Лётчики (Сборник)

      ...И снова бои, бои, бои. Вылет на воздушное прикрытие союзного конвоя РО-16 был для подполковника Сафонова последним...
      Адмирал А. Головко вспоминает в книге "Вместе с флотом": "...конвой находился в 60 милях от наших берегов, когда гитлеровцы устремились к нему, чтобы нанести массированный бомбовый удар. В налете участвовало 45 "юнкерсов", прикрываемых "мессершмиттами". Наперерез им вылетела, как только был получен сигнал с кораблей охранения, четверка наших истребителей. Повел ее Сафонов. Четвертый возвратился с полпути из-за неисправности мотора. Подобные неприятности происходили, к сожалению, довольно часто с тех пор, как мы получили по ленд-лизу самолеты типа "китти-хаук". Эти самолеты имеют особые подшипники в своих моторах, потому что залиты подшипники не обычным сплавом, а серебряным. Американцы считают такой сплав новейшим техническим достижением; однако моторы с подшипниками, залитыми серебряным сплавом, часто выходят из строя. Вот почему наши летчики с горькой насмешкой называют эти самолеты "чудом безмоторной авиации". Чаще всего "китти-хауки" стоят в бездействии точно так же, как 30 мая, когда в полку Сафонова могло вылететь только четыре самолета. И вот из этих четырех один был вынужден, опять-таки из-за мотора, повернуть обратно на аэродром. Полет продолжали трое. Втроем они и приняли бой.
      Трое против 45 "юнкерсов" и неустановленного числа "мессершмиттов"! Тем не менее все попытки гитлеровских летчиков прорваться к транспортным судам, входившим в состав РО-16, были пресечены нашими истребителями Сафоновым, Покровским и Орловым, отлично согласовавшими свои действия с заградительным огнем артиллерии кораблей охранения. На глазах у всех Сафонов сбил два бомбардировщика, Покровский и Орлов - по одному.
      Вскоре на командном пункте по радио были приняты слова: "Прикройте с хвоста..." Это были, как выяснилось, слова Сафонова. Затем сигнальщики эскадренного миноносца "Куйбышев", одного из кораблей, сопровождавших конвой, увидели, что Сафонов устремился в атаку против третьего "юнкерса", но в это же мгновение из облаков вывалился и напал на Сафонова вражеский истребитель. Спустя короткое время на КП приняли еще одну радиограмму Сафонова: "Подбил третьего... мотор". Последнее слово было условным извещением о неизбежности вынужденной посадки. Дальнейшее, по словам сигнальщиков, произошло так: самолет Сафонова, теряя высоту, планировал в направлении "Куйбышева", однако не дотянул 20-25 кабельтовых, упал в море и мгновенно затонул.
      Воздушный бой у конвоя был закончен. Расшвыряв бомбовый груз куда попало, фашистские самолеты ушли в сторону Северной Норвегии, не потопив ни одного транспорта.
      Два часа после боя эсминец "Куйбышев" искал Сафонова в море. И не нашел. Так и осталась невыясненной причина его гибели. Возможно, мотор отказал потому, что был поврежден снарядом; скорее же всего в критическую минуту, как происходило не раз, сыграли свою роковую роль технические неполадки, свойственные "китти-хаукам". Одно несомненно: гибель Сафонова в его 234-м боевом вылете, в 34-м воздушном бою, после 25-й личной победы над врагом..."
      Координаты: 69 градусов 51 минута северной широты, 34 градуса 42 минуты восточной долготы - это место, где холодные воды Баренцева моря приняли в свои объятия самолет крылатого витязя Заполярья. Когда бы через эту точку ни проходили корабли, в ней всегда приспускается флаг в знак памяти о дважды Герое Советского Союза Борисе Феоктистовиче Сафонове.
      Основные даты жизни и деятельности Б. Ф. Сафонова
      1915, 26 августа - Родился в селе Синявиyо Плавского района Тульской области.
      1923-1930 - Учился в школе второй ступени в городе Плавске.
      1930-1932 - Учеба в школе фабрично-заводского ученичества в городе Туле.
      1931 - Впервые "соприкасается" с воздухом, занимается в кружке планеристов при Тульском аэроклубе.
      1932 - Вступает в школу летчиков Осоавиахима при Тульском аэроклубе.
      1933, август - Заканчивает аэроклуб, направлен в Качинскую авиационную школу пилотов, начало службы в РККА.
      1934 - Закончил авиашколу, направлен для прохождения службы в Белорусский военный округ.
      1940 - Переведен в 72-й смешанный полк на Северный флот. Начало службы в РККФ.
      1941, 14 июля - Награжден первым орденом боевого Красного Знамени.
      1941, 16 сентября - Первому среди летчиков-североморцев присвоено звание Героя Советского Союза.
      1941, 22 декабря - Награжден вторым орденом Красного Знамени.
      1942, 18 января - Полк, в котором служил Б. Ф. Сафонов, первым на Северном флоте получил звание гвардейского.
      1942, 22 января - Награжден третьим орденом Красного Знамени.
      1942, 19 марта - Награжден высшей авиационной наградой Англии Большим серебряным крестом.
      1942, 1 мая - Командир полка подполковник Б. Ф. Сафонов принял клятву гвардейца.
      1942, 26 мая - Представлен наркомом Военно-Морского Флота к награждению второй медалью "Золотая Звезда".
      1942, 30 мая - Погиб в воздушном бою над морем, одержав 25-ю личную победу, при отказе мотора у самолета "томагаук".
      1942, 14 июня - Первым за годы Великой Отечественной войны удостоен звания дважды Героя Советского Союза.
      1942, 18 июня - 2-му гвардейскому Краснознаменному полку приказом наркома ВМФ присвоено имя командира Б. Ф. Сафонова.
      Краткая библиография
      Е. Ступин. Крылатый богатырь. Тула, 1975.
      В. Бойко. Крылья Северного флота. Мурманск, 1976. БСЭ. Изд. 2-е, т. 38, с. 146-147.
      С. Курзенков. Под нами земля и море. М., 1967.
      А. Головко. Вместе с флотом. М., 1660.
      Сталинское племя. Сборник. М., "Молодая гвардия", 1943.
      Герои Советского Союза. М. - Л., Военмориздат, Вып. 1-й. 1942.
      Александр Горовец
      В. Степаненко
      В землю закатали неубранную пшеницу урожая сорок первого года с тяжелыми, налитыми колосьями. И колхозное поле стало для летчиков 166-го истребительного полка фронтовым аэродромом.
      Шли тяжелые бои, и полк нес потери, хоронил летчиков. Настал день, и пришел приказ перелетать в тыл на переформирование.
      Вместе с командиром эскадрильи капитаном Василием Мишустиным последний раз обходил стоянки и старший лейтенант Александр Горовец. Летчики мало разговаривали между собой. Трудно и горько им было прощаться с аэродромом и могилами боевых товарищей.
      В капонирах стояли разбитые ЛаГГ-3 с огромными рваными дырками на плоскостях и фюзеляжах. На этих истребителях они еще недавно летали, дрались, побеждали, хотя в воздухе и не раз кляли тихоходные машины.
      На переформирование на транспортном самолете прилетело двенадцать летчиков вместе с командиром полка майором Рымшей и его штабом. В парашютных сумках пилоты привезли нехитрое имущество: комбинезоны, шлемы, перчатки, гимнастерки, шинели и книги.
      Фронтовиков посадили в класс. Капитан Владимир Левитан, горбоносый, черный как жук, со своими летчиками занял первые столы по номеру эскадрильи.
      Командир второй эскадрильи Василий Мишустин расположился сзади. Рядом сидели его заместитель Александр Горовец и два командира звеньев: Николай Монетов и Петр Никаноров.
      Третья эскадрилья понесла больше всего потерь, и Михаил Карташов сидел в окружении молодых летчиков.
      В учебном центре летчики снова стали учениками. А ведь совсем недавно Александр Горовец сам был инструктором в Шахтинском аэроклубе имени Водопьянова.
      Сначала его назначили командиром звена, потом командиром отряда, затем начальником летной части. Комсомольцы избирали его своим секретарем, членом райкома комсомола. В 1939 году Александр Горовец стал депутатом Шахтинского райсовета. А вот теперь инженеры с авиационного завода помогали изучать новый истребитель и знакомили по чертежам с его конструкцией, планером и летно-тактическими данными. О самолете Ла-5 летчики много говорили между собой. Но пока истребитель не видели на аэродроме и не опробовали в воздухе, часто в классе возникали горячие споры. Они обычно заканчивались рассказами о недавних воздушных боях и их разбором.
      Александр не считал себя в полку новичком, сбил один "мессершмитт", но не упускал случая поучиться, набраться больше опыта.
      Горовец, как и его товарищи, возлагал большие надежды на новый истребитель - на Ла-5 ему предстояло летать, воевать. Особенно внимательно он прислушивался к штурману полка капитану Михаилу Щербакову. Он не имел себе равных в высшем пилотаже. Капитан почему-то вместо планшета с картой носил на ремне толстую армейскую полевую сумку. За это его в шутку называли "начальником штаба".
      ...Наконец заводской летчик-испытатель пригнал на аэродром Ла-5. Новый истребитель с мотором воздушного охлаждения оказался тупоносым и отдаленно напоминал И-16.
      Летчики окружили сверкающий краской самолет, ощупывали руками его короткие крылья, заглядывали в кабину. От горячего мотора тянуло теплом.
      Первым на Ла-5 вылетел Михаил Щербаков. В зоне разгонял самолет, бросал его вниз, выходя из стремительного пикирования восходящей "бочкой". Закончив полет, летчик пролетел над стартом на бреющем полете вверх колесами. Затем наступил черед других летчиков. Полеты в зону сменялись стрельбами на полигоне. Ла-5 пришелся по душе: восхищали его скорости и маневренность.
      Наконец наступил долгожданный день - на аэродром села эскадрилья истребителей с одинаковыми надписями на фюзеляжах: "От колхозников и колхозниц Горьковской области". Аэродром быстро преобразился, украсился транспарантами, флагами.
      Пожилая колхозница-горьковчанка Екатерина Соколова передавала истребители летчикам 116-го полка. Майор Рымша держал ответное слово:
      - Передайте колхозницам и колхозникам Горьковской области большое спасибо за подаренные самолеты. Летчики 166-го полка будут бить фашистов. Долетим на ваших истребителях до Берлина...
      Александр Горовец не мог поверить, что командир полка назвал его фамилию первым. Сейчас ему должны вручить именной самолет.
      К старшему лейтенанту Горовцу шагнула руководитель делегации колхозников, крепко пожала руку, обняла и крепко три раза поцеловала.
      - Тебе, сын мой, надо много пожелать перед дорогой на фронт. А назвала тебя сыном потому, что мой родной сын тоже воюет. Для женщин вы, защитники Родины, все сыновья. Деритесь как следует. Не давайте пощады врагам. Знаю, воевать трудно. Но поверьте, что и нам в тылу нелегко. Сами пашем землю, сами убираем урожай. Свои трудовые деньги не пожалели для победы. Самолеты вам купили. В Берлин придете, добивайте там врага!
      Приказ пришел внезапно: утром вылетать. Михаил Щербаков раздал карты и назвал маршрут полета со всеми поворотными пунктами.
      Ла-5 стартовали парами. Они легко взмывали в небо, показывая отличную слетанность и мастерство. За первой эскадрильей Левитана вторая Мишустина, и наконец эскадрилья Карташова. Полк сделал круг над городом, прощаясь с учебным центром и аэродромом.
      Внизу проплывали поля и леса, была видна земля, изрытая окопами, ходами сообщений, блиндажи. Можно было заметить танки и разбитые фашистские автомашины и орудия. Это теперь уже не участники, а свидетели ожесточенных боев.
      Пришло время посадки. Позже всех сели на новом аэродроме Александр Горовец со своим ведомым Василием Рекуновым.
      На Воронежском фронте враг затаился и чего-то выжидал. Не один раз в течение дня появлялись фашистские разведчики. Как правило, они пролетали на больших высотах.
      Летнее наступление 1943 года должно было развернуться на центральном участке советско-германского фронта. На карте хорошо просматривались три выступа: орловский, курский и белгородско-харьковский. Советская Армия удерживала курский выступ, который имел для нее важное стратегическое значение. Он создавал войскам благоприятные условия для нанесения мощных ударов во фланг и тыл группировкам противника, сосредоточенным в районах Орла и Белгорода - Харькова. Орловский и белгородско-харьковский выступы вдавались в расположение наших войск и позволяли гитлеровцам нанести удар во фланг советским войскам, оборонявшим район Курска.
      Войска Центрального и Воронежского фронтов создали мощную, глубоко эшелонированную оборону. Было подготовлено шесть полос укреплений на сто двадцать километров в глубину. Кроме того, войска Степного фронта создали оборонительную полосу по реке Кшени и по Дону. По всему курскому выступу пехотинцы зарывались в землю. Рыли окопы, траншеи и ходы сообщения, строили блиндажи и наблюдательные пункты, создавали огневые позиции, устанавливали противотанковые и противопехотные заграждения.
      На аэродроме, как и везде, остро чувствовалась напряженная обстановка. Летчики истребительного полка видели передвижение наших танковых колонн и сосредоточение техники.
      Подтягивались войска скрытно.
      Перед Советской Армией стояла сложная и ответственная задача: выдержать вражеский удар, обескровить основные силы противника, а затем перейти в решительное наступление. Ставя такие задачи, Ставка Верховного Главнокомандующего исходила из реального соотношения сил, роста военного мастерства войск, повышения их технической оснащенности. Стратегические и оперативные планы советского командования основывались на прочной материальной базе быстро растущего военного хозяйства страны.
      Военные советы, политорганы, партийные и комсомольские организации развернули активную деятельность по повышению политической подготовки и морального состояния войск, воспитания у солдат и офицеров непоколебимой стойкости. И воины клялись: "Мы уничтожили гитлеровскую гадину под Сталинградом, уничтожим ее и здесь, под Орлом и Курском. Будем стоять насмерть. Враг не пройдет! Наступать будем мы!"
      ...По выстрелу зеленой ракеты взлетело дежурное звено. В серой предрассветной дымке над аэродромом появился фашистский разведчик. Враг усиленно готовился к выступлению и выбирал момент для его начала.
      Командующие фронтами требовали разведданные, хотели знать, что готовил противник, где сосредоточивал свои войска, чтобы своевременно определить направление главного удара. За линию фронта направлялись с дальних аэродромов Пе-2, штурмовики и истребители. Они планомерно фотографировали передний край.
      ...Наступление фашистов началось на рассвете 4 июля. Все, кому довелось держать оборону на курской земле, никогда не забудут огненный смерч, вызванный разрывом десятков тысяч артиллерийских снарядов, авиационных бомб и мин, обрушившихся на землю.
      Основные силы противника наступали на Ольховатку, а вспомогательным на Малоархангельск и Гнилец. Боевые действия сразу приняли ожесточенный характер. Непрерывные атаки вражеских войск поддерживались массированными налетами авиации. Группы фашистских бомбардировщиков по пятьдесят-сто самолетов бомбили боевые порядки наших войск.
      В четыре часа утра по тревоге подняли двадцать пять Ла-5. Группу истребителей повел командир полка майор Рымша. С поста наведения передали на аэродром, что вылетела большая группа фашистских бомбардировщиков.
      Немецкое командование стянуло на курскую землю технику из оккупированных стран. Не забыли они и старые самолеты Ю-87, которые применяли еще в Испании и которые наши летчики окрестили "лаптежниками". Действительно, их обтекатели на колесах издали казались большими валенками или лаптями.
      - Идут "лаптежники"! - передал по радио майор Рымша летчикам. Атаковать только по моей команде.
      В небе, пожелтевшем от дыма пожаров и пыли, поднятой с земли, зачернели точки. Они стремительно росли и увеличивались. В плотном строю звеньев шли фашистские бомбардировщики.
      Истребители с ходу атаковали бомбардировщики далеко от переднего края. Бой завязала шестерка майора Рымши. За ними в атаку устремились истребители Василий Мишустина. Ю-87 заметались и поломали строй. В этот момент их атаковала шестерка Владимира Левитана.
      Ведущий группы фашистских бомбардировщиков попробовал собрать строй, но истребители разгоняли Ю-87.
      На земле горели первые сбитые "лаптежники". Глухие удары пушек сотрясали воздух.
      - Прикрой, атакую! - крикнул своему ведомому Александр Горовец. "Кинжальная атака должна быть стремительной и дерзкой!" - вспомнил он свой давний разговор с Василием Мишустиным. Летчик отдал ручку от себя и понесся на фашистский бомбардировщик. В прицел вписался Ю-87. А через секунды самолет вышел из расчерченного круга. Перед ним кабина летчика. Но старший лейтенант Горовец не спешил открывать огонь из пушек, сокращая расстояние. Пальцы впились в гашетки пушек. Ла-5 задрожал, как будто остановился в воздухе. Трассирующие снаряды прошили фашистский бомбардировщик. В последний момент Горовец отвернул свой истребитель и, проскочив мимо загоревшегося бомбардировщика, громко закричал от радости:
      - Есть один!
      - Молодец, Саша! - откликнулся Василий Мишустин.
      Фашистским "юнкерсам" так и не удалось нанести бомбовый удар по переднему краю.
      Истребители углубились на территорию врага, гнали "лаптежников", сбивали их.
      Александр Горовец слышал по радио голоса товарищей. Бой еще не кончился. После очередной атаки они с напарником взмыли вверх. Каждую минуту могли подняться М-109. Их могли вызвать на помощь Ю-87.
      - "Маленькие", домой! - приказал майор Рымша.
      На земле чадили пять сбитых бомбардировщиков. Был выигран трудный бой. Александр Горовец мог гордиться: к его личному счету сбитых самолетов добавлялся Ю-87.
      * * *
      Летчики ходили на аэродром вьющейся тропкой. Рядом с ней, около оврага, росла молодая яблонька. Они привыкли к ней, как к доброму знакомому. Но после вчерашней бури ствол яблоньки оказался расколотым.
      - Пострадала наша боровинка, - сказал Александр Горовец. - Такая яблонька у нас в саду росла. Надо стянуть ствол. Может быть, срастется.
      Связав расколотый ствол, летчики заспешили к истребителям.
      Появление маленького и юркого По-2 на аэродроме всегда становилось радостным событием. Связной самолет привозил газеты и письма от родных.
      Прилетел командующий воздушной армией генерал-лейтенант Красовский. Он часто бывал на аэродромах и знал в лицо всех командиров полков, эскадрилий в бомбардировочных, штурмовых и истребительных полках.
      Летчики передавали друг другу, что по личному приказу В. И. Ленина Красовский организовал первый летный отряд. Долгие годы был командиром Краснодарского летного училища. Его бывшие курсанты встретили войну командирами полков и дивизий.
      Заложив руки за спину, командующий медленно обходил аэродром. Смотрел, как рассредоточены самолеты, и знакомился со средствами защиты.
      - Бомбили аэродром? - Красовский обернулся и посмотрел на майора Рымшу.
      - Ни разу.
      - А попробуют ударить?
      - Отгоним "бомберов". Отработали взлет дежурных звеньев на встречных курсах. Четверка истребителей может много сделать. Зенитчики тоже не подведут!
      - А ты хитер. - Красовский снял летный шлем и не спеша вытер платком бритую голову. - Что еще придумал, командир полка? А?
      - Усилили посты наблюдения за воздухом.
      - Сейчас кто дежурит?
      - На западной стороне старший лейтенант Горовец с лейтенантом Ревуновым, на восточной - младшие лейтенанты Николаев и Колосков.
      - Надо подменить летчиков. На построении вручу награды...
      Скоро перед Ла-5 построили личный состав гвардейского полка. Из штаба вынесли развернутое Красное знамя.
      - Полк, равнение на знамя! - подал команду майор Рымша. Генерал-лейтенант Красовский зачитал Указ Президиума Верховного Совета СССР о награждении летчиков орденами за проявленное мужество и героизм в воздушных боях.
      - Старший лейтенант Горовец награждается орденом Красного Знамени!
      Горовец с удивлением услышал свою фамилию. Сразу не поверил, что командующий вызвал его. Подошел к генерал-лейтенанту.
      - Дай-ка я тебя побачу, Горобец, - с улыбкой сказал глуховатым голосом Красовский. - По фамилии ты воробей. А посмотреть - прямо орел. На селе батьку твоего Горобцом звали?
      - Горобцом, - летчик увидел в прищуренных глазах генерала крестьянскую хитрость и лукавство.
      - Мы с тобой, Горовец, земляки. Ты из Витебска, а я с Гомелыцины, наклонился к уху лейтенанта и тихо спросил: - По бульбе с тмином соскучился? В столовой не дают?
      - А мне дерунов хочется.
      - И я деруны не забыл, - Красовский привлек к себе Горовца. - Держи, друже, орден Красного Знамени. Давай помогу прикрепить. Уверен, ты получишь еще не одну награду. Воюй хорошо. Белоруссия ждет освобождения.
      Боевые ордена вручили Василию Мишустину, Владимиру Левитану, Михаилу Щербакову, Николаю Молотову, Борису Артюхину, Петру Никанорову и многим другим летчикам. Все они отличились в последних тяжелых боях на курской земле.
      Еще не кончилось награждение, как взлетела кроеная ракета. Летчики вылетели в бой, чтобы снова драться и атаковать фашистских бомбардировщиков и истребителей.
      В жаркие дни летчики-истребители потеряли счет боевым вылетам. На них не успевали просыхать мокрые от пота гимнастерки. Короткие ночи тоже не приносили долгожданного отдыха и спокойствия. В сполохах пожаров гудели бомбардировщики, сбрасывая свой смертоносный груз. Рвались артиллерийские снаряды и мины, не умолкая, строчили пулеметы.
      Ночью ложные аэродромы заманивали фашистских бомбардировщиков. Вспыхивали стартовые огни, вспарывали черное небо прожектора. Когда удавалось обмануть и заставить налетевшие самолеты бомбить, начинали гореть макеты истребителей и бочки с отработанным маслом...
      Александр Горовец встал в три часа утра. Вышел на крыльцо. Земля вздрагивала от тяжелых разрывов, как будто кашляла. Подошел ведомый Василий Рекунов в летном комбинезоне, с планшетом в руках. На шее белел шелковый шарф из трофейного парашюта.
      - Трудно солдатам приходится, - вздохнув, сказал Александр Горовец. Ни днем ни ночью нет покоя. Он взял с собой ведро с водой.
      - Воду привезут на аэродром, - заметил Рекунов. - Повар обещал квас сварить. После полета хорошо хватить холодного квасу!
      - От кваса я тоже не откажусь, - кивнул Александр Горовец. - Но вода мне нужна. Пожалуй, одного ведра мало.
      Скоро летчики подошли к сломанной яблоньке. Горовец внимательно осмотрел расколотый ствол. Кажется, стал срастаться. Листья посвежели и зазеленели. Горовец полил деревце водой...
      Летчики заняли свои места в кабинах Ла-5. Ночная прохлада не остудила нагретый за день солнцем металл. Александр Горовец положил на колени планшет с картой. Внимательно всматривался в деревни, овраги, поля, перелески, где, не затихая, по-прежнему идут тяжелые бои. Красным карандашом прочерчена линия фронта.
      Вчера во время патрулирования над Ольховаткой он видел танковый бой. Выстрелов не слышал, но красные вспышки ослепляли. После взрывов тяжелых артиллерийских снарядов взлетала в воздух земля и подымались густые пыльные облака.
      На Ольховатку фашисты нацелили главный удар. В узкий прорыв бросили новые танки "тигры" и самоходные орудия "пантеры". В первые дни врагу удалось потеснить войска и вклиниться в нашу оборону в отдельных местах до десяти километров.
      Линия фронта переместилась. Летчик думал о прошедшей ночи, о неизвестных ему солдатах, которые пытались остановить врага, - о пехотинцах, танкистах, артиллеристах, бронебойщиках и саперах. Не придется ли ему снова доставать цветной карандаш и рисовать новую линию да карте, как скажет начальник штаба, "по уточненным данным"?..
      Патрулируя над Ольховаткой, заметил высоту. За нее дрались. Поле пересекали шесть фашистских танков. А навстречу им выдвигали противотанковые пушки. Артиллеристы стреляли прямой наводкой. За время его патрулирования бой на земле еще не кончился. Сейчас Горовцу хотелось узнать, сколько уничтожено фашистских танков. Два начали гореть при нем. В чьих руках после сражения осталась высота?..
      В углу планшета под целлулоидом фотография Вали. Снялась с Ингой специально для него. Наверное, жена с дочкой еще спят...
      Объявлена готовность номер один. Он обязан сидеть в кабине истребителя, перетянутый парашютными ремнями.
      - Вась, не спишь?
      - Нет, - ответил по радио ведомый. - Самолет прыгает. Где-то рядом бомбят.
      - Бьет тяжелая артиллерия, - задумчиво сказал Александр Горовец. Скоро "бомберы" пойдут...
      Солнце оторвалось от земли, стало сушить росу. Скоро оно затянется поднявшейся пылью, дымами от горящих танков и самолетов, взрывов авиабомб и артиллерийских снарядов. Летчикам будет в полете трудно дышать и ориентироваться.
      Взлетевшая ракета прервала размышления Александра Горовца. Рука привычно легла на сектор газа.
      Старший лейтенант переключил радиостанцию на прием.
      - Дежурные, идут "бомберы"! - передали с КП.
      Истребители Ла-5 взлетели парой. Александр Горовец пристально всматривался в светлое небо. Надо заранее набрать высоту до встречи с "юнкерсами". Помешать им бомбить.
      Под облаками ведущий заметил ФВ-190. Он мог атаковать фашистских истребителей, но пересилил желание. Каждую минуту должны появиться бомбардировщики, а их нельзя пропускать.
      Александр Горовец со своим ведомым продолжали набирать высоту. Неожиданно справа пронеслась пара ФВ-190, словно дразня наших летчиков.
      К такой уловке фашисты прибегали не первый раз, чтобы отвлечь истребителей от бомбардировщиков.
      Пара Ла-5 заняла район патрулирования. Подошла четверка истребителей из соседнего полка.
      Александр Горовец узнал, что "лавочкиных" привел лейтенант Константин Новиков. Летчик из 40-го гвардейского полка. Вчера он отличился: над своим аэродромом в течение дня сбил пять самолетов противника!
      Истекло время патрулирования.
      - Сдаем смену! - пошутил Александр Горовец, направляясь с ведомым на аэродром.
      - "Бомберы"! - передал Василий Рекунов.
      - Понял.
      Четверка истребителей из соседнего полка атаковала группу бомбардировщиков.
      Горовец быстро оценил обстановку: надо атаковать. Есть запас высоты! С первой же атаки к земле полетел зажженный им Ю-87.
      Истребители сбивали бомбардировщики и сами отбивались от наседавших "мессершмиттов". Горовец сбил второй фашистский бомбардировщик, но самолет получил повреждение. В плоскости зияла большая пробоина.
      * * *
      Александр Горовец отдыхал после боя. В конце дня к нему подошел Василий Мишустин: надо вновь готовиться к вылету - патрулирование в районе Владимировна - Кочетовка - Зоринские Дворы - Ольховатка...
      Командир эскадрильи решил вылетать двумя четверками, сам возглавить ударную группу. Идти в правом пеленге. Он с Николаем Монетовым, выше Александр Выбодовский со своим ведомым Василием Малютиным. Прикрывать будет Александр Горовец с Василием Рекуновым. А Борис Артюхин с Устиновым пойдут еще выше.
      С КП взлетела зеленая ракета, и сразу в воздух ушла первая эскадрилья Владимира Левитана.
      - Мы вылетаем вторыми, - сказал Мишустин.
      Томительно тянулись минуты ожидания. На КП слушали короткие и волевые команды Левитана. Гвардейцы вступили в бой с бомбардировщиками. В воздух взлетела сигнальная ракета, сгорая на ходу. Вторая эскадрилья быстро вырулила на старт.
      Командир полка выкинул в сторону белый флажок, разрешая вылет Александру Горовцу с ведомым. После короткой пробежки пара ушла в высоту.
      Перед линией фронта летчиков встретила темная стена из поднятой пыли и дыма пожаров. Внизу ожесточенно дрались войска.
      - Атакую! - услышал по радио Мишустин хриплый голос Левитана.
      Воздушный бой над передним краем начался давно. Первыми появились фашистские бомбардировщики. Эскадрилья Левитана с ходу атаковала. И теперь она вела затяжной бой. Василий Мишустин сразу оценил обстановку.
      Ю-87 торопливо сбрасывали бомбы. "Мессершмитты" защищали свои бомбардировщики от ударов гвардейцев.
      - Бить "бомберов"! - приказал Мишустин летчикам. Выбрал одного и с ходу атаковал.
      Горовец внимательно следил за мелькавшими самолетами. Остановил взгляд на часах. Девятнадцать сорок. До захода солнца осталось не так уж много времени.
      - "Маленькие", домой! - передал по радио Василий Мишустин своим летчикам.
      Небо опустело. Не прошло и пяти минут, как на темном фоне облаков четко обозначилась новая группа фашистских бомбардировщиков. Истребители устремились навстречу врагу. Внизу Кочетовка, Зоринские Дворы. Скоро должна показаться и Ольховатка.
      Горовец внимательно всматривался, между дымом и пылью иногда проглядывало светлое окошко. Летчику посчастливилось: увидел знакомую высоту с окопами и пулеметные гнезда. Чернели обгоревшие танки. Сразу не удалось все сосчитать. Радость за незнакомых артиллеристов захватила его. Они оказались сильнее стальных чудовищ.
      - "Лаптежники"! Атакуем! - хрипло закричал Василий Мишустин. Как всегда перед боем, он мгновенно оценил обстановку. Пока они прикрыты солнцем, могут атаковать незаметно. Бомбардировщики подошли почти вплотную, и уже отчетливо видны головы летчиков в летных шлемах в застекленных кабинах. Надо опередить фашистов. Атаковать их строй, прежде чем самолеты перейдут в пикирование и начнут бомбить.
      По команде Мишустина летчики ударной группы устремились вперед. Первый удар, и четыре Ю-87 вылетели из строя, как будто городки, выбитые точным ударом палки. Четыре взрыва почти одновременно прогремели на земле, и в небо устремились коптящие дымы.
      А в это время в бой вступили летчики звена Петра Никанорова. Каждый из них выбрал себе цель, и вниз полетели фашистские самолеты: два Ю-87 и два "мессершмитта".
      Гвардейцы стреляли экономно, только с близкой дистанции. После одной из атак Николай Монетов и Борис Артюхин зажгли по одному Ю-87.
      Строй бомбардировщиков рассыпался, но звенья, как будто стянутые магнитом, упрямо двигались к переднему краю.
      - "Мессеры"! - предупредил ударную группу Александр Горовец, заметив фашистских истребителей с черными знаками свастики. И прежде чем они успели перейти в атаку, он открыл заградительный огонь из пушек.
      Трассирующие снаряды испугали фашистских летчиков.
      Наконец самолеты неприятеля бросились в разные стороны, торопливо сбрасывая бомбы, чтобы скорей избавиться от тяжелого груза. Горовец пристроился к Ме-109 и ударил прицельно из пушек. Вражеский летчик кинул машину в сторону, но было поздно. Истребитель вспыхнул и, клюнув носом, отвесно полетел к земле.