Растафаризм выражается не в физическом образе, а в духовном понятии... Художники - это пионеры духа. Мы, более молодое поколение растафари, должны сохранить наследие прошлого. Растаман, который в прошлом был объектом пренебрежительных слов и угнетения, ныне получил должное признание. Мы - те, кто должен добавить новые богатства в сокровищницу Чёрной культуры... Когда я гляжу на так называемую европейскую цивилизацию, которая была нам навязана силой, а затем оглядываюсь на Королевство Бенин в Нигерии, культуру Дагомеи, и там вижу богатейшие произведения искусства: литьё, золото, декоративное ткачество, - всё то, что Чёрный народ дал цивилизации, то я понимаю, что это европейцы разрушают культуру. Нам в наши дни показывают произведения Бетховена, Моцарта, Ван Гога, но никогда не показывают произведения Чёрной Африки, Бразилии и других мест. Потому-то мы, растаманы, - пионеры ямайского общества, мы - те, кто должен открыть среднему классу глаза на наше наследие".*
      ______________ * Ibid., p.187-188,189
      Уже знакомый нам Рас Сэм Браун говорит; "Для меня поэзия - это говорящий во мне внутренний голос Бога. Когда я пишу стихи, это Бог взывает через моё сердце. Для меня поэзия - это настройка на чистоту божественной волны. В поэзии я собираюсь донести своё послание до угнетённых".*
      ______________ * Ibid., p.190
      Хозяин магазинчика художественных промыслов растафари говорит о братии: "Они дали нам понять, что нация не может существовать лишь на основе заимствованной культуры, что необходимо ощущать некий "базовый источник" существования - некоторые писатели называют это корнями".*
      ______________ * Ibid., p.192-193
      Художественное творчество как предпосылка культурного освобождения, в свою очередь необходимого для возрождения могущества расы, - всё это содержалось уже в "заветах" Гарви, писавшего стихи, песни и пьесы и придававшего им большое значение как самоутверждению через искусство. Кстати, для многих из братии самым ярким толчком к растафари были даже не речи Гарви, а написанная и поставленная им в Кингстоне в 1930 г. с неимоверным количеством действующих лиц пьеса "Коронация африканского царя". Вослед Гарви растаманы используют такую форму решения спорных вопросов, как постановку пьес, где герои рассуждают на волнующие братию темы и подсказывают "правильные решения" - обычно в роли мудрых советчиков выступают эфиопы.
      Художественные ремёсла и искусства, культивировавшиеся в общинах растаманов, определили весь облик современной ямайской культуры, заслужив братии признание и хвалу ямайского истэблишмента. Это поэзия Орландо Уонга и раса Сэма Брауна, живопись Осмонда Уотсона и Карла Парбусайна, графика Раса Даниэла Хартмана и Раса Майкла, скульптура Раса Кэньюта, "даб-поэзия" (от "dub" " "перезаписывать, озвучивать" - декламация стихов религиозного или политического содержания речитативом под аккомпанемент рэггей) Муты Баруки и Оку Онуоры. Позже из "даб-поэзии" родился "разговорный рэггей", а также "даб" (или на ямайском диалекте английского патуа - "доб") - обработка музыкального материала с помощью микширования и наложение на готовые записи рэггей собственных импровизаций ритмичным речитативом, нечто вроде возникшего в США (по многим не совсем верным суждениям исследователей - под прямым влиянием ямайского "даба") в чёрной субкультуре хип-хоп стиля рэп. Хотя даб требовал высокого мастерства, но в принципе на любительском уровне был под силу каждому - это снимало противоречие между требованием растафари непременно заниматься "Чёрным искусством" и отсутствием у большинства людей необходимых для этого талантов.
      Колоритнейшим персонажем в даб-поэзии стал Оку Онуора (это "африканское имя" уже известного к тому времени поэта Орландо Уонга, очень характерной для нового поколения растафари личности). В 1971 г. в возрасте 19 лет за вооружённый грабёж почты Уонг был осужден на 15 лет. По его словам, на грабёж он пошёл не ради денег, но из бунта против "Системы Вавилона", а также для того, чтобы добыть денег для созданной общиной растафари Восточного Кингстона школы для отсталых детей - "Тафари Скул", - в работе которой Уонг участвовал с 1968 г. По этой причине Уонг считал себя "политическим заключённым". Когда передаваемые им на волю растафаристские стихи стали широко известны, интеллигенция страны обратилась к премьеру с ходатайством о помиловании Уонга, и он был освобожден досрочно в 1977 г.
      Но из всех видов самодеятельного творчества растафари лишь музыка рэггей смогла выйти за пределы Ямайки, покорив мир и сделав расту явлением поп-культуры, разновидностью "новых молодёжных религий". Всемирная популярность рэггей превратила её во вторую после бокситов статью национальной экономики.*
      ______________ * Hebdidge D. Subculture: the meaning of style. L.: Methlen, 1979, p.l44
      Художественное творчество прямо увязывалось с понятием идентичности (ещё одно любимое словечко братии). Предполагалось, что "культура растафари - врождённая, естественная культура чернокожих, но не все об этом знают, ибо развращены Вавилоном. Именно культура (как водится в обыденном словоупотреблении, под нею братия понимала в основном художественную культуру, обычаи и быт) объединяет всю чёрную расу - "детей растафари". Придти к "культуре растафари" - значит воскресить в себе идентичность. Как пел Питер Тош в песне "Африканец", "Не имеет значения, откуда ты происходишь. // Если ты чёрный человек. // То ты - африканец,// У тебя идентичность африканца". Боб Марли в песне "Африка, объединяйся!" поёт: "Африка, объединяйся!//Ибо мы движемся прочь из Вавилона.// Ибо мы вновь обретём землю своих отцов.// Как хорошо и приятно жить братьям вместе (Марли использует начало Псалма 133 <132 по синод. изд.>, которым начинались все собрания растафари.-Н.С.) перед лицом Бога и человека, // Видящего единение всех растаманов.// Об этом уже сказано,// Остаётся сделать это. // И я говорю вам - // Мы все - дети Растамана, дети Ай-мана <т.е. Хайле Селассие>".
      "Культуру растафари" отличает налёт резонерства, риторичности, склонности порассуждать. По замечанию всех, кто проводил полевые исследования среди братии, растаманы охотно принимают заезжих европейцев, интересующихся их "философией". "Философы секты" готовы часами излагать свои взгляды на расу, культуру, религию, историю и политику. На своих собраниях "ризонинг" - растаманы говорят без подготовки часами, причём очень красноречиво. При этом, как легко заметить из любых текстов "культуры растафари", красноречие это крайне шаблонное, сводящееся к ограниченному кругу тем, каждая из которых немедленно влечёт за собой устойчивую череду образов. Симпсон выделяет шесть таких любимых тем для рассуждений.* Рассуждения растаманов (речь, ясное дело, о ямайской братии из простонародья, а не о воспринявшей, например, растафари в качестве гуманистической культурной альтернативы молодежи Запада или российской интеллигентной богемы) отличаются поэтому автоматизмом хорошо отлаженной шарманки, неспособной, однако, выйти за узкий круг тем. Неповторимое своеобразие "культуры растафари" заключается в уникальном сочетании в арсенале образов и доводов библейских мотивов и общих мест пропагандистской литературы чёрного национализма.
      ______________ * Simpson G.E. The Ras Tafari Movement In Jamaica: A Study of Race and Class Conflict. //Social Forces. Baltimore. 1955. vol. 34, #2, p.l59
      Вообще-то, растафари далеко не единственный синкретический культ, черпавший образцы рассуждений и материал для размышлений в печатных текстах - равно культового или же светского характера, - наделяющихся статусом мистического сосуда эзотерического знания. Самым распространённым текстом, выступающим в такой функции, является Библия* (разумеется, в христианских обществах): она всегда под рукой, авторитет её признан обществом, в ней достаточно мест, двусмысленных и неясных для человека иной эпохи и скудной учёности, что даёт разгуляться собственной распалённой мысли. Как сказал о роли "великих книг" в обществах с низкой грамотностью, питающих при этом пиетет перед письменным текстом и одновременно мифологизирующих его, А.А. Брудный, "предполагается, что понимание текста имеет эзотерическую основу, и всегда существует круг тех. кому "доступен подлинный смысл" конкретного текста. Массы склонны с доверием относиться к "авторитетным толкованиям", придавая им фактически большее значение, нежели самому содержанию доступных читателю текстов... Тексты, содержащие весьма маловероятные сведения, зачастую воспринимаются как руководство к интерпретации фактов".** В "признанных" книгах, как предполагается, содержатся ответы на все возможные вопросы - надо лишь уметь понимать их подтекст ("видеть правду"). Как отмечает Пол Жилрой, "первичная семантическая функция Библии в народной культуре Карибов облегчила крайне избирательное и пристрастное усвоение её растой, бывшей целиком в курсе той долгой и ожесточённой борьбы, которую вели на её страницах раб и рабовладелец".*** По мнению Дика Хэбдиджа, раста обращается к приёмам библейской риторики, чтобы показать, что растаманы "владеют словом истины". Синкретические и ассоциативные образцы мышления делают для растамана немедленно и магически доступным всё знание. Британские растаманы. продолжает он, - могут поэтому часами напролёт глубокомысленно рассуждать о чём угодно.****
      ______________ * Cм: Loth K.-J. Rastafari: Bible und Africanische Spirliualitat. Koln: Bohlau, l991; Breiner L. The English Bible in Jamaican Rastafarianism.. // Journal of Religious Thought. vol. 42, #2. Fall-Winter 1985-1986 ** Идеологические процессы и массовое сознание в развивающихся странах Азии и Африки. М.: Наука, 1984, с. 89 *** The Empire Strikes Back. L.: Hutchlnson. 1983, p.295 **** Hebdidge D. Reggae, Rastas and Rudies. // Resistance Through Rituals. Youth Subcultures In Post-war Britain. L.: Hutchinson. 1976, p.140
      По свидетельству Кена Прайса, растаманы считаются величайшими знатоками Библии. Особенно искушены они в апокалиптических пророчествах Ветхого и Нового завета, и их притчевые иносказания и обличения сотрясаются такими образами, как "долины смерти", "лжепророки", "озеро огненное, горящее серою", "низвергнуть на них огнь небесный", "огнь пожрет их", "зверь", "громы и молоньи" и т.д.*
      ______________ * Pryсе К. 0p.cit., p.l47
      Не редкость в синкретических культах и использование в качестве священных текстов и чисто светских текстов: так, к священным книгам бразильского культа умбанда относятся "Золотая ветвь" Дж. Дж. Фрэзера,* медицинский словарь, книга польского религиеведа Оссендовского "Люди, звери и боги", словари индейских языков и мистические сочинения Д.С. Мережковского. Но отличие растафари от подобного употребления, где текст не навязывает читателю свою логику, напротив - почитатель навязывает свою логику тексту, состоит в том, что в растафари исторические и культурологические труды чёрного почвенничества воспринимались адекватно, хотя их выводы и утрировались, переносились на все другие, не описанные в этих сочинениях явления. Но мифологизация мышления в этих текстах уже содержалась до их прочтения растаманами, мифологизировано было само мышление их претендующих на научность и рациональный анализ авторов. Не светские тексты были прочитаны глазами религиозного откровения, но сама Библия была прочитана растаманами глазами почвеннической историографии, проповедь Гарви и знакомство с книгами Р.А. Роджерса и Ф.Б. Петтерсбурха "открыли глаза" на известную с детства Библию, заставили по-новому взглянуть на неё. Примечательно, что ныне растафари отказывается от ведущего места Библии, но настойчиво рекомендует списки "правильных" исторических и культурологических сочинений: Х. Мадхубути, Ш.-А. Диопа. Ч. Уильямса, Ю.бен-Джоханнана, Дж. Джеймса, Г.Осеи и мн. других.**
      ______________ * Da Matta e Silva (Yapacani) W.W. Umbanda do Brasil. Rio de Janeiro, p.361-362. Умбанда - синкретический культ африканского происхождения. Но куда удивительнее, что в последнем издании дополнительного тома "Золотой Ветви" (М: "Рефл-бук"; Киев: "Ваклер", 1998 г.), целью которой было с позитивистско-эволюционисткой точки зрения показать просвещенному читателю конца XIX - начала XX века рациональные корни древних суеверий (далекий от политической корректности Фрэзер называет их носителей "дикарями"), от издательства предпослана такая аннотация на суперобложке, обращенная к одуревшей от смены ценностей отечественной полуинтеллигенции: "Особенно заинтересуют читателя практические методики, используемые примитивными народами для обеспечения удачи в делах, достижения благосклонности могущественных сил, общения с духами деревьев, животных, мест, возвращения потерянной души (!!!- Н.С.) и др. Большинство методик эффективны, просты и представляют не только исторический, но и практический интерес" (курсив мой.-Н.С.) ** См., например, статью растамана из университетских интеллектуалов Ямайки: Semaj L.T. Rastafari: from religion to social theory. //CQ, Mona, 1980, vol. 26, #4, p. 24
      Повторим ещё раз: в растафари светские теории не являются, как при гадании по книге или при сакрализации индейского словаря, набором туманных и загадочных слов для произвольного толкования на основе видения, подсказанного иным, сакральным текстом - "ключом". В растафари светские тексты служат для интерпретации хорошо известного сакрального, и основа культа - именно историческая и культурная мифология насчёт первенства и уникальности собственной культуры, её превосходства.
      Мировоззрение растаманов отразилось в созданном в общинах братии языке, в 70-е вместе с текстами песен рэггей распространившись по свету. Называется он "I-words " (в нём отсутствует объектный падеж личных местоимений первого лица единственного числа), или же "dread-talk". Растаманы наделяли свой язык мистическим смыслом. Например, слово "I" ("Я") по написанию совпадает с римской цифрой I, входившей в имя живого бога, а по звучанию - с английским словом "глаз" и со словом "high" ("высокий"), как оно произносится на ямайском диалекте английского - патуа. Кроме того, оно напоминало и слово "Хайле". Поэтому это слово почиталось как символ божества Хайле Селассие Ай, присутствующего в каждом человеке высокого духа и внутреннего зрения, дарованного Богом. Вместо "мы" следовало говорить "Я и Я", так называлась и вся братия в целом. Это дало Л. Барретту повод заметить, что, дескать, в понимании сущности межчеловеческих отношений растафари пошло дальше Мартина Бубера. Косвенное местоимение "me " в ямайском креоле заменяло также и "I" в силу созвучия с местоимением "я" на языке тви (один из языков этнолингвистической группы акан с Гвинейского побережья Африки, откуда происходило большинство ямайских рабов). Поэтому оно считалось братией признаком "негритянской речи" и сервилизма: так-де рабы отзывались на зов господина.* Священное слово "I" вошло в состав многих производных слов. Например, избегавшая всего искусственного, консервов и "химии" кухня растаманов называлась "Ital food".** Вообще всё. что принадлежало к "эфиопской культуре", называлось " Ital" и " Irie". К личным именам, а их часто меняли на "эфиопские", также прибавлялось "I" или "I Вrо" (искаж."Я Брат"), либо приставка "Рас". Язык растафари перенасыщен - и это делает труднопонимаемыми на слух песни рэггей, и если бы тексты не печатались на альбомах, то их сокровенные послания были бы не поняты вне Ямайки*** риторическими фигурами. Делается это в стремлении вскрыть внутреннюю сущность предмета или явления, обнажить её. Как принято считать в сегодняшнем языкознании, риторическая фигура - это намеренно допущенная ошибка, отклонение от нормы (нулевой степени), рассчитанная на осознанное её исправление воспринимающим. Всякое нарушение нормы имеет риторический эффект, и конечная цель и основная задача её, как и риторики вообще, порождение этоса (целенаправленное формирование этоса), то есть "аффективного состояния получателя, которое возникает в результате воздействия на него какого-либо сообщения и специфические особенности которого варьируют в зависимости от нескольких параметров.****
      ______________ * Сравните с рьяным стремлением отличавших примерным поведением в советские времена публицистов осмеять и обличить характерные черты "совка", иногда вполне достойные и далеко не столь идиотские, как глумление над ними задним числом. ** См. например: Ebanks М. The Rastafari Cookbook: Ital Recipes. Kingston: Antilles Book Co., 1981; Osborne L. The Rasta Cookbook. L.: Antillean, 1988; Landman-Bogues J. Rastafarian food habits. // Cajanus, Vol. 9, #4, 1976 *** Вот, например, как звучит строка из песни Марли "Так сказал Джа" ("И истинно, истинно вам говорю: Объединяйтесь и любите человечество"): "And verily, verily I'm saying unto the-I I-nite thyself and love I-manity". В песне Марли "Маленький топорик": "But the goodness of Jah-Jah I-dureth for-I-ever" (т.е."forever"). **** Общая риторика. M., 1986, с.264.
      Язык растафари злоупотребляет коммутацией - сдвигом привычной нормы, при которой усилие слушателя, приложенное, чтобы понять сообщение. одновременно как бы направлено на совлечение покрова с обыденности "открывает правду". Самые распространённые в дрэд-ток фигуры - это метаплазмы (т.е. изменение графической или звуковой стороны сообщения, графического или звукового облика слова), метаграфы (метаплазмы, существующие только на письме), эпентеза (вставка посторонних звуков, придающих слову неожиданный новый привкус) и антомазия (вид синекдохи, замена имени собственного на имя нарицательное).
      Из метаграф чаще всего встречается написание буквы "I" как прописной в любом положении, сколько раз бы оно ни встречалось в слове. Чем больше в слове "божественных" букв, тем оно благословеннее. Из нехороших слов, связанных с Вавилоном, наоборот, изымается буква "I", ибо они её недостойны. Наиболее принятой эпентезой также была вставка едва ли не в каждом из "хороших слов" постороннего звука "Ай", увеличивающего божественность слова. Среди метаплазм часто употребляются "очищающие" слово от присутствующей в нём скверны. Вот ряд примеров словотворчества растафари:
      sincere = sin, надо Incere, Icere
      dedicate = dead, надо lIvIcate
      appriciate = hate, надо appricilove
      banana = ban, надо Inana, Jannana, freenana
      deadline = dead, надо lIifelIne А вот примеры "разоблачения" малопочтенных слов:
      politics = poly-tricks
      system = shitstem
      city = shity
      oppressor = downpressor. Хорошие же слова видоизменялись так; Ethiopia = IthIopla; high = I; create = Irate; recall = Icall; receive = IceIve; declare = lclare; meditate = IdIate; pure, wholesome = Ital; understand = overstand; Rastafari = Rasta-for-I
      Вместо back надо говорить Forward, вместо last - first и т.д. Впрочем, простор для личного словесного творчества каждого из растаманов был неограниченным - тексты растафари и оформление пластинок рэггей поражает хитроумием звукописи и графики.* Даже страна временного проживания была переименована из Jamaica в Jah-maica.
      ______________ * О языке растафари см.: Pollard V. Dread Talk. The Speach of the Rastafarian in Jamaica. // CQ, Mona, 1980, vol. 26, #4; Idem, The social history of Dread Talk.// CQ, Mona, 1982, vol. 28, #4; Faristzaddi M. (editor) Itations of Jamaica and I Rastafari. N.Y.: Judah Ankesa intahnahshinahl, 1986; Mulvaney R.M. Popular Art as Rhetorical Artifact: the Case of Reggae Music. // Culture and Communication: Language, Performance, Technology and Media, vol. IV, L., 1985
      Примерами антомации было временное название чёрной расы на период пленения - "Страдальцы", "Страждущие". "Пророк", понятно, означало М. Гарви, "Лев", "0.Н." (H.I.M.), "Разрывающий Седьмую печать" и многое другое - Хайле Селассие I. "Сион" означал Африку, "Вавилон" - Запад, полицию и т.д.
      По замечанию Дж. Симпсона, "растаманы верят, что слово исцеляет и убивает, каждое слово несёт в себе "вибрацию". Каждое слово имеет историю. Слова нельзя уподоблять необдуманно".*
      ______________ * Simpson G.E. Some Reflections on the Rastafari Movement. // Phylon. The Atlanta Univ. Review of Race and Culture. Atlanta, 1985, vol. 4, #4, p. 289
      Дрэд-ток разработал богатую символическую систему, выражавшую различные стороны учения: Вавилон (также Система), Сион, Сера (грядущее возмездие и гибель в огне, адское пламя, пожирающее европейскую цивилизацию), Исход (репатриация, национально-освободительное движение, возрождение африканской культуры), Пиратство (колониализм), Вибрация (медитация под музыку рэггей, транс, связанный с постижением духовных глубин не без помощи марихуаны, непосредственное проникновение в сущность бытия, доступное лишь африканцу), Села, Мир и Любовь (принятые у братии приветствия, выражающие дух "культуры растафари"), Корни (африканская культура), Седьмая печать, Направляющий посох, Страдальцы, Выживание, Судный день, Земля обетованная, Воздаяние, Дрэд, и т.д.
      В. Полард отмечает, что сегодня дрэд-ток стал основным языком ямайской молодёжи благодаря рэггей. *Она указывает на большое количество библейской и "научной" лексики в этом языке: мудрёных слов в нём гораздо больше по сравнению не только с патуа, но и со стандартным английским.** Кстати, та же картина отмечена и среди гарлемских чёрных иудеев, разговорная речь которых - это язык "Библии короля Якова".***
      ______________ * Pollard V. Dread Talk., p.39 ** Ibid., p. 33-40 *** Brotz K. 0p.cit.,p.35
      Музыканты рэггей очень ответственно относятся к своему языку, заявляя, что его популяризация через тексты рэггей способствует распространению взглядов растафари. Действительно, усвоение языка растафари как модного жаргона невольно заставляло смотреть на мир глазами расты даже тех, кто ей не симпатизировал: "Африка, Сион, Вавилон, Я и Я вошли в лексикон чёрной молодёжи. Они могли и не иметь для всех того глубокого смысла, что для растаманов, но всё же представляли мир в новом свете, и представление о том, что чёрный человек владеет богатым культурным наследием, глубоко погребённым под слоем колониального мусора, распространилось среди чёрной молодёжи".*
      ______________ * Black Youth in Crisis, p.20
      В растафари частично возникли самостоятельно в силу общего духовного импульса, частично были прямо заимствованы наиболее распространённые представления культурного национализма (разумеется, в мифологизированном и шаржированном виде). Они укоренились и стали общими местами, клише. С выходом растафари на местное радиовещание, приобретением им статуса "ядра национальной культуры", а затем - с превращением в молодёжную субкультуру и интернационализацию через рэггей эти общие места становятся достоянием массового сознания и приобретают прочность народного предрассудка. И уже не стоит удивляться, когда бросивший школу сорванец из чёрного квартала поведает британскому социологу, что "африканцы - жертвы воинственности европейской цивилизации, так как они не заботились о вооружении, а стремились к духовным и культурным достижениям,* а группа безработных люмпенов горячо обсуждает свидетельства приоритета чёрных цивилизаций в древности и античности.
      ______________ * Ibid., p.83
      3. Рэггей - музыкальный манифест панафриканизма; от культа к субкультуре
      Для духовного взаимно очистительного общения в растафари культового периода, как считалось, хорошо помогал "ризонинг" (от англ. "аргументированное рассуждение"), который М. Роу описывает как "традиционный способ обмена информацией, сопоставления взглядов, интерпретации Библии".* Это были регулярные коллективные обсуждения всего, что волновало братию. Их также называли " chant "("песнопение"), и проходили они под барабаны "наябинги", в весьма торжественной обстановке. Дискуссии и проповеди перемежались музыкой и пением, а также ритуальным курением марихуаны.
      ______________ * Rowe M. The woman in Rastafari. // CQ, 1980, vol. 26. #4, p.15
      А вот описание "ризонинг", сделанное уже в Англии в начале 80-х: "Главным в "ризонинг" было разметить задающую систему координат растафаристскуго сетку, сквозь которую затем просеивался диалог. Все темы разговора следовало осмыслить соответственно той матрице, каркас которой составлялся из вдохновляющих посланий Биг Юта, У-Роя, "Пылающего копья", Фрэда Локса и, конечно, Архетипического Растамана - Боба Марли".*
      ______________ * Black Youth in Crisis, p.79. Невнимание и неуважение к повседневной живой культуре не дает отечественным гуманитариям, в отличие, например, от французских, заметить, какое воздействие на эпистемологические структуры и содержание мышления современников оказывает массовая культура, реклама и "низкий жанр" вообще.
      Или другое описание: "Подростки собираются послушать рэггей. покурить марихуану и почитать Библию. Они явно не религиозны, но восприняли все внешние символы растафари, тем самым солидаризуясь с представлениями о том, что и они, и их родители прожили 400 лет в вавилонском пленении и сейчас должны стать свободными".* А вот что говорят сами участники лондонского "ризонинг": "Мы всегда болтаем о музыке, это нам помогает узнавать, что почём на этом свете. Знаете, есть такие диски, где обо всём рассказывается, всё как есть. Ну, диски расты, из них все узнаёшь, и мы об этом треплемся."** "Может быть, наше движение и началось из-за музыки, но через "ризонинг" ты ещё лучше начинаешь осознавать всё..., "ризонинг" даёт внутреннее зрение".***
      ______________ * Rex J. The future of black culture and politics in Britain. // New Community, L., 1979, vol.7, #2, p. 231 ** Black Youth in Crisis, p. 77-78 *** Cashmore E. More then a version: a study of reality creation. // The British Journal of Sociology, L., 1979, vol. 30, #3, p.312
      Нетрудно заметить, что в последних примерах перед нами не что иное, как, говоря языком отечественной подростковой субкультуры, тусовка.
      "Ризонинг" - прекрасный пример превращения растафари из культа через квазиидеологию в молодёжную субкультуру, а в самом широком проявлении попросту в моду, т.е. внешнее самоотождествление посредством семиотически окрашенных деталей одежды, манер, речи и так далее с определённым образом. Чаще всего это образ одной из субкультур, на которые распадается культура социума. Для каждого из общественных и возрастных слоев и сегментов в любом пост-традиционном обществе имеется несколько запечатлённых в субкультурах образов. Так, для послевоенной рабочей молодёжи это всегда не менее трёх конкурирующих и дополняющих друг друга субкультур - "на выбор": "ориентированные вниз" (панки, "гриззи", хипстеры), "ориентированные вверх" (моды, попперы, "итальянский стиль" в Британии 60-х, отчасти тэды) и консервативно-стабильные (скинхэды, рокеры, наши люберы, гопники и "моталки"). Периодически возникают также эвазионистские, эскапистские субкультуры ("хэви метал кидс", "глэм" и др.). Самоопределение личности в современном обществе (речь, понятно, идёт о личности, не злоупотребляющей рефлексией) сводится чаще всего к неосознанному выбору одного из таких образов - того, который в наибольшей степени соответствует личностному типу (ориентированному на повышение статуса, на интеграцию, борьбу или разрыв с обществом), но чаще всего - просто по случайному совпадению обстоятельств ("...ребята во дворе были панками, и я панковал, а потом переехал в другой двор, познакомился с люберами, и мы стали панков гонять", - типичная исповедь подростка). При этом для подавляющего большинства речь идёт не о полном слиянии с субкультурой, но лишь о намёке лёгкими штрихами (заклёпка на куртке или же знак "пасифик" несовместимы, и за каждым стоит целый ряд связанных с определённым образом черт) на своё тяготение к определённому образу. Роль "тотемов" - идентификаторов при этом в послевоенных молодёжных субкультурах чаще всего играет музыка. Поэтому вражда между поклонниками "металла" и "пижонского рок-стеди" - вовсе не дело музыкальных вкусов, но неприязнь двух образов и духовных миров. Увидев у черного подростка Звезду Давида (символ растафари) или серёжку с полумесяцем (отзвук Нации ислама в хип-хоп), можно безошибочно сказать, какую музыку он слушает, каково его мнение по тем или иным вопросам и т.п. - существует некий внутрисистемный детерминизм элементов образа, подразумевающих друг друга, их взаимное соответствие. И если образ можно выбирать довольно свободно, то, примкнув к определённому образу, член субкультуры поневоле усваивает все его стороны без изъятия - он относительно свободен в рамках культуры, но жестко запрограммирован в границах принятого им образа.
      За период социализации подросток обычно сменяет несколько субкультурных образов, каждый раз как бы заново рождаясь (и субъективно переживая это как перерождение), меняя привычки, вкусы, манеры.
      Субкультура в её законченном, полном виде обычно затрагивает лишь малую часть общества, но, постепенно ослабевая, она в виде невольной тяги к созданному субкультурой образу затрагивает огромные массы людей: в самом ослабленном виде, на уровне моды или симпатии практически все люди тяготеют к тому или иному образу. Подросток может быть примерным школьником и не нарушать правила для учащихся, но носить на опрятной школьной курточке булавку и самому себе казаться отпетым панком либо надевать в воскресенье драные джинсы и полагать, что все вокруг его считают хиппи. "Образ себя" стройся не из реальной самооценки, а исходя из идеального образа, созданного субкультурой. "Намёк" на приверженность к определённому стилю может делаться лишь отдельными атрибутами стиля, но при этом, как в случае с двумя прилежными школьниками, оба кажутся себе даже внешне соответствующими предлагаемому стилем образцу; ершистым скандалистом в первом и заросшим донельзя нонконформистом во втором случае. Но если даже большинство людей и не соответствуют закрепленному в субкультуре образу, то самоотождествление с ним диктует им образ мира, восприятие событий и отношение к ним. В последнем случае субкультура - не обязательно подростковая.
      В наши дни с распадом традиционной культуры ряда неевропейских обществ в процессе аккультурации возникает невиданное ранее явление: общества, не имеющие общезначимой нормативной доминирующей культуры и состоящие целиком и исключительно из субкультур. То, что принимается за нормативную культуру в таком обществе - это всего лишь элитарная субкультура интеллигенции, обычно вестернизированной. В таком обществе исчезает скрепляющее его общее семантическое поле. Ямайское общество - яркий пример подобного лишённого единого стержня социума, но и в ряде других стран в качестве доминирующей культуры начинает выступать субкультура европеизированных верхов.