Однажды мой отец вошел в синагогу в канун Рош hаШана и увидел, что я читаю вместе со всей общиной Книгу Псалмов. Он взял из моих рук Псалмы и протянул Трактат Талмуда "Рош hаШана": "Если ты хочешь послужить сейчас своему Создателю, иди и учи законы святости этого дня". Сам Бог сидит и занимается Торой: "Нет у Всевышнего никакого обиталища в мире, кроме 4 локтей Галахи" (Берахот 8а). Изучение Торы - это не средство для достижения какой-то цели, а цель сама по себе и основа основ. "Сказали Мудрецы, что Тору надо учить лишма - во имя ее самой. И это означает, что ее надо учить просто из любви к Торе, не преследуя никакой иной цели. Можно было бы подумать, что это означает "не преследуя никакой иной цели, кроме как прилепиться к своему Создателю", и тогда получится, что лучше всего читать гимны и песнопения, пробуждающие любовь к Богу, и в особенности Псалмы Давида, сладкоголосого певца Израиля. Это мнение, однако, неверно, так как мы находим в Мидраше (к Псалмам 1:8), что Давид просил Бога поставить читающего Псалмы на тот же уровень, что и занимающегося законами проказы и шатра. Из этого видно, что второй на самом деле выше. Более того, мы даже не находим в Мидраше указания на то, что просьба Давида была удовлетворена. То есть, цель учения Торы - постичь и познать через Тору заповеди и законы. И когда человек трудится, постигая Галаху, на него нисходит Шехина, Божественное Присутствие, как и сказали Мудрецы - "Нет у Бога другого обитания в мире, кроме четырех локтей Галахи". Человек Галахи ни перед кем не заискивает, он не ищет похвал и одобрения толпы. Он знает: истина - его светильник, Галаха - путеводный огонь. Он всем своим существованием неприемлет бездельников и людей, убивающих время. В его глазах лишена всякой ценности Богобоязненность, не основанная на Торе. "Невежда не боится греха, а неуч - не благочестив" (Авот 2:5). Старое высказывание Сократа: "Добродетель - это знание" созвучно позиции человека Галахи. Есть только одна истина, полная и совершенная, которой он не поступится ни для какой возвышенной цели. Он ни на йоту не отступит от Галахи даже во имя великого дела. Он всегда будет отстаивать истину, истину Галахи. Поэтому настоящий галахист не будет ни слишком мягок в законе, ни слишком строг; он будет всегда стоять за правду. Человек Галахи исполняет заповеди Торы без уступок и компромиссов, так как именно это исполнение есть для него главное устремление души. Когда он осуществляет идеальную Галаху в гуще реальной жизни, он приближается к уровню "Божьего человека", пророка - творца миров. Человек Галахи никого не страшится. Как может бояться человека Создатель миров и партнер Творца всего Мира? А посему он никогда не предаст свою миссию, не осквернит свою святую задачу. Он внимателен к происходящему и открыто встанет на защиту бедного, нищего и сироты. Мой дядя, р. Меир Берлин (Бар-Илан), рассказывал мне, что однажды р. Хаима из Бриска спросили, в чем назначение раввина. Р.Хаим ответил: "В защите одиноких и покинутых, заступничестве за честь бедных и спасение слабого от притеснителя". Не вынос юридических решений и не политическое руководство; воплощение идеала справедливости - вот огненный столп, за которым следует человек Галахи, вот как он понимает задачу учителя и раввина в общине Израиля. Никакие религиозные обряды не помогут, когда основы справедливости попираются ногой гордеца. "Заповедь, выполненная через грех", - в ней нет ни крупицы ценности. "Ибо Я, Господь, люблю правосудие, ненавижу грабеж и несправедливость" (Псалмы 61:8). Притеснение ближнего приводит к тому, что молитва не принимается. Страдание бедных, горечь несчастных перевешивают многие заповеди. "Позорящий ближнего публично не имеет доли в мире грядущем" (Авот 3:15). Иом-Кипур не искупает греха по отношению к ближнему, пока у него не получено прощение (Маймонид, "Законы Тшувы" 7:9). Галахе совершенно чуждо представление о том, что человек, выйдя из торжественного храма и придя на рынок, может измениться до неузнаваемости. Мы уже отмечали выше, что взгляд человека Галахи направлен вниз, а не вверх. Он не делит мир на два разных владения: область временной жизни и область жизни вечной. Напротив, вечность он вносит во временные рамки. Обычный человек веры часто разделяет жизнь на божественную, трансцендентную и земную, телесную. Для него мир молитвы и мир реальности не пересекаются друг с другом. Выйдя из храма, он становится другим человеком. Галаха же не признает такого дуализма, такого духовного раздвоения личности. Для Галахи человек в доме служения, занятый исполнением религиозного обряда, и человек в гуще обыденной жизни - это одна и та же личность. Галаха утверждает, что человек стоит перед Богом не только в синагоге, но и на улице, в своем доме, по дороге, ложась и вставая: "И говори о них, сидя в доме твоем, и идя дорогою, и когда ты ложишься, и когда ты встаешь" (Второзаконие 6:7). Основное отличие человека Галахи от человека веры в том, что последний ставит дух выше тела, душу выше ее временной оболочки, считая ее главным действующим лицом религиозной драмы, тогда как первый желает освятить, как говорилось ранее, биологического человека как главного героя религиозной жизни. Поэтому в иудаизме все культовые понятия приобретают иную форму. Обычные цели культовых отправлений с их задачей вырвать человека из конкретной реальности и унести в горние выси ему совершенно чужды. Служение Всевышнему возможно (за исключением изучения Торы) только посредством осуществления принципов Галахи в реальном мире. Главное стремление души человека Галахи - это совершенствование мира под знаменем милосердия и справедливости, реализация априорно-идеального творения, имя которого Тора (или Галаха), в области практической жизни. Иудаизм не заперт в молельне, он законодатель на рынке, на улице, в ресторане. Все это - фон для религиозной жизни. Синагога не есть центр еврейской веры. "Либеральный" (реформированный) иудаизм изгнал Шехину из жизни народа Израиля и отвел ей место в Храме. Таким образом. Храм занял центральное место в религиозной жизни реформиста. Аутентичный иудаизм и Галаха вносят Божественное Присутствие в ощущаемый мир, а не вращаются вокруг синагог и иешив. Эти места имеют статус малых святилищ, а истинный храм - вся область повседневной, будничной жизни, потому что в ней реализуется Галаха. Великие галахисты всегда были поборниками справедливости, защитниками правды. Они излучали сияние добра. Позвольте мне привести здесь один эпизод из жизни р.Хаима из Бриска. Однажды в Бриске умерли в один день два еврея - утром умер бедный сапожник, а в полдень - богатый знатный еврей. По Галахе в таком случае следует хоронить сначала того, кто умер раньше. Но погребальное общество, получив от родственников богача круглую сумму, решило похоронить его первым. Как только р.Хаим узнал об этом, он послал гонца, чтобы тот призвал членов погребального общества отступить от своего позорного намерения. Те не послушались и продолжали готовиться к похоронам богача. Тогда р.Хаим взял свой посох и выгнал погребальщиков вон из дома покойного богача. Р.Хаим победил - бедного похоронили раньше. Враги р.Хаима преумножились. Так поступают истинные люди Галахи - их знания и дела гармонично слиты воедино.
      Творческие способности человека Галахи
      Человек Галахи страстно стремится к творчеству и к обновлению изучения Торы, то есть к открытию в Торе нового. Настоящее изучение Торы - это и есть открытие в ней новых глубин. Цель, к которой стремится душа его, увидеть устранение несовершенств мира, дожить до того момента, когда реальный мир придет в соответствие с миром идеальным и в нем воплотится идеальная Галаха - самое возвышенное и совершенное творение. Стремление к творчеству - это центральная идея галахического сознания - идея значительности человека как партнера Всевышнего по Сотворению Мира. Галаха смотрит на всю Тору как на свод законов и основных принципов Галахи. Также и в своей повествовательной части Тора устанавливает Галаху для поколений. Нет в Торе нашей ни одного лишнего слова. Каждая ее буква раскрывает нам принципы закона, каждое слово - вечную непреходящую Галаху. Мистики (каббалисты) находят в Торе разгадки великих тайн мироздания, указания на метафизику и космогонию, эзотерические учения, секреты творения. Мудрецы Галахи видят в ней основы законов и уставов. "Дела отцов - знак для сыновей". И если Тора подробно рассказывает нам о Сотворении мира, сообщает нам историю создания неба и земли и всех их воинств, то она, с точки зрения человека Галахи, делает это не для того, чтобы раскрыть нам тайны космологии и глубины метафизики, а для того, чтобы научить нас практической Галахе. Значит, раз Тора сочла нужным рассказать человеку о Сотворении Мира, то отсюда мы можем извлечь закон: человек обязан заниматься творением и совершенствованием мира. Не случайно известна в иудаизме книга "Йецира" (творение), занимаясь которой можно научиться создавать и разрушать миры. "Сказал Рава: если бы праведники желали, они могли бы создавать миры, как сказано (Исайя 59:2): "Ибо лишь грехи ваши произвели разделение между вами и Богом вашим"" (Раши комментирует, что если бы грехов не было, праведники приблизились бы к Богу по творческой способности). "Рава создал [человека]... Р.Ханина и р.Ошия занимались книгой "Йецира" каждый канун Субботы и создавали [теленка третьего приплода]..." (Сангедрин 656). Вершина морального религиозного совершенства, к которой стремится иудаизм, - это человек-творец. Всевышний, сотворяя мир, оставил возможность делу рук Своих - человеку участвовать в Творении. Он как бы оставил в бытие недостатки, которые человек может исправить для усовершенствования его. Бог передал человеку таинства Созидания в книге "Йецира" не для умозрительного изучения, а для того, чтобы человек мог продолжить творение. Земля же была пуста и хаотична, и тьма над бездною... И сказал Бог: да будет свет... И отделил Бог свет от тьмы... И назвал Бог свет днем, а тьму назвал ночью... Да будет свод внутри воды, и да отделяет он воду от воды... да соберется вода, которая под небом, в одно место, и да явится суша... " назвал Бог сушу землею, а собрание вод назвал морями..." (Бытие 1:2-10). Когда Всевышний вытесывал и гравировал этот мир, он не устранил совершенно пустоту, хаотичность, бездну и тьму из сотворенного, но разделил между бытием законченным и совершенным, с одной стороны, и силами отрицания, смешения и катастрофы, с другой стороны, и установил между ними вечные и незыблемые границы. Иудаизм считает основой веры утверждение о том, что сотворение произошло из абсолютного "ничто". Следовательно, следует полагать, что хаотичность, бездна, тьма и относительная пустота также были сотворены Всевышним еще до создания им упорядоченного и прекрасного мира. И сотворил Он их не попусту, а для пребывания в мире, пребывания среди сотворенного! Силы "относительного ничто" время от времени стремятся вырваться из заточения, преодолеть ограничения, наложенные на них Всевышним, и возвратить всю Вселенную в хаос, и лишь Закон удерживает их и преграждает им дорогу. "Относительное ничто" жаждет сбросить с себя оковы закона, оно строит свои черные планы, в бездне зреют обман и кривда, хаос подстерегает в засаде в темных закоулках бытия и стремится подорвать абсолютную сущность и осквернить Сияние Творца. Каббалистическая литература полна размышлений об этом. "Другая сторона", "скорлупа", "великая бездна", "ангелы-разрушители", "порождения хаоса" все эти слова относятся к области хаоса и пустоты, к владению "ничто", которое не имеет ни облика, ни размера: все они ведут борьбу с гармоничным существованием, залитым сиянием Шехины. Этот взгляд проходит красной нитью через все философское учение иудаизма. И это не только умозрительное построение мистики, - это и практический принцип, имеющий основополагающее этико-галахическое значение. Когда венец Творения - человек - приходит в мир, у него уже есть задание быть творцом. Он обязан охранять бытие, чистое и незапятнанное, восполнять пробелы в Творении, исправлять "недостатки" сущего. Сотворенный человек получил заповедь стать партнером Творца и принять участие в обновлении мира. Завершенное и полное Творение - это предел мечтаний сообщества Израиля. Арамейский перевод стиха Торы (Бытие 2:1) "И закончены были небо и земля, и все воинство их", вместо "вайехулу" "были закончены" говорит "веиштахлелу" - "были усовершенствованы". В этом содержится фундаментальная национальная идея, основная цель Божьего человека. Возвышенная онтологическая идея освещает путь народа вечного. Когда еврей говорит в канун Субботы Киддуш на полном бокале вина, он свидетельствует не только о существовании мирового Творца, но и об обязанности человека стать партнером Всевышнего в продолжении и совершенствовании Творения. Подобно тому, как Всевышний постоянно улучшал и шлифовал бытие в течение шести дней Творения, так и человек обязан доделать мир и превратить область хаоса и пустоты в совершенную и прекрасную действительность. Усовершенствование Творения выражается, согласно взглядам человека Галахи, в воплощении в реальности идеальной Галахи. Здесь снова открывается противостояние позиций Галахи и мистики. В то время, как мистицизм стремится исправить недостатки Творения путем вознесения его вверх, к источнику чистого и незапятнанного бытия, Галаха восполняет пробелы, приводя Шехину вниз, в нижние миры, "сжимая" трансцендентное и умещая его в нашем мире. Здесь намечается новая линия анализа идеи святости. Выше мы подчеркнули, что святость для обычного человека веры это бунт против этого мира и смелый порыв к вершине трансцендентности; в иудаизме же святость получает толкование с поцизий таинства сжатия. Святость - это спуск Божественного в нашу действительность - "Ибо Господь, Бог твой, ходит среди стана твоего... пусть же будет стан твой свят" (Второзаконие 23:15); это ограничение бесконечного внутри конечного, ограниченного законами, мерами и стандартами; проявление трансцендентности в реальности, объективизация религиозной субъективности, текущей из скрытых источников. Теперь на эту идею проливает новый свет идея творчества, извлеченная из сокровищниц Галахи. Творчество - это воплощение идеала святости. Ничто и небытие, отсутствие и хаос берут свое начало в будничном, презренном; высшее и совершенное творение берет Начало в Святом. Для достижения святости человеку надлежит превратиться в Творца Миров. Человек, который не творит и не производит нового, не может быть свят для Бога. Пассивный и уклоняющийся от выполнения творческой задачи не освятится. Творчество - это сведение трансцендентности вниз в гущу мутного мира, материального и грубого. Сведение это осуществляется через реализацию идеальной Галахи в самом центре действительности (реализация Галахи = сжатие = святость = творчество). Но и сам человек представляет собой, с одной стороны, наиболее совершенное и законченное творение, образ Божий, а с другой стороны, самый страшный хаос, владычествующий в сотворенном мире. Противоречия, которые мы находим в макрокосме - между гармонией совершенного бытия и чудовищным "ничто" отражаются также и в микрокосме - человеке. В нем спроецированы совершенство мироздания и непостижимость хаоса, свет и мрак, бездна и закон, зверь и образ Божий, сущее - грубое и мутное - и прекрасное сверкающее бытие... Вся история человеческой мысли полна размышлений о странной двойственности, свойственной человеку, и попыток преодолеть эту двойственность. Мыслители, от Платона и Аристотеля, различавших части души человека: растительную, животную и мыслящую, и до психоаналитической школы Фрейда и его последователей, пытавшихся забраться в глубь человеческого подсознания, пытались разрешить эту проблему. Иудаизм считает, что человек стоит на распутье и думает, куда повернуть стопы. Перед ним ужасная дилемма: образ Божий или хищный зверь, венец творения или чудовище материального бытия, благороднейшее из всех созданий или развращенная тварь, облик человека Божьего или физиономия "сверхчеловека" Ницше. И только сам человек может решить эту дилемму и выбрать свой путь. Иудаизм внес в мир фундаментальнейший принцип: человек должен сам себя создать. Принцип творческого созидания во всей его мощи и великолепии внесен Галахой в заповедь о раскаянии (Тшува) и в такие основополагающие понятия, как Божественное управление, пророчество и выбор. Тшува (раскаяние) - это, с точки зрения Галахи, творческий акт, акт самосозидания. Психическое отделение от своего бывшего "я", создание нового "я", с новыми сознанием, духом и сердцем, тенденциями и стремлениями, страстями и мечтами - это и есть Тшува, которая состоит из покаяния о прошлом и принятия обязательств на будущее. Галаха устанавливает два отдельных закона, два отчетливых принципа относительно раскаяния: 1. Раскаяние - это выход из статуса грешника. 2. Раскаяние может быть искуплением, как и другие виды искупления, жертвоприношения, Судный день, страдания, смерть и т.п. Возьмем первый принцип: снятие с человека статуса грешника. Этого можно достичь, если человек полностью изменит свою личность. Это творческий акт, приводящий к созданию новой индивидуальности, нового существа. Он совершается посредством твердого решения, в котором участвуют вместе и воля, и интеллект. "Что есть раскаяние? Оно состоит в следующем: грешник оставляет свой грех, удаляет его из мыслей своих и принимает решение не поступать так впредь... Он сожалеет о прошлом и призывает в свидетели Того, Кто знает все скрытое, что он не вернется к греху этому вовек... И должен он устно признаться в своем грехе и произнести то, о чем он решил в сердце своем" (Маймонид, "Законы о Тшуве"" 2:2). Оставление греха (решение не повторять его) и сожаление о прошедшем выводят человека из статуса грешника, обрывают прежние устремления его духа и изменяют его личность (и Тот, Кто знает скрытое, свидетельствует об этом творческом акте); устное признание необходимо лишь для искупления. Искупление же, однако, есть нечто второстепенное в общем процессе Тшувы, главное в котором - это снятие с человека имени "грешник". И основное здесь - духовное изменение и перерождение личности, создаваемые посредством раскаяния. Тшува преодолевает законы непрерывности и сохранения индивидуальности, которые господствуют в области психических феноменов, посредством чуда созидания и творческой мощи, переданных человеку. При раскаянии человек делается творцом миров и творцом самого себя и своего "я". Здесь проявляется коренная разница между понятиями раскаяния в Галахе и у обычного человека веры. Последний воспринимает понятие раскаяния с точки зрения искупления, как средство для защиты от наказания, как бесплодные муки, не создающие ничего. Душа его постоянно в унынии, скорбит по дню вчерашнему, уже минувшему, по времени, которое погрузилось в пучину забвения, по делам, исчезнувшим, как тень, по фактам, которых не изменишь и не променяешь на другие. Поэтому для человека веры раскаяние - это великое чудо, которое происходит благодаря бесконечному милосердию Всевышнего. Не так обстоит дело с человеком Галахи. Он не погружается в отчаяние, не рыдает и не занимается самобичеванием. У него нет покаянных обрядов, умерщвления плоти и мучений души. Он занят самосозиданием, творением нового "я". Он раскаивается не в том прошлом, которое уже отлетело и скрылось, а в том, которое все еще существует, простирается и проникает в настоящее бытие и будущее. Человек Галахи не воюет с тенями, мелькающими в мертвом прошлом, и с делами, которые давно пожухли и иссохли. Аналогичным образом, он не принимает бессодержательных решений, относящихся к далекому, скрытому будущему, которое еще не пришло в мир. Ему важнее всего образ живого прошлого, переплетающегося с его теперешней бурной и кипящей жизнью, и будущее, бушующее как волны моря, будущее, которое уже существует. Есть мертвое прошлое, и есть живое прошлое; есть будущее еще не созданное, а есть будущее уже существующее. Встречаются такие виды прошлого и будущего, что они не связаны друг с другом и с настоящим ничем, кроме закона причинности - причина в точке временной оси "а", вызывает следствие в точке временной оси "б" и т.п. Такое прошлое - это всегда "уже нет", а такое будущее - "еще нет". В такой ситуации Тшува есть понятие выхолощенное и пустое; невозможно сожалеть о прошлом, так как оно уже погрузилось в забвение, и невозможно принять решение о будущем, которое еще не появилось на свет. Существует, однако, такое постоянное и устойчивое прошлое, которое не проходит и ускользает, а сохраняется, как было. Такое прошлое проникает в настоящее и соприкасается с будущим. И, наоборот, существует будущее, не покрытое туманом, а открывающееся уже сейчас во всем блеске и великолепии. Такое будущее, черпая силу из своих скрытых источников, дает жизненные соки и мощь настоящему. И прошлое, и настоящее живут, действуют и созидают в самой сердцевине настоящего и определяют его облик. В этом контексте мы не относимся к прошлому как к "уже нет", а к будущему как к "еще нет" и к настоящему как к мгновению. Все они соединяются и сливаются воедино, и возникает тройственное время, полное гармонии единства. Прошлое связано с будущим, и оба они отражаются в настоящем. Не всегда время характеризуется принципом - "а" следует из "б". Зачастую человек живет одновременно в тени прошлого, настоящего и будущего. При этом и закон причинности тоже приобретает новый вид. Не остается общего причинно-следственного процесса, нет отношения типа "активная причина - пассивное следствие", где одно однозначно определяет другое. Причины и следствия появляются в активнопассивном "облачении", при котором и те, и другие активны и пассивны, влияют и испытывают влияние. И будущее также накладывает свой отпечаток на прошлое, формируя его вид. Они влияют друг на друга, образуют истинный симбиоз. Причина объясняется следствием, точка "а" получает значение через точку "б". Само по себе прошлое замкнуто и непонятно, оно получает толкование через настоящее и будущее. Тут открывается множество путей для действия причины. Будущее определяет направление и намечает дорогу. Бывает, что дело начинается проступком и грехом, а завершается добрыми делами и выполнением заповедей, и наоборот. Будущее изменяет тенденции и стремления прошлого. Такова природа причинности в сфере духа, если человек выбирает такой подход ко времени, - время, основанное на вечности. Напротив, когда человек усваивает тривиальный взгляд на время как нечто одномерное, изображающееся, как это делал Кант, прямой линией, тогда он - раб закона причинности, властвующего в физической реальности. Тогда причина управляет следствием, предшествующая временная точка - последующей. Галаха утверждает, что человек, возвращающийся посредством Тшувы к своему Создателю, созидает себя на базе живого и существующего прошлого, а лицо его обращено к радостному будущему. Суть Тшувы в: 1) ретроспективном анализе прошлого, делении его содержания на живое и мертвое, 2) созерцании будущего, в котором надо отделить уже пришедшее в мир от еще не "сотворенного", 3) изучении в прошлом главной, с точки зрения будущего, причины и анализ направления ее действия и тенденции ее. Основной принцип Тшувы - это неограниченная власть будущего над прошлым. Грех, бывший первым звеном в длинной причинной цепи отрицательных последствий, превращается под влиянием будущего в источник заслуг и заповедей, любви и Богобоязненности. Причина находится в прошлом, но направление ее действия изменено будущим. "Велика Тшува, ибо она превращает злоумышленные преступления в заслуги" (Иома 866). Грех порождает заповедь, проступок - доброе дело. В этом подходе содержится в скрытом виде концепция выбора и свободы воли. Выбор есть основа творчества. Причинность и творчество противоречат друг другу. Ведь если закон причинности определяет духовный облик человека и процесс его развития, что же тогда останется для самосозидания? Подобное противоречие возникает только, если мы полагаем, что обычный закон причинности, действующий в неживой природе, распространяется также и на царство духа, что и там причина решает, а следствие выполняет, феномен "а" диктует свою волю феномену "б", прошлое всемогуще, а будущее влачится за ним. Следствие обуславливается причиной, и влияние распространяется лишь в одном направлении. В мире такой причинности нет места творчеству. Но ему есть место в мире другой причинности, той, которая исходит из изложенного выше осознания времени. Когда будущее принимает участие в разъяснении и толковании прошлого - освещает его пути, устанавливает его цели, обозначает направление движений, - тогда человек становится творцом миров. Он создает облик прошлого, сплавляя его с будущим, отдавая "было" под власть "будет". Верно, причина порождает цепь новых причин, но бывает, что эта цепь может повернуться в разные стороны. Она стоит на перепутье и вопрошает: куда? Если человек пожелает, то цепь двинется в направлении вечности, прошлое будет послушно следовать его воле. Причины подчинятся его диктату. Идея господства будущего над прошлым, несомненно, весьма парадоксальна - но это не делает ее менее истинной. Она подтверждается жизнью как индивидуума, так и общества. Великий человек может использовать грехи прошлого и преступления свои для достижения высших целей. "В месте, где стоят раскаявшиеся грешники, не могут стоять даже полные праведники" (Берахот 346). Исторические преступления, грехи прошлого становятся порой живительной росой возрождения для ссохшихся, выхолощенных поколений. История полна примеров такого рода. Опыт человека Галахи не сводится к его личному прошлому, а выходит за эти тесные рамки человеческой жизни и вступает в область вечного. Человек Галахи приобрел для себя всю бесконечность духовного опыта народа Израиля: древние Мудрецы, период Второго Храма, эпоха пророков, откровение у горы Синай, избавление из Египта, жизнь праотцов, созидание мира и тайны Творения - все это составляет неотъемлемую часть самосознания человека Галахи. Отсчет его времени ведется мерами Торы и начинается с создания неба и земли. Жизнь человека Галахи не завершается его смертью, а связана с будущим народа, с приходом Мессии и установлением царства Божьего на земле. Сияние древности и блеск конца дней освещают сознание человека Галахи. Стираются границы между жизнью вечной и повседневной. Спиноза, желая ввести идею вечности в свою концепцию мира, совсем устранил понятие времени и делал дальнейшие построения лишь на понятии "протяжение". Иудаизм говорит: без времени нет вечности; напротив, в феномене времени открывается жизнь вечная, час превращается в бесконечность, минута - в вечность. Человек постигает вечность только через призму времени. Все заповеди типа "помни", содержащиеся в Торе: помнить о выходе из Египта, об откровении на горе Синай (по комм. Рамбана), о Субботе (Киддуш), об Амалеке - все они направлены на то, чтобы внести эти древние события в сознание человека. Избавление из Египта, открытие Шехины, Сотворение Мира оказываются интегральной частью современного сознания, непосредственным опытом, обладающим высоким потенциалом и большой мощью. С рассказом о выходе из Египта связана уникальная Галаха: В каждом поколении человек должен рассматривать себя, как будто он вышел из Египта" (Песахим 10:5; Маймонид, "Законы Хамеца и Мацы" 7:6). Как же можно видеть себя одним из вышедших из Египта, спутником Моше и Аарона на заре нашей истории, если не включить себя в старинное прошлое и избавление, пришедшее тогда? И все эти заповеди "помни" не только связаны с прошлым; они также указывают нам путь в бескрайнее будущее. Избавление из Египта связано, например, с будущим избавлением. Откровение на горе Синай - это прообраз наступления будущего совершенного мира под властью Всемогущего, когда слава Господня явится всему сущему. Память об Амалеке - символ войны народа Израиля с воинством зла, "доколе не придет Шило" (Мессия) (Второзаконие 49:10). "Этот день есть начало дел Твоих, память о первом дне" - так молится община Израиля в Рош-hаШана (Новый Год) (Мусаф, Благословение "Зихронот"). В этот день празднуется день Сотворения Мира. Метафизический акт включен и сегодня в сознание общины, возносящей в этот день молитвы об обновлении мира. Бесконечно удаленное прошлое включается в настоящее. Преходящее мгновение, проносящийся час включены в вечность. "Воцарись над всем миром в славе Своей и вознесись над всей землей в своем величии" - так продолжает дочь Сиона - община завета - свои моления перед Царем суда (Мусаф, Благословение "Малхуйот"). Бесконечно удаленное будущее, осиянное блеском вечности, великолепием эсхатологической картины, видением конца дней, вырастает из проносящегося как сон настоящего. Нынешняя преходящая жизнь увенчивается короной жизни вечной. "Моше получил Тору на горе Синай и передал ее Иеhошуа..." (Авот 1:1) - это лозунг Галахи. Передача традиции символизирует отношение общества Израиля ко времени во всем его великолепии. Цепочка передачи, начатая тысячелетия назад, не оборвется до конца времен. Время, в этом представлении, не разрушительно и всепожирающе, и оно не состоит из мимолетных, ускользающих мгновений. Удивительная цепь, начатая "на третий день, при наступлении утра" (Исход 19:16) и уходящая к видению конца дней, демонстрирует взгляд народа Израиля на свою историю, плывущую по бурному потоку времени. В сознание человека Галахи, обладателя традиции, входят все мудрецы из цепочки передачи. В обществе мудрецов традиции нет смерти и конца. Здесь беспредельно властвуют вечность и бессмертие. И будущее, и прошлое постоянно присутствуют тут. Такое осознание времени - и начало, и конец которого уходят в вечность, - это цель Галахи. И это и есть созидание реализация вечной Галахи в рамках быстротечного, временного мира, сжатие бесконечного в рамки реальной действительности, сведение вечного бытия в повседневность. Не зря сосуществуют в иудаизме два противоположных представления о мире - мир как конечная действительность и мир вечности и бесконечности. Противоречие? Нет! В конечном мы находим следы бесконечности, в мелькающем мгновении - постоянство и вечность. И именно этот взгляд на время делает возможным Тшуву - истинное созидание. Есть старинная проблема, идущая из философии Аристотеля и обсуждавшаяся долгое время среди арабских и христианских схоластов. Эта проблема - статус индивидуума - получила наиболее четкую трактовку и оригинальное разрешение у Маймонида. Идея Ибн Рушди (Аверроэса) о бессмертии одного только универсального активного интеллекта, в отличие от индивидуального пассивного разума, противоречит основам иудаизма. Маймонид отверг этот взгляд, как и следовавшие за ним Альберт Великий и Фома Аквинский. Тем не менее, проблема бессмертия души, как индивидуального пассивного интеллекта, остается очень сложной и важной, и тут Маймонид красиво и оригинально проявляется во всем своем блеске, разрешая эту проблему.