Принцип "непротивления злу насилием" звучит особенно притягательно для людей высокоморальных, зачастую склонных к "самоедству", к признанию своих грехов еще до того, как их обвинят. Но попытка перевести этот призыв в плоскость действия, в плоскость заповеди - немедленно вызывает острые сомнения в его истинной моральной ценности. Все мы знаем, что случаются, и нередко, ситуации, когда человек, причинив зло другому, подсознательно стремится искупить и преодолеть свой грех. В таком случае демонстративный отказ от наказания может пробудить в нем муки совести и подтолкнет его на путь раскаяния. Однако, к сожалению, вряд ли можно считать эту ситуацию универсальной моделью поведения людей. Гораздо чаще реализуется другой вариант развития событий: преступник, не встретив отпора, распоясывается еще больше и становится все более опасным. Именно поэтому наши мудрецы учили: "Кто милостив к злодеям - тот тем самым жесток к праведникам". Отнюдь не всякая декларация милосердия приводит к истинному милосердию.
      Однако, категорически отрицая "подставление второй щеки" в практической области, иудаизм вовсе не считает эту концепцию бессмысленной. Мы будем удивлены, узнав, что слова о "подставлении щеки" вовсе не являются "совершенно новой христианской идеей" - они взяты из классического еврейского источника. Слова Иисуса являются парафразой жившего за 500 лет до него пророка Иеремии. Описывая разрушение Храма и еврейского государства, описывая свой плач на развалинах города Иерусалима, пророк говорит: "Благо тому, кто молча ждет спасения Господня. Благо мужу, несущему бремя в юности своей. Пусть одиноко и молча сидит он, ибо Бог возложил на него это бремя. Пусть подставит он щеку бьющему его, пусть насытится позором, ибо не покидает Господь навеки; ибо если и опечалит Он, то и помилует по великому милосердию Своему" (Плач Иеремии 3:26-33).
      Глубокая разница между еврейским и христианским подходами, однако, в том, что в проповеди Иисуса "подставить другую щеку" предлагается в качестве одного из центральных этических принципов, абсолютного идеала поведения на все случаи жизни - в то время как у Иеремии "подставление щеки" имеет в виду совершенно особую, специфическую ситуацию. А именно: Иеремия имеет в виду ситуацию уже свершившегося поражения, когда Храм и Иерусалим уже разрушены, и речь идет теперь уже только об осознании итогов разрушения, о том, что необходимо осмысление своей вины и справедливости наказания, необходимо духовное исправление - прежде, чем мы сможем добиться внешнего, материального исправления. В терминах современной психологии можно сформулировать, что Иеремия (и классический иудаизм вслед за ним) имеет здесь в виду "этическую ценность переживания" (этическую ценность типа "мое отношение к этому"), а отнюдь не "деятельную этическую ценность" (ценность типа "указание к действию").
      Вообще, углубляя осознание противоречия "человек свободен в своих действиях, он имеет свободу выбора и поэтому несет ответственность за свои действия; в то же время Бог обо всем заранее знает и управляет всем в мире", - иудаизм последовательно проводит концепцию этической дихотомии (= выделения двух совершенно разных слоев) в вопросе моего отношения к поступкам окружающих меня людей. Например, некто напал на меня и нанес мне какой-то ущерб. Мое отношение к этому должно быть двояким. С одной стороны, я должен считать, что нападавший, обладая свободой воли, выбрал зло и должен нести за это ответственность. С другой стороны, то, что Бог направил ход движения мира так, что именно я подвергся нападению, должно заставить меня задуматься - в рамках моих отношений с Богом и с миром в целом, а вовсе не в рамках моих отношений с напавшим на меня, который в данном, втором аспекте представляет собой не более чем орудие в руках Всевышнего! в чем моя вина, в чем мои грехи, за что я наказан. В рамках этого осознания, если мои грехи действительно тяжелы - я должен "подставить бьющему щеку", чтобы ощутить справедливость наказания, чтобы обрести силы для внутреннего исправления. В одно и то же время я должен, с одной стороны (независимо от моего осознания собственной греховности), принять все возможные меры для отражения нападения на меня и для наказания преступника, а с другой (параллельно с предпринимаемыми мною активными действиями) проникнуться осознанием собственной вины.
      Такая дихотомия ведет к исправлению души и мира, а попытки смешать две плоскости и рассматривать "подставление второй щеки" как универсальный практический8) нравственный идеал ведет мир к разрушению.
      (Подход иудаизма к этому вопросу можно попытаться сформулировать и с несколько иной стороны: Если в обществе достигнуты основы справедливости (что является, с точки зрения иудаизма, обязательным требованием Бога к человеку), то дальше можно осторожно пробовать проводить линию поведения, основанную на "повышенном благочестии". Но сделанная христианством попытка (хотя бы и на уровне декларативном) отказаться от установления справедливости и сконцентрироваться сразу на "повышенном благочестии" приводит не к исправлению, а к разрушению человеческого общества и личности, а это - нарушение Божественной задачи, поставленной перед человеком!) 3. Заповеди - "обязанность" или "идеал"
      Выше, при обсуждении "любви ко всем людям" и "любви к ближнему", мы уже затронули этот вопрос, но нам хотелось бы выделить его еще раз, в отдельном пункте - ввиду важности его при любом обсуждении вопроса о соотношении иудаизма и христианства.
      Необходимо учитывать, что при внешней схожести терминологии само понятие о том, что такое "заповедь", глубоко различно в иудаизме и христианстве. В иудаизме четко различают два разных уровня требований к поведению человека: уровень законодательно-юридической нормы, являющийся минимумом, обязательным для каждого; и уровень "благочестия", "высокого морального идеала", который желателен, но который нельзя вменить всем в обязанность. Христианство же, по сути, знает только уровень "морального идеала", и в нем именно к этому идеалу применяется термин "заповеди".
      Христианство никак реально не требует (и даже не ожидает), чтобы реальные нормальные верующие христиане реализовали эти идеалы ("христианские заповеди") в своей жизни. В еврейской религиозной общине заповдеи играют роль той нормы, соблюдение которой ожидается от всех, в христианском обществе заповеди играют роль "морального отдохновения", недостижимого идеала, наличие которого помогает "не погрузиться окончательно в грех", но реальное соблюдение которых - от массы верующих христиан - совершенно не ожидается.
      Все ложное впечатление "этического прогресса" христианства возникает тогда, когда христианские идеалы пытаются сравнивать с еврейскими законодательными нормами, а не со значительно более высокими еврейскими идеалами. 4. Человек как "раб Бога", как "сын Бога" и как "супруг Бога"
      В иудаизме выделяются три уровня взаимоотношения Бога и человека. Все эти три уровня находят многократное выражение в высказываниях Торы, еврейских пророков, еврейских мудрецов более поздних эпох. ти три уровня человек должен последовательно пройти, осознать, подняться по ним - чтобы в конце концов достичь идеала.
      Первый уровень - это отношение человека к Богу как "раба к Господину". На этом уровне человек осознает себя как "раб Божий", подчиненный Всевышнему. Обязательность соблюдения заповедей воспринимается на этом уровне как "навязанная сверху".
      Вторым уровнем, на который человек должен затем подняться, является уровень отношений человека к Богу как "сына к Отцу". На этом уровне человек - сын, любимый Всевышним, Который хочет оказать ему милость и наградить его. Обязательность соблюдения заповедей на этом уровне проистекает у человека из желания соответствовать своему высокому происхождению и положению, из желания оказаться достойным своего звания.
      Но и второй уровень не является идеалом, и человек (и также народ, и все человечество) должны подниматься на третий уровень, уровень взаимоотношений "Мужа и жены". На этом уровне человек действительно приближается к Богу. Об этом уровне говорит написанная царем Соломоном "Песнь Песней", а также многочисленные высказывания как древних еврейских пророков, так и мудрецов всех последующих поколений. Ответственность сына (второй уровень) кардинально отличается от ответственности супруга (третий уровень). Сын ответственен только за себя, но не за весь дом (мир); супруги же делят ответственность за все мироздание. Необходимость соблюдения заповедей и необходимость соответствовать моральному идеалу проистекает на этом третьем уровне не из навязанной обязанности, и даже не из осознания своего величия, а из ощущения ответственности - в чем-то равной ответственности Бога! - за все окружающее мироздание. По сравнению со вторым уровнем это стадия духовного совершеннолетия.
      Иудаизм считает, что человек должен последовательно подниматься по этим трем ступеням, продолжая опираться на них. При продвижении с первого на второй уровень человек должен "не утерять" также и первый уровень; второй уровень должен в его душе продолжать опираться на первый. И также при продвижении к третьему уровню надо сохранить для себя ощущения первого и второго уровней. В процессе духовного продвижения прежний уровень не должен показаться человеку "несущественным", "устаревшим", "примитивным". Наоборот, он должен стать основанием, удерживающим более высокий уровень.
      Две монотеистические религии, происшедшие из иудаизма - ислам и христианство, - достигли разных ступеней на этой лестнице. Ислам сосредоточен на "подчинении", на человеке как "рабе Божьем". Христианство, в этом плане более продвинутое, сфокусировано на человеке как на "сыне Божьем". И та, и другая системы мировоззрения являются, конечно, громадным прогрессом по сравнению с идолопоклонством; но обе они не дотягивают до осознания третьего уровня, к которому стремится иудаизм.
      Таким образом, есть еще громадная духовная область, в которой иудаизм должен проложить путь этическому продвижению человечества и приблизить "исправление мира под властью Бога"9). ---------------------------------------------------------------------------К разделу III
      ---------------------------------------------------------------------------
      1) Мишна - кодекс Устного Учения, или Устной Торы, определяющий применение к жизни законов Письменной Торы. Устная Тора, передававшаяся по традиции с Синая, была оформлена в систематическое учение в основном в период Второго Храма (5 в. до н.э. - 1 в. до н. э.) и частично записана (в виде Мишны и Мидрашей) в период 1-2 вв. н.э. Талмуд (200 - 500 гг. н.э.) содержит анализ и обяснение устной традиции, записанной в Мишне.
      2) Более подробно вопрос "любви к врагам" и "непротивления злу насилием" рассматривается ниже, в главе 6.
      3) К сожалению, тут не составляют исключения и евреи, вполне культурные по европейским меркам, но совершенно несведущие в собственной культуре. Вот только один пример: письмо известного русского историка, покойного Н.Эйдельмана, еврея, русскому писателю-антисемиту В. Астафьеву. йдельман упрекал своего оппонента в том, что тот выступает "не как благостный христианин, а как неистовый - око за око! - иудей".
      4) Ср. аналогичный текст в Евангелии от Матфея (5:37), где это также изображено как совершенно новая, революционная идея.
      5) В цитируемом Павлом отрывке Торы на самом деле имеется в виду проклятие (т. е. наказание с Неба) за некоторые, особо тяжелые нарушения Закона, причем в таких ситуациях, когда человеческий суд не может исправить положение, например: "убивший ближнего своего в тайном месте" или "притесняющий сироту и вдову" (т. е. тех, кто не может постоять за себя сам) и т. п. Однако даже и в таких случаях о "вечном проклятии" речь не идет: почти всякий грех, при желании, можно, с помощью исправления своего поведения и раскаяния, загладить или искупить в рамках Закона.
      6) Идея о том, что именно вере принадлежит центральная роль в Божественном спасении души, принята всеми ветвями христианства. Например, основатель протестантской церкви Мартин Лютер утверждал, что одной веры достаточно для "спасения": ни добрые дела, ни даже религиозные таинства (занимающие одно из центральных мест в католицизме) не обязательны, чтобы быть хорошим христианином. В брошюре "О христианской свободе", изданной в 1520 г., Лютер пишет: "Превыше всего запомните то, что я сказал: только вера одна, а не добрые дела, - оправдывает, освобождает и спасает".
      7) В древности у евреев существовал еще один, последний, пятый шаг на пути раскаяния: жертвоприношение. Но он возможен только тогда, когда существует Храм; в наше время жертвоприношения невозможны. Согласно еврейскому закону, человек, который физически не в состоянии выполнить ту или иную заповедь, освобождается от нее: Бог не "наказывает" за ее невыполнение. Еще в эпоху Храма пророки предсказывали, что настанут времена, когда Храм будет разрушен, и тогда жертвоприношения будут заменены молитвами. В Библии это выражено в словах пророка Хошеа (Осии): "Возьмите с собою молитвенные слова и обратитесь к Господу; говорите Ему: Отними всякое беззаконие и прими во благо, и мы принесем жертву уст наших вместо тельцов" (стих 14:3). Таким образом, вместо традиционного тельца "жертвоприношением" будет считаться искренняя молитва Богу. Об этом же говорится и в Книге Притч Соломоновых (21:3): "Соблюдение правды и правосудия более угодно Богу, нежели жертва". Пророк Иона упоминает о том, что Господь простил жителей Ниневии, когда те раскаялись в грехах своих, хотя они и не принесли никакого жертвоприношения Богу. (См. и другие случаи, когда возвращение и раскаяние было принято без жертвоприношений: Левит 26:40, Второзаконие 4:29, Иеремия 10:20, Иехезкиэль 22:15). Христиане утверждают, что Бог не может простить людей без жертвоприношения; но Храма сегодня нет, и вот "смерть Иисуса стала этим необходимым жертвоприношением за всех людей на все времена". Но это их утверждение свидетельствует только о глубочайшем непонимании самого смысла жертвоприношений в иудаизме и не имеет ничего общего ни с духом, ни с буквой еврейской Библии.
      8) Практически ни одна христианская община за всю историю христианства не смогла реально осуществить принцип "непротивления злу" в организации своей социальной жизни и в повседневном поведении людей. Иисус сам в своих проповедях отступал от этого подхода и провозглашал совершенно иные принципы. (См., например, в Евангелии от Матфея (10:34), где он говорит: "Не думайте, что я пришел принести мир. Не мир пришел я принести, но меч [по отношению к тем, кто отречется от меня]").
      9) Цитата из еврейской молитвы "Алейну" (составлена в 3 в.н.э., читается в завершение каждой службы).
      Евреи и христианство
      MACHANAIM - JEWISH HERITAGE CENTER FOR RUSSIAN SPEAKING JEWS
      ---------------------------------------------------------------------------К оглавлению книги "ЕВРЕИ И ХРИСТИАНСТВО"
      СОДЕРЖАНИЕ
      Раздел III ТЕОЛОГИЯ ХРИСТИАНСТВА И ИУДАИЗМ Глава 7 "МИРСКОЕ" И "ДУХОВНОЕ" Глава 8 ПРОБЛЕМА "ПЕРВОРОДНОГО ГРЕХА" 1. Первородный грех и проблема мессианства 2. Грех Адама и сексуальная жизнь человека 3. Дополнение. СУПРУЖЕСКАЯ ЖИЗНЬ АДАМА И ЕВЫ В СВЕТЕ ТРАДИЦИОННЫХ ЕВРЕЙСКИХ КОММЕНТАРИЕВ Глава 9 ОБЛАДАЮТ ЛИ АНГЕЛЫ СВОБОДОЙ ВОЛИ? (Человек как субъект истории или как поле борьбы высших сил)
      К дополнению
      ---------------------------------------------------------------------------
      Раздел III
      ТЕОЛОГИЯ ХРИСТИАНСТВА И ИУДАИЗМ
      Глава 7
      "МИРСКОЕ" И "ДУХОВНОЕ"
      Современная европейская цивилизация построена на разделении "религиозных" и "светских" сфер человеческой жизни. В европейской цивилизации содержание религии - это прежде всего вопросы веры человека в Бога, которые рассматриваются как отделенные от "мирских", светских сфер жизни - внешней и внутренней политики, экономики и т.д. Такая структура культуры опирается на христианскую концепцию религии, сформулированную в знаменитых словах Иисуса: "Воздавайте Богу - Богово, а кесарю - кесарево". Иисус конкретно говорил о деньгах, но эта формулировка приобрела более общее значение и стала пониматься в христианской культуре как общий принцип, разделяющий мир на область духовную, находящуюся в ведении религии, и область светскую, внерелигиозную.
      В иудаизме подход к этой проблеме совершенно иной. Иудаизм - это прежде всего учение о том, как следует жить (а не только о том, как следует верить), и потому ни одна сфера жизни религиозного еврея не остается вне ведения религии. Еврейские источники подробно рассматривают и обсуждают не только проблемы веры, не только вопросы культа и ритуала, но также и те вопросы, которые в европейской системе мышления воспринимаются как "светские" и не относящиеся к религии. В иудаизме существуют четкие предписания о том, в каких рамках разрешается торговать и в каких воевать, на каких принципах следует строить экономику и можно ли устраивать забастовки, и т.д. и т.п. С еврейской точки зрения, любая сторона человеческой жизни религиозно значима - и потому сотни страниц Талмуда посвящены тому, какие правила следует соблюдать при обработке земли, сборе урожая, постройке домов и ведении торговли; детально рассматриваются, например, вопросы о том, как правильно поступить, если две тяжущиеся стороны претендуют на один и тот же предмет или сумму денег; как суд должен рассматривать те или иные финансовые или уголовные правонарушения; на каких принципах строится государство, как царь управляет народом, в каких случаях он может обявлять войну и как он может ее вести, и т.д. Размышляя над самыми разными вопросами частной или общественной жизни, религиозный еврей обращается за советом прежде всего к Талмуду и к другим религиозным источникам и зачастую находит именно там модели и способы решения современных проблем.
      Эта разница в подходах является источником того недоумения, которое порой испытывает христианин, читая еврейскую религиозную литературу: с его точки зрения, многие вопросы, которые там обсуждаются, вообще выходят за рамки религии. Но все дело в том, как вообще понимать, что такое "религия". Иудаизм - это цельная система, по которой должна строиться жизнь человека, народа, государства. Таким образом, по европейско-христианским меркам иудаизм - это даже не чисто религия, а скорее "культура" или "цивилизация". Но для верующего еврея все области его жизни представляют собой сферу религии, ибо каждая из них является одним из элементов диалога человека с Богом. Глава 8
      ПРОБЛЕМА "ПЕРВОРОДНОГО ГРЕХА"
      1. Первородный грех и проблема мессианства
      В начале книги Бытия - книги, священной как для иудеев, так и для христиан, - рассказывается о том, как Первый Человек, Адам, совершил свой первый грех: в Саду денском, нарушив запрет Бога, он вкусил от плода Дерева Познания Добра и Зла. то первое грехопадение повлекло за собой вселенскую катастрофу - изгнание первых людей из рая. И иудаизм, и христианство согласны в том, что последствия греха Адама люди несут на себе до сих пор.
      История, которая произошла в Саду денском, ставит перед человеком множество вопросов. Что такое "Дерево Познания Добра и Зла"? Как изменился человек после того, как сел его плод? В чем заключаются причины греха Адама? ти важнейшие и сложнейшие вопросы подробно - и по-разному рассматриваются и в еврейских и в христианских источниках. Мы не будем сейчас за неимением места углубляться в подробное их обсуждение. Мы рассмотрим здесь только один из этих вопросов: каковы последствия первого греха для потомков Адама - т.е. для всего человечества. Тут христианство и иудаизм принципиально расходятся в своих концепциях.
      Христианство учит, что вина за грех Первого Человека наследственная, она передается всем его потомкам: каждый человек от рождения "виноват" перед Богом уже в том, что он - человек, сын Адама. С точки зрения христианства, единственный путь освобождения и искупления этой вины за "первородный грех" дал людям Иисус: пожертвовав собой за людей, он снял с человечества великую вину. В этом, как считают христиане, и состоит смысл "первого пришествия" Иисуса на землю, его роль как Мессии, "Спасителя и Искупителя" рода человеческого.
      Тут мы снова возвращаемся к проблеме, по которой кардинально расходятся христианство и иудаизм. Выше (в гл. 1 этой книги) мы уже говорили, что у идеологов христианства всегда была проблема с трактовкой мессианской роли Иисуса: как обяснить, что Иисус, вопреки тому, что предсказано библейскими пророками, не исполнил обещаний и не исправил мир, в котором продолжают существовать страдания, нищета и войны; и если он не сделал этого, то почему же люди должны считать его Мессией? Идея "первородного греха" была логически необходима первохристианам для решения этой проблемы. Христианство учит, что первый приход Иисуса только подготовил почву для исполнения библейских пророчеств (которые будут осуществлены в результате "второго пришествия") - тем, что этот приход дал человечеству возможность освободиться от наследственной вины за первородный грех. При этом освобождение от этой вины достигается только с помощью крещения - обряда, символизирующего веру в Иисуса и в единение с христианской церковью1). Люди, не прошедшие этого обряда, "несут на себе вину за грех Адама" и, согласно теологии христианства, не имеют шансов на спасение, даже будучи праведниками2).
      Для иудаизма совершенно неприемлема христианская концепция греха Адама как универсальной "вины", унаследованной его потомками. С еврейской точки зрения, последствия грехопадения Адама распространяются, конечно, на его потомков, что выражается в обективных трудностях повседневной человеческой жизни ("в поте лица своего будешь есть хлеб свой") и в проблемах внутреннего устройства личности. Вследствие греха Адама людям стало труднее жить и труднее общаться с Богом; но это не неискупимая вина, а проблема, с которой каждый человек может и должен справляться, понимая свою ответственность перед Богом за свою судьбу и за судьбу всего мира.
      Сам христианский термин "первородный грех" неприемлем для иудаизма, ибо он подразумевает, что "от рождения" на каждом человеке лежит вина перед Богом, что каждый как бы от рождения уже грешник. Иудаизм со всей определенностью утверждает, что каждый человек, кем бы он ни был, получает от рождения чистую душу, и только от его собственного выбора зависит сделать ее грешной и "виновной перед Богом", или же сделать ее праведной и чистой; спастись или погибнуть. Ежедневная утренняя молитва еврея начинается со слов: "Бог мой! Душа, которую Ты дал мне, - чиста..."
      Иудаизм учит, что человек не рождается грешником и что от рождения никто не "порабощен грехом". С младенчества каждый человек в равной степени расположен как к греху, так и к праведности. В книге Бытия говорится о том, что у человека есть "склонность к греху от юности его" (Бытие 8:21), но есть также и силы противостоять ему. Бог говорит Каину: "У входа грех лежит, ты же имеешь возможность властвовать над ним" (Бытие 4:7). Человек сам отвечает за свои поступки, он сам делает свой моральный выбор - грешить или не грешить; и он может винить в своих грехах только себя самого, но никак не "наследие греха Адама" или "порабощенность дьяволу". 2. Грех Адама и сексуальная жизнь человека
      Библейский рассказ о Сотворении мира не только рисует отдаленную историю человеческого рода, но также обясняет нам структуру мира и устройство человеческой души. Как мы видели, евреи и христиане по-разному понимают историю Сотворения мира, изложенную в книге Бытия. Из этой различной трактовки священного Текста вытекают многообразные следствия, касающиеся важнейших сторон человеческой жизни, в том числе различное отношение к сексу.
      Еврейская и христианская традиции различаются прежде всего описанием последовательности событий в драме, разыгравшейся в денском саду. Согласно христианской трактовке, Адам "познал жену свою" (Бытие, 4:1) после того, как Адам и Ева нарушили Божественный запрет и сорвали плод с Дерева Познания; а их дети - Каин и Авель - родились после изгнания, вне пределов Сада Эденского. Христиане при этом считают, что то "познание", о котором идет речь в стихе 4:1, - т.е. сексуальные отношения между Адамом и Евой, является прямым следствием греха. Из этого христиане заключают, что сексуальные отношения между мужчиной и женщиной изначально таят в себе греховное начало. Поэтому принципиальной важностью обладает для христиан чудесное рождение Иисуса "от девы, не познавшей мужа"3). Сам Иисус никогда не вступал в брак и с похвалой отзывался о тех, кто "сам сделал себя скопцом ради Царства Небесного" (см. Матфей 19:12). Павел (Первое Послание к Коринфянам 7:25-40) вообще отменил обязательность Божественной заповеди "плодитесь и размножайтесь" (Бытие 1:28), заявляя: "Если можешь не жениться - не женись". С этим же связано христианское представление о том, что для достижения святости человеку следует отказаться от сексуальных отношений, выражающееся в безбрачии монахов и священников (в католицизме - всех, в православии - только "черного духовенства", которое единственное может занимать высшие посты церковной иерархии).
      Совершенно иное отношение к сексуальной сфере человеческой жизни мы встречаем в иудаизме. Иудаизм рассматривает сексуальные отношения мужа с женой и рождение детей как величайшую заповедь, а отказ от сексуальных отношений и деторождения - как "форму убийства", и, таким образом, категорически отрицает монашество и безбрачие. Еврейская традиция иначе толкует текст рассказа о Сотворении мира и, соответственно, делает иные выводы о правильном Божественном пути человека. Согласно еврейской традиции понимания Текста Торы, дети Адама и Евы родились в Саду денском еще до изгнания, причем Каин родился еще до того, как первые люди сорвали плод с Дерева Познания. Иначе говоря, грех Адама не связан с сексом, а "Дерево Познания Добра и Зла" не имеет прямого отношения к тому, что "Адам познал Еву". 3. Дополнение СУПРУЖЕСКАЯ ЖИЗНЬ АДАМА И ЕВЫ В СВЕТЕ ТРАДИЦИОННЫХ ЕВРЕЙСКИХ КОММЕНТАРИЕВ
      К сожалению, в рамках этой книги нет места для подробного анализа традиционных еврейских толкований первых глав Торы в соответствии с тем, как они дошли до нас в мидрашах, Талмуде и других источниках. И все же для тех читателей, которые хотели бы получить "информацию к размышлению", мы постараемся разяснить некоторые ключевые моменты.
      Библия описывает сотворение человека как бы в двух параллельных рассказах. Рассказ первый содержится в первой главе книги Бытия, там, где впервые заходит речь о сотворении человека. И сотворил Бог человека в образе Его, в образе Божественном сотворил Он его; мужчиной и женщиной сотворил Он их. И благословил их Бог, и сказал им Бог: "Плодитесь и размножайтесь, и наполняйте землю, и овладевайте ею..." Как мы видим, "плодитесь и размножайтесь" - это самая первая заповедь, которую дает человеку Бог, еще до того, как Он запрещает человеку срывать плод с Дерева Познания. та заповедь не только "хронологически" первая, она является одним из "сопутствующих условий" к сотворению человека: рождая детей, человек как бы продолжает Божественный труд сотворения мира. Поэтому сказали об этом в Талмуде еврейские мудрецы: "тот, кто отказывается выполнить эту заповедь, подобен убийце, проливающему кровь".
      Один из важнейших композиционных принципов, на которых строится Текст Священного Писания, заключается в том, что Тора во многих случаях сначала намечает некую событийную канву, а затем, возвращаясь, прорисовывает ее более подробно и в новом аспекте. то относится и к истории о сотворении человека. В первой главе мужчина и женщина появляются перед нами в числе прочих созданий - растений, рыб, пресмыкающихся, животных и птиц, населяющих только что сотворенный мир; поэтому ивритские слова 'захар' и 'нкева', которыми в этой главе обозначены мужчина и женщина, буквально означают 'самец' и 'самка'. В центре внимания - биологический пол, у этих существ нет имен. В первой главе закон о супружеских отношениях между мужчиной и женщиной дан на фоне законов, предписанных всем живым существам: все они должны плодиться и размножаться.
      Второй рассказ о сотворении человека содержится во второй главе, где в центре внимания - человек как самостоятельная личность, у которой есть имя и голос. Здесь первые люди называются иначе: 'иш' и 'иша', буквально 'муж' и 'жена'. Вот как описаны в книге Бытия (стих 2:2З) взаимоотношения Адама и Евы после того, как Бог сделал Еву "из ребра Адама" и привел ее к нему:
      И сказал человек: "На этот раз это кость от кости моей и плоть от плоти моей; она будет называться 'иша' ('жена'), ибо от 'иш' ('мужа') взята она". Поэтому пусть оставит человек отца своего и мать свою и прилепится к жене своей; и станут они одной плотью. Отношения мужа и жены во второй главе строятся уже не только в рамках биологического закона размножения, но как человеческая связь, что подчеркивается в словах: "и прилепится к жене своей". Стих "станут они одной плотью" еврейская традиция толкует как "создадут они одну плоть", имея в виду рождение ребенка, и относит его к зачатию и рождению Каина. Последовательность событий, таким образом, следующая: Всевышний помещает человека в Сад, налагает на него запрет, касающийся Дерева Познания; затем Он дает человеку жену, после этого возникают супружеские отношения между Адамом и Евой (стих 2:23), и лишь затем совершается грехопадение - нарушение запрета и изгнание из Сада.
      Но почему же тогда рассказ о рождении первого ребенка идет уже после рассказа об изгнании из Сада денского? Почему только после слов об изгнании из Сада в книге Бытия сказано (1:4): "И Адам познал Еву, жену свою; и она зачала, и родила Каина..."? Ответ состоит в том, что здесь, как и во многих других случаях, понимание текста зависит от глубины знания языка. В ивритском тексте Библии глагол 'познал' ('йада') употреблен здесь в особой, достаточно редкой для книги Бытия грамматической форме "простого прошедшего времени", которое в библейском иврите имеет значение "событие, происшедшее ранее другого события, описанного выше" (в европейских языках этой форме приблизительно соответствует "давнопрошедшее", плюсквамперфект). Грамматически точный перевод этого стиха выглядел бы так: "И когда Адам [ранее] познал Еву, то она зачала и родила Каина". Здесь мы снова встречаемся с композиционным приемом, о котором упоминали выше: это ретроспекция, в которой есть новая информация - имя первого ребенка, Каина. Хронологическая схема библейского рассказа выглядит так: Всевышний создает мужчину и женщину, мужа и жену, затем они вступают в супружеские отношения ("прилепится к жене своей"), рождается ребенок ("станут плотью единой"), но имя ребенка пока не упомянуто в тексте. Когда же завершается (в основном) драма Адама и Евы, начинается новый рассказ - история их детей, развивающаяся уже после изгнания из Сада денского; тут и приходит время назвать их по именам: Каин и Авель. Глава 9