Христолюди

Автор неизвестен
Христолюди

      (Автор неизвестен)
      Добавления какого-то самописца к
      "Отклонению от ноpмы" Уиндема - ходит как "Христолюди"
      1
      [Дэвид карабкается на насыпь]
      ...Это я узнал, потому что спускался в каждую впадину, обнаруженную мною около насыпи. Дело в том, что я искал древний памятник пророку дьявола Шухарту с золотым шаром. О нем с гневом говорил мой отец на одной своей проповеди. Он возмущался, как люди могли поставить памятник одному из вызвавших Наказание и даже поклоняться ему. Из слов отца я понял, что древний пророк Шухарт нашел Золотой шар где-то около этой насыпи, там, где ему и поставили памятник, и каким-то образом способствовал ниспосланию Наказания. Памятник, конечно, давно уничтожили, но я надеялся найти его остатки. Не думаю, чтобы отец был доволен, узнав о цели моих хождений сюда.
      Так вот, исследуя каждую впадину вблизи насыпи, я обнаружил и эту, научился кататься и был горд собственной изобретательностью.
      4
      [Дэвид рассказывает Софи окружающем об мире]
      В учебнике утверждалось также, хотя уверенности в этом нет, что во времена Древних на Лабродоре рос страшный лес, настолько страшный, что нормальные люди не могли тут жить. Поэтому они только изучали здешний лес и строили свои удивительные станции. Но это было очень, очень давно. От леса ничего не осталось, а остатки станций иногда обнаруживали. Высказывались предположения, но никто не знал определенно, что же представлял из себя лес и находящиеся в нем станции. Не было известно также, сколько поколений сменилось после Наказания до начала нынешней цивилизации. Считалось, что много. Но дядя Аксель рассказывал, что он знал людей, которые утверждали, что на самом деле прошло не так много времени после Наказания, а мы думаем, что много во-первых, потому что таким ужасным было Наказание, а во-вторых, потому что кое-кому выгодно отодвинуть времена Наказания в далекое прошлое. Но тут я очень много и сам не понимал, и дядя Аксель не мог объяснить. От эпохи Древних до нас дошла только Библия, а от времени дикости и варварства, следовавшего сразу за Наказанием, до нас дошла новая Библия, или "Покаяния Домарощинера", да и та только потому, что очень долго пролежала в каменном саркофаге, пока не была открыта. В основном, все сведения о Наказании и причинах, его вызвавших, мы черпали из новой библии.
      ......
      ...То же самое - относительно утверждения о том, что наша страна была покрыта лесом странной природы. Теперь же у нас росли рощи из самых обыкновенных и всем известных деревьев, и это изменение объясняли действием Наказания.
      6
      [Дядя Аксель рассказывает Дэвиду о мире]
      Это страшное место. В одной из древних запрещенных книг, чтение которой наказывается в Риго особенно жестоко, но многие моряки все же стараются хоть немного ознакомиться с ней, говорится, что эта часть земли подверглась воздействию какого-то "ведьмина студня" и еще чего-то более страшного из района, в котором находится наш Вакнук, а тогда был лес, порожденный Наказанием. А причиной этому было то, что Древние, доведенные до отчаяния Наказанием, сумели уничтожить и этот лес, и все, что было связано с так называемым Посещением, смысл которого теперь утерян и толкуется по-разному. Правда, это стоило им уничтожения их цивилизации, а этому месту досталось особенно сильно.
      ......
      Вначале это кажется просто глупостью, но когда встречаешь все больше и больше людей, убежденных в своей правоте, как и мы сами, начинаешь задумываться. И начинаешь спрашивать себя: почему мы так убеждены, что именно наша внешность правильная? В библии об этом ничего не говориться, хотя считается, что люди библии подобны нам. А ведь в ней нет определения человека. Это определение содержится в "Покаяниях Домарощинера", да и он не говорит про отклонения, а называет создания, отличающиеся от определения, потомками "сталкеров" и "мокрецов". Что это значит, никто не знает, и поэтому было принято, что так обозначены отклонения. Но спрашивается, был ли сам Домарощинер правильным воспроизведением или же он только думал, что является таковым?
      8
      [Дядя Аксель разговаривает с Дэвидом]
      - Но Наказание... - начал я.
      Дядя Аксель перебил меня.
      - Ты знаешь, - неожиданно тихо сказал он. - Еще неизвестно, что такое Наказание, и каким оно было. Помнишь, я говорил тебе, что есть другие книги, дошедшие до нас от Древних, только чтение их немедленно пресекается и строго наказывается. Потому они почти неизвестны. Но моряки читали их, потому что они есть там, на юге. И первым их обнаружил Мортен.
      Дядя Аксель замолчал, потом осторожно вынул какой-то пакет и из него достал несколько маленьких книжек.
      - Вот это, Дэви, - все также тихо сказал он, - часть тех книжек. Я вывез их с юга, и никто до сих пор не видел их у меня. Но тебе я могу показать.
      Он протянул мне книжки.
      Я открыл одну наугад и прочел: "ничто в жизни не свободно от страха. Любитель удовольствий боится болезни, сановник боится опалы, уважаемый человек боится бесчестья, власть имущий боится врага, красавица боится возраста, ученый муж боится соперника, благочестивый боится порока, тело боится смерти. Все окутано страхом, и лишь в самоотречении заключено бесстрашие." Такого я еще нигде не читал и не слышал. Я знал только про страх согрешить перед лицом господа. Перевернув еще несколько страниц, я задержался на следующем: "люди никогда не умели ждать, жизнь для них неслась вскачь, как резвый конь. А теперь она ползет, как улитка. Тянется год, тянется день. А мы терпим, мы даже не выходим из себя. Хуже всего, что мы научились ждать". Забыв про остальные книги, я стал читать дальше: "участь сынов человеческих и участь животных одна. Как те умирают, так умирают и эти, и одна душа у всех; и нет у человека преимущества перед скотом, потому что все суета! Все идет в одно место: все произошло из праха, и все возвращается в прах. Что было, то и будет, и что делалось, то и будет делаться, и нет ничего нового под солнцем. Бывает нечто, о чем говорят: "смотри, вот это новое", но это было уже в веках, бывших прежде нас. "Мы должны идти вперед, и гори все огнем. Нас могут презирать за то, что мы не спешим на помощь и не несем ведро с водой, но мы бессильны: мы не умеем орудовать ведрами. А кроме того, стихия пожара волнует нас, и рождает в нас новые идеи..."
      Я пришел в себя, когда дядя Аксель потряс меня за плечо. Закрыв книгу, я посмотрел название. Там стояло только "Дневники". Остальное я не мог разобрать. Но и этого было достаточно, чтобы старые предания, случайно слышанные мной раньше, снова закрутились в голове.
      Дядя Аксель взял у меня книжки и протянул еще одну, чуть побольше размером.
      - Это самая интересная, - негромко сказал он.
      Я посмотрел на обложку. Там стояло: В.Банев, "Меморандум". Книга начиналась обращением: "Нет памяти о прежнем, да и о том, что будет, не останется памяти у тех, которые будут после. И будете вы, словно боги, ведать добро и зло."
      То, что я прочел дальше, чуть не свело меня с ума, так я был потрясен: "Когда ты меня не спрашиваешь, я знаю, когда ты меня спрашиваешь, я не знаю, но мне кажется, что развитие жизни и эволюции на земле зашло в тупик, подернулось ряской, зациклилось. Как ничтожен ты, о человек! Как мерзостно твое нынешнее тело. Посмотри на растения и на деревья. Они порождают цветы, листья и плоды. Горе тебе, ты, пока что, порождаешь только вшей, червей и прочую нечисть. Они выделяют масло, вино, бальзам. Ты выделяешь мочу, харкотину, кал. Они испаряют благовоние, ты смердишь." Дальше часть страницы была оторвана. Я посмотрел следующую страницу: "...Вместо накопления богатств сил разума и развития возможности людей, стала накапливаться злоба и ненависть друг к другу. Это неизбежно должно было привести к катастрофе, если только нечто совершенно необычное не нарушило бы привычный уклад жизни и взаимоотношений. Причем такое событие обязано поставить ясный вопрос о нужности человечества, который заставит людей окончить мышиную борьбу, самокопательство и выпячивание надуманных путей развития, и вынудит заняться решением основного вопроса: является ли человечество сообществом, способным решать задачи, достойные разума, но не сидящего в данный момент правительства, какими бы прогрессивными догмами оно не прикрывалось. Если же в результате оказалось бы, что человечество не способно развивать свой разум, а способно лишь порождать олигархии и диктатуры, рассуждающие о своей великой миссии борцов за светлое будущее, но на деле занимающиеся лишь собственными нуждами, удовольствиями и возвеличениями, уничтожая при этом самые тонкие и благородные ростки человечности, которые и являются основой развития разума, заменяя их межрайонированной мелочной борьбой между членами общества, борьбой менее преуспевших с более удачливыми, с более талантливыми, а иногда и просто с бытом и окружающими условиями жизни, борьбой, не имеющей целью внести положительные изменения, а преследующей лишь удовлетворение своих корыстных, а иногда просто вынужденных потребностей и называющейся "Единодушным и неудержимым порывом сознательных тружеников к решению поставленных задач", то такое человечество расписалось бы в паразитизме на даре разума. Но если оказалось бы, что человечество способно на большее, то... Наше знание мало и, видимо, несовершенно, но как для возникновения жизни нужны разные, иногда невероятные, факторы, так и для возникновения разума во всей его силе и красе, необходимо в какой-то момент поставить перед народившимся разумом вопрос о его качестве. Цена за положительный ответ может быть очень велика, он может быть дан, только если проверяемый, зарождающийся разум сможет вырваться из замкнутого круга идей самоустройства до идеальности. Этот замкнутый круг всегда приводит к тому, что даже очень сильные и прекрасные идеи, могущие превратить друг друга в спираль, воплощаясь в жизнь, расплываются, выхолащиваются, заменяются старыми формами, и в итоге от них остается лишь новое название, а круг снова замыкается. Причем, вожди "нового типа", воплощающие эти идеи, не только не следуют принципам выдвинувших их идей, но и не желают внедрять их в практику, стремясь лишь к собственному возвеличению, пусть даже ценой вытравливания всего чистого и уникального, имеющегося в людях, подвластных им, и отнюдь не протестуют против замыкания круга.
      Потому-то может оказаться, что ценой положительного ответа станет уничтожение всей предыдущей цивилизации со всей присущей ей лживостью, лицемерием и убогостью, но с сохранением истинных носителей разума, прежде подвергавшихся насмешкам и наглым глумлениям со стороны тупых, но оборотистых персон. Если же цивилизация не найдет в себе силы на положительный ответ о смысле своего существования, то она обречена на самоуничтожение.
      Такой вопрос для нашей цивилизации поставило Посещение. Видимо, Странники являются тем необходимым звеном вселенной, которое проводит чистку разума всего сущего мира от любых возможных паразитов. Это звено жестокое и изощренное. Возможно, что часто оно служит причиной деградации тех цивилизаций, которые еще слишком слабы и неразвиты для любого ответа на вопросы такого рода. Проклят, кто слепого сбивает с пути. Только очень жизнеспособная цивилизация может перенести их Посещение. Но если уж такая жизнеспособная цивилизация перенесла их Посещение, то ее благородной задачей является оказание помощи и поддержки слабым цивилизациям, подвергшимся страшному испытанию Странников. И, по мере развития, нейтрализация их деятельности, вплоть до замены их способа контроля на свой, более гуманный и продуктивный, позволяющий сохранять все преимущества любой цивилизации. К сожалению, пока такой цивилизации, видимо, нет. Но можно надеяться, что человечество сможет, в конце концов, взять на себя эту благородную миссию.
      К моменту Посещения земная цивилизация и без ядерных бомб была готова уничтожить человека на земле. Возможно, мы заждались упомянутого толчка и слишком погрязли в своем порочном кругу старцев-новаторов и молодых-приспособленцев. Мы были, как люди, которые пришли смотреть на цветок, и для удобства на него сели. Посещение добавило к этому свои прелести, типа "ведьмин студень", "смерть-лампа", "рачий глаз" и т.д. все в духе нашего времени. Далее Странники дали свой вариант "нового общества", приведший к жуткому сообществу леса. Это тоже была страшная пародия на систему воплощения наших идей. Но данную историю, как хорошо известно, поведал миру Кандид. Так возникла язва земной цивилизации, а арсеналы средств уничтожения пополнились мощными орудиями. Странники сделали свое дело на земле, взрыв стал неизбежен, и он последовал. Женщины из леса предъявили ультиматум. Человечество немедленно разделилось на два лагеря, и началась бойня с применением всех средств уничтожения. Последствия были катастрофичными, ведь никто не знал всех возможностей леса, новых видов оружия, и старых тоже. Только великое учение Кандида и его последователей позволило уничтожить зону и лес, но..."
      Далее текст обрывался.
      Я не мог читать дальше, только посмотрел последнюю страницу, где было написано: "и каждому народу положен свой срок, и когда этот срок приходит, никто не властен ни на единый час отодвинуть или приблизить его", - и закрыл книгу. Я весь дрожал. Дикие мысли блуждали в моей голове. Дядя Аксель забрал у меня книгу, аккуратно вложил ее в пакет и убрал его.
      - Вот видишь, - сказал он, - есть и другие книги, но проповедники о них не упоминают, хотя и знают про их существование. Но как узнать, кто же из Древних прав? Я тоже был потрясен написанным здесь, но все же очень многое из этих книг мне непонятно. Наверное, мы слишком мало знаем о жизни Древних.
      - Н-но к-к-как ж-же слова, к-которые принадлежат богу и з-записаны в библии и в "Покаяниях", - все еще дрожа и заикаясь спросил я. Мысли мои продолжали путаться, но я продолжил:
      - Ведь...
      Дядя Аксель нетерпеливо оборвал меня:
      - Слова, - сказал он, - это помутившееся зеркало, которое ничего не отражает. Хорошо бы проповедникам задуматься над этим. Они должны спросить себя: "что мы делаем? О чем молим? Какими в самом деле были Древние? Какими они были, если принесли себе и всему миры такое страшное опустошение? Кто же такие эти Странники? Посланцы дьявола или бога? И чему служило Посещение?" А подумав, они должны были бы сказать: "правы ли мы? Наказание изменило землю, можем ли мы надеяться вновь сделать ее такой, какой она была при Древних? И должны ли мы стремиться к этому? Может, Посещение и Наказание тесно связаны и направлены на то, чтобы изменить мир и жизнь Древних, изменить землю, изменить людей, открыть им их предназначение и их возможности? Что выиграем мы, если вновь построим мир, который закончится новым Наказанием?" Ибо ясно, мальчик, что как бы удивительны ни были Древние, они тоже делали ошибки - и никто не знает, насколько они были мудры, и насколько ошибались.
      Большую часть того, что он говорил, я пропустил мимо ушей. Я был слишком потрясен прочитанным, но самую суть его рассуждений я понял.
      10
      ...Вспомни, что писал Банев в той книжке: "Новому человечеству, как и женщине, не прощается минута оплошности, когда первый встречный авантюрист может совершить над ним насилие".
      11
      [Дядя Аксель ухлопал муженька Анны]
      Дядя Аксель замолчал. Потом заговорил, немного поколебавшись:
      - Помнишь, я рассказывал тебе про Мортена. Так вот, с ним плавал еще один человек. Он не был профессиональным моряком, и никто теперь не помнит, как его звали. Но у него была громадная жажда познать историю Древних. За этим он и отправился в плавание на юг. И там он отыскал-таки древние книги и рукописи, а возможно и еще что-то. По ним он написал книгу "Путь древних", а найденное принес на корабль. К сожалению, он не дожил до конца плавания. В своих поисках он слишком далеко забирался в дурные земли, и это сказалось. Все найденное им уничтожили церковники, но рукопись удалось утаить и сохранить. Собственно, это он, своим огненным энтузиазмом, пробудил в Мортене стремление к раскрытию людям правды о южных землях и вызвал стремление к осмыслению природы Наказания.
      Дядя Аксель тяжело вздохнул, внимательно поглядел на меня и продолжал:
      - Мне удалось прочесть его рукопись и даже переписать ее. Именно она пробудила во мне, как и во многих других, читавших ее, такое отношение к нашей жизни. В ней тоже не все понятно, видимо, он успел слишком много узнать, но все же его мысли более близки нам, чем писания древних авторов. Наступило время тебе ознакомиться с этой книгой. Я думаю, что тебе предстоят тяжелые испытания, и ты должен знать про ошибки и надежды твоих предков. Кто не желает помнить прошлого, навеки приговорен к тому, чтобы переживать его вновь и вновь.
      И дядя Аксель протянул мне исписанную тетрадь.
      С трудом разбирая его почерк, я начал читать. Книга начиналась словами: "Я обложу вас жилами и выращу на вас плоть, и покрою вас кожей, и введу в вас дух - и оживете".
      Понемногу чтение захватило меня.
      "...Как показали последние исследования, в системе отношений "природа-человек" природа выступала отнюдь не пассивным, тем более страдательным партнером. Человеку казалось временами, что он берет над природой верх, что не природа ему, а он диктует природе свои законы, которым она начинает послушно следовать. Чем дальше развивалась наука, тем глубже она постигала систему вселенной, в которой человеку отведено не малое, но и не столь уж большое место, тем чаще склонялась к выводу, что путь прогресса определяется отнюдь не навязыванием природе своих желаний. Этот путь требует вдумчивого и неторопливого постижения законов и закономерностей природы, умения ими пользоваться, поскольку человек в своей биологической сути остается частью природы, подчиняется законам биосферы.
      Терпеливая, гибкая, самовосстанавливающаяся природа отступала перед натиском человека, когда человек овладел силами пара, электричества, атома, используя природные ресурсы, уничтожая и перерабатывая для своих нужд огромные количества биомассы. Человеку богатства биосферы казались неисчерпаемыми. Он вырубал леса, распахивал степи, создавал огромные водохранилища, собирался растопить ледники в горах и направлял в обратную сторону воды рек. Но внезапно все изменилось.
      После сотен лет победоносной войны с природой за какие-то одно-два десятилетия выяснилось, что все это не так просто и не так хорошо. Что беря у природы, ей нужно обязательно давать соответствующую компенсацию. Что при концентрации промышленных предприятий, необходимо создавать вокруг них леса и парки, создавать искусственные водоемы и очищать воду. Что вырубленные леса не восстанавливаются сами, а их исчезновение резко меняет климат в худшую сторону. Что огромные водохранилища на месте бывших лугов и полей катастрофически нарушают сложившееся на тысячелетия экологическое равновесие. И если человек заинтересован в собственном будущем, он должен со вниманием относиться к своему настоящему, в первую очередь к природе, которую получил в наследство от предыдущих поколений.
      "Венец природы", каким привык было считать себя человек, внезапно обнаружил, что существование его вида зависит от существования природной среды - и не вообще какой-нибудь, а именно той, в которой он возник, сформировался, - вместе с которой развивался на протяжении сотен тысяч и миллионов лет. Человеку нужен воздух - но лишь того химического состава, которым он дышал на протяжении всех тысяч поколений; ему нужна вода - но вода с теми примесями, к которым приспособился его организм, а не с какими-либо еще; ему нужна пища - но именно такого химического состава, который удовлетворяет потребности его организма, и так до бесконечности. В конце концов, ему нужна вся биосфера Земли - такая, в какой он вырос, а не измененная промышленными выбросами и радиоактивными отходами.
      Эта биосфера, состоящая из бесчисленного количества компонентов, часть которых употреблялась в пищу, часть сжигалась и уничтожалась, часть видоизменялась, при ближайшем рассмотрении оказалась единой. Из нее ничего нельзя было изъять безнаказанно. Каждый мельчайший биологический вид, каждый кусок территории со своей фауной и флорой, каждый кубометр воды, участвующий во всеобщем круговороте, являлся необходимым звеном в единой цепи жизни.
      Рано или поздно, разрыв каждой такой цепи приводил к необратимым изменениям.
      Еще недавно мы привыкли смотреть на болота как на пустопорожние, "бесполезные" пространства, которые необходимо осушить, раскорчевать, обработать. Правота такой точки зрения казалась столь очевидной, что человек с присущим ему пылом принялся за уничтожение болот и преобразование природы по своему усмотрению. Результаты не замедлили сказаться. Причем совершенно не те, на которые человек рассчитывал. Вместе с болотами стали исчезать реки, леса, пересыхать поля. Там, где еще недавно зеленели луга и сочные поймы, пронеслись первые черные бури, разрушавшие, уносившие за мгновения всю ту благородную почву, которая накапливалась тысячелетиями... Так оказалось, что болота - огромные резервуары воды, приготовленные природой на аварийный случай, резервации растительной жизни на случай засухи и пожаров, которые останавливаются у его края или опаляют болото только поверху. Как человек запасает на случай пожара огнетушители, бочки с водой и ящики с песком, так предусмотрительная природа, создавшая жизнь, во множестве запасла болота, где не только человек, но и все живое в критический момент может найти убежище и поддержку...
      Понемногу я стал понимать, что Наказание возникло не на пустом месте и не из-за какой-либо вины перед богом, а каждодневно подготавливалось людьми. И быть оно могло в любой форме, которая была следствием либо земных условий, либо условий развития разума во вселенной, либо синтеза того и другого, как, собственно, и получилось у нас на Земле в результате Посещения.
      "...Однажды и только однажды в ходе своего планетарного бытия Земля могла создать оболочку жизни. Точно так же лишь единожды эта жизнь оказалась в состоянии подняться на ступень сознания. Одно время года для мысли, как одно время года для жизни. Не надо забывать, что вершину древа с этого момента составляет человек. Человек не сотворен таким уж могучим, чтобы ему не требовалось сузить окружающий его мир и соорудить себе какое-нибудь укрытие... Адам и Ева по преданию обзавелись лиственным кровом раньше, чем одеждой. Человеку был нужен дом и тепло - сначала тепло физическое, потом тепло привязанностей. У людей есть все: красота, любовь, тепло, у них есть все это с древнейших времен, и поэтому им нужно только тепло, любовь, доброта, внимание, чтобы полностью раскрыться. Значит, глупо сокрушаться из-за гнусности ушедшего мира. Нужно строить свой, но не забывать про прошлое. А если вас огорчает и даже ужасает невозвратность однажды утраченного счастья, однократно полученной жизни, единственного друга или милой сердцу, то стоит уничтожить этот риск мгновенной потери содержания целой жизни - и пропадет все величие и святость жизни, ее прелесть, доблесть души и правда Земли. Людям трудно вообразить мир без себя. "Да здравствует мир без меня!" - Это хорошо, великодушно сказано, однако предпочтительней мир со мной, в крайнем случае - я без мира. Соглашаться с тем, что мир будет существовать без тебя, крайне трудно, сознание этому противится. И тогда - у скольких! - звериная, кошачья хватка: пусть все, что угодно, только бы я! Пусть весь мир перестанет существовать, но лишь бы - я, я, я вот сейчас, вот в эту минуту! Лишь бы я существовал!..
      Чуть отдышавшись, они прибавляют: "...И при этом неплохо чтоб существовал! Любой ценой!"
      И тогда им назначают цену...
      Так уничтожается тепло привязанностей, так рождается потребитель. Потребитель - всегда только разрушитель, пусть даже потенциальный. Чтобы стать созидателем, надо научиться сохранять существующее. Наука эта настолько сложна, что и сейчас, через два с половиной миллиона лет, как я исчисляю древо человеческое, далеко не каждый из нас оказывается охранителем. Не охранником, нет (для этого нужно не сознание, подготовленное жизнью и бытом многих поколений, а всего лишь приказ и дубинка), а охранителем - по любви и пониманию, по способности к самоотречению, - чтобы в охраняемое вложить всего себя не для сегодняшнего, а для завтрашнего дня, для других поколений, ради которых и твоя жизнь согрета огнем далекого костра предков.
      Тот человек, вооруженный топором, копьем, но отграниченный пламенем костра от окружавшей его природы, которая, казалось ему, тонет в беспросветном мраке, еще не был человеком. Он не мог претендовать на это высокое звание потому, что его глаза слепили голод, желание и костер, который не столько освещал мир, сколько превратно толковал его, утверждая свет, жизнь, истину только в освещенном им круге. На самом же деле все это лежало вне его пределов. Дочеловек именно боролся с природой, уничтожая ее, разрушая, сокрушая ударами топора, навязывая ей свое собственное сопротивление, наделяя ее собственными яростью и страхом.
      Мне часто кажется, что мы, живущие сейчас, вновь те же люди. Мы ограничили себя кругом веры и, пусть внутренне критикуемой, покорностью всем решениям правительства. Все, что написано в наших догматах, и все, что высказано нашими чуткими и мудрыми вождями, неукоснительно признается единственно верным, не подлежащим не только сомнению, но даже осмыслению. Мы считаем, что верно и нравственно только то, что лежит внутри одобренного верой и постановлениями круга. мы уничтожаем отклонения, уничтожаем ростки всего нового, того нового, что не укладывается в рамки ранее принятых законов, удовлетворяющих вождей и их окружение. И борются за чистоту перед лицом господа не охранители, а охранники. Перед нами лежит мир чудес, мир, ждущий наших рук и умов, мир, ждущий и ищущий в нас не мелочных, фанатичных и ограниченных надзирателей, а внимательных друзей, старших братьев, являющихся гармоничной частью всего сущего, частью единого целого, неотделимой частью разума вселенной. Нужно выйти за пределы нашего круга, сделать то, что не удалось нашим предкам, но что они завещали нам. Свободу и счастье человек приобретет не от церкви, не от правительства - от них мир лишь переполняется приказами: "делай, как я, не то арестую! Молись, как я, не то изобью!" - А от внутреннего самовоспитания, раскрытия в себе умения понимать красоту и сложность мира, умения разделять чистоту и грязь, правду и ложь, заблуждения и продуманную корысть. И при этом не бояться...
      У древнего человека было достаточно сил и жизнестойкости, чтобы выжить в этой борьбе, понять кое-какие идеи, воплотить их в орудия из дерева, камня, кости, защититься от первого натиска стихий. Но к созиданию и преображению природы он мог прийти тоже только через понимание и наблюдение. Для этого требовалось не противостояние. Человек должен был почувствовать себя заодно с природой, увидеть в ней не противника, а союзника, во всяком случае партнера... то же предстоит и нам. Осознанная любовь к своему народу не соединима с ненавистью к другим. Любя свой народ, свою семью, скорее будешь любить другие народы, другие семьи и людей, пусть даже они отличаются от тебя, от твоего народа. Даже если они отклонения. В каждом человеке существует общая настроенность на ненависть или на любовь, на отъединение себя от других или на признание чужого - не всякого чужого, конечно, а лучшего в чужом, не отделимая от умения заметить это лучшее. В этом сила людей, которая позволит им пройти через вселенную. Эта сила напомнит нам нашу собственную забытую историю, шаг за шагом проведет по ней и покажет, что не войны, не страх и ненависть, а дружба, сотрудничество с окружающим миром и взаимопонимание позволят нам выстоять, вырасти и найти свой путь в трудных коридорах времени - путь, который сейчас еще далек от своего конца, и от которого, возможно, зависит нечто большее, чем сохранение жизни на нашей родной планете..."
      Читая, я начинал видеть наш мир, свои поступки, поведение дяди Акселя, моего отца и других в совсем ином свете. Мне было горько, что я тратил и трачу свои способности исключительно на приспособленчество, что не понимал этого раньше. Досадовал, что дядя Аксель дал мне прочесть это только теперь, хотя осознавал, что раньше я не был достаточно зрел, чтобы сделать правильные выводы из прочитанного и мог бы наделать массу глупостей. Во мне рождалось что-то новое и прекрасное. Ясно, что немедленно за чтением я не стал бы другим, но книги вкладывали в меня все то, что рано или поздно, после беспощадных раздумий, поставило бы меня в ряды искателей и борцов за человечность, рядом с Мортеном и его товарищами.
      Я продолжал читать про события во время Наказания..
      "... Одновременно сползали с гор ледники, сокрушая отмеченные на картах леса, деревни, церкви, погребая пашни, дороги, перевалы. Лежали мертвые на осклизлой, растоптанной, мокрой земле, в грязи, в налитых водой колеях, в наполненных грязной жижей кюветах у дороги. В это время на равнинах и в горах поднимался уровень озер, затапливая пойму и берега, поднимался уровень внутренних морей, наступавших на стены прибрежных городов, выгонявших из нор животных и змей, от которых людям приходилось спасаться как и от волн. А в местах, где зона демонстрировала свою мощь, растрескавшиеся такыры пересыхающих озер наполнялись "живым туманом". Жители гор опускались в предгорья, а понизившийся уровень мирового океана открывал для человека очередную плоскость морской террасы. И в это же время в лесной зоне под ударами ядерных устройств, торфяники наполнялись влагой, выросший было на них лес погибал, и мягкий мохнатый торф из круглых озер обволакивал пни и остатки деревень аборигенов...
      Так продолжалось недолго...
      Перемена наступала незаметно. Она начинала ощущаться много позже того, как невидимый маятник достигал определенного ему предела и начинал с усилием продираться назад сквозь вязкое, тормозящее его ход пространство времени. Только благодаря подвигу Кандида, понявшего и остановившего "Часы жизни", сила зоны была подорвана. Переход к противоположному состоянию совершался долго. Он походил на планомерное, медленное наступление невидимых армий, выпивающих степные ручейки, озера, чуть ли не вдвое сокращавших обширные водоемы, понижавших уровень грунтовых вод, иссушавших материки и загонявших вверх, к бесплодным каменным вершинам, горные ледники. Горели леса, дымились высохшие торфяники в зоне, пересыхали степи, в воздухе носилась радиоактивная пыль и серые хлопья "живого тумана".