И доля графа де Блуа {85};
      Тысячу триста - брат; в подарок
      Дал император тыщу марок;
      Кузен, король английский, дал
      Тысячу фунтов. Капитал
      Без опасений был положен
      1650 На ренту, где доход надежен.
      Неверскому Раулю {86} братом
      Он приходился и был взят им
      В круг, где ему был каждый рад.
      Каких ни делает он трат:
      На посещение дворов ли,
      Иль на служенье - в том торговли
      В помине нет. Коль дар обещан
      И не дан - тягостная вещь он.
      Кто дар задерживать горазд,
      1660 Ни даст, как должно, ни продаст.
      Дар в срок же славен и ценой,
      И благодарностью двойной.
      Так - дар, что был одним сперва,
      Теперь идет один за два,
      И сводит радость от даренья
      На нет всю тягостность прошенья.
      Зато и дар, что даст Гильем,
      Всем столь приятен, ибо тем,
      Что прежде просьбы дан, хорош он,
      1670 В предвиденье ее предложен.
      К себе располагал он всех,
      Все верили в его успех:
      Маркизы, графы, короли.
      Того несчастным бы сочли,
      Кто не пленен им - пусть его
      Не знал бы, в дар бы ничего
      Не получил, но слышал верный
      О нем рассказ. Нет соразмерной
      Хвалы тому, как он ведет
      1680 Себя. Не описать за год
      Всех за день им свершенных дел.
      Сколь благ и сладостен удел
      Дам, что беседу с вам вели
      И восхищаться им могли.
      Рожденный под звездой счастливой,
      В компании славолюбивой
      Турнирный захватив трофей
      Пленив бойцов, забрав коней,
      Все раздает он или тратит.
      1690 Любой, кого копьем он хватит,
      Оказывался на земле.
      Противника, держась в седле,
      Он поднимал одной рукою
      И, коль хотел, возил с собою.
      При нем ни жезлов, ни булав,
      Но падал, слова не сказав.
      Без чувства тот, кому тяжелый
      Удар нанес рукой он голой.
      1700 Любил он блеск турнирных дней,
      Дам, игры, птиц, собак, коней,
      Друзей и всякую забаву,
      Что людям доблестным по нраву.
      Стать лучше, если взял он всем,
      Ему нельзя. Итак, Гильем
      Неверский {87} прозывался он.
      Что до дескортов, лэ, кансон,
      Сирвент и прочих песен, фору
      Он мог любому дать жонглеру.
      Сам Даниэль {88}, при всем уменье
      1710 Своем, с ним не идет в сраdненье.
      Как постоялец-нарасхват
      Он шел, давая сверх доплат
      К счетам раздутым при отъезде.
      Был о его прибытье вести
      Хозяин рад, придать спеша
      Блеск дому: ждал он барыша.
      Безвестный ли, иль знаменитый
      Жонглер, быв под его защитой,
      Не голодал, не холодал.
      1720 У многих он любовь снискал,
      Даря им лошадей иль платье.
      Сродни подобные занятья
      Сеньору д'Альга {89}, чьи старанья
      Найти б должны были признанье,
      Будь справедливость здесь в ходу:
      По доброй воле людям мзду
      Дает он часто и с лихвой:
      Известно мне, что годовой
      Доход он за день раздает,
      1730 И дней таких по сотне в год.
      Начав хвалить его за это
      Хотя любить эн Бернадета
      Ему побольше не мешало б,
      Притом, что от того нет жалоб,
      Для остального б рисковал
      Я нужных не найти похвал.
      Но о Гильеме речь: он бога
      И слуг его любил премного,
      Мирян и клир. Все шли гурьбой
      1740 К нему в гостиницу: любой
      Не как в приюте получал
      Лишь хлеб и воду - он встречал,
      Одежды пышные даруя
      И лошадей в роскошной сбруе;
      Давал им средства на дары
      Другим и для любой игры,
      Три месяца мог длиться отдых,
      Молчал хозяин о расходах,
      Уверенный, что все затраты
      1750 Дождутся нескупой оплаты,
      Когда на родину вернут
      Турнирный зов иль бранный труд
      Гильема, верх куртуазии,
      В ком свойства так сошлись благие,
      Что их на тысячу дели,
      Всех безупречными б сочли.
      Он ум имел столь благородный
      И для ученья столь пригодный,
      Что как наука ни трудна
      1760 Была, ему легка она.
      В любовь еще не вовлечен,
      О ней не знал всей правды он.
      Верней, он знал о ней по слухам.
      И вот, прочтя единым духом
      Писателей, осведомленных
      О поведении влюбленных,
      Он понял с самого начала,
      Что если юности пристала
      Любовь, то, значит, и ему.
      1770 Он хочет сердце потому
      Отдать любви, что вступит с ним
      В союз, не дав прослыть дурным.
      Покоя это не дает
      Ему. Тут слышит он, как тот,
      Кто для себя решил сберечь
      Фламенку, стал ее стеречь.
      О том, что лучше и прекрасней
      Она, а также куртуазней
      Всех в мире, - верит он рассказу,
      1780 Считая, что влюбился б сразу,
      Как с ней вступил бы в разговор.
      Пока он грезил так, Амор {90},
      К нему приблизившись вплотную,
      Стал убеждать напропалую
      В манере нежной и игривой,
      Что даст он шанс ему счастливый
      На стоящее приключенье.
      И проповедь, и поученье
      Лишь то внушить ему хотели,
      1790 Что всех он ловче и умелей:
      "Тебе и рока смысл, и знака
      Открыт; смысл радости, однако,
      Мной в башне, что ее таит
      К твоей же выгоде, сокрыт.
      Ревнивец держит ту в секрете,
      Которой лучше нет на свете
      Средь предназначенных любви,
      Но ты, ты плен ее прерви:
      И рыцарь ты, и клирик вместе,
      1800 Так что ищи ее в том месте
      . . . . . . . . . . . . . . . . {91}
      От той, где спал он ночь, усадьбы
      Лье за пятнадцать был Бурбон.
      Амор, разя со всех сторон,
      Дать отдыха ему не хочет:
      Он бдит, он спит - Амор хлопочет.
      С разгар ли бденья, или сна
      Над ухом речь его слышна,
      Приказывающая грозно
      Вставать немедля - слишком поздно.
      1810 Взять легче верх в такой войне,
      Застав бойца наедине,
      Под грузом лат, в турнирной брани,
      Врагом таранимый, тараня
      Врага, клянусь, он все б свои
      Забыл заботы о любви.
      Есть, мне известно, взгляд, и верный:
      Довольство и досуг чрезмерный
      Любви на пользу, как ничто.
      Коль кто-нибудь не верит в то,
      1820 Пример Эгиста {92} пусть возьмет,
      Он правду знал на этот счет:
      Гони любовь, покой гоня {93}.
      И тот безумец для меня,
      Кто хочет, пребывая праздным,
      Утехам предаваясь разным,
      Добиться у любви отставки.
      По кто о смерти иль удавке
      Мечтает для нее, иль плене
      Хотя б - тот откажись от лени.
      1830 Есть поговорка: где досуг
      Полней, там злей любви недуг.
      Любовь, чтоб мучился Гильем,
      Влечет его к себе ничем:
      Мол, пусть не видя насладиться.
      Хотел бы он найти провидца,
      Чтоб предсказал, что ждет его.
      Но и не хочет он того,
      Желая приключенья прежде,
      Ибо в уверенной надежде
      1840 Не та же сладость, что в мечтах,
      В свершенье коих вмешан страх.
      Едва заря сменила тьму,
      Гильем, когда еще к нему
      Придти с побудкой не успели,
      Встал, чтобы дня не ждать в постели.
      Все вкруг коней, меж тем, хлопочут,
      Седлают и вьюки торочат,
      Уж можно трогаться в дорогу,
      Но в церковь помолиться богу
      1850 Идет Гильем и молит так:
      "Мне уделите ваших благ,
      Господь, от злых избавьте ков
      И на ночь приготовьте кров".
      Вернувшись, видит он, что свита
      Жарким позавтракать досыта
      Решила, хлебом и вином.
      Хозяин принимает в нем
      Участье: пусть без проволочек
      Возьмет чего-нибудь кусочек.
      1860 Гильем в ответ: "За завтрак сесть
      Нет времени, не стану есть.
      Они же молоды, еда
      Необходима им - стыда
      Тут, кстати, нет - в начале дня".
      И первым, вспрыгнув на коня,
      Он отправляется в дорогу.
      Оруженосцам на подмогу
      Спешит хозяин: в седла он
      Подсаживает их; вдогон
      1870 Они за господином мчатся.
      Никто так рано повстречаться
      Им у заставы городской
      Не мог, кто знал бы, на какой
      Проселок иль большак свернуть,
      Но, впрочем, им известен путь,
      Поскольку прежде проезжали.
      Гильем в мечтах, но не в печали
      Ведь от бесед избавлен он.
      К полудню прибыли в Бурбон,
      1880 Он ищет лучшую средь местных
      Гостиницу и самых честных
      Хозяев: что честнее нет,
      Чем Пейре Ги, - любой сосед
      Ему внушает; все хвалили
      И нрав жены его, Бельпили.
      Ему показывают дом,
      Тот, не найти изъяна в ком,
      Их, на крыльце у двери сидя,
      Встречает, но встает при виде
      1890 Гильема с вежливым приветом.
      "Сеньор, - тот молвит, - в доме этом
      Я б разместился, если можно:
      Средь граждан нет - коль мне неложно
      Сказали - равных ни слуги,
      Ни рыцаря сеньору Ги".
      - "Сеньор, болтают что невесть,
      Но, уверяю, надоесть
      Не может вам, здесь захоти
      В теченье лет хоть десяти
      1900 Вы жить; у вас в распоряженье
      Отныне эти помещенья,
      Гостиницы, конюшни - тут
      Найдет сто рыцарей приют".
      Спасибо; въедет он чуть позже.
      Все на Рамбергу {94} непохоже
      В хозяйке: тонкость, нежный лик,
      Радушье; легок ей язык
      Фламандский, также как бургундский,
      Бретонский, также как французский.
      1910 Она, увидев, сколь достоин
      Гильем, пригож, изящен, строен,
      Спросила, кто сей господин,
      Как звать его. Тогда один
      Из свиты ей ответил прямо:
      "Гильемом благородным, дама".
      - "Добро пожаловать, сеньор,
      Возросший быстро! До сих пор
      Никто не видел в мире целом,
      Чтоб юный был столь крепок телом.
      1920 Блаженна мать, которой он
      Рожден и вскормлен и взращен!
      Поесть успели вы едва ли,
      Все, между тем, готово в зале.
      Хозяин обещал вот-вот
      Придти, обед давно уж ждет.
      И вы, и мы - все будем сыты,
      Будь с вами даже больше свиты.
      Мы ставим для любой особы,
      Прибывшей к нам, условье, чтобы
      1930 Не связывать: пускай пробудет
      Здесь день, а дальше - как рассудит".
      - "Обычай здешний, - молвит он,
      Я чту; исполню, как закон,
      Любое ваше изволенье".
      - "Спасибо. Ждет вас омовенье".
      Вот свита лошадей ввела
      В конюшни, сбрую заперла,
      Ключи с собою унеся.
      Удобно разместилась вся
      1940 Компания; их кормят, поят,
      Хозяин их доверья стоит.
      Теперь - любовь! Ведь заперта
      С Гильемом рядом в башне та,
      Что в сердце заперта его,
      Хоть долго ей не знать того,
      Плененной, но и взявшей в плен
      Его, кто с радостью взамен
      Возможность созерцать нашел
      С той самой точки, где за стол
      1950 Он был посажен, - башню с ней.
      Он ест, но алчет лишь сильней
      За сердцем вслед туда попасть.
      Что ненасытна эта страсть,
      Ненаполнима сердца бездна,
      Тем, кто желанья полн, известно,
      Особо ж, коль достичь отрады
      Любовной не дают преграды.
      После обеда руки моет
      Гильем и ждет, когда устроит
      1960 Ему тех самых ванн показ
      Хозяин. "Эта вам как раз
      И та, - тот начал, - все равно".
      Интересует лишь одно
      Гильема: положенье окон
      Чтоб ясно башню видеть мог он
      Из них, фламенкину тюрьму.
      Одна из комнат - по нему:
      "Вот эта - лучшая бесспорно.
      Здесь и уютно, и просторно".
      1970 Хозяин молвит: "В добрый час!
      Никто не потревожит вас
      В приюте этом, здесь вольготно.
      Снимал и граф Рауль {95} охотно
      Его, как приезжал в Бурбон,
      Но здесь давно уж не был он
      Сеньор мой, прежде славный, круто
      Вдруг изменился: с той минуты
      Ни разу он, как стал женат,
      Ни шлема не носил, ни лат,
      1980 Ему и слава надоела,
      И жизнь; вы, верно, в курсе дела".
      - "Да-да, я слышал от кого-то,
      Но это не моя забота.
      Болезнь меня, к несчастью, гложет,
      И коль никто мне не поможет,
      Как поступить, не знаю сам".
      - "Сеньор, здесь будет все по вам.
      Сказал хозяин. - Бог любовью
      Вас не оставит и здоровье
      1990 Вернет. Не спорьте вы со мной.
      Здесь не бывало, чтоб больной
      Хворь после ванн не превозмог.
      Коль он тут пробыл должный срок".
      В жилище чисто, снабжено
      Необходимым всем оно:
      Помимо печки и постели
      Предметы есть для всякой цели.
      Гильем велит перетаскать
      Сюда и запереть всю кладь;
      2000 Хозяин скромен и воспитан
      И потому уйти спешит он.
      Тут, вызвав свиту, повелел
      Остерегаться низких дел
      Гильем и строго наказал им
      Не выдавать намеком малым,
      Кто он, - придумав немудрено
      Сказать, что он из Безансона {86}.
      Не из-под палки по приказу
      Справляли службу чтоб, но сразу;
      2010 Чтоб провиант был обеспечен;
      Чтоб каждый был другим привечен;
      И все, кто господа, кто слуги,
      Забыли в мыслях друг о друге,
      Ибо с хозяином сидят
      Теперь; чтоб не стеснялись трат
      На рацион разнообразный;
      Чтоб соблюдали куртуазный
      Манер в служении примерном
      И обрели служеньем верным
      2020 Друзей и мзду, и всем видна
      Тем самым стала их цена:
      "Служа себе, служите мне".
      - "Сеньор, мы вам верны вполне".
      В послепасхальную субботу
      Всех, кто любовную заботу
      Забыл, в бездушье соловей
      Винит. Запела средь ветвей
      Вдруг иволга в рассветный час:
      Не удалось Гильему глаз
      2030 Сомкнуть всю ночь, не мог он спать,
      Как ни мягка была кровать,
      Как ни свежа, бела, просторна.
      Свободный только что, покорно
      Он принял плен, он крепостной.
      "Амор, - он молит, - что со мной
      Вы сделали? Где рыцарь славный?
      Ко мне в советчики недавно
      Пойти вы предложили сами.
      Что ж ожиданье длить? Ведь с вами
      2040 Завету верность я храню:
      Оставив всю свою родню,
      Бреду безвестен, нелюбим,
      Как чужестранный пилигрим,
      По незнакомому мне краю.
      Дни напролет в тоске вздыхаю,
      Желаньем сжат и обездолен.
      Я притворяюсь будто болен,
      Но перестану быть притворой,
      Коль не пройдет недуг, который
      2050 Во мне: и не недуг он, столь
      Сладка мне эта злая боль.
      Я зла лишусь, коль обуян
      Не буду злом. Есть у мирян
      Пословица, она мудра:
      Добра и только - суть добра,
      Но сущность зла - не только зла.
      Ваш слух закрыт: не проняла
      Вас ни одна еще из пеней
      Моих. Вовеки утешений
      2060 Слова с губ ваших не слетят.
      Но правы вы, я виноват,
      Что, быв легко сражен напастью,
      Поверил своему несчастью,
      [...] {97} в труде ища безмездном.
      Что должен с сердцем быть железным
      Влюбленный, докажу сначала.
      Кого любовь манит, пристало
      Тому быть тверже, чем магнит:
      "Магнит" сложнее, чем "манит"
      2070 Составлен, а чем проще штука,
      Тем и прочней, гласит наука {98}.
      Все элементы долговечны,
      А вещи сложные увечны,
      Их элементы ненадежны,
      Поскольку противоположны.
      Любовь же элемент есть чистый,
      Простой и ясный и лучистый,
      Два сердца вдруг она в одно
      Сливает, в них входя равно:
      2080 Внутри одна, но две снаружи,
      Связь двух сердец, меж тем, все туже.
      Но, будучи поделена
      Неравно, не жилец она:
      То сердце, где ее нехватка,
      На вещи, что претят ей, падко,
      Ведь наполненье - цель сердец;
      И настает любви конец,
      Поскольку силы на исходе;
      Делиться не в ее природе:
      2090 Коль кто-то заявил права
      На сердце - в нем любовь мертва.
      Ей нужно сердце целиком,
      Лишь при условии таком
      Она в нем длится. Не приправа
      Любовь, коль только не лукава.
      Итак, она проста, чиста,
      Беспримесность - ее черта.
      Магнит же тверд, но простотой
      И чистотой не славен той.
      2100 Лишите "г" _магнит_, отныне
      Уж он _манит_; и по-латыни
      Взять первый случай - _adamas_:
      Из _ad_ составлен и _amas_.
      Прижившись в языке вульгарном,
      "И" стало вместо "а" ударным.
      Но сколь ценнее "а", чем "и",
      Ценнее столь особы, чьи
      Дела любви угодны, тех,
      Кто рад поднять любовь на смех,
      2110 Не понимая в ней ни звука;
      Чужды им знанья и наука.
      Тут тратить без толку слова:
      Как перед лебедем сова
      Иль сыч - пред теми эти души.
      Да слышит, кто имеет уши!
      Меж тем, пора вставать, рассвет,
      В постели мне покоя нет".
      Крестясь, встает и молит чинно
      Святых Генезия, Мартина,
      2120 Георга, Власия {99} и пять
      Иль шесть еще, кого признать
      Должны мы рыцарями тоже,
      Призвать все милосердье божье
      К нему. Еще раздетый, в створ
      Окна распахнутого взор
      Бросает он на башню с той,
      Кто бед и слез его виной,
      И, поклонившись, говорит:
      "На {100} Башня, ваш прекрасен вид;
      2130 Попасть бы внутрь, где, знать, светло
      И чисто, но чтоб не могло
      Случиться н'Арчимбаута близ,
      Ни Маргариты, ни Алис!"
      И наполняют эти пени
      Бессильем руки и колени;
      На сердце хлад, бледны ланиты.
      К нему спешит один из свиты,
      Боясь, что упадет хозяин
      Без чувств, - и мог бы, опоздай он.
      2140 Гильема, сколько было сил,
      За голову он обхватил
      И на постель кладет опять.
      Вот может быстро как зажать
      Любовь людей в своих тисках.
      Слуга испытывает страх,
      Ни пульса не найдя, ни вены,
      Ведь унесла любовь за стены
      Той башни чувства все его.
      Фламенке ж не узнать того,
      2150 Что некто здесь в нее влюблен.
      Ее в объятьях держит он,
      Столь ей учтиво потакая
      Во всем и нежно так лаская,
      Что это незаметно ей.
      Когда б она узнала, чей
      Бесплотный тот порыв столь сладок,
      А на ревнивца бы припадок
      Напал, не проходящий в срок,
      Тогда б никто в словах не мог
      2160 Достойно передать усладу,
      За упование в награду
      Ей данную. Коль общей стать
      Могла б той грезы благодать,
      Она была б на то согласна,
      Ибо в обманности соблазна,
      В мечте о том, чему, как прежде,
      Не быть и впредь, в пустой надежде
      Тень удовольствия сквозит.
      Любовь, свой нанеся визит
      2170 Гильему, возвращает телу
      Рассудок; предается делу
      Дневному вновь оно; светло,
      Хоть веки смежены, чело
      И все лицо, столь ярок пыл
      Зари; когда же он открыл
      Глаза, сияя, солнце встало.
      Гильем прекрасен, щеки алы.
      Из мест, где был, выходит он,
      Как будто удовлетворен,
      2180 Что отдохнул, трудом тяжелым
      Измучившись, и встал веселым.
      Слуга так плакал, что потоки
      Слез замочили лоб и щеки
      Гильемовы. "Сеньор, вы спали
      Так долго, что в большой печали
      Я был", - он молвил и утер
      Глаза салфеткою. Сеньор
      Ему в ответ: "Твоих скорбей
      Источник - в радости моей".
      2190 Впрямь, то, что в горе ты великом,
      Напрасно выражать лишь криком.
      Рубаху и штаны Гильем
      Надел; на беличью затем
      Накидку сел он у окна.
      По руку правую стена
      Той башни. Смотрит, обуваясь,
      Он на нее не отрываясь.
      Одет изящно: на ногах
      Не башмаки, но в сапогах
      2200 Любил ходить он остроносых,
      Должно быть, из Дуэ привез их.
      Не станет шерстяных чулок
      Носить, коль не обтянут ног.
      Он ахи испускал и охи
      И прибавлял при каждом вздохе:
      "Держать ее в плену - злой грех.
      О, существо прекрасней всех,
      Достоинств редких средоточье.
      Не дайте умереть, воочью
      2210 Узреть вас перед тем не дав!"
      Велит нести кафтан. Стремглав
      Бежит за ним слуга, в ком толку
      Не на одну б хватило пчелку,
      Кто деятельней и живей,
      Чем ласочка иль муравей.
      Принесен таз с водой. Сперва
      Гильем умылся; рукава
      Затем пришил {101} изящным швом
      Иглой серебряной; потом
      2220 Накинул плащ из шерсти черной
      И оглядел себя - зазорный
      Не мог замечен быть изъян
      В наряде тех, кто шел из ванн.
      Тут входит Пейре Ги как раз:
      "Сеньор, дай бог, чтоб всякий час
      Дня, доброго уже в начале,
      Был добр для вас. Вы рано встали!
      А мессу, между тем, поздней
      Начнут: быть пожелав на ней,
      2230 Опаздывает госпожа".
      Гильем ответствует, дрожа:
      "Пойдемте лучше прямо в храм
      И совершим молитву там,
      А после воздухом подышим,
      Покуда звона не услышим".
      - "Не откажу, - тот молвит, - славный
      Сеньор, вам в этом; в мере равной
      Во всем, что вам придет на ум".
      Гильем хранил в одной из сум
      2240 Дорожных новый пояс: в пряжке,
      Французской ковки, без натяжки
      На марку серебра почти,
      Коль на весы ее снести.
      На славу пояс был сработан,
      Хозяину его дает он.
      Тот кланяется куртуазно:
      "Сеньор, столь дар несообразно
      Богат ваш, помоги мне бог,
      Что буду думать, чем бы мог
      2250 Вас отблагодарить: роскошен
      Подарок, я им огорошен.
      Словно гостинец новогодний,
      Он всех полней и превосходней:
      С массивной пряжкой вещь из кожи
      Ирландской стоит здесь дороже
      Любых сокровищ; больше им
      Доволен я, чем золотым".
      Хозяин был отменных правил,
      Женитьбой же себя избавил
      2260 Удачно он от всех хлопот
      О тех, кто у него живет.
      Хоть в монастырь они вдвоем
      Идут, но каждый о своем
      Задумался: ведь у Гильема
      Любовь - единственная тема,
      А у другого постоянны
      Две темы - прибыли и ванны,
      И мысль, что гость принять захочет
      Хоть завтра их, его уж точит.
      2270 Встал на колени, как вошел
      Во храм, Гильем и на престол
      Апостола Климента {102} строго
      И пылко стал молиться богу;
      Марию-Деву помогать,
      Святого Михаила рать
      И всех святых усердно молит,
      Три раза Отче наш глаголет,
      Затем молитовку - творенье
      Отшельника - перечисленье
      2280 Семидесяти двух имен
      Творца, в каких открылся он
      Евреям, римлянам и грекам.
      Молитва эта человеком
      Руководит, любить творца
      Настраивая и сердца
      Уча добру. Кто с нею дружит,
      От бога милости заслужит;
      Для тех немыслим злой конец,
      Кто отдает ей пыл сердец,
      2290 Иль, записав, у сердца носит.
      Гильем молитву произносит
      И открывает наугад
      Псалтырь, и попадает взгляд
      На стих знакомый: Возлюбих {103}:
      "Бог знает нужды чад своих",
      Шепнув, отводит от страниц
      Глаза и опускает ниц.
      Затем осматривает храм;
      Но он, гадая, где бы там
      2300 Сидеть удобно было даме,
      Не знал, что помещали в храме
      Ее в курятне на запор.
      Хозяин молвит: "Эй, сеньор,
      Да вы молитв знаток дотошный!
      А здесь у нас алтарь роскошный
      И редких множество мощей,
      Вы, просвещенный книгочей,
      Об этом знать должны тем паче".
      - "Да, это так, мой друг, иначе,
      2310 Меня отрадой не даря,
      Пройдет и чтенье псалтыря,
      И пенье по молитвослову,
      И поучительное слово".
      - "О сударь, нет цены вам, право.
      Будь мой сеньор такого ж нрава,
      Достойный был бы вам уход
      Оказан тотчас и почет;
      Но ревностью он взят от нас.
      Что он ревнив, видать на глаз,
      2320 И неизвестно почему,
      Ведь в жены существо ему
      Досталось всех нежней, прелестней,
      Никто не может наравне с ней
      Стать ни в поступках, ни в словах.
      А он от ревности исчах,
      И даже здесь свою красотку
      Он гонит за перегородку".
      - "Не знает, что творит; едва ль
      Чего добьется, но не жаль
      2330 Его, пусть так", - сказал Гильем.
      И через площадь вслед за тем
      Они идут, за город, в сад,
      Где, нежным дням и листьям рад,
      Выводит соловей рулады.
      Гильем прилег, ища прохлады,
      Под пышной яблоней в цвету.
      Хозяин, видя бледноту
      Его, решает, что недуг,
      Шла речь о коем, красок вдруг
      2340 Его лишил, и бога молит:
      Пусть выздроветь ему позволит
      И цель осуществить свою.
      Гильем внимает соловью,
      Молитв хозяина же ухо
      Не слышит. Впрямь, лишает слуха
      Любовь и делает слепцом
      Или немым или глупцом
      Того, кто мнит, что в деле смыслит!
      Не зрит, не слышит и не мыслит
      2350 Гильем; губ не сомкнет, не смежит
      Век, рук не вскинет; душу нежит
      Свист соловья, пленивший слух,
      И вот он слеп, и нем, и глух,
      Поскольку то, что нежит души,
      Так прочно запирает уши,
      Что не возьмет ничто преграду.
      Должны, чтоб разделить отраду,
      Вернуться чувства вглубь сердец.
      Сеньор наш сердце, и отец:
      2360 Плени его добро иль зло,
      Все чувства, что произошло,
      Спешат узнать; чем сплав их туже
      Внутри, тем человек снаружи
      Беспомощней, как будто разом
      Погасли чувства в нем и разум.
      А коль добро и зло извне
      Их тянут внутрь, не странно мне,
      Что если сердце заняла
      Любовь - состав добра и зла,
      2370 То к господину вскачь они
      Примчатся, только помани.
      И так у чувств заведено,
      Что если призвано одно,
      У остальных лишь та забота,
      Чтоб сделать для него хоть что-то,
      Что облегчит несенье службы.
      Заботы же свои им чужды.
      Коль эту мысль принять, то выйдет,
      Что кто захвачен чем-то - видит
      2380 И постигает меньше тот;
      Пусть даже кто его толкнет,
      Не ощутит он - за собой
      Такое замечал любой.
      Меж тем, пел соловей все тише
      И пенье оборвал, заслыша,
      Что стали бить колокола.
      Хозяин молвит: "Подошла
      Пора идти на мессу нам".
      От дум освободясь, и сам
      2390 Гильем их слышит: "Что ж, я с вами,
      Стать до начала мессы в храме
      Хотелось бы, пока народ
      Еще не весь туда войдет".
      - "Сеньор, мы доберемся скоро
      Туда и станем среди хора,
      С запинкой я могу чуть-чуть
      Прочесть и певчим подтянуть".
      - "Благословение на вас!
      Но что ж открылись лишь сейчас
      2400 Вы мне? Тем докажу свою
      Любовь, что я вам подпою".
      Доходят вместе без помех
      До церкви, слыша ото всех:
      "Спаси господь!" - кого ни встретят;
      Так в дни пасхальные приветят
      Друг друга люди сердцем чистым.
      Заходят в храм, идут к хористам,
      Откуда видеть мог Гильем
      Всех через узкий ход, никем
      2410 Не видимый извне; он ждет,
      Напрягши взор, когда войдет
      Фламенка, думая, что сразу
      Сумеет, доверяясь глазу,
      Узнать, она ли, не она ль.
      И было б так, когда б вуаль {104}
      Ее лица не прикрывала.
      Теперь он только в покрывало,
      Как ни ловчи, упрется взглядом.
      А ведь узнай она, что рядом
      2420 С ней в церкви друг таится лучший,
      И при враге нашла бы случай
      Ему из-за перегородок
      Дать вдруг увидеть подбородок,
      Или хотя бы отклонить
      Вуаль, будто от носа нить
      Или от глаза отводя;
      Не побоялась бы, входя
      Во храм, рукой перекреститься
      Открытой, взор вперяя в лица,
      2430 Пока б он на того не лег,
      Кто от любви к ней изнемог.
      Гильема сердце сильно бьется,
      Никак он дамы не дождется.
      Он видит в каждой новой тени,
      Пересекающей ступени,
      Эн Арчимбаута. Люди в храме
      Выстраиваются рядами.
      Но вот вся паства подошла
      И третьи бьют колокола,
      2440 И тут-то после всех возник
      В дверях безумец, видом дик,
      В щетине, ряжен как попало,
      Рогатины недоставало,
      Чтоб стал он чучелом вполне,
      Какое ставят на холме
      Крестьяне против кабанов.
      И рядом с тем, чей вид таков,
      Красавица Фламенка шла,
      Хоть сторонилась, как могла,
      2450 Настолько был ей гадок он.
      Вот стала на порог - поклон
      Отдать смиренный. В этот миг
      Гильем Неверский к ней приник
      Впервые взором - хоть плохая
      Была возможность; не мигая,
      В томленье, на судьбу в обиде,
      Вздыхал он, черт ее не видя.
      Но тут Амор шепнул: "Ее
      Спасти - намеренье мое.
      2460 Но покажи и ты свой норов,
      Однако не бросая взоров,
      Чтоб не заметил кто-нибудь.
      Я научу, как обмануть
      Ревнивца так, чтоб проклял он