[И. Маттезон, "Филологические удовольствия". -- Гамбург, 1752 г.]
      239 (III/649)
      Сим оповещается, что баховское сочинение, называемое "Искусством фуги", уже вышло из печати, и все подписчики могут на этой неделе получить свои экземпляры, выслав подписную квитанцию. Имеются также экземпляры, каковые можно получить по наличному расчету.
      ["Лейпцигские газеты". -- Лейпциг, 3.V. 1752 г.]
      240 (III/650)
      [Выплачено] 40 <талеров> вдове господина Иоганна Себастьяна Баха, некогда кантора [школы] св. Фомы, Анне Магдалене, за предоставление нескольких 155 экземпляров особых музыкальных пьес, сочиненных упомянутым ее супругом при его жизни и отпечатанных после его смерти, называемых "Искусством фуги", а также ввиду бедственного ее положения, 19 мая по распоряжению и под расписку.
      [Из счетов магистрата. -- Лейпциг, I9.V. 1752 г.]
      241 (III/683)
      Берлин. Господа издатели практических музыкальных сочинений сим оповещаются, что я намерен продать из рук [в руки] по сходной цене чисто и аккуратно награвированные медные доски к объявленным несколько лет тому назад фугам моего покойного отца, капельмейстера Йог. Себаст. Баха. Количество оных [досок] составляет десятков шесть, и весят они около центнера1. О достоинствах, присущих этому произведению, нет нужды распространяться, ибо память об искусстве моего покойного отца, особенно в области любого рода фуги, у знатоков этого дела еще не угасла. Но да будет мне дозволено отметить, что это совершеннейший практический труд касательно фуги и что всякий изымающий искусство непременно должен из него поучиться (с привлечением хорошего теоретического руководства, например марпурговского), как делать хорошую фугу, что даст ему возможность не нуждаться в учителе, который за приобщение к тайнам фуги часто назначает весьма высокую плату. Произведение это до сих пор продавалось по цене 4 талера за экземпляр. Но пока разошлось всего около тридцати экземпляров, ибо не везде еще о нем известно; а поскольку мои обязанности по службе у его величества не позволяют мне вступать в обширную и обстоятельную переписку, дабы должным образом ознакомить с ним людей, то в этом и состоит причина того, что я решился целиком и полностью с ним распроститься. Господа любители могут письменно адресоваться ко мне сюда в Берлин, и могу заверить, что, как только от кого-либо поступит приемлемое предложение, я без всяких проволочек предоставлю ему эти доски, дабы через его обширные знакомства произведение это -- во благо публики -- всюду обрело известность. Берлин, 14 сент. 1756 года.
      Карл Филипп Эмануэль Бах.
      [Журнал "Историко-критические работы...". -- Берлин, 1756 г.] 156
      1 Старый "немецкий центнер" = 50 кг.
      Ноты, оставшиеся после смерти Иоганна Каспара Фоглера,
      ученика Баха
      242 (III/728)
      По сходной цене продается вся нотная коллекция вышеупомянутого придворного органиста, [состоящая из сочинений] И. С. Баха и других знаменитых музыкантов; господам любителям -- по [их] желанию -- может быть предоставлен [специально] изготовленный каталог оной [коллекции].
      ["Веймарский вестник". -- Веймар, 16.VII. 1766 г.]
      Бахиана в бенедиктинском монастыре на Кассинской горе
      243 (III/750)
      Вот таким занимательным образом провели мы вечер, навестили еще несколько господ патеров, а под конец побывали у брата-органиста, у коего на пульте лежали ноты нашего старика-немца Баха.
      [К. Т. Вайнлиг, дневники в эпистолярной форме, -- Неаполь, 14.Х. 1768 г.]
      Общение старших сыновей с заинтересованными лицами
      244 (III/725)
      У меня имеется 60 обработок хоралов, сделанных из собственноручно написанных моим покойным отцом, и среди них нет тех, что печатает Бирнштиль. Эти 60 хоралов сделаны специально для органа с мануалами и с педальной клавиатурой, хотя их с не меньшим успехом можно играть и на клавире. Все они написаны на-2-х системах, или на 2-х нотных станах. Большинство сделано совсем коротко, с непосредственным проведением кантус-фирмуса1 в одном из голосов. Между отделами в кантус-фирмусе попадаются непродолжительные паузы, тогда как прочие голоса не останавливаются. Многие из этих хоралов разработаны обширно, некоторые едва умещаются на 2-х листах. Все они [сделаны] для одного лишь органа, без добавления какого-либо другого инструмента или вокальной партии. Они еще [никому] не известны. Однако поскольку я считаю, что они должны попасть в хорошие, дружественные к моему отцу руки (если возникнет такое желание), я 157 готов отдать их в переписку начисто. Всё это мастерски сделанные вещи, выполненные еще более искусно, чем посланные [ранее] образцы. Из доброго расположения я хочу за экземпляр не более 40 талеров хорошего золота, или 8 луидоров. А есть ли у доброго [моего] друга "Искусство фуги" моего покойного отца?
      [К. Ф. Э. Бах -- К. Т. фон Мурру (в Нюрнберг). -- Берлин, после 1765 г.]
      1 См. примеч. 1 к док. 133.
      245 (III/792)
      Портрет моего покойного отца не стоит ничего. Полученные [мною от Вас] его ноты могут, если Вам будет угодно, вновь [к Вам] возвратиться, ибо я без них могу обойтись. Из отпечатанных вещей моего покойного отца [у меня] не осталось ни одного лишнего экземпляра; нет [у меня] больше и [выгравированных] досок; то, что у меня еще сохранилось, а именно первую и 3-ю части [собрания пьес] <"Klavierubung">, могу, если угодно, предоставить Вам в переплетенном виде для переписки, а то и продать. Материал обеих [частей] стоил когда-то 6 талеров; если Вы не намерены их переписать, готов предоставить Вам обе части -- в аккуратном переплете и в очень хорошей сохранности -- за 8 талеров. У меня есть рукопись покойного, я я готов ею удовольствоваться, а у Вас [будет (?)] экземпляр, который был когда-то у него для себя. Но Вам отнюдь не нужно обременять себя.
      [К. Ф. Э. Бах -- И. Н. Форкелю (в Гёттинген). -- Гамбург, 9.VIII. 1774 г.]
      246 (III/793)
      С настоящим [отправлением] Вы получите 2 тетради1, за исправную оплату коих я глубоко Вам признателен. В одной [из них] Вы обнаружите 6 награвированных хоралов2, присовокупленных [к ней] сзади в одном переплете. Помещенные там примечания написаны рукой покойного автора. Помимо того, Вы получите еще 6 пьес И. С. и столько же В. Ф. Первые -- это 6 приятных прелюдий3, очень полезных для начинающих, а среди последних -- то, что Вы хотели для 2-х клавиатур. В [Вашем] распоряжении [может быть также] почти дюжина трио[-фактур]4 И. С. и еще несколько его 158 педальных пьес. Это все, что у меня есть. Скверно, что вещи покойного отца так разлетаются, [но] я слишком стар и слишком занят, чтобы их собрать.
      [К. Ф. Э. Бах -- И. Н. Форкелю (в Гёттинген). -- Гамбург, 26.VIII. 1774 г.]
      1 (**) Печатные экземпляры I и III частей собрания пьес "Klavierubung"
      2 (**) Т. н. шюблеровские хоралы (BWV 645--650).
      3 (**) Вероятно маленькие прелюдии (BWV 933--938).
      4 Трио-фактура (нем. Orgeltrio, часто просто Trio) -- сочинение для органа, рассчитанное на одновременное использование двух мануалов и педальной клавиатуры.
      247 (III/795)
      Спешно имею удовольствие послать Вам, любезнейший друг, остаток своих себастьянад, а именно 11 трио[-фактур]1, 3 педальные пьесы и "С высот небесных [...]"2. Если этот последний хорал у Вас уже имеется, то при случае вышлите мне его обратно. 6 клавирные трио3, примыкающих своими номерами друг к другу, принадлежат к числу лучших работ покойного дорогого отца. И теперь они все еще очень хорошо звучат и доставляют мне большое удовольствие -- невзирая на то, что им уже больше 50 лет. В них есть несколько таких певучих Adagio, какие не умеют писать в нынешние времена. Поскольку они очень потрепаны, пожалуйста, будьте с ними поосторожнее.
      [К. Ф. Э. Бах -- И. Н. Форкелю (в Гёттинген). -- Гамбург, 7.Х. 1774 г.]
      1 См. примеч. 4 к док. 246.
      2 См. примеч. 3 к док. 121.
      3 Вероятно, сонаты для клавесина и скрипки (BWV 1014--1019).
      248 (III/778)
      [...] Господин <К. Ф. Э.> Бах показывал мне две рукописные тетради сочинения его отца, которые тот когда-то давно сделал для своих учеников. Каждая тетрадь содержала двадцать четыре прелюдии и двадцать четыре фуги во всех тональностях, причем некоторые были пятиголосные и очень трудные1. Он подарил мне несколько своих собственных вещей и три или четыре редкие старые книги -- трактаты о музыке из коллекции своего отца -- и обещал в будущем предоставить мне еще и другие, как только я напишу ему, что мне нужно.
      [Ч. Бёрни, "Дневник музыкальных путешествий" (нем. изд.). -- Гамбург, 1773 г.]
      1 (**) "Хорошо темперированный клавир", ч. I и II.
      249 (III/831)
      Кстати, продали ли Вы, Ваше высокоблагородие, свои ноты на аукционах? Мой отъезд из Брауншвейга был столь скоропалителен, что я не имел возможности составить перечень оставшихся [там] моих нот и книг; 159 про "Искусство фуги" моего отца и про кванцево "Наставление [в игре] на флейте"1 я еще помню, другие [же] церковные сочинения и годовые комплекты, а также книги Ваше высокоблагородие согласились взять на сохранение и пообещали мне обратить [их] в деньги на аукционе с привлечением какого-нибудь разбирающегося [в такой литературе] музыканта.
      [В. Ф. Бах -- И. И. Эшенбургу (в Брауншвейг). -- Берлин, 4.VII. 1778 г.]
      1 И. Кванц, "Опыт наставления в игре на поперечной флейте".
      Неуверенность в судьбе рукописей И. С. Баха после смерти его сыновей
      250 (III/939)
      Кто в этот день не вспоминает с прискорбием о великой утрате, которую в том самом 1750 году Германия понесла со смертью великого Иоганна Себ. Баха? Это он изобрел "виолу-помпозу", это он оставил одиннадцать печатных произведений, каких в наши утонченные времена, пожалуй, никто уже не напишет. -- С болью думаю я о том, что же станет через несколько лет с многочисленными его рукописями, любая из которых, -- шедевр, ведь уже нет в живых и его достойного сына <Карла Филиппа Эмануэля>. [...]
      ["Музыкальная реальная газета". -- Шпайер, 29.VII. 1789 г.]
      Портреты в Гамбурге (пастель) и в Галле (масло)
      251 (III/785)
      Когда буду посылать [Вам] эти псалмы -- а будет это сразу же, как только я их получу во время ярмарки, -- я буду иметь удовольствие послать Вам недавно изготовленную чистую и весьма похожую гравюру -- портрет моего дорогого покойного отца. Тот портрет моего отца, что находится в моей музыкальной картинной галерее, где собраны [портреты] свыше 150 музыкантов по профессии, написан пастелью. Я устроил так, чтобы [его] доставили сюда из Берлина водным путем, ибо такого рода картины[, написанные] сухими красками[,] не выносят тряски повозок; с удовольствием послал бы Вам и его, чтобы Вы могли сделать копию2. [...]
      [К. Ф. Э. Бах -- И. Н. Форкелю (в Гёттинген). -- Гамбург, 20.IV. 1774 г.] 160
      1 (**) Гравюра С. Г. Кютнера по портрету работы Э. Г. Хаусмана (масло).
      2 (**) Местонахождение пастельного портрета неизвестно.
      252 (III/964)
      О двух примечательных портретах -- И. С. Баха и Глюка.
      Из письма одного немецкого странствующего художника. Лейпциг. -- По пути мы навестили капельмейстера Рейхардта в его очаровательной вилле в живописной местности близ Гибихенштайна... хотел бы сказать тебе несколько слов о двух очень показательных картинах, которые мы видели в его коллекции. Одна -- это написанный с натуры портрет И. С. Баха1, другая -- портрет Глюка работы Дюплесси; Глюк послал его Рейхардту за несколько лет до смерти. Бах, великий грамотей и контрапунктист, изображен толстощеким, широкоплечим, с морщинистым лбом, в строгом гражданском платье, с нотами в руках: он как бы предлагает нам расшифровать хитроумный шестиголосный тройной канон. Глюк сидит в шлафроке за инструментом и играет: голова его одухотворенно приподнята, лоб ясен, во взоре сияют небеса, губы светятся располагающей добротой, и все его лицо выражает красоту и тепло -- наслаждение искусством. -- Не могу тебе описать, как поразило меня столь знаменательное различие в облике этих двух мужей.
      [И. Ф. Рейхардт (в "Музыкальном еженедельнике"). -- Берлин, 12.XI. 1791 г.]
      1 (**) Портрет работы Э. Г. Хаусмана.
      НЕПРАВОМЕРНЫЕ СРАВНЕНИЯ: ГЕНДЕЛЬ; МАРШАН
      Мнимые диоскуры
      253 (III/905)
      К тому же я убежден, что лучшие из его <(Генделя)> итальянских оперных арий, с их разнообразием манеры письма и изобретательностью сопровождения, превосходят арии всех его предшественников и современников во всей Европе; в его скрипичных вещах больше огня, чем у Корелли, и больше ритм[ического совершенств]а, чем у Джеминьяни; своими полн[озвучн]ыми, мастерски сделанными, великолепными органными фугами, где тема всегда в высшей степени естественна и привлекательна, он превзошел Фрескобальди и даже Иоганна 161 Себастьяна Баха и остальных немцев, самых прославленных в этом трудном и кропотливом роде композиции.
      [Ч. Бёрни (в переводе на нем. яз. И. И. Эшенбурга), "Сообщение об обстоятельствах жизни Г. Ф. Генделя". -- Берлин, 1785 г.]
      254 (III/912)0
      Пусть Гендель был во всех отношениях великим композитором, более того, пусть он, быть может, был великим контрапунктистом и исполнителем на клавишных инструментах в сравнении с кем угодно другим, -- но как раз в этих-то двух областях он все же намного уступал Йог. Себ. Баху, который в этом деле, видимо, навсегда останется недосягаемым образцом. Каждому свое. Фигура Генделя не станет мельче из-за [признания] того, что как контрапунктист и исполнитель он не был крупнее Йог. Себ. Баха *: в нем так много величия, так много достоинств, что, невзирая на это, его слава художника будет [по-прежнему] прочна.
      * Когда Гендель в лучшие свои годы приехал из Лондона в Галле навестить свою семью, Йог. Себ. Бах, который жил тогда <(в 1729 году)> в Лейпциге, так обрадовался его прибытию [в Германию], что немедленно отправил [в Галле] своего старшего сына, ныне покойного Вильгельма Фридемана, чтобы тот передал ему поклон и приглашение в Лейпциг. Многие видные любители музыки с замиранием сердца ждали этой встречи: им очень хотелось устроить небольшое дружеское состязание между двумя столь великими музыкантами; но Гендель, невзирая на неоднократные приглашения, избегал какой бы то ни было возможности [встретиться с Бахом]. Рецензент слышал эту историю -- с кое-какими дополнительными подробностями -- из уст самого' Вильгельма Фридемана Баха.
      [И. Н. Форкель (в "Гёттингенских ученых записках" и в "Музыкальном альманахе"). -- Гёттинген, 1786 и 1789 гг.]
      0 Предмет обсуждения -- док. 253.
      255 (III/908)0
      [...] С господином Бёрни я во многих местах не согласен. С Генделем получается то же самое, что и с другими, когда их начинают обожествлять: обычно это им наносит вред. Проводить сравнения трудно, да и не стоит этого делать. Вот Кайзер во времена Генделя превосходил последнего по части кантилены, и Гендель никогда не стал бы в этом отношении Грауном, Хассе и т. д. и т. п., хотя он и жил в их время. Да это было и не нужно: он был достаточно велик, особенно в своих 162 ораториях. Но писать, что в игре на органе он превосходил моего отца и т. д. и т. п., -- об этом не может говорить человек, живущий в Англии, с ее неважными и, что примечательно, сплошь беспедальными органами, и, следовательно, не разбирающийся в специфике игры на органе, никогда, должно быть, не видевший и не слышавший органных вещей, наконец, наверняка не знающий клавирных и особенно органных вещей моего <отца>, с их сплошь облигатным употреблением педали, которой поручается то главный голос, то альт, то тенор, И все это в фугах, где голоса никогда не выключаются, где встречаются труднейшие места, да и вообще педальная клавиатура используется с величайшим огнем и блеском; короче, Бёрни не имеет понятия о множестве вещей и т. д. и т. п. и т. п.
      [И. А.] Хассе, Фаустина [Хассе], Кванц и многие другие, хорошо знавшие и слышавшие Генделя, в 1728 или 1729 году, когда мой отец публично выступал в Дрездене1, говорили: "Бах поднял искусство игры на органе на самую большую высоту", см. [об этом] в кванцевом "Наставлении"2. Говоря серьезно, разница тут огромная. Делал ли Гендель когда-нибудь трио[-фактуры]3 с 2-мя мануалами и педалью? Делал ли он просто для клавира 5- и 6-голосные фуги? Конечно же, нет. Следовательно, тут и сравнивать нечего; дистанция слишком велика. Достаточно обратиться к клавирным и органным вещам того и другого. [...]
      [К. Ф. Э. Бах -- И. И. Эшенбургу (в Брауншвейг). -- Гамбург, 21.I. 1786 г.]
      0 Предмет обсуждения -- док. 253.
      1 (**) В сентябре 1731 г.!
      2 См. примеч. 1 к док. 249.
      3 См. примеч. 4 к док. 246.
      256 (III/927)0
      [...] Клавирные вещи Баха и Генделя вышли из печати в одно и то же время -- в двадцатые годы нашего столетия. Но какая [между ними] разница! В сюитах Генделя многое копируется с тогдашней манеры французов, в них мало разнообразия; в баховских частях [собрания пьес] "Clavierubung" все оригинально и разнообразно. Мелодика арий с вариациями в сюитах Генделя -плоская и для нашего времени слишком простоватая; баховские арии с вариациями и сейчас хороши, оригинальны, и потому им трудно будет устареть. Какое богатство, особенно в баховской напечатанной арии с вариациями для клавесина с двумя мануалами1! Какое многообразие! 163 Какое искусство, требующее от рук сноровки, требующее мастерства исполнения! Первая часть генделевских клавирных сюит очень хороша, за исключением арий. Вторая часть претендует на бо'льшую галантность, но, по преимуществу заурядна и убога.
      Фуги Генделя хороши, вот только он часто выключает голоса. Клавирные фуги Баха можно расписать на столько инструментов, сколько в этих фугах голосов; ни один голос не остается внакладе, каждый надлежащим образом проведен. Фуги Генделя простираются не более чем на четыре голоса. У Баха в его сборниках, озаглавленных "Хорошо темперированный клавир", есть и пятиголосные фуги, причем [в этих сборниках он прошел] через все двадцать четыре тональности. У него есть даже фуга на королевскую прусскую тему с шестью голосами, и притом для мануала2. Если речь идет об искусстве, исполненном гармонии, о гении мастера, изобретшего, в совершенстве отработавшего и вместившего в единое, стройное целое многочисленные части крупного произведения, согласовав их между собой, [ -- если речь идет о гении мастера,] сумевшего сочетать многообразие с величавой простотой, да так, что в восхищение пришли даже любители, хотя бы в какой-то мере понимающие с язык фуги (остальные о фугах судить не могут), -то я сомневаюсь, способны ли фуги Генделя выдержать сравнение с баховскими.
      А каких только нет достоинств в прочих клавирных вещах Баха! Сколько жизни, новизны и мелодической привлекательности -- вплоть до нынешнего времени, когда возобладала столь далеко идущая мелодическая утонченность! Сколько изобретательности, какое многообразие в любом вкусе, будь то изощренная или галантная, строгая или свободная манера письма, с господством гармонии или с преобладанием мелодического начала; вот наивысшая степень трудности в расчете на руки мастера, а вот нечто легкое, -- легкое даже для малоподготовленного любителя! Скольким хорошим исполнителям на клавире не удалось справиться с его сочинениями! Не он ли был инициатором совершенно нового подхода к использованию клавишных инструментов? Не он ли придал им мелодичность, сделав упор на напевность и выразительность исполнения? Он, величайший знаток всех контрапунктических хитростей (и даже ухищрений), сумел подчинить искусность 164 красоте. А какое огромное множества клавирных вещей он написал! <...>
      В баховских органных вещах мы большей частью (а в пьесах для двух мануалов и педали -- всегда) встречаем три нотных стана друг над другом. Педаль всегда независима от мануалов и служит самостоятельным голосом. Иногда в [партии] педали бывает даже два облигатных голоса. Левая рука -- это не что иное, как исполнительница басовой партии; для того чтобы она могла должным образом исполнять поручаемые ей голоса, которые так часто бывают насыщены оживленными мелодиями, от нее требуется такая же техника и такая же беглость, что и от правой.
      В зависимости от характера регистровки Бах иной раз поручает педали яркую -- и в то же время подчас отнюдь не медленную и не легкую -- главную мелодию, в то время как обеим рукам отводятся партии, исполненные бравурности и блеска; временами в педали проходит верхний из средних голосов, временами -- нижний [из них]. Всем этим задачам, всем этим сменам [функций] должны удовлетворять и руки исполнителя. Иногда в педали столько блеска и подвижности, что исполнение этой партии оказывается под силу лишь большим мастерам, а в Англии подобные вещи, пожалуй, просто неслыханны. Если же к этому добавить, что Бах не только своим пером удовлетворял всем этим требованиям, но и был в состоянии все это делать экспромтом, да к тому же в любой момент, когда угодно[, то нам остается только воскликнуть]: какое же это все-таки величие!
      Помимо множества сочиненных, исполненных и варьированных И[оганном] С[ебастьяном] хоралов и прелюдий к ним (что опять-таки слабо развито у англичан, ибо их церковное пение мало к этому располагает), помимо других его трио[-фактур]3 для органа, особенно известны 6 такого рода вещей для двух мануалов и педали4, написанные столь галантно, что они и поныне все еще очень хорошо звучат и никогда не устареют, а, напротив, переживут любые перевороты моды в музыке. Вообще, никто еще не написал для органа так много прекрасного, как И. С. Бах.
      Кванц в одном месте своего печатного "Наставления в игре на флейте"5, а именно в 83 XVIII раздела, пишет, что, если говорить о более близком к нам времени, наш 165 поразительный И. С. Бах довел искусство игры на органе до наивысшего совершенства. А ведь Кванц, бесспорно, был знатоком искусства и человеком, обладавшим отменным вкусом, сформировавшимся у него в его продолжительных поездках по Германии, Италии, Франции, Голландии и Англии, где он слышал всех крупных музыкантов. Так, он очень хорошо знал Генделя и почитал его. Кванц -- вместе с [И. А.] Хассе и Фаустиной [Хассе], прекрасно знавшими Генделя и часто слышавшими его [игру] на клавире и органе, -- был на органном выступлении И. С. Баха в Дрездене в тридцатые годы нашего столетия в присутствии всего двора и множества знатоков, подтвердивших приведенное суждение о нем как о первом и искуснейшем органисте и авторе музыки для этого инструмента. Суждение это все еще живо повсюду в Германии и в зарубежных странах <...> А среди всех генделевских органных вещей, какие я знаю (и -благоразумно добавлю то, чего недостает у г-на Бёрни, когда он толкует о Бахе, -- хотя я знаю их очень много), я не нахожу ни одной, которая обладала бы вышеперечисленными достоинствами баховских. В них во всех самый убедительный аргумент -- педаль, а именно: она всего лишь усиливает бас, так что все, что она делает, можно без ущерба для производимого музыкой эффекта сыграть и на мануале <...>
      Великое и возвышенное баховское искусство (с его недосягаемым счастливым сочетанием мрачноватой глубины старого [письма] с большей ясностью и бо'льшим изяществом нового) -- не было ли оно делом[, к которому устремлялись помыслы] великого Генделя? -- Одно примечательное обстоятельство биографии Генделя позволяет предположить, что он не был достаточно уверен в себе, чтобы тягаться с И. С. Б. В первом томе "Материалов по истории музыки" Марпурга, на с. 450, есть место, подтверждающее такое предположение; правда, это место требует небольшого комментария. Говорится там вот что: не избегал ли великий Гендель какой бы то ни было встречи с покойным Бахом, этим фениксом композиции и импровизации, не избегал ли он какого бы то ни было общения с Бахом? И т. д. Ну, а комментарий тут требуется такой: Гендель три раза приезжал из Англии в Галле, -- первый раз где-то около 1719 года, второй раз в тридцатые годы, а последний раз в 1752 или 1753 году6. В первый раз И. С. Б. был -- 166 капельмейстером -- в Кётене, в каких-нибудь четырех милях7 от Галле. Как только он узнал о том, что Гендель находится в только что упомянутом городе, он тотчас же отправился на почтовую станцию и поехал в Галле. Но в тот же день Гендель оттуда выехал. Во второй раз И. С. Б., к несчастью, был болен; не будучи в состоянии съездить в Галле, он незамедлительно послал туда старшего сына, Вильгельма Фридемана, с тем чтобы самым учтивым образом пригласить Генделя [в Лейпциг]. Фридеман побывал у Генделя, но тот ответил, что приехать в Лейпциг не имеет возможности, о чем очень сожалеет. А надо сказать, что И. С. Б. жил тогда в Лейпциге, опять-таки всего в четырех милях7 от Галле. -- В третий приезд [Генделя в Галле] И. С[ебастьяна] уже не было в живых. Выходит, что Гендель был не так любознателен, как И. С. Б., когда-то в юности проделавший не менее 50 миль7 пешком ради того, чтобы послушать знаменитого любекского органиста Букстехуде. Тем более огорчительно для И. С. Б. было то, что ему не довелось лично познакомиться с Генделем, этим действительно великим человеком, которого он так высоко почитал.
      Но, быть может, в этой связи кому-нибудь придет на память известная история о том, как знаменитый (не без основания) французский органист Маршан прибыл в Дрезден, с тем чтобы состязаться в игре на органе с Бахом, и, не снискав победы, скромно ретировался в свое отечество, тогда как у маршала графа фон Флемминга этого события ждал [сам] король вместе с блестящим обществом. Маршан пренебрег вознаграждением в 1000 талеров и с предельной поспешностью удалился. -- Уж не полагает ли кто-нибудь, что как музыкант Бах держался вызывающе, что он был хвастуном, которого вынужден был сторониться мирно настроенный Гендель? Нет, Бах всего лишь был горд теми достоинствами, какие у него-таки были, и никогда не стремился к тому, чтобы кто бы то ни было ощутил его превосходство. Напротив, он был исключительно скромен, терпим и обходителен с другими музыкантами. История с Маршаном стала известна благодаря другим людям; сам Бах рассказывал ее крайне редко, только тогда, когда невозможно было сдержать напор собеседников. Вот всего лишь один пример его скромности (я был тому свидетель): как-то раз Баха навестил Хурлебуш, 167 прославленный в те времена мастер игры на клавире и органе, и по просьбе [Баха] сел за инструмент; так что же он Баху сыграл? -- [Свой] напечатанный менуэт с вариациями. Бах же сыграл ему (что называется, всерьез) кое-что в своей манере. Тронутый учтивостью и приветливостью Баха, гость подарил детям Баха свои отпечатанные [типографским способом] сонаты, дабы те их разучили, хотя уже тогда сыновья Баха умели играть совсем другие вещи. Бах только улыбнулся про себя, сохраняя скромность и приветливость. [...]
      [К. Ф. Э. Бах (?) (во ["Всеобщей немецкой библиотеке"). -- (Берлин,) 27.II. 1788 г.]
      0 Предмет обсуждения -- док. 253.
      1 (**) "Гольдберговские вариации" (BWV 988).
      2 (**) Ричеркар из "Музыкального приношения" (BWV 1079).
      3 См. примеч. 4 к док. 246
      4 (**) Органные трио-сонаты (BWV 525--530).
      5 См. примеч. 1 к док. 249.
      6 (**) Гендель приезжал в Галле в 1719, 1729 и 1750 годах.
      7 "Немецкая миля" =~ 7420,44 м.
      257 (III/942, 943)
      Гендель был, вероятно, единственным большим мастером фуги, свободным от какой бы то ни было педантичности. Он редко прибегал к сухим или неподатливым темам; его темы почти всегда были естественны и привлекательны. Напротив, Себастьян Бах, подобно Микеланджело в живописи, настолько пренебрегал легкостью, что гений его никогда не снисходил до простоты и изящества. Мне никогда не доводилось видеть фугу этого ученейшего и сильнейшего мастера на естественную и певучую тему -- или же хотя бы один легкий и ясный оборот, не перегруженный тяжеловесным и трудным сопровождением <...>
      Среди органистов нынешнего столетия Гендель и Себастьян Бах -- самые прославленные. Многим нашим современникам все еще памятно то великолепие, то знание дела и то совершенство, с которым играл на органе Гендель, а Себастьян Бах, по свидетельству г-на Марпурга, соединял в себе качества многих великих музыкантов: фундаментальную ученость, плодотворное воображение и вкус -легкий и естественный1. [...]
      [Ч. Бёрни, "Всеобщая история музыки". -- Лондон, 1789 г. -- Оригинал на английском языке]
      1 Ср. док. 169, текст которого представляет собой примечание автора (Ч. Бёрни) к последним строкам текста данного (257-го) документа.
      Несостоявшееся состязание
      258 (III/675)
      Известность Маршана проистекает не столько от его искусности, сколько от странностей его поведения; у нас же в Германии он известен прежде всего в связи с тем фиаско, которое он потерпел в Дрездене, где обладателем премии оказался не кто иной, как покойный 168 капельмейстер Бах, -- и это после того, как для Маршана стало чем-то само собой разумеющимся получать такие премии всюду -- в Италии и везде, где бы ему ни доводилось побывать. Но ошибется тот, кто из дрезденского поражения Маршана сделает вывод, что он был плохим музыкантом. Ведь не случайно такой великий музыкант, как Гендель, всячески избегал встречи и какого бы то ни было общения с покойным Бахом, этим фениксом композиции и импровизации. Не станем же мы утверждать, что Помпей [Великий] был плохим полководцем, на том основании, что он проиграл [Юлию] Цезарю битву при Фарсале. В конце концов, не каждому дано быть Бахом. Я сам слышал от покойного капельмейстера горячие похвалы в адрес Маршана и его искусства. Да и много ли чести в победе над посредственностью? Для победы над посредственностью не было нужды выезжать с курьерской почтой из Веймара [в Дрезден]. Проще было бы найти кого-нибудь поблизости.
      [Ф. В. Марпург (в журнале "Историко-критические работы..."). -- Берлин, 1755 г.]
      259 (III/693)
      [...] Нет нужды распространяться здесь насчет того, что он <(И.