- Вот, - сказал Айсман,- Борман дал распоряжение пощупать, а дело потеряли. А этот гад не сознается, в чем виноват.
      - В чем тебя обвиняют? - хором надрывались гестаповцы.
      Пастор молчал. Штирлиц вспомнил про дело этого пастора, которое он когда-то где-то видел.
      - Отдай его мне, Айсман, - попросил он.
      - Зачем тебе эта толстая свинья?
      - На Бормана похож.
      Айсман захохотал. Гестаповцы доставили Шлага в кабинет Штирлица. Пастор стоял по стойке "смирно". Штирлиц присел на край раскладушки.
      - Садитесь.
      - Спасибо, я постою.
      - Садитесь, черт вас возьми.
      Пастор Шлаг устало опустился на табуретку.
      - Тонера хотите? - спросил Штирлиц и налил ему стакан холодного тонера.
      Они говорили около получаса. Штирлицу пастор понравился. Шлаг, без сомнения, был умен, а его размышления о женщинах привели Штирлица в восторг.
      - Все это хорошо, - сказал Штирлиц, а все-таки, пастор, на кого вы работаете?
      - Господин штандартенфюрер! Я готов работать на кого угодно, и, честное слово, я ни в чем не виноват.
      - Прекрасно, - сказал Штирлиц, - вы будете работать на меня.
      Он нажал Alt-F7 и отыскал файл PASTOR.ARJ.
      - Это я взял у гестапо ваш файл. Прочитайте!
      Пастор нажал F3. Долистав до места, где его обвиняли в работе на чью-то разведку, он удивленно приподнял брови.
      - И с чего они взяли, что я на кого-то работаю? Ведь это же ерунда!
      - Теперь вы работаете на меня, - напомнил Штирлиц.
      - Да, да, конечно.
      - Пастор, а зачем вам так много женщин?
      - Это мои прихожане, - потупил очи пастор Шлаг, вернее, прихожанки.
      - А сколько вам лет?
      - Зимой будет пятьдесят два.
      - А почему вы до сих пор не женитесь?
      Пастор Шлаг смущенно покраснел.
      - Я еще молод, чтобы думать о женщинах.
      Штирлиц повертел в руке принтер и напечатал пропуск.
      - Вы свободны. Когда понадобитесь, я вас найду. Если кто будет приставать, ссылайтесь на меня, я им Face от'table'ю, они меня знают.
      Пастор долго благодарил Штирлица и, не веря еще, что он наконец-то свободен, ушел.
      Штирлиц потянулся, зевнул и лег на раскладушку. В его голове созревал колоссальный план. Он задремал. Вдруг в кабинет ворвался Айсман.
      - Ты что, его отпустил?
      - Кого? - сонно спросил Штирлиц.
      - Этого пастора вонючего...
      - Он раскололся, - сказал великолепный Штирлиц, и даже согласился стать моим агентом.
      Айсман уважительно посмотрел на Штирлица и поправил черную повязку на глазу.
      - Да, Штирлиц, однако, умеешь ты работать с людьми.
      Они попили тонера, Айсман рассказал пару новых хамских вируса Бормана и посоветовал остерегаться вставлять диски во второй от двери компьютер. Так они просидели до конца рабочего дня.
      ГЛАВА 6.
      Штирлиц родился в январе, но свой день рождения отмечал первого мая, чтобы показать свою солидарность с международным рабочим классом. В прошлом году в этот день он пригласил одного Мюллера, но по гнусной инициативе Гиммлера, к нему домой заявилась вся верхушка рейха, которая считала своим долгом поздравить его с праздником, и каждый, как бы издеваясь, дарил то GIF-овскую картинку Сталина, то кирзовые сапоги с подкладкой из дискет, то полное собрание сочинений Кернигана и Ритчи в двух томах на китайском языке, а Борман даже сподобился подарить свою старую лаборантку. Этого Штирлиц ему простить не смог, лаборантку он тут же вручил Шелленбергу, который за это подмешал Борману в тонер немного пургену.
      Один только добрый и интеллигентный Мюллер преподнес Штирлицу подшивку французской порнографии за 1917 год.
      Все было бы хорошо, если бы офицеры не укушались до свинского состояния и не загадили Штирлицу всю квартиру. Штирлицу было не жалко разбитого монитора Super-VGA, проломанного дисковода, отформатированного винчестера и удаленных файлов, но это было дело принципа, и на этот раз Штирлиц приглашать никого не стал. Он со всех сторон обдумал свое положение и предусмотрительно решил отметить день рождения на даче в обществе пастора Шлага и его прихожанок, скрывшись тем самым от непрошенных гостей.
      Стол поставили буквой "Ш". Довольный Штирлиц щедро раздавал указания, и хотя его никто не слушал, чувствовал себя большим начальником. Агентура пастора Шлага, одетая в белые переднички, хлопотала на кухне, накрывала на стол, с восторгом ловила каждое слово штандартенфюрера. Английский агент, загримированный под женщину и тоже в белом передничке, кропотливо маскировал по углам микрофоны. Сердце его пело. Он, наконец-то, вышел на самого Штирлица.
      Автобус с женщинами приехал всего три часа назад. Любопытные женские лица выглядовали из окон автобуса на вышедшего им на встречу Штирлица. Он был в халате, распахнутом на волосатой груди, на его голове была натянута сеточка. Зачем, Штирлиц не знал, но он видел точно такую же у Шелленберга.
      Сегодня Штирлиц снова принимал ванну.
      Пастор Шлаг вылез из кабины и отдал честь.
      - Сколько? - спросил Штирлиц, бросая быстрый взгляд на автобус.
      - Двадцать четыре.
      - Три байта, - порадовался Штирлиц.
      - Двадцать три проверенных агентов и одна новенькая, - сказал пастор Шлаг, розовощеко улыбаясь.
      - Командуйте, - разрешил Штирлиц.
      Пастор Шлаг набрал полную грудь воздуха и препротивным голосом заорал:
      - В одну шеренгу становись!
      - Становись, становись... - отозвалось эхо, и в кустах что-то зашуршало.
      Женщины, хихикая и переговариваясь, вылезли из автобуса, и через двадцать минут пастору удалось их построить.
      Штирлиц принял боевой вид и сказал:
      - На первый, второй рассчитайсь! Первые номера на кухню, вторые - накрывать на стол.
      Женщины сновали туда-сюда, а Штилиц и пастор играли в подкидного дурака на щелбаны. Когда все было накрыто, Штирлиц сел во главе стола, а пастор Шлаг оправил белую манишку и поднял бокал шампанского.
      Внезапно во дворе заурчал мотор. Штирлиц посмотрел в окно. С подъехавшего SX-а слезал Борман. Дача была оцеплена эсэсовцами. Эсэсовцы сидели на всех деревьях, в кустах, на крыше и в других интересных местах. Практичный Шелленберг хотел застичь Штирлица врасплох и еще за неделю приказал окружить дачу. С SX-а сползли Гиммлер и Геббельс, и Штирлиц смачно плюнул на только-что вымытый пол. Гиммлер, уже порядочно набравшийся (по дороге они заехали в женский концлагерь, и комендант угостил их наливочкой), убеждал Геббельса, что Штирлицу будет в три раза приятней, если SX заедет прямо в дом.
      Штирлиц умел сдерживать свои чувства.
      - Заразы!!!
      Он схватил бутылку шампанского и метнул в монитор. Посыпались осколки.
      - Я тоже не люблю шампанское, - сказал подошедший Мюллер.
      Офицеры весело рассаживались за столом, обнимая прихожанок пастора Шлага. Борман потянулся за Turbo C++ и опрокинул Larry.
      Мюллер поднес Штирлицу букет красных дискет.
      - Предлагаю, - заорал Геббельс, - выпить за истинного патриота Рейха, штандартенфюрера СС фон Штирлица!
      - Хайль Штирлиц! - закричали гости.
      Мрачный Штирлиц один за другим кушал из большого серебрянного блюда пельмени с микросхемами.
      Шелленберг привстал, потянулся за куском винчестера. Борман подложил ему большую кнопку. Шелленберг подскочил до потолка и приземлился на стол, опрокинув на Гиммлера трехлитровую банку с тонером. Не растерявшийся Гиммлер, не разобрав, кто это сделал, дал в нос сидящему рядом Герингу. Тот опрокинулся вместе с креслом.
      Штирлиц наливал Мюллеру очередную стопку тонера.
      Опрокинутый Геринг подполз к столу и попытался встать. Вставая, он зацепился головой за ногу Геббельса, который произносил тост, и приподнял его над столом. Геббельс, ничего не понимая, закричал "на помощь!" и упал на стол. Женщины зашлись от смеха.
      Мюллер наливал Штирлицу очередную стопку тонерп.
      Геббельс, угодивший лицом в блюдо с финской бумагой, пытался доказать ничего не понимающим листам превосходство арийской расы над всеми другими и агитировал записываться в "Гитлерюгенд".
      Укушавшийся адьютант Гиммлера, шатаясь, подошел к Штирлицу и стал поздравлять его с днем рождения.
      - Я восхищаюсь вами, господин штандартенфюрер! Вы - мой идеал системн... ик!... ного программиста!
      Они выпили на брудершафт. Мюллер, которому понравилась сидящая рядом блондинка, посмотрел на часы и сказал:
      - По-моему, нам пора F10.
      Гиммлер встал и покачал перед носом Штирлица указательным пальцем:
      - А все-таки, Штирлиц, вы большая Pig, пытались от нас Escape на даче...
      - А ну-ка, Undo быстро! - возмутился адьютант и влепил Гиммлеру пощечину.
      Пьяный Борман обходил стол и по очереди пытался завести знакомство с женщинами. От него несло водкой и чесноком, и женщины с отвращением отталкивали его. Английский агент спрятался от Бормана под столом.
      Не солоно хлебавши, Борман сел рядом с пастором Шлагом.
      - Б-Борман, - сказал Борман, протягивая потную ладонь.
      Они познакомились и выпили. Закусили. Еще выпили. Вскоре пастор Шлаг, подтягивая в терцию с Борманом, запел:
      - От Москвы до британских морей...
      Вольф, Холтоф и Фон Шварцкопфман загрузили преферанс. Пулю писали мелом на клавиатуре. Фон Шварцкопфман проигрывал и ругался. Вокруг них столпилось большинство женщин, они с азартом наблюдали за игрой и подсказывали незадачливому Фон Шварцкопфману.
      Гиммлеру стало плохо, он залез под стол и заснул, потеснив английского агента.
      Штирлиц вспомнил, что сегодня у него день рождения. Он с отвращением оглядел зал и понял, что праздник испорчен.
      "Их бы собрать всех гадов где-нибудь... Только не на моей даче... И запалить фитиль у яшика с динамитом..." - устало подумал Штирлиц.
      Он плюнул в Геринга, прихватил с собой бутылку тонера и направился в туалет отдохнуть от вульгарного шума.
      Из-за стола вылез английский агент и по-пластунски пополз в том же направлении.
      Туалет Штирлица был отделан югославским кафелем. Рядом с бассейном стоял голубой финский монитор VGA. Штирлиц присел, подпер щеку кулаком и задумался, глядя на репродукцию картины Левитана "Русская :-)8". Штирлицу вспомнилась родная деревня, стог снега, девушка с родинкой на левой груди.
      "Черт возьми, - подумал Штирлиц, - кругом одни жиды!"
      И тут ему пришла в голову мысль поздравить центр со своим днем рождения. Штирлиц попытался вспомнить, куда он прошлый раз засунул модем. Ни под умывальником, ни в бачке он его не нашел. Зато в самом унитазе обнаружил нечто похожее. По крайней мере, это нечто было со знаком качества.
      "Феликсу от Штирлица. Совершенно секретно, - передавал Штирлиц открытым текстом, - поздравляю со своим днем рождения, желаю счастья в труде и в личной жизни. Штирлиц."
      Центр не отвечал.
      "Заснули они там что ли?" - подумал Штирлиц и повторил сообщение.
      Было похоже, что в центре уже отметили день рождения, надрались и спят. Штирлиц огорчился, что там надрались без него, и выключил модем.
      "Понавешали тут!" - он дернул за веревочку, бачок заурчал.
      Английский агент за дверью сменил касету.
      Неудовлетворенный Штирлиц пнул дверь ногой, дверь ударила агента по носу, и Штирлиц, забыв бутылку тонера пошел к столу.
      Агент, потирая распухший нос, вошел в туалет.
      "Где он прячет модем?"
      Агент стал искать и нашел бутылку тонера.
      Борман, напоив пастора Шлага так, что тот упал под стол, привязал его шнурки к ножке стола и, потирая руки, по привычке пошел в туалет. В туалете английский агент пил тонер.
      - П-Пардон, мадам, - сказал Борман, закрыл дверь и тупо уставился на букву "М".
      "У Штирлица перепутаны таблички на дверях. На женском туалете висит табличка "М". Тут надо подумать. Что скажет по этому поводу Кальтенбрунер?"
      Задумчивый Борман взвесил все "за" и "против", загнул три пальца и поменял таблички. Потом подумал, что сделал доброе дело, и поменял таблички назад.
      - Люблю порядок, - сказал он вслух и вошел в другую дверь.
      Раздался визг, и Борман вышел с отпечатком ладони на правой щеке.
      "..., - подумал Борман, - ничего не понимаю!"
      И обиженый Борман пошел в сад.
      В зале все уже спали. Генерал Фон Шварцкопфман во сне бормотал:
      "Шесть пикей - Сталинград. Куда вы с бубями, ваши не лезут..."
      И только Штирлиц сидел в углу и при свете торшера читал Есенина.
      - "Нет, не прервать я вас
      Так говорил я в самом деле,
      И не один, а сотню тиков,
      А вы - и верить не хотели..."
      ГЛАВА 7.
      Встреча с новой лаборанткой была назначена на пляже. Предыдущая лаборантка Штирлица неожиданно ушла в декрет и ее отправили в Большой ВЦ. Штирлицу очень недоставало лаборантки, и в центре было решено послать новую.
      Чтобы не привлекать внимания, Штирлиц не стал ходить по пляжу в мундире, а разделся и решил купаться. Жаркое солнце поливало землю своими лучами, как кипятком, и от одной мысли о купании уже становилось легко и приятно на душе. Зажав двумя пальцами нос, Штирлиц нырнул в воду. Вода была теплая, прозрачная, и он несколько минут позволил себе понежится. Штирлиц лежал на спине и слегка шевелил пальцами. Через час, посмотрев на часы, он вылез из воды. Зашел в кабинку, выжал свои семейные трусы и причесался.
      Он шел по пляжу, насвистывая, как было условлено с центром, "Интернационал" и среди многих девушек пытался найти русскую лаборантку, полагаясь на свою интуицию. Интуиция Штирлица никогда не подводила.
      Русская радистка стояла у пивного ларька в броско-красном купальнике с написью Turbo Basic на левой груди. В одной руке она держала "Компьютер Пресс", а в другой - чемоданчик с модемом и ситцевое платье.
      Штирлиц три раза обошел вокруг пивного ларька. Слежки не было. Он не мог рисковать новым агентом.
      Радистка Штирлицу понравилась.
      - Вы не скажете, который час? - спросил он. Это был пароль.
      - Я оставила часы в Москве, - с готовностью ответила радистка.
      Штирлиц взял ее под руку, и они прогулялись по пляжу.
      - Загораем?
      Радистка кивнула.
      Они сплавали до буйков, позагорали, поговорили о погоде в Москве, отослали Message в центр об успешном прибытии лаборантки. Штирлиц рассказал ей пару системных анекдотов. Она деликатно посмеялась, и Штирлиц пригласил ее в ресторан.
      - Одну минутку, я только переоденусь.
      Штирлиц заехал домой и ровно через минуту вышел в черном, только что постиранном фраке. Этого с ним не случалось с 39-го года.
      Когда цивильный Штирлиц с радисткой зашли в ресторан, по залу пронесся удивленный стон.
      На полусогнутых ногах подскочил развязный официант с еврейской физиономией.
      - Вам как всегда, господин штандартенфюрер? Графин тонера и рулон бумаги?
      Штирлиц наклонился к радистке:
      - Хочешь бумаги?
      Та отрицательно покачала головой.
      - Наглец, - вскипел Штирлиц, - ты что, скотина, не видишь, что я с дамой?
      Чтобы загладить свой промах, офицант подхалимски захихикал и мерзким голосом спросил:
      - У вас опять новенькая?
      - Да. Новенькая лаборантка, - сказал Штирлиц. Он отбрал у дамы клавиатуру и отметил "*.exe".
      - Нам этого... И еще ...
      - Понимаю, - понимающе ухмыльнулся офицант и побежал на кухню.
      - Что ты понимаешь, мерзавец? - закричал Штирлиц вдогонку, - тонера мне и шампанского даме! И чтоб сию минуту! - Он повернулся к радистке, - официанты в Германии такие Pig, вы его уж извините.
      И Штирлиц поцеловал радистке руку. Весь зал сидел с отвисшими челюстями. Пакистанский шпион снимал это невероятное событие на киноаппарат. Агент гестапо ковырял пальцем в носу:
      "А что скажет по этому поводу Кальтенбрунер?"
      Двое эсэсовцев, ожидая драки, достали недавно купленные принтеры. Все находились в томительном ожидании.
      Штирлиц заказал вальс из Weird Dream и пригласил радистку на тур.
      "Ну, сейчас начнется!" - потерли руки эсэсовцы. Теперь им было все ясно.
      Но вальс кончился, Штирлиц проводил даму на место, а драки все не было и не было.
      Завсегдатаи были совсем шокированы, когда Штирлиц заплатил по счету и, подав руку даме, направился к выходу. Эсэсовец сказал, что это был не Штирлиц, а кто-то другой. Агент гестапо возразил, и через минуту началась драка.
      Машина Штирлица остановилась у дома, в котором Штирлиц снял квартиру для своей новой сотрудницы. Штирлиц помог даме выйти и они поднялись на третий этаж.
      - Куда деть это? - спросила лаборантка, приподняв тяжелый чемодан с модемом ФизТех 1200.
      - Положите на антресоль, - нежно сказал Штирлиц, - а я сварю клейстера.
      Радистка прошла в комнату, переоделась в форму лейтенанта войск связи, села к столу, достала магнит, и, поплевав на него, начала чистить.
      Вошел Штирлиц с подносом кейстера и сел напротив.
      Попив клейстера, они послушали Чайковского.
      - Ну, мне пора, - заторопился Штирлиц. Ему не хотелось уходить, и он тянул время. - Ну, я пошел.
      Радистка вздохнула.
      - А может, еще клейстера? - спросил Штирлиц, робкий, как школьник.
      Радистка кивнула, и он остался.
      - Как вас зовут? - поинтересовался Штирлиц.
      - Катя.
      - Катюша, значит! Хорошее имя. Чисто русское. А меня - Штирлиц.
      ГЛАВА 8.
      "Операция "Дубельс". Что, черт возьми, они имели в виду? Что эти гнусные рожи задумали?"
      Штирлиц сидел у себя дома, у камина, и курил трубку. На его коленях лежал томик Вирта, открытый на 57 странице. Штирлиц для конспирации делал вид, что читает. Никто не должен был знать, что он погружен в раздумья.
      "А что, если в торговлю должна вступить Япония или Уругвай?"
      Штирлиц набил новую трубку, взял из камина уголек и, прикурив, стал пускать колечки. Он знал, что без его участия Родине будет плохо.
      "Эти негодяи что-то задумали и от меня скрывают, даже Мюллер молчит. Надо их всех убрать, и все будет в полном порядке. А для этого надо собрать всю верхушку рейха вместе, в церкви у Шлага, приманить их наличием игр и тонера и взорвать! Динамит у меня есть..."
      В голове Штирлица нарисовался четкий план, теперь он знал что делать. "А потом я узнаю, что такое операция "Дубельс" и доложу центру."
      В дверь позвонили.
      - Скажи PassWord?
      - PassWord.
      - "Айсман" - подумал Штирлиц.
      Горничная открыла дверь.
      - Здравствуй, милашка, - сказал Айсман, и, похлопав ее по щеке, устремился в туалет. Из туалета донесся его облегченный голос:
      - Между прочим, вы не слышали, Штирлиц, Борман побаловался у Геринга программкой Disk Manager, и тот испортил докладную фюреру!
      Айсман вошел в комнату, поправляя подтяжки.
      - Понаставили, сволочи, платных сортиров за 10 килобайтов, я и думаю, дай зайду к Штирлицу. Где тут у тебя дискетки?
      Штирлиц кивнул на сервант.
      Айсман выдвинул ящик, положил пачку дискет в карман мундира и достал дискету из уже открытой пачки.
      Горничная, прекрасно зная привычки господина штандартенфюрера, внесла поднос с клейстером.
      - Айсман, - спросил Штирлиц, - как вы относитесь к женщинам?
      - Я к ним не отношусь, - сострил Айсман, - а когда?
      - Например, в четверг.
      - А где?
      - В BBS моего пастора.
      - В BBS? - с сомнением спросил Айсман.
      - А что? - сказал атеист Штирлиц, - Он к четвергу ее переобрудует, пригласим еще кого-нибудь, чтобы потом не было сплетен.
      - Бормана будем приглашать?
      - Обязательно, без него скучно.
      Айсман составил списки, кого приглашать, а кого не надо. Штирлиц одобрил оба списка, прекрасно зная, что те кого не пригласят, явятся сами.
      Когода Айсман ушел, Штирлиц снова потянулся за томиком Вирта.
      - Интересно, что скажет по этому поводу Кальтенбрунер?
      Часы пробили одиннадцать. Через пять минут к нему постучалась горничная, хорошо знающая привычки Штирлица.
      ГЛАВА 9.
      Хитроумный Борман послюнявил клавиатуру и почерком Нортона написал Message Штирлицу.
      "Dear Shtirlitz!
      I am very interested you. Come today to the
      Shtandart-Shtrasse, 15.
      Wait you.
      P.N. "
      - Краткость - сестра таланта, - порадовался Борман и, повизгивая от восторга, написал на конверте "товарищу Штирлицу".
      Борман все тщательно обдумал. Эта шутка должна была стать апофеозом его творческой деятельности, его лебединой песней. По указанному адресу все было устроено так, что обратно Штирлица принесли бы на носилках.
      Борман тихо хрюкнул и представил в уме эту картину.
      Причесанный Штирлиц с букетом роз и во фраке входит в дом номер 15, дверь за ним закрывается. Штирлиц нежным голосом зовет в темноту: "Петенька!!!"... И падает, поскользнувшись на натертом очистительной жидкостью полу. При падении он задевает за принтерную ленту, и на него падает небольшой CGA-монитор. Большой Борман достать не смог. MCGA, правда, он видел у Геринга, но тот, обозленный проделкой с Disk Manager'ом, выставил Бормана за дверь.
      Итак, как только монитор падает на Штирлица, дверь автоматически запирается, срабатывает небольшая программка, настроченная наспех на Турбо Си, и открывается газовая камера.
      - Хы, хы! - зашелся от смеха Борман и осекся, - а что если Штирлиц не поймет, что такое "P.N."?
      Борман задумался.
      - Штирлиц тогда никогда не пойдет по этому адресу... Партайгеноссе представил, как в дом никто не входит, монитор не падает, газовая камера простаивает. А ведь на ее испытание Борман угробил половину 6-го барака концлагеря "Равенсбрюк"!
      С досады Борман чесал лысину до тех пор, пока его не осенило. Он снова обслюнявил клавиатуру, удалил блок со словом "Штирлицу" и вбил "Штирлицу от Пети Нортона".
      - Теперь все в порядке!
      Да, эта шутка должна стать самой веселой шуткой Бормана.
      Партайгеноссе встал и взглянул на часы. Пора было ехать на званный вечер, организованный Штирлицем.
      Борман сел в машину, щелчком по макушке дал шоферу понять, что надо ехать. Машина поехала.
      Подкатив к церкви, Борман открыл дверцу и, уже занося ногу на тротуар, обнаружил, что забыл дискету с письмом в дисководе.
      "Вовремя вспомнил, - похвалил он себя, - грех еще жаловаться на память."
      Ему пришлось вернуться за дисектой, и поэтому он опоздал.
      Штирлиц нервничал. Его настораживало отсутствие Бормана, который был ему необходим для начала задуманной операции. Рядом с задумчивым Штирлицем сидел Мюллер, проверяя на свет кружку с клейстером.
      - Что бы вы не говорили, Штирлиц, - скептически сказал он, - а баварский клейстер в три раза лучше жигулевского.
      - Ясный пень, - буркнул Штириц, - Но где же Борман? Небось опять задумал очередную гадость!
      - Дубу понятно, - согласился Мюллер, - Он без этого не может.
      "Причем здесь дуб?" - задумался Штирлиц. Это слово он уже слышал. И тут он догадался. Ведь "дубы" по-немецки "Дубельс"! А именно так называлась таинственная операция вермахта, над разгадкой которой он так долго бился. Штирлица сбило множественное число.
      "Что-то связано с дубами! Ну, теперь я у них все выпытаю."
      - Дубу? - переспросил Штирлиц.
      - Да, да, этому, с ветками...
      - Кстати, Мюллер, а как же тогда размножаются дубы?
      - Спросите у Кальтенбруннера.
      - А он скажет?
      - Никто не знает,что скажет Кальтенбруннер, - философски изрек Мюллер, - А все-таки, Штирлиц, что бы вы не говорили, баварский клейстер даже в шесть раз лучше жигулевского.
      - Ясный пень, - буркнул Штирлиц и замолчал.
      Вокруг Штирлица кругами бродил восхищенный адьютант Гиммлера Фриц, старательно прислушиваясь к каждому слову своего кумира.
      - Ясный пень, - конспектировал он.
      Английский агент фотографировал из-за алтаря странички записной книжки Фрица.
      В зале было довольно-таки мало офицеров. Большинству захотелось попробовать себя в роли исповедников, и они разбрелись по комнаткам вместе с прихожанками пастора Шлага. Остальные развлекались как умели.
      Геринг и Геббельс раскачивали за руки за ноги Шелленберга, а Гиммлер считал:
      - Айн, цвай, драй!!!
      Чем-то недовольный Шелленберг, крича, что он готов винт стереть за великого фюрера, перелетел через алтарь и оседлал английского агента.
      - Н-но!!! - Заорал Шелленберг, - эскадрон, за мной!!!
      Английский агент для конспирации сделал вид, что он ничего не заметил.
      Геринг и Геббельс оттащили Шелленберга от агента, и снова послышалось:
      - Айн, цвай, драй!!!
      Агент предусмотрительно шмыгнул за портьеру.
      Айсман и Холтофф поглощали огромный винчестер, запивая его тонером.
      - А-а-а!!! - раздалось над ухом Штирлица. Ни один мускул не дрогнул на лице русского разведчика. Ну конечно же, это был Борман.
      "Пора уходить", - подумал Штирлиц. Ему оставалось увести Мюллера и пастора Шлага, и можно было взрывать.
      Ковыряя в зубах, Борман позвал:
      - Штирлиц, мне надо сказать вам нечто интересное...
      - Борман, а как размножаются дубы?
      Борман опешил.
      - Ну, это... - он сделал неопределенный жест руками, - программист приводит лаборантку, и это... Борман повторил свой жест.
      - Понятно, - кивнул Штирлиц, - вы тоже не знаете. А как вы думаете, где дубы размножаются быстрее, в России или в Германии?
      - Да не волнуйтесь вы, Штирлиц! Вывезут все "Микроши" из России! Уже эшелон идет.
      Штирлиц откинулся в кресле.
      "Эшелон! Вывезут из России! Да, но ведь тогда в России нарушится техническое равновесие, и мы, русские SysOp'ы, сойдем с ума!"
      - Штирлиц, - бубнил Борман, - отойдем, мне надо сказать вам что-то важное...
      - Отстань, - отмахнулся Штирлиц.
      В его голове шла огромная мыслительная работа. Штирлиц понял, что спасти "Микрош" намного важнее, чем уничтожить кучку пьяных офицеров, которые и так когда-нибудь умрут.
      Борман, видя, что Штирлицу не до него, огляделся вокруг и заметил Фрица.
      "Адьютант Гиммлера", - подумал он и позвал:
      - Фриц! На минуточку!
      И схватив пальцами за медную пуговицу на мундире адьютанта, жарко зашептал:
      - Фриц! Вы хотите помочь Штирлицу?
      - Ясный пень! Это мой лучший друг. Я с ним пил на брудершафт.
      - Понимаете ли, у Штирлица контракт с Нортоном...
      - Понимаю, - кивнул Фриц.
      - А об этом проведал сам Кальтенбрунер. Может случиться беда, надо спасти Штирлица!
      - Я готов, - вытянулся Фриц.
      - Передайте Штирлицу этот файл.
      Бормал отпустил пуговицу на мундире Фрица и тайком сунул ему за пазуху дискету.
      Штирлиц пробирался к выходу.
      Окрыленный Фриц догнал его только около двери.
      - Господин штандартенфюрер я должен...
      - Ничего вы мне не должны! - оттолкнул его Штирлиц, - Пьяная свинья!
      На улице к Штирлицу пристал патруль.
      - Позвольте документы, господин офицер! - сказал плешивый капрал.
      - ...! ... - Штирлицу было некогда.
      Капрал открыл русско-немецкий разговорник.
      - А, это Штирлиц, - произнес он, глядя вслед уходящему разведчику.
      "Я - пьяная свинья?" - удивился Фриц, прислонясь к портьере. У него начали путаться мысли.
      Английский агент внимательно следил за происходящими событиями. Он вышел из-за портьеры и, оправляя передничек, кокетливо позвал:
      - Господин адьютант Гиммлера, не могли бы вы выделить мне несколько минут?
      - Извините, фройлен, мне надо спасти Штирлица.
      Ударом профессионального боксера "фройлен" свалила адьютанта на пол. Потирая руки и ушибленый кулак, агент присел над бездыханным телом и привычно ознакомился с содержимым карманов. Кроме письма он прихватил двадцать байтов, листинг всех BBS и дистрибутив Turbo Professional.
      Прочитав файл, агент поздравил себя с повышением и удачно проведенной операцией в Берлине. Не зря он столько дней был переодет женщиной.
      На Штандарт-штрассе агент быстро нашел дом 15.
      - Вот и все, - сказал сам себе агент и зашел в дом.
      Дверь за ним закрылась.
      Это была самая удачная шутка Бормана...
      ГЛАВА 10.
      Штирлиц лежал на пригорке, на развилке железной дороги, и смотрел в бездонное голубое небо. Этот день мог стать последним днем в его жизни. Но Штирлиц был спокоен, потому что знал, что выполняет свой долг, долг не только перед Родиной, но прежде всего перед самим собой.
      Штирлиц прикурил последнюю Дискету, смял пачку и протер ею ствол крупнокалиберного магнита.
      На горизонте показался эшелон с "Микрошами".
      - А я так и не успел бросить курить, - вздохнул Штирлиц и щелкнул выключателем. Паровоз поравнялся со Штирлицем, и Штирлиц бросил первую пачку дискет.
      З А К Л Ю Ч Е Н И Е
      За окном шел Штирлиц и размечался винчестер.
      Иосиф Виссарионович отвернулся от монитора и спросил:
      - Товарищ Жюков, вас еще не заразили?
      - Нет, товарищ Сталин.
      - Тогда дайте AIDSTEST.
      Жуков покорно вздохнул, достал из правого кармана коробку дискет и протянул Сталину. Покрошив несколько дискет в трубку, главнокомандующий задумчиво прикурил от протянутой КЦ.
      Через десять минут он спросил:
      - А как там дела на западном рынке?
      - Торгуют, - просто ответил Жуков.
      - А как чувствует себя товарищ Исаев?
      - Он опять совершил подвиг, - печально сказал Жуков.
      - Это хорошо, - сказал Сталин, - я думаю, его стоит повысить в звании.
      - И я того же мнения, товарищ главнокомандующий, - поддержал его Жуков, - Мне кажется, что он достоин звания группенфюрера СС.
      - Группенфюрер? - задумался Сталин, - Это хорошо. У меня для него есть новое задание...
      А за окном шел Штирлиц и размечался винчестер.