Даосские притчи

      * * *
      Огромная масса снабдила меня телом, израсходовала мою жизнь в труде, дала мне отдых в старости, успокоила меня в смерти. То, что сделало хорошей мою жизнь, сделало хорошей и мою смерть.
      * * *
      Учитель Лецзы попал в нужду и отощал от голода. [Какой-то] гость поведал об этом чжэнскому царю Цзыяну.
      - Разве государь, - спросил он, - не прослывет врагом мужей, если постигший учение муж - Ле, Защита Разбойников, - бедствует в вашем царстве?
      Чжэнский Цзыян тотчас велел служителю одарить Лецзы просом.
      Учитель вышел к посланцу, дважды поклонился, но [проса] не принял. Посланец удалился.
      Лецзы вошел [в дом]. Жена посмотрела на него, стала бить себя в грудь и сказала:
      - Слышала [я], что семья человека, постигшего учение, обретает покой и радость. Мы же отощали от голода. Царь дарит [вам], Преждерожденному, зерна. Разве это не судьба? А [вы], Преждерожденный, отказываетесь!
      Учитель Лецзы улыбнулся и ответил:
      - Царь шлет в подарок просо, а сам меня не видел, знает обо мне лишь с чужих слов. Так с чужих слов он обвинит меня и в преступлении. Вот почему я не принял [дара].
      А народ и вправду восстал и прикончил Цзыяна.
      * * *
      Лецзы направился в Ци, [но] с полдороги вернулся и встретил Дядю Темнеющее Око.
      - Почему возвратился? - спросил Темнеющее Око.
      - Я испугался!
      - Чего же испугался?
      - Я ел в десяти харчевнях, и в пяти [мне] подавали раньше всех.
      - Пусть так. Но чего же тебе пугаться?
      - Чистота внутри еще не освободилась, а из тела [она] просачивается [в виде] луча. Внешним воздействовать на сердца людей, чтобы они пренебрегали уважаемыми и старыми, [значит] готовить себе беду. Ведь хозяин харчевни не имеет лишних доходов, продает лишь кашу да похлебку. Если так поступает тот, у кого прибыль скудная, а власть ничтожная, что же сделает властитель тьмы колесниц, которых отдает все силы государству и все знания управлению? Поэтому-то я и испугался, что тот [царь] захочет поручить мне дела и [станет] ждать от меня заслуг.
      - Прекрасное наблюдение! - воскликнул Темнеющее Око. - [Но если] ты останешься у себя, люди станут [искать] у тебя защиты.
      Вскоре Темнеющее Око пришел [к Лецзы] и у дверей увидел множество туфель. Обернувшись лицом к северу Темнеющее Око оперся подбородком о посох, нахмурился и, постояв немного, молча вышел. Принимавший гостей доложил об этом Лецзы. Лецзы босой с туфлями в руках побежал [за Темнеющим Оком] и, догнав у ворот, спросил:
      - Поскольку [вы], Преждерожденный, пришли, не дадите ли мне совет?
      - [Все] кончено! Я предупреждал, что люди станут [искать] у тебя защиты. Это действительно так! Способный привлечь других, чтобы [стекались] к тебе, ты оказался не способным помешать другим искать защиты. К чему это?
      [Стоит] результату разойтись с предвидением, и непременно получится огорчение. [Оно] бессмысленно и поколеблет [тебя] самого. Никто из твоих последователей [этого] тебе не скажет. Вся их мелкая болтовня - яд для человека. Без пробуждения, без сознания разве [помогут] созреванию друг друга?
      * * *
      Учитель Лецзы учился у учителя Лесного с Чаши-горы, и учитель Лесной сказал:
      - Если постигнешь, как держаться позади, можно будет говорить и о том, как сдерживать себя.
      - Хочу услышать о том, как держаться позади, - ответил Лецзы.
      - Обернись, взгляни на свою тень и поймешь.
      Лецзы обернулся и стал наблюдать за тенью: тело сгибалось, и тень сгибалась; тело выпрямлялось, и тень выпрямлялась. Следовательно, изгибы и стройность исходили от тела, а не от тени. Сгибаться и выпрямляться зависит от [других] вещей, не от меня. Вот это и называется: держись позади - встанешь впереди.
      * * *
      Страж Границы сказал Лецзы:
      - Слова прекрасны, тогда и отклик прекрасен; слова безобразны, тогда и отклик безобразен. Тело длинное - тень длинная; тело короткое - тень короткая. Имя - отклик, [поступки] тела - тень. Поэтому и говорится:
      "Будь осторожен в словах - с ними согласятся. Будь осторожен в поступках - за ними последуют".
      Поэтому-то мудрые люди наблюдали за выходящим, чтобы узнать входящего; наблюдали за прошлым, чтобы узнать будущее. В этом и заключается [естественный] закон предвидения. Мера - в себе самом, а подтверждение <опыт> - в других. Другие любят меня, и я их непременно люблю, другие ненавидят меня, и я их непременно ненавижу. Испытующий и Воинственный любили Поднебесную и стали царями, Разрывающий на Части и Бесчеловечный ненавидели Поднебесную и погибли. Вот это и есть подтверждение [на опыте]. Того, кто без учения хочет понять и меру и подтверждение, сравним с тем, кто выходит, но не через двери, идет, но не по дороге. Разве не трудно будет такому добиться полезного? Когда-то [я] познавал добродетель Священного Земледельца, Владеющего огнем, изучал предания об Ограждающем и Молодом Драконе, [царствах] Шан и Чжоу, речи законодателей и мудрых [и понял]: не бывало, чтобы без этого учения [могли] определить [причины] существования и гибели, расцвета и упадка.
      * * *
      Янь Хой спросил:
      - Те, кто спрашивает об учении, домогаются богатства. Ныне же [я] обрел жемчужину, значит, разбогател. Какая же выгода от учения?
      Учитель Лецзы ответил:
      - Удачно [задал вопрос]! Ведь я тебе [об этом] еще не говорил. Разрывающий на Части и Бесчеловечный ценили только выгоду, презирали учение, поэтому и погибли. Человек, [который] не знает долга и только ест, подобен курице пли собаке. Те, кто дерется и бодается, вырывая [друг у друга] пищу, и признает победителя вожаком, подобны хищным птицам и зверям. Тот, кто, уподобляясь курице или собаке, хищной птице или зверю, стремится обрести уважение людей, [ничего] не добьется. Если же не обретет уважения, [его] настигнут опасность и позор.
      * * *
      Лецзы учился стрелять. Попав в цель, попросил [указаний] у Стража Границы. Страж Границы задал вопрос:
      - Знаешь ли ты, почему попал в цель?
      - Не знаю.
      - [Значит], еще не овладел [мастерством].
      Лецзы ушел, упражнялся три года и снова [явился] с докладом.
      Страж Границы спросил:
      - Знаешь ли ты, почему попал в цель?
      - Знаю, - ответил Лецзы.
      - [Теперь] овладел [мастерством]! Храни и не забывай!
      Поступай так, [изучая] не только стрельбу, но и себя самого, и царство. Ибо мудрый человек познает не существование и гибель, а их причины.
      * * *
      Лецзы сказал:
      - Полный красоты - горд, полный сил - необуздан, с ними нельзя говорить об учении. Поэтому [пока] не поседеют, [с ними] не стоит и говорить об учении, а еще менее - о его осуществлении. Необузданному люди не могут советовать. [Если же] люди не могут [ему] советовать, то [он] остается одиноким, без помощников. Умный полагается на людей, поэтому и в старости не дряхлеет, знания [у него] исчерпывающие и беспорядков не возникает. Трудность управления царством не в том, чтобы самому быть умным, а в том, чтобы находить умных.
      * * *
      Совершенный от Северных Ворот сказал Желтому предку:
      - [Вы], владыка, исполняли мелодию "Восход солнца" на просторах у озера Дунтин. Я стал ее слушать и сначала испугался, затем предался бездействию, под конец пришел в смятение. Взволнованный, молчал и [долго] не мог овладеть собой.
      - Ты близок к истине, - ответил Желтый Предок. - Я сложил [эту] мелодию с помощью человеческого, настроил [цинь] с помощью природного, исполнил с помощью обрядов и долга, наполнил ее великой чистотой. [Ведь] настоящая мелодия сначала соответствует людским делам, согласуется с естественными законами, осуществляется с помощью пяти добродетелей, отвечает естественности; затем она приводит к гармони четыре времени года, к великому единству - [всю] тьму вещей. Одно время года сменяется другим и соответственно рождается [вся] тьма вещей, то расцветая, то увядая, с постоянным распределением [дел] гражданских и военных. [Эфир] прозрачный и [эфир] мутный [с помощью сил] жара и холода гармонически соединяются, в потоках света [слышится] их звучание. [Чтобы] насекомые очнулись от спячки, я пробуждаю их раскатами грома. Конец без исхода, начало - без зачина. То смерть, то рождение, то упадок, то подъем - [эти явления] постоянны и бесконечны, но каждый раз неожиданны, поэтому ты и испугался.
      Я снова заиграл мелодию, объединяющую [силы] жара и холода, озарил ее сиянием солнца и луны. Звуки то прерывистые, то протяжные, то нежные, то суровые, изменяются [все они] в единстве. В них постоянство, ибо нет главенствующего. В долине - [звуки] наполняют всю долину, в котловине - всю котловину. [Размах] мелодии определяется объемом вещи; прегради все щели и сохранится [ее сила]. Она широка и свободна, название ее высокое и светлое. Поэтому души предков и боги будут держаться во мраке, а солнце и луна, планеты и звезды - продвигаться своим порядком. Я останавливался вместе с теми, у которых есть предел, двигался вместе с теми, которые бесконечны. Я размышлял о них, но не мог их постичь; смотрел на них, но не смог их увидеть; следовал за ними, но не мог их догнать. Бездумно стоял [я] на пути к четырем пустотам, опираясь на высокий платан, и пел. Зрение истощилось в стремлении все увидеть, силы истощились в стремлении все догнать. Я не сумел [всего] достичь, и тело наполнилось пустотой, успокоилось, поэтому-то и [ты] упокоился и предался бездействию.
      Я снова заиграл, не ленясь, соединив мелодию с естественной жизнью. [Звуки] следовали беспорядочно, бесформенные, будто в зарослях мелодии леса. Разливаясь широко, но не растягиваясь, сумрачная, смутная, [почти] беззвучная, [она] ниоткуда не исходила, задерживалась в глубокой тьме. Одни называли ее умиранием, другие - рождением; одни - плодом, другие цветением. В движении, в течении [она] рассеивалась. перемещалась, не придерживаясь постоянного. В мире в ней сомневались, [предоставляя] мудрому [ее] изучать. Мудрый же постигал [ее] природу, а следовал естественности. Творческая сила природы еще не затрагивалfсь, а [все] пять органов чувств уже наготове. Это и называется естественной мелодией: слов нет, а сердце радуется. Поэтому род Владеющих Огнем ее и [прославил] в гимне.
      Вслушайся - звука ее не услышишь. Формы ее не увидишь, всмотревшись. Небо заполнит, наполнит и землю, Шесть полюсов обнимая собою.
      Ты захотел ее услышать, но не воспринял, а поэтому и пришел в смятение. Мелодию [я] начал со страха, страх и вызывает наваждение. Затем я снова [заиграл] ленивее, [ты] предался бездействию, поэтому [все] и отступило. В заключение же [я] вызвал смятение. От смятения приходят к омрачению, от омрачения - к пути. Путем можно наполниться и с ним пребывать.
      * * *
      При чжоуском царе Му из страны на крайнем Западе явился человек, владеющий [силой] превращений. Входил в огонь и воду, проходил через металл и камень, переворачивал горы, менял течение рек, передвигал обнесенные стенами города. Поднимался в пустоту и не падал, проходил сквозь твердое, не встречая препятствий, тысячам и десяткам тысяч его превращений не было конца. Он изменял и форму вещей и мысли людей.
      Царь Му почитал его, словно духа, служил ему, словно царю, уступил ему царские покои, угощал его мясом вскормленных для жертв быков, баранов, свиней; чтобы развлекать его, отбирал лучших девушек-певиц. Однако тот человек не мог жить в царских покоях, находя их низкими и безобразными; не мог есть яств царской кухни, находя их сырыми и зловонными; не мог приблизиться к царским наложницам, находя их некрасивыми и вонючими.
      Тогда царь Му стал воздвигать для него строение, [призвав на помощь] все искусство [своих] мастеров по глине и дереву, по окраске красным и белым. [Все] пять сокровищниц опустели, пока башня была закончена. Высотой в тысячу жэней, она возвышалась над вершиной Южной горы и называлась Вздымающейся к Небу башней. Для башни выбрали красивейших из дев в [Царствах] Чжэн и Вэй, умастили [их] ароматными маслами, подрисовали [им] брови - усики бабочки, убрали прическу шпильками, продели [в уши] серьги, одели их в тончайший холст, подчернили брови, украсили нефритовыми подвесками, различными душистыми травами. Заполнив башню, [красавицы] сыграли песни "Принимаем облака", "Шесть драгоценных нефритов", девять тактов мелодии ["Великое] Цветение", "Утреннюю росу", чтобы развеселить человека, владевшего [силой] превращений.
      Каждую луну [царь] подносил [ему] драгоценные одежды, каждое утро - тонкие яства. Тот же до всего снисходил как бы нехотя.
      Прожив недолго [в башне, тот человек] пригласил царя прогуляться. Держась за его рукав, царь взлетел с ним ввысь на самое Срединное небо и очутился в его дворце. Дворец был построен из золота и серебра, усыпан жемчугом и нефритом. Возвышался [он] и над облаками и над дождем, а на чем покоился неведомо. Издали он казался пушистым облаком. Все здесь для зрения и слуха, обоняния и вкуса было иным, чем в мире людей. Царь, считая, что оказался поистине в обители предков - Чистейшей Столице Пурпурной Звезды, [наслаждался] широтой мелодии небесной музыки. Наклонив голову, царь увидел внизу свой дворец и террасы, похожие на комья земли и кучи хвороста. Царю казалось, что прожил [он] здесь десятки лет, не вспоминая о своей стране. Но [вот] человек, владевший [силой] превращений, снова пригласил царя прогуляться, и [они] пришли туда, где наверху не видно было ни солнца, ни луны, а внизу - ни рек, ни морей. Свет и тени ослепили царя, и [он] не мог ничего разглядеть; звуки и эхо оглушили царя, и [он] не мог ничего расслышать. Все его кости и внутренние органы затрепетали, [он] не мог сосредоточиться, мысли [у него] омрачились, жизненная сила истощилась, и [он] стал уговаривать того человека вернуться обратно. Тот [его] толкнул, и царь камнем свалился в пустоту.
      Очнулся [он] на том же месте, что и прежде: в свите были те же люди, что и прежде: вино перед ним еще не остыло, кушанья еще не высохли.
      - Откуда [я] прибыл? - спросил царь.
      - Государь [сидел] задумавшись, - ответили слева и справа.
      Тут царь Му впал в беспамятство. Пришел в себя [лишь] через три месяца и снова спросил человека, владевшего [силой] превращений. Тот ответил:
      - Разве мы с государем двигались? [Нет!] Мы странствовали мысленно. А разве место, где [мы] жили, не иное, чем дворец государя? Разве места, где странствовали, не отличались от заповедника государя? Привыкнув к постоянному, сомневаешься в возможности забыться на время? При высшем же изменении в один миг можно исчерпать все возможные формы.
      В большой радости царь перестал заботиться о государственных делах, наслаждаться своими наложницами и всеми мыслями предался далеким странствиям.
      [Он] приказал запрячь в две колесницы восемь своих добрых коней. В переднюю колесницу запрягли справа Рыжего Черногривого, слева - Зеленое Ухо, правой пристяжной - Рыжего Быстроногого, слева - Белую Жертву. Колесничим был Отец Цзао, помощником - Тай Бин. В упряжку второй колесницы запрягли справа Огромного Буланого, слева - Превосходящего Колесо (?), правой пристяжной Быстроногого Вороного, левой - Сына Гор. Ведущим был Бо Яо, колесничим Шэнь Бо, помощником - Бэнь Жун.
      Промчались тысячу ли и прибыли в страну Огромных Охотников. Огромные Охотники подвезли царю и [его] людям на двух колесницах кровь белого лебедя для питья, молоко коровы и кобылицы для мытья ног. Напившись, поехали дальше и заночевали на склоне [гор] Союз Старших Братьев к югу от Красных Вод.
      На другой день поднялись на вершину [горы] Союз Старших Братьев, чтобы полюбоваться на дворец Желтого Предка, и насыпали холм, чтобы оставить память грядущим поколениям. Затем отправились погостить к Матери Западных Царей и пировали над Озером Белого Нефрита.
      Мать Западных Царей пела царю, а он вторил ей, но слова были печальны. Наблюдая, как закатилось солнце, прошедшее за день десятки тысяч ли, царь со вздохом сказал:
      - Увы! Я - человек, который не обладал полнотой основных свойств, но увлекался наслаждениями. Потомки осудят меня.
      Разве царь Му священен? [Ведь он] сумел исчерпать наслаждения в своей жизни и все же умер, [прожив] до ста лет. В мире считали, что [он] поднялся [ввысь].
      * * *
      Гуань Чжун правил колесницей, [когда царь] Хуаньгун охотился на болоте и увидел духа. Царь дотронулся до руки Гуань Чжуна и спросил:
      - Видел ли [ты] что-нибудь, Отец Чжун?
      - [Я, Ваш] слуга, ничего не видел, - ответил Гуань Чжун.
      Вернувшись, царь лишился сознания, заболел и несколько дней не выходил.
      Среди цисских мужей был Хуанцзы Обвинитель Гордыни, который сказал:
      - Как мог дух повредить царю? Царь сам себе повредил! Ведь от гнева эфир рассеивается и не возвращается, поэтому [его] и не хватает. [Если], поднявшись, [эфир] не спускается, человек становится вспыльчивым; [если], опустившись, не поднимается, человек становится забывчивым; [если], не поднимаясь и не опускаясь, остается в середине, в сердце, [человек] заболевает.
      - Но существуют ли тогда духи? - спросил царь.
      - Существуют, - ответил Хуанцзы. - У озера есть Соломенный Башмак, у очага - Высокая Прическа, в куче сора во дворе обитает Гром, в низине на северо-востоке на берегу реки прыгает Лягушка, в низине на северо-западе обитает Домовой; в реке есть Водяной; на холмах - Разноцветная Собака, в горах - Одноногий, в степях - Двуглавый Змей, на болотах - Извивающийся Змей.
      - Разреши узнать, как выглядит Извивающийся Змей? - задал вопрос царь.
      - Извивающийся Змей, - ответил Хуанцзы, - толщиной со ступицу, а длиной с оглоблю, одет в фиолетовое платье и пурпурную шапку. По природе он злой. Как заслышит грохот колесницы, встает стоймя, охватив голову. Тот, кто его увидит, станет [царем] царей.
      - Вот его-то [я], единственный, и увидел, - сказал царь и захохотал. Тут [он] оправил на себе одежду и шапку и уселся рядом с Хуанцзы. День еще не кончился, а болезнь незаметно прошла.
      * * *
      Некогда царь Чжао Прекрасный пристрастился к фехтованию. Фехтовальщики осаждали [его] ворота, и гостили у него по три тысячи человек и более. Днем и ночью перед дворцом происходили поединки. За год убивали и ранили больше сотни удальцов. Страсть же царя оставалась ненасытной.
      Прошло три года. Царство [Чжао] стало приходить в упадок, [другие] цари начали строить против него козни. Сокрушаясь об этом, наследник Печальный собрал [всех придворных, чьи места] справа и слева, и спросил:
      - Кто бы взялся отвратить царя от его страсти и положить конец [поединкам] фехтовальщиков? [Тому я] дал бы в награду тысячу золотом.
      - [Это] под силу [только] Чжуанцзы, - ответили справа и слева.
      Наследник отправил посланцев к Чжуанцзы, чтобы поднести [ему] тысячу золотом. Чжуанцзы золота не принял, [но] отправился вместе с посланцами и, представ перед наследником, спросил:
      - Что повелит [мне] наследник, награждая [меня], Чжоу, тысячей золотом?
      - Прослышав о [Вашей] проницательности и мудрости, учитель, - ответил наследник, - [я] почтительно поднес тысячу золотом на дары [Вашей] свите. Но разве осмелюсь [я] заговорить, [если Вы], учитель, [дар] отклонили!
      - [Я] слышал, - сказал Чжуанцзы, - что [вы], наследник, хотите с [моей] помощью отвратить царя от [его] страсти, Предположим, что [я, Ваш] слуга, отговаривая высшего, государя, стану ему перечить, и для низшего, для [вас], наследник, не сумею уладить дело. Меня покарают смертью. К чему тогда [мне], Чжоу, золото? Предположим, что [я, Ваш] слуга, уговорю высшего, великого государя, улажу дело низшего, [Ваше], наследник. [Ведь тогда я] получу все, что бы ни пожелал в царстве Чжао!
      - Верно! - молвил наследник. - Но наш государь допускает к себе только фехтовальщиков.
      - Прекрасно, - ответил Чжуанцзы. - [Я] отлично фехтую.
      - Верно, - сказал наследник, - но у всех фехтовальщиков, которых принимает наш государь, волосы всклокочены, борода торчит вперед, шлемы с грубыми кистями надвинуты на глаза, платье сзади короче, [чем спереди. У них] сердитый вид, а речь косноязычна. Такие-то царю и нравятся. [Если же] ныне [Вы], учитель предстанете перед государем в платье мыслителя, дело примет плохой оборот.
      - Дозвольте [мне] приготовить себе костюм фехтовальщика, - попросил Чжуанцзы.
      Через три дня, [Чжуанцзы] в костюме фехтовальщика встретился с наследником, и вместе [с ним] предстал перед царем.
      Царь ожидал их, обнажив клинок.
      Не спеша Чжуанцзы вошел в зал, а, глянув на царя, не поклонился.
      - Если желаешь чему-нибудь меня обучить, - сказал государь, - покажи сначала [свое уменье] наследнику.
      - [Я, Ваш] слуга, слыхал, что великому государю нравится фехтование, поэтому и предстал перед государем как фехтовальщик.
      - Как ты управляешься с мечом? - спросил государь.
      - Через [каждые] десять шагов, меч [в руке Вашего] слуги, разит одного человека, на тысяче ли не оставляет в [живых] ни одного путника.
      - В Поднебесной [тебе] нет соперника! - воскликнул обрадованный царь.
      - Хорошо бы [с кем-нибудь] помериться силами. Фехтуя [я], сделав ложный выпад, даю противнику [как будто] преимущество. [Но], нанося удар позже него, опережаю его в попадании.
      - [Вы], учитель, [пока] отдохните! Ожидайте приказа в [своих] покоях. [Я] же велю устроить забаву и приглашу [Вас], учитель, - сказал царь.
      Тут государь устроил состязание меченосцев, и за семь дней убитых и раненых оказалось более шестидесяти человек. Отобрав пять - шесть [победителей, царь] велел вручить [им] мечи возле дворца, а [сам] призвал Чжуанцзы и объявил:
      - Сегодня испытаем, кто из мужей искуснее всех в фехтовании!
      - Давно жду этого [дня], - ответил Чжуанцзы.
      - Какова длина оружия, которым [Вы], учитель, будете сражаться? - спросил царь.
      - Могу сражаться любым, который вручат [мне, Вашему] слуге, - ответил Чжуанцзы. - Но у [меня. Вашего] слуги, есть три меча. Буду драться [любым], только [по выбору] государя. Прежде чем испробовать, дозвольте [о них] рассказать.
      - Готов выслушать [речь] о трех мечах, - согласился царь.
      И Чжуанцзы [повел свой] рассказ:
      - Первый меч - меч Сына Неба, второй - меч царский, третий - меч Удальца.
      - Каков же меч Сына Неба? - спросил [его] царь.
      - У меча Сына Неба лезвие от Ласточкиного Потока до Каменной стены, острие - пик горы Преемства в [царстве] Ци, тупая сторона - от Цзинь до Вэй, чашка [эфеса] - Чжоу и Сун, рукоять - Хань и Вэй, в ножны вмещаются все варвары, все времена года; в перевязи - море Бохай, в портупее - гора Вечности. [С его помощью] обуздывают пять первоэлементов, определяют преступления и достоинства, отделяют жар от холода, удерживают весну и лето, вершат дела осенью и зимой. Рубанешь этим мечем прямо - никто перед [тобой] не устоит, взмахнешь вверх - никто вверху не удержится, вниз - никого внизу не останется, поведешь кругом - никого по сторонам не окажется. Вверху рассечет плывущие облака, внизу перережет земные веси. Только пустишь меч в ход - наведешь порядок среди царей, и вся Поднебесная покорится. Таков меч Сына Неба!
      - Каков же царский меч? - как в тумане, растерянно спросил царь Прекрасный.
      - Лезвием царского меча служат мужи знающие и отважные; острием - мужи бескорыстные и честные; тупой стороной - мужи достойные и добрые, чашкой [эфеса] - мужи преданные и мудрые; рукоятью - мужи отваги и доблести. Рубанешь этим мечем прямо - никто перед [тобой] не устоит, взмахнешь вверх - никто вверху не удержится, вниз - никого внизу не останется, поведешь кругом - никого по сторонам не окажется. Наверху [он] уподобляется круглому Небу, чтобы послушны были [все] три [рода] светил, внизу уподобляется квадратной земле, чтобы послушны были времена года; в центре согласуется с желаниями народа, чтобы был покой во всех четырех сторонах. Только пустишь меч в ход - поразит словно удар грома, и каждый во [всех] четырех границах явится в одежде гостя, чтобы повиноваться указам государя. Таков царский меч!
      - Каков же меч удальца? - спросил царь.
      - Меч удальца [для всех, у кого] волосы всклокочены, борода торчит вперед, шлемы с грубыми кистями надвинуты на глаза, платье сзади короче, [чем спереди; у кого] сердитый вид, а речь косноязычна; [кто] вступает перед [Вами] в поединки, сверху - перерезает горло, перерубает шею, снизу рассекает печень и легкие. Таков меч удальца, что не отличается от драчливого петуха. Жизнь его может прерваться в любое утро. Для государственных дел [он] не годится. Ныне у [Вас], великий государь, пост Сына Неба, а пристрастились [Вы] к мечу удальца. [Мне, Вашему] ничтожному слуге, стыдно за [Вас], великий государь!
      Царь повел [Чжауанцзы] за собой в зал, стольничий подавал кушанья, [но] все перемены царь трижды отсылал по кругу.
      - Доклад о мечах закончен, - заметил Чжуанцзы. - Посидите в тишине, великий государь, успокойте [свое] дыхание.
      После этого царь Прекрасный три месяца не покидал дворца, и все фехтовальщики, облачившись в траур, покончили с собой на своих местах.
      * * *
      Великая Чистота спросила у Бесконечности:
      - Знаешь ли ты, [что такое] путь?
      - Я не знаю, - ответила Бесконечность. [Великая Чистота] спросила о том же у Недеяния:
      - Я знаю, - ответило Недеяние.
      - [Если] ты знаешь путь, [то скажи] владеет ли [он] судьбами?
      - Владеет.
      - Какие же у него судьбы?
      - Из тех, что я знаю, могут быть благородные, могут быть презренные, могут быть соединенные, могут быть разделенные, Вот судьбы пути, которые мне известны. Об этих словах Великая Чистота спросила у Безначального:
      - Кто же из них прав, а кто не прав? Бесконечность ли со своим незнанием, или Недеяние со своим знанием?
      - Незнание глубже, а знание мельче, - ответило Безначальное. - Незнание внутреннее, а знание - внешнее.
      И тут Великая Чистота со вздохом сказала:
      - Тогда незнание - это знание? А знание - незнание? Но кто же познает знание незнания?
      - Путь неслышим, - ответило Безначальное, - [если] слышим, [значит], не [путь]. Путь невидим: [если] видим, [значит], не [путь]. Путь не выразить в словах; [если] выражен, [значит], не [путь]. [Кто] познал формирующее формы бесформенное, [понимает, что] путь нельзя назвать.
      - Те, кто спрашивают о пути, и отвечают о нем, не знают пути, - продолжило Безначальное. - Пусть даже спрашивающий о пути еще не слышал о нем. О пути нельзя спрашивать, на вопросы [о нем] нет ответа. Спрашивающий о том, о чем нельзя спросить, заходит в тупик. Отвечающий на то, на что нельзя ответить, не обладает внутренним [знанием]. Тот, кто, не обладая внутренним [знанием], ожидает вопросов, заводящих в тупик, во внешнем не наблюдает вселенную, во внутреннем не знает первоначала. Вот почему таким не взойти на [гору] Союз Старших Братьев, не странствовать в великой пустоте.
      * * *
      Носильщик и Учитель с Тутового Двора были друзьями. Однажды, когда дождь лил целых десять дней, Носильщик [сам себе] сказал:
      - Как бы с Учителем с Тутового Двора не случилась беда!
      [Он] захватил с собой еду и отправился кормить друга. У самых ворот [дома] Учителя [Носильщику послышался] то ли плач, то ли пение. За ударом [по струнам] циня последовали слова:
      "О отец! О мать! О природа! О люди!.."
      Слабевший голос спешил допеть строфу.
      - Почему пел ты такую песню? - войдя к нему, спросил Носильщик.
      - Я искал того, - ответил Учитель, - кто довел меня до такой крайности, но не знаю - кто. Неужели отец и мать желали мне такой бедности? Небо ведь беспристрастно [все] покрывает, а земля беспристрастно [все] поддерживает. Неужели небо и земля были пристрастны ко мне, сделав меня бедным? Я искал, кто это сделал, но не мог [никого] найти. Значит, то, что довело меня до такой крайности, - судьба.
      * * *
      Учитель из Восточного Предместья спросил Чжуанцзы:
      - Где находится так называемый путь?
      - Повсюду, - ответил Чжуанцзы.
      - Приведите пример, тогда лишь сумею [понять].
      - В муравье.
      - А еще ниже?
      - В куколе.
      - А еще ниже?
      - В черепице.
      - А самое низкое?
      - В моче и в кале.
      Учитель из Восточного Предместья промолчал.
      - [Ваши] вопросы, учитель, конечно, не были достойны сущности, - сказал Чжуанцзы. - [Чтобы] постичь путь, [Вы] спрашиваете, [словно] у надзирателя на рынке, как пинают свинью, <узнавая, насколько жирна>: чем ниже, тем яснее. Только Вам не обязательно приводить [пример] - нет вещи, которая бы [пути] избежала. Таков истинный путь, таковы же и слова о великом. [Есть] три слова: чжоу, бянь, сянь. Звучат [они] различно, а сущность одна, они обозначают одно <"повсюду">. Попытаемся вместе странствовать по дворцу Нигде, и суждениям о единстве общего не будет конца и предела. Попытаемся вместе с Недеянием [стать] простыми и спокойными, бесстрастными и чистыми, гармоничными и праздными! Отвлеклась бы от всего моя мысль, куда бы ни направилась, не знала бы предела, уходила бы, возвращалась и не знала бы, где остановиться. И я бы уходил и возвращался, не ведая, где она закончится, бродил бы по необъятным пространствам, вступил бы в [область] великого познания и не ведал бы, [как] его исчерпать. Вещество в вещах не отграничено от вещей, но вещи обладают пределом, так называемой границей вещи. Предел же беспредельного - это бесконечность конечного. [Мы] говорим о наполненном и пустом, об увядании и смерти. Для пути же наполненное не наполнено, пустое не пусто. Начало и конец для него не начало и конец; скопление и распад для него не скопление и не распад.
      * * *
      Чжуанцы сказал Творящему Благо:
      - Конфуций проповедовал шесть десятков лет, а в шестьдесят лет изменился. То, что вначале [объявлял] истинным, под конец объявил ложным. [Он] еще не понял, не отрицал ли пятьдесят девять лет то, что называет ныне истинным?!
      - Конфуций полон желания трудиться, [он] преклоняется перед знаниями, сказал Творящий Благо.
      - Конфуций от этого отказался, но о своем отказе еще не говорил, - сказал Чжуанцзы. - Слова Конфуция гласят: "Ведь [человек] получает от великой основы свои способности, а затем и разум, чтобы родиться, [Когда] поет, должен соблюдать тон, [когда] говорит, должен соблюдать правила. [Если я] пекусь о пользе и справедливости, то любовью и ненавистью, истинным и ложным покоряю лишь людские уста; а чтобы покорить людские сердца, должен решиться им противостоять и [тогда] определить установления Поднебесной. Увы! Увы! ведь мне этого не достичь".