Бюллетень поэзии 'Manuscriptum'

      И пусть кров твой полуразрушен, и не был богат и престижен, но здесь твой покой не нарушен и словом никто не унижен.
      Фортуной ты не избалован, но сердцем и духом возвышен, пусть был одиночеством скован, свободой зато не обижен.
      1995
      --------------------------------------------------------------------------
      Апатия
      Когда немая пустота невыносимо душу гложет, молюсь... быть может, Бог поможет? Крещен, но не ношу креста.
      Пути не зная своего, я слепо верю, что сумею достичь того, что не имею, и выжать все из ничего.
      Мне равнодушие - щитом. И больше не хранит сознанье любовь и разочарованье теперь уже не важно в чем.
      Мечтой останется мечта и о любви пустые мифы и страстные для нимфы рифмы вдруг превратятся в холод льда.
      И в сердце каменном - запрет безумным чувствам запоздалым, и не стремлюсь я к идеалам, и совершенства в мире нет.
      1996
      --------------------------------------------------------------------------
      Обыденность
      Над морем смятенье царит, спокойствие дышит обманом, невинный принявшее вид, прикинувшись полным болваном.
      Чу! Мышка попалась в капкан, воркуют на крыше голубки и курит завод-великан бетонно-кирпичные трубки.
      Доносы строчат стукачи, на внука ворчит дед сердито, девица рыдает в ночи: Разбито сердечко! Разбито!
      Кого-то сажают на трон, кому-то поют анафему, и я, в чью-то лиру влюблен, лелею изящную тему.
      1990
      --------------------------------------------------------------------------
      Я нарушаю
      Вторгаясь в мир беспечный твой, я ненависть к себе рождаю, с прямолинейной простотой свой грех невинностью считаю. Тем, что кому-то верен я и что кому-то изменяю, в потоках правды и вранья, я все законы нарушаю, которые лелеешь ты, но мне они совсем чужды.
      Себя не в силах обуздать, я зла оковы разрушаю, и силясь доброе понять, чужую боль в себя впитаю, презрев все то, что наяву, в далеких облаках витаю, тем, что родился и живу, уже, уже я нарушаю всех истин призрачный мираж, все то, чем болен разум наш.
      1996
      --------------------------------------------------------------------------
      Вырождение
      Вырождающийся я старомоден и не молод. Я люблю осенний холод, мне милей ненастье дня. В ностальгии о былом, вспомню все судьбы подарки. Я один в осеннем парке, моросящем и пустом.
      Вырождающийся я мерзну на сырой скамейке, за душою - ни копейки, и ничтожен курс рубля. В бесполезной суете славьтесь труженики-трутни. Мне - что праздники, что будни, никогда я нигде.
      Вырождающийся я, сын природа незаконный, в смысле жизни погребенный, динозавры мне - друзья. Шелушится листопад, бренно все под небесами. Склонен я вперед ногами не найти пути назад.
      --------------------------------------------------------------------------
      Вырождающийся я и подавлен, и унижен, голос свыше мне не слышен и не слышит Бог меня. Жизни грешный полигон поголовная мессия. Тлею я в своей стихии, на кончину обречен.
      1996
      x x x
      Ночь-смуглянка мир, объятый мраком, освещает фонарем луны и звезда сияет добрым знаком нынче небеса чудес полны! Та звезда явилась предо мною образом твоим прекрасным вдруг и зажглась сверхъяркою звездою, озарив собою все вокруг.
      К твоему низложен изголовью мир иной. Что он в себе таит? И душа, объятая любовью, пред твоими окнами грустит...
      1992
      --------------------------------------------------------------------------
      Ночь темна
      Ночь темна перед рассветом. В спину чей-то взгляд дуплетом отразится рикошетом стоном... станет боль сильней. Другу друг - пустой обузой, и вражда всех свяжет в узел. Время гибельных иллюзий, время битых фонарей.
      Ночь темна перед рассветом, души в темноте томятся, тени скрытые глумятся, царствует стихия тьмы. Ночь темна, за нею следом красок полная неясность, неуверенность, опасность и не время петь псалмы.
      Давит мгла клочечки света, не видать ни силуэта, где-то слышен шорох - это топчет святость сатана, в тьме густой спешит на запах... Задыхаясь в цепких лапах, в череде дыханий слабых, ночь на смерть обречена.
      1996 --------------------------------------------------------------------------
      Звезда востока
      Поднявшись в небо одиноко, теплей и ярче сотен лун, все озарит звезда востока, так ласкова и так жестока, чей лик велик, и свеж, и юн.
      Мы все верны своей орбите, блуждая в вечности пустой. Легко парит звезда в зените, и в землю золотые нити вонзились тканью световой.
      Пусть суждено успеть не много познать пытливому уму, я, может, не совсем от Бога, светла, но тяжела дорога, мятежно сердцу моему.
      Нам будет вечною судьбою удел - прощаться и прощать. Ничто не вечно под луною, и спит восток, укрытый тьмою... до запада - рукой подать.
      1995
      --------------------------------------------------------------------------
      После продолжительной болезни
      Там, где свет на твердь звезда роняла, страсти остужались мглою темной, где конец так близок от начала, жил-был человек простой и скромный.
      После продолжительной болезни, от которой не нашлось лекарства, умер он слугой неспетой песни и небесное пред ним раскрылось царство.
      Молвил Бог: Как долго ты томился в страшных муках, духом безутешен, но в любви успеха не добился, этим ты, мой сын, безмерно грешен.
      Хоть душа была теплом богата, в ком-то холод льда не растопила. Примешь муки в казематах ада ты за все, что в жизни этой было...
      Для чего рождаемся на свет мы? Для чего живем и умираем? После продолжительной болезни ад ему казался милым раем.
      1995
      --------------------------------------------------------------------------
      Тот, кто отвергнут
      Вера убита, разбиты мечты, мерзок безмолвия плен, женщина прячется от суеты в холод загробья стен, в мрак окунулся беспомощно день, тьма в глубине окна, тихо ползет одиночества тень в дом, где живот она, и тишина, злая стерва, стоит ревностно у дверей. Тот, кто отвергнут, но не забыт, сердце терзает ей. Тот, кто отвергнут, но не забыт, снова ворвется в сон, ей улыбнется и все ей простит, и тихо исчезнет он. И снова память ее подведет к страшной ошибке той, снова ждет уйма ненужных забот и новый день... пустой.
      1996
      --------------------------------------------------------------------------
      * * * Ничто не придет раньше срока, всему есть назначенный час. И время - орудие Бога терзает немыслимо нас.
      Всевышний несет свое бремя, всесилен, всевластен, могуч, в руках его Вечность и время природы таинственный ключ.
      Что было, что есть и что станет гадаем, всему вопреки. И может быть нас опечалит разорванность линий руки.
      И может быть мудрость пророка отметит презрением нас. Ничто не придет раньше срока, всему есть назначенный час.
      1993
      --------------------------------------------------------------------------
      Авеста1
      Под влиянием Венеры крепла власть любви и веры, в тьме ночной и в свете Солнца на планете жизнь цвела. Если любите - любите! Если верите - идите! Жизнь на Спэнта Армаити2 есть борьба добра и зла.
      Ни подвоха здесь, ни фарса. Давит нас влиянье Марса: сила льва и ловкость барса, агрессивность манит в бой, до последнего сражаться иль на слабых отыграться. Только что его бояться он мифический герой.
      О, как мир несовершенен и развратен, и растленен, суетен, жесток, надменен, грязен, лжив, безумен, пьян! В нем живут и в нем блуждают и в безвестности страдают не нашедшие друг друга два начала - инь и ян3.
      Мост Чинват4 их ожидает. Как избегнуть Божьей кары, --------------------------------------------------------------------------
      как стереть судьбы удары, унижения стерпеть? А змея свой хвост кусает рухнут чьи-то злые чары! Так замкнется круг Сансары5: свист... - кармическая плеть!
      Видеват6 на дайвов7 давит, мани8 замолчать заставит. Бог-отец Ахура Мазда был для них непостижим. Где ты, где ты, долгожданный? Саошиант9, явись, желанный! Где-то там, в степях иссохших, затерялся Аркаим10.
      1993
      Примечания:
      1. Авеста - древнее учение о законах Вселенной. 2. Спэнта Армаити - древнее название планеты Земля. 3. Инь и ян - женское и мужское начало. 4. Мост Чиноват - мост, по которому душа после смерти переходит в другой мир. 5. Круг Сансары (Колесо Сансары) - все содеянное человеком вернется к нему - закон кармы, символ - змея, кусающая свой хвост. 6. Видеват - закон против демонов. 7. Дайвы - демоны, злые духи. 8. Мани - лжепророк. 9. Саошиант - спаситель, мессия. 10. Аркаим - древний арийский город (в Зауралье). --------------------------------------------------------------------------
      Королева созвездий
      У темного ночи порога чего-то я жду и тоскую... Сияет звезда-недотрога сквозь мглу леденяще-пустую.
      Я пристально, завороженно взираю в небес бесконечность. О как ты глубинна, бездонна, пространства гнетущая вечность!
      Любуюсь звездой-одиночкой. Каких от нее ждать известий? Не светит ли дальнею точкой сама королева созвездий?
      Во мгле ледяного пространства она и светла, и прекрасна, в обители звездного царства ей все безраздельно подвластно.
      Где суть бытия затаилась? Извечно открытая тема. Быть может ты миру явилась подобно звезде Вифлиема?
      Безмерно небесное царство! И я во грехах своих каюсь, и кажется, в это пространство от грешной земли отрываюсь. --------------------------------------------------------------------------
      Мировоззрение
      Взгляни на небо что ты видишь? Днем ясным - бездну голубую, да яркость солнечного света, в ночи - далеких звезд скопленья, холодный, бледный лик луны, да еле видную туманность далеких, призрачных галактик. Все это в сущности - все тот же молекулярный механизм. И возомнишь ты, что мир этот необитаем и бездушен, что нет в нем ни Любви, ни Бога, обитель их гораздо дальше. И полный разочарованья, ты опускаешь взор печальный, панически осознавая ничтожность жизни на земле.
      Но посуди, что нами движет и что мы называем жизнью, и как ты объяснишь, скажи мне, природу времени, огня и множества других ЭНЕРГИЙ? И ты поймешь: В стихии нашей имеют власть Любовь и Бог!
      --------------------------------------------------------------------------
      И с новой силой прояснятся сознанье, вера и надежда и этот мир тебе откроет шестое чувство, третий глаз, и поведет тебя судьба по времени путем тернистым к тем неизведанным мирам, которые тебе откроют цель твоего существованья и скрытые природой тайны низвергнут таинство свое.
      1995
      --------------------------------------------------------------------------
      Бюрократ
      Муниципальный служащий Подмуткин не ведал ни участья, ни отваги и был невозмутим и равнодушен, гуляя взором по листам бумаги.
      Вдыхая пыль конторскую ноздрями, творец бюрократических романов меж дела топал об пол каблуками, в сердцах давя казенных тараканов.
      Рабом инструкций, пунктов, резолюций он сдержан был, не выражал протеста, в обшарпанной конторке мрачно-куцой душа черствела от сухого текста.
      Доверья нет, себя не обмануть бы, не пасть бы в грязь - важнее нет задачи. И разбросав по пунктам чьи-то судьбы, таким он видел мир и не иначе.
      1994
      --------------------------------------------------------------------------
      Спонсор
      Если у вас в кошельке дыра, сколько ни дай - все мало. Общество ищет спонсора, неужто оно обнищало?
      Что в просьбе общества кроется я выяснять не стану. Спонсор к свиданью готовится и принимает ванну.
      Лихо костюмчик на нем сидит, зубы - подобие клавиш, он пунктуален и не спешит, улыбкой его не задавишь.
      Смотрит сквозь фирменные очки, выбором озабочен: Ценятся местные девочки, мальчики же - не очень.
      Главное, чтобы костюмчик сидел в этом есть благо наше. Общество сгинуло, спонсор цел, даже стал глаже и краше.
      Что наша жизнь? Шальная игра, шутка хождений по мукам! Если вы ищете спонсора, он всегда к вашим услугам. --------------------------------------------------------------------------
      Нищие
      Может то - сны кошмарные, в снах этих все мы - спящие? Страшно: куда ни гляну я всюду глаза просящие. Хиленькой тлей уродика ноет мальчишка гаденько: Помилосердствуйте, тетенька! Дайте на хлебушек, дяденька! Музы с лихвой позорились, вяло фальшивя аккордами, рядышком к ним пристроились бомжи с помятыми мордами, бабушке занеможилось жертвуйте для лечения! И подают прохожие, хоть у самих мучения. Все мы - не прочь до денежек, всем белый свет без них не мил. Дал бы я вам на хлебушек, если бы в честном мире жил. Но, среди многих бед людских, плуты полны усердия, мы же - внимаем просьбам их жертвами милосердия. Сунь-ка, попробуй, каждому! Где они, деньги лишние? Мимо проходят граждане, те же, по сути, нищие.
      1996 --------------------------------------------------------------------------
      В подвале
      Руки - сомкнутые цепи, здесь ведут ступени вниз. Там, в подвальном жутком склепе, тьма и сырость, шорох крыс.
      В ад подвальный малолетку чары злобные манят, дали ей любви таблетку сильно действующий яд.
      Подавляя страх и робость, недоверчиво слепа, медленно спустилась в пропасть дна безумная раба.
      В поцелуе стынут губы. Там, во мгле - игра теней, жмутся трубы, словно трупы множества гигантских змей.
      Здесь, в заброшенном подвале, правят бал цари темниц, пляшут тени гениталий сверхразнузданных блудниц.
      Мгла холодная пронзила, в тело лезвием войдя, страсть и страх сполна вкусило несмышленое дитя.
      1992
      Осень
      Осень - дева рыжая, сбросив свой наряд, голая, бесстыжая, не скрывает взгляд.
      Клеит грусти вывески пленница тоски, рифм скупые прииски, милые листки.
      Ветер в ветви ринулся, испуская стон, ноябрем прикинулся хищный скорпион.
      Он своим дыханием наломает дров! Кончит он изгнанием в царство холодов.
      Дух зимы скрывается где-то в двух шагах. Больше не качается осень на весах.
      Покидая теплый дом, хочется назад, под ногами хилым льдом лужи захрустят.
      1991
      Оттепель
      Утром выпадает снег, чист и нежен кристально, яркий луч в нем играет, глумливо резвясь. Удивляюсь я, как все нелепо, банально из невинности белой превращается в грязь.
      Образец чистоты, молода и красива, дня короткого кротко пред тобой меркнет свет, по распутству зимы ты шагаешь брезгливо в новых, модных сапожках и цены тебе нет.
      Приставали к тебе молодые нахалы, и от них отбиваясь, так девственна ты! Мы привыкли к борьбе, нам нужны идеалы, мы по миру блуждаем рабами мечты.
      Все как будто во сне, мерзко грезами тлело, где любовь - есть всецело пустое вранье. Ты явилась ко мне обреченно и смело и смиренно терпела нахальство мое.
      В омут твой - как в тюрьму, мне - что в пекло, что в воду, я - безмолвный слепец, все сомненья убью, все за шутку приму и лелея свободу, растоплю я вконец недоступность твою.
      Влипну в плен бытовой я ценою услады сверхнелепая цель и банальны мечты. Ах, какой непростой, непосильной награды за терпенье свое нагло требуешь ты!
      1996
      Зимняя ахинея
      Притупился рассвет одеяльно, обеззубилась матерно проза. Как похмельно чиста и кристальна индевелая наглость мороза!
      Из квадратнометровых трапеций взор смердит оквадраченно-мутный, минусит градусовостью Цельсий, метит в Кельвины, в нуль абсолютный.
      Распушился снежище обильно, олопатился дворник заглотный, по сугробию прет замогильно старушец закутливо-лохмотный.
      Испытуя хмелевую сытость от последствий ершистого пива, шлифану я свою башковитость об ухабистость льда горделиво.
      Зимовится землица белесо, запудрило мне рыло белило, лезет в нос дерьмовитость мороза и лениво быдлеет светило.
      1996
      Пароход
      Волна о берег валом бьет, задраен трюм и угля норма. Плыви, плыви, мой пароход, в морскую даль, не бойся шторма!
      Пусть необъятный океан готовит жесткие прогнозы, всегда на месте капитан и расторопные матросы.
      Смелее в путь! Вперед! Вперед! Пусть небо собирает тучи! Плыви, плыви, мой пароход, стихии не страшись могучей!
      Мерещится ль земли мираж земле всегда матросы рады. Или готовят абордаж в погоне за тобой пираты,
      не кроет ли волна беду: здесь нет покоя ни минуты. Всех, кто остался на борту, прошу занять свои каюты.
      Порт назначения далек, тебя причал там ожидает, маяк в тумане одинок, то светит он, то исчезает.
      Но будет ясен горизонт и Солнца луч гладь моря тронет. А пароход мой все плывет и не смотря на крен, не тонет.
      1992
      * * * Когда слезливой пеленой мрачнеет небо, объединив безликой мглой и быль, и небыль, надежда дико-холодна и тьмы всевластье, ты все, что есть, возьмешь сполна, мое ненастье.
      Там, за ненастною стеной, в высотах дальних, царит незыблемый покой миров астральных. Там, где проложен в вечность мост, любовь нас встретит. Быть может там, средь дальних звезд, нам счастье светит.
      1996
      ГОСТЬ
      Гость Курица - не птица Инопланетянин Вся жизнь - игра Одинокий мечтатель Апатия Обыденность Я нарушаю Вырождение "Ночь - смуглянка..." Ночь темна Звезда востока После продолжительной болезни Тот, кто отвергнут "Ничто не придет раньше срока..." Авеста Королева созвездий Мировоззрение Бюрократ Спонсор Нищие В подвале Осень Оттепель Зимняя ахинея Пароход "Когда слезливой пеленой..."
      * Вадим Лебедев. СТИХОТВОРЕНИЯ *
      x x x
      От Глазунова - дошел до Шагала, До Дали, до Рериха, до конца. Ты тогда мне еще сказала, Что генезис мой от отца.
      И еще сказала: "Картины Продолжение вещих снов. И художники - от кретинов Уезжают. В Париж. И вина Разбавляют водкой "Смирнофф".
      Ты права. Они уезжают. Да куда там - просто бегут. Но Россия - снова рожает, Обижает. И - уезжают. И мольберт в российском снегу.
      x x x
      Откуда ты взялся, голубь? Стучишься в мое окно, И облако грудью голой В глазницах отражено...
      Крылатый питерский нищий, Помоечный херувим, Я тоже в поисках пищи, Случайный мой визави,
      Мне тоже все надоело, И так же я обречен... Ты - там. Совершенно белый. Я - здесь. С последней свечой.
      x x x
      И паутинкой опустится тлен, Тронет рисунок на блюдце: Белые лошади в Царском Селе. Осень. И нет революций.
      Тихо. И вдруг - то ли взрыв, то ли крик... Поздно. Уже не очнуться: Церковь без купола. Мертвый старик. Осень. Разбитое блюдце.
      x x x
      Даже если позовут - не приду. У меня теперь с собой - нелады. У меня четыре раза в году Совесть. - Это - признак беды...
      Даже если я люблю без ума, Даже если у иконы в слезах, За окошко посмотри. Там - зима. Ну что тебе еще рассказать?
      x x x
      Давай помолчим в последнюю ночь, Давай наберемся сил, Малиновый бархат - стоит вино, И свечи... Свечи - гаси!
      И как перед смертью сплелись тела, И корчилась тишина, И наша страсть сгорела до тла, И ночь была прожжена.
      А утро смеялось над нашим сном, Прищурив солнечный глаз, И черный бархат - стоит вино. И больше не будет нас.
      x x x
      Ты рядом, но не могу Сказать тебе, чем я болен. Боюсь. Боюсь, что солгу И глупость себе позволю,
      Боюсь тебя потерять, Хоть ты не моя. И все же Я вижу ТЕБЯ с утра, Сминая чужое ложе.
      А вечером, когда лед В бокале грусть отражает, Совсем не та подойдет Холодная и чужая.
      Оставлю ее в такси, Пешком пойду к Театральной У Музы своей просить Любви. Словно меры крайней.
      И снова с тобой молчу, Немею, как посторонний... "А ты влюблена?" - "Ничуть..." И гладишь вдруг по плечу Меня. Как будто хоронишь...
      x x x
      Молитва оптинских старцев Медленно, с облаками Тихо плывет над землей, И благодатью под вечер Ложится на русские села.
      x x x
      Такие вот осенние капризы Влюбляюсь в ту, которой нет давно, И отвисают челюсти карнизов, И выпирают ребра мостовой.
      Она ушла без зонтика и ночью Под жуткий ливень. До сих пор лежит В шкафу ее пунцовая сорочка. Как прочно то, что навсегда порочно! Приняв довольно откровенный вид За стойкой Мнемозина ворожит И вечное мужское ворошит. Такие вот осенние капризы.
      x x x
      И будет снова февраль, Когда вместо снега - дождь, Когда забыто вчера, А завтра уже не ждешь,
      Когда не стучишься в дверь, Когда не ставишь в вину, Когда после всех потерь Узнаешь - еще одну,
      Когда ничего не жаль, И ты навсегда уснешь, Неслышно пройдет февраль. Останется только дождь.
      Со стороны
      Тяжелая ностальгия Набоковских мемуаров, Бессрочная летаргия На питерских тротуарах,
      Извечное ожиданье Гранита, меди и камня, И невозможность свиданий. И мой отъезд. И сам я.
      x x x
      Руины старых домов, Близость чужих смертей, Губы, разбитые в кровь, Окрики в темноте,
      Оскалы бродячих псов, И вечность зимнего дня Рождают тот страшный сон, Где ты предала меня.
      Пристал
      То ли у старой кукушки заложено горло, То ли она мой вопрос свысока пропустила, Сам не пойму, отчего по привычке приперло Взять и спросить,
      сколько лет мне судьба отпустила.
      Будто не знаю, что день ото дня и поныне Делаю жизнь свою сам и бедней и короче. Злится кукушка. И я. Между нами пустыня. Птица молчит. И меня даже видеть не хочет.
      Гость
      Близко уже. Шаги Слышно. Стало теплей. Господи, помоги! Выстели тополей
      Под ноги белый пух, Дай ему третий путь, Если не хватит двух. Каплет на землю ртуть
      Это уходят дни В блеске железных лат, Это гаснут огни В окнах белых палат...
      Но близко уже. Шаги. Значит, довольно - врозь. А мне не поднять руки. Господи, помоги! Ведь это - последний гость...
      x x x
      К чему скрывать, мне трудно без тебя, И больно через силу улыбаться, И холодно под утро просыпаться Под желтым покрывалом сентября.
      Я помню все твои привычки, все Нечастые и милые капризы, Секреты, новогодние сюрпризы, И туфельки в серебряной росе.
      К чему скрывать, мне трудно без тебя. Жизнь и не мыслит дальше продолжаться, На землю листья мертвые ложатся, И страшно - не надеяться, любя.
      x x x
      Меня тревожил твой черный плащ Так тень пугает детей. И вот пришел за тобой палач Любитель красивых тел.
      А черный плащ висел на стене, Как демон строг и крылат Ведь ты была близка к Сатане, И дом твой - лиловый ад.
      А ночью мне приснился твой плач, И тень с лиловым огнем. Меня тревожил твой черный плащ Но я любил тебя в нем.
      x x x
      Ну, давай посмотрим, кто кого. Кто из нас двоих сильней и строже. Чья душа быстрее над Невой Рваным облаком подняться сможет.
      Это только кажется - легко Взять, уйти и точка. Эка небыль! Но со стула падать - высоко, Если вдруг. А ты попробуй - с неба.
      x x x
      Индус надевает варежки, Сметает снег с подоконника, И в тундру к нему по краешку Зимы, словно баю-баюшки Топ-топ. Буддийские слоники.
      x x x
      На блестящем крыле твоего фаэтона Русский снег белой кроличьей шапкой лежит... Меж асфальта, железа, стекла и бетона Как тебе там живется? Под небом чужим?
      И тепло, и уютно. И мутная нега Обнимает тебя, и морская вода. И в страну ослепительно белого снега Ты уже не вернешься, малыш. Никогда.
      Жатва
      А над осколками зданий площадных Белые всадники путь продолжают. Мечутся грешники, просят пощады Им не подняться. Они провожают.
      Все уже кончено, трубы сыграли, Гривы коней безупречно красивы И высоки. А внизу - умирали, Корчились, выли, кричали, просили...
      Белые Всадники молча и гордо Дальше и дальше, к Небесным Чертогам Плыли. И кровь очищалась в аортах Белым и скорбным дыханием Бога.
      x x x
      Мухи вымерли ровно неделю назад Нет шального биения в стекла, И прозрачны морозного утра глаза В небе цвета надрубленной свеклы.
      Птицы бросили нас. И по мертвой траве Черный дог осторожно ступает, Осыпается небо и тонет в Неве. Как теперь объяснить этой юной вдове, Что для смерти - любви не бывает?
      Слышишь, поздняя осень, какая печаль? Как зеркальны твои поцелуи? Как погасла сейчас возле гроба свеча, Как уныло висит над землей, невзначай Кем-то брошенное: "Аллилуия"?..
      x x x
      Ну что, помолчали? Расходимся. Робко Нависли над прошлым черешни и вишни. Удачной охоты тебе, русофобка. Ты шире в плечах. Да и ростом повыше.
      Качается где-то внутри обезьянка На тонких лианках случайной обиды. Бывало покруче. Когда наизнанку. Но этого нету. Всего лишь либидо
      Угасшее вовремя. - "На - рукавички. И шарфик плотнее. А то ведь надует"...
      Шершавый и резкий гудок электрички Барахтался мухой в меду поцелуя.
      x x x
      Если б этап в Тобольск Долго ли - сапоги, Если бы просто боль Долго ли - анальгин,
      Если бы просто смерть Долго ли - свежий гроб... Надо еще суметь Жить с этой раной. Стоп.
      Дальше сплошная муть, Корча бессонных лет, И ощущенье - в грудь Намертво врос кастет.
      x x x
      В дверных и оконных проемах, В чужих самолетах, в машинах Исчезли лица знакомых Тогда, а теперь - любимых.
      И ангелы смотрят печально В почетном своем карауле... Вначале бы, Боже, вначале Ты мне показал эти пули,
      Которые лягут под сердце! И падают черные розы На белую землю посмертно, Постскриптум, постфактум, постслезы. Постпепел...
      x x x
      Да пошли вы... Сжирает зима Вас, осенних. Закончилось время. Доводите себя до ума Холодами, живучее племя.
      Размножайтесь и стройте мосты До Полярной звезды. Переливы Ваших мыслей кристально чисты, И стоят ледяные кресты Ваши - нам. Навсегда. Да пошли вы...
      x x x
      Ты красива, изнежена И мила. А потом По ступенькам заснеженным В твой загадочный дом
      (Карты - перетасованы, Время - вниз головой) Я иду - зарифмованный, Заколдованный. Твой.
      Дурь
      Подумаешь, какая дурь... Ну да, один. Ну да, не нужен. Себя, простывшего, веду К тебе, полуостывший ужин.
      Давно спокойная постель Готовится к холодной ночи, Где желтая мадмуазель Луна - фригидна. (Между-прочим).
      Приходит сон. (Как Дед-Мороз В снегу по самые... карманы), И снится нагло: гонит пес Мясистых девок караваны, И блудный гоголевский Нос Таскает их в туман нирваны (Последнюю он не донес), Еще - две суры из Корана О воздержании, утес И рог бараний. Без барана.
      Сон-импотент. Бастард. В бреду, Бездомное - явилось завтра. Себя, простывшего веду К тебе, полуостывший завтрак, И дует жизнь в свою дуду. И затыкает уши автор.
      x x x
      Эту крупу сухую
      снежную размету Стылой ладонью.
      Зеркала вижу темную гладь, И вглубь уходящий образ,
      помнящий высоту. Вечный образ, который
      нас заставляет ждать.
      x x x
      Я сегодня ходил по Невскому. Так, без цели, ходил и все. Шереметьевы, Оболенские И не вспомнились. Колесо
      Раскрутилось в другую сторону Прочь из прошлого. А куда? Это с ними была - история. С нами - проще. Одна беда.
      * Александр Лекомцев. СТИХОТВОРЕНИЯ *
      x x x
      На небе темном вспыхивают свечи. Над необъятной русской стороной, Мне чудится, лечу дорогой млечной В мир непонятный, в сумрак неземной.
      Моя Россия, радость и страданье. Я жив тобой и в яви, и во сне. Пусть добрые, святые предсказанья Сбываются в тебе, живут во мне.
      На небе ярко свечи запылали. Чей трудный путь меж звездами пролег? Я не спешу в заоблачные дали, Я не прошел еще земных дорог.
      А коль случится, знать, дано судьбою. В последний путь над миром полечу, Но я вернусь, чтоб снова быть с тобою. ....Загасит ночь еще одну свечу.
      Санкт-Петербург
      Не корите меня, не надо, Я не здешний, но вам сродни. Этот город - исчадье ада... Спас, спаси его, сохрани!
      На мужицких костях построен, На несчастьях детей и баб, Он и плотник, и пекарь, и воин... Он и мученик, он и раб...
      Добрый город, пока он в силе... За страдания кто воздаст? Боль и слезы моей России, Миллионы печальных глаз.
      Все мы строим терем песочный, Верим в завтрашние огни. Те, кто славили белые ночи, Сотворили нам черные дни.
      А по городу славному важно, Как полвека назад, как всегда, Снисходительно и вальяжно Ходят черти, что господа.
      x x x
      Ночь притихшая бледна. Тени улиц незнакомы. Я увидел свет окна, Яркий свет чужого дома.
      Блеск огня заворожил. Увлекал он, день итожа. А в окне плескалась жизнь, На ночной мираж похожа.
      Ночь притихшая кругом, Слилась вместе с тополями. ....Далеко мой отчий дом, За горами, за долами.
      У зимнего костра
      К теплу костра я прикоснусь руками. Шаг в сторону - и яростный мороз. Зима долга, Крадутся дни за днями. Кругом снега, За сопками, полями, И прочный иней на ветвях берез.
      Тревожное январское молчанье. Была ль зима когда-нибудь добра? Кругом она. Но я весну встречаю. Идет весна С цветами и лучами... Нет, не весна, а только дым костра.
      x x x
      Колодезная вода Огнем на щеках горит. В ковше кусочек льда, Что в небе метеорит.
      Наполненное ведро Счастливая из примет. Веришь ли ты в добро? Вижу, не веришь, нет.
      Мне кажется, этот дом, Что синее небо пуст. Только две тени в нем. Без смеха, без слез - без чувств.
      В чужом кругу
      То не пламя свечи угасает, То вчерашняя ночь воскресает, Очернившая душу мою. Пламя робкое властно задула, Зелья черного в кружку плеснула: - Пей сомненье свое!
      - Я не пью... Я с врагами не пью и сомненья. Если черен я был - на мгновенье. То мгновенье, что детство, прошло. Ночь целует мне руки и плечи. Я зажгу здесь все лампы и свечи! ....На душе и в квартире светло.
      Строки в духе Ли Бо
      В стране идет гражданская война. Бескровная? Давно в крови она.
      Ведь жив, как прежде, каменный вампир, Весь кумачово-уголовный мир.
      Мы носим к идолу и жизни, и цветы, Все сваливаем в чрево пустоты.
      Поэты то, что надобно, поют, Лишь их, да только мертвых издают.
      А те людишки, что жируют всласть, Ведут борьбу активную... за власть.
      Давно страна стоит на голове, И не чело, а лапти - в синеве.
      Во мне гудит с рождения набат, Я не молчал, и все же - виноват.
      Идолы
      Время тайну нам выдало, Размотался клубок. Откопали мы идола. То ли черт, то ли бог?