Бои у Хасана - Партийно-политическая работа в боевой обстановке (Сборник)

      В выпуске первых двух номеров активное участие принимали корреспондент "Правды" тов. Вигдорович и корреспондент "Красной Звезды" тов. Хирен.
      В типографии работали комсомолка-наборщица, жена командира, два наборщика и один печатник-красноармеец. Шрифтов и многого другого не хватало. Пришлось собирать и использовать все, что было ранее заброшено, запущено. Привлекли к работе задержавшуюся в пути на фронт передвижную типографию.
      Люди работали буквально день и ночь. Особенно тяжело приходилось ночью: тесно, полутьма, - помещение слабо освещалось керосиновыми лампами:. Печатную машину крутили вручную.
      Вскоре стало ясно, что нужна помощь людьми. Райком комсомола выделил нам для работы трех товарищей. Придя в типографию и узнав о характере предстоящей работы, они очень обиделись.
      - Неужели мы только на то и способны, чтобы крутить вот эту ерунду, с горечью говорили они, указывая на печатный станок. - Мы думали, нам важное дело поручают, на фронт пойдем, японцев, бить будем. А тут вот проливай пот у колесика...
      Чуть было не ушли обратно. Пришлось разъяснить товарищам важность порученного им дела, убедить. Согласились. Работали добросовестно. Но не переставали лелеять затаенную мечту о том, чтобы попасть на передовые позиции и с оружием в руках бить ненавистных налетчиков.
      О том, в каких условиях делалась газета, ярко свидетельствует такой факт. Познакомив с обстановкой и работой в газете, тов. Баев задал мне вопрос:
      - Вы внимательно просмотрели первый номер?
      - Внимательно и с увлечением, - ответил я.
      - И ничего не заметили?
      Я замялся. Достал первый номер, стал пристально всматриваться в знакомое уже содержание.
      - Нет, вы посмотрите первую и вторую полосы и сравните их, - заметил тов. Баев.
      Только после этого я обратил внимание на внешний вид газеты. Оказалось, что первая ее полоса имела пять печатных колонок, а вторая четыре.
      - Дело в том, - объяснил мню тов. Баев, - что этот номер делался в двух местах, и колонки оказались разной ширины, и пришлось сверстать по-равному.
      - Задерживать газету мы не имели права, - говорил он. - Ее ждали бойцы в окопах. Нам был дан срок выпустить первый номер за сутки. Вы, очевидно, знаете, что в обычных условиях первый номер вновь выходящей газеты готовится пятидневками и даже декадами. А здесь боевые условия. Втроем с товарищами Вигдоровичем и Хиреном мы сделали его за сутки. В этот же срок разыскали и создали из имеющегося оборудования типографию. Постепенно подбираем людей. Ваш приезд очень кстати.
      Наши военкоры
      В эту ночь мы делали третий номер нашей газеты. Казалось, что газету еще слабо знают, и мало будет материала. Но эти опасения быстро рассеялись. О рождении новой газеты успели узнать даже там, где ее еще и не видели. С попутчиками - связными, с направляемыми в лазарет ранеными, по телефону, через телеграф - отовсюду и всеми доступными путями направлялся в наш адрес богатый военкоровский материал.
      Писали бойцы, командиры, комиссары и политработники. Писали, лежа в густых зарослях камыша, сидя в окопе, наспех, на клочках неровно оторванной бумаги, корявым, нервным, торопливым почерком. Писали перед очередной атакой на врата, выражая свою готовность умереть за родину, но победить; писали после атаки, рассказывая о том, как били подлых самураев, о мужестве и храбрости, о беззаветной любви и преданности наших бойцов матери-родине, отцу и учителю - великому Сталину.
      Если в первом номере были помещены корреспонденции шести военкоров, главным образом непосредственных участников боевых действий, то в следующем номере приняли участие восемь новых товарищей, в третьем - четырнадцать. Кроме того, были помещены пять писем родственников героев, письмо колхозников, которые привезли на фронт два грузовика овощей и двести килограммов меда, письмо патриоток - жен героев-пограничников. Для многих корреспонденции не оставалось места в газете, количество же их росло изо дня в день, из номера в номер.
      Стоило только товарищам из редакции, попадавшим на передовые позиции, сообщить о своей причастности к газете, как. они тут же находили десятки желающих написать, передать уже написанное. Так, спецкоры "Тревоги" Дворецкий и Мусинов, наши корреспонденты и многие другие доставляли в редакцию целые пачки писем и заметок, собранных ими непосредственно "а передовых линиях, под огнем японской артиллерии.
      Корреспонденции и заметки носили самый разнообразный характер, но в подавляющем большинстве - это рассказы о героике наших бесстрашных красноармейцев. Политрук Эйфер писал об отважном экипаже танкистов: "Смело вел танк на врага механик-водитель тов. Гусев. Четко и быстро работал заряжающий тов. Найденов...
      Не одна вражеская огневая точка была подавлена боевым экипажем. Политрук Рябов, действовавший с этим экипажем, был ранен.
      "Берегите мой партийный билет" - было его первыми словами, когда к нему пришли на помощь.
      Товарищ Аникин, участник штурма высоты Заозерной, раненный в этом бою, рассказывал о сокрушающей силе нашей боевой техники. Вооруженные этой боевой техникой, части Красной Армии наголову разбили врага, очистили советскую высоту Заозерную от японцев и победно водрузили - на ней гордый советский флаг.
      "В решительный час заработала наша боевая техника. Наша артиллерия одну за другой уничтожала вражеские огневые точки. Наша авиация своими действиями заставляла японцев покидать огневые позиции и бросаться в бегство. Во время бомбардировки нашей авиации вся высота Заозерная была покрыта дымом и пылью.
      Отличные действия нашей авиации поднимали дух и смелость бойцов. Наши бесстрашные танкисты давили одну за другой точки противника. Застрочили пулеметы, и пехота пошла на врага. Эта сила была несокрушима..."
      Да! Эта сила была несокрушима. Она вдребезги разнесла; полчища японцев, смела захватчиков с лица советской земли, заставила подлых провокаторов войны встать на колени и просить о перемирии.
      В сотнях писем и телеграмм, через делегации с многочисленными подарками на фронт великий советский народ протягивал свою могучую руку героическим защитникам родины, воодушевлял на бой, поддерживал в бою, поздравлял с победой.
      Трудящиеся колхозов "Красный Неженец", "Эльдугинец" к "Восход", приветствуя героических воинов Красной Армии, писали в, своем письме: "Мы, колхозники и колхозницы, заслушав информацию о вооруженном налете японской военщины на советскую территорию, в ответ на эту наглую провокацию обязуемся с удвоенной энергией бороться за выполнение и перевыполнение задач, поставленных перед нашими колхозами.
      Мы удесятерим большевистскую бдительность, чтобы ни один агент японо-германского фашизма не мог орудовать в тылу Красной Армии. Мы заверяем вас, бойцы, командиры и политработники, в том, что в любую минуту готовы все, как один, влиться в ваши ряды.
      Мы просим принять от колхозников наших колхозов скромные, небольшие подарки.
      Колхозники: Рожкова, Голищапов, Киселев и другие".
      В первых боях за родину пал смертью храбрых Александр Кириллович Савиных. В письме на имя командования братья героя заявили: "Мы, братья Савиных Егор Кириллович и Кирилл Кириллович, по первому зову нашего правительства готовы так же, как брат Александр, защищать нашу родину".
      Исключительное мужество и выдержку проявляли в дни боев славные подруги героев, сражавшихся на фронте. Они своей личной помощью, ухаживая за ранеными, добивались скорой" победы над врагом, хотели одного - быть достойными подругами своих мужей-героев. "Мы полны сил и энергии, - писали патриотки Махалина Мария, Христолюбова Александра я Терешкина Евдокия. Нас вдохновляют забота и внимание нашего командования, советской власти, великой коммунистической партии и лично товарища Сталина. Мы готовы в любую минуту следовать примеру наших мужей, взять винтовки и защищать нашу родину до последней капли крови".
      Особенно велик был приток корреспонденции и писем от раненых и раненым героям от родных и трудящихся.
      Получив ранение, верные сыны родины выражали свое стремление как можно скорее выздороветь и вернуться на передовые позиции. Поправившись, они благодарили врачей, сестер и трудящихся за заботу, радовались тому, что вновь идут в ряды своих боевых товарищей. "Нас в лазарете посещают женщины советских учреждений и предприятий. Нам, раненым, дороги внимание и забота нашего народа.
      Единственное наше желание - как можно скорее выздороветь, вернуться на передовые позиции и снова бить врата. Будем бить так, чтобы горячо любимый Сталин и весь народ сказали: "Отлично!"
      Липавский И. Я., Егоров А. Ф., Чекин К. А., Павлов И. А., Кухарчук П. С., Попов И. С., Ярославцев Д. А.".
      Подобных писем поступало в редакцию очень много. Товарищи вели записи о боевых действиях своих подразделений, писали дневники, с подкупающей простотой рассказывая в них о любви к родине и великому Сталину, о жгучей ненависти к японским захватчикам, о героизме и мужестве наших бойцов, командиров и политработников, о грозной силе советского народа, перед которой кичливые самураи оказались всего лишь бандой, обреченной на разгром и уничтожение.
      Замечательный дневник вел заместитель политрука Георгий Сазыкин. Впервые напечатанный в нашей газете, он вскоре стал достоянием читателей всего советского народа. Волнующий и захватывающий своим содержанием, этот дневник был помещен в центральном органе нашей партии - в газете "Правда".
      Особенно много поступило в газету стихов. Писали главным образом красноармейцы. Многие писали впервые. Ценно и замечательно во всех этих стихах было то, что в них бойцы нашей Красной Армии, сыны великого советского народа, вдохновенно рассказывали о своих помыслах и чаяниях, о непреклонной воле к победе, о готовности отдать жизнь за любимую родину.
      Так, с большой теплотой и любовью запечатлели светлый образ товарища в своем коллективном стихотворении "Мы отомстили врагу" красноармейцы Я. А. Одегов и В. С. Морохин. Они писали:
      "Выполняя долг перед страною,
      Миша Тихонов, товарищ наш, мечтал:
      Проучить отличною стрельбою
      Самураев, но, сраженный, пал...
      Умирая, он просил не плакать.
      "Отомстите!" - говорил он нам".
      Отомстить! Этот завет товарища-героя бойцы с честью выполнили. Как выполнили, рассказывается в следующих строках стихотворения:
      "И катились грозные раскаты
      Батареи нашей по врагам.
      За удар, за Мишу самураи
      Поплатились жизнью, головой.
      Мы по ним без промаху стреляли
      И победой завершили бой".
      И вот заключительная строфа этого стихотворения, характерного для красноармейского творчества в. дни боев:
      "Мы врагу жестоко отомстили.
      Если ж враг осмелится опять
      Нападать, то будем бить, как били,
      И, как Миша Тихонов, мечтать".
      Масса материала поступала с многочисленных митингов и собраний, проходивших непосредственно на передовых позициях, часто под артиллерийским обстрелом противника, в окопах, на исходном положении для наступления, перед атакой.
      Партийно-политическая работа в боевых условиях не только не суживалась, а, наоборот, приобретала больший размах, обогащалась новыми формами и методами, не имевшими места в мирных условиях.
      В партийные и комсомольские организации хлынул поток заявлений о приеме в партию и комсомол. И в первые же дни руководящие партийные и комсомольские органы встали перед фактом неподготовленности и часто просто неумения справиться с большой работой по приему и оформлению дел вновь вступающих в ряды партии и комсомола. Пришлось перестраиваться на ходу, приспосабливаясь к боевой обстановке.
      Необычайно выросла политическая активность всего личного состава действующих частей. Одни просили разрешить им первым атаковать вражеские позиции, другие заявляли, что они хотят пожизненно остаться в РККА, и тут же требовали положительного ответа; третьи хотели бы "окончательно покончить с японцами" и т. п. Раненые отказывались уходить с боевых позиций; часовые, дежурные, связные и наблюдатели, гае же сменяться, несли свою службу по-двое и по-трое суток; товарищи, занятые в тылу, считали себя обиженными, рвались на передовые позиции; саперы, связисты - все добивались того, чтобы пойти в бой, участвовать в атаках и показать свою отвагу. Надо было подхватить и возглавить небывалую боевую, политическую активность бойцов и командиров, направить ее к единой цели - сокрушительному разгрому японских захватчиков.
      Все это диктовало и рождало новые формы и методы партийно-политической и массово-воспитательной работы, отвечающие требованиям и обстановке боевых действий против подлого и коварного противника.
      Ясно, что в этих условиях исключительно высокой политической активности масс жаловаться на недостаток материала с мест нам, работникам газеты, не приходилось. Трудность вставала другого порядка. Надо было обобщать опыт, выбирать главное, не отставать с постановкой тех или иных вопросов, своевременно доносить до читателя большевистское печатное слово. Здесь мы не всегда справлялись со своими задачами, особенно в первые дни. Нам также недоставало опыта работы в боевых условиях, надо было учиться и приобретать этот опыт на месте.
      Сила большевистской печати
      Довольно сложную задачу в условиях хасанских событий представляло экспедирование газеты на передовые позиции. Подступы к этим позициям были очень затруднительны. Местность изобиловала болотами и озерами, тропы и проселочные дороги (единственные пути сообщения) превращались в сплошное месиво при первом, даже незначительном, дожде.
      В условиях бездорожья наиболее надежным средством доставки газет могли служить либо лошади, либо мощные грузовые машины. И в тех и в других недостатка не было. В течение круглых суток тянулись они бесконечной лентой на фронт и обратно.
      Мы этот случайный для вас вид транспорта называли "оказиями", но не отказывались от него, чтобы направить газету на передовые позиции, когда другими средствами сообщения воспользоваться не было возможности.
      Но как хорошо, что всеми этими "оказиями" приходилось пользоваться не как единственно возможным средством! Как хорошо, что наша страна - крылатая страна! Основная масса газет, и прежде всего на главные участки, с первых же дней доставлялась самолетами.
      Надо было видеть, с какой радостью героические защитники., родины встречали каждый очередной номер газеты на передовых позициях, в окопах! Газета ковала и оттачивала волю бойцов к победе. Через газету весь советский народ говорил со своими героическими сынами, приветствовал их и поздравлял с победами. В газете наши славные бойцы и командиры узнавали себя, находили подвиги, ими совершенные, и, полные гордости, загорались желанием еще лучше, еще беззаветнее постоять за мать-родину, за любимого друга и учителя, за великого Сталина.
      Мы, газетчики, не раз убеждались, насколько велик был интерес к газете. И сердца наши переполнялись радостью от сознания того, что нам поручили такую благодарную работу, как печатная пропаганда большевистского слова.
      Были дни, когда нас буквально осаждали читатели, присылая специальных курьеров прямо в типографию с наказом не возвращаться без газеты. Нас ругали, если мы запаздывали с номером. Очень многие говорили тогда:
      - Вы понимаете, что значит газета на фронте?! Без газеты воевать нельзя! Она там нужна так же, как нужны снаряды, винтовки, гранаты.
      И это было действительно так. Были случаи, когда посыльных с газетами встречали по дороге, и тогда не помогали никакие протесты. Да и протестовать-то особенно не приходилось, даже неудобно было: ведь речь шла о газете, на которой значилось: "Газету прочитал - передай товарищу!" Поневоле приходилось делиться, скрепя сердце "идти навстречу".
      Вот несколько примеров, показывающих, каким вниманием и уважением пользовалась газета во время боев у озера Хасан.
      Вместе с прочим грузом на катер "Сокол" было погружено несколько тысяч экземпляров нашей газеты. "Сокол" задержался в пути. Капитан при этом не знал назначения груза. И когда ему стало известно, что на борту его судна находятся газеты, предназначенные для участников хасанских боев, он страшно обиделся.
      - Если бы я знал, что везу газеты героям Хасана, - жаловался капитан "Сокола", - нас ничто не смогло бы задержать в пути.
      По обстоятельствам дела мне снова пришлось попасть на борт "Франца Меринга". Вместе со мной находился наш корреспондент. Когда выяснилось, что выход в море задерживается, он сошел на берег.
      Спустя некоторое время я поднялся на палубу. И тут глазам моим предстала следующая картина: "Франц Меринг" отчаливал, а корреспондент, отчаянно жестикулируя, как угорелый, носился по пристани, отделенной теперь от судна все расширяющейся полосой воды.
      Я метнулся к капитану:
      - Как быть? Видите вон ту "мельницу" на пристани? Это наш корреспондент. Он должен быть здесь на судне.
      Капитан сердито наморщился, заворчал. Я охотно поддержал его. Он уже знал меня как работника газеты. Продолжая ворчать, он, однако, предложил:
      - Пусть садится на катер: задержу ход - приму на борт. Но это исключение, и непохвальное!
      Я на большее не смел и рассчитывать. Далее дела пошли так, что вопрос разрешился проще. Корабль по другим причинам задержался в бухте, и корреспондент без особых происшествий был доставлен на его борт.
      Сам по себе этот случай мало о чем-либо говорит. Но важно другое. С нами была газета. Это выгодно выделяло нас среди прочих пассажиров. Мы чувствовали повышенное внимание к себе. Этим и объясняется снисходительность капитана в отношении моего злополучного товарища.
      За время нашего пребывания на судне мы еще раз убедились в том, что газета - это великое дело. Люди не просто удовлетворялись тем, что прочитывали газету, они сами хотели говорить через нее, были рады возможности писать, делиться впечатлениями.
      Вот нас обступила группа товарищей из джаз-оркестра владивостокского кинотеатра "Уссури". Они решили провести свой очередной отпуск среди героев хасанских боев. Волнуются, переживают. Тут же пишут коллективное письмо и просят обязательно поместить его в газете "На защиту Родины".
      Восхищаясь мужеством и храбростью защитников родины, представители советского искусства писали в своем письме, обращенном к героям Хасана:
      ". По первому приказу партии и правительства мы заменим наши трубы, смычки и баяны на боевые винтовки и вместе с вами будем защищать нашу цветущую родину".
      Не успели мы расстаться с группой товарищей из джаза, как к нам подошел совсем еще юный, опрятно одетый парень. Он застенчиво отрекомендовался:
      - Матрос 1-го класса, комсомолец. Хотел бы поговорить с вами.
      Разговорились. Он видел несколько номеров нашей газеты, с увлечением читал их. Сам в числе экипажа работал по перевозке специальных грузов. Получил благодарность. Сейчас призывается в ряды Красной Армии. Бесконечно рад. Но он хочет рассказать о своем настроении в газете. Просит помочь ему в этом.
      Через час он вручил нам простое, прочувствованное письмо. В письме, рассказав о том, как дни и ночи, не считаясь ни с чем, работала их команда, он писал, что будет примерным, дисциплинированным бойцом, всегда готовым до последней капли крови сражаться за счастье советской родины.
      В короткий срок нашего пребывания на борту судна к вам поступило материала на целую полосу газеты. При этом авторы очень просили, чтобы написанное ими было обязательно помещено.
      Было немало случаев, когда летчики пренебрегали всякой опасностью, не считались с погодой и временем ради того, чтобы в срок доставить свежую газету героическим защитникам родины.
      Не к чести некоторых наших руководящих партийно-политических работников, массы со своими потребностями застали их "врасплох" и неподготовившимися. Иначе, чем объяснить такое положение, когда десятки боевых окопных листков писались буквально на клочках бумаги, а в отдельных случаях - на оборотной стороне топографических карт и т. п. Массы не хотели замалчивать ни своих побед, ни отдельных промахов. Они не просто били врагов, а били их с глубоким сознанием своего священного долга, с непоколебимой верой в победу, гордые своим превосходством над бандами кичливых налетчиков.
      Непосредственно на передовых позициях, в окопах, под разрывами вражеских снарядов люди находили время и считали своей обязанностью хотя бы на клочке бумаги отразить те чувства и переживания, которые волновали их. В напряженнейший и самый ответственный период испытаний они часто, сами того не замечая, обнаруживали в себе новые и новые творческие силы. Неиссякаемым источником этих сил была все та же высокая политическая активность, выросшее сознание нашего народа.
      И в свете этого без газеты, без большевистского печатного слова действительно трудно было бы добиться победы над врагом.
      А с каким энтузиазмом работал коллектив работников газеты. Преодолевая все трудности, не раз меняя по разным причинам местопребывание своей основной базы!
      Сколько дорог было изъезжено и какими только средствами передвижения мы не пользовались! Сколько бессонных ночей прошло за кипучей работой! Эта работа, с одной стороны, поглощала много сил, с другой, заряжала тебя, казалось, неиссякаемой энергией, воодушевляла и радовала.
      То огромное внимание, каким была окружена наша газета в массах, всеобщий интерес, проявленный к ней с первых же дней ее существования, все, это накладывало на каждого из нас высокую ответственность. И мы всеми силами стремились оправдать доверие и любовь читателя к большевистскому печатному слову.
      "На защиту Родины" стала армейской газетой
      Героическая оборона района озера Хасан завершена победой над врагом. Умолкла стрельба. На советской высоте Заоэерной гордо реет красное знамя страны социализма.
      В победах над японскими захватчиками в районе озера Хасан немалую роль сыграла наша большевистская печать, в частности красноармейская газета "На защиту Родины".
      В дни отпорных боев газета "На защиту Родины" показала себя подлинно большевистской газетой. Она доходила до передовых позиций, своим большевистским печатным словом зажигала горячий советский патриотизм, безграничную любовь и преданность бойцов, командиров и политработников своей родине, большевистской партии, советскому правительству и мудрому вождю и учителю великому Сталину.
      Она воодушевляла наших бойцов, командиров, комиссаров и политработников на героические подвиги и всесокрушающий удар по зарвавшимся японским самураям;", - такую оценку дал нашей газете Военный совет 1-й армии в своем приказе от 29 августа 1938 года. С этого же времени "На защиту Родины" стала красноармейской газетой 1-й Отдельной Краснознаменной армии - вооруженной крепости социализма на Дальнем Востоке.
      На защиту родины! С этим волнующим лозунгом поднимался весь наш многомиллионный народ отстаивать свое счастье в годы гражданской войны, с ним славные части Красной Армии вдребезги разбили самурайских захватчиков в районе озера Хасан. Этот пламенный клич народа наша газета избрала своим названием.
      На защиту родины! Пусть этот призывный клич неумолкаемо звучит от края до края Страны Советов!
      Пусть он всегда и всюду напоминает нашему народу о грозной опасности военного нападения на советскую отчизну.
      Пусть он разжигает в сердцах и помыслах советских патриотов огненную ненависть к врагам!
      Наборщики В. Евтеев и Ф. Сарычев, печатник Н. Вразовский.
      С наборной кассой на фронте
      Шестого августа весь день била артиллерия. К Заозерной пролетели гордые соколы - наши бомбардировщики. Было слышно, как гудела и содрогалась земля от бомбардировки. В лощине стояла укрыто наша походная типография: небольшая печатная машина "бостонка", установленная на грузовике, и несколько касс шрифта - на другом грузовике. Типография готовилась к выпуску небольшой газеты своей части.
      Вечером мы получили более серьезную задачу - выпускать корпусную газету. Для нас это была почетная задача, но в то же время чрезвычайно трудная, если учесть состояние нашей "полиграфической базы".
      Надвигалась ночь. Полковой комиссар тов. Баев торопил нас:
      - Ехать надо как можно быстрей.
      Предстоял тяжелый путь до Краскино по размытой и разбитой дороге.
      Подъехали к бухте. Брод. Видно только, как поблескивает вода и чернеют вдали сопки. Вдруг легковая машина нырнула мотором в воду; такая же участь постигла шедший следом за ней тяжелый грузовик. Все заволновались: что-то завтра будет с газетой? Стоим почти по пояс в воде. Шоферы, засучив рукава, возятся с мотором. Наконец, моторы зарокотали. Дружными усилиями подхватываем машины одну за другой и выводим их на мелкое место. Снова в путь. По дороге нас остановил конный разъезд. Комиссар Баев приказал взять винтовки и идти на помощь раненому лейтенанту. Быстро кинулись вперед, бурьян скрыл нас с головой. Ночь, хоть глаз выколи. Овраг. Доносится стон. Смотрим - наши товарищи из редакции уже стоят около раненого. Мы взяли его в машину, чтобы доставить в госпиталь.
      Утром прибыли в Краскино. Задача нам ясна - надо сегодня выпустить газету.
      Автомашины поставили под деревом, в укрытии. Редакция не замедлила с оригиналами. Напрягаем все силы, стараемся как можно скорей набирать. Мы знаем, что газета должна пойти на фронт, чтобы призвать бойцов и командиров к быстрой победе над зарвавшимся врагом.
      В машине тесно, неудобно. Голова упирается в брезент. Набирать приходится согнувшись.
      Тов. Баев разыскал в Красмино полузаброшенную типографию с плоскопечатной машиной, которая крутилась вручную. Наш печатник тов. Вразовский получил задание привести машину в порядок. Он возился с ней почти целый день. Но дело было стоящее. Машина позволяла выпускать газету большого формата и печатала ее несколько быстрее, чем наша "бостонка".
      Работница этой типографии наборщица-комсомолка тов. Слинкина взялась помочь газете.
      К вечеру газету выпустили. Сколько было у всех радости при виде того, как пачка газет с боевым призывом "На защиту Родины" все росла и росла! Спать никто не ложился. Начали делать следующий номер.
      Так мы работали несколько дней. Немало строчек мы набрали за это время о героических подвигах наших пехотинцев, танкистов и летчиков. Набирая строчка за строчкой о бесстрашии наших героев, мы жили с ними одним желанием - скорей уничтожить зарвавшихся японцев.
      Наборщик тов. Сарычев получил однажды оригинал и страшно заволновался. Все спрашивают: в чем дело? Оказывается, ему дали набирать статью о подвигах танкиста Иванова, а это его близкий товарищ. Несколько месяцев они в одном подразделении изучали оружие, вместе ходили в караульную службу, читали газеты, долгие вечера проводили над книгами.
      В статье рассказывалось, что дважды раненый тов. Иванов, не покидая своего танка, помогал механику-водителю отражать нападение японцев: здоровой рукой он подавал снаряды.
      Как было не гореть на работе, набирая строки о таких замечательных героях нашей родины!
      Работая ночью и днем, мы не чувствовали усталости, так как знали, что каждое слово газеты воодушевляло бойцов на фронте. Ночью работали в духоте, при керосиновых лампах. Окна были наглухо закрыты: так требовали условия светомаскировки.
      Тов. Слинкина договорилась с райкомом комсомола, и он присылал нам на ночь комсомольцев-добровольцев крутить машину. За ночь успевали напечатать от семи до десяти тысяч экземпляров. А утром газета шла нарасхват. В первую очередь мы направляли ее на самолеты, чтобы доставить на передовые позиции.
      Мы выпустили в своей типографии семь номеров боевой газеты "На защиту Родины". Горячие фронтовые дни работы по выпуску этой газеты останутся в памяти на всю жизнь.
      Политрук В. Новиков
      Газета на позициях
      Редакция дивизионной газеты "На боевом посту" вышла на позиции с опозданием. Части соединения уже дрались с японцами, а мы были еще на зимних квартирах. Объясняется это гнилой традицией, еще сохранившейся у некоторых политработников, когда газету считают излишней обузой.
      Наша редакция, оставшись на зимних квартирах, лишилась возможности выпускать газету: неоткуда было черпать материал. Будучи секретарем редакции, я почти самовольно выехал в район военных действий и нашел командный пункт соединения. Спрашиваю комиссара тов. Иванченко:
      - Что делать редакции?
      В разговор вмешался начальник Политуправления РККА тов. Мехлис:
      - Как же вы, газетчики, отстали?
      Он дал указание вывезти типографию на позиции и наладить регулярный выход газеты.
      4 августа мы выпустили первый боевой номер.
      Бойцы организовали у типографии очередь, чтобы: получить газету. Мы не предполагали, что на фронте, когда рвутся снаряды и свищут пули, боец может подняться из окопа и с веселой улыбкой бежать к политруку за газетой. Но у Хасана было так.
      В газету писали многие бойцы и командиры. Писали на различные темы, но главным образом о своей преданности родине и о ненависти к врагу. Поступало много стихов, песен, частушек.
      Заметки и статьи доставлялись различными способами и средствами.
      Для быстрой доставки писем мы заранее приготовили конверты с надписью: "Вручите немедленно в редакцию "На боевом посту". Этот разборчивый адрес спас от потери много писем военкоров.
      Письма попадали на пункты обора донесений, куда из частей идет вся почта. Приносили их и бойцы, выделенные в частях, для доставки газет. Много писем принимали лично работники редакции.
      Газета набиралась тремя наборщиками в походной типографии. Набирать приходилось в дневное время, в условиях, далеко не легких. Снаряды противника иногда мешали нормальной работе. Были дни, когда мы часами сидели в окопе без работы. Потом красноармейцы-наборщики Чинахов, Катаев и Калина приспособились работать в окопах. Выносят кассы, ставят их на землю и, стоя на коленях или сидя, набирают. Набирали они быстро и грамотно, так как думали об одном: как бы быстрее выпустить газету.
      Печатали газету ночью, тщательно маскируя свет. Работа эта довольно трудная, так как в машине быстро становится душно.
      Как доставлялась наша газета на передовые позиции? Большую часть газет к период боев получали непосредственно в типографии, специально выделенные частями красноармейцы и конно-посыльные. В окопы газету ежедневно носили и работники редакции, направлявшиеся туда за материалом.