В Президиум Верховного Совета СССР
      Копия: В Конгресс США
      Копия: В Организацию Объединенных Наций
      Мне нелегко было взяться за перо, но после долгих и мучительных раздумий я пришел к выводу, что должен это сделать. Может быть, мое открытое письмо раскроет глаза тем, кто еще заблуждается, кого обманывает западная пропаганда, кричащая на все голоса о преследовании в СССР "инакомыслящих" и раздувающая так называемый вопрос о "правах человека".
      Начиная с 1972 года я связал свою судьбу с лицами, которым по определенным, основанным на существующем законодательстве мотивам было отказано в выезде за границу и которые крикливо начали спекулировать на вопросе о гражданских правах. Хотя у этих лиц были различные взгляды на формы и методы действия, у них была единая платформа и единый руководитель - американская разведка и зарубежные антисоветские организации. Они систематически получали по неофициальным каналам инструкции, враждебную литературу, денежные средства. Их деятельностью руководили Д.Азбель, А.Лернер, В. Рубин. Поскольку я оказался своеобразным секретарем В. Рубина и хранителем архива, то был в курсе всех планов и намечавшихся акций, которые, как я понял потом, имели цель нанести ущерб интересам СССР.
      Уже в 1972 году мне стало известно, что упомянутая верхушка тесно связана с сотрудниками посольств некоторых иностранных держав и корреспондентами, аккредитованными в Москве. Наиболее устойчивые контакты были с сотрудниками посольства США Мелвином Левицки, Джозефом Преселом, а также американскими корреспондентами Питером Осносом, Альфредом Френдли и некоторыми другими.
      На квартирах В. Рубина и А. Лернера названные иностранцы, а также заезжие эмиссары антисоветских центров Шмуклер, Ноом, Маниковски и другие обсуждали и давали различные рекомендации, суть которых по существу сводилась к извращению проблем гражданских свобод и прав человека в СССР.
      В свое время стараниями иностранных корреспондентов нашумела история с так называемыми голодовками В. Рубина и Д. Азбеля, выдававшаяся средствами массовой информации за рубежом как отчаянная попытка привлечь внимание мировой общественности к "проблеме" выезда из СССР.
      Я как врач наблюдал тогда за В. Рубиным и Д. Азбелем в период их "голодовки". Эти "мученики" своевременно подкреплялись пищей, заведомо зная, что иностранные корреспонденты их не. подведут.
      В таком же духе, в сговоре с иностранными корреспондентами, проводились различные демонстрации в виде шумных спектаклей протеста, которые затем обыгрывались западной прессой как конфликты между "инакомыслящими" и органами Советской власти.
      Главная их задача заключалась в том, чтобы оклеветать советский строй, дружбу народов СССР, создать шум "об отсутствии демократических свобод" и посеять зерно национальной розни. Иностранных корреспондентов не заботило то, что многие обманутые еврейские семьи, выехав в Израиль, столкнулись там с лишениями и бесправием, что многие из них бежали с "обетованной земли" и стали растекаться по всему миру. Ими руководили желание "подогреть" эмиграцию из СССР и стремление подорвать устои Советской власти. В связи с этим выдвигались различные идеи по проведению в Москве незаконных, по существу провокационных мероприятий в виде созыва "международной конференции физиков", "международной конференции по еврейской культуре" и т. п., на которые рассылались приглашения видным зарубежным ученым, лауреатам Нобелевской премии и т. д.
      Заведомо сознавая, что они идут в обход государственных и научных учреждений СССР и потому не найдут поддержки у советских властей, авторы этих идей рассчитывали привлечь с помощью иностранных корреспондентов внимание мировой общественности к отсутствию якобы "гражданских свобод" в Советском Союзе и чинимым властями препятствиям в деле международного научного и культурного обмена.
      Поскольку такие идеи не принесли ожидаемых результатов, направленность в деятельности верхушки значительно изменилась. Обеспокоенная перспективой утраты интереса к себе со стороны зарубежных хозяев, оказывавших солидную материальную помощь, она решила объединиться с возглавляемой небезызвестным Ю. Орловым так называемой "группой по наблюдению за выполнением хельсинкских соглашений". В состав данной группы был введен В. Рубин, а затем А. Щаранский. Эта идея предстала в изображении иностранных корреспондентов как шаг по консолидации лиц, борющихся за "права человека" в СССР.
      В целях нагнетания напряженности в отношениях между США и СССР А. Лернер предложил организовать негласный сбор информации о тех советских учреждениях и предприятиях, которые работают на оборону, с тем чтобы убедить западные фирмы под этим предлогом прервать поставку технического оборудования в СССР. В. Рубин должен был после отъезда из СССР провести в США соответствующие консультации по этому вопросу и известить А Лернера.
      В августе 1976 года по неофициальным каналам, через американского корреспондента Осноса, поступило письмо от В. Рубина с просьбой ускорить высылку этих сведений, чтобы поднять кампанию о запрещении продажи СССР американского оборудования. И хотя были возражения против сбора таких сведений, поскольку это уже являлось явным шпионажем, А. Лернер тем не менее поручил А. Щаранскому и другим организовать получение такой информации и переправить ее за границу.
      Надо подчеркнуть, что вопрос об оказании необходимого содействия американцам в получении разведывательной информации по научно-технической, военной тематике и по политическим вопросам стоял всегда в повестке дня. Речь шла о помощи в этом вопросе сотрудникам ЦРУ, которые прикрывались в Москве официальными должностями, а также о поддержке пресловутой поправки Джексона к закону о торговле с СССР.
      Каким образом осуществлялась эта разведывательная кампания, проиллюстрирую на своем горьком опыте. В 1974 году на квартире Рубина меня познакомили с Мелвином Левицки, обратив мое внимание на то, что Левицки является сотрудником ЦРУ. Понимая, что его вопросы связаны со шпионажем, я проявил осторожность, чем вызвал неудовольствие Мела Левицки. На меня был сделан нажим. В январе 1975 года из США мне позвонил выехавший к тому времени из СССР Д. Азбель. Он дал понять, что я должен выполнить его просьбу и помочь лицу, которое со мной свяжется. Таким лицом оказался тот же М. Левицки. На встрече, происходившей на квартире В. Рубина, он показал мне письмо Д. Азбеля, в котором опять повторялась настоятельная просьба оказать услугу М. Левицки.
      Эта услуга заключалась в склонении к сотрудничеству с ЦРУ одного из руководителей научно-исследовательского института, расположенного в Подмосковье, являвшегося моим старым знакомым, с целью получения с его помощью важной оборонной информации. Судя по переданной мне от Левицки инструкции, закамуфлированной в специальном контейнере, американцы уже рассматривали меня как своего агента, который должен выполнять все их указания.
      Я был поставлен в весьма затруднительное положение, так как шпионаж и перспектива быть платным агентом американской разведки противоречили моим убеждениям и намерениям. Моя попытка ограничить свою связь с сотрудниками посольства США проблемой собственного выезда за границу успеха не имела. Требования ЦРУ по этому вопросу были однозначны. В одном из документов, переданном мне в сентябре 1975 года через особо законспирированный тайник, от имени ЦРУ говорилось:
      "...Естественно, наше правительство интересуется информацией относительно еврейского движения, по обыкновению лучше, если эту информацию собирают другие. Мы уважаем Ваши заботы и участие в этом движении, но сосредоточением на выполнении наших требований вы можете со временем быть более эффективным в Вашей борьбе с системой..."
      Я стал понимать, что контакты с представителями ЦРУ принимают драматический оборот, особенно когда другой сотрудник посольства США Джозеф Пресел заявил, что он приехал в СССР, чтобы "расшатывать его устои", поддерживать связь с "инакомыслящими".
      Систематические контакты с представителями американской разведки открыли мне глаза на многое. Я более осмысленно и объективно начал разбираться в событиях, в которые меня вовлекли судьба и моя собственная непредусмотрительность. Это было тяжелым испытанием, и я рад тому, что сумел найти правильное решение.
      В связи с этим я хотел бы заявить следующее. Враги социализма и Советского государства сознательно эксплуатируют так называемый вопрос о "правах человека" в угоду империализму и мировой реакции.
      Я убедился также в том, что под личиной борцов за "права человека" маскируются авантюристы, стяжатели, главная цель которых состоит в том, чтобы за счет устраиваемых провокаций и оказания помощи реакционным силам на Западе создать себе рекламу и обеспечить постоянный заработок за границей.
      Я был свидетелем постоянной грызни за лидерство и распределение средств, получаемых из-за рубежа, между А. Лунцем, Д. Азбелем, А. Лернером. Я все более убеждался, что деятельность этих прихвостней ничего, кроме вреда, советским людям не приносит, и это не могло не тревожить меня.
      Я не являюсь участником второй мировой войны, потому что был тогда еще ребенком. Я не видел разрушений и страданий, которые сеял фашизм по всей Европе. Однако я достаточно грамотен и имею здравый смысл, чтобы оценить те ужасные жертвы, которые понесли в этой войне народы СССР, в том числе и лица еврейской национальности. Евреи гибнут и сейчас. Однако это происходит не в Советском Союзе, а в пустынях Ближнего Востока в результате агрессии Израиля. Не в Советском Союзе, а в зарубежных странах оказались обманутыми еврейские семьи, поспешившие уехать из СССР в поисках "обетованной земли", но нашедшие унижение и страх перед будущим.
      То, что я пишу, это не пропаганда, это горькая, но справедливая правда, это та правда, которая не по газетным и телевизионным сообщениям, а по крикам души, доносящимся из далеких стран, извещает о судьбе моих бывших соотечественников и друзей, о том, как им "сладко" живется.
      Я не хотел бы говорить только о том, что разочаровался в своих прошлых идеях. Я хотел бы заявить, что приложу все свои силы к разоблачению враждебной деятельности отщепенцев и изменников Родины, которые продались ЦРУ. Я хотел бы посвятить себя борьбе за идеалы мира, дружбы народов, за социализм.
      Что касается моего обращения в конгресс США, то я просил бы его еще раз разобраться, почему ЦРУ в ущерб интересам народов США и СССР дезинформирует свое правительство, почему оно служит грязному делу разжигания вражды между народами, почему оно опирается на отщепенцев, выдавая их за героев и великомучеников.
      Я обращаюсь также в Организацию Объединенных Наций с призывом не дать себя обмануть. Вопрос о гражданских правах, о правах человека не может смешиваться со справедливой карой в отношении предателей и по существу политических и уголовных преступников.
      Я обращаюсь в Президиум Верховного Совета СССР с настоящим заявлением, чтобы выполнить свой гражданский долг и передать имеющийся у меня документальный материал по вопросам, изложенным в настоящем письме.
      Я публично отрекаюсь от ранее поданного заявления о выезде из СССР в Израиль, так как считаю, что единственная Родина для меня - это Советский Союз.
      С глубоким уважением
      С. Липавский
      Опубликовано в газете "Известия" от 4 марта 1977 г.
      ЦРУ: шпионы и права человека
      "Известия", 1977, 4 марта
      В последнее время достаточно много было написано о деятельности Центрального разведывательного управления США, тех методах, к которым оно прибегает для организации подрывной работы и прямого вмешательства во внутренние дела других стран.
      Из письма-исповеди С. Липавского читатели могут составить представление о том, как усиленно толкали его на путь шпионажа и измены штатные сотрудники ЦРУ, прикрывавшиеся дипломатическими паспортами, и связанные с ними антисоветчики, выступающие под личиной "борцов за права человека".
      А началась эта история так...
      В 1972 году С. Липавский, работавший ранее главным хирургом одной из областных больниц, поступил на работу в медсанчасть, обслуживающую "Главмежавтотранс". Однажды на приеме он познакомился с неким Эдуардом Шифриным. Пациент как бы невзначай стал выяснять взгляды врача относительно перспективы выезда евреев на "землю обетованную". Потом Шифрин попросил фиктивную справку о состоянии здоровья: "В Израиле, куда я собираюсь, не хотелось бы тратить лишние деньги для получения международных водительских прав. Все, что можно, неплохо бы бесплатно урвать здесь, в СССР".
      Липавский справку выдал. В свою очередь, как теперь выяснилось, Шифрин соответствующим образом аттестовал сговорчивого хирурга своим дружкам. Уезжая за границу, он "по эстафете" передал Липавского Т. Гальпериной, которая и ввела его в круг так называемых "борцов за права человека".
      Когда Липавский высказал свое недоумение по поводу того, что голодовки были заранее отрепетированными спектаклями, на которых в роли понимающих зрителей присутствовали некоторые западные журналисты, аккредитованные в СССР, Гальперина воскликнула: "Неужели вы до сих пор не поняли: если они будут голодать по-настоящему и заболеют, то некому будет руководить нашим движением!.." Гальперина и прочие "активисты" в один голос твердили, что "чем больше шума поднимется вокруг, тем значительнее окажется их заслуга перед Западом". Само собой подразумевались и неплохие дивиденды после выезда за рубеж.
      Любопытный эпизод произошел после одной из "голодовок" В. Рубина, о которой упоминается в открытом письме Липавского. Когда последний предложил сообщить иностранным корреспондентам, что здоровье Рубина находится "под угрозой", тот немедленно согласился. В этот вечер различные западные радиоголоса захлебывались рассказами о "московском мученике", а приятели устроили на его квартире сытный ужин с вином.
      Застолья, завсегдатаем которых стал Липавский, по существу были сходками для разработки антисоветских акций и инструктажей.
      Излагая в откровенных беседах с Липавским программу подрывных акций, Д. Азбель и Ко подчеркивали, что их "платформу" поддерживают в конгрессе Соединенных Штатов. Помимо достаточно известного сенатора Джексона заодно с ним действуют бостонский конгрессмен (по совместительству католический священник) Драйнэн, конгрессмен от штата Флорида Фэссел и некоторые другие. Они вызвались стать персональными "опекунами" Липавского, а отделение небезызвестной организации "Бнай Брит" решило даже... усыновить великовозрастного хирурга.
      Тем временем ЦРУ уже начало использовать Липавского по прямому назначению - для сбора и передачи в Вашингтон сведений шпионского характера. Как явствует из вышеприведенного открытого письма, к этому его привлек американский разведчик Мелвин Левицки. Именно он вручил Липавскому вербовочное письмо ЦРУ, содержавшее наставления по сбору разведывательной информации, а также способы конспиративной связи.
      В настоящее время, завершив свою "миссию" в Москве, Мелвин Левицки подвизается в государственном департаменте США экспертом по советско-американским отношениям. Заметим, кстати, что ныне на его прежнем посту в Москве и в том же "ключе" работает первый секретарь Джозеф Пресел. Он сам говорит, что является специалистом по "правам человека" и осуществляет в СССР "особую миссию". Обычно он рекомендует себя "экспертом по проблемам демократического движения в Советском Союзе".
      Действуя по инструкции американской разведки, Рубин предупреждал Липавского, что все переговоры с иностранцами необходимо вести "с помощью специальных самостирающихся блокнотов". У Липавского, как явствует из его открытого письма, агенты ЦРУ старались получить закрытые сведения по военной и научно-технической тематике. Он был снабжен детальными письменными разработками о способах доставки связникам через тайники на улицах Москвы и в ее пригородах соответствующей информации. За нее "работодатели" платили наличными.
      Вот выдержки из сверхсекретных документов, которые были переданы Липавским компетентным органам (приводятся дословно):
      "Мы были ободрены содержимым в пакете и были довольны получить пленку, которая ближе к интересующей нас информации. Фотографирование является самым эффективным методом передачи такой информации, и мы желаем, чтобы вы продолжали этот метод для дополнения ваших ответов на наши вопросы во всех возможных случаях в будущем. Некие "наименования работ", к которым у "К" есть доступ (особенно клистроны большой мощности для радиолокационного наведения и разработка аппаратуры связи для подводных лодок), нас очень интересуют, и мы вас просим постарайтесь приобрести фотографии более детальных и текущих секретных документов, имеющих отношение к одной или обеим областям".
      И далее:
      "Вдобавок, если время и обстоятельства позволят, нам нужно, чтобы вы передали больше данных относительно "К" и о характере ваших отношений с ним. Ваши детальные ответы на эти вопросы очень помогут нам лучше понять ситуацию".
      В одной из инструкций ЦРУ, названной планом связи, говорилось:
      "Просим ответить детально на все наши вопросы. Эти ответы и любые другие секретные документы, имеющиеся у вас, заверните таким же типом водонепроницаемого материала, как и прошлый раз. Положите завернутый материал в грязный мешок из ткани так же, как и в прошлый раз.
      Вам необходимо передать нам этот пакет 12 июля через тайник "Надпись". Для того чтобы достичь "Надпись", поезжайте по Ярославскому шоссе и сверните на Московскую кольцевую автомобильную дорогу (МКАД), двигайтесь в направлении против часовой стрелки к Дмитровскому шоссе примерно 2, 5 км (2500 м). После того как вы проедете Дмитровское шоссе, увидите место стоянки справа от вас, обозначенное прямоугольным дорожным знаком с буквой "Р". Это место стоянки находится прямо напротив группы высоких дымовых труб. Сверните на это место стоянки и остановите вашу машину возле знака с белыми на синем словами "на стоянке соблюдай чистоту".
      Положите ваш тканевый мешок с материалами на землю у основания правой опоры знака, стоя лицом к знаку. Мешок должен прикасаться к основанию опоры знака".
      Можно было бы привести и другие документальные свидетельства о занятиях некоторых "дипломатов" американского посольства в СССР. Они по горло заняты сбором шпионской информации и вербовкой агентуры из числа "диссидентов", и где уж им видеть реальную картину жизни в нашей стране, налаживать нормальные межгосударственные отношения, как это предусмотрено договоренностями в Хельсинки, на которые так любят ссылаться в Америке "ревнители гражданских прав и свобод"!
      В подобном амплуа выступают и ряд аккредитованных в Москве западных корреспондентов. В открытом письме Липавский упоминает, например, Альфреда Френдли, обитавшего в одном из домов на Кутузовском проспекте, в квартире N 315, в качестве шефа бюро журнала "Ньюсуик". Его фамилию можно перевести на русский язык как "дружески расположенный". Увы! Френдли дышал злобой и ненавистью ко всему советскому, в своих корреспонденциях постоянно искажал нашу действительность. Его сердцу были милы лишь те, кто за импортные подачки поставлял антисоветскую клевету.
      Незадолго до того, как Френдли покинул Советский Союз, в редакцию газеты "Известия" пришло несколько писем от тех, кого он пытался обработать во время своих поездок в Ленинград, Вильнюс и другие города. "Характер задаваемых этим господином вопросов, - писал читатель У., условия, на которых он назначает встречи, инструктивный тон заставляют задуматься: действительно ли Френдли журналист или это лишь прикрытие для другой его профессии?"
      Резонный вопрос. Ответить на него поможет хотя бы такая деталь из биографии Френдли: он окончил военную школу иностранных языков (русское отделение) в городе Монтерей, неподалеку от Сан-Франциско. Известно, что это учебное заведение набирает свой контингент из американской армии и спецслужб и готовит специалистов-профессионалов для работы в ЦРУ, "Корпусе мира", ЮСИС и других подобных ведомствах. Судя по всему, для московской деятельности Френдли "крышей" стал журнал "Ньюсуик".
      С сентября 1974 года на журналистской ниве в Москве подвизался соотечественник и коллега Френдли из агентства Ассошиэйтед Пресс Джордж Кримски, выдворенный из СССР за деятельность, несовместимую со статусом корреспондента. До этого он однажды побывал в Москве, Ленинграде, Новгороде в качестве туриста. Уже тогда круг интересов мистера Кримски был весьма специфичен: пряча под рубашкой кассеты с отснятой пленкой, он то и дело целил объектив фотоаппарата на аэродромы и другие стратегические объекты.
      Когда в Москве был получен запрос из США о въездной визе для Кримски в качестве постоянного корреспондента АП, компетентные органы проявили добрую волю и пошли навстречу американской стороне. При этом учитывались наметившееся улучшение советско-американских отношении, общая тенденция к разрядке. Думали, что Кримски будет честно и добросовестно выполнять свои журналистские обязанности. Однако этого не произошло.
      Кримски был уличен в систематических незаконных валютных операциях. Он как свой вращался в жиденькой среде фарцовщиков и тунеядцев, выдающих себя за "политическую оппозицию", руководил ими, стучал кулаками, требуя: "Всю информацию - только мне!". Обнаглев, выкрикивал: "Я несу за вас ответственность!"
      Своим коллегам он хвастался, что работает, как лошадь. А они, прекрасно зная повадки Джорджа Кримски, брезгливо называли его "заезженным ломовиком". На коньке, которого он давно оседлал, Кримски далеко не уехал, несмотря на довольствие из кормушек ЦРУ.
      Разумеется, подобная практика грубейшим образом противоречит не только самому понятию профессиональной журналистской деятельности, но и положениям Заключительного акта, принятого в Хельсинки, об информации, в которых, как известно, говорится, что деятельность журналистов должна быть направлена на развитие взаимопонимания между государствами - участниками Совещания, подписавшими Заключительный акт, и на дальнейшее улучшение отношений между ними.
      Западные читатели, ждущие объективной информации о жизни в Советском Союзе, оказываются обманутыми, поскольку интересы вышеуказанных господ ничего общего не имеют с журналистикой. И хотя, например, такие органы американской массовой информации, как АП, "Ньюсуик" и др., пытаются отрицать причастность своих штатных сотрудников к спецслужбам, их опровержения звучат по меньшей мере неубедительно.
      Что же касается муссируемой сейчас на Западе темы об обмене людьми и идеями, то на это можно заявить со всей определенностью: Советский Союз готов и впредь следовать духу и букве подписанного в Хельсинки Заключительного акта общеевропейского Совещания. Того же он ждет и от западных партнеров.
      Д. Морев,
      К. Ярилов
      "Известия", 1977, 4 марта
      Как меня вербовало ЦРУ
      После опубликования в газете "Известия" (N 54) открытого письма С. Л. Липавского в редакцию обратилось большое число читателей, которые просили подробнее рассказать о фактах вмешательства ЦРУ во внутренние дела СССР.
      Весьма своеобразно откликнулись на это письмо и послесловие к нему те круги на Западе, которые под ширмой "борьбы за права человека" раздувают антисоветскую кампанию. Официальные лица в США, не будучи в состоянии опровергнуть истину, предпочли отмолчаться в связи с разоблачением неблаговидной роли некоторых американских дипломатов в Москве, а вернее, прикрывающихся этим статусом сотрудников ЦРУ. Кое-кто из упомянутых в "Известиях" лиц даже пригрозил подать на газету иск в суд. Наконец, нашлись "скептики", вообще поставившие под сомнение факт существования самого Липавского.
      7 мая 1977 г. редакция газеты "Известия" устроила встречу С. Липавского с советскими и иностранными журналистами, во время которой он ответил на заданные ему вопросы. Во встрече участвовали: корреспондент агентства Юнайтед Пресс Интернэшнл Джозеф Гэлловей (США), корреспондент газеты "Кельнише рундшау" Гейнц Лате (ФРГ, корреспондент газеты "Стампа" Ливио Дзанотти (Италия).
      Вопрос:
      Что Вы можете сказать о связях ЦРУ с так называемыми "инакомыслящими", которых Запад изображает как "борцов за права человека"?
      Ответ:
      В 1972 году, после моего знакомства и сближения с "видными", как их любят называть на Западе, "инакомыслящими" - Д. Азбелем, В. Рубиным и менее "видными" их единомышленниками я стал общаться с сотрудниками посольства США в Москве Левицки, Преселом, Натансон, журналистами Френдли, Осносом и др.
      Это позволило достаточно четко уяснить, что они систематически встречались с "инакомыслящими" в целях координации их антисоветской деятельности; подстрекали их проводить различные "демонстрации" протеста, направлять тенденциозные и клеветнические письма в адрес зарубежных организаций, а также осуществлять другие акции для создания за границей впечатления о наличии в СССР некой "оппозиции".
      После общеевропейского Совещания в Хельсинки "западные дирижеры" дали сигнал фабриковать данные о якобы имеющихся в СССР нарушениях "прав человека". Именно по их подсказке Ю. Орлов при участии В. Рубина создал так называемые группы по наблюдению за выполнением в СССР хельсинкских соглашений. Ю. Орлов, Л. Алексеева, В. Рубин, В. Слепак, А. Лернер всячески стремились создать вокруг себя на Западе шумиху. Они активно устанавливали контакты с иностранными журналистами, устраивали "пресс-конференции".
      Эти лица назойливо подчеркивали, будто все свои действия осуществляли в рамках закона, пользуясь предоставленными им Конституцией СССР правами. Действительно, этими правами они пользовались в полной мере, хотя сами говорили о нарушениях "прав человека" в СССР.
      Особенно усердствовал на ниве антисоветизма В. Рубин. Конечно, не случайной была его дружба с сотрудником посольства США в Москве Левицки. Ведь последний являлся представителем ЦРУ. Именно Рубин и его ближайший друг Д. Азбель втянули меня в сети американской разведки.
      Вопрос:
      Расскажите подробнее, кто и каким образом втягивал Вас в шпионскую деятельность?
      Ответ:
      Упоминавшиеся мною иностранцы неоднократно интересовались некоторыми сведениями, касающимися режимных НИИ, предприятий и учреждений. Особый интерес при этом проявлялся к лицам, которым по соображениям секретности было отказано в выезде за границу.
      Я хочу рассказать, как сотрудник ЦРУ Левицки привлек меня к сотрудничеству с американской разведкой. Познакомившись со мной в 1974 году на квартире Рубина, он неоднократно проводил беседы весьма специфического свойства, стараясь выведать, кто из моих знакомых работает на режимных объектах. Я довольно пространно об этом ему рассказывал. Однажды Рубин обронил, как бы между прочим, фразу о том, что на Западе жить не так-то просто, но, если заслужить благосклонность Левицки, он мог бы помочь, обеспечив мне там безбедную жизнь. Уже позже я понял, что не случайно при телефонном разговоре Д. Азбель, выехавший в США, предлагал с пониманием отнестись к лицу, которое обратится ко мне от его имени. И вот в феврале 1975 года я был приглашен, как обычно, на квартиру Рубина.
      Его дома не оказалось, но вскоре явился Левицки. Прежде чем начать разговор, он протянул мне два письма - рекомендательное от Д. Азбеля и другое - от американской разведки. После того как я их прочитал, Левицки сжег письмо Азбеля, а другое письмо опустил в чашку с кофе, где бумага тотчас растворилась. Во втором письме излагались правила пользования шариковой ручкой, которую Левицки передал мне.
      Я несколько раз перечитывал письмо о чрезвычайных мерах предосторожности, предписывавших развинтить ручку "Паркер" в укромном месте и извлечь из нее инструкцию ЦРУ. Именно так я и поступил позже, у себя в комнате, вооружившись линзой.
      С. Липавский показывает внешне ничем не примечательную шариковую ручку вишневого цвета, разбирает ее, извлекая из баллончика, где должна находиться чернильная паста, тончайшую микропленку, свернутую в тугой рулон. По его словам, он в течение нескольких часов до глубокой ночи изучал хитроумные наставления, разработанные американской разведкой. Они сводились к объяснению необходимости соблюдать меры безопасности и конспирации при добывании и передаче американской разведке интересующих ее сведений. Обусловливались места и способы передачи этих сведений при помощи тайников, а также запасные варианты конспиративной связи на случай непредвиденных обстоятельств.
      Сложность моего положения, говорит Липавский, заключалась в том, что лично я не имел доступа к интересующим американскую разведку секретным сведениям. Первоначально я понял предложение о сотрудничестве с американской разведкой как стремление последней знать с помощью доверительных источников о положении "диссидентов" в СССР. Эта мысль возникла в связи с тем, что Лунц, Азбель, Слепак, Лернер и другие часто ругались между собой; каждый, стараясь возвысить свою роль, лил грязь на соперников. Они же посылали высокопоставленным лицам США тенденциозную и однобокую информацию. Их бесконечные ссоры вызывали раздражение в зарубежных антисоветских организациях, в связи с чем в Москву для "разбирательства" приезжали из США их эмиссары, например Шмуклер и Ноом. Однако присланная мне очередная инструкция американской разведки содержала несколько иные требования.
      С. Липавский показывает микропленку и комментирует ее смысл. Речь идет о том, что хотя правительство США заинтересовано в сведениях об "инакомыслящих" в СССР, однако главная задача - сбор шпионской информации об обороноспособности СССР. Понимая, вероятно, мои ограниченные возможности, отмечает С. Липавский, американская разведка поручила мне завербовать одного моего знакомого, работающего в режимном НИИ, и в виде поощрения прислала авансом 400 рублей. На мою просьбу посодействовать в выезде на постоянное жительство за границу ЦРУ сообщило, что этот вопрос будет прямо зависеть от результатов сотрудничества, а проще говоря, от шпионской деятельности.
      В следующей "посылке", также переданной посредством тайника, содержалось в виде аванса уже 800 рублей, однако и требования были повышены. ЦРУ направило мне объемистый вопросник с перечислением до ста позиций по режимным объектам, различным средствам вооружения и т. п.
      Вопрос:
      Расскажите подробнее о том, как американская разведка осуществляла с Вами связь?
      Ответ:
      В ручке, переданной мне Левицки, содержалась инструкция, которая предусматривала различные варианты контактов. Особенность состояла в том, что каждая передача-приемка секретной информации должна была проходить в различных местах - то на Минской улице, то в районе проспекта Вернадского, за городом, по направлению Дмитровского шоссе и даже в центре Москвы, на Цветном бульваре.