В гостиной Ребане темно, только из полуприкрытых дверей кабинета Альберта пробивается желтая полоса электрического света, освещая пышную бахрому портьер, восточный узор раскинутого на полу мягкого ковра и кусочек витой золоченой рамы старинной немецкой картины.
      За высоким стрельчатым окном гудит штормовой ветер. Крупные градинки вместе с дождем, не переставая, барабанят по черным стеклам. Временами, когда порывы ветра ослабевают, из кабинета доносятся приглушенные голоса. Там беседуют Альберт и Ребане. Оба так увлечены, что не слышат ни легкого скрипа двери, ведущей из кухни, ни осторожных шагов проникшего в гостиную человека...
      - Уйбо пытался встретиться с Филимовым! - не скрывая раздражения, говорит Ребане. - На твое счастье, доктор Руммо находился в больнице и не пустил его...
      - Я же дал доктору указание, - самодовольно заметил Альберт, кроме того, не сегодня-завтра Филимов отправится в лучший мир. Так, по крайней мере, уверил меня Руммо.
      - Господи, какой осел! - безнадежным голосом промолвила Ребане. Ты не понимаешь самой простой истины. Уйбо не успокоится до тех пор, пока не выяснит, что с рапортом. Он собирается писать в органы... Ты понимаешь, чем это для тебя пахнет, господин капитан легиона?
      Багровая краска на лице Альберта уступила место смертельной бледности. Белые жирные пальцы его судорожно забегали по шинам кресла. На лице, необыкновенно подвижном, попеременно отразились испуг, гнев, ненависть.
      - Бог мой! - прошептал - он. - Я знал, знал, что Уйбо подосланный агент! Или ты немедленно уберешь его из школы, или я сам...
      - Перестань! - устало оборвала Ребане. - Уйбо не так глуп, как ты думаешь. Никогда не предполагала, что он так тонко поведет дело. У него редкое чутье и превосходная выдержка... Ты не с того конца начал, Альберт. Травля Уйбо тебе может дорого обойтись.
      - Но что же теперь делать, Кярт?
      - Найти рапорт, - отрезала Ребане.
      - Ты издеваешься!.. - хрипло зарычал Альберт. - Фильмов, сам того не ведая, сжег его со своими документами. Ты прекрасно знаешь, как это произошло...
      Ребане смерила паралитика презрительным взглядом.
      - Ты должен найти рапорт, - холодно повторила она.
      Альберт вскинул на нее яростные буйволиные глаза, но, наконец, поняв тайный смысл ее слов, обмяк.
      - Хорошо, Кярт, - с дрожью в голосе ответил он, - я сегодня же разыщу рапорт.
      Человек в гостиной бесшумно отделился от стены, крадучись подошел к книжному шкафу, снял с полки тяжелый футляр с блестящими замочками и выскользнул в переднюю...
      Поздним вечером под шум и вой штормового ветра Тальвисте, Уйбо и Рауд сидели в докторском флигеле и при блеклом свете керосиновом лампы сочиняли письмо в Таллин. Закончив работу, они уже собирались расходиться по домам, как вдруг в дверь постучали, и в комнату с портативной машинкой в руках быстро вошла взволнованная Линда.
      - Принесла, Леон, только, пожалуйста, поскорее, - сказала она, передавая футляр Тальвисто.
      - Что, дали все-таки? - удивился тот.
      - Нет, - качнула головой Линда, - Ребане такой крик подняла, что хоть из дому беги. "Личные вещи Альберта! Да как ты смеешь просить!" - передразнила она. - Я сама и взяла... Уйду я от них....
      - И правильно сделаешь, - поддержала Рауд. - Тебе учиться нужно.
      - Нехорошо получилось, - вертя машинку, сказал Тальвисте. Отнеси, ну ее к богу!
      - Нет, раз уж принесла, печатай, - обиделась Линда. - Даром, выходит, старалась?
      - Ладно, через несколько минут вернем. Давай запрос, Александр. Тальвисте поставил машинку на стол и заложил лист бумаги.
      Вынув из кармана письмо, Уйбо стал диктовать:
      - "Военкому республиканского военного комиссариата. - (Пальцы Тальвисте проворно застучали по клавишам.) - ...Коллектив учителей мустамяэской семилетней школы убедительно просит вас помочь нам узнать о судьбе советского летчика Сергея Устинова..."
      - Вы посмотрите, что делается! - воскликнул Тальвисте, отгибая напечатанную часть листка.
      Заглянув через его плечо. Уйбо увидел на обратной стороне листка отпечатки остро прорезывающейся буквы "т".
      - Пиши, пиши, - нетерпеливо сказал он. - "В ночь на четвертое ноября 1944 года летчик Устинов выпрыгнул с парашютом из горящего самолета..."
      В спальне мальчиков никто не спит. Давно уже погасли в печке огни, а из-под одеял по-прежнему с настороженным вниманием торчат уши и носы.
      В комнате кромешная тьма. Узкое высокое окно чуть бледнеет на черном фоне стены. За окном под порывами ветра жалобно скрипят огромные старые деревья.
      Хорошо в такую погоду лежать, свернувшись калачиком, под теплым мохнатым одеялом, прижаться к мягкой подушке и слушать страшные рассказы о Зеленом Охотнике!
      Ведь все эти история и убийства, о которых так интересно рассказывает Арно, происходили в тех самых комнатах, где они теперь живут и занимаются.
      Рядом с Мустамяэским сыщиком, ближе к двери, лежит Ильмар. Ему сегодня крепко влетело от Ребане, и поэтому настроение у него неважное. Но это не мешает ему с большим вниманием слушать приятеля.
      - Арно, а этот шкипер тоже в замке жил? - недоверчиво спрашивает Бенно.
      - Не перебивай! - шикают на него со всех сторон. Но Арно вопрос устраивает.
      - Ну конечно, Шотландец перед убийством как раз в нашей спальне жил.
      - У-ух, страшно! - шепчет кто-то в углу. Слушатели ежатся от страха и восхищения. Каждый по-новому оглядывает в темноте комнату, и вдруг, словно по заказу, в спальню нырнул слабый лунный луч, осветив взъерошенные головы ребят.
      Арно со всеми подробностями рассказывает, как по ночам в шторм пираты графа Людвига зажигали на пустынном берегу острова ложный маяк и наводили на Белые скалы корабли.
      Но, конечно, мальчишек больше всего интересуют рассказы о знаменитом Шотландце, тень которого, по их глубокому убеждению, до сих пор обитает в замке. Арно это прекрасно знает. Немного подумав, он вспоминает еще одну мало кому известную легенду об убийстве шкипера.
      Несметно богат был граф Людвиг. Железные сундуки его трещали под тяжестью золота. Но однажды счастье привалило ему небывалое. В грозную штормовую ночь удалось ему посадить на скалы царский корабль, нагруженный индийскими сокровищами. На радостях граф одарил пиратов щедрыми подарками, а сокровища, боясь царского гнева, сейчас же погрузил на бригантину для продажи в других странах и отправил с ними своего верного шкипера. Случилось так, что в том государстве, куда прибыл шкипер, один из покупателей оказался петербургским купцом. Купец опознал сокровища, и Шотландцу пришлось спасаться бегством. Много дней скиталось пиратское судно по морям и океанам, но так ни с чем и возвратилось на остров.
      Разъяренный Людвиг вызвал шкипера к себе в кабинет и в гневе ударил его плетью по лицу - оба схватились за ножи. В жестоком поединке граф убил своего любимого шкипера.
      Сейчас в этой комнате кабинет директора. Несколько лет назад плотники чинили паркет и нашли под плитами следы засохшей крови.
      Арно делает выразительную паузу.
      В спальне напряженная тишина, только слышно, как за окном завывает ветер.
      - Последним хозяином замка, - продолжает Арно, - был немецкий барон Стрейберг. Вредюга был страшный, он даже за ветер с мельников налоги брал. Так этот самый барон никак спать не мог: все ему чудилось, что кто-то ночью по замку бродит и в комнаты заглядывает. Открыл он однажды дверь и ахнул: стоит человек, весь в зеленом, лицо зеленое, руки зеленые, а сам улыбается. Барон чуть не умер от страха, а потом понял, что это Зеленый Охотник. А увидеть тень Шотландца можно только в штормовые ночи, потому что в такое время он всегда выходил на грабежи.
      - Хо! Я своими глазами видел Зеленого Охотника, - вдруг тихо заявляет Бенно. - Ночью на втором этаже, возле квартиры Ребане, встретил. Высокий такой, в зеленом плаще и на башке рога, как у черта. В общем, морда у него, прямо скажем, гнусная...
      - И я видел! Только без рогов, - донесся из угла чей-то робкий голос.
      И тут пошло! Выяснилось, что почти все слушатели хоть краешком глаза, но видели Зеленого Охотника, с рогами и без рогов, с ружьем и без ружья, но обязательно в зеленом плаще.
      Вдруг в самый разгар воспоминаний все услышали сдавленный крик Мустамяэского сыщика. В спальне сразу наступила гробовая тишина.
      - Там... - пролепетал Арно. показывая на стенку, возле которой лежал, - там кто-то ходит!
      Арно не врал. Прислушавшись, все ясно различили медленные, осторожные шаги. Как будто сверху, где жила Ребане, кто-то спускался за стеной по железной лестнице.
      - Слышишь, капитан? - прошептал трясущийся Арно.
      Молчание.
      - Ильмар! - Мустамяэский сыщик испуганно потянулся рукой к кровати Ильмара - она была пуста!..
      Тогда, недолго думая, Арно быстро выскочил из спальни.
      Уйбо провожал Рауд домой. Бушующий ветер валил их с ног, рвал одежду. В просветах черных туч испуганно нырял яркий желтый диск луны.
      Проводив Рауд до калитки хутора, Уйбо повернул к школе. Сегодня он последний раз ночевал в докторском флигеле. Все попытки учителя узнать тайну старого замка оказались безрезультатными. Зеленый Охотник больше не появлялся. Уйбо решил переехать на хутор Вахтрапуу, который находился в двух километрах от школы.
      Черная громада замка, казалось, срослась с ненастной ночью. Включив карманный фонарик, Уйбо миновал лабиринт классов и комнат, пока наконец не вышел в коридор нижнего этажа. Здесь за углом притаилась тень человека с громадным пистолетом. Не заметив ее, учитель спокойно прошел в докторский флигель. Следом за ним тотчас поползли по стене уже не одна, а сразу три угрожающие тени.
      - Эт-то, кажется, не Зеленый Охотник, - заикаясь от страха, проговорила тень с пистолетом.
      - Спрячь свою ракетницу, балда, а то по башке трахну! возмутилась вторая тень.
      - Тише, капитан, - предостерегающе сказала третья: - Уйбо может услышать. - А ты, сыщик, знай: если пикнешь про нас хоть слово, мы тебя повесим! Завтра первый урок географии, - сказал Ури. - Запрем дверь на ключ. Уйбо весь урок тут и просидит. Вот потеха будет!
      - Неплохо придумано, - усмехнулся Ильмар.
      - А как же Зеленый Охотник? - плачущим голосом спросил Арно, который до этой минуты был убежден, что Ильмар и Ури втайне от всех пошли разыскивать тень Шотландца.
      - Ерунда все это, - сказал Ильмар, - привидений не бывает. В седьмом классе учишься, а мозгов не больше, чем у салаки!
      Мальчики направились к флигелю.
      - Стойте! - вдруг прошептал Ильмар.
      Ребята испуганно остановились. Прислушавшись, они услышали тихую мелодию. Пел учитель Уйбо. Это была "Каллись Мари", любимая песня Ильмара, которую так часто напевал его отец.
      По взволнованному лицу Ильмара пробежало смешанное чувство грусти и тревоги. Он заколебался.
      - Ну, чего ты? - сердито зашипел Ури. - Держи, капитан. - Он передал Ильмару большой старый ключ с вензелями.
      Дверь докторского флигеля оказалась распахнутой настежь. Мальчики подошли ближе, и осмотрелись. В коридоре флигеля жуткий мрак. Справа тонкой щелью просачивается свет из комнаты Уйбо. Они уже хотели прикрыть дверь, но вдруг все трое совершенно ясно увидели, как в дальнем конце коридора медленно вырос, словно из-под земли, высокий зеленый человек в сверкающем прозрачном плаще. Неловко закачавшись, он двинулся прямо на ребят. Из пистолета оторопевшего Арно с грохотом вылетела ракета, а сам он, вскрикнув от ужаса, вместе с Ури бросился наутек. Ракета ударилась о стенку и бешено завертелась на полу, освещая тысячами сверкающих брызг пустой коридор флигеля.
      Из комнаты пулей вылетел Уйбо...
      Глава 16. ТАЙНА ЖЕЛЕЗНОЙ ШКАТУЛКИ
      Шторм бушевал двое суток. Двое суток не умолкал ревел восточный ветер. Давно не слышали рыбаки такого ярого рева. Взбудораженное море стонало и металось, будто постигло его какое-то ужасное горе, от которого оно само на себя решило наложить руки. Дрожали, точно в страхе, рыбачьи избушки, надрывно скрипели ворота, истошно кричали перепуганные овцы.
      "Весенний идет!" - говорили старики, почуяв в ревущем хаосе первые слабые голоса приближающейся весны. Неистовый труженик-ветер гнал с Финского залива груды ломкого льда и расшвыривал его вдоль всего берега. К полудню, когда усталое море, устыдясь своего гнева, утихомирилось, мужчины Тормикюла сбежались к Гудящему камню посмотреть на разбитую лодку, найденную вялиским Мадисом во время охоты на тюленей на далеком песчаном лайде, куда ее, как видно, выбросило штормом. Лодку тотчас признали. Это был старенький бот Уно Иогансона. Однако не это всполошило рыбаков. В носовой части в замерзшем месиве щепок и песка они обнаружили синюю зюйдвестку бандита Сурнасте. Окружив лодку, рыбаки стояли молча, не высказывая никаких догадок. Одно было ясно - проклятая синяя зюйдвестка сумела пережить своего незадачливого хозяина. Мадис отколол зюйдвестку ломом и вышвырнул в море.
      - Ступай к Густаву! - не глядя на рыбаков, буркнул он и крепко выругался.
      Старый Пилль, сгорбленный, высохший великан, обойдя останки бота, в сердцах плюнул:
      - Стервец! Собачьей смертью издох... Поганого тюленя ты подстрелил, Мадис.
      Пилль был в Тормикюла почитаемым человеком. Старшего сына его за связь с партизанами расстреляли гитлеровцы. Когда на остров вступили с боями советские войска, он потребовал себе винтовку и вместе с Эльмаром, младшим сыном, ушел добивать гитлеровцев.
      Оглядев разбитую корму, Пилль нагнулся, стал что-то вынюхивать, а после сказал:
      - Прицепной мотор был... Далеко птичка лететь хотела. Эге, а тут, кажись, еще что-то есть. Дай-ка лом, Мадис.
      Рыбаки сгрудились у кормы. Под толщей льда на дне лодки чернел квадратный предмет. Пилль, покряхтывая, начал осторожно сбивать лед. Показался брезентовый сверток. Развернуть смерзшийся сверток не удалось.
      Мадис ножом разрубил брезент. В нем оказался небольшой железный ящичек.
      - Железная шкатулка! Ей-богу, она! - вскрикнул пораженный Мадис, вспомнив ходивший среди рыбаков слух о таинственном железном ларце.
      Шкатулка пошла по рукам. Рыбаки рассматривали ее, пытались найти хитро запрятанный замок, хмуро покачивали головами.
      - Колупните ее ломом, чего уж там, - посоветовал Пилль, не скрывая любопытства.
      - Не дело, Пилль, - отозвался Мадис, отбирая шкатулку. - Этот ящик, может, человеческих жизней стоит. Надо немедля доставить ее на заставу, там знают, что с ней делать...
      Мадис в сопровождении Пилля и сына его Эльмара, которому доверили нести шкатулку, втроем отправились на погранзаставу.
      Приближалось 26 марта - день, когда у старой крепости Кивипеа должна была произойти встреча с Энделем Метсом.
      Многое проделал майор Лаур за это время. Из города были тайно вызваны два подразделения пограничников. Одно из них расположилось на заставе Тенина, другое - в районе мыса Белых скал. Усиленные пограничные наряды и патрули день и ночь контролировали береговую полосу. Все известные пограничникам бункера бандитов находились под надзором "секретов". С наблюдательных постов по нескольку раз в день приходили сведения о результатах наблюдения за лесом, но ничего подозрительного обнаружить не удалось. "Лесные волки" не подавали никаких признаков жизни. Лаур начинал беспокоиться. Можно было думать, что Курта предупредили о готовящейся операции. Осторожный, хитрый бандит приложил все усилия, чтобы тщательно замести следы.
      На помощь Метса майор возлагал, большие надежды. Инсценированный побег из машины прошел удачно. В тот же день Лауру сообщили, что Метса видели близ Торизе с неизвестным человеком в сером модном пальто и с черной повязкой на глазу. Судя по описанию, это был второй адъютант Курта - Медведь. Итак, начало было неплохим, и все-таки Лаур имел все основания для беспокойства - он слишком хорошо знал Курта...
      Глубокой ночью майор сидел в кабинете Тенина и просматривал только что полученные донесения. За этим занятием его и застал вернувшийся с проверки нарядов начальник заставы.
      - Какие новости, Пауль Борисович? - согревая дыханием окоченевшие пальцы, поинтересовался Тенин.
      Лаур заметил, что капитан хитрит, ибо на лице его было написано, что новости как раз принес он.
      - Без меня вам тут полковник Дробов звонил, - сказал Лаур. - Я подозреваю, что речь шла обо мне...
      - Совершенно верно. Полковник посоветовал мне отговорить вас от прогулки к крепости Кивипеа. На связь с Метсом он предложил послать нашего человека из местных.
      Лаур усмехнулся.
      - Ну-ка, выкладывайте, капитан, что у вас. - Начальник заставы подошел к карте.
      - Вот здесь, на стыке дорог, - сказал он, показывая на карту, час назад старшина Басов со своим нарядом снова встретил в лесу неизвестный черный "Оппель". Машина шла с потушенными фарами. На этот раз Басов пытался остановить ее. Это едва не стоило ему жизни. Машина, не снижая скорости, пошла прямо на него. Старшина едва успел отскочить. Он выстрелил, но было поздно - "Оппель" скрылся в темноте.
      - Упустил, значит! - проворчал майор.
      - Я подозреваю, что это машина местного доктора, - сказал Тенин, - доктора Рене Руммо.
      Лаур ничего не ответил.
      В дверь кабинета постучали:
      - Товарищ майор... вас срочно просят к телефону.
      - Из города? - спросил Лаур и вышел к аппарату в дежурную. - Майор Лаур у телефона.
      - Говорит Каарел Томбу, - услышал он знакомый голос. - Завтра в девятнадцать ноль-ноль...
      - Есть! - коротко ответил Лаур и, с облегчением вздохнув, повесил трубку.
      Машина шла лесной дорогой. Будто привлеченные ярким светом фар, из темноты навстречу ей толпами выбегали, спешили, протягивали длинные узловатые руки мохнатые лесные великаны. Спокойные, равнодушные и безмолвные днем, сейчас деревья вдруг проснулись и ожили. Недовольные тем, что кто-то посмел нарушить их покой, они бежали за машиной, угрожающе размахивали ветвями, догоняли ее и в самый последний момент у края дороги, словно наткнувшись на непреодолимое препятствие, останавливались и в смятении отступали в темноту.
      Лаур опустил стекло. Лес тревожно шумел. Мощный рокочущий гул напоминал отдаленный шум прибоя. Сходство было необыкновенным. Слышался всплеск воды, шуршание береговой гальки, тяжелое шлепанье волн. Сидевший за рулем Грэн вполголоса проговорил:
      - Балтика шумит. Что лес, что море, - не различишь, а все дело в ритме.
      - Как вы сказали? В ритме? - переспросил Лаур.
      - В ритме, товарищ майор. Дивно природа создана. Смотришь - и налюбоваться не можешь, сколько кругом красот человеку дано. И все живет в своем ритме. У моря свои струны, у старого леса тоже свои струны, а ветер песню на них играет. Если песня одна, значит, и ритм один. На каком инструменте ее ни играй, все та же мелодия будет. Потому и похоже. - Грэм, не отрываясь, следил за дорогой.
      Машина, обогнув Кивираннаскую церковь, стала спускаться к деревне. Впереди замелькали огни первых хуторов, Лаур попросил остановить машину.
      - Возвращайтесь на заставу, - сказал он ефрейтору. - Ждите моего звонка. Будьте начеку.
      Майор плотнее закутался в длинную, до пят, крестьянскую шубу и, сгорбившись, побрел к деревне, неся в руках объемистый саквояж.
      Магазин стоял близ самой дороги. У крыльца в темноте Лаур различил несколько саней. Лошади, нагнув морды, сонно похрустывали сеном. Сквозь низкую темную переднюю майор проник в дом. В большой комнате, напоминавшей старую корчму, было сумрачно, чадно, пахло табаком и шубами. Две дедовские керосиновые лампы слабо освещали силуэты согнувшихся над прилавком рыбаков. За прилавком лениво разливал пиво толстый парень с умными живыми глазами. На полках по соседству с винными бутылками лежали рыбачьи сети, тюки материи, патефоны, посуда и прочая утварь. Заметив Лаура, продавец внимательно оглядел компанию рыбаков и снова занялся пивом.
      - Гей, Яани поег[12], пару кружек! - крикнул ему широкоплечий рыбак с багровым шрамом через всю щеку.
      - Смотри лопнешь, Ярве: шесть кружек высушил, - неожиданно детским смешливым голоском ответил продавец.
      Огромная двухсотштофовая полированная бочка, схваченная крепкими обручами, сердито запыхтела, зафыркала, и пенистое пиво, с приглушенным журчанием струйкой потянулось из деревянного носатого крана.
      Выбрав удобный момент, майор подошел к продавцу. Тот незаметно кивнул ему. "Не беспокоитесь, я все вижу", - сказал его взгляд.
      Стараясь не привлекать к себе внимания, Лаур устроился с кружкой пива на пустых ящиках у окна. Украдкой взглянул на часы. И на стенных и на карманных часах стрелки точно показывали половину седьмого. Ровно в девятнадцать ноль-ноль состоится его очередная встреча с разведчиком Каарелом Томбу. Лаур заметил, что сидящий в компании рыбаков пожилой, флегматичный на вид мужчина тоже посмотрел на часы и, неторопливо встав, подошел к продавцу. Под короткой телячьей дохой майор опытным глазом различил припрятанный револьвер. "Оперативный работник", подумал он.
      Было очевидно, что осторожный и предусмотрительный Томбу, зная, что Лаур приедет без охраны, заранее расставил своих людей. И, быть может, не одна пара невидимых Лауру глаз сейчас бдительно оберегала ценный саквояж, который майор не выпускал из рук.
      С подполковником госбезопасности Каарелом Томбу Лаур впервые встретился осенью 1945 года в Москве. Молодой советский разведчик отлично показал себя в годы войны.
      Сын знаменитой таллинской балерины, не раз выступавшей на берлинских сценах, он еще в сороковом году под видом эмигранта уехал в Германию, где благодаря связям матери сделал блестящую карьеру, став офицером штаба гитлеровской разведывательной службы в Прибалтике.
      Вернувшись из Германии, Каарел Томбу получил задание: раскрыть опытнейшего и крупнейшего резидента иностранной разведки, известного под кличкой Сова.
      Близкое доверенное лицо рейхсминистра Гиммлера, Сова когда-то был одним из организаторов "пятой колонны" в Прибалтике. Вся гитлеровская разведка в Эстонии находилась одно время под его контролем.
      В 1943 году Сова приехал в Тарту для борьбы с разведывательной службой "Интеллидженс Сервис", пытавшейся установить здесь свое влияние на местных буржуазно-националистических деятелей. В этом поединке двух разведок - английской и гитлеровской - победу одержала последняя. Так называемый "Национальный комитет" вступил в тайный сговор с гитлеровским разведцентром. Летом 1944 года, предвидя близкий крах, Сова бесследно исчез. В дальнейшем выяснилось, что он был куплен иностранной агентурой и вот теперь снова появился на берегах Балтики как крупный специалист по созданию "пятой колонны".
      Однако времена были уже не те.
      Когда-то могущественный шеф, имевший в своем распоряжении прекрасную агентуру, теперь вынужден был стать едва ли не рядовым шпионом. Прежними оставались лишь методы Совы.
      Работа велась исключительно через подставное доверенное лицо, которое постоянно находилось под его личным контролем, но даже понятия не имело, кто его фактический шеф. Было установлено, что таким доверенным лицом сейчас является представитель "Национального комитета" - некто Вальтер. Через Вальтера Сове удалось возглавить небольшую подпольную группу буржуазных националистов, и, по сути дела, превратить ее в прямую агентуру иностранной разведки.
      В чрезвычайно тонком и сложном плане операции, разработанной советским разведчиком Каарелом Томбу, особым пунктом стоял вопрос о национальных ценностях, имевших конспиративное название - "сокровища Совы".
      Награбленные гитлеровцами в Прибалтике за время войны ценности музейные реликвии, картины и другие произведения искусства - были вывезены на остров. Судьба их до последнего времени оставалась неизвестной, Самые тщательные поиски, предпринятые советскими органами еще в 1944 году, оказались безрезультатными. Сокровища обнаружить не удалось.
      План Каарела Томбу состоял в следующем: создать впечатление, будто органам советской власти удалось напасть на след спрятанных сокровищ. Без сомнения, обеспокоенный враг попытается перепрятать ценности, начнет действовать более энергично, и следовательно, менее осторожно и в конечном итоге разоблачит себя. Но самое главное-резидент будет вынужден лично принять участие в задуманной советским разведчиком операции.
      Уже сейчас все данные говорили за то, что Сова находится в Мустамяэ.
      На стенных часах пробило семь. Магазин почти опустел. К задумавшемуся майору бесшумными шагами подошел продавец.
      - Вас ждут, - коротко сказал он.
      Лаур последовал за ним в темный, доверху забитый ящиками коридор. У дверей, завешенных тяжелой портьерой, продавец остановился и, сделав майору знак подождать, постучал. Затем, оставив майора одного, сейчас же ушел. Дверь за портьерой открылась. Показался высокий средних лет мужчина, одетый в спортивный костюм.
      - Рад тебя видеть, Пауль! - проговорил он, крепко пожимая Лауру руку.
      Майор оказался в уютной чистой комнате, освещенной неяркой лампой под зеленым абажуром. В комнате тахта, ковровое кресло, удобный письменный стол и буфет, на окне - плотная штора.
      Томбу помог гостю раздеться, расспросил его, как он добрался, затем, достав из буфета несколько пузатых, похожих на графины черных бутылок, проговорил:
      - Я угощу тебя превосходным портером. Тебе никогда не приходилось слышать о Марте Мыттусе? О, это знаменитый старик, - не дожидаясь ответа, продолжал Томбу, - тартуский "Гладиатор", "Саку-кабинет", мюнхенское "Экспортное" готовились по его специальным рецептам. На всем свете нет лучшего портера, чем мыттусовский. - Томбу наполнил портером пивные кружки.
      - Прекрасный портер, - грустно усмехнулся Лаур. - С некоторых пор я ко всяким специальным рецептам и составам проникся особым уважением. - Майор кивнул на саквояж: - Эксперты ничего не могли сделать, Каарел...
      - Да, я знаю, - ответил Томбу. - Полковник Дробов уже поведал мне о злоключениях с железной шкатулкой. Я позвонил бы тебе значительно раньше, но, увы, помешали неожиданные обстоятельства.
      Лаур достал из пузатого саквояжа шкатулку и поставил ее на стол. Черный квадратный железный ящик был покрыт узорным рисунком из лавровых листьев. На боковой стенке - выпуклая эмблема, изображающая овальный щит с бронзовой совой. В когтистой лапе совы - золотой рыцарский меч. Майор не спешил объяснять секретное устройство замка. Впрочем, Томбу, к его удивлению, и не нуждался в этом. Придвинув лампу, он осмотрел шкатулку, как старую знакомую.
      - Удивительный сюрприз! - проворчал он, нажимая на щит.
      Щит подался назад. Выступившую лапу с мечом он осторожно повернул по ходу часовой стрелки. Недовольно щелкнув, шкатулка открылась. Внутренние стенки ее были обиты истертым лиловым бархатом. На дне поблескивала книга в дорогом переплете.
      - "Тазуя"[13], - прочел Томбу серебристую надпись, вытисненную на кожаном переплете. Томбу перелистал страницы. - Так, ты говоришь... начал он.
      - Книга прошла самую тщательную экспертизу, - закончил его мысль Лаур. - Анализ не дал никаких результатов. Эксперты пришли к выводу, что либо она обработана неизвестным составом, либо это ключ к шифру.
      - Последнее отпадает, - заметил Томбу. - Книга издана в апреле 1931 года, тиражом в пять тысяч. Переправлять ее за границу с такими предосторожностями не имело смысла, проще было послать ее легальным образом.
      - Значит, химия?
      - Точно.
      - Так вот, Каарел, если и ты с этим делом не справишься, придется просить Москву...
      Томбу не ответил. Отложив книгу, он снова занялся шкатулкой и, видимо обдумывая слова майора, заговорил о другом:
      - Ты обратил внимание на этот знак? - показал он на щит с совой. - Это герб баронов Лорингеров, точнее, - герб Фридриха Лорингера. В последние годы жизни барон владел крупным поместьем в Хаапсалу. У него была дочь Герта и сын Отто. - Томбу закурил сигарету и, выпустив легкое облачко дыма, повторил: - Отто фон Лорингер, начальник штаба разведывательной службы, резиденцией которого и был Муетамяэский замок. Понимаешь, Пауль, шкатулка эта наводит меня на мысль, что Сова имеет какое-то отношение к генералу Лорингеру, и, быть может, не только деловое. Я не думаю, чтобы фамильная шкатулка генерала оказалась у резидента случайно. Кстати, Мустамяэ в прошлом принадлежало кому-то из Лорингеров. От кого же, как не от генерала Лорингера, резидент мог знать о тайниках и сюрпризах Мустамяэского замка? А кроме того, сам герб говорит о многом: Сова! Впрочем никаких серьезных фактов у меня нет, - заключил Томбу и неожиданно спросил: Какие новости из Таллина?
      - Тревожные. Тартуский Витязь продолжает собирать материалы об Александре Уйбо. Несмотря на принятые меры, Витязю кое-что стало известно о нем.
      - Когда пришли эти сведения? - нахмурился Томбу.
      - Сегодня в четырнадцать ноль-ноль.
      - Очень неприятные новости. Не сегодня-завтра резидент узнает, кто такой Уйбо, и можешь считать, что Совою будет убит наш крупный козырь.
      Томбу замолк. Взглянув на часы, он встал:
      - Дорога каждая минута, Пауль, я вынужден немедленно выехать из Кивиранна. Ты поможешь мне. Направь этой ночью в Мустамяэ пограничный патруль для проверки документов. Командиру прикажи ждать моего сигнала из замка. Придется торопиться... Секретным составом для обработки "Мстителя" я займусь сам...
      Глава 17. В ХИМИЧЕСКОЙ ЛАБОРАТОРИИ
      Для Альберта наступили черные дни. Мысль о том, что под боком находится советский разведчик, который до сих пор себя ничем не выдал, мало того - даже не делает попыток разыскать сокровища, страшила его гораздо больше, чем если бы эти попытки были предприняты. Альберт никогда не предполагал встретить в лице Уйбо такого тонкого и опытного врага.
      Кем же был Уйбо на самом деле, что у него за душой, какими методами он действует, Альберт не знал. Даже близкая победа над Уйбо, который достаточно уже был скомпрометирован как учитель, сейчас не радовала его. Разумеется, Уйбо уйдет из школы. Ребане, имевшая в уездном отделе народного образования кое-какие связи, уже позаботилась об этом. Но кто даст гарантию, что на его место не явится новый агент? Скорей всего, так оно и случится.
      И Альберт начал действовать. Шифрованные радиограммы полетели одна за другой. "Национальный комитет" и Витязь были подняты на ноги. Переброска сокровищ стала делом ближайших дней. Альберту сообщили, что на остров скоро прибудет эмиссар, который лично будет руководить операцией. Инструкции Альберт должен был получить от Витязя.