ИСТОРИЯ АНГКОРА

На окраине Обетованного Мира, вдали от центров мировой цивилизации лежала Страна Теплых Морей, Юго-Восточная Азия. Ещё в начале нашего тысячелетия огромный выдающийся в море Индокитайский полуостров был покрыт непроходимыми джунглями. В сезон дождей стекавшие с гор потоки переполняли одну из крупнейших рек мира, Меконг, и, разливаясь, она затопляла страну, расположенную вокруг Большого Озера Тонле-Сап – теперешнюю Камбоджу. Южнее начинался мир зеленых островов, увенчанных конусами огнедышащих вулканов; во влажных тропических лесах здесь росли гвоздичное дерево и мускатный орех, а на склонах гор выходили на поверхность золотые жилы. Это была благодатная страна – древние греки называли ее «Золотым Херсонесом».

Пять тысяч лет назад острова и побережья теплых морей заселяли аустронезийцы, темнокожие люди с курчавыми черными волосами. Это был народ рыболовов и моряков, создавших великолепные каноэ с боковым балансиром. Эти большие лодки с десятком гребцов могли уходить далеко в море; благодаря им аустронезийцы расселились вдоль побережья Азии до крайнего севера, а впоследствии освоили острова Тихого Океана. Везде, куда ни приходили аустронезийцы, они оставили следы своей культуры – дома на сваях, бронзовые барабаны, огромные дольмены и могильники в виде насыпных курганов или ступенчатых пирамид. Ни аустронезийцы, ни их континентальные родственники и соседи – аустроазиаты не имели своей письменности, поэтому первые сведения о странах южных морей мы находим у их торговых партнеров – там, откуда выходили корабли, идущие в "Золотой Херсонес", в Александрии. В середине II века греческий географ Клавдий Птолемей описал путь в "Золотую и Серебряные страны". По его словам, остров Ябадиу (Ява) был плодороден и богат золотом и пряностями, но на окрестных островах обитали опасные мореплаватели-каннибалы. На Яве были не только пряности, к которым во все времена стремились купцы Европы и Азии, Ява была центром мировой торговли; через Зондский пролив проходил Южный Шелковый Путь, морская дорога из Индии в Китай, и здесь находился торговый город Аргир. Далее этот путь шел в Фунань, страну в низовьях Меконга, и в Тямпу, теперешний Центральный Вьетнам, а затем – в Южный Китай. Во II веке по этой морской дороге плавали большие индийские парусные корабли с сотнями моряков и купцов. Вдоль неё возникали торговые фактории и города с индийской культурой, индийской письменностью, индийскими храмами и знатью, носившей индийские имена.

Центром новой, порожденной индийским влиянием цивилизации была Ява; этот остров славился своими почвами, обязанными своим плодородием пеплу извергавшихся вулканов. Это была обетованная земля, дававшая приют бежавшим от войн индийским эмигрантам, уже в V веке здесь сложились могущественные индианизированные государства, цари которых собирали многие тысячи крестьян на строительство каналов и храмов. В соответствии с древними традициями Востока, эти цари называли себя царями-богами, "девараджами"; они отождествляли себя с великим Шивой и воздвигали огромные ступенчатые пирамиды. В VIII веке на вершине холма был высечен из камня Баробудур – гигантский ступенчатый храм, террасы которого были унизаны статуями будд. Ява стала центром распространения буддизма и прославилась своими монастырями, центрами образования и культур. Это было время, когда все берега Индокитая признавали власть могущественного царства Шривиджайя. В начале ХI века вслед за торговыми кораблями в Индонезию прибыл военный флот южноиндийской Империи Чолов, и Шривиджайя была вынуждена признать власть завоевателей, однако и в дальнейшем она продолжала оставаться центром распространения индийской культуры в странах теплых морей.

Вторым центром этой культуры – если следовать по пути движения торговых кораблей – была Фунань. Древняя легенда об основании царства Фунань гласит, что некогда корабль, на котором плыл брахман Каутинья, был атакован лодками туземцев под предводительством "королевы" Лю-е. Индийцы отбили атаку с помощью своих мощных луков и вынудили Лю-е подчиниться. Каутинья взял ее в жены, одел её – потому что королева была нагая – и стал первым королем Фунань. Брахманы и купцы научили туземцев, кхмеров и монов, строить плотины, создавать небольшие оросительные системы и возделывать заливной рис.

Как и в Южной Индии, центром кхмерских деревень был храм, обладавший своим хозяйством и своими землями. Деревня часто принадлежала одному роду, и деревенский храм был вместе с тем родовым храмом. Род совместно владел землей и рабами; участки время от времени переделялись между семьями, а многие работы производились коллективно. В кхмерских родах еще сохранялись пережитки матриархата; выходя замуж, женщины уходили в деревню мужа, но их детей возвращали в род матери. С течением времени деревня разрасталась и проводила выселки; так появлялись большие общины из десятков деревень, "пуры". Вожди общин были одновременно жрецами главных общинных храмов; они выбирались народным собранием из членов знатных родов, прославившихся своим богатством и военными подвигами. Некоторые из таких родов владели десятками рабов, "кхнюм", работавших на полях родового храма и обслуживавших свободных, жрецов и воинов. Вожди-жрецы предводительствовали ополчением пуры, сотнями общинников, вооруженных лишь луками и копьями и не имевших подчас никакой одежды. Победа над соседней общиной знаменовалась установкой линги – огромного каменного фаллоса с именем вождя-победителя. В результате долгих войн вожди Фунани подчинили множество пур и создали обширную федерацию из десятков полунезависимых общин. Столицей Фунани была Въядхапура ("пура охотников") на Меконге. Это был город с каменными храмами и окруженным деревянным частоколом дворцом правителя – едва ли не единственный город в стране кхмеров.

В VI веке Фунань распалась, и наступило долгое время междоусобных войн; в VIII веке на враждующие между собой кхмерские пуры обрушилось нашествие с моря, флот индонезийской империи Шривиджайи заставил кхмеров признать её власть. Шривиджайя была могущественной Империей с огромными храмами и с царями, которые почитались за богов. Когда в начале IХ века король Джаяварман II вновь объединил независимую Камбоджу, он тоже провозгласил себя богом-царем, "девараджей". Полвека спустя, в правление Индравармана I (877-89), произошло событие, изменившее ход истории Юго-Восточной Азии – в районе севернее Большого Озера был построен первый барай, барай Лолей.

Джунгли Южной Азии были особым миром, где природа предъявляла человеку и обществу жесткие требования – и одним из этих требований был коллективизм. Одиночка не мог расчистить участок тропического леса: для этого требовались объединенные усилия сплоченной общины. Община могла соорудить плотину на маленькой речке и отвести от пруда оросительные канавы. Этим маленьким ирригационным системам соответствовала определенная человеческая общность, деревня или пура, сотни людей, созываемых на оросительные работы вождями-жрецами. Девараджа Индраварман был первым, кто объединил во имя одной цели не сотни, а десятки тысяч кхмеров; он мобилизовал почти всю страну и создал огромное, невиданное доселе водохранилище, барай Лолей.

Это было удивительное техническое сооружение: прямоугольник площадью в 300 гектаров был окружен возвышавшимися на несколько метров над равниной дамбами. В период дождей этот бассейн наполнялся водой, которую затем постепенно спускали через шлюзы в каналы, орошавшие 5 тысяч гектаров рисовых полей, на которых собирали по 3 урожая в год. На этих полях выращивали рис по новой, недавно появившейся в этих местах технологии: в специальных питомниках с регулируемым микроклиматом выхаживали рассаду, затем высаживали ее на затопленные поля и в течение периода вызревания особым образом регулировали водный режим. Новая технология позволяла увеличить урожайность во много раз и собирать три урожая в год. Это была грандиозная, невиданная агротехническая революция: продуктивность гектара увеличилась в десятки раз! На сравнительно небольшой площади оросительная система Лолей могла прокормить до ста тысяч человек – и это была лишь первая система такого рода, первая победа человека над природой тропиков.

Создание барая Лолей свидетельствовало о рождении нового общества, способного для достижения цели объединить усилия огромных людских масс – новой великой Империи, впоследствии названной Империей Ангкора. Так же, как в Индии, в Камбодже не было традиций летописания, и всё, что мы знаем о ее истории – это отрывочные надписи из развалин древних городов. Надписи умалчивают об обстоятельствах рождения Империи и о том, каким образом деварадже Индраварману удалось мобилизовать едва ли не всё население страны. Известно, что, в конечном счёте, пуры были подчинены государством и превратились в административные округа, их вожди-жрецы стали правительственными чиновниками; чиновники-писцы были распределены по рангам и отличались числом ярусов на своих зонтах, одеждой и величиной домов. В качестве оплаты чиновники получали участки вновь орошённых земель и рабов из числа пленных; они устраивались на этих землях со своими родами – строили храм и создавали родовое хозяйство. Высшие сановники обычно принадлежали к царскому роду: у кхмерских царей были тысячи жен и сыновей, поэтому в большинстве случаев на высшие должности назначались принцы. От более поздних времен сохранились сведения об экзаменах, которым иногда подвергались кандидаты в чиновники, о системе школ, о буддийских монастырях-училищах, "ашрамах", где получали образование дети знати. Наука управления базировалась на традициях Древней Индии; царь выступал как символ общественного порядка, "кармы", обеспечивавшего жизнь всем членам общества. Девараджа Индраварман придал этому символу зримое воплощение: на вершине воздвигнутой посреди столицы пирамиды он построил первый храм царской линги; огромный золотой фаллос вознёсся над городом, олицетворяя мощь царской власти. На фаллосе была вырезана надпись: "Господин мира, каковым является царское могущество", – и в этом не было ни грана преувеличения; цари, совершившие грандиозную ирригационную революцию, были действительно господами мира.

Со времён Индравармана цари стали настоящими богами кхмеров; пирамида посреди столицы отождествлялась с горой Меру, обителью богов "Ригведы". По преданию, раз в год царь восходил на гору, чтобы вступить в священный брак с богиней Камбоджи, 9-головой змеёй-нагой, представавшей перед царём в образе женщины. Это был древний шумерский обычай, пришедший в страну кхмеров через посредство Южной Индии; эта страна на краю Обетованного Мира выступала в роли хранителя традиций Великого Прошлого; как из глубин прошлого здесь встают перед нашими глазами древние храмовые общины, вожди-жрецы, "энси", огромные зиккураты, божественная царственность, "нам-лугала" и, в конце концов, – боги-цари, "девараджи".

Чтобы стать богом, каждый царь должен был построить свою "гору Меру" и водрузить на неё свой золотой фаллос. Яшоварман I (889-900) построил огромный Восточный Барай, начал строительство новой столицы, великого Ангкора, и возвел посреди неё огромную пирамиду с храмом на вершине. Джаяварман IV (928-941) перенёс столицу на север и, согнав массы людей на новую грандиозную стройку, соорудил ещё одну "гору Меру" – семиэтажный зиккурат Прасат Тхом. Бессмысленные "фараоновы стройки" довели страну до изнеможения; после смерти Джаявармана начались смуты и строительство прекратилось; Ранджендраварман II (944-68) вернул столицу в Ангкор. Однако прекращение мобилизаций вместе с тем означало прекращение строительства новых бараев; с середины X века стала ощущаться нехватка земель. Началось борьба за землю между общинами; крестьяне продавали свои наделы храмам и становились арендаторами – всё более чётко проявлялись признаки нарастающего Сжатия. В начале XI века Сжатие привело к восстаниям, смутам и захвату власти узурпатором Сурьяварманом.

Сурьяварман I (1006-50) был первым буддистом на троне Ангкора, и, в соответствии с буддийской традицией, он выступал, как царь, милостивый к беднякам. "Щедрый к бедным, он лишал имущества и превращал в бедняков, как преступников, тех, кто нажил большие богатства, будь то через наследство или верную службу ему самому", – говорит древняя надпись. Чтобы дать землю народу, Сурьяварман создал новую ирригационную систему, основной частью которой был колоссальный Западный Барай – бассейн площадью в 16 квадратных километров. Обширная долина Ангкора превратилась в "шахматную доску" из бассейнов, пересекавшихся под прямыми углами каналов и дамб. В сезон дождей она покрывалась водой, над которой возвышались лишь деревни с храмами и дамбы, по которым проходили дороги. В сухой сезон она превращалась в цветущий сад; здесь собирали по 3-4 урожая в год, а урожайность достигала 30 центнеров с гектара. Посреди равнины возвышался огромный город Ангкор, или Яшодрапура, с "горой Меру", великолепными храмами и многолюдными ремесленными кварталами. Здесь проживало до полумиллиона горожан, и это был один из крупнейших и красивейших городов мира.

Мощь Империи Ангкора базировалась на всеобщей трудовой повинности граждан, "раджакарье". В порядке отбывания повинности крестьяне обрабатывали царские земли, строили дороги, дворцы, храмы. С помощью раджакарьи осваивались обширные массивы новых земель, где создавались государственные храмовые хозяйства и куда переселялись крестьяне из перенаселенных районов. Хозяйство государственных храмов было организовано примерно так же, как хозяйство храмов Двуречья. Земли храма обрабатывали рабочие отряды, получавшие продовольственные пайки (правда, в отличие от шумерских храмов, эти отряды состояли из рабов-кхнюм). Имелись также отряды свободных ремесленников, слуг, танцовщиц. Многочисленный жреческий и чиновничий персонал получал на земле храма служебные наделы, также обрабатываемые рабами. В храме Та Прохм имелось 6 тысяч рабов, около трех тысяч священников, полтысячи ученых-аскетов и около тысячи учеников. Вокруг храма располагались сотни подчиненных ему деревень, где жили свободные крестьяне-анаки, обязанные храму повинностями; в этих деревнях имелись свои маленькие родовые храмы. Со временем крестьяне стали страдать от малоземелья и продавать свои земли храму, таким образом, они превращались в наследственных арендаторов. С другой стороны, храмовых рабов садили на землю и переводили на оброк; экономическое положение рабов и свободных постепенно сближалось, хотя юридически свободные оставались свободными, а рабы – рабами.

В ХI-ХII веках Империя Ангкора достигла своего наивысшего могущества. Ее владения простирались от низовий Меконга до Иравади, а на севере – до района нынешнего Вьентьяна. Могущественные девараджи совершали походы на восток, север и запад, приводя из них многие тысячи рабов-пленных. У Империи не было достойных противников, она граничила на суше с варварскими племенами, и лишь индийские и арабские мореплаватели приносили в Ангкор вести из цивилизованного мира – и в свою очередь, рассказывали этому миру об удивительной стране на востоке. Особенно удивляли путешественников порядки при дворе "царей-богов": это было царство женщин, куда запрещалось входить мужчинам. В огромном дворце жили пять тысяч жен "бога", охраняемые "женской гвардией", вооруженной копьями и щитами. В ХII веке Империя еще раз удивила мир созданием невиданного по размерам и красоте храма, Ангкор Вата. Это был настоящий водопад покрытых золотом сверкающих башен, увлекающих взгляд пришельца высоко вверх – к возносящемуся на 65 метров центральному святилищу. Стены храма были сплошь покрыты барельефами, тысячами фигур, пересказывавших сюжеты индийского эпоса "Махабхарата" и эпизоды из жизни строителя Ангкора – девараджи Сурьявармана II. Сурьявармана изображали в виде бога, и он был настоящим богом своей страны, девараджей, "богом-царем", и Чакравартином, "монархом вселенной". Однако строительство Ангкор Вата, так же, как строительство пирамид, довело народ до истощения; социальный кризис был усугублен начавшимся в это время сокращением урожайности в результате заиления оросительных систем. После смерти Сурьявармана (1150) начались восстания и смуты; в 1177 году Ангкор был захвачен и разграблен флотом Тямпы. Восстановителем Империи стал девараджа Джаяварман VII (1181-1218), изгнавший тямов и покоривший их государство в теперешнем центральном Вьетнаме. Однако новый властитель шел тем же путем, что и его предшественник, огромные массы людей были мобилизованы на строительство храма Байон – еще одного чуда света, призванного затмить Ангкор Ват. Пятьдесят четыре "устремившихся на штурм неба" башни Байона были украшены колоссальными ликами Джаявармана, изобразившего себя в виде бодхисаттвы Локешвары, бога милосердия. Девараджа действительно был милосердным буддистом; он создал сеть бесплатных больниц и странноприимных домов для простого народа. "Он страдает от болезней своих подданных больше. чем от своих собственных, ибо страдание народа есть страдание королей", – говорила надпись той эпохи. Трудно сказать, каким образом это милосердие сочеталось с изнурявшими народ "фараоновыми стройками", во всяком случае после смерти Джаявармана снова начались смуты, лики "милосердного бодхисаттвы" были разбиты, и, в конечном счете, народ пришел к "дешевой" религии – обходившемуся без храмов буддизму "малой колесницы", хинаяны. Надписи не сохранили подробностей этих событий – известно лишь, что это было время социальных потрясений во всем буддийском мире. На Яве измученные трудовой повинностью крестьяне поднялись на восстание; в 1222 году они свергли раджу Картаджайю и провозгласили пастуха Кен Ангрока царем и воплощением Шивы. Кен Ангрок – "тот, кто ниспровергает всё" – захватил земли и богатства храмов и, по-видимому, уменьшил повинности; он основал мощное государство Сангасари, просуществовавшее до монгольского нашествия в конце ХIII века. Так же как во всей Азии, монгольское нашествие стало рубежом двух эпох в истории Индокитая. В середине ХIII века непобедимая монгольская конница достигла юго-восточного Китая и вынудила к бегству жившие здесь тайские племена. Сотни тысяч воинственных варваров неудержимой лавиной двинулись на юг – на Ангкор. В 1280 году они отняли у Империи долину Менама – теперешний Таиланд: начался долгий период войн и варварских нашествий. В 1353 году тайцы овладели Ангкором и, разграбив его, увели с собой 90 тысяч пленных. Через тридцать лет последовал повторный разгром. Наконец, в 1431 году Ангкор был взят в третий раз, тайцы увели жителей и разрушили все, что можно разрушить. Драгоценные статуи и украшения богов, золотые линги деварадж были увезены в "Страну тай". Остатки населения разбежались, ирригационная система была выведена из строя, и джунгли начали наступление на великий город. За какие-нибудь полвека тропический лес поглотил столицу погибшей Империи; проникшие в расщелины лианы разорвали каменную кладку, опрокинули статуи и фронтоны. Лишь в конце XIX века пришедший из другого мира натуралист Анри Муо снова обнаружил этот город, и его руины открылись перед поражёнными исследователями. "В хаосе колючего кустарника и свисающих лиан мы пробрались к храму, – писал один из них. – Лес тесно подступает к нему со всех сторон, душит и разрушает; громадные смоковницы выросли на развалинах и, завершив их разрушение, пустили корни всюду, вплоть до вершин башен, которые служат им основанием. Вот двери: они еле видны за бахромой свисающих сверху корней, подобных выцветшим прядям волос… Я поднимаю голову к башням, которые возвышаются надо мной, утопая в зелени, и невольно вздрагиваю: некто глядит на меня сверху, губы раздвинуты в улыбке… Вот еще одна такая улыбка на другой стене, вот третья, пятая, десятая… Эти улыбающиеся лики повсюду следят за мной…"

К этому описанию трудно что-либо добавить – да, наверное, и не стоит.

ИСТОРИЯ ИНКОВ

Некогда, в незапамятные времена каменного века, когда первые люди расселялись по просторам Азии и Европы, часть охотничьих племен, потерпев поражение в борьбе за угодья, была оттеснена на северо-восток Азии и перешла по льду Берингова пролива в Америку. Двигаясь на юг в поисках теплых и богатых добычей стран, охотники заселили прерии Северной Америки и, в конце концов, перейдя Панамский перешеек, достигли «рыболовного рая» – Перуанского побережья. Побережье было пустынным, и лишь в устьях сбегавших с гор рек располагались небольшие тропические оазисы – но море вдоль берега буквально кишело рыбой, а на песчаных пляжах располагались огромные лежбища тюленей и морских львов. В IV тысячелетии в прибрежных оазисах выросли деревни рыболовов; индейские женщины выращивали хлопок и плели сети, а мужчины с небольших тростниковых лодок ловили сетями рыбу. В III тысячелетии на побережье стали выращивать батат и кукурузу и деревни превратились в большие поселки; во II тысячелетии в оазисах стали строить пирамиды и прокладывать каналы – так родилась еще одна великая цивилизация древности, цивилизация Перу.

Перуанская цивилизация существовала три тысячелетия и пережила немало взлетов и падений. Первые города Перу населяли люди с искусственно деформированными черепами – по-видимому, головы детей стягивали повязками, так что они вздувались наподобие высоких шапок. Эти города погибли в V веке до н.э. в результате нашествия варваров – но через некоторое время цивилизация возродилась. В начале нашей эры на побережье снова выросли города и храмы, потом, в VIII веке, последовало новое нашествие, а затем новое возрождение, ознаменованное строительством огромных пирамид близ озера Титикака. Государство, оставившее после себя эти пирамиды, без сомнения, было могущественной Империей – ибо только Империя могла мобилизовать многие тысячи людей на создание столь грандиозных сооружений. Наследниками этой империи стали инки – небольшое племя, объединившее вокруг себя Перу в период варварских нашествий в начале ХV века. Инки переняли существовавшие до них традиции и порядки, но некоторые элементы культуры были безвозвратно утеряны – и в том числе древняя письменность; по легенде, она была запрещена жрецами, заявившими, что "всё зло и вся порча идут от письма". Поэтому всё, что мы знаем об инках – это записки индейцев, обученных грамоте первыми испанскими миссионерами. Они описывают Империю Инков такой, какой она была в ХV веке, и ничего не говорят о предшествовавших ей империях и государствах, о тысячелетней истории перуанской цивилизации и о её истоках. Историки до сих пор спорят об этих истоках, и, если одни настаивают на самобытности общества инков, то другие подчеркивают его удивительное сходство с древними обществами Ближнего Востока и средневековыми цивилизациями Юго-Восточной Азии.

Индейцы Перу жили родовыми общинами, айлью, в которых ежегодно проводились переделы земли и каждому мужчине полагался надел в один тупу (30 аров). Главой общины был наследственный курака ("сотник"), а ее центром – маленькое святилище, посвященное основателю рода, – иногда это был просто большой камень или холм, на котором совершались жертвоприношения. На земле общины для святилища было выделено специальное "поле Солнца"; другой участок, "поле Инки", обрабатывался в пользу царя. Общинники были прикреплены к месту жительства и обязаны трудовой повинностью, "митой"; три месяца в году они строили дороги, крепости, рыли каналы, террасировали горные склоны. Руками тысяч мобилизованных крестьян были возведены огромные украшенные барельефами пирамиды и построены великолепные храмы. Храмы обладали своим хозяйством и обширными землями, которые обрабатывали отряды храмовых работников, "янакона". Некоторые храмы были центрами разросшихся старинных общин, другие – так же, как в Египте, – заупокойными храмами владык, пирамидами, хранившими священные мумии. Пирамида символизировала священную гору, обитель богов; на пирамидах и горных вершинах приносились человеческие жертвы; в день коронации нового царя на горе Чукиканча убивали двести самых красивых детей страны инков.

Цари, "Инки" с большой буквы, были абсолютными монархами своей страны, "Сыновьями Солнца", похожими на египетских фараонов и ангкорских девараджей. Так же как в Египте и Ангкоре, они женились на своих сестрах и жили в окружении тысяч женщин, составлявших их гарем и свиту. Инки возглавляли иерархию чиновников, отличавшихся от простого народа великолепными одеждами из тонкой шерстяной ткани "кумби" и тяжелыми золотыми серьгами. Только чиновничья знать имела право пользоваться паланкинами, иметь наложниц, жить в домах из полированного камня и жевать листья коки – знаменитого наркотического растения. На высшие посты обычно назначались члены "царского" племени инков; однако путь наверх был открыт и простолюдинам-иноплеменникам; выслужившийся чиновник или доблестный офицер получал звание "инка по привилегии" и право на золотые серьги. Для детей знати существовала специальная школа, "дом знаний", где обучали "солнечной религии", хранению информации с помощью узелков-"кипу" и военному ремеслу.

Центром Империи Инков, "Тауатинсуйю", было Перуанское нагорье, обладавшее плодородными почвами и теплым здоровым климатом. Здесь, в долине Куско, инки построили свою столицу – большой город с великолепными храмами и дворцами из огромных тщательно пригнанных друг к другу шлифованных каменных монолитов. Вес этих каменных глыб достигал 350 тонн, и, по легенде, их тащили "упряжки" из многих тысяч мобилизованных по трудовой повинности крестьян; один их таких камней, сорвавшись во время перевозки, задавил 400 человек. Вокруг города были проложены оросительные каналы, а на склонах гор вырублены поля-террасы – в горных долинах ощущался недостаток земли и, по-видимому, демографическое давление было очень высоким. Инки осуществляли грандиозные переселения подвластных им племен на целинные земли; подобно древним ассирийцам, они стремились перемещать племена и народы и, завоевывая очередную страну, выводили из неё многие тысячи пленных. На новом месте переселенцам оказывалась помощь в обустройстве, и они создавали новые общины-айлью, ничем не отличавшиеся от других общин.

Жизнь в айлью подчинялась строгому порядку, за которым следил чиновник-курака; в 12 лет мальчики должны были пасти скот, а девочки ткать, в 18 лет юношу забирали в армию, и, когда через семь лет он возвращался, курака подбирал ему жену и выделял участок земли. С началом пахоты курака поднимался на дозорную вышку и, протрубив в раковину, объявлял, какой участок сегодня будет возделываться – начинали с наделов, принадлежавших немощным и больным, затем, помогая друг другу, обрабатывали свои участки и участок кураки.