И чего она меня разглядывает", - думал он.
      Она была умна и образованна, он это сразу понял, услышав, как она легко разбирается в таких вещах, о которых он имел самое смутное представление.
      Юнг быстро поправлялся. Пугающая худоба исчезла, кожа приобрела естественный цвет. Кости ног, сломанные в бедрах, срослись. Только яркие рубцы указывали на прежние раны. Юнг несколько раз задумывался над тем, кто принес его сюда. И каждый раз не находил ответа. И мать и дочь упорно избегали этой темы. Так шли дни.
      Однажды обычный ход жизни нарушился.
      Вошла Ольга, порозовевшая от холода.
      - Однако, чувствуется приближение зимы, - проговорила она, усаживаясь на стул. Девушка пришла к Юнгу надолго и принесла с собой книгу, которую читала ему вслух.
      - А что, Оля, не случилось ли что с Соней, что-то ее уже несколько дней не видно? - спросил Юнг.
      - Нет, Дмитрий, ничего не случилось.
      Они помолчали несколько минут.
      - Дмитрий... - начала Ольга и сразу покраснела. - Я давно хочу вам что-то сказать, но тогда вы чувствовали себя не совсем хорошо...
      - Я вполне здоров, Оля, и готов говорить с вами о чем угодно.
      Ольга молчала.
      - Я знаю, Оля, можете не трудиться, - проговорил Юнг. - Вы хотите знать, кто я такой и что со мной случилось? Я чувствую, что тем... документам, которые были у меня, вы плохо верите. Но прежде чем я вам все расскажу, ответьте мне вы... Как я сюда попал?
      - Хорошо, - согласилась Ольга, - я вам все расскажу. Как-то я была у Сони, и мы засиделись допоздна. А тут еще дождь пошел, да такой сильный. Соня недалеко от нас живет, через улицу. Александра Нероновича, отца Сони, не было дома, и мы его ждали с минуту на минуту. Дождь стих, и я побежала домой. По городу движение было запрещено, и патруль забирал всех прохожих. Но мне удалось благополучно добраться. Легла спать. Я уже почти уснула, как вдруг слышу, стучат (мама спит в дальней комнате, и ей не слышно). Я, конечно, испугалась, так как был уже час ночи и я никого не ждала. Однако я вышла в переднюю. Дуся, наша служанка, уехала в деревню, и в доме были только мы с мамой.
      Я совсем испугалась, когда услышала голос Сони. "Что, - думаю, случилось?" А она вошла такая бледная, лица на ней нет. "Одевайся, - говорит, - Оля, ты мне нужна". - "Да куда, - говорю, - Сонечка? Ведь час ночи, да и первый патруль нас заберет". - "Идем, - говорит, - если ты мне подруга, если ты меня любишь". Я разбудила маму. Мама, конечно, в слезы, но мы все-таки ушли. Вышли. Темнота, дождь, мы пустились бежать. Никто нас не встретил. Я думала, с Александром Нероновичем что-нибудь случилось, но мы прошли мимо ее дома. "Боже мой, - думаю, - куда же это?". Вошли во двор с задней стороны. Идем тихо. Впереди какое-то строение, дверь. Соня прямо туда... Я, конечно, за ней. Соня спичку зажгла - в углу на соломе лежали вы. "
      Этого человека, - сказала Соня, - нужно спасти, он умирает".
      Она хотела вас взять к себе, но Александр Неронович, ее отец, очень негостеприимный человек. И кто знает, как бы он отнесся к этому. Тогда решили перенести вас сюда. Мама у меня хотя и сварливая, но когда мы ей сказали, что вы переодетый офицер, не протестовала... Вот что случилось с Соней, когда я ушла, - продолжала Ольга. - Соня ждала отца, служанка Фрося пошла спать. Вдруг в передней звонок. Соня, в полной уверенности, что это отец, пошла открывать, а там - никого. Она очень испугалась, закрылась, ждет. Потом вернулась в переднюю се свечой и только тогда заметила на полу клочок бумаги, там было написано... Да, впрочем, эта бумажка у меня. Я вам сейчас покажу.
      Ольга вышла, через минуту вернувшись, протянула Юнгу обрывок газетной бумаги. Юнг прочел: "Во дворе соседнего дома (налево) в сарае умирает хороший человек. Спасите его, если можете".
      - Дальше вам все известно, - закончила Ольга, и глаза ее пытливо уставились на Юнга.
      - Почему вы считаете меня переодетым офицером?
      - Это все Соня придумала, - ответила Ольга, покраснев. - Иначе бы вас некуда было девать.
      - Спасибо вам за все, что вы сделали для меня, - голос Юнга дрогнул. - Я не забуду вас. Вы хотите знать, кто я такой? Я человек чужой вам, я большевик.
      - Я знала это, вы бредили... - тихо прошептала Ольга.
      - Значит, вы знали... и все-таки оказывали мне помощь?
      - Да, Дмитрий...
      - Нет, Семен Юнгов, а просто Юнг.
      - Хорошо, пусть Юнг... Юнг... Какая странная фамилия.
      Юнг рассказал все, что случилось с ним в тот памятный день, вплоть до момента падения с четвертого этажа дома.
      - Боже мой! Только маме не следует ничего открывать, - прошептала Ольга, когда он кончил. - Я знаю этот дом и эту стену и представляю, где вы упали, но нашли мы вас в тридцати метрах от дома. Кто же вас перенес?
      - Этого сейчас я не знаю, Олечка, - ответил Юнг. - Но узнаю обязательно.
      В передней раздался звонок.
      - Может быть, это Соня? - сразу оживилась Ольга. - От нее ничего не нужно скрывать.
      Юнг почувствовал необычайную легкость, точно с него скатился тяжелый камень, давивший все эти дни. Сегодня же он упросит девушек связать его с кем-нибудь из своих. При мысли, что он снова увидит знакомые, родные лица все в нем радостно затрепетало. До него донеслись голоса из-за двери.
      Он разобрал мужской голос. Это было новостью. Но напрасно Юнг напряг слух, до него долетели только неясные звуки. "
      А вдруг вернулся отец или брат Оли. Что тогда будет? Здесь мне больше нечего делать", - подумал Юнг. Он ждал Ольгу довольно долго.
      Она вернулась какая-то растерянная и жалкая.
      - Кто это был, Оля?
      - Профессор Щетинин - отец Сони.
      - Что-нибудь случилось?
      - Да.
      Юнг привстал.
      - С Соней?..
      Ольга задумчиво терла пальцами лоб и медленно ходила по комнате.
      - Отец Сони - очень крупный ученый, - заговорила она взволнованно. Недавно ему предложили уехать во Францию и продолжать там свои работы, но он отказался. А вот его дочь... она уехала за границу.
      Глава 11
      Неожиданный гость
      - Здравствуй, Андрей Прокопьевич! - Кувалдин пожал руку комиссара Соболева.
      - Ну, рассказывай, давно я у тебя не был. Чем дышишь?
      Соболев пустил струю дыма.
      - Рассказывай лучше ты, Степан Гаврилович, у тебя больше новостей.
      - Самая первая новость... - Кувалдин чуть понизил голос, хотя они были одни. - На днях будем встречать Ленина.
      Соболев еще больше прищурил глаза.
      - Значит, восстание?
      - Да, сроков еще нет, но они могут появиться в любую минуту. Установи прочную связь со Смольным. Борьба будет нелегка, Андрей, ведь и Керенский не ждет. Недаром по всему Питеру созданы штабы и всякие там "Союзы офицеров". Там против нас копится сила. Будь особенно осторожным в подборе людей, помни, что и в наших рядах затесалось еще много всякой сволочи. Это тебе моя самая первая заповедь.
      - Оружия маловато, - вздохнул Соболев.
      - Есть у меня оружие, Андрей, да вся беда, что не могу его взять.
      Кувалдин рассказал про тайник, о котором знали Юнг и Широких. Соболев с досады забарабанил пальцами по столу.
      - Двести винтовок? Экая досада!
      - Я эти дни, Андрей, совсем замотался. Шесть отрядов сформировал, и всюду нужно оружие, оружие и только оружие...
      Вошел Архипов, увидел Кувалдина, приветливо улыбнулся.
      - С каким ветром, Степан Гаврилович?
      - С попутным, Архипыч!
      - Да мне бы вам надо пару слов сказать.
      - Ну, говори. Или это секрет? - спросил Соболев.
      Архипов помялся и вдруг разом выпалил:
      - Мальчишка-то, который к вам давеча приходил, тот самый, что от Юнга убег, узнал я его, хоть и видел один раз...
      Кувалдин встал и пристально посмотрел на Архипова.
      - Петька? Неужто приходил?
      - Он самый, Степан Гаврилович, хоть и одет по-другому.
      Соболев с удивлением посмотрел на Кувалдина.
      - А ты откуда знаешь этого мальчишку?
      - Да уж знаю.
      - Ну, не мальчишка, скажу я тебе, а фрукт, - усмехнулся Соболев. - Утром докладывает мне Архипов: "К вам мальчик". Вот, думаю, еще этого не хватало, но делать нечего. Заходит пацан лет тринадцати и молчит, только глядит на меня. "Ну-с, кого тебе нужно, молодой человек?" - "Комиссара, - говорит, - самого главного". - "Я, - говорю, - и есть комиссар". А он: "Ну это еще неизвестно, мне другого комиссара нужно". Ведь чертенок, мандат ему представляй. Повернулся и ушел, только я его и видел.
      - А ты откуда его знаешь? - в свою очередь обратился Соболев к Кувалдину.
      - Это мальчишка, Андрей, особенный, это черт, а не мальчишка. - И Кувалдин рассказал о странном знакомстве Юнга с Петькой.
      Лицо Соболева стало серьезным.
      - Что же ты мне раньше не сказал?
      - Да сам я уже забыл про эту историю.
      - Досадно, - повторил Соболев. - А ты что же не сказал мне, что мальчишка-то старый знакомый? - напустился он на стоящего у двери Архипова.
      - Да я и сам-то его не сразу узнал, - оправдывался Архипов.
      - Ну, вот что, возьми с собой несколько человек и постарайся его поискать. Безнадежное это дело, но попытайся.
      Архипов ушел. Кувалдин тоже встал.
      - Мне тоже пора, к вечеру забегу, обязательно. А мальчишку приведут держи его крепко, он не простой пацан.
      - Ясно, Гаврилыч.
      Через несколько часов Кувалдина вызвали по телефону. Спокойный голос Соболева сообщил:
      - Степан Гаврилович, можешь сейчас прийти? Мальчишка этот сидит у меня.
      - Держи его, Андрей, я сейчас.
      Когда Кувалдин подходил к двери, Архипов, улыбаясь, преградил ему дорогу.
      - Нашел, Степан Гаврилович, и знаешь где? На Васильевском. Целехонький как огурчик.
      Кувалдин приветливо похлопал Архипова по плечу и прошел к Соболеву.
      На стуле против Соболева сидел мальчуган, одетый в теплую кацавейку, старенькие, но еще крепкие сапожки. Он исподлобья посмотрел на вошедшего Кувалдина и опустил глаза в пол.
      - Ну, здравствуй, Петро!
      Петька промолчал.
      - Давно я хотел с тобой познакомиться, вот и довелось. Ну, что же ты такой сердитый?
      Кувалдин расстегнул тужурку и сел напротив Петьки.
      - Архипов его встретил на Васильевском у Федоринова, знаешь, кого он там искал? - спросил Соболев и обратился к мальчишке: - А ну, скажи, Петя, кого ты там искал?
      Петька молчал.
      - Ну, коли не хочешь, я за тебя скажу. Широких или Юнга он искал. Как вам это нравится?
      - Вот кого ты ищешь, малыш? - удивился Кувалдин. - Значит и сюда ты приходил, чтобы найти Широких или Юнга?
      Но Петька по-прежнему молчал.
      - Эх, Петька, - вздохнул Кувалдин. - Нет их больше, сынок.
      Петька быстро вскинул глаза и посмотрел на Кувалдина.
      - Померли... - прошептал он, и это была первая фраза, которую он произнес.
      Воцарилось тягостное молчание.
      - Значит, дядя Семен помер? - переспросил он вновь. - А где он помер?.. нерешительно спросил Петька.
      - Где? Дорого бы я дал, сынок, чтобы узнать, где он помер.
      Петька побледнел и привстал.
      - Значит, вы его не нашли?! Тогда я знаю, где он помер.
      Эти слова заставили Соболева и Кувалдина переглянуться.
      - Видел я все: и как стреляли в него, и как гнались за ним солдаты. Случайно я там оказался. Ну, а потом и самого его нашел, уж чем они его били не знаю, только места на нем живого не было, в беспамятстве. Что мне было с ним делать? Затащил я его в сарай, а сам написал записку и в дверь сунул, знаю, там хорошие люди живут. Верно, пришли две барышни и забрали его.
      Кувалдин взволнованно прошелся по комнате.
      - А дом этот помнишь, не забыл, показать сможешь?
      Петька утвердительно кивнул головой.
      - Ну, тогда пошли. Ах, молодец же ты какой! Подожди, есть хочешь? - Петька сконфузился. - Сейчас мы тебя накормим. Ну-ка, распорядись, - обратился Кувалдин к Соболеву.
      Через полчаса Петька в сопровождении Кувалдина, Архипова и Темина шел по улице. Прохожие с любопытством поворачивали головы.
      - Ишь ты, мальчишку ведут.
      - Много ты понимаешь. Может, он их ведет, гляди, как важно шагает.
      Петька остановился около небольшого одноэтажного особняка.
      Глава 12
      Цель жизни
      Известие о том, что Софья Щетинина уехала за границу, очень удивило Юнга.
      - Почему вы думаете, что она уехала за границу? - спросил он у Ольги.
      - Профессор сказал, что получил от нее письмо.
      - Черт возьми! И-из-вините, Оля, а может, она кого-нибудь полюбила и... знаете, такие вещи бывают.
      Ольга с негодованием взглянула на Юнга.
      - Полюбила... Я бы об этом непременно знала. Софья никого не любила, кроме своего отца и... меня.
      Они молчали несколько томительных минут. За это время в голове Юнга промелькнуло воспоминание о недавнем разговоре с Софьей.
      ...Однажды Ольга куда-то вышла, и они остались вдвоем. Софья читала ему вслух "Накануне". Она закончила последние строчки и бережно положила книгу себе на колени.
      Некоторое время они не разговаривали, каждый думал о судьбе героев только что прочитанной повести.
      - Да, Инсаров был настоящий человек... - задумчиво проговорил Юнг.
      Софья вздохнула.
      - Дмитрий, у каждого человека есть в жизни цель: у одних - разбогатеть, у других - найти что-нибудь, сделать открытие. Скажите, какая у вас цель?
      - У меня есть одна думка, - Юнг слегка замялся.
      Софья терпеливо ждала его ответа.
      - Я хочу, Соня, чтобы всем людям на земле жилось хорошо, чтобы не было бедных и несчастных. И не только у нас в России, а на всей земле. А самое главное, чтобы не было этих проклятых войн. Сколько они народу губят, сколько сирот по миру ходит... Дожить бы до того времени, когда все, какие ни на есть пушки переломают к чертям и понаделают из них автомобилей, плугов да ткацкие станки. Вот до этой жизни я и хочу дожить, Соня, это моя цель.
      На губах Софьи появилась снисходительная улыбка.
      - Я не знала, что вы такой мечтатель. Ваша цель очень сложна и называется утопией. Войны были всегда, и они будут. Всегда были богатые и бедные, и этого не изменишь. Существует неумолимый закон природы: все слабое и немощное должно гибнуть, выживают только сильные. Животные борются за свою жизнь, растения за клочок земли, за солнечный свет. У людей тоже происходит такая борьба, это войны. Вы подумайте, что произойдет, если они исчезнут. Людей будет рождаться все больше, а умирать меньше. Людей на земле появится столько, что они заселят все материки и пустующие ныне земли. И тогда снова неизбежно вспыхнет борьба за жизнь, потому что земля уже будет не в состоянии прокормить столько людей.
      - Я, Соня, не совсем еще разбираюсь во всех этих тонкостях, но чувствую, что тут что-то не так. Почему бы человеку не искать путей облегчения своей жизни, а не уничтожать друг друга. Можно строить машины, которые осушат океаны, сровняют горы с землей и превратят их в цветущие луга или огороды. Чем плохо, если людей будет рождаться больше? Ведь это значит, что будет больше рабочих рук, а наша планета еще слишком пуста, людей на ней может уместиться черт знает сколько. Вы думаете, не хватит хлеба, но ведь и сеять его тогда будут раз в тыщу больше. Ну, а если через сотни лет людей действительно станет слишком много, то неужто ничего не придумаем, так-таки и передеремся? Места-то кругом сколько, и планеты эти, и звезды всякие. Живи! Радуйся, рабочий люд!
      Лицо Юнга разгорелось, он сам воодушевился своими словами. Софья слушала его со все возрастающим изумлением.
      - О-о-о, - прошептала она, - какая у вас прекрасная мечта!
      ...И вот сейчас эта девушка струсила, убежала. Как же это могло произойти? А что если... Юнгу вдруг пришла в голову такая мысль, что он чуть не подскочил. Ольга по-прежнему сидела в кресле, уронив голову на руки. Юнг овладел собой и спокойно заговорил:
      - Мне почему-то не верится, что Соня могла на этакое некрасивое дело пойти, бросить отца, дом... А что если она не по своей воле уехала? Обстоятельства...
      - Обстоятельства? Но какие? Нет, у Сони не могло быть таких обстоятельств.
      - Не спешите, Оля. Вы говорили, отец Сони крупный ученый, и недавно ему предлагали уехать за границу. Соня жаловалась, что отца не оставляют в покое и очень часто беспокоят своими предложениями, а в последний раз даже грозили... Предположим, эти люди увозят за границу его дочь с тем, чтобы использовать ее как приманку для профессора... Что вы на это скажете?!
      Ольга встала и подошла к Юнгу. То, что он сказал, напугало ее.
      - Приманку?.. - переспросила девушка. - Это страшно, но... правдоподобно. Как сама не подумала я. Старик сойдет с ума. Он без нее жить не может. Соня потеряла мать, когда ей было три года, и с тех пор Александр Неронович всю свою любовь отдал дочери. - Ольга сосредоточенно, насупила брови. - Я завтра же зайду к профессору. Это мог сделать только один человек - Саржинский. Но письмо ведь она написала, - спохватилась Оля.
      - Есть много средств заставить беззащитную девушку написать письмо. Я уверен, что Соня написала это письмо далеко не по собственному желанию, убежденно проговорил Юнг.
      - Предположим, - согласилась Оля и присела на край постели. - Что же теперь делать?
      - Во-первых, Оля, разрешите сейчас, когда вы знаете, кто я, связаться с кем-нибудь из своих. Я хочу просить вас, чтобы вы помогли мне. От этого, возможно, будет зависеть и судьба Сони.
      - Вы думаете, что найдутся люди, которые могут сейчас заинтересоваться судьбой какой-то девушки? - неуверенно проговорила Ольга.
      - Безусловно, найдутся.
      - Я верю вам. Но что я должна сделать?
      - Я скажу вам несколько слов, вы их хорошенько запомните: пойдете по адресу, который я вам укажу, если там не окажется того, кто нужен, вы пойдете по другому адресу и будете искать до тех пор; пока не найдете.
      - Это опасно?
      - Не очень, но опасно. Ведь вы будете называть имена, кое-кому они крепко нужны!
      - Если я сделаю все, что вы мне поручите, вы надеетесь, что ваши большевики вмешаются в эту историю. Ведь она... буржуйка... - усмехнулась Ольга.
      - Может быть, судьба какой-то девушки и не требует к себе такого внимания, но здесь дело касается крупного ученого, а это уже серьезно.
      - А если все наши предположения ошибочны и Соня все-таки уехала по своему желанию?
      - Я твердо убежден, что это не так.
      - Скажите, а то поручение, которое я исполню, имеет только отношение к Соне или... еще какое-либо, ну, например, политическое.
      - Хорошо, я обещал вам быть откровенным: да, имеет и политическое.
      - А что я должна передать этому человеку, которого нужно найти?
      - Вы передадите ему, что Юнг жив и находится у вас. Тогда этот человек или кто другой придет сюда и заберет меня.
      - Вам здесь не нравится?
      - Я вам бесконечно обязан, Олечка, и сделаю все, чтобы отблагодарить вас. Но рано или поздно я все-таки должен уйти. Я уже чувствую себя хорошо и через некоторое время встану на ноги.
      - А если я не пойду исполнять ваше поручение?
      Юнг усмехнулся:
      - Постараюсь обойтись без вас.
      Ольга покачала головой.
      - Вы думаете, я трушу. Нет, я очень хочу помочь Соне и не скрою, что не хочу выполнять ваших политических поручений, так как не вполне разделяю их. Я нахожусь в очень затруднительном положении, и будет лучше, если мы отложим этот разговор до утра. Мне нужно подумать. Я уйду, мама принесет вам ужин. Завтра я пойду к профессору. Ему так тяжело. Спокойной ночи.
      Юнг остался один. "
      Неужели я не найду способа связаться с Широких или Кувалдиным? А вдруг с Широких что-нибудь случилось?" - при этой мысли он весь похолодел.
      Глава 13
      Они ищут
      Дверь открыла пожилая женщина с накинутым платком на плечах. Увидев незнакомых людей, она испуганно отступила.
      - Вам кого?
      - Извините, можно ли видеть кого-либо из хозяев этого дома? - спросил Кувалдин.
      - Вам профессора? Но он нездоров и никого не принимает.
      - Нельзя ли тогда с вами поговорить?
      - Со мной? Но я ничего не знаю, - глаза ее от испуга округлились. Она прикрыла рот платком.
      - У нас дело очень нехитрое. Вы, товарищи, подождите.
      Кувалдин вошел в просторную переднюю и прикрыл за собой дверь. Женщина опасливо отошла от Кувалдина и остановилась в выжидательной позе.
      - Вы, гражданка, не пугайтесь, нам нужно выяснить одно дело...
      При слове "выяснить" женщина вновь несвязно заговорила:
      - Но я ничего не знаю, я в услужении здесь, никого не вижу. Никуда не хожу, разве на базар, в лавку...
      - Да вы не волнуйтесь... я только спросить вас хочу.
      - Господи! Да не знаю я ничего, вы не туда попали, а я что, я прислуга, чуть не плача повторила женщина.
      - Фрося, кто там... - дверь слегка приоткрылась, на пороге появился высокий старик в халате. Увидев Кувалдина, он остановился на полуслове.
      - Что вам угодно?
      - Гражданин профессор, мне нужно уточнить одно дело, и поэтому я нахожусь в вашем доме.
      - Пройдите, - пригласил он Кувалдина.
      Они вошли в небольшую комнату. Вдоль стен тянулись высокие полки, заставленные рядами книг. Кувалдин с уважением окинул их взглядом. Профессор указал взглядом на кресло и сам удобно расположился в таком же.
      - Я слушаю вас!
      Кувалдин пригладил рукой волосы и сел.
      - Видите ли, гражданин профессор... извините, не знаю вашего имени...
      - Это не имеет значения.
      - Хорошо. В июле этого года в доме, который расположен по соседству с вашим, был тяжело ранен один человек, это произошло к вечеру, а в полночь он был перенесен в дом, где ему была оказана помощь или же с ним случилось что-нибудь другое... В течение всего этого времени мы не могли найти никаких следов о его местонахождении. - Кувалдин замолчал.
      Под его взглядом профессор выпрямился.
      - Какое это имеет отношение ко мне? Не воображаете ли вы, что я осведомлен об этом вашем человеке?.. Я совершенно не интересуюсь политикой, не вмешиваюсь в нее и знать ничего не хочу ни о каких ваших "человеках".
      - ...И совершенно напрасно, профессор, - в тон ему ответил Кувалдин. - Но я еще не кончил... В дальнейшем нам удалось установить, что этот человек был унесен двумя людьми. Это были две особы женского пола, которые, может быть, рискуя жизнью, спасли его и... укрыли в вашем доме.
      Неподдельное изумление появилось на лице профессора.
      - В моем доме этого не может быть, я живу один, во всяком случае в настоящее время, кроме меня, в этих стенах никто не проживает.
      - Гм. А ваша прислуга?
      - Да, она также проживает здесь, впрочем, мы можем ее спросить.
      - Фрося!
      Фрося, как видно, стояла за дверью и сразу вошла.
      - Фрося, вот этот гос... этот гражданин утверждает, что летом в наш дом был внесен раненый человек и что он находится у нас.
      - Что ты скажешь на это, Фрося?
      Фрося также удивилась этому сообщению.
      - В наш дом? Упаси бог, мы и ведать ничего не ведаем, мы в эту самую политику не касаемо, живем тихо... мирно...
      - Нет, Петька, ты что-то напутал. Сюда Юнг никак не мог попасть, может, в другой дом, ну-ка пошевели мозгами.
      Петька обиженно поджал губы.
      - Как же в другой, когда в этот. Вот и письмо сюда опустил, вот и ручку дергал.
      Только сейчас Кувалдин увидел на двери небольшую медную дощечку, на которой значилось "Профессор А.Н. Щетинин".
      - Ну, пойдемте, товарищи!
      - А может, Степан Гаврилович, не говорят, может, помер Юнг, а они теперь боятся открыться, - заметил Темин.
      - Не похоже, Федор, не был здесь Юнг.
      При выходе они столкнулись с молодой девушкой, которая направлялась туда, откуда они только что вышли.
      Она остановилась и удивленно посмотрела на группу вооруженных людей.
      Когда очутились на улице, Архипов сказал:
      - Гляди, Степан Гаврилович, барышня-то никак к профессору.
      - Может, ее спросить?
      Кувалдин заколебался. Но девушки уже не было.
      - Здравствуй, Фрося, Александр Неронович дома?
      - Дома, Олечка, дома, золотце. Ах, милая, спасибо, хоть не забываешь нас.
      Ольга облегченно вздохнула.
      - А я уж думала: что случилось? Зачем приходили к вам эти люди?
      - Да кто их знает, милая? Носит нелегкая к Лександру-то Нероновичу, у него, сердешного, этакое горе, а они, вишь лазют, беспокоят, ищут кого-то.
      - Ищут?
      - А ну их, привязались: человек, говорят, какой-то раненый в нашем доме, значит, схоронился.
      - Какой человек? - Ольга вдруг побледнела. - Ты говоришь, ищут раненого человека.
      - Да, кажись.
      Ольга стояла в раздумье. Вдруг она решительно повернулась к двери.
      - Ну, ладно, Фрося, я пойду, я... вспомнила...
      - Да куда же ты?
      - Я приду попоздней, - эти слова Ольга проговорила уже почти за дверью.
      Фрося с изумлением посмотрела ей в след.
      - Вот беспокойная, пришла - и нате вам... дело забыла...
      Ольга выбежала в распахнутом пальто и быстро оглядела улицу. В самом конце она заметила тех самых людей, которых она повстречала, когда входила в дом. Они как раз в этот момент завернули за угол.
      Девушка почти побежала, не обращая внимания на удивленные взгляды прохожих.
      Кувалдин шел и думал: "Нет, нет, не похоже, чтобы этот профессор солгал или скрыл что-нибудь. Хотя и встретил очень недоброжелательно, но лицо у него честное. Однако Петька уверяет, что не ошибся. Разве тут разберешь? Ясно одно: след Юнга, так неожиданно найденный, снова потерялся".
      - Вот ты уразуми, - негромко говорил Архипов Темину, - за что Юнга пострадал - за мировую революцию. Тебе только брюхо набить да до земли дорваться, а революция, она, брат, масштаб-то в мировой плепорции имеет. Капитал-то мировой рушится, чуешь, чем пахнет?
      Темин обиженно взглянул на высокого Архипова.
      - Это я еще раньше тебя учуял, потому вот и поженился с этой... - он тряхнул винтовкой. - А насчет брюха, так оно у тебя пошире, чем у меня, и ты мне этим не тыкай.
      - А вы все никак не можете ужиться, - вмешался Кувалдин, - как сойдетесь, так хоть водой разливай, беда.
      - Да мы не злобясь, - улыбнулся Архипов, - мы полюбя. Деревня ведь не сознательная, - он снисходительно похлопал Темина по плечу. - Вот и просветляем помаленьку.
      Темин совсем рассвирепел.
      - Да ты мне кто такой, в святители записался.
      - Стой, Степан Гаврилович, ну-ка, взгляни, кто сзади идет? - Кувалдин оглянулся и сразу остановился.
      Их нагоняла та самая девушка, которая встретилась с ними, когда выходили из дома профессора. Увидев, что ее заметили, она сбавила шаг. Лицо ее раскраснелось, шляпка сбилась, она часто дышала.
      - Вы к нам, барышня? - спросил Кувалдин.
      Она перевела дух.
      - Вы большевик?
      - Да.
      - Вы ищете некого Юнгова?
      - Да.
      - Я знаю, где он находится, идите за мной. "
      Да, больше здесь нельзя находиться, - мучительно думал Юнг. - Вчерашний разговор решил отношение сторон. Нужно действовать самому... Эх, были бы силы, улетел бы к своим". Он почувствовал, как истосковалась его душа по привычной обстановке, по родным и близким людям.
      Полдня он лежал один, втайне надеясь, что Ольга придет и согласится выполнить его поручение. Марья Филимоновна принесла ему обед, к которому он почти не притронулся. Почему нет Оли? Вдруг он вспомнил, что Оля собиралась сходить к профессору, и это его несколько успокоило. Так пролежал он еще несколько часов. "
      Чего же делать? А что если самому добраться до окна и через форточку позвать какого-нибудь подходящего человека", - решил Юнг. Но откинув одеяло, он с отчаяньем посмотрел на свои ноги. Они были обложены шинами и туго перетянуты бинтами. "
      Нужно попробовать встать, - при этой мысли он даже вспотел. - Эх, была не была, попробую!" Осторожно, вначале одну, потом другую ногу он спустил с кровати и сел, шины не позволяли им сгибаться в коленях, и они нелепо торчали, подобно двум чурбакам.
      Боли не было, и Юнг окончательно решил встать. Всю тяжесть тела он перенес на руки и почти повис на спинке кровати и только после этого слегка нажал вначале на одну, потом на другую ногу.
      Неожиданно открылась дверь - вошла Ольга. Увидев Юнга в необычном положении, она слабо вскрикнула и бросилась к нему.
      - Что вы делаете? Вы с ума сошли! Сейчас же в постель.
      Юнг виновато улыбнулся и не препятствовал, когда она помогла ему улечься. Он сразу заметил, что Ольга чем-то возбуждена.
      - Да что с вами, Оля?
      - Со мной? Ничего. Я обещала вам сегодня продолжить наш вчерашний разговор - продолжим.
      - Вы решились, Оля?
      - Помогла случайность, а впрочем, не буду вас томить.
      Она подошла к двери и широко открыла ее.
      - Входите!
      На пороге появился улыбающийся Кувалдин.
      - Степан Гаврилович?!
      - Семен, дорогой, жив?! - Он кинулся к беспомощному Юнгу и обнял его.
      - Да как же, как же вы нашли меня? - бормотал Юнг.
      - Ладно, лежи, нашли, значит, нашли. - Через плечо Кувалдина заглядывали взволнованные Архипов и Темин.
      - Вот куда ты забрался, родимый...
      - Ну, здорово, ребята.
      - Живой, черт, мы же тебя по всему свету ищем. Значит, жив?
      - Как видишь?
      - Хорошо, браток, под счастливой планидой родился.
      - Замолчите, ребята, - нетерпеливо перебил Кувалдин, - ему покой нужен.
      - Да какой, к чертям, покой, - запротестовал Юнг. - Вот где у меня этот покой, - он хлопнул себя по шее. - Ну дела-то как, рассказывайте, братишки вы мои родные.
      - О делах, Семен, потом. Как ты себя чувствуешь?
      - Ноги вот уже срослись, через неделю плясать буду.
      - Ну, до этого тебе еще далеко.
      Кувалдин подошел к Ольге, она стояла у туалетного столика и переставляла фигурки из кости.
      - Вы, товарищ, кто будете?
      Ольга посмотрела в глаза Кувалдина и протянула свою маленькую, чуть влажную ладонь.
      - Оля, Ольга Тропова.