Марк

 
      Есть множество способов расстаться с жизнью в Зоне. Конечно, не так много, как в большом городе, но все равно достаточно. В Зоне вы не попадете под случайную машину на дороге, вам не свалится на голову кирпич, и никакой канализационный люк не раскроет перед вами с любезностью зияющее отверстие в асфальте. По сравнению с мегаполисом, содержащим толпу бездумных марионеток, Зона, по всем правилам логики, должна была бы быть на удивление безопасным местом. Однако логика - наука беспристрастная, а человеческие мотивации сильно зависят от точки зрения, в которой практически всегда находится собственное Я. На квадратный километр Зоны может содержаться одна-единственная аномалия, да и то Птичья Карусель, которую с легкостью распознает любой детектор аномалий, но сам факт этого может влиять на человека так, словно он оказался с завязанными глазами посередине скоростной автострады. Проблема в том, что человек всеми силами отторгает допустимость на его планете любых понятий, недоступных его разуму, равно как и ситуаций, которые он не может контролировать. Оказавшись в Зоне, он вынужден принимать их на веру и доверить свою жизнь людям и вещам: напарнику, ведущему сталкеру, а иногда даже случайному встречному; приборам, оружию, транспорту, медикаментам. В то время как на Большой Земле человек является раздражительным существом, ему свойственно унижать и оскорблять своих близких, чтобы разрядить напряжение; бухгалтер спорит с директором, охотник ломает ненадежное ружье, водитель с матами стучит ногой по спущенному колесу машины, на которую когда-то с любовью копил деньги, а пенсионер ругает аптекаря за бесполезное лекарство от артрита, не в силах признаться себе, что занятия спортом по молодости и уход за своим здоровьем помогли бы ему куда больше.
      Так что в Зоне все не так, как за ее границами. Человек слишком привык к Системе, которой подчиняются все остальные, в то время как он сам может потихоньку нарушать установленный порядок. Автомобиль может задавить, но на шофера можно подать в суд. Грабитель отнимет кошелек, но где-то за углом есть вездесущая милиция, которая, конечно, накажет злодея. Кроме того, нас всегда хранит Золотое Правило: «Со мной такое не случится».
      В Зоне же опасности не столь разнообразны: аномалии, радиация, мутанты и Его Величество Человек. Зато нет доступной разуму Системы, которая бы контролировала поведение всего, что можно окинуть взглядом вокруг себя. Независимо от желания попавшего в ее пределы, Зона во сто крат опаснее той жизни, к которой он привык. Никто не защитит тебя от мутировавшего кабана, чье желание вонзить в твое тело грязные клыки соперничает на равных с твоим стремлением этого избежать. Поэтому смирись с тем, что это норма в здешних краях, и приготовься доказывать кабану свою правоту с помощью ножа, стиснутых зубов и крепких нервов. Никто не встанет на твою сторону, если только не захочет от тебя что-то получить взамен, и, даже если помощь придет к тебе, она может прийти и к кабану в виде его соплеменников. В Зоне никто не может быть центром Вселенной и рассчитывать на ангела-хранителя. Слишком много людей осознали эту реальность только после первой раны от когтей чернобыльской собаки, первого ожога от Жгучего Пуха, первой пули в живот от притаившегося в кустах мародера. Но не все выжили, чтобы это оценить. А из тех, кто выбрался живым, далеко не все осознали, что ничего трагичного, в принципе, и не случилось, и что мир не жесток, во всяком случае, не более жесток, чем ты сам, просто все вокруг тебя имеют желания, сходные с твоими, и с этим нужно считаться, так или иначе.
      Для человеческих обитателей Зоны - сталкеров - ее особенности являются плюсом, а не минусом.
      Сталкер - явление, по большому счету, асоциальное. Он не может или не хочет приспосабливаться к Системе. Причины на то у каждого свои. Одного Система обидела, за другим устроила охоту. Третий является ее карательным инструментом, но об этом никому знать не положено. Систему никто отдельно не изобретал, она появилась стихийно, по массовому желанию создать видимость порядка, установить всеобщий договор, в котором каждый во что-то верит и платит за это свою цену, и где все строго по пунктам регламентируется. Зона - это участок планеты, где подобного договора нет, а человек предоставлен самому себе. Здесь почти ни у кого нет прошлого, и не потому, что существует соответствующее негласное правило, просто тот, кого полностью устраивает жизнь на Большой Земле, в Зону не пойдет.
      Самое главное в Зоне - уметь вовремя смириться с любой ситуацией. Не безвольно подчиниться, а принять за факт ее появление, и дальше действовать по обстоятельствам. Только такие сталкеры живут относительно долго, так как продолжительность их жизни зависит от множества дополнительных качеств: умение быть незаметным, способность просчитывать свои действия, отлично владеть телом и духом, и многое другое. Если же сталкер решался стать лидером группы, не говоря уже о клане, то минимальные требования и вовсе переходили в разряд запредельных. Лидер сталкеров должен каждый день принимать решения, каждого из которых достаточно, чтобы обыкновенный человек спился, повесился или сошел с ума. Он должен уметь в нужный момент пожертвовать одним и спасти другого, чтобы в новой ситуации столкнуться с проблемой точно такого же выбора. Ему приходится добивать раненого друга и оставлять жизнь врагу, если на то есть причины, которые ему самому, возможно, точно непонятны. Лидеру часто доводится набирать команду независимых по своей натуре людей, чтобы навязать им свои правила, а на следующий день установить новые. Наконец, лидер не обсуждает ни с кем смысл всего происходящего, хотя его самого этот вопрос волнует больше, чем других.
      Вот почему лидерами в Зоне становятся совершенно не те люди, которые считаются ими в цивилизованном мире. В Зоне не имеют значения физическая красота, рост, привлекательность, харизма, широкие обещания и все те факторы, на которые легко клюют девчонки с соседнего подъезда, стоящие ниже по служебной лестнице работники и народные избиратели. Стать лидером в Зоне не смог еще ни один накачанный блондин с квадратным подбородком, ни один прапорщик, привыкший орать на юнцов, ни один главарь скинхедов - все их дутые методы воздействия, столь эффективные в городах и селах, основываются на боязни толпы и отдельно взятого человека потерять веру во что-то очень ценное. У сталкеров подобные индивиды быстро приходили в себя при помощи тяжелого кулака, вовремя опущенного на нужное место, или же попросту не возвращались после очередного рейда в глубь Зоны.
      Но определенного склада ума для главенствующей роли было все же недостаточно. Лидерами становились опытные, пользующиеся уважением и доверием сталкеры, которые могли и соглашались своими навыками компенсировать слабые места большинства. На плечах лидеров было больше обязанностей, чем у любого из их подопечных. Это значит, что во время рейдов на мародеров во главе группы шли талантливые стратеги, в марш-бросках к различным участкам Зоны главными были проводники. Слово ведущего было законом для всех в группе, независимо от их способностей. Не было никакой иерархии - только один, отдающий приказы, и все остальные, неуклонно их выполняющие.
      Одним из таких лидеров стал Бергамот.
      Это был грузный мужчина, возрастом за пятьдесят, отличавшийся обширными знаниями о Зоне, разумеется, в тех пределах, в которых Зона подвергалась изучению. Он не отличался особенными талантами выживания, у него не было повышенной чувствительности к аномалиям. Меткая стрельба тоже не являлась его сильной стороной. Сам сталкер никогда на это и не претендовал. И все же Бергамот пользовался уважением, за ответственное отношение к делу и наличие собственной, довольно немудреной философии. Бергамот верил, что Зона не может сама по себе влиять на человека, и всем депрессиям, сумасшествиям и бессвязным мыслям, атакующим человеческих обитателей Зоны, есть четкие объяснения, не содержащие никакой мистики. Просто они неизвестны по причине засекреченности и сложных особенностей психологии сталкерских взаимоотношений. Он не признавал никакого «духа Зоны» - только дух естественной украинской матушки-природы вокруг себя, которую «испоганили радиацией». Чернобыль для Бергамота был еще одним примером человеческой глупости и самонадеянности. Ярким показателем того, как люди создают что-то новое, чтобы гордиться на весь мир своей гениальностью, а позже, если их изобретение вдруг ударяет по ним самим, внезапно ударяются в оправдания, отнекиваются от всех причин и последствий и готовы приплести мистику и высшие силы, чтобы оправдать собственное бессилие. Слабость, слабость и еще раз слабость. Как во внешнем мире слабые духом сетуют на жестокий мир и на жизнь, которая их в очередной раз обломала, так и здесь, внутри Барьера, продолжают кивать на Зону, якобы поглощающую волю всех внутри себя.
      Кроме того, Бергамот всегда следовал принципу возвращения группы обратно в полном составе. За несколько сотен ходок в Зону он не потерял ни одного человека. Это делало его бесценным проводником и отличным наставником для новичков, особенно биологически молодых.
      Новичкам в Зоне нужно учиться двум глобальным вещам: искусству выживания в условиях аномалий и боевой самозащите - соответственно, стажеры часто делились на «природных» и «боевых». Бергамот не принуждал никого осваивать оба навыка одновременно. Свою группу он всегда набирал лично. По обыкновению, в ее состав, кроме него самого, входили один «природный» сталкер и один «боевой». «Природный» должен был искать безопасный путь наравне с ведущим, и в качестве тренировки Бергамот иногда пропускал его вперед, контролируя каждый шаг стажера. Для успешного прохождения теста новоявленный сталкер должен был самостоятельно локализовать хотя бы одну аномалию, определить ее свойства, границы и окружить ее камнями, нарисованной мелом чертой или любым другим известным способом.
      «Боевой» стажер не должен был заботиться об аномалиях, его целью являлась огневая безопасность команды. С автоматом Калашникова в руках он обозревал видимое пространство впереди себя и по сторонам. При появлении опасности вроде стада кабанов, стаи собак или банды мародеров «боевой» стажер сообщал Бергамоту о ситуации и не открывал огонь, не получив на то команды. Для сдачи теста ему нужно было по окончании ходки предоставить подробный отчет обо всех замеченных живых существах в ходе операции и оценить степень опасности, а также дать обоснование каждому выстреленному патрону. Результаты должны были более-менее совпасть с оценкой Бергамота.
      Стажерам предписывалось брать на ходку только один определенный автомат Калашникова, за которым Бергамот старательно ухаживал, и один классический детектор аномалий без дополнительных наворотов вроде определителя оптимального пути. Больше Бергамот не давал ничего, остальное снаряжение - из собственных запасов стажера.
      Перед ходкой проводился инструктаж, в ходе которого определялись цели путешествия и возможные опасности. В группу по возможности включался еще один человек - замыкающий. Это должен был быть сталкер, побывавший в ходках Бергамота и успешно прошедший оба теста. Его задачей становился контроль территории позади команды. Исполнять приказы он должен был наравне со стажерами.
      После ходки Бергамот сдавал найденные артефакты перекупщику, половину вырученных денег оставлял себе, часть переходила к замыкающему, остальное делилось поровну между стажерами. Заканчивалось все совместной пьянкой.
      Бергамот стал первым, кто придумал данную систему обучения выживанию в Зоне, и многие проводники тут же взяли ее на вооружение. Разумеется, тесты и их прохождение в сталкерских кругах имели чисто символическое значение, выражавшееся, тем не менее, во вполне реальных переменах в отношении к стажеру - более теплый прием, рост доверия и тому подобное. Пройти тест предлагали не всем. Из тех, кому предлагали, любой мог отказаться без особых последствий и избрать путь одиночки. Если новичок хотел вступить в клан сталкеров, то прохождение тестов не давало никаких привилегий, однако отказ от них уменьшал его шансы до нуля.
      Но в один прекрасный день может все может поменяться, и Зона это неустанно демонстрирует. Одним из таких дней стало 3 марта 2011 года.
      Четверо сталкеров двигались друг за другом сквозь заросли. Ведущим был Бергамот. С болтом в одной руке и ножом в другой, с автоматом за спиной, он зорко всматривался в любой подозрительный куст или камень в поисках любого из восьмидесяти известных ему признаков аномалий.
      Следом шел Марк, парень лет двадцати-тридцати. Более точно Бергамот сказать затруднялся, хотя обычно он угадывал возраст человека по многим внешним параметрам. Понять характер стажера и его внутреннюю суть он также не сумел, отчего испытывал досаду. У Марка все показатели были настолько противоречивы, что это сбивало с толку. Немного мальчишеское лицо было омрачено суровыми складками мужчины в возрасте, ясный взгляд зачастую переходил в безжалостный, добрая улыбка то и дело сменялась плотно сжатыми губами и стиснутыми зубами, а в глазах загорался невиданный ранее огонь. Наверняка много боли в душе у парня, с которой он постоянно борется. Движения варьировались от плавных до резких, без видимых на то причин. Казалось, Марк видит больше, чем Бергамот, хотя это было просто невозможно. Тем не менее, с обязанностями «природного» стажера он справлялся отменно: локализовал целых три аномалии раньше Бергамота, одну из которых - без применения детектора, с помощью болтов. Болты он бросал тоже странно, вроде бы четким движением, но немного не в ту сторону, хотя это был не промах, а сознательное нацеливание. Конечно, результатов это не меняло, но вызывало у Бергамота сомнения и даже легкую тревогу.
      Третьим в группе двигался Орех. Это был молодой и неплохой сталкер, простой двадцатилетний деревенский паренек, уже прошедший с Бергамотом тест на «природного». Бергамот сильно подозревал, что Орех накинул себе пару-тройку годков. Сейчас молодой сталкер исполнял обязанности «боевого» стажера, и отчаянно стремился справиться с ними как можно лучше, так как хотел после ходки примкнуть к какому-нибудь из кланов. Орех старался избегать одиночества. Бергамот это одобрял: парень, уважающий клан и старших, далеко пойдет, если будет во всем стараться. Орех и старался, как мог, извещая Бергамота о каждом движении на горизонте, всматриваясь туда сквозь прицел «калаша», хотя это было совсем не обязательно. Бергамот, в свою очередь, не одергивал его, так как бодрые рапорты Ореха немного снимали напряжение, вызванное присутствием Марка.
      Четвертым и последним членом команды, замыкающим, шел Пластун. Вечно угрюмый, он редко общался с другими и только бурчал что-то невнятное на все вопросы. За исключением, конечно, вопросов Бергамота. Приказы он выполнял оперативно, но с видимой неохотой. Пластун, которому было лет сорок, уже больше года ходил по Зоне одиночкой, промышляя на жизнь дешевыми артефактами, пока окончательно не надоел бодрому торговцу Сидоровичу своим унынием, после чего Сидорович поставил условие: пройди все стадии обучения у Бергамота, тогда буду с тобой дело иметь. Пластун побывал с Бергамотом на двух ходках, чуть ли не самых коротких за всю карьеру у проводника, в ходе которых ткнул пальцем на некоторые из постоянных аномалий, о которых знал заранее, и убил двух собак совместно с другим сталкером, который шел тогда замыкающим. Бергамот поскрипел зубами, но тест принял. Сейчас Пластун скучающим взглядом обозревал окрестности Зоны, держа руку на кобуре с пистолетом Фора-12. Бергамот не думал о Пластуне, зная, что это последняя с ним общая ходка. Кроме того, местность была безопасной, и он вполне доверял Ореху и собственному «калашу» за спиной.
      «Калаш» Бергамота имел уникальную особенность: его детали располагались зеркально. Это случилось, когда Бергамот во время одной из одиночных вылазок попал в переделку, в ходе которой автомат оказался безнадежно испорчен. После того, как проводник выбросил его в ближайшую, покрытую бурым мхом болотную лужу, раздался непонятный хлопок, и автомат пружиной выбросило обратно. Он был совершенно новый, но зеркально отображенный. Бергамот присвистнул, внимательно проверил его всей имеющейся электроникой и, убедившись в безопасности оружия, взял в руки, зарядил и сделал несколько выстрелов. «Калаш» работал просто превосходно. На обратном пути он несколько раз спас своему владельцу жизнь. Привыкнув к левостороннему затвору, Бергамот привязался к своему обновленному оружию, которое, как оказалось, перестало заклинивать и ломаться вообще. Благо, конструкция по-прежнему позволяла пользоваться обычными обоймами. Сидорович предлагал за него огромные деньги, но Бергамот отказался. Принести торговцу второй автомат, обработанный тем же способом, было бы глупостью - уникальные вещи тем и хороши, что их на массовое производство не поставишь.
      Территория, через которую направлялись сталкеры, относилась к Кордону - относительно безопасному участку на самом краю Зоны. К югу находился военный блокпост, приближаться к которому было опасно для жизни, так как можно было запросто нарваться на пулеметный огонь, а выслушивать все вопросы уже потом. Очень немного было сталкеров, которые могли пробраться к блокпосту и вернуться живыми, и даже с рюкзаком, полным различного гражданского барахла, выменянного на найденные в Зоне артефакты.
      С востока и запада Кордон, равно как и сама Зона, был прегражден непроходимым бетонным Барьером с установленными орудиями, растяжками, колючей проволокой, камерами наблюдения и часто сменяемыми часовыми. От блокпоста Барьер отличался только тем, что исключал любую возможность перехода через него. Такой вариант даже не рассматривался. Автоматические турели с режимом опознавания «свой-чужой» после первого же неудачного прорыва мутантов были перестроены на тотальное истребление всего живого, без разбора происхождения. Потенциальный, хотя и маловероятный сбой техники должны были компенсировать человеческие глаза, руки и нервы. За ликвидацию прорыва полагалось множество всяческих наград и поощрений, но каждый военный, находящийся у Барьера, знал, что основной приз - собственная жизнь. Если прорыв остановить не удавалось, в дело вступали вертолеты, выжигавшие квадрат намертво вместе с оборонительными силами.
      Подвластная огневой мощи Барьера территория была отделена от Зоны по-детски выглядящим забором из проволочной сетки. Смехотворное и очень длинное сооружение оберегало сталкеров от зоны действия турелей. Перелезать через забор и даже подходить к нему вплотную было опасно - пространство между ним и Барьером было щедро усеяно различными осколками, противопехотными минами и артефактами, усиливающими радиацию. Поговаривали, что во всей Зоне не найти столько артефактов, и тут замешаны некоторые достижения ученых из Центра.
      Как бы то ни было, но многие новички недоумевали, глядя на проволочную сетку, окружающую Кордон, но штурмовать ее не решались, особенно узнав, в чем дело. Если же и попадались бреши в заборе, вызванные, например, кабанами или особо ретивыми сталкерами, то они быстро латались совершенно неизвестным никому способом, что порождало новую волну слухов и сплетен. Во всяком случае, после каждого радиоактивного выброса забор был снова на месте. Ветераны-сталкеры уверяли, что лично видели, как проволочный забор выдерживает артиллерийский удар, хотя в иных случаях его можно было спокойно вскрыть кусачками.
      Группа Бергамота направлялась на обычную охоту за артефактами. Пробираясь вдоль забора, сталкеры оказались вдали от людных мест. Бергамот рассчитывал обойти таким образом весь Кордон и вернуться к исходной точке к позднему вечеру. Это был один из хорошо известных ему маршрутов, и не было причин искать новые, когда половина группы вызывает сомнения, пусть и безосновательные.
      Стоял как раз один из тех дней, когда Бергамот чувствовал усталость, которую никому никогда не показывал. Все чаще стали одолевать незнакомые ранее мысли. На смену сталкерскому азарту исследователя, поддерживающему чувство необходимости коллективу, пришли головная боль и повышенное давление. Бергамот знал, что с возрастом не поспоришь, а вылазки в Зону требовали все большего оправдания, чтобы их продолжать. Пожилой проводник с каждой ходкой понимал, что все больше устает от Зоны, и подумывал о возможных способах сменить направление в жизни. На крайний случай, с Сидоровичем можно бы договориться и об экстрадиции за пределы Барьера. Так сказать, за заслуги перед обществом сталкеров. Поселиться в любой из заброшенных деревень, уже частично обжитых бывшими сталкерами. Рассказывать молодняку разные истории, в обмен на сто грамм. А там, глядишь, и задуматься о тех, кого знал до Зоны. Что ему в этой жизни терять?
      – Стоп, - тихо сказал Марк.
      Бергамот остановился и на всякий случай прислушался. Не может быть, чтобы он чего-то не заметил. Проводник часто мысленно беседовал на ходках сам с собой, но это делалось на уровне подсознания, в то время как сам он был предельно сосредоточен на Зоне. Но не успел он и рта раскрыть, как стажер бесцеремонно взял его за плечо, чуть отодвинул и кинул болт метров на пять вперед.
      Раздался громкий треск и болт улетел куда-то в сторону. Бергамот застыл на месте.
      – Трамплин, - пояснил Марк. - И это не все. Где-то рядом Обливион.
      – Какой еще Обливион? - спросил Бергамот, вглядываясь вперед и чувствуя, как к горлу подкатывает ледяной ком. - Обливион не может быть здесь. Он отчетливо виден издалека!
      Быть такого не могло, чтобы он, полулегендарный проводник, не заметил обычный Трамплин. Детектор аномалий также хранил спокойствие.
      – Не только виден, но и осязаем всеми органами чувств, - сказал Марк. - Чувствуешь лед внутри себя? Обливион рядом.
      Орех и Пластун выглядели озадаченными. Бергамот прислушался к своим внутренним чувствам и понял, что стажер прав. Лед внутри него был обусловлен внешним воздействием. Сам он только один раз подходил близко к аномалии Обливион, и слишком хорошо помнил ощущение буквально стынущей в жилах крови. Но Обливион - это снежный трехметровый вихрь, детектируемый визуально и любым датчиком. Должно было быть другое объяснение.
      – Если Обливион возникает в определенном радиусе от любой другой аномалии, то обе они становятся невидимыми и для глаз, и для детекторов, - сказал Марк, слегка присев и медленно обводя кусты взглядом. - Если одну из аномалий разрядить, то другая становится видимой.
      Бергамот не нашел, что ответить. Подобное объяснение он слышал впервые. Но не было повода сомневаться в словах стажера. Он лично видел, как тот обнаружил невидимый Трамплин, хотя и не имел понятия, как Марку это удалось. Прочесав заросли глазами, он ничего не обнаружил. Поймав взгляды Ореха и Пластуна, он увидел в них недоверие. Старый проводник растерялся. Рушились все его представления о Зоне.
      – Хорошо, Трамплин мы нашли. Как ты намерен обнаружить Обливион? - спросил Бергамот, переборов гордость.
      – Никак. Чтобы он себя проявил, нужно разрядить Трамплин. Единственный способ - это ступить в него одному из нас, так что сценарий отпадает. Или же приблизиться к Обливиону вплотную.
      – Да уж, - усмехнулся Бергамот. - Думаю, желающих полетать здесь немного. Будем бросать болты.
      Он сунул руку в мешочек с болтами. Марк тут же ее перехватил, к чему-то прислушиваясь и даже не глядя на Бергамота, что окончательно разозлило проводника.
      – Послушай, ты, - вспылил он, но Марк его прервал:
      – У Обливиона от трех до шести вихревых центров. Он уничтожается лишь при поражении каждого из них. Если бросить болт неправильно, он может под действием центробежной силы аномалии срикошетить на любого из нас, что приведет к смерти.
      – Откуда ты все это знаешь?! - громко спросил Бергамот. Орех с Пластуном напряглись. Марк повернул голову и взглянул на команду через плечо.
      Раздался громкий визг, и Орех моментально вздернул «калаш». Пластун, медленно вытягивая пистолет, отошел в сторону. Из кустов показалась морда, похожая на кошачью. Следом возникла голова, за ней гибкое тело. Мгновение - и существо, размером не больше кошки, мощным прыжком перелетело на ветку, издав повторный визг.
      Бергамот, не сводя глаз с создания, осторожно снял с плеча автомат.
      – Химера, - пробормотал он.
      Марк плавно поднялся.
      – Слишком маленькая, - произнес он.
      – Да эти твари плодятся, - сказал Бергамот. Впервые в жизни он встретился с маленькой химерой, и даже не был точно уверен в их существовании. Встреча с большой наверняка была бы для него последней. Хотя и маленькую не стоило недооценивать. Тем более что мать могла быть поблизости.
      – Стреляем сразу после меня, - отдал приказ Бергамот и взял химеру на прицел.
      С другой стороны леса донесся такой же визг, отчего Орех подскочил на месте и взволновано выдохнул. Вторая химера, такая же маленькая, появилась с другой стороны и хищно ощерилась острыми клыками.
      Пластун, отходивший спиной назад, внезапно остановился - третья химера смотрела на него с дерева, вцепившись когтями в ствол на уровне его головы.
      Некоторое время никто не шевелился.
      – Не стрелять, если не нападут, - сказал Бергамот еле слышно.
      «Три химеры. Две невидимых аномалии. Кажется, отработал свое. Прощайте, сталкеры. Вечная память всем нам».
      Первая химера подняла хвост, и Орех, вспомнив из прочитанной в детстве книги соответствующий знак атаки у хищников, выстрелил в голову. Химера, избежав попадания, моментально перепрыгнула на другое дерево, две ее подруги скрылись. Этого хватило, чтобы Бергамот быстрым движением сорвал висящий на спине автомат, снял с предохранителя и расстрелял первую особь, предугадав точку ее приземления на другом дереве. Тварь с визжанием свалилась на землю и исчезла в кустах.
      Марк за это время успел забраться на дерево. Бергамот ничего не имел против - «природный» стажер единственный в группе, кому не полагается огнестрельного оружия, так что помочь команде он все равно не в силах. Перезарядил автомат. Орех собрался последовать его примеру, но из-за напряжения сделать это быстро не удалось.
      – Не торопись! - рявкнул ему Бергамот.
      Внезапно остальные химеры вылетели из зарослей и впились зубами проводнику в обе ноги.
      С громким криком Бергамот упал и принялся дергаться на земле. Хотя он был видавшим виды стреляным воробьем и даже знал по себе, что такое пуля в кости, все равно те ощущения не шли ни в какое сравнение с нечеловеческой болью, которую доставили зубы мутировавших порождений Зоны. Орех, всхлипывая, перезаряжал автомат трясущимися руками. Пластун, вскинув «фору», принялся палить по химерам. Обе получили по несколько пуль, прежде чем отцепились от проводника, и Бергамот с удивлением обнаружил, что боль полностью стихла.
      Одна химера прыгнула ему на грудь, и он машинально заслонился стволом автомата, принявшего на себя зубы хищника. На мгновение мелькнули безумные глаза живучего создания, и Бергамот с яростным воплем отбросил ее от себя.
      Другая химера пронеслась мимо ошарашенного Ореха, которому удалось наконец вставить новую обойму, и в прыжке толкнула Пластуна. Сделав два шага назад, он вскрикнул и за его спиной проявился таинственный Обливион.
      Вихреподобная белоснежная аномалия, разметав на части рюкзак, отбросила Пластуна на несколько метров в сторону. Всплеснув руками в последний раз, сталкер замертво свалился мешком костей на зеленую траву.
      В следующую секунду Бергамот увидел зрелище, которое запомнил до конца дней.
      С тихим шелестом, сверху спрыгнул Марк. Изящно повернувшись к аномалии, он выбросил руки вперед. Из его ладоней, под разными углами и с разной скоростью, вылетело шесть болтов. Каждый из них, преодолев расстояние, попал в одно из шести желтоватых пятен, беспорядочно блуждающих по аномалии. Снежный ветер мигом собрался в шар, который стал уменьшаться и меньше чем за три секунды сжался в точку, после чего взорвался на мириады безвредных ледяных осколков.
      На месте Обливиона осталось только легкое облако, которое неслышно прошелестело вдоль земли в поисках добычи. Самой близкой оказалась опрокинувшая Пластуна химера, которая с шипением попятилась назад, но было поздно: облако, коснувшись ее, моментально обволокло и сжало до размеров апельсина. Раздался дикий хрип, и тело химеры вместе с облаком трансформировалось в сине-голубой шар.
      Химера, попробовавшая на вкус ствол автомата Бергамота, прижалась к земле, глядя на Марка. Бергамот сразу понял, что случилось с ее подругой. Артефакты - это чаще всего результат взаимодействия аномалий с живыми телами, после чего не остается ни того, ни другого, лишь непонятные предметы, обладающие неизвестными свойствами. Стажер разрядил Обливион так, как и объяснял: атакой шести вихревых центров. После чего остаточное облако аномалии поглотило химеру, преобразовавшись в артефакт… Но, черт побери, он сделал это не пулями, а болтами!
      «Химеры на Кордоне! - мысли в голове задыхающегося Бергамота метались, словно сталкеры в момент выброса на открытой местности. - Три мелкие особи сразу! Сталкер, воюющий с аномалиями с помощью болтов! Какая, к чертям собачьим, оценка ситуации?! Зона… Зона!»
      Марк медленно наклонился и поднял пистолет Пластуна, который тот обронил в момент гибели. Артефакт Обливиона лежал перед ним. Химера смотрела пристально на Марка, не двигаясь с места. Орех держал ее под прицелом, не решаясь стрелять. Он был слишком потрясен всем происходящим. Смертью замыкающего, серьезным ранением Бергамота, тем, что химеры оказались на Кордоне, чего еще никогда не случалось. И, конечно же, поведением второго стажера. Кроме того, все знали, что химеру не убить с помощью пяти-шести пуль. Нужно минимум несколько обойм, чтобы уничтожить наверняка. Значит, и самая первая особь, ускользнувшая в кусты, где-то рядом, и усиленно регенерирует.
      Визуальное противостояние продолжалось недолго. Химера прыгнула на Марка, так далеко, как ни один из присутствующих не мог предположить. И «природный» стажер снова дал повод для легенд, рано или поздно оседающих в памяти матерых сталкеров как былины Зоны, передаваемые за бутылкой водки в сталкерских барах. Марк пнул ногой артефакт в сторону химеры, вскинул «фору» и выстрелил один раз.
      Пуля прошла сквозь летящий артефакт, разнеся его на части, и попала химере в голову, заставив ее разделить ту же участь. Кровавые брызги и ошметки тела так и не долетели до пораженного Бергамота, испарившись в воздухе. Проводник почувствовал, как его на мгновение объяло невыносимым жаром, и с проклятьем отвернулся.
      Бросившись вперед молниеносным движением, Марк схватил автомат у Ореха и расстрелял самую первую химеру, появившуюся из лесу и прыгнувшую на лежачего проводника. Первый же выстрел поднял почти кошачье тело в воздух, остальные измолотили существо, не давая ему даже упасть на землю. С громким воем химера упала в Трамплин, который моментально разрядился, выбросив тело за пределы забора.
      Со стороны Барьера с жужжанием развернулись автоматические турели. Серия крупнокалиберных залпов сотрясла воздух, изрешетив полуживую химеру в клочья до стадии не вызывающей никаких сомнений смерти.
      Наступила тишина.
      Орех обалдело осел на землю, прислонившись спиной к широкому стволу дерева и таращась на Марка во все глаза. Бергамот попробовал подняться, но с проклятием оставил эту попытку - прокушенные ноги надолго вывели его из строя.
      Марк сделал глубокий вздох. Затем вернул Ореху автомат и подтащил к нему рядом Бергамота. После чего поднял пистолет и вынул магазин. Усмехнулся.
      – Надо же, одна пуля оставалась, - произнес он.
      Затем подошел к телу Пластуна и позвал:
      – Орех, подойди сюда! Он жив!
      – Иди, - толкнул Ореха Бергамот, и молодой сталкер подбежал к Марку.
      – Как жив? - спросил он.
      – Очевидно, рюкзак принял на себя основную энергию аномалии, - пояснил Марк, оглядывая Пластуна и щупая пульс. - Думаю, он может выжить, если поскорее оказать ему помощь.
      – Ты сможешь?
      – Не знаю. Я не врач.
      – Подтащи меня к нему, - громко велел Бергамот. Марк и Орех подошли к ведущему, но тот сумел встать самостоятельно, держась за ветки. Кое-как доковыляв до тела замыкающего, опираясь на руки стажеров, Бергамот упал возле него, обливаясь потом.
      – Мой рюкзак… Принеси его, - махнул он рукой, не глядя ни на кого.
      Скоро вся группа сидела рядом на траве. Бергамот умело перебинтовал Пластуну грудную клетку, принявшую удар химеры и пострадавшую при падении человека на землю. Затем занялся своими ногами. Укусы были неглубокие, а концентрация яда у маленьких химер не превышала уровня, который можно было снять соответствующей инъекцией из военной аптечки, вытащенной Бергамотом из кармана рюкзака.
      – У меня к тебе два вопроса. Как ты убил химеру одним выстрелом? - спросил он, закончив с процедурами и глотнув из фляги.
      – Дело в том артефакте. Обливион Лост. Так я его называю. Потерянная часть аномалии Обливион, - ответил Марк.
      – И что он делает? - спросил Орех, разглядывая общего спасителя.
      – Единственное его свойство, известное мне - это многократное ускорение всего, что через него проходит. В данном случае это была пуля из пистолета. Ускоренная в сотни раз, она получила энергию, которая позволила ей разнести химеру сильнее, чем из миномета. Остаток энергии испарил части тела вместе с самой пулей.
      Бергамот хмыкнул, обдумывая услышанное.
      – Ну ладно. Тогда второй вопрос. Тот самый, на который ты не успел ответить перед нападением. Откуда ты все это знаешь? Откуда ты вообще взялся?
      Бергамот смотрел пристально, Марк выдержал его взгляд.
      – У меня было время исследовать Зону и выработать тактику поведения, - ответил он.
      – Похоже на то, - произнес Бергамот задумчиво. - Раз так, то тактику ответов на подобные вопросы ты тоже наверняка продумал, верно?
      Марк ничего не ответил и поднялся на ноги.
      – Скоро стемнеет, - сказал он. - Нам нужно возвращаться.
      Он вопросительно взглянул на Бергамота, но тот лишь горько улыбнулся.
      – Посмотри на меня, супермен, - произнес он. - Теперь ты ведущий. Ты и приказы отдаешь. Но знай, мне ты ничего не должен. Ответственность за все, что сегодня случилось, только на мне.
      – Я понимаю, - сказал Марк, кивнув проводнику и глядя ему в глаза. - Орех, я буду поддерживать Бергамота. Ты понесешь Пластуна. Справишься?
      – Да, да, я справлюсь, - ответил Орех торопливо и бережно взвалил Пластуна, который все еще был без сознания, на плечи. При этом умудрился подхватить автомат и рюкзак. Ему было тяжело, но он держался.
      – Отлично, - сказал Марк, надев оба оставшихся рюкзака, Бергамота и свой собственный. Затем сунул Фору-12 в карман, набросил ремень левостороннего «калаша» на плечо.
      – Ну давай, сталкер, - подбодрил он Бергамота, и тот расхохотался во всю мощь своих могучих легких. Старый проводник смеялся, не стесняясь слез. Он точно знал, что это была его последняя ходка. И, что бы ни случилось, его репутация осталась на высоте. Он не потерял за всю жизнь ни одного человека из своей группы. А последней вылазкой, быть может, дал Зоне нового проводника - умного и бесстрашного.
      – Двигаем в бар, - сказал ветеран Зоны и успокоился, чувствуя счастье на душе.
      Напряжение полностью спало. Сталкеры осторожно двигались к самому близкому убежищу. К бару «Кордон».
      По мере продвижения Марк неоднократно чувствовал на себе чей-то взгляд, но ничего не заметил. Лишь однажды, повернувшись к месту битвы, он разглядел маленькую точку. Взяв одной рукой бинокль и поддерживая другой Бергамота, он поднес оптику к глазам и вздрогнул.
      На месте, где разыгралась трагедия, сидела огромная химера. Ее ненавидящий взгляд был направлен точно на Марка.
 

 

Бар «Кордон»

 
      Утро следующего дня ознаменовалось необычайно ясной и приятной погодой. Хотя погодные условия в Зоне нисколько не зависели от остального мира, и все окружающее в ней воспринималась иначе, 4 марта словно пробило брешь в ее невидимом коконе, подарив необычайно красивое небо и яркое, не зараженное радиацией Солнце. Листья деревьев, отчаянно противостоящих мутации, то и дело поворачивались параллельно солнечным лучам, пропуская их к почве, чтобы потом снова скрыть ее от взоров небесного светила. Прячущийся в кустах кабан сидел и смотрел на облака, вопреки распространенному мнению, что глядеть вверх ему не положено. Слепой чернобыльский пес, учуяв кабана, глухо зарычал, но нападать не стал - в одиночку это было опасно, а всю его стаю уничтожили сталкеры. Нужно было затаиться и ждать, пока мимо не пройдет новая стая, после чего попробовать прибиться к ней.
      Со стороны блокпоста подул ветер, принося с собой листву и обрывки солдатских разговоров о доме и матери. Но для слепого пса это ничего не значило, хотя он и обладал пси-способностями, превышающими человеческие, и мог бы при желании в общих чертах понять, о чем шла речь. Важнее всего был запах соевой колбасы, который на таком расстоянии не уловила бы и самая обученная нормальная собака. Взмахнув искривленным хвостом, слепой пес решился и потрусил в сторону блокпоста в твердом намерении раздобыть пищу или погибнуть в борьбе. Другого способа жизни он не знал, и не имел желания выдумать себе новый.
      С зеленой ветки, соседствовавшей с почерневшими на одном и том же дереве, сорвалась необыкновенно красивая бабочка и полетела на север. Радиация, выкидывающая нелепые шутки с природой, сотворила в ее лице непревзойденный шедевр красоты и чистоты генов. Шансы найти себе подобную у бабочки были ничтожно малы, однако поиск стоил того, чтобы потратить на то свою короткую жизнь и попытаться создать новый биологический вид.
      Два одиноких дерева стояли на расстоянии двухсот метров друг от друга. Никто из проходящих между ними существ не знал, что эта пара была соединена системой прочных корней, протянувшихся на глубине в десятки метров. И что каждый из данных представителей растительности Зоны внимательно впитывал всю звуковую информацию в радиусе сорока метров и передавал собрату, предупреждая обо всех событиях, за которыми шла опасность. И сидели вокруг каждого из них стада кабанов, внимательно слушая, что им говорит дерево, запоминая, где и в каком участке Зоны двигается опасный зверь вроде человека. И всем было невдомек, что деревья взращивают новое поколение подземных собратьев, скромно выглядывающих наружу в форме маленьких кустиков, которые в моменты опасности попросту скрывались в земле.
      Зона жила своей жизнью, борясь за существование с помощью всех своих воспитанников. Тысячелетиями сформированные законы, по которым развивалась природа, внезапно допустили брешь в системе, когда один из ее винтиков - человек - забыл свою роль в общем движении. Так родился Чернобыль. Обе аварии, 1986 и 2006 годов, сделали свое дело. Зона унаследовала от природы стремление к выживанию любой ценой. Теперь с этим ответвлением в мировой эволюции боролись те, кто его и породил. Люди. А может, виноваты были вовсе и не люди. Никому неизвестно.
      Основная их часть в этот день находилась в баре «Кордон», располагавшимся в подвале под развалинами бывшего АТП «Локомотив». Бар находился под охраной клана «Чистое небо». Снаружи территорию патрулировали расставленные часовые. Вход в подвал контролировали двое боевиков клана, чей обязанностью было не допускать в бар сталкеров с оружием. Вся амуниция посредством громилы в серой футболке в обязательном порядке сдавалась невзрачному оружейнику по кличке Лапша, постоянно двигающемуся парню, который никогда никому не смотрел в глаза. Он был человеком Сидоровича, местного торговца.
      Сидорович был главной персоной в баре, да и в южной части Зоны вообще. Добродушный и круглоголовый толстяк с пышными усами, он постоянно сидел в самой охраняемой комнате подвала, за которой находился склад. Торговец являлся связующим звеном между обитателями Кордона и внешним миром. Он поддерживал шаткие отношения с военными с Барьера. Личность же его основных клиентов была скрыта за семью печатями. Сидорович скупал все найденные в Зоне артефакты и боевые трофеи, пользуясь очень гибкой системой расценок. У него всегда можно было разжиться аптечками, патронами, стволами, батарейками, а также устно подписаться на оказание специфических услуг за отдельное вознаграждение, используя собственные сталкерские таланты. Распространение подобных слухов широкого развития не нашло, хотя местная водка «Казаки» и способствовала этому немного. Но все, разумеется, понимали, что на практически самой военной территории мира порядки были установлены соответствующие. Было фактом, что конкуренты Сидоровича на Кордоне долго живыми по Зоне не ходили. И все же это не мешало вечному оптимизму торговца, который неизменно встречал каждого, кто заходил к нему «по делу», широкой улыбкой Деда Мороза.
      Общее подвальное помещение представляло собой большое замкнутое пространство с десятком круглых обшарпанных столиков, среди которых не было двух одинаковых. На деревянных стенах висели плакаты, один из них демонстрировал неизвестно каким образом сохранившийся потрепанный календарь на 1986 год. За наспех сколоченной стойкой восседал бармен Шпиль, бритоголовый, долговязый и худой кришнаит, умудрившийся приплести собственные убеждения к миру Зоны. Обслуживал он с вечно удивленным выражением лица, которое, казалось, должно было придать ему некую одухотворенность. Впрочем, действительно придавало.
      Меню большим разнообразием не отличалось, равно как и постоянством: консервы, баночная тушенка, невесть откуда взявшийся хлеб не старше двух дней, различные сорта энергетических и алкогольных напитков, продовольственные пайки по персональным заказам, которые Шпиль умело упаковывал в оберточную бумагу. В иной день в баре можно было даже поесть горячей, только что приготовленной жареной картошки с дурманящим запахом курятины, исходящей от разогретого окорочка. Сидорович знал, как поддержать репутацию заведения, заодно срубив немалое количество капусты. Собственно, валютой в баре и в других местах являлись особым образом помеченные российские рубли. Их введение в оборот на территории украинской Зоны было куда более простой операцией, нежели разработка любого другого способа установления товарно-денежных отношений, которое является залогом любой относительно приемлемой стабильности.
      Народу, как всегда, было полно. За столиком в углу расположилось четверо сталкеров из клана «Долг» - строгой и серьезной полувоенной организации, ставившей своей целью защиту мира от Зоны и поддержание порядка в ее пределах. Если Зону условно считать государством, а рубли валютой, то «долговцы» были ее армией, милицией и ФСБ одновременно.
      Другой столик, ближе к входу, был занят двумя ветеранами Зоны, вокруг которых сгруппировалось шестеро молодых, кто сидя, кто стоя. Звали ветеранов Труба и Плотник. Попивая оплаченное новичками пиво, Труба довольно покрякивал и гордым взглядом снисходительно посматривал на лица своих спонсоров, позволив Плотнику вдоволь разглагольствовать о Зоне. Темы были обычные: Барьер, Заслон, Монолит.
      – Неужели никому не удалось проникнуть за Заслон? - взволнованно спросил молодой парень, держа новенький рюкзак обеими руками.
      – Никому из обычных людей, малыш, - ответил Плотник, заговорщицки улыбаясь уголком рта. - Дерзай, и возможно, ты станешь первым.
      – Значит, кто-то все же проходил? - спросил «малыш».
      – Никто не знает, что представляет собой Заслон и откуда он взялся, - пояснил Плотник, туша сигарету одной рукой и держа в другой новую, одновременно подкуривая со спешно поднесенной зажигалки. - Это темная гигантская стена в Красном Лесу, закрывающая проход в глубь Зоны. Вертолеты через Заслон не летают. Пройти через него на ту сторону невозможно - он хоть и похож на стену из дыма, но плотный, как сундук на чердаке твоей бабушки. Зато оттуда пройти можно спокойно. Откуда, по-твоему, все эти твари берутся? Из-за Заслона.
      – И Вы там были? - спросил другой новичок.
      – А как же, - ответил Плотник, выпуская кольца дыма. - Был, стоял рядом и даже трогал стволом «Винтаря». Жаль, вырезать кирпичик не получилось. Подарил бы тебе, как напоминание о вреде курения.
      Все рассмеялись. Сталкер средних лет в сером плаще, сидящий у стойки и аккуратно прихлебывавший кофе из небольшой чашки, посмотрел на Плотника через голову и одобрительно покивал головой. Затем уставился куда-то перед собой и тяжело вздохнул.
      – Домой хочу, - безучастно сказал он.
      Эти слова донеслись до сидящего через несколько мест Ореха, который тоже расположился у стойки. По бокам от него находилось двое сталкеров: проводник Мифуна и Дубарь, клановец из «Чистого Неба».
      – А чем Зона не дом? - спросил Орех с задором.
      Сталкер подернул плечом, но ничего не ответил.
      – Ты не отвлекайся, - низким голосом сказал Мифуна. - Ты мне лучше о новичке еще раз расскажи.
      – Блин, я тебе уже три раза на пальцах растолковал! - воскликнул Орех. - Если что непонятно, или не веришь, спроси сам у Бергамота, когда он передвигаться сможет.
      – Долго ждать придется. А к нему, сам знаешь, Сидорович не пустит.
      – То-то и оно, - поддакнул Орех, которому в голову уже стал ударять хмель. - Ты, это… Купи мне фисташек, может, я и повторю.
      – Какие на хрен фисташки, придурок! - в сердцах выпалил проводник, забирая у Ореха стакан. - Ты в Зоне, не забыл?! Или не дошло, что тогда случилось?
      – Что случилось? - переспросил покрасневший Орех. - Марк спас нас всех. Давай лучше за него выпьем. Шпиль! - он щелкнул пальцами. - Налей мне еще. Дубарь оплатит.
      Дубарь пнул его ногой и Орех запротестовал. Мифуна про себя прошептал ругательство и наклонился поближе к Ореху.
      – Теперь послушай меня, пацан, - сказал он жестко. - Твой Марк вытащил твою задницу, я понимаю. Для тебя он герой. Вот только я про него могу тебе совсем другое рассказать.
      – А чо такое? - спросил Орех с открытым ртом.
      – То, что твой новый друг на самом деле полный идиот, которому, ясное дело, сильно везет, как и всем ему подобным. А твой рассказ про него как про героя с моим мнением не очень вяжется. Или я перестал разбираться в людях, пусть меня Зона съест.
      – Это почему же? - спросил Орех недовольным тоном.
      Мифуна немного отодвинулся от него.
      – Лучше скажи мне, что ты знал о Марке до ходки, - потребовал он.
      – Ничего, - помотал головой Орех.
      – А я знал. И был уверен, что он провалит первый же тест. Сталкер Марк ничем не отличался от всех самоуверенных придурков, которые приходят в Зону, чтобы помереть в первый же день. Поверь мне, пацан, я знаю этот взгляд у молодых бакланов.
      – Но Марк не погиб, - вставил Орех. Уважение к проводнику, ветерану Зоны немного отрезвило его.
      – Нет, не погиб, - согласился Мифуна. - Вот это меня и настораживает. Хотя ведет себя так, что должен был отдать концы сразу же. Сталкер Марк пришел всего неделю назад, насколько я помню. И сразу же отказал Сидоровичу в просьбе найти хвост псевдособаки.
      – Ну и правильно сделал, - удивился Орех. - Я бы тоже не пошел в одиночку на псевдособаку. Но…
      До Ореха наконец дошло. Репутация в Зоне значила много, и нужно было ее зарабатывать с первых же минут. А отказать торговцу в первой просьбе было нельзя. Любой, кто шел в Зону, знал об этом от посредников, которые переводили желающих за Барьер особыми методами и за большие деньги. Инструктаж был коротким, но емким. Навряд ли Сидорович действительно хотел отправить новичка на верную смерть, дав задание с хвостом псевдособаки. Марку следовало просто согласиться и тут же выслушать, что никуда идти не нужно и что он отличный парень, раз не испугался в первый же час помочь торговцу, рискуя жизнью в битве с мощным мутантом.
      Мифуна правильно понял перемену выражения лица Ореха и хлопнул того по плечу.
      – И это только начало, - продолжал он. - Спустя сутки он притащил Сидоровичу Лунный Свет с объяснением, что это его извинение за отказ от задания, полученного накануне.
      – Где можно на Кордоне достать Лунный Свет? - спросил Орех, внутренне сжимаясь. Возможность найти один из самых дорогостоящих артефактов в месте, где они находиться просто не могут, была в его понимании за пределами фантастики.
      – Вот это уже другой вопрос, на который ни я, ни Сидорович не сумели найти ответа, - ответил Мифуна. - На Кордоне нет аномалий Электра, стало быть, получить Лунный Свет невозможно. Кроме того, достоверно известно, что сталкер Марк не покидал пределов Кордона все это время. Купить тоже не мог - рублей у него столько быть не могло.
      – Сидорович ничего у него не спросил?
      – Сидорович обычно не задает вопросов. Но тут не утерпел и задал.
      – А что Марк?
      Мифуна цокнул языком.
      – Неувязочка тут вышла, - сказал он. - Подловить сталкера Марка на каких-то секретах не удалось. Он сказал, что наткнулся на Электру в доме на южном хуторе.
      – Какой-то из заброшенных домов?
      – Точно. Сидорович не поверил и послал Шахматиста сходить с новичком и посмотреть. Шахматист хоть и туп, как пробка, но никогда не лжет. Так вот, он сходил и посмотрел.
      – И что? - спросил Орех с нетерпением.
      – Электра в самом деле была на хуторе.
      Орех присвистнул.
      – Как новичок обнаружил Электру, и как она появилась в здешних краях, не знаю, - сказал Мифуна. - Я уже молчу о том, что только одна Электра из ста может теоретически дать Лунный Свет.
      – Мне бы его везение, - пробормотал Орех. Иметь артефакт, повышающий выносливость до бесконечности, было его мечтой.
      – Везение, - повторил за ним Мифуна и продолжил. - После этого сталкер Марк стал себя вести так же, как и все остальные. Бергамот к предупреждениям интереса не проявил, хотя и говорил я ему - не бери ты новичка в группу, плохо кончится.
      – Тогда бы все мы полегли, - сказал Орех и тут же ухватился за только что родившуюся мысль. - А те химеры еще, по-твоему, скольких наших убили бы? Да если бы Марк не расправился с химерами, все те салабоны, что стоят с Трубой и Плотником, уже лежали бы в могилах! То, что от них осталось бы!
      – Ты и сам вчера салабоном был, - осклабился Мифуна. - Скажи спасибо Бергамоту, что, как только Марк втащил его к Сидоровичу, он первым делом распорядился утвердить тебе и твоему новому другу пройденный тест.
      – Я же запорол оружейный тест, - смущенно сказал Орех.
      – Ну, уж не знаю, что ты там делал, но таково слово Бергамота. Ты же на «природного» сдал уже, верно?
      – Верно.
      – Значит, считай, что полностью прошел крещение Зоной.
      Орех посидел неподвижно, затем облегченно ухватился за голову. Сидевший слева Дубарь покосился на него с уважением.
      – Но-но, не расслабляйся, парень, - прошелестел вкрадчиво Мифуна. - Я еще не закончил рассказывать. Ну, допустим, что химеры появились на Кордоне случайно, и что сталкер Марк не имеет к этому отношения…
      – Чтоо?! - взвился Орех.
      – Тише ты, тише! - осадил его Мифуна. - Вспомни Электру, которая появилась, как только пришел сталкер Марк. Тоже совпадение?
      – Совпадение! - горячо ответил Орех. - Если Зона меняется, то нефиг перекладывать это на героев!
      – Да я бы и не сказал, что он прямо уж герой, - Мифуна сделал непонятную гримасу. - Борланд в одиночку пришиб бы трех маленьких химер, думаю. Или Клык. Хотя я никогда не видел маленьких химер, но Бергамоту я верю. Шпиль, сообрази мне чаю.
      Высокий бармен с лучезарной улыбкой приступил к исполнению.
      – Так что меня чуть кольнула вся эта история, - снова начал Мифуна. - И я навел кое-какие справки. Угадай с трех раз, что сталкер Марк протащил с собой в Зону, как пришел?
      – Понятия не имею, - ответил Орех мрачно, поигрывая пустым стаканом.
      – Рюкзак, полный разного таинственного барахла. Ты знаешь по себе, что новичков не досматривают при переброске в Зону, но на всякий пожарный их незаметно проверяют скрытыми приборчиками. Так вот, рюкзак сталкера Марка дико фонил радиацией, разными излучениями, магнитным полем и всем остальным, названий чему я не знаю. Электроника у ребят сразу же медным тазом накрылась, но говорить новичку они ничего не стали - как-никак, есть распорядок, а атомную бомбу он на горбу все равно не протащит. И кто его знает, что он припер в этом рюкзаке. Так выглядело, будто он под завязку неэкранированными артефактами набит.
      – Чуумаа, - протянул Дубарь, впервые за все время подав голос.
      – Ясное дело, артефактов у него не было и быть не могло, - продолжил Мифуна, словно не замечая выражения лица Ореха. - Но то, что он пронес какую-то научную хрень - сто процентов. Причем безопасную для него самого. И сразу же после его появления на Кордоне содержимое рюкзака куда-то исчезло. Дальше-то он ходил налегке, как обычный салага. И это еще не все. Догадайся, что еще было у него, кроме рюкзака?
      Орех ничего не ответил.
      – Сталкер Марк приволок с собой гитару.
      Дубарь прыснул и отвернулся. Орех начал постукивать по стакану ногтем. Его настроение слегка ухудшилось.
      – Вот и делай выводы, - изрек Мифуна и глотнул чаю, который вовремя поднес ему Шпиль.
      История начинала пахнуть жареным. Орех знал, что гитары в Зоне водились. Насколько он помнил, целых девять штук. Две из них были в баре «100 рентген» ближе к северу Зоны, еще три у кланов, и четыре у разных одиночек, о чем ему поведал пьяный Труба. С инструментом сталкеры расслаблялись, и на душе было спокойнее, если где-то слышалось невнятное бренчание, сопровождавшееся томными и хриплыми лирическими руладами о нелегкой жизни.
      Но этим делом сталкеры занимались исключительно в проверенных и безопасных местах и компаниях. Потому, что Зона - это вам не пикник на обочине. Тот, кто не понимал разницы, попросту не выживал более суток. Одно дело - любить гитару, и совсем другое - переть ее в Зону. Из всех, кто являлся сюда с гитарой, не выжил ни один. Добровольцы проводили расследование. Ни один. Из-за того, что изначально настроились на неверное восприятие окружающей действительности.
      А гитары остались, и перешли в собственность более мудрых сталкеров, которые хранили инструменты как символ уюта и единства. Теперь Орех слышит, что Марк тоже явился в Зону с гитарой на плече, словно выбрался из города в поход. И тут же - почти мистика с таинственным рюкзаком.
      – Я… я не знаю… Должно быть какое-то объяснение, - пробормотал он, и Мифуна, к его удивлению, резко кивнул и взмахнул рукой.
      – Конечно, должно! - с живостью сказал он. - Потому, что не видели сталкера Марка с гитарой ни разу с тех пор, как он припер ее на Кордон! Но я точно знаю, что он с ней пришел! Исчезла, как и его шмотки в рюкзаке!
      – Может, разбил где-то, мало ли…
      – Все может быть. Может, и в рюкзаке у него была какая-нибудь безобидная современная электронная хреновина. Я тебе о другом толкую - о самом факте, что он пришел в Зону, как к себе на дачу. И что пока ему просто во всем везет. Ты не такой, как он, ты серьезный сталкер, я это сразу вижу. Но мой тебе совет, Орех - бросай ты этого приятеля, пока не разделил его участь. Поверь старому проводнику, я разбираюсь в людях.
      Мифуна умолк и начал пить чай глубокими глотками. Одинокий сталкер в сером плаще, который хотел домой, давно отставил чашку в сторону и прислушивался к их разговору.
      – Возможно, сталкер Марк в настоящее время как раз дома, - выдал он фразу дня.
      – Не лезь, Сенатор, - отмахнулся Мифуна. - Только не сейчас.
      – Дом там, где твое сердце…
      Орех обдумывал услышанную от Мифуны информацию. Смех и шуточки со стороны стола Плотника он уже не замечал. Ничего особенного вроде ему проводник и не рассказал - так, мелочи одни. Только мелочей было много. В самом деле, что он знает о Марке? Да ничего. Но Мифуна не стоял с ним рядом на том месте. Не он определял границы аномалий раньше Бергамота, и не он рисковал собой ради спасения всех. А ценить оказанную помощь Орех умел.
      – Вот что, Мифуна, - твердо сказал он. - Я тебя уважаю, но, как ты сказал, я прошел крещение Зоной. Я тоже так считаю. Но не потому, что сдал тесты Бергамоту. А потому, что своими глазами видел, как другой человек дал мне пример того, каким я сам хотел бы быть. И понял я это только в Зоне. И если Марк захочет, чтобы я ему в чем-то помогал, я буду только рад. А теперь я иду искать артефакты, и не останавливай меня. Будь здоров, Дубарь.
      Орех слез со стула и пошел к выходу.
      Мифуна несколько раз кивнул, прислушиваясь к своим мыслям, затем лукаво улыбнулся.
      – Молодец, сталкер, - сказал он вслух.
      В бар вошли Ханта и Варяг, одиночки, обитающие преимущественно на Свалке - скоплении радиоактивного мусора. Они пожали руки Трубе и Плотнику, кивнули сидящим в углу «долговцам» и приняли из рук Шпиля кружки с пивом.
      – Как оно, Мифуна? - спросил Ханта, стаскивая сталкерскую куртку.
      – Живой, как видишь, - ответил проводник. - Зона меня хранит, чтобы было кому о вас, молодых, позаботиться.
      Жизненная философия Мифуны сильно отличалась от убеждений Бергамота.
      – Не сильно-то ты заботишься, - поддел его Ханта. - Вон Варяг час назад чуть в Карусели не загнулся.
      – Что ж, мне за вами, как за детьми малыми ходить?
      – Думал, все, каюк, - приглушенно сказал Варяг, залпом опустошив кружку. - Встрял по-тупому. Расслабился раньше времени.
      – Зато сейчас как раз самое время, - утешил его Ханта, подсовывая Варягу под нос новую кружку. - Тут все свои, не боись.
      – А ты чего напарника не прикрыл? - сурово спросил Мифуна.
      – Так я занят был, слепых собак отстреливал! А Варяг только гранату достал, как увидел на холме мародера и закричал мне. Я смотрю - точняк, стоит, зараза, в черной куртке и лыбится.
      – Зомби? - спросил Труба из-за стола.
      – Да нет, просто придурок. А Варяг уже чеку выдернул, гранату в руке держит, ствол взять не может. А добросить до холма никак. Ну, он ее в собак метнул, и мы оба на землю бросились. А как бабахнуло, слышим выстрел. Я за ствол, смотрю, а мародер подстреленный по холму тихо так сползает. Варяг встал, рот разинул и забыл совсем, что рядом с Каруселью стоит.
      – Чуть не вступил, - повинился Варяг.
      – Вот. А оказалось, это Борланд мародера со снайперки снял. Я сразу его заметил, стоило ему из кустов вылезти. А Карусель рядом с Варягом как жахнет - мы оба в сторону откатились. Хорошо, не первый месяц Зону топчем, рефлексы кое-какие выработались.
      – А что Борланд делал на Свалке со снайперкой? - спросил Мифуна.
      – А шут его знает. Я не стал спрашивать - отплатил за помощь хабаром и удачи пожелал. Ну, разошлись мы, собак из пистолета добили… Мародера шманать не стали, мы люди нежные, брезгливые. Только до кордона доходим - слышим, сзади выстрелы раздаются.
      – Обратно побежали? - спросил Плотник.
      – Зачем? Борланду помогать? Да он и в одиночку пол-Свалки на завтрак без антирада съест, и даже без зубочистки. Мы дальше пошли, уже и до Кордона добрались. И топает нам на встречу какой-то чушпан. С пистолетом одним, а нормального ствола у него, видно, не было. Подходит к нам и начинает что-то спрашивать. Ну, я ему говорю: «Оружие убрал, а то разговора не получится!». Он пистолет спрятал и начинает молоть какую-то чушь про то, какими новостями мы с ним поделиться можем. Я ему и объяснил в трех словах, куда ему нужно идти.
      – Что ж так грубо? - зыркнул на Ханту Мифуна.
      – Да не, я в буквальном смысле. Ну там, рассказал ему коротко, куда сейчас на Свалке лучше не соваться. А он кивнул и попер как раз туда, куда я ему не советовал. Ну, думаю, не моя проблема. А до бара дошел, как меня словно ударило: на парня-то детектор аномалий ругался.
      – Да ты что?! - воскликнул Мифуна.
      – Я тебе отвечаю. Он у меня перенастроенный, очень чувствительный, в Зоне он всегда на аномалии за сто шагов заранее пищит, ну да я внимания не обращаю, пока в самом деле что-то серьезное не попадется. А перед тем, как чушпана того встретить, мы на перекур остановились - Варяга Каруселью слегка контузило, он попросил посидеть чуток. Ну, и по сигаретке перекурили. И как чушпан ушел, мы еще сидели минутку, пока дальше не пошли. Блуждающих аномалий рядом стопудово не было. Значит, детектор на чушпана и ругался.
      – Монстр, точно говорю, - постановил Плотник.
      – Я тоже так думаю. Только Варяг тогда мало что соображал, а я как-то внимания не обратил, что ли… А потом успокоился - чушпан двинул в сторону Борланда, так что о его дальнейших странствиях можно не волноваться. Мы сдали хабар Сидоровичу и сюда, здоровье поправлять, - закончил рассказ Ханта, вытирая губы после пива ладонью.
      – За хорошую историю не грех и выпить, - подмигнул Плотник. - Эй, ребятня! Быстро скинулись Ханте на пиво!
      Молодые сталкеры у его стола мигом кинулись исполнять приказ. Они уже знали, что подобные истории дают информацию, помогающую самому главному в Зоне - выживанию.
      День обещал стать очень хорошим.
 

 

Борланд

 
      В то время, как далеко к югу Ханта и Варяг подсели за стол к Трубе и Плотнику, планируя совместную ходку в Зону, на радиоактивной Свалке не было и намека на веселье. Солнце, поднимающее настроение на Кордоне, здесь скрылось за мрачными, не предвещающими ничего хорошего тучами. Вся живность Зоны забилась по укромным местам, словно предстоял выброс. Но занявший позицию на куче железного хлама Борланд знал точно: выброса не будет. Равно как и радиоактивного дождя, несмотря на тучи. Хотя почувствовать на лице капли самого настоящего, животворящего ливня он бы не отказался. Однако природа не баловала Зону обычным весенним дождем, посылая с ветром и градом одни только испытания для человеческих нервов.
      Груда техногенного промышленного мусора, на которой лежал Борланд, считалась совершенно непригодной для того, чтобы даже просто пройти мимо, не рискуя подхватить лучевую болезнь. Если, конечно, не облачиться предварительно в защитный костюм экологов, обосновавшихся на территории вокруг озера Янтарь. Борланд знал это и именно потому выбрал место для снайперской позиции. Здесь его никто искать не будет. Чтобы расположиться в этой точке Свалки, ему пришлось неделю готовить организм к повышенному сопротивлению облучению путем известных ему одному психологических и физических тренировок и приема особых препаратов. Да и сейчас на его поясе висело пять артефактов Огненный Шар, принявших на себя большую часть вредоносной активности окружающей среды. Борланд знал, что даже при таких защитных мерах ему нужно срочно покидать это место через двадцать минут, двенадцать из которых уже прошли. А заодно навсегда оставить дорогостоящий «Винтарь» и все снаряжение, которое будет излучать радиоактивный фон не хуже, чем все железки на этой куче.
      Все эти испытания сводились к простой, но важной цели - сделать один выстрел. Мишень уже должна была появиться в пределах видимости. Лидер сразу трех мародерских группировок, Лаваш, терроризировал со своими людьми всю Свалку набегами из Темной Долины. Две группы «долговцев» не вернулись после рейда в Долину, когда пытались убить Лаваша. Это был один из немногих боссов, державший собственных пешек на поводке путем слепой веры в свое могущество, которое постоянно укреплял деньгами, оружием и системой изощренных наказаний. Борланд не принадлежал ни к «Долгу», ни к какому-либо другому клану. Но стоило ему вызваться добровольно на эту миссию, как «Долг» тут же снарядил его кучей защитного и боевого оборудования, из которого Борланд отобрал только самое необходимое. Впрочем, и от остального не отказался.
      Причины, по которым Борланд решил убрать Лаваша, были очевидны. Личная и общественная безопасность. Свалка являлась южным центром Зоны, который было нельзя отдавать никакой группировке, если любые переговоры с ней не представлялись возможными. Это также было одной из ключевых позиций клана «Долг», но Борланд отказывался жить по какому-либо уставу. Хотя в «Долге» он стал бы одним из первых людей.
      И все же «долговцы» оказали ему дополнительное содействие, организовав аварию одного из своих джипов у входа в Темную Долину. Транспорт в Зоне был на вес артефактов, пусть и не очень дорогих. Но цель того стоила. Перевернув джип с переодетыми телами бандитов и взорвав его, «долговцы» ушли. Любая огневая страховка Борланда исключалась. Лаваш лично прибудет на место крушения ценного транспорта, это очевидно. Но перед этим его шестерки проведут прочесывание всех мест для возможной засады.
      За исключением точки Борланда.
      Тринадцать минут. Лаваш не появлялся.
      Для поддержания сосредоточенности снайпера нужна была концентрация на задаче, но для помощи артефактам в их целебных волнах требовалось максимальное расслабление. На время Борланд выбрал второе, зная, что Лаваша он все равно не пропустит. Сталкер прикрыл глаза и вызвал из глубин памяти первое же воспоминание.
      В барах и группировках про него ходили легенды, как про сталкера, не уступающего в профессионализме таинственному Призраку. Борланд не просто выпутывался живым и практически невредимым из любой передряги. Он неоднократно спасал жизнь другим сталкерам и справлялся с миссиями, считавшимися невыполнимыми, иногда орудуя при этом совершенно немыслимыми методами. Везение, которое ему часто приписывали, было лишь результатом хорошо просчитанных действий, в которых вероятность успеха была выше, чем поражения.
      И, тем не менее, зачастую ему действительно везло. Однажды Борланд попытался прорваться сквозь Заслон. Его мысли часто занимала эта неведомая дымчатая стена. В результате он решил, ни много ни мало, обстрелять ее из тяжелых орудий, установленных на модифицированном БТР, и посмотреть, что случится. Была и проблема: у Борланда не было БТР, ни модифицированного, способного переждать выброс, ни какого-либо другого. Поэтому Борланд просто выкрал его у военных во время зачистки одной из секций Барьера. Произошло это во время прорыва слепых собак на Агропроме. Тогда Борланд здорово помог немного струхнувшим военным, которые до этого слепых собак видели только на фотографиях, во время теоретических занятий в учебке. Он метким выстрелом из ИЛ-86 убил вожака стаи. К счастью, их вел не контролер. Затем, распугав стаю серией выборочных выстрелов, он как бы невзначай оказался рядом с ранеными бойцами и кинул каждому по аптечке, совершенно им ненужной, но в момент опасности воспринятой на ура. И лишь после этого командир операции почувствовал, что что-то не так. Не обращая внимания на трехэтажные маты, Борланд, рискуя нарваться на пулю, подкрался к урчащему БТР и, выбросив перепуганного солдата, проехал на броневике по собакам. Он руководствовался простым психологическим правилом: если спасти человеку жизнь, то на некоторое время повергнешь его в ступор, да и стрелять в тебя он точно не будет. Пока военные пытались совместить в голове неожиданную помощь с наглым угоном военной машины, Борланда и след простыл. Все оказалось слишком невероятным и, следовательно, вполне возможным для Борланда.
      Можно было и не спрашивать, как Борланду удалось скрыться с БТР, не оставив следов, и оказаться с ним у Заслона, находящимся через пол-Зоны от места прорыва. Если бы кто-то узнал, что в процессе сложнейшей переброски транспортера на территорию Красного Леса Борланду удалось проехать часть пути вообще за пределами Барьера, то последовала бы череда громких арестов и смещений в военной среде. Но, к счастью для самих военных, никто не связал воедино два остановленных прорыва, между которыми спокойно прокатилась военная машина, примкнувшая к каравану себе подобных.
      Какова же была реакция оператора, засекшего спустя несколько дней выстрелы с украденного броневика возле Заслона в Красном Лесу, осталось тайной. Вероятно, он сделал то, что и любой другой на его месте: похолодел, съежился и выпал в осадок. После чего получил от начальства по ушам собственными же наушниками. Так как Борланду хватило трех минут, чтобы убедиться в бесполезности артиллерийской атаки Заслона, и уехать обратно на Милитари, что автоматически делало показания оператора ложными. На всякий случай Борланд вышел с ним на связь по найденной на листке блокнота частоте, ровно на полторы секунды, и передал в эфир что-то типа «Гы-гы-гыы!», после чего оператор наверняка слег с приступом мигрени.
      Атаку на Заслон Борланд предпринял, опять-таки, в самое сумасшедшее для Зоны время: сразу перед выбросом. Когда вся фауна Зоны замирает, а люди в спешке укрываются в подвалах и барах. Никто не знает, что происходит в моменты выбросов, и что, собственное, выброс вообще такое, но ничто не выживает в это время на открытой местности. БТР был вполне сносным убежищем, так что Борланд без тени волнения проехал через Красный Лес, не встретив ни одной живой души.
      На обратном пути его ждало удивительное зрелище. Возле одного из холмов, мимо которого Борланд проходил раз десять, метался молодой парень и истерично молотил руками в запертую металлическую дверь, которую Борланд никак не припоминал в этом месте. Выброс к тому времени еще не начался. Борланд сразу сообразил, в чем дело. Ему посчастливилось найти старательно замаскированный бункер, которых в Зоне было множество. Одного из его обитателей, очевидно, оставили умирать под выбросом, за какие-нибудь нарушения. А может, просто так. Борланду это было неважно, однако смотреть спокойно он не мог. К тому же жертва могла рассказать об этом убежище подробнее. Не выходя из БТР, Борланд посигналил.
      Гудок у БТР был почище, чем у паровоза. Если бункер служил убежищем от выброса, то он должен был быть герметичным и звуконепроницаемым, так что сигнал услышать не могли. Парень от ужаса подскочил и уставился на БТР. Борланд понял, что никакой опасности он не представляет, и открыл люк. Гость мигом запрыгнул внутрь и сжался в спинку сиденья. Но, стоило Борланду задраить люк снова, как парень, явно движимый местью, бабахнул из орудия, установленного на крыше транспортера, прямо по курсу, в дверь бункера. Борланд мигом успокоил его хорошим ударом справа по челюсти, затем взглянул на экран прямого обзора. Металлическая дверь бункера выдержала. Только Борланд намного отъехал от этого места, как дверь начала распахиваться, и оттуда показалась чья-то довольная морда.
      Борланд резко остановил броневик. Человек в дверях уставился на него с изумленным видом, и тут наконец произошел выброс. Человек упал, как подкошенный. Дверь бункера, ясное дело, никто задраить не успел, так что можно было не сомневаться, что все внутри погибли.
      Борланд поскорее убрался подальше на Милитари. Он сумел восстановить простую цепочку событий. Сам он обычно пережидал выброс под землей, как и все остальные, и знал, что предугадать его с точностью до секунды невозможно, так что обитатели бункера, скорее всего, спутали выстрел из БТР с выбросом. Симптомы должны были быть очень похожими: глухой удар наверху и легкое сотрясение земли. Решив, что опасность позади, бункер открылся, после чего всех накрыло настоящим выбросом.
      Доехав до базы «Долга», Борланд подарил им пленника и не нужный больше броневик. Пленник был совсем не против сдать своих бывших товарищей, которые оставили его умирать снаружи, и охотно поделился с «долговцами» информацией. Бункер являлся одной из дислокаций группировки «Грех», самой отвратительной из всех. «Грешники» без разбору убивали вольных сталкеров, как из-за хабара, так и ради удовольствия. Они не шли ни в какое сравнение с мародерами Лаваша, у которых была хоть какая-то позиция в жизни. Пленник клялся, что он всего лишь одиночный сталкер, который был захвачен «грешниками». Лгал, разумеется. Как бы то ни было, «долговцы» отпустили его на все четыре стороны: если даже он и был одним из «грешников», то путь к своим все равно ему заказан, а Зона разберется сама, сколько он проживет. Глядишь, и перевоспитается.
      Зато Борланду выразил признательность Совет Кланов в полном составе за неоценимую помощь в уничтожении одной из баз группировки «Грех». «Долговцы» оттарабанили БТР к Барьеру, где его и нашли ничего не понимающие военные. А Борланд навсегда стал живой легендой Зоны. Целый ряд дальнейших поступков Борланда лишь укрепил его репутацию. Если бы он сам участвовал в распространении всех правдивых слухов о себе, то их оказалось бы столько, что хватило бы на новый культ.
      Он так и не определился, считать ли тот случай везением или успехом. В конце концов, что такое успех? Если один сидит на берегу и ждет, когда море выбросит ему рыбу, а другой вооружается острогой и часами стоит по колено в воде, высматривая добычу - то можно ли сказать, что оба они могут рассчитывать только на везение? Нет. Второй поймает рыбу исключительно благодаря тому, что он не сидит сложа руки. Вот это и есть настоящий успех. Везение в данном случае стало итогом отличной подготовки и движения вперед. Важно не то, что Борланд набрел на базу «Греха», не рассчитывая ее обнаружить. Важно то, что никто другой не был в то время в Красном Лесу на открытой местности, движимый духом исследователя, не зарывшись под землю из-за страха перед выбросом.
      Четырнадцать минут. Лежащий на Свалке Борланд открыл глаза. Он умел настраивать себя на определенную продолжительность отдыха. Минуты воспоминаний хватило, чтобы артефакты поработали чуть качественнее. Лаваш все не появлялся. Был как раз тот момент, в который другие обычно закуривают, только Борланд не курил.
      Вопреки ходившим по Зоне слухам, Борланд не был одним из бывших военных, хотя и прошел службу в армии наравне со всеми. Не являлся он и ученым. Борланд был 32-летним профессиональным автогонщиком. Лишившись возможности заниматься любимым делом из-за бардака в стране, коснувшегося и спорта тоже, Борланд начал искать себе новое место в жизни. И очень скоро понял, что найдет его только в Зоне. Все его таланты нашли здесь самое широкое применение: точность глаза и руки, идеальная физическая форма, холодная голова и горячее сердце. Борланд умел просчитывать ситуацию на лету. У него было безупречное чувство времени и расстояния. В Зоне он не встретил для себя ничего принципиально нового - все то же самое, что и за Барьером, только быстрее, выше и сильнее. А если карты лягут так, что понадобится выбраться отсюда - он найдет способ сделать и это.
      Пятнадцать минут. Борланд начал чувствовать себя, как перед гонкой. Внутри него словно закрутился невидимый маховик и он глубоко вздохнул, морально настраиваясь на провал операции. Вовсе необязательно было торчать здесь полные двадцать минут.
      Каждый человек, кто приходил попытать счастья в Зоне, так или иначе раскрывал свою внутреннюю суть. Зачастую она была неизвестна ему самому. Городские обыватели, дальнобойщики, бывшие или сбежавшие заключенные колоний, экстремалы, военные дезертиры, авантюристы, искатели приключений, идеалисты - в Зоне встречались все категории населения. Только здесь большинство из них понимало, какой путь им по душе. В книжном ботанике просыпалась жажда убийства и мести за отсутствие внимания со стороны девчонок. Карманный вор внезапно раскрывал в себе опытного исследователя и помогал ученым на озере Янтарь добывать образцы птиц и животных. Что бы ни говорили, Зона не меняет людей, а наоборот, раскрывает их так, как только возможно. Может быть, это и было основной причиной, по которой Зона так приманивает все больше и больше желающих. И не все становились сталкерами, не выдержав постоянного напряжения, непрерывной опасности, страха и отвращения перед мутантами. Борланд лично видел издали, как трое молодых парней погибли от слепой собаки, хотя и были вооружены превосходно. Но никакое оружие не спасет, если голова неспособна думать. Их рассудок просто не воспринял отсутствия у собакоподобной твари органов зрения. Один упал в обморок, второй закричал и бросился бежать, а третий, беспорядочно расстреляв обойму, свалился в припадке. Собака перегрызла горло всем троим по очереди.
      Сталкеры, которые не были против такой реальности, но не признавали суровых порядков Зоны и прав других сталкеров на жизнь, присоединялись к клану «Грех». Каждый из них до этого успевал натворить столько, что его ждала пуля в голову в от любого из сталкеров или смертная казнь на родине. «Грешники» бороздили всю Зону, иногда даже осмеливаясь штурмовать лагерь ученых. Бороться с ними было очень сложно: члены клана не носили никаких опознавательных знаков, старательно прятались ото всех и часто выдавали себя за одиночек, когда нужно было сбыть или обменять хабар.
      Мужики постарше и попроще, которые не собирали артефактов, но были не прочь поживиться боевыми и съестными припасами, быстро сбились в группировку мародеров. От «грешников» они все же очень сильно отличались: ходили в одних и тех же черных защитных куртках, ни от кого не прятались в пределах контролируемой территории, особо не кочевали, не заходили дальше Свалки, не стремились разбогатеть за счет артефактов, и вообще ничего от этой жизни не хотели. По большому счету, это было общество ищущих убежища уголовников.
      Самым влиятельным кланом был, несомненно, «Долг». Туда шли крепкие, дисциплинированные парни, которые ставили своей задачей очищение Зоны от всякой заразы вроде мутантов и беспредельщиков. Были и другие, малочисленные кланы, каждый из которых представлял собой группу людей со сходными убеждениями. Например, охранники Кордона, клан «Чистое Небо» - преимущественно молодняк, работавший на Сидоровича в обмен на низкие цены и отсутствие внимания со стороны военных. За пределами Кордона клан не имел ни малейшего авторитета. Или анархисты из «Свободы», клан бывших одиночек, которые не представляли никакой угрозы, если их не трогать - те верили, что весь мир обязан знать и помнить о Зоне.
      О группировке «Монолит» и думать не хотелось. Это были настоящие звери, религиозные фанатики Красного Леса, культивировавшие таинственный Монолит - кусок неземной породы, по их мнению, породивший Зону и находящийся возле ЧАЭС. Полная чушь, конечно.
      Шестнадцать минут. Вдалеке показалось какое-то движение, Борланд приложился к винтовке и увидел сквозь перекрестье прицела пеший караван мародеров. Наконец-то.
      Группа одетых в черные куртки бандитов с наброшенными капюшонами двигалась к горящему джипу. Каждый был с автоматом, кто-то нес оружие в руках, у кого-то оно висело за спиной. Настоящие стервятники Зоны, ставшие во много раз опаснее из-за четкой организации, насажденной умелыми лидерами.
      Вопрос был в том, как выделить Лаваша. Борланд располагал только его фотографией, сделанной издали. Куда больше ему говорили рассказы сталкеров, давшие полный психологический портрет, который, несомненно, проявит себя и с физической стороны.
      Борланд не ошибся. Мародеры расположились вокруг джипа, и в центр вошел широкоплечий человек, на ходу убирая капюшон. К нему подбежал мародер и, присев на одно колено, поцеловал поданную руку, после чего принялся что-то объяснять.
      Не было никаких причин медлить. Борланд мягко нажал на спуск, и голова Лаваша дернулась в сторону, после чего лидер мародеров упал навзничь. Его помощники стали метаться, как тараканы, даже не позаботившись ни о собственной безопасности, ни о том, чтобы проверить, жив ли Лаваш.
      Убедившись, что его никто не засек, Борланд оставил винтовку, быстро отполз назад и бросился с холма вниз, подальше от радиоактивного хлама, расстегивая на ходу куртку. Всего в тридцати метрах от его расположения находился заранее устроенный схрон, где лежала смена одежды, включая обувь и белье. Там же находился неплохой набор сталкерского оснащения: усиленный за счет кевларовых пластин прорезиненный комбинезон, нож, пистолет «Волкер» с двумя обоймами, «Абакан» с подствольником и рюкзак, содержащий массу полезных вещей: детектор аномалий, бинокль, немного еды и пару аптечек. Борланду хватило минуты, чтобы облачиться во все новое и спрятать пропитанную радиацией одежду. Артефакты он отстегнул от пояса и бросил в рюкзак, так как Огненные Шары в борьбе с радиацией ускоряли обмен веществ, что приводило к быстрой усталости. Таскать их на себе больше не было необходимости.
      Снарядившись и бросив в рот пару таблеток от облучения, Борланд не торопясь пошел на Кордон. Он знал, что разведчики «Долга» доложат начальству о смерти Лаваша. Уже на следующий день начнется зачистка Темной Долины от мародеров. Истребить всех, конечно, не получится. Но навести порядок все же не мешало. А пока нужно было уносить отсюда ноги.
      Со стороны мародеров послышался невнятный рокот, переходящий во вполне осязаемый звук двигателя. Борланд замер, прислушиваясь, и в момент оценил степень опасности. Результаты ему настолько не понравились, что он одним прыжком скатился в овраг и затаился в обрезке гигантской трубы.
      Клан «Воины Зоны». Элита мародеров, организованная Лавашем. Особенность их состояла в том, что каждый «воин» был оснащен собственным легким мотоциклом, а также духом байкера и пониженным чувством опасности. «Долг» так и не сумел расследовать, откуда в Зоне мотоциклы, но это было прямым признаком контакта мародеров с военными. Ходили слухи, что Лаваш подсадил всех «воинов» на наркоту, что позволяло им носиться по Зоне на мотоциклах, не боясь влететь в аномалию. Вооруженные автоматами «узи», они могли одержать верх над небольшой группой сталкеров. Клан мотоциклистов стал настоящим проклятием Зоны, досаждая одиночкам Свалки и Темной Долины. Хотя «Воины Зоны» выходили на охоту крайне редко, этого было достаточно, чтобы фактически закрепить Темную Долину за мародерами.
      Борланд понимал, что «воины» ищут убийцу Лаваша. Быть может, даже весь клан. Никто не знал точно, сколько мотоциклов есть у мародеров. Но если его догадки правдивы, и за его головой направилась вся элита, то можно будет определить и общую численность «воинов». Эта мысль на секунду мелькнула у Борланда, но он отогнал ее от себя, как малозначащую. Тот, кто собственными глазами встретится с полным составом «Воинов Зоны», уже вряд ли кому расскажет.
      Борланд вжался всем телом в бетон, чувствуя головой его холод. Левее от него труба была забита комьями спрессованной земли, а под ногами застыла пленка илистой болотной жижи. Чуть подальше виднелась мутная зеленая лужа, булькающая зловонными испарениями, хотя глубина была от силы сантиметров двадцать. Это была аномалия - шипящая субстанция, которую кто-то с юмором окрестил Холодцом. Попавшее в него живое существо постепенно превращалось в дымящийся кусок обваренного мяса. И происходило это не сразу, а в течение нескольких часов. Жертва Холодца не чувствовала никакой боли, даже когда плоть начинала отваливаться от костей. Особо догадливые продавали Холодец ученым, перенося его в стеклянных банках. Ровно до того момента, как однажды в рюкзаке одного из сталкеров из-за случайного выстрела разбилась банка, полная этой дряни…
      Один из мотоциклистов проехал совсем рядом с трубой, где притаился Борланд, и сталкер, сконцентрировавшись, мысленно велел тому уезжать. Он не считал себя телепатом, но верил, что любой мысленный посыл так или иначе улавливается человеком, к которому он направлен, и есть шанс, что он повлияет на ситуацию. Мотоциклист, газанув, поехал дальше вдоль оврага. Предварительно бросив наугад гранату.
      Борланд заметил ее и в душе похвалил «воина». Что тут сказать, сталкер? Вчера ты нашел базу «грешников», потому, что ты искал. Пусть не ее, но искал. А сегодня «воин Зоны» нашел тебя. Тоже потому, что искал. Правила жизни одинаковы для всех.
      Рванувшись вперед, Борланд одним махом выскочил из трубы и распластался у противоположной ее стороны. Взрыв сотряс почву и осыпал его комьями грязи. Сверху раздались выстрелы. Да хранит вас Зона, «Воины Зоны»…
      Борланд схватил «Абакан» и открыл ответный огонь примерно по тому месту, где на секунду остановился бросивший гранату мародер. Он знал, что это самый верный способ попасть в цель. Тем не менее, «воин» дал газу и умчался прочь.
      Борланд чертыхнулся. Положение было хуже некуда. План заключался в том, что он успеет добраться до Кордона раньше, чем мародеры найдут его, и там заляжет на дно. Но теперь его засекли «воины» на средствах быстрого передвижения, а спрятаться негде, ни здесь, ни на равнине. Самым важным сейчас было выбраться из оврага, где его могут запросто забросать гранатами. Но куда? Наверху он будет доступен для обстрела практически из любого места. Рассчитывать можно только на одно - что «воины» не изменят своим привычкам и отъедут за холм для перегруппировки. «Воины» никогда не импровизировали, в отличие от Борланда. Каждый их заезд был четко выверен. Если им не удавалось обезвредить своих жертв за первый же заезд, они никогда не оглядывались, а ехали до ближайшего безопасного угла и совершали разворот для второго захода.
      Это давало Борланду несколько драгоценных секунд. Отталкиваясь ногами и цепляясь руками за корни, он выбрался наверх. Хотя вдали за холмом слышались выстрелы - наверняка шестерки Лаваша сейчас бегут сюда - вокруг не было ни души. Но сталкер понимал, что это ненадолго. В спринтерском рывке он бросился бежать по прямой в сторону Кордона. До ближайшего укрытия было слишком далеко, и он это знал. Шанс был в том, что «Воины Зоны» захотят взять его живым, если он не окажет сопротивления.
      Вот только как раз его Борланд оказать и собирался.
      Позади него взревели моторы, и Борланд прибавил ходу. Артефакты вроде Лунного Света сейчас недурно бы помогли. Когда мотоциклы приблизились, Борланд остановился, симулируя сильную усталость, повернулся и поднял «Абакан» над головой, затем демонстративно отбросил в сторону.
      «Воинов» было двое. На мощных мотоциклах, марку которых не распознал даже Борланд из-за сильно измененного внешнего вида и кучи тюнингованного железа, «воины» были одеты в мародерские куртки, а головы полностью закрывали мотоциклетные шлемы. Было бы очень кстати прочесть в глазах их намерения, но Борланд не имел такой возможности. «Воины» остановились в десяти метрах от него и нацелили стволы «узи».
      – Бензин!!! - заорал Борланд и сделал страшные глаза, после чего бросился на землю.
      Шлемы «воинов» чуть качнулись - очевидно, мотоциклисты машинально взглянули на бензобаки. Ни хрена они не сидят на наркоте, подумал Борланд. Нормальные, здравомыслящие парни. Хорошие наездники. Может, даже с семьями.
      Выхватывать пистолет Борланд умел не хуже Клинта Иствуда. Одна пуля досталась первому «воину», еще две второму, еще две - снова первому. Пистолет заклинило. Нет, ну ты только посмотри.
      Одна из пуль попала первому «воину» в шею, он что-то захрипел и упал замертво. Второму достались обе в грудь. Он зашатался, выронил «узи», но даже не свалился с мотоцикла.
      «Бронежилет», - понял Борланд. Подбросив свое тело на ноги, подобно пружине, он вихрем пронесся к «воину» и сбил его в прыжке ногой, как в какой-то старой компьютерной игре.
      Секунда - и в руке Борланда оказался нож, который мгновенно оборвал жизнь мародера. Очистить нож, воткнув его в землю, отправить его в ножны, схватить «узи», сорвать с трупа запасные обоймы - еще три секунды. Борланд оседлал мотоцикл со все еще работающим мотором и помчался дальше к Кордону. Он знал, что до безопасной точки ехать не больше минуты. Мародеры на Кордон не суются. Слишком уж много там вольных сталкеров и боевиков из клана «Чистое небо». Да и не любят мародеры рисковать без причины.
      Стрельба за холмом продолжалась, но ближе не становилась - похоже, шестерки Лаваша даже не думают преследовать его. Объяснение пришло сразу в тот момент, когда звуки мародерских «калашей» были разбавлены выстрелами штурмовых «громов». Борланд даже позволил себе широкую ухмылку. Похоже, что «долговцы» все же решили прикрыть его хотя бы от пеших мародеров, заметив атаку «Воинов Зоны» и догадавшись, что их благодетелю Борланду в одиночку придется совсем туго. В «Долге» долги отдают.
      «Сталкер! Вступи в «Долг»! Помоги мирным людям!» - восторженно подумал Борланд. Его настроение стремительно поднималось. Неплохая речевка, нужно будет предложить ее «долговцам» для пропаганды.
      Борланд проезжал узкий участок между двумя холмами, когда слева и справа раздался треск двигателей. С обеих сторон взлетело по два мотоциклиста. Четверо «воинов Зоны», всадников Апокалипсиса, пролетели над Борландом, осыпав его градом пуль, которые почти достигли цели. Почти, но все же не достигли. Стреляли на упреждение, пули разрывали землю, помечая смертельную линию фонтанами почвы, которые рисовали в голове Борланда оптимальную траекторию. Достойное испытание для достойного гонщика. Дернуться с мотоциклом в сторону, тут же переместить вес тела на другую, несколько раз сбросить и прибавить скорость, и все за полторы секунды - обычный человек успел бы допустить несколько десятков ошибок, каждая из которых оказалась бы роковой. Но обычный человек не проходит серию жестких тренировок с участием мотоциклов и спорт-каров, не участвует в стрит-рейсинге на улицах ночного Киева по встречной полосе, не гоняет на мотоцикле в полночь по прериям с выключенными фарами. И не попадает под обстрел четырех стволов одновременно.
      Свист пуль прекратился. Борланд выиграл второй заезд. Времени на третий у «воинов» не осталось, подумал он почти злорадно.
      Злорадство было преждевременным. Мягко приземлившись на землю, «Воины Зоны» сразу же развернулись и помчались в погоню. Об этом красноречиво свидетельствовали звуки колес на почве и нарастающих оборотов двигателя. Проклиная железного коня за отсутствие зеркала заднего вида, Борланд рискнул слегка притормозить и на миг обернуться через плечо. Погоня была метрах в тридцати сзади. Слишком много для стрельбы с одной руки в движении, но чем черт не шутит. В четыре ствола запросто могут и положить.
      Одинокий шлагбаум, служащий границей между Свалкой и Кордоном, уже виднелся вдали, как на дороге возник небольшой вихрь из зеленой листвы. Новая аномалия с присущей Зоны коварством появилась на этом месте всего час назад, поскольку Борланд утром ее не видел. Будь он пешком и без хвоста за спиной, запросто обошел бы по десятиметровой дуге, и дело с концом. Мог бы обнаружить и сейчас, будь аномалия взрослой и большой в размерах. Теперь же он заметил ее слишком поздно. Когда Борланд приготовился резко повернуть влево, хоть это и было чревато падением с мотоцикла, то почувствовал сильный удар в спину. В обычных условиях пуля из «узи» прошивает человека навылет, но, пущенная в движении и вдогонку движущейся цели, она потеряла начальную энергию. К тому же между летящей смертью и телом сталкера были рюкзак и укрепленный комбинезон.
      И все же толчок немного ошеломил сталкера. Пропустив момент для относительно безопасного объезда аномалии, Борланду ничего не оставалось, кроме как вывернуть вправо, прямо на пологий холм, за которым находилось кладбище автомобилей.
      Взлетая по холму, Борланд увидел прямо перед собой старую, проржавевшую обзорную вышку, стоявшую у въезда. Будь траектория движения чуть иной, можно было бы приземлиться на протоптанную тропинку между тлеющими остовами грузовиков, доехать до противоположного конца огороженного кладбища и там, бросив мотоцикл, перелезть через забор и скрыться. Но вышка рушила все планы сталкера, которых оставалось не так уж и много в его запасе. С досадным криком выпустив руль, Борланд врезался в перила вышки, ухватившись за них и ударившись щекой так, что чуть не вылетели все зубы. Мотоцикл пролетел под ним и упал на бок, взъерошив мелкие камни и перекувырнувшись несколько раз.
      Вися на одной руке, Борланд с утробным скрежетом развернулся лицом к преследователям. «Узи» все еще болтался на его шее, так что для боевой позиции было достаточно схватить рукоятку. Из преследователей только один последовал за Борландом, выбрав куда более безопасную траекторию. Хотя «воину Зоны» это помогло не сильно. Нажав на курок, Борланд выпустил с десяток пуль в шлем летящего мародера, после чего быстро подтянулся и перевалил свое тело за перила вышки.
      Уткнувшись лицом в металл, он позволил себе на пять секунд полностью расслабиться. Ему было это нужно. Он слышал, как убитый им «воин» ударился о землю, как взревели моторы мотоциклов трех оставшихся элитных мародеров. Сейчас они наверняка кружат под вышкой, вырабатывая план действий. Времени и возможностей у них на это было гораздо больше, чем у него самого. Моторы заглохли и наступила тишина.
      Кладбище автомобилей по сравнению с остальной Свалкой находилось в неглубокой низине. Прыжок с холма на мотоцикле тоже дал Борланду несколько лишних метров. Это и позволило ему долететь до обзорного пункта, который располагался на высоте в десять метров над землей. В противном случае он врезался бы в широкий железный столб, переломав все кости и мешком сползя к ногам преследователей. Хотя сейчас его положение было ненамного лучшим. Лестница на вышку давно отломалась, оставив торчать острые ржавые куски металла и пятна облупившейся краски. Спуститься с вышки вниз даже в мирное время было никак невозможно. Может, Борланд и нашел бы способ, если бы снизу на него не смотрели три автоматных дула.
      Пять секунд прошли. Борланд по очереди пошевелил всеми мышцами, убедившись, что у него ничего не сломано. Затем стал аккуратно менять позу, и как раз вовремя. Снизу вжикнула пуля, заставив Борланда машинально отдернуть руку. Будь у «Воинов Зоны» автоматы «Акм 74/2», местная разновидность «калашей», то приключения можно было бы считать законченными. Но пули из «узи» не могли пробить металлический пол вышки. Борланд быстро лег на спину, прямо на рюкзак, и попытался соприкасаться с полом как можно меньшей площадью тела.
      Положение его на первый взгляд казалось безвыходным. На второй тоже, что для Борланда означало безвыходным вообще. Ни с кем связаться и попросить помощи он не мог. Да и никто из вольных сталкеров не сунется на Свалку во время рейдов «Воинов Зоны». Граната сейчас пришлась бы очень даже вовремя, но гранат тоже не было. Только «узи», который Борланд быстро перезарядил обоймой, снятой с тела убитого ранее мародера. Отстрелянную обойму он сначала решил кинуть вниз - пусть решат, что это граната - но передумал. Ничего бы он этим не выиграл, только бы убедил бандитов в собственной уязвимости.
      Можно броситься вниз с громким ревом: «Я Черный Плащ!», сделав ставку на психическую атаку, и молиться, что падение будет стоить ему всего одной сломанной ноги, а не двух, и что комбинезон выдержит три выпущенных обоймы в грудь и оставит достаточно самообладания, чтобы убить трех соперников за секунду. Борланд даже позволил себе улыбнуться, представив, как он летит с вышки на нацеленные на него стволы, оседая в памяти преследователей на долгие годы, являясь к ним в ночных кошмарах уже после того, как они его убьют.
      Но могло быть и так, что мародеры спят как младенцы и никакие кошмары их не мучают. Да и помирать тоже не хотелось. Так что нужен был новый план. Единственное, что оставалось Борланду, это уповать на какой-нибудь из отрядов «Долга», спешащий на выручку, если таковые были. Быть может, удастся обнаружить на горизонте хотя бы одного «долговца», привлечь его внимание короткими очередями из «узи», стреляя в его сторону, и надеяться, что он, вопреки уставу, не заляжет в засаде, а прибежит разобраться с мародерами и в одиночку расправится с тремя мобильными элитными бойцами. Два часа назад, в своем убежище на Агропроме, Борланд бы только врезал от души любому, кто предложил бы ему такой план. Здесь же, на вышке, под огнем трех стервятников из Темной Долины, все средства казались хороши.
      Бинокль находился в рюкзаке, на котором лежал Борланд, и для того, чтобы извлечь его оттуда, потребовалось бы достаточно много движений, любое из которых могло стоить сталкеру жизни или отстрелянной конечности. Поэтому он ограничился визуальным осмотром окружающей местности. И очень быстро нашел то, что искал.
      На одном из пригорков показалась чья-то фигура, приближавшаяся спокойным шагом. Борланд не видел лица, закрытого капюшоном, но распознал простейшую куртку сталкера, из тех, что не давали вообще никакой боевой либо радиоактивной защиты и выполняли сугубо декоративную функцию. Не состыковываясь с мечтой Борланда, пришелец не имел при себе ракетно-зенитного комплекса, так что при всем желании помочь сталкеру на вышке он не мог. Если к тому же допустить, что он еще и дурак, то вполне возможно, что ему удастся отвлечь на себя внимание мародеров и дать Борланду шанс предпринять что-нибудь. Судя по отсутствию выстрелов внизу, незнакомца еще не заметили. Но Борланд уже был уверен, что незнакомец заметил их.
      Человек остановился. Медленно сунул руку в карман и вытащил гранату. Борланду он уже начинал нравиться. Но то, что он сделал дальше, Борланд понять затруднялся. Человек достал из другого кармана что-то напоминающее огромный кусок фольги, перемешанной с блестящей проволокой, и протолкнул туда гранату, как в тесто. Выдернув напоследок чеку, он размахнулся и бросил предмет к подножию вышки.
      Мародеры издали заглушенные шлемом звуки, и кто-то попытался завести мотор мотоцикла. Борланд приготовился к взрыву, и через три секунды он произошел. Хотя совершенно не так, как сталкер мог предугадать. Если Борланд и представлял себе детонацию тонны тротила, то, судя по ощущениям, это была именно она. Он неимоверного грохота сталкер оглох на несколько секунд. В одно мгновение его опалило раскаленным воздухом, волосы на голове встали дыбом, вышку тряхнуло, как при хорошем землетрясении, и Борланда подбросило на метр. Затем по очереди прогремело пять взрывов поменьше - это взорвались бензобаки всех мотоциклов, находящихся внизу. Когда все стихло, Борланд взглянул вниз, протирая глаза.
      Пожухлая трава на кладбище автомобилей выгорела полностью. Остовы машин, выдержавшие до этого множество выбросов, спокойно перенесли взрыв. Чего нельзя было сказать о «Воинах Зоны», чьи тела в нелепых позах распластались внизу.
      Незнакомец медленно подошел к вышке. Похоже, его собственная граната на нем никак не отразилась. Он снял капюшон и посмотрел прямо на Борланда.
      Порядком потрепанный, оцарапанный, перепачканный сажей Борланд встретился с необыкновенно ясным и не замутненным пагубными пристрастиями взглядом уверенного в себе мужчины. Хотя он был явно младше Борланда.
      – Все нормально? - спросил незнакомец.
      – Вполне, - ответил Борланд. - Кто ты?
      – Меня зовут Марк, - просто ответил сталкер.
      – Очень приятно. Борланд.
      – Сам спустишься? - спросил человек.
      – А есть альтернатива? - хохотнул Борланд, и тут же услышал звук новых мотоциклов.
      Проклятье! Неужели эти гады никогда не закончатся?! Незнакомец, назвавшийся Марком, тоже услышал звук и быстро зашагал в центр кладбища. Борланд заметил, что никакого наружного оружия на нем не было.
      – Эй! - позвал он, стаскивая с себя «узи».
      Марк посмотрел вверх и поймал брошенный ему автомат.
      – Сам как будешь? - спросил он.
      Борланд показал ему знак о’кей. Марк кивнул и скрылся среди грузовиков.
      Сталкер снова лег на горячие металлические пластины и замер. Спустя минуту к кладбищу подъехали новые «воины». Судя по звуку, их было двое. Борланд осторожно высунул голову и увидел, как они о чем-то переговариваются. Затем один, дав газу, медленно поехал между грузовиков, а второй остался под вышкой.
      Это Борланду не понравилось. Если Марк и завалит первого «воина», то второй попросту закидает его гранатами, или, что еще хуже, вызовет помощь по рации, но тогда уже сюда нагрянет вся Темная Долина. Хотя по тому, что стрельба в районе смерти Лаваша прекратилась, можно предположить, что «долговцы» оттеснили мародеров назад.
      Аккуратно встав в полный рост и взглянув еще ниже, Борланд обнаружил то, что придало ему уверенности. Взрывом, который устроил Марк, немного деформировало боковую поверхность металлического столба, на котором находилась вышка. Выдранные куски железа и вмятины были как раз тем, что привлекало Борланда в его паркурную молодость. Ему приходилось штурмовать и более сложные стены. И, хотя сталкер уже лет пять как завязал с паркуром, имело смысл проверить свои навыки.
      Осмотреть траекторию взглядом опытного трейсера, выработать план - все заняло считанные мгновения. Оттолкнувшись, Борланд схватился за перила и сиганул через них колесом, описав военными ботинками почти правильную полуокружность в воздухе по вертикали. Отпустив перила, он пролетел около полутора метров и поравнялся с нижней поверхностью обзорной площадки. Крепкие пальцы ухватились за острый край, и сталкера по инерции бросило вперед. Борланд мгновенно вцепился в ржавый выступ, на котором когда-то крепилась лестница, и стабилизировал ногами толчок о столб. Обзорная площадка осталась в метре над его головой. Повиснув на руках, Борланд приметил отверстие на столбе еще в паре метров внизу и позволил гравитации перенести его туда. Натренированный глаз и гибкая кисть не промахнулись мимо отверстия. Сбрасывая ускорение свободного падения, сталкер транзитом через две вмятины и один искореженный выступ добрался до самого низа. Оттолкнувшись от столба, Борланд приземлился прямехонько на спину мотоциклиста.
      Оба упали. Борланду моментально выхватил нож, но получил ребром ладони по шее и свалился ни землю. «Воин» вскочил на ноги и направил «узи» на Борланда. Сталкер ногой отпихнул автомат в сторону, затем извернулся и полоснул ножом по голени. Фигура в шлеме издала невнятный звук, и второй удар Борланд получил уже ногой по уху. В голове зазвенело, Борланд упал лицом вниз и вслепую выбросил ногу, ударив мародера в колено. Когда тот упал, сталкер молниеносно всадил нож ему в бицепс и провернул. Шлем не мог заглушить крика, Борланд вскочил на спину поверженному врагу и через пять секунд все было кончено.
      Выстрелов из «узи» не было слышно. Борланд взял автомат убитого мародера и короткими перебежками стал пробираться в глубь кладбища. Рокот мотоцикла второго «воина» был тихим. Осторожно выглянув из-за красного обшарпанного автобуса, Борланд заметил мотоцикл, стоящий посередине тропы. Мародера нигде не было видно. Борланд не знал, мог ли напарник убитого «воина» услышать шум схватки.
      Пройдя еще немного вперед, Борланд заглянул за угол и на него сверху тут же навалился кто-то очень ловкий. «Мать твою, да что ж мы, как обезьяны воюем!» - подумал сталкер, уронив автомат и пытаясь сбросить с себя нападающего, который обхватил его ногами за пояс и душил. Борланд знал, что ни в коем случае нельзя падать. Прикосновение мотоциклетного шлема к его затылку не оставляло сомнений относительно происхождения агрессора. Нога мародера не давала вытянуть нож. С трудом пройдя по тропе, Борланд добрел до развалин вертолета с безвольно обвисшими лопастями в поисках хоть чего-то острого. Дышать становилось не то чтобы трудно, а просто невозможно.
      На вершине вертолета показалась фигура Марка с мародерским автоматом в руках. Борланд готов был поклясться, что над его головой витал ангельский ореол, так как помощь ангела-хранителя сейчас бы очень пригодилась. Марк на секунду прицелился и Борланд решил, что божественная автоматная очередь сейчас изрешетит с мародером их обоих.
      Марк решил иначе. Дослав патрон, он вытащил обойму, позволив ей упасть на крышу вертолета и, пару раз подпрыгнув, зарыться в пепел. Правильно, дружище, подумал Борланд. Спасать заложника автоматной очередью ничем не лучше, чем сразу пристрелить его, чтобы не мучился. Вопрос лишь в том, как именно выстрелить. Единственный возможный вариант, который так часто показывают в боевиках класса B - это меткий хедшот. Но пуля запросто могла лишь скользнуть по шлему мародера и отрикошетить в Борланда.
      Марк сделал прыжок и приземлился на лопасть, затрещавшую и прогнувшуюся под ним на полметра. Получив от нее дополнительную энергию, он прыгнул снова, пролетел над почти обессилевшим Борландом и всадил единственную оставшуюся в стволе «узи» пулю прямо в голову мародера, сверху вниз.
      Сталкер спружинил ногами о землю, полы его куртки изящно взвились и опустились снова. Но ни Борланд, ни мародер этого уже не видели. Последний «воин Зоны» кульком свалился на выгоревшую траву.
      Марк и Борланд повернулись лицом друг к другу. Тело общего врага разделяло двух сталкеров, но их взгляды установили прочный взаимный контакт.
      – Спасибо, - сказал Борланд, растирая шею.
      Марк слегка кивнул в ответ.
      Без лишних слов сталкеры покинули кладбище автомобилей, оставив Зоне заботу о павших в этот день. Они знали, что мутировавшие кабаны, чернобыльские собаки и прожорливая почва примут новые жертвоприношения, и к завтрашнему дню Свалка будет готова к новым.
      А далеко в космических глубинах на своих шаловливых детей смотрело печальное Солнце, с неизменной любовью озаряя всех без разбору бесплатным и живительным светом.
 

 

План

 
      Шествие продолжалось недолго. Борланд за последние пять минут перебрал в уме десятки самых невероятных вариантов того, кем мог быть его спутник и чем занимался на Свалке. Ни один его не удовлетворил.
      – Друг любезный, ты куда идешь? - прервал он молчание.
      Марк впервые с момента окончания боя взглянул ему в глаза.
      – Хочу подальше убраться оттуда, - ответил он.
      – Это похвально. Но видишь ли, какая неувязочка… - продолжил опытный сталкер, придавив ногой листок на земле. - Я, как ты понимаешь, нахожусь в процессе отхода после трудного дела. Я рад, что ты не спросил, какого именно. И что помог стряхнуть с себя бравых байкеров. За это спасибо. Вот только шастать за мной по пятам не следует.
      Марк пристально смотрел на него.
      – Не хотел, чтобы с тобой что-то случилось, - ответил он.
      – Со мной? Ну, спасибо, конечно, - Борланд наклонил голову и усмехнулся. - Видать, я забыл отплатить за помощь хабаром. Виноват, ты уж прости. Так уж вышло, что подумалось мне, что такому молодцу, как ты, не нужны артефакты. Раз ошибался, не гневись.
      Он стянул с себя рюкзак и вытащил два Огненных Шара.
      – Мне не нужно, - сказал Марк, и Борланд тут же кинул артефакты обратно в рюкзак.
      – Я другого ответа и не ждал, - сказал он, забрасывая рюкзак за плечо. - Ну, говори прямо. Я что-то тебе должен?
      – Нет.
      – Вот и отлично. А теперь… - Борланд наклонил лицо вплотную к лицу Марка и отчетливо произнес:
      – Не ходи за мной.
      Развернувшись, он быстрым шагом направился к Агропрому.
      – Подожди, - услышал он и снова повернулся к Марку, придав себе властное и суровое выражение.
      – Что тебе нужно?! - рявкнул он.
      Марк внимательно посмотрел на него.
      Он знал, что за последние сутки стал одной из главных тем для обсуждения на Кордоне. Но его это мало интересовало. Куда важнее было то, что он сумел более-менее оценить возможности сталкеров, не заходящих никогда дальше Свалки. Ни один из них ему не подходил. Ни проводники, ни новички, ни одиночки, ни клановцы.
      А Борланд был как раз подходящим человеком для того, что задумал Марк.
      – Мне нужно в центр Зоны, - признался он. - Один я не доберусь. Хочешь, пойдем вместе.
      Наступило напряженное молчание. Борланд осторожно приблизился.
      – В центр, говоришь? - сказал он задумчиво. - Это интересно. Только скажи мне, зачем…
      Прервав фразу на середине, он резким выпадом ударил Марка в солнечное сплетение. Тот резко выдохнул и согнулся, Борланд повалил его на землю и прижал к траве.
      – Вот оно что, - произнес он жестко. - В центр Зоны мы хотим, ммм? Помощников себе нанимаем, значит.
      Марк ничего не отвечал, только хватал ртом воздух, пытаясь вырваться из цепких рук.
      – И как я сразу не сообразил, - продолжал Борланд. - Ты, зараза, следил за мной. Позволь, угадаю. Ты в Зоне максимум неделю, так? Ни один сталкер, кроме самых полных идиотов, не предложит незнакомому человеку идти вместе в глубь Зоны. Не будет бродить без оружия. И не станет навязываться в сопровождающие.
      Он еще сильнее прижал Марка к земле и добавил:
      – Убивать ты научился. Гранату запихнул в артефакт и радуешься. Только в мозгах у тебя по-прежнему розовые слоники летают. Запомни, щенок: никогда не считай себя умнее других. Плохо кончится.
      В этот момент Марк резко дернулся. Хватка Борланда ослабла, и Марк, высвободив руку, ударил его в нос, на мгновение ошеломив сталкера. Затем последовал удар в подбородок такой силы, что у Борланда заплясали круги перед глазами. Спустя секунду он обнаружил, что сидит на земле и смотрит в дуло пистолета.
      – Я не хожу в Зону без оружия, - сказал Марк.
      Борланд скосил глаза на ствол.
      – Фора-12. Где ты такой раздобыл? Новичкам подобные игрушки не дают. Прибил кого-нибудь?
      – Это оружие раненого сталкера, которому оно больше не нужно, - ответил Марк.
      – Считай, что я поверил. Но ты прав, мне до этого дела нет.
      – Ты тоже кое в чем прав. Я действительно всего неделю в Зоне, - сказал Марк, опуская пистолет. - Но мне очень нужно к центру. Я не знаю, кому можно это предлагать, а кому нет, местные правила усвоил плохо. И решил быть с тобой честным.
      – Честным, - повторил Борланд, поднимаясь с земли. - Тогда и я тебе честно отвечу. Возвращайся на Кордон, проведи пару вечеров в компании толковых людей. Тех, которые расскажут тебе в подробностях, что такое Зона и почему никому не удавалось забраться дальше Красного Леса. А потом продавай все, что у тебя купят, и убирайся к чертям домой, к горячему кофе и теплой постели. Этот совет бесплатный, но стоит дорого.
      Марк на мгновение покраснел.
      – Напрасно ты говоришь это, - сказал он. - Я понимаю, что выгляжу наивным. Но я знаю, о чем говорю. Если пойдешь со мной, сам убедишься, что мы с тобой хотим одного и того же, и в этом близки.
      – Ты даже не представляешь, насколько, - процедил Борланд и резко присел. Быстро сбив Марка подсечкой, он выхватил у него Фору-12 и отпрыгнул на два шага назад.
      – Вот теперь мы с тобой очень даже далеки, - сказал он, пока Марк оправлялся после падения. - Поскольку ты моему совету не внял, жить тебе осталось немного. Зона об этом позаботится. А пистолет тебе ни к чему. Нужно знать, когда можно пользоваться оружием, а когда нет. Всего хорошего.
      – Я знаю, как пройти через Заслон, - сказал Марк. Борланд прищурился.
      – Заслон? - переспросил он. - Мы уже новое слово выучили? Тогда почему ты не повелитель мира? А то, знаешь ли, не особо похож.
      – Твой детектор аномалий включен? - спросил Марк.
      – Нет, - Борланд вспомнил, что выключил всю технику перед тем, как складировать ее в схроне, тем более, что в пределах Свалки определял все аномалии на глаз. - А что?
      – Включи его.
      – Зачем?
      – Увидишь, кто из нас наивен, - ответил Марк серьезно.
      Борланд хмыкнул, вытащил детектор и нажал на кнопку. Громкий треск и мигающая лампочка чуть не заставили его уронить прибор в траву.
      – Какого черта?! - спросил он, водя детектором по сторонам, затем остановив его напротив Марка. - Ты?!
      Марк какое-то время смотрел на Борланда, затем стащил с себя рюкзак. Расстегнул лямки, раскрыл молнию и показал собеседнику содержимое.
      Борланд заглянул в рюкзак и потерял дар речи. Он был полностью набит самыми разнообразными артефактами. Начиная с простейших Колючек и Медуз, продолжая безумно дорогими Ночными Звездами и заканчивая совершенно неизвестными Борланду образованиями. Интуиция подсказывала ему, что он нашел причину тревоги детектора.
      – Где ты это взял? - спросил Борланд и тут же догадался. - Это из-за Заслона?
      Марк кивнул.
      – Ты там был? - спросил сталкер.
      – Нет, - ответил Марк. - Но это оттуда. Ты можешь получить во много раз больше. Все, что от тебя требуется - это помочь мне дойти до Заслона.
      Борланд несколько раз покивал головой и, закрыв рюкзак, отбросил его в сторону.
      – Встать, руки за голову и повернуться, - приказал он, целясь из «форы» в голову Марка.
      Молодой сталкер изменился в лице.
      – Что это значит? - спросил он.
      – Не зли меня, малыш, - ответил Борланд с усталостью в голосе. - Сейчас мы с тобой пробежимся в темпе вальса до бара, и там Сидорович с тобой потолкует по душам. Кто ты, откуда, зачем и почему. Извини, но ты больно уж странный для этого места. На Большой Земле таких, как ты, было полно, вот я от них и сбежал сюда. А в Зоне странностей и так хватает, чтобы я терпел новые. Встать!
      Марк медленно поднял руки и перевел взгляд правее. Не успел Борланд почувствовать малейшее движение сзади, как послышался щелчок затвора.
      – Брось оружие, - сказал неизвестный.
      Борланд послушно разжал пальцы и уронил пистолет в траву. Знай он точно, что имеет дело с двумя зелеными юнцами, то быстро нашел бы способ переломить ситуацию. Но неожиданностей для одного дня было слишком уж много, чтобы и дальше навязывать правила игры.
      Повернувшись, Борланд увидел перед собой совсем юного парня без опознавательных знаков какого-либо клана и с хищным лицом, принявшего позу, которую он, очевидно, считал устрашающей. Ну точно любитель страйкбола в первом раунде. Вот только автомат был самым настоящим.
      – Я надеюсь, хоть ты в своем рюкзаке никаких сюрпризов не приволок? - спросил Борланд.
      – В сторону, - коротко процедил Орех, поводя стволом.
      Борланд спокойно сделал несколько шагов и лег на траву, довольно выдохнув и уставившись безучастным взглядом в небо, приняв безмятежный вид счастливого туриста.
      Орех на мгновение смутился и перевел взгляд на Марка.
      – Ты цел? - спросил он с легкой ноткой волнения.
      Марк встал на ноги, поднял рюкзак и оружие. Затем улыбнулся.
      – Спасибо, Орех, - сказал он и, бросив на Борланда взгляд, добавил: - Пойдем отсюда.
      – А с этим что? - спросил Орех, дернув головой в сторону лежащего сталкера.
      Борланд усилием воли подавил приступ хохота, но не подал виду.
      – А с этим ничего, - вздохнул Марк, набрасывая лямки рюкзака на плечи. - У каждого свой путь.
      – Далеко собрались, молодежь? - повел бровью Борланд, не вставая с травы.
      – Заткнись! - проревел Орех, снова нацеливаясь на него автоматом.
      – Вы хоть понимаете, что вам теперь на Кордон соваться нельзя? - продолжал Борланд, полностью игнорируя оружие. - Вас там в асфальт закатают.
      – В Зоне нет асфальта, - сказал многозначительно Марк.
      – А мы для такого случая завезем.
      – Удачи тебе, сталкер.
      – Вы что, в самом деле в центр Зоны собрались? - в голосе Борланда послышались новые нотки, которые не ускользнули от Марка.
      Орех заерзал и умоляюще посмотрел на товарища.
      – В центр? Марк, дружище, возьми меня с собой, прошу тебя!
      – Правильно! - тыкнул пальцем Борланд. - Вдвоем идите!
      Но его сомнения стали уже слишком очевидными. Орех открыл рот, и Марк остановил новоявленного помощника взмахом руки. Затем подошел к Борланду, который смотрел на него с издевательским видом.
      – Что? - спросил Борланд. - Стукнешь меня? Ладно, черт с тобой, убирайся своей дорогой. Считай, мы с тобой друг друга никогда не видели.
      – Что возвращает нас к началу беседы, - сказал Марк, глядя в глаза.
      Борланд замер на мгновение и расхохотался.
      – Нет, парень, ну ты мне определенно нравишься! - произнес он. - Я почти верю, что ты всего-навсего обычный сталкер с необычными знаниями.
      – Так и есть, - ответил Марк.
      – Ну, теперь точно верю.
      Борланд сплюнул под ноги и протянул руку.
      – Мир, брат?
      – Мир, - ответил Марк, отвечая на рукопожатие.
      Орех опустил ствол, все еще ожидая подвоха, которого не последовало.
      – Да расслабься ты, парнишка, - подмигнул ему Борланд, отпуская руку Марка. - Сработал ты хорошо. Как подкрался?
      – Это я умею, - зарделся Орех. - В деревне свободного времени много, вот и научился.
      – Орех, да? Я правильно понял?
      – Правильно, - разошелся в улыбке парень.
      – Молодец. А ты, сталкер… - Борланд снова повернулся к Марку и изучающе оглядел его с головы до ног. - Сам понимаешь, не в Орехе дело, и не в оружии.
      – Я понимаю, - ответил Марк.
      – Все было иначе, пока до меня не дошло, что ты никому вреда не желаешь.
      – Никому, - подтвердил Марк.
      – Ну, давай коротко о деле. К центру Зоны? Чем черт не шутит, почему бы и нет? Каков план?
      Марк понял, что дело сделано. Сталкер присел, взял ветку и начал рисовать на свободном от травы участке почвы.
      – Смотрите сюда, - сказал он.
      Борланд и Орех подошли и расположились рядом по сторонам.
      – Мы находимся здесь, - начал он, начертив веткой правильный круг. - Это Свалка. К югу от нас Кордон. Слева Агропром, справа Темная Долина. Севернее находится Бар, левее от него Дикая Территория и озеро Янтарь.
      Орех молча кивал, наблюдая за описанием. Марк повел несколько прямых линий, помечая нужные направления, и продолжил:
      – До этого момента проблем нет. Севернее Бара располагается военная зона.
      – Милитари уже не военная зона, - вставил Борланд. - А намного хуже.
      – Твоя помощь понадобится, чтобы пройти дальше через Милитари к Красному Лесу, - пояснил Марк. - Далее мы выйдем к Заслону, закрывающему вход на Припять.
      – Допустим, - сказал Борланд.
      – И после этого я полностью обезврежу Заслон, - добавил Марк.
      – Каким образом?
      – Вот это вторая сложная часть плана. Я достоверно знаю, как можно пройти через Заслон, но мне понадобятся некоторые научные труды.
      – Какие труды? - спросил Борланд.
      – Я не знаю точно, как они выглядят, но точно определю это, когда увижу. Вероятно, это части одного глобального научного отчета.
      – И где они располагаются?
      – Здесь, в Зоне. Если точнее - в каждой из научных лабораторий.
      Борланд напрягся, хотел что-то сказать, но передумал.
      – Дальше, - сказал он.
      – Нас интересуют лаборатории X-17 на Агропроме, - Марк обозначил точку на почве, - X-18 в Темной Долине, - ветка вонзилась в землю еще раз, - и X-16 на озере Янтарь, - ветка поставила последнюю точку.
      Орех с шумом втянул воздух.
      – Дела, однако, - сказал он, рассматривая импровизированную схему.
      – Про X-17 знаю, - произнес Борланд. - Легендарные подземелья Агропрома. Даже один раз туда спускался. Остальные для меня новость.
      – Поверь мне, они существуют, - заверил его Марк.
      – Значит, нам придется обойти все без исключения места в Зоне, - подвел итог Борланд.
      – Совершенно верно, - подтвердил Марк.
      – И затем ты сможешь снять Заслон.
      – Да.
      – И что потом?
      Марк взглянул на него и усмехнулся.
      – Если все получится, то откроется выход дальше на север, в Припять, - ответил он. - Если нет, то мы, по крайней мере, об этом узнаем.
      – И ты пойдешь в Припять? - спросил Орех.
      – После Заслона любые наши договоренности теряют вес, - сказал Марк. - Я могу пойти в Припять, если получится. Вы тоже можете пойти. Но решать этот вопрос сейчас я не стану. Речь идет только о снятии Заслона.
      – Откуда тебе все это известно? - спросил Борланд. - Ты из ученых?
      – Да, раньше был.
      – Бывший ученый, - хмыкнул Борланд. - Я еще понимаю, бывший военный. Но бывший ученый - это пять баллов. Таких у нас еще не водилось.
      – Считай, что я буду первым.
      Борланд прикинул правдоподобность легенды, и понял, что, как ни удивительно, но придраться действительно не к чему. Все, что находится в Зоне, так или иначе создано людьми, либо является следствием их деятельности. Логично, что в мире хватает как хранителей секретов, так и жаждущих их разузнать.
      – Ты не будешь сильно возражать, если я время от времени буду тебя спрашивать, на кого ты работаешь? - задал Борланд вопрос, крутящийся в его голове.
      – Не буду, - ответил Марк, вставая и стирая схему ногой. - Потому, что каждый раз я буду отвечать тебе «ни на кого».
      – Тогда хотя бы скажи, зачем тебе все это нужно.
      – Я просто хочу знать, что происходит, - сказал Марк.
      – И для этого пришел в Зону.
      – Да.
      – Видимо, для тебя это значит много, если ты так хорошо подготовился и настолько упорствуешь.
      – Очень много, - сказал Марк.
      Борланд взглянул на заходящее Солнце.
      – Вечер, - констатировал он и спросил: - Когда выходим?
      – Завтра, - сказал Марк. - Начнем с X-17. Она ближе всех.
      – Меня устраивает, - торопливо вставил Орех и с боязнью взглянул на Марка. - Я же иду с тобой, верно?
      Марк доброжелательно кивнул.
      – Если ты хочешь, - ответил он.
      Орех преобразился.
      – Друг, я за тебя жизнь отдам! - торжественно провозгласил он и для пущей убедительности стукнул себя кулаком в грудь.
      – Погоди жизнь отдавать, она тебе еще пригодится, - сказал Борланд. - Марк, если ты принимаешь в команду Ореха, то это твое право. А теперь я должен заявить, что это последний твой поступок, не согласованный со мной. Если ты берешь меня фактически на роль проводника, то я отныне становлюсь главным в команде.
      – Разумеется, - склонил голову Марк.
      – Если вдруг кто-то понимает слово «главный» по-своему, я позволю себе разъяснить. Я даю указания, а вы их исполняете. Не спрашивая, зачем. Если кто ослушается - я в лучшем случае буду бить, и, может быть, даже ногами. Я человек нервный. В худшем - наше соглашение частично разрывается. Это означает, что провинившийся будет мне по-прежнему должен, в то время как я не буду ему должен ничего. Ясно?
      – Да, да, понятно, - ответил Орех, немного смутившись.
      – Согласен, - сказал Марк.
      – Отлично, - Борланд секунду подумал и продолжил:
      – Теперь давайте определимся, кто чего хочет. Куда идешь ты, - он обратился к Марку, - мне неважно. Я склонен считать, что Заслон не просто так мешает тебе спать по ночам, так что если его и возможно снять вообще, и если ты это сделаешь, то это означает одно - у тебя есть свои интересы в северных от Заслона районах, куда пока ни один человек с момента взрыва не добрался. Теперь ты, Орех. Чего ты хочешь?
      – Я сталкер, - ответил Орех. - И хочу изучить Зону.
      – Все с тобой понятно. Ну, а вот чего хочу я. Во-первых, если Заслон будет снят, я хочу это видеть. Во-вторых, я хочу пройти дальше. Но этого, как я понимаю, мне гарантировать никто не может, так что это не условие, а так, информация к размышлению. Времени на распитие бутылки, чтобы узнать друг друга лучше, у нас нет, да я и сам пойму, кто чего стоит, в первом же совместном бою. Так что будьте готовы к тому, что нам придется повоевать. И третье. Я хочу хороший хабар.
      – Он будет, - сказал Марк.
      – Не сомневаюсь, так как после Заслона хабаром станет любая фиговина, которой не найти в южных районах. Но я не об этом, - уточнил Борланд. - Я хочу артефакты. Настоящие, с уникальными свойствами, дорогие. Чтобы душа плясала. Чтобы можно было их продать, либо употребить в личных нуждах.
      – Ты получишь во много раз больше того, что видел в моем рюкзаке, - сказал Марк.
      – Малыш, ты с поразительной точностью улавливаешь мои мысли, - сказал Борланд. - Вам с Орехом нужно будет добыть себе нормальное снаряжение. Оружие я предоставлю - хорошее, проверенное, пристрелянное. Если понадобится, выменяй хлам в своем рюкзаке, только не переусердствуй с редкими образцами. Но чтобы завтра вы оба стояли на границе с Кордоном в полной боевой готовности.
      – Будет сделано, - кивнул Марк.
      – И еще одна деталь. Я включу в группу двух человек.
      – Зачем? - спросил Марк. Орех начал переминаться с ноги на ногу.
      – Потому, что я так решил, - спокойно ответил Борланд. - Без обид, парни, я не намерен бродить по всей Зоне вдоль и поперек, имея вас обоих на хвосте. Будь вы профессионалами, другое дело. Но, вместо того, чтобы стать моей тенью, глазами и дополнительными руками, вы окажетесь обузой. Подробности объяснять?
      – Нет, - сказал Марк, а Орех мотнул головой.
      – Вот и прекрасно. Потому, что если бы вы не поняли смысла моего простейшего требования, экспедицию можно было бы заканчивать. Завтра к восходу Солнца я приду на границу с Кордоном, с двумя парнями. Хорошими, надежными. А вы двое помните, что я вам сказал. Марк за старшего. Есть вопросы?
      – Нет, - ответил Марк, слегка улыбаясь.
      Борланд словно не заметил улыбки:
      – Отлично. Тогда расходимся.
      – Расходимся, - повторил Марк и поправил рюкзак на спине. Орех приготовился последовать за ним.
      – Удачи тебе, сталкер, - сказал он Борланду и вдали раздался звериный рев.
      Сталкеры быстро посмотрели в сторону источника звука.
      – Что это? - спросил Орех дрогнувшим голосом.
      – Не знаю, - ответил Борланд, озадаченно осматривая холмы. - Но мне это не нравится. Ну что, исследователи? Хотели изучить Зону? Вот вам и шанс.
      За холмом послушалось урчание. Орех положил руку на автомат, Борланд коснулся пальцами рукояти ножа. Марк сделал шаг вперед и в следующую секунду увидел зрелище, от которого все внутри него словно стало скручиваться в тугой узел.
      Мягко ступая, на ближайший холм взошла огромная химера. Царственной походкой она двигалась к сталкерам, не уминая ни травинки на своем пути, и остановилась метрах в пятнадцати от Марка, глядя на него большими зелеными глазами.
      Орех еле слышно охнул.
      – Все стоим на месте, - прошептал Борланд, крепко сжимая бесполезный нож.
      Марк почувствовал, что земля словно уходит у него из-под ног. Усилием воли он заставил себя стоять прямо и смотреть химере в глаза. Это была та самая особь, чьих троих детей он убил на Кордоне. Он знал, что других химер быть здесь не могло. Другие не смотрели бы на него так, как эта.
      Химера открыла пасть, продемонстрировав хищные острые клыки. Затем снова извергла рев, который был воистину устрашающим. Орех закрыл глаза и упал на колени, тяжело дыша. Борланд стиснул зубы. Марк не выдержал, отвел взгляд и закрыл лицо руками в ожидании нападения.
      Взмахнув хвостом в воздухе, химера развернулась и вскоре исчезла в чаще чернобыльских покореженных деревьев.
 

 

Сенатор

 
      Над Кордоном взошла полная луна. Было слышно, как на севере начался протяжный вой слепых собак, поначалу в одно горло, затем в несколько, пока звук не слился в сплошной меланхоличный реквием. По какой-то причине пресловутая реакция волков на луну, укоренившаяся в народных преданиях, нашла практическое воплощение в генах чернобыльских псов, слаженность завывания которых могла посоперничать с четкостью поворотов рыб в водной среде. Однако в Зоне не было поэта, который узрел бы красоту в совместных действиях ее безглазых порождений.
      Огонь, догорающий в ночи, поедал последние обломки старого дерева, и Орех подбросил в костер пару новых поленьев. Кордон был единственным местом в Зоне, где можно было осмелиться ночевать на открытой местности, да еще и разводить костры. Поэтому сталкеры перед большим путешествием решили взять максимум от возможности переждать ночь не в душном бункере и не на суку дерева, а растянувшись на зеленой траве и всматриваясь в бесконечное небо. По большей части это относилось к Ореху, в то время как Марк имел собственные причины выйти ночью в просторы Кордона. Он не хотел находиться возле посторонних сталкеров больше, чем это было необходимо. Так что они расположились в тихом месте неподалеку от проржавевшего электровоза, Орех начал разводить костер собственными методами, а Марк принялся за ревизию снаряжения, только что купленного в баре «Кордон».
      Сев на землю и расстегнув рюкзак, Марк вытащил четыре сталкерские аптечки, упакованные в синий непромокаемый полиэтилен, несколько армейских продовольственных пайков моментального приготовления, нож, мощный компактный фонарь и новенький бинокль. Все это он приобрел у клана «Чистое Небо» взамен за артефакты и сталкерскую куртку, полученную им по прибытии в Зону. Основная часть средств ушла на усиленный защитный комбинезон, в который Марк облачился сразу же. Довольно удобный и плотно прилегающий к телу, комбинезон пользовался популярностью у клана «Свобода». Самое главное, что он был новый, так как подержанные защитные доспехи, снятые с мертвых сталкеров, популярностью не пользовались. Не столько из этических побуждений, сколько из философских - зачем нужен комбинезон, не спасший своего хозяина? Исключением были только «грешники», которые считали за честь носить броню, снятую с убитых, и желательно с бурыми пятнами крови.
      Сталкер, продавший Марку комбинезон, заверил его, что он оснащен дополнительными циркониевыми элементами, которые обеспечат отличную защиту от автоматных очередей и летящих осколков. Вряд ли клановец представлял себе, что такое цирконий, но, по крайней мере, верил в то, что говорил. На правом рукаве были кармашки для хранения пистолетных обойм, что очень ускоряло процесс перезарядки. На левом - углубления для различных электронных средств и запасные ножны. Костюм был дополнительно оснащен прибором ночного видения, который с ростом технического прогресса больше не представлял собой коробку на голове, а был больше похож на элегантные очки, которые связывались с костюмом отходившим сбоку закамуфлированным кабелем и при необходимости помещались в боковой карман на груди. Карманов было вообще довольно много, и Марк быстро заполнил их шоколадками и болтами - двумя почитаемыми у сталкеров понятиями. Никто уже не помнил, откуда пошла традиция определять границы аномалий бросанием болтов, зато каждый ценил преимущества вкусных и питательных шоколадных батончиков.
      Марк проверил пояс, на котором крепились ножны, детектор аномалий и дюжина независимых резиновых контейнеров для хранения питьевой воды. Старое, но очень удачное изобретение, позволявшее пить через тонкую эластичную трубку, которая пристегивалась к любому из контейнеров.
      Отстегнув от пояса металлическую флягу, Марк некоторое время смотрел на нее, затем поболтал, оценивая целостность. Содержавшаяся внутри субстанция не могла просочиться наружу, поскольку внутренние стенки фляги были выложены хрусталем. В совокупности с тем, чем конкретно являлась заключенная внутри полужидкая масса, данная удивительная конструкция, спаянная из используемых в авиапромышленности материалов, вызвала бы азарт у физиков, химиков и эстетов одновременно. Марк сунул флягу в карман рюкзака - спать с ней на поясе было нежелательно, хотя раздавить ее можно было разве что гусеницами танка.
      В рюкзаке оставались лишь артефакты, нужные Марку и те, которые сбыть не представлялось возможным, да и не нужно было. Одна Ночная Звезда, причудливое образование в форме оранжевого коралла, повышающее пулестойкость в ущерб сопротивляемости радиации. Три Обливион Лоста разового действия. Одна шипастая Колючка, очищающая организм от любого вредоносного излучения, но раскрывающая на нем все свежие раны и даже в некоторых случаях старые шрамы. Две коричневых полупрозрачных Слюды, моментально восстанавливающие целостность организма, но делавшие его на какое-то время неоправданно восприимчивым к различным ожогам. В ассортименте был даже один Дементор, повышающий концентрацию внимания и способность мыслить, но нагнетающий при этом жесточайшую депрессию и нежелание жить. Несмотря на высокую ценность и то, что они являлись основной причиной пребывания людей в Зоне, артефакты были сталкерским проклятием, и их следовало использовать только по мере острой необходимости. Порой они могли спасти жизнь, вовремя излечив человеческое тело, однако за это всегда следовала плата в виде отклонений в другой области здоровья. Это была очень опасная игра, по поводу которой христианская церковь провела бы очень мудрую аналогию с дьявольским контрактом. Но по уровню азарта и помешательства с артефактами не могли сравниться даже казино, экстази и видеоигры, вместе взятые.
      Вытащив Каменный Цветок, Марк позволил себе полюбоваться отблесками пламени от костра, проявившимися на поверхности артефакта. Данный артефакт был сравнительно недорог, и в больших количествах был разбросан по Кордону, но рассматривание его у костра замечательно успокаивало, что сейчас было очень кстати. Образ химеры не выходил у Марка из головы. Это было самое загадочное существо Зоны, не подлежащее исследованию. Марк не сомневался, что им еще предстоит новая встреча.
      – О чем думаешь, брат? - спросил Орех, присаживаясь у костра и вскрывая банку мясных консервов.
      Ему достался стандартный комбинезон сталкеров, точно такой же, какой был у Борланда. Костюм был широко распространен у «Чистого Неба» и одиночек южных районов Зоны, как лучшее решение для большинства сложностей. Но должной защиты в таких местах, как кислотные болота и очаги повышенной радиоактивности, не обеспечивал, равно как и не мог уберечь владельца от попадания заряда дроби в упор. Бывали случаи. Собственно, учитывая склонность сталкеров избегать стрельбы и ходить лишь в местах, где защита как таковая не обязательна, это не было большой проблемой.
      – Думаю о прошлом, - ответил Марк.
      Орех с согласием закивал.
      – Я тоже, - ответил он. - Когда шел в Зону, думал, только о будущем и буду думать. А глядишь, по родным скучаю.
      В то время, как Марк занимался снаряжением, Орех сбегал к Сидоровичу, у которого без лишних слов и не привлекая внимания закупился продуктами питания. В общей сложности за все было заплачено артефактами Марка, плюс две Медузы в общую кассу добавил от себя Орех, гордый тем, что ведет торговые отношения найденными лично им самим артефактами. И, хотя стоимость Медузы по местным меркам равнялась всего-то цене продовольствия на сутки без учета сигарет, радость молодого сталкера можно было сравнить с чувствами американских колонизаторов Дикого Запада на золотых приисках.
      Причина, по которой Марк согласился взять его с собой, была проста. Никогда не нужно отказываться, если тебе предлагают не просто партнерство, а настоящую дружбу, тем более когда друг действительно может сильно помочь.
      Упаковав снаряжение обратно в рюкзак, Марк осмотрел Фору-12. Он все еще пользовался пистолетом Пластуна, так как оно неожиданно пришлось ему по душе и удобно ложилось в ладонь. Перспектива стрелять в человека и тем более убивать не вызывала у Марка никакого чувства. Любое насилие было ему чуждо с детства. Но за последние пять лет он начисто вытравил из себя все черты характера, которые могли ему помешать в Зоне. Он полагался на собственный здравый смысл. Лишь когда его собственный инструктор сказал ему, что он стал настоящей боевой машиной, Марк понял, как сильно его поменяли пять лет жестоких тренировок, морально и физически. Мало бы кто догадался, что трое убитых Марком мародеров были первыми его жертвами. Борланд был прав: он действительно воспользовался гранатой, засунутой в артефакт Тесто, вследствие чего энергия взрыва была усилена и перенаправлена не во все стороны, как гласит известный закон физики, а горизонтально. Не находись Борланд на вышке, погиб бы с остальными. Хотя безопасная зона Теста находится не над плоскостью ударной волны, а под ней. Буквально в полуметре, какой бы хаос не бушевал наверху.
      Спрятав оружие в кобуру на поясе, Марк достал из рюкзака последнюю и самую важную вещь, завернутую в отрезок белоснежной материи. Бросив взгляд на Ореха и убедившись, что тот смотрит в другую сторону, Марк осторожно извлек небольшой черный кристалл.
      Осознание, что именно он держит в руке, пробрало сталкера сначала жаром, затем холодом, чувством опасности, ответственности, и в итоге осталось лишь ощущение острого и давящего одиночества. Ни один человек не был способен вынести самого факта обладания Черным Кристаллом. Марк внимательно смотрел на блестящий осколок, в очередной раз надеясь, что тот хоть как-то проявит себя. Но чужеродный камень не подавал никаких признаков активности, все так же ожидая инструкций, которых, разумеется, не последовало. Марк снова обернул Кристалл тканью и спрятал его в самом низу рюкзака.
      – Пить как охота, - сказал мечтательно Орех. - Квасу бы сейчас холодного. Да чтоб в нос шибануло.
      – Привыкай к тяжелой жизни, - ответил Марк и слегка улыбнулся.
      Орех же «слегка» улыбаться не мог, и продемонстрировал искреннюю и добродушную ухмылку до ушей.
      – Как ты думаешь, Марк, что там, за Заслоном? - спросил он.
      Марк только покачал головой.
      – Не знаю, дружище, - честно признался он. - Но очень хотел бы узнать.
      Орех только кивнул и продолжил заниматься костром. Глядя на товарища, необремененного никакими внутренними проблемами, Марк старался найти хоть какие-то ассоциации с тем, кем был он сам до возникновения Зоны. Воспоминаний о тех временах становилось с каждым днем все меньше, оставляя только до наивности простое настоящее и четкую цель, заслонившую собой все вопросы и сомнения. Если в мире и существовала судьба, то Черный Кристалл давал полное право менять ее по своему усмотрению, а причина, по которой Марк оказался в Зоне, просто не оставляла иного выбора, кроме как ковать собственную судьбу самостоятельно.
      Если же судьбы нет, то самое время было ее создать.
      Мысли Марка были прерваны звуками приближающихся шагов. Оглянувшись, он увидел человеческий силуэт. Впрочем, в Зоне было как минимум пять-шесть видов созданий, чьи очертания напоминали человеческие, поэтому Марк внутренне напрягся и расстегнул пальцем кобуру.
      Орех тоже привстал, подцепив рукой ремень автомата, и крикнул:
      – Стой, стрелять буду!
      – Не стреляйте, сталкеры! - послышался тонкий голос.
      Хотя по меркам Зоны столь короткое и ровным счетом ничего не проясняющее прошение о мире было недостаточным, Орех все же не стал стрелять. Фигура приблизилась и свет озарил простодушное лицо человека средних лет, маленького роста и с почти детским взглядом.
      – Сенатор! - удивился Орех. - Ты что тут делаешь?
      – Пустите погреться у костра? - спросил Сенатор, глядя на Марка.
      Марк помедлил.
      – Я не отниму у вас много времени, - ободряюще сказал Сенатор и сел рядом с огнем, вытянув к нему руки. - Простите, друзья мои, но мои пальцы уже не те. Плохо мне даются холодные ночи.
      На Сенаторе был надет плотный плащ с длинными полами и капюшоном, не имеющий ничего общего со сталкерским обмундированием. Самый обыкновенный плащ, который можно заметить дождливыми вечерами в густонаселенных городах на спешащих с работы к домашнему чаю обывателях. С собой у него не было видно ни рюкзака, ни оружия, хотя под плащом можно было спрятать совсем немного полезного в Зоне добра. Но, как говорил сталкер Клык, у каждого свой стиль.
      – А что ты тут делаешь? - спросил Орех, тоже садясь и кладя автомат на землю.
      – Решил попытать счастья в поиске артефактов, - ответил Сенатор, глядя на Марка. - В такую ночь грех оставаться взаперти. Нужно ценить все, что видишь вокруг себя и наслаждаться этим, пока не истекли отпущенные тебе часы. А ты, мой друг, очевидно, Марк?
      – Да, - ответил Марк, усаживаясь с противоположной стороны от костра. - Мы знакомы?
      – Твоя слава тебя опережает, - ответил Сенатор, медленно приблизив пальцы почти к самому пламени. - И твой друг очень хорошо отзывался о тебе сегодня в баре.
      Марк кинул косой взгляд в сторону партнера, и Орех со смущенной улыбкой пожал плечами.
      – Будешь ужинать? - спросил Орех, протягивая Сенатору открытую банку фасоли с грибами.
      – Благодарю покорно, это очень кстати, - сказал Сенатор приветливо, беря банку и кладя ее на угли. - Вот, кстати, мой вклад к общему столу.
      С этими словами Сенатор запустил руку в один из бездонных карманов плаща и вытащил пластиковую литровую бутылку, которую передал Ореху.
      – Держи подарок, сталкер, - сказал он. Орех недоуменно принял бутылку, открыл, приложился и сделал глоток, после чего его лицо окрасилось изумлением.
      – Квас, настоящий квас! - сказал он. - Откуда это у тебя?!
      – Из бара, конечно! - ответил Сенатор с лукавым смехом. - Подобные вещи тут хранятся лишь в бронированных холодильниках.