Английская разведка не хотела позволить американской организации, родившейся совсем недавно, популяризировать свои антиколониальные идеи в районах, которые СИС и УСО считали принадлежащими Великобритании. Полковник сэр Рональд Уингейт, работавший в аппарате премьер-министра, следующим образом обобщил настроение англичан: "Мы воевали с Германией дольше всех, понесли наибольший урон и принесли самые большие жертвы, а в итоге войны мы потеряли больше, чем любое другое государство. Появились эти проклятые Богом американские профессора, толкующие о четырех свободах и об Атлантической хартии..."(47)
      Означает ли это, что УСС оказалось радикальной организацией, несмотря на то что в числе ее сотрудников были банкиры, юристы и крупные бизнесмены? Означает ли это, что оно было ориентировано влево, а СИС и УСО - вправо? Бесспорно, многие сотрудники УСС понимали, что человека невозможно заставить рискнуть жизнью и восстать против оккупантов без пряника в виде лучшего будущего. Уильям Филлипс, шеф лондонского центра УСС, писал Рузвельту, что народы колоний "заслуживают в будущем большего, чем просто возврат к их прежним хозяевам". А Роберт Сольбер, руководитель Отдела специальных операций в ведомстве Донована, заявил своему боссу, что "угнетенные народы" невозможно убедить начать сопротивление одними лишь актами саботажа, организованными УСС. "Они должны сопровождаться усилиями, направленными на содействие революции"(48).
      Однако каким бы радикалом ни был рядовой агент УСС, его хозяев в Вашингтоне интересовала послевоенная американская гегемония, а не освобождение народов от колониального угнетения. Ким Филби, наблюдая за УСС в своей двойной роли - сотрудника СИС и агента КГБ, - дал мне марксистскую оценку такой политики: "Она являлась радикальной, реалистической и антиколониалистской лишь в самом узком смысле; она была направлена на то, чтобы принцип "открытых дверей" распространился на Французскую, Голландскую и Британскую империи. Причина была та же, что вынуждала череду американских правительств навязывать ее Китаю, - экономическое господство. Реализм - возможно, но отнюдь не радикализм"(49).
      В пользу точки зрения Филби имеются дополнительные аргументы. Генерал Макартур откровенно определял цели США в войне "как расширение рынков и распространение принципов американской демократии". Французы утверждали,
      [252]
      будто бы у них есть свидетельства того, что представители УСС обращались к Хо Ши Мину - лидеру вьетнамских партизан. Было высказано предложение о готовности деловых друзей Донована после войны в обмен на экономические привилегии реконструировать в стране аэродромы, железные и автомобильные дороги(50).
      Существовал также "Проект Бинго" - операция, которую УСС наметило провести в Индии в апреле 1945 года. УСС хотело организовать тайное постоянное изучение индийской экономики с целью "защиты американских интересов и безопасности в Азии". Предполагалось провести анализ англо-индийских трестов, картелей, банковских структур, дать личностные характеристики ведущим деятелям экономики и политики. Намечалось исследование возможных источников финансирования промышленного развития, послевоенных планов реконструкции и политических событий, способных оказать влияние на экономическую политику. УСС понимало, что англичане посмотрят косо на этот план и что необходимо проводить его в жизнь втайне и под надежным прикрытием. Тем не менее УСС предложило основать "разведывательные точки" для выполнения этой работы в Дели, Бомбее, Калькутте, Мадрасе, Карачи, Симле, Коломбо, Рангуне и Кабуле. Неясно, насколько далеко зашла реализация "Проекта Бинго". Из досье УСС следует, что схема и цели операции были разработаны достаточно подробно. Правда, нет документов, подтверждающих, что проект начал воплощаться в жизнь. Но поскольку позже ЦРУ добывало ту же информацию, которая предусматривалась "Проектом Бинго", можно допустить, что экономическая разведка, не вытекающая из требований безопасности, начала осуществляться УСС в Индии еще в 1945 году(51).
      Когда окончание войны было уже не за горами, УСС решило приступить к оценке своих отношений с советским союзником. Надо сказать, что сотрудничество было достаточно тесным. Несмотря на свои антикоммунистические взгляды, Донован понимал, что интересы дела требуют кооперации усилий со Сталиным. В декабре 1943 года он слетал в Москву, где заключил соглашение об обмене разведывательной информацией при посредстве американской миссии в Москве.
      В результате УСС и КГБ поделились сведениями о том, какие технические средства используют их агенты в оккупированной Европе. В обмен на разведданные о стратегических целях для бомбардировочной авиации и о положении в оккупированных странах УСС передало КГБ миниатюрные фотоаппараты
      [253]
      и шифровальное оборудование. Донован даже пытался организовать поездку сотрудников КГБ в Вашингтон, но она не состоялась, несмотря на поддержку начальника штаба сухопутных войск Джорджа Маршалла и посла США в Москве Аверелла Гарримана. Скорее всего это произошло из-за сопротивления Гувера, который смотрел на войну как на неприятный, но, к счастью, временный перерыв в его бесконечной охоте за коммунистами(52).
      УСС было весьма встревожено возрастающей мощью и уверенностью Советского Союза. В отличие от немцев и англичан, которые к 1945 году почти полностью выдохлись, русские только начали набирать силу. Их огромные, прекрасно оснащенные новейшим вооружением армии под блистательным руководством триумвирата, состоящего из Сталина, Жукова и Василевского, ураганом ворвались в Европу. Это была новая, уверенная в себе Россия, полная решимости отодвинуть свои границы как можно дальше на запад и удерживать завоеванную с такими жертвами территорию под своим господством любыми, даже самыми жестокими средствами. Как же к этому относилось УСС?
      Один из его сотрудников уже размышлял над этой проблемой. Это был Аллен Даллес, преуспевающий бизнесмен, бывший во время первой мировой войны американским дипломатическим представителем в Швейцарии. Донован завербовал Даллеса еще во времена УКИ. В ноябре 1942 года он отправил Даллеса в Швейцарию с банковским кредитом в миллион долларов и заданием выяснить масштабы сопротивления Гитлеру в самой Германии.
      Даллес был человеком крайне консервативных взглядов и стремился к восстановлению довоенной Европы. Уже через месяц после прибытия в Швейцарию он докладывал Доновану о призраке коммунизма, готовом захватить Европу, как только рухнет фашизм. Даллес считал ошибкой требование союзников о безоговорочной капитуляции Германии. Он хотел получить возможность вести переговоры с теми силами в Германии, которые способны воздвигнуть преграду на пути коммунизма. Риск такого рода предприятия был совершенно очевиден: если об этом узнают Советы, вновь пробудятся их страхи перед возможностью создания союза между Германией, США и Англией с целью сдержать коммунизм военными средствами. Так и получилось.
      Весной 1945 года Даллес был поглощен операцией "Восход солнца". Он договаривался с генералом СС Вольфом о капитуляции немецких войск в Северной Италии. Поскольку русским не позволили участвовать в этих переговорах, они пришли
      [254]
      к заключению: операция "Восход солнца" - не что иное, как попытка заключить в последний момент сепаратный мир с Германией. Советы решили, что союзники подтверждают самые страшные их опасения и вступают в сговор с наихудшими представителями Третьего рейха, чтобы повернуть оружие против Советского Союза.
      Даже учитывая паранойю Сталина в этом отношении, точку зрения Советов вполне можно понять. В последние месяцы войны последовала серия предложений от высокопоставленных немцев о том, чтобы США и Великобритания присоединились к Германии и повернули оружие против Советского Союза с целью предотвратить его проникновение в Западную Европу. К англичанам обращались немецкий офицер разведки, перешедший через линию фронта во Франции, и итальянский промышленник, появившийся в английском посольстве в Швейцарии. Но основное внимание немцы сосредоточили на Даллесе, которого они считали "несгибаемым борцом с коммунизмом". В течение короткого промежутка времени итальянский клирик, австрийский бизнесмен и немецкий военно-воздушный атташе в Берне через УСС предложили союзникам заключить священный союз против коммунизма(53).
      Вашингтон отверг все эти предложения; Рузвельт считал, что единственная цель всех немецких предложений - породить подозрения и посеять семена раздора между союзниками. Если намерения немцев были действительно таковы (хотя факты этого не подтверждают), значит, они серьезно в них преуспели. КГБ знал, что противник заигрывает с союзниками с 1943 года. Отказ союзников допустить советских представителей к переговорам с Вольфом о капитуляции, казалось, подтверждал самые жуткие кошмары Сталина. Советский Союз открыто обвинил США в двойной игре. Сталин и Рузвельт обменялись едкими телеграммами. Союз военного времени рушился. Атмосфера менялась. УСС, не теряя времени, принялось эксплуатировать новую ситуацию[*Англичане опередили американцев. СИС создала антисоветскую секцию в октябре 1944 года].
      Оно поступило так прежде всего потому, что некоторые немецкие предложения содержали в себе очень соблазнительную приманку. Например, гестапо предлагало передать весьма ценные досье разведданных по Японии. В обмен требовалось согласие союзников прекратить огонь на Западном фронте и дать возможность Германии сдержать натиск русских. Этому предложению все же можно было противостоять. Но когда генерал Рейнхард Гелен, начальник восточной группы оперативного отдела немецкого Генштаба, перешел со своими людьми и всеми досье к американцам, он сделал предложение, устоять
      [255]
      против которого не было никакой возможности. Генерал заявил, что располагает шпионской сетью на советской территории и что его агенты там готовы немедленно начать работать на УСС. После одобрения со стороны Вашингтона организация Гелена получила во Франкфурте помещение, и, хотя Советский Союз считался союзником США, люди Гелена осуществляли свои операции против коммунистов точно так же, как и при Гитлере; только теперь у них был другой хозяин - УСС[*Многие офицеры УСС, отвечающие за работу с организацией Гелена, стали впоследствии старшими офицерами ЦРУ: Фрэнк Визнер, Гарри Розицки, Ричард Хелмс и сам Даллес. Гелен до своей отставки в 1968 году был руководителем разведки Западной Германии].
      Однако УСС так легко стало на путь антикоммунизма, потому что это полностью отвечало его интересам. Донован всегда в глубине души надеялся, что УСС перерастет в разведывательное ведомство мирного времени. Еще в 1943 году он обсуждал с рядом генералов необходимость долгосрочной программы создания "независимой секретной службы Америки, действующей как во время мира, так и во время войны". К 1944 году он далеко продвинулся в своих размышлениях. Теперь он задумывался о возможности создания "центральной разведывательной службы", которая сконцентрировала бы свое внимание на сборе долгосрочной информации стратегического характера и координации деятельности всех государственных разведывательных служб. Поскольку эти идеи подрывали положение многих могущественных ведомств в Вашингтоне, последние встали в резкую оппозицию к Доновану. УСС срочно требовались убедительные доводы, почему Соединенным Штатам необходимо такого рода учреждение. В 1940 году весьма полезной оказалась угроза нацизма, но сейчас он был на грани разгрома. Донован обратил свой взгляд в сторону Советского Союза.
      Внутри УСС новые веяния быстро достигли самых низов. Офицер, служивший в авангарде УСС в Берлине, сообщал, что, сидя с русским майором за бутылкой водки, он вдруг с грустью осознал, что "у нас сменился враг". Другие заметили изменение обстановки по тому, как трансформировалось отношение к немцам. Джон Вейц, беженец из Германии, завербованный в УСС из американской армии, вспоминал, что пленным немецким офицерам разрешалось покидать лагерь около Мюнхена для участия в вечеринках с их американскими коллегами. "Один немецкий офицер сдался мне, подкатив на собственном черном лимузине. Он попросил хорошенько позаботиться о его машине, так как она ему скоро понадобится".
      Легко понять, почему в такой обстановке американцы приступили к вербовке бывших сотрудников гестапо и разведки.
      [256]
      Вейц вспоминал: "Значительную часть агентов УСС в Европе в то время составляли евреи - беженцы из Германии в возрасте 20-25 лет. Для них немцы были чудовищами. Такому агенту представлялось невозможным приступить к вербовке нациста. В этих случаях вступали в дело более покладистые офицеры УСС, не говорящие по-немецки. Они заявляли: "Послушай, этот тип толкует лишь на своем языке, но он знаком с ситуацией. Давай используем его на некоторое время. Позже мы всегда сумеем от него избавиться". Полагаю, что некоторые из этих немцев сослужили немалую службу в свое время"(54).
      Такова точка зрения человека, работавшего "в поле". Другие же смотрели на дело иначе. Некоторые высокопоставленные американцы считали, что все прошлые дела нацистов, какими бы ужасающими они ни были, имеют второстепенное значение по сравнению с той пользой, которую эти люди способны принести в деле борьбы с коммунизмом.
      По крайней мере, один пример прекрасно подтверждает это. В 1945 году Леон Дж. Туррон был начальником архива данных о военных преступниках и о лицах, подозреваемых в угрозе безопасности. Туррон, поляк по национальности, еще во время первой мировой войны воевал против русской армии. Позже он эмигрировал в США и в 1929 году поступил на работу в ФБР как специалист по вопросам коммунизма. Его официальной задачей в качестве начальника архива было выявление военных преступников и каталогизирование их преступлений. Но у этого фанатика-антикоммуниста было и тайное задание: ему была предоставлена свобода вербовать, не задавая лишних вопросов, бывших нацистов, в первую голову членов СС, в качестве агентов американской разведки - знатоков Советского Союза. Он с такой энергией занимался своей тайной деятельностью, что был назван "одним из первых бойцов холодной войны"(55).
      По мере того как новый враг занимал место предыдущего, УСС, не теряя времени, приступило к развертыванию разведывательных операций против Советского Союза. Надо сказать, что это был не первый опыт такого рода. Еще в сентябре 1943 года УСС завербовало в качестве агента служащего крупной компании "Бэджер энд санс", наблюдавшей за монтажом шести нефтеперерабатывающих заводов, поставленных в СССР из США по ленд-лизу. В обязанности агента входил сбор разведывательной информации по вопросам промышленности, сельского хозяйства, культуры, а также по политическим проблемам. В архивах УСС нет сведений о результатах деятельности этого агента.
      Несколько иной характер носила операция "Кейзи Джонс". Она была задумана Донованом в 1944 году и осуществлена
      [257]
      весной 1945 года. Характеризовалась как "совместный американо-английский проект, целью которого было в условиях послевоенной неразберихи осуществить сплошную аэрофотосъемку Восточной и Центральной Европы, Скандинавии и Северной Африки". 16 эскадрилий американских и английских бомбардировщиков сфотографировали около двух миллионов квадратных миль, включая все районы Германии, оккупированные Советским Союзом, Югославию и Болгарию. Русские вряд ли могли не заметить столь масштабную операцию. Цель ее была, по-видимому, сообщена КГБ Юргеном Кучински - советским агентом (см. главу 9), служившим в ВВС США в звании подполковника. Поскольку основная работа Кучински - оценка ущерба, нанесенного немецкой промышленности, - предусматривала просмотр фотографий, сделанных с воздуха, резонно будет предположить, что Кучински знал о "Кейзи Джонс" и передал эту информацию в Москву.
      Нет никакого сомнения в том, что русские были осведомлены об этой операции. Имеются секретные сообщения о том, что в последние месяцы войны и в первые дни мира произошло несколько воздушных боев между самолетами США и Великобритании, с одной стороны, и советских ВВС - с другой. Только за один день 2 апреля было зафиксировано шесть схваток, при этом один американский истребитель "Мустанг" был сбит. Русские запретили полеты всем находившимся в СССР самолетам союзников и для подтверждения серьезности своих намерений сбили в июле 1945 года два английских самолета типа "Энсон". В следующем месяце они направили более трехсот протестов по поводу нарушения их воздушного пространства самолетами союзников(56).
      Свой первый залп в битве за то, чтобы обеспечить существование УСС и после войны, Донован произвел в октябре-ноябре 1944 года. В объемистом меморандуме Рузвельту он доказывал необходимость постоянно действующего разведывательного учреждения, которое координировало бы всю правительственную разведывательную работу, если последняя влияет на национальную политику. Это было масштабное предложение, грозившее вторжением во многие вашингтонские коридоры власти. Поэтому оно встретило отпор со всех сторон. Рузвельт сам был далеко не убежден в правоте Донована, и, когда враги последнего обеспечили в начале 1945 года утечку информации в прессу, президент не стал защищать Донована от поднявшегося вокруг него шума. Хотя критика в основном шла по линии "нового супергестапо", в общем шуме не потерялись глубокие и толковые комментарии. Адмирал Эрнст Кинг, например,
      [258]
      усмотрел элемент опасности в том, что "с течением времени подобная организация может приобрести власть гораздо большую, нежели предполагали ее основатели".
      Донован все больше и больше оказывался в изоляции. Даже английские друзья, которым он так помог в начале войны, теперь отвернулись от него(57). И когда 12 апреля 1945 года, в самый разгар битвы за разведку, скончался президент Рузвельт, вместе с ним умерли и надежды Донована протащить УСС в новый послевоенный мир.
      Новый президент Гарри Трумэн не разделял восхищения Рузвельта, которое тот испытывал перед разведывательной деятельностью. Он не любил получать в Белом доме незаказанную заранее информацию от различного рода добровольных помощников. Он с подозрением относился к разведывательным организациям, не доверял службам безопасности (включая ФБР) и жаждал прикрыть все ведомства, занимавшиеся тайными операциями во время войны. Предложения о создании центральной разведывательной организации Трумэн просто-напросто направил в Бюджетное управление и предоставил ему право решать, учитывая необходимость снижения государственных расходов до предвоенного уровня, кого оно готово финансировать.
      Донован боролся, пытаясь завоевать симпатии общественности. Офицерам УСС было предоставлено право раскрывать подробности их военных приключений, и вскоре газеты, журналы и даже комиксы были полны невероятно преувеличенных и чрезвычайно приукрашенных повествований об эскападах УСС. Это, кстати, объясняет, почему американцы старшего возраста вплоть до наших дней сохранили в душе столь романтический облик УСС. Однако усилия Донована были затрачены впустую. 20 сентября 1945 года Трумэн подписал указ о расформировании УСС, и первое центральное разведывательное учреждение Соединенных Штатов формально окончило свое существование. Но произошло ли это на самом деле?
      Большая игра слишком глубоко укоренилась в душах многих американцев, чтобы президентский указ мог разом убить стремление продолжить ее. Донован и его коллеги без лишнего шума создали организацию, состоящую из бывших сотрудников УСС, - Ветераны стратегической службы (ВСС), которая через три года уже насчитывала 1300 членов. Целью этой организации было содействие всеми доступными средствами выживанию "идеи необходимости создания централизованной разведки"(58).
      Членами ВСС стали сотрудники отдела исследований и анализа, который в полном составе был передан в Государственный
      [259]
      департамент. Они еще оставались там, но горели желанием броситься в объятия Центрального разведывательного управления (ЦРУ), как только оно родилось в 1947 году. Членами ВСС стали ученые, вступившие в УСС, чтобы превратиться в людей действия, и те совращенные миром тайн интеллектуалы, которые вернулись после войны назад в университеты, где, овеянные духом романтики, они рекрутировали новое поколение американских разведчиков. Члены ВСС работали в средствах массовой информации, в издательствах, в юридических конторах или на Уолл-стрит, некоторые занимали высокие посты в Вашингтоне уникальная сеть, состоящая из влиятельных лиц, преданных Доновану и идее УСС.
      Эти люди не могли не вызывать восхищения, тем не менее их энтузиазм в основном зиждился на самообмане. Бесспорно, в некоторых операциях УСС были проявлены изобретательность, отвага и самопожертвование самого высокого уровня. Однако по большому счету вклад УСС в победу был минимальным. Организация начала действовать лишь ближе к концу 1943 года, когда война была уже наполовину завершена. История первых дней УСС - это история грубых ошибок, борьбы за независимость от других разведывательных служб США, а также от СИС и УСО. Это история диверсий, совершенных против УСС ее врагами в Вашингтоне. В 1947 году один из офицеров военно-морской разведки США сказал, что отношения между его ведомством и УСС были отвратительными и "можно было подумать, что УСС является большим недругом, нежели немцы или японцы"(59).
      Большую часть войны генерал Макартур не допускал УСС на тихоокеанский театр военных действий. В Юго-Восточной Азии значительную долю времени УСС тратило, шпионя за англичанами, отвергнув идею агентов с мест, настаивающих на необходимости поддержки Хо Ши Мина и его националистического движения. УСС, вероятно, упустило реальную возможность изменить трагическую историю Вьетнама за последние четверть века. Деятельность организации Донована в Китае серьезно страдала от незнания агентами культурных традиций страны и языка ее народа. В Европе УСС было не более чем микроскопическим винтиком в гигантском военно-промышленном механизме, который выиграл войну и без которого УСС просто было бы невозможно функционировать.
      УСС, впрочем как и УСО, не сумело полностью осознать реалии оккупированной немцами Европы, прагматизм населения, которое за многие столетия привыкло к тому, что оккупанты как приходят, так и уходят. Офицеры УСС были, например, потрясены, когда французские промышленники, прежде чем
      [260]
      дать разрешение диверсионным группам французского Сопротивления взорвать их заводы, работавшие на германскую армию, потребовали гарантий в том, что после войны США компенсируют нанесенный им ущерб.
      Участники движения Сопротивления со своей стороны с понятной подозрительностью относились к призывам УСС поднимать восстания в оккупированных странах. Тысячи маки были принесены в жертву в июне 1944 года, когда они откликнулись на призыв поднять восстание. Призыв прозвучал лишь для того, чтобы отвлечь внимание немцев от сил союзников, высадившихся во Франции. Бюрократические проволочки в УСС и изменение военных приоритетов привели к тому, что французские и итальянские бойцы Сопротивления не получили обещанной помощи, и немцы утопили восстания в крови. Не случайно в цифру потерь УСС 143 убитых и 300 раненых из 16 тыс. человек, работавших на эту организацию, не включены субагенты и не упоминаются даже походя погибшие бойцы Сопротивления и мирные граждане оккупированных стран, расстрелянные немцами в отместку за акции УСС и УСО(60). Историк Джон Овертон Фуллер замечает, что, когда теперь говорят о массовой поддержке, которую движение Сопротивления оказывало союзным армиям, речь в основном идет не о героях первоначальных этапов движения, потому что большинство из них погибли.[*Имеются следующие данные: 24 тыс. казнены, 115 тыс. направлены в концентрационные лагеря, из них умерло 75 тыс.]
      Если говорить о сборе разведданных, то УСС удалось проникнуть за линию границ Германии лишь в самые последние месяцы войны. Результаты же его деятельности в области исследований и анализа, бесспорно, намного лучше. Производительность этого отдела поражала воображение, а качество продукции было первоклассным. Однако здесь тоже имелись негативные последствия. Во-первых, ученые были вовлечены в соблазнительный мир разведки, и теперь они смотрели на свою службу в УСС "как на лучший период в их интеллектуальной деятельности"; во-вторых, установилась неразрывная связь между ученым миром и миром разведки, которая существует и поныне.
      Но иногда информация и этого отдела была далека от истины. Например, в одной из справок говорилось, что Советский Союз потерял убитыми в войне 3,4 млн. человек, то есть в шесть или семь раз меньше, чем это было в действительности. (На первый взгляд это не имеет особого значения, однако такая оценка привела к ряду неверных решений. Госдепартамент пришел к выводу, что русские сумеют быстро
      [261]
      преодолеть последствия войны и, следовательно, отношения Восток-Запад не пострадают, если США откажутся от обещания предоставить СССР заем на восстановление страны. Этот вывод был ошибочным(61).)
      Многих молодых американцев, склонных к приключениям, привлекала служба в УСС. Здесь они получили возможность развивать те черты своего характера, которые больше всего, к сожалению, стимулирует именно война, инициативу, предприимчивость, храбрость, способность полагаться на самого себя. Но служба в УСС привлекала и психопатов, потому что предлагала им реализацию их фантазий, обостряла чувства, приобщала к интриге. Она привлекала их возможностью стать таинственной личностью, выполняющей тайное задание. Для них разведывательная работа становилась самоценностью, конечным результатом, а не одним из множества путей достижения победы над врагом.
      Если поискать пример, в наибольшей степени характеризующий сущность работы УСС, ее внешнюю яркость и картинность и глубинную бесполезность, то это будет рассказ о том, как Дэвид Брюс и его мальчики из УСС объединили усилия с военным корреспондентом Эрнестом Хемингуэем при наступлении союзников на Париж в августе 1944 года.
      Брюс начал с того, что произвел Хемингуэя в почетные офицеры УСС. Перед группой была поставлена задача собирать разведывательную информацию, которая могла бы облегчить продвижение союзников. Однако они решили присоединиться к передовым частям, вступающим в Париж, чтобы оказаться первыми американцами в освобожденной столице Франции. В то время, когда генералы де Голль и Леклерк, части которых и решили исход дела, принимали капитуляцию немецкого командования, а коммунисты, начавшие восстание и понесшие наибольшие потери, хоронили убитых, команда УСС отправилась вниз по Елисейским полям к отелю "Риц". Управляющий посмотрел на них с подозрением и поинтересовался, что им нужно. "Как насчет того, чтобы дать нам семьдесят пять порций мартини?" ответил Хемингуэй(62).
      Историческое значение УСС состояло в том, что оно приобщило лидеров США к прелестям тайного мира таким образом, что сбор информации и нелегальные операции, то есть тайная война, выглядели как единое целое. Англичане лучше понимали необходимость разделения этих двух основных функций разведки, и поэтому, когда закончилась война, они сумели распустить свою армию, которая осуществляла силовые действия, - УСО, оставив в неприкосновенности лишь традиционную службу СИС. Но та структура, которую придал своей организации
      [262]
      Донован, привела в результате к тому, что указ Трумэна практически полностью положил конец операциям обоего рода. В кампании, которая велась между 1945 и 1947 годами за создание разведывательного ведомства, действующего в мирное время, УСС было избрано в качестве модели. Таким образом, это неизбежно вело к тому, что разведка и тайные операции должны были составлять единое целое. В новых условиях это означало неизбежное вмешательство во внутренние дела стран, с которыми США не находились в состоянии войны. Мешанина различных предназначений организации оказалась для ЦРУ опасным наследством.
      Продолжение следует.