Таисья. А Тамарку?
      Шварц. Тамарку по-другому. Я человек долга. Назначена встреча - я жду. Но ты была дворняжечка, тепленькая. Я тебя ждал и не в назначенное время. Насколько помню.
      Таисья (подходит к нему, ласкает). Плохо, что жиреют, дряхлеют. Не хватают, не тискают, не слюнявят. Не вопят стихи почем зря.
      Шварц. Двух строчек придумать не могут.
      Таисья. Не женят на себе. Не гоняются. Не лезут, когда их не звали. Не назначают время, не ждут в неназначенное. Не приходят, не становятся перед матерью на колени.
      Шварц. Становятся полудохлой историей.
      Таисья. Не скалятся, не лижутся, не хватают, не тискают.
      Шварц. Это тело, Таисья. А есть дух! Пневма.
      Таисья. Не задыхаются в пароксизме страсти.
      Шварц. Спят, сопят... Это, впрочем, как раз неплохо.
      Таисья. Не хотят поменять фамилию на Шварц.
      Шварц. Выбивают себе премию.
      Таисья. Монету.
      Шварц. Зубы. Кишки. Пыль. Дух.
      Звонит телефон.
      Таисья. Давай, Шварц, получим тридцать тысяч уе и уедем на Кипр.
      Шварц. "Эй, люди Кипра, поклонитесь леди!" И там ты меня зарежешь, как Дездемона Отелу.
      Таисья (берет трубку). Таисья Шварц слушает... Он сейчас работает... "Золотое сечение"? Сейчас передам ему телефон. (Зажимает трубку.) Главный редактор. "Сечения".
      Шварц. Как его зовут-то? Мы же знакомы.
      Таисья. Кузьма Аркадьич.
      Шварц (снимает трубку). Кузьма, ты куда пропал? Слушай, вы тут толкового паренька откопали, Умельцева, он мне звонил... Умелина. Я его отметил в интервью. Пять минут назад. Ты насчет него?.. Насчет и не насчет?.. Ты в жюри Госпремии?! Председатель жюри?! Ты? А Целищев?
      Таисья (зажимая свою трубку, выразительным шепотом). Щельцов!
      Шварц. Щельцов, Щельцов. Целищев - это мой друг, олимпийский чемпион... По стрельбе из лука... По стрельбе из лука по летающим тарелочкам. Что ты пристал? Он - чемпион, ты - председатель, а Щельцов - замминистра. Он и распоряжается, правильно? А жюри жюрит. Я сам в жюри "Купола"...
      Таисья (так же). "Карнавала"!
      Шварц. Тьфу ты, "Карнавала"... Потому и звонишь?.. Ты мне "честно говоря" - и я тебе "честно говоря": золотые твои слова! Умелин твой жидковат. На гос. Вы его раскручиваете, но сколько? Полгода? Я про него даже не слыхал. А на "Карнавал" может потянуть. А "Купол" бы даже и выиграл... Нет, "Купола" нет, но если бы был, он бы выиграл... И я серьезно. В общем, Кузьма, я тебя понял. Называется - "методом подстановки и замещения". Он парень перспективный: разнообразие рифмы, богатая строфика, вся сложность русского синтаксиса. "А" относится к "б", как "б" к "а плюс б" - шестой класс, задачник Ларичева. Далеко не пойдет, а статейка тут, премия там (на мотив арии Фигаро) - премия, премия, премия... "Карнавал" - уе немного, тыща. Не все, Кузьма, на деньги меряется, в "Карнавале" главное - престижность. Из рук самого Шварца. Лира... Раз слыхал, повторять не буду. Всё, заметано. У меня заметано, а у тебя-то схвачено?.. Как говорит моя жена - абсолютно... Так точно.
      Шварц и Таисья опускают трубки.
      Кузьма, Кузьма, не быть тебе говновозом, так и останешься весь век черпалой.
      Таисья. Да ты почти что завалил все дело! Просто чудом из глубокой ямы вылез - дуракам везет. Кто тебя тянул за язык говорить Умелину, что ты о нем думаешь?
      Шварц. Не что думаю, а что есть.
      Таисья. Кто ты такой, чтобы знать, что есть? Он ему тут же перезвонил. Только и умеешь нести околесицу. Какой-то "Купол", какой-то олимпийский чемпион. Я со стороны слушала: маразм и наглость. Дешевая наглость и глубокий маразм. Что бы мы делали, если бы он этот вариант не предложил? Просто невероятное везение, и благодари бога. (Крестится; скороговоркой.) Благодеяний и даров туне, яко раби непотребные, сподобльшеся, владыко.
      Шварц. Ты, Таська, грубое мясо-молочное животное и в литературной механике - профан. Умеешь заискивать, умеешь льстить, умеешь плакаться. Чтобы прописаться в Москве - годится, и не больше. Шварц - диктует. Шварц должен путать имена и названия, должен нести околесицу. Дыр-бул-щир, понятно? Не Шварц - поэт, а поэт - это Шварц. Полуземной, полунебесный, гонимый участью чудесной. Демиург. Ты и слова-то такого не знаешь. Я из трав и вер тарарахнул зинзивер - а ты уж переводи. Для адмирала, для шеф-повара, для Зои и Перепетуи.
      Таисья. Ты, Шварц, без меня сейчас бы в бомжатнике гнил.
      Шварц. С Бодлером и Эдгаром По. Выдвинули-то не тебя, а меня - вот и думай.
      Звонит телефон.
      Таисья. А Кузьма, как ты думаешь, не перекинется?
      Шварц. Ты что! Кристальный большевик. Немножко с концом советской власти не подфартило, а так - быть ему в ЦК.
      Таисья (снимает телефонную трубку). Квартира Шварца... Радио "Дорога"? Что за радио "Дорога"?.. Для автомобилистов? А при чем тут поэт Шварц?.. От Тамары?.. (Прикрывает трубку, Шварцу.) "Ночная Москва", выходит, сама по себе звонила. (В трубку.) Шварц сейчас работает, я узнаю.
      Шварц. Бешеный спрос на Шварца. (Снимает свою трубку.) Здравствуй, "Дорога"... Да, так и начнем: здравствуй, дорога! Раз-два-три, раз-два-три хорошо? Начали. Список соискателей - цвет русской поэзии сегодняшнего дня. Вяземский - Жуковский - Дельвиг - Языков. Багров. Вместе начинали, ближайший мой друг - второе "я". Иногда читаю его стихи и не знаю, им это написано или мною. Чеканные строчки, честное служение музе - и скромность, редкое качество для настоящего поэта. Мы с ним навещали Бродского в ссылке, репрессивные органы дышали в спину. Поднимаемся на крыльцо, а он выходит из двери под конвоем с двумя воздушными шарами. На одном "С Восьмым марта", на другом "С двадцать третьим февраля". Что было, то было. Хансараев, Улан-Удэ. Свежая, дикая, степная, провинциальная - есть такое слово - просо-одия. Мы здесь в Сити - заждались. Цой.
      Таисья (прикрывая свою трубку). Ким.
      Шварц (делая рукой знак, что так и надо). Что я "Цой" - Ким! Ким. Открыли мы его дай бог памяти когда, тогда бы и награждать. Улита наша больно медленно едет. Сейчас поэт на распутье: то ли продолжать творчество, то ли окончательно уйти в нефтяной бизнес. Читателям-почитателям хотелось бы первого, да не соблазнился бы, боюсь, вторым. Нашел я в списке имя нашей старейшины. Для меня она Марфа, мы познакомились, когда ей было - неважно - Марфа и Марфа. Что сказать - справедливо. Забвения она не заслужила, а что новых стихов нет - так у всех поэтов бывает кризис, а у поэтесс особенно. Наконец, Умелин. Будь я в жюри, безоговорочно: пальму первенства - ему. Рифма к рифме, строфочка к строфочке, синтаксис - загляденье. Будущее многообещающее, хочу пожелать ему множить и множить - талант на трудолюбие, трудолюбие на талант... О себе? О себе предпочел бы не распространяться. Про лиру Бродскому все знают - убедился в поездках по стране и за рубеж. Как она мне досталась от Пастернака и Ахматовой, чего повторять? Последнее - жюри проницательное и незашоренное. И немудрено, если в его состав входят такие люди, как главный редактор "Золотого сечения". За оценку моего мусикийского труда - зе мно кланяюсь... Не за что, не за что... Программу пилотных передач? Не знаю, что такое, но присылайте, обязательно.
      Оба опускают трубки.
      Таисья. А все-таки лесть - рвотное.
      Шварц. Кто понимает толк в жизни, специально глотает рвотное, чтобы есть не останавливаясь.
      Таисья. По-твоему, не перебор?! "Такие золотые люди", признательность-проницательность.
      Шварц. У тебя - был бы перебор. У Шварца - душевная щедрость.
      Поэт - щедр, пойми ты это. Живешь с поэтом четверть, считай, века, и как была Жижиляева, так и осталась.
      Таисья. А почему Цой?
      Шварц. А догадайся.
      Таисья. Подлец ты, Шварц. Я тоже подлец, но у меня подлости низкие. Потому что я сама такая. А у тебя - какие-то специально подлые. Ким, Цой - и не сказать, в чем дело, а точно знаешь, что подло.
      Шварц. К поэту не прилипнет - очистительный эффект искусства.
      Таисья. Ну? Ты видишь? Опять подлота.
      Шварц. А "Шварц" и значит "подлец". На египетском.
      Звонит телефон.
      Вот что "Жижиляева" значит, кто бы сказал.
      Таисья. "Жижиляева" значит "низкая душонка". Если за таким, как ты, охотилась, ниже не бывает. (Снимает трубку.) Таисья Шварц, слушаю... Ой, Тамарка, спасибо. Ты слышала? Это уже второе, первое было по "Ночной Москве"... Подожди, подожди... Тамара, да ты чего?.. Так сюжет же другой... Давай я его самого дам. (Прикрыв трубку, Шварцу.) Что ты ее не упомянул.
      Шварц (снимает трубку). Сияние неутоленных глаз бессмертного любовника Тамары слушает... Паясничаю, но это - высокое паясничанье... Низкое у нас с тобой, Тамарища, позади... Где ты слушала? Это радио для автолюбителей. Ты что, в дороге?.. Говорил не для тебя, а для плавающих-путешествующих... Не упомянул и не упомяну. Потому что не стану швырять самое дорогое к ногам черни... Паясничаю, но это - высокое паясничанье... Живу с Жидкоструевой, но в глазах ты. Эротическое наваждение. Физически - Жижиляева, метафизически ты... Мало я тебе стихов посвятил? Хочешь жалкой радиопопулярности?.. Ну и снял посвящения, и что? Потому что не хочу бросать к ногам черни. Хочешь, я тебе все посвящу, где есть буква тэ? Отдельной книжкой - "Любовное наваждение", Тамаре Икс... Устрой новое интервью, я скажу, что моя муза ты... Радио "Для тех, кто в горе"?.. "В море"? Отлично. Те, кто в море, узнают, как ты там, на суше... Не приставай - договаривайся с адмиралом Кологривовым... А то я не догадался! Договаривайся и включай радиоточку. (Опускает трубку.)
      Таисья (опускает свою и с размаху бьет Шварца по шее, он еле уворачивается, она повторяет попытки). За музу!.. За эротическое!.. За Жижиляеву!.. Жидкоструеву!.. Метафизику!
      Шварц (защищаясь). Останешься без Шварца!.. Без премии!.. Без перспектив!.. Без знания!.. пружин!..
      Таисья. За позади!.. За адмирала!
      Шварц. ...человеческой!.. натуры!..
      Таисья (останавливается; торжественно). Ноги об себя вытирать не позволю.
      Шварц. Дались тебе ноги.
      Таисья. Да, Таська! Да, не Шварц! Да, жиртрест-мясокомбинат! Таська - дай лизнуть. Таська - сыром воняет. На всю школу, на все дискотеки, на весь университет. Да, да, да! Жижиляева! Но не Икс! Не Тамарочка. Не матрешка. Не плешара.
      Шварц. Ты чего сбесилась, шимпанзе?
      Таисья. Обрубок. С Кимом так разговаривай - и с Цоем. С Хансараевым из Улан-Удэ. (Телефонный звонок; хватает трубку.) Нет его дома! (Швыряет трубку в гнездо.) Моя мать воровала, но по-честному. А твоя...
      Телефонный звонок.
      ...была Шварц! Шшш-варц! Понятно? Я твои стихи знаю наизусть. Все! Меня ими тошнит. От них! Специально учила, чтобы стать женой поэта.
      Шварц. Мечтой. Возьми трубку.
      Таисья. Еще того лучше - мечтой! Мечтой поэта. Сам бери.
      Шварц. Грязной мечтой поэта. (Снимает трубку.) Я... Ким? А голос похож на Цоя. Сто лет тебя не слышал, вот и путаю... Никак не разучусь шутить... Ты какой страшный стал! Возьми псевдоним - Ким Филби... За что за всё?.. За шутки заплачу, а за нефтяной бизнес денег не хватит. Если премию получу... Поэт, а такой страшный!.. Ни в каком ты не в бизнесе? Слушай, это серьезное дело. Я же не из головы выдумал. Все уверены, что ты с нефтяниками ударяешь по шампуню, а ты паладин рифмы и ритма. Ты дай опровержение по телевизору... Паладин, а страшный, как спецназ. Филби, ты чего мне грозишь? За мной три вокзала и израильский моссад. Не знал я, что ты с нефтью порвал, что теперь делать? Настройся на волну "За тех, кто в море" - я дам опровержение... Поэту не идет быть богатым. Особенно богатому... А я бедный. Пропусти нищего, защити убогого. А я тебе премию "Купол"... Новая... Я... Будешь первым... Да не маленькая. Скажи своим, чтоб подбросили,- станет еще больше. Главное, престижная... Скажи своим, чтобы поддержали Шварца в гос. Иначе говоря, чтоб не лезли,- этим и поддержали... Умелин, Марфа - декорация, Хансараев вообще для блезира... От Багрова держись подальше. Советую. Сам знаешь, мы вместе начинали - сейчас ему руки никто не подает. Он здоровается, ему не отвечают. Не хочу вас ссорить, а то бы сказал, что он про тебя говорит... Не хо-чу ссо-рить... Не хо вас ссо. Понял? Не-хо-ро-ссо. Давай, звони. (Кладет трубку.)
      Таисья (смотрит на него со смесью недоумения и уважения). Я тебя, Шварц, иногда боюсь. А ты сам не боишься? Что застрелят?
      Шварц. Песню не убьешь. У тебя, Таисья, большая активная масса, но нет в тебе искры божьей, понимаешь? Соображение есть, пылкость чувств, мышечная энергия - а таланта нет. Даже себя жалеешь по-сиротски, по-приютски. Все не хуже, чем у других, дак ведь и не лучше. (Начинает набирать телефонный номер.) Занято.
      Таисья. Кому звонишь?
      Шварц. Ты в рамках. Ну лауреат, ну Кипр. Ты нырни за. Повезет - и премию подхватишь, и мужика-стахановца, и анекдот про чукчу. Не повезет, так хоть выкупаешься. (Набирает номер, слушает, опускает трубку.) А какое счастье в рамках? "Муж умирает, скрасьте его последние дни". Неплохо, но слабо. Как в метро... У мужа вырос дубликат, помогите законной супруге. Уже интересней.
      Таисья. Муж подорвался на чеченской мине, оторвало все хозяйство.
      Шварц. Ну в этом направлении. (Набирает номер, слушает, кладет трубку.) Когда муж умирает, ум мужает. Вот и сообрази.
      Телефонный звонок.
      Таисья. Мужа выдвинули на Нобеля, неудобно, если получит раньше Госпремии.
      Шварц. Муж изобрел средство от маразма, опробовал на себе...
      Таисья. ...отметьте премией его новый сборник. (Берет трубку.) Секретариат поэта Шварца... Какой Роттердам?.. Ах, Роттердам-заграница! Айн момент. (Шварцу.) Роттердам, из-за границы. Там вроде по-немецки.
      Шварц (берет трубку). Йа, фройляйн, дер гроссе поэтише Шварцкоф их бин хир... Шварц, яволь, коррекционе... Инглиш? Инглиш из майне второй языкцих, секондо спикинг... Фестивальрюх? Нот премиум? Нот пер нелле госпремиум телефонато?.. Фестивальрюх дер тутти-фрутти поэтике энергеционе?.. Йес, все время на немецкий сносит, дёйче алле цайт... Инглиш, инглиш, о кей... Инвитейшн аугустус, понимаю, приглашение на август, чего же не понять! Визиторум аугустус месяц. Ферштейн реализациум.
      Таисья делает знаки.
      Анфоченетли, онли виз вумен. Мит фрау. Уй, уй, уй, авэк фам. Си же морте, эль донато таблеторе... Йес. Таисса Шварцкоф. Шварц, Шварц. Май грэнд-фаза Шварцкоф, конфузиале. Аугустус, фестивальрюх поэтизмо, цвай персона, индид. Фэнк ю вери-вери, иф ю андестэнд вот ай мин. (Кладет трубку.) В августе едем на фестиваль в Роттердаме Эразмском. Кончил шикарно - "иф ю андестэнд вот ай мин".
      Таисья. Это я тебя научила. Чего ты язык-то выучить не можешь?
      Шварц. Язык, Таиссо Шварцкоф, не учат, а сосут. Высовывают и прикусывают.
      Телефонный звонок.
      Ты еще научи меня сну! И как потеть. И вдыхать-выдыхать. Меня - языку.
      Таисья (берет трубку). Приемная поэта Шварца... Даю. (Шварцу.) "Для тех, кто в море".
      Шварц. Раз-два-три, раз-два-три, проверка микрофона... Прямой эфир? Отлично... Сто футов вам под килем, те, кто в море. У нас на суше атмосферное давление в норме, единственный шторм, который прошел,- это выдвижение поэтической элиты страны на Государственную премию. Молодая золотая фанфара Умелин, многоопытная медовоголосая виолончель Ким, тихострунные гусли нашей старейшей поэтессы. Умелин на всех парусах летит также и к премии "Карнавал", которую у него, возможно, даже больше шансов выиграть. Поклонники энергоемкой лирики Кима ждут, что если не гос, то престижный "Купол" ему, во всяком случае, обеспечен. Наша Сафо обладает несравненной, как сказали бы на флоте, остойчивостью и солидным водоизмещением. Багров, продолжу в том же духе, погрузился в настоящее время, как глубоководный батискаф, в пучину морскую, пожелаем ему благополучного всплытия. И, наконец, Валерий Шварц, ваш покорный слуга. Погиб и кормщик и гребец, лишь я, таинственный певец, на берег выброшен грозою с моею верною музо ю. Подруги поэта меняются, а муза - единственна. Мы с адмиралом Кологривовым проходили по океану жизни одними маршрутами: сперва он бросил якорь в некоей прелестной лагуне, потом я. Зато в другой я был первый, он последовал за мною. Сирены пели нам: имя одной - Тамара, другой Таисья. Пусть ни которая не обижается - своим музыкальным слухом я обязан обеим. Абсолютным, замечу, слухом - почему и сумел безошибочно настроить лиры, врученные мне Ахматовой и Пастернаком, и передать одну из них Бродскому. Попутного вам ветра, вы, кто в море!.. (Выдерживает паузу.) Ага... Прошло?.. Ну, попутного ветра. (Опускает трубку.)
      Пауза продолжается.
      Немного занесло. Бывает... В целом получилось. Понятно, что я хотел сказать. Поэт издалека заводит речь, поэта далеко заводит речь. Где мои голубые таблетки? (Ложится на тахту.) Я его знать не знал, помнил какого-то Хулдомуева, это ты мне брякнула - Кологривов.
      Звонит телефон.
      Бери трубку и расхлебывай. И не делай лица - никакой катастрофы не произошло. Ляпнул, но ничего ужасного. Поэт всегда впадает в транс, мир от него этого ждет. Вакхический транс для тех, кто в море.
      Таисья (снимает трубку). Олежек? Слушал?.. Ты видишь, как он разбалансирован. Распад организма и как следствие психики... Понравилось?! Ты шутишь... Про нас с Тамаркой?.. Лагуна - красивое слово? А не повредит по службе?.. Время гуманитарное, но ведь армия, дисциплина... Армия с человеческим лицом?.. Что было, то было? Что было, то было... Да, в нашу гавань заходили корабли. В нашу с ней. Хотя для женского достоинства оскорбительно... Дело вкуса... Я говорю: публичность - дело вкуса... Время откровенное, но личного еще никто не отменял... Да, и женской скромности... Да, и стыдливости... Да, в женской природе... Да, женское достоинство...
      Шварц. Проще, женщина, проще. По-военному.
      Таисья (в трубку). Проще надо относиться? По-военному? Это ты говоришь?.. Потому что и он говорит... Дать ему трубку?
      Шварц (снимает трубку). Эмир-аль-бахр?.. Это по-арабски. Начальник моря... Да давно уже надо познакомиться, условности мешали... Таисья - золото. Умница, энергичная, хозяйка. Золотая баба. Но баба - ты согласен?.. Да мы уже поделили. Я тебе стихами скажу: любовью дорожить умейте, с годами - вдвое дорожить... Считай, что я... Любовь легко сыграть на флейте, но нелегко в футляр вложить... А чего ж не почитать? Приходи, захвати мензурку, пройдемся по местам боевой славы. Я тебе "Амальгаму" надпишу и заодно "Избранное"... Давай, Олег, ага. Олег Кологривов - красиво. Дворянская фамилия. Не Карамазов какой-нибудь.
      Опускают трубки.
      Таисья (обескураженно). А это-то зачем ляпнул, объясни. Больше ничего, как человека обделать. Или я опять глубины замысла не понимаю?
      Шварц. С языка сорвалось. Я же говорю, где мои голубые таблетки?
      Таисья. Хотя и правда - тебе всё на пользу. А я всё ошибаюсь, тоже правда. Думаю, раз адмирал, значит, потоньше, чем мичман. Один в один, прогресс ноль. Когда мичман, еще поделикатнее был, старался. "Время откровенное". Время такое откровенное, что поэт Шварц - свой в казарме, а ротный командир - у французских символистов. А все-таки ты поаккуратнее - нарвешься, не дай бог, на кого-нибудь, кто тебя и бесстыжей, и врет отважней, и хамит веселей. И перестанет этот перстень - как его...
      Шварц. Поликратов.
      Таисья. ...на тебя ишачить.
      Шварц (набирает номер). Поликратов. Я тебе книгу подарю, "Летучие слова", а то неудобно: жена Шварца как-никак. (В трубку.) Алё, Марфа? Это Шварц. (Таисье.) Забыл, зачем звоню. (В трубку.) Звоню, чтобы услышать твой голос. Таисья с тобой поговорить хотела. (Передает трубку Таисье.)
      Таисья (ошеломленная и сдерживая ярость на Шварца - в трубку). Я все Марфа-Марфа, а отчества... Ну, пусть Марфа. Просто хотела сказать, какое для меня счастье, что вас выдвинули на премию... Дерьмо? Премия, может, и дерьмо, а деньги... Деньги - самое? Знаю ли я, что деньги - мифологический заместитель экскрементов?.. Шварц мог бы научить? (Прикрывая трубку рукой - Шварцу.) Злобная-я! Кобра. (Шварц делает рукой кругообразные жесты, как бы заводит машину.) Мог бы, но не стал. Решил меня поберечь... (Шварц делает одобрительный знак.) Сейчас у него узнаю. (Шварцу.) Она спрашивает, где вторая лира. Которую ты себе оставил.
      Шварц (берет у Таисьи трубку). Что делать, Марфа, музыка отступила от меня. Как от Блока. (Возвращает трубку Таисье.)
      Таисья. Это снова я... Ну да, брал же без расписки... И у Пастернака, и у Ахматовой... (Шварцу.) Она спрашивает: а у Блока?
      Шварц. Скажи ей: та инственное брашно. Какие об этом могут быть записи?
      Таисья. Он говорит: та инственное брашно, без записей... (Шварцу.) Она говорит: ну да, чтобы не было улик. Говорит: теперь понятно, почему ни у той, ни у другого ни в одном дневнике, ни в записной книжке ни разу Шварц не встречается.
      Шварц (выхватывает у Таисьи трубку). Тебя больно много, змея! (Возвращает трубку Таисье.)
      Таисья. Это я... (Шварцу.) Она говорит: много не много, а пять раз у него, три у нее... (В трубку.) У вас сейчас Багров? Кланяется? И от нас ему. Да, Багров встречается. Одиннадцать и двадцать три? Подумайте, сколько!
      Шварц (выхватывает у Таисьи трубку и брякает в гнездо). Людей, которые меня не любят, я ненавижу. Я их обоих переживу и размажу по литературе корочки никто не сколупнет!
      Таисья. Ты зачем ее мне сунул?
      Шварц. Догадайся. Ну? Аэробика мозга! Не все же через скакалку прыгать.
      Таисья. Однако крыса!
      Шварц. Вот мой народ, вот с кем я всю жизнь прожил!
      Звонит телефон.
      Если она, скажи: не тяни меня, Марфа, за струну - я не арфа. Она поймет. Была у девушки слабость.
      Таисья. А если Багров?
      Шварц. А если Багров, дашь мне.
      Таисья (берет трубку). Да... Он работает, но попробую... Что значит "ни фера он не работает"? Вы что хамите?.. Здравствуйте. У себя на буровых так выражайтесь. (Показывает Шварцу, чтобы взял трубку.)
      Шварц (берет свою трубку). Ким? А голос как у Багрова... На Таисью не наезжай, Таисья золото... Всё, про буровые больше ни слова... Всё, забыли, что такое нефть, смесь углеводородов... Слушал? Ну? Энергоемкая лирика Кима. "Купол" у тебя в кармане... Как это нет никакого "Купола"?.. От кого?.. А ты больше их слушай, бензовозов!.. Всё, сорвалось с языка, про бензовозы ни-ни-ни... Вот что, Ким, "Купол" "Куполом", одни говорят - есть, другие нет, а давай сделаем премию специально под тебя. "Тюльпан"... Ничего не физжу, абсолютно серьезно - ты что, по голосу не слышишь? Премию за поэзию земли. За поэзию четырех стихий. Не "Тюльпан" - "Чабрец". "Серебряный чабрец". Ты знаешь, как чабрец выглядит?.. Называется друг природы. Ветвистый стебель, узколанцетные листья, светло-лиловые цветки, чашечка колокольчатая, венчик двугубый, тычинок четыре. Двадцать тысяч уе. Я председатель жюри. Подберем десять геологов с гитарами, я подберу - чтобы с тобой соревновались. На день МЧС вручим... Министерство по чрезвычайным ситуациям... Как кто даст?! Твои... Сам знаешь кто. Сперва на роток платок, а теперь: кто?.. Объясни, обговори кому сколько чего - по-деловому. Проблемы твои, но небольшие. Скажи, что серьезно, а не шутки юмора - госпремия царя Артемия... Да не пугай ты! Ты со мной дружи, а пугай "Бритиш петролеум"... Клянусь, без задней мысли! Скоро "бензин" нельзя будет сказать.
      Шварц и Таисья опускают трубки.
      Как ты говоришь? Опустошена. Больше не зови. (Пауза. Берет скакалку, приготавливается как будто для прыганья, неловко перекидывает шнур над головой, переступает через него, подносит ручку скакалки к уху, как телефонную трубку.) Але, соедините меня с промискуитетом по государственным премиям. (Таисье.) Ничего не слышу на левое ухо. Какой-то Ким, какой-то Кузьма, юноша Умелин - за всю жизнь с ними меньше разговаривал, чем за эти полчаса. Мореплавателя не забудь из Адмиралтейства! Радио га-га, радио ду-ду! Это ты меня втравила.
      Таисья. Я?!
      Шварц. И изобретатель телефона Александр Белл.
      Таисья. Я делала только, что ты просил.
      Шварц. Я просил?! Я тебя просил звонить бабам на одно лицо с тобой и замминистрам на одно лицо с военачальником Олегом?! Ты еще Пастернаку с Ахматовой звякни.
      Таисья. Не знакома. Могу только Бродскому. С Бродским все знакомы.
      Шварц. Бродский мне сам (показывает пальцем наверх) звонит.
      Телефонный звонок.
      Ты, ты, сама, сама. С Марфой ты - вполне, вполне. Если она, скажи: не дергай, Марфа, мохер из шарфа. Мохер, шерсть была такая. (Подходит к гладильной доске, начинает медленно водить утюгом по красной блузке.)
      Таисья (берет трубку). Таисья Шварц... Узнала, Кузьма Аркадьич, узнала... Просто Кузьма? Тогда - Тася... Шварц отошел... Типун вам на язык: к каким праотцам? Просто вышел... Гарантии? Так вы же со Шварцем договорились... Увы, абсолютно согласна. Поэт и, как всякий поэт, ветрен. Но у него есть я... Конечно, никакого "Купола" нет, "Купол" - фрейдистские фантазии. Но "Карнавал" отходит вам, вашему Умелину - это я гарантирую. На девяносто девять процентов. Сто гарантирует не кто, как Всевышний, я на процент меньше. Займусь жюри чтобы исключить случайности. Нельзя травмировать молодое дарование. Ритмическое буйство, богатство рифм, своеобразие синтаксиса - нельзя. В общем, может открывать счет в банке...
      Шварц садится в кресло, прикрывает глаза.
      Кузьма, мне вы можете довериться, как самому себе. Ни единой душе. Даже захотела бы - вы председатель жюри Госпремии: что я, враг себе?.. Клянусь... Тем более... Абсолютно... Умелин - женщина?! Поэтесса?! А как же по телефону... мужским голосом?.. Специально тренируется? Теперь понимаю почему, как натолкнулась на стихи, сразу подумала: абсолютно мужское дарование... Дорогой вам человек? Да этого одного для меня достаточно... Премия Ватикана за лучшие стихи не-католика? Что вы говорите!.. Сам Римский Папа... И я его понимаю. О его поэтическом чутье знаю со слов Шварца... Конечно, знаком и, я бы сказала, интимно. И я бы осмелилась сказать, он Папу и научил в стихах разбираться... Кузьма, о деле нам больше незачем разговаривать, я правильно поняла?.. Вы правильно поняли... Надо познакомиться лично... Нет, лично... Кто знает?.. Для "Золотого сечения"? Только если перепечатать мою раннюю статью о Шварце... С тех пор не писала, семейные захлестнули заботы... Как малое дитя. В стихах - воин, гладиатор, а так - малое дитя. Ну, поэт, вы же знаете... В любое время. (Кладет трубку.)
      Шварц (не открывая глаз). Что значит "нет, лично"?
      Таисья. Он сказал: лично познакомиться - или интимно, как Шварц с Папой.
      Шварц. А "кто знает?" про что?
      Таисья. Шварц, а ты ревнуешь. Знаешь - как у Гогена.
      Шварц. Я знаю, как у Гогена. Хм, Кузьма - неплохая партия, если я, например, к праотцам.
      Таисья. Шварцик! Типун тебе на язык. Где, кстати, серые таблетки?
      Шварц. А Умелин, значит, того. Сделал пересадку. Теперь ему, ее, ея, ей "Карнавала" не дать нельзя. Говорила ты - первый класс. Я бы, конечно, прибавил "может открывать счет в сбербанке", но ты не я.
      Таисья. Ты что! Я же так и сказала. Ты дремал, сквозь сон услышал и подумал, что самому на ум пришло.
      Шварц. Ты сказала "в банке", а я "в сбербанке".
      Таисья. Где же все-таки серые таблетки?
      Шварц. Ты с серыми не торопись. Придет время, и без серых обойдется.
      Таисья. Бытовая паранойя, советское прошлое... В них же миллидоли кураре, укрепляет стенки сосудов головного мозга.
      Шварц (театрально смеется). Кураре! Стрела обмокнута в кураре. Уже не стесняясь. Паралич поперечно-полосатых мышц, смерть от удушья при полном сознании. И умру я не на постели, при нотариусе и враче, а в какой-нибудь дикой щели, утонувшей в густом плюще. Таисья - не гони картину, механик.
      Таисья. Миллидоли! Милли! (Идет к магнитофону.) Надо тоже с голосом поработать. Как эта Э ллен-Цимбе ллин. На всякий случай. На случай неполного сознания. (Находит и ставит кассету, раздается "Издалека долго" в исполнении Зыкиной; подпевает; выключает.) Не, слишком на тебя не похоже. (Меняет кассету, раздается "Лаллабай оф бёдлэнд" в исполнении Эллы Фицжералд; подпевает. Шварцу.) Ты Элле Фицжералд лиру не давал?
      Шварц. А вот слышишь коду на лире? Вот: дн-дн-дн, дн-дн-дн. Как думаешь, кто играет?
      Телефонный звонок.
      Из крематория, уже. Торгуйся, Таисья. Скажи: без пяти минут лауреат Государственной премии, гроб дубовый, но со скидкой. Скажи про этого, про Бродского,- Пастернака там уже не знают. Настаивай на бесплатном ор кестре.
      Таисья (берет трубку). Тамарк?.. Не дозвониться?.. Кто звонил? Нам звонили. Не мы, а нам... Тамарк... Тамарк... Тамарк... Потому что гордыня... А меня не оскорбил? А я жена... А ты смиряйся, я же смиряюсь... Тщеславие. Че ты такая тщеславная, Тамарк? Ты такой не была... Самовлюбленность. Че ты такая самовлюбленная в себя? Ты такой... (Передает трубку Шварцу; губами.) Сбегаю в аптеку. (Уходит.)
      Шварц (от ответа к ответу меняя интонации, скорее для собственного развлечения). Тамарк... Тамарк... Тамарк... Тамарк... Тамарк... Тамарк... Тамарк... Че ты сквернословишь, Тамарк? Ты не сквернословь. Ты такой не была... Была, была, забыл, надо голубые принимать. И серые... Пагубная привычка, Тамарк, пагубная... Ты че такая неугомонная, Тамарк? Ты угомонись. Ты же ведь муза поэта, а поэт угомонился. Музыка отступила от него, бляха-муха. Таську я угомонил... Калорийным питанием... Чего считаться: мы с тобой, что могли, друг другу отдали - так или нет? Чем ты недовольна?.. Душа. Душа - роскошь! Метафизика - как любил выражаться мой великий друг Иосиф Бродский. А жизнь - физика. Сжатие-растяжение, желудочный сок, пурпурные таблетки... Да люблю, конечно! Помнишь, я один раз тарелки помыл? Клянусь, я люблю мыть посуду - если есть время. К сожалению, почти никогда его нет. А тогда нашел, помнишь?.. И я тебя... И я тебе... И я тобой. (Кладет трубку. Подходит к магнитофону, вставляет кассету, одновременно включает телевизор, что-то бормочет в магнитофон, заглядывая при этом в телевизор. Телефонный звонок. Берет трубку, продолжая время от времени оборачиваться на телевизор.) Ау... Зоя, секретарь Целищева, правильно?