И снова множество сияющих серебряных стрел, просвистев у него над головой, поразили сразу несколько чудовищ.

Вдруг вся стая собралась в огромную тучу и мгновенно окружила отряд Тристана плотным кольцом. Теперь уже в ход пошло все, что можно было использовать в качестве оружия: мечи, кинжалы, стрелы и даже руки. Яак врезался в самую гущу стаи, без устали нанося страшные удары направо и налево. Вот одна птица исчезла в туче перьев и переломанных костей, сбитая на землю одним мощным ударом кулака. Другая, извиваясь, пыталась высвободиться из сильных рук фирболга, но тот, словно обычной курице, просто свернул ей шею. Мельком Тристан увидел, что Робин, орудуя ятаганом Даруса, сражается со страшными, сверхъестественными врагами. Друида очень ловко обращалась с оружием, используя его как серп, чтобы снять свой урожай отвратительных рогатых голов. Король бросился к ней на помощь. Полдо тем временем изо всех сил отбивался кинжалом и, непонятно каким образом, умудрялся не подпускать птиц близко к себе. Яак же не отходил от Тэвиш, защищая ее, в то время как она неумело тыкала мечом в хищные морды чудовищ. Неожиданно, в самом центре стаи, возник фонтан разноцветных огней и разбросал птиц в разные стороны — это Ньют решил тоже поучаствовать в битве.

— Эй, вы, коряги, катитесь отсюда, а не то я превращу вас всех в Воробьев! — Грозно щелкая зубами, волшебный дракончик бросился к одной из смертоносных птиц и вонзил свои крошечные клыки ей в хвост, но тут же отпустил добычу и стал сердито отплевываться — ему явно не понравились перья, попавшие в пасть. А птица быстро развернулась и вместе с остальными попыталась напасть на дракончика, который тут же исчез, решив, что быть невидимым лучше всего, когда имеешь дело с такими злобными существами, как рогатые птицы. Хищные чудовища метались возле того места, где исчез дракончик, и Тристан, воспользовавшись их смятением, распорол брюхо одной из птиц.

Стая снова повернулась к Тристану и его спутникам, и он услышал, как позади пронзительно закричала Робин, а в это время одна из птиц сильно ударила его рогами в спину. У Тристана на мгновение перехватило дыхание, но ему удалось сохранить равновесие и не упасть — его спасла кольчуга. Тут же одним взмахом меча он сбил птицу, которая пыталась подняться в небо.

Вдруг король увидел, как к нему приближаются, пробираясь по снегу, около полудюжины незнакомцев, одетых в белые меховые плащи. Они появились из-за деревьев и направлялись прямо к месту сражения. Тристан заметил, что у каждого на плече висит лук и колчан со стрелами, а в руках они держат сверкающие мечи. Тристану пришлось отвернуться, чтобы нанести смертельный удар еще одной птице, но он тут же снова стал следить за незнакомцами.

Кто это? Откуда они появились? Тысячи вопросов проносились у него в мозгу, но вскоре он увидел, как серебряные мечи метнулись навстречу злобным хищникам. Кто бы они ни были, это были друзья!

Робин пошатнулась, плечо у нее оказалось располосовано рогами, и Тристан бросился к ней. Одна из птиц нацелила прямо ему в лицо отвратительные клыки, но Тристан с силой ударил чудовище мечом по голове, и оно рухнуло на землю — король добил врага одним быстрым ударом.

И вот уже незнакомцы в меховых плащах бились бок о бок с маленьким отрядом Тристана, и постепенно птицы теряли преимущество: теперь, когда половина чудовищ погибла, оставшиеся не могли, объединившись в небольшие группы, одновременно нападать на отчаянно сражавшихся храбрецов. Тристану никак не удавалось разглядеть неожиданных союзников, только разок мелькнули громадные карие глаза, да светлый локон выбился из-под капюшона.

Вдруг Яак с диким воплем бросился вперед, схватил смертоносную птицу за лапы и, помахав ею в воздухе, как флагом, с силой шмякнул страшилище об землю. Глядя на фирболга, Тристан, Полдо и Робин почувствовали прилив новых сил. Незнакомцы тоже отчаянно крушили перитонов, и вскоре вся стая взметнулась в воздух, стараясь увернуться от ударов мечей. На мгновение страшные чудовища поднялись так высоко, что, казалось, их уже невозможно достать, но тут неожиданные союзники, сбросив капюшоны, приготовили луки. И глазам Тристана предстали ослепительно прекрасные воительницы с хрупкими лицами, обрамленными роскошными светлыми волосами.

Король, конечно, сразу узнал их, и его охватила радость. Пораженный и счастливый, он, подняв голову, смотрел, как серебряные стрелы, умчавшиеся в небо, настигают чудовищ одного за другим, пока уцелевшие перитоны — их осталось не больше десяти — не умчались на север.

Тристан не произнес ни слова, пока последняя из воительниц не опустила лук. Тогда командир отряда повернулась и посмотрела на него своими огромными карими глазами.

— Бригит, как вовремя вы появились! Я боялся, что нам придется встретить наш конец здесь, посреди этого заснеженного поля.

Лицо воительницы осветила едва заметная улыбка.

— Ты даже не знаешь, сколь многие надеются на то, что вы победите силы зла, Тристан. Мы не могли остаться в стороне, когда вам была нужна наша помощь.

Тристан нежно обнял хрупкую воительницу, и она смущенно протянула ему руки. Оглянувшись, Тристан узнал Мауру, самую крошечную из сестер-воительниц, и Коллин, и еще нескольких храбрых девушек, сражавшихся вместе с ним год назад в войне с Казгоротом. Тогда ллевиррские воительницы были верхом на лошадях, с серебряными пиками в руках. Теперь, одетые в меховые плащи и сапоги, они бились с врагом с помощью луков и мечей. И как всегда, их отличали беспримерная храбрость и мастерство.

— Милорд король, — сказала Бригит и низко поклонилась Тристану, — Синнорианские Сестры снова готовы служить вам.

Мурхаунд радостно носился вокруг Язиликлика, а Хонках-Фа-Снуи время от времени останавливался, стараясь держаться подальше от мурхаунда.

— Ты почему знаком волку? — спросил тролль, подозрительно поглядывая на эльфа.

— В-волк? Он не волк. Это собака… собака! Ну, что-то вроде мерцающей собаки, только он б-больше и н-не исчезает. — Язиликлик весело рассмеялся при мысли, что тролль принял Кантуса за волка. — Он м-мой друг и д-друг моих друзей!

— Собака — друг? — Тролль медленно переваривал эту новую для него мысль, и вдруг его лицо просветлело. — Собака-друг иметь винца?

— Н-нет! У людей иметь… Тьфу, у людей есть вино. А собака п-просто ходит с ними… с н-ними.

— Умник! Отдыхать теперь. — Хонках плюхнулся на ствол упавшего дерева и задумчиво уставился на Кантуса, потом перевел взгляд на ворота.

— Я должен назад, свои ворота стерегу.

— Но ведь мы же о-охраняем в-ворота здесь, не так ли? Ведь да? Ты же не перестал быть стражем ворот. Ты только перебрался к другим воротам — и все.

— Не мой ворота!

— А часто пользуются твоими воротами? Разве многие входят и выходят через них?

— Ясно дело! Вот, ты!

— Ну, это я понимаю. А до меня?

Хонках почесал в затылке и прищурился, пытаясь сосредоточиться.

— Никогда.

— Вот видишь, а в эти ворота только что вошли, так что они гораздо важнее твоих. Может, нам лучше остаться здесь и охранять их — эти ворота! А потом мы отправимся искать другие ворота, еще более важные.

Тролль с сомнением посмотрел на эльфа — было ясно, что он не может придумать достойного возражения. Он фыркнул и стал разглядывать ворота, словно ждал, что ему на голову сейчас посыплется целая армия врагов.

Кантус повалился на землю и стал кататься среди цветов, тихонько поскуливая от удовольствия. Казалось, его нисколько не удивило, что он прямо из ледяных глубин бушующего потока оказался на залитом солнцем лугу. Мурхаунд вскочил на ноги и перепрыгнул через Язиликлика, задев эльфа носом, отчего тот, как пушинка, слетел с бревна.

— Н-нет, Кантус! Я н-не могу сейчас с тобой играть. Я помогаю Хонкаху охранять в-ворота!

На другой стороне луга раздвинулись кусты, и из них высунулась голова мерцающей собаки, которая с интересом уставилась на странную троицу. Эта собака, как и остальные мерцающие собаки, была с коричневой шерстью, удлиненным носом, и огромными ушами, которые настороженно поднимались, когда собаку что-то интересовало и занимало. Мерцающая собака была раза в два меньше мурхаунда.

Волшебная собака неожиданно перенеслась через луг и оказалась прямо у Кантуса под носом. Мурхаунд залаял и удивленно отскочил назад, но потом потянулся к мерцающей собаке. Псы опасливо обнюхали друг друга, а потом волшебная собака исчезла из виду и появилась на противоположном конце луга рядом с еще одним таким же псом.

Кантус снова удивленно залаял и помчался через луг, чтобы снова ткнуться носом в нос каждого из своих собратьев, после чего заняться более подробным осмотром. Вдруг обе волшебные собаки исчезли.

А через мгновение в самом центре луга их уже было четыре, и Кантус начал, весело помахивая хвостом, перепрыгивать через них. Мерцающие собаки тоже радостно скакали около мурхаунда, и очень скоро уже шесть волшебных собак носились с Кантусом по благоухающему цветами лугу. Язиликлик так громко и весело хохотал, что не мог усидеть на месте, и даже Хонках тихо хихикнул разок, а потом мрачно поднялся на ноги.

— Фатит отдыха! Показать другие ворота пора.

— Х-хорошо. П-пошли, Кантус! — Язиликлик взвился в воздух как раз в тот момент, когда мурхаунд подбежал к нему. Они отправились вслед за троллем, а позади, время от времени исчезая из виду, бежали мерцающие собаки.

— Это знамение! Предсказание! Послушайте меня, северяне, если вы хотите спасти себя и свой народ! — Таггар, пожилой священник Бога Темпуса, с ловкостью юноши, вскочил на стол, и начал стучать громадной ложкой по золотому блюду, не обращая внимания на появившиеся на нем вмятины.

Северяне, собравшиеся во дворце Грюннарха Рыжего, были так потрясены событиями последних нескольких часов, что спокойно смотрели на священника, словно его странное поведение было еще одним доказательством того, что привычный мир вокруг начал рушиться.

В некотором смысле так оно и было. Сначала Грюннарх объявил о заключении мира с самым древним и заклятым врагом северян. Затем огромный сияющий замок приплыл в гавань, и все они видели это чудо. Необыкновенной красоты строение, каких не видывали в Норландии, с изысканной грацией и легкостью, словно корабль, управляемый опытным капитаном, подошел к берегу.

Потом им сообщили о двух путешественниках, приплывших в замке к берегам Норландии — высокий молодой человек и симпатичная пухленькая девушка. Железная Крепость пала! Поселения на побережье Гвиннета уничтожены.

И наконец, известие, которое им принесла девушка, утверждавшая, что услышала эти слова от огня, который пылал даже тогда, когда замок поднялся со дна моря: следующей целью армии, уничтожившей Оман, является Корвелл — то самое королевство, с которым Грюннарх совсем недавно заключил союз.

А теперь священник, взобравшись на стол, колошматил ложкой по золотому блюду. Ну, и что? А почему бы и нет?

— Люди моей родины, храбрые воины Норландии, послушайте меня! — Грюннарх поднялся на ноги, и всем показалось, что от его рыжих волос во все стороны полетели искры. Его глаза метали молнии, когда он медленно переводил их с одного из сидевших в зале на другого. Таггар неловко сполз со стола и сел; он был явно удовлетворен тем, что король взялся сам объяснить значение знамения.

— Этот священник пришел ко мне два дня назад и в присутствии уважаемых глав кланов, которые могут подтвердить мои слова, сообщил о пророчестве, исходившем прямо из уст Темпуса!

Теперь все до единого, затаив дыхание, слушали короля. Темпус не отличался добротой, но это был сильный и справедливый Бог, которого северяне чтили много веков. Они не могли не прислушаться к его пророчеству.

— Вот что сказал Темпус священнику Таггару: «На совет прибудет посланник, но он прибудет не пешком, не на коне, и не на корабле. Он принесет вам приказ Темпуса, и вы должны выполнить этот приказ».

А теперь нам посчастливилось, и нашим глазам предстало чудо — замок из камня приплыл к нам по морю и мы услышали слова того, кто прибыл во время нашего совета. — Грюннарх понизил голос, и в зале воцарилась полная тишина. — Как только рассветет, я выведу «Северный Ветер» в море, даже если я буду один. Я собираюсь повиноваться приказу Темпуса. Я поплыву на помощь королю, который спас мне жизнь, когда серьезных причин у него для этого не было.

И еще я хочу искупить горе и боль, которые мы, северяне, принесли тем землям в прошлом году, когда, пусть и не сознательно, но служили силам зла, которые приняли обличье Телгаара Железная Рука. Я выступлю против этих сил и покончу сними — или сам погибну в этой битве. Ну, так что, северяне, я поплыву в Корвелл один?

Стены замка содрогнулись, а в очагах ярче вспыхнул огонь от яростного «Нет!».

Рэндольф тихо выскользнул из ворот Кер Корвелла, он благодарил рано спустившуюся темноту, которая Скрыла его от любопытных глаз. Не встретив никого по пути, Рэндольф быстро спустился по замковой дороге и пошел через неохраняемые северные ворота в городок. Он тут же, не теряя времени, направился в таверну «Дикий Кабан» и, переступив порог, оказался в дымном тепле уютного кабачка, где звучал тихий смех и велись неспешные разговоры.

Здесь он сразу увидел лорд-мэра Корвелла Динсмора и лордов Динната и Коарта.

— Что все это значит? — спросил Диннат, как только Рэндольф уселся за их стол. — Тайные встречи, и вообще?..

Никто из них не обратил внимания на незнакомца, сидевшего за соседним столом, который устроился так, чтоб получше слышать их разговор.

— Мне очень жаль, что нам приходится вот так встречаться, — сказал Рэндольф. — По правде говоря, я хотел поговорить с вами без Понтсвейна. Мне кажется, что нашему королевству угрожает серьезная опасность, а он предпочитает ни о чем не думать, наслаждаться жизнью и вести себя, словно он тут король. Он проводит почти все время у Короны Островов!

Сидевшие за столом лорды согласно закивали, их нисколько не удивили слова Рэндольфа.

— О какой опасности вы говорите? — спросил лорд-мэр.

Рэндольф рассказал им о сообщении рыбака и добавил, что он послал разведчиков проверить страшное известие.

— Но вполне может так случиться, что они вернутся, когда будет уже слишком поздно.

— Да уж, дело как раз для Понтсвейна, — пробормотал Коарт. — Когда мы сражались тут в прошлом году, его отряд отсиделся дома, словно его район — пуп нашего королевства.

— А он бы и сейчас поступил точно так же, только ему уж больно хочется стать королем Корвелла. Он был бы только рад, если бы король Кендрик не вернулся из похода.

— Что вы предлагаете? — спросил Диннат.

— Вы сможете собрать отряды, которые будут готовы без лишнего шума прибыть в Корвелл? Мне хочется надеяться, что я ошибаюсь и нам ничего не грозит, но если на нас нападут с моря, то единственное, на что мы можем рассчитывать, это городской гарнизон и ваши отряды.

— Людям это не понравится… Зимняя мобилизация, — запротестовал Коарт. — А кроме того, мы понесли большие потери в прошлом году в войне с Темными Силами.

— Так же, как и мы. — Рэндольф спокойно отнесся к возражению лорда. — Я сделаю все, что в моих силах, чтобы ваши люди получили хорошее вознаграждение, когда король вернется, — вне зависимости от того, чем все это кончится. Но нам необходимо что-то предпринять.

— Я согласен, — сказал лорд-мэр, который понимал, что город пострадает больше всего в случае вторжения с моря. Потребовалось еще несколько минут уговоров и обещаний награды от короля на то, чтобы Коарт и Диннат согласились с планом Рэндольфа.

— Ну, хорошо. Я благодарю вас за то, что вы согласились встретиться со мной при таких необычных обстоятельствах. И будем надеяться, что мои опасения беспочвенны. До свидания! — Встав, Рэндольф поклонился лордам и покинул таверну.

По-прежнему ни один из них не заметил незнакомца, который, зловеще ухмыляясь, откинулся на спинку стула.

«Очень полезная для меня встреча», — подумал Хобарт.

Интересно, как это Кендрику удалось заполучить Корону Островов? Ладно, не важно, но то, что Корона у него, мешало планам Хобарта — нет, планам Баала. Хобарт впервые увидел Корону, когда она принадлежала этому слабаку королю Карраталю из Каллидирра и у него не было оснований полагать, что Корона лишилась своей силы, поменяв хозяина. На самом деле, насколько Хобарт знал. Корона обладала одной очень важной волшебной способностью: она оберегала то, что находилось рядом с ней — и не только рядом.

Когда Корона Островов находилась в большой крепости Кер Каллидирр, заклинания Хобарта там не действовали. Здесь она тоже сможет защитить эту крепость и прилегающие к ней районы — и Хобарту не удастся сотворить заклинание, вызывающее землетрясение, которое, как он надеялся, должно было уничтожить замковые стены.

Если, конечно. Корону не убрать из замка. И вот тут-то ему очень помог подслушанный разговор между лордами и Рэндольфом.

Священник тяжело встал из-за стола и вышел из таверны. Он найдет другое заведение, не такое шумное, чтобы как следует обдумать свои действия. Хобарт отыскал крошечную таверну в темном переулке на берегу моря. Войдя, он увидел молодого человека, который что-то чистил или мыл.

— Эй, парень, — сказал Хобарт, бросив ему золотую монету, при виде которой глаза юноши загорелись удовольствием и удивлением. — Окажи-ка мне услугу.

— Все что угодно, милорд.

— Отправляйся в замок и разыщи лорда Понтсвейна. Скажи ему, что в город прибыл человек, который хочет предложить ему дело, выгодное обоим. Передан ему, что я буду ждать его здесь завтра в полдень, и мы сможем обсудить мое предложение. Ты все понял?

Парень энергично закивал.

— Тогда отправляйся в замок и поскорее!

Когда дверь за молодым человеком захлопнулась, Хобарт сел и принял из рук служанки большую кружку эля. Он был очень доволен собой.

— Я нашла Авалона, как раз когда началась буря. Он был сильно ранен, но жив.

— А сейчас как он? — спросил Тристан, затаив дыхание.

— Поправляется. — Бригит помрачнела. — Но теперь он уже больше не боевой конь, он просто живет и набирается сил.

— Благодарение Богине. Я считал, что Авалон погиб, а он, оказывается жив — радостное известие, облегчающее тяготы нашего похода.

— А откуда вы узнали, что мы здесь? — спросила Робин.

— Мы знали, что осквернение Долины не должно остаться неотомщенным, а когда я нашла Авалона, мы поняли, что вы где-то рядом. А потом мы просто проследили за стаей этих странных существ, потому что мы подозревали, что они следуют за вами. Кроме того, мы были уверены, что вы направляетесь в рощу Верховной Друиды. Мы ждали вас на этой дороге и оказались правы.

— Вы знаете о роще? Что с ней случилось? — спросила друида.

— Она превратилась в ужасное, отравленное смертью место. Сам Лунный Источник осквернен, он стал черным и отвратительно грязным. Он несет гибель в Долину, которая быстро распространяется во все стороны.

— А Синнория? — Тристан попытался представить себе, во что могла превратиться прекрасная долина Ллевирр под влиянием разрушительных сил, царящих в Мурлок.

— О, ты не узнал бы Синнорию, она стала совсем не такой, какой ты ее видел, или, точнее, слышал. — У Бригит вдруг задрожал голос, и она замолчала, а из ее прекрасных глаз потекли слезы. — В Синнории больше не текут реки и не поют леса. Большинство ллевирров покинули долину, предоставив ее страшной судьбе. Нам помогли наши древние соперники, гномы, проследив, чтобы наш народ благополучно покинул долину, а кое-кого они укрыли в своих подземных крепостях.

Робин побледнела, и пораженный Тристан взял ее за руку, он попытался и не смог представить себе оскверненную долину ллевирров. Он хорошо помнил музыку Синнории, такую прекрасную, что она чуть не свела его с ума, когда ллевиррские воительницы проводили его отряд через долину всего год назад. Тристану и его спутникам тогда завязали глаза, потому что, по словам ллевирров, красота долины могла лишить их рассудка.

А теперь Синнория, как и Долина Мурлок, стала жертвой черных сил зла.

— Это наследство Зверя Казгорота, — тихо произнесла Бригит.

— Нет… это знак его хозяина, — резко возразила ей Робин. — Но почему же самые священные и прекрасные места погибают первыми?

— Наверное, потому что настоящая красота хрупка по своей природе, — предположила Бригит.

— Красота может быть сильной, — вдруг сказала Тэвиш, — но само ее присутствие ненавистно злу, с которым мы столкнулись. Мне кажется, именно поэтому Синнория и Долина Мурлок были уничтожены первыми.

— Но на этом не кончится, если мы не одержим победу. Пора в путь, мы уже совсем недалеко от цели. — Тристан оглядел своих спутников, разделяя их горе и без слов убеждая их, что пришло время действовать.

Путники вошли в лес, оставив далеко позади поле боя, и стали пробираться между высохшими стволами громадных дубов и сосен. Четыре сестры-воительницы шли впереди, прокладывая в снегу дорогу — они легко утаптывали снег словно специально приспособленными для этого сапогами. За ними следовал Тристан со своими спутниками, а замыкали отряд идущие друг за другом Маура, Коллин и Бригит.

Все молчали, и лишь шуршание падающего на сухие ветки снега нарушало тишину, зима все плотнее укутывала землю своим покрывалом. В воздухе метались стаи белых легких снежинок, так что разглядеть, что впереди, было почти невозможно. Время от времени на пути попадались невысокие холмы, но идти было легко, да и настроение у Тристана поднялось с появлением Синнорианских Сестер. Они были прекрасными воинами, подобных им королю не доводилось еще встречать, а он почему-то чувствовал, что победить зло он сможет лишь с оружием в руках. К тому же сестры прекрасно ориентировались в Долине…

Вдруг земля у него под ногами задрожала, и раздался страшный грохот. Тристан отступил назад и упал, но успел увидеть, как перед ним разверзлась чудовищная пропасть и поглотила четырех воительниц, шедших впереди. Края пропасти начали раздвигаться — вот сейчас и он окажется в ее страшной голодной пасти. Но тут кто-то с силой схватил его за воротник и оттащил на безопасное расстояние.

Из пропасти стали вырываться фонтаны зеленого и красного газа, и земля застонала, словно от невыносимой боли. Мертвые деревья, оказавшиеся на краю пропасти, наклонились — их корням уже не за что было цепляться, и начали медленно сползать в черную пустоту. По лесу пронесся треск и грохот падающих деревьев — будто тяжелое дыхание потревоженной земли.

Глубоко вздыхая и отплевываясь, чтобы избавиться от попавшего в легкие газа, Тристан поднял глаза и увидел стоявшего рядом Яака — это он спас его от смертельного падения. Охваченный ужасом, Тристан заглянул в пропасть, в которой погибли четыре воительницы, — он понимал, что у них не было ни единого шанса спастись.

Снег, наконец, перестал падать, и путники смогли рассмотреть то, что лежало перед ними, но представшее их глазам зрелище только усилило их отчаянье и отняло надежду. Перед ними была бездонная пропасть шириной более ста футов. Она тянулась направо и налево, насколько хватало глаз. И обойти эту пропасть было невозможно.

Темный Источник бурлил и урчал, испуская черный дым и ядовитый газ. Баал узнал о поражении своей стаи, когда оставшиеся в живых перитоны вернулись к Источнику. Ярость Бога вызвала появление глубоких трещин и бездонных пропастей по всей Долине, лишая жизни то немногое, что еще было живо.

Шанту подобралась к кромке черной воды, чувствуя, что хозяин разгневан. Сжавшись в комок и не шевелясь, застыл на земле зверь-путающий-следы, — так ему было приказано. Перитоны, хлопая крыльями, кружили над Источником, но не удалялись от него.

Генна Мунсингер же, превращенная Баалом в свою верную прислужницу, встала с места, где она просидела уже много дней, и подошла к Темному Источнику. Ее глаза, вспыхнувшие было красным огнем, потемнели и уставились в пустоту. Потом, услышав приказ своего повелителя, она отвернулась от Источника и направилась к лесу.

Баал тем временем использовал ярость для достижения своей цели — ему нужна была телесная оболочка, Нить тьмы, соединяющая его с Геенной, стала очень прочной, он был уже почти готов выйти из Источника.

Оболочка, которую он себе выбрал, очень подходила для существования в Затерянных Мирах. Он появится из Источника в обличье человека — но не обычного. Это будет существа устрашающе громадных размеров, вселяющим в каждого, кто его увидит, ужас.