На следующий день

Кит-Канан и его мать несколько часов катались по усаженным деревьями улицам Сильваноста, вспоминая лишь о добром и приятном, что произошло с ними многие годы назад. Они останавливались полюбоваться фонтанами, посмотреть, как ястребы ныряют в реку за рыбой, послушать певчих птиц, стайками собиравшихся в цветущем кустарнике пышных городских садов.

Во время прогулки эльфийскому воину показалось, что мать постепенно возвращается к жизни, хотя бы судя по тому, как она смеялась, глядя на танец расфуфыренного красавца кардинала, пытающегося произвести впечатление на свою подругу.

У Кит-Канана не шла из головы мысль о том, что вскоре мать должна узнать о планах сыновей отправиться в опасную экспедицию в горы Халькист. Но он решил, что эта новость может подождать.

– Ты не хочешь присоединиться к своему брату при дворе? – спросила Нирикана, когда солнце миновало зенит.

Кит вздохнул.

– Завтра у меня будет достаточно времени для этого, – решил он.

– Хорошо.

Мать взглянула на него, и он увидел знакомый блеск в ее глазах. Она резко пришпорила лошадь и поскакала вперед, смеясь над попытками Кита догнать ее на своем старом мерине.

Они галопом пронеслись под сенью высоких вязов и миновали хрустальные башни эльфийских домов на пути к садам Астарина и королевским конюшням. Нирикана была хорошей наездницей, и лошадь ее скакала быстрее; и хотя Кит из последних сил пришпоривал своего коня, когда они подъехали к воротам дворца, мать все же обогнала его на добрых три корпуса.

Смеясь, они придержали лошадей перед конюшнями и спрыгнули на землю. Нирикана обернулась к сыну, внезапно заключив его в объятия.

– Благодарю тебя, – прошептала она, – благодарю за то, что ты вернулся домой!

Кит несколько мгновений молча держал ее в объятиях, радуясь, что не стал обсуждать с ней их с Ситасом намерения.

Оставив мать в ее комнатах, он направился в свои собственные апартаменты, желая выкупаться и переодеться для пира, который его брат устраивал этим вечером. Но не успел он подойти к своей комнате, как какая-то фигура шагнула к нему из ближайшей ниши.

Инстинктивно воин потянулся за мечом, хотя обычно он не носил оружия – во дворце было безопасно. В то же мгновение он с облегчением понял, кто это. Угрозы не было, по крайней мере, физической угрозы.

– Герматия, – произнес Кит-Канан внезапно охрипшим голосом.

– Твои нервы никуда не годятся, – заметила она с коротким смущенным смехом.

На ней было бирюзового цвета платье с низким вырезом, волосы каскадом спадали на плечи, и, взглянув на нее, Кит-Канан подумал, что она выглядит все такой же юной и хрупкой.

Он с усилием покачал головой, напомнив себе, что она не была ни юной, ни хрупкой. И все же он поддался очарованию ее прелестей, его охватило желание протянуть к ней руки, сжать в объятиях.

С трудом Кит-Канан прижал руки к телу, ожидая, пока Герматия снова заговорит. Казалось, его спокойствие выводит ее из себя, она словно ожидала, пока он сделает какое-нибудь движение.

Выражение глаз женщины не оставляло сомнений в том, какой реакции она ожидает от него. Он не открыл дверь и не сделал и шага в сторону своей спальни – он слишком хорошо представил себе уединенность этого места и свою просторную кровать. Боль во всем теле удивила его, и он с немалым испугом обнаружил, что жаждет ее. Да, он безумно жаждал ее.

– Я… я хотела с тобой поговорить, – начала Герматия.

Кит-Канан сразу же понял, что она лжет. Эти слова словно разрушили чары, и он, обойдя ее, открыл дверь.

– Заходи, – пригласил он как можно более равнодушным голосом.

Он подошел к огромным хрустальным окнам, отбросил в стороны занавеси, открывая вид на пышно цветущие сады Астарина. Не оборачиваясь, он ждал, пока женщина заговорит.

– Я волновалась за тебя, – начала она. – Мне сказали, что ты в плену, и я боялась, что сойду с ума от беспокойства! Они жестоко обращались с тобой? Истязали тебя?

«И вполовину не так жестоко, как когда-то поступила со мной ты», – подумал он. Кто-то внутри него хотел накричать на нее, напомнить, как однажды он умолял ее бежать с ним, умолял выбрать его, а не Ситаса. Но кто-то другой жаждал схватить ее в объятия, увлечь в свою постель, в свою жизнь. Кит-Канан не осмеливался взглянуть на нее, боясь поддаться последнему желанию и зная, что это будет самым низким предательством.

– Я был пленником всего один день, – ответил он твердым голосом, – с остальными они расправились, но мне повезло – я сбежал.

Он невольно подумал о женщине из стана врага, которая способствовала его побегу. Она была очень красивой – для женщины родом из Эргота. Кит обнаружил, что находит ее роскошное тело странно привлекательным. И все же она для него не существовала. Он даже не знал ее имени. Она была далеко, и, возможно, они никогда больше не встретятся. А Герматия…

Кит-Канан почувствовал, что она приблизилась к нему и дотронулась до его плеча; он замер.

– Тебе лучше уйти. Мне нужно подготовиться к пиршеству. – Он по-прежнему не глядел на нее.

Несколько секунд она хранила молчание, и он остро почувствовал ее нежное прикосновение. Затем она убрала руку.

– Я… – Она не закончила.

Он услышал, что Герматия направилась к двери, и отвернулся от окна, чтобы взглянуть на нее. Она смущенно улыбнулась, прежде чем уйти, и закрыла за собой дверь.

Долгое время после ее ухода Кит-Канан стоял неподвижно. Вид ее тела продолжал жечь и мучить его. Он ужасно испугался, когда понял, как он желал, чтобы она осталась.

Возвращение Кит-Канана к королевскому двору Сильваноста подействовало на него, словно ушат ледяной воды. Как он отвык от этих залов с сияющими мраморными полами, от элегантных дам и господ в шелковых одеяниях, отороченных мехами и серебряным шитьем и усыпанных алмазами, изумрудами и рубинами.

Даже после общения с семьей, даже после пира прошлым вечером он оказался не готов к холодной формальности Приемного Зала. И теперь он стоял здесь, обращаясь к безликому сборищу стоячих воротничков и роскошных платьев, и описывал положение дел на фронте. Наконец он закончил свой доклад, и эльфы постепенно перестали обращать на него внимание, обсуждая события между собой.

– Кто это? – спросил Кит-Канан у Ситаса, указывая на высокого эльфа, который только что вошел и пробирался через толпу к трону.

– Я вас познакомлю. – Ситас поднялся и жестом подозвал эльфа. – Это лорд Квимант из клана Дубовых Листьев, о котором я говорил тебе. Мой брат, Кит-Канан, командующий эльфийской армией.

– Большая честь для меня, господин, – низко склонился Квимант.

– Благодарю тебя, – ответил Кит, изучая его лицо. – Мой брат рассказывал мне, что твоя помощь в военное время оказалась неоценимой.

– Пророк снисходителен, – скромно обратился лорд к Кит-Канану. – Мой вклад в дело бледнеет перед жертвами, которые приносишь ты и твои воины. Мое единственное желание – обеспечить вас надежным оружием.

Некоторое время Кит-Канан не мог избавиться от неприятного впечатления – ему показалось, что на самом деле лорд Квимант желает извлечь из ситуации нечто большее. Но он отбросил эту мысль, вспомнив, что брат его непоколебимо уверен в кузене Герматии и, по-видимому, очень привязан к нему.

– Что слышно от нашего драгоценного посла? – осведомился Ситас.

– Тан-Кар появится при дворе, но не раньше полудня, – ответил лорд. – Кажется, он не думает, что у него здесь могут быть важные дела.

– Вот в этом-то и проблема! – недовольно фыркнул Пророк.

Квимант сменил тему. Обращаясь к Ситасу и Кит-Канану, он принялся описывать кое-какие усовершенствования в рудниках клана Дубовых Листьев, но генерал его не слушал. Он беспокойно обводил взглядом толпу, выискивая Герматию, и почувствовал смутное облегчение, не найдя ее, – такое же чувство посетило его вчера на банкете, когда она не явилась, сославшись на недомогание.

Тот вечер тянулся невыносимо долго. Кит-Канан смущенно стоял, осаждаемый приглашениями на пиры и охоты. Некоторые из дам почтили его вниманием иного рода, если судить по их намекам – полуулыбкам, опущенным с притворной робостью ресницам. Он чувствовал себя словно охотничий трофей, шкуру которого все желали поделить между собой.

К своему немалому удивлению, Кит понял, как сильно ему не хватает печальных бесед с утомленными битвой воинами, которые он вел по вечерам. Единственным источником света им служил дымный костер, и они рассаживались вокруг на корточках, покрытые грязью, неделями не смывая въевшуюся в кожу пыль, и все же насколько более реальными казались они по сравнению с этим помпезным сборищем!

Наконец, звуки фанфар возвестили о прибытии посла гномов и его свиты. Кит-Канан изумленно наблюдал, как Тан-Кар входит в зал в сопровождении колонны из тридцати вооруженных гномов в боевых доспехах. Беспорядочно сбившись в кучу, они промаршировали к трону и остановились, а их предводитель с важным видом приблизился к Пророку.

Во внешности гнома из клана Тейвар было мало сходства с веселым Дунбартом Железной Рукой из клана Хилар, с которым когда-то встречался Кит-Канан. Его насторожили широко раскрытые глаза Тан-Кара, с большими белками и крошечными, словно бусинки, зрачками. «Словно у безумца», – подумал он. Гном был грязен и нечесан, одет в нечищеную тунику и заляпанные сапоги, словно он желал поразить эльфийского генерала своей отвратительной внешностью.

– Пророк потребовал, чтобы я явился, и я пришел, – заявил гном тоном, граничащим с вызовом.

Кит-Канана охватило желание спрыгнуть с возвышения, на котором стоял трон Пророка, и придушить нахальное существо. С большим усилием ему удалось сдержаться.

– Мой брат вернулся с фронта, – начал Ситас, обходясь без формальностей представления. – Я хочу, чтобы ты сообщил ему о намерениях руководства своей страны.

Злобные глазки Тан-Кара изучающе воззрились на Кит-Канана, на губах его заиграла самодовольная усмешка.

– Ничего нового, – резко ответил он. – Моему королю требуются кое-какие конкретные доказательства надежности эльфов, прежде чем он отправит гномов умирать за ваше… дело.

Кит почувствовал, что кровь бросилась ему в лицо, и выступил вперед.

– Ты ведь, без сомнения, понимаешь, что все старшие народы подвергаются угрозе со стороны Эргота? – требовательно спросил он.

Тейвар пожал плечами:

– Люди сказали бы, что они подвергаются угрозе со стороны эльфов.

– Это они вторглись на земли эльфов! На земли, которые, хочу добавить, граничат с северными областями твоей собственной страны!

– Мне это представляется в ином свете, – фыркнул гном. – И кроме того, в ваших собственных рядах сражаются люди! Мне кажется, это почти междоусобная война. Если люди считают целесообразным вступать в нее, почему гномы должны принимать во всем этом участие?

Ситас в изумлении обернулся к Кит-Канану, но внешне сохранял спокойствие.

– На нашей стороне люди не сражаются. Да, в осажденной крепости есть люди – главным образом женщины и дети, – они укрылись от врага. Это всего лишь невинные жертвы войны. Это не меняет ее характера!

– Хорошо, есть еще более странные вещи, – произнес посол с обвинительным шипением. – Объясни присутствие эльфов в армии Эргота!

– Ложь! – вскричал Ситас, забывшись, и вскочил на ноги. Зал, полный придворных и аристократов, огласили яростные крики гнева и протеста. Телохранители Тан-Кара, рассвирепев, схватились за оружие.

– Целые отряды эльфов, – продолжал гном, игнорируя ропот толпы. – Им не по душе ваша имперская гегемония…

– Это изменники родины! – фыркнул Ситас.

– Все это лишь слова, – возразил Тан-Кар. – Я всего лишь хотел показать, как запутан весь этот конфликт; сейчас вмешательство гномов преждевременно и граничит с безумием.

Кит-Канан больше не в состоянии был сдерживаться. Спустившись с возвышения, он пристально взглянул на гнома, который более чем на фут был ниже его ростом.

– Ты искажаешь истину и своими словами лишь позоришь свою страну!

Он продолжал, и голос его походил на рычание:

– Эльфы, воюющие на стороне Эргота, – отдельные негодяи, соблазнившиеся людским золотом или обещаниями могущества. Даже подобные тебе не могут исказить сути конфликта. Ты извергаешь потоки лжи и извращаешь истину, сидя в безопасности, далеко от фронта; прячешься, словно трус, под одеянием посла. Меня тошнит от тебя!

Тан-Кар с прежней невозмутимостью шагнул вперед и обратился к Ситасу:

– Об этих несдержанных речах твоего генерала я в должных выражениях сообщу своему королю. Это не будет способствовать достижению твоих целей.

– Это новый пример дипломатического поведения, и моему терпению пришел конец. А теперь убирайся! – гневно прошипел Ситас, и в зале воцарилась мертвая тишина.

Если на гнома и произвела впечатление ярость Пророка, он успешно скрыл это. С рассчитанной наглостью он провел свою колонну по Приемному Залу и скрылся за дверями.

– Откройте окна! – рявкнул Звездный Пророк. – Здесь воняет!

Кит-Канан тяжело опустился на ступени помоста, не обращая внимания на удивленные взгляды чопорных эльфийских аристократов.

– Я бы с удовольствием придушил его, – проворчал он, обращаясь к подошедшему брату.

– Аудиенция окончена, – объявил Ситас остальным эльфам, и, когда последний из бесчисленных придворных покинул зал, Кит-Канан озабоченно вздохнул. В огромном зале остались лишь Квимант, близнецы и Нирикана.

– Я знаю, что не должен был позволять ему вывести меня из себя таким образом. Мне жаль, – сказал Пророку генерал.

– Чепуха. Ты сказал то, что я не мог произнести долгие месяцы. Лучше, когда подобные вещи говорит воин, а не глава государства. Насчет его слов – много ли в них правды?

– Очень мало, – вздохнул Кит-Канан. – Мы укрываем людей в крепости, большая часть их – жены и дети Гончих. Если они попадут в руки врага, их ждет немедленная смерть.

– И неужели находятся эльфы, сражающиеся за Эргот? – Ситас не мог сдержать отвращения.

– Несколько негодяев, как я и сказал, – признал Кит. – По крайней мере, так нам сообщают. Я и сам видел одного в неприятельском лагере. Но этих перебежчиков не так много, чтобы мы заметили их на поле боя.

Он застонал и прислонился к стене, вспомнив о высокомерном и агрессивном гноме Тейвар.

– Эта деревенщина! Да, хорошо, что у меня с собой не было меча.

– Ты устал, – заметил Ситас. – Почему бы тебе не отдохнуть немного? Мне кажется, ты еще не привык к этой суматохе пиров, балов и ночных бдений. Мы можем поговорить завтра.

– Твой брат прав. Тебе действительно нужен отдых, – добавила Нирикана с материнской заботой в голосе. – Я прикажу, чтобы ужин принесли к тебе в комнату.

Как и обещала Нирикана, ужин принесли в комнату. Кит-Канан решил, что мать послала распоряжение на кухню, а кто-то с кухни сообщил обо всем заинтересованной стороне. Потому что после стука в дверь к нему вошла Герматия.

– Привет, Герматия, – сказал он, садясь в постели. Он не особенно удивился, увидев ее, и, будучи честным с собой, понял, что не особенно разозлился.

– Я забрала это у служанки, – ответила она, указывая на большой серебряный поднос с хрустальными тарелками и дымящимися блюдами, накрытыми крышками. Снова его поразило это впечатление юности и невинности.

Воспоминания об их любви… Кит-Канан почувствовал внезапный прилив желания – чувства, которое, ему казалось, оставило его навсегда. Он захотел обнять ее и, взглянув ей в глаза, понял, что она желает того же.

– Я встану. Мы можем поужинать, сидя у окна. – Он не хотел предлагать ей выходить на балкон – в ее визите было нечто тайное, не предназначенное для посторонних глаз.

– Лежи, – мягко сказала она. – Я все принесу тебе в постель.

Он сначала удивился ее словам, но вскоре понял, и ужин так и остался остывать на столе.

Наутро

Где-то в середине ночи Герматия выскользнула из спальни, и Кит-Канан был бесконечно благодарен ей за то, что она не осталась до утра. Сейчас, в холодном свете дня, страсть, лишившая их рассудка, казалась лишь зловещей и болезненной случайностью. Пламя, что когда-то горело в их сердцах, нельзя было разжигать вновь.

Большую часть дня Кит-Канан провел с братом, осматривая городские конюшни и кузницы. Он заставлял себя сосредоточиться на делах – подготовке достаточного количества лошадей для кавалерии к тому времени, когда Гончие перейдут в наступление. Оба знали, что они, в конце концов, должны атаковать неприятельскую армию. Они не могут просто сидеть в осажденной крепости и ждать.

За эти часы, проведенные вместе, Кит обнаружил, что не может смотреть в глаза брату. Ситас был по-прежнему бодр и полон энтузиазма, обращался с Кит-Кананом доброжелательно, и у того все переворачивалось внутри. Где-то после полудня Кит, извинившись, оставил Пророка, сославшись на необходимость немного потренировать Аркубаллиса. На самом деле ему необходимо было сбежать, чтобы страдать от сознания своей вины в одиночестве.

Последующие дни в Сильваносте текли медленно, и по сравнению с ними даже гнетущее времяпрепровождение в осажденном Ситэлбеке казалось полным интереса. Он избегал Герматию и, к своему облегчению, обнаружил, что она, видимо, также не жаждет встреч. Несколько раз он видел ее с Ситасом – она изображала преданную жену, ловя каждое его слово.

По правде говоря, для Ситаса время тоже ползло с трудом. Он знал, что Ведвесика трудится над заклинанием, которое позволит им приручить грифонов, но сгорал от нетерпения, стремясь начать поход, и приписывал дурное настроение Кит-Канана этой задержке. Когда они встречались, то разговаривали лишь о войне и ожидали известий от таинственного жреца.

Известий не было в течение восьми дней, а затем они пришли неожиданно, среди ночи. Близнецы бодрствовали в комнатах Ситаса, поглощенные разговором, когда с балкона, дверь которого была открыта, послышался шорох. Ситас раздвинул занавеси, и в комнату вошел колдун.

Взгляд Кит-Канана сразу же приковал предмет, который нес Ведвесика, – длинная трубка из слоновой кости с заткнутыми пробкой концами. Белую поверхность покрывали какие-то загадочные знаки, выведенные черной краской.

Жрец поднял свою ношу, и близнецы поняли, что это, еще прежде, чем Ведвесика открыл трубку и вытащил свиток промасленного пергамента. Развернув пергамент, он показал им строки символов, использовавшихся в древних письменах.

– Это необходимое заклинание, – негромко пояснил жрец. – Я уверен, что с его помощью вы сможете приручить грифонов.

Близнецы предполагали отправиться в путь через день, завершив все приготовления. Получив свиток, они решили приняться за дело немедленно. Вскоре после завтрака, через несколько часов после разговора с Ведвесикой, они встретились с Нириканой и лордом Квимантом.

Четверо эльфов собрались в дворцовой библиотеке, у камина, где трещал огонь, отгоняя осенний холод. Ситас принес свиток и положил его на пол, прикрыв своим плащом. Все устроились в просторных кожаных креслах у огня.

– Нам стало известно об открытии, которое может изменить ход войны в нашу пользу, – объявил Кит.

– Превосходно! – с энтузиазмом воскликнул Квимант.

Нирикана лишь взглянула на сыновей, озабоченно нахмурившись.

– Вы, конечно, знаете об Аркубаллисе, – продолжал воин. – Отец получил его от одного торговца с севера.

По их с Ситасом замыслу, никто не должен был знать об участии в этом деле серого волшебника.

– Теперь мы узнали, что в горах Халькист живет огромная стая грифонов – по меньшей мере сотни.

– У вас есть доказательства или это просто слухи? – побледнев, спросила Нирикана.

– Их видели, – пояснил Кит-Канан, несколько приукрасив истину, и рассказал Квиманту и Нири-кане о сне, который приснился ему перед отлетом из Ситэлбека. – В окрестностях трех вулканов – это все, что нам удалось выяснить.

– Подумайте о возможностях! – добавил Ситас. – Целый отряд воздушной кавалерии! Вспомните, вид одного лишь Аркубаллиса заставил вражеских лошадей обратиться в бегство. Когда грифоны затмят все небо, это, весьма вероятно, рассеет всю армию Эргота!

– Мне кажется, что не близок путь, – медленно, негромко произнесла Нирикана, – от известий о существовании грифонов в далеких горах до создания отряда ручных существ, подчиняющихся командам всадников.

Она по-прежнему была бледна, но голос ее звучал твердо и спокойно.

– Мы уверены, что сможем найти их, – ровным голосом ответил Ситас. – Завтра на рассвете мы отправляемся на поиски.

– Сколько воинов вы возьмете с собой? – спросила Нирикана.

Как и всем присутствующим, ей были известны легенды о далеких горах Халькист. Среди простого народа ходили слухи о людоедах, злобных гномах, о племенах жестоких горных великанов, обитающих в самых высоких горах континента Ансалон.

– Мы пойдем вдвоем. – Ситас взглянул в лицо матери, казавшейся ужасно хрупкой в слишком большом кресле.

– Мы полетим на Аркубаллисе, – быстро объяснил Кит-Канан. – Он преодолеет это расстояние быстрее любой армии – даже если бы у нас была армия!

Нирикана умоляюще посмотрела на Кит-Канана. Ее сын-воин понял безмолвную просьбу. Она хотела, чтобы он вызвался лететь один, позволил Звездному Пророку остаться. Но эта мысль лишь на мгновение сверкнула в ее глазах, и затем она опустила голову. Когда она снова взглянула на них, голос ее снова звучал твердо.

– Каким образом сможете вы захватить в плен этих существ, если даже обнаружите их?

Ситас убрал плащ и поднял футляр, лежавший на полу у его кресла.

– Мы получили необходимое заклинание от одного из друзей Дома Сильваноса. Если нам удастся найти грифонов, заклинание заставит их подчиниться нашей воле.

– Это более мощный вариант заклинания, которое использовалось, чтобы приручить Аркубаллиса, – добавил Кит. – Оно записано в древних письменах. Вот почему Ситас должен идти со мной – чтобы помочь мне привести заклинание в действие.

Мать поглядела на него и спокойно кивнула – это спокойствие было скорее результатом потрясения, а не истинного понимания.

Нирикана была спутницей Ситэла на протяжении его трехсотлетнего царствования. Она дала жизнь двум гордым сыновьям. Она пережила весть об убийстве мужа человеком, она переносила последовавшую за этой смертью войну, войну, захлестнувшую ее страну, народ, семью. И теперь она узнала, что оба ее сына отправляются в поход, казавшийся ей безумием, на поиски призраков, и кроме молитв, ничто не может помочь им.

Но она происходила из Дома Серебряной Луны. Она тоже принадлежала к правящему дому Сильванести и знала, что такое сила, руководство государством и риск. Она высказала свои возражения и поняла, что сыновья приняли твердое решение. И теперь никто больше не узнает о ее чувствах.

Она поднялась и коротко кивнула каждому из сыновей. Кит-Канан подошел к ней, а Ситас остался в кресле, тронутый ее пониманием. Воин проводил мать до дверей. Квимант взглянул на Ситаса, затем обернулся к Кит-Канану, вновь занявшему свое место.

– Да будет ваш поход недолгим и успешным. Я сожалею лишь, что не могу сопровождать вас.

– Я поручаю тебе в мое отсутствие действовать в качестве регента, – заговорил Ситас. – Тебе известна в подробностях повседневная жизнь государства. Я также хотел бы, чтобы ты начал очередной призыв на военную службу. К концу зимы нам понадобится новая армия для отправки на равнины.

– Я сделаю все, что будет в моих силах, – пообещал Квимант.

– И еще одно, – осторожно добавил Ситас. – Если Таманьер Амбродель вернется, предоставь ему апартаменты во дворце. Я должен увидеть его сразу же после возвращения.

Квимант кивнул, поднялся и поклонился близнецам.

– Да сопутствует вам помощь богов, – пожелал он и вышел.

– Я должен ехать. Ты что, не понимаешь? – настаивал Ситас.

Герматия прошлась взад-вперед по королевской спальне и набросилась на него.

– Ты не можешь! Я запрещаю тебе! – повысив голос, она перешла на визг. Лицо ее, недавно бледное от изумления, теперь перекосилось от ярости.

– Проклятье! Выслушай меня! – нахмурился Ситас; внутри него поднимался гнев.

Упрямые и несговорчивые супруги некоторое время сверлили друг друга взглядами.

– Я же сказал тебе о заклинании. Оно написано на древних письменах. Кит не умеет читать их, даже если он и найдет грифонов. Только я смогу правильно прочесть его. – Взяв ее за плечи, он не отрываясь смотрел ей в глаза. – Я должен это сделать не только потому, что это нужно нации, но и потому, что это нужно мне! Вот что ты должна понять!

– Я не должна понимать этого и не собираюсь понимать! – крикнула Герматия, вырываясь из его рук.

– Лишь Кит-Канан всегда смотрел в лицо опасностям и неизвестности. Теперь моя очередь что-то совершить. Я тоже обязан рискнуть своей жизнью. Хотя бы раз я не посылаю на смерть брата, а иду сам!

– Но ты не обязан делать это!

Герматия в гневе брызгала слюной, но Ситас был непоколебим. Если она и видит смысл в его желании испытать себя, то никогда не признает этого. В конце концов, утомленный и раздраженный, Звездный Пророк стремительным шагом покинул комнату.

Он нашел Кит-Канана на конюшнях – тот давал слуге указания насчет новой упряжи для Аркубаллиса. Грифон должен нести двоих, отчего скорость его снизится, поэтому они могли взять с собой лишь ничтожное количество провизии и снаряжения.

– Вяленое мясо – только на несколько недель, – перечислял Кит-Канан, просматривая содержимое туго набитых седельных сумок. – Пара мехов, несколько запасных плащей. Трут, кремень, пара кинжалов. Запасные тетивы. Луки надо положить поближе, чтобы можно было их быстро достать. И две дюжины стрел. У тебя есть настоящий меч?