Глава восьмая

Чувство у Лорен было такое, словно ее рука выскочила из плечевого сустава. Плохой Лерой Браун дернулся во время утренней прогулки, когда встретил в Анджелесском Национальном лесопарке золотистую девочку охотничьей породы. Несомненно, у этой девочки началась течка, а ее безмозглый хозяин, наплевав на все, вывел ее в общественный парк. Тем временем доберман с ужасным дьявольским оскалом попытался сделать то, к чему так ревностно стремился Лерой. Не требует никаких доказательств то, что в каждом животном заложена жажда воспроизведения потомства. «Но, Господи, рука-то как болит». Лорен с трудом, большим трудом, смогла оттащить Лероя. К тому же она перепугалась, услышав утробное рычание и увидев оскаленные зубы, и все из-за этого хозяина охотничьей собаки!

Лорен повесила поводок на дверь и приказала Лерою сидеть. Как только он подчинился, его серая, болтающаяся мошонка с двумя огромными яйцами распласталась на полу, как армейское одеяло на двух непокорных новобранцах.

– Надо с тобой что-то делать, – сказала она, наливая в миску четыре огромные поварешки корма. Есть он начал только после того, как она сказала: «можно».

По крайней мере, он умеет себя вести, что Лорен никак не могла сказать про Эшли Штасслера. Что там у него, в конце концов, происходит?

Лорен открыла портативный компьютер на маленьком столике в маленькой кухоньке своей маленькой квартирки и проверила электронную почту. Она уже попросила факультетского секретаря проверить ее обычную почту в Портленде, но и там от Штасслера ничего не было. Ведь она не надоедала ему, только послала... что? С тех пор, как он согласился на стажировку Керри, она послала ему три сообщения.

В первом – стандартная благодарность. Во втором – краткое изложение того, что они вместе с Керри наметили на те два месяца, которые та проведет у него. А третье? Ну, третье она послала всего лишь два дня назад. Это сообщение Лорен рассматривала как электронное послание Клуши-наседки. Мол, она озабочена судьбой своей лучшей студентки.

По крайней мере, она ожидала получить хотя бы формальный ответ. Но... Она щелкнула курсором по иконке электронной почты... И сегодня опять ничего. Никакой электронной почты, что в одном, но только в одном смысле уже хорошо: Чэд, очевидно, отказался от ежедневных увещеваний о примирении.

Увы, отсутствие электронной почты означало и отсутствие вестей от Рая, который к этому времени вернулся к себе домой в Орегон. Прошлым вечером она послала ему по электронной почте большое «СПАСИБО» за букет весенних цветов, который он прислал ей с припиской:

Скучаю.

Никогда это слово не звучало для нее так приятно.

Их электронная переписка стала чуть ли не любовной, после того, как Рай начал высказывать ей свои чувства. Но пинии, фиалки и тюльпаны оставались приятным сюрпризом.

Лорен звонила ему прошлым вечером и оставила сообщение на автоответчике. На самом деле ей очень хотелось услышать его голос. Или хотя бы увидеть, как на экране всплывает сообщение от него. Он-то с ней свяжется, в этом-то она не сомневалась. Вот Эшли Штасслер, наоборот, считает себя не обязанным даже ради приличия отправить подтверждение того, что он получил ее сообщения.

И все же она решила отправить ему еще одно письмо, предупредить, что Керри прибудет сегодня во второй половине дня. Лорен знала это, так как Керри оказалась великолепным партнером по переписке и держала ее в курсе дел в течение всей своей поездки, включая и подробности ее путешествий на велосипеде, которых после Сан-Вэлли уже набралось целых три.

У Лорен была статья о Штасслере, вышедшая недавно в интернетовском журнале «Скульптура-ревю». Ей очень хотелось переправить ее Керри. Если все пойдет по разработанному плану, то Керри получит ее сразу же по приезде в Моаб.

Бугорок на шоссе заставил Керри лязгнуть зубами и оторвал ее от мечтаний о прогулках на велосипеде. Она резко затормозила, объезжая ремонтно-строительную бригаду. Один из рабочих обаятельно улыбнулся ей, без слов извиняясь за неудобство, и махнул на прощание рукой. Затем она прибавила скорость, быстро миновала поворот. И снова она предалась мечтам о том, как будет кататься на велосипеде по этой стране из красного камня. Ну, это просто чудо: кататься на велосипеде и делать отливки. Что может быть лучше?

До Моаба оставалось четырнадцать миль. Керри уже видела тысячи реклам отелей и ресторанов. Здесь уйма водоемов, но она не думает, что у нее найдется время для экскурсии на пороги. Да и по горам здесь тоже можно хорошо полазить. Раз уж она здесь, то как-нибудь отыщет окошко в своем расписании. Она любила лазить по горам и захватила с собой шлем, ремни, рюкзак и ботинки. Как-нибудь она постарается выкроить время. «Но ты здесь для того, чтобы отлить все задуманное, закончить работу, а это значит, что придется много времени провести в литейке, в студии, с Эшли Штасслером!» – напомнила она себе. Ей все еще в это не верилось. Он принял ее на стажировку! Керри Уотерс, студентку-третьекурсницу, только еще пытающуюся что-то сделать. Но ему, должно быть, понравились ее работы. Она послала ему фотографии всех своих работ, все свои статьи из газет, где она писала свое мнение о его серии Семейное планирование, самых замечательных скульптурах, которые ей приходилось видеть. Он передает человеческие формы так, как никто со времен... со времен да Винчи. Со времен... Родена. Она должна понять, как он этого добивается. И тут ей в голову пришла неожиданная мысль: уже только тем, что она будет работать вместе с ним, она впишет свое имя в историю искусства.

Сначала Моаб показался ей длинной чередой отелей и маленьких круглосуточных магазинчиков. Керри нахмурилась. Она ожидала совсем не это... Ну не совсем это, по крайней мере. Старый шахтерский городок должен выглядеть как старый шахтерский городок, а не как центр провинциальной Америки. Затем с большим облегчением она свернула на окраину города. Широкие старые улицы – приятная смесь старого и нового, плоское стекло и обшитые вагонкой домишки, красные кирпичи и разукрашенные витрины. Она стала рассматривать вывески магазинов в поисках, где бы выпить чашечку кофе, и вскоре обнаружила «Визжащие бобики».

Подъезжая к кафе, Керри улыбнулась, увидев велосипеды, стоящие на краях тротуаров: горные велосипеды, дорожные велосипеды, грузовые велосипеды с большими плетеными корзинами, гоночные велосипеды с колесами без спиц, неуклюжие велосипеды с коляской для детей, велосипеды с сиденьем для младенцев. Да! Так оно и есть! Рай для велосипедистов.

Керри прошмыгнула внутрь, испытывая неудержимую потребность в кофеине. Она считала, что если не потеряет ни одной минутки, то успеет быстро прокатиться по скользкой горной дорожке, о которой читала несколько лет назад. А после этого, часов в шесть, отправится к Штасслеру.

Через пять минут Керри снова сидела в своем пикапе и ехала из города в том направлении, которое указала ей девушка, подававшая кофе.

Она проехала мимо нескольких групп велосипедистов, ехавших по боковой дорожке, и внезапно почувствовала себя так, как чувствуют большинство туристов, перевозящих свои велосипеды на машинах. Если бы у нее было побольше времени, она бы вернулась, села в седло и присоединилась бы к цепочке, передвигающейся только за счет педальной силы.

Стоянка для автомашин была справа. Масса туристов. Но Керри сумела втиснуть свой узенький пикап между двумя громоздкими внедорожниками из Калифорнии.

Керри осмотрелась. Поблизости никого. Она расстегнула джинсы «ливайсы»[15] и снова огляделась. Никого. Ну, пошла! Керри быстро стянула с себя джинсы и трусики и проворно натянула велосипедные штаны из лайкры. Снова она быстро огляделась, скинула футболку и надела яркую рубашку для велосипедистов. Ее подарил Керри спонсор из Портленда. У него был спортивный магазин, предоставлявший ей одежду для велосипедистов, приспособления для велосипедов, покрышки и камеры в обмен на ее кровь, пот, слезы и мучения.

Теперь велосипедные туфли, а потом гидрогенная система: что-то вроде рюкзака с пластиковым резервуаром и тоненькой трубочкой, которую она может взять в рот, как только ей потребуется глотнуть воды.

Солнечные очки и шлем. Шлем новый. Несколько недель назад на горе Худ[16] Керри попала в аварию, и старый шлем изрядно пострадал. Стироловая оболочка лопнула, но приняла на себя удар и защитила череп. Магазин выдал ей этот шлем, а старая «корзина для мозгов» была положена под фотографией, где Керри стоит на пьедестале почета во время прошлогоднего чемпионата горных велосипедистов в Орегоне. Новый шлем был гладким, как стекло. Теперь она и представить себе не могла, как можно кататься без шлема.

Керри отстегнула от багажника велосипед и, держа его над головой, стала осторожно маневрировать, чтобы обойти машины и при этом не поцарапать «Экспедишн» стоимостью в сорок тысяч долларов, подпиравший ее машину сзади.

Перчатки велосипедиста. Керри чуть было про них не позабыла. Она прислонила «Канондейл» к заднему бамперу и поспешила к своему пикапу, перегнулась через переднее сиденье и вытащила перчатки из бардачка. Настало время закрыть машину. Она хлопнула дверцей, развернулась и только тогда заметила парня в «Экспедишне», наблюдавшего за ней через тонированное стекло. При этом он еще жевал сникерс. Он показал ей большой палец, и Керри залилась краской. Она чувствовала, как все ее лицо буквально обожгло. А вдруг он видел, как она переодевалась? Как она ненавидела эти тонированные стекла. Но парень не хихикал, не скалился, а был вполне мил, и Керри, глубоко вздохнув, выдавила из себя нервную улыбку, а потом подошла к велосипеду.

Маршрут здесь был совсем не то, что в Орегоне. Там дорога пролегала среди деревьев, большую часть пути вы проводили в тени, а на солнце попадали только в редких прогалинах. А здесь просто удивительно. Керри почувствовала, как солнце ласкает ее кожу.

Керри напевала, проворно продвигаясь по извилистой дорожке из гладкого камня. Без труда обогнала она группу парней. Просто обошла их, даже не прибегая к переключению скоростей. Ее ноги тоже пели. Она перевалила вершину гребня, и перед ней открылась извилистая линия, по которой ей предстояло спуститься. Склон был настолько крут, что если бы она вовремя не загнала левую педаль наверх, то та бы чиркнула о камень и завалила бы ее вправо, а там... Лучше об этом не думать. Вот каким крутым выглядел этот склон.

Но ее шины держались на камне так, словно сделаны из липучек. Она спускалась под таким углом, под которым на обычной пыльной дороге ездить немыслимо. Веселая поездка, если у тебя хватит мужества не сбавлять скорость на этой круче.

У Керри хватило. У нее была сила воли. Она закончила поездку через два часа. Тридцать километров по камням и песку, по извилистым спускам.

Подъезжая к своему пикапу, Керри выпила последние капли воды из гидрогенной системы. И все равно безумно хотела пить. Поэтому, как только она открыла дверцу, то сразу же схватилась за бутылку с водой. Керри опорожнила половину бутылки, когда услышала за спиной звук открывающегося окна автомобиля. Парень из «Экспедишна».

– Хорошо покаталась?

У него был такой вид, словно он только что проснулся. Керри хотелось бы, чтобы он уснул пораньше.

– Угу. Очень хорошо, – ответила она, усаживаясь на сиденье. – А ты был там?

– За сегодня уже дважды. Еле двигаюсь.

Еще он сказал, что его зовут Джаред. Парень определенно был очень симпатичным. Светлые волосы, но не блондин и не рыжий. Его волосы были под стать цвету камня горной дороги. Сильные плечи. Керри всегда обращала внимание на круглые и крепкие, как у бейсболистов, мышцы плечевого пояса.

– Так ты верно, умираешь, от усталости, – поинтересовалась Керри, продолжая рассматривать парня, довольная тем, что ее глаза скрыты под темными очками, хотя они и не давали ей широкого обзора.

Но скульптор, скрывавшийся в ней, жаждал повнимательней изучить мускулатуру нового знакомого, приятный клин мышц предплечья скрывался под коротким рукавом футболки. Крепкий сверху, крепок и внизу. Так обычно говорили она и ее подружки. «По-настоящему крепкого мужика трудно найти», – обычно говорила одна из них, когда они проходили мимо какого-нибудь придурка в машине за пять тысяч долларов. Но Джаред не выглядел придурком. Нормальный парень.

– Да уж, – согласился он. – Все болит, но, черт подери, я завтра все равно опять поеду. – Он сделал паузу, осмотрел ее, и Керри наконец заглянула ему в глаза. – А ты как?

– Пожалуй, завтра у меня не получится, – неохотно сказала она. – Надо работать.

– А-а-а. Ты местная? – он сел прямее. – Работаешь поблизости?

– Только начинаю. У скульптора. Эшли Штасслера. Слыхал о нем?

– Эшли Штасслер, – медленно повторил парень, словно это имя ему что-то напоминало.

Он потер подбородок, потом покачал головой.

– Нет, думаю, не слышал.

– Он один из трех или четырех самых известных скульпторов в мире. Эти два месяца я буду у него ассистентом.

Она предпочла назваться ассистентом, а не стажером.

– Неплохо.

– А ты? Ты здесь живешь?

Когда Керри подъезжала на велосипеде к стоянке, то обратила внимание, что номер на его машине калифорнийский, но, может быть, он просто недавно переехал сюда.

Джаред снова покачал головой.

– Я на каникулах. Приехал сюда на недельку проветриться. В воскресенье обратно.

Еще два дня. Она уже подсчитывала, сможет ли выкроить достаточно времени, чтобы встретиться с ним.

– Может, выпьем пивка?

Теперь настала ее очередь отрицательно покачать головой.

– Извини. Мне надо добраться к Штасслеру до наступления темноты. Он живет где-то в уединении, подальше от всех.

– Тебе можно позвонить?

– Угу. Дам тебе номер моего мобильника. А ты дай мне свой. Он начал искать, на чем записать номер, и сказал, что позвонит.

Когда Керри поехала дальше, то почувствовала знакомый зуд. Последствия велосипедной пробежки, да еще возбуждение от нового знакомства, от всего этого велосипедные штаны ей вдруг стали тесны.

Дорогу к своему дому Штасслер описал плохо, и она потеряла целый час, прежде чем обнаружила загон для скота, который по его словам «прямо у дороги». Прямо? Постарайтесь в следующий раз сказать, что слева от дороги. А затем добавить, что это еще лишних пять километров!

Ей пришлось внимательно осмотреть оба столба ворот, прежде чем она нашла ключ, который он спрятал для нее. Солнце уж давно село, и полчаса назад ей пришлось включить фары.

Проехав внутрь загона для скота, Керри вышла и закрыла за собой ворота. Штасслер был очень строг насчет этого.

Через десять минут она увидела его обитель – сарай с домом для гостей и старый дом, которым, как сказал скульптор, он не пользуется. А почему им не пользоваться? Дом был великолепен, огромный, со старомодной верандой, которая протянулась вдоль всего фасада и заворачивала за угол. Два этажа. Настоящий кедр, широкий и толстый. Сарай был почти такой же большой, как дом, выкрашенный бледно-желтой краской с белым обрамлением до самой крыши. Кирпичная одноэтажная литейка казалась самым скромным из всех трех зданий. Она располагалась позади сарая.

Никто не вышел ее поприветствовать. Спасибо тебе, Господи, за это! Может быть, она сможет проскочить внутрь и хотя бы почиститься, прежде чем встретится с гением современности. Ей очень хотелось найти место, где бы она могла принять душ и переодеться, а уж потом явиться сюда. Керри чувствовала, что она ужасно грязная. За время поездки ее руки покрылись пылью и потом, а волосы были в полном беспорядке. Она подозревала, что вдобавок от нее воняет.

Керри услышала что-то или кого-то в сарае. Большая двойная дверь была раскрыта. Она сделала несколько шагов к двери, и тут навстречу ей вышел сам Штасслер. Умудрился все же напугать ее.

– Ой! – воскликнула она.

– Вы, должно быть, Керри Уотерс, – резко объявил Штасслер. – Самое лучшее, если вы – Керри Уотерс, – добавил он так сердито, что даже если бы ее звали по-другому, она бы все равно присвоила себе это имя.

– Да... Да, – заикаясь ответила Керри, с трудом приходя в себя от неожиданности.

– Я Эшли Штасслер, – представился он, сделав ударение на фамилии, словно это было необходимо. После чего он протянул ей руку.

Керри пожала его руку. Сухая, мозолистая рука. Керри подумала, что ее рука сейчас похожа, наверное, на наждачную бумагу.

У него, Штасслера, оказалась острая, как резец, улыбка, или – как что-то такое, что резец мог изобразить на твердом камне, вроде гранита, а не на песчанике или стеатите. Худой, не намного выше ее, а это значит – рост сто семьдесят – сто семьдесят пять. Симпатичный, этого нельзя отрицать. Его лицо было знакомо ей по фотографиям из службы новостей и из статей о серии Семейное планирование. Она все их читала и рассматривала фотографии: Штасслер серьезен, Штасслер смеется, Штасслер раздумывает над усовершенствованием своей литейки. Ей казалось, что она знает все выражения его лица, но такого она еще не видела. Пока он ее рассматривал, в его глазах можно было прочитать собачье любопытство. Совсем не то, что у парня в «Экспедишне». Совсем по-другому. Смотрит так, словно делает на нее ставку, делает в нее вложение. Изучает ее плоть. Взглядом ощупывает каждую ямочку. Ее много раз рассматривали мужчины, и ни разу ей это не понравилось. Не понравилось и сейчас.

– Я провожу вас в вашу комнату, – он направился к дому, по дороге махнув в его сторону. – Он полностью в вашем распоряжении. На ближайшие два месяца уж точно.

Внутри все было так же великолепно, как снаружи. Керри выросла на северо-восточной окраине Портленда. Построенное в двадцатых годах бунгало. Треснувшее, высохшее, как и большинство бунгало по соседству. Комфорт не коснулся их жилища, так как это была хижина, и хозяева не считали, что она стоит ремонта. По крайней мере, не в тех кварталах, где бродят банды, а телевизионные группы рыскают только в поисках очередной крови.

Керри была знакома с парой парней, у которых были деньги. Видела их дома, точнее дома их родителей, но ничего подобного ей встречать не приходилось. В фойе – кованый медный потолок и обшитые мрамором стены. Передняя зала выходила в огромную жилую комнату с толстыми коврами, каменным камином, со светлым потолком, поднятым на восемь метров. Строгое мужское жилище со столовой и кухней, которая больше, чем та квартирка, которую Керри снимала возле университета.

Штасслер взял на себя труд заполнить холодильник – один из тех гигантских стальных ящиков, которые занимают целую стену. Он также показал ей заполненные продуктами полки в кладовке, а потом провел в хозяйскую спальню, расположенную в конце дома. Хозяйскую ванную, с изогнутой, как медвежий коготь, ванной, отделанной черным и белым кафелем.

– Очень мило, – пробормотала Керри, стараясь скрыть свое впечатление, показать, что она к такому вполне привыкла. Но выглядела она ошеломленной.

– Вы действительно так считаете? – спросил Штасслер. – Может, мне самому надо было переехать сюда, а вам предоставить дом для гостей?

– Конечно, это было бы...

Он махнул рукой, чтобы она замолчала.

– Я пошутил. Люблю жить поближе к моим произведениям. Я могу спуститься... в любое время в литейку. Она всего в нескольких шагах. А тут для меня слишком роскошно. Я человек простой.

Керри кивнула, но про себя подумала, «простой человек» – самое последнее, что может прийти в голову по отношению к Эшли Штасслеру. Она почувствовала это, пробыв в его обществе менее пятнадцати минут.

Они снова подошли к входной двери. Керри не понимала, как можно иметь такой дом и не пользоваться им, но, с другой стороны, сарай был действительно ближе к литейке. Из угла веранды она уставилась на маленькое здание из красного кирпича. Он проследил за ее взглядом.

– Мое любимое место. Выглядит не такой уж большой, но именно там мы и проделаем всю работу.

– Не могу дождаться, когда мы начнем.

– Завтра приготовим формы для отливки.

– Хорошо, – взволнованно согласилась Керри. – Новая работа из серии?

– Нет. Надо поправить одну из фигур в восьмой серии. Она пострадала при транспортировке. А потом постепенно перейдем к номеру 9. Пока у меня получается несколько не то, что я задумывал вначале.

Она спросила, что он под этим подразумевает.

– Только то, что первоначально я задумывал сделать мать, отца и двух детей. Но теперь получается, что ребенок будет один.

– А разве не можете вы... ну... сами понимаете... добавить этого второго ребенка?

Она что, что-то не уловила?

Скульптор покачал головой так, словно это было бы страшным преступлением.

– Нет. Вам надо научиться слышать, что говорит материал. Когда я приступил к работе, я смог представить себе только родителей и мальчика. Без девочки.

– Правильно... правильно...

Керри почувствовала себя такой глупой. Лорен говорила то же самое. Пусть тебе подсказывает материал. Никаких преждевременных прогнозов о том, что получится в результате. Именно так работают настоящие художники.

– Но мне все равно нравится девятый номер. У меня такое чувство, что я уже очень хорошо изучил эти фигуры. Я начал более ясно видеть их тела, кости и мышцы, черты лица. На это требуется время, но они уже начали проступать. Может, недели через две они будут готовы для изготовления формы.

– А мне можно будет на них посмотреть? Он, не глядя на Керри, покачал головой.

– Не могу этого сделать. Если я позволю кому-нибудь наблюдать, как я их создаю, то стану отвлекаться. Мне потребовалось много времени, чтобы вызвать их к жизни, и я не могу рисковать.

Керри кивнула, а потом забеспокоилась о том, как же ей в таком случае получить доступ в литейку.

– Но как же я тогда смогу работать там, – ее глаза вернулись к маленькому кирпичному домику, – раз я не могу посмотреть на них.

– Они сейчас не там. Они в помещении для гостей, – он указал на второй этаж сарая. – Я создаю их там, и о входе туда не может быть и речи. Понятно?

– Конечно, – немедленно согласилась Керри. – Не беспокойтесь, я вполне понимаю, почему вам требуется уединение. Я сделаю все, что потребуется. Я действительно с нетерпением жду начала работ. Спасибо.

После этого Штасслер оставил ее, а Керри достала из холодильника несколько яиц и поджарила их на газовой плите таких огромных размеров, каких она никогда не встречала в частных домах, разве что в ресторане, где ей пришлось научиться улыбаться за чаевые. Керри проглотила ужин, быстренько убрала за собой, и только тогда направилась в хозяйскую ванную. Краны оказались тугими, и ей пришлось подождать минуты две, пока стечет ржавая вода. Только тогда она заткнула ванну.

Не дожидаясь, пока ванна наполнится до конца, Керри скинула одежду и погрузилась в воду. Вскоре та закрыла все ее тело, и девушка ощутила блаженство от уютного теплого прикосновения воды.

Через полчаса Керри заставила себя подняться. Процесс вытирания превратился в суровое испытание, которое можно было преодолеть, только думая о том, что скоро ты окажешься в просторной кровати.

Керри уставилась в потолок и вспомнила ночь, проведенную в лагере на высоких порогах. Она лежала на мягкой подушке из сосновых веток на высоте трех тысяч метров и всю ночь думала о бриллиантовых звездах Ван Гога. Но сейчас, когда ее ноги были, как чугунные столбы, она мгновенно уснула. В эту ночь она не увидела никаких снов.

На следующее утро Керри проснулась от скрипа двери. Она села в кровати, скользнула глазами по незнакомой обстановке. В комнате не было заметно никакого движения. Двери в холл и ванную были закрыты, как и оставила она их вчера вечером.

Металлический лязг заставил ее отбросить полог над кроватью. Эшли Штасслер стоял у дверей сарая и прилаживал висячий замок к задвижке. Со злым выражением лица он загнал в замок кривую дужку. Штасслер огляделся, его взгляд скользнул по фасаду дома. Но в нем теперь не было того властного выражения, которое она отметила вчера вечером. Скульптор казался чем-то озабочен, и это заставило Керри подивиться, зачем он запирает сарай. Когда она приехала вчера вечером, сарай был открыт. Штасслер вышел из него и сказал, что самое лучшее для нее, если она и есть Керри Уотерс. Керри собиралась еще спросить, нельзя ли ей будет поставить туда ее горный велосипед. Но его беспокойство смутило ее, поэтому, когда Штасслер повернулся в ее сторону, она быстренько опустила занавеску. Керри почувствовала себя очень глупо. Он, без сомнения, заметил ее. Как это ни странно, но она при этом ощутила еще и какую-то опасность.

Керри быстренько позавтракала, расчесала волосы и наложила минимум косметики: только губы, брови и ресницы.

Все только из уважения к новому пристанищу. По возможности она постарается ничего тут не трогать. Керри задумалась о том, сколько они сегодня проработают, стоит ли ей позвонить этому парню Джареду и договориться о совместной прогулке на велосипедах. «Он говорил, что в воскресенье уезжает. А это завтра», – подсчитала она. Не велика важность, заверила она сама себя. Очередной смазливый парнишка. Моаб, как она подозревала, словно большинство спортивных городов, полон такими. Керри читала статью в одном из журналов – в «Шейпе»? в «Космо»? в «Мадмуазель»? – о том, где легче всего познакомиться с приличным молодым человеком. Спортивные города стояли в начале списка. Так что этот Джаред не единственный прыщ на всю округу, но что-то в этом парне задело ее за живое, заставило ее почувствовать волнение.

Когда Керри вышла на веранду, Штасслер крикнул от дверей литейки:

– Эй, соня, пора приниматься за работу!