Глава 6

– “Тесто растет на месте”? – хмыкнул Пол Майер. Он обернулся, посмотрел на Кейта и доброжелательно сморщил тонкий, крючковатый нос. – Классная идея, Кейт. Удачная игра слов, и очень лаконично. Вполне возможно, что клиент выберет именно этот слоган. И в целом идея удачная

Он снова принялся разглядывать белый картонный прямоугольник, на котором был изображен набросок будущей рекламы: прилавок, на котором расселись булочки и пирожки с веселыми рожицами, а на почетном месте – гордо ухмыляющийся торт “Пища ангелов”[2]. Все это созерцал довольный продавец с табличкой “Мистер Дрожжи”. И рекламный слоган, который так понравился Майеру: “Тесто растет на месте!”

– Да, только в “Пище ангелов” дрожжей нету, – пренебрежительно заметил Шон Лопес. Его темные брови грозно сдвинулись к носу.

– Ну и что? – весело ответил Майер. Он усмехнулся, его белые зубы блеснули на фоне оливковой кожи. – Это не так уж важно. Главное – запоминающийся образ, Шон! Если клиент распорядится заменить эту “пищу ангелов” на халу – что ж, заменим. Клиент в любом случае потребует что-нибудь заменить. Часто мы нарочно оставляем что-нибудь лишнее, чтобы им было что выбрасывать.

– Но зачем возиться и придумывать что-то, от чего клиент наверняка откажется? – Дороти Карвер задумчиво постучала себя по гладкой коричневой щечке простым карандашом, который она держала в тщательно наманикюренных пальчиках.

– Главное – привлечь и удержать клиента, – пояснил Майер. – Вам, ребята, следует раз и навсегда понять, с чем вы имеете дело. Работа у нас непростая. Чикаго – это, считай, восточный Голливуд. Рекламных компаний тут уйма, а количество денег ограничено. И наша задача – сделать так, чтобы как можно больше этих денег попало в ваши карманы, то есть в карманы “Пи-ди-кью-адвертайзинг”. И для этого одних успешных рекламных кампаний еще недостаточно. Надо еще, чтобы клиент чувствовал, что здесь к нему относятся с большим уважением, чем где бы то ни было.

– То есть чтобы ему казалось, будто он у нас единственный? – уточнил Брендан Мартуик. Кейт, нахмурившись, разглядывал ручку, которую крутил в пальцах. Брендан был тот еще подлиза. Они с Бренданом уже поняли, что не переваривают друг друга. Кейт привык работать сообща, а Мартуик не хотел сотрудничать ни с кем, кроме себя, любимого. Короче, столичный воображала. Кейт не удивился бы, если бы в один прекрасный день Брендан признался, что считает его, Кейта, пошлым и вульгарным. Сам Брендан разговаривал как герой викторианского романа[3], еще не успевший обжиться в новом веке, а одевался как манекен с витрины роскошного универмага. Интересно знать, что этот богатый наследничек делает на малооплачиваемой практике в рекламном агентстве, когда мог бы спокойно прохлаждаться в папочкиной конторе. Наверно, думает, будто рекламный бизнес – это легкие деньги. Ну, это его кто-то обманул…

– Именно так, – кивнул Майер. – Мы не жалеем на них времени – главное, чтобы они платили. Надо потакать их прихотям, надо избегать заезженных штампов, ассоциирующихся с их бизнесом или их продукцией… Да, иногда это нелегко – но на то у нас и отдел исследований, который, пожалуй, не хуже ЦРУ.

Кейт и – остальные заулыбались и закивали головами. Отдел творческих разработок был уже третьим, куда направили практикантов. А до того они работали как раз в отделе исследований. И Кейта действительно потрясло, какой мощной агентурной сетью владеет обычная рекламная компания.

– И что, наши имена действительно будут упомянуты на презентации? – Кейт решил взять быка за рога. – Рисунок и подпись делала Дороти…

– Вот как? Молодец, Дороти! – Майер мельком улыбнулся девушке. – Надо будет разведать, как отнесется клиент к тому, что в его рекламной кампании будут принимать участие студенты-практиканты: он может решить, что, если неопытные ребятишки придумали такой классный слоган, ему незачем платить “Пи-ди-кью” кучу баксов за работу профессиональных дизайнеров. Это надо обсудить. Пока ничего обещать не могу.

Кейт с Дороти кивнули и переглянулись. Упомянут о них или нет – не так уж важно. Главное, если их идея будет принята – значит, получается, что они и в самом деле работают на агентство! Любой опыт бесценен, как любил говорить Майер. Однако же Кейту было бы обидно, если бы замечательная работа Дороти осталась незамеченной. Дороти действительно классно рисует. Сам он только высказал идею, а Дороти тут же изобразила все на бумаге – буквально воплотила образы в жизнь!

Жалко, что они не могут работать вместе. Дороти, в отличие от Кейта, не особенно заботилась о том, чтобы его, Кейта, оценили по заслугам. Дело в том, что вся программа практики была выстроена таким образом, чтобы как можно чаще сталкивать студентов лбами: им приходилось конкурировать друг с другом, бороться за лучшие места, за возможность показать себя местному начальству, с тем чтобы после окончания курса получить то единственное место, которое компания “Пи-ди-кью” обещала каждому новому урожаю практикантов. В их группе все студенты были одинаково способными. Слабаки уже отсеялись после четырех собеседований и письменной работы на тему “Чем я могу быть полезен компании «Пи-ди-кью»”. Эту группу отобрали из более чем восьмисот претендентов. Половина из них заканчивала колледжи, половина – частные школы, все так или иначе успели поработать в сфере бизнеса, отличались к тому же артистическими либо художественными дарованиями, у них были выдающиеся успехи в учебе, они обладали яркой индивидуальностью и специализировались по экономике и маркетингу. Сейчас им необходимо было продвинуться, и они так отчаянно старались себя показать, что это сделалось едва ли не второй их натурой. И, даже закрепившись, они не могли перестать конкурировать друг с другом. Кейту это было не по душе, но он и сам ловил себя на том, что относится к товарищам с подозрением.

Кейт понимал, что в этой всеобщей враждебности нет ничего личного, но чем лучше он разбирался в том, как принято вести дела в “Пи-ди-кью”, тем чаще ему приходило на ум, что небольшие, крепко сколоченные рабочие группы могли бы регулярно выдвигать все новые удачные и выгодные идеи, если бы все тут не жили в постоянном страхе, что их подсидят их же товарищи по работе. А так энергия тратилась только на утверждение собственного “я”. Если бы к ним относились как к единому целому, работа шла бы куда продуктивнее.

Кейт задвинул свою брошюру “Как преуспеть в бизнесе” подальше под тетрадь, чтобы ее никто не заметил, и подумал, что все эти идеи насчет плодотворного сотрудничества лучше приберечь на будущее. Это соревнование никогда не кончится. Политика “Пи-ди-кью” состояла в том, чтобы каждый год выбирать лучшего из студентов и предлагать ему (или ей) место б компании. Закрепиться в такой крутой фирме – значит одним махом продвинуться в своей карьере лет на пять, если не на десять, вперед. В противном случае тебе придется долго работать в маленьких фирмочках, ожидая, пока представится случай найти работу получше…

Да, здорово было бы получить место в “Пи-ди-кью”! Кейт уже чувствовал, что ему по душе планировать рекламные кампании, сочинять слоганы, которые запоминаются с первого раза и в трех-четырех словах воплощают самую суть товара… Если это место достанется ему – тем лучше. Однако его привычка к сотрудничеству может сыграть с ним дурную шутку, заставив выпихнуть вперед Дороти или еще кого-нибудь из его товарищей. Самым нервным в группе был Шон Лопес. Он заканчивал магистратуру, и ему было решительно необходимо куда-то пристроиться. Брендан вел себя так, словно эта работа уже принадлежит ему. Быть может, такое поведение повлияет на выбор, сделанный начальством, но пока что оно жутко всех доставало.

Что же до Пола Майера, это был, пожалуй, идеальный наставник. Он сам в свое время получил это место по результатам собеседования во время такой же практики, как у них, и потому был всецело на их стороне, что выгодно отличало его от восьмидесяти пяти процентов других людей, работавших в рекламе. Он рассказывал им обо всем: о конкуренции, о жестоких методах, которыми подчас приходится добиваться своего, о краже идей, о том, как рушатся карьеры… Он то и дело напоминал, что “человек человеку волк”, что “каждый сам за себя”, и тому подобное. Очевидно, все хорошие рекламщики мыслят готовыми фразами. Кейт удивлялся, как Пол успевает выполнять свои основные обязанности, при том что ему приходится еще возиться с четырьмя практикантами.

Когда они только пришли на фирму, Майер для начала прочел им такое наставление:

– Мне все равно, кто вы, из какой вы семьи, какие связи у вашего папы. Вы попали в другой мир. Тут все ненастоящее – мы сами создаем новую реальность. Вам может показаться, что кто-то пытается перебежать вам дорогу. Помните: ничего личного тут нет. Единственная наша задача: сперва произвести впечатление на клиента, а потом убедить покупателей нашего клиента, что его продукция или услуги – единственные в своем роде, таких они не получат больше нигде. И если кому-то понадобится использовать вашу идею, он, по всей вероятности, сделает это. А кому-то и в самом деле может прийти в голову идея, похожая на вашу. Это тоже вполне возможно – в конце концов, мысли зачастую сходятся. Нередко вы будете чувствовать себя униженными. Не обращайте внимания. Вам придется столкнуться с самыми разными видами дискриминации. Не обращайте внимания. Делайте свое дело и не позволяйте здешним разборкам сбить вас с толку. Как я уже говорил, на самом деле тут все ненастоящее. После того как вы вернетесь домой, все это перестанет вас касаться. Наш бизнес – самая поганая работа на свете. Никому нельзя доверять. Никто не оценит ни вас, ни ваших идей. Вас никто не слушает, а потом, когда что-то летит кувырком, вас же винят за то, что ваши советы не были услышаны. Бесплатно ничего не делается. Вы работаете над проектом, засиживаетесь за работой ночами, потом бац! – и проект прикрывают. И разумеется, клиент никогда не бывает доволен тем, что вы сделали. Но, несмотря ни на что, наша работа – классная! Я хочу, чтобы вы это поняли.

Брендан все еще бурчал что-то насчет “мистера Дрожжи”. Майер передвинул пачку бумаг и кашлянул. Мартуик тут же умолк и уставился на него внимательно и преданно. Кейту захотелось пнуть его под столом, но он сдержался.

– Ладно, – сказал Майер. – Теперь я предложу вам кое-какие названия продуктов и концепции. Одни из них настоящие, другие вымышленные. Возьмите себе по несколько штук и к завтрашнему дню придумайте что-нибудь оригинальное на их счет. Нет, Дороти, рисовать пока ничего не надо, – сказал он девушке. – Разве что так вам лучше думается. Мы будем работать над ними в течение следующих нескольких дней. Конечно, не все ваши задумки выйдут в финал, так что не отбрасывайте никаких идей, даже если это будет далеко не шедевр. Нам нужен весь навоз, что мы сумеем раздобыть, – возможно, оттуда и удастся выудить пару-тройку жемчужных зерен. Ясно?

– Так точно, сэр! – отчеканил Шон и открыл блокнот.

– Готов! – доложил Кейт. Майер чуть заметно улыбнулся, и Кейт улыбнулся в ответ. Он чувствовал, что они с Майером, что называется, “совпали”, сошлись с первого же дня, однако Кейт понимал, что здесь нет места игре в любимчики. Но Кейт твердо решил, что после окончания практики непременно пригласит Майера на ланч, независимо от того, победит он или проиграет. Они наверняка подружатся…

Майер показал им фотографии нового автомобиля класса “люкс”, статью о новых пшеничных хлопьях для завтрака, новый прохладительный напиток, план строящегося парка развлечений.

– И еще – на ваш выбор – несколько обыденных, повседневных предметов: скажем, цветочные горшки, картошка, э-э… бумажные пакеты и морковка. Посмотрим, что нового и оригинального вы сможете сказать о них. Ну, выбирайте!

– Картошка! – выпалил Кейт.

– А я, чур, беру морковку, – сказала Дороти. – Вкусная и здоровая пища…

– Бумажные пакеты, – сказал Шон.

– А мне, значит, остались цветочные горшки? – сказал Брендан своим обычным, утомленным жизнью тоном. – Ну ничего, справлюсь.

– Справишься, конечно, – ответил Майер ровным тоном, записывая, кому что поручено. – Ну, народ, это все. До завтра. Не забудьте тут прибраться, ладно?

– А почему именно картошка? – допытывался Шон у Кейта по пути к выходу. – Почему ты так ухватился за картошку?

– Вдохновение! – важно сказал Кейт и постучал себя пальцем по лбу. – А знаешь ли ты, сколько витамина С содержится в одной средней картофелине? Начни свой день с тарелки витаминного картофеля! Солнечные клубни! – сказал он, чертя в воздухе воображаемый рекламный плакат. – Теперь – не только к обеду!

– Псих ты! – фыркнул Шон.

– Твоя проблема в том, что ты слишком сложно мыслишь! – сказал ему Кейт. – Будь проще, и люди к тебе потянутся!

– Зато ты мыслишь слишком просто! – с презрением ответил Брендан, помахивая своим портфелем. – Простейшее одноклеточное!

Кейт лучезарно улыбнулся ему, втиснулся в единственное свободное место в переполненном лифте и уехал вниз, а растерянный Брендан остался стоять и ждать следующего.

Дом Кейта находился в пригороде, и ехать туда нужно было на электричке. Всю дорогу Кейт барабанил пальцами по сиденью и рассеянно улыбался пассажирам напротив. На стоянке у станции его ждал старый темно-синий “форд-мустанг”. Кейт уселся в машину и открыл все окна, чтобы немного остудить голову, разгоряченную вдохновением. В “Пи-ди-кью” полно возможностей для творчества и эксперимента – если только конкуренция их не придушит. Напряженные мышцы Кейта потихоньку расслаблялись, однако мозги продолжали работать на полную мощность, порождая все новые и новые идеи. Быть может, они чересчур экстравагантны, но, в конце концов, тем прикольнее!

Быть практикантом в чем-то даже лучше, чем по-настоящему работать в компании. Можно предлагать самые сумасшедшие проекты и не бояться, что тебя тут же уволят, если проект окажется провальным или разорительным. Кейт нарочно брался работать с самыми странными названиями брендов, от которых остальные отказывались. Когда Брендану досталась “Аппалачи-Кола”, а самому Кейту – одежда от “Рэд-Спорт”, Кейт охотно поменялся с Бренданом. Никто другой не хотел придумывать слоганы для напитка с таким дурацким названием, и они не понимали, отчего у Кейта так загорелись глаза. А он уже подыскивал идеальный образ “Аппалачи-Колы”. Ему на ум пришло несколько дивных образов…

– Бодрящая, как купание во Флориде! – бормотал он себе под нос, глядя поверх баранки в зад впереди идущей машине: на шоссе была пробка, как всегда под вечер. Да, “купание во Флориде” звучит здорово! Сентябрь в Чикаго – пора жаркая и душная, и поневоле хочется оказаться где-нибудь на белом чистом пляже! Кейт положил раскрытый блокнот на соседнее сиденье и использовал каждую минуту, когда движение застопоривалось, чтобы делать заметки. Кто знает? Быть может, какая-нибудь из его сумасшедших идей придется по вкусу клиенту, и на ее основе будет построена настоящая рекламная кампания…

Сквозь занавески на кухне было видно, как мать достает что-то из холодильника. Кейт улыбнулся и с громким стоном распахнул дверь. Мать испуганно обернулась. Кейт, пошатываясь, ввалился в дом, трясущимися руками стянул с шеи галстук и рухнул на стул, точно подкошенный.

– Браво, браво! – насмешливо сказала мать. – Тебе должны присудить “Оскара” за лучшее исполнение роли человека, вернувшегося домой после тяжкой работы. Только, пожалуйста, не бросай свой портфель на дороге, солнышко.

Она подцепила одним пальцем тонкий кожаный портфель и протянула сыну.

– Извини, мам! – Кейт подпрыгнул, как чертик из коробочки, и чмокнул мать в щеку. Мать окинула его взглядом.

– А ты действительно выглядишь усталым, несмотря на то, что паясничаешь как обычно, – заметила она. – Как поработалось?

– Классно! – ответил Кейт с энтузиазмом. – Все, я принял решение! Буду готовить рекламные кампании для новых товаров и торговых марок. Это куда интереснее, чем исследования рынка. Тут воображение нужно! Наш наставник, Пол Майер, говорит, что во время “мозгового штурма” без воображения никак не обойтись. Кстати, Пол мне тоже нравится. Он старается обращаться с нами, как с нормальными служащими, и в то же время предоставляет возможность совершать ошибки.

– Жаль, что не всякие жизненные трудности так снисходительны! – вздохнула миссис Дойль и посмотрела в сторону коридора, ведущего в спальни. Кейт знал, что она имеет в виду, и тоже тяжко вздохнул.

– Что, Джефф дома, да?

– Угу. Обед будет через полчаса, милый. Ступай переоденься и можешь помочь мне нарезать салат.

Дневным битвам пришел конец, однако впереди ждали еще и вечерние… За четыре часа перебранок со своим младшим братом Кейт уставал куда больше, чем за десять часов, проведенных на работе.

Его брат сидел на полу их общей комнаты, привалившись спиной к своей кровати. Он на миг поднял глаза, убедился, что вошедший не заслуживает внимания, и снова занялся карманной электронной игрой. Джеффри Дойль был красив, как кинозвезда. Подбородок у него был почти такой же, как у Кейта, но более квадратный и массивный. Волосы тоже рыжие, но более темные, с бронзовым отливом, а глаза – оливково-зеленые, а не орехово-карие, как у

Кейта. И веснушек у Джеффа никогда не бывало – казалось, веснушки просто не осмеливаются появляться на такой чистой коже. По весне его кожа покрывалась ровным золотистым загаром. Характер у Джеффа тоже был дойлевский, но куда более тяжелый. Он не прощал даже самых мелких обид. А возвращение Кейта в комнату, которую Джефф уже привык считать своей, он воспринял как личное оскорбление.

– Тебе тут записка, – сухо бросил Джефф. Надо заметить, что это было едва ли не самое вежливое, что слышал от него Кейт за последний месяц.

– Спасибо. Где она?

Джефф, не поднимая головы, кивнул в сторону Кейтовой кровати.

На подушке лежал клочок бумаги, явно оторванный от конверта с рекламным проспектом. На уголке, рядом с наклеенным ярлычком с адресом, корявым почерком Джеффа была нацарапана пара строк. Кейт пробежал их.

– Катра звонила? Когда? “Просмотри первую страницу газеты”… Что это значит?

Джефф посмотрел на него мрачно.

– А я знаю? Она так странно разговаривала. Сказала, что у них украли что-то ценное. У этих твоих странных приятелей.

И он снова уткнулся в мириатюрный экранчик.

– Какой газеты, сегодняшней? – уточнил Кейт.

– Она не сказала, – ответил, как отрезал, Джефф. На остальные вопросы Кейта он никак не отреагировал. Видимо, запасы его терпения были исчерпаны. Что поделаешь, придется выяснять самому…

– Загадочно! – сказал себе Кейт, отправляясь на поиски сегодняшней газеты. Для того, чтобы кто-то из Народа позвонил по междугородному телефону, должно было случиться что-то очень, очень серьезное.

Газету уже отправили в мусорное ведро. Кейт вытащил первую страницу и расправил ее. Поначалу он не увидел ничего, что могло бы иметь отношение к Малому народу. Но потом углядел в верхнем левом углу, под прогнозом погоды, объявление в рамочке.

– Археологическая выставка в Музее естественной истории! – воскликнул Кейт. Его незримые усы встопорщились. Катра явно именно это и имела в виду. Кейт достал из ведра остальные страницы и нашел основную часть статьи. Ну да, вот то, о чем говорил Мастер Эльф: выставка артефактов бронзового века, привезенная в США профессором Паркером… К статье прилагалась фотография того гребешка, что нашел в Шотландии сам Кейт.

– Может, его и украли? – сказал себе Кейт. Наверно, в этом все и дело. Нельзя же допустить, чтобы волшебный гребень свободно разгуливал по городу! Кейт снял трубку и набрал номер фермы “Дуплистое дерево”. Занято…

Ну и ладно. Он пойдет в музей и сам все выяснит. Кейт достал членскую карточку Общества поддержки музея из ящика стола, где хранили ее родители, выбежал на улицу и сел в машину. Навстречу ему, из центра, валил сплошной поток машин, но в центр проехать было сравнительно легко.

Когда Кейт подъехал к музею, солнце уже садилось и узорчатые колонны у входа в музей отбрасывали длинные резкие тени. Кейт взбежал на крыльцо к огромным дверям.

– Добрый вечер, – сказал он женщине, сидящей за мраморным столиком у самого входа. – Я знакомый профессора Паркера.

Женщина неопределенно улыбнулась, явно не зная, что это значит и значит ли это что-нибудь.

– Ну, того английского археолога, который привез находки бронзового века с Гебрид, – пояснил Кейт. – Он еще не ушел?

Женщина по-прежнему смотрела непонимающе. Кейт огляделся по сторонам и доверительно наклонился к ней.

– Такой маленький, – уточнил он вполголоса. – Он тут?

– Ах, да-да! – воскликнула женщина, просветлев лицом, но тут же слегка смутилась.

– Я хотел бы его повидать, если это возможно.

– Извините, но сегодня вечером он занят.

– Откуда же вы это знаете, если вы только что даже не помнили, кто это такой? – спросил Кейт, глуповато улыбаясь, чтобы смягчить резкость вопроса.

Женщина покраснела и ответила вопросом на вопрос:

– Вы собирались посетить музей, сэр?

– Э? Ага!

И Кейт достал из кармана рубашки членскую карточку. Увидев ее, женщина смягчилась и улыбнулась. Да, молодой человек странноват, но это их постоянный посетитель.

– Очень приятно, сэр. Схему не желаете?

– А она поможет мне найти профессора? – с невинным видом полюбопытствовал Кейт, взяв буклетик.

– Тут я вам ничем не могу помочь, сэр, – терпеливо ответила женщина. Их громкие голоса гулким эхом разносились по пустынному залу. Охранник встрепенулся и направился в их сторону. Он уже полез за рацией, но женщина махнула ему – мол, не надо. – А если вас интересует выставка бронзового века, то она на втором этаже, сэр.

С помощью схемы Кейт без труда отыскал выставку Паркера. Она располагалась на галерее второго этажа, зажатая между еще какой-то небольшой выставкой и богатой восточной коллекцией музея. В четырех-пяти витринах были выставлены находки, собранные археологами двух или трех экспедиций, работавших на северо-западе Шотландии. Кейт ощутил немалую гордость, найдя в одной из витрин глиняный сосуд с крышкой и нитку янтарных бус, которые он сам помогал откапывать своему шотландскому приятелю Мэттью чуть больше года тому назад. Надо же, и их имена указаны тут же, на этикетке! Паркер никогда не скупился на похвалу… Кейт был очень доволен. Он даже пожалел, что не привел с собой никого из знакомых, чтобы показать свое имя.

Большая часть представленных экспонатов была в виде осколков и фрагментов. Тщательно изготовленные модели показывали, как должны были выглядеть эти предметы в целом виде. И снова Кейт был поражен тем, как археологи ухитряются угадывать форму предметов в бесформенных разрозненных обломках, три тысячи лет пролежавших в земле. Конечно, их сравнивают с другими предметами, обнаруженными прежде, однако какая же интуиция требуется, чтобы отличить горлышко разбитого кувшина от его нижней части, имеющей точно такую же форму! Лишь костяные булавки, небольшие игрушки, стеклянные бусины и прочие подобные мелочи сумели пережить тысячелетия нетронутыми.

Кейт внимательно разглядывал экспонаты. Все они казались совершенно обычными – и были таковыми: ни один из них не пробуждал магического зрения, взывая к нему так, как взывал тот гребешок из дерева и кости. Да, он верно истолковал загадочное послание Катры. Гребня на месте не оказалось. В предпоследней витрине Кейт увидел ярлычок от него. На других местах, где должны были быть отсутствующие экспонаты, стояли таблички “Экспонат временно отсутствует”, но тут никакой таблички Кейт не увидел. Его незримые усы тревожно встопорщились.

Он опустился на колени перед витриной, почти упираясь носом в стекло. До тех пор, пока существовала вероятность, что он ошибается, Кейт не осознавал всей серьезности ситуации. А сейчас ощутил ледяную тяжесть в животе. Он смотрел в витрину, надеясь отыскать хоть какие-то улики. Неужели кто-то чужой догадался, что в этой вещице есть нечто необычное, и украл ее? Малый народ не обрадуется тому, что по рукам гуляет вещь, следы которой могут вывести к ним. У Паркера-то она была в безопасности… Кейт понимал, что его долг – найти гребень и вернуть его на место. Тут он внезапно почувствовал, что на него смотрят, и обернулся.

У колонны стоял охранник в форме и искоса поглядывал на Кейта, явно гадая, отчего этот молодой человек в подтяжках так взволнован видом артефактов бронзового века. Это был тот самый охранник, которого Кейт видел у входа. Кейт расплылся в глуповатой ухмылке. Охранник нахмурился и отвернулся.

Кейт вздохнул. Не так-то просто будет расследовать исчезновение гребня, если за ним по всему музею будет таскаться этот соглядатай. Кейт встал, небрежно отступил назад и уставился на большую карту, висящую над витриной. На карте были показаны районы Шотландии, где сделаны те или иные находки. Из-за спины донесся шорох – очевидно, охранник переступил с ноги на ногу.

Кейт неторопливо, хотя сердце так и прыгало, отошел от витрин с экспонатами Паркера и побрел к ближайшей лестнице.

Можно ли отыскать гребень, воспользовавшись тем, что раньше он находился в этой витрине? Кейт мысленно оглянулся через плечо, надеясь, что охранник ничего не заметит. Нет, никаких следов энергии, которые могли бы указать направление, витрина не испускала. Очевидно, в гребень было вложено не так много волшебной силы, чтобы он мог оставить следы. Значит, придется обходиться своими силами…

Кейт шел к лестнице. Охранник брел за ним следом. Рация, висящая у него на поясе, негромко шипела. Кейт обернулся и снова улыбнулся ему. Тот угрюмо сдвинул брови. Зря, зря Кейт обратил на себя внимание у входа. Вот теперь служащие музея относятся к нему с подозрением. Как бы избавиться от этого хвоста?

Под галереей, в большом зале первого этажа, стояли знаменитые динозавры, и могучий тиранозавр реке гордо возвышался над поверженной добычей. Кейт остановился у истертых перил и принялся созерцать зубастую челюсть, находящуюся выше галереи. Охранник тоже остановился футах в двадцати от Кейта, с таким подчеркнуто равнодушным видом, что он сам выглядел не менее опасным, чем гигантский ящер. Кейт изучал палеонтологическую экспозицию и раздумывал, что делать дальше.

В новостях по радио про кражу в музее ничего не сообщали. Одно из двух: либо пропажа еще не обнаружена, либо работники музея это скрывают. Интересно, как эльфам удалось узнать об этом так быстро? Может, профессор Паркер сам позвонил Мастеру и сообщил новость?

“Скорее всего, это кто-то из своих же, – размышлял Кейт. – Витрину без ключей так просто не откроешь, а судя по тому, как настороженно относится охрана к подозрительным посетителям, вора не могли не заметить”. Если вещица по-прежнему в здании музея, возможно, ее удастся найти: гребень окружен достаточно сильным магическим полем, которое Кейт обнаружил вскоре после того, как нашел его. Однако процесс поисков требует внимания и сосредоточенности. Его учителя, Холл и Энох, не раз это подчеркивали. Кейт уставился в пространство куда-то мимо пустых глазниц тиранозавра, сосредоточившись на внутреннем зрении.

И внезапно его окружили призрачные огоньки. Силы, незаметные обычному глазу, запульсировали внутри него, маня к десяткам стеклянных витрин, расположенных в помещениях, куда вели двери из центрального зала. И в залах цокольного и верхнего этажа тоже чувствовались источники силы…

“Этого еще не хватало!” – подумал ошеломленный Кейт, не зная, с чего начать. Да тут этих магических артефактов буквально сотни!

Но, с другой стороны, где же и прятать иголку, как не в стогу сена, нашпигованном другими иголками? Если вору известны какие-то особые свойства гребня, он мог и не выносить его за пределы музея. Кейт переходил от одного источника энергии к другому, надеясь, что один из них окажется пропавшим гребнем. Большинство качин [4] индейцев-хопи мерцало ореолом силы в своей витрине – это был самый мощный источник энергии на много ярдов вокруг. Некоторые предметы обихода эскимосов-инуитов ярко светились в сумраке зала, где они были выставлены… После тридцатого по счету фальстарта, который снова привел его к витрине с очередными изделиями американских аборигенов, Кейт мысленно взял себе на заметку когда-нибудь изучить эти магические традиции и выяснить, откуда у индейцев и эскимосов такие способности.

Однако ни один из артефактов, которые он осматривал, не вызывал того ощущения, которое помнил Кейт. В конце концов он решил немного перестроиться. Изделия индейцев обладали своей мощной индивидуальностью, но исходящее от них ощущение не было похоже на то, которое он испытывал, когда держал в руках гребень. Постепенно Кейт убедился, что предмета, который он разыскивает, на этом этаже нет. Он явно где-то внизу.