Глава 16

Утренние газеты тоже были полны пламенных писем с жалобами на “Гилбрет фид энд фертилайзер”. Ни одно из писем не было подписано “X. Дойль”, но во всех задавались одни и те же вопросы и выражалась одинаковая озабоченность. Некоторые явно были написаны с тем расчетом, чтобы вызвать у читателей крайнее возмущение. Малый народ остался доволен. Их листовки произвели тот самый эффект, на какой и были рассчитаны.

Холл попивал утренний чай и просматривал газету, когда зазвонил телефон. Он поставил чашку и снял трубку.

– Прекратите это! Немедленно!

Мона Гилбрет так заорала в трубку, что Холлу пришлось отвести ее на расстояние вытянутой руки. По кухне раскатилось эхо.

– Вы же обещали, что не будете больше писать в газеты! Вы знаете, что я могу сделать, если вы будете продолжать пытаться мне навредить! Нет, ваша девочка в порядке, с ней ничего не будет, но прекратите меня изводить, слышите?

– Это был не я, – ответил Холл, осторожно поднеся трубку поближе к лицу. – Я дал вам слово, и я его держу. Все эти письма написаны не мной.

Ему тут же пришлось снова отодвинуться: Мона Гилбрет опять разоралась. Холл поморщился. Следующий ее вопрос расслышали все, кто был на кухне.

– Да? А как насчет остальных, кто работает в “Дуплистом дереве”? Это их рук дело?

– Я клянусь, что никто из тех, кто работает на “Дуплистое дерево”, не написал ни единого письма в редакцию, – вывернулся Холл. – Позвоните любому из авторов писем и спросите у них. Неужели вы думаете, что я стал бы подвергать опасности мою собственную плоть и кровь?

– Не стали бы, если вы не круглый идиот! – рявкнула Гилбрет.

– Вы же не можете держать ее у себя вечно, – напомнил Холл. Последовала пауза – очень долгая.

– Если вы не оставите меня в покое, – сказала наконец женщина на другом конце провода, – я сообщу в газеты, что ваша девочка – на самом деле эльф, и вы никогда не получите ее обратно! Она проведет остаток жизни в цирке либо в научных лабораториях.

– Нет! Не надо! – невольно воскликнул Холл. Он оглянулся.

Стоящий рядом Тай побелел как мел. Холл знал, что и его собственное лицо сейчас отражает такой же ужас, как лицо его племянника. Это был кошмар, который преследовал их с тех самых пор, как они более сорока лет тому назад поселились в Мидвестерне: цирки, шоу, научные эксперименты – и конец свободе и независимости! Лишь последние полтора года они прожили в относительной безопасности – тем ужаснее казалась им угроза Гилбрет! Подобный исход следовало предотвратить во что бы то ни стало. Тай отошел подальше и принялся шептаться с остальными. Послышались приглушенные возгласы. Шиуван разрыдалась. Маура отделилась от толпы и подошла к Холлу, на ходу снимая обручальное кольцо. Она обеими руками молча протянула кольцо мужу. Холл взглянул на мерцающий синий камень, потом в глаза своей подруге жизни – и она улыбнулась ему, беспомощно, но мужественно. Холл тяжело вздохнул – и кивнул. Это была единственная действительно ценная вещь, которой они владели. Разве не справедливо использовать дар любви, чтобы выкупить любимое существо?

– Нет, – повторил он, уже спокойнее. – Мы пошлем вам знак доброй воли, в доказательство того, что мы согласны на ваши условия.

– Хорошо, – ответила Гилбрет. – Буду ждать.

* * *

Положив трубку, Мона некоторое время сидела, не снимая руки с телефона. Ее наполняло странное ощущение торжества.

– Вдохновение свыше? – поинтересовался Джейк.

– Да нет, это меня Грант надоумил. Он все талдычит про эти странные уши девочки – считает, будто она нечто вроде русалки или кикиморы. Видимо, они не в первый раз такое слышат. И ведь как подействовало, а?

– Да, это точно! – Джейк потянулся в кресле, заложив руки за голову. – Интересно знать, что это за знак такой.

– Должно быть, все-таки нелегальные иммигранты, – задумчиво сказала Мона. – Этот X. Дойль – наверняка нелегал. Иначе бы они давно обратились в полицию. Наверно, потому и прячутся… Хм… Дойль… Фамилия вроде как ирландская.

– Ну и что? – спросил Джейк. – Гилбрет тоже ирландская фамилия.

– Да, но я-то урожденная американка. А он – нет, даю руку на отсечение. Может, удастся добиться их депортации? – мечтательно сказала она, взяв карандаш и постукивая им по зубам. Идея звучала заманчиво… – Ну, разумеется, после того, как они мне заплатят выкуп и я верну им девку.

* * *

– Но откуда она может знать? – спросил Тай, ломая руки.

– Я не уверен, что она знает, – сказал Холл. – Возможно, она просто ляпнула наугад. Но, как бы то ни было, мы пошли на сделку ради того, чтобы обеспечить безопасность Долы. Кейт Дойль будет недоволен, и Мастер тоже, но что поделаешь?

Он взял кольцо, достал из ножен на поясе свой ножик для резьбы по дереву.

– Когда-нибудь я непременно заменю этот камень другим, таким же или еще лучше! – поклялся он Мауре.

– Да брось ты! – сказала Маура, грустно покачав головой. – Ради того, чтобы спасти Долу от Громадин, я бы его отдала вместе с пальцем.

Холл ловко вынул камень из оправы и протянул кольцо обратно Мауре.

– Отправим его сегодня же. И надо ей написать, чтобы назначила время и место для встречи. Мы будем готовы, когда наступит время.

* * *

В среду утром Пол Майер поручил своим практикантам разработать серию рекламных слоганов для городской уборочной службы. Но дело как-то не шло. А между тем Пол рассчитывал, что цитата из Шекспира, “Пред кем весь мир лежал в пыли”, должна вдохновить студентов, и мало-помалу начинал испытывать разочарование. Особенно недоволен он был своим главным “генератором идей”. Кейт, судя по всему, думал о чем угодно, только не о работе.

– Ну же, давайте! – говорил Пол. – Или вас Шекспир не вдохновляет?

И уныло прихлебывал из чашки остывший растворимый кофе с немолочными сливками. Дороти целиком погрузилась в свой внутренний мир и рисовала в альбоме какие-то лица и орнаменты. Шон был, как всегда, серьезен и внимателен, но предложить ничего не мог.

Брендан скучал и даже не старался этого скрыть. Майер решительно хлопнул ладонями по столу и встал.

– Ладно! Давайте передохнем. Пусть кто-нибудь пойдет и перечитает “Гамлета”. Встретимся после обеда.

Он направился к двери. Шон с Бренданом поплелись следом.

Грохот захлопнувшейся двери, похоже, вывел Кейта из задумчивости. Он огляделся в поисках остальных – и встретился взглядом с Дороти.

– “Гамлета”-то зачем? – поинтересовался Кейт.

– “Пред кем весь мир лежал в пыли” – это цитата из “Гамлета”, – терпеливо объяснила Дороти. – И название того, что нам предстоит рекламировать. Никак не можем придумать рекламу. Все утро просидели. А ты о чем все это время думал, о вечном?

– Да, наверно… – виновато улыбнулся Кейт. Он взял листок с данными, которые прислали клиенты. – Хорошая цитата, как будто специально про уборку… А из какого это места в “Гамлете”?

Дороти только плечами пожала.

– Вот и я не помню… Слушай, а как насчет юношей и девушек в костюмах из “Сна в летнюю ночь”, которые кружат по гостиной, метут и пылесосят?

– Почему бы и нет? Это несложно сделать…

И Дороти несколькими взмахами карандаша изобразила изящные фигурки в развевающихся одеяниях, размахивающие тряпками, щетками и метелками.

– Вот здорово! – с завистью сказал Кейт. – Мне бы так!

– Да это несложно, навык требуется, и все, – застенчиво сказала Дороти. – Я уверена, что у тебя могло бы неплохо получиться.

– Ну-ка, ну-ка, что это у нас там? – спросил вошедший Брендан, заглядывая через плечо Дороти. – Очень, очень мило!

– Что, достаточно хорошо, чтобы спереть? – спросил Кейт. Глаза у Дороти расширились, но она промолчала.

– Не груби, Кейт! – сказал Брендан, грозя ему пальцем. – Ну пока, увидимся после обеда!

– Что он такого сделал? – спросила Дороти, когда их общий враг исчез за дверью.

– Ничего, – буркнул Кейт. – Забудь.

– А отчего ты не сказал Полу?

– Не хочу его втягивать. Это было личное дело.

– Так-так… – протянула Дороти. – Что ж, когда имеешь дело с нашим мистером Снобом, любое дело очень быстро переходит в разряд личных. Ладно, извини, что спросила. Пошли закусим?

– Спасибо, что-то не хочется.

– Ну, тогда пошли, посмотришь, как я буду есть!

– Ладно. – Кейт постарался придать своему тону хоть малую толику любезности. Он заставил себя встать и пойти с Дороти. Ноги и руки, так же как и мозги, казалось, налились свинцом. Сегодня все шло не так…

– Кейт! – окликнула его секретарша, когда они проходили через вестибюль.

– Да?

– Тут тебе звонят. Могу переадресовать звонок в конференц-зал, если тебе тут разговаривать неудобно.

А вдруг это Диана?!

– Да, сейчас пойду, возьму трубку. Спасибо!

Он обернулся к Дороти и повел плечами:

– Извини, не выйдет. Это важный звонок.

– Ну, не повезло мне! – улыбнулась она. – Пока.

Кейт побежал обратно и нажал мигающую кнопочку на телефоне.

– Алло?

– Кейт Дойль?

– Холл? Что случилось?!

Кейт внезапно представил себе эльфов в осаде и вспомнил, что он собирался делать до того, как на него свалилась такая неприятность, что он и думать не мог ни о чем другом.

– Да ничего особенного, не волнуйся так. Просто у нас тут состоялась интересная беседа с этой женщиной, и я хотел поделиться с тобой.

Холл пересказал свой утренний разговор с Моной Гилбрет и рассказал, что они собираются сделать.

– Не посылайте ей ничего, Холл! – сказал Кейт, взволнованно расхаживая взад-вперед по пустой комнате. – Она похитила твоего ребенка, убила существо, о котором мы почти ничего не успели узнать, и до сих пор отказывается точно сказать, когда отпустит второго ребенка! Если ей удастся шантажировать вас тем, что она якобы знает, что вы эльфы, она от вас по гроб жизни не отвяжется!

– Мы – не эльфы, – твердо ответил Холл. – А платить ей мы станем ровно до тех пор, пока не получим Долу.

– Да, Дола – это сейчас главное, – согласился Кейт. – И что вы собираетесь отправить этой Отравительнице в знак примирения?

– Камень из кольца Мауры, – сказал Холл. – Это пустяк по сравнению с тем, что поставлено на карту.

– Ох, Холл… – сочувственно начал Кейт, но внезапно остановился и даже перестал расхаживать по комнате. – Стоп, а где вы собираетесь добыть еще таких же камней, чтобы уплатить оставшуюся часть выкупа?

– Ничего мы добывать не собираемся. Оставшаяся часть вовсе не обязательно должна быть такой же, как этот залог. Мы их заменим чем-нибудь более подходящим.

– А как у вас дела? Заказы выполняются? Вы что-нибудь получили?

– Ну да, теперь мы наконец немного оправились от шока и снова взялись за работу. Тут у нас все в порядке.

– Ну да, а то за дом-то выплачивать надо, – сказал практичный Кейт. Он снова принялся расхаживать по комнате, задумчиво поигрывая телефонным шнуром. – Где бы раздобыть денег на выкуп?

Он снова, в который раз, пожалел, что они не могут обратиться к властям. Насколько все было бы проще! И выкупа никакого не понадобилось бы. Кейт принялся вслух рассуждать о том, что следует объехать все сувенирные лавки в районе Мидвестерна, набрать заказов и потребовать аванс. Но все, что можно получить таким образом, даже рядом не лежало с той суммой, которую затребовала с них эта Гилбрет.

– Думаю, даже госпожа Вурдман не сможет дать больше сороковой доли…

Но Холл перебил его на середине фразы.

– Мы управимся, – заверил он. – Тебе вовсе не обязательно находить решение сию секунду.

Кейт остановился и уперся лбом в стенку.

– Извини. Просто как-то так все сразу навалилось… Один из моих товарищей по практике меня совершенно достал. Никакой жизни нет. Пролил кофе на один из моих чертежей… Пришлось все переделывать.

Холл промычал что-то сочувственное.

– Спасибо. Но это еще не самое худшее. Он перехватил звонок от Дианы и сказал ей, будто я с Дороти – ну, еще одной практиканткой. Мы всего лишь пошли обедать, а он все представил в таком свете, как будто мы с ней трахаемся. И теперь Диана со мной не разговаривает. Я ей звоню, а она трубку бросает. Можешь себе представить, он ее убедил, что не прошло и месяца, как я превратился в какого-то Казанову! Знаешь, ужасно хочется ткнуть его мордой в грязь, желательно – с живыми скорпионами! И весь день сегодня насмарку из-за этого. Дороти говорит, что натравила его на меня Гилбрет, но мне даже в голову не могло прийти, что он изгадит мою личную жизнь!

Холл сочувственно хмыкнул:

– Да, похоже, тебя там тоже теснят со всех сторон, в твоем огромном городе! Ладно, не переживай, все образуется.

– Ага, – сказал Кейт. – Я знаю. Главное – пережить. В конце концов, у нас есть более насущные проблемы. Дола, к примеру.

– Угу. Но, Кейт Дойль, ради всего святого, если ты хочешь успокоить тревоги Дианы, отчего бы тебе не сделать ей предложение?

– Ну, ты скажешь, Холл… – начал Кейт. Но тут он услышал, как повернулась ручка двери, и увидел в щели ненавистную рожу. – Ой, мне пора. Тут Брендан, – прошептал он почти беззвучно, так, что услышать его мог только эльф.

– Ну что, Кейт, готов к очередному раунду? – весело осведомился Мартуик, бросив на стол свой портфель.

– Жду с нетерпением, Брендан, – ответил Кейт, кладя трубку. Следом за Бренданом вошел Шон и повесил свой пиджак в шкафчик.

– Ну что, хорошо пообедали? – спросил Шон. Враги злобно переглянулись и вежливо улыбнулись Шону.

Следом вошли Дороти с Полом Майером.

– Ну, Кейт, и где же он? – спросил Пол, потирая руки. – Дороти говорит, что вы успели что-то сделать по акции “Весь мир лежал в пыли”, прежде чем уйти обедать.

Кейт принялся шарить в бумагах, лежащих на столе. Он несколько раз перерыл все сверху донизу. Наброска не было.

– В чем дело? – осведомился Майер.

– Набросок пропал, – сказал Кейт.

– Ты его никуда не уносил?

– Да я и из комнаты-то вышел всего на пару минут! – сказал Кейт. – Я почти все время был тут, по телефону разговаривал.

Он посмотрел на Брендана. Тот только улыбнулся и развел руками.

– Я не видел! Я раньше вас ушел, помнишь? Это не значит, что он не возвращался… Кейт открыл было рот, собираясь сказать Брендану все, что он о нем думает, но Пол перебил его.

– Ладно, ребята, нет так нет. Если это действительно стоящая идея, я хочу ее видеть. Раз набросок пропал, сделайте новый.

Кейт умоляюще воззрился на Дороти. Художница терпеть не могла переделывать работу заново, но тем не менее она, скрепя сердце, проворно воспроизвела набросок и протянула его Полу. Пол кивнул и задумчиво погладил подбородок.

– Довольно предсказуемо, но, с другой стороны, клиент явно и имел в виду нечто в этом духе. Не знаю, почему они сразу это не предложили. Неплохо, неплохо…

– Лучше бы сразу сказал, что ерунда, а то – “предсказуемое”! – буркнул Кейт. Он чувствовал себя очень несчастным.

– “Все или ничего!” Правильный подход для человека, желающего заниматься рекламным бизнесом, – одобрительно кивнул Пол. – Что ж, если ты недоволен, поработай над этим наброском еще. Хотя это лучше, чем ничего. Ладно, ребята, с уборкой пока покончено. Вот ваши задания на сегодняшний день…

Кейту было поручено помогать группе, работающей с вице-президентом компании “Аппалачи-Кола”. Кейт почти не слушал. Он терпеть не мог, когда его записывали в посредственности, и отзыв Пола был последней каплей, повергшей юношу в пучину уныния. А Брендан казался ему всего лишь самым вонючим куском дерьма в этой куче. Просто удивительно, насколько сильно Кейт успел возненавидеть Брендана всего за несколько дней! В первые недели практики этот самодовольный пижон был всего лишь мелкой занозой, а теперь сделался настоящим шилом в заднице. Кейт услышал, как Пол обращается к Брендану.

– А ты пойдешь к Ларри Солансону, работать над проектом для компании “Гилбрет”. Госпоже Гилбрет ты нравишься. И Ларри тоже. Ты в выигрышной ситуации!

Брендан надулся еще больше, чем обычно, и гордо похлопал свой кожаный блокнот.

– Хорошо. Вечером встретимся здесь еще раз и посчитаемся по головам…

Пол хотел отхлебнуть еще кофе, но чашка оказалась пуста.

– Сейчас налью! – вызвался Брендан, изо всех сил вживаясь в новую роль “хорошего мальчика”. Он схватил чашку Майера и побежал к боковому столику. Когда Брендан повернулся спиной, Кейт карандашиком приподнял обложку его блокнота и успел прочесть несколько фраз из заготовки агитационного буклета для Гилбрет. “Хм, – с интересом подумал Кейт, – а я и не знал, что она стипендиат Родса[11]”.

– Скажи, Пол, – спросил он, пока Брендан наливал кофе, – а если кто-то из нас станет распространять ложную информацию, “Пи-ди-кью” несет за это ответственность?

Черные брови Пола сошлись над переносицей.

– Когда как. А что?

– Да так, ничего, Пол, – сказал Кейт и встал, чтобы взять свои заметки. – Спасибо.

Кейт был практически уверен, что его записи насчет проекта “Аппалачи-Кола”, сделанные на прошлой неделе, должны лежать у задней стенки ящика. Открыв ящик, он проверил свои сторожки. Один из сторожков был сдвинут с места.

Оглянувшись по сторонам, чтобы убедиться, что за ним никто не наблюдает, Кейт подвинул папки вперед, порылся в ящике и нашел-таки потревоженный конверт. Нет, ничего не пропало, и даже появилось кое-что лишнее: первый набросок Дороти для акции “Весь мир лежал в пыли”.

– Так и знал! – буркнул Кейт.

В вестибюле Кейт попросил у секретарши разрешения позвонить по городскому телефону и набрал номер чикагской Публичной библиотеки.

– Алло, справочная? Скажите, пожалуйста, существует ли какой-то список стипендиатов Родса? – спросил он, стараясь говорить как можно тише. – Угу… А не могли бы вы посмотреть одно имя?

Ждать пришлось довольно долго. Мимо проходили курьеры, клиенты и служащие агентства, но никто не обращал на него особого внимания. А тем, с кем Кейт встречался взглядом, он просто улыбался.

– Угу, прекрасно. Спасибо вам большое.

И зашагал дальше, весело насвистывая.

* * *

Мона не понимала, как ее врагу удается так ловко скрываться. Когда она звонила, X. Дойль все время был на месте, но тут же исчезал, если на ферме появлялся кто-то еще. Полиция ни в первый, ни в последующие визиты никого не заставала. Представитель телефонной компании сообщил, что видел только одну девушку. Иногда она уходила – тогда дверь никто не открывал и никаких признаков жизни ни в доме, ни в сарае заметно не было. Инспектор миграционной службы приехал буквально через несколько минут после того, как Мона повесила трубку, поговорив с X. Дойлем, однако X. Дойль успел исчезнуть, и никто из сыщиков его не видел. Проверка телефонной линии показала, что номер в доме действительно только один, и телефонный аппарат тоже один, тот, что висит на кухне на уровне пояса. Может, этот X. Дойль инвалид и действительно ездит на коляске, как говорила та девушка? Но человек, прикованный к инвалидной коляске, не мог бы исчезать так стремительно! И это не был Кейт Дойль – Брендан Мартуик каждый день добросовестно докладывал, что Кейт Дойль в Чикаго. Похоже, на этой ферме действительно творится нечто очень странное…

А нападки тем временем продолжались. Мону по-прежнему донимали телефонными звонками и письмами с претензиями и жалобами, ее доставали ядовитыми вопросами на встречах с избирателями и даже подходили к ней на улице… Она позвонила на ферму. X. Дойль еще раз поклялся, что он тут ни при чем. И снова потребовал, чтобы она назначила время и место встречи.

Но Мона выжидала. Она сперва хотела увидеть этот “знак”, который ей обещали. Она не хотела продешевить, тем более теперь, когда доходы завода еле-еле покрывали повседневные расходы на его содержание. Пришлось отложить оплату нескольких неотложных счетов, чтобы хоть как-то подготовиться к визиту инспекторов АООС. Она пустила в ход все свое обаяние, чтобы уговорить еще нескольких кредиторов чуток обождать. Нельзя сказать, чтобы они остались довольны, но Мона поклялась, что оплатит счета при первой же возможности, и они согласились не прекращать поставки.

А проверка АООС тем временем навлекла на ее голову новую беду. В среду вечером, когда Мона вернулась на завод из очередной поездки, ее ждала телефонограмма из комитета демократической партии с просьбой перезвонить немедленно. Мона с колотящимся сердцем набрала номер и попросила к телефону Джека Гарримена, помощника председателя.

– А-а, Мона! – приветствовал ее добродушный голос. – Рад вас слышать. Как хорошо, что вы позвонили!

– Привет, Джек! – сказала она не менее сердечно. – Чему я обязана такой радостью?

– Видите ли, барышня, тут какое дело. Наверху ходят слухи, будто у вас возникли какие-то проблемы со стандартами АООС. То ли резервуары протекли, то ли что…

– Ну, не без того – это же удобрения, сами понимаете! – ответила Мона самым беспечным тоном, какой только могла изобразить. – Тут ведь у меня со всех сторон одни только поля. А полям лишние удобрения не повредят, тем более в это время года. Вот приезжайте, сами посмотрите. Все так зеленеет – просто заглядение!

– Да нет, барышня, – сказал Джек. – Спасибо за приглашение, конечно, но я сам человек городской. Мы вот что хотим знать: если у вас были утечки химикатов, отчего вы сами не сообщили в АООС или в совет округа? А то вот из-за вас и нам достается…

Мона сглотнула:

– Извините, что вас потревожили, Джек. Но ведь у нас такое постоянно бывает…

– В этом году такого быть не должно, – жестко сказал помощник председателя. Куда и делся сердечный тон! – Выборы на носу. Мы и так чересчур уязвимы. Если все это будет продолжаться в том же духе, пресса нас на куски порвет. Имейте в виду, Мона, речь идет о вашей карьере. Партия может принять решение вас отозвать. Просто из чувства самосохранения.

– Как?! – воскликнула Мона. – Но ведь до выборов осталось всего ничего! Уже сентябрь! А как же мое положение? Моя платформа?

– Ну, не можем же мы продолжать вас продвигать как защитницу окружающей среды, когда вы сообщаете нам… не вполне достоверные сведения о том, насколько вы следуете общепринятым природоохранным стандартам, – рассудительно сказал Джек. – Я буду с вами откровенен. Если комитет – речь идет не обо мне, но, поймите, все мы вынуждены прислушиваться к их мнению, – сочтет, что вы становитесь обузой, они могут принять решение отказаться от вас и выдвинуть другого кандидата, чего бы это ни стоило. – Он как будто бы даже чувствовал себя виноватым. – Поймите сами, для нас главное – добиться, чтобы демократы имели большинство в конгрессе. Разве что вы сможете предложить комитету нечто существенное?

Мона понимала, куда он клонит. Большие шишки решили воспользоваться ее публичным унижением, чтобы потребовать пожертвований. Ее имидж богатой предпринимательницы вновь сработал против нее. Только сама Мона знала, как пусто у нее в кошельке. Но делать было нечего. Либо раскошелиться, либо сойти с дистанции…

– Ну конечно, о чем разговор! – сказала она, стараясь говорить ровным тоном. – Я постараюсь в самое ближайшее время подбросить нашей партии что-нибудь весьма существенное.

Джек рассыпался в благодарностях и повесил трубку. Мона осталась сидеть вне себя от гнева и отчаяния. Она была уверена, что все эти беды – и, в довершение, угроза погубить ее драгоценную карьеру – дело рук обитателей фермы “Дуплистое дерево”, этих чертовых Дойлей, что бы они там ни говорили! Она знала, что доказать тут что-то невозможно. Они на все вопросы твердят одно: что они никогда не сделали бы чего-то, что угрожает безопасности девочки. Звучит логично, и спорить с этим трудно, и все же Мона нутром чуяла, что это они.

А светловолосая девочка по-прежнему сидела, забившись в свою комнату, и выходила оттуда только в туалет. Уильямсон докладывал, что Грант Пилтон недоволен: до сих пор готовила она, а теперь ему приходится управляться с этим самому, а повар из него никудышный. Короче, проблем с девчонкой каждый день становилось все больше. Мона твердо решила избавиться от нее, как только получит какие-то деньги от эльфов.

Глава 17

В четверг Кейт окольными путями выяснил, что в рекламном бизнесе публикация фальшивой информации считается чем-то вроде инсайдерской торговли [12]: вообще нельзя, но в принципе-то можно, главное – не попадаться. Ну а Кейт был твердо намерен устроить так, чтобы Брендан попался.

Вице-президент, занимавшийся рекламной кампанией Моны Гилбрет, был чрезвычайно доволен Бренданом – а сам Брендан не упускал случая сообщить об этом всем и каждому и гордо называл начальство просто по именам, желая показать, что он с ним на короткой ноге. Некоторые – по крайней мере Кейт и Дороти – находили это смешным.

Кейт про себя полагал, что вице-президент просто очень доволен, что нашелся человек, который выполнит за него всю черновую работу, при том что честь разработки кампании все равно будет приписана ему. Старик рассчитывал на то, что Брендан сделает все правильно, и не давал себе труда проверять, что практикант пишет в тех пресс-релизах, которые он подмахивает. Под конец рабочего дня Брендан, придя в конференц-зал, долго распинался о том, как вице-президент его ценит и уважает. Кейт только возводил глаза к небу, слушая эти нескончаемые самовосхваления. Шон, сидевший напротив, сдержанно ухмылялся.

– Так ты, значит, решил, что твое дело в шляпе, а, Брендан? – спросил Шон. Он чувствовал себя неуверенно. С одной стороны, компания “Данбар” была в восторге от его идей, но, с другой стороны, клиенты из “Данбара” были недовольны “Пи-ди-кью”. Если “Данбар” решит обратиться в другое рекламное агентство, как бы в “Пи-ди-кью” не сочли, что все дело в нем, Шоне! Тогда ему и вовсе дадут от ворот поворот…

– Разумеется, приятель! Тут двух мнений быть не может. – Брендан любовно похлопал листок бумаги, лежащий поверх его блокнота. – Ларри очень нравится стиль моих пресс-релизов. – Он встал. – Прошу прощения…

Брендан вышел, оставив свой пресс-релиз без присмотра. Перед таким искушением Кейт устоять не мог.

– Бессмертные слова! – сказал он, накрывая черновик Брендана чистым белым листом бумаги. – Покойся в мире…

И перекрестил бумажку. Шон фыркнул и вернулся к своим шинам.

Кейт уставился на бумагу так пристально, словно хотел прожечь ее взглядом, и, сосредоточившись, заставил текст отпечататься на чистом листе бумаги. Когда Брендан вернулся, Кейт поспешно сдернул свой листок. Почему же на нем ничего не появилось? Он перевернул бумагу – и понял, что что-то напутал в инструкциях Катры. Все прекрасно отпечаталось на той стороне, что соприкасалась с оригиналом, но только в зеркальном отображении. Кейт спрятал страничку в свой блокнот и утащил в вестибюль. В зеркальном отображении или в нормальном, но почитать там было что! Брендан, то ли самостоятельно, то ли с подачи Моны, решил приукрасить действительность, чтобы госпожа Гилбрет казалась куда круче, чем на самом деле. Того, что было в этом пресс-релизе, больше чем достаточно, чтобы утопить Брендана. Но пока что этого делать нельзя: можно навредить Доле. Ну а когда Дола наконец окажется в безопасности, пусть Брендан поостережется! Кейт ему покажет, как ссорить их с Дианой! Тем более теперь, когда совершенно нет времени съездить в Мидвестерн и разобраться с этим лично. Как все-таки это любезно со стороны Брендана: он буквально сам представил доказательства своей недобросовестности. Теперь главное предугадывать очередные пакости, задуманные Бренданом, и вовремя принимать соответствующие меры предосторожности.

Слава Богу, на ферме пока не происходило ничего, что потребовало бы непосредственного внимания Кейта. Гилбрет явно намеревалась – по крайней мере пока, – отпустить Долу при первой же возможности. Конечно, Кейта бесило, что у Народа вымогают деньги, но эльфы заверили его, что управятся с этим сами…

Наземные поиски на машинах пришлось отложить – у всех Больших студентов начались занятия. Вопреки тому, что утверждала по телефону оскорбленная Диана, Кейт вовсе не забывал, что у других людей тоже есть дела и обязанности… Он поморщился, вспомнив ее гневный голос. Ну, Брендан, погоди!

На юге штата погода установилась слишком ветреная, и летать на шаре было нельзя. К тому же с тех пор, как исчез воздушный дух, Фрэнк Уинслоу был не в настроении подниматься в небо. И Кейт его понимал. Он знал, каково было бы ему самому, если бы что-то случилось с одним из Народа. Короче, найти Долу не представлялось возможным – оставалось дожидаться, пока Гилбрет сама ее отдаст. А это означало, что Кейт ничего не может сделать до выходных, когда он наконец приедет на ферму – и заодно помирится с Дианой.