Гиббс затрясся - он лишился единственного своего оружия. Или его лишили - за новую дерзость?
      - О, Боже, - прошептал он и снова увидел светящиеся глаза подземного бога.
      Чего добился он? Того, что лишился последней поддержки? Того, что всевышний решил отвернуться от него, на этот раз навсегда? Теперь Гиббс уже готов был раскаяться. Он с тоской посмотрел в сторону котла.
      Библия, целая и невредимая, лежала в нескольких сантиметрах от беснующейся поверхности котла. Трепеща, Гиббс потянулся к книге.
      "А ведь он все равно меня теперь не простит... У меня ведь нет времени каяться, - подумал, пугаясь собственной мысли, Гиббс. - Тогда зачем я рискую обвариться? Уж не лучше ли мне попросить защиты у..."
      Он не успел закончить. Словно услышав его слова, котел пришел в движение и светящаяся масса воды обрушилась бывшему священнику прямо на лицо, заставляя его завопить от боли.
      Когда последние капли стекли на землю, возле перевернутого сосуда сидел обычный для Мидиана изуродованный монстр...
      69
      Элшбери спускался в ложбинку, где помещался вход в клетку с безумцами, и тоже спорил с собой о кощунстве и вере.
      До сих пор он верил Баффамету во всем. Подземный бог был неотъемлемой частью его жизни. И не только его - сама жизнь связывалась в представлении старика с этим именем.
      Память не бессмертна. Элшбери не мог вспомнить, с чего начиналась история Мидиана - теперь почему-то ему стало казаться, что город строили всего лишь как обычное временное укрытие. Старик никогда не старался вызвать из глубин памяти те времена (зачем тревожить прах давно минувших событий?), но память сама вдруг начала выдавать ему странные, умершие для всех факты. Элшбери казалось, что тогда у них не было бога. Был просто Баффамет - вождь, один из сильнейших и могущественнейших представителей ночного племени. Но бог был нужен, и поэтому кто-то должен был отказаться от своей жизни и превратиться в такого бога - существо-энергию, питающую силы подземного мира. Значит, Баффамет не был изначально сверхъестественным существом. Да, он сделал многое - и заслуживал поклонения, но не был ПРИРОЖДЕННЫМ богом, а потому мог ошибаться. Пусть редко, пусть - в исключительных случаях. Но - мог. И значит, не так уж неукоснительно следовало выполнять все его предписания...
      "Но не выдумал ли я это, - думал старик, доставая ключ, цепочкой прикованный к его телу, - чтобы оправдать свое непослушание? Или я просто тоже по-своему забочусь, чтобы спасся хоть кто-то из моего народа, как сейчас заботится об этом Бун? Погибнет Мидиан, но останутся люди - и я подозреваю, что знаю имя того, кто займет в новом убежище место Баффамета... даже если тот верит еще в свое бессмертие. Эрон нагуляется, насытится своей любовью... Его девушка состарится и умрет - но у него останется его долг. И Баффамет в свое время погубил город, построенный кем-то третьим до него... Как жаль, что я вспоминаю об этом только сейчас. Ну что ж, главное, что я вспомнил. И да будет так..."
      Старик посмотрел на служащую ключом шестиконечную звезду, и тревога кольнула его сердце. "Раз я понял так много, значит, я должен скоро умереть... Никому не позволено жить с таким знанием... И скорей всего, меня разорвут безумцы... Еще до того, как я успею поделиться тайной с кем-либо еще. Жаль, что я не успею все это забыть..."
      И он приложил звезду к двери.
      - Эй, ты, Моисей! - раздался сзади чей-то голос, и рука старика вздрогнула. Неужели звали его?
      Элшбери обернулся: на другом конце коридора скалил зубы полицейский.
      - Что ждешь? - хохотнул он, видя, что старик обратил на него внимание. - Посмотри, какой светлячок...
      Маленькая красная точка лазерного прицела быстро скользнула по стене, задела на секунду глаз Элшбери, чуть не ослепив его неожиданно ярким светом, и остановилась на лбу.
      - Получай!
      В следующую секунду на том же месте вспыхнула другая точка - след пронзившей голову старика пули.
      Элшбери упал, ключ чуть слышно звякнул об попавшийся под руку камень. Захрипели почуявшие кровь безумцы - но разве могли они прорваться сквозь металлические заслоны?
      Полицейский опустил ружье - до тех пор, пока ему не попадется на глаза следующая живая мишень.
      Она появилась сразу, но двигалась слишком быстро, чтобы лазерный прицел успел найти нужную точку. Огромный скат, движущийся по воздуху со скоростью, которой позавидовал бы любой из его водных собратьев, промчался под потолком. Лязгнули усаженные несколькими рядами зубов челюсти, и мертвое тело полицейского скатилось к решетке, откуда тотчас потянулись перепончатые когтистые лапы...
      Когда Эрон подошел к месту смерти Элшбери, тело полицейского почти исчезло за решеткой. Голодное рычание слышалось из камеры - кровь только раззадорила скрывающихся за ней чудовищ.
      "Как, Элшбери не выполнил своего обещания?" - удивился Эрон и тут же заметил скорчившееся возле двери тело старика.
      Тень жалости шевельнулась у Буна в груди - но времени на настоящее чувство у него уже не было. Эрон присел возле мертвеца, нащупал цепочку, не без труда отстегнул ее, и грани шестиугольника мягко вошли в специальные дверные пазы, приводя в движение внутренний механизм.
      С тяжелым скрипом дверь тронулась с места. Эрон замер, впервые разглядывая с такого малого расстояния безумцев - едва ли не самое загадочное и удивительное племя из нашедших себе приют под землей. Природа в равных пропорциях наделила их силой и злобностью, но обделила подвижностью - иначе ее создания получились бы слишком страшными. Безумцы жили одним - убийством. Не случайно даже их братья по крови предпочитали содержать этих существ за прочнейшими засовами.
      Безумцы ненавидели все человеческое и были почти неуязвимы: они могли дышать под водой, их панцири выдерживали высочайшую температуру и удары страшной силы; почти лишенные мозга головы, покрытые круглыми ороговевшими буграми, также могли не опасаться сотрясений. Теперь, издавая страшные звуки, эти бронеходы-амфибии вперевалочку приближались к двери.
      Эрон подпустил их на относительно близкое расстояние и бросился бежать: ему не слишком-то хотелось почувствовать силу их лап.
      Разгонялись и безумцы - их максимальная скорость была близка к скорости быстро шагающего человека.
      На одном дыхании Бун домчался до конца коридора и, не дожидаясь, когда на помощь бронированным монстрам придет и его усталость, подпрыгнул вверх, цепляясь за перекладину и подтягиваясь.
      - Покажите им, ребята! - крикнул он, усаживаясь поудобнее на подвернувшемся выступе стены.
      Безумцы уже почуяли добычу и жаждали как можно скорее оказаться наверху, чтобы до нее добраться.
      К тому времени на поверхность земли успела выбраться довольно крупная группа подземных жителей - но это еще не означало, что им была гарантирована свобода. По несчастью, все они сосредоточились в тупике, куда теперь подтягивались частично вернувшиеся из подземелья полицейские. Здесь же бродил несколько оправившийся и разъяренный после удара Эйкерман.
      По его приказанию несколько полицейских начали подтягивать к месту скопления ночного народа миниатюрную ракетную установку - капитану захотелось проверить боевую готовность и этой штучки.
      Неожиданно земля под ногами начала пучиться. Она не осыпалась вниз, как почти всюду по городу, а наоборот - пузырилась и выпирала комьями, словно подталкиваемая снизу какой-то силой. Неожиданно на вершине выросшего холма образовалось отверстие и оттуда высунулось нечто длинное, отдаленно похожее на человеческую руку в скафандре, вооруженную зачем-то острыми когтями. Появление руки было почти мгновенным: полицейский не успел отскочить в сторону, и страшные когти с силой вонзились ему между ног и высунулись из прорванного живота. А рядом из-под земли уже выбирались широкоплечие тяжелые чудовища.
      Они возникали отовсюду: из дыр в земле, из дверей, выходили прямо из стен, обрушивая их себе под ноги, - и столько тупой непреодолимой силы было в их неторопливом движении, что любой нормальный человек при виде такого зрелища мог бы умереть от страха, - казалось, сама неотвратимость избрала себе на этот раз такой облик.
      Полицейские стреляли - лишь мушки прыгали в прицелах от частой отдачи. Визжали женщины. Вопили дети. Пуля за пулей уходили в толпу, прореживая ее строй...
      Полицейским некогда было оглянуться и увидеть, как вырастают за их спинами жуткие фантасмагорические фигуры. Вот ближний из безумцев легко, почти нежно прикоснулся к шее одного из автоматчиков - и шея тут же хрустнула. Вот треснула в лапах другого неудачно подвернувшаяся голова... Третий одним движением подхватил сразу двух полицейских, взвесил их на бронированных лапах и отшвырнул, плюща кости об стену...
      Только сейчас полицейские заметили опасность. Несколько пуль ударилось в безумца, сворачивающего голову очередной жертве, - и отскочили, не причинив никакого вреда. Похоже, он даже не заметил, что в него стреляли.
      Последнее открытие послужило причиной для паники. Роли менялись: уже не беззащитная толпа противостояла союзникам Эйкермана, а настоящие чудовища, с которыми было не так-то просто тягаться. Пули дробью колотились в непроницаемые панцири, а безумцы приближались, издавая время от времени булькающе-рычащие звуки.
      "Бежать!" - эта мысль пришла в голову почти всем одновременно, когда очередной полицейский оказался расплющенным лапами чудовища.
      И они побежали...
      Возле одного из трупов на мгновение возникла барабанщица, остановилась, словно что-то вспоминая, и быстро наклонилась, слизывая с пальцев еще дымящуюся кровь...
      Полицейские убегали. Падали наземь отброшенные за ненадобностью автоматы и ружья.
      Но кто это возник у разбегающихся стражей порядка на пути?
      - Стоять! - изо всех сил заорал капитан, загораживая своим подчиненным дорогу, но его огибали на ходу, стремясь поскорее добраться до оставленных за воротами автомобилей.
      - Стойте! - Эйкерман схватил одного из полицейских за шиворот, но получил локтем в бок и чуть не остолбенел от такого явного хамства. - Вы сволочи! Трусы!
      Он вертелся на месте, не представляя себе, чем еще можно задержать это массовое бегство. Полицейские лезли в машины, не считаясь с теснотой, - всем хотелось одного: как можно скорее убраться подальше от настигшего их возмездия.
      Сложно сказать, каким образом несколько безумцев при их медлительности оказались посреди машин - вероятно, это были те, кто не участвовал в основной схватке, а вылез из-под земли только что. Так или иначе, они не стали терять времени. По двое чудовища подходили к машине, поднимали ее, раскачивали и швыряли вбок, круша еще уцелевшие автомобили.
      Эйкерман затряс головой. Он был страшен в этот миг. Очки и сигара давно затерялись в свалке, потоки чужой крови пятнами засохли на его щеках. Блуждающий взгляд капитана остановился на базуке.
      Уничтожать... Уничтожать всех - и чудовищ, и предателей, - вот чего хотела сейчас его ошалевшая от происходящего душа.
      Двое безумцев подхватили и начали поднимать ближайшую к Эйкерману машину. Пошатываясь от непривычной тяжести, Эйкерман поднял свое оружие но тут когтистые лапы разжались, и снаряд неудачно врезался в шоферское место. Еще через секунду взрыв накрыл всех. Огненный вихрь прокатился по поляне, круша все на своем пути и вызывая все новые взрывы. Затем что-то тяжелое опустилось бравому капитану на голову - и для него все закончилось. Только взбесившееся пламя гудело над тем местом, где стояли когда-то автомобили полицейских...
      70
      - Лори? - раздался голос за ее спиной, и Глория напряглась. Нет, с ней говорил не Дейкер, не кто-то из полицейских - всего лишь Горгона. После всего пережитого она была едва ли не рада увидеть этого монстра живым и невредимым.
      - Я не верил в пророчества... - усмехнулся Горгона, рассматривая девушку так, словно видел ее впервые. - Все кончено!
      Сложно было сказать, чего было в его голосе больше - разочарования или насмешки.
      - Какие пророчества? - не поняла Глория.
      - Ты хочешь увидеть? - Горгона положил холодную ручищу ей на плечо и подтолкнул вперед, указывая второй рукой на стену.
      Глория присмотрелась: вдоль стены тянулись чередующиеся, как в комиксе, рисунки.
      На первом какой-то человек с красными волосами наклонился над другим, одетым в белую футболку - на ее фоне хорошо выделялось алое пятно укуса... Что-то знакомое привиделось девушке в этом изображении... Дальше шла сцена гораздо более непонятная и мрачная: вокруг все того же человека в белой футболке вихрились стилизованные языки пламени. Остальное изображение словно делилось на две части - черную и светлую. На первой посреди огня вжимались в землю скорчившиеся фигуры, на второй - возносились к небу крылатые белоснежные души...
      Но не это заставило Глорию удивленно поднять брови. Она поняла вдруг, кого напоминает ей стоящий в центре человек.
      - Это Бун? - удивленно спросила она.
      - Да, это он, - проурчал тихий голос Горгоны. - Все эти годы мы ждали спасителя, - на лице монстра возникла гримаса боли. - Но он не спас нас. Он нас уничтожил...
      Горгона замолчал.
      "А ведь это тоже спасение", - подумала было Глория, глядя на поднимающиеся в небо светлые души, но тут же отогнала эту мысль: слишком жестоко прозвучала она посреди окружавшей ее трагедии.
      - А ведь это я сделал его, - с горечью произнес монстр, и подошедший к ним Месяц кивком подтвердил правдивость его слов. - Это был мой укус...
      "Так вот что за персонаж на первой картинке", - догадалась Глория.
      - Укус, который означает смерть, - не зная даже зачем, произнесла она. - Так это был твой укус, да?
      И все замолчали, поражаясь окружившей их вдруг тишине...
      Враг был разбит, но какой ценой... Эрон не мог без боли смотреть на дымящиеся развалины, которые, казалось, вымерли целиком. Искалеченный и истерзанный Мидиан умирал - и ничто уже не могло остановить этот страшный процесс.
      Неожиданно Эрон заметил какое-то движение.
      Чья-то вытянутая фигура брела по опустошенному городу, перешагивая через мертвые тела. Знакомая фигура...
      Эрон сделал несколько шагов навстречу и вдруг замер, заметив уродливую полотняную маску.
      Остановился и Дейкер.
      - Ну, вот мы и встретились...
      Оба разом шагнули вперед, намереваясь вцепиться друг в друга, и им это удалось, но уже на лету - земля разверзлась у врагов под ногами, затягивая обоих в свое израненное чрево.
      Они упали на мостик, необъяснимым чудом оказавшийся на пути. Наверное, само провидение позаботилось о том, чтобы никто из соперников не умер раньше времени.
      В руке Дейкера сверкнул нож, он замахнулся, промазал, замахнулся снова, снова промазал... Уворачиваясь, Эрон потерял равновесие и упал на поредевшие доски. Ослепленный яростью маньяк грохнулся сверху, вновь занося оружие для удара. Рука Эрона успела перехватить запястье Дейкера но тут мостик прорвался под ними и они снова полетели вниз. Удар о новые доски пришлось принять Буну. От неожиданной боли он чуть было не ослабил захват, но тут же вцепился в руки врага с новой силой. Рывок, еще один - и ему удалось перебросить Дейкера через себя и вскочить на ноги. И снова они встали друг перед другом, лицом к лицу, глаза в глаза...
      Взмах ножа - удар ногой, кулаком... Затрепетала в воздухе случайно перерубленная веревка перил... Другая лопнула, соприкоснувшись с лезвием...
      Эрон отступал. Он отходил назад, стараясь как можно скорее добраться до твердой почвы.
      Мост рухнул прямо над ящиком с опилками, и почти сразу же Эрону удалось нанести противнику несколько чувствительных ударов. Отлетевшее в сторону тело Дейкера глухо ударилось оземь.
      "Неужели все?" - удивился Эрон, наблюдая, не зашевелится ли снова его враг, - но Дейкер был неподвижен.
      "А чего ты хотел? Убить человека - ведь это так просто..." - сказал себе Эрон и отвернулся, вновь обращая лицо к залитой паром яме. Действительно, какой мизерной кажется отдельная смерть в сравнении с гибелью целого города...
      Что-то сжалось вдруг в груди Буна, как могло сжаться только сердце. Неужели и оно было способно воскреснуть? Нет, это заменившие его тоска и боль об утраченной мечте...
      Пошатываясь, Эрон побрел прочь. Глядеть на мертвого Дейкера ему не хотелось.
      В этот момент сумасшедший пошевелился. Его глаза открылись - он увидел удаляющуюся спину заклятого врага. Дейкер сел. Неужели он позволит Буну уйти?
      Нож взвился в воздух и, пролетев несколько метров, с силой воткнулся в спину Эрона, проходя сквозь ребра и высовываясь из груди.
      Хохот, похожий на рычание, вырвался у Дейкера из легких. Он победил! Победил!!!
      Гордый собой, маньяк встал, широко расправив плечи. Да, он неплохо поработал - теперь можно и насладиться зрелищем дымящихся руин, а потом еще побродить, ища случайно уцелевших. Последнее казалось Дейкеру уж и вовсе легкой задачей. Дейкер пьяно усмехнулся и тронулся с места - тем более, что ему показалось, будто в тумане бредет навстречу какая-то фигура. "Неужели Глория? Вот так встреча!" - обрадовался он вдруг, узнав девушку.
      Что ж, все было правильно. Дейкер не сомневался, что заслужил себе такую награду: теперь, когда Эрон не сможет ему помешать...
      - Ну, крошка...
      Неожиданный рывок заставил его развернуться: перед ним стоял Эрон с искаженным от злости лицом. Сорванная маска отлетела в сторону, еще через секунду на голову Дейкера опустился подвернувшийся под руку Буну череп и было в этом черепе, используемом в добрых целях, что-то символическое...
      Дейкер отлетел в сторону.
      "Как, этот мерзавец еще жив?" - поразился он и, недолго думая, вцепился в первую попавшуюся палку. Он не собирался сдаваться - только смерть одного из соперников могла положить конец схватке, но смерть не спешила пока появляться на поле боя.
      "Нет, так долго продолжаться не может", - подумал Эрон. Через секунду он, подпрыгивая и спасая ноги от ударов, приблизился к Дейкеру почти вплотную.
      Глории, наблюдавшей за этой сценой со стороны, показалось, что противники вдруг обнялись. Но почему же тогда так странно дернулся Дейкер? Почему повисла его голова?
      Эрон оттолкнул от себя мертвое тело - это удалось ему отнюдь не безболезненно: торчащий в груди нож, освобождаясь от второй своей жертвы, сдвинулся внутри раны, заставив Эрона заскрипеть зубами. Он не мог дотянуться до рукояти ножа - и сам решил стать на миг его рукояткой...
      - Мой прощальный танец... - несколько запоздало пробормотал он, наблюдая, как тает в клубах дыма летящее в пропасть тело Дейкера.
      - Бун! О Боже мой! - услышал он голос Глории. Девушка подошла ближе и только сейчас заметила пронзившее его насквозь оружие.
      - Дейкер мертв, - хрипло сообщил он и покачнулся от усиливающейся боли. - Вытащи...
      Эрону казалось, что на хотя бы еще одно слово сил у него уже не хватит. Он с трудом заставил себя развернуться, подставляя Глории торчащую в спине рукоятку.
      Глория чуть не вскрикнула - напрасно она уверяла себя, что уже почти привыкла к подобным сценам. Эрон... его спина, покрытая засохшими потеками крови... нож...
      "Так надо", - напомнила она себе, берясь за рукоятку и зажмуриваясь. Лезвие поддавалось с трудом - но все же сдвинулось с места. Глория только сильнее закусила губу, когда раздался дикий крик Эрона - у того уже не осталось сил терпеть молча.
      - Все? - выдохнула она, еще не открывая глаз, и холодная рука погладила ее щеку.
      Эрон стоял перед ней и грустно улыбался. Он хотел сказать ей что-то, поблагодарить, подбодрить - но не мог. Только пальцы его, нежно касаясь лица подруги, передавали ей сотую часть того, о чем он сейчас молчал.
      - Ну все, теперь я должен идти, - сказал Бун, показывая в сторону пропасти. - Меня ждет Баффамет...
      - Нет! - судорога перекосила лицо Глории. - Не ходи!
      Ее пугала сама мысль о том, что ей придется хоть на миг расстаться с Эроном теперь.
      - Я должен, - холодно и твердо прозвучал его голос. - Я же отвечаю за все... и всех.
      71
      И короток был его долгий путь...
      Приближаясь к подножию Баффамета, Эрон заметил где-то в стороне замершую Рейчел и отвел глаза: сейчас в мире должны были существовать только двое - он и Баффамет. Так было надо...
      Зеленые звезды глаз загорелись, встречая его. Несколько молний сверкнуло вокруг каменной фигуры - и Эрону подумалось вдруг, что раньше камня в Баффамете было меньше - еще какая-то часть тела подземного бога умерла, подарив своим подданным часть своей энергии. И еще Эрону вспомнились статуи наверху. Как знать, может, и они в свое время так же отдали свои жизненные силы другим - но уже без остатка.
      И все же Баффамет еще жил; мало того, Эрон впервые увидел, как тот движется - со скрипом, тяжело... Баффамет звал его подойти, вытягивая вперед руки. И Эрон подошел.
      Человек и бог обнялись. Некоторое время сверкание молний одинаково укутывало их, но вот руки Баффамета разжались (снова погас какой-то светлый участок на его теле), а Эрон, наоборот, ощутил новый прилив сил.
      И Баффамет заговорил. Вслух - едва ли не впервые с сотворения Мидиана.
      - Ты уничтожил наше убежище, - вместе с молниями исторгался гулкий голос. - Это было неизбежно... Никакой дом не может стоять вечно. Теперь ты должен вновь построить то, что уничтожил, - и звучали эти слова не просьбой, не приказом - бог говорил свой приговор. - И ты должен будешь найти меня, исцелить и спасти от моих врагов. Ты больше не Бун - ты Кабал.
      И он замолчал, только молнии тихо трещали, озаряя молочно-белый туман вокруг статуи подземного бога... Уже - статуи...
      Эрон наклонил голову, отдавая умирающему Баффамету свой последний поклон, но вдруг статуя вновь ожила.
      - Спаси меня от моих врагов! - зашевелились ее губы. - Спаси меня от врагов!
      И это был голос уже не бога - страдающего и несчастного существа... Свет вокруг Баффамета усилился, молнии замигали чаще - и Эрону стало больно смотреть в ту сторону. Отвернулась и Рейчел...
      Когда сияние ослабло и рассеялось, на месте Баффамета уже никого не было - только булькал котел да разогретые докрасна камни шевелились от жара у его подножия.
      Эрон отвернулся - и увидел в нескольких шагах от себя притихшую Глорию. Тотчас вернулся и шум - загрохотали новые обвалы, забурлил готовый взорваться кипяток...
      И двое, обнявшись и слившись в одно целое, со всех ног помчались по пандусу вверх. А за их спиной взмахнула руками, как крыльями, и поднялась в воздух еще одна женская фигура...
      Мидиан задрожал. Затряслись, рассыпая во все стороны каменные брызги, стены. Посыпались остатки мостиков. Подходил последний час...
      Среди все усиливающегося грохота обвалов в нижнем зале возникла пошатывающаяся полуслепая фигура с лысым черепом и обгорелой одеждой, в которой с трудом можно было признать одежду священника.
      Какая-то фигура, отдаленно похожая на распятие, возникла перед ним.
      "Я что-то должен сделать... - тупо подумал Гиббс. - Но что? Я ничего не помню... я ничего не понимаю..."
      Глаза бывшего священника застилала пелена, затем из нее вновь вынырнула раскинувшая руки фигура.
      "Я - Томас... Фома... и вложил руки в раны его", - закрутились бессвязные мысли.
      - Я видел их бога, учитель... - рассеянно пробормотал он, прикасаясь к теплой еще плоти, - и рука его провалилась внутрь, сквозь глубокую рану в животе висящего перед ним трупа. - Он обжег меня... я хочу сжечь его за это...
      И он замолчал, поняв, что уже не осознает, что говорит.
      Что-то липкое обволокло его пальцы - он выдернул их.
      "Неужели я снова обознался? - поморщился Гиббс. - Почему я все время принимаю за святое непонятно что? Почему все мы - люди - постоянно ошибаемся?"
      И он отпрянул назад. Его движение заставило сдвинуться с места и мертвое тело - жуткая полотняная маска мелькнула у Гиббса перед глазами, заставляя отлететь на несколько шагов, грохнуться на колени и закричать. И прежде чем потолок рухнул, под ним зазвучало отчаянное и потерявшее (а может, приобретшее в самый последний момент) смысл:
      - Аллилуйя! Аллилуйя! Аллилуйя!
      Взрывная волна накрыла бросившихся на землю Эрона и Глорию уже за пределами Мидиана.
      Начиналось утро...
      72
      Они встретились той же ночью в сарае. Нет, не той же, а ночью, что пришла после долгого и полного тревоги дня.
      "Как мало нас осталось", - подумал Эрон, обводя глазами присутствующих, но заметил вдруг, как неожиданно светлы лица вырвавшихся на свободу людей, и второй его мыслью было: "Но все же мы есть... Значит, есть и будущее..."
      Теперь предстояло прощание - Эрон должен был приступить к выполнению своего долга.
      - Пока, дружище! - обнялся с ним Нарцисс и скорчил потешную рожу, чтобы скрыть подступившие к глазам слезы.
      Эрон их не скрывал - он только не позволил им выбраться за пределы ставших вдруг очень блестящими глаз.
      - Где я найду тебя, когда ты мне понадобишься?
      - Ты найдешь меня, - коротко ответил Нарцисс и состроил новую рожу. И я тебе понадоблюсь... Ты раньше никогда не дотрагивался до легенды?
      И он захохотал.
      Эрон горько улыбнулся. Глаза щипало все сильней. В последний раз он обвел взглядом знакомые и родные лица подземных братьев и сестер: Горгоны, Рейчел, Черного Рогача, Месяца, Головы-Сердца, Бабетты, Рыбьей Бочки, других, с которыми он так и не успел познакомиться поближе...
      "Прощайте... - сказал он без слов. - Нет, до свидания!"
      И ему еще долго махали вслед, пока Эрон шел по опустевшему полю в сторону дороги.
      В сторону нового пути...