Связаться с Военной ему удалось не сразу, но когда долгожданный сигнал все-таки загорелся и Варковски уже был готов произнести заготовленную фразу, неожиданно перед ним возник туман. Туман был серо-розовым и сгущался так быстро, что точечный огонек на экране растаял за секунду.
      «Газ… или…» — Эдвард зашатался, зашарил в воздухе руками, ища хоть какую-то опору, — и вдруг почувствовал, что куда-то летит…
      — Алло… Военная слушает… Военная на связи… Алло! — покружился над ним голос и исчез…

* * *

      — Все, — Рипли бессильно откинулась в кресле. — Кажется, я сказала уже все, что могла…
      — Прекрасно, — произнес Ань. — Мы сделали запись, теперь можете отдыхать. Работа осталась для нас.
      — Я могу быть чем-нибудь полезной?
      — Здесь мало работы. Простая, — ответил китаец. — Только крутить запись. Лучше отдохните и поищите что-нибудь теплое из одежды.
      Последнее замечание было совсем не лишним: как только микрофон был отключен, Рипли ясно ощутила, насколько снизилась в помещении температура. Лишь волнение позволяло ей этого не замечать до сих пор.
      «А ведь я это сделала… Скейлси, простишь ли ты меня?» — Рипли опустила голову и увидела край куртки — словно только впервые заметила «подарок». Почти механически она просунула руки в рукава и оглянулась, чтобы сказать «спасибо», — но Эдварда в комнате не было.
      «Вот тоже странный человек, — подумала она, приказывая себе прекратить думать о Скейлси. — Мне даже жаль его…» — Ты хорошо выступила, — подошел к ней Священник. Рипли в ответ только вздохнула.
      — Да ладно, чего ты, мать, — подтолкнул ее щупальцем Все Равно. — Ты ведь совершенно права…
      — Спасибо, — Рипли поежилась. — Вы не видели, куда вышел Эдвард?
      — Нет, — сделал отрицательный жест Священник. — Пойти с тобой?
      Рипли взглянула на него и кивнула.

* * *

      Коридоры выглядели полутемными: энергии хватало только на то, чтобы освещение еле тлело, позволяя узнавать лишь лестницы и двери. Вынырнувший из-за угла Медный чуть не напугал Рипли стремительностью своих движений — можно было подумать, что он собирается напасть, но он только несколько раз махнул в воздухе щупальцами, буркнув:
      — Ну что, добились? — и промчался мимо, всем своим видом выражая досаду и недовольство.
      — Интересно, где он может быть… — проговорила вслух Рипли. Ей тяжело было сейчас молчать. Пустой разговор лучше, чем никакого…
      — Не знаю. Будем проверять все двери подряд? — предложил Священник.
      — А ты не можешь его найти чувством?
      — Нет.
      — Жаль, — Рипли нахмурилась. Мысль о том, что люди Элтона могли пробраться на Весту и похитить Эдварда, вовсе не казалась ей такой уж невероятной: во-первых, они могли не знать об ударе, постигшем их шефа, а во-вторых… во-вторых, Рипли не удивилась бы, пожелай Элтон просто, уже без всякой выгоды, отомстить за свое поражение.
      За первой из дверей они обнаружили врача, склонившегося над ворохом тряпок, — после успокоительного Синтия уснула, и он не знал, как уберечь ее от крепчающего холода. Пальцы врача деревенели, нос-картошка уже больше напоминал сливу.
      Не дожидаясь вопросов, Рипли захлопнула дверь и заспешила дальше.
      Остальные двери или не открывались, или приводили в комнаты совершенно пустые — чем дальше они шли, тем сильнее у Рипли возникали ассоциации с мертвым атмосферным процессором.
      Следы боя… мало ли, что его тут не было, — здесь шел другой бой, когда вместо огнеметов и винтовок стреляли радиоволны, слова… Пустые полутемные коридоры и — опасность, опасность!
      — Рипли, ты боишься? Чего?
      — Не знаю… Так, вспомнилось… Здесь есть чужие? — неожиданно остановилась она и повернулась к Священнику. — Уж это ты должен чувствовать! Есть?
      — Чужие… враги… противники… — он зажмурился. — Я не умею слышать чувства… почти не умею…
      — Ты умеешь. Они есть? — Рипли почти устыдилась собственной резкости.
      — Я бы сказал, что да… но я не уверен, — я просто могу чего-то не понимать.
      — Так… — Рипли запахнула куртку поплотнее. Куртку странного человека, который, весьма вероятно, попал в беду. В большую беду…
      — Что, Рипли?
      — Ничего… снова воспоминание…
      На какую-то секунду она вдруг мысленно перенеслась на LB-426. Вот она идет по полю среди скал и ветер дует в лицо, и «челнок», который вот-вот упадет, поднимается в воздух, наполняя ликованием поверившие в спасение души… Ньют. Хадсон. Вески. Горман — странный чудак, столько мешавший им при жизни и погибший так героически. Хиггс… человек, которого она была готова полюбить, а может, и уже полюбила — да только чувство не успело разрастись. Как она верила, что все уже позади… Как верила…
      Холод вновь заставил ее запахнуться поплотнее, и вновь прикосновение к куртке обожгло ее.
      «Если это и впрямь победа — то почему мне так скверно?» — подумала она, ускоряя шаг.
      Раскрытая дверь перегородила ей дорогу, словно приглашая заглянуть в комнату.
      На полу что-то лежало — скорее догадавшись, чем разглядев, что светлым предметом является человеческое тело, Рипли бросилась к нему. Рука Эдварда показалась ей холодной — но все же была теплее, чем рукав тонкой рубашки или уже ледяной пол. Стиснув зубы, она потянулась к его лицу, просунула под него ладонь и слабо вскрикнула, попав пальцами в теплую жидкость.
      — Что с ним?
      — Кровь! — выдернула она ладонь. — Помоги!
      Вдвоем со Священником они перевернули Эдварда на спину — лицо его и в самом деле было залито чем-то темным.
      Рипли поежилась и снова провела рукой по его лицу. Как ни странно, раны не было.
      «И он тут… его не забрали…» — рука задержалась на лбу, но уже и без того она могла сказать, что он жив.
      — Врача! Где врач?!! — закричала Рипли во весь голос, вскакивая на ноги. — Помоги мне его перенести… туда, — махнула она рукой в сторону коридора…
      «И все же — он жив!» — радостно стучало сердце.

      Врач не появлялся долго. Когда наконец нос-слива высунулся из-за двери, Рипли вскочила ему навстречу:
      — Ну?
      — Жив.
      Вместе со словами из его рта вырывался пар; на стенах кое-где уже заискрился иней.
      — Значит, с ним ничего страшного? Что с ним?
      — Пока сложно что-то сказать, — врач отвел глаза от взволнованного лица женщины.
      — Что с ним? — второй раз вопрос прозвучал резче и жестче.
      — Относительно недавно он перенес лучевую болезнь в тяжелейшей форме, — вновь уклоняясь от встречи с ее взглядом, проговорил врач. — Очень скоро Варковски придет в себя, но ему нужно нормальное лечение в условиях клиники. Будем надеяться, что в ближайшее время нам удастся отправить его с Весты…
      — Нет, только не это! — вырвалось у Рипли.
      — Мадам, что с вами? Серьезной угрозы для жизни нет, обморок был спровоцирован слишком сильным нервным напряжением и недоеданием — тут уж частично виноват и я, да и нам всем следовало бы почаще вспоминать о том, что людям необходимо еще и чем-то питаться для сохранения сил. Вот и все. Это даже не так спешно, хотя и затягивать я бы не стал: какая-нибудь неделя — и от рецидива болезни не останется и следа.
      — Значит, лучевая болезнь…
      — Скорее речь идет о лейкозе. Я же говорю — ничего страшного.
      — Скажите, доктор, — Рипли стало немного стыдно, что она так явно волнуется за почти незнакомого ей человека, ведь ее могли неправильно понять… — а никак нельзя вместо этого доставить лекарства и все, что нужно, сюда? Давайте отвлечемся от стоимости перевозки…
      — Послушайте, мадам, — врач оперся рукой о косяк, на его усах заблестели ледяные крупинки. — Это почти невозможно… нет, это действительно невозможно: нужна сложная диагностическая аппаратура, рядом должна быть лаборатория, ну и так далее. Лечение несложное — но оно комплексное, и, право же, я не понимаю, к чему этот разговор.
      — Хорошо, — Рипли выпустила изо рта струйку пара. — Тогда можно задать этот вопрос по-другому. Сколько времени Эдвард сможет продержаться без всего этого? Назовите максимальный срок.
      — Без риска осложнений — около недели, если он не станет перенапрягаться. Я же сказал — ничего страшного нет.
      — И даже не раз сказали, — с бессмысленным упреком проговорила Рипли.
      Неделя… Как бы слабо ни разбиралась Рипли в расстановке сил на сегодня, ей не верилось, что за такой короткий срок с Элтоном будет покончено. Пусть выступление по радио вышибет его из «коридоров власти», но и без них этот темный человек достаточно могуществен, чтобы отомстить.
      — А если все же попробовать перевезти все сюда? — вырвалось у нее. — Доктор, скажите, что это реально… Ему нельзя отсюда улетать!
      — Ничего не могу поделать, — развел руками врач. — Это посерьезней, чем простуда, — а ведь даже от нее люди иной раз умирают, если не принимают мер. Со здоровьем не шутят.
      Рипли поняла, что спорить с врачом бесполезно.
      — Ладно, поговорим об этом позже, — устало сказала она. — Он сейчас не мерзнет?
      — Не беспокойтесь. Я уже нашел запасы одежды.
      Незаметно для него Рипли прикоснулась к куртке — и от этого ей стало еще грустней.
      — Варковски! Рипли! — раздался за углом встревоженный голос Аня. — Есть здесь кто-нибудь?
      — Что случилось? — Рипли шагнула ему навстречу.
      — Скорее… заработала видеосеть… Правительственное сообщение! — на китайце не было лица.
      — Что? — его тревога мгновенно передалась Рипли.
      — А где Варковски?
      — Он отдыхает, не стоит его волновать, — ответил доктор.
      — Что такое? — за спиной доктора появилась фигура. — Ну-ка, пропустите меня… Что произошло?
      — Зачем вы встали? — возмущенно вспыхнул доктор. — Я же сказал, что вам надо лежать!
      — Сэр, там видео… — нырнул под руку доктора китаец.
      — Включайте, — лицо Эдварда было бледно — даже слабый свет не мог этого скрыть. — И коротко — суть…
      — Я пока не понял… они говорят что-то страшное! — затараторил Ань.
      — А я настаиваю, чтобы вы легли, — решительно шагнул к нему врач. — Если уж вам так хочется, можете смотреть свои передачи лежа… А еще лучше — не смотреть их вообще.
      Рипли с сочувствием взглянула на его сливовый нос и прошла в комнату вслед за китайцем — видеоэкран уже трещал, настраиваясь на нужный канал.
      — …не поддаваться на провокацию, — заговорил диктор, заставив всех вздрогнуть. — По расследованию этого дела уже создана специальная правительственная комиссия, и виновные обязательно понесут заслуженное наказание. Пока что я уполномочен объявить следующее: по имеющимся у следствия данным, выращиванием монстров из культуры тканей занимались секретные лаборатории Компании, ряд членов Правления которой в настоящий момент осуждены. По их показаниям, у бывшего Главы Компании существовал план государственного переворота, и использование искусственных монстров играло в нем существенную роль. Выдержки из протоколов допросов двух бывших директоров будут транслироваться сразу после нашего сообщения…
      — О, Боже! — шепнул врач, и впервые Рипли не захотелось с ним спорить.
      Она растерянно оглянулась. Эдвард сидел на кровати с наброшенным на плечи одеялом, на его губах можно было различить подобие кривой улыбки, казалось, он ничего вокруг себя не замечал.
      — Президент обращается ко всем гражданам с просьбой не верить добавленному к заявлению капитана Гендерсона комментарию. Если в первом случае мы имеем дело с героем, введенном в заблуждение подложными документами, — нам еще предстоит выяснить, кем был отправлен страшный груз, — то во втором вас пытались обмануть люди заинтересованные. Для достижения своей цели они вышли на контакт с отдельными представителями враждебных нам сил чужой цивилизации и уговорили их выступить на своей стороне, чтобы опозорить настоящего Спасителя Человечества…
      — Холодно что-то, — неожиданно для всех произнес Эдвард. — Ань, уже можно отключать станцию… Все, что могли, мы уже сделали. Остальное решится без нас… А мерзнуть ни к чему.
      Рипли снова повернулась к нему и, секунду поколебавшись, пересела на кровать, отодвинув край простыни. Она с трудом сдерживалась, чтобы не взять Эдварда за руку.
      «Ну что, отпраздновали победу? — грустно усмехнулась она. — Этого следовало ожидать с самого начала…» — Может, еще что-то можно сделать? Настоять на открытом выступлении, обратиться к общественному мнению… — шепотом затараторил Ань.
      — Включи систему обеспечения — это самое реальное из всего, что мы можем, — предложил ему Эдвард, и Рипли почувствовала, как на ее замерзшую руку легла немного шершавая мужская ладонь.
      — Однако до окончания следствия и до проверки имеющихся у нас данных, а также по настоятельной просьбе членов стортинга мы предлагаем руководству Компании, а также всем лицам, принимавшим участие в передаче, в том числе и представителям внеземной цивилизации, вторично выступить со своими контробвинениями, вынести их на суд общественности…
      — Я же говорил! — радостно дернулся Ань.
      — …и представить все имеющиеся у них доказательства своей точки зрения незаинтересованной комиссии, члены которой вместе со съемочной группой уже направляются к Весте. В частности, комиссию интересуют вещественные доказательства, если таковые имеются, причастности к событиям на «Остиене» мафии.
      — Можешь выключать — больше ничего интересного они не скажут. До военных я не дозвонился, что же касается передач через центральную информационную систему… надо полагать, Зофф сумеет подделать наши голоса так, что никакая экспертиза не подкопается.
      — Но ведь можно дать параллельную запись по радио… — пожал плечами Ань.
      — Я тебе уже сказал, что надо делать. Мне осточертел этот холод… а то еще, чего доброго, нас обвинят в том, что мы специально хотим устроить неприятности членам комиссии, заразив их насморком… Как ты думаешь, Элен?
      — Раз передача закончена, вы можете снова лечь, — предложил доктор. — Сейчас они прилетят, разберутся…
      Рипли и Эдвард рассмеялись в один голос, заставив врача подумать, что неплохо было бы вызвать себе на помощь еще и психиатра.
      — Лучше ступайте проведайте Синтию, — немного переведя дух, предложил ему Варковски.
      — Хорошо. — Врач, то и дело косясь в их сторону, направился к двери. — Мадам, проследите, чтобы он хоть некоторое время не вставал… А Синтия сейчас все равно спит…
      — Ничего, идите…
      Как только дверь за врачом закрылась, лица оставшихся снова помрачнели.
      — Ну и что ты об этом думаешь? — спросил Варковски.
      — Подозреваю, что это конец, — спокойно отозвалась Рипли.
      — Да… бедняжке Синтии лучше бы сейчас и не просыпаться… — задумчиво согласился Эдвард. — Жаль, что я так и не научился верить в чудеса!
      — А со мной они случались так часто, что мой лимит на них, похоже, исчерпан, — заглянула ему в глаза Рипли.
      — Жаль, что я не встретил вас раньше, — подмигнул он. — Мне не хватало… такого хорошего заместителя. Надеюсь, вам удастся выкрутиться. Ваша вина не будет особо велика — как-никак вы слишком долго не были на Земле…
      — Зато сговорилась с ее врагами, — с той же грустной иронией возразила Рипли. — Я больше тревожусь за вас…
      — А за меня-то чего? Больше раза человек не умирает. А на худший случай у меня… Впрочем, об этом я уже говорил. Элтон не получит своей игрушки.
      — А потеплело… — сказала вдруг Рипли.
      — Ну и прекрасно, — улыбнулся он. — Так что давай теперь не думать о грустном.
      — А о чем тогда?
      — О том, что мы чуть не победили… О том, что кто-то все же нам поверил, что имя Элтона все же прозвучало — и теперь он должен будет хоть немного свернуть свои махинации… Что больше не будет таких «агрессий», наконец, — разве всего этого мало, Элен?
      — Наверное, ты прав, — опустила она голову.
      — Все равно полных побед, как и полных поражений, не бывает… Мне кажется, что судьба специально дала мне небольшую отсрочку, чтобы я понял в том числе и это. Во всяком случае, мне нечего теперь отчаиваться, что моя жизнь так же пуста, как и в прошлый раз.
      — Когда ты облучился?
      — Да, — ответил он, чуть усмехнувшись. — Уже успела узнать?.. И есть только одна вещь, о которой я жалею, что не успел…
      Неожиданно он замолчал и притянул Рипли к себе. Она поддалась сразу, будто только и ждала от него такой инициативы: ей уже и самой казалось неестественным находиться так долго с мужчиной на одной кровати просто так.
      — Ну, это ты успеешь, — шепнула она, обнимая его за шею. — В комнате уже стало достаточно тепло, чтобы можно было избавиться от части верхней одежды.
      — Это — да… — Свет тоже приходил в норму, и Рипли теперь могла видеть, что в черных глазах Эдварда запрыгали хитрые огоньки, а руки немного неумело зашарили по ее блузке в поисках застежки.
      — Тебе не вредно? — отстранилась она на миг.
      — Не смеши. О каком вреде для здоровья мы с тобой можем сейчас говорить… У тебя красивое имя — Элен… Почему ты им не пользуешься?
      — Не привыкла, — Рипли почувствовала, как ее тело выходит из-под контроля, поддаваясь сдерживаемому так долго желанию.
      — Так вот, я жалею об одном, — прошептал он ей на ухо, прижимаясь к ее уже голому телу, и слова доходили до нее словно издалека, — что не убил вовремя Элтона и Зоффа…
      …Через минуту в комнату заглянул врач и тут же смущенно захлопнул дверь. Ему явно нечего было здесь делать, разве что покрутить пальцем у виска: бывают же сумасшедшие, способные плюнуть на начавшееся светопреставление и заняться любовью…

      Руководитель подгруппы независимой комиссии Мунго выглядел настоящим великаном: его широкие плечи и мускулистая шея, выглядывающая из вечно не по уставу расстегивающегося воротничка, больше подошли бы десантнику или работнику физического труда, чем общественному деятелю; остальные члены подгруппы казались рядом с ним детьми.
      Встречать гостей Синтия не вышла — слишком сложно было за один раз ввести ее в курс всех последних событий, от которых и более крепкие головы шли кругом.
      В то же время Синтия, по словам Эдварда, выглядела еще хуже, чем на Эпсилон-Кси, так что благоразумнее всего было оставить ее в покое.
      На посадочную площадку вышли Варковски, Рипли и врач, да еще Все Равно увязался за ними. Перед вывалившей из корабля толпой их группка выглядела совсем жалкой. Варковски ожидал, что журналистов приедет около десятка, но их, включая оператора, оказалось только трое.
      — А знаешь, что мне не нравится в этой компании больше всего? — тихо проговорил Эдвард. — В первую очередь то, что почти все они действительно порядочные люди — насколько вообще можно остаться порядочным, занимаясь политикой. Мунго — это профсоюзы, Кумара в свое время чуть не убрала мафия за его разоблачения…
      — Ну так мы можем только радоваться! — расслышал его слова врач. — Рипли, ты тоже так считаешь?
      — Не знаю. Я не верю никому и ничему.
      — А я могу с уверенностью сказать одно: раз Элтон не боится послать к нам таких людей, значит, у него на руках есть еще какой-то сильный козырь против нас. Следует ожидать провокации, и она будет сделана на высшем уровне — так, что все эти люди в ней не усомнятся, иначе их не подпустили бы к Весте на пушечный выстрел.
      Похоже, Эдвард собирался сказать что-то еще, но замер на полуслове, выхватывая по привычке пистолет.
      Что-то большое и блестящее свалилось сверху прямо на Мунго, засвистели щупальца, мелькнули в воздухе ноги, брызги крови накрыли тотчас завопивших от ужаса членов комиссии…
      Еще одно тело взлетело в воздух, было разорвано пополам и уже в таком виде упало обратно. Защелкали винтовки охраны — но хитиновое, отливающее медью тело чудовища уже скрылось в вентиляционном люке.
      — Стой! Держите его! — услышала Рипли крик Священника, увидела его самого, мчащегося по потолку к месту происшествия, вскрикнула сама — но было уже поздно. Задергались поднявшиеся вверх дула, брызги кислоты и уже другой, не человеческой, крови взметнулись в воздух…
      — Компьютер… Рипли… — выдавил Священник, уже падая.
      — Нет!!! — Рипли хотела броситься вперед, но руки Эдварда и вцепившиеся вдруг в ее ноги щупальца Все Равно не дали ей сдвинуться с места.
      — Боже… Боже… Боже… — запричитал врач.
      Члены следственной комиссии сбились в кучу, охрана вышла на передний план, но уже и так было видно, что они поворачивают обратно.
      — А вот это — уже полный конец… — ни к кому не обращаясь, проговорил Варковски.
      Посадочная площадка быстро опустела, по огнеупору полыхнуло пламя, и с тяжелым надрывным гулом корабль начал подниматься…
      Освобожденная Рипли бросилась к еще шевелящемуся телу друга — лишь необычайная живучесть уроженцев Планеты позволяла держаться в нем крупицам жизни. Быстро тускнеющие глаза приоткрылись ей навстречу. Несмотря на полуразорванное пулями горло, Священник еще мог говорить — но при каждом слове из раны вырывался хлюпающий желто-зеленый поток.
      — Рипли… сестра… — с трудом распознавала она слова. — Прощай… Медный — компьютер… Одинокий, зверь… позаботься… если доверять…
      Неожиданно тело его напряглось, он присел, будто приходя в себя, но тут же обмяк и распластался по огнеупору, не подавая больше признаков жизни.
      Несколько слезинок упали в натекшую лужицу — и испарились…

      Кофе был крепким и горьким.
      Синтия сидела с ногами в кресле и смотрела в потолок застывшим взглядом, почти совсем потеряв связь с действительностью. Рипли жадно пила, отрываясь от чашки лишь для того, чтобы сделать затяжку. В комнате завис сигаретный дым, пепельница была набита окурками. Варковски сидел рядом и, словно забыв о взглядах посторонних, почти механически гладил Рипли по колену.
      — Элен, что он сказал тебе перед смертью?
      — Повторил то же самое… попрощался, — ее хватало сейчас на самые короткие фразы. — Напомнил про зверя… Я не все и сама поняла…
      — То же самое, — Эдвард хмыкнул. — А что? Элен, я же не знаю их языка…
      — Он что-то сказал о компьютере и о Медном.
      — А как ты считаешь, у них последние слова значат то же самое, что и у нас?
      — Они такие же, как мы, и смерть для всех одинакова, — отозвалась Рипли, сжимая свободную руку в кулак.
      — Значит, это очень важно… Медный, компьютер и зверь…
      — Наверное, посол просто спятил… Только этого нам еще и не хватало. Если он начнет охоту и за нами… Я хорошо помню, что это такое, — горько проговорила она.
      — Я тоже, Элен. Но это еще не худший из вариантов… Больше ваш друг ничего не вспоминал?
      — Сейчас — нет. Но когда мы искали тебя… — Рипли слегка вздрогнула, — он говорил, что ощущает присутствие Чужого… Не так ли, Все Равно?
      — ОНО, — подтвердил карлик. — Я тоже его чувствовал. Возникло. Пропало…
      — Но ведь этого не может быть! — вздрогнула Рипли. — Он говорит, что здесь был Зофф.
      — Зофф… Черт! — Эдвард вскочил. — Где Ань? Где Сирил? У нас есть один компьютер с выходом в центральную сеть. Я — последний кретин, надо было с самого начала выставить возле него охрану! Ведь эта тварь живет в информационной системе… Зофф действительно сверхчудовище: буквально все до единого документы находятся в его памяти, — памяти центрального банка информации, и никто не поверит, что кто-то может их подделывать, проходя сквозь защитные программы; данные любой, даже самой незначительной экспертизы поступают туда же — так что документы, имеющиеся у нас на руках, наверняка признают недействительными…
      — Прости, Эдвард, о каких документах ты говоришь?
      — Президент был выбран с нашей помощью, есть его подписи… по сути утверждающие, что он брал взятки. Конечно, это все равно, что выстрел из арбалета, когда не сработала лазерная пушка, — но лучше, чем ничего. Продавшийся одному — продастся и второму, а Элтону и Зоффу понадобится время, чтобы найти ему замену… Да что я говорю! Из-за этой информационной системы, из-за поселившегося в ней Зоффа — все бесполезно… А о том, что ему ничего не стоит при помощи компьютерной фотоживописи заставить наши копии перед глазами всего Человечества признаться в чем угодно, я уже говорил… Рипли, послушайте, — неожиданно повернулся он к ней, — я предлагаю вам бежать. Корабль Планеты находится на Весте… Вы сможете с ним справиться?
      — За время полета я научилась разбираться в системе управления, — задумчиво ответила Рипли. — Но я этого не сделаю. Мне некуда лететь.
      — Но вы говорили — у вас на Планете дочь…
      — Если она жива, — резко перебила его Рипли и отстранилась.
      — Прости, — кивнул Эдвард.
      — Не стоит… Я не могу понять другого. Неужели Медный сговорился с Зоффом? Зачем ему надо было нападать? Стой! — она вдруг вскочила с места. — Я с ним поговорю!!!
      Она бросилась к двери — и чуть не столкнулась на пороге с китайцем.
      — Элен, ты куда? — встал было и Варковски, но тут же махнул рукой. — Ань… ты не можешь сказать мне, подключился ли тот единственный компьютер к сети… проверь напряжение…
      — В какой-то момент оно действительно резко упало, на срок около шести минут. Я не успел сообщить об этом сразу, да и само падение было незначительным. Я хотел найти вас — но началось то сообщение…
      — Ясно. Значит, разговор между Медным и Зоффом состоялся, — спокойно отметил Эдвард. — Ну что ж… Я ничуть не удивлен. Никогда нельзя до конца доверять Чужим.
      — Можно, — вдруг обернулся к нему Все Равно, — таким, как Одинокому. Ему, наоборот, надо только доверять — так сказал Священник. Если ждать, что Одинокий нападет, — он нападет. Если ему верить — он будет другом. Это зверь-зеркало, вот как он сказал. А про Медного вы могли спросить у нас — он всегда был подлецом.
      — Вот так, — Эдвард усмехнулся. — Спасибо за урок, малыш… Вот уж век живи, век учись… и все равно не найдешь золотой середины. Да и толку уже от этих знаний нет — нам поставили мат.
      — Вокруг Весты собираются военные корабли, — сообщил Ань, опуская взгляд.
      — Ну, это естественно… Будем надеяться, что они просто уничтожат нас… — он замолчал. Внезапно в его голове мелькнула шальная, совершенно неожиданная идея. — Послушай, Ань, кто из специалистов по противовирусной компьютерной защите находится сейчас у нас? Мне надо кое-что проверить…
      — Никого… Но Сирил этим занимался.
      — Прекрасно! — Варковски повеселел. — Пошли к нему.
      Они направились к двери, и лишь на миг их задержал голос ожившей вдруг Синтии.
      — И все они ушли, оставив меня одну…
      Произнеся эту фразу, она снова замолчала, но даже у маленького инопланетянина появилось ощущение, что это было пророчество или просто нечто очень мистическое…

      Одинокий сидел в углу, будто давно ее ждал.
      — Ну что, зверюга? — распахнула дверь Рипли. — Хочешь поразмяться? У тебя должен быть неплохой нюх — ты ведь охотник, так? Я предлагаю тебе поохотиться!
      Глаза зверя удивленно посмотрели на нее, и из мягких подушек лап возникли на миг черные острые когти.
      «Он не тронет меня. Он тронет только убийцу. Только убийцу…» — сказала она себе.
      Морда зверя приблизилась, запахло шерстью. Огромные ноздри тронули куртку Рипли. Одинокий фыркнул и неожиданно грациозным для своих габаритов движением перетек к двери.
      — Ищи его… ищи! — сквозь зубы процедила Рипли, устремляясь за ним…

      — Мне нужно пересмотреть, как выглядит вирус, стирающий память, — почти безразличным тоном проговорил Варковски. — Надо проверить одну небольшую идею.
      — Сейчас… — специалист по противовирусной защите был удивлен: странные же мысли приходят в голову начальникам в самый критический момент! — Где-то у меня тут был образчик…
      Варковски скрестил руки на груди, изобразил усмешку и стал ждать. Он видел краем глаза собственное отражение в металлическом боку дисплея и был им доволен: ничто не говорило о том, какая буря поднималась в его душе.
      Поднять руку на всю центральную информационную систему — шутка ли? В своем роде это было святая святых цивилизации, ее храм… Но если в храме заводится нечисть — куда благоразумней его сжечь и на руинах построить новый. Зато у Элтона будет отнята главная его сила на сегодня, зато не станет страшнейшего из чудовищ… Но ведь банк информации — создававшаяся веками сокровищница всех знаний Человечества… И потому она так опасна…