Несмотря на снотворное, Синтия спала плохо: мучили кошмары. Она бродила по огромному лабиринту, в котором ее поджидали роботы с оружием в руках, монстры и какие-то люди в масках, но самым худшим было то, что она была одна. Время от времени Синтия замечала возле себя знакомые лица: то это был Алан — он в самый рискованный момент уходил прямо в стену и не возвращался; то Дик — и тогда на него обязательно наваливался монстр, лязгая челюстями и зачем-то размахивая в воздухе дубинкой; один раз возник и Эдвард — загородил ее с пистолетом в руке, но тут же незнакомцы набросили на него сеть и уволокли… Затем во сне началась зима и девушку потащила за собой снежная лавина.
      Проснулась Синтия на полу — подушки, одеяло и простыня, скинутые с кровати, валялись по всей комнате.
      Она была одна. До тошноты, до боли…
      Засветился на миг циферблат часов, сообщая, что уже утро. Синтия вздохнула. Подобный день, начинавшийся так же гадко, ей пришлось пережить на Эпсилон-Кси, и окончился он трагедией. Так что за гадость ждала ее сегодня?
      В дверь осторожно постучали, и сердце девушки сжалось: вот они, неприятности…
      — Синтия, вы спите? — донесся из-за двери голос Эдварда.
      — Нет, — она была готова вздохнуть с облегчением, но мысль о том, что такой ранний визит не может быть к добру, вновь вызвала приступ тревоги. — Сейчас открою… Что случилось?
      — У нас на орбите частная яхта. К тебе рвется гость.
      — Кто? — осведомилась Синтия, быстро одеваясь.
      — Как ни странно, это Алан Мейер.
      — Кто-о? — Синтия рывком распахнула дверь.
      — Мне пришлось на минуту включить видеотелефон. Так вот, это действительно Алан, — подтвердил Варковски. — Вряд ли монстр успел бы запустить его изображение… Кроме того, если ты разрешишь посадку — я позабочусь о том, чтобы он все время находился под прицелом. От Элтона и Зоффа можно ожидать всего.
      — Эдвард! — укоризненно бросила Синтия.
      Чем больше она просыпалась, чем дальше уходил сон, тем слабее становилась внушенная им тяжесть.
      Алан… почти забытый Алан решил вспомнить о ней — и именно тогда, когда она видела его во сне! Полузабытое чувство всколыхнулось в ее душе: прошлая обида на Алана давно уже растаяла, да и рассказы Эдварда снимали с него вину, и теперь Синтия ни за что не согласилась бы отказаться от этой встречи.
      — Эдвард, я разрешаю посадку и не хочу ничего слышать о «прицелах» и тому подобном.
      — Я всего лишь хочу напомнить тебе, в каком положении мы находимся, — мы сейчас не имеем права рисковать. Это может быть и не Алан… Кроме того, я не хотел тебе говорить об этом, но ты же знаешь, что с ним?
      — На Эпсилон-Кси побывали все, — возразила Синтия.
      — Когда он встречался с тобой там, его болезнь только начала развиваться. Не забывай, что почти все были там с нервными потрясениями… У него — другое. Алан уже тогда начал терять память. Сейчас, если в медицине не произошел переворот, в нем уже ничего не осталось от того человека, которого ты знала. Я специально интересовался историей его болезни. Так что мне не внушает доверия его прилет.
      — Если он забыл все худшее, что было между нами… — недовольно произнесла Синтия, — то тем лучше. А почему ты интересовался его здоровьем?
      — Синтия, происходящий в его сознании процесс необратим, — уклончиво ответил Варковски.
      — Мне уже приходилось иметь дело… с сумасшедшими.
      Эдварду показалось, что с каждым новым словом девушка все больше отдаляется от него.
      — Поступай, как знаешь, но мне это дело очень не нравится.
      «А ведь он, наверное, ревнует меня… Нет, Эдвард ведь говорил, что его признание в любви было выдумкой. Черт! Никогда невозможно понять, что у него на уме в самом деле, — думала Синтия, наблюдая, как небольшой дешевый катер, по всей видимости взятый в околоземном прокате, неловко пристраивается на маленькой посадочной площадке. — Тьфу! Ну почему я думаю о нем, если прилетает Алан? Даже нелепо… со всех сторон нелепо…» Наконец катер замер, со скрипом выехал трап и по нему начал спускаться человек.
      «Под прицелом…» — вспомнила Синтия слова Эдварда и невольно оглянулась, ища глазами вооруженных охранников. Никого видно не было, но думать о такой возможности ей было неприятно.
      Человек спустился на расчерченные плиты, снял гермошлем, огляделся и зашагал ко входу.
      «Алан… Неужели он?» — с каждым его шагом сердце Синтии вздрагивало, и она сама удивлялась собственным чувствам.
      Зачем? Ведь все в прошлом… в прошлом…
      Это был Алан — Синтия узнала его еще издали. Она скорее заподозрила бы неладное, если бы он был как две капли воды похож на того самоуверенного молодого человека, которого она помнила, — но нет, Алан изменился достаточно сильно, чтобы его можно было счесть «поддельным». Он и тогда не был писаным красавцем; сейчас же, с запавшими щеками, синевой вокруг глаз и словно увеличившимся носом, он выглядел едва ли не страшненьким, но все это было неважно: Синтия чувствовала, как с каждой минутой растет радость предстоящей встречи. В какой-то момент она не выдержала — рванулась навстречу…
      — Алан!
      — Синтия… — остановился он, растерянно глядя на девушку. — Ты изменилась…
      — Алан, — она остановилась в двух шагах, и щеки ее пылали. Сейчас собственный порыв показался ей нелепым.
      «Найди себе молодого и здорового, — прозвучал в памяти голос Эдварда, — происходящий в его сознании процесс необратим».
      — Я прилетел, — бесцветно произнес Алан, снова начав оглядываться.
      — Пошли. Я рада тебя видеть, — уже без энтузиазма проговорила девушка.
      — Я тоже, — глухим голосом отозвался он, заставляя ее остановиться.
      — Алан, что с тобой? Тебе плохо?
      — Со мной все нормально, — проговорил он без всякой интонации.
      — Пошли, — Синтия поежилась.
      Уж не об этом ли говорил ее сон? Сперва находящийся рядом Эдвард начинает казаться чужим, теперь Алан, возникший после такой долгой разлуки, говорит с ней словно из-за стены и лицо у него каменное, и голос — как у машины…
      — Синтия, стой… — его лицо вдруг прорезали морщины, которых Синтия не помнила, — да их, похоже, раньше просто не было. — Я должен… я должен…
      Его лицо задергалось, изображая неумелую пародию на внутреннюю борьбу, затем начали стекленеть глаза.
      — Алан! — воскликнула Синтия. — Эй, кто-нибудь! Ему плохо!
      — Я должен… должен… — Алан зашатался, глаза его покраснели.
      — Боже, хоть кто-нибудь! Скорее! — Синтия подхватила Алана, и он повис на ней, продолжая строить гримасы.
      — Отпусти его и отойди, — услышала она вдруг жесткий голос Эдварда. Он стоял на пороге с пистолетом в руке. — Быстро!
      — Нет! — Синтия и сама зашаталась вместе с Аланом. — Помоги ему! Я приказываю!
      — Синтия, брось его и отойди! — в голосе Эдварда сквозила тревога.
      — Нет! — девушка стиснула зубы.
      Руки Алана сжимались на ней все крепче, он стал меньше шататься, но зато девушка теперь ощущала боль.
      — Отойди! Дура!!! — не выдержал Варковски.
      Он уже и не пробовал скрыть своего волнения.
      — Что случилось?! — крик напугал Синтию настолько, что она была уже готова подчиниться его требованию, но, к своему изумлению, девушка поняла вдруг, что ей не вырваться. Она забилась, затрепыхалась — но руки Алана продолжали сжиматься все сильнее и сильнее.
      Выругавшись, Варковски бросился к ней на помощь — и не успел.
      Руки Алана неожиданно разжались и закрыли дергающееся лицо. Он снова зашатался, упал на колени, дернулся в сильной короткой судороге и замер.
      — Отойди! — Эдвард оттолкнул девушку и наклонился над неподвижным телом.
      Синтию трясло.
      Не выпуская пистолета, Варковски второй рукой перевернул Алана на спину. Оскаленные зубы и вытаращенные глаза Мейера, казалось, застыли.
      — Что с ним? — дрожащим голосом выдавила Синтия.
      — Он мертв, — Варковски выпрямился, вздохнул с облегчением, провел рукой по лбу и повернулся к девушке. — Ты родилась под счастливой звездой! Чудо, что ты осталась жива…
      — Но что… — Синтия закусила губу.
      Вытаращенные глаза Алана глядели на нее в упор и быстро мутнели.
      — Он смог поломать установку… Наверное, он действительно любил тебя…
      — Что это значит, Эдвард? — цепенея от страха, прошептала Синтия.
      — Ничего… Зомби.
      — Зомби?! — вскрикнула она. — Нет! Что ты говоришь? Он был жив, а сейчас… мертв.
      — Зомби — это особый способ гипноза. Человеку задается программа, — Варковски покачал головой. — Вот только не ясно: то ли он действительно не забыл свое чувство, то ли сыграло роль нарушение в запоминании… Или и то, и другое сразу. Ладно, пошли. Тебе не следует смотреть на это. Советую тебе тут же принять успокоительное.
      Эдвард обнял девушку за дрожащие плечи и повел к дому…

      — Неужели тебе не все равно, от кого именно вы получите оружие? — Рипли так разнервничалась, что ходила вокруг Медного, как зверь ходит по своей клетке.
      — А вот и не все равно. Если оружие можно получить от правительства, официально, неужели я не предпочту этот вариант? Я не знаю, что у тебя за взаимоотношения с этими людьми, но мне сказали, что ты в прошлом работала на них… Впрочем, это твое дело, но я не заинтересован, чтобы груз вдруг задержали — ваш Правитель предупредил меня о такой возможности.
      — Так… — протянула Рипли.
      Выходило, противники учли все и оставалось только восхищаться той ловкостью, с которой они успели договориться за столь короткий срок: Медный провел с «составителями словаря» не больше сорока пяти минут, и автоматический переводчик прекрасно работал.
      — Да, они могут сделать это, — согласилась Рипли. — Но они могут и передумать. Эти люди не рассказывали о том, чем они занимаются?
      — Это вошло в наш договор: я не желаю интересоваться их делами… Да и тебе не советую, ведь нашему Правителю не понравится, если окажется, что ты мешала осуществлению его планов.
      — Нет, ты выслушаешь меня! — жестко посмотрела на него Рипли. — Может быть, тебе известно, что Земля находится сейчас в состоянии войны с инопланетными агрессорами?
      — Что?!
      — Ты не ослышался. И агрессорами считают твоих соплеменников. Разумеется, никто из них никогда и не видел Планеты, это даже не «дикие дети», — это существа, выращенные из культуры ткани. Но когда речь пойдет о расширении контактов между нашими цивилизациями — как, по-твоему, во что это может вылиться? Да, конечно, люди, стоящие за кулисами этой аферы, позаботились, чтобы предупредить землян: мол, и на вашей Планете есть разные… Но если вы заинтересованы не просто провернуть одну сделку и смыться, а рассчитываете на сотрудничество, то вам или придется шантажировать каждого своего гражданина, летящего к нам, чтобы он поддерживал эту ложь, конца которой не предвидится, или с ними постоянно будут происходить несчастные случаи. Свидетелей убирают.
      — Посмотрим, — без эмоций ответил Медный. — Я не уполномочен вмешиваться в ваши местные скандалы.
      — Неужели тебе безразличны отношения между цивилизациями? Ну и подлец же ты! — почти крикнула Рипли.
      — В чем дело? — заглянул в комнату Священник. — Оскорбления унижают и того, кто их произносит… Что между вами произошло?
      — Ничего, — махнула рукой Рипли. — Просто некоторые вовсе не заинтересованы в установлении настоящего контакта.
      — Ни один контакт не может начинаться со ссоры с правительством, — резонно возразил Медный.
      — Даже если у власти стоят бандиты? Ведь это вас, ваших братьев и сестер, объявляют сейчас агрессорами, против вас настраивают обыкновенных землян. Неужели вы думаете, что этот обман будет длиться вечно? Хорошенькими же вы будете выглядеть, когда окажется, что вы продались за оружие! — от волнения Рипли раскраснелась. — К тому же вам его предлагают не только эти бандиты…
      — Я сказал, — Медный начал сворачиваться, — меня ваши внутренние дела не интересуют.
      — Ну что с ним делать, а? — повернулась Рипли к Священнику, но тут же резко развернулась к радиоточке.
      Из небольшой решетчатой коробочки начали доноситься позывные общепланетарной связи.
      — Что это? — возник в дверях Все Равно.
      — Не знаю… — по спине Рипли пробежал легкий холодок. — Тише!
      — Всем! Всем! Всем! Граждане космической республики Земля, к вам обращается капитан грузового звездолета «Остиен»…

      Как только дверь комнаты закрылась за Синтией, она разрыдалась. Это был не просто плач, — казалось, все потрясения, все неудачи, вся тяжесть, накопившиеся за месяцы и годы, выливались теперь через него. Она задыхалась, захлебывалась, глотала слезы — но легче не становилось. Эдвард замахнулся было, чтобы пощечиной остановить истерику, но передумал и, доведя девушку до дивана, направился искать врача. Когда он вернулся, Синтия сидела на полу и глухо стонала, закрыв лицо подвернувшейся под руку простыней. Глядя на беспорядок в комнате, можно было подумать, что здесь только что проходил варварский обыск.
      — Уходите… все уходите… — рыдала Синтия.
      — Вот видите, — Варковски посмотрел на врача, развел руками и вышел.
      Происшествие произвело впечатление и на Эдварда, и даже искусственно вызванная для поддержания духа улыбка не могла прогнать залегшую на лбу складку.
      «Со всем этим надо кончать — чем быстрее, тем лучше. Ну почему я не воспользовался моментом и не прикончил Элтона? Теперь это будет сделать куда сложнее…» Эдвард подумал, что стоит найти сейчас Рипли и уже конкретнее договориться с ней о разделении обязанностей, и нахмурился еще больше. Почему-то общение с этой женщиной волновало его вроде бы без всякой причины, а сейчас поводов для беспокойства и так было предостаточно. Немного подумав, он свернул в сторону компьютерного центра.
      — Всем! Всем! Всем! — задрожавший в радиоприемниках голос заставил его остановиться. — Говорит…

      — Сол, а где Бонни?
      Президент вздрогнул: к манере Зоффа неожиданно задавать вопросы с потолка в самых непредсказуемых местах и в любое время привыкнуть было невозможно.
      — Что? — дернулся он.
      — Да не шарахайся ты так… — помахал ему кончик хвоста. — Я всего лишь спрашиваю, куда делся этот мошенник?
      — Осторожнее, нас могут услышать, — потупил взгляд Президент. Его сердце от неожиданной встречи все еще не могло успокоиться и требовало, чтобы он заглянул к врачу.
      — Что, и спросить нельзя? Он здесь или нет?
      — Не знаю, — Президент оглянулся: кроме них двоих никого не было. — Это ведь ты… специалист по информации.
      — Да, специалист, — Зофф соскользнул с потолка и уселся посреди ковровой дорожки. — Но за этим жуликом невозможно уследить — мне пришлось бы тратить на это все мое драгоценное время. Я надеялся, что он хоть тебя предупредил.
      — Нет, меня он никогда не предупреждает, — мрачно ответил Президент.
      «Если бы этот Элтон однажды исчез навсегда… С каким бы облегчением я тогда вздохнул — еще немного, и я просто не выдержу. Одно только соседство с ним отравляет душу».
      — Жаль… Я тут немного покопался в старых обвинениях против него — в недоказанных, конечно… Он решил меня облапошить.
      — Да? — даже ирония у Президента прозвучала вяло.
      — Разумеется. Его боятся из-за того, что он расправляется со своими врагами особо жестоко, так?
      — Допустим…
      — Так вот, я поинтересовался подробностями. Он просто сводит людей с ума невыносимой болью — а потом выпускает в назидание другим… или возвращает в тюрьму, куда многие от него пытались спрятаться.
      — А зачем ты говоришь об этом мне? Разве я могу ему помешать?
      — Я говорю потому, что он решил меня надуть. Я же объяснял тебе, для чего мне надо иногда есть умных людей, — чтобы какая-то часть содержащейся в их мозгу информации переходила ко мне.
      — И ты уверен, что это реально? — вздохнул Президент.
      — Это не столь эффективно, как я думал вначале, но кое-что я подсчитал и оказалось, что это — открытие. Главное — суметь это сделать. Ты не сможешь, Бонни не сможет — а вот я эту технологию постиг. И этот негодяй нарушает наш договор!
      — Потише, — последовал очередной вздох.
      — Ты что, Сол, боишься Бонни?
      — А если и так — то что?
      — А ничего. Я же сказал — он хочет подсунуть мне сошедшего с ума Варковски, хотя я первым заявил свои права на этого человека! А я не люблю, когда меня обманывают… Тебе не кажется, Сол, что без этого типа нам было бы лучше?
      — Без какого? — вздрогнул Президент.
      — Не притворяйся! Я говорю о нашем любимом Бонни. Он слишком много себе позволяет… Тебе ведь тоже с ним несладко? Так вот, пользуясь банком, я подсчитал: есть только один человек, до которого он не сможет дотянуться и который ничем не рискует, становясь его врагом.
      — До сих пор Президентов не похищали — но Элтон сможет все. Хотя это будет концом его полуофициальной власти…
      — Зато новым взлетом в неофициальной… Нет, я говорил не о тебе, а о себе. Я смог бы защитить и себя, и тебя. Информационная система — великое дело.
      — Элтона хватит на то, чтобы отключить центральный информационный банк. Ему плевать, что такая выходка отбросит Человечество на несколько сотен лет назад… И на его кораблях стоят автономные системы — подстроить ему аварию ты тоже не сможешь.
      — Чепуха! Зато я смогу просто съесть его во время следующей встречи — охрана-то здесь твоя!
      Президент с надеждой посмотрел на Зоффа. О, как дорого бы он заплатил, будь этот план реален! После нескольких секунд молчания он заговорил со вздохом:
      — Нет, сейчас не получится. К сожалению, его бандиты, его тайные силы нам еще нужны, ведь без Элтона меня сразу переизберут. А вслед за мной погонят и тебя — как бы ты ни был силен со своей информационной сетью, ты не можешь издавать законы, не можешь управлять армией и вообще… Мы все — заложники друг друга.
      — Жаль… — проговорил Зофф и вдруг напрягся. — Погоди! Я слышу странные радиоволны! Ладно, я побежал подключаться к сети — не люблю, когда кто-то хулиганит в эфире без моего ведома…

      — …эти существа не являются инопланетянами. Я говорю так, потому что лично видел контейнеры, в которых их перевозили. Да, сам того не зная, я делал это, и лишь счастливый случай помог нам вовремя обнаружить это преступление…
      — Быстро — запись — и на все волны! — приказал Варковски, не отрывая взгляда от решетки динамика. — Если этого не сделать, Элтон и Зофф опомнятся и включат глушилку… А все каналы и частоты сразу им не перекрыть — оставьте только медицинские и аварийные!
      — Мощности нашей резервной станции может не хватить.
      — Перебросьте энергию со всех узлов, оставьте только воздухообеспечение. Отключите отопление, свет — но радиостанция должна работать!.. Ань пусть подготовит текст наших комментариев — на этот раз Элтону не сдобровать!
      Глаза Эдварда восторженно блестели, вечно сдержанный, он был похож сейчас на возбужденного мальчишку.
      — …Несколько членов экипажа погибло… Я заверяю всех памятью этих людей: контейнеры шли под маркой секретного правительственного груза, и, по всей видимости, эти существа были выведены в секретных правительственных лабораториях. Мне тяжело об этом говорить — но я не могу покрывать это чудовищное преступление… Прошу прощения, к моему кораблю подходит военный крейсер… Если сейчас с нами что-нибудь случится — знайте, экипаж «Остиена» выполнил свой долг до конца. Повторяю и прошу записать мои показания. Агрессии инопланетян не было. Было только преступление каких-то политиков, стоящих у власти и подвергающих риску вашу жизнь в своих корыстных целях… Повторяю: не вините инопланетян — вините своих выродков, ни во что не ставящих человеческие жизни…
      — Он говорит такие ужасные вещи — почему же ты ведешь себя так, будто ты счастлива? — удивился Священник.
      Рипли в сердцах обняла его:
      — Да, то, что он говорит, — это ужасно. Но ведь это — конец кошмара гораздо большего! Мы победили!!!
      — Мы рискуем все замерзнуть, если система отопления будет отключена…
      — Чепуха! Делайте, как я вам сказал! По всем частотам, по всем…
      — Они начали стрелять в нас — и это является лишним доказательством нашей правоты! Пока мы еще можем защи…
      Голос в динамике смолк.
      — Включайте! — развернулся вместе с креслом Варковски. — Все подряд, всю запись!!!

      — Почему? — прошипел сквозь зубы Элтон. — Как это может быть? Их корабля уже нет! Немедленно соедините меня с Президентом… нет, выведите одну из компьютерных систем в общую сеть! И сообщите пеленг — может, они запустили радиомаяк с записью… — черные кулаки Элтона сжались, глаза от ярости начали краснеть.
      Как, почему это могло случиться? Какой идиот на «Остиене» додумался без согласования свыше заглянуть в контейнер? Уж не Компания ли подкинула им эту идею?
      Элтон был не просто взбешен — он был потрясен. Одно дело — сталкиваться с неожиданными ходами уже известного противника, но совсем другое — получать удар со стороны противника, чье имя тебе вовсе неизвестно… Капитан «Остиена» — вот и все, что он знал об этом человеке, забывшем сообщить даже свою фамилию… Безымянный, никому, наверное, неизвестный капитан одним ударом разваливал все, создаваемое Элтоном с таким трудом… Безымянный… Ему чудился в этом факте перст судьбы — но это еще не означало, что Элтон был готов с ней смириться.
      — Босс, Президент на связи. Как вы просили — через центральную компьютерную…
      На экране возникло круглое лицо с испуганно бегающими глазками.
      — Бонни! Что делать?! Что все это значит?
      — Именно об этом я хочу спросить вас, — прошипел Элтон. — Что это за идиот ведет передачу?
      — Бонни… кто обстрелял корабль?
      — Вы что, хотели, чтобы я сидел сложа руки?
      — Но ведь передача идет! Идет!!!
      — Радиомаяк. Его, наверное, скоро найдут, — сдержанно проговорил Элтон. — Сол, ты — политик… Немедленно придумай опровержение. Какое угодно. Посмотри, кем мы можем пожертвовать, кого из министров или других высокопоставленных лиц подставить… Назови лишь имя — о признаниях позабочусь я. Только не тяни!!!
      «Бонни, Сол, у меня для вас новость, — поползла прямо по лицу Президента строчка букв. — Передача идет с Весты. Резервная центральная радиостанция, которая была отключена как энергетически невыгодная… Ну как, придумали опровержение? Я готов в любой момент включить его по стерео».
      — Лучше заглуши эту дрянь! — рявкнул Элтон.
      «Приказ послан — но все частоты нам не заглушить», — ответил Зофф.
      — Сволочи… — блеснули на темном фоне губ ярко-белые зубы.
      — Я отключаясь — мне надо думать, — пробормотал Президент, беспомощно моргая.
      — Отключайся… А ты, ящерица… прости, Зофф, погоди. Мне еще надо с тобой поговорить.
      Изображение исчезло, но буквы остались.
      «Слушаю».
      — Хоть один выход на Весту у тебя есть?
      «Заблокирован изнутри. Я создал дежурную программу, которая сообщит мне, если его откроют».
      — Ч-черт!
      «Погоди, кажется, запись заканчивается… Слушаем?» Элтон кивнул, скрипнув зубами. Его колотило.
      — Они начали стрелять в нас — и это является лишним доказательством нашей правоты! Пока мы еще можем защи… — оборвался голос и тут же сменился другим. — Господа, — чуть кашлянув, начал кто-то, — вы все слышали эти показания. В последнее время вам уже не впервые приходится слышать сенсационные сообщения такого масштаба — и они могут войти в привычку, я бы сказал, в систему, если не поставить точку на всем этом деле. В свое время нас уже обвиняли в сокрытии важной информации. Так вот, данные о том, что власть захватили преступники, у нас имелись давно — но у нас не было до сих пор доказательств этого негласного переворота. Может, вы обратили внимание, как изменился в последнее время Президент. Он стал заложником у человека по имени Элтон — надеюсь, это имя многим знакомо. Сегодня Элтон не только возглавляет невидимую империю организованной преступности, но и дорвался до управления нашим государством. Он и чудовище искусственного происхождения стали организаторами фарса со «спасением Человечества» от несуществующей инопланетной агрессии. В настоящий момент у нас находятся настоящие инопланетяне, представители той цивилизации, которая якобы ведет с нами войну… Сейчас я передам слово одному из них. Кроме всего, с вами будет говорить офицер Рипли…
      — Снова она, — прошипел Элтон и зажмурился…

      — Эдвард, не надо! — прошептала Рипли одними губами. Ей казалось, что она находится на грани потери сознания.
      «Скейлси… что будет с ней? Они не вернут ее… убьют…» — Итак, сперва — представитель иной цивилизации… К сожалению, он не слишком хорошо говорит на нашем языке, но, надеюсь, вы сможете разобрать… Подойдите, пожалуйста, ближе.
      Испуганный Все Равно оглянулся на Рипли, затем на Священника, быстро сообщившего ему жестом о своем благословении, и взял микрофон.
      — Одну минуту, — Варковски заметил выражение лица Рипли и быстро передал свой микрофон стоящему рядом китайцу. — Ты знаешь, что спрашивать?
      (Эти слова в очень неразборчивом виде попали в эфир).
      — Скажите, собиралась ли ваша Планета воевать с Землей?
      — Нет… Мы не можем воевать с другими планетами, — с трудом подбирая слова, заговорил Все Равно. — Пусть подтвердит наш Священник… мы не хотим войны, боимся… Воевать не можем, не можем! — его небольшое тельце затряслось от раздирающих его эмоций.

* * *

      — Рипли, что с вами? — негромко спросил Варковски, подходя к женщине. — Вам дать успокоительное?
      — Нет, — она покачала головой.
      — Вы не замерзли? Скоро температура начнет падать — станция жрет массу энергии.
      — Нет, — Рипли сглотнула.
      «Поздно. Я уже не могу отступить. Речь идет о моей цивилизации… да и об их тоже. Теперь они не получат оружия… а я потеряю Скейлси…» Варковски снял свою черную куртку и набросил ей на плечи.
      — Так вам будет теплее… Успокойтесь, Рипли, с таким козырем в руках мы не можем проиграть. Этот капитан, вы… Ради этого одного стоило остаться в живых.
      — Скейлси… — чуть слышно произнесла Рипли и неожиданно резким движением, чуть не поцарапавшим щеку, стерла вдруг выбежавшую из глаза слезу.
      «Тебе что — впервые терять? Что значат твои чувства в игре, где счет идет на судьбы двух цивилизаций? В кого ты превратилась?» — Рипли… Элен, держитесь! — Эдвард с силой обнял ее за плечи. — Сейчас от вас зависит почти все…

* * *

      — А почему вы говорите, что не можете воевать?
      — У вас есть оружие — у нас нет. Совсем нет. Голыми не воюют. Земля сильней. Землян много, — микрофон в лапе карлика плясал, делая трудноразборчивыми слова.

* * *

      — Ну что, Элен, вы готовы?
      «Почему он называет меня так? Меня так никто не называл… я не помню…» — отстранено подумала Рипли и кивнула.
      — Пройдите сюда. Вот, слушайте показания человека, уже однажды совершившего переворот в вашем сознании. Рипли, расскажите все, что вы знаете о существах, названных нашими врагами, — по привычке Эдвард улыбнулся микрофону и вновь сунул его в руку Аню.
      Ему предстояла одна «мелочь» такая, от которой зависело все дальнейшее развитие событий: где-то еще существовала армия, и он прекрасно отдавал себе отчет, как важно было связаться с ее штабом до того, как там окажутся люди Элтона.
      — Хорошо, — Рипли немного запнулась, подумав, сколько миллионов… да нет — миллиардов будут слушать сейчас ее слова, — и все остальные мысли отошли на задний план.
      Рипли больше не было. Не было Скейлси, не было ее привязанностей, не было чувств. Свидетель — мертвый, как автомат, и такой же беспристрастный, занял ее место.
      — Мне сказали, что меня считали погибшей. Можете отнестись к моим словам как к показаниям с того света, но я жива, я была на Планете Чужих и вернулась — для того, чтобы рассказать вам правду.
      Она говорила, и голос ее становился все ровнее и спокойнее…

      У военного штаба была своя планета, не имеющая названия в общем каталоге, зато одаренная несколькими кодовыми номерами, по неизвестным большинству причинам все время меняющимися. Как и большинство «специализированных» планет, она делилась на три сектора: жилой, где проживали как генералы, так и их семьи (мало какая из «номерных» планет могла бы похвастаться такой роскошью, какую можно было обнаружить в жилом секторе Военной), деловой и жизнеобеспечивающий. Последний сектор был весьма условен и существовал как бы параллельно, пронизывая первые два бесчисленным множеством технических проходов, каналов, шахт и прочим архитектурным изобретательством. Но даже в жизнеобеспечивающем секторе работало сейчас радио и техники всех мастей оторвались от своих дел и уселись, гипнотизируя удивленными взглядами разномастные радиоприемники — от занимающих целые стены до крошечных «таблеток».