Роса не шевелилась. На ее виске отпечаталась вмятина.
      "Она без сознания, - объясняла себе Цецилия, пятясь. - Она без сознания... она... без сознания..."
      Меньше всего ей хотелось думать о том, что Роса уже мертва.
      54
      Варковски бежал. Спокойно, легко, без напряжения. Услышав его шаги, Дэн сунул Тому железный рычаг, невесть откуда появившийся под рукой. Том подчинился ему, как безвольная кукла.
      Толкнув его к двери, Дэн встал по другую сторону и, как только голова с аккуратной черной стрижкой показалась в проеме, крикнул:
      - Бей!
      Том подчинился автоматически. Рычаг опускался медленно, но его веса хватило бы на то, чтобы скомпенсировать недостаточную силу удара.
      Реакция Эдварда была мгновенной. К тому моменту, когда орудие должно было достичь его головы, он развернулся на широко расставленных и словно приклеившихся к земле ногах, выставляя для защиты руку. Том вскрикнул: ему показалось, что он наткнулся на стальной прут. Пальцы разжались, рычаг глухо шмякнулся на прорезиненное покрытие пола.
      Эдварду понадобилось меньше секунды, чтобы узнать лицо противника. Собственно, это было уже не так важно.
      Варковски ударил его, вложив в удар все силы: бить надо было наверняка, любая драка отняла бы слишком много времени. Том согнулся, и в тот же момент Дэниел прыгнул, подминая Варковски своим весом. Он нападал так, как может сделать это только человек, которому нечего уже больше терять; хватка сомкнувшихся на горле Эдварда рук была мертвой.
      (Где-то рядом несуществующая Даффи принялась аплодировать.)
      - Внимание, до взрыва остается девять минут. Просьба срочно принять меры...
      Дэн засопел, прижимая коленями бока шефа безопасности.
      Эдвард хрипел. Обычно безупречное, как у робота, лицо посинело, рот судорожно кривился, хватая воздух. Из последних сил Варковски попробовал встать, поднимая врага на себе, но повалился на бок и, оттолкнувшись ногой от стены, перевернулся на спину.
      Дэн этого, похоже, не заметил. Он думал только о том, как бы усилить захват, чтобы оказавшаяся под руками шея лопнула. Только об этом, больше ни о чем...
      55
      - О, Дон! - Цецилия ворвалась в комнату и упала в кресло. - Ты себе не представляешь, как это...
      - Тише! - строго посмотрела на нее Синтия.
      Она сильно повзрослела за эти минуты: такое выражение не было свойственно лицу молодой девушки, ни разу не встречавшейся с серьезными жизненными проблемами.
      - Ну что ты там еще... - отмахнулась от нее Цецилия.
      "Роса без сознания..."
      Каждый жест и взгляд выдавали ее необычайное возбуждение. Цецилия сидела как на иголках; Крейг при виде ее зажмурился и откинул голову на подушку. Боль удобно позволяла ему сосредоточиваться только на себе, забывая обо всем вокруг.
      "Как она не вовремя!" - с неудовольствием посмотрела на мать Синтия. Все в ней протестовало этому вторжению, так нагло нарушившему, может быть, единственные в жизни минуты откровения.
      - Послушай, мама, - тяжело и серьезно заговорила она. - Сейчас не время. Отцу плохо.
      - А ты думаешь, мне хорошо? Бессердечный ребенок! - по привычке начала игру Цецилия, но тут же наткнулась на осуждающий взгляд дочери, в котором было столько нового и незнакомого, что она запнулась на полуслове и замолкла.
      Растерянный вид Цецилии вызвал у Синтии подобие жалости.
      "Ну что же ты творишь, мама?" - безмолвно спросила она, не сводя с нее глаз.
      Перемена в дочери поразила Цецилию и продолжала удивлять все больше. Да может ли ее девочка смотреть так?
      - Мне уйти, да? - испуганно прошептала она.
      Синтия кивнула молча.
      - Внимание, до взрыва остается семь минут. Просьба срочно принять меры...
      "Ну а это еще зачем?" - тоскливо подумала Синтия, вставая и направляясь к встроенному в стену динамику. - Зачем я должна об этом знать, если исправить ничего нельзя?"
      Маленький кружочек треснул под ударом, сыпанул искрами и замолк.
      Цецилия тоже встала и пошатывающейся походкой побрела к двери.
      Впервые она выглядела на свой возраст.
      56
      Варковски задыхался.
      Вот перед его глазами мелькнула серая тень, вот ее скрыла волна глухой боли...
      Он еще сопротивлялся, но сопротивление слабело с каждой секундой. В свою смерть он пока не верил, но надежда исподволь покидала его, уступая место обреченности.
      Сколько времени длилась эта борьба? Он не знал. Скорее всего вечность. Значит, все давно пропало.
      Алан влетел в помещение и лишь чудом не споткнулся об извивающиеся у входа ноги.
      Реакторный зал показался ему огромным, хотя реально помещение было не только не больше, а даже меньше других - лишь особая атмосфера и таящееся где-то в глубине души уважение к "сердцу" станции заставляли подсознательно увеличивать ее размеры.
      "Но как же во всем этом разобраться?" - замер Алан.
      Задача выглядела непосильной.
      - Внимание, до взрыва остается шесть минут. Просьба срочно принять меры...
      Сдавленный стон привлек внимание Алана. Словно только сейчас он понял, что находится здесь не один.
      Долго раздумывать Мейер не стал. Попавшийся под ноги рычаг только помог ускорить дело.
      Дэн коротко вскрикнул и разжал руки. Рывком Алан стащил его с полумертвого Эдварда и присел.
      Варковски продолжал хрипеть. Красиво встать на этот раз у него не хватило сил.
      Алан встал так резко, словно подпрыгнул. Пока потенциальный помощник находится в таком состоянии, рассчитывать на него нечего.
      Новый взгляд на реактор поверг его в уныние. Нет, разобраться самому в нем не удастся... правда, один участок явно асимметричен: не там ли и произошла поломка?..
      Алан шагнул в сторону реактора (во всяком случае, в сторону того, что он принимал за реактор, реально находившийся в нижнем зале). Новый стон Варковски заставил его повернуться.
      "Может все же попробовать ему помочь? Что нужно? Может, воды?"
      Алан поискал глазами кран. Вода, к счастью, нашлась совсем рядом.
      Индикатор пищал, пока не замолк, синее поле табло потускнело - Алан этого не замечал. Только вскользь отметил, что писк сменился мерным потрескиванием...
      Трещал счетчик Гейгера.
      Сонный преодолевал последний коридор. После падения с его вестибулярным аппаратом что-то произошло: передвигаться по потолку он больше не мог.
      Ударившая в грудь горячая волна заставила его остановиться. Нет, это был не просто жар: пронзающий и колющий, он был ему пока незнаком.
      Практически незнаком. Сонный вспомнил вдруг, что слышал описание такого ощущения от одного друга, погибшего после аварии... после аварии реактора!
      Обжигала радиация.
      Излучение было сильным и росло с каждой секундой.
      Сонный попятился.
      "Стоп. А реактор? Ведь если его не починить, произойдет взрыв!". Шаг вперед снова натолкнул его на горячее дыхание невидимой смерти.
      "Нет, лучше взрыв! Это, по крайней мере, сразу. Лучше, чем медленно подыхать от лучевой болезни..."
      Соня повернулся и бегом помчался подальше от этого страшного места...
      Обрушившийся на голову Варковски поток холодной воды быстро привел его в чувство.
      - Спасибо, - буркнул Эдвард бесцветно, подавая руку наклонившемуся над ним Алану.
      В голове трещало. Горло продолжало болеть.
      - До взрыва остается четыре минуты. Просьба...
      - Заткнись, - прошептал Алан.
      - Скорее. У нас мало времени.
      Эдвард подошел к реактору и указал на вынутые стержни.
      - Поставить их на место?
      - Да. И - быстро...
      Варковски покосился в сторону трещащего прибора и поежился. Впрочем, он пробыл тут уже слишком долго, чтобы придавать значения такой мелочи.
      Минутой больше, минутой меньше...
      57
      Голос смолк. Паркинс подошел к стене и приложил к ней ухо.
      Тишина. Только где-то в глубине комнаты продолжали звучать голоса.
      Быстрой походкой из спальни Крейга вышла Цецилия.
      - Ну, что с ним? - машинально спросил Паркинс.
      Ответом ему был невидящий взгляд.
      Еще секунду Кларенс продолжал прислушиваться, не раздастся ли новое: "До взрыва осталось четыре... три... две... одна минута...", но динамик молчал, и постепенно у директор начал немного успокаиваться.
      Все складывалось не так уж плохо. Двух человек вполне достаточно, чтобы заделать дыру в "садке" и поймать существо. Значит, не все еще потеряно. Дальше: раз Цецилия не в себе - с Крейгом совсем скверно. С другой стороны, умерла и Марта, и если уговорить Цецилию на новый брак, а она женщина достаточно практичная, чтобы понять свою выгоду...
      Мысль об этом поразила Паркинса. У Крейга было на восемь процентов меньше акций, чем у босса. У него, Паркинса - на девять.
      Простая арифметическая задачка говорила о том, что если дело выгорит - контрольный пакет окажется у него.
      "И она еще переживает, дура, - покосился в сторону поникшей женщины Паркинс. - А то еще ей может взбрести в голову купить себе молодого хахаля... Ей все же не двадцать... Тогда почему она так раскисла? Или наоборот, Крейгу лучше? Тогда я могу ее понять..."
      После мысли о возможной блестящей перспективе думать о том, что это только мираж, оказалось невыносимо.
      "Да хоть бы он сдох поскорее! - уже через несколько минут думал он. Или ему надо в этом помочь? А что, удобный момент... Монстр "все спишет"...
      - Так вашему мужу лучше?
      - Нет, - Цецилия всхлипнула. Она чувствовала себя в западне: в кабинете лежала Роса; назад, в спальню, путь был закрыт.
      - Я вам очень сочувствую.
      Паркинсу с трудом удалось скрыть свое ликование. Смущало его только одно: Цецилия не играла. Поверить в это было трудно, но это было так.
      "Неужели эта курица действительно любила своего мужа? - удивился он. - Да быть не может! Она не из тех женщин, которые вообще способны испытывать глубокие чувства к кому-либо кроме себя... Тогда что же с ней? Уж не ссора ли с секретаршей на нее так повлияла?"
      - Да, кстати, а что вы не поделили с Росой?
      При этом невинном, казалось бы, вопросе лицо Цецилии вытянулось, и Паркинс понял, что попал в точку. "Уж не признался ли Крейг в своих мелких грешках?" - усмехнулся он про себя.
      "Он знает все!" - зажмурилась Цецилия. Ей стало страшно: неужели ей придется отвечать?
      Но почему? Это же был несчастный случай... Роса просто без сознания, она скоро встанет, и...
      Цецилия застонала и прикусила губу.
      "Вот это да! - поразился Паркинс. - С чего бы это ее так пробрало? Даже любопытно!"
      - И все же, что у вас там произошло? - выдержав паузу, продолжал он. - Ну что ж, не хочешь говорить - я спрошу у Росы...
      - Нет! - взвилась Цецилия. Голубые глаза расширились. Сейчас он войдет, увидит...
      - Тогда скажи, - поддразнил ее Паркинс.
      "Нет! - взмолилась про себя Цецилия. - Лучше я умру, чем он узнает... Нет, еще лучше - пусть умрет он!"
      - Стой! - и угроза, и страх, отчаянный, беспредельный страх слились в ее восклицании.
      "Надо же... - ухмыльнулся Кларенс, направляясь к кабинету. - Вот уж эти женщины... Из какой-нибудь мелкой ссоры готовы раздуть целое дело".
      "Нет... - кусала себе губы Цецилия. - Пусть лучше умрет он!.."
      Отчаянье и необходимость защищаться заставили ее взять себя в руки. В конце концов, до этой многолетней игры ей уже приходилось бороться за свою жизнь, едва ли не на четвереньках ползя наверх. Изо всех сил, как угодно только бы выбиться в люди. Так неужели она потеряет все это сейчас? С Росой произошел несчастный случай... только несчастный случай... А с Паркинсом может случиться вообще что угодно. Здесь уже было слишком много смертей, чтобы кто-то обратил внимание еще на одну.
      "Ну, берегись", - Цецилия почувствовала неожиданный прилив решительности.
      Так, где-то здесь должно быть оружие...
      Цецилия подошла к столу. Его, кажется, клали именно на стол...
      Быстро убедившись, что самоделки Тома здесь нет, она принялась соображать, куда же могли спрятать огнемет... Мест было немного, и со второй попытки женщина обнаружила его в ящике и встала напротив двери.
      "Стоп. Так не годится, - вооруженность придала ей спокойствия и рассудительности. - Надо будет сперва узнать, что он скажет... Может, Роса и впрямь жива. Тогда это лишнее. Мало ли что могло с ней произойти поскользнулась, упала..."
      Цецилия спрятала огнемет под стол. Она была готова к любому разговору.
      58
      - Ну что ж, кажется, все, - перевел дух Алан.
      - Да, - сухо подтвердил Варковски. - Нам повезло, что реактор ломал ученый - даже это он сделал аккуратно. Другой на его месте мог просто спалить все огнеметом или разломать похуже...
      - Алан вздохнул. Стержни стояли на месте. Невредимые. И даже треск начинал смолкать. Радостные надежды вновь ожили в голове Мейера.
      Реактор починен, взрыва не будет, а там, глядишь, и помощь подоспеет... С Синтией удастся помириться: она неглупая девушка и все поймет... Правда, еще бродит по станции страшный монстр, но это уже пустяк. И с ним справятся...
      "Улыбайся, улыбайся", - покосился в его сторону Варковски.
      - Пошли. Думаю, задерживаться нам тут особо нечего.
      - А хорошо все же, что все позади, - весело проговорил Алан, минуя дверь.
      - Ну-ну, - Варковски усмехнулся.
      - А что? - насторожился Алан.
      - Да ничего особенного. Будем надеяться, что помощь придет достаточно быстро. Связи с нами нет около десяти часов, значит, около пяти на Земле уже начали беспокоиться. Где-то столько же уйдет на выяснение - и это все в лучшем случае. Потом пока еще снарядят корабль, скорее всего, с десантом, пока все обдумают... Если вообще они поверят, что хоть кто-то из нас жив. Крейг, похоже, рассказал тебе о веселых нравах этих зверушек.
      - Ну что ж, я слышал, еды здесь хватит не на один месяц...
      - Еды! - раздраженно повторил Варковски - и только тут Алан заметил, что с ним что-то не так.
      Разумеется, для обычного человека Варковски держался чудесно. Но если вспомнить его обычную невозмутимость... Нет, с ним явно что-то произошло, и вряд ли простая потасовка была тому достаточной причиной.
      - Простите, но мне показалось, что вы чего-то недоговариваете, встревоженно спросил Алан.
      - Посмотри на свой индикатор. Могу поспорить, что он вышел из строя, - покривил губы Варковски.
      Алан поднял руку. Табло тускло чернело.
      - Странно... - пробормотал он.
      - С моим то же самое.
      - Значит, на нас могут в любой момент напасть? - чуть дрогнувшим голосом переспросил Мейер.
      Дорога предстояла длинная: по двум этажам с десятком поворотов и переходов.
      Каждый из них мог таить засаду.
      - Не знаю, - повел плечами Варковски. - Кому это понадобится? Маньяк мертв, монстру не до нас...
      - Какой маньяк?
      - А какая разница? - устало вздохнул Варковски.
      "И все же - что с ним произошло?" - продолжал дивиться Алан. Почему "робот" вдруг превратился в нормального человека, уставшего и в меру напуганного?
      - Простите... Я вас не понимаю. Что все-таки произошло?
      - Если помощь не придет сегодня, мы - мертвецы.
      - Но почему? Ведь есть и запасные индикаторы... Главное - дойти. Если делать это осторожно...
      - Послушай, ты что, действительно ничего не понимаешь? - в голосе Варковски промелькнул оттенок удивления.
      - Нет.
      - Эти приборы не терпят высокой радиации... Скажи, ты что, не слышал счетчик Гейгера?
      - Счетчик! - Алан от неожиданности встал.
      - Он трещал на весь реакторный зал. Можешь не сомневаться - лучевая болезнь нам с тобой гарантирована.
      - И вы говорите об этом так спокойно? - вздрогнул Алан. Страх горячей волной прокатился по телу.
      "Неужели это правда?"
      - А что я должен - плакать? Смеяться?
      - Не знаю, но... - Алан забыл, о чем хотел сказать.
      - То-то же. Пошли лучше скорей. Какой-то шанс у нас все же есть. Рассчитывать на него всерьез нельзя, но надеяться...
      Надеяться всегда можно...
      59
      - Не знаю, имею ли я право говорить тебе об этом, - тихо шептал Крейг.
      - Значит не надо... - Синтия сидела как на иголках. Нелепый визит матери выбил ее из колеи, она с трудом включалась в продолжение разговора.
      - Нет, или вся правда - или никакой. Синтия, я хочу попросить тебя об одной вещи... На этот раз - о последней. Постарайся убедить всех, что инопланетянина не надо убивать. Тебе поверят и без объяснений.
      - Папа? - Синтия отшатнулась.
      Неужели все, что произошло между ними, было всего лишь тонко рассчитанной комедией, и он, как и прежде, думал только об одном - о своей выгоде?! Ну пусть не о своей - о ее выгоде, но все равно... После тех слов, после тех взглядов, от которых любая фальшь съежилась бы и рассыпалась в прах - вспомнить о таком?
      - Молчи... Я знаю, о чем ты думаешь. Нет, твой отец не подлец - хотя часто и был к этому близок - и не слепой идиот. Я прошу тебя об этом не ради себя - ради этого существа, которому никто не хочет помочь. Одни видят в нем чудовище, другие - как я недавно - источник дохода... Ему нужна помощь, девочка.
      "О Боже! - поразилась Синтия. - Только этого и не хватало - он сходит с ума! Бедный отец..."
      - Я не сумасшедший. Но и это существо - совсем не монстр-убийца. Как знать, может быть, он думает то же самое о нас... Это тайна, но это существо разумно. Мы же судили о нем по его одичавшим собратьям.
      - Так что я должна сделать?
      - Честней всего было бы помочь ему вернуться. Но это невозможно. Главное - помоги ему остаться в живых. Как знать, может, впоследствии он станет думать лучше о землянах... Мы уже показали себя перед ним чудовищами, покажем же, что среди нас есть и люди... Все же хорошо, что ты согласилась меня выслушать...
      Неожиданно лицо Крейга исказила гримаса, сбежались морщинки вокруг глаз, приподнялась верхняя губа, обнажая крупные зубы...
      Синтия молча схватила его за руку.
      Она не видела сейчас его лица - из-за накатившихся на глаза слез...
      60
      Паркинс вышел из кабинета и уставился на Цецилию почти с восхищением. Что ж, ему всегда нравились сильные женщины. Ведь как она держится: прошло всего несколько минут, преступление обнаружено, а весь испуг уже куда-то пропал.
      К тому же как не восторгаться "подаренному в знак их будущей любви" залогу.
      - Так что, - щурясь спросил он, - это был несчастный случай?
      - Да! - с вызовом ответила Цецилия. Ее пальцы сильнее вцепились в пластик мини-огнемета.
      "Пусть только попробует сказать, что это не так..."
      - Ну что ж, - Паркинс утрированно поклонился, - тогда поговорим. Я спрашиваю тебя еще раз: Крейгу совсем плохо или есть шанс?
      - А какое тебе дело? - Цецилия оскалилась. Худое лицо выглядело хищно.
      - Ты мне нравишься, и можешь понимать это как хочешь. Ты - сильная, еще достаточно красивая, в тебе есть все необходимое для жены миллионера. Может быть, кроме одной мелочи - но она не так уж важна. Ты еще далеко не стара... Объяснять дальше?
      Цецилия хмыкнула. Хотя мини-огнемет был относительно легок, долго держать его было неудобно.
      "Чего он хочет? К чему это странное сватовство?"
      - Если ты скажешь, что влюблен в меня, то мне остается только пожалеть, что тут нет психиатра. Это не в твоем стиле, Кларенс.
      - Не будь такой самоуверенной. И потом - разве я говорил о любви? Тебе же не двенадцать лет, чтобы смешивать такие разные понятия. Я считаю, что наш брак будет выгоден обоим. Так как?
      - Ты мне противен, - поморщилась Цецилия. - Но я подумаю. Хотя не слишком-то рассчитывай на мое "да". У меня есть свои планы относительно того капитала, что отписал мне в завещании Дон. С тобой я потеряю все - а ты все приобретешь за так...
      - А несчастный случай? Ты же не считаешь меня дураком...
      - Что?
      - Такому свидетелю, как я, поверят. Убийц не любят, Сеси. Даже если ты сумеешь оправдаться - у тебя на это хватит денег, - тебя не пустят ни в один приличный дом, а для тебя это очень важно... Ведь так? - вкрадчиво спросил Паркинс, приближаясь к ней.
      Мускулы на женских руках напряглись: Цецилия была готова защищаться. Быть декорацией в его доме, второй Мартой, повязанной по рукам и ногам? Ну нет...
      - Так как мы договоримся? - Паркинс оперся руками о противоположный край стола. - Это был несчастный случай?
      - Нет, убийство! - зло выкрикнула она, выдергивая из-под стола огнемет.
      Длинный язык пламени, удивительно яркого и плотного, ударил в лицо Паркинса.
      Цецилия била по нему огнем с неожиданно охватившим ее наслаждением: "Так тебе, мерзавец, так!.."
      Враг вопил и корчился. Чтобы работать огнеметом было удобней, Цецилия обогнула стол и продолжала жечь уже упавший на пол труп. Как ни странно, крик все еще стоял в ушах - и это лишь разжигало ее ярость.
      - Мама! Да что же ты делаешь?! - разобрала она наконец слова - и остолбенела.
      Возле стены стояла Синтия. Лицо девушки было перекошено: ей казалось, что еще минута - и сознание уйдет.
      Смерть отца, его признания - и теперь это... Не многовато ли для одного человека за один раз?
      Механически, неестественным движением Цецилия стала разворачиваться к ней, словно в ее теле распрямилась пружина, находившаяся под давлением. Остекленевшие глаза смотрели не на дочь - сквозь нее.
      Синтия почувствовала, что волосы ее встают дыбом, зато ноги, наоборот, начинают, подкашиваясь уменьшаться. Рот девушки округлился в беззвучном крике - кричать она больше не могла.
      Цецилия поворачивалась. Медленно, медленно, медленно...
      Накрашенные яркой помадой губы совсем еще недавно благополучной, хотя и взбалмошной женщины что-то шептали. Молитву? Проклятие? Это никому не было дано знать...
      Рука Цецилии дернулась - и пламя пропало (еще немного, и оно дошло бы с поворотом до замершей девушки).
      Двое молча смотрели друг на друга.
      "И это - моя мать? Это ее я обещала жалеть?" - пронеслось в голове у Синтии. От мыслей по всей голове распространялась уже физическая боль, сигналя о том, что нервная перегрузка дошла до предела.
      "Что же она стоит? Нет, она не посмеет на меня донести. Она моя дочь!" - быстро соображала Цецилия. Мысли шли четко, как строчки на мониторе.
      - Ну что? - хрипло спросила Цецилия. - Так и будем стоять?
      - Я... Ты? - Синтия часто и мелко замотала головой.
      Нет, все что было - ей привиделось. Галлюцинация. Жизнь не имеет права быть такой кошмарной.
      - Твой отец? - сообразила вдруг Цецилия. - Он... уже?
      Синтия кивнула.
      - Хорошо. Я пойду к нему, - Цецилия снова подивилась собственному хладнокровию.
      Что же, чтобы выжить, и нужно быть такой. Разве не прав был Крейг, утверждая, что смерть - хороший учитель?
      Твердой, решительной походкой Цецилия прошла мимо Синтии.
      Девушка тихо сползла по стене. Очутившись на корточках, она зарыдала. Недоверие, подозрение, ненависть, любовь - все смешалось и превращалось сейчас в ее душе в ничто. Образы придуманные, реальные, навязанные, путаные... Отец - откровенный человек, мать - убийца, Чужой несчастный... Да кто сможет уместить все это в одной разгоряченной несчастьями головке? Уж во всяком случае не она...
      Свои - враги... Чужой - хороший...
      Она встала, опять-таки держась за стену, и, не отрывая пальцев от ее гладкой поверхности, направилась к двери. Пусть о ней думают что хотят она верила сейчас, вопреки всему, включая собственный ум, отказавшийся работать, что лишь это чудовище сможет ей помочь.
      Он должен думать о людях лучше? Что ж, пусть он научит этому и ее...
      Разум мутился, но силы возвращались. С каждым новым шагом Синтия продвигалась вперед все уверенней.
      Так, говорили, кажется, что он сидел в центре управления... Прекрасно. Только бы он оказался на месте...
      61
      В комнате пахло гарью и паленым мясом. Алан и Варковски переглянулись. Неужели в их отсутствие что-то произошло?
      - Стой тут, - приказал Варковски, проверяя пистолет. - Я сейчас разберусь...
      Его походка, стремительная и вместе с тем мягкая, напоминала Алану кошачью: та же готовность в любой момент к прыжку и та же почти нечеловеческая уверенность движений, в которых ни одна группа мышц не работала зря. Хищник, ловкий и цельный, как все хищники, шел сейчас по комнате.
      При виде направленного на нее пистолета Цецилия негромко вскрикнула. Варковски остановился и опустил оружие.
      - Все в порядке. Можешь входить... Постойте, мадам, но подходить ко мне близко я не рекомендую...
      - Вы! - Цецилия почти радостно кинулась к нему, не обращая внимания на протесты. - Какое счастье! Мне показалось, что я осталась одна на целом свете...
      - Что у вас тут произошло?
      - О! Это было ужасно: Паркинс сошел с ума, напал на бедняжку Росу, потом на меня... Синтия сбежала, а мне не оставалось ничего, кроме как схватиться за ту ужасную штуку - огнемет, что ли? Это непереносимо!
      По щекам Цецилии катились блестящие крупные слезы. Они были похожи на фальшивые бриллианты: размер не позволял считать их настоящими.
      - И что с ним? - осторожно отстранился от нее Варковски.
      - Не знаю... я так испугалась... Это было ужасно.
      Цецилия повалилась на ближайший стул и закрыла лицо руками, чтобы никто не увидел на нем радостного: "Получилось!".
      - Да, не слабо вы его, - брезгливо отпрянул от почерневшего трупа Алан. - А где Синтия?
      - Бедная девочка убежала... Я хотела пойти за ней, но Дональду было плохо, - Цецилия замолчала, выдавив из себя несколько всхлипов, и продолжила: - Боюсь, что моего дорогого мужа больше нет... Как это все ужасно!
      - Хорошо, - Алан нагнулся и поднял мини-огнемет с приставкой Тома. Я иду ее искать.
      - Только оставь эту штуку, - посоветовал Эдвард.
      - Не беспокойся. Я не собираюсь сражаться с монстром, но ведь ты наверняка не отдашь мне свой пистолет...
      - Ладно, - секунду поколебавшись, ответил Эдвард.
      Он ничуть не сомневался, что Алан при первом же удобном случае начнет палить куда попало, но шансов на то, что помощь с Земли подоспеет вовремя, было слишком мало, а если так - какая ему разница?
      62
      - Эй! Где ты? - негромко позвала Синтия, заглядывая в компьютерный центр.
      Сонный встрепенулся. Неужели двуногие достали его и здесь? "Нет, я не хочу!" - взмолился он, отступая в угол.
      Пищавшее существо заглянуло в помещение робко, и лишь это помогло Соне унять дрожь. Маленькое, хрупкое - неужели его он так испугался? Но что ему здесь нужно?
      На всякий случай Сонный переполз на стену.
      "Лишь бы оно не тронуло передатчик... Если так... то я за себя не отвечаю!" - храбрился он, напрягая изо всех сил зрение.
      Существо приближалось.
      - Почему ты не отвечаешь? - Синтия спрашивала в пустоту и требовала ответа только для того, чтобы не бояться. Как только эмоциональный переворот начал утихать, складываясь, быть может, в новую мозаику, вернулся и страх. Все же она была одна, а слова отца... Кто сказал, что он был прав, не говоря уже о том, что разум вовсе не исключает агрессивности...
      Существо, по ее мнению, находилось все же где-то тут. Она чувствовала его присутствие. Мало того, ей показалось вдруг, что она чувствует и еще один страх - не ее, чужой...
      - Эй? Ты слышишь меня? - она прошла в центр зала. Возле разбитого дисплея главного компьютера возвышалось какое-то сооружение.
      Да, во всяком случае в одном отец не ошибся: это могло быть творением только разумного существа, но не землянина: механизм отличался и кажущейся хаотичностью, и вместе с тем - продуманностью.
      "Если этот двуногий прикоснется к моему передатчику - пусть пеняет на себя!" - напрягся Сонный.
      Как ни странно, покушаться на его творение двуногий не стал. Он повернулся в сторону Сонного и помахал ему рукой, продолжая издавать тонкие, едва слышные звуки.
      "Что ему надо? - недоумевал Сонный. - Или он хочет со мной поговорить? Как странно... ответить ему - или лучше не надо?"
      - Эй! - продолжала взывать Синтия. - Я тебя вижу! Отзовись, ты!
      "Прекрасно, - подумал Блейк, спеша на ее голос, - человек, и к тому же один... Эх, неплохо я поохочусь!"
      - Ну что же ты молчишь? - забыв о страхе, Синтия шагнула к замершему в распластанном положении Сонному. И в ответ на ее призыв блестящая хитиновая громада зашевелилась, расправляя членики.
      На пол Сонный спланировал неудачно: сказывалось прежнее падение. Его тошнило и шатало, удар об пол заставил его вскрикнуть.
      "Если это существо хочет меня убить - пусть", - подумал он, кое-как выпрямляясь.
      - Ну вот, хорошо, - Синтия изобразила улыбку. Да, Чужой ее понимал. И снова отец был прав - монстр был несчастен и жалок. Но все же улыбаться искренне она не могла.
      - Даже не знаю, как с тобой говорить, - Синтия широко развела руками.
      "Двуногий показывает, что у него нет оружия", - сделал вывод Сонный и растопырил в ответ сперва щупальца, а затем лапы.
      Новый приступ головокружения заставил его схватиться за стену, но улыбка, замершая на лице Синтии, успела потеплеть.
      - Эх ты, - качнула она головой, - чудак... Ты болен, да?
      Новый осторожный шаг приблизил ее к инопланетянину еще на несколько сантиметров.
      "Ага, вот и второе существо", - заглянул через ее плечо Соня. Неужели с этими существами удастся поладить?
      От этой мысли его длинный хвост приветственно изогнулся.
      - Плохо тебе, да? - продолжала приближаться к нему Синтия, но вдруг, услышав сзади крадущиеся шаги, обернулась.
      Перед ней стоял, приоткрыв рот и вывесив кровавые слюни, Блейк. Перехваченные сеткой красных прожилок глаза с тупым вожделением смотрели на ее тонкую шею.
      Синтия вскрикнула. Он был похож на зомби из фильмов ужасов.
      Блейк облизнулся.
      "Да что с ними?" - удивился Сонный, и членистый хвост расслабленно упал на пол.
      - Э-эй, а ты кто? - Синтия сделала еще шаг в сторону Сони, но уже спиной.
      - Я? Я - монстр! Я брат всех монстров! Нас нельзя убивать - это только наше право... - язык Блейка заплетался. Потоки слюны переваливались через синеватую толстую губу и текли по подбородку, размывая застывшую на нем кровь.