…А потом и сны сниться перестали — им мешал страх. Стоило Элизе закрыть глаза, как перед ними возникали зубы, зубы, зубы…

* * *

      — Я не знаю, что с ней, — докладывал мрачному Зоффу врач, — но с девочкой определенно что-то происходит. В ее состоянии обострение. Можете меня уволить — но вряд ли хоть кто-то из специалистов сможет дать стоящий совет. Ее болезнь идет из души…
      — Она не сумасшедшая! — возмущенно рявкнул Зофф.
      — Я этого и не говорил. Просто ее что-то угнетает, она чего-то очень боится. Ей нельзя нервничать — а ее нервы постоянно напряжены.
      — Ей просто снятся какие-то глупые сны, и я требую, чтобы вы подобрали ей снотворное, — пальцы Зоффа-главного скрючивались до боли и неловко распрямлялись, словно он ловил и мял в руке что-то невидимое.
      — Не знаю — я перепробовал уже все лекарства, допущенные к использованию управлением здравоохранения. Повторяю: то, что ее мучает, принадлежит не медицине… Может, вы хотя бы избавите ее от посещения ваших тайных заседаний?
      — Я не могу запретить ей делать что-либо, — голос Зоффа звучал глухо. Мрачность никак не украшала его тяжеловатые черты, хотя и была более естественной для них, чем, например, улыбка. Когда же речь заходила о том, что его любимице что-то грозит, он и вовсе становился страшен.
      — Ну что ж, — развел руками доктор, — свое мнение я высказал… Остальное — решайте сами!
      — Я буду ходить!
      Никто и не заметил, как Элиза оказалась в коридоре и теперь стояла в дверях с тонкой, на редкость светлой улыбкой.
      — Элиза… Ты должна лечь! — повернулся к ней Зофф-старший.
      Девочка прижала к губам тонкий палец и, не прекращая улыбаться, отрицательно покачала головой.
      — Я так больше знаю — и так спокойней, — уверенно возразил тонкий, чуть слышный голосок. — То, что происходит, все равно зависит не от нас — и мне будет очень жаль, если я потрачу последние дни не на то, что надо.
      — О чем ты? — отпрянул от нее Зофф, и по его спине пробежали мурашки.
      — Я об этих существах. Тот первый сон, о котором я говорила, — он уже произошел. Теперь я знаю даже имя той планеты… Только ты не пугайся — это все хочет судьба… И это вовсе не так страшно, как показалось вначале. Там, — ее глаза посмотрели на потолок — нет, сквозь потолок, на небо, — там очень светло. А здесь уже выполз тот паук, о котором я говорила… и звери все растут.
      Она замолчала, а на ее тонких бледных губах все еще играла спокойная, немного загадочная и в то же время жуткая для Зоффа и доктора улыбка…
      Не дожидаясь ответа у двоюродного брата, Элиза развернулась и пошла к лестнице.
      Через несколько минут девочка, все так же нежно улыбаясь, сидела перед клеткой-контейнером, где спал, погруженный в электронный сон, один из «запасных» монстров.
      — Ты, — чуть слышно прошептала Элиза. — Я знаю, что это будешь именно ты…
      И худая рука нежно погладила бронированное стекло.

      Как они попали именно на ее остров — для Цецилии так и осталось загадкой. Сама она вряд ли сумела бы его найти даже днем, а вот так, ночью, наугад…
      Женщина смело прошла внутрь комнаты (Варковски перед тем долго изучал прибрежный песок в поисках отпечатков лап). За ней последовали и остальные. Когда зажегся свет, а вместе с ним вспыхнуло отражение в так любимой Цецилией зеркальной стене, оказалось, что трое из них выглядят какими-то жалкими оборванцами: постаревшая женщина со впалыми щеками и увядшими веками, одетая в бесформенную тряпку, грязнолицая девушка в рваном комбинезоне и нечесаный, лысоватый уже бродяга. Лишь Варковски сохранил если не свой обычный лоск, то хотя бы его следы и еще мог сойти за члена приличного общества.
      Они уставились друг на друга, словно видели впервые, и взгляды, один за другим, начали уворачиваться от встреч друг с другом и с зеркальной плоскостью стены.
      — Как это все ужасно, — поежилась Цецилия, закрывая лицо. «В ванну… немедленно в ванну, а там — за косметику и так далее… Или не стоит? Документы-то у меня на руках!» На всякий случай она проверила чудом захваченную во время бегства сумочку: брачный контракт был на месте.
      «Нет, все же надо привести себя в порядок», — победно усмехнулась она.
      — Ну ладно, — рывком поднялся со стула присевший было Эдвард, — можете отдыхать, а я пойду дежурить… Цецилия, у вас есть хоть один вращающийся стул?
      — Есть кресло.
      — Прекрасно. Деревья здесь не такие уж густые — на крыше можно устроить неплохой наблюдательный пункт. Единственное, на что я сегодня претендую — так это немного перекусить перед дежурством. У тебя найдется что-нибудь в холодильнике?
      Цецилия бросила на Эдварда удивленный взгляд, но вдруг вспомнила, что он пришел в ресторан слишком поздно.
      — Синтия, — предложила она понуро сидящей девушке, — можешь тоже перекусить…
      — Отстаньте, — процедила та сквозь зубы.
      Напавшие на них чудовища пришли из взорванной лаборатории Бишопа… Взорванной по ее вине…
      Синтия поморщилась и закусила нижнюю губу — настолько тошно стало ей от этой мысли. Вот тебе и «все равно»! Зубы, когти, щупальца. Ей вспомнилось лицо Главного Конструктора — в свое время этот человек казался ей едва ли не самым симпатичным из всех работников и директоров Компании: занимаясь механизмами, он сохранял в себе что-то очень человеческое, хотя, как и большинство, очень часто умел это «что-то» в себе подавлять. Знала она и его роботов — они выглядели порой еще симпатичнее своего создателя, и девушка не раз ловила себя на мысли, что их не мог бы запрограммировать слишком уж плохой человек. Да и еще было что вспомнить… Как, например, еще раньше ее отец приглашал робототехника в гости, а тот вечно баловал ее неожиданными подарками.
      Что-то неправильное и несправедливое было в том, что Бишоп погиб именно по ее вине. Что по ее вине погиб именно Бишоп.
      Гораздо легче ей было бы не знать, кто находился на той станции, сохранить его в памяти безымянным военным — а значит, и враждебным объектом. А тут еще и эти монстры…
      — Цецилия, где у вас здесь ванна? — осведомился между тем Глава Компании… нет — уставший человек по имени Лейнарди.
      — Вообще-то я сама собиралась ее занять, но… — Цецилия сделала неопределенный жест рукой. — Пойдемте, я вам покажу…
      Они вышли, и Синтия осталась в комнате одна.
      — Но зачем я здесь? — прошептала она. — Не лучше ли мне было умереть?
      «Конечно, лучше, — ответила она себе. — И лучше — поскорее, пока совесть еще не разошлась во всю свою мощь, пока ее можно еще терпеть. Пусть Дик, не сама она, набрала ту роковую комбинацию — все равно убийца — она. Надо же, — Синтия встала, оглядываясь по сторонам. — А я ведь думала, что действительно хочу мести, хочу крови… Что я сумею убивать, что я буду убивать торговцев смертью, убийц. Тогда чего я должна стыдиться? Вроде бы нечего — но почему же тогда так сильно чувство вины?» Она постаралась вызвать из памяти образ Дика, увидела лицо Алана и тихо застонала.
      Послышавшийся сзади легкий шорох заставил ее прийти в себя и обернуться! В комнату вошел Варковски.
      — Синтия, ты тут? Прекрасно…
      Он подошел ближе и протянул ей какую-то таблетку; при этом сквозь его черты слегка просвечивала непонятная ирония: что, мол, это я такое придумал?
      — Что это? — тупо спросила Синтия.
      — Прими.
      — Это яд? Убираете ненужных свидетелей? — язвительно спросила у него Синтия.
      — Может быть, — Варковски хмыкнул. — Ну что, рискнешь взять подарок у врага?
      «Сам не пойму, чего я с ней вожусь…» — Варковски прищурился и пристально посмотрел на девушку.
      На этот раз Синтия колебалась недолго.
      «А вот это как раз и должно быть все равно», — сказала она себе, быстро глотая таблетку.
      — Надеюсь, этот яд действует быстро? — вызывающе посмотрела она на Эдварда.
      — Надейся, — он пожал плечами и повернулся в сторону лестницы.
      «Что ж… Во всяком случае, такую откровенность можно уважать. Конечно — это яд», — решила Синтия, пересаживаясь в кресло и закрывая глаза в ожидании, когда же начнут проявляться первые симптомы отравления. Довольно скоро она ощутила легкое головокружение, а еще через пару минут уже спала глубоким крепким сном.

      — Ты только посмотри, что я нашел! Дик!!! — завопил из комнаты один из дебилов. — Это же самый настоящий бинокль!
      — Сейчас! — Дик последний раз взглянул на поднимающийся круг первой из лун — сейчас очень хорошо можно было различить неровности на ее поверхности. На самом деле луна была астероидом, для «психологического комфорта» спущенным на околопланетную орбиту.
      Островок, который им удалось отыскать, был безлюден, но воды и «развлекательного оборудования» на нем было предостаточно.
      Дик проследовал на крик парня и убедился, что тот держит в руках подзорную трубу, словно выкатившуюся со стереоэкрана во время какого-то исторического фильма.
      — Здорово! — искренне восхитился он.
      — Пошли посмотрим? — предложил дебил.
      — Пошли, — согласился Дик. Он жалел этого своего «приятеля» и всегда старался вести себя с ним так, как будто тот был полноценным человеком; сейчас же ему не надо было и притворяться: находка действительно могла оказаться полезной.
      Заглянув по пути в комнаты, где друзья из нашедшихся матрасов устраивали себе кровати, и проверив заступившего на пост Стейнтейла, они вышли на берег моря.
      Некоторое время Дик ждал, пока его «приятель» вволю наиграется, затем жестом попросил у него трубу и поднес ее к глазам.
      Отсюда плохо был виден берег, зато с редкой отчетливостью прорисовывался соседний островок, совсем крохотный, с добрым десятком низкорослых, и редколистных кофейных деревьев. В центре островка виднелся домик, возле которого нелепым углом торчала из земли вышка-трамплин, а на самом домике, посреди плоской крыши, возвышалось нечто непонятное, совсем не напоминающее антенну.
      Дик сосредоточил внимание на этом объекте, покрутил винт настройки — и заметил, что это нечто шевельнулось. Мало того, в его до сих пор полностью черном силуэте наметилось как бы «окно»: похоже, что это была человеческая рука, сжимающая что-то длинное и массивное, уходящее к полу. Вот она выпрямилась, отводя предмет от тела. Пошевелилась, поворачиваясь в профиль, голова, затем пришла в движение и вся фигура и, к своему удивлению, Дик разглядел сидящего во вращающемся кресле человека, в руке которого было не что иное, как автоматическая винтовка.
      — Ух ты… — прошептал он.
      Неужели он и в самом деле видел часового? В таком случае — последний был выставлен неспроста. Но кого могут охранять тут, посреди курорта, кроме как их главного врага?
      Дик медленно опустил трубу (остров сразу же превратился в черное пятно у горизонта) и покачал головой.
      Он больше не сомневался, что Глава Компании находится именно там. Нисколько не сомневался! Вот только как его оттуда достать? Над этой задачей еще предстояло как следует поломать голову!

      Следующей на очереди была планета Медулл. Она не имела номера, находилась в двух днях полета от Минора и во многом была на нее похожа: так себе, крошечная специализированная планетка, не имеющая на своей территории ни военных баз, ни залежей ценных металлов либо других ископаемых, короче — лишенная всего того, что следовало бы охранять всерьез. Кроме того, колония на Медулле числилась самостоятельной административной единицей и была создана частным лицом, некогда финансировавшим полет, присоединивший (и то, как уже сказано, не до конца) планету к галактической республике. Не входила Медулл и в общую информационно-космическую сеть, хотя при этом десятки и сотни отдельных передатчиков и приемников работали, соединяя ее с остальным миром. Короче, сложно было найти более подходящее место для вторжения.
      Было, правда, одно возражение: близость к системе Минор могла кое у кого вызвать подозрения, которые, впрочем, не были особо опасными для задуманного Зоффом грандиозного проекта. Ну о чем можно тут догадаться, какой можно сделать вывод? Кто умнее — рано или поздно вычислит все и так, а вот как доказать, что не агрессия со стороны инопланетян, а хитрость ума человеческого была причиной разыгравшихся на некоторых мелких планетках трагедий?..

* * *

      — Запускаем, — махнул рукой робототехник Мэтью и зевнул. Не от желания спать — так у него почему-то проявлялось волнение.
      Зашуршали, заныли механизмы, перемещающие контейнеры в грузовой люк, с легким гудением сомкнулись створки, и тихое рычание подтвердило, что капсула с ценным грузом отошла вниз.
      — Ну как? — поинтересовался подошедший Луи.
      — Все в норме! — поднял большой палец Мэт. — Можно даже спрыснуть! Время до спектакля еще есть…
      — Что ж, это всегда можно, — обрадовался Воплощение и украдкой потер опухшие после совсем еще недавней попойки глаза.

      Рано утром, когда солнце было еще крупным и вялым и вылезать из-за горизонта очень не хотело, Дик устроил побудку. Сам он спал совсем немного — задремал на пару часиков и пошел сменить малонадежного, на его взгляд, Стейнтейла, прихватив с собой, разумеется, и подзорную трубу. Охранник на крыше дома на соседнем острове не давал ему покоя. Долгое время Дик ждал, не придут ли того сменить, — но нет, ни одна живая душа больше не появлялась на крыше, из чего можно было сделать вывод, что после пожара в ресторане сюда добрались немногие.
      — Но как бы туда попасть, чтобы он не поднял тревогу? — то вслух, то про себя спрашивал Дик, и темная фигура на крыше раздражала его все сильнее.
      Время шло, небо светлело, смена не приходила. Время от времени человек покидал свое небольшое кресло и, потягиваясь, прохаживался по плоскому прямоугольнику крыши. Тогда винтовка оставалась стоять, прислоненная к креслу.
      «А ведь он, похоже, следит только за морем, — сделал вывод Дик: незнакомец ни разу за все время не взглянул на небо. — И он наверняка один. Максимум — у него есть напарник, но не больше. За небом он не следит… Так, а что если попробовать вертикальную посадку? Взмыть в небо и ляпнуться „черту“ на голову… Конечно, если бы у нас была бомба, можно было бы поступить еще проще — шандарахнуть на лету и все… Но бомбы нет, и фиг с ней. Так, быть может, мне удастся поговорить с Главой Компании с глазу на глаз, прежде чем он отправится в ад».
      Так размышлял он, время от времени оглядываясь по сторонам — о возможном визите инопланетян тоже забывать не следовало.
      Во время одного из таких обзоров на глаза Дику попалась сеть, рваной паутиной растянутая на тонких ровных прутах. Он потер ладони — именно этого предмета и не хватало ему для самого изящного варианта захвата вражеского острова. Как раз тогда первые солнечные лучи вынырнули из-за растущих на берегу деревьев и небо принялось быстро светлеть.
      — Ребята, подъем! — закричал Дик с порога.
      Из домика донеслись сонные голоса. Как ни странно, первыми вышли девушки — Линда и еще одна, косоглазая, с длинным вытянутым лицом, молчаливая особа, притащенная зачем-то Тьюпи. То ли из-за косоглазия, то ли из-за ее угрюмого и долгого молчания, в течение которого на ее лице ни разу не вспыхнула даже тень эмоции, Дику показалось, что даже оба дебила в сравнении с ней могут сойти за академиков, и он решительно недоумевал, для чего Тьюпи понадобилось тащить ее с собой. Скорее всего, тот всего лишь не хотел оставлять эту безымянную для всех девицу на съедение пришельцам — иного объяснения подыскать было трудно.
      — Что случилось? — потягиваясь на ходу и будто бы невзначай задирая край юбки, к Дику подошла Линда. На этот раз она была не в своей рабочей одежде — во время общего сбора Дик как-то не заметил эту деталь и сейчас был бы удивлен, не отвлекай его от таких мелочей более серьезные мысли.
      Безымянная девица с тупой сосредоточенностью принялась тереть песком руки, время от времени погружая их в набегающие волны. Следующим из домика выкатился Рик, затем последовали и остальные.
      — Ребята, сознавайтесь: кто из вас лучше всего умеет управлять «летуном»? — поинтересовался он и кратко изложил свой план захвата острова.
      Наверное, нормальному человеку не так-то легко будет понять, почему собравшуюся вокруг Дика разношерстную толпу охватило такое безудержное веселье: все пришли в движение, кто-то захлопал в ладоши (кажется, это был второй дебил), Линда взвизгнула (правда, тут же застеснялась и прикрыла рот рукой), — так или иначе, Дику пришлось повысить голос, чтобы прекратить поднявшийся шум. И уже в наступившей тишине он объявил:
      — Со мной пойдут Линда, Тьюпи и Кейн. А остальных попрошу вести себя посдержанней — вот когда птичка будет в клетке, тогда и попляшем!
      Он с усмешкой погладил свой пистолет и зашагал к летательному аппарату, гордый и довольный собой.
      За сетью рванулась целая толпа — одна лишь косоглазая подружка Тьюпи так и осталась на берегу, продолжая драить раскрасневшиеся от песка руки.

      Лейнарди-Сойн был счастлив. Он никак не мог загнать возникшую на его лице улыбку обратно внутрь, так что даже Главный Врач чуть было не усомнился, не стоит ли ему предложить свою помощь, — но так и не осмелился заговорить на эту тему. Пару раз странно взглянул на Главу Компании и пилот — но тот тем более не мог понять, что же его встревожило. Когда же катер поднялся на орбиту, Сойн запел. Запел громко, радостно и долго не хотел слушать все того же пилота, уговаривавшего его заняться делами и начать переговоры с нужными людьми по прямой космической связи.
      — Мое время слишком ценно, чтобы я тратил его на такие пустяки, — осадил его Макбрайт. — Я согласен выйти на связь разве что с Президентом. А прочими мелочами займитесь самостоятельно — я дам вам за это премию. Идет?
      Пилот попробовал что-то возразить, но в конце концов прикусил язык. Ему не впервой было слушать истории о чудачествах сильных мира сего, тем более о тех, кто по той или иной причине избирали местом своего отдыха Эпсилон-Кси-21. Немного удивляло его то, что жертвой скрытой болезни оказался человек такого масштаба, но, что поделать, болезни всегда отличались большей демократичностью, чем их жертвы… Подумав об этом, пилот решил смириться и занялся выполнением приказания: сперва передал SOS на ближайшую корабельную трассу, а затем принялся вызывать самого Президента, постепенно проникаясь гордостью за то, что ему выпала такая честь.
      Первым отозвался один из грузовых кораблей, оказавшихся неподалеку. Он обещал свою помощь, а также выход в общую информационную систему.
      «В принципе все не так уж плохо, — несколько повеселел пилот, прислушиваясь к веселым звукам, доносящимся из глубины суденышка. — Я даже начинаю его понимать: как-никак, мы только что сбежали из ада! Нет, я действительно его понимаю!» По мере того как отдалялась Эпсилон-Кси-21, поднималось и его настроение. Скоро песни выводили уже сразу два неумелых голоса.
      Ответный сигнал связи чуть не застал врасплох обоих «певцов», сидевших к тому времени едва ли не в обнимку.
      Оборвав свои рулады на полуслове, пилот рванулся к пульту, подключая звук, и перед ними возникло всем знакомое немного узкоглазое лицо.
      — А, это вы! — радостно рванулся навстречу экрану Сойн. — Я так рад вас видеть! Вы даже не представляете, что со мной сделали эти мерзавцы с Востока!
      — Что? — заморгали от неожиданности узкие глазки. — Почему с Востока? Вы хотели сказать — с Тритис? Бог мой — мне сообщили, что вы погибли!
      Президент был растерян, мало того — он был почти шокирован этим появлением сильно похудевшего и изменившегося Лейнарди. Лишь привычное умение всех политиков прятать как удивление, так и смущение, когда их кто-либо ловит на горячем (лицо Элтона возникло перед Президентом так явно, как если бы в его кабинете включился второй экран), спасла его от стыдливого румянца. «Вот это я влип… Так мне могут не простить оба… — испугался он. — Вот это задача — понять, кого сегодня стоит слушаться!» — Да-да, с этого самого… — радостно подхватил Сойн. — С Тритис! Я только чудом остался жив!!! Ну уж теперь-то мы положим конец этим безобразиям — только вначале выловим всех инопланетян. Знаете, такие мерзкие твари — со щупальцами, зубастые!!! У одного из них хватило наглости съесть моего врача!
      «Да он не в себе! — ужаснулся Президент. — Только этого мне и не хватало! Кажется, придется сообщить Элтону… Хотя не знаю, как на его месте выглядел бы я сам. Покушение, инопланетяне… Стоп — уж не значит ли это, что Элтон тоже обзавелся тем же самым биооружием? Да, похоже, я поступил умно, согласившись с ним сотрудничать…»
      — Да, понимаю вас и сочувствую, — закивала круглая голова.
      — Вот этот парень, — Сойн указал на смутившегося пилота, — едва ли не первый нормальный человек, которого я увидел после всего этого кошмара. Нет, нам с вами решительно надо заняться наведением порядка в этом сумасшедшем доме, где почти половина врачей подкуплена!
      — Целиком с вами согласен, — снова кивнул Президент.
      «Ай да Элтон! Надо полагать, Кэвин не зря упомянул врачей: похоже, над ним неплохо поработали… Право же — я даже ему сочувствую. Но надо поскорее связаться с Элтоном. Просто необходимо это сделать».
      — Скажите, а вы сразу связались со мной или разговаривали еще с кем-то? — приветливо улыбаясь, поинтересовался Президент — и лишь его ноги, невидимые на экране, напряглись: слишком многое зависело от ответа Главы Компании. Если он не связывался ни с кем…
      — Ну что вы — разве я стал бы тратить время на такие мелочи! — всплеснул руками Сойн.
      Президент признал его! Пусть сам он и не сомневался более в своей личности — но можно было опасаться, что мерзавцы агенты изменили его внешность, что могло вызвать целую кучу осложнений. Президент снял с него этот груз.
      «Бедняга Кэвин… Ну, надеюсь, Элтон сделает свое дело быстро», — Президент опустил веки, как делал это обычно на гражданских панихидах.
      Он уже давно сделал свой выбор.

      Перед глазами что-то замелькало — быстрое, полупрозрачное, но совсем не напоминающее щупальца, — и Варковски чуть не упал под неожиданно навалившейся тяжестью, опутавшей вдруг руки и ноги. Он дернулся — но дотянуться до винтовки оказалось невозможно, и только кресло не позволяло ему повалиться на землю. На миг перед глазами возникла веревка, но тут же съехала на бок…
      «Сеть! — изумленно подумал он. — Это еще что за чертовщина?»
      Еще через мгновение на лицо набежала тень, а за ней сверху спустился и звук, который ни с чем нельзя было спутать, — звук мотора. Впрочем, стоило ли тому удивляться? Ведь не из ничего же возникли эти путы!
      Флаер промчался над его головой, обдавая потоком теплого воздуха, и посредством рискованного, невозможного для простого любителя маневра сел посреди двора, отбрасывая в сторону забытый передвижной столик.
      — Ну что ж, неплохо сработано, — отметил Варковски, наблюдая, как из летательного аппарата выпрыгивает высокий загорелый парень с выгоревшими русыми волосами. — Да это никак сам Дик Торнтон! Ловко, однако. За одно это я принял бы его на работу.
      В последней мысли не было и тени иронии: Варковски знал, что люди с бурным прошлым иной раз становились «звездами» дела. Сразу после этого Эдварду подумалось, что этот человек вряд ли пощадит его, если узнает, но эмоционального отклика эта мысль не вызвала.
      Наброшенная сеть, — а значит, и судьба, — предлагала ему роль стороннего наблюдателя, лишенного возможности влиять на ход событий, и ему оставалось только смириться с этим, как смириться с верой в собственное приближающееся безумие. На его счастье, Дик видел в нем лишь охранника — приложение к винтовке, — а форма работника внутренней безопасности не имела никаких знаков различия.
      Некоторое время Дик напряженно ждал, не покажется ли кто из-за двери. По его знаку, подтянувшись на ветке дерева, на крышу забрался Кейн — чтобы спрыгнуть через секунду с оружием в руках. Варковски и не пробовал сопротивляться — и не только потому, что сеть не давала ему такой возможности. Как ни странно, ему просто хотелось посмотреть, чем все закончится, — пусть даже он мог предугадать цели Торнтона наперед.
      — Подожди, — остановил вдруг Кейна Дик, — ты не мог бы слазить еще раз? Тьюпи, прими оружие… Похоже, в доме все спят, а я был бы не прочь побеседовать с этим типом, — он кивком указал на Эдварда.
      «Что ж… Посмотрим», — усмехнулся в душе тот, но на лице его не дрогнул ни один мускул.
      — Что, тащить его вниз? — с сомнением поинтересовался Кейн.
      — Ты прав! — Дик коротко хохотнул. — Линда, держи дверь под прицелом — я лезу.
      Он повторил путь Кейна — но с гораздо большим изяществом. Казалось, само его тело, сложенное, как у древнегреческих легкоатлетов, было создано для подобных упражнений. Восторженный взгляд Линды достаточно ясно говорил о ее восхищении, но и у остальных зрителей, не принадлежавших к слабому полу возникло если не уважение, то легкая зависть.
      — Эй ты, «черт», — остановился Дик перед Эдвардом, — ты не подскажешь мне, сколько в доме человек? Только без фокусов! Здесь тебе не цирк.
      Он разглядывал пленника без ненависти — скорее с любопытством. Связанный враг уже не был для него врагом — он становился едва ли не вещью. Причем почти ненужной в данный момент.
      — Ну, если без фокусов, — на этот раз тень усмешки прорвалось наружу — только веревка от сети скрыла ее от глаз Дика, — то пожалуйста. Там находятся: один старик, одна женщина и одна девушка. Последняя, надо полагать, спит. Да и первые… тоже.
      — И больше никого? Вот уж не поверю, чтобы ты охранял их в одиночку…
      — Было бы еще смешнее, если бы в часовые попал кто-то из них, — спокойно возразил Варковски. Бесполезность каких-либо запирательств казалась ему очевидной: даже если бы он имел глупость пожертвовать собой, Главу Компании это бы не спасло.
      — Ну и что же там за старик? — саркастически осведомился Дик.
      — Надо полагать, что ты и сам прекрасно знаешь это, Торнтон.
      — Вот даже как? — Дик хихикнул и, осмелев, крикнул уже достаточно громко:
      — Ребята, а этот тип обо мне наслышан!
      — Твой портрет в свое время был очень популярен. И похож на оригинал, кстати, — пояснил Варковски. Ему было интересно изучать реакцию Дика.
      — Так, значит, этот пердун здесь, — Дик уже в который раз довольно потер руки.
      — Вот уж не сказал бы, что это подходящий для него эпитет, — хмыкнул себе под нос Варковски.
      — Да, правильней назвать его мерзавцем, — оскалился Дик.
      — Во всяком случае, это несколько ближе к истине.
      — Неплохо… — хихиканье Дика выглядело каким-то мелковатым для его внушительного внешнего вида. — Ну ладно, «чертяка», если все будет в порядке — у тебя есть шанс убраться отсюда подобру-поздорову.
      — Да, пешком по безвоздушному пространству. Космодром уничтожен.
      — Ну, это уже не наши проблемы, — Дик подошел к краю крыши, но в последний момент решил задержаться. — Да, кстати, а ты забыл представиться… Просто неудобно: ты меня знаешь — а я тебя нет!
      — Ну, в знаменитости я и не рвусь, — Варковски напряг память, вспоминая, не мелькнуло ли его лицо хоть раз по центральной стереосети: обычно он этого избегал, но мало ли… — Хоть я и постарше тебя, хватит и одного имени. Эдвард. Достаточно?
      — Ну, счастливо оставаться, Эдди!
      Дик присел, оттолкнулся и ловко опустился на клумбу душистого табака.
      — Пошли, — Тьюпи шагнул вперед.
      — Постой! — жестом остановил его Дик. — Не исключено, что «чертяка» Эдди нам соврал… Вот что, Линда, дай-ка сюда пистолет! Я сперва проверю.
      «Тоже правильно… Да, если бы не дурацкие идеи — из парня вышел бы толк», — подумал Варковски и осторожно проверил затянутые Кейном узлы. При большом желании из сети можно было высвободиться — другое дело, что желания такого почему-то не возникало.
      Главу Компании Дик обнаружил во второй по счету комнате. «Величайший из мерзавцев» лежал поперек кровати совершенно голый. Рядом свернулась калачиком худощавая женщина лет сорока или около того, всю одежду которой составлял кружевной короткий халатик.
      «Так, если верить Эдди, остается еще девушка… Да и этот старик далеко не так уж стар, судя по его развлечениям. Так что его возраст почтенным я считать не собираюсь — пусть сперва доживет до шестидесяти, чего я ему просто не позволю!» Бросив в сторону спящего и на редкость жалкого в этот момент врага последний взгляд, Дик двинулся дальше, но в какие бы окна он не заглядывал, как ни прислушивался к заполнившей дом тишине — ничто не говорило о том, что тут есть еще кто-либо.
      — Кейн, подойдешь с Линдой к окну, — негромко приказал он, показываясь из-за противоположного угла дома. — Ты, Тьюпи, как мастер-«вальщик», пойдешь со мной через дверь… Нет, Кейн, пусть лучше Линда подаст знак остальным ребятам — незачем даром терять время. Ну что, други? Вперед!

      Медулл ушла от Минора-7 недалеко и внешне: большую часть ее обитаемой площади занимали приземистые бараки производственных помещений, внутри которых располагались бассейны. Только здесь бассейны были много меньше и тянулись бесконечными рядами заполненных водой квадратов по обе стороны серединной дорожки, не сравнимой с шаткими мостиками рыбоводческого хозяйства на Миноре. Если для Минора были характерны почти квадратные залы с прямоугольными бассейнами, то тут каждый отдельный сектор был невыносимо вытянут в длину и довольно узок. Но, разумеется, основным отличием было само содержание водных емкостей: если на Миноре-7 они принадлежали рыбам-гигантам, то даже самые крупные обитатели Медулла были видны только в микроскоп. Кроме того, рыбы просто жрали, набирая жир, чтобы быть, в свою очередь, съеденными за чьим-то столом, а крошки на Медулле работали, не зная выходных и отдыха. Они производили буквально все: от кормовых белков до лекарств и гормонов.