- А где Шпиончик? - Храбрый Ерш, сердито встопорщив колючки, рыскал вокруг, и глаза его горели яростным огнем.- Сейчас я расправлюсь с ним!
      - Увидев нас, он бросился улепетывать к дворцу,- улыбннулась девочка.
      - Давайте и мы, братцы, разбегаться,- мрачно сказал Храбрый Ерш.Дракончик поднял уже, наверное, всех на ноги.
      Он кивнул на прощание своим друзьям и исчез во мрак? Смешинка и Мичман-в-отставке направились в другую сторону.
      - Свободны! Свободны! - крикнула Барабулька и поспеншила вслед за Бекасиком.
      Но для Храброго Ерша эта радостная ночь освобождения оказалась тяжелой и мрачной. Когда беглецы разделились, чтобы легче было идти через город, кишащий Спрутами и Канракатицами, к старым развалинам, где они обычно прятались, Храбрый Ерш направился к дворцу, куда двигались все жинтели города. Они смеялись и шутили на ходу, плясали и радонвались. С горечью смотрел бунтарь на непонятное веселье.
      На площади перед Голубым дворцом бурлила громадная толпа. Все перемешалось здесь: крупные Чавычи и Белухи двигались степенно, юрко сновали Гольцы, Ласточки, Сайры, Кильки, Караси. Рядом с плоскими неповоротливыми Камбанлами мелькала быстрая Корюшка.
      Морская толпа - это была стихия Храброго Ерша. Он сранзу же нырнул в нее, но - странное дело! - не почувствовал здесь прежнего яростного напряжения. Раньше повсюду он видел только озлобленные, мрачные глаза, и стоило ему, пронплывая мимо, бросить какое-нибудь едкое слово о дворцовых прихвостнях или жестоких стражниках, как глаза вспыхиванли гневом и вся толпа устремлялась за ним. А сейчас, как он ни изощрялся, как ни подстрекал, шепча жителям города разнные призывы к бунту, никто не слышал его.
      - Да брось ты! - хлопнул его по спине какой-то Карась-Ласкирь.- Не хотим мы сегодня думать о плохом. Жизнь и без того довольно тяжелая штука. Сегодня будем все весенлиться!
      - Да, веселиться! - загорланил какой-то бесшабашный Минтай.- Хватит нам все думать и слезы лить по каждому пустяку. Пришел и на нашу улицу праздник!
      - Он еще не пришел, глупцы! - заорал изо всех сил Храбрый Ерш и этим на минуту привлек внимание окружаюнщих.- Рано еще говорить о празднике, рано плясать и весенлиться! Запомните: праздник наш будет тогда, когда выкинем из города всех Спрутов.
      - Ну а пока мы все равно будем веселиться! - крикнул кто-то из толпы.
      - Нет! - рявкнул Храбрый Ерш. - Мы не будем весенлиться! Вспомните убогие лачуги, в которых вы живете! Вспомните о наших братьях, которые томятся в морских пенщерах!
      - Еще не хватало на празднике об этом думать! Гоните его в хвост и в жабры,- крикнула какая-то Собачка.
      Из распахнутых окон дворца полилась чудная мелодия. Храбрый Ерш с отчаянием увидел, как редеет вокруг толпа. Все закружилось перед его глазами... нет, это кружатся пары. Они танцуют, они веселы, они не слушают его, бунтаря и бывншего узника Тридакны.
      - Пойдем с нами в хоровод! - пригласила его толстая рыба-Кабан.
      Но Ерш раздраженно оттолкнул ее и бросился прочь...
      ТАИНСТВЕННОЕ ПРЕВРАЩЕНИЕ
      Бал уже был в разгаре, когда в зал ворвались два Спрута:
      - Беда! Грязный Ерш сбежал! Бунтарь на свободе! Лупибей, стоявший посреди зала и наблюдавший за поряднком, вздрогнул.
      - Как сбежал? Ведь он в Тридакне!
      - Только что видели его в толпе... мутил воду.
      - Почему не схватили? - Лупибей так потряс обоих Спрунтов за пояса, что цветочки посыпались из их щупалец.
      - А как... мы схватим... у нас ор-ружия нет...- лязгали клювами Спруты.
      - Прекратить бал! Тревога! Всем вооружиться! Из темнницы Тридакны сбежал преступник грязный Ерш!
      К нему подошел царевич, ведя под руку Смешинку.
      - Зачем ты прекратил бал? - Капелька был очень недонволен: только-только девочка снова стала веселой, а тут бал прекратился. Ему стоило больших трудов добиться у Смешинки прощения. И то после того, как царевич торжественно поклялся, что он ничего не ест, кроме салатов. А Смешинка думала: "Надо убедить его, чтобы он приказал Спрутам тоже перейти на салаты, а морские пещеры закрыть".
      - Сбежал грязный Ерш! - выкатывая глаза, сообщил Лупибей.- Его не могли задержать... Вот они, ваши цветочки!
      - Экая беда,- пожал плечами царевич.- Твое дело - ловить его, а наше дело - веселиться.
      - Но преступник мутил воду на площади перед дворцом! Вон те доблестные стражи видели его.
      Двое Спрутов, заискивающе кланяясь, подтвердили, что грязный Ерш мутил воду и подбивал жителей ворваться во дворец, напасть на стражников.
      - Пока они безоружны,- многозначительно добавил Лупибей.
      - А жители что? - полюбопытствовала Смешинка.
      - Они не стали слушать мутильщика. Заиграла музыка, и они пошли танцевать.
      Если бы царевич наблюдал за Смешинкой, то его удивило бы, как она внезапно опечалилась.
      - Ну вот видишь! - сказал Капелька начальнику странжи,- Нет причин тревожиться. Продолжаем бал!
      Лупибей с недовольным видом ушел. За ним поспешили "доблестные стражи". Опять заиграла музыка. О недавнем переполохе быстро забыли, и веселье продолжалось.
      Пронзительный визг Плотвички-Гимнастки заставил всех вздрогнуть и разом остановиться. Стихла музыка. В наступивншей тишине, замерев, все смотрели на одно распахнутое окно. А там на подоконнике стоял Храбрый Ерш, держа черную гимнотиду. Вид у него был зловещий и решительный.
      Храбрый Ерш пережил ужасный вечер. Куда бы он ни нанправился, везде видел веселье, пляски, радость. "С чего это они радуются? - думал он с горечью.- Ведь все в городе останлось по-прежнему: Спруты и Каракатицы не выпустили влансти из своих щупалец".
      Потом им овладел гнев. "Это все подстроила Смешинка! Она заставила жителей смеяться вместо того, чтобы проклиннать грабителей и бороться с ними. Пока она в городе, нам не удастся прогнать Спрутов и Каракатиц. Но из города девчонка не хочет убираться. Ей хорошо во дворце, вместе с царевичем разъезжает в карете..."
      И Храбрый Ерш решил расправиться за это со Смешинкой. Правда, его очень угнетала мысль, что именно она помогла ему и его друзьям освободиться из темницы.
      "Но я должен думать прежде всего о жителях Кораллового города! Уничтожив Смешинку, я подниму всех на борьбу с угнентателями!"
      С этого момента все сомнения отпали. Храбрый Ерш дейнствовал, как всегда, дерзко и решительно.
      Никто не заметил, как он проник в зал. Видимо, зараженнная общим весельем, дворцовая стража утратила бдительнность. Этим и воспользовался бунтарь. Он появился в окне в тот момент, когда рядом с ним оказались, проплывая в таннце, царевич Капелька и девочка Смешинка.
      - Теперь-то я рассчитаюсь с вами за все! - сказал Храбнрый Ерш, не сводя с них глаз.- Как раз вы-то мне и нужны!
      Он выразительно поигрывал гимнотидой, и никто, даже стражники, не посмели к нему приблизиться, зная, что буннтарь бросает рыбу-Нож без промаха. Только какой-то Пузанок стал суетливо пробираться к выходу, оставив танцевавшую с ним Плотвичку.
      - За страдания морских жителей, за их обман, за грабеж? За издевательский смех! - голос бунтаря повысился.- Полунчайте!
      Все переполошились, бросились к дверям, началась давка. Орали Горлачи, пыхтели Ротаны, визжали Миноги. И только царевич и девочка стояли неподвижно, бесстрашно глядя в глаза опасности.
      Брошенная Храбрым Ершом плоская и острая гимнотида неминуемо пронзила бы обоих, если бы не Мичман-в-отставке, молниеносно заслонивший их собой. Гимнотида смертельно ранила его, отскочила и косо унеслась вверх.
      - Мой друг! - воскликнула Смешинка, бросаясь к несчанстному, который медленно опускался к ее ногам.
      Она встала на колени. Глаза Мичмана-в-отставке уже мутннели. Он с трудом шевелил губами:
      - Проведи по ране... перьями... старого аиста,- услыхала девочка еле слышный шепот и вскочила.
      - Быстрее, быстрее отнесем его ко мне! - закричала она.- Перья у меня в комнате.
      Вдвоем с царевичем они осторожно перенесли раненого в комнату Смешинки и положили на кровать. Девочка достала из двухстворчатого шкафчика пучок перьев, которые она храннила с тех пор, как подобрала в развалинах, и бережно принложила их к зияющей ране на груди у Мичмана-в-отставке. Но он даже не пошевельнулся.
      - Ох! Он погиб! Мой Мичман-в-отставке умирает!
      - Не расстраивайся,- утешал ее Капелька.- Я прикажу, и завтра у тебя будут десятки Мичманов, и не в отставке, а монлодых, жизнерадостных...
      - Не нужны они мне! - Смешинка заплакала.- Как ты можешь так говорить? Он единственный...
      - Надо найти Хирурга!
      Но тщетно искали они Хирурга по всему дворцу - трусишнка где-то надежно спрятался от передряг. Печальные возвранщались они к умирающему...
      Смешинка в изумлении остановилась на пороге. Мичман-в-отставке исчез. Вместо своего друга Смешинка увидела пестнрое желто-красное создание с длинными черными плавниканми. Над большими выразительными глазами незнакомца нанвисали пушистые белые брови. Он сидел в любимом кресле Мичмана-в-отставке и задумчиво теребил зеленый "галстук гостя", повязанный кокетливым пышным бантом.
      - Кто вы такой? - спросила Смешинка.- Где Мичман-в-отставке?
      - Какой Мичман-в-отставке? - удивился незнакомец.
      - Он был здесь!
      - Ах, этот белый... старый,- незнакомец пожевал губанми.- Смешнее я не видел существа... Да. А я много повидал, много... Садитесь,- привстав, он вежливо пододвинул Смешинке второе кресло.- Вы, я вижу, волнуетесь.
      - Прекратите болтовню! - вскричала в отчаянии девочнка.- Где мой друг?
      Незнакомец устроился поглубже в кресле и, кажется, заснул. Царевич, стоявший, у двери, подошел и грубо встряхннул его.
      - Вас спрашивают! Где Мичман-в-отставке? Незнакомец вздрогнул и несколько раз, привстав, почтинтельно поклонился царевичу, потом Смешинке.
      - Ох, простите... Проклятая привычка виновата. Я ведь по ночам работаю, наблюдаю Звезды, а днем сплю. Очень интенресно, знаете ли, наблюдать Звезды. Они такие... смешные и милые. И разные. У каждой свой характер. Есть Звезды добнрые, есть злые, есть равнодушные, сообразительные, коварные, тупые, но есть и благородные и честные! Да, да.
      - Нет, это становится невыносимым! - всплеснула руками Смешинка.
      - Так вы Звездочет? - оборвал его Капелька. - В жизни не видел такого болтливого Звездочета! И почему вы так ненобычно окрашены? Ведь все Звездочеты серо-черного цвета!
      - Видите ли,- пояснил Звездочет, - серо-черные тона угнетающе действуют на Звезды. Созвездия их распадаются, а сами они становятся раздражительными, капризными и чансто закатываются... в истерике. А когда они видят меня, то становятся веселыми и радостными. Я их развлекаю. Как-то я подслушал, что за глаза они называют меня... клоуном. Да, клоуном.
      Смешинка умоляюще сложила руки:
      - Я сейчас стану перед вами на колени, только скажите мне, куда делся Мичман-в-отставке? Прошу вас!
      - А разве я еще не сказал? - удивился Звездочет.- Пронстите, простите... Общаясь со Звездами, поневоле становишься таким рассеянным и невнимательным к другим, хотя мне-то уж нельзя быть рассеянным... Так вот, - он наметил нетерпенливый жест девочки. - Мичман вышел.
      - Куда? - изумилась Смешинка.
      - В отставку. Да, кстати, вы ведь сами это прекрасно знаете. Просто нехорошо терзать меня расспросами в то время, как ответы давно известны вам,- укоризненно сказал Звезндочет.
      Смешинка долго молчала, раздумывая. Искоса она посматнривала на зеленый "галстук гостя", и догадка рождалась в ее душе вместе с надеждой.
      - А говорил ли он что-нибудь?
      - Не помню. Впрочем, кажется, говорил... Он сказал, чтонбы вы сохранили вот это,- и Звездочет-Клоун жестом фокуснника извлек откуда-то как будто букет диковинных цветов.
      Но взяв их, девочка увидела, что это перья старого аиста. Она порывисто прижала их к груди.
      - Эти перышки я приложила к его ране! Значит, он все-таки ожил... Но вот уже второй друг мой исчезает неизвестно куда. Зачем, зачем пришла я в это подводное царство?!
      Звездочет-Клоун задремал, сидя в кресле. На его груди поблескивал переливчатый "галстук гостя".
      МЕСТЬ КРЫЛАТОК
      - В городе объявлено тревожное положение,- сказал Смешинке царевич Капелька. - Лупибей рвет и мечет: грязнный Ерш до сих пор не найден. На поиски бунтаря брошены все наличные силы Спрутов и Каракатиц. В самое ближайшее время шайка будет поймана. Но пока Лупибей предложил, чтобы мы отправились к моему отцу, Великому Треххвосту, потому что может снова быть покушение. Ты согласна?
      - Ну что ж... Я давно хотела повидать твоего отца и его таинственный замок.
      - Тогда я велю запрячь карету и взять еду на двоих.
      - Нет, на троих,- поправила Смешинка.
      - Кто же поедет с нами?
      - Этот смешной Звездочет-Клоун.
      - Как? Он еще не убрался из дворца? Зачем тебе этот ненсносный болтун?
      - Он будет напоминать мне о бедном Мичмане-в-отстав-ке,- тихо сказала девочка. И вдруг оживилась: - Ты знаешь, он рассказал мне, что у морских Звезд по пять сердец, пять ног, а желудок один!
      - Вон у осьминогов тоже по восемь ног, желудок один,- отмахнулся царевич.- Что же удивительного?
      - Осьминогам приходится столько бегать и хватать, чтонбы набить свой единственный желудок, а Звезды... о, они спонкойны. И даже, если желудок им слишком надоедает, они вынбрасывают его - пусть ищет пропитание сам. Звездочет стольнко знает о них!
      - Сплетник он, твой Звездочет,- усмехнулся Капелька.- Ладно, пусть едет. Раз он напоминает тебе о Мичмане-в-отставке... А тот напоминал тебе о ком-нибудь?
      - О старом аисте,- задумчиво сказала девочка.- Звездончет-Клоун напоминает мне и о Мичмане-в-отставке и о старом аисте.
      -А о ком напоминаю тебе я? - с обидой спросил царевич.. Смешинка удивленно взглянула на него:
      - Ты напоминаешь о самом себе...
      И вот приготовления закончились. Четырехглазка взмахннул длинным бичом. Крылатки плавно тронули карету и поннесли ее по улицам города.
      У ворот с путешественниками попрощался Лупибей. Он опять был вооружен, и все стражники вокруг него тоже принвычно помахивали дубинками. Правда, стража у ворот не отнбирала еду, и жители по-прежнему беспрепятственно прохондили в город, неся богатые дары моря, смеясь и перебрасынваясь шутками. Но Звездочет-Клоун заметил, как алчно и нетерпеливо поблескивают глаза Спрутов.
      В это время Лупибей думал: "Поезжайте, поезжайте быстнрей, я тут живо наведу порядок. Понюхают они у меня цвенточки..."
      Он величественным жестом дал Четырехглазке разрешение ехать, и карета оказалась за городом.
      Смешинка повернулась к царевичу:
      - На этот раз мы, кажется, путешествуем без охраны Канракатиц?
      Царевич утвердительно кивнул.
      - Вот хорошо! Мне очень не нравятся Каракатицы... Да и зачем охрана? Ведь у тебя есть оружие...- и она посмотрела на острую рыбу-Саблю, висевшую на поясе царевича.
      - Ты ошибаешься, - улыбнулся царевич. - Охрана у нас есть.
      - Где же она?
      - А вот, - и Капелька указал на Крылаток. - Это самая грозная моя охрана.
      - Крылатки? - удивилась Смешинка. - Эти нежные, пренкрасные и беззащитные создания?
      - Их еще зовут Скорпионами моря. Крылатки - опаснейншие существа. Легкий укол их колючек означает мгновенную смерть - настолько они ядовиты.
      Смешинка с удивлением и страхом посмотрела на Крынлаток.
      - В этом и заключена мудрость моего отца. Он дал мне такую охрану - с виду очень безобидную, а на самом деле бонлее могущественную, чем охрана из Спрутов или Каракатиц.
      - А что это там висит на передней Крылатке? - спросила девочка.Какой-то блестящий кружок...
      - Пропуск Великого Треххвоста,- с гордостью сказал цанревич.- Чтобы никто не задержал нас в пути.
      - Кто же осмелится задержать нас?
      - О! На пути к замку столько препятствий, что ни одно живое существо не преодолеет их без такого знака.
      - Какие препятствия? - встревожился Звездочет-Клоун.
      - Сначала будет Море Акул - все плавающее находит в нем свою гибель. Потом пойдут Крабьи Скалы - ни одно ползающее существо не минует их. Затем мы вступим в Струи Кальмаров - в толще воды так много этих чудовищных сунществ, что струи от их движения постоянно взвихряют воду. Но сразу же после этого мы попадем в спокойное, очень спонкойное пространство, которое называется Стеной Ядовитых Медуз. Там одна над другой висят гигантские Медузы и смертоносные стрекала пронизывают воду до самого дна - мельнчайший планктон не просочится сквозь стену. И только после -того мы увидим сказочный несравненный замок моего отца.
      - А зачем столько преград перед замком? - удивилась Смешинка.- Ведь твоему отцу не сможет проникнуть ни один из жителей Кораллового города!
      - А что нужно жителю города в замке?
      - Не знаю, - пожала плечами девочка. - Но, наверное, Великий Треххвост хоть изредка должен встречаться с поднданными?
      - Скажем, кто-то захочет пожаловаться на Лупибея или другого Спрута, - вмешался Звездочет-Клоун. - А может, кто-то захочет дать добрый совет.
      - Жалоб до сих пор не было, - спокойно улыбнулся царенвич. - А советы отцу дают его советчики - Барракуда, Муренна и Щука-Мольва.
      - Советчиков этих я хорошо знаю, - заметил насмешлинво Звездочет-Клоун. - Они могут советовать только, как понбольше проглотить.
      Кучер Четырехглазка пошевелился и уставился на него одним из своих четырех глаз. При этом он не забыл вытянуть кнутом сразу всех Крылаток.
      - Значит, ни одно живое существо не может проникнуть в замок? спросила Смешинка.
      - Почему же, может! - возразил царевич. - Есть Темная труба, соединяющая Коралловый город и замок. По ней ежендневно путешествуют лучшие жители города.
      - Точнее будет сказать, Спруты таскают их, чтобы корнмить Прихвостней в замке,- вставил Звездочет-Клоун.
      - Чушь!
      - Почему же больше мы не видим тех, кто попадает в Темнную трубу?
      - Просто они не хотят возвращаться обратно. Отправивншись в дальние странствия, они видят так много необычного, интересного...
      - ...что обратно их и не тянет, - вставил Звездочет-Клоун. - Это, конечно, естественное желание, если учесть, что в городе хозяйничает Лупибей.
      - Городом руковожу я! - запальчиво крикнул царевич Капелька.
      - Да и ты не лучше. Столько безобразий вокруг, а ты одни балы устраиваешь.
      - Я хочу, чтобы всем было хорошо и весело! - воскликннул царевич.- О каких безобразиях ты говоришь? Ведь я принвел Смешинку, чтобы никто не грустил.
      Кучер внезапно остановил карету и обратился к царевичу:
      - Я получил особые полномочия от Лупибея по охране вашей особы и уничтожению преступников. Так вот, заявляю вам, что этот Звездочет-Клоун в разговоре допустил три оскорбнления: советчиков Великого Треххвоста, вашей особы и вернного царского слуги - начальника стражи Лупибея. По даннному мне приказанию я должен уничтожить преступника.
      И он показал Осьминожий камень, который светился злонвещим зеленоватым светом. Этот камень Лупибей вручал тольнко тем, кто выполнял его особые поручения.
      - Как... уничтожить? - со страхом спросила девочка.
      - Казнить. Тут же на месте.
      - Кто будет его казнить? - брезгливо спросил царевич.- Ты, что ли?
      - Нет, Крылатки.
      - Мне не хочется омрачать путешествие,- бросил царенвич. - Нельзя ли отложить ваши... э-э, дела до прибытия в замок.
      - Нет! Я не могу везти преступника в замок, - и Четырехнглазка сложил бич в девять раз.
      - Но он не совершил никакого преступления! - воскликннула девочка.
      - Во всяком случае, я его прощаю,- поспешно заявил царевич. Поехали дальше.
      - Мы не можем ехать дальше, - твердил кучер. - Я долнжен выполнить приказание Лупибея.
      - Что это такое? Кучер приказывает? - нахмурилась Смешинка.- Царевич ты или нет?
      - Я царевич! Но, видишь... он не только кучер, но и тайнный шпион, судья и представитель Лупибея. А тот отличный специалист во всяких расследованиях. Если он говорит, что старец - преступник, значит, так оно и есть.
      - Но ведь он не преступник, ты же видишь! - воскликннула отчаянно Смешинка.
      - Да, я вижу, что он как будто не преступник...- нерешинтельно сказал царевич, взглянув на побледневшего Звездочента-Клоуна.
      - Точнее, вы не видите, что он преступник,- поправил Четырехглазка.А я вижу.
      - Ему нужно доверять,- поспешно согласился Капелька, обращаясь к девочке.-У тайных шпионов и зрение по-особонму устроено: четыре глаза! Они видят то, чего нам не увидеть никогда.
      - Нет, он не умрет! - воскликнула девочка.- Я не познволю!
      Тайный шпион даже не посмотрел в ее сторону, а царевич принялся утешать Смешинку:
      - Ах! Пусть делает, что хочет. Звездочет-Клоун сам винноват: говорит много лишнего. Из-за него я не буду вмешинваться в дела Лупибея.
      - Нет! Нет! Нет! - твердила девочка.
      Звездочет-Клоун, выходя из кареты, потрепал ее по плечу:
      - Ну что ты волнуешься! Иногда пара старых подслеповантых глаз видит больше, чем две пары шпионских.
      Тайный шпион со злобой посмотрел на него и обратился к Крылаткам:
      - Скорпионы моря! Вам поручаю важное дело. Готовы ли вы?
      - Мы готовы, готовы...- шептали Крылатки. Они всегда говорили только шепотом.- Наши колючки налились ядом, сними же поскорее упряжь...
      Кучер, не сходя с места, одним движением снял упряжь. Девять полосатых Скорпионов, выстроившись в ряд, двинулись на Звездочета-Клоуна. Четырехглазка поспешил следом.
      На первый взгляд Крылатки казались одинаковыми, но, приглядевшись, можно было заметить, что они чуть отличанются по величине. В голове упряжки находилась обычно самая маленькая Крылатка, которую звали Крошка Ю. Она несла блестящий знак - пропуск Великого Треххвоста, который так сверкал, что на него нельзя было смотреть даже издали. Вслед за Крошкой Ю двигалось семь Крылаток. На каждой висел маленький колокольчик, издававший одну из семи нот: до, ре, ми, фа, соль, ля, си. Последней в упряжке была самая больншая Крылатка - Ма. Яд ее спинной колючки, поговаривали, мог убить Кашалота, потому что на долю Ма приходилась вся сила ударов бича и от каждого прибавлялась капля яда.
      Глаза Крылаток вспыхнули чистым зеленым пламенем, как всегда происходило, когда они нападали. Всякого, кто виндел этот зловещий огонь, пробирала зябкая дрожь. Но Звездончет-Клоун почему-то не обращал на своих палачей ровно никанкого внимания. Позабыв обо всем на свете, он наклонился над небольшой Звездой и внимательно рассматривал се.
      - Эй, ты!-повелительно крикнул Четырехглазка.- Приготовься к смерти!
      - Ну вот еще! Я и к жизни-то очень готовился... бормотал Звездочет-Клоун и вдруг закричал обрадованно. - Посмотрите! Наконец-то я нашел ее!
      - Кого? - спросил Четырехглазка, и строй Крылаток остановился.
      - Ее, знаменитую разноцветную Звезду! Посмотрите!
      - Действительно, это была удивительная морская Звезда: каждый луч ее был окрашен в свой собственный цвет.
      - Я слышал о ней, - взволнованно продолжал Звездочет-Клоун, - но никогда не видел.
      - Вперед! - взмахнул бичом тайный шпион.- Выполняйте приказ.
      Строй пестрых Скорпионов неожиданно изогнулся так, что Четырехглазка оказался отрезанным от кареты. Он растерянно попятился от наступавших Крылаток.
      - Пришла пора! - заговорили они непривычно громко.- Пришла пора нам с тобой рассчитаться, мучитель!
      - Что... что с вами? - забормотал Четырехглазка.
      - Долгими ночами мы мечтали об этом - говорили между тем Крылатки наперебой. - Каждый раз, когда на каши спины опускался тяжелый кнут, мы представляли, как ты за все ответишь. За свои издевательства ты прольешь немало слез.
      - Что вы хотите делать? - взвизгнул Четырехглазка.
      - Не бойся, мы не ужалим тебя. Ты оставишь здесь свой бич и тайный знак шпиона и будешь изгнан в далекие края. К Лупибею ты не посмеешь вернуться-он не простит тебе потерю тайного знака. Ты будешь скитаться в необитаемых скалах или непроходимых зарослях, и все живое будет гнать тебя прочь, как ненавистного слугу Спрутов.
      Четырехглазка не смел перечить своим грозным противникам. Покорно оставил он бич и Осъминожий камень и торопнливо заковылял прочь озираясь: не передумали ли Крылатнки, не гонятся ли за ним?
      Звездочет-Клоун поднял бич Четырехглазки и с отвращением далеко отбросил его.
      - Как же мы поедем теперь? - растерянно спросил Канпелька.
      - Без кнута? - насмешливо сказал Звездочет-Клоун. - Не знаю, не знаю...
      - Эй, Крылатки! - окликнул царевич совещавшихся о чем-то Скорпионов.- Вы намерены везти нас дальше?
      От кружка Скорпионов отделилась Ма и приблизилась к карете:
      - Нет. Мы должны изгнать также и тебя.
      - Меня?! - изумился Капелька. - Но ведь я не найду дороги обратно. Я погибну! За что вы хотите изгнать меня?
      Он невольно положил руку на Саблю, но тут же снял ее: против Крылаток никакая сабля не поможет...
      - За наши страдания,- продолжала Ма.- Каждый удар, который падал на наши спины, ты мог бы остановить. Каждое унижение, которому нас подвергали, ты мог предотвратить. Но предпочитал ничего не замечать.
      - Я вообще ни во что не вмешиваюсь,- пожал плечами царевич.- Какое мне дело до чьих-то унижений, страданий и преступлений? Не правда ли, Смешинка?
      - Не знаю, - побледнев, ответила девочка. - Может быть, они правы. Каждый должен расплачиваться за те удары, конторые он мог бы остановить. И я, наверное, сумела бы облегнчить их жизнь. Если бы захотела...
      - Но как? - развел руками Капелька.- Ты же видела, даже кучер Четырехглазка меня не слушал. Не могу же я вменшиваться во все дела!
      Ма молча отплыла. Мгновение Крылатки были неподвижнны, потом разом вытянулись в длинный ряд и стали надвингаться на карету...
      Но на пути Скорпионов вдруг оказался Звездочет-Клоун.
      - Постойте! Ведь вы не одни на белом свете. Может быть, есть в море существа, к которым царевич не был равнодушен, делал им добро и облегчал жизнь? Тогда ваше решение неспранведливо.
      - Что же нам делать, мудрый Звездочет-Клоун, подскажи скорее!
      - Выход один. Отправимся дальше и будем спрашивать всех встречных, может быть, найдем кого-то, кто хорошо отзовется о царевиче.
      - Тогда в путь! - вскричали Крылатки.
      СТРАНСТВИЯ ПО МОРЯМ
      Вскоре путешественники увидели громадный, необозримый косяк Сельди, направлявшийся в город.
      - Выслушайте меня! - закричала Смешинка.
      Сельдяной Король, плывший впереди, остановился. Тотчас замер и косяк. Девочка рассказала о суровом решении Крылаток и об изгнании, которое ждет царевича Капельку, если никто не занмолвит за него доброго слова.
      - Мы не знаем,- сказал Сельдяной Король, а все сельди молчали.- Мы ничего такого не знаем. Правда? И Сельди, как одна, закивали головами.
      - Но вы можете помочь Капельке! - разволновалась Смешинка.Смотрите, как вас много - тысячи и тысячи! Если вы поплывете во все концы и станете искать, то непренменно найдете кого-нибудь, кто вспомнит о добром деле царевича.
      И тут Сельди заговорили.
      - Как это - во все концы? - раздались испуганные голонса.- Мы можем только в один конец. Все вместе, косяком. За нашим дорогим Королем.
      - Это верно,- сказал Король.- Мы можем плыть только за мной.
      Девочка в отчаянии заломила руки.
      - Но может быть, среди вас найдется несколько Сельдей, которые захотят выполнить мою просьбу?
      - Может быть, и найдется. Сейчас мы это выясним, - рандушно сказал Сельдяной Король. - Мы всегда готовы помочь тому, кто в беде. Слушайте! обратился он к косяку. - Мы все плывем за мной, а остальные, кто не хочет плыть вместе с нами за мной, пусть остаются и выполнят просьбу Смешинки!
      И он поплыл к городу. Сельди повалили за ним. Девочка упрашивала их:
      - Останьтесь кто-нибудь, прошу вас! Помогите царевичу! Сельди испуганно шарахались от нее и отводили в сторону тусклые глаза:
      - Мы не остальные. Мы все вместе плывем за своим Конролем. Пусть помогают остальные. Как решил косяк, так и будет.
      В конце концов девочка замолчала и тоскливо смотрела, как проплывают мимо тысячи Сельдей.
      Они отправились дальше. Вскоре карета вошла в Море Акул. В прозрачной воде неслышно скользили длинные хищнные силуэты. Акулы сразу же окружили карету. Смешинка вонвсе глаза рассматривала их. Здесь были громаднейшие Китонвые Акулы, свирепые Тигровые и Белые, коварные Колючие Акулы и Акулы-Лисицы, лицемерные Морские Ангелы, непонворотливые Бородатые Акулы и суетливые .Акулы-Няньки, закаленные Полярные, непонятные Акулы-Катран, Кошачьи Акулы и многие, многие другие. У каждой Акулы под носом крутились пестрые Лоцманы. Они переговаривались между собой на разных языках и очень важничали, но Акулы просто не замечали их. Смотрели прозрачными, ничего не выражаюнщими глазами на Смешинку и слушали ее рассказ.
      - Может быть, вы спасете царевича? - спросила она, занкончив. - Вы много видели и слышали, так не встречалось ли вам существо, которое высказало бы дружеские чувства к цанревичу?
      - Дружеские чувства! - заговорили удивленно Акулы. - Обо всем на свете мы слыхали, только не о дружеских чувнствах. Что это такое, объясни!
      - Ну вот, например, если у кого-то из вас есть друг...- начала девочка.
      - Ох, Смешинка, только не смеши нас! - сказала, лязгая зубами. Тигровая Акула.- Мы, Акулы, живем уже миллионы лет. А знаешь почему? Потому что у нас никогда не было друнзей. Самый большой друг у меня - мой желудок, и нее мои мысли о том, чтобы ему было хорошо. Во рту у меня сотни зубов, даже вся шкура усеяна не чешуей, а зубами. Зубы и желудок - вот друзья, благодаря которым ты проживешь милнлионы лет.
      Акулы загудели в знак одобрения.
      - Но, может быть, тебе поможет бабушка Китовая Акунла? - ехидно сказал Морской Ангел. - Ведь ее почему-то нанзывают добродушной.
      - Не смейтесь надо мной, деточки мои,- улыбнулась Кинтовая Акула.Говорят, меня называют Китовой потому, что я питаюсь планктоном, как киты. Но я открою вам тайну. Когда-то я была более свирепой и прожорливой, чем все вы. Однажды, потеряв голову от жадности, я проглотила целого кита! - Акулы изумленно переглянулись.- Я чуть не лопнунла - так раздулась. Хирург срочно прописал мне рвотное, но я не пила его, боясь потерять такой большой лакомый кусок. Кое-как мой желудок переварил добычу, но с тех пор он больнной, Хирург посадил меня на диету, и вот теперь я питаюсь планктоном. Но я мечтаю о том времени, когда выздоровею и начну глотать всех подряд. О, тогда берегитесь!