Заревев от боли, Китовая Акула с силой взмахнула хвонстом и вырвалась из плена. Этим сразу же воспользовался Лупибей.
      - Вперед! Ворота открыты! Все в бой! - заорал он, но понскольку сам не двигался с места, то и все остальные стояли.
      - Трусы! - багровея, Лупибей тряс щупальцами.- Впенред, город наш!
      - А где царевич? - раздались голоса.- Его нет... Он погиб!
      - Мы возьмем город без него! Ворота открыты - город в нашей власти!
      Это подстегнуло нападающих. Они двинулись к воротам.
      - Полки резерва - в бой! Все на штурм! - надрывался Лупибей.
      А в это время Храбрый Ерш поставил у ворот свое войско для последнего боя.
      - Как только покажется первый нападающий - бросаемнся в атаку! наставлял он.
      Все ближе и ближе стена врагов...
      - Ну, кажется, пора,- сказала девочка Смешинка.
      - Да, пора,- ответили Ласточки, Чернобровка и Черноспинка, мышка Альмина, Плотвичка-Гимнастка, Кузовок и Сабира.- Пора!
      В полной тишине забарабанил Крокер. Главнокомандуюнщий, напрягшийся для последнего броска, оглянулся.
      Из Голубого дворца медленно выползал Великий Трехнхвост.
      САМОЗВАНЕЦ
      Храбрый Ерш видел владыку моря только за прозрачной стеной, и хотя его громадные размеры поразили бунтаря, но он не испытывал такого острого страха, потому что чувствовал себя несколько защищенным прозрачной стеной. Теперь же, столкнувшись с ним нос к носу, он показался сам себе рачком Капшаком перед Китом.
      И все же Храбрый Ерш не струсил, не убежал. Растопырив колючки, схватив свою верную гимнотиду, он ринулся на вландыку. Тог чуть-чуть приоткрыл пасть - словно улыбнулся, и главнокомандующего как не бывало.
      Крик боли и гнева пронесся по рядам защитников города. Они двинулись к пасти чудовища, готовясь последовать за своним главнокомандующим, с ними хлынули все морские житенли... еще миг - и Великий Треххвост начнет глотать их сотнянми, тысячами.
      - Стойте! - крикнула Смешинка.- Храбрый Ерш жив! Она подала знак, пасть Великого Треххвоста приоткрылась с глухим рыком и... появился главнокомандующий. Он был взъерошенный, растерянный, но все такой же решительный, словно побывал не в пасти чудовища, а в простой уличной понтасовке.
      - Не бойтесь, это...- закричал он.
      - Молчи! - остановили его Смешинка и Сабира. - Услыншат враги! Молчи!
      Владыка продолжал выползать из дворца под недоумеваюнщими и испуганными взглядами жителей. Туловище еще не успело показаться до половины, а голова уже приблизилась к воротам. И тут ее увидели нападающие.
      - Великий Треххвост! - прокатился рев по всему фроннту.- Владыка в городе! Наш повелитель здесь!
      Узкая хищная голова чудовища как-то съежилась, протиснкиваясь в ворота, а потом вновь стала расправляться и раздунваться еще больше. Из дворца только показался первый хвост. Туловище тянулось и тянулось нескончаемо... Оно пестрело серо-зелеными и синими разводами, хвосты и плавники были ярко-розового цвета, живот поблескивал перламутром, а глаза полыхали изумрудами.
      Наконец чудище выбралось из ворот и заколыхалось перед своим войском. Теперь все увидели, как он, владыка, несказаннно велик. Даже Акулы казались рядом с ним мелкой Тюльнкой. Он мог проглотить любую из них, даже не поморщивншись. А уж о Скатах, Кальмарах и Крабах говорить нечего - они были мельче его чешуи.
      Великий Треххвост медленно разинул пасть, и могучий трубный голос его заставил всех содрогнуться:
      - Слушай мой приказ!
      Все насторожились. Адмиралы, Генералы, Капитаны вынтянулись в струнку.
      - Уходите отсюда.
      - А как же город? - кричали Акулы, Кальмары, Морские Коты, Медузы, Крабы. - Мы хотим пировать... Мы гонлодны! Лупибей обещал...
      - Вот пусть Лупибей и накормит вас,- в голосе владыки сквозь грохот зазвучала насмешка.- Можете съесть его санмого!
      - Ну уж дудки! - завопил Лупибей, приходя в себя после неожиданного потрясения при виде самого владыки.- Лучше мы сожрем тебя! Тем более, что ты самозванец!
      - Самозванец... Самозванец...- зашуршала толпа.
      - Ты нахал, Лупибей, это я знал,- ответил владыка.
      - Конечно, самозванец! - надрывался Спрут, держась, однако, на почтительном расстоянии от чудища.- Настоящий владыка в замке, он не может выйти оттуда.
      - Почему это я не могу выйти из замка? - загрохотал Великий Треххвост.- Вот видишь, я здесь...
      - Нет, ты не вышел! Ты не можешь выйти, поэтому самонзванец! - блеял Лупибей, как бешеный носясь вдоль фронта.- Не слушайте его! Хватайте его, рвите! Вперед, Акулы!
      - Я проглочу тебя, подлый изменник! - Владыка раснкрыл пасть и двинулся вперед. В чудовищной пасти белели острые зубы величиной с самого Лупибея. Зловеще извивался язык. Чернела бездонная глотка...
      При виде такого зрелища Лупибей словно обезумел. Он с остервенением принялся нахлестывать упряжку Меч-рыб и кинулся удирать. Дрогнуло войско. Акулы сыпанули кто куда, Морские Коты упали на дно, Окуни-Зебры полезли в густые заросли зостеры. Крабы громадным валом покатились прочь от города, давя друг друга...
      А в это время на стенах города ликующие жители взахлеб рассказывали друг другу, что Великий Треххвост на самом деле не настоящий владыка, а его чучело, которое сшили за две ночи Коньки-Тряпичники из биссусной ткани и раскрасили красками Мурексов. Движут чучело сидящие внутри раздувншиеся Иглобрюхи, а говорит через громадную рапану Язык, который устроился внутри глаза чудовища.
      И вот теперь Язык и сотня раздувшихся Иглобрюхов, сидянщих в ярко раскрашенном чучеле, прогнали врага от города. Смешинка, глядя на эту картину, подбоченилась и стала смеяться. Она смотрела на удирающего Лупибея, на прожорнливых Акул, на коварных Каракатиц и Кальмаров, на труснливых Спрутов, еще недавно рвавшихся в город. Гнев и ярость прорывались в ее смехе. Этот смех - гневный и торжествуюнщий - подхватили все защитники города.
      Войско было рассеяно.
      Смешинка посмотрела на покачивающееся чучело.
      - Уничтожьте его, чтобы жители ничего не боялись и чувствовали себя счастливыми.
      - С радостью! - закричал Храбрый Ерш и, прихватив две гимнотиды, помчался к чучелу. Он поднырнул под чудище, наншел шов и провел по нему гимнотидой по направлению к паснти. Чучело на глазах у всех распалось, из него вывалились раздувшиеся, одуревшие в темноте Иглобрюхи. Они таращили ничего не понимающие глаза.
      Последним выпал Язык с громадной витой раковиной. Чунчело съежилось, стало плоским и медленно опустилось на дно. Язык посмотрел на него с сожалением.
      - Что ты наделал? - загремел он на Храброго Ерша, принставив раковину ко рту.- Там было так уютно и весело! А Храбрый Ерш снова появился на защитных стенах.
      - Эх, с каким удовольствием я уничтожил бы самого Венликого Треххвоста! - мечтательно произнес он.- Но...
      - Но прежде я уничтожу тебя, ничтожный Ершишка! - раздался гневный голос, и все обернулись.
      Дельфины, которые до этого плавали наверху, выполняя просьбу Смешинки, теперь спускались вниз. На одном из них, на Сольдии, сидел так дерзко похищенный царевич.
      - Ты?! - Храбрый Ерш задрожал от ярости.
      - Да, я сын Великого Треххвоста! А ты способен только расправляться с безжизненными чучелами, герой! Главнокомандующий выхватил гимнотиду:
      - Защищайся! - И никто не успел произнести и слова, как он бросился на царевича.
      Капелька взмахнул саблей. Храбрый Ерш был опытным бойцом, не раз сражался даже с восьмирукими Спрутами. Он на ходу увернулся от удара и сам ткнул врага ножом, целясь в щель панциря. Капелька успел подставить руку и отразил удар перламутровым налокотником. Храбрый Ерш извернулнся и тут же ударил снизу - только панцирь снова спас его противника.
      Но вот сабля сверкнула и выбила у Храброго Ерша гимнонтиду. На миг он застыл от неожиданности, и все затаили дыханние: сейчас царевич нанесет удар... Но Капелька указал на нож:
      - Подними! С безоружными я не дерусь.
      Главнокомандующий захлебнулся от возмущения:
      - Не дерешься с безоружными? Но ведь ты закован в паннцирь с головы до пят! Давай биться по-честному, без кольчуг и панцирей!
      - Согласен,- сказал царевич.- Но я не могу снять паннцирь. Только мастера подземелья в замке, которые заковали меня по приказу отца, Великого Треххвоста, могут меня раснковать...
      - Ты считаешь, что твой отец - Великий Треххвост? - неожиданно раздался взволнованный голос. Это говорил Каппа.
      - Да, он мой отец! - сказал царевич.
      - Почему же ты совершенно не похож на отца?
      - Я спрашивал у него, и он ответил мне так: "Почему гонловастик не похож на взрослую лягушку? Почему личинки Крабов и Угрей не похожи на своих родителей?"
      - Значит, сейчас ты - личинка? А со временем будешь таким же страшным и уродливым, как Великий Треххвост? И ты хочешь этого?
      Тень пробежала по лицу царевича.
      - Пока нет,- тихо сказал он.- Этого может и не быть. Ведь мой отец - всемогущ. Захочет он - и я навсегда останнусь таким, как сейчас.
      - Так он говорил? - Каппа обошел вокруг царевича, разнглядывая его.Нет, сейчас ты, Капелька, очень похож на драгоценную жемчужину - весь так и сверкаешь... Но что там, в середине?
      Смешинка коснулась жемчужины, подаренной Сольдием, и повторила его слова.
      - Если это настоящая жемчужина, то внутри у нее долнжна быть простая песчинка.
      - Верно! И сейчас мы проверим, осталась ли у него в дунше хотя бы песчинка простоты и добра.
      Каппа достал из сумочки тонкую рисовую лепешку.
      - Вспомни, Капелька! В детстве ты любил эти незатейлинвые рисовые лепешки. Вспомни, Капелька! Их выпекал тебе дядюшка Карп. Возьми и съешь!
      Как завороженный, не отрывая взгляда от Каппы, царевич взял лепешку и откусил от нее кусочек. И тотчас мучительно нахмурился, словно припоминая что-то. Откусил второй кусончек, третий...
      - Кто ты? - с усилием выдавил он.
      - Съешь всю лепешку и вспомнишь. Она впитает тот страшный яд, которым опоили тебя, и тогда разум твой пронсветлеет. Ешь!
      Царевич торопливо ел лепешку, и все смотрели на него, затаив дыхание. Каппа стоял молча, с невыразимой мукой глядя на своего сына, который забыл его. И тут у царевича вырвалось:
      - Отец!
      Каппа и Капелька бросились в объятия друг друга. Что-то бессвязно говорили и не могли наговориться после долгой разлуки.
      - Пойдем,- сказал Звездочет-Клоун друзьям.- Пусть никто не мешает им сегодня.
      - Но что произошло? - допытывался Храбрый Ерш.- Я ничего не понял!
      И Звездочет-Клоун рассказал им все: как похитили сына Каппы и сделали из него царевича, сына Великого Треххвоста, как заставили забыть родного отца.
      - Но зачем, зачем? - стиснула руки Смешинка.
      - Это знает только сам Великий Треххвост.
      - Теперь они уплывут домой? Навсегда?
      - Нет, еще рано домой. Пока существует Великий Трехнхвост, Капелька всегда будет в опасности. И над городом винсит угроза. Нам нужно проникнуть в замок и сразиться с санмим владыкой. Только тогда мы вздохнем свободно.
      - Что ты говоришь? - ужаснулась Сабира.- С самим Венликим Треххвостом? Он всех проглотит и не заметит! Он так велик и страшен!
      - Ну, не так страшен и не так уж велик,- с загадочной улыбкой ответил Звездочет-Клоун.
      - Но как проникнуть в замок?
      - Очень просто, по Темной трубе. Это единственный путь.
      КТО БЫЛ ЗА ПРОЗРАЧНОЙ СТЕНОЙ
      Жуйдавись медленно прохаживался у двери, закрывающей Темную трубу, и тоскливо размышлял о том, как несправеднлива жизнь. Еще недавно каждый Спрут получал четыре обеда в день и, кроме того, мог прийти на кухню, выбрать люнбое приглянувшееся ему блюдо. А тот, кто нес ночные дежурнства, получал еще дополнительный обильный ужин. Теперь же, когда город взбунтовался, еды в замке не осталось и кажндому Спруту сократили норму до одного обеда в день. Да и что это за обеды? Повара тайком пожирают половину куншаний...
      "Что же дальше будет? - подумал с отчаянием Жуйдавись.- Так мы умрем с голоду! Нет, надо обязательно отвоенвать проклятый Коралловый город!" Он подтянул пояс на отощавшем животе и разозлился: "Скоро мне придется меннять свое имя! Оно звучит насмешкой".
      - Лапы вверх! - вдруг раздался решительный голос, прервавший невеселые мысли Жуйдавись.
      Он с удивлением обернулся и увидел встопорщенного Бычка-цуцика, наставившего на него громадный пистолет.
      - Что? - спросил растерянно Жуйдавись, потянувшись одним щупальцем к своему оружию.
      - Лапы вверх, говорю! - еще громче крикнул Бычок-цуцик. - Не то стреляю! Ты окружен, так что лучше сдавайся!
      - Сдавайся - мрачно подтвердил кто-то сзади.
      - Сдавайся! - добавил голос справа.
      Жуйдавись струхнул. Он не отводил вытаращенные глаз от громадного пистолета, и щупальца его медленно поднимались вверх, роняя дубинки. Кто-то обезоружил Спрута.
      - Стой здесь и молчи! Не то пристрелю!
      - По-осторожнее с оруж-жием,- прошипел Спрут. - Если этот большой пистолет... выстрелит...
      - Не беспокойся, он не выстрелит! - звонко ответил Бычок-цуцик и бросил что-то рядом со Спрутом.
      Тот скосил глаза и с удивлением увидел, что это не пистолет, а обыкновенный морской огурец. Какой позор!
      А в это время позади лязгнул тяжелый запор, и дверь раснпахнулась. Оттуда вышли Смешинка, Храбрый Ерш, Звездончет-Клоун, Сабира, царевич Капелька с отцом Каппой и стали обнимать неустрашимого Бычка-цуцика, смелую Барабульку, отважного Бекасика. Это они, услышав из-за двери сигналы Морского Уха, подкрались и обезоружили Спрута.
      - Молодцы! - одобрил Храбрый Ерш.
      - А что мы будем делать с ним?
      - Свяжем и бросим в Темную трубу.
      - Чем свяжем? - задумалась Смешинка. Храбрый Ерш захохотал:
      - Осьминога связать легче всего! Его же щупальцами Недолго думая, так и сделали. Бросили Жуйдавись в Темнную трубу, плотно набив его клюв пучком водорослей, чтобы
      не орал, и закрыли дверь.
      - Пусть посидит здесь, как мы сидели.
      А в это время в большом зале Лупибей разглагольствовал перед собравшимися изможденными жителями подземелья и выстроенными рядами Спрутами.
      - Наше войско временно отступило! Царевич погиб в бою. Но мы скоро нанесем решающий удар! Мы победим! - Он понвернулся к прозрачной стене, за которой с хмурым видом понкачивался владыка.
      Все молчали. Владыка встрепенулся и озабоченно спросил:
      - Замок хорошо охраняют? Бунтовщики не ворвутся сюда?
      - Они никогда не осмелятся это сделать! Но даже если осмелятся... Лупибей злобно ухмыльнулся, - то найдут здесь свой конец! Смотрите,- он указал в сторону главного коридонра.- Большой кипящий котел я приказал накрыть тонким нанстилом. Как только бунтовщики ворвутся сюда и приблизятся к котлу, настил провалится, а перед ним упадет решетка. Буннтовщики с налету ударяются о решетку и сыплются в котел,
      Лупибей подал знак, и Спруты подвели к настилу несколько дрожавших от страха Колюшек и Бобырей.
      - Эти изменники,- указал на них Лупибей,- обвиняютнся в том, что подбивали слуг бежать из замка.
      Он повернулся к Спрутам:
      - Сейчас вы увидите действие котла-западни. Поставьте настил так, чтобы каждый, кто ступит на него, сразу же падал в котел. А потом бросьте туда изменников.
      Спруты захлопотали у настила.
      - Готово!
      Начальник стражи поднял щупальце, чтобы подать знак.
      - Трус! Подлый предатель!
      Толпа качнулась, повернулась на крик. В одном из боконвые коридоров стоял царевич Капелька, глядя на Лупибея горящими от ненависти глазами.
      - Ты?! - Спрут побелел, потом пожелтел. - Но ведь ты...
      - Убит, хочешь сказать? - язвительно спросил царенвич.- Но ты ошибся, рано еще протянул щупальца к власти. Отец, я жив!
      - Сынок! - радостно заголосил Великий Треххвост. - Как я рад! Ты один можешь защитить замок! Эти Спруты только и думают о своих шкурах. Как же ты спасся?
      - О, это долго рассказывать. А сейчас прикажи схватить Лупибея, как предателя и труса, бежавшего с поля битвы и принесшего нам поражение.
      - Врешь! - затопал щупальцами Спрут.- Я сражался до последней возможности. У меня боевое ранение! - Он тыкал щупальцем в перевязанный глаз.- А вот где был ты? Как ты спасся? - уцелевший глаз сверлил царевича.- Ты предал нас! Великий Треххвост, прикажи схватить его!
      Владыка растерянно посмотрел на Капельку.
      - Я не могу арестовать своего сына...
      - Какой он тебе сын! - презрительно махнул щупальцем Спрут.
      - Молчи! - рявкнул Великий Треххвост так, что все вздрогнули.- Еще слово - и я прикажу схватить тебя! И он взволнованно присвистнул.
      - Меня схватить? - расхохотался начальник стражи.- Как бы не так! Стража подчиняется только мне! А твоему пособнику, которого ты именуешь сыном, не удастся захвантить власть. Здесь я хозяин, пора понять это!
      - Как... как ты смеешь! - захлебнулся от ярости владыка.- Взять его! Связать! Бросить в подземелье!
      Ни один Спрут не шевельнулся: все преданно смотрели на Лупибея, который презрительно отвернулся от своего повелинтеля. Толпа в испуге замерла, глядя на разъяренное чудовище. Оно подплыло к прозрачной стене, словно намереваясь разнести ее вдребезги.
      - Ну, давай, давай,- ухмыльнулся Спрут, косясь на ненго.- Выйди, покажись, каков ты есть.
      Но владыка, наводивший страх одним своим видом, занстыл в нерешительности. Это показалось толпе очень страннным. Зато Лупибей, выглядевший рядом с чудищем маленьнким рачком, важно надулся.
      - Поняли, кто настоящий владыка моря? - обратился он к толпе.- Это я, великий Лупибей, а не ничтожество, которое сидит за прозрачной стеной. Сидит - ну и пусть сидит. Я буду показывать его всем, пусть видят, насколько я силен, что данже такое чудище меня боится! Все, все должны меня бояться! Я не за стеной, я здесь! Мои щупальца, мои верные слуги достанут каждого!
      Он повернулся к царевичу.
      - А этого... бросьте в котел.
      - Попробуйте! - Капелька выхватил саблю.- Ну-ка, кто из твоих верных слуг покажет свою храбрость?
      Лупибей, позеленев, несколько мгновений смотрел на него. Потом почти неслышно отдал приказание Лапшевникам.
      Появилось два Спрута, тащивших большую сеть для обнлавы.
      - Беги! - закричали в толпе.- От сети не спасешься... Но Капелька не стал убегать. Он бросился на ближайшего Спрута и взмахнул саблей. Завизжав, тот кинулся наутек. Но тут же на Капельку набросились стоявшие рядом Осьминоги. Другие подтащили сеть и накрыли копошащийся клубок. Осьминоги отпрянули в стороны. Царевич остался лежать ненподвижно. Потом он зашевелился и сел. Осьминоги торопливо выползали из-под сети, пугливо оглядываясь на царевича. Канпелька встал, шатаясь, и его сразу же опутали сетью.
      - Ага, попался Г
      - Победа, ур-ра!
      - Нет, - сказал царевич. - Рано празднуете победу! Друнзья, ко мне, на помощь!
      - Я здесь? - ответил ему звонкий голос, и все увидели в другом коридоре Смешинку.
      В толпе пронесся радостный гул приветствий. "Смешинка, Смешинка вернулась!"
      - Я здесь! - и в следующем коридоре появился Звездончет-Клоун с Сабирой.
      - Я здесь! - вырос Каппа.
      - Я здесь, не трусь! - заорал Храбрый Ерш, размахивая двумя гимнотидами.
      - И мы здесь? И мы! - показались вооруженные пистонлетами-огурцами Барабулька, Бекасик и Бычок-цуцик.
      Лупибей затравленно озирался, ежесекундно меняя цвет.
      - Стражники, тревога! Бунтовщики ворвались в замок' Лапшевники, ко мне! - Он выслушал доклады тайных наблюндателей, и глаза его злорадно сверкнули.- Ага, их совсем манло! Вот они, все здесь! Это же удача! Они сами явились сюда, чтобы мы бросили их в котел! А после мы спокойно возьмем Коралловый город. Вперед, хватайте их!
      Спруты выстроились двумя плотными шеренгами и пошли на горстку смельчаков.
      В толпе слышался нарастающий шум, доносились отдельнные выкрики.
      - Они погибнут! Нужно их спасти... Они за нас! Смешиннка спасла нас от Акулы Нелии.
      - Молчать! - заорал Лупибей, выкатывая единственный глаз.
      Тут раздался громкий голос Звездочета-Клоуна.
      - Да, мы пришли, чтобы биться за вас, жители подзенмелья! Так давайте прогоним Лупибея, ненавистных Спрутов и всех других прихвостней. Нас много! Вместе мы победим их!
      Он хотел сказать еще что-то, но прогремел выстрел. Пуля одарила в Звезду, и она разлетелась на несколько разноцветнных лучей.
      А Лупибей, держа пистолет дрожащим щупальнцем, уже целился в Смешинку. Храбрый Ерш мгновенно взмахнул гимнотидой - со свистом она рассекла воду II вынбила пистолет. Взвыв от боли, Лупибей бросился бежать.
      - Все на Спрутов! - выскочил какой-то Топырщик. Толпа вздыбилась. Затрещали выстрелы, в ответ взмыли
      камни, обрушиваясь на каски Спрутов, круша их. Заклокотал
      громадный водоворот.
      - А-а-оо! - пронзил толпу ужасающий вой. На миг все замерло. Это Лупибей, убегая, ступил на предантельский настил и рухнул в кипящий котел. Крик оборвался, вверх поднялся фонтан горячей воды. Спруты, увидев гибель своего начальника, кинулись врассыпную.
      - Долой угнетателей!
      В толпе метался Храбрый Ерш, неистово размахивая гимннотидой. Осьминоги при виде его шарахнулись в стороны.
      Вскоре все они разбежались. Еще не веря себе, жители подземелья обнимались и плакали от радости.
      - А теперь поговорим с тобой,- Храбрый Ерш остановился у прозрачной стены.
      Все смотрели удивленно: насколько решительный и неустрашимый вид был у Храброго Ерша, настолько растеряннным и испуганным казался владыка. Он чуть слышно проборнмотал:
      - О чем... поговорим?
      - О многом! Прежде всего о притеснениях в твоих вландениях.
      - Я... никого не притеснял! Клянусь! - заголосило чундище, дрожа тремя хвостами.
      И странное дело: глядя на это трясущееся существо, нинкто уже не испытывал не только страха, но даже почтения, которое ранее внушал своими размерами и грозным видом владыка. Всем было противно и тяжело.
      - Да, сап ты, возможно, и не притеснял никого,- сказал Храбрый Ерш,но по твоим приказам подчиненные угнетали и обижали жителей подземелья, чинили произвол в Коралнловом городе.
      - Я ничего не знаю! - завопил владыка.- Я не приказывал! Это делал Лупибей. Я только искал высшую справедливость...
      - Знаем мы твою справедливость,- сказала Смешинка.
      - Будем тебя судить! - решил Храбрый Ерш.
      - II еще один вопрос,- выступил вперед Капелька.- По твоему приказу меня похитили у родного отца, - он указал на Каппу пруда Тарусава, - и опоили ядовитым зельем. Сканжи, зачем ты это сделал?
      Великий Треххвост долго молчал.
      - Я не верил Лупибею, - наконец выдавил он. - Мне нунжен был верный помощник, который служил бы не за страх, а за совесть... Поэтому я назвал тебя своим сыном.
      - А почему меня? Почему не какого-нибудь Ерша или Палтуса?
      - Потому что Ерш или Палтус имеют слишком обычный вид. Никто из жителей моря не поверил бы в их царское пронисхождение. О твоей тайне не знал никто.
      - Кроме Лупибея? - вмешался Звездочет-Клоун. - Конторый знал также и твою тайну...
      - Нет, нет! - испуганно забормотал владыка. - У меня нет никакой тайны... Я весь на виду!
      - Тогда выйди из-за прозрачной стены.
      - Не могу!
      - Почему?
      - Мне... вредно быть в обычной воде, сюда подают чистую воду подземных родников.
      - Неправда! - гневно прервал его Звездочет-Клоун.- Ты...
      Но тут под ликующие крики толпы появились носильщики Бентозавры. Они медленно несли какой-то мешок, и хотя меншок был очень большим, казалось, что носильщикам совсем не тяжело.
      - Сокровище! Главное сокровище Великого Треххвонста! - кричали сопровождающие их убиральщики Топырщики, мусорщики Бобыри, поварята Ошибни.
      Мешок водрузили посреди зала, и один из Бентозавров стал рассказывать:
      - Однажды глубокой ночью нас поднял Лупибей и принказал перенести этот мешок от ворот замка в самый глубокий и тайный грот, а потом завалить его камнями. "И если кто из вас проговорится о главном сокровище Великого Треххвоста,- пригрозил Лупибей, когда мы закончили работу,- мои Лапншевники сразу же узнают, и тогда всех Бентозавров я отправнлю в морские пещеры!" Мы молчали до сегодняшнего дня. Но теперь нет над нами ни Спрутов, ни власти Великого Треххвоста. Девочка Смешинка и ее друзья принесли нам желаннную свободу. И мы дарим это сокровище нашим избавителям.
      - Правильно! Правильно! - закричали вокруг. - Нет,- раздался вдруг голос, и все замолчали. Это говонрил Звездочет-Клоун.- Нет, друзья! Свободу вы завоевали санми. Это сокровище принадлежит вам по праву.
      Среди присутствующих начался спор. Одни говорили, что нужно отдать мешок Смешинке и ее друзьям, другие предлангали разделить его содержимое поровну между всеми жителя
      слушаться... А потом и мне захотелось командовать. Лупибей страшно злился. Только он ничего не мог поделать. Если бы разоблачил меня, то и его никто не стал бы слушаться. Вот он и терпел... До сегодняшнего дня.
      - Но как ты, Звездочет-Клоун, узнал о тайне Великого Трех... тьфу! Этого прохвоста? - удивился Храбрый Ерш.- Ведь все видели его - и не догадывались...
      Звездочет-Клоун улыбнулся.
      - Я очень внимательно рассматривал Великого Треххвонста и меня удивило его сходство с обыкновенной Свистулькой. Потом я увидел на его обеденном столе гигантскую недоеденнную креветку и спросил повара Тунца, есть ли на кухне больншие креветки. Он сказал, что нет и не было. Владыка ел обыкнновенные, даже мелкие креветки. Итак, сказал я себе, на столе рядом с Великим Треххвостом тоже лежала мелкая креветка, но казалась гигантской, значит, и сам владыка только казалнся, но не был таким громадным. И тогда я понял, что увелинчивает его прозрачная выпуклая стена.
      - Почему же ты нам не сказал ничего? - спросила Сменшинка.
      - Если бы я высказал тогда свою догадку, Лапшевники тотчас донесли бы Лупибею и он моментально уничтожил бы меня, чтобы скрыть тайну. Я не открыл ее даже Сабире. Минлая, самоотверженная Сабира! Ты спасла меня от смерти, а сама погибла...
      - Я жива! - послышался тоненький голосок. - Я жива! Я жива! словно эхо раздавалось с разных сторон.
      Все расступились и увидели, что из лучей выросло ненсколько Звезд разного цвета.
      - Вот это да! А где же среди вас моя подруга, та, единнственная Сабира? '
      - Я! Я! Я! - закричали одновременно все Звезды.- Я та самая, единственная Сабира. Я твоя подруга.
      - Здорово! - обрадовался мудрец.- Теперь у меня ненсколько подруг вместо одной. А что будем делать со Свиснтулькой?
      - Судить ее! - закричали все вокруг.
      - Не нужно меня судить! - взвизгнула Свистулька.- Я буду вам служить... Я никогда не буду делать зла!
      - Потому что не сможешь,- сказал Звездочет-Клоун. А Храбрый Ерш веско добавил:
      - И не позволим!
      ПРОЩАНИЕ
      Вот и пришло время Смешинке, Капельке и его отцу Каппе пруда Тарусава расставаться с Коралловым городом. Вместе с ними отправлялся старый аист Остроклюв. Да, да. Остронклюв, который наконец принял свой облик и перестал превранщаться то в Мичмана-в-отставке, то в Звездочета-Клоуна - таких диковинных непонятных существ.
      - Почему ты не хотел быть самим собой? - спросила его Смешинка.
      - Если бы я был самим собой в этом царстве насилия, то нашел бы верную гибель. Меня, признаться, смерть не страншила, но я не мог допустить, чтобы погибла ты, Смешинка:
      ведь мы должны были вернуть радость людям и помочь жителям Кораллового города.
      - Но как ты переставал быть самим собой?
      - С помощью волшебного "галстука гостя". Капелька сказал, что я, имея его, могу по своему желанию принимать любой облик. Вот я этим и воспользовался.
      А в это время морские жители высыпали на улицы города провожать своих избавителей. Так же, как и в первый приезд Смешинки, здесь гремела музыка, били барабаны. Но теперь это была радостная музыка. И жители весело улыбались и громко смеялись своим собственным смехом - их научила этому Смешинка.
      - Прощайте,- сказал Храбрый Ерш, и глаза у него были подозрительно красные.- Прощайте и не забывайте Кораллонвый город! Теперь мы заживем счастливо.
      Остроклюв попрощался со своими подругами-Звездами.
      Он подолгу вглядывался в каждую, но так и не смог определить, кто же из них та, единственная Сабира. У каждой Звезндочки был голубой глаз, и каждая говорила ему:
      - Прощай, мой добрый единственный друг! Потом бросились обниматься с путешественниками Барабулька, Бекасик и Бычок-цуцик. Барабулька, не стесняясь, ренвела в голос.
      - Приезжайте к нам! - говорила она, всхлипывая. - Мы всегда будем ждать вас! Честное слово!
      Она сняла с себя чешуйку и протянула Смешинке:
      - Помни, если тебе понадобится наша помощь, сожги эту чешуйку, и мы тотчас появимся.
      Последний раз помахали путешественники жителям прекнрасного Кораллового города и поднялись на защитные стены, выступавшие из воды. Там встретили их Справедливые Дельнфины, жаркое солнце и свежий ветер! Старый аист расправил крылья и крякнул;
      - Ну, полетим! Ого-го, сколько пассажиров! Садитесь, сандитесь! Аист отправляется!
      Смешинка, Каппа и Капелька сели на широкую спину станрого аиста, и он взмыл в голубое небо. Внизу катились зеленонватые волны с белоснежными гребешками и, резвясь, мчались Справедливые Дельфины.
      Так они летели, пока не показалась земля. И увидели путеншественники, что дома в селениях покосились, поля заросли сорняками, скот одичал, а люди сидят у своих домов и плачут, глядя туда, куда улетел старый аист. Уже никто и не верил, что он вернется.
      - Смотрите, летит! - крикнул кто-то, вглядываясь в небо. И все закричали:
      - Летит, летит! Старый аист вернулся!
      И вдруг раскрыли рты от изумления: в солнечный летний день с неба пошел... снег.
      То Смешинка брала горстями из мешка чудесные зернышнки и бросала вниз. А пока летели они, превратились в сверканющие белые снежинки. И тот, кому попадала в рот снежинка смешинка, разражался веселым жизнерадостным смехом. (С тех пор и говорят люди: "Смешинка в рот попала").
      Закипела вокруг работа: люди принялись строить, панхать, сеять, почувствовали радость жизни, радость труда. А линца их то и дело озарял веселый, добрый, всепобеждающий смех.