Юрий НАУМКИН
      СОСНА НА РАЗВИЛКЕ
      Повесть
      Раннее утро, но уже жарко. По вершинам деревьев пробегает шаловливый ветерок, и листья нехотя трепещут под его теплым дыханием.
      Типичная для средней полосы России песчаная дорога, змеящаяся среди великолепия берез, густых ельников, заросших изумрудной травой солнечных лужаек. Дождей давно не было, и сейчас дорога суха, пыльна и пустынна. Впрочем...
      Из-за поворота со стороны села Курки выходит мужчина. Ему лет пятьдесят, может быть, чуть больше. Он мал ростом, сухощав и сутул. Человек идет быстро, изредка останавливается, поднимает голову и устремляет взгляд вперед, вдоль дороги: там над верхушками берез возвышается темно-зеленая шапка сосны-великана. Могучая сосна стоит на развилке двух дорог. Одна из них, та, что поуже, ведет к селу Анино, другая, хорошо накатанная, - к районному центру у небольшой железнодорожной станции Видное.
      Время раннее, но человек спешит. До могучей сосны еще более километра, а в запасе у него всего несколько минут.
      В это же утро неторопливый и во всем обстоятельный участковый инспектор милиции Василий Петрович Белкин поднялся с постели раньше обычного. Было воскресенье, и дел по хозяйству накопилось немало. Кроме того, участковый любил раннее утро, когда еще чувствуется свежесть земли, когда птицы, отдохнувшие за ночь, особенно старательны в пении.
      Василий Петрович неспеша прошелся по крашенным густой бордовой краской скрипучим полам просторной комнаты, прошелся с удовольствием, покрякивая, разминая затекшее от сна и неподвижности большое тело. Подошел к окну и посмотрел на небо. Солнце уже взошло, и по горизонту разливался его чуть теплый желтоватый свет, предвещая хороший летний денек. "Купаться перед обедом пойду", - решил Белкин.
      Довольный всем на свете, он широко распахнул окно и прошлепал босыми ногами на террасу. Маршрут этот для него был постоянен в любую погоду. Здесь участкового ждала еще одна, весьма приятная процедура - умывание холодной водой. Мыться под специально приспособленным для этой цели бачком он мог часами. Закрыв от удовольствия глаза, громко ухая и пыхтя, разбрызгивая фонтаны воды, он забывался, и только его энергичная Аннушка была в силах прекратить это "расточительство воды и времени" и оттащить "моржа" от бачка.
      Приняв холодный душ и повеселев еще больше, участковый быстро прошел в комнату и, тяжело опустившись на кровать, стал натягивать на ноги красивые с белыми полосами по бокам спортивные брюки. Эти брюки Аннушка привезла ему из Москвы в прошлом году, когда ему исполнилось тридцать. С тех пор супруги из-за них часто ссорились. Аннушка любила красивые вещи и надежно прятала брюки каждый раз после праздников в дальний угол большого дедовского сундука. Белкин тоже любил красивые вещи и после завершения трудового дня каждый раз норовил залезть в сундук и надеть их. Сегодня, к счастью, искать долго не пришлось. То ли в спешке, то ли потому, что махнула на все мужнины художества рукой, Аннушка оставила брюки на видном месте и ушла в огород за зеленью к завтраку. Участковый, так легко обнаруживший их на спинке кровати, приятно поразился и удовлетворенно поцокал языком. Надев брюки, он хотел было направиться на кухню, чтобы проглотить натощак стакан холодного молока, но тут в дверь сильно постучали. Уверенный, что это жена вернулась с огорода, Белкин, изобразив на своем добродушном лице гостеприимную улыбку и присев в неуклюжем реверансе, подсмотренном как-то в кино, распахнул дверь.
      Перед ним, запыхавшаяся, с побледневшим лицом, стояла сельский агроном Анастасия Зубкова. Не дав участковому опомниться, она выкрикнула срывающимся голосом:
      - Человека убили, Белкин, мужчину, парня молодого...
      - Постой, что ты... что говоришь-то? - Участковый мгновенно посерьезнел. - Скажи толком, что за мужчина, где он...
      - У сосны, на развилке, - ответила Зубкова, - не наш.
      Когда требовали обстоятельства, участковый, несмотря на свою дородность и кажущуюся медлительность, становился человеком расторопным и ловким в движениях. Не прошло и двух минут, как Василий Петрович, уже в форме, выскочил из дома, добежал до низкого покосившегося сарайчика, рванул на себя его скрипучую дверь и исчез за ней. Через секунду он вновь появился, вытаскивая, как козла за рога, новенький мотоцикл. Затем с ловкостью джигита вскочил на него, завел мотор и помчался через село к мосту. Проезжая по центральной улице села, Белкин, не снижая скорости, стараясь перекрыть тарахтение мотора, крикнул в распахнутое окно невысокого рубленого дома:
      - Петька, догоняй! Жду у сосны, на развилке.
      Из окна тут же высунулась всклокоченная голова молодого веснушчатого парня, покрутилась на длинной худой шее и скрылась за розовой шторкой. А уже в следующее мгновение парень выбежал на улицу с велосипедом, вскочил на него и помчался вслед за Белкиным.
      Сначала им обоим показалось, что молодой человек просто прилег у подножья сосны-великана, прилег в тени, чтобы отдохнуть и полюбоваться звонкой голубизной летнего неба. Однако что-то настораживало в позе мужчины. Руки свободно раскинуты, ноги чуть согнуты в коленях, курчавая голова неестественно запрокинута назад.
      Белкин не первый раз выезжал на место происшествия. Учась в школе милиции и позже, проходя практику в одном из районных отделов внутренних дел, он не раз писал протоколы осмотра, вел допросы, проводил очные ставки, однако там все было не так серьезно. Там рядом находились опытные люди, которые следили за его действиями, учили, поправляли. Здесь же он сейчас за главного. Рядом знакомая с детства пыльная дорога, на которой, переминаясь и с надеждой взирая на участкового, стоит его неразлучный друг и помощник местный механик Петька Гыжиков. И все... Сидя на корточках возле распростертого на земле тела молодого мужчины, он вдруг понял всю сложность своего положения, ощутил тяжесть ответственности.
      Сделав Петьке знак, чтобы тот не двигался, Белкин медленно, на цыпочках, стараясь не нарушить многочисленные следы вокруг, обошел тело, остановился и начал внимательно рассматривать человека. Перед ним был молодой, лет 28 - 30 мужчина с красивым открытым лицом, тонкие черты которого выражали удивление и боль. Внимательно присмотревшись, участковый заметил около ворота рубашки небольшое бурое пятно, которое затекло лежащему за спину. Теша себя надеждой, что человек еще жив, Белкин бережно поднял с земли его тяжелую руку и попытался нащупать пульс. Ничего не почувствовав, он хотел было опустить руку на землю, но его удержало ощущение, что она чуть теплая. Еще и еще раз нащупывая пульс, он ниже склонился над человеком, потом медленно приподнял голову и ошалело посмотрел на Петьку.
      - Жив, кажется, Петь... Живой.
      Не доверяя себе, он метнулся к мотоциклу, снял зеркало и, вновь на цыпочках приблизившись к мужчине, поднес его к бледным губам.
      Зеркало едва заметно запотело. Теперь движения участкового стали быстрыми и решительными. Он отыскал сухой сук, тщательно очертил на земле контур тела мужчины, потом бережно, как ребенка, поднял его и отнес в тень кустов. Быстро подошел к мотоциклу, завел двигатель и строго сказал Петьке:
      - Раздобудь воды, тут рядом ручей. В кепку наберешь. Смочи ему губы, протри лицо. Будут прохожие - никого к нему не подпускай, береги следы. Я в Видное, в больницу, потом в отдел. Дело серьезное. - Он резко рванул ручку газа, и мотоцикл, взревев мощным мотором, понес его по пыльной дороге.
      В Видном было малолюдно и знойно. Жара набирала силу, загоняла в тень горластых петухов и наседок, вконец изматывала пестрых разнопородных собак. Люди еще отдыхали в воскресный день, и мало кто заметил курковского участкового инспектора.
      У районного отдела милиции никого не было. Большой деревянный дом стоял в тени высоких берез. Василий Петрович шагнул в прохладную темноту помещения и остановился в ожидании, пока глаза привыкнут к полумраку. У окна, удобно расположившись за большим столом с радиоаппаратурой и коммутатором, сидел молодой светловолосый младший лейтенант милиции. Белкин знал его, однако официально представился и коротко рассказал о происшествии на дороге. Дежурный выслушал его рассказ без видимого удивления и, когда Василий Петрович закончил, быстро набрал номер телефона:
      - Товарищ подполковник, здесь участковый из Курков, старший лейтенант Белкин. Похоже, покушение на убийство на его территории. Недалеко от села обнаружен мужчина без сознания. - Дежурный замолчал, внимательно слушая начальника районного отдела милиции и торопливо записывая его указания. Наконец оторвался от своего журнала и посмотрел на Белкина. - Я домой ему звонил. Ждите здесь, он сейчас подойдет. Будут звонить - ответьте. Я выйду шоферов предупредить. - И выбежал в светлый проем двери.
      Начальник районного отдела внутренних дел подполковник милиции Василий Лукич Лепихов появился неожиданно. От его ладной невысокой фигуры, волевого удлиненного лица исходили уверенность и спокойствие. Он шагнул к Белкину, который вскочил с дивана, протянул участковому руку и скороговоркой произнес:
      - Мне нужны подробности.
      Потом неторопливо закурил, уселся на видавшее виды кресло в углу комнаты и жестом пригласил Белкина сесть напротив.
      - Рассказывайте.
      Ожидая подполковника в дежурной части, Белкин подготовился к докладу и сейчас говорил все складно и последовательно. Лепихов не перебивал, часто затягивался сигаретой и слегка постукивал носком сапога по ножке стола, как бы поторапливая. Когда Белкин закончил рапорт, подполковник на минуту задумался и сказал больше для себя, чем для Белкина:
      - Если ночью приехал, так только двухчасовым горьковским, если же утром, то мог электричками в шесть десять, шесть тридцать четыре, семь двадцать... - Он резко поднялся. - Впрочем, не будем гадать, едем.
      - Товарищ подполковник, - обратился к Лепихову дежурный, - по вашему приказанию звонил во Владимир. Сообщили, что из отдела уголовного розыска через час-полтора прибудет капитан Глебов. Послал также за Татьяной Михайловной. Машина ждет во дворе.
      Уазик, мягко урча, двигался по пыльной дороге. Впереди, рядом с шофером сидел подполковник милиции Лепихов. Сзади на откидных сиденьях Белкин, технический эксперт Татьяна Михайловна Светлова и судебно-медицинский эксперт - молодой близорукий Фролов. У его ног, высунув язык и часто дыша, улеглась служебная овчарка Альма. От массивного ошейника собаки тянулся широкий брезентовый поводок к ее хозяину и воспитателю Трифону Ивановичу Чугуну.
      Ехали молча. Несмотря на воскресный день, все собрались быстро, так как давно привыкли к тому, что милицейская служба требует самоотречения и оперативности.
      - Хорошо, что вас застали, Татьяна Михайловна, - обратился Лепихов к Светловой. - Наверное, на речку или по грибы собирались.
      - Да, были планы, - с неопределенной улыбкой ответила Светлова. Хорошо, что проспала.
      Василий Лукич давно знал эту красивую смуглолицую женщину. Она была местная. Лет семь назад, закончив школу, уехала в Москву, успешно закончила юридический факультет МГУ и, к удивлению всех однокурсников, а также жителей Видного, вернулась в родные места. За два года службы в милиции Татьяна Михайловна провела много самых разных и сложных экспертиз по делам. Пришел опыт, а с ним и подчеркнутое уважение сотрудников. Жила она со своей престарелой матерью Тихоновной, которая была известна в округе тем, что изредка, совершенно неожиданно для всех, разражалась, как гром средь ясного неба, простыми и складными стихами в областной газете "Вперед". Стихи были, как правило, грустные - о холодной осени или оторванном листе тополя...
      - Так, значит, розыск поручен Глебову? - неожиданно для всех спросила Светлова, обращаясь к Лепихову.
      - Да, он скоро будет здесь, - ответил тот и, обернувшись, глянул на Татьяну Михайловну, по-видимому ожидая продолжения разговора. Однако она молчала, задумавшись и ласково поглаживая собаку.
      Многие в Видном знали о странных взаимоотношениях капитана милиции Глебова и Татьяны Михайловны. Глебов был направлен на работу в отдел уголовного розыска из Москвы. Пятилетний стаж практической работы в розыске, напористость, хватка, острый ум всегда ярко проявлялись в его работе. Розыскные дела, которые он вел, всегда отличались оригинальностью и смелостью решения, тщательностью и убедительностью собранных доказательств. Когда Светлова, закончив учебу, вернулась в Видное, они подружились. Их часто видели вместе после работы. Они очень подходили друг другу - все вокруг чувствовали, что вместе им хорошо. Однако недавно что-то изменилось в их отношениях, словно что-то сломалось. С тех пор они были очень вежливы друг с другом - и только.
      Поэтому, когда Татьяна Михайловна вдруг спросила о Глебове, все насторожились, и даже строгого, немного суховатого подполковника Лепихова почему-то потянуло посмотреть ей в лицо - не написана ли на нем затаенная обида или грусть. Однако прочесть ему ничего не удалось.
      Когда подъехали к месту происшествия, Петька Гыжиков, повергнув в изумление участкового Белкина, четко, по-военному подошел к Лепихову и доложил о том, что к месту происшествия никого из посторонних он не подпускал, что была "скорая" и отвезла потерпевшего в районную больницу. Лепихов кивнул и направился к подножию сосны, где на песке отчетливо были видны контуры человеческого тела. Некоторое время он постоял молча, внимательно осматриваясь вокруг, затем обернулся к Светловой:
      - Приступайте, Татьяна Михайловна. Глебова ждать не будем. Может быть, он за следователем прокуратуры заедет.
      Все без лишних разговоров принялись за работу. Татьяна Михайловна открыла чемоданчик, что-то из него достала, подошла к месту, очерченному Белкиным, и начала внимательно рассматривать следы на земле.
      Немногословный и с виду сумрачный проводник собаки Альмы также подошел к сосне, отыскал глазами на земле наиболее четкие следы обуви и подвел собаку. Альма настороженно, изредка поглядывая добрыми глазами на хозяина, обнюхала их, покрутилась на месте и вдруг, натянув поводок, большими прыжками бросилась через кювет в лес.
      В это время со стороны Видного послышался отчетливый в тишине полуденного леса стрекот мотоцикла. Петька Гыжиков, памятуя строгое указание Белкина никого к месту происшествия не подпускать, вышел на дорогу. Вскоре, едва различимый в пыли, появился мотоцикл. Петька поднял руку, показывая, что дорога перекрыта. Это был Глебов. Поставив мотоцикл на обочину дороги, он снял большие, закрывающие почти все лицо очки, повесил яркую брезентовую курточку на сук дерева и поздоровался. Это был высокий сухощавый человек лет тридцати пяти с густыми волнистыми волосами и светлыми глазами. Он выяснил у Белкина подробности преступления, сделал какие-то пометки в блокноте и стал дотошно разглядывать следы на песке. Потом отошел от сосны и медленно начал обследовать местность вокруг нее, постепенно расширяя круги. Возможно, где-то осталось орудие преступления. Что это могло быть? Палка, ломик, молоток, камень? Сейчас ничего не должно остаться вне поля зрения, каждая ветка может сказать многое. Как произошло преступление? Откуда появился преступник? Шел ли он рядом с потерпевшим и дружески беседовал с ним или вдруг напал неожиданно из-за сосны или из-за кустов?
      Сейчас розыск находился на том этапе, когда необходимо было правильно сформулировать вопросы, которые бы исчерпывали все неизвестные составляющие преступления, с тем чтобы позже сосредоточенно и последовательно искать ответы на них. Ответы, которые должны привести к истине.
      Тихо шумел листвой полуденный лес. Не торопясь, сосредоточенно работали люди возле могучей сосны на развилке дорог, металась в глухих зарослях леса овчарка Альма. В районной больнице, окруженный врачами, лежал без сознания молодой человек, числящийся в регистрационной книге как неизвестный.
      Поиски Глебова ничего не дали. Ничего подозрительного ни рядом, около сосны, ни поодаль он не обнаружил, хотя и отошел от места происшествия довольно далеко. Теперь он начал делать круги в обратную сторону, приближаясь к сосне, проверяя и перепроверяя себя. Опять тщетно. Устав, он присел в тени деревьев недалеко от сосны.
      - Ну что скажете, Василий Петрович? - обратился он к Белкину. - Какие есть соображения?
      - Все думаю, кто мог это сделать. Если бы потерпевший был наш, сельский, тогда проще. А этот - откуда он, куда шел, к кому?
      - Это и есть вопрос номер один, - сказал Глебов. - Впрочем, на него мы скоро получим ответ, я не сомневаюсь. - Продолжая рассматривать отпечатки на песке, он вдруг оглянулся, поискал глазами Светлову:
      - Вас можно?
      Татьяна Михайловна приблизилась к нему.
      - Я думаю, этот след, - он указал на глубокий отпечаток на песке, может представлять интерес.
      На лице Светловой вспыхнул яркий румянец.
      - Он далеко от места расположения тела, и четко обозначен только носок следа, каблука не видно, - ответила она.
      - Тем более. Такой след остается, когда человек прыгает, он отталкивается носком. Человек, который оставил его, наверняка прыгнул через кювет, а дальше - в лес.
      - Если вы так считаете... - Светлова была явно недовольна: ей пришлось вновь разводить гипс, долго возиться с этим следом.
      Глебов же вновь вернулся на свой пенек и обратился к судебно-медицинскому эксперту Фролову:
      - Там много крови на земле...
      - Да, я уже взял пробы для анализа, а экспертизу крови потерпевшего проведем прямо в больнице.
      Когда все было закончено, Лепихов обратился ко всем сразу:
      - Подумайте каждый, не забыли ли что сделать. Сейчас важна любая мелочь. Забудешь, упустишь - и все. Завтра здесь уже ничего не найдешь дорога ведь. Потом, помедлив, добавил: - Дождемся Чугуна. Может быть, собака взяла след.
      - Вот бы здорово было! - размечтался Гыжиков. - Тогда и делать нечего.
      Глебов мельком посмотрел на парня и невесело улыбнулся.
      Жара, пыльная, дышащая сухим зноем дорога всех утомили. Устроились в тени придорожных деревьев. Глебов улегся прямо на траву недалеко от подполковника Лепихова. Ему импонировал этот молчаливый пожилой человек. В его больших зеленоватых глазах Даниил Иванович читал суровость и опыт прожитых лет. Годы войны, армейская служба навечно накладывают отпечаток на внешность. Подполковник чем-то напоминал Глебову отца. Вернувшись с фронта, тот прожил совсем недолго. Глебов помнил, как вместе с матерью навещал его в различных госпиталях. Потом похороны, речи приехавших в тот день фронтовых друзей отца, рыдающая у могилы мать, одиночные, раскатистые на пустынном подмосковном кладбище выстрелы... Почему он вдруг вспомнил отца сейчас? Только ли потому, что в зеленоватых глазах Лепихова промелькнуло что-то знакомое? Кто знает... Часто невозможно понять, с чем связаны воспоминания. Грустные или веселые, они вдруг по-новому высвечивают настоящее. И сейчас, лежа в траве у дороги, Даниил Иванович внимательно посмотрел на окружающих. Подполковник Лепихов, Татьяна Михайловна, что-то перебирающая в своем чемоданчике, краснощекий здоровяк участковый Белкин, настороженно наблюдающий за каждым его шагом, равнодушный и немногословный судебно-медицинский эксперт Фролов, сумрачный кинолог Чугун, пробирающийся сейчас где-то в глубине леса, - все они ради одного дела волею судеб и своей нелегкой службы собрались в воскресный день здесь, на этой безлюдной дороге, чтобы решить непростую задачу...
      Чугун и Альма появились из леса только через полчаса - Трифон Иванович, с несколькими ссадинами на лице, был весь опутан паутиной. Собака часто дышала и виновато поглядывала на хозяина.
      - К реке следы вывели, там пропали. - Чугун сел в тени, помолчал немного, потом добавил: - Отдохну и еще поищу вдоль берега. Там шалаш есть на другом берегу...
      - Хорошо, - сказал Лепихов, - когда закончите, приходите в отделение, там переночуете.
      - Может быть, в лесу придется, - уклончиво ответил Чугун. - Вокруг здесь походим. Странно мне, ведь вышел же он где-то из реки. Да и шалаш этот...
      - Ну, вам виднее.
      Все стали собираться, усаживаться в машину.
      - Я съезжу ненадолго в Видное, зайду в больницу, к вечеру вернусь в Курки, - сказал Глебов, подходя к мотоциклу. Если не трудно, Василий Петрович, пристройте меня где-нибудь в селе. Несколько дней мне, по-видимому, придется провести здесь.
      - Все сделаю как надо, Даниил Иванович, - заверил Белкин.
      - Поговорите в селе с людьми. Надо, чтобы обошлось без сплетен и слухов, - сказал Лепихов, высовываясь из машины.
      - Ясно, товарищ подполковник, - ответил Белкин.
      Машина уехала. Белкин и Петька Гыжиков некоторое время молча стояли около сосны. Только что здесь были люди. Каждый думал, действовал, рассуждал, а теперь пусто и тихо, и ничто уже не напоминает о случившемся.
      - Интересно устроена жизнь, Петь, - вздохнул участковый. - Идет себе вперед, не останавливаясь и не размышляя.
      - Спешит куда-то жизнь, - ответил Гыжиков.
      Глебов побывал в больнице, поговорил с главным врачом. Операция прошла успешно, однако больной все еще был без сознания, и ему требовался полный покой. Закончил врач словами: "Никаких разговоров с ним я допустить не могу, речь идет о жизни и здоровье человека".
      В Курки Глебов приехал поздно вечером. Белкин определил его в небольшой комнатке, примыкавшей к его служебному кабинету. Пока Глебов неторопливо ходил по комнате, разбирал постель, Белкин рассказывал о Курках.
      - Село небольшое, всего восемьдесят домов. Большая часть женщин и мужчин работают в санатории, расположенном в двух километрах от села. Преступлений в течение последних пяти лет не было, - с гордостью произнес он, - мелкие правонарушения - единичны.
      - Что за мелкие правонарушения? - поинтересовался Глебов.
      - Ну по пьянке, или ребятишки наозоруют.
      - На учете у вас кто-нибудь состоит?
      - Иван Кукушкин, года нет как вернулся из мест лишения свободы, отсидел пять лет за грабеж.
      - Грабеж?
      - Да, пять лет назад, во Владимире. Однако сейчас ведет себя хорошо, женился, работает. Думаю к ноябрьским праздникам снять его с учета.
      - Я хотел бы посмотреть материалы его дела, - сказал Глебов. - А есть ли здесь приезжие?
      - Больше отъезжих, Даниил Иванович, но и приезжие есть. Старик и старуха Симоновы, они сюда к своим внукам перебрались. Петрова Ирина Ефимовна - заместитель директора санатория. Василиса Ивановна Ларионова, замуж вышла за нашего завгара Кузьмича. И Петька Гыжиков, закончил сельскохозяйственный техникум и в село вернулся. Вот и все приезжие за последние два года.
      - Каких-нибудь драк или скандалов не было? - закуривая сигарету и удобно усаживаясь на старую раскладушку, спросил Даниил Иванович.
      - Да нет, народ-то здесь спокойный, - ответил Белкин. - Живут хорошо, природа, откуда тут...
      - Ясно.
      Глебов задавал все эти вопросы, чтобы поближе познакомиться с жизнью села Курки, да и просто по старой привычке. Он знал, что из этой мешанины лиц, событий, имен, незначительных сведений рано или поздно могут возникнуть важные для розыска факты. Эти, как сейчас казалось, незначительные сведения помогут ему увереннее и четче вести розыск и в конечном счете изобличить преступника и доказать его вину. Пока село и его жители были единственной отправной точкой в решении задачи со всеми неизвестными. Преступление произошло недалеко от села, поэтому именно в селе надо начинать поиск.
      - Ну что ж, уже поздно, - задумчиво сказал Глебов. - Отдохнем немного, а часиков в шесть утра встретимся и начнем работать. Утро, как говорят, вечера мудренее.
      - Я к шести подойду, - ответил Белкин. - Завтракать будем у меня.
      - Принято.
      Глебов проснулся рано, около пяти. Было уже светло, лимонно-розовое солнце вставало над густым темным лесом, охватывая все большую часть неба, высвечивая вершины деревьев. День обещал быть спокойным и жарким.
      Вскоре пришел Белкин, взволнованный, запыхавшийся от быстрой ходьбы.
      - Даниил Иванович, - начал он с порога, - из управления сообщили, что отыскался отец потерпевшего, сам в милицию обратился.
      - Подождите, чей отец?
      - Потерпевшего. Во Владимире он проживает, - терпеливо разъяснил участковый. - Басин Александр Ефимович его зовут.
      - Так.
      - Сейчас отец в больнице, в Видном, после к нам приедет.
      Да, утро было радостное, солнечное, и начиналось оно легко - с решения, пожалуй, наиболее важного вопроса - кто потерпевший. По существу, это был ключ к дальнейшему ведению розыска.
      Правда, за завтраком Белкин сообщил и другую новость, которая не радовала. Трифон Иванович Чугун заночевал в лесу, но след так и не отыскался. Чугун подозревает, что преступник вышел из реки прямо на мост, а там по шоссе Горький - Москва уехал на попутной машине. И еще. Обследовал шалаш на противоположной стороне от дороги. Преступник там, по-видимому, был, возможно, даже ночевал, однако за несколько дней до преступления, следы не сохранились.
      - Не густо.
      Едва успели выпить теплого молока и доесть заботливо приготовленную Аннушкой яичницу с салом, как дежуривший в кабинете участкового Петька Гыжиков сообщил, что приехал отец потерпевшего.
      Из дома они шли молча. Белкин не отвлекал Глебова ненужными в этот момент разговорами.
      Приехавший быстро поднялся со стула и пошел им навстречу. Это был тучный невысокий человек с седой копной волос и брезгливым выражением лица. Интуитивно поняв, что Глебов здесь главный, он пожал ему руку и быстро заговорил:
      - Все, что хотите, я сам буду искать вместе с вами, я буду здесь до тех пор... - Голос его сорвался.
      - Успокойтесь, - сказал Глебов. - Сейчас многое зависит от вас. Расскажите все подробнее. Итак, он уехал вчера утром...
      - Да, рано утром.
      - Во сколько, если точнее?
      - Так... Я встаю в семь. Он ушел примерно за час до того, как я поднялся.
      - Значит, в шесть.
      - Если не раньше.
      - Куда он отправился?
      - В Курки. Сюда, в Курки, - уверенно произнес отец потерпевшего.
      - Зачем он сюда поехал? - Авторучка Глебова замерла над листом бумаги, а глаза впились в лицо свидетеля.
      - Покупать... - Басин замялся, глаза его из-под набухших покрасневших век напряженно глянули на Глебова.
      - Что?
      - Да этот чертов крест. - Басин словно преодолел какой-то барьер и заговорил быстро, нервно. - Старинный золотой крест. Здесь кто-то продает, кто точно - не знаю, не говорил он мне, но если надо, его дружок Марат скажет, он-то знает, он и подзуживал.
      Явно потеряв логическую нить, свидетель остановился и, обессиленный такой длинной тирадой, молча смотрел на Глебова.
      А Даниил Иванович между тем смотрел в другую сторону - он с удивлением наблюдал, как вдруг задергалось лицо Белкина. Легко взлетев со своего стула, участковый бросился из кабинета.
      - Я сейчас! - крикнул он уже с улицы.
      Петька Гыжиков вдруг тоже вскочил и опрометью бросился за Белкиным.
      - Отвори, Василиса. - Белкин стоял около калитки. Его лицо покраснело, брови хмурились. - Слышишь, отвори!
      - Сейчас, Василий Петрович, дай ягоды положу.
      За калиткой мелькнул цветастый халат, отливающие золотом длинные неприбранные волосы.
      - Ну что случилось, чего так торопишь?
      Василиса подошла к калитке и, пристально взглянув на Белкина, откинула крючок. Внешне эта женщина чем-то всегда напоминала Белкину Татьяну Михайловну. Такие же большие зеленые глава, глядят так же в упор. Только, если Светлова как бы стеснялась своего взгляда, пользовалась им экономно и редко, Василиса смотрела на людей долго и пристально, не мигая, не давая передышки.
      - Кузьмич где? - спросил он тихо, наливаясь злостью.
      - Где ему быть, на работе, - недоуменно ответила женщина.
      - Когда будет?
      - Когда работа кончится, - засмеялась она.
      - Ты знаешь... поосторожней шути. Дело серьезное.
      - Разве я шучу, Белкин, я же тебе отвечаю. - Василиса улыбнулась, показав белые ровные зубы. - А что это он тебе так срочно понадобился? Ай и моего старика в помощники, как Петьку Гыжикова, записать хочешь? - Она, уже не сдерживаясь, хохотала прямо ему в лицо, запрокидывая голову, поблескивая золотистыми на солнце волосами.
      А к участковому вдруг вернулись спокойствие и уверенность. Он даже ответил на ее заливистый хохот чуть приметной улыбкой, которая слегка тронула уголки его губ и залучилась в светлых глазах.
      - Как с работы придет, пусть ко мне явится. - И повернувшись, чтобы уйти, добавил внушительно: - Я буду ждать.
      Перемена не осталась для Василисы незамеченной. Она сбросила смех с лица, как ненужную маску, и в глазах ее мелькнуло беспокойство. Белкин даже приостановился, любуясь этой резкой переменой.
      - А что, Василий Петрович, может быть, это с убийством связано? спросила женщина, и глаза ее, холодные и напряженные, впились участковому в лицо.
      - Пусть зайдет, - повторил Белкин.
      "Вот это да! - повторял он про себя, еще не смея поверить в очевидный для него факт. - Значит, парня того у сосны Кузьмич убивал. Да и Василиса, может быть, знает об этом, жена ведь. Денежки вместе, может, прятали. Но как это он ухитрился? - опять спрашивал себя Белкин. - Маленький, тщедушный, да и староват уже". Признаться, участковый плохо знал Кузьмича. Как-то был у него несколько месяцев назад, поговорили, познакомился с его новой женой. Подивился: "Надо же, какую откопал! Ведь не пара". Правда, эти несколько месяцев со дня скромной свадьбы жили они тихо, в стороне от села. Белкин и многие в селе понимали это по-своему: стыдно Кузьмичу с молодой и красивой женой на люди показываться, да и соперников наживать не хочется. Словом, ни за что бы не подумал на Кузьмича участковый инспектор села Курки, если бы не этот крест. За ним ведь парень приехал. С деньгами, и большими.
      - Вы, Василий Петрович, хоть бы сказали, куда бежите. Нельзя же так... - строго встретил его Глебов. - Советоваться в таких случаях надо. Любая оплошность в нашем деле, лишнее слово - и промах, иногда непоправимый. Да вы знаете, что вас учить. Так что все-таки произошло?
      Белкину было неприятно это нравоучение, но он понимал, что заслужил упрек. Он стоял навытяжку в своем кабинете и обдумывал, как объяснить Глебову, что наконец розыск сдвинулся с мертвой точки.