CUBA LIBRE!

– Кубинские сигары! Страсть души! – между тем, сладострастно вздыхал стоящий рядом толстый американец в панаме, бережно поглаживая туго скатанные в идеальные веретена ароматные листы табака. – У нас в Калифорнии все есть, а таких сигар ни фига нет! Несправедливость!

– А как вы сюда въехали-то? – спросила я. – Ведь американцам, вроде бы, на Кубу въезд запрещен!

– У меня есть паспорт такой страны, которая сюда ездит свободно, безо всяких революционных проблем! – нарочито куражась и выпендриваясь, ответил тот. – Ты можешь себе представить наш Элэйский магазин, где прилавки тоже ломятся от сигар разного вида и диаметра. И называются они «гаванские». А приглядишься – эти сделаны в Колумбии, те – в Венесуэле. И крупными буквами везде написано: «потому что продажа сигар, сделанных на Кубе, в США запрещена!» Вот, отрываюсь тут…

За ужином в ресторане Виталия тоже все раздражало: невозможность найти на шведском столе нормальных красных помидоров и зеленых листьев салата, медлительность официанток, которые смотрели на него коровьими влажными глазами, демонстрировали невзначай вылезающие нескромно из-под юбки синтетические кружевные панталоны, но не торопились принести выпить…

– Ты помнишь, что завтра пять лет нашей встрече, и мы здесь именно поэтому? – спросила я, раззадоренная красным кубинским вином, желая поднять любимому настроение.

– Конечно, помню. Как такое забудешь! – криво усмехнулся Бобровский.

– Будут сюрпризы? Может, пройдемся на яхте под закат?

– Терпеть не могу яхты! – сморщился мой спутник. – Меня от них мутит. Лучше съездим в «Тропикану», поглазеем на местных телок. Они, говорят, классно зажигают!

– Ладно, я не против, в принципе, – пожала плечами я, немного обиженно. – Хотя я бы предпочла провести этот вечер только с тобой. Он очень важен для нас, то есть – для меня! А для тебя – важен?

– Несомненно! В общем, пойду я, посижу в баре, гамбургер нормальный съем, – заторопился сразу Виталий. – Насчет «Тропиканы» с мужиками перетру заодно. Может, в карты поиграем. Надоела мне уже твоя Куба! Ты тут развлекись сама как-нибудь.

– Ладно! – постаралась снова скрыть обиду я, предчувствуя одинокий печальный вечер.

Виталий, покачиваясь, удалился в бар, я еще какое-то время поборолась с желанием показательно разрыдаться, поковырялась в злосчастных макаронах, которые при некоторых усилиях хоть как-то можно было запихнуть в себя, в отличие от всего остального. Мне стало грустно, в номер идти не хотелось. От этой поездки я ожидала чего-то совсем другого – меня душило разочарование.

Я двинулась в лобби, где вечерами, как я уже знала, проходили концерты местных исполнителей. В этот вечер симпатичный темнокожий мальчик лет двадцати пяти с фигурой Аполлона играл на фортепиано. На нем была свободная белая рубашка и темные брюки. Когда он музицировал, кисти рук как будто существовали отдельно от исполнителя, то носились по клавиатуре с сумасшедшей скоростью, то замирали на взлете… При этом не было никаких нот, музыкант темпераментно играл по памяти, ловко жонглируя мелодиями разных лет и народов, импровизировал. После каждой композиции слушатели взрывались восторженными аплодисментами.

Мальчик отвечал интеллигентным полунаклоном головы и ослепительно улыбался направо и налево. Я слушала его игру, рассеянно теребя пальцами веточку мяты из давно допитого «Мохито». Неожиданно закончив играть, музыкант подсел ко мне за столик. Сюрприз! Я улыбнулась, но немного напряглась, не зная, как себя вести. Наверно, я должна заказать ему выпить? Или это способ познакомиться? Просто ко мне никогда в ресторанах еще не подсаживались музыканты. Я растерялась.

– Привет! – сказал между тем паренек очень доброжелательно по-английски. – Вы в порядке?

– Привет, – ответила я, продолжая смущаться. – Да, все отлично. Хотите выпить? Я закажу…

– Да я сам попрошу девчонок чего-нибудь мне принести! Просто Вы показались мне немного грустной, я решил поболтать с вами минутку, – улыбнулся он. – Не грустите! Вы же на Кубе! Это остров, где праздник и веселье круглый год! Кстати, меня Даниэль зовут.

– А я – Вероника.

– Откуда вы?

– Из России.

– О! Русски! – вдруг обрадовался Даниэль. – Я немного говорю по-русски! Можно, я буду говорить тебе «ты»? Нас учили, что с туристами лучше начинать общаться на «вы», чтобы показать вежливость.

– Конечно, будем на «ты»! – улыбнулась я в ответ.

– Вот и замечательно! Просто у нас говорят, многие русские обижаются, когда начинаешь с ними разговаривать на «ты». А у нас люди простые, открытые, обращения на «Вы» вообще не признают! А ты похожа не на русскую, а на кубинку. Нет, ты настоящая кубинка! – сказал Даниэль после паузы. – Я так сначала и подумал, потом засомневался…

– Мой отец кубинец. Только я его не помню совсем. Он уехал из России, когда я была еще маленькая.

– Ты знаешь его имя?

– Эрнандо Родригес. И еще у меня есть фотография… – я полезла в бумажник, где за цветной фотографией самодовольного холеного Виталия был спрятан старенький черно-белый снимок молодой счастливой пары. – Это мама и отец.

– Да… – протянул Даниэль. – У нас Эрнандо Родригес – как у вас Петя Иванов. Будет сложновато его найти, хотя – возможно, если ты захочешь.

– Ты серьезно?

– Абсолютно! Потом напишешь мне немного об истории твоего отца, что знаешь. Я отнесу, куда следует, сделаю запрос…

– Даже не знаю, как тебя благодарить! Я все время думала, к кому обратиться с такой просьбой, но в отеле мне сказали, что помочь мне смогут только в Гаване. А выбраться туда на денек у меня пока никакой возможности не было.

– Да ладно! Я как раз в Гаване живу, все сделаю. Может, и смогу чем тебе помочь. А ты одна приехала?

– Нет… – замялась я. Вопрос Даниэля вернул меня с небес на землю. Прошло уже два с половиной часа, а Бобровский так и не появился.

– С женихом? Или с мужем?

– Угу. Откуда ты так хорошо говоришь по-русски? – решила свернуть я с неприятной для меня темы.

– Не так уж хорошо! – застеснялся сразу Даниэль, хлопая ресницами. – Раньше лучше говорил, когда практика была. Мой старший брат Иван учился в России, потом вернулся на Кубу. У него было много русских друзей…

– Иван? – вдруг нервно расхохоталась я. – Почему Иван?

– Мама так его назвала, а что такого? Он родился как раз в расцвет советско-кубинской дружбы. Эх, хорошие были времена… Многие на Кубе изменили потом свое отношение к русским, а наша семья – нет. Мы любим русских! Отец Ивана тоже русский, военный, только мой брат не любит вспоминать о нем. Он их с мамой бросил, уехал в Россию. А я учил русский язык в школе, как и моя сестра Леа. Тогда еще между СССР и Кубой была большая дружба! Моя мама очень любила отца Ивана и самостоятельно учила русский, чтобы разговаривать с ним. Так что у нас вся семья немного говорит по-русски.

– А ты замечательно играешь. Я просто заслушалась! У меня даже настроение стало другим, очень люблю хорошую музыку в хорошем исполнении!

– Спасибо! – покраснел от удовольствия Даниэль. – Я тоже очень люблю музыку. Учился в музыкальной школе. Теперь в основном с детишками занимаюсь. Да еще в ресторанах играю, в свободное время.

– Я не видела тебя в предыдущие дни. Ты в этом отеле работаешь?

– Нет! Просто мой друг Диего попросил меня его подменить на несколько дней. Мне – только в радость! Я люблю играть в отелях, встречаться с новыми людьми…

– Ах, вот ты где! – как гром среди ясного неба, раздался у выхода пьяный голос. Я испуганно обернулась. В бар ввалился расхристанный Виталий, в облитой ромом майке, с бутылкой наперевес и сигарой в зубах. – Развлекаешься уже с мальчиками, значит! Стоило только оставить тебя ненадолго!

– Виталий, прекрати! – я поднялась ему навстречу. Даниэль переводил испуганный взгляд с меня на моего великовозрастного бойфренда. Тот подошел и закатил мне звонкую оплеуху.

– Сучка.

– Виталий, ты пьян. Ты не понимаешь ничего! Не позорься, пойдем в номер…

Мой любовник пробормотал что-то, обмяк и повис на мне тяжелым пьяным телом, и я, сгорая со стыда, поволокла его в номер. Такого опыта у меня в жизни еще не было!

– Помощь нужна? – нахмурившись, спросил Даниэль.

– Нет, справлюсь! Ничего страшного! – улыбнулась я, хотя в глазах стояли слезы от унижения и обиды.

Я кое-как затащила полуживого Виталия в номер, где он без памяти рухнул на кровать. Я вышла на балкон. В туманном бархатном небе стояла холодная узкая луна, напоминающая сверкающий серп. Она казалась высокой и недостижимой. В траве внизу стрекотали то ли кузнечики, то ли цикады. Я решительно бросила одеяло на лежак, и уснула под утро на балконе, наблюдая, как ранний рассвет раскрашивает сереющее небо в розовые тона.

* * *

Утром я, продолжая обижаться, решила Бобровского не будить и отправилась на завтрак одна. Хорошенькая выдалась годовщина! Я посидела в баре с книжкой, прихлебавая ароматный и крепкий кубинский кофе. Если нормального чая тут днем с огнем не сыщешь, то кофе просто великолепен – мертвого поднимет и силы вернет! Я немного взбодрилась, несмотря на беспокойную ночь.

Виталий очнулся ближе к обеду, когда я пришла в номер, чтобы переодеться для пляжа. На полу валялись полотенца, свернутые проказливой горничной в виде милующихся голубей, что было особенно некстати в этот момент.

– Я вчера слишком много выпил, да? – извиняющимся голосом спросил он, не вставая с постели, но тщетно пытаясь приподнять голову.

– Не выпил – ты нажрался, как свинья! Ввалился в бар и вел себя безобразно!

– Прости, пожалуйста. Просто так получилось… Дай рому. Голова трещит.

– Вот уж нет! – ответила я, закутываясь в полотенце. – Я на море, ты как хочешь. И вообще, ты помнишь, какой сегодня день?

– Какой? – снова рухнув на подушку, спросил Виталий.

– Праздник у нас, пять лет встречи!

– Серьезно? – неуверенно пробормотал мой любовник. – Слушай, Вероника. Ты иди на море. Я приду в себя, и вечер у нас будет такой, просто зашибись. Я тебе обещаю. Ты же меня знаешь! Я всегда отвечаю за свои слова.

– Посмотрим! – сказала я и хлопнула дверью в надежде, что Бобровский очухается, все вспомнит и устроит правильную сделку с собственной совестью.

Весь день я провела на пляже. Вокруг меня в воде и на суше назойливыми шмелями вились кудрявые кубинские юноши с зазывными взглядами, пытаясь поразить мое воображение накачанными шоколадными торсами. Стоило мне войти в воду, как рядом сразу выныривала черная голова, белозубо скалилась и говорила «хэлло!»

– Зря ты их футболишь! – понаблюдав за мной, сказала сорокалетняя подтянутая канадка Дейзи, с которой я познакомилась на пляже. – Они классные! Я их меняю по несколько на день. Очень полезно для здоровья!

– Ты не в первый раз на Кубе? – спросила я.

– Я тут бываю каждый год! – с гордостью сказала она. – От Торонто всего 3 часа лета. Тут полно канадцев потому, что Варадеро дешевле и лучше, чем Майами. Но главное – таких мужиков в Штатах днем с огнем не сыщешь! Только посмотри, какие красавцы, один лучше другого. Вот и рвутся дамочки всех возрастов сюда. Это называется секс-туризм. Мне попадалась статистика, что одна пятая туристов на Кубу – с этими самыми целями приезжает! И ты не глупи, пользуйся возможностью! Такого секса, как с кубинскими мачо, нет больше нигде в мире!

– И что же они такого особенного делают? – зевнув, спросила я. – Ты хоть расскажи, а то я понять не могу.

– Да как это можно рассказать! – взвилась та, и глаза ее сверкнули. – Это можно только пережить, прочувствовать! Просто кубинские любовники – лучшие в мире. И точка.

Я непонимающе пожала плечами и стала собираться в номер. Чтобы порадовать себя немного, я купила у местных торговцев белое кружевное пляжное платьице, которое точно будет выглядеть шикарным на любом курорте мира. Потом у отельного мачо, который ловким движением руки вскрывал кокосовые орехи, взяла небольшой кокос и, не спеша, выпила через трубочку содержимое и, затаив дыхание, вернулась в номер, когда солнце уже опускалось. Тропические закаты – это сказка невероятная! Я в такие моменты всегда жалею, что не умею держать в руках кисть. Так и хочется положить на полотно широкие алые мазки – багровые, лиловые, пурпурные!

Конец бесплатного ознакомительного фрагмента.