Князь Рус

Наталья Павлищева

Князь Рус

Предисловие

Возможно, события, описываемые здесь, происходили в середине третьего тысячелетия до н. э. на территории европейской части нынешней России.

Люди того времени не оставили письменных источников, не сняли видео, не сделали аудиозаписей. События сохранились только в людской памяти и доступны нам в сказаниях и легендах. А еще благодаря работам археологов. Если кропотливо сопоставлять то и другое, можно многое понять в происходившем за тысячелетия до нас.

Тех, кто заранее хотел бы осознать, о каких событиях пойдет речь (или убедиться, что все это очередная выдумка досужего автора), приглашаю прочесть ПОСЛЕСЛОВИЕ. Возможно, именно оно поможет решить, стоит ли читать всю книгу, или подтолкнет к поиску многих других на эту тему.

Исход

Стой!

Рус жестом остановил Райко, пытавшегося проскользнуть мимо. Конечно, он не князь, чтоб приветствовал всяк проходящий, но и не последний человек, чтобы вот так отворачиваться! Да и Райко никогда не был невежливым. Что-то здесь не так…

Парнишка пробурчал подходящие слова, старательно глядя в противоположную сторону. Рус с усмешкой обошел вокруг него. Что прячет брат Полисти, уж не след ли от девичьих губ?

Прятал, но совсем не то, о чем подумал Рус. Правую щеку парнишки пересекала багровая полоса, оставленная плетью! Чуть повыше, и быть Райко одноглазым калекой. Рус даже присвистнул:

– Кто это тебя так?!

Мог бы не спрашивать. Кто в стане, кроме княжеского прихвостня Гойтомира, держит плеть в левой руке?

Райко снова отвернулся, теперь уже пытаясь скрыть злые слезы обиды, едва не брызнувшие из глаз.

– За что?

Парнишка все же шмыгнул носом и мрачно объявил:

– Вола по краю лога пас.

– Одного?

Недоуменный взгляд был красноречивей слов. Откуда у Райко несколько волов? Всем известно, что их семья одна из беднейших.

– А почему не на своей земле?

Конечно, Райко жалко, но ведь пасти волов на чужом выпасе тоже не дело.

– Нам в Сухой Балке выделили.

Дальше можно не объяснять. Князь Хазар попросту свел счеты со строптивой сестрой Райко красавицей Полистью за то, что не пожелала становиться его четвертой женой.

– А ну пойдем!

– Рус, не надо! Только хуже будет… – замотал головой Райко.

– Пошли! – грубовато скомандовал младший брат Хазара. Если честно, то он и сам понимал, что старший брат от своего не отступит, все просьбы словно ветер в степи – прозвучали и унеслись дальше. Но не оставлять же в беде Полисть с ее семьей! В Сухой Балке и клочка травы не найти, не то что накосить на зиму, это верная смерть всем! Никому на его памяти не выделяли под пастьбу и покос эту балку, даже самым захудалым лентяям.

Растравляя себя такими мыслями, Рус почти добежал до большого летнего шатра старшего брата – князя Хазара. Стоявший перед входом рослый охранник самого Руса пропустил, а вот Райко дорогу преградил. Тот и сопротивляться не стал, отступил на шаг. Но княжич, обернувшись, махнул рукой:

– Он со мной!

Багровая полоса на щеке парнишки почти слилась с покрасневшим от смущения лицом. Вот всегда он так, краснеет, словно девушка! От досады Райко стал совсем пунцовым.

– Хазар!

Князь обернулся на зов младшего брата, но, увидев робко застывшего у входа Райко, нахмурился. Снова Рус защищает кого-то!

Хазар и Рус хотя и сыновья одного отца, но матери у них разные. Хазар старший, рожден степнячкой, привезенной из дальних земель, в нее и удался – коренастый, темноволосый, бородка узкая, глаза чуть вытянуты… Рус совсем другой: он высок ростом, широк в плечах и тонок в талии, светлые волосы и синие, как весеннее небо, глаза, на щеках еще юношеский румянец… Этим он похож на своего брата Словена, того самого, который приглянулся красавице Полисти и которому очень нравилась она сама.

Глаза Хазара чуть сузились:

– Чего тебе?

– За что Гойтомир чуть не изувечил Райко?!

Князь фыркнул:

– Это ты у него и спроси!

Гойтомир тут как тут, показался у входа в шатер, Райко едва успел отскочить в сторону, иначе быть ему еще раз битым помощником князя за неповоротливость.

Хазар заметил эту маленькую сценку, довольно рассмеялся.

На миг Рус чуть растерялся, рослый, не меньше него самого, грубый Гойтомир был почти на голову выше Райко, на всех смотрел надменно и плеть пускал в ход по любому поводу. Но княжич тут же взял себя в руки. Хорош защитник, если сам едва не испугался княжеского прихвостня!

– Ты за что ударил Райко?!

Хазар с интересом наблюдал. Младшего брата тоже стоит проучить, много стал себе позволять! Гойтомир недобро усмехнулся:

– Вола пас в логе! – даже руками чуть развел, вроде сокрушаясь, мол, я, князь, твои земли защищал.

– Но где ему пасти?

– В Сухой Балке! – фыркнул Хазар.

Если до того мига у Руса еще была надежда, что брат просто не знал о своеволии Гойтомира, давшего семье Полисти совершенно негодное место, то теперь сомнения рассеялись. Его щеки от возмущения пошли красными пятнами:

– В Сухой Балке и весной травы нет, не то что сейчас! Это верная гибель, о том подумал?

Хазар подскочил к младшему брату одним прыжком, Райко у входа даже съежился от бешеного взгляда князя.

– А что ты хочешь, чтобы я ему свои пастбища выделил?!

Рус глаз не отвел, нутром чувствуя, что если сейчас отступит, то будет навек посмешищем не только для Хазара, но и для Гойтомира. Но чтобы ответить, ему пришлось собрать в кулак всю свою волю, все же Хазар князь и старший брат.

– Выдели мои земли, будет пасти на них!

Не дожидаясь ответа, Рус круто повернулся и направился к выходу. Райко успел прошмыгнуть из шатра перед ним, опасаясь оставаться наедине с двумя такими страшными людьми – князем Хазаром и его помощником Гойтомиром.

Рус, конечно, справедливый и храбрый, но зря он так. Князь никогда не простит вольных речей даже брату, а уж на самом Райко и всей семье теперь отыграются сторицей… На сердце стало очень тоскливо. Конечно, согласись Полисть стать младшей женой Хазара, все изменилось бы. Но даже придавленный горем Райко ни на миг не помыслил посоветовать сестре такое! И что теперь делать, не знал.

– Рус, может, я смогу нарвать травы у самой реки? – робко предложил парнишка.

А младшего княжича вдруг взяло зло! Почему весь род кланяется Хазару, словно тот их от смерти спасает?! Почему Гойтомир может избить любого, почему все боятся этого жестокого княжеского помощника?

– Ты будешь пасти волов на моей земле! Я тоже княжич, хотя и младший, я имею права на земли! И пусть Хазар попробует мне их не выделить.

Они не успели отойти от шатра, а потому, услышав его речи, на пороге тут же показался сам князь, глаза которого насмешливо блестели. Хазару очень хотелось проучить младшего братца, чтобы больше не вздумал вмешиваться в его дела, а заодно и показать всем, кто правит Родом!

– Твои земли по ту сторону Непры! Иди, владей!

– Что?! – обомлел Рус. – Отец такого не завещал!

Кто знает, чем закончился бы спор, но тут к шатру приблизился еще один брат-княжич – Словен. Он моложе Хазара, но старше Руса, и его-то больше других ненавидел князь. Словену отдала свое сердце строптивая красавица Полисть, Словену, а не Хазару судьбой давалось все – и воинская удача, и женское внимание. Но Хазар был старшим, а потому после смерти отца владел всем, а эти двое, сыновья одной матери, младшие и потому должны его слушать, как старшего в Роду. И все же со Словеном приходилось считаться. Рус молодой еще, а Словен уже не раз в бою свою удаль показывал, его просто так не обидишь, за Словена много сородичей стеной встанет. Хотя и за Руса, конечно, тоже…

Хазар нахмурился, недовольно пробурчал в ответ на приветствие:

– Будь здрав…

Хотел уйти в шатер, чтобы не продолжать разговор, но Рус не позволил, чувствуя поддержку любимого старшего брата, он громко объявил:

– Словен, Хазар мне земли выделил! – Голос юноши звенел. – Знаешь где? По ту сторону Непры! Не хочешь ко мне в гости?

– Что?!

Выслушав рассказ о произошедшем, Словен совсем нахмурился:

– Ты, Хазар, хотя и князь, но поступать так не волен. Земли за рекой нашему Роду не принадлежали никогда.

Князь тоже помрачнел, махнул рукой:

– Хорошо, я подумаю. Но этого чтоб перед собой не видел!

Райко и сам был готов провалиться сквозь сырую землю, только бы исчезнуть с глаз гневливого Хазара. Что теперь будет?! Хоть из Рода уходи… Ни Полисти житья нет, ни ему тоже.

– Отправь вола к моим, Гойтомир не посмеет его там тронуть, – тихо посоветовал бедолаге Рус.

Тот благодарно кивнул, иначе как пасти единственного вола? Но ведь это не выход, не может же все время его вол быть среди животных Руса?

Райко брел к шатру своей семьи мрачнее тучи: как поведать и без того затравленным родным о новой беде?

Тяжело задумался и Словен. Он лучше Руса понимал, что совсем скоро встанет перед выбором – подчиниться Хазару или… Про это «или» думать не хотелось. Младшие сыновья, желающие воли, испокон века уходили из Рода, основывая свои или пропадая безвестно. Куда уходить, да и как жить вдали от родных?

Но рядом с Хазаром ему становилось все тяжелее, особенно после того, как красавица Полисть отказалась становиться очередной женой князя. Ее родные еще поплатятся за такую строптивость, это понимали все. Но что делать самому Словену? Он вдовец, и сестра Илмера несколько раз заводила разговор о том, что нужно взять себе новую жену взамен умершей при родах. Только у Словена ни к кому душа не лежала, кроме Полисти, а как ее возьмешь? Девушка не против, но это был бы открытый вызов князю Хазару.

Рус совсем молод, его назвали воином недавно, но как себя вести настоящему мужчине, он знал! А потому старался быть сдержанным и молчаливым. Как же это иногда трудно давалось…

Вот и сейчас очень хотелось поговорить с братом, но Словен молчал, молчал и Рус. Он не стал расспрашивать брата, о чем тот задумался, захочет – сам расскажет. У сильных мужчин не принято лезть с глупыми расспросами, это женщины привыкли болтать и охать, собравшись вместе.

Поняв, что разговора не получится, Рус со вздохом отправился к своему коню.

Треполь притих, словно размягчен от жары. Едва взойдя, солнце принималось жарить так, будто решило сжечь все живое, на небе ни облачка, не весна, а макушка лета! Как сошли снега, так и нет настоящих дождей, те, что были больше луны назад, и пыль толком не прибили, лишь побрызгали, ничего не напоив, трава и мелкие кустики стали серыми, лес стоит сухой, готовый вспыхнуть в любую минуту. Даже старики такого не помнили.

Это беда. Трава не встала в рост, значит, нечем кормить овец, лошадей и волов. Ясно, что зима будет очень тяжелой, не многие выживут. Матери с тоской смотрели на маленьких детей, их первыми заберет когтистая лапа голода…

В самом граде не лучше, пыль поднимается вверх при каждом шаге, набивается всюду, потрескались и грозят осыпаться стены многих домов. Женщины ежедневно ходят за водой к реке, носят ее большими кувшинами, смачивают глину стен, но это помогает мало, за день солнце снова покрывает все трещинками.

Ночь тоже приносит мало прохлады, но хотя бы не сушит. Потому и притих город, жизнь в нем словно замерла и проснется только с закатом.

Скотина уже выщипала всю травку вокруг стана, пора переходить на другое место, да только где его взять, это другое, так, чтобы была свежая трава, а не хилые пожухлые стебельки?

В стане шепотом говорили об опасности пожара, люди боялись, чтобы их недобрые слова не услышали черные силы… Это еще хуже бескормицы, трава такая сухая, что стоит попасть искре, и выгорит вся округа. Хазар запретил разводить костры, кроме большой необходимости.

Волхвы твердят, что люди прогневали Богиню-Мать и своих небесных покровителей, стали слишком много думать о выгоде, о достатке, редко приносить обильные дары и жертвы богам. Это и без объяснений понимали все, а потому было решено провести обряд поклонения богу ветра, чтобы принес дождевые тучи, и солнцу, чтобы не губило людей.

Посередине города рядом с жилищем князя уже заготовили большое количество хвороста, это нетрудно, сейчас почти каждый куст – валежник. Назначен благоприятный день – завтра на рассвете, осталось только решить, что жертвовать.

Русу было скучно сидеть под навесом и слушать, как старый Ворчун в который раз невнятно рассказывает одну и ту же историю: как он в молодости пытался соблазнить княжескую дочь, а та оказалась глупой и стала женой дуралея Комора. Вот и получилось, что Комор ныне князь в одном из Родов, а он, Ворчун, никто. Однажды еще в детстве Рус попробовал спросить, чем же виноват Комор, если в мужья выбрали его? Ворчун обиделся и назвал Руса невежливым глупцом.

Рус не стал слушать очередной рассказ старика и ушел к реке, вроде бы по делу. Никакого дела не было, просто захотелось хоть чуть посидеть у воды, там прохладней.

Раскаленное солнце равнодушно смотрело с небес на выгоревшую степь. Ни облачка, никакого намека на скорый дождь. Берег речки превратился в сплошное глинистое месиво, вязнут и люди, приходящие набрать воды, и животные, которым хочется хотя бы дотянуться до нее губами, о том, чтобы искупаться, не мечтает уже никто. Долго ли это продлится?

Рус сидел, с тоской глядя на вяло текущую воду речки, которая сильно обмелела в жару. Может, зря предки ушли с Карпатских гор несколько поколений назад? В горах небось засухи не бывает… Но старики говорили, что слишком тесно стало жить, охотиться негде, волов пасти тоже, землю пахать… В хорошие годы степь радовала, давала много травы, всегда бывало молоко для детей, много мяса, шерсти и все довольны.

Роды разрослись, стало тесно и здесь. За хорошие пастбища нужно бороться, а если еще и засуха, как в последние годы, тогда совсем плохо. Род Пана, в котором теперь князь Хазар, потерял много скота, а тот, что остался, вряд ли переживет зиму. Падет скот – погибнут и люди. Плохое настало время.

Рус подумал, что нужно сходить к волхву Тимару, расспросить, нельзя ли еще чего сделать, чтобы задобрить богов. Он и сам понимал, что для этого нужно – богатые жертвы, но людям и самим скоро нечего будет есть.

От берега к домам города поднималась стайка девушек. Вот кому приходится тяжело: много раз они ходят за водой, носят в гору тяжелые кувшины, чтобы напоить скотину, снова и снова обмазывают растрескавшиеся стены домов…

Когда же это кончится? Может, после завтрашнего обряда дожди наконец пойдут?

Рус отогнал назойливую муху, улегся в тени деревьев на спину и принялся размышлять над странностями бытия. Неужели виноваты все? А как же дети, которые только родились, они-то за что мучаются? Парень вспомнил свое детство. Вместе во всеми шлепал босыми ногами по лужам, гонял крикливых ворон, нырял и подолгу сидел под водой, соревнуясь с товарищами, кто дольше, пытался сначала взобраться, а потом и проскакать на коне… Это, конечно, незабываемо – мчаться на быстром коне, совсем не то что на медлительных волах! Но лошади не всякому поддаются, они чуют, кто сильнее, а кого и лягнуть можно. Рус сильный, он хорошо держится на конской спине.

Лошадь – это красиво, хотя волы, конечно, сильнее. Но как ни жаль, а лошади первыми пойдут под нож, если придется резать скотину. Им на зиму нужно много травы, которой давно уже нет в округе. Та, что осталась в лесу, не прокормит всех. Оставят волов, они основное тягло, их запрягают в повозки, на них пашут землю.

Мысли Руса невольно вернулись к нынешним делам.

Он так задумался о наставших трудных временах, что не услышал приближение маленького Славуты. Мальчишка почти бежал.

Сразу стало не по себе: неужели страшное все же случилось?! Но гарью не пахло. Что еще?

Славута остановился около Руса, едва переводя дыхание. Губы мальчика дрожали, не в силах выдавить ни звука.

– Что?! – тряхнул его за плечи Рус.

– Там… там… я слышал…

Поняв, что, пока малыш не успокоится, внятного рассказа все равно не дождешься, Рус вдруг почти безразлично поинтересовался:

– Ты что-то хотел рассказать?

– Да, – кивнул Славута. Ровный тон Руса подействовал на него.

– Слышал что-то страшное?

– Да.

– О чем?

Мальчишка судорожно глотнул и шепотом, хотя вокруг никого не было, поведал:

– Гойтомир говорил князю… – Голос снова задрожал, грозя перейти попросту в рев. Рус положил ему руку на плечо. Наконец, малышу удалось взять себя в руки. – Завтра в жертву должны принести Полисть!

У Руса перехватило горло, свистящим шепотом он поинтересовался в ответ:

– А… князь?

– Согласился. Сказал: «Пусть будет так!»

Солнце померкло, небо стало совсем серым.

В городе давно ходили разговоры о том, что необходимы богатые жертвы. Только богам нужны стоящие жертвы, лучше, если человеческие, хилая, едва держащаяся на ногах скотина никого не умилостивит. Но Род давно ни с кем не воевал, пленных или убитых врагов не было, кого жертвовать?

И Гойтомир убедил Хазара принести в жертву Полисть?! Рус не помнил, чтобы при нем сжигали кого-то из сородичей, даже старики такого не помнили. Если это и было, то головы убитых врагов или пленных, которые все равно бы не выжили. Но чтоб красивую, здоровую девушку…

Тут Рус сообразил, что сначала надо спасти мальчишку.

– Тебя никто не видел?

– Нет.

Чуть покрутив головой, Рус вдруг вручил Славуте свою плеть:

– Держи! Отнеси в мой шатер и подожди меня там. Только никуда не уходи и ни с кем не разговаривай, слышишь?

– Да, – удивленно кивнул тот.

– Иди и жди меня в шатре.

Глядя вслед убегавшему со всех ног мальчишке, Рус размышлял, как теперь быть. Можно украсть Полисть и увезти куда-нибудь, но тогда возврата в Род не будет, и не в Хазаре дело, идти против обычаев предков нельзя, как бы ни были они жестоки. И вдруг, что-то придумав, он со всех ног бросился к шатру Словена.

Подходя к стану, Рус увидел, что Хазар с Гойтомиром куда-то собрались. Понятно – отправляются к волхву Нубусу, князь с ним заодно. Это не Тимар, с которым дружны они со Словеном, Нубус всегда на стороне Хазара и найдет повод поступить так, как желает князь или подскажет Гойтомир. Рус даже интересовался у Тимара: разве может волхв по-разному толковать знаки богов? Илмер сказал, что это зависит от совести самого волхва.

Гойтомир с насмешкой окликнул Руса:

– Ну что, князь, когда поедешь на свои земли?

Тому очень хотелось хлестнуть противного помощника своего брата так, как он сделал с Райко, но сейчас ссориться с Гойтомиром не время. Потому Рус только весело фыркнул в ответ:

– Сразу, как только ты околеешь!

– Тьфу! – в сердцах плюнул Гойтомир и под хохот оказавшихся рядом ускакал вслед своему князю.

А Рус метнулся к Словену.

Старший брат в тени навеса приматывал тонкой жилкой наконечник к стреле. Его руки двигались медленно, но очень уверенно, витки ложились ровно-ровно, точно всегда были на этом месте. Рус вздохнул – у него так не получалось. Однажды спросил у брата, в чем секрет, тот подал жилку с наконечником и заготовленное древко. Второе взял себе. Младший подумал, что Словен будет учить, но старший спокойно принялся за дело. Пришлось и Русу поторопиться. Он наматывал виток за витком, снова разматывал, потому как получалось неровно, наматывал и снова переделывал. За это время старший брат не сделал ни одного неверного движения, но успел изготовить стрелу раньше.

Отложив свою, он наблюдал, как мучается торопыга Рус. Потом усмехнулся:

– Твоя беда от торопливости. Сколько раз ты переделал? А я ни разу. Куда спешишь? Не всегда торопливо значит быстро, во многих делах медленно выходит быстрее.

Рус рассмеялся от таких слов, но запомнил, что есть работа, в которой лучше не спешить, чтобы не терять время на переделку.

Но сейчас ему не до учебы, время не ждало. Однако Рус понимал, что и выдать свое волнение он тоже не может, потому постарался взять себя в руки, спокойно присел рядом и как ни в чем не бывало тихонько проговорил:

– Словен, завтра будут приносить человеческую жертву…

Брат нахмурился:

– Решились? Небось Нубус подсказал?

– Нет, подсказал Гойтомир. И знаешь кого? Словен, это Полисть!

– Что?!

– Тихо, тихо!

– Откуда ты знаешь?

– Мне маленький Славута сказал, он разговор Хазара с Гойтомиром слышал. Вон они к Нубусу поехали… – парень кивнул на облачко пыли у леса.

Словен задумался, лицо его совсем помрачнело. Дожидаться, пока брат что-то придумает, Рус не стал. Вцепился в его руку:

– Ты должен взять Полисть в жены немедленно, сегодня же! Они вернутся нескоро, поторопись!

– Рус, ты…

– Поторопись!

Нубус действительно согласился на такое жертвоприношение, хотя не понимал, зачем это князю нужно, ведь боги подсказали, что жара скоро спадет. Но потом волхв понял, что Хазар скорее мстит строптивой девушке. Что ж, человеческие жертвы приносятся очень редко, и это бывают враги, взятые в плен, только в седой древности жертвовали красивых девушек или младенцев. Боги должны быть довольны… Саму Полисть Нубусу не было жаль совсем, он не любил красивых девушек, потому что они всю жизнь не любили его.

Если честно, то Полисть жаль было и Хазару, он еще размышлял над тем, как избежать подсказанного Гойтомиром, но постепенно речи помощника распалили князя, стало казаться, что все беды последних лет, все неурядицы Рода именно из-за этой строптивой девчонки! Сгорит она в очистительном пламени, и всем станет легче – пойдут дожди, люди перестанут коситься на князя, а на душе наступит покой. Хазар понял, что больше злится не на то, что Полисть не захотела стать его женой, а что она может достаться другому. Поэтому и согласился на предложение своего советчика. Гойтомир хитер, знал, чем взять князя…

На сердце было тяжело, и возвращаться в стан не хотелось. Выход снова подсказал изворотливый Гойтомир: нужно переночевать у волхва, а явившись перед самым рассветом, сразу объявить о выбранной жертве. Это будет еще убедительней, решат, что ночью подсказали боги.

Лежа без сна и разглядывая привычную россыпь звезд, Хазар размышлял над тем, почему стало так тяжело жить. Может, всегда так и было, просто не он решал трудные вопросы? Их отец Пан держал Род твердой рукой, никогда бы братья не посмели даже взгляда недоброго друг на дружку кинуть! Жили хоть и не слишком широко, но дружно.

Много лет назад их Роды были вынуждены спуститься с гор, потому что там просто не оставалось свободных земель для большого числа людей. Сначала казалось, что жить на равнине даже легче, нетронутые земли весной зарастали травами чуть не в человеческий рост, непуганое зверье в лесах можно было брать стрелами в любом количестве, рыбу в реке ловить – не выловить. Но шли годы, и снова встал тот же вопрос: тесно разросшимся Родам рядом друг с дружкой. Вокруг занято, соседи на свои земли не пустят, оставался другой берег Непры. Но там воинственные степняки.

Хазар глубоко вздохнул и перевернулся на другой бок. В конце концов, он старший, если кому и уходить за Непру, так это младшим!

Гойтомир, прислушавшись к вздохам князя, решил, что тот страдает из-за красавицы Полисти. Сам Гойтомир, как и Нубус, не понимал, как можно переживать из-за девки? Схватил в охапку и уволок к себе, а потом пусть разбираются по ее воле или против. За вот такую слабость помощник иногда презирал Хазара. Гойтомир, с одной стороны, как верный пес готов перегрызть глотку любому, кто пойдет против князя, с другой – думал о хозяине свысока, прекрасно понимая, что без него Хазар не справится, а потому зависим.

Оба и не догадывались, что в стане тем временем происходит нежданное событие.

Хазар с помощником встали затемно. Нубус посоветовал провести жертвоприношение с рассветом, чтобы почтить и солнце тоже. Костер был готов еще со вчерашнего дня, оставалось лишь собрать людей и объявить о жертве. Пока никто не знал, что это будет людская жертва, потому рассветные минуты для них удобны, пока Род не вполне проснулся, легче перенесет такое известие.

Волхв, кряхтя, взгромоздился на свою лошадь, все же не привык много ездить. Но до стана недалеко, нужно только обогнуть холм.

Солнце еще только собралось показаться за дальним лесом, брызнув лучами во все стороны, а все вокруг радостно встрепенулось. Первыми приветствовали будущий день птицы, их трели сообщили миру, что он вот-вот наступит. Потянуло предрассветным легким ветерком, принесшим хоть какую-то прохладу измученной земле.

– Поторопимся.

Торопиться действительно стоило, они выехали поздно, потому могли не успеть собрать людей до рассвета.

Но едва обогнули холм, как ветерок принес непонятные запахи. В городе явно что-то жарили, причем пахло так, словно там был пир!

– Пожар? – встрепенулся Гойтомир.

– Нет, тянет не горелым. Они что-то праздновали.

Раздумывать некогда, солнце вот-вот покажется из-за леса, потому они почти рысью въехали в город и, не обращая внимания на множество свидетельств ночного пира, промчались сразу к сложенному для костра хворосту, по пути криками созывая остальных.

Не понимая, что случилось, люди выскакивали из своих жилищ полуодетыми, беспокойно вертели головами, переспрашивали друг у дружки, послышались женские крики, детский плач… Хазару и его помощникам такое беспокойство только на руку: пока опомнятся, костер уже заполыхает вовсю.

Князь оглядывал собравшихся в центре у сложенного валежника людей, ища глазами тех, кто был ему нужен. Вот подошел Рус, но что-то не видно Словена. И где сама Полисть, которой предстоит стать жертвой? В предрассветном полумраке не всех видно, но времени терять нельзя, край неба над дальним лесом стремительно розовел.

– Вчера, пока вы пировали (он потом спросит за этот пир!), мы с Гойтомиром думали о том, что делать, чтобы вернуть благоволение богов. Нубус советовался с ними и получил знак, что нужна большая жертва! – Хазар оглядел сородичей. – Очень большая! Такая, какую никто издревле не помнит. И принести ее нужно срочно, до нынешнего рассвета! Боги неумолимы, они требуют… – князь намеренно сделал паузу, – человеческой крови!

Вокруг ахнули, давным-давно не было таких жертв. Но Род давно не воевал, нет ни одного пленника, кого же жертвовать? Матери, у которых были младенцы, прижали детей к себе, пара новорожденных, возмущенных таким обращением, заорала во все горло. Воспользовавшись этим, молодые женщины поспешили унести своих чад подальше, вроде как чтобы не мешать, а на деле надеясь спасти малышей.

– Нет, не слабых младенцев мы должны отдать священному огню, а как делалось встарь – красивую молодую девушку! – Нубус постарался, чтобы его голос прозвучал зычно, словно глас самих богов.

Теперь взвизгнули девушки, кто-то забился в плаче. А небо становилось все светлее, Хазару хотелось крикнуть, чтобы Нубус поторопился, он уже нашел взглядом Полисть, та почему-то стояла рядом со Словеном. Это разозлило князя настолько, что он забыл жалость к девушке.

Отодвинув волхва, Хазар объявил сам:

– Богам угодна самая красивая девушка нашего Рода. Это Полисть!

Толпа ахнула в один голос, даже отшатнувшись, но не от самой Полисти, а почему-то от князя. А Хазар торопился:

– И принести эту жертву мы должны до рассвета, только тогда боги примут ее! Тащите Полисть сюда, к костру скорее!

Но девушку вдруг закрыл своим мощным торсом Словен:

– Ты ошибся, князь, Полисть нельзя приносить в жертву!

– Это почему?! – фыркнул Хазар.

– Вчера она стала моей женой, а богам не нужны такие жертвы!

Почему-то Хазару бросилось в глаза довольное лицо Руса, тот наслаждался его растерянностью. Обожгла мысль, что они то ли догадались, то ли знали о готовящемся. На лице князя заходили желваки, в глазах зажглась ненависть. Сейчас или никогда! Он обвел взглядом обрадованных сородичей, тем совсем не хотелось отдавать веселую красивую Полисть даже священному огню.

Первым опомнился Нубус, его голос загромыхал, заставив многих спрятать улыбки, а кое-кого даже втянуть головы в плечи:

– Чему радуетесь?! Смогли обмануть священный огонь?! Нужна другая жертва!

И тут Хазар показал, что он умеет мстить быстро и страшно. Вы смогли уберечь Полисть? Получайте!

– Если не Полисть, то… Илмера!

Из множества глоток вырвался единый вопль. Князь не жалеет собственной сестры?! Хотя Илмера рождена другой матерью, но отец-то у них один!

У кого-то из женщин вырвался крик:

– Нет!

И тут во все стороны брызнули веселые солнечные лучи. Солнцу не было дела до человеческих неурядиц, оно начало новый день, осветив каждое дерево, каждый кустик, каждую ложбинку.

Собравшиеся люди замерли: что теперь будет?!

Вдруг вперед выступил Рус:

– Нубус, солнце взошло, и сегодня жертву уже не принести, ты сам сказал, что это нужно сделать на рассвете, так?

Волхв нехотя кивнул.

– Можно ли вместо человеческой жертвы принести другую? Тимар, скажи? – Рус обернулся ко второму волхву.

– Можно, но очень большую.

– Я жертвую табун лошадей вместо Илмеры!

Еще раз все ахнули. Табун лошадей – огромное богатство, лошади редки, что останется у самого Руса? Кроме того, все знали, как любит младший князь коней, для него это немыслимая потеря. Теперь выкрикнула сама Илмера:

– Нет, Рус, не надо!

Тот усмехнулся:

– Это мое дело, сестра, что жертвовать. Нубус, табун лошадей может заменить одну девушку?

Пришлось соглашаться.

Когда все разошлись, договорившись принести жертву завтра, Илмера подошла к брату:

– Рус, зачем ты так? Для тебя кони дороги…

Тот провел пальцами по волосам сестры, улыбнулся:

– Но не дороже тебя, сестричка.

Девушка схватила его руку и прижала к щеке:

– Рус, я отблагодарю!

– Ну вот еще! – смущенно фыркнул парень, вырывая руку.

Теперь братьям совсем не ужиться на одной земле! Это понимали все. Хазар умчался в другой стан, словно бы по делу, но в действительности чтобы не видеть никого и не прибить в приступе ярости.

А Словен вдруг поспешил собрать людей. Снова топтались у священного костра, от которого остались одни головешки с грудой конских костей. Братья стояли перед сородичами, не решаясь начать тяжелый разговор.

Словен крепок телом и духом, он высокий, широк в плечах, с мощной шеей и буграми мышц на руках. Рядом с ним Рус кажется молодым деревцем, хотя всякому видно, что пройдут годы и этот дубок перегонит старшего. Младший тоже высок, строен, так же широк в плечах и силен, но он пока гибче, светлые волосы крупными кольцами опускаются на плечи, синие глаза горят, словно ему не терпится сказать что-то хорошее. Рус всегда таков, он еще молод, а потому нетерпелив, но все знают, что справедлив и не жаден. Вон пожертвовал целый табун лошадей, чтобы спасти свою любимую сестру красавицу Илмеру. Сколько было пересудов об этом!.. Но никто не осудил Руса, все только пожалели, что остался парень ни с чем. Как теперь самому сватать невесту?

Хотя все были уверены, что старший брат не оставит младшего в беде, выделит из своих коней и ему толику. А за такого красавца всякая пойдет и без большого богатства. Может, об этом решили сказать Словен и Рус?

Однако то, что услышали сородичи, поразило каждого.

– Мы – я и Рус – отделяем свои Роды от Хазара! Те, кто считает себя моими родовичами, встаньте под мою руку!

Часть людей сразу перешла направо, но нашлись и колеблющиеся, таковых было много больше. Рус даже обиделся: что это, они не хотят звать себя Родом Словена? Но ведь брат любим многими из тех, кто сейчас сомневался…

– Рус, теперь ты, – подсказал Словен.

Тот поднял свою руку:

– Те, кто хочет зваться моим Родом, пусть отойдут влево!

Сказал и едва не зажмурился, вдруг никто не пойдет? Желающих уйти от Хазара немало, но уж если колеблются, не решаясь шагнуть к Словену, то на что рассчитывать ему, совсем молодому?

И вдруг лицо Руса помимо его воли расплылось в улыбке: большинство тех, кто стоял в нерешительности, отправились под его руку! Словен тоже улыбнулся, радуясь за брата.

– Но это не все. На нашей земле стало тесно, слишком велики Роды, слишком мало места. Соседи не хотят пускать нас к себе, да и куда? – Люди затихли. Словен, конечно, прав, но что же делать? – Князь Хазар не хочет терпеть нас здесь, но разве только и есть та земля, что под нами ныне? Разве мало другой, где не живут наши сородичи?

Первым отозвался старый Ворчун, недаром его так прозвали:

– То-то и оно, что не живут. В чужих землях чужие люди.

Ему возразил еще кто-то:

– Но ведь есть и такие, где людей мало или вообще никого.

– Есть, да только там чужие боги.

Вот это было страшно – идти к чужим богам…

– Словен, правда, куда уходить-то? На заход солнышка соседи, на сивер тоже, на полудень море.

Спрашивавший Радок ничего не сказал о восходе, но все и без того знали, что за Непрой совсем не мирные племена таких, кто не живет на одном месте, не имеет домов и кочует со стадами не только летом, как они сами, а весь год. Да и как жить в степи без леса и воды?

Многие были бы готовы последовать за Словеном, но куда идти? – этот вопрос висел в воздухе, хотя его никто не произносил вслух. Где им место?

– Мы пойдем к горам Рипы! Вернемся на землю предков! – Голос Руса звенел, словно натянутая жила, если ее тронуть рукой.

Вокруг ахнули: неужели все так просто? Как же это никому не пришло в голову?!

– Да! За Рипейскими горами лежит благодатная страна, которую наши предки покинули, а вернуться так и не собрались! Мы будем первыми, кто туда дойдет. Тимар, ты ведаешь, как нам идти? Спроси богов, может, они подскажут?

Теперь все взоры обратились к волхву. Тот задумался: а вдруг Рус прав и им действительно удастся отыскать путь в Земли предков?

– Хорошо, я поволхвую. Но ледяные горы Рипы высоки, пройти их трудно, очень трудно. Да и путь дальний…

– Ничего, мы пройдем…

– Мы выдержим…

– Только узнай, куда идти…

Люди были готовы отправиться в путь тотчас, не дожидаясь даже волхования Тимара. Теперь всех осадил Словен, он поднял руку, призывая к вниманию. Мгновенно стало тихо. Решалась судьба отчаянных, каждое слово могло много значить. Все напряженно вглядывались в лицо старшего князя, а вдруг он против? У большинства уже затеплилась надежда найти путь в заветную страну, и так не хотелось отказываться от этой мечты…

– Пусть Тимар спросит богов. Против их воли идти не стоит. – От Словена не укрылось, что вокруг облегченно вздохнули. – Но куда бы мы ни пошли, путь будет трудным, очень трудным. Потому нужно подготовиться, собрать самое необходимое, чтобы и везти не тяжело, и не остаться без нужных вещей, которых взять окажется негде. Нас никто не ждет в дальних землях, рассчитывать придется только на себя.

Рус восхищенно смотрел на старшего брата: какой же он умный! Сам парень готов сорваться с места, не задумавшись над тем, что будет дальше. Но он один, без семьи, а каково тем, у кого дети? Надо что-то есть, на чем-то спать, что-то надеть на себя… Даже горшки для еды и те нужны…

– Пусть каждая семья хорошо подумает, идти ли ей. А те, кто все же решит идти, соберутся без спешки и обстоятельно. Торопиться не будем, хотя нас и гонят. Если кто-то решит остаться, ни я, ни Рус, – Словен кивнул на младшего брата, – пенять не будем. Не на праздник зовем и не на простое кочевье для выпаса. Жизнь менять придется, а какой она будет – не знает никто. – Словен строго оглядел притихших людей. – Могу обещать только одно – сначала очень тяжелой. Завтра поутру Тимар поведает, что подсказали боги, а каждый решит, как поступить. Послезавтра выходим!

Притихшие люди расходились молча, сосредоточенно обдумывая, действительно ли стоит уходить и что брать с собой.

– Зачем ты так с ними? Они уже надеялись, что найдут дорогу к Рипейским горам… – вполголоса спросил Рус.

– До Рипы еще нужно дойти. Это не один год, множество трудностей и бед. Я не могу ничего обещать…

– Ты думаешь, мы не дойдем?

– Рус, ни я, ни кто другой не ведает. Я знаю только одно – если за горами Рипы действительно благодатная страна, значит, путь туда очень и очень труден. Иначе на остальной земле уже давно никого не осталось бы.

– А может, там тоже тесно?

Они долго сидели, вглядываясь в темное, звездное небо, словно пытаясь получить у него ответ. Звезды привычно мигали, а о чем – ведомо только Тимару. Что-то скажет волхв завтра?..

– Ты тоже хорошо подумай…

Договорить Словен не успел, быстрый Рус даже обиделся:

– Я сам позвал людей в страну предков! Как ты мог подумать, что я не пойду?!

– Я не о том. Ты позвал людей, значит, теперь отвечаешь за них. Под твою руку встало немало, теперь ты возглавляешь их, тебе думать, куда вести и как идти. Ты ответственен за их безопасность, за то, чтобы они не умерли с голода или от рук врагов, чтобы сохранили свои семьи. Ты, Рус, теперь тоже князь.

– Что? – даже растерялся младший. Вот об этом он совсем не задумывался. – А… разве мы не вместе? Я пойду с тобой!

– Рус, мы пойдем вместе, но своих людей ты будешь вести сам и отвечать за них тоже.

Парень стал серьезным как никогда. Груз такой ответственности для него велик, но обратного пути нет, он сказал слово, должен за него отвечать.

До самого утра Рус не смог сомкнуть глаз, пытаясь представить себе эту новую, такую непривычную жизнь. Хорошо, что рядом будет надежный старший брат! А еще крутилась мысль о том, что скажет Илмер. Очень хотелось хоть одним глазком подглядеть, как тот волхвует, что ему отвечают боги. Но Рус знал, что этого делать нельзя.

Как же долго тянулась ночь! Казалось, звезды не сдвигаются с места и луна тоже висит, хотя обычно перемещалась быстро.

Совершенно извертевшись, он заснул только с рассветом. Не успел сомкнуть глаз, как его тронул за плечо брат:

– Пора.

Люди сходились молча, сосредоточенные, почти хмурые. Собралось даже больше, чем было вчера вечером, но уже по тому, как кое-кто прятал глаза, Рус понял, что пойдут не все, многие явились просто послушать. Что ж, вольному воля, он может только позвать, заставлять никого нельзя, тем более не на летний выпас зовут, а в тяжелый неведомый путь.

Уже совсем рассвело, когда из своего шатра вышел Тимар. Десятки голов повернулись в его сторону, вытягивая шеи, люди пытались первыми увидеть лицо волхва, чтобы догадаться, что тот скажет.

Не получилось, лицо Тимара было невозмутимым как всегда. Минуты, пока старик подходил, опираясь на свой посох, показались вообще бесконечными. Рус даже головой помотал:

– Кажется, что очень медленно идет…

Ему в ответ тихонько усмехнулся Словен:

– Он действительно идет медленно.

Перед волхвом расступались, пропуская в центр толпы. Было так тихо, что даже слышалось журчание речки под горой.

– Ты говорил с богами?

– Да.

– Что они ответили?

Тимар поднял густые седые брови, внимательно оглядел собравшихся, вздохнул. По толпе пронесся испуганный шепоток: неужто боги против?! А многим уже так хотелось надеяться, что, несмотря на все трудности, удастся найти горы Рипы и благословенную страну за ними, где нет голода, болезней, нет засухи и всем хватает места…

– Словен прав. Горы Рипы далеко, найти их и пройти очень тяжело. Те, кто пойдет, лишь через много лет смогут добраться до благословенных для жизни мест, перенесут немало бед и трудностей. Не все выдержат тяжелый путь. Но Род выстоит и сможет дать много новых Родов.

Сначала было все так же тихо. Потом кто-то осторожно поинтересовался:

– Так боги сказали, что мы найдем Рипы и землю предков?

– Боги не сказали про горы Рипы, но сказали, что мы должны идти.

Рус не вынес такой неопределенности, но спорить с Тимаром не стал. Его голос прозвучал в задумчивой тишине слишком громко:

– Но ведь боги сказали, что мы найдем благословенную землю для жизни и Род выживет? Конечно, это за горами Рипы!

Вокруг обрадованно загалдели: Рус прав, где же еще благословенная земля, как не там?! Словену снова пришлось возвращать восторженных сородичей к действительности:

– Вспомните, что Тимар сказал про трудности! Путь далек и тяжел, дойдут не все. Никого не уговариваем, каждый должен решать за себя. Я не хочу, чтобы потом кто-нибудь упрекнул нас с Русом, что увели в неведомое, заманив рассказами о золотых горах.

Но сейчас трудности казались не страшными, это не понравилось и Тимару тоже. Волхв поднял посох, призывая к вниманию. Вокруг снова стало тихо, даже плач ребенка в стане показался криком.

– Многие беды ждут Роды на пути, многие страдания. Не раз вы проклянете тот день, когда сделали первый шаг. Но те, кто дойдет, найдут такие места, что забудут годы, проведенные в трудности. Подумайте, жизнь здесь понятна, хотя и не всегда легка. Жизнь там неведома и тяжела. Пугать никого не буду, но немногие из вас смогут увидеть эти земли, ведь нам придется идти по чужим…

Тимар прикрыл глаза, перед его мысленным взором снова и снова вставали увиденные этой ночью картины: надрывный детский плач, людские стоны, гибель кого-то в водах неведомой реки, женские крики… Но потом берег красивого озера, довольный смех, детский счастливый визг… Как объяснить все это сородичам?

– А ты сам останешься? – Рус вдруг сообразил, что Тимар стар, чтобы пускаться в такой далекий путь. Но он волхв, и другого у них нет, не звать же Нубуса? Стало страшно, оставаться в неведомых землях без того, кто может разговаривать с богами… Как же тогда узнать их волю?!

Спросив почти шепотом, Рус беспомощно оглянулся на брата. Словен тоже внимательно всматривался в лицо старого волхва, они не вправе даже просить Тимара идти. Тот спокойно кивнул:

– Конечно. – Не успел Рус испуганно ахнуть, как волхв добавил: – Конечно, иду. Я стар, но надеюсь увидеть эти земли…

Голос Руса снова зазвенел на толпой:

– Тимар с нами!

– Рус! – осадил брата Словен. Он не хотел, чтобы решение Тимара подтолкнуло и кого-то другого.

Было поздно, многие заулыбались, стало казаться, что, если уж старый Тимар не боится дальнего пути, значит, трудности преувеличивал.

– Выходим завтра с рассветом. Ныне собраться и быть готовыми.

Больше Словен говорить не стал, к чему бросать слова на ветер, всем и так ясно, что нужно делать. Болтают только женщины, да и то не все. Полисть оказалась молчаливой и очень ласковой. Словен даже радовался, что все так вышло, он мог не решиться взять девушку за себя, и ту взял бы кто-то другой, не ждать же ей вечно.

Вернувшийся в город Хазар застал сборы в полном разгаре. Он хмуро покрутил головой и поинтересовался у Ратая:

– Что происходит? Куда все собираются?

– Мы уходим искать горы Рипы! – неожиданно звонко объяснил ему старый Ворчун.

– Куда?! Зачем?!

– За ними Земля предков!

– Кто это придумал?

– Рус! Они со Словеном выделили свои Роды, мы идем с ними.

Та-ак… вот, значит, что задумали братья? Конечно, рядом им всем не жить, и Словен и Рус уводят своих людей. Но куда? Что за бред про горы Рипы?

Забыв о том, что решил не замечать строптивых братьев, князь сам двинулся к дому Словена, понимая, что и Рус тоже там. Хотя его задел веселый голос Полисти, споривший с кем-то, стоит ли брать большой кувшин, Хазар постарался, чтобы этого никто не заметил.

Но Словена дома не было, на вопрос, где он, Полисть пожала плечами:

– У костра, там сейчас многие.

У костровища действительно собрались многие мужчины, чувствовалось, что они даже рады нежданно свалившейся на них ответственности за семьи, не все же женщинам распоряжаться! Пусть командуют в домах, а в дальнем пути главные – мужчины!

– Словен, что за решение ты принял? Куда вы собрались идти?

Брат стоял напротив него, крепко упираясь в землю ногами, словно дуб, такого не сдвинешь с места. Рус тоже подошел, но молчал, их быстро окружили сородичи.

– Ты сам говорил, что всем тесно в Треполе. Мы решили уйти со своими Родами.

– Это я знаю, но куда?

Рус едва сдержался, чтобы не съязвить, мол, какое тебе дело, но потом вспомнил, что перед ним все же старший брат, и промолчал.

– Пойдем через степь.

И все же Рус не выдержал, усмехнулся, словно мальчишка, которому удалось сделать что-то такое, чего не ожидали старшие:

– Мы пойдем искать горы Рипы и Землю предков за ними!

Хазар даже глазом не повел в сторону младшего брата, считая недостойным слушать глупости, которые тот говорит.

– Словен, никто не знает, где эти горы и есть ли за ними благословенные земли. – Хазар уже жалел, что заговорил о разделении Родов, теперь, когда они готовились действительно уйти, князь вдруг понял, на что подтолкнул братьев. Куда деваться Словену и Русу? Со всех сторон земли заняты, остается только путь на восход, но там степь и мало лесов, там чужие племена, которые совсем не будут рады пришельцам…

Словен вдруг спокойно кивнул:

– Значит, мы будем первыми, кто это узнает. Лучше отправиться искать горы Рипы, чем сидеть и ждать, пока корма не хватит не только скотине, но и самим людям. Мы найдем благодатные места, Хазар, даже если это будет не земля за горами Рипы.

И снова горячий Рус едва сдержался. Но как же он восхищался в тот миг своим братом! Никогда ему не удастся быть таким выдержанным, как Словен, никогда он не сможет вот так спокойно разговаривать! Эх!.. Руса брала досада на самого себя. Князь называется!.. Вот Словен настоящий князь, спокойный, умный, рассудительный. А он? Несдержан, как девчонка!

Хазар только пожал плечами:

– Я не гоню вас с отцовских земель.

Это было уже слишком! Рус зарделся от возмущения:

– А не ты ли выделил мне земли по ту сторону Непры?!

– Рус, я готов признать свою неправоту перед всеми.

Рус замер, таким старшего брата он никогда не видел. Что случилось с Хазаром? Обычно он подчеркивал то, что он старший, а тут готов виниться перед младшим, да еще и при всех?!

– Хазар, мы уже решили. Здесь жить действительно тесно, и люди готовы идти. Не стоит лишать их мечты найти земли предков. – Словен все так же спокоен.

– А если вы их не найдете?

– Значит, найдут наши дети. Или дети наших детей. Или их внуки!

Неужели это сказал он, Рус?! Молодой князь даже замер, сам себе не веря. Лучше даже Словен не смог бы выразиться. Старшие братья тоже уставились на младшего: ай да Рус! Незаметно не просто вырос, но и стал таким мудрым. Люди вокруг восторженно притихли, ожидая, что еще скажет такой молодой и такой умный князь.

И тут виновник всеобщего изумления дал повод посмеяться над ним. Решив добавить еще что-то, он начал говорить слишком громко, от этого его юный голос вдруг по-мальчишечьи сорвался на птичий писк. От неожиданности сам Рус замолчал, зато остальные расхохотались. И хотя смех этот был добрым, Рус привычно покраснел, как закатное солнце, и бросился прочь, вовсю кляня сам себя. Надо же так опозориться!

Треполь собирал тех, кто решил идти с братьями-князьями, так, словно готовились переезжать все. Тащили кто что мог: мужики – топоры, тесла, ножи, множество ремней и ремешков, убеждая, что в пути сгодится… Женщины тайком подсовывали подругам крынки или резные ковшики, клянясь, что лучший сыр ставится именно в этой посудине. Кулями несли выпеченные хлеба, просо, первый щавель и дикий лук…

Постепенно дворы и дома превращались в склады вещей и провизии, убедить соседей и сородичей, что увезти все это невозможно, никак не получалось. Наконец Словен объявил:

– На семью по возу и два вола! Если семья большая, много женщин и деток, то можно два воза. С собой взять только овец, свиней, коз и то, что поместится на воз. Меж семьями договориться, чтоб не везти каждому котлы или горшки. Горшков много не брать, все равно побьются. Глина небось есть, слепите новые.

Отдельно десяток волов решили гнать про запас, мало ли что случится.

Отправились далеко не все, кто собирался сначала. Кого-то задержали дома старики или недужные, кто-то пожалел нажитое за много лет добро, кто-то испугался неизвестности. Одно дело на сходе кричать о поиске Земли предков и совсем другое отправиться в дальний путь в неизведанные края. Но никто никого не корил, каждый понимал, как тяжело решиться.

Обоз выползал из Треполя под прощальные крики остающихся. Вряд ли когда свидятся еще.

Самым удивительным оказалось то, что князь решил проводить братьев!

– До Непры провожу, помогу переправиться, а там…

Вот и получилось, что город враз опустел – ушли Роды Словена и Руса, а с ними много сильных мужчин с Хазаром. Князь оставил Треполь на Гойтомира, это обеспокоило Словена, даже попенял брату:

– Смотри, как бы он тебя не оставил за стенами.

Тот махнул рукой:

– Тогда вас догоню!

Смех получился нерадостный.

Вообще, веселье закончилось как только пришло время расставаться. И среди уходивших, и среди остающихся плакали женщины, понимая, что больше не увидятся. Матери, чьи дочери покидали родные места, все давали и давали последние советы и наставления. Даже Нубус что-то долго втолковывал Тимару, тот кивал.

От множества ног и копыт округу накрыло пылью, но стоило отойти от Треполя, как небо вдруг стало стремительно затягивать дождевыми тучами! И хотя порывистый ветер рвал полы одежды, хлопал плохо закрепленными шкурами на возах, бросал в лица пригоршни мелких брызг начинающегося дождя, как же были этому рады измученные долгой сушью и жарой люди и животные!

– В дождь уходить – значит вернуться! – прокричал сквозь шум начинающегося ливня Хазар.

Ему ответил Рус:

– Мы вернемся, мы обязательно вернемся! Через много лет придем, чтобы рассказать вам, как благословенна Земля предков и где она находится!

– Я буду ждать…

Разговаривать некогда, люди бросились под защиту ближайшего леска, потому что начиналась настоящая гроза. Со страхом все смотрели на то, как в мгновенно почерневшем небе вдруг возникало огромное белое перевернутое вверх корнями дерево. Оно с треском раскидывалось на фоне аспидно-черной тучи и исчезало, а взамен где-то наверху немилосердно громыхало! Этот грохот заставлял приседать даже самых смелых. У каждого мелькала мысль, а не показывают ли боги таким образом свое недовольство решением людей покинуть родные места?

После грозы две семьи решили вернуться, углядев в ней гнев Перуна. Но когда гроза уползла, утащив на полуночь темную, вылившую не всю воду тучу, а по округе брызнули солнечные лучи, на душах у всех посветлело. Гроза словно очистила от сомнений, смыла ненужные мысли, освежила не только деревья и травы, но и самих людей.

Обоз поспешил к Непре, казалось, что именно за ней начнется новая, долгожданная жизнь.

Скрипят колеса, мычат волы, перекрикиваются меж собой люди, с самого утра визжит на каком-то возу поросенок… Обоз ползет очень медленно, но как иначе, если возы тянут волы, а волов сколько ни подгоняй, быстрее не пойдут. Кроме того, колеса то и дело попадают в ямы или норки зверьков, их приходится вытаскивать, налегая плечами. Тяжело и волам, и людям.

Женщины, помогая друг дружке, несут самых малых детей либо на руках, либо в мешках на спинах. Те, что постарше, шагают сами, держась за материнские подолы.

Стариков немного, они остались в Треполе, понимая, что станут обузой в долгом пути. Это молодым все легко и просто, а прожившие немало лет знают, что дальняя дорога кажется легкой только в самом начале, потом она превращается в тяжелое испытание, которое не всякому под силу, особенно когда этих сил уже немного.

Конец бесплатного ознакомительного фрагмента.