Ирина Надеждина

Поверь в любовь

(Поверь в любовь-1)

Все эти события ОДНАЖДЫ не произошли в городах, которые есть на карте, с людьми, которые, возможно, живут где-то в упомянутых местах, в период времени похожий на наше…

Глава 1

По удивительно-синему небу плыли редкие белые облачка с синими донышками. Тишину в бухточке нарушали только крики чаек и шум прибоя. Владислав лежал на горячем песке и наслаждался этой тишиной и покоем. Почему-то он вспомнил девушку, которую встретил год назад. Странно встретил, странно потерял… Она вернула его к жизни. При каждом воспоминании о ней у него возникало щемящее чувство тоски. Сейчас это чувство появилось снова.

От мыслей его оторвал Костя.

– Давай, наверное, еще по разу искупаемся и будем собираться, а то не успеем, и Маринкина тетка обидится, – сказал он поднимаясь.

– Костик, а нельзя как-нибудь без меня? – Владислав открыл глаза и прищурился на солнце. – В такую жару натягивать смокинг и куда-то тащиться… Придумай что-нибудь правдоподобное…

– Влад, ну не выделывайся. Давай поедем. Я же тебе вчера объяснял, что у Маринки тетка ужасно обидчивая. Тем более ты у нас – знаменитость, крутой, деловой, бабы от тебя без ума.

– Слушай, там что, вся компания такая же веселая, как тетушка, будет? Все обидчивые?

– Она, вообще-то, баба нормальная, если обидчивость убрать. Там еще какие-то гости намечаются.

– А я в качестве закуски? – Владислав прищурился снова.

– Она уже неделю нам про тебя жужжит. Еще сестра Маринкина троюродная приехала.

– Такая же, как и тетушка, обидчивая?

– Нормальная девчонка. Двадцать один год, студентка.

– Студентка, спортсменка, активистка, комсомолка. Нина зовут?

– Ника.

– Ника, – повторил Владислав. – Год назад я познакомился с девушкой по имени Ника, ей было двадцать лет, она была студенткой. А для меня она была богиней.

– Где же теперь твоя богиня? Её постигла участь остальных?

– Нет. Она ушла утром, пока я спал. Я спал впервые за пять лет. Я забыл ее адрес, а она ничего не дала о себе знать.

– Удивительно, что и тебя кто-то может кинуть. Ты пропажу своих часов случайно после этого не обнаружил?

– Балда ты, Костик! – беззлобно выругался Владислав. – Ничего у меня не пропало, и бумажник был на месте и часы. У тебя с твоими ментовскими заморочками мозги в одну сторону работают.

– Это не у меня, это у тебя они в одну сторону работают – баб потрахать побольше.

– Кто б уже говорил? Святоша. Ты Маринке по ночам уголовно-процессуальное законодательство рассказываешь, и детей тебе по гуманитарной помощи присылают.

– Ладно, идем купаться, а то точно никуда не попадем.

Владислав нехотя поднялся и пошел к воде.

Глава 2

Ника вышла на балкон. На бархатном небе проступили огромные южные звезды. Тетины гости шумели в комнатах. Тетя устроила «прием» по поводу её приезда. К этому событию она готовилась почти целую неделю. Для полноты ощущений она настояла, чтобы Костя и Марина привели с собой Костиного родственника – двоюродного брата – крутого бизнесмена, страшно богатого, страшно образованного, страшно талантливого, и вообще с массой всяких достоинств. По секрету тетя сообщила Нике, что своим назначением Костя обязан ему. Ника ожидала увидеть смесь зануды и парня, у которого «пальцы веером», но увидела совсем другого человека. Она увидела того, с кем год назад ее столкнуло странное стечение обстоятельств, и с кем она уже никогда не надеялась увидеться. В первый момент, когда он вошел, у неё стали ватными ноги, но он только мило улыбнулся и галантно поцеловал ей руку. Сейчас он развлекал тетушку разговором о классической музыке, и Нике стало даже обидно, что он её не узнал. «Хотя, что он мог запомнить? – подумала она. – Он был в таком состоянии, что ему было совсем не до меня, я просто попалась под руку». Ника вздохнула. В саду тихо шелестели листья. Кто-то вышел на балкон, но Ника не стала оборачиваться. Сильные мужские руки взяли ее за плечи. У нее все замерло внутри.

– Хочешь сделать вид, что не узнаешь меня? – спросил голос Владислава.

– Я думала, что это ты не узнаешь меня, – Ника повернулась и попыталась в темноте рассмотреть его лицо. – Все забыл…

– Тебя забудешь. Год прошел, а все как будто вчера…

– Год, месяц и семнадцать дней.

– Значит, и ты помнишь. Почему ты тогда ушла?

– Мне показалось, что тебе не до меня.

– Я же просил не уходить.

– Я думала, это спросонья.

– Больше не поступай так, хорошо? Не исчезай.

– Попробую, – Ника слабо улыбнулась.

– И ещё, нам нужно переговорить. Это важно для нас обоих.

– Хорошо, но здесь и сегодня вряд ли получится.

– Ты долго ещё пробудешь здесь?

– С неделю. А ты?

– И я неделю, дней десять. Давай завтра пойдем на пляж в бухточку, там нет никого, и мы спокойно поговорим.

– Влад, подумай хорошо, действительно ли это нужно? – Ника склонила голову.

– У тебя кто-то есть? – она почувствовала его напряжение.

– Нет. А у тебя?

– Нет. Хотя, не скажу, что год я прожил монахом. Но я тебе говорил, какого рода у меня связи.

– Меня не интересуют твои связи, – сказав это, она смутилась.

– Скажи, а я тебя еще интересую? Только не пытайся меня убедить, что я тебе не нравлюсь.

– Нравишься. Остается только выяснить встречный вопрос: нравлюсь ли тебе я?

– Ты помнишь, что я тогда сказал?

Ника промолчала. Она стояла, опустив голову, и благодарила про себя темноту, за то, что он не может видеть её лица.

– Почему ты молчишь?

– Помню.

– Я сказал, что люблю тебя. С тех пор ничего не изменилось. По крайней мере, у меня.

– Влад, так не бывает.

– Чтоб ничего не изменилось?

– Нет. Чтобы полюбить человека, которого видишь впервые в жизни.

– Бывает. У меня бывает либо так, либо никак. И ты прекрасно знаешь, как это бывает.

– Я не могу сейчас говорить. Давай вернемся к гостям, – Ника еле сдерживала нервную дрожь.

– Хорошо, вернемся. Только можно я тебя поцелую?

– А вдруг кто-нибудь выйдет?

– Никто не выйдет, – он обнял Нику. – Что с тобой? Ты вся дрожишь. Не бойся, ведь все будет хорошо.

– Я не боюсь, – она попыталась еще раз в темноте увидеть выражение его лица. – Просто я не ожидала тебя здесь встретить.

– Ты не рада?

– Рада.

В следующий момент её губ коснулись его горячие сухие губы. У Ники закружилась голова. Целовались они довольно долго. Наконец Ника уперлась ему кулачками в грудь и, склонив голову, прошептала:

– Хватит. Возвращайся в комнату, я сейчас тоже вернусь. Поговорим завтра.

– В котором часу за тобой зайти?

– В десять. Все, иди.

Глава 3

Часы пробили два, но Ника никак не могла уснуть. Она с трепетом ожидала завтрашнего дня. Невольно в памяти всплыли события годичной давности. Она никогда не могла понять, почему все её подруги пользуются большим успехом, а она, вроде бы и собой не дурнушка, вроде бы и душа компании, сидит одна. Дальше того, чтобы проводить её домой ничего не двигалось.

В тот вечер она с двумя подругами – Тамарой и Ритой пошли на дискотеку. Ника не особенно хотела идти, но девчонки ее уговорили. Настроение у нее немного улучшилось, девчонки быстро познакомились с тремя парнями. Часов в одиннадцать Ника случайно услышала, как Тамара говорила одному из парней, что неплохо бы обратить побольше внимания на Нику. Парень поморщился и сказал:

– Знаешь ли, твоя подружка девчонка, как с обложки, но только уж больно вид у неё целомудренный. Так что, извини, домой как-нибудь проводим всей компанией.

Нике стало до слез обидно и, сославшись на головную боль, она решила быстренько уйти.

Она шла по почти пустой улице и смахивала на ходу слезы. Она переходила дорогу, занятая настолько своими мыслями, что чуть не попала под темно-зеленую «Вольво». Машина резко остановилась, что называется перед её носом, и вышел водитель – мужчина очень высокого роста, с белыми волосами, заплетенными в косичку «колосок» и прихваченными сзади черной ленточкой, одетый во все черное. Ника смотрела на него перепуганными глазами и продолжала плакать.

– Подруга, ты что, дороги не видишь? – спросил он. – Ты зачем под машину бросаешься?

Ника не могла ответить и слова. Водитель подошел к ней и легонько тряхнул её за плечи.

– Что с тобой? Ты что плачешь? Испугалась?

– Да… – пролепетала Ника.

– Куда тебя подвезти? Садись. Не бойся, я тебя не трону.

Ника села в машину и с горечью подумала: «Похоже, меня даже трогать противно». Водитель повернулся к ней и спросил:

– Куда тебя везти?

Ника назвала адрес. Машина мягко тронулась с места. Прошло несколько минут, на протяжении которых Ника продолжала плакать. Мужчина повернулся к ней.

– Ну, успокойся. Ничего ведь страшного не произошло. Ну, испугалась, ну, поплакала, и хватит.

– Я не испугалась, – вытирая слезы, ответила Ника.

– С мальчиком своим поругалась?

– Какая вам разница?

– Да, собственно, никакой. У меня к тебе есть одна просьба, только не пойми превратно. Договорились?

– Какая ещё просьба?

– Тебя ведь все равно никто не ждет: ни муж, ни жених, ни любовник.

– Вы что, ясновидящий? – удивилась Ника.

– Нет, просто у меня сегодня далеко не лучший день в моей жизни. И мне так показалось. Я ошибся?

– Нет.

– Ты можешь не бояться меня, я ничего тебе не сделаю и, как только захочешь, отвезу тебя домой.

Ника удивленно на него посмотрела. Мужчина смутился.

– А почему именно я?

– Извини, если я ошибся, я сейчас отвезу тебя домой. Только не думай, пожалуйста, что я извращенец или снимаю девиц посреди дороги.

– А я ничего такого и не думаю. Я согласна поехать с вами, – Ника вытерла слезы. – Только и вы не думайте, что я большая любительница острых ощущений.

– О тебе я подумал одно – вот та женщина, которая мне сможет помочь. И ещё я тебя попрошу, не говори мне вы.

– Хорошо. Но, как договорились, ты отвезешь меня домой, как только я скажу. Ты далеко живешь?

– Нет. Минут двадцать еще ехать. На Александровской.

Больше в машине они не произнесли ни слова. Улица Александровская была одним из элитных районов города – островок особняков и садов в самом центре. Машина остановилась у коттеджа из красного кирпича. Невысокий забор был увит плющом. Мужчина вышел из машины, открыл ворота и загнал машину во двор. На ступеньках крыльца сидел другой мужчина и, когда машина остановилась у гаража, легко поднялся, подошел и предупредительно открыл дверь. «Попала в сказку! – подумала Ника, – Их здесь ещё и двое. Что дальше?». Мужчина вышел из машины и открыл дверь перед Никой.

– Выходи, – предложил он.

– Босс, там Дан Саныч звонил, – обратился к нему второй. – Просил перезвонить.

– На, тачку поставь и можешь быть свободен до утра, – он бросил ключи от машины.

– Как свободен, Влад Палыч?

– До утра. Я должен повторить дважды? – в его голосе послышалось недовольство.

– Нет, но что скажет Дан Саныч? – растерянно произнес второй.

– Я могу тебе сказать, что если ты будешь проявлять обо мне такую отеческую заботу, то будешь свободен насовсем. Завтра сутра ты или Сергей?

– Сергей.

– Все. Спокойной ночи. До завтрашнего вечера.

– Спокойной ночи, босс.

– Идем в дом, – обратился мужчина к Нике. – Не обращай внимания.

– А кто это? – удивленно спросила Ника.

– Это мой конвоир, – спокойно ответил мужчина, гостеприимно открывая перед ней дверь. – Проходи.

– Конвоир? – ещё больше удивилась Ника.

Чуть ли не с порога ноги утопали в ковре почти по щиколотку. Они прошли в комнату с камином. Здесь стоял рояль, журнальный столик, три глубоких уютных кресла, на стенах висело несколько карандашных пейзажей. Хозяин включил торшер и выключил верхний свет.

– Ну, не конвоир, телохранитель. Какая разница? Это все прихоть моего дяди. Кстати, нужно ему перезвонить. Ты извини, я быстро. Устраивайся поудобней.

Ника села в кресло и ещё раз оглядела комнату. На каминной полке стояли две рамки с фотографиями, но с её места рассмотреть их было не как. Ещё там стоял очень изящный подсвечник и какая-то вазочка с росписью золотом. На журнальном столике стояла бронзовая пепельница, лежала пачка сигарет «Труссарди» и зажигалка.

Мужчина взял трубку радиотелефона и набрал номер.

– Дан, это я, – сказал он невидимому собеседнику. – Да, уже приехал… Нет, не один… Какая тебе разница? Нет, не с Эриком… Я его отправил до утра… Спать домой отправил… Дан, я не на зоне и не маленький ребенок. Нянька мне не нужна… Ну, тогда ты не впадай в детство… Все нормально, не волнуйся. Алик спит?… Ну, хорошо. Скажи я завтра сам заеду за ним перед школой. Все, спокойной ночи, – он нажал кнопку отбоя и повернулся к Нике. – Теперь я свободен. Давай знакомиться, а то уже почти час вместе и имен не знаем. Меня зовут Владислав, просто – Влад.

– А меня Вероника, просто – Ника.

– Богиня, – он пристально посмотрел на неё.

– Такое скажешь, – Ника смутилась.

– Мне виднее. Кофе хочешь?

– Хочу.

– Тогда поскучай немного.

– Может тебе помочь?

– Спасибо, я сам. Тебе с сахаром или так?

– Так. Курить можно?

– Да, сколько угодно.

Он вышел. Ника закурила и подошла к камину. В одной рамке была фотография Владислава и, по-видимому, его брата-близнеца. Разобрать, кто есть кто, было невозможно, так они были похожи. В другой рамке была фотография очень красивой женщины, немного старше Владислава, на ее губах застыла задумчивая улыбка и взгляд был немного грустный. В углу фотографии была сделана, судя по дате шесть лет назад, надпись: «Моему Владу, моему мальчику, с любовью. Дина». В соседней комнате что-то тонко звякнуло, и Ника поспешила сесть на место. Вернулся Владислав с двумя чашечками ароматного кофе, бутылкой коньяка и двумя пузатыми бокалами на коротких ножках. Он налил понемногу коньяка в бокалы, один протянул Нике.

– Давай по чуть-чуть.

Еще в машине Ника уловила слабый запах спиртного от своего спутника и теперь, улыбнувшись, спросила:

– По-моему ты уже чуть-чуть попробовал. Домой меня потом довезешь?

– Довезу. В меня ещё много влить можно.

– Ну, если ты так уверен, тогда давай. За что пьем?

– За что хочешь. Давай просто так… – он почему-то тяжело вздохнул. – Извини, я сегодня пью не чокаясь.

– Это не имеет значения.

Они отпили понемногу коньяка. Кофе, который сварил Владислав, был просто великолепен. Владислав закурил, выпустил струйку дыма и задумчиво посмотрел на Нику. Сейчас, при нормальном освещении, она могла рассмотреть его. Это был мужчина около тридцати, необычайно красивый: у него были высокий лоб, небольшой чуть заметный шрам на левом виске, ровный, классической формы нос, большие удивительно голубые, точно небо в июле, глаза, красиво очерченные черные брови и длинные черные ресницы, чувственный рот с губами хорошей формы и твердый, упрямый подбородок. Ещё у него были густые, мягко вьющиеся, совершенно белые, даже с каким-то голубоватым отливом, волосы. В левом ухе блестела золотая серьга. Взгляд у него был грустный и усталый.

– Ты не возражаешь, если я сниму пиджак? – спросил он.

– Нет. Вообще-то можно и не спрашивать – ты у себя дома.

– Я не хочу, чтобы ты что-нибудь поняла превратно.

Он снял пиджак и остался в черной рубашке с воротником «стойкой» и золотой сколкой с цепочкой. Бросив пиджак в свободное кресло, он подошел к окну, распахнул створки и задернул до половины шторы.

– Так, пожалуй, посвежей будет, – сказал он, возвращаясь на свое место.

– Без охраны окна открывать не боишься? – пошутила Ника.

– А что, тебя кто-нибудь может украсть, с кем я не справлюсь?

– Тогда зачем тебе охрана? Тебя вроде бы ростом Бог не обидел и кулак, покажи-ка, с мою голову будет.

– Это прихоть моего дяди. Не хочется обижать старика.

– По-моему, ты и своего охранника уложить можешь.

– Вот тут-то ты и ошиблась.

– Неужели? – удивилась Ника.

– Троих, таких как он, и без особого труда. Это без шуток. Проверял.

– Тогда я не понимаю.

– Да Бог с ним, с охранником. Он все равно уже ушел. Сюда никто теперь не придет.

– А твоя жена из отпуска, по случаю, не вернется неожиданно?

– Я не женат, – он снова тяжело вздохнул.

– Развелся?

– Да, уже очень давно. У моей половины другая семья и все в порядке, а второй раз не получилось.

– И поэтому у тебя не лучший день.

– И поэтому тоже, – он опустил глаза. – Скажи лучше, почему ты плакала?

– Ну, это очень интимный вопрос… – Ника заколебалась. – Хотя, возможно, мы с тобой больше не увидимся.

– Это ещё как сказать.

– Скажи, у меня что, конченый вид?

– Почему? – удивился он.

– Один человек сказал сегодня, что у меня настолько целомудренный вид, что от меня лучше держаться подальше. Ты каким-то образом догадался, что меня никто не ждет. Что во мне не так?

– Все так, – он улыбнулся одними губами, но голубые глаза остались усталыми и холодными. – Просто тот человек, который тебе это сказал, безмерно глуп. Как я догадался о том, что тебя никто не ждет, я уже говорил, не знаю. Вид у тебя действительно целомудренный, но я бы не сказал, что от тебя нужно держаться подальше. Обычно у меня такие женщины, как ты вызывают мысль «Почему она не моя?».

– Ты говоришь это, чтобы успокоить меня?

– Я говорю то, что думаю. Может, что тебя никто не ждет, я решил потому, что от тебя просто веяло одиночеством. Иногда чужое одиночество чувствуется так же остро, как и свое. Я ошибаюсь?

– Нет. Выходит, ты тоже знаешь, что такое одиночество? – Ника внимательно посмотрела ему в глаза.

– Знаю, даже больше чем нужно, – в углах рта у него залегли горькие складки.

Они помолчали. Владислав подлил в бокалы коньяка и закурил новую сигарету.

– Давай ещё понемножку, – он взял свой бокал.

– Давай, – Ника вздохнула.

– Что так тяжко-то? – он сделал небольшой глоток коньяка.

– Ты тоже не особенно веселишься. Тебя тоже бросили?

– Нет. Ты не против, если я слегка расстегнусь и рукава подкачу?

– Не против. Я вообще удивляюсь, как ты в такую погоду в костюме, да ещё и в черной рубашке.

– Так сегодня нужно.

Владислав снял сколку, расстегнул несколько пуговиц на рубашке и подвернул рукава выше локтя. Теперь было частично видно мускулистую грудь и крепкие мускулистые руки. На груди виднелась довольно массивная золотая цепочка с крестом.

– А почему ты цепь носишь не поверх рубашки? – поинтересовалась Ника.

– Потому что это не украшение, а нательный крест. Крест в качестве украшения грех носить.

– Ты веришь в Бога?

– Верю.

– Давно?

– С детства. А ты веришь?

– Вообще-то да, но я не особенно сильна в вопросах религии. Ты часом, не священник? – она улыбнулась.

– Я – грешник.

– И в чем же ты грешен?

– Спроси лучше, в чем я не грешен. Долго перечислять мои грехи.

– На рояле играла твоя жена? – Ника подошла к роялю и провела пальцем по полированной крышке.

– Я, играл мой брат и играет мой сын. До нас играла бабушка, немного дед, отец, дядя.

– Такой старый… У тебя есть сын?

– Да. Пятнадцать лет мальцу. Он сейчас у моего дяди.

– У тебя настолько хорошие отношения с бывшей половиной, что она отпускает к тебе сына?

– Просто сын живет со мной. Он остался со мной после развода.

– А еще у вас дети были?

– Слава Богу, нет. Мы развелись, когда Алику было год и два месяца. А с бывшей половиной у меня, действительно, не плохие отношения, хотя, с Аликом они друг друга не воспринимают. Она обычно появляется, когда у неё возникают какие-либо большие проблемы или совсем уж не хватает денег.

– У нее есть ещё дети?

– Трое. Её муж, правда, не особенно в курсе, что она здесь бывает.

– А если он узнает? Будет маленькая семейная разборка?

– Я не думаю, что он об этом узнает. Впрочем, о моем существовании он знает и не плохо.

– Знает, что ты подкидываешь деньги?

– Может просто догадывается. Впрочем, это их проблемы.

– Я не пойму, почему ты в таком случае с ней развелся?

– Так вышло. Мы познакомились, когда он был в армии. Я был молодым, она ещё моложе. Я хорошо соображал, что делают с девчонками в постели, и хорошо ей это объяснил. Она тоже была немного в курсе, и мои объяснения ей понравились. Какое-то время мы объяснялись исключительно в постели, а потом, когда собирались разбежаться, наметился Алик. Зое было всего семнадцать лет, и ни о каком аборте речи быть не могло. Я, без лишних проволочек, предложил ей пожениться. Ни о какой любви никто и не говорил. Мы поженились, родился Алька. Не могу сказать, чтобы мы жили идеально, мы не ссорились, но и постоянно чувствовали себя, как чужие люди. К Альке у нее вообще никаких чувств не было, она его не воспринимала то ли в силу возраста, то ли потому, что не особенно хотела его появления на свет. Ещё в какой-то момент до его рождения, она предлагала мне оставить его в роддоме. Я не согласился. Заканчивался второй год нашей жизни, когда вернулся из армии её мальчик. На неё стало страшно смотреть – она, как зомби, ходила, никого вокруг не видела, ничего не хотела слушать. Да ещё и он стал появляться на улице время от времени в надежде её увидеть. Когда мы проходили мимо него, он смотрел на нас глазами больной собаки. Потом позвонила его сестра и сказала, что он порезал себе вены и лежит в больнице. Зоя рыдала часа два. Мне стало жалко их обоих, Альку, себя и я предложил развестись. Мы развелись, но, как остаться без Алика, я не представлял. Я предложил, что сын останется со мной, она не была против. Вскоре они поженились. Только время от времени они ругаются, а Зоя приходит ко мне плакать и просить совета. Это началось лет через пять после их женитьбы. В последнее время у основной массы с деньгами напряжонка, Зою сократили, её мужу зарплату платят нерегулярно, приходится выручать.

– Почему? Ты такой жалостливый?

– Да нет. Ей не к кому больше податься. С сестрой у неё очень натянутые отношения, родители и сестра мужа не могут ей простить того, что она была замужем, пока он был в армии. Я встретил её случайно, когда она пыталась сдать на лом в ювелирной мастерской кольцо, которое я ей подарил после рождения Алика. Выходило, что за это кольцо ей могут дать по цене лома только долларов тридцать. Она стояла и чуть не плакала. У неё в это время болел младший ребенок. Деньги были нужны и как минимум раза в три-четыре больше, чем ей давали. Я подумал, что в какой-то мере в её неприятностях виноват и я. За ошибки всегда нужно платить. Тогда, когда мы встретились, я был намного старше и должен был быть умнее. Если уж тянуло трахаться, то стоило это сделать хотя бы без последствий. И ещё… пять лет назад это была единственная женщина, которая, не знаю уж в силу каких причин, хотела, чтоб я остался жив…

– Если она бывает здесь, то почему её не воспринимает сын?

– Не знаю. Возможно, он никогда не думал о ней как о матери. Он хорошо к ней относится, всегда вежлив с ней, но не больше, чем с хорошей знакомой. Он её даже матерью никогда не называл. Просто Зоя.

– Он не спрашивал, почему вы развелись?

– Спрашивал. Я ему объяснил, насколько смог, что виновных нет или только я. Он сказал, что я не виноват, что он поступил бы примерно также. Вообще Алик у меня парень не глупый, знает, что папа далеко не монах, по поводу женщин вопросов не задает и воспринимает их как должное.

– И много у тебя женщин? – Ника улыбнулась.

– Более чем достаточно.

– И ты обо всех так заботишься?

– По мере возможности стараюсь, чтоб от меня обиженным никто не ушел.

– Та, на которой ты собирался жениться второй раз, тоже ушла не обиженная?

– Она не ушла, – глухо после паузы сказал Владислав. – Её убили. Её и моего брата-близнеца, Валентина.

– Извини, – Нике стало неловко. – Я не хотела.

– Ничего страшного. Ты ведь не знала.

– Это её фотография на камине?

– Да. Её звали Дина.

– Давно это случилось?

– Ровно пять лет назад. Поэтому у меня сегодня и не лучший день.

– Все ясно. Скверно. Прими мои соболезнования.

– Спасибо…

– Если я тебе мешаю, может мне лучше уйти?

– Нет. Не могу я оставаться один в этот день. Не уходи.

– Зачем ты тогда отправил телохранителя?

– Это не то. Телохранители появились после смерти Валика и Дины, когда я вышел из больницы, – пояснил он. – Меня от них мутит. Это маленькая уступка дяде. Жаль старика.

– Почему ты был в больнице? Так сильно переживал их смерть?

– Нет. Я сильно переживаю её до сих пор и, буду переживать, наверное, до конца своих дней. Просто меня тогда тоже постреляли, и я провел три месяца в больнице. Из них месяц в коме в реанимации. Никто не надеялся, что я оттуда выйду.

– Только твоя бывшая жена за тебя переживала?

– Алька, дядя, несколько человек друзей.

– А родители? Ты все время говоришь про дядю.

– У меня нет родителей. Отец погиб, когда нам с Вальком было по шестнадцать лет. С тех пор нами занимался дядя. Бабушка и дедушка умерли почти семь лет назад, но он был уже в возрасте и с двумя такими балбесами, как мы, им было тяжело справиться. У Дана – это мой дядя – жена умерла во время родов, и он женился второй раз только десять лет назад.

– А мать?

– У нас не было матери, – жестко произнес он.

– Как не было? – удивилась Ника.

– Она бросила нас, когда нам было двенадцать лет.

– Почему бросила? Ты ведь не говоришь, что твоя бывшая жена бросила твоего сына?

– Все выглядело иначе. В конце концов, если б я не предложил, чтобы она оставила Алика со мной, она бы не оставила его. Она никогда меня не упрекала, что я нищий, никогда не позволяла себе меня оскорблять и никогда не говорила, что мой сын такой же бестолковый, как и я. Если бы возникла необходимость позаботиться об Алике, она бы это сделала честно. Наша мамочка смоталась с любовником, устроив при этом грандиозный скандал, мои и Валька слезы и уговоры остаться действия не возымели. С тех пор я ни разу не плакал вот уже двадцать пять лет. Мы только услышали, что мы такие же никчемные тряпки и бестолочи, как наш отец. Когда отец разбился на машине, на третий день нам сказали, что надежды нет. Мы узнали у Дана её адрес и поехали к ней. Она разговаривала с нами на пороге и поинтересовалась, что нашей семейке от неё нужно. Когда убили Валика, она даже не всплакнула и не появилась на похоронах. Сказала Дану, что нам лучше её не беспокоить. Нет у меня матери, – между бровями у него залегла морщина.

– Да, не очень-то веселая история, – Ника вздохнула.

– Тебе со мной тяжело? – Владислав с какой-то мольбой в глазах посмотрел на неё. – Хочешь уехать?

– Нет, все нормально. Извини за нескромный вопрос. Сколько тебе лет, если твоему сыну уже пятнадцать? По твоему виду я думала, что тебе не больше тридцати.

– Тридцать семь, тридцать восьмой год. Алик в этом году закончил девятый класс, завтра последний звонок.

– Ты с такой гордостью говоришь о своем сыне, – Ника улыбнулась. – Похоже, ты ним очень гордишься.

– Я его очень люблю. Я вообще люблю детей. А гордиться мне есть чем, Алик тянет на золотую медаль, знает четыре языка, кроме русского, украинского и белорусского и, вообще, малый хоть куда.

– Ты его специально заставлял или он сам?

– Сам. Не хочет нарушать традиции семьи.

– Ты тоже был золотым медалистом и знаешь четыре языка?

– И я, и Валик, и отец, и Дан, и дедушка, и бабушка. Только знал Валик и знаю я не четыре языка, а семь. Притом на хорошем уровне.

– Ты переводчик?

– Бизнесмен. А до этого не состоявшийся пианист и состоявшийся врач-реаниматор. Тебе-то хоть есть восемнадцать лет? И что делаешь ты?

– Ошибаешься. Мне уже двадцать. А ещё я учусь на четвертом курсе университета.

– Двадцать, – он вздохнул и качнул головой. – Как хорошо было, когда мне было двадцать лет. Не было этих проблем, нас было двое…

– Раз бизнесмен и в тебя стреляли, остается предположить, что тебя замучил рэкет?

– Должны были убить меня, а не Валентина. Пожалуй, стоит все рассказать, чтоб не напускать тумана. Я и Валик собирались жениться. Хотели отгулять классную свадебку в один день. Я – с Диной, он – со совей невестой. У его невесты был умный брательник, который решил, что делить его сестрице с кем-то этот дом и наши бабки совсем ни к чему. У неё был ключ. Утром, когда мы завтракали, она позвонила по телефону и спросила Валика. Они собирались куда-то ехать за какими-то особенными перчатками под свадебное платье. Валик шепнул, чтоб я сказал, что он уже уехал, поехал заправить машину и вскоре будет у неё. Я так и сказал. Мы продолжали очень весело завтракать – он, я и Дина. Дина ночевала у меня. Мне позвонили. Я договаривался с одним парнем, ювелиром, о том, что он сделает по моему заказу к свадьбе для Дины браслет, кольцо и сережки. Я вышел в эту комнату, чтобы она не слышала, о чем я буду говорить. В это время умный братец моей не состоявшейся свояченицы взял у нее ключ и вошел в дом. Увидев в кухне Валика, он принял его за меня, и дважды в него выстрелил, потом выстрелил в Дину, так как лишние свидетели ему были совершенно ни к чему, а когда повернулся, увидел меня. Тут он сообразил, что слишком сильно напутал, и оставлять нельзя никого. Он выстрелил в меня. В кухне шевельнулась Дина, он снова выстрелил в неё, я попытался встать и тогда он разрядил в меня остатки обоймы. Услышав так много выстрелов, в дом вбежала его сестрица, увидела три, как они оба решили, трупа и лужи крови и начала орать. Он попытался смыться, но выстрелы услышала не только она, но и соседи; а ещё, она так громко орала, что смыться ему не удалось. Валик умер сразу, Дина, не приходя в себя, через два часа, я остался жив.

– Что с ними было?

– Ему дали «вышку», а она тронулась умом и до сих пор сидит в закрытой психушке. А я вот маюсь с охраной, – он попытался улыбнуться, но улыбки не получилось.

– Не стоит смеяться, если тебе не хочется.

– Хорошо, и пытаться не буду.

– Ты её любил?

– Да, очень. Знаешь, я никого не любил до неё и очень долго после.

– Значит, у тебя все-таки кто-то есть? – Ника улыбнулась.

– И, да и нет. Впрочем, это неважно, – он почему-то смутился. – Я отношусь к тем людям, у которых либо все сразу, либо никогда.

– Что ты имеешь в виду?

– Женщин. Я не о постельных отношениях, а о чем-то более важном.

– Счастливая она, – вздохнула с тоской Ника.

– Кто? – не понял Владислав.

– Та, кого ты любишь. А вот меня не любит никто, кроме мамы с папой.

– Твои мама с папой уехали надолго?

– Откуда ты знаешь, что они уехали? – Ника смотрела на него растерянно и удивленно.

– Не знаю. Мне так показалось.

– Скоро приедут. На днях.

– А что не любит тебя никто, ты ошибаешься.

– Ничего я не ошибаюсь. Боже мой! Мне двадцать лет, мои подруги выходят замуж, с кем-то встречаются, а я как… не знаю как кто!

– Девочка моя, тебе только двадцать лет. Вся жизнь у тебя впереди.

– Ты говоришь так, чтобы меня успокоить?

– Нет.

– У меня уже появился комплекс, что я не способна никому нравиться как женщина.

– Это действительно только комплекс.

– Скажи, я тебе могла бы понравиться?

– Ты мне нравишься, – он посмотрел на неё исподлобья. – И сейчас я жалею об одном, что мне тридцать семь лет, я старый неврастеник и не имею на тебя никакого права, а для тебя найдется какой-нибудь молодой мальчик и будет с тобой счастлив.

Ника ошарашено смотрела на него. Она не могла понять, серьезно он говорит или шутит. Владислав ей очень нравился, но услышать подобное признание она никак не ожидала.

– Что ты так смотришь на меня? Я что похож на ненормального?

– Нет. Просто мне никто никогда такого не говорил.

– Хочешь ещё кофе? – спросил он, глядя вниз.

– Хочу.

– Я сейчас вернусь.

Ника посидела немного одна в комнате и пошла за ним на кухню. Владислав сидел и курил. На плите стояла емкость с белым песком, а в ней турка с кофе. Он поднял на неё глаза и спросил:

– Скучно стало?

– Я думала, что скучно стать может тебе, – Ника подошла к нему и рукой коснулась его волос. – Какие у тебя красивые волосы, цвет просто удивительный, вроде бы даже с голубизной.

– Это седина.

– Седина? – удивилась Ника.

– Да. Я вообще-то от природы белый, а когда из больницы вышел, стал таким.

– Все равно красиво. Говорят, ранняя седина у мужчин признак мудрости.

– Лучше бы я был полным дураком, чем так мудрости добавлять.

– Напрасно ты так, – она продолжала гладить его по белым волосам. – Вот увидишь, у тебя все еще будет хорошо.

– Успокоить меня хочешь? – он вымученно улыбнулся. – Только не стоит меня жалеть, я этого не люблю.

– Я говорю то, что думаю, и совсем не пытаюсь с тобой сюсюкать или жалеть тебя, – Ника убрала руку и села напротив него.

– Я ещё не сильно утомил тебя своими проблемами?

– Нет. Если ты устал и хочешь, чтобы я ушла, я уйду.

– Нет, только не это, – он налил кофе в чашки. – Коньячок сюда принести или туда пойдем.

– Можем посидеть здесь и без коньячка. Слушай, а, может, тебе просто стоило пригласить к себе какую-нибудь свою подружку и провести с ней ночь?

– Все мои подружки разбегаются после первой же ночи, проведенной со мной рядом. Я уже пять лет нормально не сплю, мечусь во сне, кричу, просыпаюсь каждый час. Я вообще-то могу трахаться до утра, но девчонкам иногда хочется спать. Поэтому сплю я один, без подружки, охрана и сын привыкли. Собственно, охрана за дверью, сын в другой спальне. Последняя моя подружка смоталась от меня две недели назад. До этого она очень упорно просилась провести со мной не вечер часов до одиннадцати – двенадцати, а нормальную ночь. Ну, прокувыркались мы с ней в постели не как обычно три – четыре часа, а с восьми вечера до двух ночи. Потом она заснула. Я вроде бы тоже устал. Курил часов до четырех, а потом не выдержал и заснул. Утром она меня послала со всеми моими бабками, внешностью, подарками и крутым сексом, и сказала, что если она еще раз проведет со мной спящим хоть два часа, то просто умрет от страха. Теперь я один.

– Ты сказал, что кого-то любишь. Это про неё?

– Нет, – он снова смутился. – Её я, слава Богу, не любил.

– Тогда я тебя не понимаю. Кого-то любишь и, в то же время, никого нет. Странно.

– На ту, которую я люблю, я не имею права.

– Ты в этом уверен?

– Да. Я же тебе уже сказал, что я старый неврастеник с кучей проблем не финансового характера.

Ника удивленно смотрела на него. Владислав опустил глаза.

– Не смотри на меня так, – попросил он.

– Как?

Ответить он не успел. Мигнул и погас свет. Ника испуганно ойкнула. В следующий момент она почувствовала на своей руке его ладонь.

– Что с тобой? – спросил он.

– Ничего, просто я темноты с детства боюсь, – смущенно пояснила Ника.

– Не бойся, я же рядом.

– Не боюсь. Только ты пересядь, пожалуйста, поближе.

Он сел рядом. Ника слышала его дыхание, он все также держал её за руку. У неё закружилась голова. Повинуясь непонятному порыву, она прижалась к нему, и коснулась губами его щеки.

– Девочка, я не имею на тебя права, – почти шепотом сказал он.

– Имеешь. Я даю тебе это право. Тебе ведь сейчас тяжело и больно, а я хочу тебе помочь. Я не испугаюсь, если ты потом будешь кричать во сне. И ещё, я ни на что не претендую.

– Замолчи, – он прижал палец к её губам. – Ты можешь претендовать на все. Я люблю тебя.

– Но…

– Я же сказал: у меня либо сразу, либо никогда. Я говорил о тебе. Я прошу тебя только об одном, не надо, таким образом, меня жалеть.

– Я не жалею тебя.

– Ты не боишься? Мы ведь почти не знаем друг друга…

– Нет. Мне хорошо с тобой.

Он в темноте губами отыскал её губы. От его поцелуев у Ники пропало ощущение пространства и времени. Она отвечала ему, как могла нежно. Когда сильные руки Владислава коснулись её тела, она зашептала:

– Только не здесь…

Легко, будто пушинку, он поднял её на руки и понес наверх, в спальню. Она прижалась к нему, как ребенок, и только удивлялась, как хорошо он ориентируется в темноте.

В комнате все продолжалось так же. Она попала в водоворот, ещё неизвестных ей ощущений, этот водоворот кружил и уносил в бездну, на дне которой было сумасшедшее наслаждение. Ника закрыла глаза и полностью погрузилась в этот водоворот. Очнулась она от острой резкой боли, пронзившей её тело. Боль была настолько сильная, что она застонала, а на ресницы сами собой навернулись слезы. Владислав замер и прошептал:

– Зачем?

– Я так хочу… Прошу тебя продолжай…

– Прости. Я люблю тебя.

На губах Ника почувствовала с поцелуем привкус слез и не могла понять, чьи это слезы. Понемногу боль утихла, и ей стало снова хорошо от ощущения его сильного гибкого тела. В какой-то момент Владислав сделал резкое движение, застонал и замер, а Ника ощутила, как в неё проливается густая влага. Через минуту он покрыл её тело благодарными поцелуями и откинулся на подушку.

– Как ты, маленькая моя? – путаясь пальцами в её волосах и обнимая её, спросил он.

– Хорошо.

– Прости, я сделал тебе больно. Почему ты не сказала, что я у тебя первый?

– Какое это имеет значение? Я хотела быть с тобой.

– Почему?

– Я хотела быть твоей женщиной. И больно мне было совсем чуть-чуть. А тебе? – в её голосе послышалось смущение. – Тебе не понравилось?

– Все было прекрасно. Мне никогда и ни с кем не было лучше.

– Поцелуй меня ещё раз, мне так хорошо с тобой.

– Почему ты хотела быть моей женщиной? – после поцелуя спросил он.

– Потому что ты самый чудесный мужчина, которого я встречала в жизни. Ты мне нравишься.

– А как же мальчики?

– Мне не нужны мальчики. Мне нужен только ты.

– Ты не оставишь меня?

– Нет. Скажи, то, что говорил.

– Я люблю тебя, солнышко мое.

– И я люблю тебя. Я хочу быть с тобой.

– Но…

– Я прошу тебя, – она прильнула к нему и обвила его шею руками.

В этот раз больно ей почти не было.

Глава 4

Она проснулась, когда в комнате было совсем светло. Это была не её комната, не её постель, рядом спал и обнимал её во сне ослепительной красоты мужчина с распущенными длинными белыми до голубизны волосами. В постели Ника лежала совершенно голая, по-видимому, мужчина был тоже раздет, но укрыт до пояса. Она осторожно выбралась из-под его руки и села в постели. Мужчина проснулся от её движения и приподнялся на локте. Со сна взгляд его удивительно-голубых глаз был ещё немного бессмысленным. Он обнял Нику и прижался лицом к её груди.

– Куда ты? – у него был слегка хрипловатый спросонья голос. – Не уходи, пожалуйста.

– Я только в ванную схожу и вернусь. Ты спи.

– Только не оставляй меня, – он жадно вдохнул запах её тела. – Я люблю тебя.

Он откинулся назад на подушку и снова уснул. Ника поднялась с постели и чуть не вскрикнула от ужаса. На простыне остались пятна крови. Она вспомнила все, что случилось ночью, и чуть не заплакала. Ступая как можно тише, она собрала разбросанную в беспорядке свою одежду, прошла на цыпочках в ванную, привела себя в порядок и также тихо вышла из комнаты, а затем из дома. Когда она выходила за калитку, напротив остановилась красная «Мазда» из которой вышел парень, чем-то неуловимо похожий на вчерашнего телохранителя. Ника поняла, что это второй телохранитель. Он внимательно посмотрел на неё. Ника быстро пошла к перекрестку. Улицы были почти пустыми. Ника остановила первую попавшуюся машину и назвала адрес.

– Который час? – спросила она у водителя.

– Четверть седьмого, киска. Что у дружка задержалась? – масляно улыбаясь, спросил водитель.

– У подружки, – Ника строго на него посмотрела.

Дома она упала на кровать и, уткнувшись головой в подушку, плакала долго и безутешно о том, что больше никогда с ним не увидится, что все происшедшее было не больше, чем ночным наваждением.

Потом был год, на протяжении которого Владислав снился ей, чуть ли не каждую ночь. Поначалу Ника ходила грустная и подавленная. Это заметила одна из её подруг – Рита. Как-то раз она спросила:

– Никуля, что с тобой происходит? Ты как в воду опущенная.

– Помнишь, когда мы ходили в «Вечерний» на дискотеку, и я ушла? В тот вечер я познакомилась с одним человеком. В общем, мы поехали к нему домой. В этот день было пять лет со смерти его брата-близнеца и невесты. Ему было очень плохо. Мы проговорили до средины ночи, а потом, – Ника смутилась. – Ну, сама понимаешь, что было потом. А утром я ушла, хотя он просил не уходить.

– Тоже мне герой-любовник! – ухмыльнулась Рита. – Просил не уходить! Лучше бы проводил. Все они специалисты девочек невинных соблазнять и рассказывать душещипательные истории. Заразой какой-нибудь он тебя хоть не наградил?

– Он спал. Я ушла потихоньку. Меня видел только его второй телохранитель. И вообще не похоже было, чтоб он вешал мне лапшу на уши.

– Телохранитель?

– Ну, да, телохранитель. А что?

– Крутой какой-то?

– Не бедный. Бизнесмен. Ну, он так мне сказал.

– Тебя что, насильно к нему затащили?

– Я сама согласилась, когда он предложил поехать к нему.

– А это не бандит какой-нибудь? – с опаской спросила Рита. – Он где живет?

– На Александровской. Свой дом. Сколько комнат я не поняла, но много. Не женат. Сын от первого брака. Два телохранителя. Вечером был один, он его отпустил, утром приехал другой.

– Ника, он может и крутой, не знаю только кто, бандит или бизнесмен, но по всей вероятности он никак не разведен, а жену либо в отпуск отправил, либо просто с ней поругался. У тебя всё в порядке со здоровьем? Сыпи там какой-нибудь или выделений непонятных нет?

– Нет. А почему ты так думаешь?

– Ой, мало ли чего от этих навороченных мужиков ждать можно! А с месячными все в порядке? Ты не забеременела?

– Вроде бы нет. Два месяца прошло, у меня все в порядке.

– Ну, вот и всё. А теперь забудь о нем думать. Если он даже и не женат, то уже нашел себе другую девочку и также ей рассказывает сказки про брата и невесту. Про тебя думать он уже забыл, могу тебя уверить.

Ника вздохнула в очередной раз и села в постели. «Что же теперь будет? – подумала она. – Он ничего не забыл, но вдруг Рита права, я только очередная игрушка?». Ей хотелось, чтобы скорей наступило утро и, в тоже время, она боялась встречи с Владиславом. Только к утру она забылась легким сном.

Глава 5

Владислав поднимался по лестнице и чувствовал себя как мальчишка перед первым свиданием. У него почему-то не пропадало ощущение, что сейчас повторится то же, что и год назад. Владислав спал впервые за пять лет без кошмаров, не просыпаясь и не крича во сне. Тогда его разбудил телохранитель около семи часов. Он вошел в его спальню, осторожно тронул Владислава за плечо и, когда тот не проснулся, потряс его сильнее. Владислав открыл глаза и непонимающе посмотрел на телохранителя.

– Что случилось? – спросил он.

– Влад Палыч, ты в порядке?

– Да, а что? Который час?

– Четверть восьмого. Вы собирались ехать с Аликом в школу на последний звонок. И ещё у тебя в комнате было так тихо, – телохранитель замялся. – Обычно ты так тихо не спишь.

– Думал, что я уже в ящик сыграл? – мрачно пошутил Владислав. – Не дождетесь! Где девушка?

– Какая девушка? – не понял телохранитель.

– Здесь должна была быть девушка.

– В джинсах и светло-сером свитерке, с длинными волосами?

– Да. Где она?

– Ушла. Я подъехал в пять минут седьмого, она как раз вышла. А что, что-нибудь пропало?

– Куда вышла? – Владислав напряженно посмотрел на него.

– Из калитки вышла. Так что, пропало что-то?

– Уйди, идиот! Ничего не пропало. Одно на уме, – Владислав обхватил голову руками и повторил. – Ушла…

– Влад Палыч, ты в порядке? – телохранитель смотрел на него почти испуганно.

– Ты слышал, что я сказал? Пошел вон! В порядке я, – и уже более примирительно он добавил. – Ты завтракал? Иди сообрази что-нибудь на двоих. Я сейчас приведу себя в порядок и приду. Как раз успеем. Сядешь сегодня за руль.

Телохранитель вышел из комнаты, так до конца не поняв, что происходит, и пошел на кухню. Владислав поднялся с постели и теперь, когда откинул одеяло, увидел на простыне пятна крови. События ночи снова встали в памяти. Он чуть не заскрипел зубами от боли, сжавшей сердце. Владислав снял простыню с кровати, свернул её и положил в комод, а кровать застелил свежей. Потом он минут десять стоял под душем, меняя холодную и горячую воду. Приведя себя в порядок, он спустился вниз, где на кухне его ждал телохранитель. Кроме кофе он ничего не смог заставит себя проглотить.

Взглянув на часы, он поднялся, достал из кармана пиджака очки с фотохромными стеклами в тонкой золотой оправе, одел их и сказал коротко телохранителю:

– Все, Серега, поехали. Спасибо за завтрак.

Телохранитель снова удивленно посмотрел на него и пошел вслед за ним к двери.

Глава 6

Дверь ему открыла Ника, и у него отлегло от сердца. Она смущенно улыбнулась, пропуская его в дверь, и тихо сказала:

– Привет.

– Привет, – он склонился и поцеловал её. – Как спала?

– Спасибо, хорошо. А ты?

– Твоими молитвами.

– Ника, кто пришел? – раздался из комнаты голос тёти и после этого она сама, словно парусник, выплыла в прихожую. – А, это вы, Владислав! Я так рада. Доброе утро.

– Доброе утро, – Владислав поцеловал тёте протянутую руку, и Ника про себя отметила, что, целуя руку, он склонялся только к её руке, а остальным, в том числе и тёте, он целовал руку, поднимая её вверх, и, только чуть-чуть пригибая голову. – Как ваше драгоценное?

– Спасибо, всё чудесно.

– Вы не станете возражать, если я приглашу Нику на пляж в бухту. Обычно мы ездили туда с Костей, но с сегодняшнего дня Костя на работе и я один.

– Конечно, кончено! А что мы с вами здесь стоим? Проходите.

– Спасибо, но я думаю, не стоит. Ника быстро соберется.

– Я уже готова, – сказала Ника, выходя в прихожую и поправляя на ходу заколку.

– Вас ждать к обеду?

– Нет, пожалуй, – ответил Владислав, – вы можете не волноваться, Ника голодной не останется. Мы вернемся ближе к вечеру.

– Если Ника с вами, я совершенно спокойна.

Глава 7

Они приехали на пляж в бухточку. Здесь по-прежнему было тихо и не было никого. Владислав сел на песок, расшнуровал кроссовки и начал снимать низко срезанную черную майку. Ника с восхищением смотрела, как двигаются его мускулы под загорелой, будто атласной кожей. Он поднялся, снял белые брюки и остался в ярко-голубых лайкровых довольно узких плавках. У него была идеальная фигура античной статуи. Он повернулся к Нике и поймал её взгляд.

– Потом насмотришься, – улыбаясь, сказал он и растянулся на горячем песке. – Раздевайся.

– Ты специально занимаешься? – спросила Ника, снимая платье.

– Нет, только для себя, чтобы форму поддерживать. В основном теннисом, если есть настроение, бегаю по утрам, ещё гири тягаю.

– Однако же выглядишь ты неплохо, – она тоже легла рядом с ним на песок. – Ты давно приехал?

– Пять дней.

– А как твой сын?

– Помнишь? – он улыбнулся. – Поехал отдыхать в Болгарию. А ты как?

– Также, как и раньше. Учусь.

– Ника, – он стал серьезен, – по-моему, нам нужно поговорить.

– О чем?

– О том, что между нами было. Почему ты тогда ушла? Что-то было не так?

– Все так… – Ника помолчала. – Просто утром мне показалось, что тебе это может быть не нужно. Накануне у тебя был тяжелый день, тебе было плохо и все так случилось…

– Хочешь сказать, что для тебя это не имело никакого значения?

– Имело. Я подумала, вряд ли утром для тебя это будет иметь то же значение, что и ночью.

– А то, что я тебе сказал, что люблю тебя, для тебя имело значение?

– Да. Ни до, ни после этого ничего подобного мне никто не говорил.

– Всего лишь?

– Нет. Не только… Я помню всё, всю ту ночь до мельчайших подробностей.

– Я тоже. С той ночи у меня ничего не изменилось, я повторю тебе, что люблю тебя, что не могу без тебя, что не хочу тебя терять снова. Изменилось одно, я больше не вижу кошмаров с той ночи, не кричу во сне и каждую ночь я вижу тебя во сне. Тебе это о чем-нибудь говорит?

– Говорит. Я тоже вижу тебя во сне.

– Ты слышала о таком понятии как «судьба»? – он сел и закурил. – В стеклах его очков отражались облака.

– Слышала. Ты хочешь сказать, что это судьба?

– Да. Я почти не езжу той дорогой, никогда не беру попутчиков, не имею дела с девственницами, не пускаюсь в откровения с незнакомыми мне людьми, да и со знакомыми не сильно-то откровенничаю. Тебе я рассказал за одну ночь больше, чем Косте за десять лет. Я поехал той дорогой, будто меня кто-то толкал. Когда я увидел тебя, то у меня все поплыло. Ведь я даже в постель тебя тащить не хотел, мне просто нужно было быть с тобой рядом.

– Что нам теперь делать, Влад? – Ника с надеждой посмотрела на него.

– Мы должны быть вместе, – он снял очки. В его глазах не было и тени улыбки. – Давай поженимся.

– Прости, Влад, – она смутилась, – я ещё к этому не готова.

– К чему именно? – он усадил Нику к себе на ноги.

– Стать твоей женой. Я хочу, как и тогда, быть твоей женщиной.

– Почему ты не хочешь выйти за меня замуж? Тебя пугает разница в возрасте?

– Нет. Это меня пугает меньше всего. Просто мы друг друга так мало знаем. Кроме того, стоит подумать, как на меня посмотрят твои сын и дядя.

– Нормально. Сын знает о тебе. А дядя против не будет, он давно твердит, что мне пора жениться. И, потом, ты замуж выходить будешь за меня или за дядю?

– За тебя. Ты что все рассказал сыну? – она испуганно посмотрела на него.

– Допустим, не в мелких подробностях, но с Аликом у нас нет секретов друг от друга. Что у тебя вид такой, будто ты привидение увидела?

– Как ты себе представляешь нашу встречу? Вот, сынок, барышня, с которой я по приколу познакомился среди ночи?

– Не говори глупости. Все будет нормально.

– Ты хоть Косте и Марине ничего не говорил? – Ника грустно улыбнулась.

– Конечно, нет. За кого ты меня держишь? Ника, девочка моя, давай не будем пытаться уйти от этой самой судьбы.

– Влад, я не знаю, – она склонила голову. – Скажу честно, ты мне далеко не безразличен, но есть ещё столько «но».

– Неужели они так непреодолимы?

– Не знаю. Порой мне кажется, что всё очень просто, порой, что всё очень сложно.

– Если не усложнять, то всё нормально. Я тебя люблю и я разобьюсь, чтобы ты была счастлива. Ты мне веришь? – он приподнял её голову за подбородок и посмотрел в глаза.

– Верю, – Ника как-то вымучено улыбнулась. – Только давай не будем торопиться с женитьбой. Немного подождем.

– Хорошо. Только не бросай меня, как тогда.

– Не брошу, – Ника прижалась лбом к его широкому плечу и, вздохнув, добавила. – Если бы ты знал, как мне тебя не хватало весь этот год, как я скучала… Как я люблю тебя…

– Почему ты грустишь? – он обнял Нику за плечи.

– Тебе показалось. Это все из-за того, что я сильно переживала, а теперь все так хорошо.

Он склонился и поцеловал её нежные губки. Ника ответила. Целовались они долго, иногда в перерывах шепча, друг другу самые нежные и ласковые слова. Наконец Владислав тяжело перевел дыхание и сказал:

– Ну, все, хулиганка маленькая. Я больше не могу. А то это плохо кончится.

– Почему? – Ника удивленно посмотрела на него.

– Ты что, ничего не чувствуешь?

– А что я должна чувствовать?

– Тебе сидеть хорошо?

– А, – Ника слегка смутилась и рассмеялась. Она сидела на ногах у Владислава и чувствовала, прижавшись к нему, как он возбужден. – А что будет, если не мы не перестанем?

– Я либо почувствую себя молодым мальчиком, либо прямо здесь что-нибудь с тобой сделаю.

– Не торопи меня, – она опустила глаза.

– Конечно, не буду. Как скажешь. Только давай тогда перестанем хотя бы на некоторое время. Потом, если тебе нравится, можем продолжить.

– Мне очень нравится. Мне нравится быть твоей женщиной. Просто прямо здесь и при таком скоплении птичек, – она указала на чаек, – я стесняюсь.

– Шутишь?

– Про птичек. Всё остальное серьезно.

– Ладно, идем, поплаваем.

Глава 8

Прошло три дня. Каждый день Владислав и Ника вместе ходили на пляж в бухточку, загорали, купались, разговаривали о всяких мелочах и рассказывали друг другу о своих семьях, привычках, друзьях. В перерывах между всеми этими занятиями, или пока загорали, они могли по долгу целоваться. Нике это очень нравилось, а Владислав, хотя и был счастлив, ему эти поцелуи доставляли постоянные мучения, а дальше поцелуев никак дело не шло. Торопить Нику он попросту боялся. Его постоянно преследовало чувство, что он не достоин того счастья, которое ему послала судьба. Он постоянно был весел, если веселилась Ника, но стоило ей задуматься, как он становился задумчивым.

Состояние Владислава заметил Костя. В один из вечеров, когда они сидели на балконе и курили, он спросил:

– Влад, что с тобой в последнее время происходит?

– А что? – Владислав удивленно посмотрел на Костю.

– Ты приехал скучноватый, а теперь как на крыльях летаешь.

– Кажется тебе, Костик, – он улыбнулся мечтательной улыбкой.

Глава 9

В тот день они снова пришли на пляж. Погода начала портиться. По небу временами плыли тяжелые серые тучи, закрывая солнце, чайки носились низко над водой и почему-то особенно громко кричали. Как обычно они устроились поближе к кромке воды и стали строить замок из песка, который начали строить в первый день, когда пришли сюда вместе.

– Сегодня, наверное, дождь будет, – сказал Владислав, доставая сигарету. – Курить будешь?

– Ты на тучки смотришь? – Ника тоже прервала свое занятие, сполоснула руки и взяла сигарету.

– Все старые шрамы на погоду ноют, – он поморщился.

– Влад, а как в тебя стрелял этот козел? У тебя шрам на груди один, второй, на виске и, если не ошибаюсь, что-то похожее на шрам на спине.

– Висок и грудь это относительно свежие. На спине действительно был шрам, но его, на сколько могли, подправили и ещё на плече шрам, под наколкой.

– Я сначала подумала, что это шрам, а потом, что просто показалось. Такой смешной крокодильчик. Я вообще не люблю наколки, но у тебя маленькая и сделана очень интересно.

– В Штатах кололи. Там слишком много возни со шрамом было бы, а так не заметно.

– А откуда у тебя старые шрамы? – Ника кончиками пальцев провела по чуть заметной полоске на спине у Владислава.

– Из Афгана, – помолчав и прищурившись, ответил он.

– Из Афгана? – Ника очень удивилась. – Ты никогда раньше не говорил. Ты был в Афгане?

– Был. Тогда в армию брали всех подряд. Мы с Вальком тоже попали, хорошо хоть врачами. Там нам обоим и перепало.

– Как?

– Мы везли в машине раненых в госпиталь и нарвались на засаду. Из двадцати в живых осталось только пятеро. Потом один умер уже в госпитале. Мы остались живы. На этом закончилась наша служба в Вооруженных силах и бурное боевое прошлое. О нем я не люблю распространяться. Не такими мы были там героями и благодетелями, как говорят.

– Твой брат был тяжело ранен?

– Легче чем я. Я его закрыл собой, – он снова помолчал. – Валек только за две недели до этого женился на медсестре – Оксане. Знаешь, в армии медового месяца не бывает. В тот день у него душа не лежала, чтобы Оксанка ехала с нами, но с начальством не сильно-то и поспоришь. Мы отстреливались. Потом я услышал, как она сзади вскрикнула, Валек закричал: «Ксюха!». Я повернулся. Она лежала на спине с открытыми глазами, а Валек стоял над ней на коленях. Его автомат валялся в двух шагах. Я понял, что Оксанка мертва. Повернувшись назад, я увидел душмана, который целился в Валька. Это все происходило в считанные доли секунды. У меня оставалось совсем мало патронов в магазине, я выстрелил их все, почти не глядя, и прыгнул на Валика. Мы вместе упали на землю. В душмана я все-таки попал, но он, видно, тоже по инерции продолжал стрелять, потому что мне показалось, что в спину мне вбивают горячие гвозди. Очнулся я уже в госпитале. Валек лежал на соседней кровати. Он был ранен в плечо и руку. Его отправили домой раньше, меня на неделю позже.

– А Оксану действительно убили?

– Да. Валик очень тяжело переживал её смерть. Да и у меня дрянной осадок на душе остался. И после всего этого, и после самой войны…

– Влад, а ты смог бы убить человека? – Ника пристально посмотрела ему в глаза.

– Смотря, при каких обстоятельствах. Тогда смог.

– Тогда… А, может, ты не убил его?

– Убил. Знаю, что убил. И не только его. Мы не один раз так раненых возили.

– Тебе было страшно, когда ты в них стрелял?

– Нет. Мне было гораздо страшнее, когда стреляли в нас. И совсем страшно, когда стреляли в Валика, – жестко ответил он.

– А потом? Когда стреляли в тебя дома?

– Не знаю. Никогда не думал. Я просто всё слишком хорошо помню. Когда хотят убить тебя самого, то совсем не страшно… Тогда страшно не было…

– Того, кто стрелял в тебя дома, ты смог бы убить?

– Да. Но на тот момент у меня с собой не было оружия.

– И тебе бы не было страшно?

– Нет. Кстати, я неплохо владею оружием.

– Каким? – Ника снова удивленно смотрела на него.

– Пистолетом, ножом. У меня есть пистолет.

– Зачем? – она смотрела почти испуганно.

– Не помешает.

– А охрана у тебя тоже вооруженная?

– Да. Но я же тебе говорил, что это дядина прихоть.

– Скажи, и у сына твоего есть охрана?

– Есть.

– Зачем?

– Однажды со мной решил посчитаться один не слишком умный парень. Он нанял ребят, Алика подловили, когда он шел с дискотеки, и избили. Он пролежал две недели в больнице. С тех пор у него есть охрана. Тебя это шокирует?

– За что с тобой хотели посчитаться?

– Там, где большие деньги, всегда есть разборки. Не я их начинал. Человечек просто хотел стаскать с меня денежки и не ожидал, что я обращусь в органы. Но до этого успели попробовать меня достать через Алика.

– Влад, а если я выйду за тебя замуж, то и у меня будет охрана? – она смотрела на Владислава почти со страхом.

– Вообще-то, возможно и будет. А почему это тебя так напугало?

– Ты же сам говорил своему дяде, что ты не малое дитя и не на зоне. Это что ходить как под конвоем? Постоянно за спиной будет гориллоподобный малый.

– Почему как под конвоем? Моих телохранителей ты видела. В общем, нормальные ребята, кстати, с высшим гуманитарным образованием. У Алика тоже. Его просто привозят в школу и увозят оттуда. Если идет с девочкой на дискотеку, охранник идет с ними, вроде бы как компанию составляет. Он нормально воспринимает своего телохранителя, можно сказать, что они дружат. Я своих хлопцев иногда гоняю, потому что они больно уж добросовестно исполняют свои обязанности и пытаются вести себя как няньки.

– Им хорошо платят?

– Конечно. У меня в фирме народ на зарплату тоже не жалуется.

– И охрана у тебя всё время вооруженная?

– Да. И у Алика тоже. Что тебя так шокирует? – он удивленно смотрел на Нику.

– Я просто представила себя в сопровождении телохранителя, и мне стало дурно. Я не хочу всего этого. Понимаешь? Я не хочу лезть в эту грязь.

– Почему грязь?

– А как это все назвать? Ты так легко говоришь о том, что можешь убить человека, что у тебя и у твоей охраны есть оружие. А завтра что, вы спокойно начнете все постреливать?

– Ника, успокойся, – он хотел обнять её, но она вывернулась из-под его руки. – Ты просто не совсем правильно меня поняла. Я не имел в виду, что легко могу убить человека. Я убивал душманов только тогда, когда стреляли в меня и моего брата. По-твоему, было бы лучше, чтоб меня убили? – Владислав закурил. Ника не ответила, и он продолжил. – Я терпеть не могу смерть. Своей я не боюсь, у меня была клиническая смерть и я знаю, что там и что умирать не страшно. Все-таки я врач–реаниматор и я делал всё, чтобы не дать человеку умереть. В основном мне это удавалось. Но сейчас не об этом разговор. Если есть оружие и кто-то ним умеет пользоваться, в данном случае мои ребята и я, это далеко не гарантия того, что мы начнем, как ты сказала «спокойно постреливать».

– Все равно, я так не могу и не хочу! – у Ники задрожали губы. – Это все просто ужасно!

– Чего ты не можешь и не хочешь?

– Ничего этого! Я не могу быть с тобой, зная все это!

– Ника, перестань, успокойся, – он обнял её и прижал к себе. – Все будет, как ты захочешь. Я распущу охрану и продам пистолет.

– Нет… Отпусти меня… Вообще, я хочу домой, – она оттолкнула Владислава. По её щекам текли крупные слезы. – И вообще, больше не приходи…

– Почему? – Владислав помрачнел.

– Я не смогу жить со всем тем, что было, что я узнала.

– Хорошо. Успокойся, и пойдем домой, – его голубые глаза приобрели стальной оттенок.

– Я сама дойду, – Ника поднялась и начала одеваться.

– А это уж дудки! Я сюда с тобой пришел и с тобой отсюда уйду. Дома делай что хочешь. Только прежде успокойся, – он тоже поднялся и начал одеваться.

Ника ещё некоторое время посидела на камне, вытирая слезы. Небо совсем заволокло низкими серыми тучами. Владислав курил одну за другой сигареты. После третьей он повернулся к Нике и спросил:

– Ты уже в порядке? Дождь вот-вот начнется.

– Да, идем.

– Как в паршивой мелодраме, – Владислав криво улыбнулся. – Поссорились, и погода испортилась!

– Мы не поссорились.

– Значит, ты на меня не сердишься?

– Нам нечего было ссориться. У нас вообще ничего не было.

– Ничего? Даже того, что было год назад? Даже то, что я тебя люблю, для тебя не имеет значения?

– Я не знаю, любишь ли ты меня!

– Но ты тоже говорила, что любишь меня!

– Теперь я ничего не могу сказать. Я в себе разобраться не могу, но я знаю одно, что, так как было, больше не будет.

– Почему? Что тебе мешает?

– Я всё тебе сказала! Всё, – она остановилась у перекрестка, – дальше я пойду сама. Можешь не волноваться, ничего со мной не случиться. Я не нуждаюсь в охране!

– А во мне?

– И в тебе! Прощай.

Ника быстро пошла по улице. Владислав посмотрел ей вслед, его снова охватило чувство, как в то утро, когда он проснулся один. Он пошел к дому Кости, с отвращением думая, что придется при Косте и Марине держать на лице беззаботную маску и срочно придумывать какой-нибудь правдоподобный повод для поспешного отъезда.

Глава 10

Владислав все-таки попал под дождь совсем рядом с домом. Теплый южный ливень вмиг промочил его почти до нитки. Он вошел в квартиру и сразу пошел в ванную, на ходу расстегивая рубашку. В зеркале на стене напротив он увидел свое отражение с усталым лицом и потухшим взглядом. Почему-то глядя на это отражение, он представил себе, как рушится под ливнем их замок из песка. На душе стало совсем гадко. «Что же я делаю не так? – мучила его мысль. – Что я сказал такого, что привело её в ужас? Ведь не падала же в обморок от этого Дина». От этих раздумий его оторвал звонок в дверь. Владислав нехотя пошел открывать, решив, что это пришел кто-то из соседей или приятелей Кости и Марины.

Каково же было его удивление, когда на пороге он увидел вымокшую до нитки Нику. На её лице блестели не то слезы, не то дождевые капли.

– Знаешь, Влад, – она виновато улыбнулась, – я решила…

– Проходи, – он пропустил её в квартиру. – И бегом в ванную, а то простудишься. Я сейчас тебе принесу что-нибудь сухое.

– Постой, постой, – она задержала его. – Я решила, что была полной дурочкой, устроив тебе эту истерику. Прости меня.

– За что? – он удивленно посмотрел на Нику. – Ты ни в чем не виновата и я тебе сказал, что будет всё, как ты захочешь. Это ты прости меня.

– Пусть всё остается, как есть. Я просто не понимала, что говорю, что на меня нашло. Ты не прогонишь меня?

– Что ты, глупышка? Кто тебя прогонит? – он обнял Нику и прижал к себе. – Ты только не оставляй меня. Я люблю тебя.

– Ты самый лучший, Влад, – она потянулась на цыпочки и поцеловала его. – Я тоже люблю тебя.

В это время в замке щелкнул ключ. Владислав быстро толкнул Нику в ванную и закрыл дверь. Послышались мужские шаги.

– Кто это? – спросила Ника шепотом.

– Костя. Тихо, – Владислав прижал палец к губам.

Костя прошел по квартире, заглянув во все комнаты. Потом он прошел на кухню, и там звякнуло что-то стеклянное. Владислав обнял Нику и начал нежно её целовать. Слышно было, как пищит телефон, пока Костя набирает номер.

– Влад, вдруг он сюда заглянет? – спросила Ника в промежутке между двумя поцелуями.

– Не заглянет. Он сейчас уйдет. А нас здесь вообще нет.

В это время они услышали голос Кости, говорящего по телефону:

– Марина? Это я… Нет, нету их дома… Я весь бульвар обкатал, нет их нигде… Да что ты волнуешься? Не дети малые, ничего с ними не случится… Вот проблема! Промокнут! Слушай, ты от своей тетушки заразилась. Не раскиснут и не простудятся… Хорошо, позвони ей, скажи, что они сидят в кафе на бульваре. Кафе маленькое, телефон там не работает, вот и не позвонили… А я на совещании. У меня действительно через сорок минут совещание. Я сейчас чай допью и уеду. Я из дому. Ну, все, пока… Не волнуйся, всё будет хорошо. Я буду как обычно. Пока, целую.

Владислав осторожно начал расстегивать на ней тонкое батистовое платье и его руки коснулись её груди. Ника стояла, прижавшись спиной к стене и зажмурив глаза. Все происходящее было одновременно жутко и упоительно. Владислав опустился перед ней на колени. Он начал нежно целовать её грудь, опускаясь, всё ниже и ниже. Её тело трепетало от прикосновения его губ. Так прошло несколько бесконечно долгих минут. Ника развязала ленточку и запуталась пальцами в его волосах, задыхаясь от наслаждения. Он поднялся и прошептал:

– Я тебя люблю, девочка моя.

– И я тебя люблю, – она открыла глаза.

– Мне хорошо с тобой.

– Я хочу, чтобы было как тогда, – Ника прижалась к нему всем телом.

– Тогда обними меня и раздвинь ножки.

Он осторожно снял с Ники трусики. Она закрыла глаза, обвила его шею руками и сделала, так как он сказал. Владислав легко поднял её. Через мгновение она задохнулась от того, как сильно и нежно он проникает в неё. Как тогда, год назад, исчезло ощущение пространства и времени и осталось только ощущение его сильного гибкого тела. Двигался он легко и ритмично. В коридоре послышались шаги Кости, и он остановился у двери ванной. Ника замерла и ещё сильнее прижалась к Владиславу, не прекращавшему двигаться. От ощущения опасности у неё ещё больше кружилась голова.

– Где можно все-таки шляться? – проворчал Костя и пошел к входной двери.

В тот момент, когда дверь хлопнула, Владислав вздрогнул и тихо застонал, а у Ники всё тело свело ещё неиспытанной раньше сладкой судорогой оргазма. Через минуту Владислав опустил её на пол. Ника посмотрела на него, в его голубых глазах плескалось счастье с легкой сумасшедшинкой. Он поцеловал Нику.

– Как ты, кроха моя?

– Хорошо. Мне так хорошо в жизни не было. А ты как?

– Лучше, чем с тобой, мне ни с кем не было. А теперь, пора моей женщине все-таки залезть в ванну, а то простудишься. Я сейчас тебе что-нибудь из одежды принесу.

– Свою рубашку. А моё платье нужно бросить в сушку.

– Почему именно мою рубашку? – он удивленно посмотрел на Нику.

– Я ведь твоя женщина?

– Да, ты моя женщина. И ты всегда будешь моей женщиной. Я сейчас вернусь.

Он принес Нике свою рубашку, когда она сидела в ванне с горячей водой и пеной. Владислав присел на край ванны и ласково смотрел на Нику. Она улыбнулась, взяла его за руку и прижала к своей груди.

– Ника, ты о последствиях не думаешь, – он слегка сжал её грудь.

– Думаю. Ты покажешь, в какой комнате спишь?

– Конечно.

– Пока ты полезешь в ванну, я займусь постелью.

– А потом?

– Что делают в постели?

– Вот уж не знаю! Разве что ты объяснишь. Объяснишь?

– Попробую, – она рассмеялась.

Глава 11

Владислав лежал, закинув левую руку за голову, а правая – приятной тяжестью лежала на Никиных плечах. Она чертила кончиком пальца по его груди. В квартире было тихо до звона в ушах, на улице шумел дождь. Ника приподнялась и посмотрела на часы.

– Скоро пять. Костя и Марина вот-вот вернуться с работы. Пора вылезать из постели.

– Да, пора, – Владислав вздохнул, – а то придут, увидят и оба свихнуться.

– От чего? – Ника оперлась на локоть и лукаво посмотрела ему в глаза. – Они не знают, что делают двое в одной постели?

– Понятия не имею. Возможно, и знают, но ты для них ещё маленькая, чтобы этим заниматься.

– Почему это я маленькая?

– Потому что, по возрастным данным, ты мне чуть ли не в дочери годишься.

– Я не хочу быть твоей дочерью. Я хочу быть твоей женщиной. Я люблю тебя. Неужели это не понятно всем?

– Всем может и не понятно. Главное, что понятно мне, – он привлек Нику к себе и нежно поцеловал. – А тебе понятно, что я люблю только тебя, мою женщину?

– Понятно. Но вылезать из постели, пожалуй, пора.

Она легко поднялась с постели и поймала на себе восхищенный взгляд Владислава. Она почему-то смутилась.

– Зачем ты так смотришь?

– Я всегда буду на тебя так смотреть. Ты – совершенство.

– Влад, – она повернулась к нему спиной и стала одеваться, – не говори глупостей.

– Это не глупости. Ты читала «Суламифь»? – он тоже поднялся и начал одеваться.

– Про Соломона и девочку из виноградника?

– Да. Так вот сейчас я себя чувствую как Соломон. Кстати, и погоняло у меня такое же.

– Сумасшедший, – Ника повернулась к нему и нежно улыбнулась.

– Пусть так. Как скажешь, девочка моя…

Глава 12

Костя вошел в квартиру. Его охватило легкое беспокойство: с того времени, как он побывал дома, он перезванивал несколько раз, но общался со своим автоответчиком. Владислава дома не было, а дождь на улице не прекращался. Правда, теперь это был не ливень, а густой мерный дождь. Переступив порог, он услышал на кухне голоса Владислава и Ники. У Кости отлегло от сердца. Он прошел на кухню и увидел Нику и Владислава, сидящих друг против друга за столом и пьющих кофе. Они сидели и премило о чем-то болтали и, всё было бы даже чересчур целомудренно, если бы не их лежащие на столе руки со сплетенными пальцами. Создавалось такое впечатление, что они боятся хотя бы на миг отпустить друг друга. И ещё они смотрели один на другого так, будто никогда раньше не видели.

– Привет, – улыбнулась Ника.

– Привет, – Владислав тоже улыбнулся.

– Привет, привет, – Костя присел на край дивана. – А я вас сегодня искал, когда этот дождь начался. Тетя волновалась.

– Мы позвонили ей, когда сюда пришли, – всё так же улыбаясь, ответила Ника.

– А где вы были?

– В кафе на бульваре. Маленькое такое кафе и телефон там не работал. Вот и не позвонили, – Владислав закурил.

Костя обратил внимание, что руку Ники он так и те отпустил, а закуривал одной рукой. Вообще Костя почувствовал какой-то дискомфорт: ему повторили его же слова, сказанные им сегодня днем Марине по телефону.

– Да? – удивился он. – Я проехал по бульвару и нигде вас не видел.

– Может, просто не заметил. В конце концов, чего было волноваться? Мы ведь не дети малые, не промокли, не простудились.

– Да, конечно, – Костя почувствовал себя полным идиотом. – А давно вы пришли?

– Нет, не особенно. Около часа, – ответила Ника. – Я, пожалуй, скоро пойду.

– Не торопись. Сейчас Марина приедет. Тетя ведь знает где ты.

– Хорошо, – Ника снова улыбнулась, и Костя понял, что улыбка адресована явно не ему.

Глава 13

Владислав вошел в квартиру и прошел в комнату, где Костя рассеянно смотрел телевизор и читал газету, пытаясь совместить эти занятия. В соседней комнате Марина разговаривала с кем-то по телефону. Владислав опустился в кресло и бросил Косте ключи от машины.

– Отвез? – спросил Костя, отрываясь от газеты.

– Да, сдал тетушке в личные руки и пожелал спокойной ночи старушке.

– Влад, а где вы сегодня всё-таки были? – Костя пристально посмотрел на Владислава. – Только не рассказывай о кафе на бульваре, я в это не верю.

– Не завидую уркам, которые к тебе попадают. Ты сам-то хоть никого не допрашиваешь?

– Нет. И все же где вы были?

– Я повторю про кафе.

– Ты повторяешь то, что я сказал Маринке по телефону.

– Удивительно! Должно быть это телепатия, – Владислав лучезарно улыбнулся.

– Не морочь мне голову. Ты же это слышал.

– Может быть. И что с того?

– Просто интересно, каким образом. Я ведь всю квартиру обошел.

– Может быть, я слышал это десятым чувством?

– Влад, ты вообще-то не забывай, сколько ей лет.

– О! – Владислав рассмеялся. – Слышу слова воспитателя молодежи! Ты в учебных заведениях часто выступаешь с речами? Дети твои, наверное, без твоих наставлений здорово отдыхают. Ты забыл, братец, что она совершеннолетняя.

– Она быстрее Альке твоему в подружки годится. Она для тебя ещё ребенок!

– Она – богиня, – уже без улыбки ответил Владислав.

– Что?! – Костя чуть газету из рук не выронил. – Выходит, год назад ты был с ней?

– Выходит.

– Ну, ты и сволочь!

– Спокойней. Без эмоций. Ты вообще-то слышал когда-нибудь про такие чувства как любовь? Или про то, что люди хотят пожениться? Так вот я хочу на ней жениться.

– Зачем?

– Да люблю я её! Неужели не понятно? Костик, ты в своей ментовке окончательно задубел.

– Влад, но ведь ты же…

– Кто я? Отпетый трахарь? Конченый блудник? Потаскайло? – Владислав прищурился. – Не волнуйся, я в курсе, какими эпитетами меня большинство родни награждает. Не забывай, что я тоже живой человек и мне хочется семьи, нормальной семьи, как у всех. Алька понятия до появления Дины не имел, что такое женское присутствие в доме. Девочек я в учет не беру, Зойку тоже. Алик уже замучил, когда я женюсь. Ты же знаешь, что я после Дины ни на кого смотреть не мог нормально. Или напомнить, как ты и Маринка меня сватать пытались? Я всех сравнивать начинал, и сравнение оказывалась не в их пользу. Её я не пытаюсь даже сравнивать. С ней всё случилось также как и с Диной. Доходит?

– Доходит, – Костя смутился. – Извини. Я совсем не это хотел сказать. Просто ты старше неё на семнадцать лет.

– Это имеет какое-то значение? – Владислав закурил.

– Не знаю. А ты не думал, что через десять лет тебе будет сорок восемь, а её тридцать один?

– Ну и что? В конце концов, я её свободы ограничивать не собираюсь. Если она захочет уйти, уйдет завтра, не дожидаясь пока пройдут эти десять лет.

– Может ты и прав. И все равно, ты – сумасшедший.

– Считай, как хочешь, только не вмешивайся. Кстати, как, по-твоему, меня воспримут её родители?

– Может быть и неплохо. Если учесть все твои данные, то ты должен им понравиться.

Глава 14

Прошло ещё три дня. Наступил последний день, когда они вдвоем пришли на пляж в бухточку. Замок они, наконец, достроили и теперь лежали, наслаждаясь солнцем в последний раз.

В кармане рубашки Владислава запищал сотовый телефон. Перед тем, как начать говорить, он поцеловал Нику в висок и шепнул:

– Извини.

Несколько минут он разговаривал с кем-то по имени Эрик о каких-то важных делах, просил сообщить Курту о том, что приедет, и встретиться с ним послезавтра. Потом он попросил встретить его завтра в аэропорту, назвал рейс и сказал, что будет не один. Нажав кнопку отбоя, он виновато улыбнулся:

– Хлопцы мои соскучились.

– У тебя что, одни немцы работают? – Ника удивленно посмотрела на него. – Эрик, Курт.

– Курт действительно немец, это мой партнер, завтра приезжает из Гамбурга, а Эрик по анкетным данным финн. Его родители откуда-то из-под Питера, переехали сюда ещё в семидесятых годах, какая-то тетка у него живет в Финляндии, он её вроде бы один раз видел, работает у меня в фирме, как все говорят «главным заносилой хвостов», что-то вроде первого зама. Завтра увидишь, он нас встречать приедет.

– С охраной?

– С моей охраной. Хочешь, будет без охраны?

– Мне все равно. Мы уже о твоей охране поговорили. Пусть всё будет, как есть.

– Чего ты загрустила? – он привлек Нику к себе.

– Тебе показалось, – она улыбнулась.

– Не показалось. Вижу же, что глазки грустные.

– Влад, мы вернемся, и у тебя не будет времени для меня там, а я просто не смогу отрывать тебя от дел.

– Да Бог с ними, с делами. Хочешь, я всё заброшу? Эрик с фирмой справиться, а мы с тобой махнем на какой-нибудь тропический островок и будем целыми днями валяться на пляже?

– Фантазер, – Ника растрепала его волосы.

– Почему? На островок у меня хватит, чтобы построить там хижинку тоже.

– Интересно, с каких деньжищ?

– С собственных. Для общего развития не за три копейки в меня и Валька стреляли, даже не за домишко.

– У твоей фирмы такой большой оборот?

– Не маленький. А вообще-то у меня эта фирма так, чтоб не скучно было. Основные бабки в Штатах.

– Золото партии спер? – Ника рассмеялась.

– Нет, наследство получил. Вполне порядочное, – он стал серьезен. – Размеры моего состояния за границей составляют только на счетах в банке сто семьдесят три миллиона долларов. Это НЗ. Ещё фармацевтическая фирма с неплохим оборотом, дом на сорок комнат и ранчо на шесть тысяч акров. Тебя устроит такая сумма?

Ника ошарашено смотрела на Владислава. Наконец к ней вернулся дар речи:

– Влад, ты подумай, зачем я тебе при таких деньгах? – она нахмурилась. – Не сегодня-завтра, ты поймешь, что тебе нужна женщина твоего круга, а не я.

– Перестань говорить глупости. Кто кроме тебя мне может быть нужен? Алька и Дан, да ещё, когда появятся, дети. Весь остальной мир для меня не существует.

– Влад, но… – Ника чуть не плакала.

– Никаких «но» я не хочу слышать!

– Лучше бы ты был нищим!

– Однажды я тебе уже сказал, что от этих денег теперь никуда не деться. Понемногу ты к ним привыкнешь. Я, Валик и Дан ведь тоже, не сразу, научились сидеть в совете директоров, всё чувствовали себя как зеленые пацаны на экзамене. Какое-то время мы просто терялись в этом доме, когда приезжали в Штаты, да и вообще, ко многому пришлось привыкать. А потом мне пришлось привыкать, к тому, что нас не трое, а двое и, в основном, последнее слово за мной. Дан всё твердит, что он уже старый и ему пора уходить от дел, а Алик ещё немного не дорос, – Владислав тяжело вздохнул.

– Влад, ну почему ты так уверен, что я та женщина, которая тебе нужна?

– Я тебе уже всё говорил и, если ты меня оставишь, то я пропаду.

– Я не оставлю тебя, – после долгой паузы произнесла Ника.

– Спасибо, – Владислав прижал её к себе и зарылся лицом в её волосы. – Я расшибусь, чтобы ты была счастлива.

– Я буду, счастлива тем, что я с тобой.

Глава 15

Ника сидела и подремывала рядом с Владиславом. Монотонный шум двигателей убаюкивал. Сквозь дрему она подумала: «Хорошо, что не трястись почти сутки поездом. Через час буду дома». Владислав сидел и листал журнал. Всё складывалось на редкость хорошо. Впервые за пять лет он не чувствовал себя в самолете как в цинковом гробу. Он повернулся, посмотрел на дремлющую Нику и улыбнулся. Эта девочка вернула его к жизни. Мимо прошла стюардесса, очень откровенно ему улыбнулась и спросила, не хочет ли он что-нибудь выпить. Владислав отрицательно качнул головой. За иллюминатором шел плотный слой облаков. Казалось, что самолет плывет по снежному полю. Владислав ещё раз посмотрел на Нику и взялся за журнал. В это время музыка, звучавшая в салоне, затихла и в динамиках раздался голос стюардессы:

– Уважаемые пассажиры, нет ли среди вас врача или медсестры? Одному из пассажиров срочно нужна помощь. Если кто-то может оказать, то просьба подойти к стюардессе.

– Что-то случилось? – Ника открыла сонные глаза.

– Ничего страшного, малыш. Спи дальше. Я сейчас вернусь.

Владислав поднялся и пошел к стюардессе.

– Врача спрашивали?

– Да, а вы врач? – у девушки, несколько минут назад сиявшей улыбкой, был растерянный и подавленный вид.

– Нет, гробовщик, – мрачно пошутил Владислав. – Где больной-то ваш?

– В первом салоне. Идемте, – по пути она объясняла. – Он ещё при посадке какой-то бледный был, а теперь ему совсем плохо.

– На что жалуется?

– Боль в груди.

– Ладно, посмотрим.

У одного из кресел стояла вторая стюардесса со стаканом воды. Владислав легонько тронул её за локоть и сказал:

– Посторонитесь, барышня, дайте-ка я взгляну.

Мужчина лет сорока пяти полулежал в кресле и тяжело дышал. Губы у него были слегка синеватые.

– На что жалуетесь? – Владислав взял его за руку и, глядя на часы, начал считать пульс.

– В груди что-то болит, – прохрипел мужчина.

– Девчонки, у вас есть, чем давление измерить? – Владислав повернулся к стюардессам. – Заодно мне и стетоскоп не помешал бы.

– Сейчас принесу, – заспешила одна из стюардесс.

– А вы, батенька, рубашку расстегните, – он повернулся к мужчине. – И давно болит?

– Да с утра. То ещё терпимо было, а сейчас так и давит.

– Будем надеяться, что не задавит.

Последующие полчаса напомнили ему то время, когда он, будучи студентом, подрабатывал на «скорой». Когда он работал в реанимации, условия у него были, конечно же, получше, хотя больные посложнее. Его старания увенчались некоторым успехом.

– Значит так, детка, – он сверху вниз посмотрел на перепуганную стюардессу. – Для начала как тебя зовут?

– Лена.

– Леночка, дай мне листок и ручку, я привет врачам со «скорой» напишу, – он сел рядом с мужчиной. – Ты, друг мой, не будешь против, если я здесь посижу?

– Нет, – мужчина слабо улыбнулся.

– О, ну, раз смеешься, то точно жить долго будешь!

Лена подала ему лист бумаги и ручку. Он написал несколько строк и подал ей.

– Это отдашь врачу со «скорой», скажешь бывший зав реанимацией из больницы «Скорой помощи» передал. Не забудь.

– А как вас зовут?

– Там моя подпись есть. Туда, куда его повезут, подпись знают.

Самолет заходил на посадку. Владислав внимательно следил за состоянием своего соседа. Мужчина дышал тяжело, но был в сознании. На взлетной полосе промелькнула машина «Скорой помощи». Когда самолет остановился, по внутренней связи всех пассажиров попросили не покидать своих мест, чтобы не мешать медработникам вынести больного. Владислав встал, взял свой пиджак и собрался идти к своему месту, где его ждала Ника. Мужчина повернулся следом за ним и с трудом произнес:

– Браток, скажи хоть, как тебя зовут?

– Какая разница? – Владислав улыбнулся. – Поправляйся! Мир тесен, свидимся.

Он вернулся к Нике. Она встретила его встревоженным взглядом и вопросом:

– Что случилось?

– Ничего страшного, котенок, – Владислав сел рядом и обнял её за плечи, – мужичку плохо стало. Похоже, что у него инфаркт. Пришлось повозиться. Сейчас его снимут, и пойдем на выход.

– Я уже волноваться начала. А как он сейчас?

– Уже лучше и я снова с тобой.

Они спускались по трапу, когда отъехала «скорая» с сиреной. Владислава догнал мужчина в форме пилота.

– Извините, это вы спасли пассажира?

– Это слишком громко, – Владислав улыбнулся. – А что, что-то не так?

– Я хотел бы узнать ваше имя. Я командир экипажа. Лена рассказала, что вам с ним пришлось потрудиться и, каким-то образом, мы хотели бы вас отблагодарить.

– Это не обязательно. Извините, мы с женой спешим. До свиданья. Летели мы отлично.

– Почему ты не сказал, как тебя зовут? – спросила Ника, когда они шли к зданию аэропорта.

– Зачем? Им нужно было, чтоб этот человек остался жив или узнать, как меня зовут? Тогда просто стоило подойти и спросить мое имя, а не звать к больному. Да и не люблю я этой шумихи.

– А что ты любишь?

– Когда ты со мной.

– Почему ты сказал, что я твоя жена?

– Когда-то ведь станешь?

– Стану, обязательно. Но от меня-то ты не станешь скрывать своего имени? – Ника рассмеялась.

– Скажу в темноте и под одеялом. Только ты никому не говори. О, вот и Эрик!

Им навстречу шел высокий, чуть ниже Владислава, светловолосый мужчина с короткой стрижкой и в деловом костюме. На его лице сияла радостная улыбка. Они с Владиславом обнялись. Потом Владислав повернулся к Нике.

– Знакомьтесь, моя правая рука Эрик Тревонен, моя будущая жена Ника, – представил он их друг другу.

– Очень приятно, – Эрик поцеловал Нике руку. – Влад говорил, что приедет не один, но что с такой сказкой, никто не ожидал.

– Мне тоже очень приятно, – Ника почему-то смутилась.

– Эрик, ты с кем?

– С Серегой, – Эрик кивнул в сторону стоящего в нескольких шагах молодого мужчины, – за рулем Саня.

– Давай Серегу отправим вещами заниматься, а сами к машине пойдем.

– Давай, – согласился Эрик.

Сергей подошел к ним, и Ника узнала второго телохранителя, которого она видела утром, когда уходила и почему-то ещё больше смутилась. Сергей поздоровался с ней и с Владиславом. Эрик и Владислав дали ему какие-то распоряжения, и он ушел.

– Идем к машине, – взяв её под руку, предложил Владислав.

Ника пошла с ним рядом. Ей казалось, что на них смотрят все вокруг. Владислав заметил её смущение и тихо спросил:

– Что с тобой?

– Не ловко как-то.

– Привыкай.

– У меня такое ощущение, что на нас все смотрят.

– На нас никто не смотрит. Разве что от зависти, что у ты у меня такая чудесная.

Машина была в этот раз ни много, ни мало «Кадиллак». Владислав распахнул дверь перед Никой и пропустил её вперед, потом сел сам, рядом с ним сел Эрик. За рулем сидел парень такого же вида, как и Сергей – в таком же костюме, с короткой стрижкой и непроницаемым лицом. На присутствие Ники он никак не отреагировал. В машине работал кондиционер, и было прохладно.

– Там Курт сегодня приезжает, – сказал Эрик.

– Чудесно. Кто встречает?

– Илья. Номер ему заказали, всё как всегда.

– Это отлично, только давай пока не будем о делах, – поморщился Владислав.

– Давай, – Эрик рассмеялся. – Хорошо отдохнули?

– Отлично! Правда, Ника? – он повернулся к Нике.

– Правда, – она снова смутилась.

– Куда сначала поедем?

– Нику отвезем, потом домой. Дан у себя или ко мне приехал?

– У тебя.

– Отлично. А, вот и Сержик.

Водитель открыл багажник, Сергей положил туда вещи, сам он сел рядом с Сашей и машина мягко тронулась с места.

– Куда едем, босс? – спросил Саша.

– На Ботаническую, дом десять. Правильно? – Владислав повернулся к Нике.

– Да, всё правильно, – кивнула она.

Доехали довольно быстро. В машине шел общий непринужденный разговор. Оказалось, что действительно Сергей мало похож на классического дубового телохранителя. Он сыпал всю дорогу анекдотами и шутками, притом очень остроумными. У дома Ники машина остановилась.

– Санек, открой багажник, я вещи Никины возьму, – сказал Владислав, – а ты, Эрик, подвинься, не будем же мы через тебя прыгать.

– Мне в машине оставаться, босс? – спросил Сергей.

– Ты удивительно догадлив.

Владислав легко подхватил дорожную сумку Ники, и они вместе пошли в подъезд. Старушки на лавочке просто обомлели. Ника чувствовала себя, как голый на стадионе. У двери квартиры она остановилась и сказала Владиславу:

– Всё, спасибо.

– Вечером позвонить можно?

– Конечно. Извини, приглашать, прямо сейчас, не буду.

– Я и не напрашиваюсь. Поцеловать тебя хотя бы можно?

– Сколько угодно! – она, наконец, расслабилась и улыбнулась.

Несколько минут они целовались. Ника легонько оттолкнула Владислава от себя и сказала:

– Ну, всё, иди. Тебя твои парни заждутся.

– Не умрут. Мне без тебя будет очень плохо. Только не говори, что завтра мы не увидимся.

– Увидимся. Я тоже буду скучать. Ну, всё, иди.

– Я тебя люблю.

– Я тебя тоже. Иди, а то не уйдешь никогда.

– Всё, ухожу. Попозже позвоню.

Ника переступила порог квартиры и с сожалением вздохнула. Ей также, как и Владиславу, не хотелось расставаться.

Глава 16

Владислав вернулся к машине. Эрик стоял, опершись на капот, и курил. Владислав сел в машину и тоже закурил. Старушки у подъезда поворачивали головы как по команде. Когда машина отъехала, Эрик довольно едко осведомился:

– Босс, а что это вы так долго прощались? Родителей барышни дома не было?

– Я что, похож на советского индивида вроде тебя? – Владислав отпустил Эрику легкий подзатыльник. – Мне трех минут мало.

– Так мне тоже не хватает.

– Так не умничай.

– А хороша девчонка. Где ты её нашел?

– Места знать надо. Это Маринки Радченко сестра троюродная. Одного не пойму, почему мы никогда раньше не встречались? Маринка говорит, что она довольно часто бывала у них, пока они не переехали в Ялту.

– Почти родственники, – Эрик хмыкнул.

– А я, кажется, её видел, – подал голос Сергей, – около года назад. Помнишь, Палыч, когда ты поутру на меня отвязался? Она от тебя выходила.

– Хорошая у тебя память, – кивнул Владислав. – Только кто ж тогда знал, что она так рядом.

– Влад, это та барышня, которую ты год мечтал увидеть? – у Эрика удивленно поднялись брови.

– Да. Забыл я тогда её адрес.

– Ну, силен, шеф! – Эрик покачал головой. – Девчонка действительно божественная. А характер как?

Эрик, ты же знаешь, что я не рыбак^[1] и всякие глупости, не относящиеся к характеру, меня интересуют мало.

– И ты действительно решил жениться?

– Нет. Это чтобы ты её не увел, – снова едко заметил Владислав.

– А я бы увел. Вот Дан Санычу радости-то будет! Только смотри, чтоб Алька глаз не положил.

– Да ну тебя. У Альки есть предмет для обожания, и не приставай к ребенку с глупостями. Я как послушаю, о чем ты с ним треплешься, мне дурно делается.

– Твой ребенок ещё тебя поучит.

– Не знаю, как меня, а вот тебя точно. Давай лучше о делах. Что нового?

– Всё о’кей. Про Курта ты знаешь. Сейчас что-то пошло в моду всем подряд УЗИ делать. Народ так и валит. В офисе всё на раз идет, в центре тоже. Налоговая проверку окончила.

– Нормально?

– Конечно. Без проблем обошлось. Как не копали, ничего не нашли.

– Действительно всё неплохо. Дана когда видел?

– Часа два назад. Всё нормально. Ты вообще-то с приколом парень – за два шага от дома спросить о дяде. Сейчас увидишь.

– Я имел ввиду, как было без меня. Не забывай, что ему уже шестьдесят и здоровье не как у нас с тобой.

– Не волнуйся, всё хорошо. Я бы сразу позвонил, если б что-нибудь было не так.

Глава 17

Машина остановилась у дома. Владислав, Эрик и Сергей вышли.

– Серега, поставите машину, и вещи занеси, – сказал Владислав и вместе с Эриком пошел в дом.

Навстречу Владиславу вышел очень похожий на него, только темноволосый, мужчина. Это был его дядя – Даниил Александрович. Лицо Владислава до этого спокойное, холодное, озарилось теплой улыбкой. Они обнялись. Даниил Александрович смотрел на Владислава как на единственного сына, которого не видел очень давно, хотя прошло только две недели. Они прошли в гостиную.

– Как дела, Дан? – тепло, даже как-то ласково, спросил Владислав.

– Нормально. Твои как?

– Всё отлично. Жив, здоров, тебе привет от Кости и Марины.

– Что жив, вижу. Что здоров, верю. За привет спасибо. Что ещё скажешь?

– А что тебе сказать?

– Море было теплое, пляжик нашли хороший, квартирка у Костика тоже ничего, но дома лучше. Как видишь, загорел, отдохнул.

– И вернулся не один.

– Ну, не один, – Владислав рассмеялся. – Порадую я тебя и Алену скоро.

– И чем же?

– Женюсь.

– О, это уже серьезно. Интересно на ком же?

– В прошлом году галлюцинациями я все-таки не страдал. Нашлась девочка. Самое интересное, была-то почти рядом. И чуть ли не родня.

– Да? – Даниил Александрович заинтересованно смотрел на племянника. – И кто это?

– Не знаю, видел ли ты. Я раньше никогда не видел. Это троюродная сестра Маринки по материнской линии.

– Вероника Потоцкая? – Дан удивленно смотрел на Владислава.

– Да.

– Конечно, видел. Она была на свадьбе Костиной сестры дружкой. Ей тогда лет семнадцать было.

– Я её не видел никогда, что-то слышал и то, краем уха. Вернее, не видел, до прошлого года. Остальную историю ты знаешь. Она приехала отдыхать к Маринкиной тетке и меня туда, чуть ли не силком, привели на званный ужин. Там мы и встретились.

– Интересно, – Дан закурил. – Она была рада тебя увидеть или не узнала?

– Была рада увидеть.

– Одно не понятно, почему она ушла тогда.

– Решила, что её миссия «утешительницы» окончена.

– Что ж, это хороший выбор. По-моему это то, что тебе нужно. Её не пугает разница в возрасте и наличие Алика? Или ты про Алика не говорил?

– Говорил ещё год назад. Разница в возрасте её не пугает, про Алика она сказала, что мы не поженимся только в том случае, если он будет против. Зато её пугают деньги и охрана. Из-за этого мы чуть не поссорились.

– Не современная барышня! – рассмеялся Дан. – Что ж, я рад за тебя и, думаю, Алик против не будет. Наконец-то, племяшок, ты решил дядьку на старости порадовать.

– Дан Саныч, – подал голос Эрик, – он же не сказал вам, что они бабки в Фонд Мира решили перевести, – он хотел ещё что-то сказать, но Владислав бросил в него небольшой диванной подушкой.

– Пусть переводят куда хотят, – смеясь, сказал дядя. – Только на пеленки не забудь оставить.

– Не забуду, не волнуйся.

– Кстати, а как скоро состоится сие радостное событие? – спросил Эрик.

– Ещё не решили. Пока спешить некуда.

– А она не передумает?

– Нет. Это уже точно. Просто ей нужно привыкнуть ко мне.

– Господа, я вам сегодня при решении ваших семейных проблем не нужен? – Эрик поднялся. – У меня ещё кое-какие дела на сегодня намечены.

– Нет, не нужен, – Владислав тоже поднялся и пожал Эрику руку. – Завтра часов в десять я приеду в офис. Спасибо, что встретил нас.

– Влад, а теперь серьезно, – после ухода Эрика сказал Даниил Александрович. – Ты действительно решил жениться?

– Да. А ты что, не рад?

– Рад. И действительно на Веронике?

– Действительно. Я ведь не шутил. И спешить со свадьбой мы пока не будем. Нам нужно привыкнуть друг к другу. Только бы они поладили с Аликом.

– Я думаю, поладят.

– Дай-то Бог. Соскучился я за Алькой. Скорее бы эти три дня прошли, и он приехал.

– Мальчик растет и должен быть свободным.

– Ты прекрасно знаешь, что я его свободы не ограничиваю, но и ты за мной скучаешь, когда я уезжаю.

– Ничего, женишься, сообразите парочку детишек, веселей станет.

– Меньше скучать за Аликом от этого я не стану.

– Я про это и не говорю.

– А потом они вырастут, и я буду скучать ещё и за ними.

– От этого никуда не убежишь.

– Господи, только бы у меня не было близнецов! – Владислав откинулся в кресле и закрыл глаза. – Это бич какой-то в нашей семье.

Глава 18

Ника выходила из ванной, с головой, укутанной полотенцем, когда в квартиру вошла мать.

– Привет, мам! – сказала Ника и заулыбалась.

– Привет! – она поставила сумку и начала снимать туфли.

– Ты уже совсем домой?

– Да. Как хорошо, что ты приехала, – сказала она, переведя дыхание. – А я отпросилась с работы, чтобы приготовить тебе что-нибудь вкусненькое. Только я что-то со временем запуталась, думала, что ещё часа два.

– Так и есть, два часа. Просто я раньше приехала.

– Как? – удивилась мать. – Идем на кухню. Я буду готовить и поболтаем. Или я халат пойду сначала одену.

– Иди, я пока сумку разгружу.

– Не надо, – запротестовала мать. – Ты с дороги, устала.

– Ничего я не устала.

Мать пришла на кухню, когда Ника уже разложила покупки в холодильник и в стенной шкаф.

– Так как ты раньше приехала? – спросила мать.

– Самолетом прилетела.

– Никуля, это же сумасшедшие деньги! Мы тебе вроде бы не так много давали с отцом. На поезд билетов не смогли достать?

– Мам, меня привезли. Это Костика брат двоюродный, Владислав.

– Вансович? – мать удивленно подняла брови.

– Да. А ты его знаешь?

– Нет. Дядю его знаю, Даниила Александровича. И ты его видела. Он был на Галочкиной свадьбе. Интересный такой мужчина. Я от Марины и Кости много про него слышала. Что-то там очень богат, когда-то был завом реанимацией в больнице «Скорой помощи», потом в бизнес подался. Вернее их два брата-близнеца было, но одного то ли убили, то ли он погиб.

– Убили, – уточнила Ника. – Шесть лет назад. А Влада тогда постреляли, но он выжил.

– Кстати, это он Косте протекцию составил в Ялту.

– Я что-то слышала. Тетя говорила. А что ещё про него ты знаешь?

– А что я должна знать? – мать оторвалась от резки рыбного филе.

– Ну, вообще, что ты про него ещё слышала.

– Не помню. Кажется, ничего плохого. Дядя его произвел на меня прекрасное впечатление. Что ты так улыбаешься? Кстати, чего это он тебя вез? Он, хоть и при больших деньгах, но…

– Я, возможно, выйду за него замуж.

– Ой, Ника! – мать даже села от неожиданности. – Ты такое говоришь!

– Что страшного я сказала? Он мне предложение сделал.

– Так быстро?

– Ну, не так уж и быстро, – улыбнулась Ника. – Мы случайно познакомились год назад, правда, не представились по фамилии, а теперь встретились у тети. Знаешь, мам, он необыкновенный.

– Ты просто влюбилась в него, вот он и кажется тебе необыкновенным. Дай, пожалуйста, соль и перец.

– Мамочка, ты его не видела. В него не возможно не влюбиться! – Ника смотрела на мать счастливыми глазами. – Он не такой как все. Не пошляк, не хам, с ним так интересно!

– Ника, сколько ему лет? – мать смотрела на неё почти испуганно.

– Тридцать восемь.

– Он женат?

– Был. Развелся уже очень давно. У него есть сын, который живет с ним. Ему шестнадцать лет. Сейчас он отдыхает в Болгарии.

– Ника, всё это чудесно, но это уже не маленький мальчик и как он тебя воспримет? И потом, сам Владислав уже, будем так говорить, по сравнению с тобой зрелый мужчина. Я всё понимаю, что ты тоже уже достаточно взрослая девочка, что решения теперь принято принимать, не спросив мнения родителей, но ты хорошо подумай.

– Мама, мы уже всё обдумали. И потом, я же не завтра выхожу замуж и, даже, не послезавтра. Просто мы решили, что мы обязательно поженимся. Вот и всё. Конечно, если его сын будет против… но он не будет против.

– Почему ты так уверена?

– Просто так. Влад сказал, что они с Аликом очень сильно друг друга понимают, и что сын хочет, чтобы он не был один.

– А вдруг ты ему не понравишься или наоборот, понравишься, но не в том плане?

– Мама, ну что ты проблему создаешь там, где её и близко ещё нет? Всё будет хорошо, вот увидишь.

– Что я увижу?

– Да ничего страшного! Влад сказал, что на днях зайдет, чтобы познакомиться с тобой и с папой. А сейчас успокойся, и давай ещё салат сделаем. Скоро папчик придет. Ты ему пока ничего не говори.

– Почему это? – мать настороженно смотрела на Нику.

– Я сама всё скажу. А ещё я сегодня иду с Владом в «Золотого дракона».

– Это что, ресторан, где «крутые» собираются?

– Ну, да. Влад сказал, что закажет столик, и мы с ним там сегодня ужинаем.

– О, Господи! Ника, что же будет?

– Всё будет прекрасно! – Ника поднялась со своего места, порывисто обняла мать, расцеловала её в щеки и радостно рассмеялась. – Всё будет прекрасно! Просто удивительно! А я, действительно, в него влюблена! А он меня просто обожает!

Глава 19

Николай Степанович вернулся с работы несколько позже, чем планировал. Сегодня должна была вернуться от тетки из Ялты его дочь – Ника. Он был этому рад, потому что соскучился за своей Маленькой Куколкой. Ника была в семье единственным и любимым ребенком. Всю жизнь он и его жена, Людмила Сергеевна, баловали свою любимицу как могли. Она платила им взаимностью, просто обожала их, очень хорошо училась в школе и легко поступила в университет. Ещё она не гуляла вечерами допоздна, не создавала проблем с выпивкой и какими-либо непонятными увлечениями, подруги у неё были девочки из нормальных семей и тоже без больших проблем. Между родителями и Никой никогда не возникало никаких неясностей, она ничего не скрывала от них. Правда они замечали, что её расстраивает то, что её подруги встречаются с мальчиками, а она нет, но они уверяли, что «принц» для неё найдется и всё будет хорошо. Однажды всё же Ника их озадачила. Это было примерно год назад. Ему с женой пришлось уехать на несколько дней, а когда они вернулись, Ника была почему-то очень задумчивая и грустная. Несколько раз он видел дочь с заплаканными глазами, но она ссылалась на аллергию на тушь для ресниц и переутомление от недавней сдачи сессии. Действительно, прошло некоторое время, и их Ника стала все той же милой Маленькой Куколкой с радостной улыбкой.

Открывая дверь, Николай Степанович подумал, что не стоило слушаться Ники и встретить её на вокзале, но дочь уверяла, что уже достаточно взрослая и справится сама. К его удивлению Ника была уже дома. Она, как и раньше в детстве, бросилась ему на шею и поцеловала в щеку.

– Привет, папчик! А мы с мамулькой тебя заждались. Всё уже остыло. Скорее мой руки!

– Привет, моя Куколка! А что ты так рано? Давно приехала?

– Давно. Не приехала, а прилетела.

– Прилетела? – удивился отец.

– Прилетела. Мой руки, садись за стол и я всё расскажу.

Николай Степанович послушно исполнил указания дочери. Ему бросился в глаза несколько встревоженный вид жены. Уже сидя за столом, он спросил снова:

– И как же ты долетела?

– Самолетом. Папчик, отложи ложку и слушай меня внимательно, – глаза Ники так и сияли. – Я выхожу замуж. Правда, не сегодня и не завтра.

– Да? – Николай Степанович удивленно смотрел на Нику. – Так сразу? Если не секрет, то за кого?

– То-то и оно, Коля, что за кого, – вмешалась в разговор Людмила Сергеевна.

– Так за кого же?

– За Владислава Павловича Вансовича, – улыбаясь, ответила Ника.

– Вансовича? – растерянно переспросил Николай Степанович. – Племянника Дана Александровича?

– Ну да. За него.

– Постой, но ведь ему что-то за тридцать.

– Тридцать восемь. Разведен четырнадцать лет, сыну шестнадцать, занимается бизнесом, жутко богат и, главное… – Ника сделала значительную паузу.

– Что «главное»? – почти испуганно спросил Николай Степанович.

– Главное то, что он меня обожает, а я его тоже что-то около того. Мы, правда, решили со свадьбой не спешить, но рано или поздно, это случиться.

– Ника, но ведь это взрослый мужчина, – также растерянно произнес Николай Степанович.

– Пап, но ведь и ты старше мамы на десять лет.

– Но не на семнадцать. И потом, сколько ты его знаешь, что вы уже решили пожениться?

– Больше года папочка. Мы познакомились в прошлом году, когда вы с мамой уезжали, но как-то так получилось, что фамилий друг другу не называли, и я решила, что ему будет не до меня, и мы больше не встречались. Встретились в этом году. Он отдыхал у Кости и Марины, тетя пригласила их в гости.

– Надо так понимать, ты летела с ним?

– Да. Знаешь папочка, он такой замечательный! Когда мы летели, в самолете одному мужчине стало плохо, и Влад помог ему и, даже, не захотел никому называть своих данных, чтоб не поднимать лишней шумихи.

– Скромность, конечно, похвальное качество, но…

– Но всё остальное ты выяснишь при личной встрече с ним на днях. Он обязательно зайдет, чтобы познакомиться с тобой и с мамой. Он вам понравится, вот увидите.

– Постараемся, чтобы он нам понравился, – вздохнул отец. – Ника, доченька, мы тебя с мамой всегда просили и сейчас просим, не принимай не обдуманных решений. Я слышал, что он хороший человек, умный, образованный, богатый. Я отлично знаю его дядю и плохого о нем ничего сказать не могу. Но ты ведь сама сказала, что он разведен. Ты не спрашивала, почему он развелся с первой женой?

– Спрашивала. Просто они поженились, потому, что у них должен был быть ребенок. Потом парень его жены вернулся из армии, она сильно переживала и они решили развестись. У них, между прочим, и сейчас прекрасные отношения.

– Конечно, с сыном-то она видится.

– Считай, что так.

– Ещё, Ника, – отец задумчиво смотрел на дочь, – ты никогда не думала, что мы из разных слоев? Мы ведь не его круга люди.

– Пап, я однажды попробовала ему это сказать, но он так обиделся… Просил никогда больше об этом не говорить. Кстати, который час?

– Семь. А что?

– Ой, я пошла одеваться! Мы сегодня с Владом идем в ресторан, и приду я не очень рано, – Ника поднялась из-за стола. – Он заедет в полвосьмого.

– «Не очень рано», это к утру? – уточнил отец.

– Нет, папочка, часиков в одиннадцать.

– И то, слава Богу, – вздохнул отец.

Ника выпорхнула из кухни. Родители остались сидеть за столом, почти испуганно глядя друг на друга. Прошло несколько томительно-долгих минут. Наконец Людмила Сергеевна вздохнула и сказала:

– Ешь, Коля, и так уже всё остыло.

– Что делать будем?

– Не знаю. Может Дану позвонить?

– Давай посмотрим вначале на племянника. Ника сказала, что он на днях появиться. Кстати, куда они сегодня идут?

– В «Золотого дракона».

– Ого! Он хотя бы заедет за ней или она сама туда пойдет?

– Надеюсь, что заедет. Увидим. Ешь.

– Если он не заедет, я её никуда не отпущу! – решительно сказал Николай Степанович и взялся за вилку.

Глава 20

В полвосьмого в дверь позвонили. Ника, уже одетая и сделавшая макияж пошла открывать. Родители переглянулись. Вошла Ника с букетом роз, поставила их в вазу и, взяв сумочку, сказала:

– Я пошла. Мам, как я выгляжу?

– Отлично. Это он приехал?

– Да.

– Пойду я на него посмотрю, – отец поднялся с кресла.

– Пап, – она умоляюще взглянула на отца, – я же сказала, что на днях.

– Хорошо, только, пожалуйста, не сильно задерживайся.

– Конечно, папочка. Пока, мам, – и она ушла.

Николай Степанович подошел к окну и подозвал Людмилу Сергеевну. Внизу стоял темно-синий «Кадиллак», возле которого курил здоровенный детина в костюме, с короткой стрижкой.

– Это он, как ты думаешь? – спросила жена.

– Сейчас посмотрим.

Действительно, из подъезда через минуту вышла Ника в сопровождении ещё более высокого и широкоплечего мужчины. Одет он был более изыскано, чем первый, его белые, до голубизны, волосы были заплетены в косичку «колосок» с черной лентой.

– А вот это, кажется он, – сказал Николай Степанович. – Что это за прическа у него такая интересная?

– Коля, хорошо, хоть не бритоголовый.

– Хорошо. А то на бандита похож бы был. Он что, баскетболист? У него рост метра два.

– Не знаю. Ника говорила что-то сначала про врача, потом про бизнесмена.

– Их сейчас не разберешь. Машина у него солидная.

Пока они так разговаривали, первый мужчина открыл перед Никой и Владиславом дверь. Первая села Ника, за ней Владислав. Мужчина сел вперед, и машина почти бесшумно отъехала.

– Интересно, это что его лакей? – Людмила Сергеевна посмотрела на мужа.

– Я откуда знаю? Наверное. Водитель там точно сам по себе был. Да, попала наша Куколка к дяденьке. Хотя бы он из неё не сделал очередную игрушку. Интересно, в постель он её уже затащить успел?

– Коля! – Людмила Сергеевна умоляюще посмотрела на мужа. – Что ты такое говоришь?

– У них сейчас это быстро. Это мы с тобой встречались полгода, прежде чем поцеловаться. Они целуются сразу, как познакомятся, а в постель лезут через полчаса.

Глава 21

Ника с Владиславом вышли из ресторана. На город спустилась ночь. Они снова сели в машину. Владислав обнял Нику за плечи и, когда машина тронулась, склонился к ней и нежно её поцеловал. Ника покосилась на водителя и телохранителя. Они сидели неподвижно, глядя вперед, что происходит на заднем сидении, видно им не было.

– Я не хочу, чтобы ты уходила, – шепнул ей Владислав.

– Я тоже не хочу, но родители будут волноваться.

– Ты им сказала о том, что выходишь за меня замуж?

– Конечно, – Ника улыбнулась. – Они почти в шоке. Когда ты придешь к нам?

– Да хоть завтра. Хотя нет, завтра у меня Курт и я ним занят, буду часов до восьми. Послезавтра.

– Точно?

– Да. В семь вечера. Какие цветы любит твоя маман?

– На твое усмотрение. Посмотрим, сработает ли твоя интуиция на этот раз. Сегодня ты принес мои самые любимые розы.

– Я завтра в восемь заеду и поедем, где-нибудь посидим, – его дыхание приятно щекотало висок.

– А где? – в голосе Ники послышалось лукавство.

– А у меня дома, – в тон ей ответил Владислав.

– У тебя посидеть не получится.

– Это почему же?

– Можно подумать, мы только кофейку попьем.

– Можно подумать, что ты будешь против, – он снова поцеловал Нику. – А то можно и прямо на ходу, мужики приучены только вперед смотреть.

– Извращенец. Потерпи до завтра, – Ника скользнула рукой вверх по его бедру, осторожно нащупала выпуклость под брюками, и промурлыкала. – Как мне это нравиться!

– Если будешь так делать, то я не стану ждать до завтра, – Владислав прижал Нику покрепче к себе и весь остаток пути они молча целовались.

Владислав проводил Нику до двери квартиры. Здесь, на лестничной площадке, они поцеловались в последний раз, не подозревая, что в глазок за ними наблюдают родители.

– Коля, ты посмотри, это чудовище целуется с нашей крошечкой! – шептала Людмила Сергеевна. – Господи, какой же он здоровенный!

– А что, по-твоему, обычно парочки делают на прощанье? – сердито тоже шепотом ответил ей Николай Степанович. – Хорошо, что хоть под юбку он ей не лезет.

– Давай от двери отойдем, а то Никулька идет.

Ника сказала Владиславу: «До завтра!» и пошла домой, а он вниз. К её удивлению родители сидели в гостиной и ждали её. Ника сняла туфли и положила сумочку в шкаф.

– А чего вы здесь сидите? – спросила она.

– Ждали тебя, – ответил отец. – Как повеселились?

– Нормально. Весело. А что это у вас вид такой перепуганный?

– Увидели твоего поклонника в окно, когда вы уезжали.

– И что в нем такого страшного?

– Ничего, – вздохнул отец.

– Ника, чаю хочешь? – спросила мать.

– Хочу. Не беспокойся, мам, я сама сейчас приготовлю. Вот только платье сниму.

– Ты уж лучше присядь, – сказал отец. – Мать сейчас чайку принесет, и поговорим.

– Хорошо, – Ника послушно села.

– Ника, а что это за второй парень с вами был? Который курил возле машины?

– А, это Серега, его телохранитель.

– Телохранитель? – у отца удивленно поднялись вверх брови.

– Да, телохранитель. У него постоянно есть телохранитель. Между прочим, очень неплохой парень. Он мединститут закончил. Тоже реаниматор по образованию.

– Чудесно! А по профессии головорез.

– Зачем ты так, пап? – Ника серьезно посмотрела на отца. – Влад мне всё объяснил и объяснит всё тебе и маме. Никакой это не головорез. Так нужно.

– И когда же он это объяснит? – спросила мать. – Вот твой чай, пей.

– Послезавтра вечером. Он придет специально, чтобы познакомиться с вами. Завтра он не может, освободится поздно.

– Ника, ты серьезно? – мать удивленно посмотрела на неё.

– Да. Лучше будет, если вы познакомитесь.

– Но мы ведь совершенно не готовы…

– Что ты имеешь в виду?

– Ну, я не знаю. Не будем же мы так просто сидеть и разговаривать. Он, вероятно, привык не к такому приёму.

– Мать права, – отец выглядел тоже удивленно и растерянно.

– Мам, папа, он совершенно обычный человек. Не нужно устраивать никаких приемов. Просто поговорите с ним, познакомитесь. Если уж вам очень хочется, я испеку торт. Сладкое он любит.

– А его этот… телохранитель… Он тоже будет?

– Его не будет. Он посидит в машине. И вообще, вы напрасно волнуетесь. Всё хорошо. Я вам уже сто раз повторила, что ничего страшного не происходит. Всё, давайте пойдем спать, а то вы до утра не уляжетесь.

– Скажи хотя бы, во сколько он придет, – вздохнул отец.

– В семь вечера. Всё, спокойной ночи. Спасибо за чай, мамочка, – Ника поцеловала мать в щеку. – Я пошла в ванную.

Она ушла, оставив родителей в полной растерянности относительно происходящего.

Глава 22

Утром Ника проснулась, когда отец уже уехал на работу. Мать готовила завтрак для неё и себя. Ника, потягиваясь, вошла на кухню. Людмила Сергеевна, как всегда при виде своей любимицы, радостно улыбнулась.

– Доброе утро. Что ты так рано встала?

– Проснулась, – Ника взяла с тарелки кусочек сыра. – Доброе утро.

– Доброе утро и иди умойся, а то замуж собираешься, не научившись по утрам умываться.

– Слушаюсь, – Ника повернулась на каблуках тапочек и строевым шагом отправилась в ванную.

Она с удовольствием постояла под душем, построила себе в зеркало рожицы и, надев махровый халат и причесавшись, вернулась к матери. Ника сделала лицо благонравной девочки.

– Уши показывать? – спросила она. – Ногти я запачкать не успела, вчера аккуратненько обгрызла. Даже на ногах.

– Никулька, тебя не замуж выдавать, а в детский сад отправить, – мать с улыбкой покачала головой.

– Конечно, мамочка, только сначала давай что-нибудь съедим. Очень хочется кушать.

– Сейчас, последнюю гренку дожарю. Ты начинай.

– Нет уж, я тебя подожду. Меня тетенька заморила своим этикетом. И, вообще, я соскучилась. Ты сегодня не задерживаешься?

– Нет, и папа не собирался. Ты куда-то уходишь? – мать поставила перед Никой чашку чая и тоже села за стол. – Ешь, моя изголодавшаяся деточка.

– Спасибо, моя кормящая мамочка. Я собиралась сходить к Рите и потом до восьми вечера сидеть дома. Что на обед приготовить?

– На свое усмотрение. А что будет в восемь вечера?

– Приедет Влад, и я на некоторое время выпаду из вашего поля зрения, – Ника с удовольствием откусила хрустящую гренку.

– Снова в ресторан поедете?

– Не знаю. Может быть и нет. Что-нибудь придумаем. Мамулька, а скажи честно, вы вчера с папой подглядывали в глазок? – Ника лукаво улыбнулась.

– Откуда ты знаешь? – мать смутилась.

– Ты бы посмотрела на себя и на папу.

– А я бы посмотрела на тебя, когда бы ты увидела, что твоя дочь целуется с мужиком, который ей в отцы годится.

– А подглядывать не хорошо. Вот! Сами учили. Какое ты варенье вкусненькое сварила. Бабулька вишни привозила?

– Мы с папой ездили. Съешь еще что-нибудь, а то, как дитя малое, только сладкое и ела б.

– Угу. Мне нравится. Ладно, давай я еще один бутерброд с колбаской слопаю и стану толстой и красивой.

– Ника, у тебя ещё поведение ребенка, а ты…

– А я замуж собралась. Ну, давай я стану букой, буду хмурить брови и говорить всякие умности.

– Всё шутишь.

– А что мне, плакать?

– Плакать пока приходится мне.

– Чего? – Ника удивленно посмотрела на мать.

– Ника, когда-то и у тебя будут дети.

– Я не буду строить себе препятствия из собственных домыслов, а потом их мужественно преодолевать.

– Ника, – Людмила Сергеевна вздохнула и посмотрела в тарелку, – он ещё не приставал к тебе со всякими там… глупостями?

– Ты хочешь спросить, была ли я с ним?

– Да. Кстати, я хоть и понимаю, что вы смотрите на это теперь по-другому, но имею полное право спросить.

– Тебе как, соврать или сказать, как есть?

– Как есть, – Людмила Сергеевна испуганно посмотрела на дочь.

– Была. Ещё год назад, – Ника перестала улыбаться.

– А потом он сбежал?

– Сбежала по глупости я, а он год не знал, где меня искать. И, кстати, инициатива была больше моя, чем его.

– Как же он отпустил тебя?

– Я воспользовалась тем, что он спит. Когда-нибудь потом расскажу.

– Почему потом? – мать всё так же испуганно смотрела на неё.

– Потому что ты на работу опоздаешь. И, пожалуйста, не спеши сообщать это папе.

– Хорошо, не буду. Только мне интересно, как же он на самом деле к тебе относится?

– Боготворит. Обожает.

– Это он сказал?

– Нет. Это я вижу.

– Ника, тебе только двадцать один год и что ты можешь «видеть»?

– Мама, ты увидишь это завтра. Только слепой этого не увидит, – Ника серьезно посмотрела на мать.

– А ты?

– Я люблю его. Его нельзя не любить. Мам, иди на работу, опоздаешь, и не надо паниковать.

– Хорошо, попробую, – мать поднялась из-за стола. – Последний вопрос. Если его дядя или сын будут против вашей женитьбы?

– В счет идет только сын, но вряд ли он будет против. Если всё же такое произойдет, то всё останется, так как есть. В этом он нам помешать не сможет.

– То есть ты останешься его любовницей?

– Я останусь его женщиной. Я так хочу.

Людмила Сергеевна удивленно смотрела на дочь. Она говорила совершенно серьезно, без тени улыбки. В её Маленькой Куколке, её крошке что-то очень сильно изменилось. Она стала совсем взрослой.

Глава 23

Владислав заехал за Никой. Снова, как под рентгеном, он вошел в подъезд и вместе с Никой вышел из него. В машине Ника брезгливо поморщилась и сказала:

– Терпеть не могу, когда так пялятся.

– Ещё у маменьки твоей не спрашивали, кто к тебе ездит?

– Спрашивали.

– Я завтра приеду. Родителей предупредила?

– Конечно. Маман по этому поводу отгул взяла.

– Прием готовит?

– Голову ломает, чем бы этаким тебя удивить.

– Скажи, чтоб не ломала. Совершенно ни к чему.

– Все равно ломать будет. Знаешь же ты наших старичков. У них свои взгляды на жизнь.

– Ну, тогда скажи, что меня устроит жареная картошка. Кстати, мы уже полдороги проехали, и что-то не то.

– Что? – Ника даже забеспокоилась.

– Мы что, уже не целуемся? Серега за дорогой смотрит, ему не до нас.

– Целуемся, – Ника рассмеялась.

Владислав обнял её, привлек к себе и прильнул к её губам. У Ники закружилась голова. Она с удовольствием прислушивалась к его слегка участившемуся дыханию. Владислав прошептал ей, касаясь губами виска и всё ещё прижимая к себе:

– Я соскучился по тебе.

– Я тоже. Целый день о тебе думала.

– Останься сегодня у меня на всю ночь.

– Не могу. Старики не переживут. Мне часов в одиннадцать дома нужно быть.

– Хорошо, – Владислав вздохнул. – Как скажешь, котенок.

– Ты не обидишься?

– Нет. Не волнуйся, всё в порядке, – он успокаивающе улыбнулся.

– А где твой водитель?

– Обычно по вечерам меня кто-то из хлопцев возит. Просто вчера Серега с нами пил.

– Влад, – Ника поманила его к себе пальцем и, когда он склонился к ней, шепотом спросила, – а что, Сергей все время возле тебя должен находиться?

– Не волнуйся, его не будет, – Владислав улыбнулся, поняв, о чем она говорит. – Всё схвачено.

– А что он подумает?

– А что подумает папа римский? Отправлю, как тогда Андрея, и всё.

– Неудобно как-то.

– А мне удобно, что они у меня целый день за спиной маячат?

– Всё, босс, приехали, – сказал, не поворачиваясь, Сергей и остановил машину у калитки.

– Серега, – Владислав закурил и открыл дверь, чтобы выйти, – ты сейчас можешь быть свободен до без четверти одиннадцать.

– Свободен на сколько?

– Так, чтоб я про тебя не вспоминал. Без четверти одиннадцать, чтоб сидел за рулем и, если я не выйду, посигналишь.

– Понял, – Сергей кивнул. – Что мне при случае Дан Санычу говорить?

– Что я послал. Всё, хватит вопросы задавать.

Владислав вышел и, открыв перед ней дверь, подал Нике руку.

Глава 24

Ника вошла вместе с ним в дом. Здесь было тихо, до звона в ушах. Как только закрылась за ними дверь, Владислав сжал её в объятьях и начал жадно целовать. Грудью Ника чувствовала его, рвущееся из груди, сердце, дыхание его дрожало и срывалось. Она обвила его шею руками и боялась пошевельнуться, так ей было хорошо. Наконец она осторожно уперлась ему в грудь кулачками и прошептала:

– Не торопись, никто не делает этого на пороге.

– А жаль, – Владислав улыбнулся и вздохнул. – Идем. Кофе будешь? Или еще что-нибудь?

– Буду. Кроме кофе ничего не хочу, старики уже закормили. Решили, раз я выхожу замуж, то должна быть толстой. Кофе ты варишь просто изумительный. Можно с тобой на кухню?

– Куда угодно. Считай, что это твой дом.

– Кстати, ты сам-то ужинал?

– Да. Пришлось составить Курту компанию, – Владислав поморщился.

– Ты, вроде бы как, не слишком этим доволен? – Ника села на диван.

– Не люблю я с ним есть. Хороший мужик, выгодный партнер, но больно уж нудный, – Владислав достал банку с кофе. – Какой варить?

– Черный.

– Со сливками?

– Со сливками.

– Там, в холодильнике, сливки взбитые есть. Достань, если не трудно.

– Влад, а если я торт завтра испеку, есть будешь? – Ника заговорщицки улыбнулась.

– Буду. Когда я от сладкого отказался. А какой торт?

– Завтра увидишь.

– Только увижу? – разочарованно вздохнул Владислав.

– Если будешь себя хорошо вести, я тебе кусочек слопать разрешу.

– Большой?

– Сколько в тебя влезет.

– Ника, посиди минутку, я сейчас вернусь. Закипать начнет, выключи.

– Куда ты?

– Пойду переоденусь. Я скоро уже спать в костюме буду.

Он вернулся через несколько минут в джинсах, расстегнутой светло-песочной рубашке и босой. Ника улыбнулась, глядя на него. Она только что налила кофе в чашки и теперь выдавливала «шапочки» из взбитых сливок.

– Что-то не так? – Владислав посмотрел на себя.

– Всё так. Просто думаю, до скольки лет, вылезши из официального костюма, ты будешь казаться совсем мальчишкой?

– Тебе это не нравится?

– Нравится. Ты очень молодо выглядишь.

– Молчи, старушка. Меня вчера заподозрили в связях с малолеткой.

– Эрик?

– Нет, Серега. А что, в костюме я старо выгляжу?

– Нет. Просто очень строго. Особенно, когда не улыбаешься.

– Это только видимость, котенок. Коньячок пьем?

– По капельке.

Владислав принес бутылку коньяка и бокалы. Они сидели и пили кофе. Снова стало так тихо, что было слышно тиканье часов на стене. Неожиданно Ника поймала себя на мысли, что однажды они уже сидели почти также и пили кофе. Только Владислав тогда не улыбался, впереди была полная неизвестность. Ника, став серьезной, спросила:

– Влад, скажи, а в этом году ты поминал Валика и Дину?

– Да, – улыбка сошла с его лица.

– С кем ты был ночью?

– Один. Вернулся из кабака, сидел всю ночь и курил то здесь, то у камина. Вспоминал сначала их, потом тебя и опять выть хотелось от одиночества. Почему ты спросила?

– Вспомнила, как тогда всё было.

– Жалеешь? – он взял её за руку.

– Нет. Жалею, что тогда ушла.

– Теперь уже всё позади. Мы ведь вместе. Прошлого всё равно не вернешь и не исправишь.

– Помнишь, тогда свет погас?

– Помню, всё помню. А помнишь, что ты мне сказала?

– Ты сказал, что не имеешь на меня права, мне нужен молодой мальчик, а я ответила, что никакие мальчики мне не нужны и я даю тебе все права.

– Ника, всё-таки, почему ты не сказала, что не была ни с кем?

– Кроме всего, мне ещё и стыдно было об этом говорить. Из моих подруг одна я такая была.

– Это имеет какое-нибудь значение?

– Теперь понимаю, что никакого. Только, пожалуйста, не думай, что мне нужен был кто-то, кто б меня поимел. Ты действительно мне тогда нравился настолько, что у меня, когда я смотрела на тебя, голова кружилась. А у тебя в спальне так ничего и не изменилось?

– Ничего, – он улыбнулся и опустил глаза. – Допивай кофе, пойдем посмотрим.

– Уже допила, – Ника встала.

– Отнести, как тогда?

– Отнеси.

Владислав взял её на руки. Ника, прижавшись к нему, закрыла глаза. Всё было как тогда, только теперь не было того страшного одиночества, которым веяло от Владислава на расстоянии, и не было того отчаянья, которое толкнуло в первый момент Нику к нему.

В спальне действительно ничего не изменилось: та же широченная кровать – «сексодром», зеркало в полстены, два глубоких кресла, пуф у туалетного столика, большой широкий шкаф, напротив кровати – видеодвойка, тяжелые шторы, комод. Ника улыбнулась и сказала:

– Да, всё, как тогда.

– А знаешь, что у меня осталось? – Владислав подошел к комоду.

– Ума не приложу. Сережки я, вроде, у тебя не забывала.

Он молча открыл один из ящиков комода и достал оттуда простыню с пятнами крови на ней.

– Узнаешь?

– Узнаю, – Ника смутилась. – Зачем ты её сохранил?

– Я знал, что рано или поздно найду тебя. Просто тогда утром я проснулся и подумал, что у меня начался бред, что всё приснилось. А потом я увидел эти пятна.

– Влад, ты, действительно, чуть-чуть сумасшедший, – Ника подошла к нему и прижалась к его груди. – Если бы ты нашел меня и, оказалось, что я уже замужем. Что тогда?

– Тогда бы это была память о моей, точно уж последней, любви.

– Но я не замужем.

– Я счастлив, что этого не случилось, – Владислав бросил простыню обратно в ящик и обнял Нику. – Солнышко моё, я никогда никому тебя не отдам!

– Потуши свет, – прошептала Ника, когда он начал снимать с неё платье.

– Зачем?

– Не знаю почему, но я стесняюсь.

– Ты же не стеснялась, когда мы были в Ялте.

– Наверное, потому, что здесь тогда было темно.

– Хорошо, – Владислав улыбнулся. – Только сегодня.

– Хотя бы только сначала.

Владислав приподнялся и дернул за шнурок бра. Спальня осветилась мягким золотистым светом. Ника лежала на животе, подложив руки под голову, и смотрела на него. Владислав потянулся и взял с тумбочки пепельницу, сигареты и зажигалку. Взяв сигарету и подкурив, он жестом предложил Нике. Она отрицательно покачала головой. Он поставил пепельницу себе на живот. Прошло несколько минут, прежде чем он нарушил молчание. Улыбнувшись усталой улыбкой, он сказал:

– Ты меня притомила, котенок.

– Это кто кого. У меня нет сил, даже, пошевелиться и закурить.

– Тебе было хорошо? – он стряхнул столбик пепла.

– Хорошо. А тебе?

– Лучше не бывает. Кажется, с тобой рядом я понимаю, что такое нирвана. Ни с кем такого не было.

– Влад, – Ника лукаво улыбнулась, – а ты со всеми такое в постели вытворяешь?

– Какое? – Владислав сделал лицо пай мальчика.

– Ну, такое как со мной. Если я скажу вслух, то посчитаю себя распутницей.

– О, моралистка! Тебе что, не нравится?

– Нравится, – Ника повернулась и села. – Если будешь вредничать, то накажу.

– Интересно как же?

– Сам знаешь, – она рассмеялась. – Спать будешь как мальчик молодой.

– Напрасно ты надеешься. Я тогда тебя никуда не отпущу. Вот уж не знаю, будем ли мы спать.

– Ты не ответил на мой вопрос.

– Не со всеми. Со многими, со всеми по-разному. Никто не обижался.

– А с Диной?

– С Диной… – Владислав вздохнул и грустно улыбнулся. – Я не трогал её очень долго, а когда мы очутились в постели, она сказала, что не ожидала ничего подобного.

– Ей не понравилось?

– Понравилось. Просто она считала меня ангелочком. У неё потом это ещё долго было поводом для шуток. Кое о чем она вообще не подозревала, думала, что это всё байки.

– Ты никогда не рассказывал, как вы познакомились. Расскажи, если можно.

– Можно. Это было за два года до того, как… – он осекся. – В общем, восемь лет назад. Всё было так…

Глава 25

Дела у нас шли отлично. Я и Валик защитили к тому времени кандидатские и писали докторские. Я был завом реанимации в больнице «Скорой помощи», Валик был моим замом. Мы тогда на спичках растянули, кому кем быть. Однажды вечером привезли женщину с попыткой суицида. Она выпила большое количество снотворного. За полгода до этого от неё ушел муж. У неё были две внематочные, детей не предвиделось, вот он и нашел ей замену. У Дины была такая дикая депрессия, что она не нашла ничего лучшего, чем отравиться. Состояние у неё было очень тяжелое и поэтому, меня и Валика срочно вызвал дежурный врач. Провозились мы с ней долго. Когда я её увидел, у меня появилась только одна мысль: «Она должна остаться жива, и мы должны быть вместе». Я даже предположить не мог, что мы её потеряем. Тех, кто пробует свести счеты с жизнью, после визита к нам, положено было отправлять в психиатрию. С ней поступить так я не мог. В истории появилась запись, что попытки суицида не было, а была передозировка, и количество выпитых таблеток изменилось. Бывает, что если превысить дозу какого-либо лекарства, у человека наступает сумеречное состояние, когда он не понимает, что делает. Мы оформили, что всё было именно так. Ещё я не спешил её выписывать или переводить в другое отделение, находил для этого разные сомнительные поводы. Однажды ночью я вошел в палату, где она лежала, и увидел, что она плачет. Я спросил, почему и она ответила, что напрасно я её с того света вытащил, жить ей все равно не для кого. Мне тогда хотелось спросить: «А для меня?», но было не место и не время. Вскоре я её выписал и затосковал.

Поделиться своими проблемами я мог только с Вальком. Он прекрасно знал, что я думал о Дине, что другой женщины мне уже было не нужно, но помочь мне не мог ни чем. Прошло полгода, полгода я думал о ней, несколько раз у меня было желание приехать к ней домой, и выложить всё. Однажды я уже доехал до её дома, но так и не вошел. Дина была не той женщиной, которая бы поняла это. По крайней мере, мне так казалось.

Встретились мы случайно. Я поехал играть в теннис один. Валик дежурил, и я поехал скорее по привычке, без особого желания. Тренер предложил мне сыграть с одной из его клиенток, которая приехала позже своего времени. Я недовольно спросил, так ли хорошо играет его клиентка, что может составить мне пару. Он сослался на подвернутую ногу и сказал, что я не обижусь, клиентка, хотя играет не сильно хорошо, но всем остальным я буду доволен. Когда я вышел на корт, то чуть не споткнулся. Там была Дина. Увидев меня, она обрадовалась. Я дал себя уделать, как начинающий. Когда мы вышли с корта, она подшутила:

– Федор сказал, что вы играете на уровне профессионала. Не думала, что он такой шутник.

– Не мог же я играть с вами в полную силу, – ответил я.

Потом мы приятно поболтали. Мне хотелось сказать так много, но почему-то на язык лезла всякая ерунда. Я с ужасом ждал, что она сейчас попрощается, и мы увидимся снова неизвестно когда. Но она, слегка смутившись, сказала:

– Влад, вы не могли бы уделить мне пару часов внимания в удобное для вас время?

– Я готов прямо сейчас, – ответил я, стараясь скрыть щенячий восторг. – Я сейчас совершенно свободен.

– Мне нужен полуголый мужчина вашей комплекции. Я сегодня увидела вас в майке на корте и решила, что это то, чего мне не хватает, – она снова смущенно улыбнулась. – У вас чудесная фигура. Если вы действительно свободны, поедем ко мне в мастерскую. Это не очень далеко, всего четыре остановки.

– Я на машине, – ответил я и думал, что начну прыгать на одной ножке от счастья.

Мы приехали в её мастерскую. Это было на втором этаже в старом доме. Я разделся до штанов, она меня усадила, так, как ей было нужно, и начала рисовать. Я просидел два с лишним часа, у меня затекла рука и устала спина, но мне было всё равно, лишь бы она была рядом. Может, я и был похож на сумасшедшего, но я готов был слушать каждое её слово, каждый вздох, следить за каждым её движением. Пока она рисовала, мы снова разговаривали о чем-то незначительном. Время прошло незаметно.

Она окончила делать набросок, сказала, что когда будет готова картина, первый кто её увидит, буду я. Потом она предложила попить чаю. Я согласился и снова был какой-то пустяковый разговор. Меня очень удивило, что с самого начала она не путала меня и Валика, хотя путали нас все, даже те, кто хорошо знал. Она не очень удивилась и сказала, что хотя мы и совершенно одинаковые, но перепутать нас она никак не могла.

– Влад, а почему вы, когда я лежала в отделении, обращались ко мне на «ты», а сейчас на «вы»? – спросила она.

– Тогда было совсем другое дело, – я растерялся. – Там почти всем мы говорим «ты». Там все под Богом больше, чем обычно. И потом, это было в одностороннем порядке.

– И всё равно, это было гораздо приятнее, чем ваше светское «вы», – она улыбнулась. – Давайте снова перейдем на «ты».

– Давайте, – согласился я.

Мы посидели ещё немного. Мне пора было уходить. Она проводила меня до двери. Мы уже почти попрощались, и тут я предложил:

– Давай встретимся завтра и поужинаем вместе.

– Зачем? – у неё стал почему-то потухший взгляд.

– Извини, я не хотел быть навязчивым, – я не знал, куда деться от стыда. – Я не хотел тебя оскорбить этим предложением. Всё гораздо серьезней, чем ты думаешь.

– Это лишнее. Когда будет готова картина, я позвоню, – строго ответила она.

Я простился и уехал, ругая себя за глупость. Прошло две недели. Она не звонила, а я всё мрачнел и мрачнел. Кончилось это тем, что я решил поехать к ней и объясниться. Дома её не оказалось, и я поехал в мастерскую. Было уже около восьми вечера. Я поднялся по лестнице и увидел, что дверь её мастерской приоткрыта. Я вошел, не знаю почему, стараясь ступать тише. Меня будто кто-то удерживал от неосторожного шага. От того, что я увидел, у меня мурашки поползли между лопатками. Дина стояла спиной ко мне и высыпала в стакан какие-то порошки. Я тихо подошел к ней, обнял её и прижал к себе. Она смотрела на меня невидящими глазами. Я смахнул стакан со стола на пол. От этого звука Дина будто очнулась. Она разрыдалась и начала вырываться. Я не отпускал её. Она кричала сквозь рыдания:

– Зачем?! Зачем ты пришел?! Уходи! Я всё равно жить не буду!

– Будешь! Куда ты денешься? Я не для того с того света тебя вытянул! Успокойся, Диночка, прошу тебя, – уговаривал я её.

Она не слышала меня, продолжала вырываться и кричать. Я отпустил ей пощечину, и это вернуло её к действительности. Она испуганно посмотрела на меня и тихо плакала. Я усадил её на диван и начал вытирать слезы. За эту пощечину я себя ненавидел. Она проплакала полночи. Понемногу она успокоилась и спросила:

– Зачем ты приехал?

– Да не могу я без тебя, – ответил я. – Не знаю, что на меня сегодня нашло, но я понял, что тебе очень плохо. Не прогоняй меня, хорошо?

– Зачем я тебе, мальчик? – она это спросила с такой тоской, что мне стало нехорошо. – Я ведь для тебя старуха.

– Ты не старуха. Семь лет это не такая уж большая разница, – успокоил я её.

– Влад, это сейчас не большая разница. Ты подумай, что будет через какое-то время? – Дина снова чуть не плакала.

– Диночка, я люблю тебя, понимаешь? – я чувствовал, что не могу удержать её, и мне становилось совсем плохо. – Это ведь не прошло за полгода?

Она снова расплакалась, прижавшись к моему плечу. Потом она уснула у меня на плече. Я сидел и боялся пошевельнуться, чтобы не разбудить её. Она проснулась около шести и смущенно улыбнулась. Я встал, потянулся и спросил:

– Ты в порядке?

– Да. Извини за эту ночь, – Дина совсем смутилась.

– Это ты извини, что я тебя ударил, – я вспомнил про пощечину и готов был провалиться сквозь землю. – Я должен заехать домой, мне сегодня на работу.

– Если хочешь, я могу тебя накормить завтраком, – она, кажется, не хотела, чтоб я уходил.

Я согласился. Мы пили чай с бутербродами. Дина снова улыбалась, в глазах не было той страшной отрешенности, как накануне. Прощаясь, я поцеловал её в щеку, она меня тоже поцеловала. Я попросил её позвонить мне на работу вечером, она согласилась. Вечером она позвонила, как обещала. На следующий день мы встретились. После этого мы встречались почти каждый день, когда я был свободен. Так продолжалось месяца два. О чем-то большем, чем поцелуй при прощании, я боялся заговорить.

Через два месяца я подвернул ногу, порвал связки и залег дома. Как назло, нога моя очень плохо лечилась. Я снова стал мрачный и злой, ничего меня не радовало, с Диной я общался только по телефону. Выручил нас Валик. В один из вечеров, когда я сидел у телевизора и курил сигарету за сигаретой, Валик куда-то исчез, а вернулся с Диной. Потом он уехал на дежурство. Мы проговорили весь вечер. О чем мы только не говорили. Начали с пустяков. Перешли на серьезные темы. От моих признаний Дина снова начала плакать и уговаривать меня, что она слишком старая для меня, а я её, что никто другой мне не нужен. Чем всё закончилось, ты можешь догадаться.

Утром, когда она уходила, я спросил её:

– Приедешь вечером?

– Зачем? – у неё почему-то стал снова потухший взгляд.

– Дина! – я взял её за плечи и встряхнул. – Да открой ты глаза! Мне не потрахаться с тобой нужно было! Я же люблю тебя! Зачем ты вообще сюда вчера приехала? Пожалеть меня хотела?! Поигралась с мальчишкой и хватит?!

– Дуралей, – она прижалась ко мне, как будто прося защиты. – Я тоже тебя люблю, только я боюсь.

– А ты не бойся, – я посмотрел ей в глаза. – Тебе со мной ведь хорошо?

– Да, мальчик мой, – так впервые она меня назвала своим мальчиком. – Я приеду, обязательно. Пока. Передай Вальку, чтоб не думал обо мне, как о падшей женщине.

– Глупышка, – я улыбнулся. – Валек думает о тебе так же, как и я.

Потом были два года счастья. Мы не расставались с Диной, нам было хорошо, Алька её просто обожал. Единственное, чего она не хотела, это выходить за меня замуж. Её всё время пугала разница в возрасте. В конце концов, мне удалось уговорить её. Никогда я не видел её такой счастливой, как в то время, когда мы готовились к свадьбе. Одно омрачало её радость – то, что у нас не могло быть детей. Знала бы ты, как она возилась с Алькой. Мы решили, что после свадьбы поедем в Штаты и сделаем подсадку. У нас тогда это только начиналось, а там это была уже отработанная процедура. Мы ничего не успели. До свадьбы оставалась неделя…

Глава 26

Ника посмотрела на Владислава. Он сидел, глядя перед собой невидящими глазами. Сигарета истлела. Ника осторожно тронула его за плечо. Он тряхнул головой, будто отгоняя от себя мысли, и попытался улыбнуться. Она посмотрела ему в глаза и сказала:

– Однажды я тебе уже говорила, что не стоит улыбаться, когда тебе этого не хочется.

– Действительно, улыбаться совсем мне не хочется. Я к этому никогда не привыкну.

– К такому нельзя привыкнуть.

– Только не начинай извиняться. Рано или поздно я бы всё равно тебе это рассказал, – Владислав прижал Нику к себе и поцеловал. – Друг про друга лучше узнать всё не от соседей и общих знакомых после свадьбы.

– Ты думаешь, что если бы мне кто-то рассказал это после свадьбы, я бы восприняла это как-то не так? Может, конечно, и обиделась бы на тебя, но только за то, что ты молчал.

– Хорошо, я ничего от тебя скрывать не стану. Довольна?

– Довольна. Влад, а почему ты сказал, что Дина не поняла бы твоих порывов? Ведь поняла же она их после.

– У неё, как и у тебя, был, как ты когда-то сказала, «вид больно уж целомудренный». Она не была ханжой или занудой, но до встречи со мной на всякие глупости её тянуло мало.

– А с тобой потянуло?

– А тебя не тянет? – вопросом на вопрос ответил Владислав.

– Тянет, – Ника рассмеялась.

– Вот и у неё постоянно был повод для шуток – пай-мальчик оказался хулиганом. Самое странное, что пай-мальчиком я никогда не пытался казаться. Просто в её присутствии я, поначалу, рот открыть лишний раз боялся. Тебе я страшно боялся показаться навязчивым и не хотел, чтоб ты подумала, будто я тебя домогаюсь.

– Глупый, – Ника взъерошила его волосы. – Мне почему-то стыдно бывает, когда ты со мной что-нибудь делаешь. Приятно и стыдно.

– Почему же стыдно?

– Не знаю… Может потому, что я не могу на сто процентов дать что-то подобное.

– Это придет со временем. Делай только то, что хочется, – Владислав отставил пепельницу.

– Мне хочется, но я стесняюсь.

– Чего? – Владислав удивленно смотрел на неё.

– Не знаю… Вдруг ты сочтешь меня распутной.

– Никогда в жизни я не сочту тебя распутной. Я тебя люблю и не устану повторять тебе это никогда. Когда любишь человека, на многое смотришь по-другому.

– Я понимаю это. Если бы то, что ты делал со мной той ночью, со мной бы начал делать кто-то другой, я бы просто не пережила этого, – Ника прижалась к нему всем телом.

– Что ты вытворяешь, маленькая хулиганка? – он сжал её в своих объятиях.

– Только не говори, что ты этого не хочешь, – она тихо рассмеялась.

– Хочу, ещё как хочу…

Время остановилось. В полутемной комнате слышалось только учащенное дыхание и нежный шепот…

Глава 27

Владислав остался один в своем шикарном кабинете в офисе. Ничего не отвлекало его от работы. Он просмотрел условия контракта, составленного Эриком для компаньонов. Всё было сделано отлично. На селекторе мигнула лампочка, он нажал кнопку, и воркующий голос секретарши произнес:

– Владислав Павлович, приехал Даниил Александрович. Сейчас к вам пойдет.

– Спасибо, Лизонька. Свари кофеек и, как только зайдет, принеси нам.

– С коньяком?

– Спросишь у дядюшки, когда мимо тебя проходить будет.

Через несколько минут вошел Даниил Александрович. Владислав оторвался от документов и тепло ему улыбнулся.

– Привет, Дан! Наконец-то решил посмотреть, как идут дела?

– На тебя решил посмотреть.

– Любишь ты это дело, – Лиза внесла кофе и поставила чашки перед ним и Даниилом Александровичем. Владислав кивнул. – Спасибо, Лизонька. Угощайся. Ты ещё не обедал?

– Нет. Поедем вместе пообедаем?

– Давай. Эрика с собой прихватим.

– Тогда и Илюшку. К «Григорию» поедем?

– Как обычно. У нас ещё час времени, – он нажал кнопку на селекторе. – Лизонька, пойди и передай Эрику и Илье Григорьевичу, что я их жду через час.

– Влад, я вообще-то приехал к тебе ещё и чтобы поговорить серьезно.

– Это уже интересно, – Владислав отпил кофе. – Дома не мог?

– Дома тебя теперь не застанешь. Вчера с Куртом был занят, потом к своей девочке поехал, потом с ней сидел, сегодня тоже, как я понял занят.

– Занят. Пойду знакомиться с родителями девочки. Так что за тема?

– Влад, а ты ей всё рассказал?

– В смысле? Про то, что был женат, про Алика, про свое далеко не монашеское прошлое?

– Про стрельбу.

– Рассказал, – Владислав пристально посмотрел на него.

– И то, что телохранители не совсем телохранители? Что голова с добавками в виде свинцовых вкраплений? Что сердечко пошаливает? Или боишься, что испугается и убежит?

– Не испугается. Не говорил я ей ещё этого. Успею…

– Влад, нужно сказать. Понимаешь, это ведь не игрушки.

– Я это понимаю лучше тебя, – глаза Владислава стали холодными.

– Пойми меня правильно, не дай Бог, что-то не пойдет. Ты вспомни, как ты прожил этот год. Ты вспомни, как ты живешь уже шесть лет. Я очень хочу, чтобы ты женился и девочка чудесная, но я боюсь того, что бывает в таких случаях.

– Хорошо, я ей скажу, – всё также холодно ответил Владислав.

– И это лучше сделать до того момента, как ты познакомишься с её родителями. Перенеси сегодня встречу.

– Посмотрим. Только где гарантия, что она просто меня не пожалеет?

– Извини, я испортил тебе настроение.

– Ничего ты мне не испортил. Дан, я просто устал так жить. Мне хочется жить как всем. Чем нагрешили мы с Вальком или наши родители, что расплата такая?

– Влад, никто ничего тебе не ответит. Каждому свой крест.

– Ты когда Ольгу в последний раз видел? – перевел Владислав разговор на другую тему.

– С неделю назад. Она заходила. У неё всё в порядке. Кстати, задала мне такой же вопрос, как и ты. Я не могу на него ответить. Обещала прийти в гости со своим рыжим приятелем. У них вроде бы всё хорошо.

– Ты тоже порекомендовал ей рассказать всё о себе? – Владислав достал сигарету и, закурив, улыбнулся.

– Влад, меня коробит от твоих шуток.

– Извини, дядюшка. Как твоя половина?

– Нормально…

Глава 28

Ника шла в сквер. Полчаса назад ей позвонил Владислав и попросил срочно встретиться. Такая спешка её немного удивила. Тем более что Владислав не заехал, как обычно, а предложил встретиться в сквере неподалеку. Ника увидела его, сидящим на скамейке. На улице было жарко, пиджак он оставил в машине, подвернул рукава рубашки и сидел в тени. Она подошла, Владислав поднялся ей навстречу. Ника потянулась на цыпочки и поцеловала его в щеку. Он тоже поцеловал её.

– Привет, – Ника посмотрела в его встревоженные глаза. – Что-то случилось?

– Ничего, котенок, – он натянуто улыбнулся. – Давай сядем. Есть разговор.

– А где Серега? – они снова сели на скамейку.

– В машине. Да, Бог с ним, с Серегой.

– Что ты хотел сказать? – его тревога передалась Нике.

– Скажи, ты любишь меня любого? – он закурил и глубоко затянулся.

– Что значит «любого»? – не поняла Ника.

– Богатого, бедного, здорового, больного?

– Грохнулись твои бешеные деньги в Штатах и здесь тебя разорила налоговая? – улыбнулась Ника. – Так мне все равно. Я же говорила, что лучше б ты был нищим.

– С деньгами всё в порядке. Не уменьшилось. Налоговая со мной проблем не имеет, и разорять меня не собирается. Я о другом. Если бы ты узнала, что я нездоров?

– В каком плане? – Ника испуганно посмотрела на него.

– Психическую неполноценность, СПИД, дизентерию и болезни от удовольствия мы отбросим.

– Ты что, простыл? – не поняла Ника.

– Нет. Всё гораздо сложнее. Помнишь, я сказал тебе, что месяц пролежал в коме в реанимации?

– Помню, – Ника смотрела на него глазами испуганного ребенка. Её пугала появившаяся снова в его глазах боль и тоска.

– Пули из головы так и не достали. По идее, я должен был умереть, как остался жив, не знаю. Теперь мозги у меня чуть потяжелее, чем у нормальных людей. Ещё… после всех этих передряг у меня был инфаркт после которого я тоже, непонятно как, остался жив. Сердчишко у меня никудышнее. Серега, Андрей и Леша не совсем телохранители – все бывшие медики. Это скорее няньки. Бывают такие дни, когда я не могу встать с постели, до того мне хорошо. Теперь ты знаешь всё… – он смотрел в асфальт.

– Почему ты не сказал этого всего сразу? – после долгой паузы спросила Ника.

– Боялся, что ты начнешь меня жалеть. Я ведь, по сути дела, одной ногой в могиле стою.

– Влад, в каком теперь положении буду я? Охотницы за твоими деньгами? Мне всё равно, каким ты будешь – здоровым или больным, если бы ты был даже каким-то уродом, я бы любила тебя также. Понимаешь это? А теперь я просто не знаю как себя вести.

– Также, как и раньше. Только не жалей меня, как собачонку, – в его голосе мелькнули горьки нотки.

– Если я не жалела тебя сразу, то и теперь жалеть не буду. Прошу тебя об одном, не скрывай от меня ничего! Сказал бы ты сразу, зачем тебе телохранители, никаких бы проблем не возникало.

– Да, но ведь у Алика нормальный телохранитель.

– Ну и что? Влад, подумай, я ведь не чужой человек тебе! – она чуть не плакала. – Меня добивает, что ты хочешь быть этаким непробиваемым мужиком! Ты ведь не такой!

– Все… почти все ждут от меня именно этого.

– Я же не все! Или тебе всё равно?

– Не всё равно, – он повернулся и прижал к себе Нику. – Прости меня, девочка моя. Я не хотел сделать тебе больно. Ты так дорога мне, что я боюсь сделать один неверный шаг и потерять тебя. Понимаешь?

– Понимаю. Пойми и ты, если ты будешь также продолжать, как себя буду чувствовать я? Сейчас я себя чувствую так, будто собираюсь стать твоей богатой вдовушкой. Как мне после этого выходить за тебя замуж?

– Я буду жить ещё долго, – он улыбнулся, глаза оттаяли. – Родители не испугаются?

– Думаю, что нет. Придешь?

– Конечно.

– Мне пора домой. Ты меня как раз от торта оторвал.

– Я подвезу тебя. Приду, как сказал, в семь…

Глава 29

Владислав вставил кассету в видеомагнитофон, удобно устроился в кресле и посмотрел на часы. Он специально ушел сегодня после обеда из офиса, чтобы увидеться с Никой до вечера и всё ей рассказать. Сделать это следовало сразу, но сразу как-то не получилось, и он откладывал и откладывал этот разговор. Сегодня напоминание дяди было последней каплей. Когда дядя заговорил с ним на эту щекотливую тему, Владислава охватило подобие холодного гнева по отношению к нему, чего почти никогда не бывало. Дяде он прощал и может слишком большую заботу о себе, и то, что порой, дядя относился к нему как к ребенку, прекрасно понимая, что это вызвано только тем, что кроме него у дяди нет никого близких, и что он для дяди практически сын. Усилием воли он подавил в себе эту вспышку гнева и заставил себя улыбаться. Он знал, чего стоило дяде пережить всё происшедшее.

Когда он ехал на встречу с Никой, его снова охватило уже знакомое ощущение, с которым он прожил, пять лет и, которое почти забыл за последний год – ожидание того, чего он не переносил – жалости. От этого чувства внутри всё сжималось в ледяной комок. Он надел очки с фотохромными стеклами и сделал вид, что смотрит на дорогу. Почему-то ему представлялся один вариант реакции с её стороны – слезы, упреки и обида с последующим полным разрывом. Но всё обошлось нормально. Где-то в глубине души у него ещё осталось подозрение, что Ника либо не до конца оценила ситуацию, либо покривила душой.

Теперь он со страхом ждал встречи с её родителями. Он чувствовал себя как мальчишка перед экзаменом. Оставалось одно – сидеть и ждать назначенного времени. Насколько мог, Владислав расслабился в кресле напротив телевизора, рассеяно глядя на экран.

Почему-то очень остро вспомнилось, как всё было тогда, шесть лет назад. В то утро его и Дину разбудил Валик, придя с дежурства. Дина, как всегда в таких случаях, засмущалась.

– Вставайте, сонное царство! – Валентин улыбнулся. – Я пошел готовить завтрак.

– Как дежурил? – спросил у него Владислав.

– Нормально. Выспался. Ни одного человека не привезли. Всегда бы так.

Валентин ушел на кухню, а Владислав обнял Дину и нежно её поцеловал. Дина посмотрела ему в глаза и почему-то очень серьезно спросила:

– Мальчик мой, скажи, а ты меня любишь?

– Конечно, солнышко моё.

– А если я завтра умру, ты будешь любить меня также сильно?

– Что ты говоришь? – у Владислава непонятно почему побежали по спине мурашки. – Ты не умрешь.

– И всё же, Влад.

– Да, я буду тебя любить также сильно, только и я не смогу жить без тебя.

– Ты сможешь полюбить другую женщину?

– Нет, – он со страхом смотрел ей в глаза.

– Влад, обещай, что если случиться так, что меня не станет, ты не останешься один.

– Зачем ты это говоришь? – Владислав крепко взял её за плечи.

– Обещай, – настойчиво повторила она.

– Но…

– Обещай!

– Обещаю, – он ответил это будто против воли. – Только не покидай меня. Обещай.

– Обещаю. Я никуда не денусь, мальчик мой. Это я просто так спросила. Не грусти. Я ведь люблю тебя, – она обняла его за шею и прильнула к его губам.

За завтраком они весело болтали. Валентин смеялся и рассказывал анекдоты. Дина тоже смеялась. Один Владислав себя чувствовал как-то странно. Время почему-то тянулось невероятно долго. Всё казалось как в замедленной съемке, было так, будто он смотрит на всё со стороны, пытается принять участие в общем веселье, и не может прорваться через прозрачную очень прочную пленку. Зазвонил телефон. Он снял трубку. Это звонила невеста Валентина – Света. Она всегда, в отличие от Дины, путала их и не только по телефону. Валик зашептал:

– Скажи, что я заправляться поехал, а потом к ней.

– Светик, Валек заправляться поехал, а потом к тебе. Только выехал, – ответил Владислав и удивился, что и слова кажутся какими-то вязкими, как клей.

Через несколько минут Владиславу позвонил ювелир – Дима. Он поднялся и пошел разговаривать в другую комнату. Он слышал, как к дому подъехала машина. Ему показалось, что кто-то вошел во двор. Он повесил трубку, в следующий момент вся тягучесть утра исчезла. Он даже вздохнул с облегчением. Дальше… дальше он услышал удивленный возглас в кухне, слишком хорошо знакомый звук выстрела и крик Дины. Он не помнил, как рванулся на кухню. Оказался там он как раз тогда, когда раздались второй и третий выстрелы. В дверях кухни стоял брат Светы – Вадик и держал пистолет. На полу лежали Валентин и Дина, возле которой разливалась лужа крови. Валентин лежал навзничь с открытыми, ничего не видящими глазами и застывшим удивлением на лице. От уголка губ, с которых не успела сойти улыбка, текла тонкая струйка крови, рубашка на груди намокала от крови. Владислав коротко вскрикнул, в следующий момент что-то горячее, тупое ударило его в грудь и отшвырнуло к стене. Он медленно начал оседать, чувствуя кровь во рту. На полу шевельнулась Дина и, снова, грохнул выстрел. Она замерла. Захлебываясь кровью Владислав прошептал:

– За что?…

– За то, что вас двое! – почти истерично закричал Вадик. – Сдохни, сволочь!

Вороненый ствол пистолета обернулся в сторону полулежащего под стеной Владислава, висок обожгло, и ему показалось, что череп раскололся на части. Всё погрузилось в темноту.

Ему показалось, что он очнулся. Было светло, рядом стоял Валентин и тихо говорил:

– Влад, кто-то должен остаться. Держись.

– Да всё нормально, Валек, – ответил Владислав, поражаясь слабости своего голоса. – Я так испугался за тебя.

– Не бойся, за меня не бойся. Держись, братишка! Ты должен продержаться!

– Не волнуйся, я в порядке, – Владислав попробовал шевельнуться.

– Кажется, он приходит в себя, – услышал он голос над собой.

– А кто здесь? – спросил Владислав у Валентина.

– Ребята наши. Они тебе помогут. И я никуда не уйду, пока ты не наберешься сил. Держись.

– Влад! – кто-то легонько похлопал его по щекам. – Влад, ты меня видишь? Слышишь?

– Нет… не вижу… Валёк, кто это? У меня что-то с глазами…

– Похоже, он бредит, – сказал всё тот же голос. – Давайте в операционную.

– Валек, что случилось? – удивленно спросил Владислав.

– Ничего страшного, всё нормально, – успокоил его Валентин. – Как ты?

– Голова тяжелая и дышать плохо. И ещё голоса какие-то, вроде бы знакомые, но я никого не вижу.

– Это пройдет. Скоро пройдет, тебе станет легче.

– Где мы?

– Мы рядом. Я скоро уйду, а ты останешься.

– Куда уйдешь?

– К отцу, ко всем остальным.

– Но ведь отец же умер… Ты тоже?

– Так вышло, братишка, – с грустью произнес Валентин.

– Но я не хочу так! – Владиславу показалось, что он кричит. – Не уходи, не оставляй меня одного! Я не смогу остаться один!

– Ты не один. Мы всегда будем с тобой. Ты должен остаться ради Альки. Он ведь ещё маленький.

– Значит, всё, что было у нас дома, мне не показалось? В тебя и Дину стрелял Вадик?

– Да. В тебя тоже.

– Где Дина?

– Там же где и ты.

– Тебе больно?

– Нет. Здесь нет боли, тепла, холода… Здесь всё иначе.

– Почему я не чувствую?

– Ты ещё не пришел сюда. Ты рядом, но не здесь.

– Я не останусь один без тебя.

– Останешься, – Валентин улыбнулся. – Куда ты денешься?

Владиславу становилось всё труднее и труднее дышать, будто не хватало воздуха, голова становилась как чугунный шар. Неожиданно появилась Дина. Её лицо было спокойным и светлым. Она коснулась его лба, щеки, обвела контур губ и тихо сказала:

– Прости, мальчик мой, так вышло.

– Почему ты просишь прощения? – Владислав попытался взять её за руку, но тут увидел рядом с ней Валентина. – Ты тоже… тоже умерла?

– Я не хотела, мальчик мой, оставлять тебя, но так нужно. Я всегда буду рядом. Помнишь, что ты мне обещал? Не оставайся один.

– Нет… Нет! – Владиславу показалось, что он наконец-то вырвался из объятий боли. Ему стало легче. – Я не останусь здесь один, без тебя, без Валика!

Они все оказались в каком-то светлом помещении. Окон не было, вернее не было даже стен, как таковых, не было потолка, свет падал неясно откуда, только под ногами было какое-то подобие прозрачного пола. Внизу был реанимационный зал. На кровати было распростерто чье-то удивительно знакомое тело, с повязкой на груди и забинтованной головой. Над ним суетились его и Валентина сотрудники. Слышно было, что они говорят и как звякают какие-то инструменты. Сергей Шмелев – Владислав узнал его – спрашивал у кого-то: «Сокращения?» и чей-то из медсестер голос отвечал: «Нет. Импульса нет» и всё продолжалось снова. Наконец голос Сергея произнес:

– Всё, отмучался… Семнадцать минут…

– Это я? – удивленно спросил Владислав.

– Да, – кивнул Валентин.

– Я тоже уже умер?

– Не знаю. Тебе скажут. Ты сам узнаешь.

В этот момент свет стал нестерпимо ярким и все – Валентин, Дина и он – склонили головы. Его охватило ещё неиспытанное раньше чувство любви. Неизвестно откуда величественный голос спросил:

– Ты готов умереть?

– Да, – Владислав и все, услышав этот голос, опустились на колени.

– Все дела закончены?

– Да. Я один.

– И нет дитя, за которое ты в ответе? Ты отрекаешься от своего сына?

Владислав очень ясно увидел Альку, стоящего над его гробом, заливающегося слезами. Он вспомнил свою боль, когда узнал о смерти отца. Теперь почему-то это чувство будто удвоилось.

– Нет. Я не готов, – ответил он. – Он ещё маленький и я ему нужен. Дай мне проститься с братом и Диной.

– Они будут с тобой. Ты сейчас слишком слаб и не останешься один.

Свет стал снова нормальным, не слишком ярким и они поднялись с коленей. Владислав удивленно смотрел на Дину и Валентина. Между ними начала появляться прозрачная стена. Он попытался рвануться через эту стену, но она оказалась очень прочной. Валентин протянул ему руку и сказал:

– Иди, Влад. Мы ещё увидимся. Сейчас тебе нужно вернуться.

– Не оставляй меня, – прошептал Владислав и сделал шаг назад.

Ему показалось, что он падает в пустоту, а потом он услышал чей-то крик:

– Сергей Николаевич! У него фибриляция… слабые сокращения… Скорее!

Он так и не пришел до конца в себя. Он слышал всё, что говорят вокруг него, каждый звук, каждое движение, чувствовал каждое прикосновение к себе. Он остался где-то в том светлом помещении и одновременно в реанимационном зале. Он не мог сделать последний шаг и уйти от Валентина. Ему казалось, что его рвут на части. Валентин был всё время с ним. За прозрачной стеной был какой-то другой мир – теплый и светлый, в нем царили гармония и совершенство. Из-за этой стены приходила иногда Дина, её прикосновения были ласковыми и легкими, как дуновение ветерка. Она приходила и уходила, а они оставались вдвоем. Они вспоминали то, что было. Жизнь проходила перед ними, как на экране – всё было на двоих: горе, радость, смех, печаль, удача. И чем больше они вспоминали, тем больше Владислав чувствовал всё за двоих. Сколько прошло так часов, дней или лет он не знал. Они дошли до ТОГО УТРА. И тогда из-за стены пришел отец. Он пришел вместе с Диной, но Дина осталась стоять в стороне, у стены. Отец подошел к ним, ласково улыбнулся и протянул Валентину руку.

– Пора, сынок.

– А я? – Владислав почувствовал холод одиночества сильно, как никогда.

– Влад, ты остаешься. Пойми, сынок, ты сейчас не можешь уйти. Настанет день, мы все встретимся. Но это будет не скоро. Сейчас Вальку пора и тебе пора, – он погладил Владислава по голове, как когда-то в детстве. – Мне жаль, что всё так вышло.

– Мне плохо без вас, – прошептал он.

– Будь сильным. На двоих сил у вас не было, должен был остаться тот, у кого не окончены земные дела. Это был ты. Валик отдал тебе всё, что осталось у него.

– Поэтому я чувствую всё вдвое сильнее?

– Да. И так будет всегда. Так когда-то было и у меня с Даном. У меня совсем не осталось сил жить, пришлось вас доверить ему. Отдать я смог то, что осталось по отношению к вам. Ведь тогда он был в полном порядке. А сейчас, сынок, прощай, – он обнял Владислава и прижал к себе.

– Прощай, отец, – прошептал Владислав.

В последний раз Дина коснулась его лица и ушла. Валентин, как и отец, обнял его. Владислав с ужасом прошептал: «Прощай», и заплакал. Слезы катились по лицу, он не вытирал их, а только смотрел вслед уходящим. Всё заволокло каким-то сумраком, через который стали постепенно проступать очертания стен, потолка, бестеневых ламп и окна. Дышать стало труднее, что-то мешало во рту. Он наконец-то ощутил своё тело, но оно показалось чужим, онемевшим и очень усталым. Владислав попробовал пошевельнуться, но не смог, до того он ослабел. Горло было сухим, как песком ободранным, хотелось пить.

– Пить… – прошептал Владислав и не узнал в хриплом шепоте своего голоса.

То, что началось вокруг него через секунду, можно было сравнить разве что с ураганом. За свою практику он не помнил такой суеты, какая поднялась вокруг. Причины этого он никак не мог понять. Его бывшие подчиненные смотрели на него со смесью страха и восторга. Кроме глотка воды, который он сделал с большим трудом, его ничего не интересовало. Он помнил, что он один. Одиночество стало слишком реальным. Сколько прошло времени, он не знал. Откуда-то появился Дан с усталым осунувшимся лицом. Он постарел на добрых пять лет. Он присел у кровати и смотрел молча на Владислава.

– Дан, – прошептал он. Голос стал сильнее.

– Влад, сынок, ты меня слышишь?

– Да. Дан, Валек… Валек умер. И Дина.

– Ты знаешь?

– Да. Я видел их там… – он передохнул. – Их уже похоронили?

– Конечно, сынок. Ведь прошел уже месяц.

– Месяц?! – Владислав был поражен. – Где я, Дан?

– В своей реанимации. Ты был ранен.

– Я помню. Давно я здесь?

– Месяц.

– Почему?

– Ты не приходил в себя.

– Я всё слышал и видел, что здесь было… Я не думал, что прошло столько времени. Тебя я тоже видел.

– Полежи тихо. Тебе нужно набираться сил.

– Где Алик?

– У меня. С ним всё в порядке, не беспокойся. Полежи тихо.

– Сейчас. Что у меня во рту?

– Трубка. Дышал-то ты с перебоями.

– Попроси ребят, чтоб на нос переставили. Мешает.

– Хорошо. Сейчас полежи тихо.

– Не уходи.

– Я никуда не ухожу, – Даниил Александрович взял его за руку.

Владислав прикрыл глаза. Этот короткий разговор его утомил до полного изнеможения. Дядя просидел возле него долго. Владислав открывал глаза время от времени. Несколько раз ему делали какие-то уколы, трубку изо рта убрали. От усталости он задремал. Когда проснулся, Дана уже рядом не было, и он испугался, что так и останется совсем один. К нему подошел дежурный врач – Леша Почетный.

– Как дела, шеф? – спросил он, склонившись к нему.

– Нормально, – голос стал сильнее и он уже не шептал, а просто тихо говорил. – Где Дан?

– Приедет вечером. Где-то через часик. Он уехал совсем недавно. Беспокоит тебя что-нибудь?

– Нет. Голова тяжелая и слабость.

– Слабость пройдет. Главное, что ты в себя пришел.

– Я действительно здесь уже целый месяц?

– Да. Сегодня ровно месяц. Напугал ты всех. Не буду тебя утомлять. Попробуй ещё заснуть.

Владислав прикрыл глаза. Ему хотелось вернуться к той прозрачной стене, чтобы увидеть снова Валентина, но этого не получалось. Вместо этого росло и росло чувство беспредельного одиночества и удвоенной тоски.

Силы возвращались быстро. На третий день он уже мог садиться, не взирая на протесты коллег. Его перевели из зала в бокс. К нему началось настоящее паломничество. Всем почему-то хотелось на него посмотреть. Эти визиты и бурная радость окружающих не вызывали у него никакой реакции. Немного легче становилось, когда приходил Дан. Он не надоедал глупыми вопросами, не выражал никаких бурных эмоций. Иногда он просто сидел рядом и ничего не говорил. Владислав увидел у себя на груди слева наклейку. Голова всё также тупо болела, но он привык к этой боли на удивление быстро. На четвертый день он попросил у медсестры Кристины зеркало. Она принесла ему свою пудреницу, и он увидел свое лицо бледное, похудевшее, осунувшееся, с усталыми потухшими глазами. На левом виске также была наклейка. Обритые волосы стали отрастать, и дошли уже до длины «военкомата». На пятый день он встал, чем привел в ужас всех своих подчиненных. Тело казалось на удивление легким, движения давались с трудом. В эту ночь дежурил его хороший друг – Славик Попович. Владислав лежал с открытыми глазами и смотрел в потолок. В голову не шло ни единой мысли. Ему казалось, что он провалился в пустоту, и эта пустота заполнила его всего. Славик пришел и сел рядом с кроватью на вращающийся табурет. Владислав повернулся к нему.

– Почему не спишь? – спросил Славик. – Поздно уже.

– Не хочется. Выспался.

– Хочешь что-нибудь снотворное?

– Нет. Не волнуйся, я в норме.

– Как ты?

– Нормально.

– Влад, пятый день одна и та же песня: «Нормально», – Славик посмотрел на него с укоризной.

– Ты хочешь, чтобы было не нормально?

– Я хочу, чтоб было нормально, но после всего этого, что-то не сходятся концы с концами.

– Всё сходится, Славик. Я знаю, что вы меня хоронить ещё месяц назад собрались. Не время мне ещё.

– Почему ты решил, что тебя хоронить собрались? – Славик был явно сконфужен.

– Я всё видел и слышал с того момента, как у меня сердце стало. Сначала те семнадцать минут, а потом и всё остальное.

– Видел и слышал? – Славик смотрел на него как на привидение. – Влад, но ведь у тебя была полная кома, зрачки на свет не реагировали, сам не дышал, ни одного рефлекса не было. И откуда ты знаешь про семнадцать минут? Сказал кто-то?

– Я всё видел и слышал сам. Серега Шмелев тогда дежурил. Прошло семнадцать минут с момента остановки сердца, он всё возился со мной. Потом сказал, что я отмучился, а потом у меня появилась фибриляция и слабые сокращения. Разве не так?

– Всё так. Сердце стало давать сбои первый раз в операционной, потом здесь.

– Куда меня переведут?

– В нейрохирургию. Пули из головы у тебя так и не достали. Гематома рассосалась. Легкого левого часть пришлось выкинуть сразу.

– Это я знаю. Про голову не знал.

– Сильно болит?

– Нет. Так, тупо ноет.

– А дышать нормально?

– Не сказали б, и не заподозрил бы. Шов хоть косметический наложили?

– Относительно.

– И на том спасибо. У тебя курево с собой есть? – Владислав сел. – Что ты смотришь так, будто марсианина видишь?

– Есть, – растеряно ответил Славик. – А что?

– Дай сигарету и окно открой. Удавиться с тоски охота.

– Но ведь нельзя же, Влад, – слабо запротестовал Славик.

– Можно. Не волнуйся, хуже мне не станет, не помру я ещё долго.

– А вдруг?

– Не выдрючивайся, – Владислав посмотрел ему в глаза, – давай.

Они закурили. Славик потушил свет и открыл окно, впустив ночную свежесть. Некоторое время они молчали. В темноте только то ярче, то тусклее становились огоньки сигарет. Владислав глухо спросил:

– Ты не знаешь, Валек долго… – он осекся и после паузы добавил. – Не хочу Дану соли на раны подсыпать.

– Сразу. У него одна пуля в сердце вошла, вторая в солнечное сплетение.

– А Дина?

– Два часа. Так в себя и не пришла. Тебя привезли вместе с ней. Ты ещё что-то говорил. Бредил. Валька звал.

– Я помню, – Владислав вздохнул. – Как я в себя пришел?

– Это не на моей смене было. Говорят, Лерка Марусевич услышала, как ты просишь пить. За минуту до этого к тебе подходил Володя, у тебя всё было на нуле. Володю чуть инфаркт не хватил, Лерка с перепугу тонометр разбила. Всё, Влад, хватит, бычкуй. Не дай Бог что, до конца своих дней себе не прощу.

– Окно не закрывай, – Владислав бросил в окно окурок. – Шел бы ты спать, если работы нет.

– А ты?

– Я ещё успею выспаться. Иди.

Славик ушел, а он снова остался в пустоте одиночества. Ночь продолжалась долго, из открытого окна доносились слабые редкие звуки ночного города. В коридоре время от времени кто-то ходил. Несколько раз в палату входила и выходила дежурная медсестра. Владислав вспомнил, как плакал, когда прощался с отцом, Диной и Валентином. Это всё было там, у прозрачной стены. Ему очень хотелось, как ребенку прижаться к Дану или ещё к кому-нибудь и заплакать. Но это было не возможно. Он не мог плакать. Слезы остались в детстве и там, у стены.

Через несколько дней он окреп настолько, что мог свободно ходить. Его перевели в нейрохирургию. Сюда к нему приезжал Дан уже с Аликом. Увидев сына, Владислав почувствовал, как у него сжимается горло. Мальчик прижался к нему, и, казалось, боялся оторваться. Владислав присел, обнял его.

– Папа, я знал, что ты не умрешь, – зашептал ему Алик на ухо. – Мне Валик приснился и сказал, что всё будет в порядке. Я бабушке Неле рассказал, а она только плакать начала. И Зоя плакала, когда я рассказал. Они что, не верили мне?

– Верили, малыш. Просто они боялись, а вдруг что-то не получится. Сам же знаешь, бабушка Неля такая мнительная и Зоя мнительная.

– Я так скучал за тобой. А ты за мной скучал?

– Да, малыш. Ничего, я скоро вернусь домой и уже никогда никуда от тебя не денусь.

– Мне так Валика жалко, – у Алика на голубые, как у отца, глаза навернулись слезы, – и Дину жалко. Она была такая добрая,

– Не плачь, малыш, – Владислав вытер с его щеки слезинку. – Их уже не вернешь. Их теперь нужно просто помнить.

– Я знаю, им там хорошо. Мне Валик говорил, но мне всё равно их жалко. Ты знаешь? Ты тоже там был?

– Да, недолго, – Владислав вздохнул.

Прошло ещё почти два месяца, прежде чем его выписали. Он чувствовал себя почти нормально, если не считать тупую головную боль, но его коллеги никак, похоже, не могли поверить в его выздоровление и находили всё новые и новые причины, чтобы задержать его.

Оказавшись дома, он с новой остротой почувствовал охватившую его пустоту. Владислав вышел на работу. Всё было также как и раньше за исключением отсутствия Валентина, преследующих его удивленно – настороженных взглядов и того, что он перестал улыбаться. Ещё ему начали сниться кошмары. Ему снилось всё время ТО УТРО. Он метался по постели, стонал, вскрикивал во сне и просыпался. Засыпал, и всё повторялось.

Через полтора месяца был суд. Вернувшись домой, Владислав чувствовал себя выжатым, как лимон. Давила боль в сердце и хотелось убежать от этого кошмара на край света. На край света убежать никак не получалось, нужно было ехать на дежурство. Он поехал. Выходя с бригадой хирургов из операционной, он подумал, что если не выпить нитроглицерин, то, пожалуй, ему будет худо. Его догнал медбрат из его отделения – Саша. Они вместе стали спускаться по лестнице. Саша пожаловался, что очень хочет спать.

– Сейчас можешь часа два поваляться, если никого не привезли, – разрешил Владислав.

– А вы, шеф? Что-то вы бледный какой-то.

– Я сегодня на суде был.

– И что? – Саша напряженно посмотрел на него.

– Вышку ему дали. Её отправили в закрытую психиатрию на принудительное лечение. Устал я, Санек.

– Зачем вы тогда сегодня приехали? Что, Самойленко один не справился бы? Лучше бы отдохнули.

– Не в том плане. От всего я этого устал, – вздохнул Владислав. – Все эти события. Теперь все на меня смотрят, как на зверька невиданного в зоопарке. Уйду я, наверное, скоро от вас.

– Куда? – Саша выглядел расстроенным.

– Дан обижается, что фирму мы задумали, а занимается он. Я уже свою карьеру сделал, можно и кому-нибудь дорогу освободить.

– Шеф, но…

– Я уже всё решил, Санек. Если масть пойдет, заберу и тебя к себе. Пойдешь?

– Конечно! – Саша просиял улыбкой. – За вами всё отделение пойдет.

– Ну, всё не всё, а кое-кого заберу, если захотят. Ладно, иди отдыхай. Да, вот ещё что, принеси мне нитроглицерин. Я у себя в кабинете буду.

– Вам плохо? – заволновался Саша.

– Ничего страшного. Сердце поджимает.

– Сейчас.

Саша умчался, а Владислав пришел к себе в кабинет. Сердце болело очень сильно. Он сделал несколько шагов в направлении дивана, пол поднялся и ударил его в лицо…

Очнулся он снова у прозрачной стены, лежа на прозрачном полу. Внизу была суета, вокруг тела. Он знал, что это его тело. Рядом сидел на корточках Валентин. Он улыбнулся и провел рукой по его груди.

– Снова хулиганишь?

– Это так, по случаю, Валек. Как ты?

– Нормально. Не переживай, всё позади.

– Да, конечно. Как Дина?

– Тоже нормально. Тебе пора, не стоит здесь задерживаться.

– Я ещё увижу тебя?

– Я буду тебе сниться.

– Ты и так мне снишься. Мне всё время сниться ТО УТРО.

– Я буду сниться не так. Иди.

– Мне плохо без тебя.

– Я знаю, но так надо. Прощай.

– Прощай.

И снова Владислав, придя в себя, пугал своих коллег слишком быстрым выздоровлением. Через месяц он полностью оправился после инфаркта, рассчитался с работы и занялся фирмой, дав дяде уйти от дел. Как и говорил, он забрал к себе Сашу и несколько своих бывших сотрудников. Всё было бы хорошо, если б временами не болело сердце и не начинались, совсем не вовремя, приступы головной боли, сопровождавшиеся кровотечением из носу и укладывавшие его на несколько дней в постель. Дядя настоял на «охране», а вернее на «няньках» – трех бывших врачах, двоих из его отделения, – Сергее и Леше, и одним из нейрореанимации – Андрее. Сцепив зубы, Владислав согласился. Ему жаль было Даниила Александровича, который, казалось, страдал от его невзгод больше, чем он сам.

В комнату вошел Сергей и сказал:

– Влад Палыч, ты просил сказать, когда будет шесть часов.

– Да, спасибо, – Владислав поднялся со своего места и выключил видеомагнитофон и телевизор. – Сейчас я переоденусь, заедем, возьмем цветы, отвезешь меня к Нике и можешь быть свободен. Приедешь сюда часов в десять. Бабки на такси дать?

– Свои найдутся, – Сергей стоял, и что-то явно хотел ещё сказать.

– Что ты топчешься как гусь? – Владислав исподлобья взглянул на него. – Проблемы?

– В известной мере. Если я опоздаю?

– Да хоть до утра. Я не обижусь. Опять к подружке собрался?

– Босс, вы тоже не безгрешны.

– Я тебе мораль не читаю. Если некуда пойти, комната у вас с Андрюхой и Лешиком есть. Я не подслушиваю.

– Спасибо, – Сергей улыбнулся. – Она стесняется.

– В общем, код ты знаешь, деньги у тебя есть. Я пошел одеваться, иначе у нас есть шанс опоздать.

Глава 30

Людмила Сергеевна разволновалась, будто это было её первое свидание. Николай Степанович тоже заметно нервничал. Спокойна была одна Ника. Время близилось к семи. Родители всё чаще погладывали на часы, а она спокойно улыбалась. В дверь позвонили ровно в семь часов. Николай Степанович натянуто улыбнулся и сказал:

– Он что, под дверью с часами стоял?

– Коля, тебе всё шуточки, – вздохнула его жена.

– Какие уж здесь шуточки…

Ника вошла в комнату вместе с высоким, она не доставала ему даже до плеча, ослепительной красоты мужчиной. На нем был шикарный костюм, безупречная рубашка и галстук, на глазах очки в тонкой золотой оправе с фотохромными стеклами, в левом ухе блестела маленькая золотая серьга, на безымянном пальце левой руки было обручальное кольцо очень тонкой работы в виде свернувшейся змейки.

– Знакомьтесь, мамочка, папочка, это Владислав Вансович, – Ника заулыбалась совсем как обрадованный ребенок. – Влад, а это мои мама – Людмила Сергеевна и папа – Николай Степанович.

– Очень приятно, – Владислав улыбнулся, пожал руку Николаю Степановичу и протянул Людмиле Сергеевне букет орхидей. – Я не ошибся?

– Нет, – Людмила Сергеевна смущенно улыбнулась. – Это Ника вам сказала?

– Нет, мамочка, – Ника сияла от радости. – Просто у Влада талант, угадывать, временами, кто что любит.

– Что же мы стоим? – Николай Степанович тоже улыбнулся и кивнул на кресло. – Присаживайтесь. Давайте знакомиться. С момента приезда Ники мы только и слышим, что о вас.

– Ника очень много о вас тоже рассказывает, – Владислав сел в предложенное кресло.

– Мы немного знаем вашего дядю – Дана Александровича. Как он поживает?

– Спасибо, не плохо.

– Ника, займись чаем, а мы пока поговорим по-взрослому, – сказал Николай Степанович. – Вы не возражаете, Владислав… – он сделал вопросительную паузу.

– Вообще-то Павлович, но я бы предпочел просто Влад.

– Хорошо, просто Влад.

– Не возражаю. Собственно, поэтому я и решил с вами познакомиться. Ника уже сказала вам, что мы хотим пожениться?

– Да. В некотором роде это привело нас в замешательство. Мне и жене Ника рассказала, что познакомилась с вами год назад, потом не виделась весь этот год, и встретились вы снова в Ялте, у наших общих родственников.

– Да, это так. Мы познакомились двадцать пятого мая прошлого года.

– Извините, при каких обстоятельствах?

В это время в комнату вошла Ника, чтобы накрыть стол для чая. Она слышала последний вопрос отца. От внимания родителей не ускользнуло то, что она и Владислав обменялись быстрыми взглядами, и он чуть заметно, будто успокаивая её, кивнул.

– У меня был очень тяжелый день. Я ехал домой после поминок брата и не состоявшейся жены, и чуть не сбил вашу дочь. После этого я предложил подвезти её. Время было позднее, транспорта почти не было, и я решил, что такая девушка не должна добираться домой чем попало. Ника согласилась. Я подвез её, а потом мы очень долго разговаривали в машине. Вот и всё.

– Да, но Ника говорила, что вы не знали, где она живет.

– Я подвез её только до площади. Она сказала, что живет рядом и дальше везти не стоит.

– Папа, ну ты же знаешь, какие разговоры начались бы, если б кто-нибудь случайно увидел, на какой машине я приехала. Егоровна, по-моему, до утра наблюдает в окошко кто, с кем, куда и откуда.

– В этом году мы встретились в Ялте. Когда в прошлом году мы расстались, я был очень подавлен и устал, а после пожалел, что не узнал ни телефона, ни адреса, ни фамилии Ники.

– Что ж, убедительно, – Николай Степанович вздохнул.

– Давайте, наверное, пересядем за стол и продолжим наш разговор, – предложила Людмила Сергеевна.

Некоторое время все были заняты чаем, шутками по поводу торта, пока Ника его разрезала, и похвалами в адрес торта, когда его начали есть. Незаметно разговор перешел снова на уже начатую тему.

– Извините, Влад, – сказал Николай Степанович, внимательно глядя на него и дочь, – вы сказали, что поминки не состоявшейся жены… Но я так понял, у вас была и состоявшаяся жена? Ника сказала, что у вас есть взрослый сын.

– Да. Я был женат. Пятнадцать лет назад развелся. Сын остался со мной. Ему шестнадцать лет, сейчас отдыхает в Болгарии. Завтра приедет. С бывшей женой у нас вполне нормальные отношения.

– Тогда извините за нескромный вопрос. Почему же вы тогда развелись?

– Да просто поженились мы потому, что у нас должен был появиться ребенок, а ей было только семнадцать лет. Как порядочный мужчина я должен был жениться. Развелись, потому, что из армии вернулся её парень. Инициатива была моя, кстати, как и жениться. Я просто не хотел смотреть, как она мучается.

– И она вышла замуж за того парня?

– Да. У них трое детей. Живут неплохо.

– Вы так спокойно об этом говорите, – Людмила Сергеевна задумчиво посмотрела на него.

– А почему я должен говорить об этом неспокойно? – Владислав улыбнулся одними губами. – Жизнь, пожалуй, испортил ей я своим появлением, а не она мне. Должен же я был ответить за то, что натворил. Вот я и ответил. И, если родители по молодости пострадали от недостатка ума, то почему должны страдать дети? Вырастет сын, разберется сам.

– Резонно, – Николай Степанович с интересом смотрел на него. – А на Нике вы жениться хотите не по тому же случаю, как порядочный мужчина?

– Нет. Хотя бы потому, что детей не намечается, Ника совершеннолетняя и сейчас другие времена. Впрочем, если б такая ситуация возникла, я бы повторил.

– И то радует. Люда, пересядь, пожалуйста, я закурю. Вы курите?

– Да, спасибо, – мужчины закурили.

– Ну, хорошо, приедет завтра ваш сын, познакомится с Никой и скажет, что не хочет, чтобы вы женились. Что тогда?

– Я думаю, этот вариант отпадает. Александр уже достаточно взрослый для того, чтобы понять, что через несколько лет у него будет своя семья, а я останусь один. Это на самый худший случай. За то время, как он стал реально оценивать ситуацию, я не помню, чтобы у нас с ним разошлись мнения.

– А Даниил Александрович? – спросила Людмила Сергеевна.

– Во-первых, жениться хочет не он, а я. Во-вторых, я достаточно взрослый и могу решать сам. В-третьих, он только за.

– Что случилось с вашей не состоявшейся женой?

– Её и моего брата убили. Меня постреляли. Скажу сразу, это были не криминальные разборки. Сделал всё это брат невесты Валентина. Должен убить он был меня, тогда бы моя часть денег перешла брату. В перспективе его ждала та же участь, но уже после того, как он женился бы. Должна была остаться богатая вдова. Произошла накладка. Дома оказался Валентин, я и Дина. Сначала он перепутал меня и Валентина. Дина не нужна была, как свидетель. Потом он увидел меня, понял, что в живых никто остаться не должен. Каким-то чудом я остался жив.

– Ника сказала, что у вас есть телохранители.

– Это не совсем телохранители, – Владислав затушил окурок. Снова родители заметили, как с Никой они обменялись взглядами и кивком. – После этого случая две пули у меня в голове так и остались. Вытащить их невозможно. Кроме того, смерть брата и Дины я переносил очень тяжело и, после того, как я побыл на суде, у меня был инфаркт. Бывают дни, слава Богу, очень редко, когда чувствую я себя просто отвратительно. Поэтому дядя настоял, что бы была своего рода «охрана». Все эти ребятки – врачи. Двое – из моего бывшего отделения. В конце концов, это маленькая прихоть дяди. Старик столько пережил, что доставлять ему лишние огорчения я не хочу.

– Что ж, вы правы. Но почему Ника не сказала, что это за телохранители? – Николай Степанович внимательно смотрел в его холодные, спокойные голубые глаза, за просветлевшими стеклами очков.

– Маленький нюанс, – он улыбнулся, – я с детства терпеть не могу, когда меня жалеют. Да и вообще, не обязательно всем подряд знать, что здоровье у меня не особенно хорошее. Так как я занимаюсь бизнесом, телохранители у меня вполне могут быть и обычные.

– Владислав, вы всё время говорите о дяде. А родители ваши? – Людмила Сергеевна налила всем ещё чаю.

– Родители, – повторил Владислав и вздохнул. – Родители развелись, когда мне было двенадцать лет. Я и Валентин остались с отцом. С матерью мы не общались по её инициативе. Когда мне было шестнадцать лет, отец разбился на машине. С тех пор нас воспитывал дядя и, пока были живы, дедушка и бабушка. Бабушка и дедушка, как говорится, жили долго и относительно счастливо, и умерли с разницей в месяц, когда мне было тридцать.

– Вы сказали, что занимаетесь бизнесом. Дядя ваш тоже занимается. Чем именно, если не секрет?

– Восемь лет назад мы получили большое наследство в Штатах. Умер дедушкин брат, после него осталась фармацевтическая фирма, недвижимость и деньги. Сначала мы ничего не думали здесь делать. Потом решили открыть фирму функциональной диагностики. Со временем к этому добавилась торговля медоборудованием и медикаментами. На сегодняшний день это центр функциональной диагностики, торговля медоборудованием и сеть аптек. Фирма называется «Ваше драгоценное», офис на бульваре Шевченко.

– Слышали, слышали, – Людмила Сергеевна улыбнулась. – Почему у вас в аптеках такие цены маленькие?

– Реальные. Цену нагнать не сложно, а вот купят по ней или нет, это уже вопрос.

– Вы правы. А в Штатах?

– В Штатах всё идет своим чередом. Приходится ездить туда два-три раза в год. Там сильная команда в фирме и дела, слава Богу, совсем не плохи.

– Часто ездить за границу приходится? – Николай Степанович смотрел на Владислава всё с большим интересом.

– Часто. Обычно это короткие поездки, на неделю максимум.

– Отдыхаете тоже заграницей?

– Нет, предпочитаю Крым, Азовское море и Прибалтику. Только не сочтите меня за очумевшего патриота, – он снова холодно улыбнулся. – Просто я не люблю общества наших соотечественников с растопыренными пальцами.

– У вас, наверное, и переводчик свой есть для поездок?

– Нет. Я знаю семь языков, не считая славянских. Обхожусь прекрасно сам. Брал переводчика, когда в Японию ездил.

– Вы с дядей живете?

– Нет. У меня дом на Александровской, восемь комнат. Там живем я и Алик. Дядя живет на Пушкинской. У него квартирка шестикомнатная.

За окнами начало смеркаться. Ника встала из-за стола, включила свет и закрыла распахнутое окно. Людмила Сергеевна спросила:

– Влад, а телохранитель ваш где?

– Отпустил.

– Я уже испугалась, что сидит человек в машине, мается.

– Не волнуйтесь, он где-нибудь со своей девушкой сейчас. Появится у меня дома часов в одиннадцать. Кстати, который час? – он взглянул на часы. – О, уже девять. Я, кажется, начинаю злоупотреблять вашим вниманием.

– Что вы, что вы, – Людмила Сергеевна улыбнулась. – Очень приятно мы здесь общаемся.

– Действительно, если у вас никаких дел нет, то не спешите, – поддержал её Николай Степанович.

– В принципе, нету. Давайте вернемся к нашей теме. Как вы смотрите, если мы с Никой станем мужем и женой?

– А разница в возрасте, не великовата ли? – спросил отец.

– По мне, так как раз, – Владислав улыбнулся.

– И как скоро вы хотите пожениться? – Николай Степанович почему-то смутился.

– Пап, – подала голос Ника, – я же говорила, что мы решили пока не спешить.

– Как Ника скажет, – кивнул Владислав.

– Мне нужно ещё доучиться. Спешить некуда.

– Просто мы хотели внести ясность, чтобы не было каких-либо сомнений с вашей стороны, – пояснил Владислав.

Родители удивленно переглянулись. Они не ожидали такого. Как не убеждала три дня их Ника, что Владислав не такой как все, что он очень порядочный и прочее, но они были склонны считать, что понятие порядочности у современной молодежи несколько иное, чем было раньше. Здесь они столкнулись с совершенно неординарным по теперешним временам явлением. Этот мужчина нравился им всё больше и больше.

– Мы не против, – Николай Степанович широко улыбнулся. – Но я думаю, что это не будет вашим единственным визитом и вы, прямо сейчас, не откланяетесь?

– Нет, – Владислав улыбнулся уже более тепло. – Я никуда не спешу.

Глава 31

Ника уже спала, а родители всё ещё сидели на кухне. Николай Степанович потушил свет и открыл окно. В кухне стало значительно свежее. Людмила Сергеевна вздохнула:

– Вот наша Куколка и выросла.

– Да, время идет. А он, по-моему, ничего мужик. Как ты думаешь?

– Думаю, что ничего. Жаль, конечно, его брата и ту женщину. Это всё должно быть ужасно. А ты заметил, как они переглядывались? – по голосу жены Николай Степанович понял, что она улыбается.

– Заметил. Ты вспомни, мы с тобой тоже когда-то переглядывались.

– Ой, как это было давно!

– Да, двадцать четыре года. Ещё два года встречались. Интересно, сколько они провстречаются, прежде чем поженятся? Пока он её в постель не затянет?

– Опоздал ты, Коля, – вздохнула Людмила Сергеевна. – Никулька просила тебе ничего не говорить. С постели у них всё и началось.

– Постой, постой! С какой постели? Они же в машине сидели.

– Да не в машине, а у него дома.

– Ну, он и гад! Заманить девчонку, соблазнить! И ты молчала? – Николай Степанович нервно закурил. – А нам здесь сказки рассказывал!

– Никто её не соблазнял. Это она его соблазнила. Говорит, что инициатива была её.

– Её?!

– Да, её, – вздохнула Людмила Сергеевна.

– Так почему же они больше не встречались?

– Не подвозил он её к дому. Она ушла утром, когда он ещё спал. Решила, что так будет лучше, что у него просто был момент, когда кто-то должен был его утешить. А сама, дуреха, плакала за ним и не подозревала, что он её ищет.

– Да, уж… – Николай Степанович затушил окурок. – Что ж он сегодня ничего не сказал? Про машину нам байки травил.

– Это они, видно, договорились. Ты подумай, как бы он тебе сказал, что спит с твоей дочерью? Я думаю, что он из-за этого и пришел знакомиться.

– Люда, может Никулька уже ребенка ждет?

– Нет. Сказала, что всё в порядке. Знаешь, а ведь он действительно её обожает. Ты обратил внимание, как он на неё смотрит?

– Обратил. Как собака. Только что он, такой здоровенный, с нашей девочкой в постели делает?

– То же, что и ты со мной. Ника сказала, что он очень ласковый.

– В постели? Вы уже и об этом поговорили?!

– Не в постели. Вообще.

– Да, Грибоедов был прав, когда сказал: «Что за оказия, Создатель, быть взрослой дочери отцом?». Пойдем спать.

– Пойдем. Только ты ничего Никульке не говори.

– Не бойся, не скажу. Но, если он её чем-нибудь обидит, не посмотрю, что у него метра два роста, прибью.

– Да не обидит он её.

– Ты уверена?

– Уверена. Я уже поняла, что Ника в нем нашла. Он её всю жизнь на руках носить будет и пылинки сдувать.

Глава 32

Владислав встречал сына. Алик был похож на него, как две капли воды, только волосы у него были темные. С сыном они не виделись две недели, но ему казалось, что прошла целая вечность. Он ещё раз поймал себя на мысли, что нечто-то подобное чувствует Даниил Александрович. Объявили о посадке нужного ему самолета, и Владислав с Сергеем подошли к стеклянной стене здания аэропорта.

– А вон и ваш отпрыск, босс, – сказал Сергей.

– Вижу, вижу, – Владислав улыбнулся.

Через несколько минут он обнял сына. Алик загорел и немного похудел. Его телохранитель и Сергей ушли за вещами, а Владислав и Алик пошли к машине.

– Ну, сынуля, как отдыхалось?

– Отлично! Жаль, что тебя со мной не было. А ты к Косте ездил?

– Да. Об этом потом. Как вообще дела?

– Всё о’кей. Какие классные бары! А дискотеки какие!

– А девчонки? – Владислав лукаво улыбнулся.

– О, девчонки! Какие девчонки, батя! Но я был отвратительно примерным и только целовался. Зато танцевали до упаду.

– То-то ты и похудел.

– Как ты говоришь? Хороший петух жирным не бывает.

– Это не о танцах. Ты ещё маленький для всяких глупостей.

– Прошу тебя, не пытайся быть серьезным и строгим. У тебя всё равно ничего не выйдет. Серега идет. А как Дан?

– Хорошо. Приедет вечером, но ты позвони ему, как приедем домой.

– Обязательно. А твои дела как?

– Хорошо, сынок. Если б ещё не скучал за тобой, всё было бы идеально.

– Не женился ещё?

– Тебе неймется, чтоб я женился? – Владислав улыбнулся.

– Да, может у тебя будет меньше времени меня воспитывать.

– А ты не боишься, что второй воспитатель добавиться?

– Нет. Не много меня Зоечка навоспитывала. А как Дина со мной носилась, так я не против, что б со мной ещё так поносились. Кстати, как Зоечка?

– Не знаю. Приехал от Костика и ещё не успел позвонить. Она тоже пока не звонила.

– Как Костя?

– Хорошо. Если хочешь, можем съездить на недельку. Он обижается, что ты не появляешься.

– Поедем. Когда ты будешь свободен?

– Недели через две. Ты как раз свой крутой загар смоешь. Гена, – обратился Владислав к телохранителю сына, – мы тебя домой завезем, и до завтра ты свободен.

– Как скажете, босс, – кивнул Гена. – Завтра как обычно, в семь?

– Можешь появиться попозже, часам к десяти. Кстати, с деньгами проблем не было?

– Нет, всё нормально. Вписались прекрасно.

– Па, я позвоню своим, как приедем. Мы сегодня вечером посидим?

– Сидите. Вчера Катюшка звонила, спрашивала, когда ты приедешь.

– Да? – Алик смутился. – Ты сказал, что сегодня?

– Конечно, – Владислав улыбнулся. – Серега, ты можешь тоже быть свободен часа на три-четыре.

…Алик сидел напротив отца и с аппетитом ел цыпленка. Владислав закурил. Сын внимательно посмотрел на него и спросил:

– Почему ты отпустил Серегу? Только не говори, что он тебе надоел.

– Он действительно мне надоел. Но ты прав, отпустил я его не просто так. У меня к тебе есть очень важный разговор.

– Ну, ну, – Алик полил очередной кусочек цыпленка соусом. – Что-то случилось?

– Как бы тебе сказать… – Владислав задумчиво посмотрел на него, – ты действительно хочешь, чтобы я женился?

– Хочу. А что?

– Тогда тебе стоит познакомиться с одним человеком.

– Папаня, ты что, ориентацию сменил? – Алик ехидно улыбнулся.

– Не дури, Алена. Я серьезно.

– Ну, ладно, серьезно. В двух словах, кто это?

– Помнишь, в прошлом году я тебе рассказывал, что познакомился с девушкой.

– Которая утром ушла?

– Да. Я встретил её снова. Это троюродная сестра Костиной Маринки. Когда я был в Ялте, она тоже была там. Отношения мы выяснили. Она ушла тогда, решив, что мне просто нужна была утешительница и её миссия окончена.

– И ты сделал ей предложение?

– Да. Теперь всё дело за тобой.

– А я-то здесь причем? – Алик удивленно посмотрел на него. – Мне что ли на ней жениться?

– Речь идет о том, понравитесь вы друг другу или нет. Она сказала, что не сможет стать между нами. Если ты будешь против, она не выйдет за меня замуж.

– Ого! – Алик даже есть перестал. – Интересная девочка.

– Кстати, не советую тебе делать вид, что всё нормально, если она тебе действительно не понравится. Она прекрасно чувствует, как к ней относятся.

– Да уж, своеобразная девочка. Сначала рискнуть ехать непонятно с кем и куда, потом с этим непонятно кем лечь в постель, не взирая на то, что мужика у неё ещё до тебя не было, теперь упереться, что не выйдет за тебя замуж, если не понравится твоему сыну. Я с такими ещё не встречался!

– Откуда ты знаешь, что я у неё был первым? – Владислав смутился и опустил глаза.

– Мне нужно было что-то взять у тебя в комоде. Не помню уже. Наткнулся я там на простынку с очень характерными пятнами. Извини, не специально.

– Ты б ещё понимал, что это за пятна.

– Я сразу не сообразил. Потом догадался. Извини, – Алик встал и вымыл руки. – Сок есть какой-нибудь холодный?

– Апельсиновый.

– О, отлично! – Алик открыл холодильник и налил себе сока. – Ты будешь?

– Нет, спасибо.

– Хорошо. Когда мы с ней встретимся?

– Когда скажешь. Всё равно, пока со свадьбой мы спешить не будем.

– Хочешь перестраховаться?

– Нет, сынок, это она не хочет спешить. Я хоть завтра под венец.

– Слушай, а давай сегодня? – Алик заинтересованно смотрел на Владислава. – Как раз до компашки.

– Хорошо, давай сегодня. Вы останетесь хулиганить, а мы куда-нибудь поедем. Может Гене позвонить?

– Не надо. Пусть отдыхает. Па, ты действительно её любишь? – Алик посмотрел отцу в глаза.

– Да.

– А она тебя?

– И она меня. Ни с одной женщиной до неё, я себя не чувствовал лучше во всех отношениях.

– Даже с Диной?

– Даже с Диной. Простит она мне это. Я долго не мог представить себе, что такое может случиться. Ведь весь год не мог её забыть. Спать начал с той ночи.

– Па, ты можешь быть спокоен, она мне понравится, – уверенно сказал Алик. – Когда у нас с тобой мнения расходились?

– Вообще-то никогда, – Владислав улыбнулся.

Глава 33

Ника сидела в машине с Владиславом. Он обнял её и прижал к себе. Было хорошо и спокойно.

– Котенок, поедем ко мне? – спросил он.

– А твой сын? Он уже приехал? – Ника подняла глаза.

– Да. Как раз и познакомитесь.

– Влад, давай не сегодня. Я не могу так, сразу.

– Чего ты испугалась?

– Не знаю. Я совершенно к этому не готова.

– Перестань. Всё будет о’кей. Мы немного посидим и поедем с тобой куда-нибудь. Хочешь в театр?

– Хорошо, – Ника покорно вздохнула. – Куда ты опять Серегу услал?

– Погулять. Дома он, не волнуйся, – машина плавно тронулась с места.

– Ревнуешь? – Ника лукаво улыбнулась.

– Да нет, просто хату спалю. Сереге хахатало начищу.

– Влад, ты говоришь, как босяк. С твоим интеллигентным видом это не гармонирует, – Ника произнесла это занудно-воспитательным тоном.

– А ты будешь вредничать, я ещё и похабные анекдоты рассказывать начну. У меня это отлично получается.

– Куда только общественность смотрит?

– Не досуг ей на меня смотреть, – он неожиданно стал серьезным. – Ника, давай пораньше поженимся. Не хочу я оставаться без тебя. Я пока до вечера доживаю, кажется, вечность проходит.

– Влад, не торопи меня, – Ника опустила голову. – Ты не думай, я никуда не денусь. Просто не стоит спешить.

– Почему?

– А вдруг я Алику не понравлюсь?

– Понравишься.

– И всё равно…

– Чего ты боишься?

– Влад, – Ника как-то моляще посмотрела на него, – мы уже много об этом говорили, но я никак не могу отделаться от мысли, что я всегда буду женщиной не твоего круга. Может это глупо…

– Ника, мы ведь одного круга. Деньги лопатой я не всегда греб.

– А вдруг завтра появится кто-то другой?

– Не появится.

– Хорошо. Но всё равно, не торопи меня пока.

– Не буду. Чего ты расстроилась?

– Мне ужасно неприятно тебя огорчать, а получается всё именно так.

– Не забивай свою чудесную головку всякими глупостями. Ничем ты меня не огорчаешь. Огорчить меня можно только одним – бросить меня.

– Этого я точно уж не сделаю, – она улыбнулась.

– Ну, всё, приехали. Не дрожишь?

– Дрожу, – Ника вздохнула. – Ты уж лучше подержи меня за руку.

Они вместе вошли в дом. Сергей сидел в гостиной и смотрел телевизор. Увидев Нику, он улыбнулся:

– Привет, принцесса. Как дела?

– Привет, адъютант. Дела мои твоими молитвами, – между ними установился шутливый тон. – А вот сейчас мы и проверим, как ты молишься.

– Сержик, а за меня ты не молишься? – Владислав улыбнулся.

– А что?

– Да так, хочу знать, кому в случае нескладух претензии предъявлять.

– Тогда не молюсь. Не ровен час, помолюсь плохо, получу по фэйсу.

– Тогда я понял, ты когда-то это попробовал провернуть.

– От вас, босс, не скроешься. Я у себя буду. Позовете тогда, – Сергей поднялся.

– Да. Где-то через часик поедем в театр.

– Может, я за билетами пока съезжу?

– Съезди, – Владислав дал ему ключи от машины. – Алик дома?

– На верху. Пятнадцать минут назад с Катериной по телефону трепался. Я уехал, босс.

– Тогда это надолго. Ника, кофе хочешь?

– Конечно. И шоколадика из холодильника.

– Посиди, я сейчас всё сделаю. Кассетку сама выбери, – Владислав ушел на кухню.

Ника подошла к стойке под телевизором, присела и стала выбирать видеокассету. В комнату кто-то быстро вошел, и приятный голос, очень похожий на голос Владислава, спросил:

– Па, ты уже… – голос осекся.

Ника повернулась и увидела в дверях комнаты почти полную копию Владислава, только с поправкой на возраст и цвет волос. Это был широкоплечий, высокий, почти как Владислав, стройный подросток. У него были такие же удивительно-голубые глаза, как у Владислава. Он остановился и смотрел на Нику со смесью любопытства и смущения. Одет он был в короткие светло-голубые шорты и ярко-желтую футболку. Ника медленно поднялась и тоже растерянно смотрела на него. Она поняла, что это Алик. На его сильно загорелом лице проступил румянец смущения.

– Привет, – выдавил он из себя.

– Привет, – пролепетала Ника, чувствуя, как краснеет, и опустила глаза.

– Я здесь, Алена, – в комнату вошел Владислав. – Знакомься, это Ника. Ника, это мой сын, Алик. Вы здесь пока поговорите, а я кофеек доделаю. Алик, кофе на тебя варить?

– Д-да…

Владислав вышел, в комнате повисло неловкое молчание. Ника боялась поднять глаза. Первым решился заговорить Алик.

– Может сядем? – спросил он и подошел к креслу.

– Да, пожалуй, – Ника села в кресло напротив.

– Отец рассказывал о… – он замялся, не зная как обратиться.

– Можешь говорить мне ты, – Ника всё ещё смотрела в пол.

– О тебе. Я очень рад с тобой познакомиться.

– Мне твой отец тоже говорил о тебе, и я тоже очень рада с тобой познакомиться. Как ты отдохнул?

– Спасибо, хорошо. Ты чем занимаешься?

– Учусь в университете на факультете журналистики. В следующем году заканчиваю.

– А я в этом году в одиннадцатый класс перешел.

– Чем после школы займешься?

– Пойду в мед, как отец.

– Тоже хочешь быть реаниматором?

– Может быть, еще не решил. Я колеблюсь между реаниматором и хирургом, – Алик внимательно посмотрел на Нику. – Ты уж извини, сидим здесь с тобой, глупости всякие болтаем. Давай, пожалуй, по теме.

– Давай, – Ника, наконец, посмотрела ему в глаза. Глаза были такие же голубые и холодноватые, как у Владислава, даже взгляд был похож.

– Тебе нравится мой отец?

– Да. В этом есть что-то предосудительное? – Ника чувствовала, что снова начинает краснеть.

– Нет. Предосудительного ничего в этом нет. Он сказал, что вы хотите пожениться.

– Может быть.

– А ты в курсе, что папик мой был женат, и я не из воздуха взялся?

– В курсе. Ты хочешь сказать, что твоя мать будет против?

– Нет. И я против не буду. Просто мне интересно, и я спросил.

– Алик, я знаю всё о твоем отце: и что женат был, и что ты не из воздуха, и про Дину, и про то, что отец чудом жив остался, и про то, что здоровье у него не очень. Ты удовлетворен?

– Вполне, – Алик улыбнулся. – Ещё один вопросик, на засыпку. А ты в курсе, какими бабками мой папик ворочает?

– В курсе, – Ника вспыхнула. – Ты думаешь, я гонюсь за деньгами твоего папика?! Да мне…

– Не сердись, – Алик улыбался теперь более тепло и примирительно. – Я ничего такого не думаю. Просто спросил. Я же сказал, что я не против. Мир?

– Мир, – вздохнула Ника.

В это время в комнату вошел Владислав и предложил:

– Идемте на кухню. Неохота мне сюда чашки нести.

– Идемте, – Алик поднялся. – Па, вы останетесь на посиделки?

– Нет. Мы в театр собрались.

– Могли бы и остаться. Я бы тебя со своей девчонкой познакомил, – Алик повернулся к Нике. – У меня бесподобная подружка, и характером похожа на тебя. Вы бы друг другу понравились, невзирая на разницу в возрасте.

– Почему ты так решил? – спросила Ника.

– Она тоже краснеет.

– Алена, хватит в острословии упражняться, – Владислав улыбнулся. – Мы бы, может быть, и остались, но Серега за билетами уже поехал.

– Жаль, жаль, – Алик отпил кофе. – Кстати, Ника, у тебя есть воспитательные способности?

– В каком смысле? – не поняла Ника.

– Мораль читать умеешь? Мне, например, смогла бы почитать?

– Наверное, нет, – Ника улыбнулась.

– Алька, – Владислав закурил и улыбнулся, – я из театра вернусь и ремень сниму.

– Во, видишь, до чего мой папашка любит читать мораль? Даже ремень снимет, чтоб удавиться оттого, что я к тому времени спать буду, и зубы на ночь почищу.

– Алинька, я ж ремень прямо сейчас сниму.

– Не снимешь, штаны упадут, стыдно при даме.

– Ник, не обращай на него внимания, – Владислав, смеясь, покачал головой. – Мой отпрыск слегка побаловаться решил.

– Я не балуюсь. Я решил, что пора вам пожениться, – он совершенно серьёзно посмотрел на Нику.

– Спасибо, – Ника улыбнулась, – мы пока не торопимся.

– А жаль. Ты моралей не читаешь, и, вообще, мне нравишься.

– Вдруг разонравлюсь.

– Не получится. Кстати, почему это вы не торопитесь?

– Мне университет нужно закончить.

– Можно и замужем это сделать.

– Алик, не умничай. Мы как-то сами разберемся, – Владислав посмотрел на Нику. – Правда?

– Да. Не торопи нас, Алик. Такие дела за минуту никто не делает.

– Жаль, – Алик задумчиво посмотрел на Нику и отца. – Ладно, решайте, как хотите, я не против.

Зазвонил телефон и Алик ушел разговаривать в другую комнату. Ника перевела дыхание, как после быстрого бега. Владислав налил себе ещё кофе и, мягко улыбаясь, спросил:

– Ну, как тебе мой малый?

– Мальчик за себя постоять сможет. Кстати, очень на тебя похож.

– В чем?

– Да во всем. Даже жесты, походка и выражение лица такие, как у тебя. Правда, я не поняла, на посиделки он нас приглашал всерьез или в шутку.

– Всерьез. Я часто здесь с его компашкой развлекался. Я у них что-то вроде своего парня. С одной разницей – я, Товариани и кто-нибудь из моих хлопцев коньячок попиваем, а детишки ещё нет.

– Товариани это кто?

– Генчик. Он по отцу грузин. Можем и сегодня остаться, если хочешь?

– Нет уж. Давай лучше в театр поедем. Я к компашке ещё совсем не готова. Ещё и Серега за билетами поехал.

– Хорошо, как скажешь…

Глава 34

Владислав и Ника уехали, а Алик до прихода своих гостей остался один. Он зашел на кухню и, достав, из оставленной на столе отцом пачки, сигарету, закурил. В доме было тихо до звона в ушах. Алик включил радио, поймал нужную волну и снова сел у открытого окна, задумчиво глядя в сад.

Этот дом и сад он помнил с тех пор, как начал помнить себя. Здесь был «дом, полный мужчин», как когда-то шутила его прабабушка – Екатерина Павловна. Действительно, в доме, кроме неё, жили одни мужчины – прадедушка – Александр Валерьянович, время от времени дедушка – Даниил Александрович, которого все называли, Дан, отец и его брат, так похожий на него, что их нельзя было отличить (Алик отличал каким-то чутьем), Валентин или просто Валик.

Женщины появлялись в доме время от времени. Иногда это были подружки Валика, с которыми он, бывало, куда-то исчезал, но больше они оставались у него. Отец никуда не исчезал. У него подружки оставались, как и у Валика, на ночь, а уходили утром, так, чтоб их, желательно, не заметили бабушка и дедушка. Подружки бывали разные: одни появлялись в течение длительного времени, другие – раз-два. Ещё была одна подружка, которую звали Зоя, по крайней мере «подружкой» отца и Валика он считал её, когда был маленьким, но она никогда не оставалась на ночь, приходила всего на час-два и пыталась проявить к нему внимание в виде конфет, игрушек и книжек. Одно время отец и Валик куда-то уезжали, и Дан остался жить с бабушкой и дедушкой. Алик тогда спрашивал, куда они уехали, и ему ответили, что они в армии и сейчас на войне. Их не было долго. Алик перешел из ясельной группы садика в младшую. Потом в начале лета пришло какое-то письмо, бабушка долго плакала, куда-то на несколько дней уехал Дан, и в начале осени они вернулись. Оба были сильно загорелые и будто усталые. Валик долго ходил грустный, даже подружек у него не было. У отца и Валика на теле появились какие-то странные полосы.

– Папа, а ты с Валиком на настоящей войне были? – спросил однажды Алик, когда отец укладывал его спать.

– На настоящей, сынок.

– Там стреляли?

– Стреляли и много.

– А бомбы рвались?

– И бомбы, и мины, и ещё много чего, – отец отвечал будто нехотя. – Ты бы спал уже.

– Сейчас, пап. А тебя на войне ранили?

– Угу, – отец потушил бра. – Спи, любопытина.

– Сейчас. А Валика?

– И Валика.

– А медали вам дали?

– Дали, – отец вздохнул. Это было правдой. Уже позднее Алик узнал, что отец и Валентин в Афганистане действительно были награждены.

– Вы вернулись потому, что война кончилась?

– Нет, война ещё не кончилась. Может, скоро кончится.

– А почему же вы вернулись?

– После того как меня и Валика ранили, мы больше не можем воевать. И потом, здесь много больных, их нужно лечить. Правильно?

– Правильно, – согласился Алик.

Постепенно полосы на теле у отца и Валика становились меньше заметными, Валик снова стал веселее, и всё пошло по-старому.

Когда Алик пошел в школу, он впервые заинтересовался своей матерью. Как-то у отца он спросил:

– Пап, а почему у других детей есть мамы, а у меня нет?

– И у тебя есть, – спокойно, как всегда ответил отец. Он вообще был очень спокойным человеком. – Человек без мамы на свет не появляется.

– А где она? – удивился Алик. – Почему я её никогда не вижу?

– Видишь и довольно часто. Это Зоя.

– Зоя? – Алик ещё больше удивился, а потом рассмеялся. – Ты шутишь, папа! Зоя ведь наша знакомая, и у неё есть свои детки.

– И ты её детка.

– Почему тогда Зоя не живет с нами?

– Когда ты станешь большим, ты поймешь, что бывают в жизни ситуации, когда люди не могут насовсем остаться вместе. Одному из них лучше с другим человеком.

– Это как у Лены, мама и папа развелись?

– Да.

– Тогда почему к Лене папа не приходит, а её мама говорит, что он плохой?

– Не знаю. Ты вырастешь и решишь, что мы сделали с Зоей так, а что не так. Говорить плохая она или хорошая, я не буду. Все мы не ангелы.

Алик почему-то отцу сразу не очень-то поверил и решил ещё узнать у Зои. Когда Зоя пришла к ним в гости, он потихоньку спросил:

– Зоя, а, правда, что ты моя мама?

– Да, – Зоя выглядела несколько растерянной. – Почему ты спрашиваешь?

– Мне интересно. А почему ты не смогла жить с папой? Тебе лучше с твоим Женей?

– Да. Ты сердишься на меня? – она чуть не плакала.

– Нет. Не обижайся. Я просто так спросил. А можно я буду тебя всё равно называть Зоя?

– Можно. Ты не обижаешься на меня, что я не могу забрать тебя к себе?

– Что ты?! А как же папа без меня? У тебя же есть свои дети, а у него нет. Валик на войне женился, его жену душманы убили, – это Алик уже знал из услышанных разговоров старших, и говорил об этом с полным знанием дела. – Детей у них не осталось, и Валик знаешь, как долго грустный ходил? Он теперь меня как папа любит.

Зоя, кажется, осталась очень довольна его объяснениями и перестала расстраиваться.

Алик учился отлично. Он был самым младшим в классе, но его успехам могли позавидовать. Без особых проблем к концу первого класса он мог свободно говорить на английском и французском языках. Французскому его учила бабушка Елизавета Павловна. Папа и Валик предпочитали английский, хотя, когда бабушка обращалась к ним на французском языке, они её прекрасно понимали и отвечали. Ещё, иногда, отец и Валик перебрасывались фразами на каком-то непонятном языке, чем-то похожем по звучанию на язык, на котором говорили между собой родители Ахмета Влиева из их класса. Алик поинтересовался, что это за язык. Отец ответил, что это арабский. Отец и Валик постоянно, если были не заняты им, или не уходили куда-то с подружками, чему-то учились (так, по крайней мере, понимал Алик). Они читали какие-то медицинские книги со странными картинками, что-то выписывали, перечитывали массу медицинских журналов, притом не только на русском языке. Из некоторых журналов они переводили статьи и после этого у них появлялись, как говорил Дан, «левые деньги». Почему они назывались «левые», Алик никак не мог тогда понять. Он спросил у Дана. Тот рассмеялся и сказал, что заметил, как Валик и папа, чтобы не перепутать деньги за перевод статьи с зарплатой, кладут их в левый карман брюк. Алик почему-то не очень поверил в такое объяснение, потому что отец и Валик почти никогда не носили деньги в карманах. «Левые» были эти деньги или «правые» ему было безразлично, но после получения этих денег, отец и Валик обычно, и без того его баловавшие, заваливали его подарками. Еще они обязательно приносили бабушке её любимые белые гвоздики и коробку конфет «Аркадия», а дедушке бутылку коньяка, который они потом вместе вечером пили у камина. Обычно в эти дни приходил ещё Дан.

Как-то раз, когда отец переводил очередную статью из иностранного журнала, Алик подошел и попытался прочитать название. Язык, на котором оно было написано, не был ни английским, ни французским.

– Пап, а на каком это языке написано? – спросил он.

– На немецком, – отец оторвался от журнала.

– Ты и немецкий знаешь? – удивился Алик.

– Да, – отец улыбнулся.

– Здорово! А какие еще языки ты знаешь?

– Русский, украинский, белорусский, польский, чешский, болгарский, арабский, английский, французский, немецкий, испанский, итальянский и иврит.

– Ого! – Алик посчитал про себя. – Тринадцать языков!

– Первые шесть отбрось. Русский, украинский и белорусский очень похожи. Где-то так же и болгарский. Польский и чешский тоже близко. Остальных выходит семь.

– А что такое иврит?

– Язык государства Израиль.

– Это куда евреи уезжают?

– Туда не только евреи уезжают. Это небольшое южное государство. Начнешь учить географию, узнаешь поподробней.

– Ты долго эти языки учил?

– До сих пор продолжаю.

– Я тоже хочу. А где ты их учил?

– Немецкий, французский и итальянский учил с бабушкой. Английский начал в школе. Дедушка добавил испанский. Арабский на войне. Иврит по случаю, с одним знакомым на работе.

– Если я бабушку и дедушку попрошу, они меня будут учить, как ты думаешь?

– Конечно. А мы с Валиком поможем.

И Алик начал учить языки в семье. Иногда его удивляло, как взрослые свободно говорят на них. Постепенно он и сам стал говорить на немецком и итальянском довольно сносно.

Ещё бабушка учила играть его на рояле. На рояле играли отец и Валик, очень редко Дан. Отец и Валик играли тоже не часто, но даже лучше, чем бабушка. Алику нравилось это занятие. Как-то раз, пришедшему к нему в гости приятелю Диме, он рассказал о том, что играет на рояле и что занимается языками. Дима презрительно поморщился и вынес свой приговор:

– Это занятие для девчонок. Ты так здорово играешь в футбол и теннис, – на тренировки по теннису Алик ездил с отцом и Валиком. – И такой ерундой занимаешься.

– Это не ерунда, – возразил Алик. – Мне это нравится.

– Ты лучше пацанам в классе об этом не говори. Засмеют, – подумав, посоветовал Дима.

Алик решил последовать его совету и долгое время никому ничего больше не рассказывал. Прелесть занятий языками и музыкой от этого даже увеличилась.

Иногда Дан приезжал с одной очень интересной тетенькой, которая тоже приносила Алику подарки. Тетеньку звали её Неля Викторовна. Она была моложе Дана, очень красивая, с длинными вьющимися волосами. Иногда Дан забирал Алика к себе на несколько дней. У него была квартира в пятиэтажном доме, на третьем этаже. Алику это очень нравилось. Неля Викторовна оставалась часто ночевать. Алик понял, что это подружка Дана.

– Дан, а Неля Викторовна твоя подружка? Ну, как у папы и Валика? – спросил он как-то раз.

– Нет, дружочек, – Дан рассмеялся. – Считай, что она – моя невеста.

– Дан, невесты бывают у молодых, – возразил Алик. – Ты же уже старый. Скажи просто, что ты на ней женишься.

– Женюсь.

– Вот здорово! А когда?

– Скоро.

И действительно, Дан вскорости женился на Неле Викторовне. Бабушка и дедушка были очень рады. Отец и Валик тоже. Они все поздравляли Дана и Нелю Викторовну, дарили им подарки, после пришли гости, и все веселились допоздна. Алик уже спал, когда они разошлись.

Вскоре дедушка получил письмо в очень красивом конверте. Письмо пришло из США. Взрослых это письмо очень взволновало, особенно дедушку. Алик спросил у отца, почему дедушка так волнуется.

– Очень давно у дедушки был брат-близнец, – пояснил отец. – Случилось так, что во время гражданской войны родители дедушки уезжали. Тогда многие уезжали. Дедушка тяжело заболел, надежды, что он выживет, не было, его оставили у родственников. Но дедушка выжил. Жизнь у него сложилась, в общем, неплохо, только о своих родных он так ничего и не знал. Его брат – Алексей Валерьянович с родителями оказался в США, тоже стал врачом, но не как дедушка хирургом, а фармацевтом. Со временем он всё чаще и чаще стал вспоминать о дедушке и решил найти хотя бы его могилу, чтобы в старости съездить туда. Теперь дедушка получил от него письмо. Алексей Валерьянович обещает приехать навестить дедушку.

– Вот это да! – Алик слушал этот рассказ как зачарованный. – Пап, а они похожи с дедушкой?

– Да. Там в письме фотография есть. Очень похож, как мы с Валиком.

– Пап, вот дедушка и его брат близнецы, Дан и дедушка Паша тоже близнецы, – Алик уже знал, что его дед – брат Даниила Александровича, отец Владислава и Валентина – Павел, погиб. – Ты и Валик близнецы. Почему я тогда один?

– Этого никто не знает, – улыбнулся отец. – Мне тебя и одного пока хватит.

Через три месяца к ним в гости приехал дедушкин брат – Алексей Валерьянович, а с ним молодая красивая женщина, его воспитанница – Джейн. Алексей Валерьянович был похож на дедушку, как две капли воды, и разговаривал с интересным акцентом. Джейн плохо говорила по-русски, но так как все свободно владели английским, неудобств она не испытывала. Тогда Алик впервые понял, как хорошо владеть иностранным языком.

Дедушка с бабушкой успели съездить погостить в США, туда после них, съездили сначала Дан с Нелей Викторовной, а потом и отец с Валиком. Письма стали приходить часто, приходили и посылки с подарками для Алика.

Когда Алику исполнилось девять лет, умерла бабушка и через месяц после неё дедушка. Алик плакал за ними, все взрослые ходили грустные и подавленные. На следующий день после похорон дедушки пришла телеграмма от Джейн с сообщением о том, что умер Алексей Валерьянович, он умер в один день и в одно время с дедушкой. Через некоторое время после этого пришло письмо. Дан, его отец и Валик уехали в Штаты, а Алик на две недели остался с Нелей Викторовной. После приезда они пообещали Алику, что на каникулы он поедет вместе с кем-то из них, что у них теперь есть дом в Штатах и ещё «много чего». Что это деньги, Алик догадался, потому, что отец и Валик теперь не сильно гнались за «левыми деньгами», сделали в доме большой ремонт, продали «семерку», которая была у них на двоих, и купили себе по «Форду». По несколько раз в год вместе с Даном они ездили в США, но ненадолго…

В дверь позвонили, и Алик пошел открывать, почему-то неохотно отрываясь от своих воспоминаний. Он не мог понять, что подтолкнуло к ним, и почему ему так важно вспомнить всё, не столько о себе, сколько об отце. Может, и не всё, но что-то очень важное…

Глава 35

Ника расслабилась только когда села в машину. Владислав с улыбкой посмотрел на неё и спросил:

– Ну, явно тебя озадачило моё дитятко?

– Хорошее дитятко! – Ника рассмеялась. – Для начала, сколько у него росту?

– Сто девяносто два. До моих двух с маленьким хвостиком не много осталось. А в остальном?

– Влад, твой ребенок для своего возраста слишком развит.

– Это хорошо или это плохо?

– Хорошо. Он задает взрослые вопросы и ведет себя, как взрослый.

– Ника, не забывай, что ему семнадцатый год.

– И всё равно, очень не детские и не подростковые взгляды и вопросы.

– Это наследственное. Всегда все говорили, что у нас с Валиком взгляд такой, как у зрелых мужиков. Это было ещё в школе.

– Не обижайся, но у тебя и сейчас очень старый взгляд. Ты выглядишь молодо, но, глядя тебе в глаза, можно сказать, что ты прожил лет шестьдесят, а то и больше.

– Обижаться нечего. Всё так и есть. Душа у меня уже старая, котенок. Слишком много я видел в этой жизни, – он сказал это уже без улыбки и как-то устало. – Кстати, я не особенно в восторге оттого, что и у Альки это появляется.

– Вообще-то это называется мудростью.

– По неволе позавидуешь, тем, у кого её нет. Это тяжелый груз.

– Соломон просил мудрости у Бога.

– Что он сказал после всего, когда получил мудрость? Ты книгу Екклесиаста читала?

– Так, просматривала. А что?

– Многая мудрость таит много печали и, умножающий познания, умножает скорбь. Всё суета сует и томление духа.

– И любовь?

– Нет. Кроме неё. Так что, единственное, что в этой жизни меня ещё и держит, это любовь – к Альке, к Дану, теперь и к тебе.

– С тобой страшно говорить, – Ника поежилась. – Такое ощущение, что заглядываешь в другой мир.

– Всё, больше не буду, – он устало улыбнулся. – Давай о чем-нибудь веселом. Так я и не понял, понравился тебе Алька или нет?

– Понравился. А почему он спросил, есть ли у меня воспитательные наклонности?

– Сегодня он спросил, когда, наконец, я женюсь. Это было до разговора о тебе. Я ответил, что если ему мало одного воспитателя, то хоть завтра. Потом я сказал о тебе. Вот он и решил выяснить, как у тебя с воспитательными наклонностями. Ты ему понравилась.

– Я думала, что это шутки.

– Он такими вещами не шутит. У него манера говорить своеобразная.

– Влад, а что Серегу ты снова отправил, он Дан Санычу тебя не сдаст?

– Не волнуйся. У Сереги барышня есть, и ему это как-то на руку.

– А Андрей и Леша?

– С теми посложней. Андрей женат и предан своей половине, как собака. Леха, как когда. Если надо налево сходить, сам придет проситься. Андрей мужик хороший, но больно уж обязательный. Лишнего Дану не наболтает, но и не скроет. Сама понимаешь, старика лишний раз тревожить жаль, вот меня хлопцы, другой раз, и прикрывают. О чем-то смолчат совсем, о чем-то расскажут не до конца.

– Тебе часто плохо бывает?

– Нет. Не бойся.

– Я не боюсь. Просто я хочу знать. Не думай, что…

– Я ничего не думаю, – он успокаивающе улыбнулся.

Глава 36

Гости разошлись. Отец, вернувшись из театра, сидел на кухне и курил. Алик навел в комнате порядок и пришел к нему. Он сел напротив и спросил:

– Как съездили?

– Нормально.

– Что смотрели?

– «Жиды города Киева». Неплохо. Хочешь, съезди завтра с Катюшкой.

– С Генчиком?

– Алик, сколько раз можно повторять, что только с Генчиком.

– Я не против, – Алик улыбнулся. – Я о нем беспокоюсь.

– С Генчиком, заботливый ты мой, – повторил Владислав. – Считай, что Генчик – это твоя тень.

– Спасибо. Только не особенно удобно, с тенью за спиной, целоваться.

– Мал ещё.

– Па, ну не будь занудой. Вас с Вальком, во сколько лет испортили?

– В четырнадцать с половиной. Ничего хорошего я в этом не вижу. Я не хочу быть ханжой, но и подгонять тебя не собираюсь.

– Ты Генчика для этого и держишь?

– Не болтай глупостей. Ты прекрасно знаешь, для чего я его держу. Генчик такой друг, что сам тебя по бабам потянуть готов. Только рано тебе ещё. И, когда ты с Катюшкой целуешься, он за спиной не стоит.

– Всё равно. Если я вместо дискотеки решу с ней куда-нибудь рвануть, он же с нами будет, а там… – Алик сделал красноречивую паузу.

– Во-первых, ты, друг мой, Катерину побереги, это ты всегда успеешь. Во-вторых, можешь никуда вместо дискотеки не бегать, дома над душой никто не стоит, а меня почти весь вечер дома нет. В-третьих, повторю, Товариани такой, что сам тебя научит и, того и гляди, сам кого-нибудь приведет.

– Научит, – Алик поморщился. – Он поет ту же песню, что и ты. В Болгарии пока были, не то чтоб меня отпустить, сам шаг в сторону не сделал.

– В смысле? – Владислав повернулся и удивленно поднял брови.

– Штаны трещат, глаза как у блудного кота и ничего дальше. На него там бабы кидались, а он всё импотентом прикидывался.

– Видишь, я не одинок. Не спеши, – Владислав закурил и выпустил дым кольцами.

– Па, – Алик улыбнулся, – сигарету можно?

– Можно, – Владислав улыбнулся. – Откровение решил мне устроить?

– А ты в курсе, что я курю? – Алик слегка смутился. – Это Генчик сдал?

– Нет, это я без Генчика обошелся. По-твоему, я похож на склеротика?

– Почему? – не понял Алик.

– Я для чего по дому пять открытых пачек сигарет оставляю? Мне просто было интересно, как скоро ты расколешься? Уже года полтора смотрю. А Генчик в курсе?

– Да. Я думал, что он меня сдаст.

– Напрасно. Молчит. Он вообще ничего лишнего о тебе не рассказывает. Меня интересует твоя безопасность, а не его доклады. Я не чужой человек тебе, чтобы чего-то не заметить.

– И много ты замечаешь?

– Гораздо больше, чем ты представляешь. Будут свои дети, поймешь.

– Да уж, – Алик вздохнул. – Не сильно-то от тебя и спрячешься. Хотя, честно сказать, нужды прятаться я не вижу. Только мне всё-таки не ясно, почему вы оба меня так оберегаете в плане секса. Я ведь не девица, невинность блюсти.

– Тебе что, как некоторым, сделать подарок, снять девицу? – Владислав встал и достал из холодильника бутылку колы. – Будешь? Ты попробуешь, а остановиться будет трудно.

– Нет. Я не про всех девиц. Я про Катю. Вся беда в том, что хочу я по большей части её.

– Тогда мы не тебя оберегаем, а Катю.

– А если я люблю её?

– Любишь или хочешь? Разберись в себе. Чего больше любви или желания затащить её в постель?

– Я люблю её.

– Вот и не торопись. Ты знаешь, что от большой любви бывают маленькие дети? По биологии проходили?

– Проходили, – хмуро бросил Алик. – Не говори со мной таким тоном.

– Хорошо. Если ты её любишь, захочешь ты сделать ей больно?

– Конечно, нет.

– А больно будет. Притом очень больно, как бы ты не старался. О детях я тоже не шучу. Масса народа влетает с первого раза. Травиться гормонами в шестнадцать лет глупо, спираль ставить ещё и не безопасно. Из личного опыта, по началу лучше всё-таки без резинок. Делай выводы.

– У нас полкласса трахаются без резинок, таблеток, спиралей и не влетают.

– Зато некогда я и Зося влетели. Результат – ты. Ей было семнадцать неполных, а мне двадцать один. Тоже был уверен, что всё обойдется. Я теперь очень рад, что так вышло, но тогда у нас обоих был просто шок.

– Тогда с абортами проблемы были.

– Не туда, сынок, клонишь. Проблемы бывают ещё и после абортов.

– Ну, а если у нас всё-таки что-нибудь случиться? – он исподлобья посмотрел на отца.

– Рано или поздно случается у всех, но торопиться не стоит. Понял?

– Да.

– Алик, у меня завтра масса дел. Если тебе нужны деньги, я пару соток оставлю. Можешь заниматься завтра, чем хочешь, к Дану съезди. Я приеду часов в девять-десять.

– Один?

– Не знаю. Скорей всего. Сейчас я иду спать и тебе советую сделать тоже. Спокойной ночи.

– Спокойной ночи. Я, как послушный ребенок, иду спать.

Глава 37

Алик проснулся среди ночи, оттого, что захотел пить. Он сходил в кухню, напился и вернулся к себе в комнату. Сон больше не шел. Мысли вернулись на прежний круг воспоминаний.

После того, как появились деньги, отец, Валентин и Дан стали ездить в Штаты по несколько раз в год. Отец объяснил ему, что ездят они по делу. Из поездок ему привозили кучу подарков. Раз в год приезжала Джейн со своим мужем Полом. Тогда они казались Алику очень забавными и интересными со своим русским языком и нерусскими привычками.

Всё было очень хорошо. Валик стал постоянно встречаться со Светой. Это была единственная проблема, которая омрачала жизнь Алика. Свету он невзлюбил с первого раза. Детским умом он ещё не мог понять, почему так не любит её, и почему она вызывает в нем только отвращение. В спальне у Валентина стояла фотография его погибшей жены – Оксаны, и Алик все время пытался себе представить, какой она была хорошей в сравнении со Светланой. Светлана ничего плохого ему не сделала, наоборот она старалась всячески завоевать его привязанность к себе, но у неё из этого ничего не выходило. Алик относился к ней совершенно равнодушно, если не враждебно. Он перестал ходить с Валентином на прогулки, которые так раньше любил, потому что обязательно с ними шла Светлана. Валентин это заметил, и после очередного отказа, под каким-то предлогом позвал Алика к себе в комнату и спросил:

– Алена, что происходит, что ты не хочешь идти со мной никуда?

– С тобой хочу, а с твоей Светочкой – нет! – хмуро ответил Алик.

– Почему? – удивился Валик. – Она ведь очень хорошо к тебе относится. Ты же никогда раньше не возражал, если на прогулку со мной или с папой шел кто-нибудь из наших знакомых.

– А с ней не хочу, – упрямо повторил Алик.

– Почему?

– Не хочу и всё. Я её терпеть не могу! Она противная и всё врет.

– Что же она тебе соврала? – Валентин был очень удивлен.

– Не знаю, но всё она врет, – Алик подошел к комоду и показал на фотографию Оксаны. – Она хорошая была, все твои подружки нормальные были, а эта противная.

Глаза Валентина стали грустными. Он подошел к Алику, присел перед ним на корточки, взял его за плечи и внимательно посмотрел на него. Отец и Валик всегда, когда хотели сказать что-то очень важное, говорили с ним, из-за своего роста, сидя или присев.

– Ты прав, малыш, – сказал Валик, – лучше неё никого не было и не будет. Но её нет, а жить – живым. Ты просто боишься, что я женюсь?

– Совсем нет! Ты ничего не понял! Женись на ком-нибудь другом. Почему ты не женился на Лене?

– Света мне нравится больше.

– Ну, и женись на ней! А гулять я с вами не пойду всё равно! И на свадьбу на вашу не приду! – Алик даже ногой топнул.

– Алинька, да что с тобой? – Валентин не на шутку встревожился.

– Ничего! Отпусти меня! – Алик стряхнул с плеч его руки и убежал в свою комнату.

Когда Валентин со Светланой ушли, Алик посмотрел им в след в окно и расплакался. С ним такого никогда не бывало, но он не мог отделаться от чувства беспричинного отвращения к этой женщине и исходящей от неё опасности.

Вернувшись с работы, отец застал его заплаканным и несчастным. Он забеспокоился.

– Что с тобой, Алинька?

– Зачем Валик со Светкой встречается?! – Алик снова расплакался.

– Нравится она ему, – отец непонимающе смотрел на него. – А что случилось? Она тебя обидела?

– Нет. Просто она плохая! Неужели вы все этого не видите?

– Постой, постой, – отец усадил Алика к себе на колени. – Почему ты решил, что она плохая?

– Не знаю, – Алик действительно не мог объяснить своей неприязни. – Плохая и всё. И гулять я с ними больше не пойду. Она всё время ко мне подлизывается, а сама гадкая…

– Хорошо, хорошо, успокойся. Никто тебя с ними гулять не посылает. В конце концов, Валик взрослый человек и вправе сам решать с кем ему встречаться. Ведь так?

– Так. Только всё равно, она плохая! Злая… вот… – Алик шмыгнул носом.

– Алик, у тебя ничего не болит? – отец пощупал его лоб.

– Нет. Просто вы, взрослые, ничего не понимаете. Валёк сегодня меня уговаривал идти с ними гулять, ты уговариваешь, что она хорошая.

– Я не говорю, что она хорошая. Я просто хочу выяснить, почему она плохая и злая. Ты же сам говоришь, что плохого она тебе ничего не сделала.

– Нет.

– Тогда почему?

– Не знаю, – Алик вздохнул и пожал плечами. – Плохая и злая. Я не люблю её. До этого у вас все подружки были хорошие, а эта гадкая, как жаба. Мне Валика жалко.

– Ладно, малыш, успокойся. Валик большой, сам разберется. Договорились?

– Договорились.

Вечером Алик слышал, как отец разговаривал с Валентином. Они оба были озабочены и так ничего и не поняли.

– Валек, что с Алькой сегодня случилось? – спросил отец.

– Понятия не имею. Я сам хотел с тобой поговорить. Хотел его сегодня с собой взять, а он не захотел. Не пойму, что ему в Светяшке не нравится?

– Может простая детская ревность? Я пришел домой, а он зареванный. Твердит, что она плохая и гадкая.

– На детскую ревность это мало похоже. Он ни на кого так не реагировал.

– Вообще-то да. Тогда я ничего не понимаю. Кажется, из всех наших баб, она больше всех стремится понравится ему, а реакция совершенно обратная. Мне даже показалось, что он её боится.

– Мне тоже. Что делать будем?

– Валек, ты взрослый человек и тебе жить. Алена вырастет и не станет у тебя и у меня спрашивать, нравятся ли нам его девочки. Пройдет.

– Ты думаешь? – с сомнением спросил Валик.

– Надеюсь.

– Ладно, жениться я пока на ней не собираюсь. Посмотрим.

Настоящим шоком было для Алика знакомство с братом Светланы – Вадимом. Он пришел как-то раз в гости вместе с сестрой. Как и в случае со Светланой, Алик никак не мог объяснить своей неприязни, и никак не мог от неё избавиться. Ему казалось, что Вадим прямо таки излучает угрозу. Помня свой первый опыт, он не стал делиться своим мнением со взрослыми.

Отец, Валентин и Дан открыли фирму. Идея фирмы исходила от отца и Валика, занимался ней Дан и крестный отец Алика, друг отца и Валентина – Илья. Чем занимается фирма, Алика тогда мало интересовало, он знал только, что там работают врачи. Дан тоже был врачом. Отец и Валик продолжали работать в больнице и дежурить по ночам. Временами Алик оставался у Дана, особенно, когда оставалась ночевать Светлана. Он ничего больше не говорил Валентину и отцу, и они решили, что в тот раз были обычные детские капризы. К большой радости Алика Валентин не спешил жениться на Светлане, и Алик втайне лелеял надежду, что он скоро с ней расстанется.

Когда Алику исполнилось восемь лет, отец познакомился с Диной. Впервые он узнал о её существовании из разговора Валика и отца. Отец стал задумчивым, из женщин у него никто не появлялся. О Дине он упоминал не часто, но всегда на его лице появлялось особенное выражение. Это было очень интересно и заманчиво. Когда отец или Валик дежурили, из школы его забирал Дан. С ним Алик любил посекретничать.

– Дед, – Алик называл его, когда Даном, а когда дедом, – а кто это, Дина?

– Какая Дина? – не понял Дан.

– Про которую папа с Вальком шепчутся?

– Наверное, папина знакомая, – Дан улыбнулся.

– А ты её знаешь?

– Нет. Так, слышал.

– Ты как думаешь, папа в неё влюбился?

– Может быть.

– Это его подружка?

– Не знаю, Алик. Он этого не говорил.

– Интересно, почему она к нам не приходит? Все папины и Вальковы подружки приходят, а иногда, и ночевать остаются, если допоздна засидятся.

– Действительно, не идти же им домой по темноте, – Дан говорил это с серьезным лицом, а глаза так и искрились смехом.

– А Дина, почему никогда не приходит? – снова спросил Алик.

– Это ты у папы спроси.

Алик вечером спросил у отца, кто такая Дина. Валик в это время сидел и смотрел телевизор. Отец почему-то смутился, а Валик заулыбался и сказал вместо отца:

– Это хорошая папина знакомая.

– Почему она не приходит к тебе в гости?

– Я просто её ещё не приглашал, – всё ещё смущенно ответил отец.

– Почему? – удивился Алик. – Все твои и Вальковы знакомые в гости приходят.

– Мне сейчас некогда, но попозже обязательно приглашу.

Вскоре после этого, играя в теннис, отец сильно подвернул ногу и не мог никуда ходить. Он сидел дома хмурый, несчастный и курил сигарету за сигаретой. В один из таких дней, накануне которого он оставался у Дана, а привел его из школы Валентин, Алик увидел отца снова веселым. Они о чем-то пошептались с Валиком. Алик услышал только последнюю фразу, сказанную Валиком:

– Я же тебе говорил, что всё будет отлично. Во сколько?

– В шесть.

Алику очень интересно было, что будет в шесть часов. Валик куда-то срочно уехал, а отец положил в холодильник бутылку шампанского. Это значило, что сегодня у них будут гости.

– Алена, – обратился к нему отец, – ты в тарелке так долго не ковыряй, а ешь быстрее. У тебя времени, для того, чтобы сделать уроки всего четыре часа.

– Это почему же? У нас гости будут?

– Будут, – отец улыбнулся.

– Дядя Илья или Светка Валькова? Если Светка, то я лучше к деду поеду сегодня ночевать. Бабушка Неля пирожные печь собиралась.

– Не Илья и не Светка. Хотел, чтоб Дина в гости пришла?

– Хотел. Она придет?

– Да, сегодня. В шесть.

– Тогда я потороплюсь, – Алик решительно взялся за вилку. – А торт будет?

– Обязательно.

Алик покончил с обедом, вымыл за собой посуду и ушел к себе в комнату делать уроки. То и дело он отвлекался, пытаясь представить себе, какая она, эта загадочная Дина. В полшестого он, наконец, закончил делать уроки. Валик куда-то снова уехал и вернулся через полчаса с женщиной. Алик вышел в комнату, как раз в тот момент, когда услышал, как Валик сказал:

– Я сейчас, только малого нашего позову.

– Привет, – сказал отец, обнимая Дину и целуя её.

– Привет, – она тоже поцеловала отца и смутилась.

Она была с виду чуть-чуть старше отца. У неё была короткая, почти как у мальчика, стрижка, большие темные глаза и, как все знакомые женщины отца и Валика, она казалась на их фоне очень хрупкой и маленькой. Увидев Алика, она совсем смутилась и покраснела. Отец тоже слегка смутился и сказал:

– Знакомься, Дина, это мой сын – Алик. Алик, а это – Дина, моя знакомая.

– А, ты уже здесь, – в комнату вошел Валик. – Я тебя ищу. Дина, как тебе наш малый?

– Чудесно, – Дина улыбнулась. – Мы подружимся?

– Конечно, – Алик обрадовался. – А почему вы у нас раньше никогда не бывали?

– Папаня твой раньше связки на ногах не рвал, – с улыбкой сказал Валик.

– Валек, – отец показал ему кулак, – просто Дине некогда было.

Дина пробыла у них довольно долго, часов до десяти. Она уделила немного внимания отцу и Валентину, а потом сидела весь вечер с Аликом, будто пришла в гости именно к нему. Не смотря на разницу в возрасте, у них нашлась масса общих интересов. Ещё Дина удивительно рисовала и пообещала научить рисовать Алика. К восьми часам они перешли на «ты» и расставались полными друзьями. Она была совсем не такая неприятная, как Светлана, и очень добрая. В полдесятого отец отправил Алика купаться и спать. Ему очень не хотелось идти, но заставлять отца повторять дважды, при Дине, тоже не хотелось, и он послушно пошел. Когда он влез под одеяло, то слышал, как от дома отъехала машина, это уехал на дежурство Валентин. В комнату вошел отец и спросил:

– Ты не спишь ещё?

– Нет. Только свет потушил.

– Я зашел пожелать тебе спокойной ночи.

– Спокойной ночи, папа. Пап, а Дина завтра приедет?

– Не знаю. А что?

– Так, ничего.

– Понравилась?

– Да, очень. Пап, а ты на ней женишься?

– Почему ты решил? – голос отца прозвучал слегка смущенно.

– Ты же с ней целовался. Я видел. А когда целуются, потом всегда женятся.

– Не всегда. Подглядывать не хорошо, между прочим.

– Я не специально. Так женишься или нет?

– Может быть, но не завтра. Спи. Спокойной ночи.

Дина стала бывать у них довольно часто, даже потом, когда отец поправился. Они часто шли гулять и брали с собой Алика. Ему это очень нравилось. Однажды утром, это было воскресенье, Алик проснулся рано и, войдя в комнату к отцу, увидел Дину, спящую рядом с ним. Из своей комнаты вышел Валик и, прижав в знак молчания палец к губам, поманил Алика. Алик пошел к нему. Валентин закрыл дверь и, присев перед Аликом на корточки, тихо сказал:

– Алена, не буди их. Пусть спят. Ты что-то хотел?

– Папа обещал, что мы пойдем сегодня щенка покупать. Помнишь?

– Конечно, помню. Рано ещё.

– Валик, а папа с Диной поженятся?

– Может быть. Я не знаю. Да, вот ещё что, не говори Дине, что ты видел её у отца в комнате. Хорошо?

– Хорошо. А почему?

– Она стесняется. Мы вчера все засиделись, заболтались… Не все люди легко воспринимают то, что пришлось остаться ночевать вне дома. Боятся доставить лишние хлопоты.

– Твоя Светочка не боится.

– Светлана есть Светлана, а Дина есть Дина. Характеры у всех разные. Сделай вид, будто решил, что она только что приехала.

Алик тогда ещё свято верил, что подружки остаются ночевать из-за позднего времени.

Дина понравилась всем: и Дану, и бабушке Неле, и дяде Илье с его женой, и даже Зое. Алик был от неё просто без ума. Отец смотрел на неё как-то особенно и очень радовался, когда видел её. Хотя, очень редко, на этом безоблачном небе появлялись тучки. Отец и Дина, к большому удивлению Алика, иногда ссорились. Причины этих ссор он не знал долго. После них обычно Дину он не видел по несколько дней, отец становился хмурый и задумчивый, и весь вечер пытался ей дозвониться, а она вешала трубку. Когда Алик спрашивал, почему отец не веселый, он грустно улыбался и ссылался на усталость и головную боль. К Дине он привязывался всё больше и больше. Она стала практически членом их семьи, чего нельзя было сказать о Светлане. Иногда Алику казалось, что Валик лучше относится к Дине, чем к Светлане.

О причине ссор отца и Дины, он узнал случайно. Он играл во дворе, а они были в доме. Алик вошел, чтобы напиться воды и услышал, как в кухне разговаривают отец и Дина. Почему-то он остановился и решил послушать, чего никогда раньше не делал.

– Дина, я не пойму причины твоего отказа, – голос отца был упавший, грустный. – Чем я тебя не устраиваю?

– Влад, я уже устала говорить, что я старше тебя на семь лет.

– Ну и что? Какая разница? Тебя это пугает? Ты выглядишь всё равно моложе своих лет.

– Через несколько лет я стану старухой, а ты всё ещё будешь молодым. Ты не представляешь, как тебе будет тяжело со мной.

– Не будет, – в голосе отца послышались упрямые нотки. – Позволь мне решать, что будет со мной.

– А со мной что будет? – Алику показалось, что она плачет.

– Ты будешь моей женой.

– Женой! Я только это и слышу. Влад, ты не понимаешь, что говоришь! Пройдет год, два, три, всё переменится. Ты устанешь от меня, тебе захочется нормального брака, молодой жены, детей, потому что Алик подрастет. Что будет со мной? Я буду старая, не интересная, детей у меня никогда не будет.

– Дина, ты же прекрасно знаешь, что я останусь с тобой навсегда.

– Тем хуже. Чувство порядочности не даст тебе уйти, и ты будешь мучаться со мной.

– Это ведь не так! Ты же знаешь, что я люблю тебя! – отец слегка повысил голос.

– Влад, это сейчас тебе так кажется…

– Не кажется! Просто я начинаю подозревать, что становлюсь для тебя мальчиком, с которым стоит поиграть, не больше!

– Ты тоже знаешь, что я люблю тебя! Не играю я с тобой! Мне просто уже сейчас все мои знакомые твердят, что я для тебя старуха… – теперь она точно плакала. – Ты не представляешь, как это давит!

– Перестань, не надо, – голос отца прозвучал более примирительно.

– Оставь меня…

– На тебя не давит то, что ты моя любовница, но давит то, что можешь стать моей женой. Ты никогда не задумывалась, что твои подруги просто завидуют тебе?

– Нет! Оставь меня, Влад! Не трогай!

– Скажи лучше честно, что пожалела меня, поиграла и всё!

– Да что ты понимаешь, мальчишка?! Зачем ты мне умереть тогда не дал?! Сделай милость, не звони мне больше и не приходи!

Дина быстро вышла из кухни, на ходу вытирая слезы, и столкнулась с Аликом. Он, слушая этот разговор, понял, что сейчас, как и отец, может потерять Дину навсегда. Алик внимательно посмотрел ей в глаза и робко сказал:

– Дина, не уходи, нам с папой плохо без тебя будет. Мы тебя любим. Пожалуйста.

– Но… – у Дины дрожали губы.

– Я всё слышал. Я знаю, что подслушивать не хорошо, но так вышло. Ты совсем не старая. Не уходи, лучше поженитесь с папой. Я тебя никогда огорчать не буду. Я тебя буду, как маму, любить.

– Не отказывай ему, у него никогда матери не было, – глухо сказал отец, выходя из кухни. – А у тебя есть шанс иметь сына. Подумай последний раз…

Дина обняла Алика и расплакалась ещё сильнее. Алик совершенно растерялся, не зная, что ему делать. Он беспомощно посмотрел на отца, у которого был не менее беспомощный вид.

– Не плачь, Дина, мы тебя любим, – повторил Алик.

Дина с отцом вернулись в кухню. Дина в тот день так и не ушла. Через несколько дней весело отпраздновали помолвку отца с Диной и Валентина со Светланой. Последний факт, правда, несколько омрачил радость Алика, но он ещё раз вспомнил слова отца о том, что Валик уже взрослый и вправе сам решать. Алику исполнилось десять лет.

Всё было очень хорошо до двадцать четвертого мая. Свадьбы отца с Диной и Валика со Светланой должны были состояться через неделю, а потом все вместе, взяв с собой Алика, собирались ехать отдыхать в Крым. Это были дни, наполненные для взрослых приятными хлопотами, а для Алика ожиданием большого веселья.

Вечером двадцать четвертого мая приехал Дан. Он посидел, порешал с отцом и Валиком какие-то деловые вопросы, Валик собрался ехать на дежурство, а отец к Дине.

– Алена, едем к нам, – предложил Дан. – Я тебя завтра в школу отвезу. Бабушка пирог испекла.

– Едем, – согласился Алик. – Пап, ты завтра придешь на последний звонок?

– Конечно, малыш. Мы с Диной вместе придем. Во сколько?

– В полдесятого.

Алик простился с отцом и с Валентином и поехал с Даном. В машине его охватило странное чувство, что он не увидит больше Валика. Обычно, когда он бывал у Дана, время шло незаметно. Сегодня вечер был бесконечно длинным, бабушкин пирог не казался вкусным. Алик не мог дождаться времени, когда можно будет лечь спать. Его состояние заметил Дан и спросил:

– Что ты маешься, Алинька?

– Не знаю, – пожал Алик плечами. – Скучно.

– Скучно? – удивился Дан. – Возьми мультики посмотри. Кассету заехали взяли, ты даже не притронулся.

– Не хочется. Завтра.

– Ты в порядке, Алик? – забеспокоился Дан. – Ничего не болит?

– Да нет же. Просто скучно.

Улегшись в постель, он почему-то долго не мог уснуть. То же, по-видимому, происходило и с Даном. В квартире было тихо, и Алик слышал, лежа у себя в комнате, как он несколько раз вставал курить, а потом Неля Викторовна спросила:

– Данюша, что случилось? Почему ты не спишь?

– Не знаю. Так мерзко на душе, как перед бедой.

– Неприятности на работе?

– Нет, в порядке всё. Вообще всё вроде бы в порядке, а мне выть охота. И Алька что-то скучный. Не случилось бы чего.

– Не бери дурного в голову. Мальчики через неделю женятся, внуков скоро у нас прибавится.

– Хорошо бы, чтоб всё так и было. Ладно, Нелечка, спи.

Утром настроение у Алика не улучшилось. Когда в середине ночи ему всё-таки удалось уснуть, ему начали сниться страшные сны. Он проснулся подавленный и какой-то уставший.

Ещё больше настроение испортилось, когда отец не приехал на последний звонок. Без настроения Алик получил свою похвальную грамоту. Рядом с ним не было отца и радость разделить, так как с ним было не с кем. Стоя среди одноклассников, Алик несколько раз обернулся, чтобы посмотреть на Дана. Он заметил, что Дан чем-то озабочен, дважды куда-то звонил по сотовому телефону и хмурился, а потом всё также, хмурясь, говорил о чем-то с Нелей Викторовной. Алик еле дождался конца торжественной линейки. Ему очень хотелось попасть домой и поскорее увидеть отца и Валентина. Было похоже, что этого же хочется и Дану.

В машине он почти всю дорогу молчал. Уже недалеко от дома он спросил:

– Дан, а почему папа не приехал?

– Не знаю, Алик, – хмурясь, сказал Дан. – Я не дозвонился ни на один из телефонов.

Всё понятно стало, когда они подъехали к дому. Напротив двора стояли несколько незнакомых машин, две милицейские машины, с воем отъехала «Скорая помощь», еще одна осталась стоять. У открытой калитки стояли несколько человек соседей и какие-то незнакомые люди. Алику стало страшно. Он увидел в зеркале напряженное и побледневшее лицо Дана.

– Дан, что случилось?! – вскрикнул он.

– Не знаю, – Дан резко остановил машину. – Неля, останьтесь здесь!

Дан подошел к стоящим возле калитки людям и о чем-то с ними заговорил. Затем они быстро пошли в дом. Алик не выдержал и, выскочив из машины, побежал к дому. Он не знал что, но понял, что что-то страшное произошло с его отцом и Валиком. Он не помнил, как прорвался через людской заслон и вбежал в дом. Здесь, в коридоре, он столкнулся ещё с какими-то чужими людьми.

– Откуда здесь ребенок?! – громко спросил один из них. – Уберите ребенка! Выйди отсюда, мальчик!

– Пустите меня! Там мой папа!!! – закричал Алик, отталкивая мужчину, преградившего ему путь.

Он свернул в маленький коридорчик перед кухней и замер. Столько крови он не видел никогда. Кровь была везде: на полу, на стенах, на столе и на диване. На полу лежал кто-то накрытый простыней, тоже испачканной кровью. Дан сидел сгорбившись и обхватив голову руками. Пахло чем-то ужасно противным и резким. Кто-то попытался взять Алика на руки, но он вырвался. Из-под простыни виднелась кисть руки с часами и печаткой, как у отца или Валика. Алик рванулся и отбросил край простыни. Под ней лежал Валентин с открытыми невидящими глазами и застывшей на приоткрытых губах удивленной улыбкой. Стекавшая из уголка губ тонкая струйка крови начала запекаться, и казалась черной. Дан поднялся и, подхватив Алика на руки, закрыл ему глаза ладонью и вышел из кухни. Алик начал вырываться и закричал:

– Где мой папа?!!

– Алик, Алик… – Дан встряхнул его. – Алик, с папой всё хорошо… Папа жив, успокойся…

– Где папа?!!! – продолжал кричать Алик. Слезы градом катились по лицу.

– В больнице папа, успокойся… Ну, ну…

– Я к папе хочу!!!

В комнате откуда-то появилась Неля Викторовна и, взяв Алика на руки, прижала к груди.

– Неля, иди с ним в его комнату и попробуй успокоить, – попросил Дан.

Алик так плакал, что никто его не мог успокоить – ни Неля Викторовна, ни Дан, ни приехавший дядя Илья. Потом пришел мужчина в белом халате, сделал ему какой-то укол, и Алик уснул.

Спустя четыре года он однажды спросил у Дана, как смог прорваться через такое количество взрослых.

– Ты тогда так рванул, что тебя и схватить не успели, – вздохнув, ответил Дан. – Неля ведь следом бегом бежала.

– Странно, – пожал плечами Алик. – Мне показалось, что всё было не так быстро.

– Тебе показалось.

Проснулся Алик тогда дома у Дана. Он поднялся с кровати и пошел в комнату, откуда слышались голоса. На улице уже стемнело, в комнате горел свет. Здесь было, несмотря на открытые окна, сильно накурено, и довольно много народа – Дан, Неля Викторовна, дядя Илья, несколько человек с папиной работы, Зоя, дядя Костя и ещё какой-то незнакомый мужчина. Они о чем-то негромко переговаривались. У Зои и Нели Викторовны были заплаканные глаза, мужчины все были хмурыми и усталыми. Первая увидела Алика Зоя. Она взяла его на руки, поцеловала и спросила:

– Как ты, Алинька?

– Где папа? – Алику было страшно.

– Папа в больнице, – у Зои задрожали губы.

– Я к папе хочу, – он снова заплакал.

Его все начали успокаивать. Из всего он понял только, что к папе сейчас нельзя и нельзя будет ещё некоторое время. Неля Викторовна и Зоя забрали Алика и ушли с ним в кухню, чтобы накормить его. Есть совершенно не хотелось.

– Зоя, Валик умер? – спросил он.

– Да, малыш, – Зоя заплакала.

– А папа не умрет?

– Нет, нет, конечно, не умрет, – она сказала это слишком поспешно и отвернулась.

– Дина к папе пошла?

Зоя и Неля Викторовна переглянулись, не зная, что ответить. Первая нашлась бабушка.

– Алинька, ты покушай сейчас и ложись снова в кровать. Ты сегодня полежать должен.

– Где Дина, бабушка? – не унимался Алик.

– Завтра. Мы всё тебе объясним завтра.

Неля Викторовна осталась с ним в комнате. Алик закрыл глаза и сделал вид, что спит, а сам прислушивался к тому, что негромко говорят взрослые:

– Леша, – это был голос Дана, – только не надо меня пытаться успокоить. Я прекрасно понимаю, что теперь будет. Ты не забывай, что у меня врачебного стажа больше, чем ты прожил.

– Дядя, давай определимся, что делать будем, – сказал дядя Костя. – Дининых родственников уже нашли?

– У неё нет никого, кроме двоюродной сестры. Хоронить её будем мы. Не знаю, кто её мужу бывшему скажет.

– А сестра где?

– В Днепропетровске, в командировке. Ей позвонили уже. Завтра приедет, – это был голос Ильи.

– Её тоже в холодильник положили?

– Да, конечно. Жарко ведь.

– Дядя, и всё-таки, что делать будем? Последнее слово за тобой, – снова спросил дядя Костя.

Повисла долгая пауза. Неля Викторовна тоже, по-видимому, слышала этот разговор, и тихонько заплакала. Наконец севшим до неузнаваемости голосом Дан ответил:

– Ждем двое суток. Им теперь спешить некуда. Или… в общем…

– Возможно, двое суток ждать и не придется, – это мрачно сказал Илья.

– Всё, ребята, – сказал Дан, – сейчас расходимся. Я – в больницу, вы – по домам. Зоя, я тебя подвезу.

– Давай я лучше отвезу, – сказал дядя Костя.

– Хорошо.

– Дан Саныч, – спросила Зоя, – может, я Алика заберу? Или останусь?

– Нет, – твердо ответил Дан. – Алик останется со мной в любом случае. Спасибо, что сегодня осталась.

– Можно я завтра приеду?

– Да, конечно.

Алик понял, что Дины тоже больше нет. Дан заглянул в комнату, Неля Викторовна подошла к нему и они о чем-то пошептались. Мужчины уехали. Неля Викторовна вернулась к Алику. Он сел в кровати и спросил:

– Бабушка, Дину тоже убили?

– Да, малыш, – Неля Викторовна обняла его и прижала к себе.

– За что их убили, бабушка?

– Не знаю, маленький.

– Папу тоже хотели убить?

– Да. Но папа жив. Он в больнице. Дедушка поехал к нему. Попробуй уснуть, Алинька. Ты сегодня сильно испугался и теперь тебе нужно отдохнуть.

Алик лег на место и, как ни странно, быстро уснул. Проснулся он оттого, что кто-то очень осторожно, чуть ощутимо, коснулся его щеки. Алик открыл глаза. В комнате было почти темно. Только через неплотно зашторенное окно пробивалась полоска призрачного света фонаря с улицы. На краю кровати рядом с Аликом сидел Валентин. Казалось, будто от него исходит слабый свет. Алик очень четко видел его лицо, даже видно было, что глаза у него голубые. На нем была та же рубашка, в которой видел его Алик, но совершенно чистая, не в крови. Валентин улыбнулся и ещё раз коснулся щеки Алика кончиками пальцев. Это прикосновение было как дуновение ветерка. Алик сел и удивленно посмотрел на него.

– Валик?

– Да, Алена, это я, – ответил Валентин. Голос у него был очень тихий, но Алик отлично слышал каждое слово.

– Ты не умер? – обрадовался Алик.

– Умер, Алинька. Но ты не бойся меня. Мне просто нужно поговорить с тобой. Я не успел этого сделать.

– Я не боюсь, – Алик действительно не боялся. – А папа?

– Папа сейчас в больнице. Ему очень плохо, но ты не бойся, всё будет нормально, но, возможно не очень скоро.

– Папе больно?

– Нет. Всем кажется, что он ничего не чувствует, не видит и не слышит. Так будет ещё некоторое время, а потом он поправится.

– Почему ты умер, Валек?

– Так было нужно, Алинька. Нас с папой двое и всё у нас на двоих. Сейчас на двоих сил у нас не осталось. У папы есть ты и папа должен позаботиться о тебе. Я отдал ему то, что осталось у меня.

– Разве ты не любишь меня, Валек?

– Люблю, и буду любить. Но ведь папа для тебя важнее, а ты для папы. Ты же это прекрасно понимаешь?

– Да. Я не хочу, чтобы кто-то из вас умирал.

– Это не в наших силах, малыш. Я пришел к тебе, чтобы сказать, что с папой будет всё в порядке и, чтобы ты не боялся.

– А Дина, Валек?

– Она останется там, – Валик вздохнул. – Она тоже очень полюбила тебя и ей жаль оставлять тебя.

– Вас убила Светка? – Алик сам не знал, почему так решил.

– Её брат. Они договорились убить папу и тебя. Получилось, что попали на меня, его и Дину. Ты прав был, Алинька. Напрасно мы тебя не послушали. Да вот только после драки кулаками не машут, – Валик грустно улыбнулся.

– Тебе больно было?

– Нет.

– Страшно?

– Нет, Алинька. Умирать не страшно. Бог знает все наши грехи и рассудит всё. Он строг, но не слеп. Береги папу, вы нуждаетесь друг в друге. Да, за Даном присмотри, он старый уже, – Валик склонился к Алику и поцеловал его в щеку. – Прощай, Алинька. Прости, если что не так было, и что не послушал тебя.

– Ты навсегда уйдешь?

– Нет, я иногда буду приходить. Прощай, – он встал.

– Прощай.

Алик видел, как Валентин стал светлеть и превратился во что-то похожее на облачко, а затем исчез. Алик лег и снова уснул.

Похоронили Валентина и Дину через три дня рядом с могилой дедушки, прабабушки и прадедушки. Все взрослые волновались, что Алик будет бояться, но он не боялся. Он плакал от чувства потери Валентина и Дины. Плакали на похоронах многие. Когда могилы засыпали и все ушли, он ещё довольно долго стоял там вместе с Даном, Нелей Викторовной и дядей Ильей. Дан за эти дни осунулся и постарел. Даже седины у него прибавилось.

Потом был месяц, страшнее которого в своей жизни Алик не помнил времени. Отец был в больнице и так и не приходил в себя. Алик понимал, что все взрослые ждут, что он умрет, но он-то знал, что отец останется жив. Дан продолжал стареть прямо на глазах. Зоя приходила каждый день. У неё и у Нели Викторовны были постоянно заплаканные глаза, они о чем-то шептались на кухне и плакали вместе. Алика стала тяготить квартира Дана, которую он так любил раньше. Он хотел домой и начал просить Дана вернуться туда. После недели уговоров Дан согласился, и они вернулись в дом. Здесь всё было, так же как и раньше, только в коридорчике возле кухни были переклеены обои, а в кухне появился новый угловой диван. Куда делся старый, Алика не интересовало. Он мог часами сидеть в комнате отца или Валика. Дни тянулись медленно, время, казалось, остановилось. Ещё тягостнее были вечера. Дан, чтобы Алику не было скучно, каждый день привозил ему новые кассеты с мультфильмами, Неля Викторовна ходила с ним гулять, приезжала Зоя и другие знакомые. Дан почти целый день был в больнице у отца. Приезжал он под вечер усталый и подавленный, о чем-то тихо разговаривал с Нелей Викторовной и много курил.

В один из таких тягостных вечеров приехал дядя Костя. Он привез Алику книжку в подарок и устроился с Даном в комнате с камином. Алик сидел в гостиной и листал привезенную книжку. Невольно в тишине дома он слышал их тихий разговор.

– Понимаешь, Костик, это не жизнь и не смерть. У него нет никаких рефлексов, не реагируют на свет зрачки, он дышит с перебоями… – Алик понял, что Дан говорит об отце. – Сердце уже трижды становилось, а потом само начинало работать, трижды он по идее должен был умереть, но он жив… Относительно жив…

– Сколько это может продолжаться?

– Не знаю. Никто не знает. С одной стороны я не переживу, если он… – Дан осекся и долго молчал, затем тяжело вздохнул и продолжил. – С другой – я с каждым днем всё с большим ужасом вхожу в палату и смотрю на него.

– Он сильно похудел?

– Да, конечно. Господи, чем я заслужил такое наказание сначала пережить брата, с которым даже чихали одинаково, теперь пережить мальчишек, родней которых у меня, разве что, останется Алик?!

– Дядя, может, не стоило пока возвращаться сюда с Аликом? – спросил Костя.

– Это он попросил.

– Ты посмотри на него – он же превратился в маленького старика. Он же мультики, которые ты привозишь, смотрит только чтоб тебя не обидеть.

– А что мне делать было, Костя?

– Не знаю. Может, ты бы Нелю с ним куда-нибудь отправил? А, если что-нибудь случится, уже б привезли его.

Алик поднялся и пошел к ним в комнату. Дан и Костя обернулись на звук его шагов.

– Что ты, Алинька? – спросил Дан.

– Ничего. Просто я хотел сказать, что никуда не поеду и что с папой ничего не случиться. Он скоро поправится.

– Тебя никто никуда не отправляет, – Костя немного смутился. – Я просто предложил дедушке, что бы ты и бабушка поехали отдохнуть.

– Я никуда не хочу ехать. Папа поправится, и мы с ним поедем.

– Конечно, – опустив глаза, сказал Дан. – Только вот папа, может, поправится не очень скоро.

– Ну и что? Я подожду.

– Лето может кончится, Алик, а ты никуда не успеешь съездить, – резонно заметил Костя.

– Значит, мы поедем с папой в следующем году.

Дан шумно вздохнул, отвернулся и закурил. Костя посмотрел на Алика с нескрываемой жалостью. Алик понял, что ему никто не верит, что отец поправится.

– Я знаю, что папа поправится! – настойчиво повторил он.

– Конечно, Алик, – Костя опустил глаза.

– Ты просто не веришь мне, а я точно знаю! – Алика больно задело то, как была произнесена последняя фраза.

– Откуда, Алик? – Костя не поднимал глаз. – Мы все надеемся…

– А я знаю! – перебил его Алик. – Мне Валек говорил.

– Валек?! Когда?! – Костя удивленно посмотрел на него.

– Ночью, после того, как его убили.

– Что ты говоришь, Алик?! – Костя выглядел почти испуганным. – Валек не мог тебе этого сказать. Он ведь умер!

– Мог. Он приходил ко мне и сказал, что папа обязательно поправится. Не веришь? – Алик готов был заплакать от обиды.

– Я тебе верю, – глухо сказал Дан. Алик повернулся и столкнулся с его напряженным взглядом. – Иди, малыш, побудь с бабушкой, а мы ещё поговорим.

Алик пошел к Неле Викторовне. Он слышал, как Костя заговорил, когда он вышел из комнаты:

– Дядя, смотри, малец свихнется в такой обстановке! Ему уже и покойники мерещатся.

– Может он и прав, – с сомнением сказал Дан.

Ночью Алик снова долго не мог уснуть. Его охватило ощущение безысходности, оттого, что ему не поверили. Он попробовал то же сказать бабушке, но она только вздохнула, погладила его по голове и снова заплакала. В какой-то момент он и сам засомневался, действительно ли появлялся Валентин или ему почудилось. Кроме того, его охватил страх, что если Валентин только почудился, отец может умереть, а он останется один. Он снова вспомнил лужи крови и тело на полу, потом похороны, и заплакал. Дверь его комнаты бесшумно открылась, и вошел Валентин. Он, как в прошлый раз, присел на край кровати и кончиками пальцев коснулся его щеки. Прикосновение было как дуновение ветерка.

– Не плачь, Алена, – сказал он так же, как и в прошлый раз, очень тихо, но очень ясно.

– Они не верят мне, – всхлипывая, сказал Алик. – Они думают, что папа умрет, а ты мне показался.

– Папа не умрет. Потерпи ещё совсем немного, и ты его увидишь. Все могут не верить, но главное, чтобы верил ты.

– А почему они не верят, что я тебя видел?

– Это их право верить или не верить. Папа тебе поверит. Кстати, Дан тоже немного верит. А теперь не плачь и спи.

– Ты придешь ко мне ещё?

– Конечно, Алинька. Я же обещал, – он улыбнулся.

Прошла ещё одна неделя. Алик стал замечать, что появившаяся на какое-то время после разговора в комнате у камина, надежда в глазах Дана, стала снова затухать. В тот день он с утра, как обычно, поехал к отцу в больницу и вернулся примерно через два часа. Вид у него был совершенно подавленный. Он прошел к бабушке, которая готовила обед. Алик видел, что он идет на кухню, и пошел следом, чтобы спросить как отец. Он остановился у двери кухни и прислушался. Сквозь узорчатое стекло он видел силуэт Дана, сидящего возле стола, уронившего голову на руки. Рядом с ним села бабушка и тронула его за плечо.

– Что там, Данюша?

– Совсем плохо, – не поднимая головы, сказал Дан. Голос у него был странный, не такой, как всегда. – Он умирает, Неля. Я не смог там остаться…

Алик понял, что Дан плачет. Ему самому захотелось плакать. Он тихо отошел от двери, и в этот момент зазвонил телефон. Из кухни вышел Дан с красными глазами и дрожащей рукой снял трубку с телефона в коридоре. Алик с замирающим сердцем наблюдал за ним.

– Я слушаю, – севшим до неузнаваемости голосом сказал он. – Да, это я… Что?… Что?!… Когда?!… Сейчас я буду! – он повесил трубку, прислонившись к стене, закрыл глаза и прошептал. – О, Боже!

– Дан, что случилось?! – из кухни спешила Неля Викторовна.

– Влад в себя пришел.

– Что?! – бабушка выронила из рук чашку.

– Пришел в себя. Я в больницу поехал, – уже тверже сказал Дан.

После его отъезда бабушка расплакалась. Алик подошел к ней, подобрал с пола осколки чашки и спросил:

– Бабушка, почему ты плачешь? Папа ведь поправится. Ему уже лучше.

– Конечно, Алинька, – Неля Викторовна прижала его к себе.

– Тогда почему ты плачешь?

– Разбила любимую чашку.

Дан приехал под вечер. Он подхватил Алика на руки чуть ли не с порога. Впервые за последний месяц он улыбался. У него было усталое измученное лицо и счастливые глаза.

– Алена, тебе привет от папы!

– Ему лучше? – Алик радовался от души.

– Лучше. Он даже разговаривает.

– Вот видишь, я же говорил, а вы все мне не верили! – Алик рассмеялся.

– Что там, Дан? – выходя в прихожую, спросила бабушка.

– Неля, он будет жить! Он говорит, видит, слышит! Слабый, правда, но это совсем другое!

– Господи! – бабушка всплеснула руками. – Слава Богу!

Вечером Дан ещё раз уезжал к отцу в больницу, приехал он, когда было уже темно. Сразу после этого приехали дядя Илья, дядя Костя, ещё очень много народа. Они долго сидели в комнате с камином. Сначала рассказывал им что-то Дан, потом они его спрашивали наперебой, потом их всех охватило такое веселье, что трудно было себе представить. Они смеялись, снова наперебой говорили… Под звуки их голосов Алик засыпал у себя в комнате и чувствовал себя совершенно счастливым.

В ту ночь к нему снова пришел Валентин. Всё повторилось, как и в прошлый раз.

– Валёк, папе лучше! – радостно сообщил Алик.

– Я знаю, малыш, – Валик улыбнулся, – я ведь говорил тебе. Теперь потерпи ещё немного, и ты его увидишь. Всё будет очень хорошо. – Сейчас я должен идти.

– Когда ты придешь ещё?

– Не знаю, но приду. Я приду, когда буду тебе очень нужен.

– Ты мне нужен всё время.

– Я бы остался, но не могу. Прости, Алик.

– Приходи почаще, ладно? – Алик немного расстроился. Он очень любил Валентина, почти как отца.

– Постараюсь, – Валентин грустно улыбнулся. – Спи. Тебе пора спать. Береги папу. Ему будет тяжело, особенно первое время.

– Хорошо. Приходи.

Отца Алик увидел немного больше чем через неделю. Отец сильно похудел, осунулся, глаза стали печальными, белые волосы приобрели какой-то странный оттенок. Отец теперь казался старше. Когда Алик сказал ему о том, что видел Валика, он, в отличие от остальных, поверил. Теперь они виделись каждый день. Отец поправлялся, но веселее не становился. Иногда, когда он видел Алика, на его губах появлялась слабая улыбка, но это бывало не надолго. Когда отца выписали из больницы, и он вышел на работу, они снова стали жить вместе в доме. Только когда отец дежурил по ночам, Алика забирал к себе Дан. Жизнь потихоньку стала возвращаться на прежний круг за исключением того, что отец почти не спал по ночам: он метался во сне, вскрикивал, просыпался. Алику было жаль отца, но помочь чем-либо ему он не мог.

Зимой отец снова заболел. Ему стало плохо прямо на работе. В ту ночь к Алику снова пришел Валентин и сказал, что с отцом всё будет в порядке. Теперь Алик знал, что по-другому быть не может и пытаться уверять в этом окружающих не стоит, нужно просто верить. Он верил. Отец проболел месяц, потом какое-то время находился дома. Ещё через месяц он ушел с работы из больницы и занялся работой в фирме, которую Алик знал, основали втроем он, Валентин и Дан, но работал в ней пока Дан. Теперь место Дана занял отец. Всё было, в общем, не плохо, если не считать, как спал отец, и того, что он не улыбался никому, кроме Алика. У них снова стали часто бывать гости, отец был таким же гостеприимным хозяином, как и раньше, но Алику иногда казалось, что отец просто не хочет огорчать окружающих. К ним приезжали Джейн и Пол. С ними отец тоже пытался казаться веселым, но Алик знал, что на самом деле ему очень грустно. И Алику от этого тоже становилось очень грустно. У отца начались временами носовые кровотечения, сильные головные боли, от которых он терял сознание, укладывавшие его на несколько дней в постель. Вскоре у отца появились три телохранителя – Сергей, Андрей и Леша. Алик знал, что на телохранителях настоял Дан, чтобы они всё время были рядом с отцом и, если возникала необходимость, занимались его лечением и выполняли его поручения. К тому, что кто-то из них находится постоянно в доме, когда отец дома, Алик, как и отец, привык быстро. Алику с ними было даже весело. У отца стали снова появляться знакомые женщины, но на ночь не оставался никто из них. Как бы поздно не было, их отвозили домой. Отец поменял машину. Теперь у них была темно-зеленая «Вольво». Ещё у них стал часто бывать новый человек – Эрик. Он работал в фирме, чем занимается, Алик не интересовался, но когда он приезжал к ним, то с ним было интересно. Эрик был моложе отца, светловолосый, строгий с виду и большой любитель всяких шалостей на деле.

Так прошло четыре года. В их жизни почти ничего не менялось, за исключением женщин, бывавших у отца. Добавилась ещё одна машина – «Кадиллак». Отец, после того, как выписался из больницы, ни разу не стригся, и теперь его волосы служили дополнительным предметом восхищения у женщин. Алику тоже нравилось, когда он прихватывал их сзади черной ленточкой или заплетал в тугой «колосок». Как-то Эрик сказал, что с длинными волосами отец похож на дворянина средних веков. Глаза отца по-прежнему оставались такими же печальными и тоскливыми. Он часто ездил на кладбище, Алика с собой туда почти никогда не брал. Когда он вместе с Даном уезжал в Штаты, Алик жил у бабушки. Всё также раз в год к ним приезжали Пол и Джейн. Алик ездил летом отдыхать с отцом. Обычно сначала они ехали куда-нибудь на море, потом в Прибалтику, останавливались в дорогих гостиницах, и Алик получал полную свободу действий. Ни отец, ни ездивший с ними кто-либо из телохранителей его не контролировали, а вели себя с ним, как с равным. Вообще все взрослые, из знакомых отца, и Дан, вели себя с ним, как с равным. Он мог поговорить с ними на любую тему, не боясь, что его одернут или пристыдят. Ему не говорили: «Ты ещё не дорос до этой темы». Алик знал, что никто из его приятелей и одноклассников такой свободой похвастаться не может. Он продолжал увлекаться музыкой и языками, вместе с отцом ездил играть в теннис и сквош, с удовольствием бегал с ним по утрам, очень легко учился. К четырнадцати годам он свободно владел английским, французским, немецким и испанским. Среди знакомых он всегда был душой компании и негласным лидером, хотя к лидерству не стремился.

Неприятности начались, как всегда неожиданно, на фоне полного благополучия. Несколько дней отец ходил встревоженный, о чем-то тихо переговаривался с Даном, Эриком и телохранителями. К ним приезжал дядя Костя, ставший к тому времени начальником уголовного розыска, и отец тоже долго о чем-то с ним и Даном секретничал на кухне. Алик не пытался интересоваться, о чем идет речь, решив, что это что-то связанное с деловыми вопросами.

Приближался старый Новый год. По этому поводу в школе решили устроить дискотеку. Когда вечером Алик собрался уходить, к нему в комнату зашел отец.

– Ты куда-то уходишь? – спросил он, глядя, как Алик одевается.

– На дискотеку. А что?

– Куда?

– В школу. Часов в девять вернусь. Я тебе нужен?

– Ты мне всегда нужен. В частности, сегодня можешь идти, только осторожно. Может тебя отвезти и встретить?

– За ручку подержать? – Алик повернулся и улыбнулся. – Что случилось, па?

– Ничего. Просто осторожно, – отец потрепал его по плечу.

Причину тревоги отца Алик понял, когда в полдевятого возле дома его остановили двое незнакомых мужчин. Одеты они были довольно прилично и показались Алику чем-то знакомыми. В стороне стояла их машина.

– Парень, не ты Владислава Павловича сын будешь? – спросил один из них.

– Да, а что? – Алик остановился. На улице было довольно холодно, от мороза пощипывало щеки.

– Нам кое-что передать ему нужно. Не успели раньше, а сейчас уже неудобно беспокоить.

– Ничего страшного, он ещё не спит, – у Алика почему-то появилось какое-то нехорошее предчувствие.

– Лучше ты передай, – стоявший перед ним мужчина нехорошо улыбнулся. – Нельзя быть таким жадным при таких бабках. Так и скажи ему, если к утру не околеешь.

– Вот вы и скажите.

Алик хотел было идти, но сзади его перехватили рукой под подбородок, а стоящий перед ним нанес удар под ложечку. У него перехватило дыхание, и черное звездное небо закрутилось перед глазами. Мужчины действовали с завидной быстротой. Пока Алик хватал открытым ртом воздух, его ударили ещё раз, повалили на землю, заклеили скотчем рот и чем-то связали руки. Дальше его методично продолжали избивать ногами, пока он не потерял сознание.

Очнулся Алик в доме. Было тепло, пахло нашатырем. Он лежал на диване в гостиной, рядом были отец и Леша. У Алика ужасно болела голова и веки казались настолько опухшими, что глаза превратились в щелки. Тяжело было дышать, каждый вздох отдавался резкой болью в правом боку.

– Ну, как ты Алинька? – голос у отца был севший до неузнаваемости.

– Бок болит, – пожаловался Алик, – и голова…

– Тошнит?

– Нет. Глаза не открываются.

– Полежи, сейчас «скорая» приедет.

– Алик, кто это был? – спросил Леша.

– Не знаю. Два мужика. Они сказали, если к утру не околею, передать тебе, что нельзя быть таким жадным при таких бабках.

– Где они тебя встретили?

– Возле дома. Па, мне в туалет нужно, – Алик попытался встать, но голова закружилась.

– Держись, – отец легко, как маленького, поднял его и пошел с ним в ванную.

Алик взглянул на себя в зеркало и ужаснулся. Лицо действительно сильно опухло, под глазами появились красные «очки», губы были разбиты. Его стошнило. Несколько минут его рвало, отец поддерживал его, чтобы он не упал. С трудом Алик умылся, держась за отца, вернулся в гостиную. Когда он лег, стало немного легче.

– Я долго там был? – спросил Алик.

– Я в девять покурить вышел и к калитке подошел, – ответил отец. – Ты уже лежал. Долго тебя били?

– Не знаю. Наверное, нет. Я к дому подошел в полдевятого. Машина в стороне от двора не стояла?

– Нет.

– Значит, точно не долго, – Алик посмотрел на отца, и его охватила нестерпимая жалость. У него был совершенно измученный вид и серые губы. – Па, не волнуйся, всё будет в порядке.

– Конечно, Алена, – отец отвернулся. – Конечно, всё будет в порядке.

«Скорая» увезла Алика в больницу. У него оказалось сотрясение мозга, сломано два ребра и масса ушибов. Отец просидел с ним, почти не выходя, трое суток. Потом Алику стало немного легче. Через две недели отец забрал его домой, но в школу он не ходил ещё три недели. Мужчин, избивших его, нашли. Начались разбирательства с милицией, которые, благодаря Косте, продлились недолго. Отцу все эти передряги на пользу явно не пошли. Вид у него был чуть лучше, чем тогда, когда он вышел из больницы: глаза окончательно потухли, взгляд был усталый и тяжелый. Как он ни старался, улыбнуться, у него уже не получалось. За неделю до того, как Алику пойти в школу, к ним приехал Эрик с несколькими незнакомыми молодыми мужчинами. Они просидели весь вечер. Алик, как обычно был вместе со всеми. Шел непринужденный разговор, к Алику относились как к равному. Через два дня отец спросил:

– Алик, кто из тех ребят, что были у нас, тебе понравился больше всего?

– В каком смысле? – не понял Алик.

– Просто понравился. Кто-то всегда нравится больше, кто-то меньше.

– Гена, – не задумываясь, ответил Алик.

– Отлично, – и он перешел на другую тему.

Вернулся к этому разговору отец ещё через день. Они вместе сидели в комнате с камином и играли в нарды. Отец, не отрываясь от игры, спросил:

– Ты Гену помнишь? Того, что у нас был несколько дней назад.

– Помню. Ты ещё спросил, кто мне больше понравился. Я сказал, что он. Приятный мужик, хотя говорил меньше всех.

– Это будет твой телохранитель.

– Что?! – Алик резко поднялся со своего места. – Зачем мне телохранитель?!

– Я не хочу, чтобы тебя снова где-нибудь встретили, – отец напряженно смотрел на него.

– Да не хочу я никаких телохранителей! – Алик был просто возмущен. – Кто меня встретит? Это была случайность.

– Случайности иногда имеют особенность повторяться.

– Чудесно! И на кого я буду похож?! За мной будет ходить амбал и сдувать с меня пылинки?! В туалет он тоже за мной ходить будет?!

– Если нужно будет, то пойдет, – в голосе отца появились жесткие нотки.

– Па, ты издеваешься?!

– Нет. Теперь хватит показывать мне бурные эмоции. Я отдаю тебе «Вольвочку». Гена будет отвозить тебя в школу и забирать оттуда. Если вы будете куда-нибудь идти компанией, он будет идти с вами. Мешать вам никто не будет.

– Очень весело! Какая компания после этого останется?

– Останется. Ничего с тобой не случиться.

– А потом он будет сдавать тебе всё, что я делаю, как твои шестерки сдают Дану?

– Во-первых, никто тебя сдавать не будет. Это я тебе гарантирую. Во-вторых, как ты изволил выразиться, мои «шестерки» меня не совсем охраняют. Ты это прекрасно знаешь.

– Па, я не согласен.

– Алик, твоего согласия никто не спрашивает. Я ставлю тебя перед фактом. Эрик специально привел всех кандидатов, и мы сидели все вместе, трепались, чтобы ты выбрал того, кто тебе нравится.

– Ты всё за меня решил сам?! – Алик чуть не плакал от обиды.

– Да. Пока ты несовершеннолетний, решать за тебя буду я. Тебе и так жаловаться на отсутствие воли не приходится.

– А причем здесь твой Эрик?

– Эрик занимается в фирме подбором людей.

– Здорово! Тайная полиция! Шпион!

– Перестань устраивать мне сцены, как барышня из института благородных девиц! Мне это начинает надоедать.

– А я тебе ещё не надоел?! Может, ты просто хочешь приставить ко мне этого надсмотрщика…

– Александр, – отец поднялся со своего места. Лицо его стало совсем бледным. – Или ты прекратишь этот цирк, или мы поссоримся и по крупному. Я тебе всё объяснил. Я делаю это потому, что ты мне ещё не надоел. Обижаться тебе на меня не за что. Если тебе мало одного раза, то мне достаточно. Неужели ты не понял, что наши бабки покоя некоторым не дают. Ты, сынок, не забывай, что большие деньги влекут за собой большие хлопоты. Пользоваться этими деньгами ты не отказываешься. До тех пор, пока я за тебя в ответе, для обеспечения твоей безопасности я буду делать то, что найду нужным. Реакция твоей компании и твоих девчонок будет зависеть целиком от тебя. Всё, разговор я считаю оконченным.

– В таком случае, я сейчас же уеду к Дану и не желаю с тобой оставаться и одного дня. А если ты будешь на меня давить, я уйду к Зое. Я думаю, что её благоверный от сопровождающих меня бабасиков, в виде алиментов, против моего присутствия не будет, – Алик быстро пошел в свою комнату и закрыл дверь.

Отец пришел через несколько минут, когда он одевал свитер. Он повернул Алика за плечо к себе лицом и внимательно посмотрел в глаза.

– Ты всё сказал? – спросил он хмурясь.

– Да. Оставь меня в покое! Я к Дану уезжаю!

– Дан скажет тебе то же самое. И я сомневаюсь, что при случае, тебя оставят в покое даже у Зои.

– В таком случае я не собираюсь ходить в школу! И всё равно, сейчас я уеду к Дану и не хочу оставаться с тобой и на полчаса!

– Хорошо. Сергей тебя отвезет, – отец опустил глаза и весь будто увял.

Алик умудрился выйти из дому незамеченным. Он чуть ли не бегом бежал к остановке. Приехав к Дану, он понял, что его уже ждут. Дан тоже хмурился. Первое, что он сделал, когда поздоровался с Аликом, это был телефонный звонок.

– Влад, он приехал, – спокойно сказал Дан. – Нормально добрался. Я перезвоню.

– Сдаешь? – Алик повесил куртку. – Сговорились? И ты туда же?

– Сговорились, – Дан вздохнул. – Пойдем, внучек, поговорим, как взрослые люди.

– Приехал? – на голоса из комнаты вышла Неля Викторовна. У неё тоже был встревоженный вид.

– Да, Нелечка. Будь другом, сделай нам чайку, пока мы потолкуем. А ты, Алена, проходи в комнату.

Дан вместе с ним прошел в гостиную. Алик сел в свой любимый угол дивана, поджав ноги. Дан сел в кресло напротив и некоторое время молча курил.

– Что это за блажь, Алик? – наконец спросил он. – Ты что, отца решил до второго инфаркта довести, если не в гроб вогнать?

– Дан, ну что это за ерунда с телохранителем? – обиженно спросил Алик.

– Это не ерунда. Это вынужденная мера.

– В таком случае, почему у тебя и бабушки нет охраны?

– Если ты чего-то не заметил, не говори, что этого нет, – Дан улыбнулся и, повысив голос, позвал. – Игорь!

В комнату вошел парень, ростом, почти как отец, одетый в официальный костюм. Алик видел его раньше, но считал, что он работает в фирме, как Эрик, и просто дружит с Даном.

– Звали, Дан Саныч? – спросил он.

– Да. Расскажи этому орлу, сколько лет вы работаешь у меня телохранителем и есть ли такой же молодец у Нели Викторовны.

– Я и Роман, как фирму основали. Шесть лет скоро. У Нели Викторовны тоже есть свой телохранитель – Дима. По времени работает столько же. А что, что-то не так?

– Всё так, Игорек. Пока далеко не уходи, ты мне можешь понадобиться. Пойди посиди на кухне, там Неля чай готовит. Диму позови.

– Они что, все телохранители? – Алик был просто растерян.

– Да. Как видишь, в обморок никто не падает. Парней подбирают с учетом наших привычек и характеров. Они ведь находятся с нами круглосуточно.

– Я думал это всё ваши знакомые хорошие… А Дима, вообще, родственник бабушкин.

– Дима действительно бабушкин троюродный племянник.

– Интересно, где они у тебя живут? Их же ночью не видно…

– Ты дверь в коридоре в соседнюю квартиру видел?

– Да. Я думал это просто дверь. Дом-то старый.

– А дед такой бестолковый, что к соседям дверь оставил.

– Там раньше шкаф стоял. Я думал, она была за шкафом.

– Нет. Я просто купил соседние квартирки. Одну для себя – получилось пять комнат – и двухкомнатную для охранников. Там в глазке такая оптика стоит, что всю площадку видно – кто пришел, кто ушел.

– А я-то думал… – растеряно протянул Алик.

– Ты разочарован?

– Не знаю.

– Пойми, Алик, ты уже не настолько ребенок, чтобы верить, что мы живем в совершенном мире. О желании погреть руки на чужих деньгах у некоторых товарищей, ты можешь не просто догадаться. Наша семья столкнулась с этим уже дважды. Неужели мало?

– Достаточно, – Алик почувствовал себя полным дураком. – Извини, глупо всё вышло.

– Не у меня извинения проси, у отца. А я тебя попрошу больше с ним так не обращаться. Не забывай, что у него больное сердце, да и давление не желательно, чтоб лишний раз повышалось. Он и так с тобой носится сверх всякой меры. Сам же прекрасно знаешь.

– Знаю, – Алик опустил глаза и покраснел.

– Батька твой тоже не хотел охраны, но сцен мне таких не закатывал. Плюс у него охрана и за состоянием здоровья присматривает.

– Потому и тебе всё докладывает?

– Да. Как видишь, отец терпит. О тебе докладывать никто не будет.

– Отец уже говорил. Ладно, я согласен.

– Алинька, не знаю, сказал ли тебе отец, но твоего согласия никто не спрашивает. Просто мы хотим, чтоб всё было по-хорошему, без проблем. Ты пытаешься их создать. У тебя сейчас такой возраст, тебе кажется, что ты всё сможешь сам, и взрослые просто толпа «бревен, притрушенных нафталином». Но пойми, мальчик, это далеко не так. Лучше, чтобы ты это понял побыстрее. Для тебя лучше. Мы не ограничиваем твоей свободы, мы заботимся о твоей безопасности. Понял?

– Да, – Алик вздохнул.

– Вот и отлично. Теперь идем пить чай. Ты ужинал или нет?

– Ужинал.

– Останешься ночевать?

– Домой поеду. С отцом помириться надо. Наговорил ему глупостей. Он тебе, наверное, сказал?

– Что ты ему говорил, он не сказал и вряд ли скажет. Просто позвонил и попросил перезвонить, когда ты приедешь. Голос был расстроенный. Я спросил, что произошло, он ответил, что вы не сошлись во мнениях по поводу охраны. Вот и всё.

– Я сейчас приду. Я ему позвоню, и приду.

Алик снял трубку телефона и набрал номер. Отец ответил сразу.

– Па, это я, – Алику было стыдно. – Я сейчас у Дана чай попью и домой приеду.

– Я могу за тобой заехать.

– Как хочешь. Извини, я погорячился, наговорил лишнего.

– Ничего, бывает. Мне чаю оставьте. Я сейчас приеду.

– Один?

– С Серегой.

Отец появился через полчаса. Он улыбался, хотя был бледен. Очками отец пользовался время от времени, сколько Алик себя помнил. Раньше он одевал их, если очень уставали глаза. После ранения, когда его мучили сильные головные боли, он начинал хуже видеть, и поэтому очками стал пользоваться чаще. У него было две пары очков в очень красивой тонкой золотой оправе: одни с бесцветными стеклами, вторые – с фотохромными. Вторыми очками отец пользовался обычно при очень ярком освещении или на улице. Сейчас, несмотря на вечер, он был в этих очках. Алик решил, что отец в спешке их перепутал, чего обычно с ним не бывало. За коричневато-сероватыми стеклами очков почти не было видно глаз отца.

Все вместе – пришли ещё Дима и Сергей – они очень мило попили чай и Алик с отцом уехали домой. Отец не возвращался к начатому разговору ни по дороге, ни дома. Приехав, он устроился с книгой у камина, но очки не снял. Алик пришел пожелать ему спокойной ночи.

– Ещё раз извини за сегодняшнее, – сказал он.

– Ничего, Алик, всё нормально. Завтра я скажу, чтобы Гена приехал. Пока я буду, на работе покатайтесь, потолкуйте, познакомьтесь поближе.

– Хорошо. Па, ты очки, кажется, перепутал.

– Не перепутал, – отец опустил голову. – Просто, иногда, я становлюсь не в состоянии контролировать себя.

– Извини, я не совсем понял, – Алик насторожился.

– Запомни, сынок, на сегодняшний день я не боюсь остаться нищим, умереть, свалиться в постель на долгий срок. Всего этого не хотелось бы, но я этого не боюсь. Я боюсь потерять тебя. Мне не для кого больше жить. Только не стоит этим пользоваться. Ты понял? – он говорил тихо, но очень четко.

– Конечно, па.

– А сегодня мне показалось, что я тебя теряю, – отец вздохнул и, сняв очки, посмотрел на Алика.

У Алика мурашки побежали между лопаток. Он знал, что его отец славится тем, что никогда у него не бывает взгляда, как выражались некоторые из их знакомых, «как у больной собаки». У него мог быть, исключительно для Алика теплый, для остальных холодный, спокойный, усталый, равнодушный, насмешливый, презрительный, очень тяжелый, но не взгляд «больной собаки». Сейчас этот взгляд стал таким. Только отдаленно Алик мог представить, что переживает отец, если не в состоянии справиться с собой, и насколько он не хочет, чтобы кто-то заметил этот взгляд.

– Па… – Алик не знал что сказать. Он готов был вымаливать у отца прощение, стоя на коленях, только бы отец успокоился. – Так вышло…

– Не волнуйся, к утру я буду в порядке, – отец попытался улыбнуться, но улыбка была совершенно вымученная. – Иди спать и не вздумай нервничать. Тебе сейчас это ни к чему. Спокойной ночи.

– Спокойной ночи, па.

Алик долго не мог уснуть. В ту ночь он дал себе зарок, что никогда не станет причиной того, что отец наденет эти очки, чтоб скрыть взгляд.

Гена оказался очень коммуникабельным и веселым парнем. Хотя ему было уже тридцать, разницы Алик не чувствовал. Всё-таки Алика ещё волновало, как он появится в школе. Но всё прошло нормально. Гена дошел с ним до двери, а затем вернулся в машину. Он ждал его до конца уроков. Погода была отвратительная, и они подвезли домой пару одноклассников. Никто особого внимания на Гену не обратил. Даже, когда потом, Гена сопровождал Алика, когда он шел куда-нибудь, никто не удивлялся и не пытался подшучивать над Аликом.

Отец успокоился довольно быстро, и снова у них было всё хорошо. Очки с фотохромными стеклами, чтобы никто не видел его глаза, отец надевал в день поминок Валика и Дины и их дни рождения. Алик научился различать, когда отец надевает эти очки для защиты от солнца и когда ему плохо. В такие дни эти очки отец совсем не снимал.

Такой день случился чуть больше года назад, на следующий день после поминок. В этот день был последний звонок, и отец заехал за Аликом к Дану. В машине отец шутил с ним, даже улыбался, но улыбка была грустная, и очки он не снимал. Вечером Алик, как всегда в сопровождении Гены, ушел на дискотеку, вернулся поздно. Отец ещё не спал. Гена попрощался и уехал. Алик вошел в комнату к отцу.

– Как повеселились? – спросил отец.

– Нормально, – Алик внимательно посмотрел на отца. – Случилось что-то?

– С чего ты взял? – отец улыбнулся, стараясь казаться веселым.

– Очки.

– Перепутал, – отец снял очки и прищурился. – У меня сегодня очень устали глаза.

– И всё же?

– Всё нормально, Алена. Просто надоело мне кого-то терять. Устал.

– Ты о ком? – не понял Алик.

– Так, к слову пришлось. Давай-ка спать ложиться. Я только тебя ждал. У меня давно глаза слипаются. Подумай лучше, куда поедем отдыхать.

– Хорошо, подумаю. Спокойной ночи.

Через полчаса, идя из ванной, Алик столкнулся с несколько озабоченным Андреем. Он курил в кухне.

– Алик, ты не знаешь, отец лекарств никаких при тебе не пил?

– Нет. А что? – Алик насторожился.

– Спит хорошо. Сам знаешь, как он спит обычно, а сейчас как младенец.

– Он говорил, что устал.

– Может быть, – Андрей задумчиво посмотрел на Алика.

Действительно, с этой ночи Алик ни разу не слышал, чтобы отец плохо спал. Поначалу это всех даже пугало, но потом, убедившись, что всё нормально, все успокоились. Ещё отец снова начал улыбаться. Притом улыбаться как раньше.

Случайно Алик услышал, как отец рассказывал Дану, что встретил какую-то девушку, которая ушла утром. Сам не зная почему, Алик иногда пытался представить себе эту девушку. Потом сам спросил о ней у отца. Отец только мечтательно улыбнулся и сказал:

– Я ждал её пять лет. Пора вернуться к жизни.

– Ты встречаешься с ней? – не понял Алик.

– Нет, но обязательно встречусь, и мы будем вместе.

Зимой Алику понадобилась белая футболка. Свою он накануне не выстирал и решил взять отцовскую. Отца дома не было. Алик поднялся в его комнату и полез в ящик комода, в котором лежало белье. В дальнем углу ящика он наткнулся на пакет, лежащий под бельем. Из любопытства он решил посмотреть, что там находится. К его удивлению там была простыня. Алик развернул её и даже присвистнул. Приблизительно посредине простыни были несколько небольших пятен запекшейся крови. Алик аккуратно свернул простыню и положил на место. Взяв футболку и спустившись к себе, Алик понял, что это за пятна. Почему-то сразу в голову пришла мысль о той девушке. «Да, силен мой старичок!»– пробормотал Алик себе под нос.

Сегодня с появлением Ники будто сложились кусочки головоломки. Алик понял, кто вернул отца к жизни и, после разговора с ней, кто будет любить отца, так же как и он, кто никогда его не оставит.

Глава 38

Ника сидела в небольшом кафе с подругой. Они мирно пили кофе и курили. Рита взахлеб рассказывала о своем новом парне. Ника слушала и улыбалась. Наконец Рита закончила свой рассказ и спросила:

– Кстати, ты что-то ничего не рассказываешь о том, как ты к тетке съездила. Хорошо отдохнула?

– Отлично, – Ника заказала подошедшему официанту ещё по чашке кофе и по пирожному.

– «Отлично», – передразнила её Рита. – Это не ответ. Рассказывай. Вид у тебя очень довольный.

– Рита, помнишь, я говорила тебе про классного мужика? – Ника загадочно улыбнулась.

– Это, с которым ты переспала, что ли?

– Ну да.

– Помню. Только я не пойму при чем здесь тетка, море и мужик, – Рита укоризненно посмотрела на подругу.

– Пробыла я у тетки неделю. Какая она у меня любительница всяких церемоний я тебе уже рассказывала. Так вот, решила она по поводу моего приезда устроить званную вечеринку. Наприглашала туда всяких навороченных родственничков и знакомых. У неё есть ещё одна племянница, она замужем за начальником местного УВД, Маринка. Мы с ней сталкивались, время от времени, когда они ещё здесь жили. Потом какой-то крутой родственник её мужа составил ему протекцию, и Костика назначили на это место.

– Это где-то года полтора назад было. Ты что-то говорила.

– Да. Так вот этот крутой родственник оказывается, в это время приехал к ним в гости. Ну, тетка как услышала, так и заахала, чтоб они неприметно привели его с собой. Мне все уши прожужжала, какой, мол, он крутой, образованный, интеллигентный.

– Тетушка что-то чудит. «Крутой» и «интеллигентный» понятия не совместимые. С горем пополам допущу, что образованный.

– Я тоже самое думала. Вечеринки мне этой хотелось как зубной боли, но сама понимаешь, хозяин – барин. Начала съезжаться вся эта толпа гостей, а тетка самого крутого гостя ждет, не дождется. Когда он в комнату вошел я чуть не села. Как ты думаешь, кто это был?

– Что, твой крутой?

– Да! Я тебе тогда говорила: мужик неординарный. Во-первых, внешность. Я таких красивых мужиков в жизни больше не видела. Хотя, стоп! Видела. У него сынок, копия он, только волосы черные. Во-вторых, он действительно образованный – доктор медицинских наук, бывший реаниматор. Работал завом реанимацией в больнице скорой помощи. В-третьих, как ни странно для этой публики, я тоже ещё тогда говорила, интеллигентный. По началу я думала, что он меня не узнает. Вроде бы он никак особенно не прореагировал. Потом я вышла на балкон, он за мной. Оказывается, всё он прекрасно помнит, и очень переживал, что я тогда ушла.

– Ты не удосужилась спросить, он не женился за это время?

– Удосужилась. Не женился. Мы с ним провели вместе оставшиеся две недели. Как классно было! Где мы только по вечерам не бывали! Кроме того, объездили все достопримечательности. Правда, один раз чуть не поссорились.

– Он к бабам начал приставать?

– Нет. Из-за его охраны. Я вспомнила про охрану, и начала нести какую-то чушь, потом сама не знаю, чего его прогнала, а потом сама и мириться через двадцать минут пришла.

– Ника, я тебе поражаюсь! Такая публика без охраны бывает редко. Мало ли, а вдруг стрелять начнут?

– Вот этого-то я и боялась. Оказывается, стрелять не начнут. В общем, помирились мы, домой летели вместе. Теперь у нас всё очень даже хорошо.

– Это с ним ты в последние дни пропадаешь?

– Конечно. На днях он познакомил меня со своим сыном. Чудненький мальчик.

– Мальчику сколько лет?

– Семнадцатый год. Вылитый папа. Я тебе уже сказала, только волосы черные.

– Твои старички в курсе?

– Конечно. Он уже с моими родителями познакомился. Про сынульку тоже сказал.

– И как реакция?

– Когда я сказала им сама, в тот день, когда вернулась, у них легкий шок был. Потом, после официальной церемонии представления, они успокоились и уже не ворчат.

– Интересно, надолго это у вас? – Рита закурила. – Обычно эта публика задерживается не сильно.

– Держись, мать! Он мне предложение сделал.

– Что?! – у Риты округлились глаза. – Предложение? Ника, ты не переспросила, он не пошутил?

– Не пошутил. Он наезжает на меня, что пора бы пожениться, а я пока решила не спешить.

– Боишься его старых баб?

– Нет. Просто не хочу спешить.

– Кто-то в прошлом году плакал, что влюблен. Не ты ли?

– Я ли. Я и так влюблена, но спешить не хочу.

– Смотри, уведут.

– Не думаю, – Ника улыбнулась. – А если так случиться, то не судьба.

– Я тебе удивляюсь! Такие мужики на улице штабелями не лежат. Ты со своей рассудительностью мертвого подымешь.

– Он согласен ждать, столько, сколько я скажу.

– Ему сколько лет?

– Тридцать восемь.

– А с потенцией у него в порядке? – подозрительно спросила Рита. – Что это за мужик, что в таком возрасте согласен ждать с моря погоды.

– С потенцией у него всё больше чем в порядке.

– Неужели ваша светлость ему не отказала?

– Перестань меня подкалывать. Если я не лезла в постель со всеми встречными и поперечными, это ещё не признак ущербности, – Ника строго посмотрела на подругу.

– Не обижайся. Просто ты никогда, нигде, ни с кем. В прошлом году, когда ты сказала, что переспала с ним, я решила, что ты либо лапшу мне на уши вешаешь, либо попала в дрянную историю, когда тебя напоили или накололи, а потом трахнули. Из всей нашей компании ты самая примерная и никаких глупостей на уме у тебя нет.

– Сами вы все глупостники.

– Ника, а если ты забеременеешь?

– Тогда я сразу же выйду за него замуж. Сейчас меня устраивают наши отношения.

– А его?

– Тоже. Хотя на свадьбе он настаивает.

– Знаешь, это даже интригует. А познакомиться с ним можно?

– Сколько угодно. Мои родители на выходные уезжают к бабушке. Давай компашку нашу соберем, и я приглашу его и ещё пару ребят из его фирмы.

– Что за ребята? – Рита заинтересованно смотрела на Нику.

– Хорошие ребята. Свободные. Одного Эрик зовут, второго Саша. Само собой кто-то из его телохранителей будет. Мужиков хватит.

– Телохранители у него как положено, с каменными лицами и фигурами горилл?

– Нет. Этакие интеллигентные мальчики с высшим образованием. И у сына его телохранитель такой же. Ну, что, собираемся?

– Конечно. Я сегодня Тамарке и Лорику позвоню. Что на стол ставим?

– Сладкое. Влад ужасный сластена. Эрик, по разговорам, тоже. Я думаю, что и все остальные любители.

Глава 39

Ника сидела на кровати, поджав ноги по-турецки, и пила кофе. Владислав сел также напротив, поставил между ними пепельницу и закурил. Сегодня его голубые глаза снова были грустными и усталыми.

– Влад, у тебя что-то случилось? – спросила Ника.

– Нет, малыш, всё в порядке. Почему ты спрашиваешь?

– У тебя сегодня такие грустные глаза.

– Я скучал за тобой, – он провел кончиками пальцев по её щеке.

– А ещё? – Ника внимательно смотрела на него. – Мы ведь уже вместе, а ты всё равно не сильно веселишься. Только не говори, что это из-за того, что я скоро должна уехать.

– От тебя не спрячешься, – он склонил голову и грустно улыбнулся. – Кроме Дины никогда и никого из моих женщин не интересовало, какие у меня глаза, и есть ли у меня неприятности или нет.

– Это хорошо или плохо? Если тебе неприятно, то я больше никогда не стану спрашивать о таких вещах.

– Это хорошо, – Владислав посмотрел ей в глаза без тени улыбки, – когда замечают даже такие мелочи, то это наталкивает на мысль, что ты нужен. С другой стороны это кое к чему обязывает.

– Влад, это не мелочи. По-моему, если любишь человека, то нельзя не заметить, что его что-то угнетает.

– Спасибо, маленькая моя, – Владислав взял её руку и поцеловал.

– А теперь, если это не большой секрет, то расскажи, что случилось. На работе неприятности?

– Нет. Там всё хорошо. Неприятностями для меня, по большому счету, это назвать нельзя, но и приятного мало. Хочешь, ещё кофе тебе сварю?

– Нет, спасибо. Хочу отобрать у тебя сигарету, улечься рядом с тобой и выслушать все твои проблемы. Идет?

– Идет, – он улыбнулся и отставил пепельницу в сторону. – Только это не на две минуты.

– Ну и ладно. Когда твой Алик вернется?

– Не раньше одиннадцати. Можешь не волноваться. А вообще, осталась бы ты на ночь.

– Ты с ума сошел. Родителей инфаркт хватит.

– Знаешь, как скверно ночью без тебя?

– Влад, у меня для тебя сюрприз. Старики на выходные уезжают. Уедут вечером в пятницу, приедут утром в понедельник.

– Ты хочешь сказать, что сможешь остаться у меня?

– Об этом мы поговорим после. Рассказывай, что случилось, – Ника удобно устроилась, положив голову ему на плечо.

– Видишь ли, я как-то никогда раньше тебе не говорил, что у меня есть сестра. Зовут её Ольга. Когда родители развелись, ей было всего год и два месяца. Мать забрала её с собой и мы очень долгое время практически ничего о ней не знали. Отцу с ней видеться не давала. Вообще я не мог понять, почему это происходит. Дело в том, что мать ужасно не хотела даже её появления на свет. Когда она родила Ольгу и немного поправилась, стала отцу постоянно высказывать, что из-за этой «маленькой паршивки», так она её называла, стала похожа на корову. Однажды, уже после смерти отца, Дан приехал в школу, где Ольга училась, и ждал её на улице. По-видимому, она рассказала об этом дома, и мать устроила большой скандал. Она пошла в милицию и написала заявление, что Дан пытался совратить Ольгу. Всё выяснилось довольно быстро, но нервы Дану потрепали порядком. Когда Ольге исполнилось девятнадцать лет, мать стала упорно её толкать в постель к выгодному, по её мнению, жениху. Мальчик, на самом деле, оказался не так хорош. Он влип в разборку и попал в колонию, где при непонятных обстоятельствах в бозе почил. Ольга осталась в положении. Делать что-либо было уже поздно. Мать пыталась организовать ей преждевременные роды всевозможными доступными средствами. Она без конца устраивала Ольге скандалы, даже била её. Ольга начала попивать. В итоге ребенок родился, как того и хотела мать, раньше, да ещё и с церебральным параличом. Мать заставила Ольгу отказаться от ребенка. В тот момент Ольга была настолько подавлена всем случившимся, что пошла на это. У неё сначала началась жуткая депрессия, потом она снова начала пить. Через четыре месяца она вышла из этого состояния и решила, несмотря на угрозы матери, забрать ребенка. Но было поздно – ребенок умер. Мать была счастлива, а Ольга совсем сорвалась. Она связалась с какой-то компанией и села на иглу. Так продолжалось три года. Она осталась без работы, совсем опустилась, мать выгнала её из дому. Жила она, где придется, всё больше в каких-то притонах. Потом попала за наркоту на зону. Отсидела год, лучше от этого не стала. Возвращаться было некуда. Снова начались притоны, игла. Кончилось всё тем, что она в момент просветления решила покончить с собой. Это случилось четыре года назад. Ей повезло, её спасли. Нервишки у неё были уже никуда, следующей стадией стало то, что она попала в психушку. Там, когда прошел острый период, решили найти каких-нибудь её родственников. Адрес матери она упорно не называла, но вспомнила о том, что у неё есть дядя. Хорошо, что Вансович не такая уж распространенная фамилия, да ещё и зав отделением, где лежала Ольга, знал немного Дана. Мы вдвоем поехали туда. Сказать, что это было ужасное зрелище, это значит промолчать. Оставить её ни Дан, ни я не смогли. Мы стали постоянно ездить к ней, а когда лечение было окончено, забрали домой. Поначалу она напоминала загнанного зверька, как внешне – худая, измученная, так и по поведению – боялась абсолютно всего. Начиная с громких звуков и заканчивая посторонними. Выходить на улицу сама она боялась, боялась мужиков, боялась остаться сама дома. Чего она только не боялась, я не припомню. Решили мы её оставить у Дана. Неля ведь постоянно дома и могла всё время быть с ней рядом. Тем более с её наклонностями с кем-нибудь повозиться, для Нели это было подходящим. Прошло почти полгода, прежде чем Ольга перестала всего пугаться. Она очень привязалась к нам всем и особенно к Неле. О матери она ничего и слышать не хотела. Любое упоминание о ней вызывало у Ольги почти шок. Через год, проведенный у Дана и Нели, она была в полном порядке и стала проситься на работу. Ей скучно было сидеть дома. Ведь ни друзей, ни знакомых из нормального круга у неё не осталось. Стали появляться наши знакомые. Но ведь человека нельзя запирать в четырех стенах, тем более, если человеку всего двадцать пять. Определили мы её администратором в одну из аптек, купили квартиру недалеко от Дана. В общем, всё практически наладилось. У неё появились свои друзья. В один прекрасный день о ней вспомнила наша дорогая маман. Она пришла в аптеку и случайно встретила там Ольгу. Первая встреча закончилась для Ольги срывом. Домой она возвратилась с остановившимися глазами и дрожащими руками. Хорошо, что пришла она сразу ко мне. Чтобы вывести её из этого стресса понадобилось две недели. Мы с Даном съездили к матери и пообещали, что доставим ей массу неприятностей, если она попробует приблизиться к Ольге. Недавно Ольга познакомилась с одним интересным парнем. У них всё пошло вроде бы ничего, но тут неожиданно появилась маман и пообещала, что поведает об Ольгином прошлом. Второй день Ольга у Дана. Ей снова плохо, она ужасно боится, что Антон что-нибудь о ней узнает. Двое суток она не спит, плохо ест, у неё постоянные головные боли. Снова пришлось ехать и напоминать матери о том, чтоб она не трогала Ольгу. Её теперь придется приводить в чувства не знаю сколько. Для неё каждый такой срыв может обернуться непонятно чем. Так что невесело.

– А что будет, если это парень узнает о ней то, что было? – Ника приподнялась на локте.

– Не знаю. Как по мне, так я на прошлое всегда плевать хотел.

– Что будет, если он уйдет? Она боится этого?

– Нет. Понимаешь, ей слишком много пришлось пережить и слишком много приложить труда, чтобы снова стать нормальным человеком. Не все понимают, что если ты нашел в себе силы подняться со дна, то не стоит напоминать тебе, где ты был. Она боится, что кто-нибудь узнает, что с ней было раньше и упрекнет её этим, а ещё больше, если отвернется от неё. На самом деле, она очень не плохой человек. Просто так сложилась жизнь.

– Почему тогда мать так относится к ней?

– Ольгу она оставила, скорее всего, чтобы никто не упрекнул её в том, что она плохая мать. Но как я и Валек в свое время, так и Ольга, для неё связаны с отцом. Поэтому, любая гадость кому-то из его детей, воспринимается ею, как гадость сделанная непосредственно отцу. Жив он или нет, значения для неё не имеет.

– Влад, ты познакомишь меня со своей сестрой?

– Да. Только давай дадим ей прийти в себя. Завтра мне нужно встретиться с Антоном и поговорить с ним. Он нравится мне, неплохой парень. Но кто знает, как он отнесется к этим событиям?

– Не переживай. Я думаю, что всё образуется.

– Хотелось бы.

– А что мать?

– Дан ездил к ней сегодня, ещё раз предупредил. Третий раз предупреждать ни он, ни я не станем.

– Что будет?

– Есть такое понятие, как шантаж. Пусть её немножко потягают, тогда посмотрим.

– Влад, а почему ваша мать так ненавидела отца?

– Просто всю жизнь ей внушали, что она самая-самая. Школу она закончила посредственно, в институт сразу не поступила, устроилась «нарабатывать стаж» медрегистратором. Отец и Дан тогда уже начали работать, и подавали большие надежды. Маман на отца глаз и положила. Дан был уже женат. Собой мать была недурна, вот папик и клюнул. А ей нравилось ещё и то, что дедушка профессор, бабушка была зав научной библиотекой в мединституте. Они с отцом поженились, и случились я и Валёк. После второй неудачной попытки поступить в мединститут, она с горем пополам поступила в медучилище, также его и закончила. А отец и Дан быстро шли в гору. Вот и оказалось, что отец не такой простой малый, каким она себе его представляла. Она замерла на одном месте, а рядом с ней был человек далеко не ординарный, но не делающий из этого кича. Это её тоже нервировало. Поэтому она начала мстить всеми возможными методами. Она не скрывала уже, что вышла замуж за отца по расчету. Он это долго терпел. Всё думал, что она как-то успокоится и всё наладится. Не наладилось. Дан говорит, что она кроме всего, ещё и как мужика его постоянно пыталась унизить. Тоже плохо получалось. Отец был очень видный, можешь судить по Дану, я тебе фотографии обязательно покажу, бабы на него смотрели, как на картинку. Он примерно год после развода ни с кем в открытую не встречался, а потом у него такие конфетки были, что матери до них было далеко и, как мужика, находили его явно неплохим. Зато у маман был лишний раз повод пощелкать языком на тему, как отец и вся его семейка загубили её дивные таланты.

– Влад, а где первая жена Дана?

– Умерла во время родов вместе с ребенком. Он после этого долго был один. Любил он её сильно. Потом до Нели менял женщин довольно часто. Тоже как-то не мог остановиться на ком-то.

– А с Нелей он где познакомился?

– О, это была романтичная история, – Владислав улыбнулся. – Он поссорился с какой-то своей очередной пассией потому, что взял билеты на концерт Спивакова, а она не любила классику и предпочитала сходить в ресторан. Дан хотел сдать билеты, а Неля пришла, чтобы купить один билет. На концерт пошли вместе. Так они и познакомились. А потом Дан стал с ней встречаться не так, как с остальными. Кончилось всё тем, что они поженились.

– У Нели дети есть?

– Нет. У неё первый муж в ракетных войсках служил. Умер довольно молодым. Зато Неля работала воспитателем в детском саду. Она обожает детей и вообще с кем-нибудь повозиться и о ком-нибудь позаботиться.

– Она с Ольгой ладит?

– Да. Даже очень. Сейчас ужасно из-за неё переживает.

– Слушай, а со вторым мужем у вашей матери были дети?

– Да, сын и дочь. Разница что-то около двух лет. Я точно не знаю. Я их видел всего два раза. Знаю только, по Оленькиным рассказам, что их маман любит.

– Влад, который час? Мне же домой пора! – Ника посмотрела на часы. – Ого! Уже четверть одиннадцатого! Давай собираться.

Владислав прижал Нику к себе, не давая подняться с постели. Между ними завязалась шутливая борьба. Ника укусила Владислава за плечо, он рассмеялся и вскрикнул.

– Ты с ума сошел! – Ника тоже рассмеялась, не в силах вырваться от него. – Сейчас придет твоя охрана.

– Конечно. Я скажу, что ты мне самую важную часть тела откусить пыталась. Чего я, по-твоему, орал?

– Ну, ты и пошляк!

– Я, радость моя, всё больше о носе толкую.

– Тогда я начну кричать, что ты меня не пускаешь. Что ещё? А, вот! Буду кричать: «Насилуют! Помогите!», – Ника ещё раз попыталась вырваться.

– Я и без помощников справлюсь, – он опрокинул Нику на спину. – Начинаем?

– Я пошутила! Что, уж и помечтать нельзя? – рассмеялась Ника.

– Ну, ты даешь… – разочаровано протянул он. – А я-то думал, доставлю кому-то удовольствие. Вот так всегда: на самом интересном месте.

– Влад, – Ника перестала смеяться и, став серьезной, обняла его за шею, – ты мне доставил массу удовольствия. Мне всегда так хорошо с тобой.

– А мне с тобой, – он поцеловал Нику. – Ты – самая лучшая. Я люблю тебя.

– И я люблю тебя, – Ника тоже поцеловала его, – но мне пора. Не обижайся.

– Я не обижаюсь, – Владислав легко поднялся с кровати и протянул Нике руку. – Просто я буду скучать по тебе всю ночь и весь день завтра, пока тебя не увижу.

– Я тоже буду скучать. Подожди, я первая в ванную, – она ушла, оставив дверь приоткрытой.

– Ника, ты что-то говорила про выходные, – напомнил Владислав.

– Да. Старики уезжают. Давай ты пригласишь своих парней, я – своих девчонок и устроим посиделки. Я обещаю умопомрачительный торт.

– Это было бы неплохо. У меня есть другой вариант посиделок.

– Какой? – Ника вышла из ванной, обернувшись полотенцем.

– Поедем ко мне на дачу, шашлычки пожарим.

– На дачу? – Ника удивленно посмотрела на него. – Ты никогда не говорил, что у тебя есть дача.

– Есть. Неплохая дачка на берегу. Там раньше дом лесника был. Это мы ещё с Вальком покупали и отстраивали, – он пошел в ванную и, уже оттуда, добавил. – Можем поехать с ночевкой.

– Я подумаю. С ночевкой все или только мы с тобой?

– Как захочешь, – ответил Владислав через шум воды. – Девчонки вольные?

– Вольные. По крайней мере, не замужние. А что, могут кого-то соблазнить?

– Колхоз дело добровольное. Силой в постель никогда ни я, ни мои мальчишки никого не тянули, – он закрыл воду.

– Влад, а кого ты с собой возьмешь? – одеваясь, спросила Ника.

– Как всегда, Эрика, кого-то из охраны – Серегу или Лешку, Славика Поповича, Саню и Олега.

– Кто такие Славик Попович и Олег?

– Олега мы с тобой видели, когда сидели в «Драконе». Помнишь с девицей в голубом костюме?

– А, помню. Менеджер?

– Ну да. Славика ты никогда не видела. Это орел вроде Эрика. Занимается функциональной диагностикой.

– Ты Алика с собой взять не хочешь?

– Как скажешь. Если поедет Алик, то поедет тогда и Гена. А ещё Алик без своей девочки не поедет, – Владислав застегнул ремень на брюках.

– Девочка тоже с ночевкой?

– Нет. Их вечером домой отправим. Так как, подходит компания?

– Подходит. Я уже готова, – Ника поправила волосы.

– А может, всё-таки позвонишь родителям и останешься? – Владислав с надеждой посмотрел на неё.

– Влад, ну мы же договорились. Ты же сам знаешь, мне пора. Идем.

– Ладно, – Владислав вздохнул.

Глава 40

Неля Викторовна ушла на кухню. В уютно обставленной комнате остались Владислав и Ольга. На вид ей можно было дать лет двадцать пять, не больше. Это была тоненькая и хрупкая молодая женщина. На Владислава она была очень похожа, только ещё более утонченная и темноволосая. Взгляд её больших голубых глаз, таких же, как и у брата, был испуганным и напряженным, бледные губы плотно сжаты. Она сидела в углу дивана, поджав ноги, и скрестив руки на груди. Владислав посмотрел на неё, в его взгляде мелькнула плохо скрываемая жалость. Он сел напротив и достал сигареты.

– Хочешь? – спросил он у Ольги.

– Нет, – она качнула головой.

– Как ты сегодня? Спала?

– Нет. Голова болит.

– Таблетки пьешь?

– Пью. Меня никто не искал? – её взгляд стал ещё более напряженным.

– Антон. Он сюда не звонил?

– Звонил. Он сюда приходил. Я попросила тетю сказать, что я сплю.

– Зачем? – Владислав выпустил дым через ноздри.

– Влад, я не могу… Вдруг он всё узнает? Вдруг он уже знает и приходил, чтобы сказать… – она осеклась и её глаза налились слезами. – Ты же знаешь, он у меня не первый и, может быть, не последний. Я просто боюсь, что он всё узнает и начнет меня презирать…

– Оленька, успокойся, – Владислав ласково посмотрел на неё. – Он ничего не знает и он не похож на того парня, который если и узнает что-то, то станет презирать тебя. Даже если он решит уйти, то уйдет, не делая тебе гадостей.

– Ты думаешь? – на её усталом личике промелькнула тень надежды.

– Думаю. Я думаю, что может стоит самой всё ему рассказать.

– Я не смогу! – она закрыла лицо руками. – Я не…

– Оленька, – Владислав сел с ней рядом и оторвал её руки от лица, – никто никому ничего не говорит. Я не заставляю тебя что-нибудь говорить. Я просто предложил тебе то, что считаю лучшим вариантом. В конце концов, ты взрослый самостоятельный человек и в праве решить сама, что тебе делать и чего не делать. Успокойся, ты же вся дрожишь.

– Влад, если б ты знал, как мне страшно со всем этим жить! Почему мне не дали тогда умереть?! Второй раз сделать это у меня не хватит сил и жить так… Мне кажется, что я вот-вот снова попаду в больницу, и будет весь этот кошмар… – у неё задрожали губы. – Тетя все время ухаживает за мной, как за больным ребенком. Дядя очень переживает… Ты тоже… Я устала мучаться сама и мучить всех.

– Ты никого не мучишь. Оленька, ты же не чужой нам человек, мы все любим тебя. Не наша ведь вина в том, что мы так долго были порознь, – он погладил Ольгу по голове. – Мы никому не дадим тебя в обиду и не позволим плохо отнестись к тебе. Ты мне веришь?

– Да, – Ольга попыталась вымучено улыбнуться.

– Вот и хорошо, – Владислав привлек её к себе, она доверчиво склонила голову ему на плечо. – Что Антону сказать? Может стоит увидеться с ним?

– Влад… ты мог бы рассказать ему всё обо мне? – Ольга снова напряглась.

– Стоит ли спешить? Тебе станет лучше, и ты сама ему всё расскажешь.

– Нет. Я сама не смогу. Один ты сможешь рассказать всё так, как было на самом деле. Я прошу тебя…

– Хорошо, Оленька, – он снова погладил её по голове. – Я обещаю тебе поговорить с ним.

– Ребятки, пойдемте обедать, – входя, сказала Неля Викторовна.

– Спасибо, тетя, я не хочу… – вздохнула Ольга.

– Влад, – Неля Викторовна с надеждой посмотрела на Владислава, – совсем наша девочка есть не хочет. Повлияй на неё.

– Оленька, что я слышу? – Владислав приподнял голову Ольги за подбородок. – Ты и так просвечиваешься, а то совсем упадешь. Это не дело, дружок. Давай пойдем, поедим.

– Влад, не хочется, – жалобно сказала Ольга.

– Нужно. Просто необходимо. Совсем немножечко. Хочешь, ешь одни фрукты и овощи. Совсем не есть нельзя, – он повернулся к Неле Викторовне. – Неля, сейчас мы идем.

Владиславу всё-таки удалось уговорить Ольгу поесть, а потом пойти лечь и попробовать уснуть. Сам он остался с Нелей Викторовной в кухне. Он сидел и смотрел в окно. Небо заволокло низкими тучами, было довольно душно. Неля Викторовна сварила кофе и разлила по чашечкам.

– Влад, тебе сахар класть? – спросила она.

– Нет, ты же знаешь, я всегда пью без сахара.

– Тогда твой кофе, – она поставила перед ним чашку.

– Спасибо. Дан сегодня поздно вернется, не говорил?

– Нет, не поздно. Подождешь?

– Вряд ли. Я позвоню. Неля, если приедет или позвонит Антон, уговори Ольгу не прятаться.

– Попробую. Что-то ты такой не веселый сегодня?

– Голова трещит. Похоже, дождик будет, ещё и с грозой. Ольгу жаль, – он помолчал и продолжил. – Скажи, за что наша мать нас всех так не любит? Ладно, я и Валёк-покойник хоть с отцом остались. Забрала она Оленьку. Хотела достать отца. Отца уже нет, а она продолжает издеваться над Оленькой. За что? Что плохого она ей сделала? Неужели у матери настолько была большая ненависть к отцу, что она готова уничтожить собственную дочь?

– Влад, я всего лишь однажды столкнулась с вашей матерью и сказать что-то определенное, кроме того, что Оленьку она действительно ненавидит, я не могу. До меня тоже не доходит с чем это связано. Оленька ведь чудесная девочка. Не толкни б она её тогда к этому подонку, всё, может, и сложилось бы иначе.

– В таком случае, Ольга сейчас живет не с ней. Можно забыть о её существовании, как и о моем. Почему она пытается её найти и дергать?

– Влад, – Неля Викторовна мягко улыбнулась, – а тебе никогда не приходило в голову, что вы все – твой отец, Даниил, Валентин, ты, Оленька, не смотря на всё что с ней было, не только талантливы, но и красивы? Притом очень красивы.

– Ну и?

– Обычно удел не особенно далеких женщин не прощать никому ничего – ни ума, ни, тем более важной, по их мнению, красоты. Особенно это не прощается другим женщинам. А Оленька, прежде всего, женщина. Она мне говорила, как неоднократно к ней цеплялся отчим и его брат. В четырнадцать лет отчим чуть не изнасиловал её.

– Сволочь! – лицо Владислава дернулось судорогой. – Тронуть ребенка…

– Твою мать, похоже, мало интересовало, что Ольга ребенок. Она видела в ней женщину. Красивую женщину.

– Когда тебе Ольга сказала про отчима? – Владислав закурил.

– Когда стала немного приходить в себя. Она ужасно боялась сказать об этом тебе и Дану. Вообще она немного побаивается мужчин. Не слишком много хорошего она от вашего брата видела.

– А Антон?

– Антон это для неё отдельная статья. Он ей очень нравится. По-моему она даже влюблена в него.

– Да, жалко было бы, если они потеряют друг друга.

– Не хотелось бы. Я думаю, что если она благополучно выйдет замуж, то многое изменится. Даст Бог, появятся дети, тогда совсем всё станет хорошо.

– Хорошо бы. Ладно, Нелечка, пора мне ехать. Спасибо за обед и кофе. Я приеду завтра, вечером позвоню. Привет дядьке, – он поднялся.

– Влад, ты не сказал, как у тебя дела? – спросила Неля Викторовна.

– Нормально. Алик в порядке.

– А твоя девочка?

– Всё о’кэй, – он улыбнулся.

Глава 41

Владислав просматривал лежащие перед ним документы, когда зазвонил телефон. Он снял трубку, не отрываясь от чтения. Звонил Антон.

– Привет, Влад.

– Привет, – Владислав отложил документ и потянулся за сигаретой. – Что скажешь?

– Я хотел спросить, где Оля?

– У Дана. Приболела.

– Серьезное что-то? – в голосе Антона послышалось беспокойство.

– Да как тебе сказать? Даже не знаю.

– Влад, не темни. Что случилось?

– Антон, это разговор не для телефона, – неожиданно Владислав решил сделать то, о чем просила его Ольга.

– Куда мне приехать к тебе домой, в офис или на периферию?

– Выбери сам что хочешь, кроме офиса.

– Давай ты приедешь ко мне домой. Я освобожусь часа в три.

– Хорошо. В полчетвертого я приеду.

– Один?

– Да. Она вряд ли сможет сейчас приехать со мной.

В назначенное время Владислав подъехал к дому, где жил Антон. Как всегда лифт не работал, и ему пришлось идти пешком. Сегодня, как назло, у него болело сердце. Ругая про себя всех лифтеров и с отвращением глядя на ободранные стены, Владислав как можно быстрее поднялся на седьмой этаж. Дверь Антон открыл почти сразу. Перешагнув порог квартиры и спрятавшись, таким образом, от подъездной грязи, Владислав почувствовал значительное облегчение.

– Привет ещё раз, – сказал он Антону. – Ох, и дух у вас в подъезде! Противогаз с собой брать надо.

– Гадят свиньи, где попало. Хорошо, что ты в лифт не заходил – там вообще дышать нечем. Проходи. Пить что-нибудь будем?

– Если кофе сваришь, не откажусь.

– Тогда посиди один.

– Я могу с тобой и на кухне посидеть.

– Ладно, идем.

Не смотря на то, что Антон жил один, в квартире царил порядок, в кухне чистота была доведена почти до стерильности. Антон поставил турку с кофе на плиту, выставил на стол сухарницу с печеньем и достал из холодильника бутылку коньяка.

– Антон, сегодня без спиртного, – Владислав закурил. – У меня что-то мотор шалит.

– Так, мотор шалит, а сам кофе и сигарету.

– Сын, не учи отца, – Владислав улыбнулся.

– Может, поедим что-нибудь?

– Нет, спасибо, душа моя. Давай лучше потолкуем. Как твои дела?

– С Божьей помощью, – Антон достал чашки и разлил кофе.

Владислав смотрел на него и про себя улыбался. Голос Антона и его внешность явно не соответствовали друг другу. Он был рыжий, практически морковного цвета, стрижка у него была, как он сам шутил, под «мальчика-шалопайчика», светло-карие глаза смотрели из-под круглых очков по-детски наивно и слегка рассеяно. При всем этом у него был удивительный голос – бархатный баритон и идеально поставленная дикция.

– Влад, давай сразу о важном, а потом о всяких пустяках, – сказал он, садясь напротив Владислава.

– Хорошо, давай. Что тебя интересует? – Владислав слегка нахмурился.

– Понимаешь… Оля никогда ничего не рассказывала о семье в прошлом. Сказала только, что в силу сложившихся причин, её семья дядя, тетя, ты и Алик. Да, говорила, что был ещё один брат – Валентин, твой близнец, но он погиб. Я не стал ей лезть в душу с расспросами. Почему я объясню попозже. Два дня назад, – Антон нахмурился, – ко мне пришла одна особа, лет пятидесяти с лишним. Пришла на работу. Пригласила меня выйти в коридор. Я вышел. Она представилась мне Олиной матерью и сказала, что хочет меня предостеречь от больших неприятностей, связанных с её дочерью. Я спросил, о каких. Она сказала, что Оля чуть ли не с малолетства снималась, потом забеременел, родила больного ребенка, оставила его в роддоме, ребенок умер, она начала пить, колоться, отсидела, потом снова стала колоться, лежала в психиатрии, а теперь ищет себе респектабельного муженька, чтоб никто не узнал о её прошлом. Ещё она сказала, что Оля втихоря продолжает колоться, и ты с Даном Александровичем её прикрываете. Я сказал этой женщине, что она лжет, но она показала мне копию приговора. Я предложил этой женщине убраться, пока я не пригласил охранника и её не вывели силой. Она, уходя, сказала, что я буду жалеть. Я не вижу Олю уже пятый день. Приезжал к Даниилу Александровичу, но Неля Викторовна сказала, что Оля не здорова и сейчас спит. К телефону она не подходит. Что происходит, Влад?

– Как тебе сказать? – Владислав закурил. Его лицо стало бледным и усталым, между бровями залегла резкая морщина. – Это действительно приходила наша мать. Из этой истории кое-что правда, но звучит несколько иначе. Рассказать?

– Ну? – Антон совсем помрачнел.

– Наши родители разошлись, и мать, оставив меня и Валентина отцу, забрала её. Практически ничего мы о ней не знали очень долго. Когда Ольге исполнилось почти восемнадцать, она в полном смысле слова, подложила её одному орлу, который влетел по крупному, а Ольга осталась на девятнадцатом году в положении. Аборт делать было уже поздно. Мать пыталась что-нибудь сделать, что б она родила раньше времени. Что именно она делала, и я до конца не знаю, знаю, что побоями не брезговала. Узнать это у Ольги невозможно. Она при одном упоминании начинает плакать и сказать ничего не может. Ребенок, девочка, родился раньше времени с детским церебральным параличом. Ольга впала тогда, что называется в полную прострацию, и не в состоянии была принимать решения сама. Мать настояла, чтобы она оставила ребенка в роддоме. Вернувшись домой, она стала пить. Через четыре месяца опомнилась, хотела забрать ребенка, но было поздно. Ребенок умер. Мать без конца пыталась её вытолкать к какому-нибудь мужику. Ольга связалась с наркоманами, стала колоться, попалась на этом, отсидела год. Через год, когда она вернулась, ничего не изменилось. Мать стала гнать её из дому. Она жила, где придется, в основном в притонах. В один прекрасный день она не выдержала и попыталась вскрыть себе вены. Её вовремя спасли. Попала она в психиатрию. Сначала у неё было пограничное состояние, а потом психоз. Когда её вывели из психоза, стали искать её родственников. Она вспомнила про меня и Дана и наотрез отказалась возвращаться к матери. Одно упоминание о матери вызывало у неё практически полный шок. Впрочем, как и сейчас. Стать такой, как теперь, ей стоило большого труда и сил. Сейчас встречи с матерью приводят её в не очень хорошее состояние. Она доходит почти до срыва. Самое страшное для Ольги это, что от неё отвернуться все или кто-то начнет презирать её. Ещё она очень боится одиночества. С наркотой завязала уже давно. Собственно, и вены она себе порезала, чтобы больше не колоться, чтобы прекратить весь этот кошмар. В общем, делай выводы сам. Я тебя только об одном попрошу, если решишь от неё уйти, то уйди, как подобает мужчине, красиво, и, даже если ты теперь, после всего, что узнал, презираешь её, не показывай этого.

– Я не презираю её и никуда не уйду, – глухо сказал Антон. Он сидел, сгорбившись, как старик. – Она всегда говорила, что любит детей.

– Обожает. У неё маньякальная идея родить ребенка. Она говорит, что если б её малышка не умерла, то она обязательно забрала бы её и заботилась бы о ней, чего б ей это ни стоило. Одно время она даже хотела взять ребенка в детдоме, но с тем, что она судимая и лежала в психиатрии, ничего не получится.

– Я обещал сказать попозже, почему не стал вдаваться в лишние расспросы. Оля очень впечатлительная и часто пугается по пустякам. Потом шутит, что с детства ужасная трусиха. Но я же вижу, что это не совсем то, о чем она говорит. От меня она прячется тоже потому, что боится?

– Да. Я вижу её каждый день. Вчера она просила, чтобы я поговорил с тобой. Я предложил ей сделать это самой, когда ей станет лучше, но она боится. Сегодня позвонил ты и я решил, что, пожалуй, стоит тебе всё сказать. Бинты лучше срывать сразу. Это больно, но проходит быстрее. Если б ты решил уйти, то лучше сразу, – Владислав закурил очередную сигарету. – Чем дольше всё это затягивалось бы, тем тяжелее был бы финал.

– Я сказал, я никуда не уйду, – Антон посмотрел в глаза Владиславу, – пока она не прогонит.

– Запомни две вещи, это я тебе как старший посоветую, никогда не жалей кого-то, как собачонку, и не всегда, когда женщина тебя гонит, нужно уходить.

– Я не пытаюсь её жалеть. Если она найдет себе кого-то другого, и будет гнать меня, тогда я не стану ей навязываться. Я прекрасно знаю, что на её фоне я проигрываю. Она очень красивая, а я…

– А ты балбес, – Владислав улыбнулся. – С лица воду не пить. Да и не так уж ты плох, как тебе кажется. Ведь понравился же ты ей. Она очень дорожит тобой.

– Влад, а я ведь видел Олю в психиатрии, – Антон налил ещё кофе. – Я всё время гадал, кого она мне напоминает.

– Ты что, тоже там отметился? – удивился Владислав.

– Нет. Я как-то делал репортаж. Это было года… четыре назад. Меня главврач повел по отделениям, показывая, что и как. В одном из отделений я увидел её. Она сидела у окна такая изможденная, круги под глазами, взгляд остановившийся и забинтованные кисти рук. Я поразился, какая красивая девушка и здесь. Главврач ответил, что она бывшая наркоманка, у неё была попытка суицида, а сейчас депрессивный психоз. У меня тогда даже сердце сжалось. Когда мы встретились три месяца назад, я не мог никак вспомнить, на кого она похожа.

– Антон, только ты хорошо всё обдумай. Это ведь не игрушки.

– Ты не хочешь, чтобы мы оставались вместе?

– Не то, мальчик, – Владислав вздохнул. – Я не хочу, чтобы ей сделали больно. Слабые нервы, это слишком сложная штука. Чем кончится очередной срыв, никто не может сказать.

– Влад, для себя я всё решил уже давно. Я не такой молодой, каким ты пытаешься меня представить.

– Я живу на восемь лет больше и слишком много уже видел. Да, кстати, ты уже знакомил Ольгу со своими родителями?

– Нет ещё. Я уже давно сам по себе.

– Если твои родители узнают что-нибудь о её прошлом, что будет?

– Ничего. На меня давно махнули рукой и оставили в покое. Отец вообще сказал, что я могу делать всё, что угодно, только расхлебывать потом сам, не прося их о помощи. Я, собственно, это и делаю. Забегаю к ним узнать, как дела, раз в месяц, иногда звоню. Идеальная форма общения. У меня есть сестренка, она во всем их слушает. Они рады.

– Что ж, – Владислав улыбнулся, – поступай, как сочтешь нужным.

– Влад, только не уходи прямо сейчас. Посиди ещё немного, если у тебя есть время, – Антон с надеждой посмотрел на него.

– Хорошо. Не хочешь оставаться один?

– Да. Мне нужно собраться с мыслями, а когда я один, мне очень тяжело.

– Это я знаю, – Владислав грустно улыбнулся. – Я ещё могу посидеть у тебя, – он посмотрел на часы. – Час, максимум полтора.

– Меня даже час устроит, – он посидел несколько минут молча и спросил. – Ты сказал, что она резала вены. Почему я никогда не видел шрамов?

– Потом, когда она нормально пришла в себя, она очень стыдилась этих шрамов и ей сделали хорошую пластику. Удовлетворен?

– Да, вполне.

Глава 42

… Идею Антона стать журналистом не приветствовал никто из членов семьи. Её практически приняли в штыки. Но он всё равно поступил на факультет журналистики. Отец, потомственный инженер, мечтавший, что сын станет не каким-нибудь «писакой», а продолжит его дело, был просто оскорблен. Но упрямства у Антона могло хватить на десятерых. Ещё больший шок вызвало то, что после окончания университета, Антон устроился работать даже не в газету, а в редакцию только что открывшегося молодежного канала радиовещания. Родители всё надеялись, что, в один прекрасный день, их сын поймет всю глупость этой затеи или, в крайнем случае, у него возникнут неприятности, после которых ему ничего не останется делать другого, как изменить род деятельности. Антону везло. Сначала он вел развлекательные музыкальные программы, потом к ним прибавился выпуск новостей, а потом у него появилась своя передача «Поговорим». Для передачи он подыскивал самые различные сюжеты и вскоре его рейтинг вышел на первые места. Но музыкальные программы он так и не оставил. Природа наделила его удивительным голосом и идеальной дикцией, но внешность… Для Антона в тайне это всегда был больной вопрос. Он был рыжим, хорошо, что хоть без веснушек. Волосы тоже доставляли ему немало хлопот – ужасно жесткие и непослушные они всё время начинали торчать в самый неподходящий момент. Будучи от природы человеком, как ни странно это было при его профессии, очень стеснительным, Антон постоянно был на гране комплекса из-за своей внешности. Не смотря ни на что, у женщин он пользовался большой популярностью. Иногда, стоя у зеркала, Антон смотрел на себя и думал: «Ну что они во мне находят? Или это просто жалость?». Однажды он спросил об этом у очередной девушки, с которой встречался. Она на секунду задумалась и сказала: «Антошка, ты такой обаятельный, что твои волосы и прическа придают тебе даже шарм какой-то особый».

Чем больше росла популярность Антона, тем больше росло недовольство родителей. Кончилось всё это тем, что он сначала снял, а потом купил квартиру. Конечно, это был не дворец, а однокомнатная квартирка на седьмом этаже девятиэтажного дома, но Антону этого вполне хватало. Никто не мешал ему поработать дома, он мог привести сюда гостей в любое время суток, вообще мог делать то, что ему хотелось. Постепенно родители совсем потеряли надежду на то, что в их сыне найдется хоть капля здравого смысла, и оставили его в покое. Теперь он время от времени заезжал навестить их, а чаще просто звонил.

Четыре года назад он решил сделать передачу о психиатрии. Для этого он поехал в городскую психиатрическую больницу к главврачу. Тот принял его хорошо. Сначала они поговорили в кабинете о разных проблемах, а потом главврач повел его по отделениям. То, что Антон увидел, произвело на него тягостное впечатление. Почему-то больше всего его поразила девушка, сидевшая у окна в одном из отделений. Она была очень красивая, но ужасно худая и изможденная, у неё был остановившийся безучастный взгляд и повязки на кистях обоих рук.

– Что с ней? – спросил Антон.

– Была наркоманкой, потом попыталась покончить с собой, сейчас у неё депрессивный психоз, – пояснил главврач. – Правда, мы почти вывели её из этого состояния. Хотите подойдем?

– Нет, – Антон покачал головой. – Что же с ней потом будет?

– Родственники заберут.

– А куда они раньше смотрели?

– Это будут другие родственники. За ней будет хороший уход, возможно, она поправится полностью.

– Жаль, если не поправится. Очень красивая девушка.

– Да, – согласился главврач. – Но болезнь не щадит ни красивых, ни некрасивых.

Антон долго не мог сделать эту передачу, а когда сделал, сам не знал, почему ничего не упомянул о девушке-наркоманке. Он вспоминал её потом несколько раз. Было даже время, когда, сам не зная почему, он пытался отыскать её взглядом в толпе. Постепенно это прошло, но осталось воспоминание о ней, смешанное с жалостью и каким-то непонятным страхом.

Примерно год назад, у него возникла идея создания передачи о фирме «Ваше драгоценное». Это была крупная и преуспевающая фирма. В неё входил большой диагностический центр и сеть аптек по всему городу. Это были, пожалуй, самые популярные аптеки из-за низких цен на лекарства. В одной из газет он нашел адрес фирмы и поехал туда. Встретится с хозяином у него не получилось.

– Владислав Павлович уехал в Австрию, – проворковала нежным голосом секретарша, почему-то напомнившая Антону милого персидского котенка.

– Когда он приедет?

– Возможно на той неделе. У вас деловой вопрос или личный?

– Пожалуй, деловой, – Антон достал свое удостоверение.

– Тогда, возможно, вам нужно встретиться с его замом. Я сейчас посмотрю, свободен ли он, – и она скрылась за дверью с литой табличкой «Исполнительный директор Тревонен Э.Р.».

Исполнительный директор его принял. Это был парень примерно его лет, светловолосый, несколько скандинавского типа, с короткой стрижкой, в очень элегантном деловом костюме. Рядом с ним в вытертых джинсах Антон почувствовал себя не слишком уютно. Кабинет был обставлен очень строго и в то же время роскошно.

– Чем могу быть полезен? – пожав Антону руку и, улыбаясь, спросил он.

– Антон Гончаров, – представился он. – Радио «Мы», передача «Поговорим».

– Очень приятно, – он ещё шире улыбнулся. – Исполнительный директор этой фирмы Эрик Тревонен. Присаживайтесь, – он кивнул на одно из глубоких кожаных кресел перед небольшим журнальным столиком в углу кабинета.

– Как вас по отчеству?

– Просто Эрик. Отчество всё равно плохо запоминается и выговаривается. Передачу я вашу иногда слушаю, когда время позволяет. Мне нравится, и музыкальные программы вы ведете отлично.

– Спасибо, – Антон позволил себе скромно улыбнуться.

– Что к нам-то привело?

– Я хочу сделать передачу о вашей фирме.

– Ну, фирма, допустим, не моя, а Владислава и Даниила Вансовичей, – он поднялся, подошел к двери и сказал. – Лиза, сделай нам кофе с коньячком, и нас ни для кого нет.

– Я не совсем так выразился, – поправился Антон.

– Я вас прекрасно понял, – он закурил и предложил сигарету Антону. – Всё дело в том, что оба хозяина сейчас в отъезде. Влад – в Австрии, а Дан Александрович в Финляндии. Но Влад должен приехать на будущей неделе.

Секретарша принесла кофе и коньяк.

– А вы ничего не можете рассказать?

– Почему же, могу. Но может быть Влад сам захочет рассказать что-нибудь. И, потом, фирма-то его.

– А ваш патрон точно вернется из Австрии на той неделе? – Антон заметно сник.

– Конечно. Давайте так, сейчас мы ему позвоним и обо всем договоримся. Если он скажет, чтобы я решил этот вопрос с вами сам, то мы его решим. Идет?

– Идет.

Антон не знал, хочет ли его этот «мальчик с обложки стильного журнала» просто аккуратно выставить или действительно хочет ему помочь. На бесстрастном лице ничего нельзя было прочесть кроме вежливой улыбки.

Эрик достал сотовый телефон и набрал номер. Через несколько минут, поговорив с кем-то по имени Влад, он нажал кнопку отбоя и сказал:

– Влад приезжает в понедельник и может встретится с вами во вторник после обеда. Если вас устроит время три часа, то милости просим.

– Конечно, устроит, – Антон с облегчением вздохнул.

– Ещё одна небольшая просьба. Давайте с вами набросаем общую схему, что именно вас интересует.

– Ответы готовить будете вы?

– Нет, Влад сам. Просто объем деятельности фирмы очень большой, может быть что-то вас и не заинтересует. Впрочем, скрывать нам здесь нечего.

Во вторник в три часа дня Антон переступил порог уже знакомой ему приемной в офисе фирмы «Ваше драгоценное». Секретарша встретила его как старого знакомого. Мило улыбаясь, она сказала:

– Влад Павлович уже ждет вас.

Она проводила Антона в кабинет напротив кабинета Эрика. Обстановка была здесь ещё более строгая, но одновременно шикарная. Хозяин кабинета стоял у окна и курил. Это был очень высокий, не меньше двух метров, молодой мужчина с белыми до голубизны длинными волосами, схваченными сзади черной ленточкой. Как и Эрик, он был одет в изысканный деловой костюм. Когда он повернулся на звук открывшейся двери, Антон поразился ненормальной красоте его лица и печали в больших голубых глазах.

– Влад Павлович, к вам журналист. Вы говорили, что ожидаете его, – снова проворковала секретарша.

– Очень приятно, – хозяин кабинета холодно улыбнулся. – Лиза, сделай нам кофеек и скажи Эрику, чтобы никуда не уходил, и пока занялся делами вместо меня. Если он понадобится мне, я его приглашу. Да, кофе сделай с шартрезом. А с вами давайте знакомится, – он подошел и протянул руку. – Вансович Владислав Павлович. Для удобства можно просто Влад Павлович.

– Антон Гончаров, – Антон пожал ему руку. – Я веду программу «Поговорим» на радио «Мы».

– Тот самый Антон Гончаров? – Владислав снова холодно улыбнулся.

– Вас смущает мой вид? – Антону почему-то стало неловко за свои рыжие волосы.

– Ни сколько. Просто я очень люблю вашу программу и шутки мне ваши в музыкалках нравятся.

– Не думал, что вы слушаете мою программу, а тем более музыкалки.

– Слушаю, когда есть время. Итак, что же мы стоим? Присаживайтесь.

В его кабинете был почти такой же неофициальный уголок, как у Эрика. Лиза принесла кофе с шартрезом и удалилась. Владислав оказался на редкость интересным собеседником. В нем не было «новой» спеси и нездорового снобизма, кроме того, он обладал очень тонким чувством юмора и понимал шутки. Правда, Антон заметил одну странность – Владислав улыбался одними губами, холодно, а его глаза оставались печальными и усталыми. Они проговорили два часа. Владислав без лишнего хвастовства и напускной скромности рассказывал про фирму и про бизнес. В конце разговора он сам предложил Антону провести викторину с призами от фирмы. Обычно эту викторину Антон вел в утренней музыкальной программе, и он согласился. Прощаясь, они договорились о встрече в день передачи. За день до передачи Владислав позвонил Антону, сказал, что не сможет приехать, потому что заболел и, по возможности, просил передачу перенести.

– Там сегодня подъедет наша девочка, – добавил он, – привезет, как я обещал, витамины и ещё, что там она на свое усмотрение выбрала.

– Спасибо, – вяло ответил Антон. – Выздоравливайте.

– Я перезвоню. Думаю, что дня через три-четыре буду в порядке.

Через два часа дверь студии открылась и вошла девушка в строгом брючном костюме с довольно объемистым пакетом в руках. С Антоном в студии в это время была ведущая дневных новостей Вика Должикова. Увидев незнакомку, она даже рот приоткрыла. Антон и сам готов был открыть рот от удивления и восхищения. Девушка была среднего роста, тоненькая, хрупкая. Короткая «под мальчика» модельная стрижка делала её похожей на подростка. Большие голубые глаза, смотревшие немного испугано, почти незаметный макияж и красиво очерченные губы были для любого мужчины опасны, как спичка для бочки с порохом.

– Добрый день, – поздоровалась незнакомка, ставя пакет перед Антоном на стол. – Я от Владислава Павловича Вансовича. Он просил передать вам вот это. Не знаю, хорошо ли, плохо ли, но я выбирала, как он сказал на свой вкус. Здесь мультивитамины, шампуни и спортивные мази. В общем, разберетесь.

– Спасибо… – еле отдирая язык от неба, пролепетал Антон. – Вы тоже работаете в фирме?

– Да, администратором в одной из аптек. Извините, я должна идти, у меня ограничено время.

– Конечно, конечно. Спасибо большое.

Девушка попрощалась и ушла. Антон несколько секунд смотрел на дверь, за которой она скрылась, и думал, не мираж ли это. Ему показалось, что девушка похожа на Владислава.

– Что это за фифочка? – спросила Вика. – Это что из «Вашего драгоценного»?

– Да. Ты же слышала, администратор одной из аптек, – Антон неохотно повернулся к Вике, имевшей более чем обычную внешность.

Передачу с Владиславом Антон сделал через неделю. Всё прошло отлично. После передачи они поехали в бар «Джин’н» пить кофе. Завязался непринужденный светский треп. Владислав нравился Антону всё больше и больше. Наконец, он решился на давно беспокоивший его вопрос:

– Влад, а что за девушка приносила призы для викторины?

– А, это Оленька, – Владислав как-то лукаво улыбнулся и снова Антон про себя отметил, что улыбается он одними губами, – администратор из аптеки.

– Фармацевт?

– Нет. Просто администратор. Что понравилась?

– Просто так спрашиваю, – Антон поблагодарил про себя полутемный зал бара, потому что не видно было, как он краснеет.

Прошел почти год. За этот год он встречался с Владиславом неоднократно. Хотя его всё время тянуло спросить об Оленьке, но он боялся снова начать краснеть. Временами он, глядя на себя в зеркало, представлял рядом с собой её, и чувствовал себя, как гадкий утенок в стае лебедей. Оленька стала для него прекрасным сном, которому никогда не суждено было, он был в этом уверен, стать явью.

Встретились они случайно четыре месяца назад. Весенняя эпидемия гриппа уже заканчивалась, когда Антон тоже зачихал и закашлял. По дороге домой он зашел в ближайшую аптеку. Это оказалась одна из аптек Владовой фирмы. Стоя у витрины с противогриппозными препаратами, и мучительно думал, на чем остановиться. В сверкающем белизной торговом зале покупателей, кроме него, не было.

– Вам помочь что-либо выбрать? – услышал Антон странно знакомый голос.

Он повернулся и почувствовал, как лицо заливается краской. Перед ним стояла Оленька. К его большому удивлению она его тоже узнала и заулыбалась.

– Добрый день. Вам помочь? – ещё раз повторила она.

– Да, если можно. Я, кажется… простыл, – запинаясь, ответил Антон.

– Я вам сочувствую. Возьмите флюколд. Лучше всего помогает. Я сама болела месяц назад. Эффект очень хороший.

– Спасибо. Вы здесь работаете?

– Да, администратором.

Из внутреннего помещения аптеки вышла женщина в белом халате и сказала:

– Ольга Павловна, вас к телефону.

– Извините, Антон, – Оленька улыбнулась, – я должна идти. До свиданья. Выздоравливайте.

– Спасибо. До свиданья.

Антон ещё несколько минут порассматривал лекарства, надеясь, что Оленька выйдет. Она не выходила. Он купил рекомендованные ею таблетки и пошел домой. Всю дорогу он думал, что Оленька действительно чем-то похожа на Владислава, но не мог понять чем.

Спустя несколько дней он взял для себя за правило ходить мимо этой аптеки и под любым предлогом задерживаться возле неё подольше. Он твердо верил, что увидит Оленьку ещё раз, но с трудом представлял себе их встречу.

Встреча произошла примерно через месяц. Он, как обычно, подошел к аптеке и остановился, делая вид, что сосредоточенно прикуривает. В этот момент из двери вышла Оленька. Сегодня на ней была короткая юбка и короткая кожаная куртка-косушка. Так она ещё больше становилась похожа на девочку-подростка. Антон поперхнулся сигаретным дымом, глядя на неё. Оленька подошла к нему и, мило улыбаясь, спросила:

– Как ваше здоровье, Антон? Вы снова кашляете?

– Спасибо, всё нормально. А это я так, дымом поперхнулся, – краснея, ответил он.

– Антон, скажите честно, почему вы здесь стали каждый день прогуливаться по полчаса? – её улыбка стала лукавой.

– Домой иду.

– Чудесно. А возле нашей аптеки просто отдыхаете душой?

– Просто вас жду, – выпалил Антон, чувствуя, что сейчас либо сгорит от стыда, либо провалится сквозь землю.

– У вас ко мне дело?

– В некотором роде. Хотел проводить вас домой.

– Извините, с какой целью? – она всё также лукаво улыбалась.

– Ну… – он опустил глаза и больше ничего не мог говорить.

– Хорошо, идемте, по дороге скажете, – смилостивилась над ним Оленька. – Только сильно время не тяните, живу я близко.

– Понимаете ли, Ольга Павловна, я давно хотел сделать передачу о молодой, преуспевающей девушке-менеджере, – попробовал на ходу сочинить Антон.

– Врать хорошо у вас не получается. А, если и так, то я не менеджер, а просто администратор. Если б вы хотели сделать такую передачу, то не стали бы меня целый месяц караулить возле аптеки, а сказали бы об этом сразу или обратились бы к Владу.

– Поймите меня правильно, – Антон собрался с духом, – я ждал вас, потому что хотел видеть вас. Ждал целый месяц. Я понимаю, что у вас, вероятно, может быть муж или друг. Понимаю, что смотрюсь на вашем фоне более чем скромно, но… – духу на большее не хватило.

– Я не замужем и, как вы выразились, «друга» у меня сейчас нет. А по поводу своей внешности вы напрасно комплексуете. Нормальная внешность. Итак, я поняла, вы…

– Да, я решил попробовать стать этим другом, – перебил её Антон.

Несколько минут они шли молча. Лицо Оленьки стало задумчивым и глаза снова слегка испуганными. Антон уже решил, что всё испортил, когда она сказала:

– Что ж, попробуйте.

– Вы даете мне шанс? – он обрадовался.

– Дадим шанс друг другу, – она как-то вымученно улыбнулась. – Я, даже, могу пригласить вас сегодня к себе на ужин, но с условием, что вы не будете ко мне приставать.

– А как на это посмотрят ваши близкие?

– Что вы ко мне приставать не будете? – она снова лукаво улыбнулась.

– Что я приду к вам на ужин.

– Никак. Я живу одна. У меня есть домашняя крыска Нориман и рыбки. Рыбки молчат, а Норюся признает вас, если вы дадите ей кусочек пряника. Кстати, мы уже пришли.

Оленька жила в трехэтажном доме старой постройки в двухкомнатной квартире на первом этаже. Пока она накрывала стол, Антон рассеяно листал журнал, сидя в углу дивана в гостиной. Вдруг у самого уха он услышал странное потрескивание и попискиванье. Он повернул голову и увидел сидящую на спинке дивана комнатную крысу светло-бежевого окраса и с черными глазками-бусинками. Она сидела и о чем-то воодушевлено ему трещала и пищала. Осторожно Антон протянул руку, и крыса залезла на предложенную ей ладонь. В это время вошла Оленька.

– Я смотрю, Норюська сама пришла к вам знакомиться. Вы ей понравились. Идемте ужинать. Только помойте после неё руки, ванная вон там.

– Ольга Павловна, может, мы как-то перейдем на ты.

– Не называйте меня Ольга Павловна. Мне это надоело на работе. А на ты стоило перейти сразу же.

– А как вас тогда называть?

– Как хотите. Оля, Ольга.

– Оленька.

– «Оленька» меня называют только очень близкие мне люди – Влад и Дан.

– Извини, – он почему-то смутился, – я как-то не подумал.

– Ты не то подумал. Моя фамилия Вансович. Влад мой родной брат, а Дан, Даниил Александрович, – дядя. Да, ещё тетя меня так называет.

– Ты сестра Влада? – у Антона стали ноги ватными.

– Да, а что? Идем ужинать, всё остынет.

– Конечно… Только руки помою.

Пока Антон мыл руки он вспомнил, как улыбнулся Влад, спросив, нравится ли ему Оленька, и как ему всё время казалось, что она похожа на Влада. После ужина она показала Антону альбом с фотографиями. Единственное, что бросилось тогда Антону в глаза, отсутствие её детских и юношеских фотографий и то, что она очень ловко уходит от вопросов о матери и детстве.

Постепенно он привык к некоторым маленьким странностям. Ему было хорошо с Ольгой. Она была ласковая, как котенок, только очень пугливая. Иногда она вздрагивала от внезапного звонка в дверь, случайного стука или ошибочного телефонного звонка. Потом она смеялась и говорила, что с детства ужасная трусиха. Иногда она становилась странно задумчивой и смотрела на Антона, будто хотела что-то спросить или сказать, но не решалась.

Когда Владислав узнал, что они встречаются, то улыбнулся Антону своей ослепительной улыбкой и сказал:

– Узнаю, что сестричку обидишь, задавлю.

– Влад! Что ты такое говоришь?! – возмутилась Ольга.

– Шучу, – он всё так же улыбался, но Антон понял, что он не шутит.

Дядя воспринял их отношения гораздо спокойнее и задавить не обещал. Смысл слов Владислава дошел до Антона только теперь. Он не собирался его давить. Он просил не обижать Ольгу.

Как ни странно, до того, как Ольга неожиданно исчезла, «заболела», Антон не подозревал, что так тяжело будет переносить разлуку с ней. Дошло до того, что, ведя выпуск утренних новостей, он допустил ошибку. Вика не обошла этот факт молчанием и с едкой улыбкой сказала:

– Твоё «Драгоценное здоровье» куда-то исчезло или нашло себе другого обожателя? Например, лысого?

– Какая тебе разница? – Антон нахмурился.

– Мне-то никакой, а вот из тебя клоуна делают.

– Пусть делают. Главное, чтобы это не ты делала.

После разговора с Владиславом решение пришло само собой. Антон налил ещё кофе себе и Владиславу и спросил:

– Как ты думаешь, как скоро я смогу Олю увидеть?

– Не знаю. Может и завтра, – Владислав отпил кофе. – Что ты хочешь?

– Ну, это уж мое дело. Можешь не бояться, плохого я ничего не сделаю.

– Надеюсь. В общем, это как она захочет. Я заеду сегодня, поговорю с ней.

– Влад, как ты думаешь, из меня сильно плохой муж получится? – Антон покраснел.

– Жениться хочешь? – он прищурился. – Думаю, что не сильно. Только я ещё раз повторяю, не жалей её, как собачонку и не делай ничего, не подумав.

– Я всё обдумал.

– Помнишь, я тебе обещал, что если ты её обидишь, то я тебя задавлю?

– Помню.

– Так вот я повторяю предупреждение. А в остальном, будем надеяться, всё будет хорошо.

Глава 43

Даниил Александрович сидел с Владиславом в гостиной. В квартире было тихо. Эту тишину нарушал только шум, доносившийся с улицы. Неля Викторовна ушла гулять с собакой, Ольга, наконец, уснула. Мужчины сидели, потягивая коньяк и мирно беседуя.

– Дан, а Оленьку нашу сватают, – улыбнулся Владислав.

– Ну, ну. И кто же это? Антон? – Даниил Александрович удивленно поднял брови.

– Он, дядюшка, он.

– Подожди. Узнает что-нибудь о ней и сразу сбежит. Рано не радуйся.

– А он уже знает. Кстати, приданого за ней не требует и клянется не обижать и в обиду не давать. Рыжий зятек мне так очень нравится.

– Влад, брось свои шутки, – дядя стал серьезным. – Откуда он знает?

– Ты что нас, круглыми сиротами считаешь? Матушки у нас нет?

– То-то и оно, что есть. Она что, уже и до Антона добралась?

– А ты думаешь? Стерва – она и в Африке стерва. А маман моя стерва в самом лучшем виде. Прости мне, Господи, что родительшу злословлю.

– Он Оленьке уже что-нибудь сказал?

– Нет. Пока только мне сказал. Он не звонил сегодня?

– Ещё нет. Она всё равно не подходит к телефону.

– Если позвонит, скажи ей, что с Антоном просто необходимо переговорить, – Владислав вытянул длинные ноги. – Хороший коньячок.

– Хороший, – согласился дядя. – А ты как скоро женишься?

– Как девочка моя решит. По мне, хоть завтра. Она не хочет торопиться.

– Влад, я об Альке с тобой хотел поговорить.

– Что такое? Что мой отпрыск натворил?

– Ещё не натворил. Присмотрись, что б ничего не натворил с этой девочкой. Он встречается с ней.

– С Катюшкой? – Владислав улыбнулся. – Знаю, знаю. Он её любит до умопомрачения. Как это в песенке? У меня к тебе влечение, вплоть до умопомрачения, – пропел Владислав. У него был очень приятный голос. – Слышал?

– Влад, ты меня-то слышишь?

– Слышу, слышу. Дан, я в курсе и уже поговорил с ним. Только сомневаюсь я, что это поможет, – Владислав закурил и с наслаждением выпустил струйку ароматного дыма. – Что люблю, так это хороший коньячок и хорошую сигаретку в уютной обстановке.

– Почему ты сомневаешься? – вернулся дядя к начатой теме.

– Себя помню. Ты себя тоже вспомни. Хотя, стоп! У вас ведь секса не было. Извини, дядюшка.

– Тебя и брательника твоего в капусте нашли, – Даниил Александрович потянулся и отпустил племяннику легкий подзатыльник.

– За что? – удивился Владислав.

– Чтоб не умничал. Влад, побудь хоть немного серьезным. Я очень рад, что всё так хорошо, но я немного отвык от того, что ты всё время отшучиваешься.

– Вот только давай помолчим, насчет «хорошо». Я становлюсь суеверным, – он перестал смеяться. – Вам, дядюшка, не угодишь. То я кислый, то я слишком много шучу.

– Хорошо, не буду, – покорился дядя. В дверь позвонили, он встал и пошел к двери, сказав на ходу. – Неля, похоже, ключи забыла.

Он открыл дверь. На пороге стоял Антон. Его обычно улыбающееся лицо было очень сосредоточенным и серьезным.

– Добрый день, Дан Саныч, – поздоровался он. – Оля дома?

– Дома. Проходи. Только она спит сейчас, – Даниил Александрович пропустил его в квартиру.

– Если я подожду, пока она проснется? У меня есть к ней одно очень важное дело.

– Подожди. Пойдем составишь мне и Владу компанию покурить и коньячку попить.

– Влад тоже у вас? – Антон почему-то слегка смутился. – Хотя, может это и к лучшему.

– О, какие люди! – Владислав широко улыбнулся, но в глазах промелькнул тревожный огонек. – Привет самому классному ди-джею!

– Привет самому классному брату! – в тон ему ответил Антон.

– К Оленьке приехал?

– Да. Я подожду, пока она проснется.

– Да ты не стой, садись, – Владислав продолжал улыбаться и перешел на украинский язык. – У нас дівчина в хаті, треба, щоб свати сідали.

– Антон, ты что-нибудь к коньяку будешь? – спросил его Дан. – Не обращай на Влада внимания, у него сегодня настроение хорошее.

– Чего ему быть плохим? Завтра пятница, я с вечера с компанией на дачку уезжаю, – Владислав с удовольствием потянулся до хруста в костях и мечтательно улыбнулся. – Антон, поедем с нами. Шашлычки, река, погодка классная…

– Не могу, девчонки мои в отпуске, у меня практически весь день занят. Спасибо, Дан Саныч, но я и коньяк, пока не буду.

– Что так? Отличный коньячок, двадцать лет.

– Чуть-чуть попозже. Влад прав, насчет сватов. Только вот сватов я не нашел и решил прийти сам, – он густо покраснел. Дан и Владислав быстро переглянулись, взгляд у обоих стал напряженным. – Я к Оле свататься пришел… Вы не против?…

– Антон, ты же не ко мне свататься пришел. При чем здесь я? Вот Оленька проснется, с ней и поговоришь, – спокойно ответил Дан.

– А… ваше мнение?

– Ей бы хорошо было. Не мне ж с тобой целоваться. По мне, так ты парень не плохой, только не мое слово последнее. Сам понимаешь.

– Да, конечно, – Антон нервно закурил, – я веду себя, как мальчишка. Извините.

– Антон, все мы в такие моменты ведем себя, как мальчишки, – успокоил его Дан. – Поговоришь с ней, это будет лучше.

Глава 44

В комнату вошла Ольга. На щеке отпечатался след от подушки, лицо было румяным со сна. Она на ходу расчесывала короткие волосы. Увидев Антона, она остановилась, рука с расческой замерла и медленно опустилась, только что спокойные глаза наполнились страхом, губы дрогнули.

– Мы тебя разбудили, Оленька? – поднимаясь, спросил Владислав.

– Нет… Я сама проснулась…

– Привет, – поздоровался Антон. – Как дела?

– Спасибо, уже лучше, – она, казалось, готова была бежать из комнаты.

– О, совсем я забыл! – Владислав сокрушенно покачал головой, глядя на часы. – Мне же позвонить нужно. Извините, народ, я вас оставлю на время.

Владислав вышел в другую комнату. Даниил Александрович лихорадочно думал, под каким бы предлогом ему выйти. Зависла неловкая пауза. Хлопнула входная дверь, и послышался лай собаки. Это вернулась Неля Викторовна.

– Пойду, помогу Неле Петси лапы вымыть. Извините, ребята, я сейчас вернусь, – сказал Дан и поспешно удалился.

– Какие лапы? – растерянно произнесла Ольга. – На улице ведь сухо.

– Оленька, нам нужно поговорить, – сказал Антон и снова покраснел.

– Я же говорила, что так меня называют самые близкие мне люди, – Ольга села в угол дивана и поджала ноги. – Только члены семьи.

– Я тоже могу стать членом семьи. Я тебе не подхожу?

– О чем ты, Антон? – у неё был совершенно убитый вид. – Ты ничего обо мне не знаешь. Узнаешь, тебе уже не будет хотеться становиться членом семьи. Дай Бог, чтоб всё у нас осталось так, как есть.

– Оленька, я уже знаю всё, – он сел рядом. – Несколько дней назад ко мне приходила твоя мать и поведала о тебе. Я её выгнал.

– А ты не подумал, что всё это может быть правдой? – после долгой паузы спросила Ольга. Глаза её наполнились слезами, губы дрожали. – Или ты пришел, чтобы меня пожалеть, как собачонку?

– Нет, не пожалеть. Я пришел сделать тебе предложение. Когда ты заболела, я пытался с тобой увидеться или хотя бы поговорить по телефону, но ничего не выходило. Потом пришла эта женщина и начала поливать тебя грязью. Я чуть не свихнулся. Не мог я поверить, что ты сама по себе такая дрянь. Вчера я увиделся с Владом и попросил его объяснить, что к чему. Он объяснил. Не пытайся только меня убедить, что это не так. Жалеть я тебя не буду, не бойся. Я тебе больше скажу, я ведь видел тебя в психиатрии. Понимаешь, Оленька, я уже за свои тридцать один год чуть-чуть научился разбираться в людях. То, что случилось с тобой, на девяносто девять процентов вина твоей матери и один процент, твоей неопытности. Если б ты была такой, как она сказала, ты бы не поднялась.

– Это Дан, Неля и Влад сделали меня такой, как сейчас, – почти шепотом ответила она.

– Если б ты этого не захотела, они бы ничего не сделали. Я не хочу быть жестоким, но это стоит сказать. Ты бы не резала вены от безысходности, и не было бы у тебя срыва.

– Психоза. Называй вещи своими именами.

– Хорошо, как хочешь. Ты бы не боялась того, что вернешься назад.

– Лучше умереть, – прошептала она. – Ты не знаешь как это всё ужасно, как с этим жить…

– Оленька, я понимаю, что на твоем фоне я выгляжу почти смешно. Ты удивительно красивая женщина, а я рыжий, и вид у меня, как у шалопая, да и лицом не сильно вышел, но я тебя люблю, и я буду тебя любить всегда. Нам будет хорошо вместе, – он взял Ольгу за руку.

– Антон… – у неё по щекам катились слезы. – Ты не понимаешь, что делаешь. Ты пожалеешь, через неделю…

– Не пожалею. Ты ведь говорила, что тоже меня любишь. Или это был милый постельный лепет?

– Люблю. Но ты пожалеешь.

– Давай я решу сам, о чем я буду жалеть, а о чем нет.

Антон достал из кармана брюк маленькую коробочку. В ней лежали два обручальных кольца. То, что поменьше, с маленьким бриллиантом, он одел на палец Ольге.

– Теперь твоя очередь, – он улыбнулся. – Давай, а то я так и останусь холостым.

– Антон, подумай хорошо.

– Я уже подумал, – Антон ласково вытер с её лица слезы. – Плакать тебе совершенно не к чему. Мы будем хорошей парой. И плакать ты со мной будешь, разве только что от радости.

Ольга дрожащей рукой одела Антону на палец кольцо и прижалась к его плечу. Антон обнял её и несколько минут они сидели молча.

– Теперь ты не против, что б я называл тебя Оленькой? – спросил он.

– Не против, – она улыбнулась сквозь слезы. – Я и сразу не против была, но постоянно боялась, вдруг это не надолго…

– Не дождешься, – Антон снова вытер ей слезы. – Надолго. Навсегда.

– Антошка, ты необыкновенный! – Ольга поцеловала его в щеку.

– Обыкновенный, ещё и рыжий. Я и сам боялся, вдруг это не надолго. Поначалу вообще решил, что ты от скуки снизошла до меня.

– Я целый месяц на тебя в окно смотрела и всё думала, зачем ты приходишь. Потом решила, что стоит у тебя об этом спросить. Ты так тогда краснел…

– И ты решила пригласить меня в гости?

– Да. Я подумала, что ничего страшного не случится. С дурными намерениями люди так не краснеют, – она неожиданно стала снова серьезной, в глазах появился прежний страх. – Антон, а вдруг со мной снова случится что-нибудь такое, как сейчас?

– Ну и что? Приболеть может любой, и я буду возиться с тобой, как с маленькой девочкой. В конце концов, мы будем вместе и, что скажут остальные, меня мало интересует. Мне жить с тобой, а не сними. Я сделаю всё, что только смогу, чтобы с тобой такого не случалось. Ты будешь самой спокойной женщиной на свете, – он взял её за руку и поцеловал тонкие пальцы. – А теперь давай обо всем скажем твоему семейству и подумаем, когда официально узаконим наши отношения.

Ольга глубоко вздохнула и снова склонила голову. Сейчас она выглядела ещё более хрупкой и беззащитной, чем обычно. Антон терпеливо ждал. Наконец она собралась с силами и сказала:

– Давай. Только говорить будешь ты. Я боюсь расплакаться.

Они вышли из гостиной. Неля Викторовна как раз насыпала Петси корма в тарелку и шла на кухню, где мирно курили Дан и Владислав. Петси оторвался от еды и повел носом в сторону Антона. Услышав знакомый запах, он вернулся к своему занятию, и захрустел едой.

– Здравствуйте, Неля Викторовна, – поздоровался Антон.

– Здравствуй, Антон. Оленька, как ты поспала?

– Спасибо, тетя, хорошо. Дядя уже помог вам вымыть лапки Петси?

– Помог, помог, – Неля Викторовна рассмеялась. – Я заходила к тебе домой и покормила Нориман и рыбок. Может быть, тебе Нориман принести сюда?

– Нет, не стоит. Пожалуй, я скоро к ней вернусь.

– Кстати, я тортик купила. Давайте чаю попьем.

– Давайте, – согласилась Ольга. – Я вам помогу. Влад, дядя, идите с Антоном в комнату, а мы с тетей сейчас чай приготовим. Влад, ты сегодня не спешишь?

– Ты хочешь, чтобы я поспешил? – Владислав улыбнулся.

– Я хочу, чтобы ты хотя бы раз сказал, что у тебя есть немного лишнего времени и не торопился.

– Оленька, у меня масса лишнего времени и я не тороплюсь. За торт я готов продаться хоть на два часа. Дан, идем, говорят, кормить будут сладким. Антон, ты согласен, что за торт можно продаться даже на два часа?

– Согласен. Даже на больше. Я вообще согласен к Оленьке в вечное рабство, без торта. Ты как, Оленька, готова меня в рабство взять? – он приобнял Ольгу за плечи. Она смущенно заулыбалась.

– Это уже интересней, – поднимаясь и направляясь в гостиную, сказал Дан. – Девочки, мы ждем чай и обсудим эту тему.

Глава 45

Рита и Тамара пришли к Нике на полчаса раньше назначенного времени. Обоим очень хотелось посмотреть на таинственного поклонника Ники. Они, хоть и искренне любили подругу, но представить себе, что у неё появился обожатель, да ещё и «крутой», никак не могли. Они привыкли к тому, что Ника, далеко не дурнушка и душа компании, всегда одна. Временами им приходилось подталкивать кого-нибудь из знакомых парней, чтобы её пригласили потанцевать или куда-нибудь сходить. Девушки сгорали от нетерпения.

Ровно в четыре часа, как договаривались, в дверь позвонили. Ника открыла, и Тамара и Рита услышали приятный мужской голос.

– Привет, котенок. Ты готова? Девчонки твои пришли?

– Да. Возьми, пожалуйста, эти сумки, а я за сладким пошла, – она слегка повысила голос. – Рита, Тамара, идемте!

Девушки вышли в коридор и, что называется, обомлели. Рядом с Никой стоял мужчина необычайно красивый и ростом не меньше двух метров. Его очень белые, до голубизны, волосы мягкими волнами падали на плечи. Ника заметила их реакцию, довольно улыбнулась и сказала:

– Знакомьтесь, девчонки, это Владислав. Просто Влад. А это Тамара и Рита. Я тебе говорила.

– Очень приятно, – мужчина улыбнулся ослепительной улыбкой. – Ника, я в машине, спускайтесь.

Когда он вышел из квартиры, Рита и Тамара так и продолжали стоять, приходя в себя. Ника вышла из кухни, держа блюдо с тортом.

– Вы чего замерли? – спросила она у подруг.

– Ты где его такого нашла? – наконец обрела дар речи Тамара.

– А что? – удивилась Ника. – Что-то не так?

– Ну, Потоцкая, ты даешь! Кто бы мог подумать, что наша самая тихая и самая примерная зацепит себе такого мужика!

– Ладно уж, – Ника смешно наморщила нос. – Держи лучше торт, и выходите. Я сейчас ключ возьму.

– Никуля, а у него брата нет холостого? – спросила Рита.

– Брата нет. Убили.

– Давно?

– Шесть лет.

– Жаль, – вздохнула Рита. – А друзья у него холостые?

– Холостые. Вроде него.

Глава 46

Зоя ещё раз пересчитала всю свою наличность и тяжело вздохнула. Деньги таяли, как кусочки льда на солнцепеке. К тому же снова заболел Кирилл, у неё закончилась выплата пособия по безработице, вчера, придя домой, муж сказал, что его сокращают, и он работает последние два месяца. Идти просить денег у сестры или свекрови было бесполезно.

Зоя спрятала деньги в кошелек и решительно взялась за телефон. На том конце провода довольно долго не отвечали. Наконец она услышала хорошо знакомый голос:

– Я слушаю.

– Влад, это я, – как можно бодрее произнесла она. – Я не отрываю тебя от дел? Ты долго не отвечал.

– Нет, Зосенька, не отрываешь. Я в ванне сидел. Что за горе у тебя приключилось? Что снова голос упавший?

– Ничего, – она в который раз удивилась, тому, как, даже на расстоянии, он улавливает её настроение. – Хотела услышать, что у вас нового? Как Алинька? Как ты?

– Нормально всё. Алька в школе, ещё не пришел. И всё же, что случилось?

– Кирюшка заболел. В карточке написала наша врачица что-то непонятное. Ты не смог бы объяснить мне, что к чему?

– Я сейчас пришлю Андрюху, приезжай и потолкуем. Только не пугайся, я не один, – она услышала в его голосе улыбку.

– Может быть позже? – неуверенно спросила Зоя.

– Зосенька, не будь ребенком. Попозже я буду занят, меня вообще дома не будет. Завтра день забит до отказа. Приезжай.

– Хорошо. Как всегда, я подойду к перекрестку Пушкинской и Герцена.

– Двадцать минут тебе времени, – он повесил трубку.

Через двадцать пять минут Зоя вышла к указанному месту. Её там уже ожидал Андрей. Она села в машину. Почему-то ей было неловко перед Андреем. Каждый раз, когда она так приезжала к бывшему мужу, ей казалось, что в глазах посторонних она выглядит, чуть ли не попрошайкой. Она ни разу не сказала Владиславу, что ей нужны деньги, но, ни разу, не уехала из его дома с пустым кошельком. Обычно той суммы, которую он давал ей, почти играя, хватало на несколько месяцев довольно спокойной жизни. Её постоянно упрекала сестра за то, что она предпочла остаться с Евгением, а не с Владиславом, который, по её мнению, никогда не испытывал никаких проблем. Сегодня, кроме Андрея, ей предстояло встретиться ещё и с будущей женой Владислава. О том, что он должен скоро жениться Зоя знала от него самого, от Алика, слышала от знакомых, что его видели с женщиной. Зоя представила, какими глазами посмотрит на неё эта женщина, и ей стало совсем не по себе.

– Зоя, а что ты сегодня, мрачнее тучки? – спросил Андрей.

– Кирилл заболел, – нехотя ответила Зоя.

– Серьезное что-то?

– Не понятно. Хочу у Влада порасспросить.

– Ты в курсе, что он не сам дома?

– Да. А что? – Зоя почувствовала, как краснеет.

– Так, ничего. Предупреждаю заранее, чтобы ты не смотрела на неё, как на его приходящих девиц. Это серьезно.

– Я знаю. Когда они женятся?

– Понятия не имею. Она ещё учится. Видимо, торопиться не хотят.

– Где учится? – не поняла Зоя.

– На последнем курсе в университете, – Андрей рассмеялся. – Думала, босса на малолеток потянуло?

– Андрей, у меня голова о Кирюшке болит, а ты с девицами! – рассердилась Зоя. – Она что, против того, чтоб я появлялась?

– По-моему нет. В противном случае Влад встретился бы с тобой сам.

– Как она к Алику относится?

– А что, Алена не говорил?

– Ты скажи. В конце концов, я – его мать.

– Друзья – не разлей вода. Довольна?

– Да.

– Зоя, только она девочка очень стеснительная, имей в виду.

– Спасибо. Можете с Владом не бояться, я её не съем. Я вообще по делу.

– Влад здесь ни при чем. Это я от себя говорю. Не злись. Ты что-то сегодня совсем скисла.

– Андрей, я тебе уже сказала. У меня от своих проблем голова болит.

– Извини, не буду, – он остановил машину возле двора и предупредительно открыл перед Зоей дверь. – Заходи, а я машину пока поставлю. Код помнишь?

– Я лучше позвоню.

– Не волнуйся, тебя уже ждут.

Зоя пошла к калитке. Неподалеку стояли две старушки-соседки. Она услышала, как одна из них сказала:

– Совсем стыд потерял – девка в доме, жена бывшая притащилась, а ему хоть бы что! Мальчишки постыдился бы своего, если людей не стыдится.

Как можно быстрее Зоя прошла во двор и поднялась на крыльцо. Секунду подумав, она набрала на замке код и открыла дверь. По дому прошла мелодичная трель, похожая на трель звонка. В прихожей к ней навстречу вышел Владислав. Он был в светлых джинсах и трикотажной рубашке. Как всегда, когда он был дома, он предпочитал ходить в толстых спортивных носках, без обуви. О том, что Зоя «вытащила» его из ванны, говорили разве что его мокрые волосы, небрежно отброшенные назад.

– Привет, солнце мое, давно тебя не видел, – он едва коснулся губами её щеки. – Идем, посидим. Я камин затопил. Холодно что-то сегодня.

– Привет, – Зоя так же коснулась его щеки. – Ещё раз извини, что вытащила тебя из ванны. Тем более, ты не один.

– Ничего, всё нормально. Пить, есть будешь?

– Я не хочу тебя надолго отвлекать, – она чувствовала себя неловко.

– Я же сказал, всё нормально. Так что делаем?

– Чай. Я действительно замерзла, пока дошла.

– А Андрюня не догадался печку включить?

– Он включил, но я всё равно не согрелась.

– Ты не простыла ли? – в его голосе послышалось легкое беспокойство.

– Нет. Просто перенервничала в последние дни.

– Ладно, иди в комнату. Я сейчас заварю чай и приду.

– А… – Зоя замялась.

– Она сейчас спустится, – Владислав понял, о чем она хочет спросить. – Да, карточку прихвати сразу.

Зоя прошла в комнату с камином. Уютно потрескивали поленья, было тепло. Этот дом почти не менялся с тех пор, как она вошла сюда впервые. В нем менялись обои, частично мебель, но сам дом оставался прежним. В нем был какой-то особый шарм и уют. Она села в кресло поближе к камину. Вернулся Владислав, закуривая на ходу. Он сел напротив, привычным движением придвинул пепельницу поближе и спросил:

– Как ты сама-то? Что-то вид у тебя усталый.

– Влад, сейчас снова получится, что я жалуюсь, – она тяжело вздохнула.

– Жалуйся, – кивнул он. – Всегда должен быть кто-то, кому можно пожаловаться.

– Кирюшка заболел, Женю сократили, мне пособие не платят, свекруха пилит, Нинка меня без конца упрекает, что я дура… Устала я, Влад.

– Когда благоверного твоего сократили?

– Вчера. Два месяца отработать осталось.

– С Кириллом что? – он стряхнул пепел с кончика сигареты.

– На, почитай. Я что-то совсем ничего не пойму, – она протянула ему карточку. – На головку жалуется, бледный, ест плохо.

– ОРЗуха давно была? – читая, спросил Владислав.

– Три недели назад. А что?

– Ничего страшного. У него просто небольшая анемия и дистония. Это пройдет, возможно, что быстро. Если хочешь, привози в центр, проверим. А так – подавай витаминчики, побольше яблок, лимон с медом, морковки с творогом, орехов, печенки. Начнет есть лимоны и яблоки, от кислого появится аппетит. Не паникуй.

– Ты думаешь? – она с надеждой посмотрела на Владислава.

– Думаю. Подожди немного, я чай принесу.

Он вышел из комнаты и вернулся через несколько минут с чаем. Из кармана джинсов он достал семь стодолларовых купюр и протянул Зое.

– Зачем? – она покраснела.

– У тебя что, лишние есть? – вопросом на вопрос ответил он. – Бери. Тебе малого кормить надо, да и остальным тоже поесть не помешает. Детей на зиму одела-обула?

– Почти. Но…

– Меня твои «но» не интересуют. Мы с тобой когда-то на эту тему уже говорили. Пей чаек и не создавай проблем.

В это время послышались шаги. Зоя обернулась и увидела девушку, входившую в комнату. Увидев её, Владислав так и просиял улыбкой. Она же поздоровалась и слегка смущенно улыбнулась.

– Знакомьтесь, девчонки, – Владислав кивнул девушке на кресло, приглашая сесть. – Это моя бывшая жена – Зоя, а это моя будущая жена – Ника.

– Очень приятно, – Зоя вежливо улыбнулась.

– И мне очень приятно, – Ника ещё больше смутилась. – Влад о вас очень много рассказывал.

– Интересно, хорошее или плохое?

– Только хорошее. Как ваши дети?

– Младший приболел, но Влад говорит, что ничего серьезного. Вы, наверное, тоже врач?

– Нет. Я университет заканчиваю. Факультет журналистики. Правда, ещё не решила чем займусь после окончания. Писать политические статьи и собирать жареные факты не в моем духе.

– Девочки, а что это вы так официально или вам по пять капель налить и на брудершафт предложить выпить? – Владислав подлил Зое ещё чаю.

– Обойдемся, – Зоя тоже смутилась. – Мы можем и на «ты» перейти.

– Да, конечно, – Ника попыталась улыбнуться. – Влад, а где Андрей?

– У себя. Тебе его позвать?

– Нет… Я просто так спросила…

В это время по дому проплыла уже знакомая мелодичная трель. Это вернулся из школы Алик. Слышно было, как он что-то спросил у Андрея и идет в эту комнату. На ходу он бросил в коридоре рюкзак.

– Оп-паньки! – заулыбался он точно так же, как и Владислав. – Мой папик в окружении своего гарема! Привет, мамашки!

– Алена, уймись! – Владислав попытался быть строгим. – Всё-таки мы все старше тебя.

– Звиняйте, тато! – Алик отпустил шутовской поклон. – Звиняйте, мамки!

– Алька! Выпросишь! – Владислав рассмеялся и показал кулак.

– О, видели? Ребенка побить грозит. Как с ним жить можно? Я из школы пришел усталый, голодный, а он, вместо того, чтобы меня накормить и к девкам спровадить, издевается. Вот так вся моя жизнь и проходит. Зоя, ты видишь? Ника, хоть вы вдвоем за меня заступитесь.

Владислав сделал движение, будто собирается подняться. Алик предусмотрительно отскочил в сторону двери и показал отцу язык. Владислав взял из вазы апельсин и очень ловко метнул в Алика.

– Я Генчику пожалуюсь, – поднимая апельсин, сказал Алик. – Видели, чем он меня кормит? Как обезьяну.

– Больше ломайся, как обезьяна, – посоветовал Владислав, – я тогда на тебе бабки зарабатывать начну. Хватит дурака валять. Иди лучше поешь. Потом поговорим.

– Сейчас, – Алик сделал покорное лицо. – Зоя, как у тебя делишки? Как детишки?

– Спасибо, Алинька, – Зоя улыбнулась. – Кирюшка у меня заболел. Иди, действительно, поешь.

– Гена зашел уже или ещё машину ставит? – спросил Владислав.

– Зашел. К Андрею пошел.

– Я сейчас вернусь. Извините, девчонки, – Владислав поднялся и вышел из комнаты.

Алик ушел обедать. Зоя и Ника остались вдвоем в комнате. Несколько минут висела неловкая пауза. Первая заговорила Зоя:

– Скоро вы женитесь?

– Я ещё учусь. Спешить нам некуда, – Ника почему-то смутилась. – Ты только не думай, что я выхожу за него замуж из-за денег.

– Ничего я не думаю, – вздохнула Зоя. – Ему скоро сорок, а нормальной семьи он ещё толком и не видел. Ты не против, если я иногда буду приходить к Алику?

– Конечно. Влад действительно о тебе говорил только хорошее. Когда мы познакомились и он рассказывал о семье, сказал, что его бросила мать. Я очень удивилась, разве не также поступила ты. Я тогда ещё не всё знала. Он сказал, что в вашем разводе твоей вины нет и вообще во всем виноват только он.

– Он и Алику это говорит. Иногда я думаю, что исковеркала ему всю жизнь, а он всё ещё продолжает меня поддерживать. Мне ведь не к кому пойти кроме него. Родители умерли, сестрица грызет, подружкам всё не расскажешь.

Вернулся Владислав. Женщины сразу же сделали вид, что болтают о косметике. Он внимательно посмотрел на них. С полчаса он слушал их веселое щебетание, весело улыбаясь, но они обе замечали, что в глазах его стоит грусть. Обоим было нестерпимо жаль его, и обои знали, что жалеть его нельзя. Через полчаса Зоя сказала, что ей пора идти домой.

– Андрей тебя отвезет, – Владислав поднялся со своего места. – Я бы отвез тебя сам, но волосы ещё мокрые.

– Ничего страшного, Влад, – Зоя благодарно улыбнулась.

– Да, вот ещё что, поговори со своим мужем. Возможно, я придумаю ему что-нибудь с работой.

– А мне?

– А ты будешь сидеть дома и заниматься детьми, – ответил он тоном, не терпящим возражения. – Кирилла на той неделе всё-таки привези в центр. Лучше перестраховаться. Я пойду скажу Андрею…

Глава 47

По дороге домой Зоя ещё раз перебрала всё, что произошло за последние несколько часов. Только сейчас она поняла, что когда позвонила Владиславу, в ванне он сидел не один. Ей стало ужасно неудобно. Если в доме была женщина и Владислав принимал ванну, то, она знала это из своего прошлого опыта, он никогда не стал бы делать этого один. И ещё… скорее всего, они занимались перед этим сексом. Обычно он не скрывал от неё своих отношений с женщинами, но и в подобную ситуацию она попадала впервые. Зоя вспомнила, какими влюбленными глазами он смотрел на Нику, и подумала, что на неё он не смотрел так никогда. По началу, когда они только познакомились, он смотрел на неё заинтересованно и, пожалуй, очень откровенно. Позднее, почти равнодушно. Среди этого равнодушия временами могли появиться желание или жалость. Жалость была, когда он узнал о том, что она ждет ребенка, потом, когда её увозили в роддом, и, когда вернулся из армии Женя, а она рвалась на части. Единственный раз он смотрел на неё с нежностью и благодарностью, когда увидел Альку. Владислав ни разу за время их совместной жизни не нагрубил ей и не обидел её, но порой ей казалось, что между двумя случайно встретившимися в автобусе людьми больше общего, чем между ними. Он, будто отдавал ей долг и делал это очень вежливо и корректно. Ей даже показалось, что, когда он предложил ей развестись и она согласилась, он обрадовался. Жгучая зависть охватила её, когда она увидела, как Владислав смотрит на Дину. От обиды она проплакала тогда полночи. Хорошо, что Женя был в отъезде. Потом эта обида прошла. То, что она увидела сегодня, уже не вызывало обиды или зависти. Была только щемящая тоска, о том, что на неё он никогда так не смотрел и не посмотрит. Он смотрел на Нику ещё влюбленнее и нежнее, чем на Дину.

«А, впрочем, за что мне обижаться на него? Он столько раз выручал меня, хотя ничем мне не обязан… В конце концов, у него своя жизнь, и мы уже давно чужие люди… А эта девочка, может, будет любить его», – подумала Зоя. Но, не смотря на эти мысли, тоска не уходила.

Алик тоже воспринимал её не как мать, а как подружку. Он, как и отец, проявлял к ней вежливое участие, но не больше. С Женей у неё было трое детей, но никогда Алик не воспринял их как своих, пусть сводных, но братьев и сестру. Это были ЕЁ дети. Алик же был сыном Владислава. Он всегда спрашивал у неё, как сегодня: «Как твои детишки?» и не больше.

На сегодняшний день измениться ничего не могло, и Зоя это прекрасно понимала. Впрочем, иногда она не могла четко определить, хочет ли она, что бы что-то менялось, готова ли она к этому.

Глава 48

Алик ушел в свою комнату делать уроки. Владислав и Ника вернулись в спальню. Он сел у туалетного столика и, взяв фен, стал сушить волосы. Ника подошла и стала сзади него. Он свободной рукой поймал её руку и посмотрел на её отражение в зеркале. Глаза девушки были грустными.

– Что с тобой? – спросил он, выключая фен.

– Ничего, всё нормально, – Ника улыбнулась и обняла его сзади за шею, но глаза остались грустными.

– И всё же? – Владислав посмотрел на неё снизу вверх. – Обиделась, что приезжала Зоя?

– Глупости, – Ника покачала головой. – Это твои дела. Мне почему-то жаль её.

– Почему? Из-за болезни малыша?

– Из-за того, что ты её никогда не любил. Только не говори, что это не так. Я же видела, как ты смотришь на неё.

– Как? – он повернулся.

– Холодно. Ты никогда не думал, что для неё это может быть очень болезненно? – он хотел что-то возразить, но Ника не дала ему этого сделать. – Да, ты помогаешь ей, подкидываешь деньги, в какой-то мере заботишься о её семье, но у меня сегодня сложилось такое впечатление, что ты с таким же успехом мог бы позаботиться о ком угодно! Неужели у тебя нет к ней хоть капли тепла?

– Ника, я не пойму, что с тобой происходит? – удивился он. – Девочка моя, моих бабасиков хватит на многих, но меня, к сожалению, нет. О каком тепле ты говоришь? Я по-своему забочусь о ней, но больше ничего не могу сделать для неё. Кроме постели у нас никогда ничего общего не было.

– А Алик? Ведь это же ваш сын!

– Это МОЙ сын, – твердо ответил он. – Ты спроси её, хотела ли она от меня ребенка хоть один раз. Да и потом, если б не возраст, все б закончилось абортом.

– Такое впечатление, что ты, когда трахался с ней, только и думал, что о детях.

– Нет. Зато, когда узнал, что она беременна, у меня не возникло и мысли предложить ей что-нибудь другое, кроме как выйти за меня заму, хотя можно было бы организовать и ликвидацию последствий. Тяги были хорошие. Да, я не скрываю, что после того, как женился на ней, меня больше интересовал ребенок, чем она, но упрекнуть меня в том, что я плохо отнесся к ней хотя бы раз, меня не может никто. По мере возможности я пытаюсь компенсировать ей тот моральный ущерб, который нанес. Что я ещё должен?

– Скажи, Влад, а что ты думаешь обо мне? Не станет ли так, что ты тоже будешь компенсировать мне моральный ущерб?

– Что с тобой, Ника? – Владислав поднялся и встревожено посмотрел на неё. – Я чем-то обидел конкретно тебя? Я дал тебе хоть малейший повод для таких мыслей? Ты же прекрасно знаешь, что я обожаю тебя!

– Знаю… – Ника опустила глаза.

– Тогда что с тобой происходит?

– Не пойму сама… Не знаю, что со мной сегодня. Извини…

– Девочка моя, успокойся. У нас всё будет хорошо. Веришь мне?

– Верю, – она прижалась к его груди и посмотрела снизу вверх на него. – Наверное, я просто устала в последние дни. Не пойму что это: меня всё раздражает, недомогание какое-то.

– Ты не приболела?

– Нет. Просто устала. Ещё и месячные ни сегодня-завтра начнутся.

– Возьми академ на недельку. Поедем со мной в Финляндию, отдохнешь.

– У меня паспорта нет. И ты там будешь весь в делах, тебе будет некогда. А что буду делать я?

– Тогда просто посиди дома. Отдохнешь, выспишься. Ты ведь всегда в это время себя неважно чувствуешь. Так лучше будет.

– Подумаю.

Владислав склонился и поцеловал Нику в нежные теплые губы. Она обняла его за шею и прижалась к нему всем телом. Неожиданно ей захотелось снова оказаться с ним в постели. Она с удовольствием ощутила, как его сильные руки проникают под свитер и ласкают её тело.

– Я люблю тебя, – прошептал Владислав.

– И я люблю тебя. Влад, мне хорошо с тобой…

Владислав порывистым движением снял с неё свитер и отбросил его в сторону. Ника не сопротивлялась. Они раздевали друг друга, задыхаясь от страсти. Ника оседлала Владислава и заставила застонать от наслаждения, опускаясь на окрепший челн. Вдруг её охватил какой-то странный порыв. Она запустила пальцы в его густые волосы и отклонила его голову назад так, что ему стало тяжело дышать. Почему-то ей хотелось делать ему больно, мучить его. Такого с ней никогда раньше не бывало. Она двигалась и заставляла двигаться его в сумасшедшем темпе. Иногда она впивалась ногтями ему в плечи и грудь до такой степени сильно, что оставались красные следы. Он в свою очередь сжимал её грудь до боли и двигался резко, рывками. Всё кончилось, как никогда быстро, всего за несколько минут. Ника тихо застонала, Владислав закусил губу и замер.

– О, Господи! Влад, что я наделала?! – почти испугано прошептала Ника, приходя в себя и глядя на его исцарапанную грудь и плечи.

– Ты мне ещё и половину волос выдрала, – тихо рассмеялся он. – Никогда не думал, что мой котенок, совсем не котенок, а тигренок! Тебе было хорошо?

– Да, – смущенно ответила Ника. – Извини, больше не буду. Сама не знаю, что на меня нашло. Я чувствовала себя, как дикарка.

– Всё было отлично. Мне даже понравилось. Только жаль, что быстро. Ты была настолько хороша, что я не мог уже удержаться.

– Влад, я так тебя люблю, – прошептала она, опускаясь ему на грудь.

– Останься, – попросил он. – Всё-таки я послезавтра уезжаю.

– Сегодня не могу. Завтра. Я поговорю с родителями. Останусь у тебя на ночь, потом провожу тебя.

– Скучать за мной будешь?

– Конечно. Я тоже буду скучать. Позвонишь мне?

– Да. Буду звонить каждый день.

– А теперь мне пора, – Ника вздохнула и поднялась с постели.

– Подожди.

Владислав удержал её и, несколько минут, они долго и нежно целовались. Через час Ника была дома и пыталась вникнуть в содержание учебника…

Глава 49

Вечером, когда отец и мать сидели в гостиной, пили чай и смотрели телевизор, Ника вышла из своей комнаты и присоединилась к ним. Она тоже налила себе чаю и удобно устроилась в кресле, поджав ноги.

– Как дела, Куколка? – спросил Николай Степанович.

– Хорошо, пап, – не отрываясь от телевизора, ответила Ника. – Вам с мамой Влад привет передавал.

– Спасибо. Как у него дела?

– Нормально. Послезавтра уезжает в Финляндию на неделю.

– Отдыхать?

– По делам. Кстати, я завтра у него вечером останусь.

– Поздно приедешь?

– Пап, я до утра останусь. Потом провожу его на поезд и поеду в университет.

– Как это до утра? – отец от неожиданности даже чай пить перестал. – На ночь?

– Да, на ночь.

– Ника, ты подумай… Ты ведь ему никто. Как это будет выглядеть?

– Пап, я ему давно «кто». В конце концов, мы же взрослые люди.

– Ника, папа прав, – подала голос мать, – мы понимаем, что у вашего поколения другие законы, но есть нормы приличия. Что подумает о тебе его сын?

– Ничего плохого. Сын уже не мальчик маленький. Начните на меня ещё давить, что мне пора замуж выходить, – поморщилась Ника.

– Ты же сама говорила, что он сделал тебе предложение, – мать удивленно посмотрела на неё. – Или он передумал?

– Нет. Вопрос «скоро ли мы поженимся?» я слышу от него каждый день.

– Так в чем же дело? – родители переглянулись. – Он плохо к тебе относится? Он чем-то тебя не устраивает?

– И относится он ко мне хорошо, и устраивает меня всем, просто я ещё не готова выйти за него замуж. Я вообще ещё не готова выйти замуж.

– Так-так, – отец нахмурился. – Оставаться ночевать ты готова, а выйти замуж не готова. Лезть с ним в постель…

– Коля, – робко перебила его Людмила Сергеевна.

– Что «Коля»? Я называю вещи своими именами! Лезть с ним в постель ты готова, а создать семью не готова?

– Пап, у меня такое ощущение, что ты побыстрее хочешь от меня избавиться! – Ника поставила чашку на стол.

– Глупости! Я просто хочу, чтобы моя дочь была серьезным человеком. Ты же сама твердила, что любишь его.

– Люблю.

– Что тебе мешает? Если есть какие-то причины, ты должна нам об этом сказать. Пойми, потом может быть поздно.

– Папа, я не пойму, почему ты так драматизируешь? Сколько моих знакомых девчонок живут с кем-нибудь без печати в паспорте, и не слишком-то стремятся её там поставить. Кого держит эта печать?

– Я не хочу, чтобы моя дочь была, как другие!

– Я и так всю жизнь не как другие! – Ника порывисто поднялась со своего места. – Сколько времени я считалась «пай девочкой»! Кому от этого было лучше?! Только тебе, потому, что это не противоречило твоей морали! Теперь тебе хочется, чтобы я и дальше не выходила за рамки этой морали и приличия! А обо мне ты подумал?!

Ника быстро вышла из комнаты. Зайдя к себе, она бросилась на кровать, уткнулась в подушку и расплакалась. Что происходит, она сама не могла понять.

Когда дочь почти выбежала из комнаты, родители испуганно посмотрели друг на друга. Такого с их Куколкой никогда раньше не бывало. Николай Степанович поднялся, прошел по комнате из угла в угол, выключил телевизор.

– Что с ней происходит? – растеряно спросил он. – Что такого я сказал?

– Не знаю, – вздохнула Людмила Сергеевна.

– Может, он её чем-то обидел?

– Не похоже.

– Может, с его сыном что-нибудь?

– Нет. Вроде бы всё в порядке. Наверное, не стоило ничего ей говорить о том, что она хочет остаться у него ночевать. В конце концов, я думаю, что в постель попасть они успевают не обязательно ночью.

– Ты предлагаешь мне пойти извиниться и за ручку отвести её к нему завтра вечером?

– Не сердись, Коля. Просто давай завтра сделаем вид, что ничего страшного не случилось, и пусть останется ночевать. Меня беспокоит другое, почему она не хочет выйти за него замуж? Ведь все её подружки уже иззавидовались. Он на неё смотрит глазами преданной собаки и выполняет любые её прихоти. Ты посмотри, какие подарки он ей дарит.

– Не знаю. Я сам совсем запутался. Она никогда в жизни не повышала на нас голоса, а сегодня почти кричала, – Николай Степанович взялся за сердце. – Валидол у нас есть?

– В аптечке. Я сейчас принесу.

– Я сам возьму. Пойди лучше посмотри, что она делает и скажи, что, если очень хочет, то пусть остается завтра у него. Только пусть позвонит вечером домой.

Людмила Сергеевна вошла в комнату Ники. Дочь лежала на кровати, глядя в потолок. Плакать она уже перестала, но глаза ещё были красными от слез. Мать присела на край кровати.

– Ты не возражаешь? – спросила она.

– Нет.

– Никуля, что происходит? Если у тебя что-то случилось, лучше скажи мне. Я не буду говорить папе, если ты не хочешь.

– Ничего не случилось, – Ника вздохнула. – Я сама не знаю, что со мной происходит сегодня. Я сама не своя. Меня всё злит, всё выводит из себя… Я ужасно устала… Сегодня, когда мы были у Влада, приезжала его первая жена. У неё заболел ребенок, мужа сократили на работе. Я знаю, что, пока меня не было в комнате, Влад ей отстегнул денег и притом приличную сумму. Потом мы втроем мило посидели, поболтали. Она очень приятная женщина. Когда она ушла, я напустилась на Влада, не знаю даже почему. Мне показалось, что он слишком холоден с ней. Даже нет… Что он просто слишком спокойно, может даже равнодушно, смотрел на неё. Мне вдруг показалось, что рано или поздно, он поймет, что я не та женщина, которая ему нужна, но из своего чувства порядочности никогда не скажет мне об этом и даже не даст повода об этом подумать. Я пойму всё сама, когда наткнусь на вот такой вежливый и холодно-спокойный его взгляд. Мама, это будет ужасно!

– Но ведь ничего же ещё не случилось, глупышка.

– Да, ничего не случилось. Он сразу, когда рассказывал о первой жене, пояснил, что женился на ней из-за ребенка, что не любил её ни одного дня. Меня он любит. Он это говорит, я сама это чувствую, но сегодня я ничего не могла с собой поделать. Я понимала, что делаю ему больно, когда выговариваю ему всё это, но не могла остановиться, – у неё задрожали губы. – Я люблю его, но временами начинаю просто морально истязать его какими-то своими непонятными придирками. Это началось ещё в Крыму, но там это было всего пару раз. Последнюю неделю меня будто подменили. Я вижу, что доставляю ему ужасные мучения, сама мучаюсь от этого, и не могу по-другому. Когда он сегодня меня, наконец, успокоил, случилась ещё одна вещь… Я не могу тебе рассказать…

– Лучше расскажи. Что бы это ни было. Я не скажу папе, можешь не волноваться, – ласково сказала Людмила Сергеевна.

– Это… в общем… я не могу тебе рассказать… Это были уже не слова, – Ника села и уткнулась подбородком в коленки.

– Он пытается отыграться на тебе в постели?

– Нет. После того, как я вроде бы успокоилась, мне вдруг очень захотелось быть с ним… Уговаривать его никогда на такие вещи не надо, как пионер всегда готов… Так вот, когда мы были с ним, со мной началось что-то странное – мне хотелось сделать ему больно. Кончилось это тем, что я ему исцарапала почти до крови всю грудь и плечи.

– Что он тебе сказал?

– Сказал, что всё было нормально. Знаешь, на мазохиста он не похож. Да и я через час после всего была не особенно в восторге. Я боюсь, что со мной что-то не то происходит. Сначала я думала, что все это из-за усталости и из-за того, что вот-вот у меня должны начаться месячные. Но ведь со мной такого раньше никогда не бывало… Ещё накричала на папу, убежала сюда и разревелась, как истеричка. Мне два дня всё время хочется плакать… Что со мной мама?

– Может быть, ты слишком сильно переутомилась? Может, стоит недельку-другую отдохнуть? – Людмила Сергеевна погладила Нику по голове.

– Не знаю. Влад тоже советует мне взять на неделю академ и выспаться. Хотел меня взять с собой, но паспорта у меня нет.

– Может, ты просто не хочешь, чтоб он уезжал?

– Нет. У него ведь масса дел. Он и сам не хочет со мной даже на один день расставаться.

– По-моему он прав. Тебе нужно хорошенько выспаться. Ты сейчас прими ванну и ложись. Завтра вечером позвони нам от него, что у тебя всё в порядке, чтобы мы с папой не волновались и послезавтра, когда проводишь его, перезвони мне на работу.

Людмила Сергеевна вернулась к мужу, когда Ника ушла в ванную. Николай Степанович вопросительно посмотрел на неё.

– Всё в порядке, Коленька. Она успокоилась. Просто наша девочка очень сильно переутомилась. Такая нагрузка в университете, да ещё и все её переживания. Она очень расстроилась, что нагрубила тебе.

– Может и я не прав… они теперь живут совсем по-другому, – вздохнул Николай Степанович.

Глава 50

Владислав обнял Нику и прижал к себе. Они были в постели уже часа два и никак не могли остановиться. Уже несколько раз им казалось, что они довели друг друга до полного изнеможения, но, проходило всего несколько минут, как их накрывала новая волна возбуждения и всё повторялось снова.

– Не представляю, как я буду без тебя эту неделю, – прошептал Владислав, между двумя поцелуями.

– Я… я боюсь оставаться без тебя… – Ника вдруг расплакалась.

– Что с тобой? – он испугался. – Ника, девочка моя, что с тобой?

– Не знаю…

– Успокойся, крошка моя. Хочешь, я отменю эту поездку?

– Нет… Нет, ты должен ехать… Я буду скучать… Я сейчас успокоюсь…

– Это последний раз, когда я еду сам. Я вернусь, мы займемся твоим паспортом, и ты будешь везде ездить со мной.

– Да, – Ника вытерла остатки слез.

– И ещё, ездить ты будешь, как моя жена. Ты согласна?

– Влад, подумай хорошо, я же не та женщина, что тебе нужна… Кроме того, что трепать тебе нервы, я ничего не могу.

– Позволь мне решать, крошка, кто мне нужен. И ничего ты мне не треплешь. Я согласен от тебя терпеть намного больше, чем сейчас, только бы быть с тобой рядом.

– Ты устанешь и тогда…

– Молчи, маленькая глупышка, – он прижал палец к её губам. – Я никогда не устану от тебя. И поверь мне, ты станешь намного спокойнее, когда мы будем вместе.

– Влад, я так люблю тебя, – она снова заплакала.

– Почему ты снова плачешь? – он сцеловывал слезинки с её щек и путался пальцами в её густых темных волосах. – Прошу тебя, не плачь… Я люблю тебя. Я обожаю тебя. Ты – моя самая прекрасная женщина, ты – мое счастье.

– И я люблю тебя, – шептала она сквозь слезы и не могла успокоиться.

Уснули они только под утро. Разбудил их осторожный стук в дверь. Владислав приподнялся на локте и спросил:

– Кто там?

– Это я, босс, – ответил голос Леши. – Вы просили разбудить вас в семь.

– Спасибо, я сейчас спущусь.

– Уже утро? – Ника открыла глаза.

– Да, малыш. Пора мне вставать, – он легко поднялся и надел шелковые темно-синие брюки и такое же кимоно с золотистыми иероглифами на левой стороне груди. – Я сейчас спущусь, а то мне ещё Альке нужно наставления сделать. Ты пока можешь полежать. Я скоро вернусь. Что ты будешь завтракать?

– Не знаю. Мне что-то ничего не хочется.

– И всё же? Что-нибудь поесть нужно.

– Сделай мне фруктовый салат.

– Йогурт какой?

– Персиковый.

Владислав вернулся через полчаса. Ника как раз приняла душ и выходила из ванной. Пока она подсушивала кончики волос, Владислав привел себя в порядок. Они начали одеваться.

– О, Господи! Что же это делается?! – возмущенно проворчала Ника, застегивая бюстгальтер.

– Что случилось? – повернулся к ней Владислав.

– Не знаю, куда у меня прет грудь. Что-то в этот раз у меня перед большой дамской радостью всё разнесло так, что все лифчики жмут!

– Каждый раз так?

– Вообще-то где-то так, но в этот раз, больно уж сильно.

– Не ворчи. Мне нравится. Тебе идет.

– А что с лифчиками делать прикажешь?

– Не носить или, если очень мораль мучит, купить новые.

– Через три дня это всё пройдет, а лифчики станут большими.

– Тогда не ворчи, – он обнял Нику и, склонившись, поцеловал каждую грудь, – маленькая ворчунья.

– Влад, не хулигань. Я сейчас захочу, и ты опоздаешь на поезд.

– К сожалению, – Владислав вздохнул. – Хотя я уже захотел.

– Собирайся. Через полчаса Илья заедет, а ты ещё не готов.

– Да, пожалуй, стоит поторопиться. Осталось всего полчаса, а нужно ещё успеть позавтракать. Я приготовил тебе салат, как ты заказала.

Глава 51

Вечерело. Мерный стук колес навевал дремоту. Владислав отбросил в сторону книгу и закурил. Илья тоже оторвался от чтения и посмотрел на него. Владислав сидел, откинувшись на спинку дивана. Рубашка была расстегнута до половины и на груди, чуть пониже довольно массивной цепочки с крестом, была видна свежая царапина.

– Что это у тебя такое? – улыбаясь, спросил Илья.

– Где? – не понял Владислав.

– На груди. Полоска красная.

– А, это, – равнодушно произнес Владислав, – крестом поцарапался.

– Ну, ну, – Илья улыбнулся, – или поцарапали.

– Илюша, меня терзают смутные сомнения, что у вас с Людмилой благопристойного супружеского прощания не было.

– Было. Зато и ты время не терял зря.

– А что ж мне его терять было?

– Оно ж и видно, – Илья сделал постное лицо. – Всю ночь своей киске рассказывал о морали.

– Илья Григорьевич, вы что-то слишком любопытны стали, – он потушил окурок. – Мне, вроде бы, с будущей женой и можно.

– Скоро вы, наконец, поженитесь?

– Вернусь и, скорей всего, уговорю её.

– А что вы тянете?

– Понимаешь, Илюша, она всё время боится, что не я в ней разочаруюсь. Я в ней не разочаруюсь и, если она меня, не дай Бог, бросит, свихнусь.

– Не хотелось бы, – Илья посмотрел на часы. – Ужинать пойдем?

– Да, пожалуй, пора. Я спать хочу ужасно. Глаза, как песком засыпанные.

– Ты сегодня ночью спал?

– Часа два спал. Завтра утром ещё раз нужно документы просмотреть будет. Эрик вроде бы всё правильно сделал, но лучше перестраховаться, – он встал, застегнул рубашку, завязал галстук и одел пиджак. – Ну, что, идем?

– Да, я готов, – Илья встал и потянулся. – Всё в поездах хорошо. Одно плохо – спать хочется все время.

– Можем назад полететь самолетом. Только, как всегда в последний момент возникнут заморочки с погодой, потом ты всю дорогу будешь хвастаться харчами, а у меня сердчишко начнет на посадке пошаливать.

– Не хочу. Когда ещё будет столько времени, что бы выспаться?

– И то, правда. Хотя я выспался на десять лет вперед, пока по больницам валялся.

– Что это ты вспомнил? – они вошли в вагон-ресторан и сели за свободный столик.

– Так, к слову пришлось. Сам не знаю почему. Да, давай сразу завтрак в постель закажем. Не охота мне утром сюда тащиться.

После ужина они вернулись в купе. Владислав уснул, как только коснулся щекой подушки. Илья же, не смотря на то, что очень хотел спать, уснуть не мог. Он сел и закурил. В слабом свете лампочки лицо лежащего напротив Владислава казалось неестественно бледным. Илья посмотрел на свои руки. В этом свете они были такими же бледными. Он снова перевел взгляд на Владислава. Неожиданно он задумался, как давно знает Владислава, и сколько за это время изменилось…

Глава 52

…Знакомство их началось тридцать два года назад. Тогда же они стали друзьями «не разлей вода». В первом классе спецшколы с английским уклоном они с первого дня стали неразлучны – близнецы Влад и Валик Вансовичи, и он, Илья Ярошенко. С первого дня у них нашлось много общих интересов и чем дальше, тем этих интересов становилось больше. Мешало Илье только одно – он был очень болезненным ребенком. Когда болел и оставался один дома, Илья чувствовал себя очень одиноко. Родители уходили на работу, бабушка в магазин за покупками, а он мог подолгу сидеть у окна и смотреть на улицу. В один из таких дней, глядя в окно, он увидел идущих Влада и Валика. Братья всегда были неразлучны. Илья почувствовал себя ещё более одиноким, чем обычно, и даже заплакал от обиды. В дверь позвонили. Вытирая на ходу слезы, Илья побежал открывать. На пороге стояли близнецы.

– Привет, – сказал Валик. Каким-то непонятным чутьем Илья научился их различать. – Мы твоего телефона не знали и решили к тебе зайти. У деда здесь рядом дела, а у нас есть полчаса времени. Всё равно со взрослыми скучно.

– Проходите! – обрадовался Илья.

– Ты что, ревешь? – спросил Влад.

– Нет, это что-то в глаз попало.

– Болеешь?

– Болею. У меня бронхит. Это не заразно.

– Это мы знаем, – тоном знатока сказал Валик. – Это когда кашляют. У нас все врачи.

Полчаса они просидели на диване, болтая ногами и рассказывая о новостях в классе. Уходя, Влад и Валик узнали у Ильи номер телефона, и с того дня стали звонить каждый вечер, если он болел.

Время шло, они росли, но их отношения не менялись. Близнецы увлекались языками и музыкой. Дома у них был старинный рояль, и их водили в музыкальную школу при консерватории. Илья, родители которого работали реставраторами, чудесно рисовал и мечтал стать художником. Языков Влад и Валик, по мнению Ильи, знали очень много. Иногда он даже завидовал им. С ними он научился довольно бегло говорить на французском и немецком языках. Не смотря на то, что братья мечтали стать музыкантами, у них была ещё одна страсть – теннис. К теннису вместе с ними пристрастился и Илья. В какой-то степени это благотворно повлияло на его бронхит. Ещё Влад и Валик были большими любителями всяких шалостей. Им позволялось делать всё, что взбредет в голову, но с одним условием – плоды своих деяний они должны были пожать сами. Илья по характеру был менее склонен к авантюрам, чем его друзья и временами очень вовремя охлаждал их порывы. Когда им исполнилось по одиннадцать, у Влада и Валика появилась маленькая сестренка – Оля, которой они очень гордились. Вскорости после этого их родители развелись, и братья остались с отцом. О матери они практически никогда не упоминали, даже в разговорах, а спрашивать самому Илье было не удобно. Иногда, очень редко они говорили об Оле, в основном сожалели, что ничего о ней не знают. В неполных пятнадцать лет, благодаря им, Илья попробовал спиртное и узнал, что делают с женщинами. Благо, вся троица выглядела старше своих лет, внешностью никого из них Бог не обидел, и вниманием со стороны противоположного пола они пользовались чуть ли не с детства. Спиртным сильно увлекаться не стали, зато в сексе себе не отказывали никогда. Когда им было по шестнадцать лет, летом перед десятым классом, трагически погиб отец близнецов. Он разбился на машине и несколько дней лежал в коме. После похорон отца Влад и Валик остались жить с дядей – Даниилом Александровичем, дедушкой и бабушкой. Илью поразило, что их мать не появилась даже на похоронах отца. Близнецы после смерти отца как-то резко повзрослели. Обычно слишком близко к себе они не подпускали никого, кроме Ильи. Они умудрялись держать своеобразную дистанцию, не теряя при этом лидерства и оставаясь всеобщими любимцами и душой компании. Теперь, как показалось Илье, дистанцию эту они увеличили. Близкими остались только с ним. Илья мечтал стать художником. Братья лелеяли мечту о консерватории. Вторая беда обрушилась на них, когда, играя на уроке физкультуры в баскетбол, оба упали и сломали оба правую руку. Переломы были сложные, долго не срастались. Когда же, наконец, им сняли гипс, стало ясно, что так, как играли раньше, они уже играть не смогут. Мечта о консерватории умерла, и как это переживали Влад и Валик, знали только их близкие и Илья.

– Что вы теперь после школы делать будете? – спросил как-то раз Илья, когда стал замечать, что они немного успокоились.

– Станем врачами, – ответил Валик.

– Ничего другого не остается. Семейная традиция, – дополнил его Влад.

Вся неразлучная троица окончила школу с золотыми медалями. Но попытка Ильи поступить в художественное училище, потерпела поражение. Он провалился на экзамене по рисунку. Его лучшие рисунки – цикл к Евангелию от Матфея – были забракованы приемной комиссией, как не соответствующие «социалистической действительности». Для Ильи это был удар. Родители успокаивали его, как могли, но несколько дней ему казалось, что жизнь кончилась. На третий день, когда они сидел дома, не отвечая на телефонные звонки, глядя в одну точку перед собой, в дверь настойчиво позвонили. Илья не двинулся с места. Он знал, что у родителей есть ключи, а видеть, кого бы то ни было, ему было невыносимо. Звонок повторился несколько раз подряд. Илья упрямо сидел на своем месте. Тогда в дверь начали настойчиво стучать. У соседей хлопнула дверь, и соседка начала призывать кого-то очень громко к порядку, угрожая вызвать милицию. В дверь продолжали стучать, не взирая ни на что. Илья не выдержал и пошел к двери. На пороге стояли Влад и Валик.

– Ну, слава Богу! – сказал Влад. – Ты, Илюшенька, спишь крепко.

– Я просто открывать не хотел, – честно признался Илья.

– Делов-то! – улыбнулся Валик. – Мы бы дверь выставили. С нас станется. В квартиру пригласишь?

– А, да, – Илья только сообразил, что они стоят в дверях и на них ошарашено смотрит соседка, – входите.

– Ну, спасибо, милый, – входя, сказал Влад. Потом он повернулся к соседке и сказал. – Вы, бабушка, напрасно волновались. Придремал наш приятель. Извините за беспокойство.

– Раны зализываешь? – спокойно спросил Валик, проходя в комнату.

– Какие раны?! Жить тошно.

– Это ты напрасно. Жить тошно бывает, но, как любая тошнота, это проходит. Что делать теперь будешь?

– Не знаю, – Илья сел и схватился за голову. – Я ничего больше не хочу.

– В армию хочешь? Родину защищать? – довольно едко осведомился Влад. – Тебя же весной загребут, если не поступишь.

– Что ты предлагаешь? Мне уже всё равно.

– Если тебе уже всё равно, ты б тогда и ящик себе заказал, – Влад достал сигареты. – Я открою окно и курну?

– Открывай, – разрешил Илья.

– Влад, мне тоже подкури, – попросил Валик. – Илюха, мы ведь не просто так пришли. Ты три дня прячешься, время идет. Давай с нами в мединститут. Семейную традицию соблюсти, стать художником, у тебя не получилось. Тогда хоть компанию поддержи.

– Мне уже всё равно.

– Тем лучше. Тогда завтра идем подавать документы, а сегодня мы познакомились с тремя премилыми кисками. Девчонки хотят поразвлечься, мы тоже, но их трое, значит, не хватает тебя. Одевайся и идем, – почти приказным тоном сказал Валик. – И не говори, что не можешь. Мы тебе такой отдых устроим, что все проблемы исчезнут. Тебе три минуты.

Илья автоматически, за компанию, поступил в мединститут. Родители, к его удивлению, были очень рады тому, что он не станет художником. К большому удивлению самого Ильи медицина увлекла его не меньше, чем живопись. Братья хватали, как и в школе, «всё на лету», учились очень легко, без напряжения, но, иногда Илье казалось, что они действительно хотят соблюсти семейную традицию.

На третьем курсе Илья женился на первокурснице Людмиле. Свадьба была веселая. Свидетелем был Валентин. Через несколько дней после свадьбы, Илья застал близнецов на перерыве между парами за странным занятием. Они довольно оживленно спорили, что случалось с ними более чем редко.

– О чем это вы? – спросил Илья.

– Ну, нашу холостяцкую компашку ты покинул первым, – пояснил Валентин. – Теперь решаем, кто из нас вторым будет. Или всё-таки получится у нас что-нибудь вместе.

– Ну, мужики, вы даете! – Илья рассмеялся.

– Не ржите, Илья Григорьевич, – без улыбки сказал Владислав. – Мы-то не шутим.

– Вам что, заняться больше не чем? – Илья удивленно смотрел на братьев.

– Представь себе, что да. Зачет мы уже сдали, а сбежать, не охота подставлять тебя, – Илья был старостой группы.

– Не ломайте головы, – успокоил их Илья, – на спичках растяните. Три-четыре спички и море шансов.

– А точно! – обрадовался Владислав. – Илюха, у тебя спички есть?

– Есть, – Илья достал коробок. Его тоже начала занимать эта идея. Обычно, у близнецов всё получалось одинаково. – Сколько спичек брать?

– Пять, – не задумываясь, ответил Валик. – Одну сломай. Мы отвернемся.

– Уже, – Илья зажал спички в руке. – У кого будет короткая, тот раньше и женится.

Короткую спичку вытащил Владислав. Илья посмеялся над этим, но братья, как ни странно, отнеслись к этому серьезно.

Об этой истории со спичками он вспомнил спустя три года. К тому времени у Ильи уже было двое детей. Крестным отцом старшего стал Владислав, младшего – Валентин. Владислав и Валентин продолжали развлекаться с девочками. Девочки у них менялись так быстро, что Илья не успевал их запомнить, собственно ему было не до того. Всё время было занято учебой, семьей и подработкой на «скорой». Влад и Валик тоже подрабатывали на «скорой», но времени у них было побольше, да и учились они полегче, чем Илья.

Известие о том, что Влад женится, было для всех, как гром среди ясного неба. С Зоей он встречался всего месяца четыре. Это была хорошенькая девушка из медучилища. Они познакомились во время практики. Естественно, первое место, куда Зоя попала вместе с Владиславом, это была постель. Когда Илья видел их вместе, он постоянно удивлялся тому, что кроме постели их ничего не связывает. Хотя за последние несколько лет он привык к тому, что у Влада и Валика со многими женщинами такие отношения, но вот то, что Влад решил на Зое жениться… Всё стало на свои места, когда Илья узнал, что Зоя ждет ребенка. И он, и Людмила, думали, что инициатива женитьбы принадлежит Зое, но всё оказалось наоборот. Жениться предложил Влад.

– Отец родной, – спросил его Илья незадолго до свадьбы, – не легче ли было бы тебе потрясти деньгами и ликвидировать последствия?

– Не в том дело, Илья, – ответил Влад.

– Только не говори, что любишь её.

– Конечно, нет. Просто мне жаль этого ребенка и жаль её. Она сама ещё ребенок. Не стоит ей плевать в душу.

– Но…

– Но ты же не стал поступать по-другому с Людмилой.

– Я её люблю, – возразил Илья.

– Считай, что я тоже её люблю. Или уважаю… или ещё что-нибудь. В общем, это мое дело и я поступаю так, как считаю нужным.

– В мужскую порядочность играешь?

– Я уже сказал – считай, как хочешь.

Через два года они благополучно, без скандалов, развелись, и с Владом остался малыш Алик. Они и жили до развода благополучно, без скандалов, но, как и прежде, кроме постели их ничего не связывало, даже Алик.

Институт они окончили с отличием, по распределению попали работать в реанимационное отделение больницы «скорой помощи». Жизнь текла так же, как и раньше. Илья был занят семьей. Влад – Аликом и девочками. Валик – девочками. Виделись они, как и раньше часто, отношения их не менялись, а, кажется, привязанность их друг к другу становилась со временем ещё крепче.

Работа в реанимации отнимала много сил. К концу суток Илья чувствовал себя, как выжатый лимон. Братья же выглядели так, будто развлекались. У них была ненормальная способность работать. При необходимости, они могли до трех суток не выходить из отделения, не спать всё это время и почти не есть. Бывали моменты, когда у Ильи, да и не только у Ильи, а и у остальных от вида больного с трудом выдерживали нервы и начинали дрожать руки. Влад и Валик всегда хранили непробиваемое спокойствие и терпение, только в глазах у них появлялся какой-то стальной оттенок. Они всегда работали с самыми тяжелыми больными, поступившими с самыми ужасными травмами, ожогами или отравлениями. Кое-кто из сотрудников даже обвинял их в полном бездушии, но Илья знал, что это не так. Братья были счастливы, когда, практически, безнадежный больной оставался жив, они были способны чуть не плакать над умершим щенком и не могли переносить чьих-либо слез.

Наступил момент, когда Илья не выдержал и сломался. Последней каплей послужил случай, когда привезли пятилетнюю девочку с ожогами, охватившими девяносто пять процентов тела. Илью после этого начали мучить кошмары, ему снились собственные дети в коматозном состоянии, он стал панически бояться, когда Людмила переходит дорогу, любой громкий стук заставлял его вздрагивать. Придя на дежурство, Илья уже не мог спокойно заходить в реанимационный зал, его начинало буквально трясти, болело сердце, кружилась голова. Первая его состояние заметила жена. Она стала уговаривать его уйти из реанимации. Он и сам подумывал об этом, но никак не мог решить, что будет потом делать.

На помощь пришел дядя Владислава и Валентина. Он был главврачом одной из больниц. Там собирались делать довольно большой диагностический центр, и он предложил Илье переквалифицироваться в функциональные диагносты. Близнецы поддержали его, Люда была довольна. Так они оказались в разных больницах.

В армию Илья не попал – у него было двое детей, зато попали Влад и Валик. И попали не куда-нибудь, а в Афганистан. Оттуда приходили редкие письма, и Даниил Александрович ходил хмурый и задумчивый. Прослужив полгода, Валентин женился. Он прислал фотографию, на которой были он и Оксана. Пожалуй, за полгода это была единственная радостная новость для всех близких. Даже их дядя повеселел. Радость длилась недолго. Письма перестали приходить. Их не было полтора месяца. Потом пришло письмо от Владислава из госпиталя, из Алма-Аты. Влад и Валик были ранены, Оксана – убита. Вскоре их комиссовали. Вернулись они осунувшиеся, похудевшие и, как будто даже не посерьезневшие и повзрослевшие, а постаревшие. Теперь они оба реже улыбались. Вернее Валентин не улыбался совсем. Владислав занялся Аликом, похоже, было, что его ничего больше не интересует. Через три месяца они вернулись на работу всё в ту же реанимацию.

Илья видел, как тяжело и медленно возвращаются они в эту жизнь. Однажды вечером он пришел с Людмилой и детьми к ним в гости. Малышя устроила возню в комнате Алика, Людмила осталась с ними, а мужчины удобно устроились в гостиной. Они открыли бутылку коньяка, сварили кофе. За окнами шумел ветер и было холодно. В доме было тепло, уютно, громко мурлыкал в кресле кот. Валентин был особенно задумчивым.

– Валек, что с тобой? – спросил Илья.

– Всё нормально, – Валентин закурил. – Сегодня Оксанке исполнилось бы двадцать два. Помянем?

– Помянем, – Владислав опустил глаза.

– Помянем, – Илье стало не по себе.

– Наломал ты нам тогда спичек, Илюша, – горько улыбнулся Владислав, когда они выпили.

– Кто тогда знал? – вздохнул Валентин.

– Мужики, может вам стоит тоже уйти из реанимации? – осторожно спросил Илья.

– Зачем? – Владислав поднял глаза. – После того, что мы видели там… мы ведь знаем, что народ считает, что мы деревянные. Не деревянные. Просто кто-то должен там быть. Умереть всегда можно успеть.

– Хочешь сказать, что я сплоховал, что ушел?

– Нет. И мы там будем не всегда. Пока есть силы. Просто у нас этих сил на двоих.

Понемногу всё возвращалось на круги своя. Снова у братьев появились девочки, снова они смеялись и шутили, только иногда в их голубых глазах появлялась странная тоска и нечеловеческая печаль.

Потом заболела мать Людмилы, и им пришлось переехать в Молдавию. Снова с Владом и Валиком они только переписывались. Из писем Илья знал, что они оба защитили кандидатские, а затем и докторские, Влад стал завом реанимацией, Валик – его заместителем, у них нашелся очень состоятельный родственник в Штатах, и вскоре они получили внушительное наследство. Оба так и оставались не женатыми, хотя у Валика был невеста.

У него и Людмилы всё было неплохо. В наследство от матери им достался небольшой домик, они работали, мальчишки учились. Но началась война… Тогда Илья понял, что испытали братья, когда кругом стреляли. Чудом ему с семьей удалось вернуться назад. Они остались практически нищими – ни дома, ни денег. Забрали с собой документы и самые необходимые детские вещи. С работой тоже возникли проблемы, и пришлось некоторое время сидеть на шее у родителей. Илью и Людмилу это постоянно угнетало. Даниил Александрович ушел на пенсию, к кому обратиться он не знал. Тревожить старика, он считал просто бестактным.

Владислав и Валентин нашли его сами. Это было почти, как тогда, когда он провалился на вступительных экзаменах. В дверь раздался настойчивый звонок. Нехотя Илья пошел открывать. На пороге стояли близнецы. Они почти не изменились – всё те же улыбки, всё то же спокойствие на лицах.

– Здоров, кум! – поприветствовал его Влад. – Не Магомет к горе, так гора к Магомету. В хату пригласишь?

– Конечно, заходите, – Илья попытался улыбнуться. – Совсем тупить в последнее время начал. Люда, смотри, кто пришел!

– Ой, мальчишки! – из комнаты вышла Людмила.

– Кумушка, голубушка, здравствуй! – Валик обнял Людмилу. – Дай поцелую, пока мужик твой не смотрит! Золотко, я за тобой скучал!

– Что ж вы, кумовья, уже почти что месяц, как приехали и тихо, не видать, не слыхать? Мы уже не выдержали и решили сами понаглеть, – рассмеялся Владислав.

– Да ради Бога, – Людмила засмущалась. – Просто мы до сих пор в себя толком не пришли. Проходите, мальчишки.

– Спасибо, кума. Мы думали кума вытащить из дому. Хочешь, и тебя вытащим.

– Нет, мальчики, мне ещё обед готовить. Илью забирайте.

– Добро. Мы вернемся часа через три. Илюха, одевайся! – скомандовал Валик.

Илья нехотя переоделся и пошел с ними. У подъезда стоял новенький «Форд». За руль сел Влад, Илья с Валиком сели сзади.

– Куда едем? – вяло спросил Илья.

– Ты в теннис ещё играть не разучился? – спросил Валик.

– В теннис?! – этот вопрос показался Илье просто оскорбительным. – Валек, да ты, видно, не в курсе, что с нами было? Я как раз только о теннисе и думал!

– В курсе. Как себя чувствуешь, когда стреляют, мы раньше тебя попробовали, – спокойно ответил Влад. – Поедем, поиграем, заодно и потолкуем. У нас к тебе дело есть.

Илья больше не хотел разговаривать. Так, не говоря друг другу ни слова, они доехали до престижного спортклуба. Валик достал из багажника сумку, из которой торчали три ракетки.

– Интересно, а как я, по-вашему, играть буду? – спросил Илья.

– А мы для тебя кроссовочки, форму и ракетку прихватили. Размеры у нас почти одинаковые так и остались. По крайней мере, обувь, – успокоил его Валентин.

Как ни странно, но игра немного успокоила Илью. Он отвлекся от своих проблем на какое-то время. После игры они пошли в сауну. Потом всеми троими занялись массажисты. Давно Илья не мог себе позволить ничего подобного. После всего они мирно устроились в баре, попивая кофе.

– Настроение улучшилось? – спросил Владислав, с удовольствием раскуривая сигарету.

– Относительно, – этот вопрос вернул Илью к реальности.

– Ты что делать собираешься?

– Вернуться домой.

– Я не о том. Вообще.

– Не знаю. Работы нет. У стариков на шее сидеть больше тоже не могу. Настроение – хоть в петлю.

– Рано, – Валик улыбнулся. – Денег хочешь?

– Странный вопрос! Хочу.

– Илюша, у нас к тебе есть деловое предложение. Мы ещё не совсем дозрели, чтоб уйти из своей реанимации, но идея хорошая есть.

Так Илья стал первым, кто попал на работу в фирму «Ваше драгоценное». Учредителями были Владислав, Валентин и Даниил Александрович. Он же был тогда и генеральным директором. Дела фирмы пошли хорошо, братья платили щедро и проблемы Ильи понемногу стали уменьшаться. Через полгода он смог купить квартиру, через год машину, холодильник был постоянно полным.

Владислав и Валентин собирались жениться. Особенно нравилась Илье будущая жена Владислава – Дина. Она была художницей, на семь лет старше него, очень приятная в общении и обожала Алика. Алик и Владислав в свою очередь обожали её. Светлана – невеста Валентина, была хороша собой, довольно интересна, но что-то в ней было непонятно отталкивающее. Илье постоянно казалось, что она смотрит на Валика, как кот на сало, а весь её интерес к нему сводится к толщине его бумажника.

Братья собирались отгулять свадьбу в один день. За неделю до свадьбы случилось непоправимое. Брат Светланы убил Валентина и Дину и тяжело ранил Владислава.

Илья узнал обо всем через три часа после случившегося. Вечером он приехал к Даниилу Александровичу. Здесь были несколько человек с работы Владислава, его двоюродный брат Костя, работавший начальником уголовного розыска, Зоя и ещё кто-то, кто именно, Илья не запомнил. У него было такое ощущение, что он потерял брата. Состояние Влада оценивали, как безнадежное, он находился в коме. С похоронами Валентина и Дины решили подождать двое суток.

Все работавшие в фирме были подавленными и хмурыми, у Ильи всё валилось из рук, он не мог работать. Вечером он приезжал к Дану и сидел у него по несколько часов. Состояние Владислава не менялось. После клинической смерти он не приходил в себя, зрачки не реагировали на свет, у него бывали перебои дыхания, но он ещё был жив. Как и договорились, Валентина и Дину похоронили через два дня рядом с отцом, дедушкой и бабушкой Владислава.

Потом был месяц полной неопределенности. Состояние Владислава совершенно не изменялось. Иногда, вместе с Даном, Илье удавалось попасть в реанимацию, в которой лежал Владислав. Часть сотрудников осталась прежними и хорошо помнили Илью. Видеть Владислава, больше похожего на тренировочный манекен, чем на живого человека, было тяжело. На то, что он останется жив, не надеялся никто, кроме Алика и, может быть, Дана.

Известие о том, что Владислав пришел в себя, застало Илью, когда он консультировал клиента. В кабинет буквально ворвался водитель Дана и выпалил:

– Илья Григорьевич! Влад Палыч в себя пришел!

– Что?! – у Ильи дернулась рука с ручкой.

– В себя пришел, – уже более спокойно ответил водитель. – Два часа назад.

– Постой, постой… ты ничего не путаешь?

– Нет. Дан Саныч просил, чтобы вы заехали в больницу.

– Да, конечно. Ты никуда не уезжай. Я сейчас закончу и поедем.

Что наговорил тогда клиенту, Илья так и не запомнил. Но самое интересное было, что тот пришел через неделю с благодарностью. Илья приехал тогда в больницу и встретился с Даном. Владислав был жив, пришел в себя и даже говорил. В это невозможно было поверить. Потом Влад пошел на поправку с такой скоростью, что все окружающие приходили просто в замешательство. Навещая Владислава в больнице, Илья обратил внимание на то, как резко он изменился – он перестал улыбаться, взгляд был неимоверно тяжелым, между бровями залегла резкая морщина, белые волосы приобрели странный голубоватый оттенок. Позже все поняли, что это седина. Он охотно выслушивал всё, что ему говорили, но отвечало в основном коротко, без прежних шуток.

Илья думал, что после выздоровления Владислав не вернется в реанимацию, но он вернулся и проработал там ещё некоторое время. Леша Почетный, с которым Илья познакомился, когда с Владом случилось несчастье, и даже сдружился, говорил, что работает он также, как и раньше, только такое ощущение, что он находится где-то в другом месте.

Через несколько месяцев, после суда, у Владислава случился инфаркт, очень тяжелый, с клинической смертью. Это была четвертая клиническая смерть, из которой он выходил. Именно выходил, а не его выводили. Он начинал приходить в себя, когда все считали, что всё кончено. В этот раз было такое же невероятное, странно быстрое выздоровление, которое не возможно было представить.

Когда Владислав уже был дома, Илья, как когда-то раньше, приехал к нему вечером. Они сидели у камина и курили. Теперь с Владиславом такое бывало часто – он мог молчать чуть ли не часами.

– Влад, ты не устал? – осторожно спросил Илья. – Может, я поеду?

– Спешишь? – Владислав повернулся к нему.

– Нет. Не хочу тебя утомлять.

– Не делай хоть ты из меня больного. Я здоров.

– А кто из тебя больного делает? – Илье стало неудобно.

– Да все. Я ещё не ослеп. Дан вон и охрану ко мне хочет приставить.

– Какую охрану? – Илья сделал вид, что впервые слышит об этом. Он знал, что дядя настаивает на том, чтобы у Владислава были телохранители, которые при необходимости могли бы оказать и медицинскую помощь.

– Илюха, врать ты ещё больше, чем я не научился. Слышал же, наверное. Обучаются сейчас хлопцы стрелять, а потом будут за мной хвостами ходить круглосуточно.

– Ты их уже видел?

– Конечно. Я, чтоб далеко не ходить, свой молодняк увел из реанимации. Да ты их знаешь – Лешку Почетного, Серегу Шмелева и Андрея Ткаченко. Мальчики молодые, силы дурной на пятерых хватит, стрелять подучаться, а денежки всем нужны.

– Может быть Дан Саныч и прав? – осторожно предположил Илья.

– Может быть меня лучше посадить под стеклянный колпак и пыль с меня сдувать? – Владислав поморщился.

– Ты бы отдохнуть съездил куда-нибудь.

– Не хочу. Я ещё дня три-четыре дома посижу, а потом возвращаюсь в фирму. Большие у меня планы, Илюша. Тихая жизнь у вас там закончится. Кстати, тебе первому покоя не дам.

– Чем именно? – это проявление интереса к чему-либо обрадовало Илью.

– Будешь все каталоги по медоборудованию диагностическому просматривать, а потом расскажешь, что бы ты взял, и какие у тебя вообще есть идеи. Денег добавлю.

– А ставить ты его где будешь?

– Здание мы уже с Даном выкупили полностью. Через неделю там всё будет свободно. Тебе неделя срока будет на идеи. За месяц мне одна веселая фирмочка пообещала ремонт сделать под евростандарт. Потом народ наберем и будем крутиться.

– Сильно! – Илья с восхищением посмотрел на него.

– Ещё займемся аптеками. Фармацевта хорошего, для начала, Дан уже нашел. Дело за малым – осталось найти себе хорошую секретаршу.

– В каком плане хорошую?

– Во всех. Чтоб кофе варила, бумажки могла хорошо занести, да и вообще, чтоб с ней можно было и в кабак, и в постель, – он поймал удивленный взгляд Ильи. – Я, понимаешь ли, Илюша, хоть четыре раза и помирал, но живым всё же остался и мысли у меня грешные, как и раньше.

Через три дня Владислав действительно появился в фирме. Первое, что он сделал, это собрал всех сотрудников. В просторном кабинете Дана сидели он, сам Дан и какой-то светловолосый молодой мужчина, несколько скандинавского типа.

– Господа, – голос Владислава звучал спокойно и уверенно, – я собрал вас здесь для того, чтобы сообщить вам о грядущих переменах. Перемена первая – генеральным директором фирмы теперь буду я. Дан Александрович просится, ну, если не на пенсию, то немного не на такую нагрузку. Все его распоряжения остаются в силе и все принимаемые им решения приравниваются к решениям принятым мною. Теперь считайте, что первых лиц у нас в фирме два. Я так говорю, Дан Александрович, – он вопросительно посмотрел на Дана. Тот довольно улыбнулся и кивнул в знак согласия. – Перемена вторая – вторым лицом в нашей фирме будет исполнительный директор. Это новый для вас человек. Можете познакомится, – он кивнул в сторону скандинава. – Эрик Райвович Тревонен. Он будет заниматься кадрами, внешней деятельностью и в отсутствие меня и Даниила Александровича, будет иметь право первого голоса. Третье перемена и третье лицо – всем вам знакомый Илья Григорьевич Ярошенко. Он будет исполнительным директором диагностического центра и фармакологической части. Подчиняться будет напрямую только нам – мне и Дану Александровичу. В ближайшее время штат у нас значительно увеличится, впрочем, как и помещение. Теперь всё здание принадлежит нам. Я думаю, что не стоит всем объяснять, что результат нашей работы будет зависеть только от нас самих. Как потопаем, так и полопаем. Вопросы есть? – он обвел всех внимательным взглядом и выждал несколько минут. – Что ж, раз вопросов нет, можем вернуться к прежней работе. Спасибо всем.

Назначение для Ильи было новостью. Три дня назад во время разговора Владислав ничего ему не сказал. Вообще это был не прежний Владислав. Таким он его ещё никогда не видел – холодный, жесткий взгляд, холодная спокойная манера говорить, тон, не терпящий возражений. За столом перед ним сидел ХОЗЯИН, БОСС. Все были явно озадачены не меньше самого Ильи.

Через час Владислав сам пришел к Илье. Он сел без приглашения и закурил. Илья поднялся, открыл форточку.

– Ты извини, у меня через двадцать минут клиент будет, – пояснил он.

– Нормально всё. Как освободишься, зайди ко мне, возьми каталоги.

– Влад, чем я обязан такому повышению? – спросил Илья.

– Не нравится? – он удивленно вскинул брови. – Илюша, это будут не плохие деньги. В пять раз больше, чем сейчас, если всё пойдет так, как я задумал.

– А если не пойдет?

– Меньше не будет. Но я знаю, что пойдет. Я очень хорошо всё продумал. Ты обратил внимание на экономистов новых?

– Да. Собственно, я этой частью мало интересуюсь.

– А придется.

– Сколько тебе это будет стоить? – улыбнулся Илья.

– Стоить будет порядочно, но вложенные деньги вернуться быстро. Увидишь. В конце концов, теряю только я. Да, вот ещё чего я пришел, – он поднялся и бросил окурок в форточку, – потолкуй с Эриком и подбери себе людей. Объясни, какого профиля и уровня специалисты нужны в твою часть. Пусть он займется.

– Он медик?

– Нет. Бывший гэбист. Один из моих бывших больных. Мальчик будет предан, как собака. Он сидит уже год без работы – списали по состоянию здоровья. Умный, несколько циничный, хороший аналитик, отличный психолог, порядочный, деловой и очень здравомыслящий малый.

– При чем здесь специалисты и он? – не понял Илья.

– Илюша, сюда с улицы не попадет никто. Я не хочу разводить здесь протекционизм или держать у себя под носом того, кто будет работать на два фронта. Я возьму человека, может, малоизвестного и совершенно незнакомого, но делового и порядочного.

– Тогда я не пойму роли Эрика.

– Я же тебе сказал, что мальчик бывший гэбист. Как он соберет информацию, меня не волнует. Меня интересует всё – деловые качества, личная жизнь, склонности и прочее.

– Это смахивает на копание в грязном белье, – Илья поморщился.

– Если ему будет нужно, то пусть копается. Либо дело делать, либо зарыться под подушку и оттуда не высовываться.

– Влад, ты ли это? – Илья смотрел на Владислава со смесью удивления и страха.

– Я, душа моя, я. И не смотри на меня так. С тобой у нас ничего не изменилось. Зайди, как освободишься.

– Хорошо… Влад, – Илья задержал его у двери, – скажи, а твой мальчик будет и нас проверять, тех, кто работает?

– Да, уже проверяет. Не беспокойся, тебя не будет.

– Почему?

– Потому что ближе людей, чем Алька, Дан и ты у меня теперь нет. Чтобы не происходило, потревожить кого-либо из вас я не смогу, – он слегка сощурился. – Доволен? Получил признание в любви? – он вышел из кабинета.

Всё шло теперь по-новому. Где-то это было нелегко, где-то вызывало у Ильи почти мальчишеский азарт. Он научился возражать Владиславу, другой раз спорил с ним до хрипоты и, если ему удавалось отстоять свою точку зрения, был почти счастлив. Как ни вызывала в нем должность Эрика легкого отвращения, но вскоре он понял, что это необходимо. Владислав очень точно охарактеризовал Эрика. Спустя месяц Илья с ним даже сдружился. Через полгода Илья стал сопровождать Владислава в поездках за границу, когда речь шла о покупках нового диагностического оборудования. Обычно они летали самолетами. Илья терпеть не мог эти поездки – его ужасно мутило на посадке, и любой перелет его выматывал до предела. Владислав переносил эту процедуру получше, если не считать того, что иногда у него болело сердце. Ездить поездами не любил Владислав. В поезде он засыпал, начинал стонать и метаться во сне. В самолетах он не спал. Но за те деньги, которые теперь получал, Илья согласен был несколько раз в год потерпеть. Постепенно он так привык ко всему этому, что ему иногда казалось, что так или почти так стало уже очень давно…

Раз в год, двадцать пятого мая, Владислав и Даниил Александрович отмечали очередную годовщину смерти Валентина и Дины. Обычно после поминок Владислав ходил хмурый и подавленный несколько дней. Он научился улыбаться. Но Илья терпеть не мог этой его улыбки – он улыбался одними губами, будто на несколько секунд натягивал на лицо маску. Временами ему становилось плохо и он мог слечь в постель на несколько дней, а то и недель. Владислав руководил фирмой очень умело, дела шли отлично, прибыль была хорошая. Но при всем этом Илью порой пугала появившаяся в нем странная жестокость, тот небольшой цинизм, который был у него всегда, теперь, как минимум, утроился. Он мог быть резким, холодным, последнее слово оставалось всегда за ним.

Когда Владислав приезжал к Илье или Илья с семьей приезжал к нему, это был всё тот же Влад – мягкий, добрый, только глаза его были постоянно грустными и тоскующими. Привыкнуть к таким резким переменам Илья не мог очень долго.

Четыре года назад нашлась его сестра – Ольга. С ней возились, как с больным ребенком. Потом, когда с ней всё стало в порядке, Влад и Дан взяли её работать в фирму – администратором в одну из аптек. Называли они её не иначе, как Оленька, и на лице Владислава появлялось выражение нескрываемой гордости, когда он говорил о ней.

Два с лишним года назад Алика жестоко избили. Владислав тяжело переживал это. Охрана появилась и у Алика, хотя с сыном ему пришлось поспорить по этому поводу.

Но самое невероятное произошло чуть больше года назад. С женщинами у Владислава были такие отношения, как были до знакомства с Диной. Он менял их, буквально, как перчатки. Относительно он «хранил верность» своей секретарше – Лизе. Это была девушка, напоминавшая пушистого котенка. Владислав баловал её, привозил ей из-за границы всякие безделушки, зарплата у неё была очень внушительная, кроме того, он засыпал её подарками, но дальше постельных отношений у них не шло. Как-то раз Илья спросил его:

– Тебе наша Лиза нравится?

– Конечно, – Владислав улыбнулся.

– Тогда я не пойму, почему ты не узаконишь с ней отношения?

– А зачем? Меня и так это всё устраивает.

– А её?

– Илюша, не читай мне мораль. Она свободна, я её не держу на привязи, положение вещей она знает. Остальным я не интересуюсь.

– Она переживает, когда ты болеешь.

– Я уже всё сказал, – он снова холодно улыбнулся.

Чуть больше года назад, после поминок Валентина и Дины, Владислав приехал на работу позже обычного. У него была встреча с партнером. После неё он зашел к Илье, обсудить предложения. Илья взглянул на него и замер от неожиданности. Перед ним стоял прежний Влад. Голубые глаза оттаяли, он улыбался. Спросить, что произошло, Илья сразу не решился. Владислав рассказал об этом через несколько дней, когда они поехали обедать вдвоем. Они стали ездить, к большой радости Ильи, поездами и Владислав снова спал, как сурок. Илья знал, что год он мечтал об этой девушке. В душе он радовался за Владислава, но считал, что мечта его несбыточна. Говорить об этом вслух он не хотел, нельзя было отнимать у человека надежду. Верить нужно было хотя бы во что-то.

Произошло чудо – из Крыма Владислав вернулся с Никой. Это была женщина, созданная для него. Теперь Илья знал, что всё будет хорошо…

Глава 53

Саша вошел в приемную. Лиза сидела за своим столом и что-то печатала. Он сел напротив и поздоровался.

– Привет, – ответила Лиза, поднимая курчавую головку. – Ты по делу?

– Эрик у себя?

– Да, но занят. У него какой-то мужчина.

– Я подожду. Не знаешь, на долго это?

– Понятия не имею. Если у тебя что-то срочное, то я попробую узнать, не прервется ли он.

– Не стоит. Я не спешу и могу подождать.

Саша взял журнал и рассеяно стал просматривать. Лиза продолжала печатать. Временами он исподлобья незаметно посматривал на девушку. Повод зайти к Эрику был действительно незначительным. Он и сам мог решить возникший вопрос, но ему нужно было увидеть Лизу.

– Лизонька, а что ты делаешь сегодня вечером? – спросил он, не отрываясь от журнала.

– А что? – Лиза не переставала печатать.

– У меня есть хорошее предложение.

– Какое?

– Я хочу пригласить тебя в гости, – он отбросил журнал.

– К кому в гости? – Лиза снова подняла головку.

– К себе. Как ты на это смотришь?

– Я подумаю, – он пожала плечиками.

– Подумай. Я надеюсь, что не разочарую тебя.

В этот момент из кабинета Эрика вышел мужчина. Саша поднялся и пошел решать свои вопросы. Лиза оглянулась на закрывшуюся за ним дверь кабинета и вздохнула. Ей было грустно. Саша вышел минут через десять. Проходя мимо её стола, он улыбнулся и спросил:

– Так как мое предложение?

– Во сколько?

– Да хоть сразу после работы. Ты не будешь задерживаться?

– Ты же знаешь, что я не задерживаюсь.

– Вот и прекрасно. Я зайду.

Он вышел из приемной. Лиза задумчиво посмотрела ему вслед. Высокий, подтянутый, спортивно сложенный, привлекательный, обходительный, деловой… Впрочем, две последние черты были присущи всем мужчинам в фирме. Эти черты в фирме Владислава культивировались, ставились во главу угла. И всё же, всё же… как ни хорош был Саша, но нравился ей другой. Самый высокий, самый красивый, самый обходительный, самый деловой, самый нежный и самый холодный. Уже пять лет этот «самый-самый» был для неё единственным мужчиной достойным внимания и единственным, вызывавшим её ненависть. Временами она действительно просто ненавидела его. Он был для неё постоянным источником восхищения и поклонения. Он заботился о ней, дарил подарки, засыпал цветами и деньгами, был беспредельно ласков в постели и одновременно беспредельно жесток в жизни. Не одну ночь проплакала она из-за него, не один раз уже обещала себе, что вычеркнет его из своей жизни, и они останутся только БОССОМ и СЕКРЕТАРЕМ, и снова сама делала шаг навстречу, видя, что ему одиноко. А он постоянно гнал её от себя. Нет, гнал не в открытую. Просто постоянно напоминал, что у них только ОТНОШЕНИЯ и не больше. Потом появилась та, за которую он был готов в огонь и в воду, а ей осталось его втайне обожать и ненавидеть.

Саша давно начал оказывать ей знаки внимания. Наверное, года три назад он впервые пригласил её пообедать. Потом они иногда встречались, но только для того, чтобы вместе посидеть в ресторане или сходить в театр. Теперь, когда все в открытую стали говорить о том, что Владислав вот-вот женится, Саша решил пригласить её в гости. Первое предложение она отклонила. Сегодняшнее было вторым.

«Он останется с ней, а я останусь сама. Кому я сделаю лучше? Всё равно мы никогда не будем вместе. Саша ведь неплохой мальчик и гнать его нет смысла», – с грустью подумала Лиза.

Глава 54

…Шесть лет назад она искала работу. В институте пришлось перевестись на заочное отделение после развода родителей. Отец, обещавший поддерживать её, сдерживал свое обещание ровно два месяца, а потом сказал, что она сама совершеннолетняя и в состоянии о себе позаботиться. Мать получала мизерную зарплату, которой едва хватало на самое необходимое. Лиза попробовала устроиться в коммерческий магазин продавщицей. Проработала она там месяц. Через месяц в конце рабочего дня появился хозяин и сказал, что ей нужно задержаться, чтобы сделать сверку. Лиза задержалась. Хозяин, пожилой толстяк с блестящей лысиной, когда все ушли, закрыл дверь магазина, позвал её к себе в кабинет и без лишних объяснений предложил заняться сексом. Когда Лиза начала отказываться, он отпустил ей оплеуху с такой силой, что она упала на диван. Как отчаянно она не вырывалась, он был сильнее. Посопев несколько минут и сделав свое дело, он слез с плачущей девушки, приказал одеться и идти домой.

– И запомни, детка, – сально ухмыляясь, сказал он, – теперь, если хочешь здесь, работать будешь делать то, что я скажу.

– Я в милицию пойду, – сквозь слезы ответила Лиза.

– В милицию?! – она получила следующую затрещину. – Только попробуй! Тебе же, дура, хуже будет! Я же тебя просто закопаю! Кто тебе, шлюшке, поверит?

– Поверят…

– Да у тебя одно имя такое, что тебе лизать нужно! – он расхохотался. – Лиза! Соска! Не хочешь по-хорошему, можешь отсюда убираться!

На следующий день Лиза уволилась. Остальные попытки найти работу сводились к прямым предложениям интимного плана, где более открытых, где завуалированных. Подводила привлекательная внешность: светло-русые вьющиеся волосы, милый по-детски наивный взгляд, ямочки на щеках и маленький нежный ротик с пухлыми губками. За полгода остатки денег растаяли, как восковая свечка, с ними растаяли и остатки надежды на лучшее.

Совершенно случайно она наткнулась на объявление в газете, где говорилось, что фирме «Ваше драгоценное» на постоянную работу требуются фармацевты, провизоры и секретарь-референт со знанием иностранных языков и навыками машинописи. Возраст не указывался. Прием проводился на конкурсной основе. Без энтузиазма Лиза позвонила по указанному телефону. Женский голос предложил ей явиться в офис фирмы и сдать свои документы и две фотографии. После рассмотрения всех предложений ей будет дополнительно сообщено о принятом решении. Документы у Лизы принимала женщина. Правда, когда она сдавала их, в кабинет вошел молодой мужчина скандинавского типа и заинтересованно посмотрел на неё. Через неделю Лизе позвонила та самая женщина и предложила прийти на собеседование с хозяином фирмы. Услышав, что хозяин фирмы мужчина, Лиза заподозрила что-то неладное. Она думала, что хозяин – скандинав. С самыми худшими подозрениями она шла в офис и представляла себе, что ей сейчас могут предложить. Уже знакомая женщина отвела её в кабинет с литой табличкой «Генеральный директор Вансович Владислав Павлович». Здесь был скандинав и ещё один мужчина. Более красивых мужчин она не видела в жизни. Это был огромного роста широкоплечий, отлично сложенный блондин с ярко-голубыми глазами.

– Владислав Павлович, – женщина пропустила Лизу вперед, – вы просили пригласить для собеседования…

– Спасибо, можете идти, – блондин кивнул. Потом он повернулся к скандинаву. – Эрик, ты тоже можешь быть пока свободен. Я тебе попозже приглашу. А вы проходите, присаживайтесь.

Эрик вышел. Лиза так и осталась стоять на месте, не зная, куда ей сесть – то ли к столу для заседаний, то ли в кресло в углу кабинета.

– Присаживайтесь, – повторил свое приглашение блондин. – Устраивайтесь поудобней, где хотите. Я думаю, лучше здесь, – он подошел к креслам у журнального столика.

Лиза робко присела на край кресла, блондин положил на столик документы, которые Лиза сдала накануне. Придвинув пепельницу, он взял сигарету и, улыбнувшись одними губами, спросил:

– Вы не возражаете?

– Нет, – пролепетала Лиза.

– Курите?

– Нет, спасибо.

– Правильно делаете. Если не курите, то и не начинайте, – он закурил. – Давайте знакомиться. Вансович Владислав Павлович. Можно просто Влад Павлович. Так короче и удобней.

– Самсоненко Елизавета.

– Если я не ошибаюсь, Игоревна.

– Игоревна, – она боялась поднять глаза.

– Итак, общая проблема свела нас вместе. Вам нужна работа, мне – секретарь. Я просмотрел ваши документы. Меня всё устраивает. Почему вы ушли из института?

– Я перевелась на заочное отделение. Я живу с мамой. У нас очень плохо с деньгами.

– Что ж, это поправимо. Значит, работа ваша будет заключаться в следующем: варить мне кофе. Кофе хорошо варите?

– Кажется да.

– Хорошо. Ещё если попросят Эрик или Илья Григорьевич. Да, здесь ещё бывает Даниил Александрович. Когда он будет здесь появляться, то ему оказывать массу внимания. Относиться к нему так же, как и ко мне. Кроме того, вам нужно будет разбирать почту и отдавать её по назначению, иногда печатать некоторые документы, вежливо пригласить или попросить подождать клиента, пригласить ко мне или к Эрику и Илье Григорьевичу, того, кого мы попросим, поливать цветы в приемной, кормить рыбок в кабинете у Эрика, потому что он большой лентяй, а в остальное время можете заниматься, чем захотите. Рабочий день с девяти утра до пяти вечера. Перерыв с двенадцати до часа. Если нужно будет куда-либо уйти, предупредите меня или Эрика. Если не будет необходимости в вашем присутствии, будете уходить с работы раньше. Можно будет опоздать на полчаса на работу. Это допустимо. Так, что я ещё забыл? – он снова холодно улыбнулся.

Лиза, наконец, решилась посмотреть на него. Голубые глаза были просто ледяными, как и улыбка. На левом виске был небольшой шрам, в левом ухе золотая серьга. На безымянном пальце правой руки, в которой он держал сигарету, была печатка очень тонкой работы.

– Ах, да! – он стряхнул столбик пепла в пепельницу. – Интимные услуги в ваши обязанности не входят. Скажу больше, если кто-либо попробует вас домогаться, а эти домогательства будут вам неприятны, скажите мне или Эрику. Мы разберемся. Хотя, мужчины у нас не сексуальные маньяки и у них несколько другие заботы. Так… Зарплата эквивалентная пятистам долларам в месяц. Получать будете в национальной валюте. Хотите, на ваше имя будет открыт счет, и все расчеты пойдут через пластиковую карточку. Что вы скажете? Устраивают вас такие условия?

Лиза ушам своим не верила. Это было больше похоже на сказку или на сон. Стараясь сдержать дрожь в голосе, она ответила:

– Конечно, я согласна. Когда мне приступить к работе?

– Когда вам будет удобно.

– Я могу хоть завтра.

– Хорошо. Приступайте с завтрашнего дня. Утром Эрик покажет вам всё в приемной. Сейчас мы вместе зайдем к нему, он выполнит кое-какие формальности. Он занимается кадрами.

– Извините, Влад Павлович, вы всё время говорите Эрик. Как его отчество?

– Его можно называть просто Эриком. Отчество у него сложное – Райвович. Да, вот ещё что, – он затушил окурок, – не поймите меня превратно или не подумайте, что мне не нравится ваш внешний вид, но вы, возможно, обратили внимание на стиль фирмы – сугубо деловой. После разговора с Эриком поедете в магазин «Стиль». Знаете где это?

– Знаю.

– Там вас приоденут.

– Да, но…

– Финансовая сторона вас не касается. Спросите там Елену Романовну. Она будет вас ждать. Это хозяйка. Она поможет вам. Я рекомендую прислушаться к её советам. Чтобы вам не терять времени, Эрик обеспечит вас транспортом. Водитель вас подождет и потом отвезет домой.

– Спасибо.

– Благодарить будете после. Я думаю, мы сработаемся. Кстати, как вас называть? Елизавета Игоревна?

– Как вам будет удобно.

– Я бы предпочел просто Лиза. Вы не станете возражать?

– Нет.

– Но это только для меня, Даниила Александровича и, может быть, Эрика и Ильи. Для остальных будете Елизаветой Игоревной.

В «Стиле» Елена Романовна, которая оказалась одноклассницей Владислава, провозилась с Лизой часа два. Она подобрала ей всё от белья и колготок до платьев и костюмов. Домой Лиза привезла несколько комплектов белья, несколько пар колготок и чулок, три блузки, две юбки, два платья, брючный костюм и два классических костюма. Кроме того, Елена Романовна подобрала ей две сумочки, четыре пары туфель, косметику и духи.

Как объяснить всё это маме Лиза так и не решила. В правду мама не особенно и поверила.

На следующий день Лиза приступила к работе в фирме. Все было так, как пообещал ей Владислав. Работой она была не перегружена. Все кругом были удивительно корректны и обходительны. Можно было подумать, что она попала в другое государство. Тон всему этому задавал сам Владислав. Очень понравились Лизе Илья Григорьевич и Эрик. Эрик был, не взирая на свою внешнюю непробиваемость, очень общительным и веселым. Вскоре они перешли на «ты» и стали почти друзьями. Илья Григорьевич относился к ней, как старший брат. Вскоре она увидела Даниила Александровича. Это был очень интересный мужчина, по виду слегка за пятьдесят, очень похожий на Владислава. Он тоже относился к Лизе с каким-то отеческим теплом, для неё у него всегда находилась какая-нибудь шутка или маленький, но приятный комплимент.

У Владислава были телохранители, которые либо сидели в приемной, либо в его кабинете. Их присутствие очень удивляло Лизу, но истинного положения вещей она тогда ещё не знала.

Глава 55

Осенью Лиза ушла на сессию. Её бывшие соученицы смотрели на неё с нескрываемым удивлением. Таких перемен никто не ожидал. Сессию она сдала на «отлично». Как ни странно, за те две недели, что не была на работе, Лиза даже соскучилась за Владом, Ильей и Эриком. На работу она летела, как на крыльях.

Когда она пришла, никого из её шефов ещё не было. Первым пришел Эрик. Он расплылся в широкой улыбке, справился о делах, поздравил с удачной сдачей сессии и прошел в свой кабинет. На ходу он сказал, что Илья взял отпуск на две недели и его не будет. Примерно в половине десятого приехал Владислав. Увидев Лизу, он тоже улыбнулся и поставил перед ней на стол коробочку с орхидеей.

– С выходом, – сказал он. – Это вам.

– Спасибо, – Лиза залилась румянцем.

– Как сессия?

– Отлично.

– Поздравляю. Я рад за вас. По правде сказать, я соскучился за вами и вашим чудесным кофе. Если вы не заняты, то через полчаса осчастливьте меня.

– Конечно, – Лиза улыбнулась.

– Да, Ильи Григорьевича две недели не будет. Он уехал отдыхать.

– Эрик уже сказал мне.

– Успеешь за молодыми, – с притворным огорчением вздохнул Владислав. – Кофе, я надеюсь, он ещё не просил?

– Нет. Вы первый, – Лиза рассмеялась.

Через полчаса она принесла ему кофе. Владислав сидел у своего стола, курил и просматривал какие-то документы, которые несколько минут назад занес ему Эрик. Лиза поставила чашечку с кофе на стол и уже хотела выйти, когда он остановил её.

– Лиза, а что вы делаете сегодня в обед?

– Ещё не знаю. Вроде бы ничего не собиралась.

– Отлично, – он оторвался от бумаг, взял чашечку и отпил кофе. – Вы, как всегда, выше всех похвал. Да, так вот насчет обеда. Не составите ли мне компанию? Я терпеть не могу обедать один, а Эрик сейчас уезжает и вернется только часа в четыре.

– Я даже не знаю, – Лиза смутилась.

– Только не говорите, что у вас диета или вы худеете.

– Хорошо, я согласна.

Лиза сидела у себя в приемной и ломала голову над тем, что таится за приглашением Владислава. Эрик действительно уехал. Это могло быть приглашение от скуки, а могло быть и… Она краснела от одной мысли о том, какие могут последовать за этим предложения. Владислав ей очень сильно нравился, но одно дело были мечты, другое – реальность.

Обедать они поехали в небольшой ресторанчик. Здесь, в уютном сводчатом зале было почти пусто. Их ожидал накрытый на двоих столик. Телохранитель и водитель обедали в другом углу зала. Официант принес меню. Лиза слегка растерялась, но быстро нашла выход из создавшегося положения:

– Я полагаюсь на ваш вкус, Владислав Павлович, – сказала она. – Мне что-нибудь полегче.

– Хорошо, – чуть заметно кивнул Владислав и, даже не заглянув в меню, сказал официанту. – Закуску на свой выбор. Что-нибудь из паштетов. Потом осетрину и зеленый салат. Что пьем?

– Если можно, без спиртного.

– Можно. Минеральную водичку с нейтральным вкусом. Или вы предпочитаете какой-нибудь сок?

– Нет, лучше воду.

– На десерт кофе с ромом и взбитыми сливками. Лиза, вы не боитесь испортить фигуру?

– Нет. А что?

– Пирожные на свое усмотрение, – Владислав снова повернулся к официанту. – Ребятам, как всегда, считаешь со мной вместе.

Через несколько минут они уже ели закуску, завязался приятный «светский треп». Владислав интересовался, нравится ли Лизе учиться, нравится ли работа, что она думает делать после окончания института.

– Я бы хотела остаться в фирме. Госэкзамены я сдаю через полтора года, – Лиза опустила глаза.

– Я хотел вам именно это и предложить. Вы устраиваете меня, как референт.

– Какой я референт? – смущенно улыбнулась Лиза. – Обычный секретарь.

– Лиза, усвойте одну простую истину. Когда босс вас хвалит или делает вам комплимент, не спорьте с ним.

– Хорошо, не буду, – Лиза улыбнулась.

– Я устраиваю вас как босс?

– Да.

– А как человек? – он чуть заметно сощурился.

– В каком плане? – она даже растерялась.

– В самом прямом.

– По-моему вы человек порядочный, – неуверенно начала Лиза.

– Я не прошу вас хвалить меня. Так я устраиваю вас, как человек?

– Да, – Лиза покраснела. – Почему вы это спрашиваете?

– Иногда мне бывает очень скверно одному. А в последнее время я один.

– Почему?

– Так сложилось. Моя женщина умерла. Я остался один.

– У вас есть друзья: Илья Григорьевич, Эрик, Дан Александрович.

– Во-первых, Дан – мой дядя. Во-вторых, я что, похож на гея? Я не о друзьях.

– Вам нужна женщина? – она смутилась и снова покраснела.

– Не совсем в том плане, в каком вы подумали. Потрахаться, извините за откровенность, я найду с кем. Мне не хватает женщины, с которой бы я мог появиться в обществе или просто хорошо расслабиться, – он смотрел на Лизу совершенно серьезно и жевал листок салата.

– Почему именно я? – не поднимая глаз, спросила Лиза.

– Когда-то я был мальчиком, который видел всё в радужных тонах. Теперь я – мужик, который видит всё исключительно в черном цвете и стоит по колено в грязи. Не сказать бы хуже. Таким меня сделала эта жизнь. Не смотря на внешнюю коммуникабельность, я очень тяжело схожусь с людьми. К вам я испытываю, будем так говорить, некоторую привязанность. Может быть, я покажусь вам нескромным, но мне бы хотелось взаимности. Только давайте договоримся сразу: как ваш бывший хозяин я вас насиловать не собираюсь, с глупостями всякими приставать тоже не буду, и хотелось бы, чтобы я тоже был для вас не так уж безразличен. Если я вам не приятен или мое общество будет вам в тягость, можете сказать об этом прямо. Организационных выводов из этого не последует. Кроме того, если у вас есть друг, я не собираюсь ломать ваши отношения. Наши отношения будут несколько иного плана.

– Откуда вы знаете про моего бывшего хозяина? – Лиза чуть не плакала.

– Я знаю всё и обо всех, кто работает в фирме. Откуда – это мое дело.

– Неужели вы не заметили до сих пор, что я, как вы сказали, тоже «испытываю к вам некоторую привязанность»?

– Я хотел это услышать от вас.

– Вы это услышали.

– И ещё, наши отношения дальше тех, о которых я сказал, не пойдут.

– Почему? Вы не хотите?

– Я хочу очень многого, но я не хочу причинять кому-то боль. Со мной тяжело. Лучше так. Потом, когда-нибудь, я объясню вам, почему я решил, что ничего серьезного у меня, скорей всего уже не будет.

– Я согласна и так, – она, наконец, посмотрела в ему в глаза. – Скажите, вы пригласили меня сегодня из-за этого разговора?

– Нет. Из-за того, что не люблю есть один. Вас не было две недели. За эти две недели я понял, как мне вас не хватает. Сказать я это мог и в кабинете.

– Тогда хотя бы говорите мне «ты», когда мы одни.

– Хорошо. Только с тем условием, что и мне вы, когда мы будем одни, будете говорить «ты» и называть меня просто Владом, – он улыбнулся.

– Влад… – она словно попробовала имя на вкус. – Влад.

– Твой мальчик не обидится?

– Ты же сказал, что знаешь всё и обо всех. У меня нет мальчика.

– Появится.

– Почему ты так думаешь?

– Потому что ты очень красивая девочка. Такие красивые девочки не должны оставаться одни.

– Ты тоже не плох собой, – она улыбнулась. – Почему же ты решил остаться один?

– Я – другая статья. Кстати, о птичках, – он улыбнулся, – давай завтра куда-нибудь поедем. Я что-то в последнее время сильно зашился в делах. Сынулька мой на каникулах, уехал отдыхать с Даном, и я совсем один.

– Хорошо, – согласилась Лиза. – Вот уж не подумала, что у тебя есть дети.

– У меня есть сын. Я был женат. Сын остался со мной, – при воспоминании о сыне его улыбка стала не такой ледяной.

– Почему?

– Мы решили с бывшей женой, что так будет лучше.

На следующий день Лиза с тревогой ждала вечера. Наконец сбылась её мечта – они должны были провести этот вечер вместе. Владислав утром, проходя через приемную, как обычно ей улыбнулся и попросил сделать кофе через полчаса. Лиза вошла к нему в кабинет. Он сидел за своим столом, курил и читал какой-то журнал. На звук открывающейся двери он поднял глаза и, увидев Лизу, улыбнулся.

– Спасибо, – откладывая, журнал сказал Владислав. – Как дела?

– Хорошо, – Лиза слегка смутилась.

– Ты не передумала насчет сегодняшнего вечера?

– Нет. А что?

– Я столик заказал в «Восточном». Ты не против?

– Нет, – Лиза улыбнулась.

– В семь я за тобой заеду. Адрес я знаю.

– Я буду готова к семи.

Через час Эрик принес ему на подпись договор, а сам уехал. Телохранителя – сегодня это был Сергей – Владислав куда-то послал. Дверь в его кабинете осталась приоткрытой. Лиза занималась разборкой почты, когда Владислав снова окликнул её и попросил принести две чашки кофе. Она оставила свое занятие и через несколько минут его просьба была выполнена.

– Влад Павлович, а второй кофе с сахаром или без? – заглянув в кабинет, спросила она.

– Как ты любишь, – он улыбнулся.

Лиза внесла кофе. Владислав откинулся на спинку кресла и приглашающе кивнул ей.

– Закрой дверь и присаживайся. Давай кофейку попьем. Мне до смерти надоел этот договор, а осталось ещё два листа проверить.

– Я думала, ты кого-то ждешь, – Лиза закрыла дверь.

– Можешь и на ключ закрыть. Пусть Серега, как приедет, помечется, поищет, – он отпил кофе и снял очки.

– А если он что-нибудь подумает? – Лиза повернула ключ в замке.

– Не подумает, он со мной работал. Плюс я не полный идиот приставать к тебе перед камерой. Кабинеты ведь просматриваются. Так что можешь смело садиться и пить кофе.

– Никогда не догадалась бы, что вы вместе работали, – Лиза села напротив него у стола для заседаний. – Ты чем раньше занимался?

– Людей лечил. Притом не безуспешно. Я, видишь ли, врач-реаниматор.

– Выходит, Сергей тоже врач? – удивилась она.

– Выходит. И Леха, и Андрей. Илья врач. Тоже раньше был реаниматором, потом ушел в функциональную диагностику. Дан врач, нейрохирург. Когда-то был главврачом пятой больницы.

– А Эрик?

– Эрик не врач.

– Знаешь, я была склонна думать, что ты то ли бывший торговый работник, то ли… даже не знаю кто. Может быть спортсмен.

– С докторской степенью, – он улыбнулся.

– Влад, я не знаю что сказать! – она рассмеялась.

– Ничего не говори. Давай о чем-нибудь приятном. Ты музыку любишь?

– Люблю, но не такую, как все.

– То есть?

– Я люблю классику. Тебе, наверное, не интересно будет.

– Не думаю. Если хочешь, можем съездить на концерт Ростроповича. Я закажу билеты заранее.

– Хочешь мне сделать приятное?

– Хочу. Заодно и себе. Я тоже люблю классическую музыку. У меня дома есть чудесный старый рояль.

– Настоящий?

– Настоящий. Я на нем иногда играю. Это ещё бабушкин рояль.

– Здорово! Хотелось бы посмотреть. Я тоже немного играю.

– Мы можем после ресторана поехать ко мне, – он улыбнулся.

– Я… я не знаю, удобно ли… – она покраснела и опустила глаза.

– Что может быть неудобного?

– Тогда поедем.

– Сегодня кофе варить буду я.

– Ты варишь кофе?

– Варю. Тоже не ожидала?

– Не ожидала. Просто интересно, у кого выйдет лучше.

– У тебя, бесспорно, – он рассмеялся. – Я просто должен буду это сделать, как гостеприимный хозяин.

– Что ещё делает гостеприимный хозяин? – Лиза лукаво улыбнулась.

– О, много…

Владислав не договорил, осекся, лицо его резко побледнело. Он склонил голову и сжал виски ладонями. На лежащие перед ним листы бумаги капнули одна за другой две крупные капли крови. Владислав резко откинулся назад, рывком достал из кармана платок и прижал к носу. Лиза испуганно смотрела на него.

– Что с тобой, Влад?! – почти вскрикнула она.

– Ничего… сейчас пройдет… – глухо ответил он. – Лиза, возьми льда, положи в пакет, и принеси мне.

Лиза в комнате за его кабинетом, служившей комнатой отдыха, из емкости в холодильнике высыпала с десяток кубиков льда для коктейля в полиэтиленовый пакет и, завязав, принесла Владиславу. Он поднялся со своего места и, пошатываясь, дошел до дивана. Здесь он сел, запрокинув голову, приложил к переносице пакет со льдом. Платок почти полностью намок от крови.

– Лиза, у тебя есть платок? – спросил Владислав.

– Да, сейчас принесу.

– Нет… лучше полотенце…

Лиза принесла ему полотенце, платок он бросил прямо на пол, к носу приложил полотенце. Кровь попала и на белоснежную рубашку и казалась очень яркой. Лизе стало дурно. Она осторожно тронула Владислава за руку и сказала:

– Влад, я сейчас кого-нибудь позову…

– Посмотри, может быть, приехал Серега. Он знает, что делать…

Сергея ещё не было. Лиза вернулась к Владиславу. Он сидел всё также. Она присела рядом с ним и спросила:

– Тебе больно?

– Нет, ничего… уже лучше… немного болит голова… – голос у Владислава ослабел. – Это скоро пройдет…

– Может позвать кого-то другого, пока Сережки нет?

– Не надо. Он сейчас приедет. Мне уже немного лучше, – он приоткрыл глаза. – Принеси ещё льда.

Сергей действительно приехал через несколько минут. Лиза вышла из кабинета. Что делалось за закрытой дверью, она не знала. Примерно через полчаса, пошатываясь, вышел Владислав в сопровождении Сергея. Кровотечение у него уже остановилось, лицо было бледным, губы – сероватыми.

– Лиза, сегодня нас уже не будет, – на ходу сказал Владислав. – Извини, всё переносится.

Когда они уехали, Лиза села за свой стол и расплакалась. Нервное напряжение и страх начали спадать, уступая место другим эмоциям. Так её застал Эрик.

– Что случилось, Лизок?! – встревожено спросил он, подходя к её столу.

– Владиславу Павловичу плохо стало, – вытирая слезы, ответила она. – Я испугалась.

– Как плохо? Успокойся, – он налил ей воды. – На, попей и расскажи.

– Я не знаю… – Лиза достала платочек и зеркальце и стала вытирать глаза. – Я была у него в кабинете… В общем, он предложил попить кофе и поболтать, а то ему надоел договор, который ты оставил. Ну, я сделала кофе. Мы сидели, разговаривали, а потом… – она снова всхлипнула. – Потом он стал бледный, прямо как полотно, у него сильно заболела голова, и кровь носом пошла… Я ужасно испугалась… Он попросил принести лед. Я принесла… Сереги не было, он его перед этим куда-то услал… кровь у него текла так сильно, что буквально за пять минут промок весь платок… Я ему принесла полотенце. Потом приехал Серега, а я вышла из кабинета. Где-то через полчаса они уехали.

– Кровь у него остановилась?

– Да. Но он такой бледный был… и еле шел, даже пошатывался. Сказал, что его сегодня уже не будет.

– Успокойся, плохо может стать любому, – Эрик сел напротив неё в кресло и взял трубку телефона. – Я сейчас позвоню и спрошу, как там дела.

Эрик набрал номер. Трубку не снимали долго, потом ответил Сергей. Несколько минут Эрик разговаривал с ним довольно односложно и всё больше хмурился. Повесив трубку, он достал из кармана ключи, среди которых был ключ и от кабинета Владислава.

– Как он? – спросила Лиза.

– Немного лучше, но завтра на работе его ещё не будет. Возможно, не будет ещё несколько дней. Пойдем, заберешь чашки, а я заберу договор, уберу у него со стола бумаги и закрою сейф.

– Что с ним, Эрик?

– Бывает. Давление, наверное, – Эрик сделал беззаботное лицо. – Он длинный. Знаешь, от чего жирафы помирают?

– Нет. При чем здесь жирафы? – не поняла Лиза.

– От гипертонии. А жирафы при длине. Только шеф наш не совсем жираф и не помрет.

Эрик поднял с пола платок, пропитанный кровью, покачал головой, глядя на него, и бросил в мусорную корзину. Лиза убрала чашки из-под кофе. Эрик убрал документы и забрал со стола договор. На одном из листов остались капли крови.

– Придется переделать, – вздохнул он. – Ладно, теперь не к спеху. Раньше, чем послезавтра он смотреть это не будет.

Прошло два дня. Владислав на работе так и не появлялся. Лиза очень переживала, но старалась виду не подавать. Спросить у Эрика, ездившего к нему каждый день, она не решалась. Всё разрешилось само собой. К ней подошел Эрик с папкой и сказал:

– Сейчас поедешь с Владовым водилой к нему домой, он посмотрит договор, подпишет, и вернешься назад.

– К кому домой? – не поняла Лиза.

– К шефу, – снисходительно улыбнулся Эрик. – Я просто очень занят, а договор мне нужен будет завтра утром. Водила дорогу знает.

Лиза послушно поехала туда, куда ей сказали. Дверь открыл Сергей. Увидев Лизу, он приветливо заулыбался и сказал:

– Здорово, что ты приехала. Проходи.

– Меня Эрик прислал. Влад Павлович договор собирался посмотреть и подписать.

– Да я в курсе. Мне просто нужно отлучиться на полчаса. У нас курево кончилось и ещё кое-что в магазине взять…Ты проходи, Влад наверху, в спальне.

– Сережа, а ему не трудно будет? – с опаской спросила Лиза.

– Нет, нормально всё. Ему пока лучше подлеживать. Не волнуйся, он в полном порядке. Я скоро вернусь, – он пошел к двери.

Лиза пошла на второй этаж. Дверь в спальню была открыта. Владислав лежал без подушки на широкой кровати в темно-зеленой футболке и джинсах и читал книгу. На звук шагов он повернулся. Увидев Лизу, он приподнялся на локте и широко заулыбался.

– Привет! Как я рад, что ты приехала! – сказал он.

– Привет, – Лиза почему-то очень засмущалась. – Это Эрик меня прислал с договором.

– Я знаю. Я ведь так и не подписал его. Кажется, ещё и кровью запачкал.

– Эрик переделал этот лист, – Лиза в нерешительности остановилась у его кровати.

– Садись, – кивнул Владислав. – Хочешь прямо на кровать, хочешь, бери пуфик. Вон, у трюмо стоит.

– Спасибо, – Лиза робко присела на край кровати и подала Владиславу папку. – Вот договор.

– Сейчас посмотрю, – он отбросил папку с договором дальше на кровать.

– Как ты себя чувствуешь?

– Почти нормально, Лизонька. Я напугал тебя? – он слегка смутился.

– Нет, что ты? – она попыталась беззаботно улыбнуться, но тут же призналась. – Немножко… совсем немножко. Что это было?

– У меня бывает. Это не часто, так, иногда… Давление. Я уже на днях буду в полной форме.

– Поэтому у тебя телохранители врачи? – догадалась Лиза.

– Да. А ещё у меня есть ты, – он ласково коснулся её щеки, – спасительница. Я скучал за тобой.

– Ты специально снова услал Серегу?

– Нет. У нас сигареты закончились.

– Я тоже за тобой скучала, – Лиза залилась румянцем. – А ещё, на самом деле, я очень боялась за тебя… Не тогда, сразу. Потом… Ты тогда так побледнел…

– Спасибо, – он привлек к себе Лизу и нежно поцеловал.

Лиза не удержалась и ответила. Целовались они долго. Владислав откинулся назад, увлекая за собой Лизу.

– Что ты делаешь?! – запротестовала она. – Сейчас Сергей вернется!

– Он сюда не войдет и вернется ещё не так скоро, – успокоил её Владислав. – Разве тебе плохо?

– А разве тебе можно?

– А я ведь ничего такого и не делаю, – он снова начал целовать Лизу, расстегивая её блузку.

– Влад, – слабо прошептала Лиза, не в силах сопротивляться.

Он целовал её шею, плечи, грудь, шептал ей что-то очень нежное и ласковое. У Лизы кружилась голова, она не знала, что ей делать. Сколько прошло времени, она не знала. Дальше поцелуев дело действительно не пошло. Он оторвался от её груди и посмотрел в глаза. В его обычно холодных глазах, было какое-то подобие нежности.

– Тебе хорошо? – спросил он.

– Да, – лицо Лизы пылало. – Но ведь тебе нельзя сейчас…

– А всё остальное у нас ещё будет потом. Ведь будет?

– Наверное… Как захочешь…

– Как ты захочешь, девочка, – он взял её руку и поднес к губам. – Мне очень хорошо с тобой.

Лиза, всё ещё краснея, застегивала блузку свободной рукой, и не отвечала. Он продолжал целовать её руку. Накануне её поцарапал котенок. Ей стало неловко за поцарапанную руку.

– Что это? – спросил Владислав.

– Это мой котенок, – она улыбнулась.

– И царапинки эти мы залечим, – снова целуя её руку, сказал он.

– Как? – не поняла Лиза.

– Как коты, зализывать будем, – он улыбнулся. – Буду целовать до тех пор, пока всё не пройдут.

– Влад, пожалуйста, посмотри договор, а то сейчас приедет Сергей и водитель твой ждет, – Лиза забрала руку.

– Он на работе. Ладно, если ты настаиваешь, я посмотрю, – он нехотя достал из папки договор. – Хотя, мне осталось всего два листа. Остальное я помню.

– И ещё я не хочу тебя утомлять, – Лиза поднялась, подошла к зеркалу и стала приводить в порядок волосы.

– Ты меня не утомишь. Всё нормально. У тебя ручка есть?

– Нет, с собой нету. Я сейчас пойду возьму у Саши.

– Не надо. В комнате напротив что-нибудь должно быть. Сходи, посмотри.

Лиза принесла ему ручку, он подписал договор. После этого Лиза посидела ещё немного с ним. Они поговорили, Владислав пошутил, порасспрашивал её о работе. Приехал Сергей и Лиза, попрощавшись, уехала.

Владислав вернулся на работу через несколько дней. Всё продолжалось так же, как и раньше. Он был с ней приветлив и обходителен, при посторонних говорил ей «вы», наедине – «ты». Теперь, когда Лиза приносила ему кофе, а в кабинете никого не было, он иногда целовал её. Лиза вспыхивала, смущенно улыбалась, но у неё бежали по спине мурашки, когда она видела его холодные глаза. Владислав на несколько дней уехал в Германию вместе с Ильей, и Лиза снова заскучала. Когда он вернулся, то на её столе снова оказалась чудесная орхидея и маленький игрушечный котенок. У неё застучало сердце, когда она увидела эти подарки. Владислав приехал в офис раньше неё. Дверь в его кабинет осталась приоткрытой. Лиза стояла и думала, зайти ли ей сразу и поблагодарить его или подождать, когда он её позовет. Владислав, будто уловив её мысли, вышел из кабинета и улыбнулся своей обычной ледяной улыбкой.

– Привет! Я скучал без тебя, – сказал он.

– Привет, – Лиза тоже улыбнулась. – И я скучала. Как ты съездил?

– Отлично! Ильи сегодня не будет. Он с дороги отдыхает.

– А ты?

– Я самолет лучше переношу. Мы ночью прилетели. Пообедаем сегодня с тобой?

– А Эрик? – Лиза смущенно опустила глаза.

– Его не будет до двух, а потом он справится и без нас. Поедем потом ко мне домой?

– Как скажешь, – она смутилась ещё больше.

– Я ведь не приказываю. Я приглашаю. Если не хочешь…

– Хочу.

– Вот и чудесно.

Когда после обеда в том же ресторане, что и в прошлый раз, они приехали к Владиславу домой, Лизу беспокоил вопрос, что подумает о ней Леша – телохранитель Владислава. Они вошли в дом, и она так и не поняла, куда девался Леша – он словно растворился, исчез совершенно незаметно. Владислав сварил кофе, вкуснее которого Лиза не пила в жизни. Сначала они сидели в гостиной, мило болтая и попивая кофе с коньяком, а потом перебрались в спальню.

Лиза не боялась попасть с ним в постель, она была даже готова к этому, но оказалась совершенно не готова к тому, что его глаза останутся такими же холодными. Она вся внутренне сжалась, испуганно глядя на него.

– Что с тобой? – удивился Владислав.

– Глаза… – пролепетала она. – Не смотри, пожалуйста, так…

– У меня ничего не получится. Закрой глазки и успокойся, – он поцеловал Лизу.

– Тогда задерни шторы. Пусть лучше будет темно.

Он задернул шторы. Так хорошо в постели ей не было ещё никогда ни с кем. Он был беспредельно ласков и нежен. Иногда ей казалось, что это не реальность, а какой-то волшебный сон. Потом она лежала в его объятьях и наслаждалась теплом его сильного тела. Судя по тому, что в тонком просвете между штор совсем стемнело, пора было ехать домой.

– Посмотри который час, – попросила она, осторожно высвобождаясь из-под его руки.

Он дернул за шнурок бра, посмотрел на часы и с каким-то непонятным ещё ей сожалением, ответил:

– Полседьмого. Пора выбираться из-под одеяла и ехать мне за малым.

– А мне домой пора.

– Я отвезу тебя, – он повернулся к Лизе и поцеловал её. – Мне было хорошо с тобой.

– И мне, – она коснулась губами его щеки.

– Мы встретимся так ещё?

– Да, конечно, если хочешь.

– Конечно, хочу, – его голос был нежным и ласковым.

Лиза с надеждой посмотрела в его глаза и вздрогнула. Это были всё те же ледяные глаза. Она быстро поднялась и пошла в ванную. На глаза навернулись слезы. Открыв воду, она присела на край ванны и тихонько заплакала. Владислав вошел через несколько минут. Он уже надел брюки и на ходу надевал рубашку. Увидев плачущую Лизу, он присел рядом с ней, обнял её и тихо сказал:

– Прости меня, но сейчас вряд ли кто-то в силах что-либо изменить. Мне действительно очень хорошо с тобой. Я знаю, что делаю тебе больно, но пока это всё сильней меня… Прости…

– Да, конечно… – прошептала Лиза, прижимаясь к нему.

– Если тебе тяжело, этого больше не будет.

– Мне хорошо с тобой, но я… я боюсь твоего взгляда… Я не против того, что между нами, только пусть в спальне всегда будет темно…

– Хорошо, – он тяжело вздохнул и вышел.

Время шло. Всё было так же, как и раньше: Владислав дарил ей цветы, привозил из-за границы подарки. Эрик был её лучшим другом. Илья – чуть ли не старшим братом. Время от времени Лиза бывала у Владислава. Они сначала довольно подолгу сидели, разговаривая на какие-нибудь отвлеченные темы, потом шли в спальню. Здесь, как просила Лиза, всегда было темно. Куда исчезали в это время телохранители, она не знала. Узнала уже спустя почти полгода, что в доме у них была своя комната, в которой они находились, чтобы не мешать Владиславу. Много в самом Владиславе было неясностей. На груди, спине и плече у него были какие-то шрамы, но спросить, откуда они, Лиза не решалась. Шрам на груди был самым свежим. После одной из поездок в Штаты, на месте одного из шрамов – самого заметного, на плече, – появилась маленькая забавная татуировка – крокодильчик с открытой пастью. Когда они познакомились, у Владислава была очень короткая стрижка. Потихоньку волосы отрастали и теперь он носил небольшой «хвостик». Когда волосы были распущены, они падали мягкими волнами и были удивительно красивыми.

Как-то раз вечером они сидели в комнате с камином. Лиза никогда не смотрела на фотографии, стоящие в рамках. Сегодня они заинтересовали её. Она поднялась и посмотрела. На одной была красивая женщина и надпись, адресованная Владиславу, на другой Владислав со своим братом, похожим на него, как две капли воды.

– Это кто? – спросила Лиза, поворачиваясь к Владиславу и указывая на фотографию женщины. – Твоя бывшая жена?

– Почти. Мы не успели расписаться. Я любил её, – Владислав тяжело вздохнул и закурил.

– Очень жаль, – Лиза почему-то решила, что они просто расстались. – А это твой брат?

– Да. Близнец. Его звали Валентин.

– Почему звали? Где он теперь?

– Его убили вместе с Диной около года назад…

– Прости, – Лиза присела на подлокотник кресла Владислава. – Поэтому ты такой?

– Да. Я тогда чудом остался жив. Честно сказать, я и жить-то не хочу. Вот только Алик… Нельзя его оставлять одного. Я знаю как тяжело, когда ты один, – голос Владислава стал усталым.

– Шрамы у тебя после… этого?

– Да. На груди и на виске. Остальные из Афгана. Но это уже другая история. Тоже не веселая и не особенно интересная, – Лиза поняла, что рассказывать об Афганистане он не хочет.

– Влад, ты будешь сегодня забирать сына?

– Нет. Он у Дана ночует. А что?

– Можно я останусь до утра?

– Оставайся. Позвони маме, предупреди. Только не думаю, что тебе понравится спать рядом со мной.

– Если ты храпишь, я не испугаюсь, – Лиза поцеловала его в щеку и пошла звонить маме.

– Я не храплю, – Владислав закурил новую сигарету. – У меня есть предложение поужинать, прежде чем забраться в постель. Ты звони, а я буду на кухне.

Лизе показалось, что он намеренно затягивает время, стараясь как можно позже попасть в спальню. За ужином они просидели часов до десяти, потом послушали музыку, поговорили. В постели они оказались уже после полуночи. Всё было как всегда: Владислав был с ней безмерно ласков и нежен. Лиза уснула утомленная и счастливая. Спал ли Владислав, она не знала. Проснулась она под утро. Он лежал рядом и курил.

– Почему ты не спишь? – удивилась Лиза.

– Бессонница, – он затушил окурок. – Я тебя разбудил?

– Нет. Я хочу пить.

– Сейчас я принесу тебе чего-нибудь. Что ты хочешь?

– Воды. Если есть, то из холодильника.

Через несколько минут он вернулся со стаканом воды. Лиза напилась и снова удобно устроилась рядом с ним. Почему-то ей не сильно верилось в бессонницу Владислава. Она ласково погладила его по щеке.

– Хочешь, я расскажу тебе сказку, как маленькому мальчику?

– Я хочу, чтобы ты снова спала, – в его голосе послышалась нежность. – Ты так чудесно спишь.

Через час Лиза проснулась оттого, что Владислав стонал и метался во сне. Она дернула за шнурок бра и испуганно посмотрела на Владислава. Его высокий лоб был буквально мокрым, он стонал и задыхался во сне, голова моталась по подушке. Лиза осторожно тронула Владислава за плечо. Он вздрогнул и проснулся. Вид у него был слегка смущенный. Он провел рукой по лбу.

– Извини, Влад, – Лиза коснулась его щеки. – Ты стонал во сне…

– Сон скверный приснился, – он опустил голову. – Ты спи. Я сейчас, только в ванную схожу.

Он поднялся и ушел. Лиза уснула. Когда Владислав вернулся, она не слышала. Он разбудил её утром. Завтрак был уже готов. Лиза привела себя в порядок и спустилась в кухню. Ей показалось, что у Владислава усталый вид. Он шутил так же, как обычно, а на её вопрос ответил, что просто плохо спал и что с ним это бывает.

Через несколько дней, когда они сидели в ресторане, Лиза, сама не зная почему, вернулась к этой теме. Владислав опустил глаза и сказал:

– Лиза, извини, но больше на всю ночь в одной постели мы оставаться не будем. Мне хорошо рядом с тобой, но всё дело во мне. Со мной рядом невозможно спать. Тогда я продержался, сколько смог, а когда уснул, то ты знаешь, что началось. Я проспал максимум час. Я всё время так сплю. На ночь со мной не остается никто. Ни один нормальный человек этого не выдержит. Понимаешь?

– Да, – Лизе почему-то стало очень неловко. – Неужели никто не сможет тебе помочь?

– Пока никто.

– Не подумай, что я набиваюсь… Ты в самом начале сказал, что хотел бы, что бы твое неравнодушие ко мне было не односторонним.

– Да, было дело.

– Может быть… – она с надеждой посмотрела в его холодные глаза. – Может быть, я смогу тебе помочь? Я ни на что не претендую, ты не подумай…

– Прости, Лизонька, но у нас могут быть только отношения и не больше, – его лицо дернулось болезненной судорогой. – Чтобы эти отношения выходили за установленные рамки, мне не хотелось бы.

– А если бы я тебя… полюбила? – Лиза покраснела.

– Тогда всё кончилось бы, как только я об этом узнал бы. Ты останешься моим референтом, я буду тебя также ценить, но между нами ничего не будет.

– Почему? – она удивленно смотрела на него. – Даже в одностороннем порядке, как ты сказал, и без каких-либо посягательств на твою свободу?

– Не в свободе дело. Потерять я её не боюсь. Я просто не хочу делать тебя несчастной. Вообще, к чему этот разговор? Не хочешь ли ты сказать, что любишь меня? – он нахмурился и закурил.

– Какая разница, – Лиза вздохнула. – Поговорили, и хватит.

– Действительно.

Летом Лиза с мамой съездила в отпуск на море. Благодаря работе в фирме она теперь была настолько свободна в средствах, что могла себе это позволить. Кроме того, Владислав сделал ей «подарок к отпуску» – дополнительные тысячу долларов от себя. Она не хотела брать, но он настоял.

Вернулась она веселая, загорелая. Больше всего она хотела увидеть Владислава, рассказать ему, как ей было хорошо, и как она скучала за ним, но к её большому огорчению, в офисе его не оказалось. Обедать её пригласил Эрик. Они поехали ресторан «У Григория». Обед в обществе Эрика показался ей не таким приятным, как с Владиславом. Уже заканчивая есть мороженое с фруктами и взбитыми сливками, она спросила:

– Эрик, а босс в отпуске?

– Приболел, – Эрик сощурился. – Если хочешь, позвони ему, когда вернемся.

– Давно он заболел? – настроение у Лизы упало.

– Вчера. Сегодня утром я был у него, ему лучше.

– Что с ним?

– У него одна болезнь – лишних восемнадцать граммов в мозгах. То же, что и в прошлый раз. Вчера на совещании выключился, а потом кровь носом хлюпать начала.

– Какие восемнадцать граммов? – не поняла Лиза.

– Свинец. Брата убили, а он чудом жив остался с пулями в голове. Теперь вот удовольствие время от времени получает.

– И ничего нельзя сделать?

– Наверное, нет. Я не врач, Лизонька. Ты у него как-нибудь спроси, он в этом лучше меня разбирается. Всё-таки доктор медицинских наук.

– Эрик, а чем ты вообще занимался до того, как в фирму попал? – сменила Лиза тему.

– Год без работы на пенсию просидел, – он криво улыбнулся. – От себя тошно было.

– А кем ты работал?

– Старшим опером в СБУ. Слыхала про такую организацию?

– Слыхала. Тогда как ты в фирму попал?

– Мы с Владом и покойным Валентином, как это говорят, «братья по крови». Когда меня здорово повредили, и я попал в реанимацию, у меня была очень большая кровопотеря. Для прямого переливания нужны были два донора. У нас оказалась одинаковая кровь. Я им жизнью обязан. Когда Влад решил заняться фирмой, вспомнил обо мне. Я за него, без красивых фраз, готов в огонь и в воду.

– Я тоже, – вздохнула Лиза.

– А тебе, киска, не нужно это. Не подпускает он никого к себе. Тебе же больно потом будет.

– Почему так, Эрик?

– Не знаю. Он не такой, как все, – Эрик закурил. – Запомни, пока ты не скажешь ему, что любишь его, или пока он этого не заметит, ты будешь с ним. Как только это случиться…

– Эрик, я всё знаю, – Лиза смущенно опустила глаза. – Я что-то сделала слишком заметное?

– Пока нет, но ты очень близка к этому. Мой тебе дельный совет, заведи себе мальчика и влюбляйся в него, сколько хочешь, а с Владом лучше поддерживай просто так отношения какие хочешь – плотские или платонические, это уж твое дело.

– Это он попросил тебя сказать?

– Это я тебе говорю. Влад никогда никого не будет просить говорить на такие темы. Он слишком щепетилен. Просто ты мне чисто по-человечески не безразлична и я не хочу смотреть, как ты мучаешься.

– Позволь мне решать самой, – она посмотрела в серые глаза Эрика.

– Что ж, решай. Только помни, о чем я тебе сказал.

– Его можно будет увидеть?

– Наверное. Позвонишь после обеда, если захочет, бери машину и езжай. Его водила свободен.

Вернувшись в офис, Лиза позвонила Владиславу. Трубку снял Леша.

– Здравствуй, солнце моё! – поприветствовал он Лизу. – Как отдыхалось?

– Спасибо, Лёшенька, хорошо. А где патрон?

– Сейчас трубку дам. Заболел наш патрон.

– Я знаю.

– Лиза? – услышала она через минуту голос Владислава.

– Да, Влад. Что с тобой случилось?

– Ничего страшного, не волнуйся. Приболел.

– К тебе можно приехать?

– Если мой вид тебя шокировать не будет, приезжай. Скажи Эрику, пусть Санька с тобой пошлет.

– Не волнуйся, доберусь.

Когда Лиза приехала к Владиславу, её встретил Леша. Он сидел на ступеньках крыльца и курил. Леша поднялся ей навстречу и широко улыбнулся. У него была хорошая добрая улыбка.

– Отлично выглядишь! – сказал он.

– Спасибо! Ты тоже не плохо. Влад в спальне?

– Да. Там ещё Серега в доме, проходи.

– А почему вы сегодня вдвоем? – удивилась Лиза.

– Ты сильно не пугайся, когда Влада увидишь, – предупредил Леша и отвел глаза.

– Что случилось? – Лиза насторожилась.

– Ничего страшного. Было и хуже. Иди, просто не пугайся и всё.

Она поднялась наверх. Дверь в спальню была открыта. На звук её шагов вышел Сергей. Он приветливо улыбнулся Лизе и приглашающе кивнул. Она вошла в спальню и от неожиданности даже вздрогнула. Владислав лежал, как и в прошлый раз без подушки. Но, если в прошлый раз он лежал в джинсах и футболке прямо на покрывале, то сегодня постель была разостлана, он был раздет и прикрыт до пояса простыней, почти половину лица закрывал компресс, рядом с кроватью стоял штатив с капельницей. Та часть лица, которую было видно, была неестественно бледной, губы почти белыми.

– Палыч, к нам гости, – сказал Сергей. – Лиза приехала.

– Тогда чего в дверях стоит или так уж смотреть на меня страшно? – губы Владислава улыбнулись.

– Ничего я не стою в дверях, – Лиза присела на край кровати. Она старалась говорить как можно веселее. – Просто смотрела, куда бы сесть, что бы твою капельницу не зацепить. Ты, конечно, здорово придумал: я из отпуска вышла, а он расхворался!

– Извини, Лизонька, так вышло.

– Босс, я оставлю вас на пять минут? – спросил Сергей.

– Можешь и больше, – разрешил Владислав. – Я только порадуюсь.

– Лиза, вдруг что, я с Лехой внизу, – Сергей вышел.

Лиза несколько минут сидела молча. В комнате было тихо. В открытое окно долетал шорох листвы и пенье птиц, ветер шевелил занавеси. Осторожно Лиза коснулась руки Владислава. Он накрыл её руку свободной рукой и тихо сказал:

– Ну, такой я тебе нравлюсь? Хорош обожатель?

– Нравишься, – Лиза старалась не расплакаться от жалости. – Почему у тебя пол лица закрыто?

– Глаза болят. Я сейчас если на свет гляну, с души воротить начнет и черепушку разорвет. Я рад, что ты приехала.

– Я очень скучала.

– Как ты отдохнула?

– Хорошо. Весь отпуск вспоминала тебя, – она погладила его по щеке, – надеялась тебя сегодня увидеть.

– Увидела. Ничего, скоро я приду в норму, и мы куда-нибудь съездим.

– Успокойся, Влад. Успеется. Можно тебя поцеловать?

– Поцелуй, – он улыбнулся.

Лиза осторожно коснулась его бледных губ, слабо шевельнувшихся в ответ. Она прижалась щекой к его руке и замерла. Сами собой из глаз покатились слезы.

– Ну, что ты?! – голос Владислава дрогнул. – Перестань, прошу тебя.

– Извини, – Лиза подняла голову и вытерла глаза.

– Я очень тебя прошу, никогда меня не жалей, – его голос стал по-прежнему твердым, и в нем послышались жесткие нотки.

– Я не жалею тебя.

– Я предупреждал.

– Всё равно, как-то я к этому готова не была.

Вернулся он в этот раз на работу только через десять дней. Вид у него был усталый и немного осунувшийся. Лизу к себе он пригласил ещё через неделю. Всё было как всегда, но сегодня Лиза решила сказать ему всё, что думает. Она оттягивала этот момент весь вечер и решилась только тогда, когда Владислав остановился у двери её квартиры, провожая её.

– Хочешь зайти? – спросила Лиза. – Мамы дома нет.

– Только на пять минут, – он улыбнулся своей ледяной улыбкой.

Закрыв дверь, он обнял Лизу и начал её целовать. У неё громко стучало сердце. Этот мужчина сводил её с ума. Он спустился ниже и начал целовать её шею.

– Влад, – Лиза запуталась пальцами в его белых волосах, – Влад, я люблю тебя!

– Что? – он замер и оторвался от её шеи.

– Я тебя люблю, – повторила Лиза.

– Зачем? – он выпрямился и напряженно посмотрел ей в глаза. – Зачем ты это мне говоришь?

– Потому что я не хочу больше молчать. Потому что люблю тебя. Мне всё равно, любишь ты меня или нет, но ты должен это знать.

– Теперь я это знаю, – он холодно улыбнулся. – Извини, мои пять минут истекли. Мне пора ехать домой, там Алик один остался. Спокойной ночи.

– Спокойной ночи, – Лиза вымученно улыбнулась ему.

Владислав ушел, даже не поцеловав её на прощанье. Лиза поняла, что это конец. Внешне в их отношениях ничего не изменилось. Он так же мило шутил с ней на работе, так же привозил всякие безделушки и подарки, был так же любезен, так же приглашал её на обеды и ужины, но теперь с ними всегда ехали обедать или ужинать Эрик, Илья, Славик или ещё кто-нибудь. Он старательно избегал оставаться с ней наедине.

Последней каплей оказалось то, что на одной из презентаций, куда была приглашена и Лиза, он появился с женщиной. Это была девица с «ногами из ушей» и фигурой фотомодели. Лиза видела, что рядом с ней Владислав безмерно скучает. Он улыбался ей своей ледяной улыбкой, с отсутствующим видом слушал её щебетание и с трудом сдерживал зевоту. Лизе он сказал за весь вечер едва ли пару ничего не значащих фраз. Она чувствовала себя потерянной и несчастной. Все, кто знал об их связи, наблюдали за ними с удивлением и любопытством. Хорошо, что на помощь Лизе пришел Эрик. Он был один и сделал вид, что сегодня он её бойфренд.

С трудом Лиза пробыла положенное для приличия время, а потом попросила Эрика, чтобы он увез её домой. В машине она не удержалась и расплакалась.

– Не стоит плакать, – успокоил её Эрик. – Я ведь предупреждал тебя.

– Он тоже предупреждал.

– Тем более.

– Эрик, зачем он так? Я ведь не прошусь за него замуж, я даже не прошу, чтобы он любил меня!

– Вот он и дал тебе свободу любить себя без взаимности. Успокойся и не плачь. Будь умницей, киска.

– Эрик, что мне теперь делать? Уйти из фирмы?

– Не глупи. Где ты найдешь такие деньги при такой халяве и такого босса? Опять тебя какая-нибудь сволочь трахать на складе будет.

– Откуда ты это узнал?

– Моя работа, Лизок. Я знаю всё и обо всех, кроме патрона и Ильи.

– Почему Ильи?

– Илья – его друг детства и тоже глотку за него перегрызет. Согласись, что когда крутятся такие бабки, как в фирмочке, по-другому нельзя. Слишком большой риск.

– Кто ещё обо мне компромат знает?

– Я и Влад. Кстати, глаз Влад на тебя положил, когда увидел твои документы. У нас изначально предусматривалась зарплата референта всего двести пятьдесят баксов. Для тебя персонально была сделана вдвое больше.

– Скажи, ты и потом следишь за всеми? – Лиза вытерла остатки слез.

– Нет. Не за всеми. Хотя, определенная категория под наблюдением так и остается. Но ты ведь девочка умненькая, трепаться не станешь?

– Не стану.

– Ты уже совсем успокоилась?

– Да.

– Хочешь поедем, посидим где-нибудь? Или ко мне можем поехать. Я один живу.

– Не хочу. Я вам не переходящий пиджак.

– Извини, не хотел обидеть. Соблазнять я тебя тоже не собирался.

– И на том спасибо. Но лучше отвези меня домой.

На следующий день, после презентации, когда Лиза занесла Владиславу в кабинет кофе, он пригласил её пообедать вместе. Ни Эрика, ни Ильи, ни Славика в офисе не было.

– Извините, Влад Павлович, у меня диета, – не глядя на него, ответила Лиза.

– Да? – он удивился. – Ты что худеешь? И почему так резко на «вы» и по отчеству?

– Вам, кажется, есть теперь с кем обедать. Не хочу вам мешать.

– Лиза, это что, припадки ревности? Я тебе кто? Муж? Жених? Любовник?

– Босс. А я ваша секретарша. И у нас с вами были отношения. Не хочу заходить дальше установленной границы, – Лиза посмотрела ему в глаза.

– Что ж, Елизавета Игоревна, воля ваша. Я ведь вас предупреждал. Можете злиться, сколько вам захочется, – он усмехнулся в глазах появился стальной оттенок. – Насильно мил не будешь. Держите диету.

Несколько месяцев Лиза не находила себе места. Владислав менял женщин, как перчатки. Ей, как и раньше вежливо холодно улыбался, снова дарил всякие безделушки, которые она демонстративно бросала в ящик стола, а его это только забавляло. Лиза даже попробовала начать встречаться с бывшим однокурсником, но после Владислава он выглядел более чем скромно во всех отношениях.

Первый шаг навстречу сделала она сама, когда Владислав снова слег в постель. Она отпросилась у Эрика, сказав, что ей нужно навестить тетю, а сама поймала такси и поехала к Владиславу. Открывший ей дверь Андрей, слегка удивился, но ничего не сказал вслух.

– Привет, – Лиза улыбнулась. – К боссу можно?

– Можно. Спальня где, знаешь?

– Знаю.

– Иди.

– Он снова под капельницей?

– Нет. Лежит, музыку слушает. В этот раз ничего особенно страшного не случилось.

Лиза поднялась наверх, и толкнула дверь спальни. Владислав лежал, как и в прошлые разы, без подушки. Глаза его были прикрыты, руки закинуты за голову. Играла тихая приятная музыка. Не открывая глаз, он спросил:

– Кто пришел, Андрей?

– Это не Андрей, это я, – ответила Лиза.

– Лиза? – он открыл глаза и сел. – Что-то случилось?

– Да. Ты заболел. Только я не жалеть тебя пришла.

– Сказать очередной раз, что ты меня любишь?

– Нет. Извини, если я не вовремя, я лучше пойду, – Лиза готова была расплакаться.

– Куда? – он встал и подошел к Лизе. – Останься.

– Сейчас сюда придет какая-нибудь твоя длинноногая красотка, а я что здесь буду делать?

– Да никто сюда не придет, глупышка! – он обнял Лизу. – Я так рад, что ты пришла.

– Никакая я не глупышка! Это ты… – она прижалась к нему и заплакала.

– Ну, кто я? – он склонился и поцеловал её в дрожащие губы.

– Дурак!

– Согласен. Только ты не плачь, Лизонька, – он пошатнулся, и лицо его побледнело.

– Влад, тебе плохо? – она испугалась. – Ложись, я сейчас Андрея позову.

– Не надо. Я сейчас улягусь, и всё будет хорошо. Не волнуйся, – он лег и улыбнулся. – Всё уже нормально. Просто немного закружилась голова.

Так прошло три года. Владислав время от времени будто отталкивал Лизу от себя, но не совсем, а на определенную дистанцию, дальше которой не хотел её пускать. Каждый раз после такой размолвки, Лиза давала себе зарок больше не возвращаться к прежним отношениям, и каждый раз возвращалась. Когда первый шаг делала она, когда он. Во время одной такой размолвки её пригласил в театр Саша – администратор. От Эрика Лиза знала, что раньше Саша тоже работал с Владиславом, был медбратом. Она согласилась, и они стали, время от времени, встречаться. Встречи их были исключительно платоническими – сходить куда-нибудь вдвоем, приятно поговорить и не больше. Лиза уже привыкла к нему, как к подружке, и иногда жаловалась на свои проблемы. Саша ей сочувствовал, но никогда не пытался дать дельный совет.

Год назад, после поминок брата, когда Владислав приехал на работу, Лиза его просто не узнала. Его вечно-холодные глаза оттаяли. Впервые в этот день она услышала, как он рассмеялся какой-то шутке Ильи, не так как обычно сухо и сдержано, а заразительно, как мальчишка. Сергей в этот день ходил несколько растерянный, а окружающие смотрели на Владислава с плохо скрываемым удивлением.

Спрашивать сразу, что произошло, Лиза не стала. Ей сказал об этом Эрик примерно через неделю. То, что нашлась девушка, которая вернула Владислава к жизни, её с одной стороны порадовало, с другой больно задело – этой девушкой стала не она. Теперь он спал по ночам, и Лиза иногда оставалась у него. Она просыпалась среди ночи и смотрела на него спящего. Больше всего на свете ей хотелось, чтобы они были вместе, но она понимала, что никогда этой мечте не суждено сбыться. Она тихонько поднималась, уходила в ванную и плакала…

Но самое невероятное произошло, когда Владислав вернулся из Ялты с этой девушкой, и все заговорили о том, что он женится. Она хотела спросить, правда ли это, но никак не решалась. Сказал ей об этом он сам. В тот день они поехали вдвоем обедать. Сначала разговор шел ни о чем, Владислав улыбался, шутил, потом вдруг стал серьезным.

– Лизонька, – он посмотрел ей в глаза. – Понимаешь ли, по всей видимости, наши отношения теперь будут заканчиваться офисом и перерывами.

– Почему? – уже заранее зная ответ, спросила Лиза.

– Я женюсь. Прости, так вышло, но я люблю её.

– Я понимаю… – Лиза опустила глаза. – Ты же предупреждал меня…

– Я знаю, это звучит жестоко, но ничего не могу поделать. Я ведь сразу говорил тебе, чтобы ты нашла себе мальчика, и тогда наши отношения сразу же были бы такими.

– Но я тебя не послушала, к тому же ещё и влюбилась в тебя, как ты не гнал меня от себя, – она горько улыбнулась.

– Я не хотел делать тебе больно. Ты чудесная, ты очень дорога мне, но я не мог тогда сделать этот шаг. Прости меня.

– Почему ты сделал этот шаг с ней?

– Не знаю. Это сильней меня. Я не знаю, почему так вышло. Никто никогда не знает, почему это случается. Ты ведь тоже не можешь объяснить, почему любишь меня. Что, мало на свете мужиков?

– Ничего, Влад, всё нормально… Я даже рада за тебя. Только можно после обеда я поеду домой? У меня масса дел, – Лиза улыбалась, а в душе у неё всё рвалось, умирало от дикой боли.

– Да, конечно… – Владислав всё понял. – Ещё раз прости, если сможешь.

Глава 56

Ника сидела у себя в комнате и задумчиво смотрела в учебник. В голову ничего не шло. Сегодня днем позвонил Владислав и предупредил, что задержится в Финляндии ещё на три дня. После этого звонка Ника почувствовала себя совершенно одинокой и несчастной. После ужина она сказала родителям, что ей нужно заниматься и закрылась у себя в комнате. Ей хотелось плакать. Конечно, он звонил ей каждый день, но их разговоры длились несколько минут, а его ласковый голос был таким далеким…

Ника открыла форточку и закурила. Её неожиданно затошнило. Она выбросила сигарету и вдохнула холодный воздух. Что-то было не так в последнее время. То состояние, которое началось несколько дней назад – головокружение, легкое недомогание, раздражительность – никак не проходили. Тошнить перестало и Ника, закрыв форточку, свернулась калачиком на своей кровати. Налившаяся грудь просто болела. Сказать что-либо об этом маме она почему-то стеснялась и никак не могла дождаться возвращения Владислава. Ей казалось, что с его приездом решаться все проблемы.

В дверь позвонили. Ника слышала, как мать пошла открывать. Потом послышался голос Риты. Она о чем-то весело говорила с матерью. Ника нехотя поднялась и вышла из своей комнаты.

– Привет! – Рита просто сияла от счастья. – Собирайся, сходим на дискотеку.

– Не хочется, – поморщилась Ника. – Я сегодня устала.

– Пойдем. Немножко развеешься, отдохнешь.

– Действительно, Никуля, сходи с девочками. Ты уже неделю дома сидишь и носа не высовываешь никуда, кроме университета, – сказала мать. – Ты совсем уже заучилась. Тем более, завтра пятница, будем надеяться, никто спрашивать не станет.

Ника нехотя пошла одеваться. Идти на дискотеку совсем не хотелось, но и огорчать Риту тоже не хотелось. Ещё в последнее время ей не нравилось внимание парней, которые раньше чуть ли не шарахались от неё, как черт от ладана, а теперь, когда появился Владислав, не давали ей прохода. Она даже как-то раз пожаловалась ему. Он только рассмеялся и сказал, что совершенно не ревнует её, а если кто-нибудь будет ей чрезмерно докучать, то вспомнит молодость и разберется.

Сегодня всё было как обычно. Они приехали в дискотеку и встретились с Тамарой и знакомыми ребятами. Понемногу Ника даже развеселилась. Компания подобралась довольно неплохая. «Может быть, я в последнее время действительно переутомилась и стоит отдохнуть?» – подумала она. Около половины двенадцатого вся компания собралась идти домой. Нику вызвался провожать Коля Новиков, один из тех, кто раньше считал её слишком целомудренной, а теперь ходил за ней по пятам.

Вечер был холодный, ветреный, но Нике захотелось пройтись. Сначала они шли и непринужденно болтали. На плохо освещенной улочке Коля обнял Нику за плечи. Она передернула плечами и попросила:

– Убери руку.

– Чего ты волнуешься? Здесь всё-таки темно, а так надежней, – успокоил её Коля.

– Мне это не нравится.

– Твой крутой мэн себе, наверное, не только такое позволяет, и ты не сопротивляешься.

– Почему тебя это волнует? – удивилась Ника. – Что он себе позволяет, и сопротивляюсь ли я, это моё и его дело.

– Извини, – он ухмыльнулся, но руку не убрал. – Кстати, вопросик на засыпочку можно?

– Можно, – Ника уже пожалела о том, что решила идти с ним пешком.

– Где ты такого крутого орла подцепила?

– Какая тебе разница? Познакомились.

– Просто интересно, где? Ты же у нас всегда такая скромница была. Такие мужики в библиотеку не ходят.

– Коленька, – очень ласково произнесла Ника, – какое твое собачье дело, куда ходят такие мужики?

– Я твоего обожалу видел в казино, в «Оскаре». Он там в рулетку с каким-то прибалтом резался на неплохие суммы.

– Ну и что? Его бабки, что хочет, то и делает. Интересно, а ты что там делал?

– Тоже, что и он, – гордо ответил Коля.

– И на такие же суммы? – с сарказмом спросила Ника.

– На меньшие. Ему ещё и везло, а я продулся в пух и прах. Кстати, а куда он теперь делся? Что-то его давненько не видно, и домой ты сама из университета добираешься. Повздорили?

– Рано радуешься. Он в Финляндию уехал по делам. Приедет через три дня.

– Так ты три дня ещё свободна?

– Что значит, свободна? – не поняла Ника.

– За тобой ведь никто не наблюдает, куда ты пошла, когда пришла?

– Нет. А что?

– Тогда давай зайдем ко мне в гости.

– Зачем?

– Ну, зачем девочки к мальчикам в гости ходят? Ты ведь со своим крутым не сказки по вечерам читаешь и не рассуждаешь с ним о превратностях журналистской судьбы?

– Коленька, не слишком ли много ты на себя берешь?

– Ну, извините, мадам, – он, наконец, отпустил Нику и отвесил шутовской поклон. – Я, конечно, не так крут, как ваш поклонник, и по своему скудоумию решил, что когда он вас кинет, вам хоть будет, куда свою головушку приклонить.

– Почему ты решил, что он меня «кинет»? – с издевкой спросила Ника.

– Ты ещё скажи, что он на тебе женится.

– Да, женится. Притом очень скоро. Мы, Коленька, слава Богу, уже пришли. Спасибо тебе за приглашение и содержательную беседу.

– И тебе спасибо за отказ. Хочу предупредить, что когда кинешься, поздно будет, – в свете фонаря у подъезда Ника увидела, как он зло сощурился. – Кому ты нужна будешь? На субботники с ним в сауну ещё не каталась? Смотри ты, придумала «замуж»!

– Замуж, Коленька, замуж. Слишком ограниченное у тебя мышление. Ну, всё, спокойной ночи.

Ника быстро пошла в подъезд. Она тихо вошла в квартиру. Родители уже спали. Она выкупалась и улеглась в постель. Сон не шел. Неожиданно в душу закрались сомнения. Стало страшно, неужели Коля прав, а Владислав только играет с ней, как кот с мышью. Да, он относился к ней с необычайной нежностью, осыпал её подарками, его внимание к ней было безгранично, но что если это было только временным состоянием, до тех пор, пока она ему не надоест. Она уткнулась лицом в подушку и расплакалась…

Глава 57

Владислав вышел из машины и закурил. Холодный ветер резанул по лицу. Несмотря на этот ветер, дома было теплее, чем в Хельсинки. Владислав посмотрел на часы: Ника вот-вот должна была выйти из здания университета. От одной мысли о том, что сейчас увидит ей, Владислав улыбнулся. Их разлука была не долгой, но скучал он за ней не меньше, чем за Аликом. Алика сегодня он уже видел.

Из университета начали выходить первые студенты. Ника появилась с несколькими подругами спустя почти полчаса. Владислав уже начал волноваться. Она тоже увидела его, попрощалась с девушками и пошла к машине. Ему в глаза сразу бросился её усталый вид и бледное лицо. Она шла медленно и даже не улыбалась, как обычно, когда видела его. Девушки остановились и смотрели ей вслед. Ещё он заметил несколько парней, также наблюдавших за ними.

– Привет, котенок! – он обнял Нику и, не обращая внимания на наблюдавших за ними, поцеловал её.

– Привет, – вяло ответила Ника и скользнула губами по его щеке. – Давно приехал?

– Два часа назад. Садись. Я толком в порядок себя не привел, решил тебя приехать забрать, – он открыл перед ней дверь машины.

Ника оглянулась в сторону стоящих подруг, махнула им рукой и села в машину. Владислав сел рядом. За рулем был Саша, рядом с ним сидел Сергей. Владислав снова обнял её и прижал к себе.

– Как я по тебе соскучился! – зарывшись лицом в её волосы, тихо сказал он. – Такое ощущение, что не видел тебя сто лет.

– Я тоже скучала, – Ника осторожно высвободилась из его объятий.

– Что с тобой? – удивился он.

– Мы все-таки не одни в машине…

– А мы что, впервые так едем? – он удивленно посмотрел на Нику.

– Влад, – она повернулась и посмотрела ему в глаза, – можно задать тебе один вопрос?

– Ну? – он стал серьезным, между бровями залегла резкая морщина.

– Влад, что такое субботник?

– Коммунистический? – попробовал отшутиться Владислав.

– Нет. Ты ведь прекрасно понимаешь, о чем я говорю. В сауне.

– Групповуха, – он нахмурился. – К чему вопрос? По-моему, это сейчас кто угодно знает.

– Ты когда-нибудь бывал на таких мероприятиях?

– Я не любитель подобных развлечений. А что, кто-то сказал, что меня на чем-то подобном застукали? – он криво улыбнулся.

– Нет. Просто мне было интересно. А я туда могу попасть?

– Это что, журналистский интерес? Я бы тебе не советовал. К совету старшего прислушаешься? – он снова хотел перевести всё в шутку.

– Прислушаюсь, – Ника вздохнула. – А ты меня туда не отправишь?

– Что?! – Владислав перестал улыбаться и резко нахмурился. – Ты что, котенок, обкурилась чего-нибудь?!

– Нет, – Ника прижалась лбом к его плечу и расплакалась. – Прости, Влад, сама не знаю, что со мной происходит!

– Я дал тебе повод так думать? Не плачь, перестань, – он ласково погладил её по щеке.

– Нет. Просто кругом все болтают такое…

– Тебе нужны они или я? Я прошу тебя, не плачь. Я ведь люблю тебя.

– Стоит нам расстаться на несколько часов, как мне в голову лезет всякая дрянь…

– Успокойся, я люблю тебя, – он приподнял её лицо и поцеловал в приоткрытые губы.

– Я тоже люблю тебя, – она снова прижалась к его плечу. Её плечи дрожали.

Несколько минут Владислав сидел молча, затем взглянул на часы и спросил у Ники:

– У тебя паспорт с собой?

– Да. А что? – Ника приподняла лицо и вытерла глаза.

– Ничего. Сейчас понадобится, – он тронул Сашу за плечо. – Санек, поворачивай к «Молодежному».

Нике было всё равно куда ехать. Она чувствовала себя совершенно выжатой. Достав из сумочки пудреницу и попросив Сашу включить в салоне свет, она стала приводить лицо в порядок. Владислав закурил и смотрел в окно. Саша и Сергей были больше похожи на манекены, чем на живых людей. Ника закончила вытирать лицо, спрятала пудреницу и, закрыв в глаза, откинулась на сиденье. Владислав обнял её и коснулся губами виска. Остаток пути никто в машине не шевельнулся.

– Куда? – спросил Саша, поворачиваясь и снижая скорость перед салоном для новобрачных.

– На стоянку, – Владислав кивнул в сторону стоянки напротив Дворца бракосочетания. – Пойдете с нами.

Саша остановил машину. Ника, казалось, дремала. Владислав осторожно поцеловал её в лоб и тихо сказал:

– Ника, нам пора выходить.

– Зачем? – она открыла глаза.

– Дело есть. Идем.

Ника вышла следом за ним из машины. Саша и Сергей тоже вышли. Владислав взял Нику под руку и пошел к двери Дворца бракосочетаний. Она послушно шла за ним. Только когда он открыл перед ней дверь, Ника удивленно посмотрела на него и спросила:

– Зачем мы сюда идем?

– Паспортами попользоваться, – Владислав улыбнулся. – По-моему в самый раз.

Он попросил Нику подождать вместе с Сергеем и Сашей, а сам куда-то ушел. Вернулся Владислав через несколько минут и предложил всем идти за ним. Они пришли в кабинет заведующей Дворцом бракосочетаний. Это была женщина средних лет. Она приветливо улыбнулась, предложила всем раздеться и сесть. Пришла девушка, которую она назвала Галей, и принесла два бланка.

– Вот, заполните, пожалуйста, – вежливо улыбаясь, сказала заведующая, – И подождите минут двадцать. Ручки нужны?

– Спасибо, свои есть, – Владислав улыбнулся.

Заведующая вышла. Ника посмотрела на листы бумаги. Это был бланк заявления о вступлении в брак. Она удивленно обернулась к Владиславу. Он уже начал заполнять свой бланк.

– Влад, что это? – спросила она, всё ещё не до конца осознавая, что происходит.

– Я тебе предложение делаю. Ждать не охота, – он поднял голову.

– Да, но… – Ника растерялась.

– По-моему самое время. А то мысли нехорошие в твою головку лезут. Ты пиши, а то это заведение через час закрывается.

– Босс, если мы пока не нужны, то мы сходим, курнем? – спросил Саша.

– Идите. Двадцать минут у вас времени, – разрешил Владислав.

– Почему двадцать минут? – Ника всё ещё удивленно смотрела на него.

– Потому, что нам свидетели нужны. Пиши, – он улыбнулся. – Через двадцать минут ты станешь Вероникой Вансович и можешь утереть носы всем умнякам, подбрасывающим тебе всякие глупые байки. Ещё ты сможешь окончательно сделать из меня свою игрушку, и не бояться того, что будет.

– Влад…

– Я уже почти тридцать девять лет Влад. Ты против? Я же говорил, что вернусь, и мы поженимся. Кольца по дороге домой поедем выбирать.

– Так неожиданно, – она, наконец, улыбнулась.

– Если ты ещё раз так заплачешь, как в машине, или задашь ещё парочку таких вопросов, то я с ума сойду. Пиши.

– Ладно, – Ника достала из сумочки ручку.

Всё, что было дальше, ей казалось чем-то невероятным. Пришли Саша и Сергей с цветами. Вернулась заведующая, забрала у них паспорта и заполненные бланки. Потом пришла Галя и пригласила их в зал бракосочетаний. Что говорила заведующая, Ника слышала, как сквозь шум водопада. Она отвечала на задаваемые ей вопросы, затем отвечал Владислав, затем они расписались, там, где указала заведующая. Потом подписи оставили Саша и Сергей.

– Дорогие Вероника и Владислав, объявляю вас мужем и женой! – после того, как они поставили свои подписи, сказала заведующая. – Пусть ваша семейная жизнь будет долгой и счастливой, пусть ничто не омрачает её и в ней будет только хорошее! Поцелуйте друг друга. Совет вам да любовь! – они поцеловались. – Свидетели, поздравьте новобрачных.

В себя Ника пришла только в машине. Мужчины весело смеялись и шутили. Её тоже охватило веселье. Они с Владиславом почти всю дорогу целовались. Саша остановил машину у ювелирного салона «Три девятки» и они пошли выбирать обручальные кольца и подарок для Ники. Ей выбрали обручальное колечко с бриллиантом и двумя изумрудиками, Владиславу тонкое кольцо с алмазной огранкой, и в подарок Нике чудесный комплект: колье с сапфирами, браслет и серьги. Когда они вышли на улицу уже начало темнеть.

– Влад, мне вообще-то пора домой, – Ника посмотрела на часы. – Родители придут с работы, а меня ещё нет.

– Нам по любому нужно поехать и сказать им, что мы поженились, – Владислав поцеловал её.

Глава 58

Владислав поднялся с Никой в квартиру, а Саша и Сергей остались в машине. Только переступив порог, Ника до конца осознала, что теперь она не только мамина и папина «Маленькая Куколка», не просто женщина Владислава, а его законная жена. Ей почему-то стало не по себе. Она повернулась и беспомощно оглянулась на Владислава. Он, кажется, понял её состояние и немного смутился.

– Ника, скажи честно, ты не рада тому, что мы поженились? – спросил он. Его голос стал усталым и тусклым.

– Рада. Почему ты это спрашиваешь? – она опустила глаза.

– У меня сейчас такое ощущение, будто я воспользовался моментом. Если хочешь, я уйду… Родителям, в конце концов, можно ничего не говорить, и завтра переиграть всё назад, – он совсем сник.

– Почему ты решил, что сделал что-то не то, и мы должны всё возвращать назад?

– У тебя сейчас вид, как у затравленного зверька.

– Влад, всё нормально, – она прижалась к нему. – Просто всё так неожиданно. Я вроде бы и была готова, но всё равно… Теперь думаю, как родителям сказать.

– Я думаю, они всё поймут.

– Да, а чего мы здесь стоим? – Ника начала расстегивать куртку. – Пойдем на кухню, я пока ужин приготовлю, что-нибудь придумаем. Ты сразу иди мой руки, будешь мне помогать.

– Без проблем. Я, кстати, тоже есть хочу.

Владислав помог снять Нике куртку, повесил свое пальто и, вымыв руки, пришел к ней на кухню. Она уже резала батон.

– Что делать? – спросил Владислав.

– Гренки поджаришь? Меня что-то в последнее время, как начинаю что-нибудь жарить, мутит.

– Я-то поджарю. А мутит тебя давно?

– Перед твоим отъездом начало. А что?

– И лифчики всё ещё жмут? – он прищурился.

– Да. А откуда ты знаешь? – Ника удивленно посмотрела на него.

– Догадываюсь, – он начал жарить гренки. – Месячных так и не было?

– Постой, постой! – Ника даже села от неожиданности. – Ты хочешь сказать, что я забеременела?

– Обычно это говорят женщины. Моя женщина не исключение. Тем более законная половина, – Владислав улыбнулся.

– А что теперь делать? – она растеряно смотрела на него.

– Ничего. Обрадовать маму и папу. Можешь меня обрадовать.

– Ты действительно обрадуешься? – Ника села.

– Конечно. А ты, нет? – Владислав присел перед ней на корточки.

– Обрадуюсь. Только я не уверена, что это так и есть. Может это просто задержка?

– Я тебе завтра тест привезу и посмотрим. Тебя сейчас что, сильно мутит?

– Нет. Вообще не мутит. Я есть хочу.

– Давай поторопимся. Родители скоро придут, а у нас ещё ничего не готово.

Ника резала салат, мурлыкая себе под нос какой-то незатейливый мотивчик. Наконец приготовление ужина было закончено. Она посмотрела на часы, потом вопросительно взглянула на Владислава.

– Кто говорить будет?

– О чем? Что поженились или что у нас наследник наметился?

– Что поженились. Я почему-то плохо представляю себе, как это будет выглядеть.

– Если хочешь, я скажу. Всё выглядит действительно несколько необычно. Наши родители к такому не привыкли.

– Да, им сначала подай официальную церемонию…

– Официальная церемония у нас будет к концу недели. Ты не против?

– А без неё нельзя? – Ника вздохнула.

– Нас не поймут. Венчаться будем?

– Ты очень хочешь? – она удивленно посмотрела на Владислава.

– Не отказался бы. Заодно и тебе спокойней – это уж точно вариант без развода. По крайней мере, с моей стороны. Тебе я, как и говорил, оставляю полную свободу, – он говорил совершенно серьезно.

– Хорошо, обвенчаемся, – согласилась Ника. – Мне не понятно, почему ты постоянно пытаешься меня убедить, в том, что я могу быть свободна?

– Девочка моя, – он обнял Нику и посмотрел ей в глаза, – я ведь прекрасно знаю все наши «за» и «против»: начиная с разницы в возрасте и, заканчивая тем, что я, будем так говорить, не совсем здоров. Я не хочу быть для тебя обузой и одной минуты, но я хочу сделать всё, чтобы ты была счастлива. Даже, если, не дай Бог, мы расстанемся, у тебя будет всё, что ты захочешь: дом, машина, деньги, что угодно.

– Хочешь сделать меня счастливой? – Ника коснулась пальцем его губ. – Никогда больше так не говори.

– Хорошо, – он поцеловал её палец. – Только это жизнь. А жизнь – штучка жестокая и не всегда слишком веселая.

– Когда мы будем венчаться?

– В четверг или в пятницу. Как скажешь. Платье успеем сообразить. С кабаком проблем не будет. Гостей приглашай, сколько хочешь.

– Почему не в субботу?

– В субботу не венчают.

– Тогда в четверг. Большие дела в пятницу не делаются. Влад, ты не очень обидишься, если я сегодня ещё переночую дома? – Ника виновато улыбнулась. – У старичков и так шок будет выше среднего. Хочешь, оставайся у нас.

– Ладно, сегодня попробую пережить ночь без тебя, – он улыбнулся. – Я думаю, тебе ещё о многом придется сегодня переговорить с родителями. Есть темы, на которые могут говорить только родители и дети. Даже мужья и жены тогда лишние. А в университет я тебя подвезу. Холодно, нет смысла мерзнуть на остановке.

– Влад, а как Дан Саныч и Алик всё это воспримут?

– Отлично. Я думаю, будут очень рады.

– Слушай, а мальчишки твои в машине…

– Я сейчас, наверное, спущусь и скажу Сереге, чтобы он Саню отвез, а потом вернулся. Поскучаешь?

– Поскучаю, – Ника улыбнулась и поцеловала его в щеку.

Глава 59

Николай Степанович вместе с Людмилой Сергеевной вошли в квартиру. На кухне горел свет, и оттуда слышались голоса Ники и Владислава. Родители переглянулись. Людмила Сергеевна шепотом сказала:

– Похоже, Влад вернулся. А где машина?

– Отпустил, наверное, как всегда до вечера. Наконец-то Никулька повеселеет. Слышишь, как щебечет?

– Ой, мамулька с папулькой пришли! – из кухни вышла Ника. – А мы уже вас заждались! У нас ужин давно готов.

– Чего же вы так сильно нас заждались? – улыбнулась Людмила Сергеевна, гадая, почему так возбужденно блестят глаза у дочери.

– Сейчас всё расскажем. Идите мойте руки и скорее за стол! – Ника ушла снова на кухню.

– Интересно, что у них произошло? – направляясь в ванную, спросил Николай Степанович. – Какой ещё сюрприз нам подготовила наша деточка?

– Коля, по-моему, она просто рада, что он вернулся.

– Ну, ну… посмотрим…

Ника с Владиславом сидели на кухне. Владислав почему-то несколько смущенно улыбнулся и поприветствовал их. «Что-то здесь не так. И этот сидит с таким видом, будто сюрприз нам приготовил», – подумал Николай Степанович. Вслух он спросил:

– Как поездка? Успешно?

– Спасибо, слава Богу. Пришлось задержаться на три дня, но не без пользы. Как ваши дела?

– Тоже не жалуюсь. Как Даниил Александрович? Как сын?

– Хорошо и один, и второй. Я, правда, успел увидеть их только мельком. Сразу поехал за Никой в университет, – он снова смущенно улыбнулся.

– И вы всё это время сидите и нас ждете? – удивилась Людмила Сергеевна. – Ника, могли бы поесть и без нас.

– Да мы не так уж давно и приехали, – Ника тоже смутилась.

– Ты сегодня задержалась? – спросил отец.

– Нет. Мы, папулька, вроде бы как по делам ездили.

– Дела делами, а поесть заехать стоило, – резонно заметила мать. – Если не секрет, по каким же делам? И вообще, почему вы сидите оба и ничего не едите? Перекусили где-то?

– Вообще-то нет… но…

Она посмотрела на Нику и только тут увидела у неё на пальце кольцо. Невольно она замерла. Николай Степанович поймал взгляд жены и тоже посмотрел на дочь. Ника залилась краской до корней волос и опустила глаза. Молчание становилось слишком долгим. Первым заговорил Владислав:

– Не секрет. В общем, мы поженились, – он тоже покраснел, как мальчишка.

– К-как? – Людмила Сергеевна выронила вилку. – Так сразу? Уже?

– Да. Так вышло.

– А как же… – Николай Степанович хотел что-то сказать, но не мог найти слов.

– Официальная церемония будет в конце недели.

– Нет, нет… Стоп! Я совсем не о том! – он наконец-то взял себя в руки. – Ника, десять дней назад ты твердила, что не спешишь, а сейчас мы слышим, что вы поженились. Что происходит?

– Всё нормально, па, – Ника смутилась. – Я вечером тебе всё объясню. Сегодня я ещё останусь дома ночевать.

– А как же… – Людмила Сергеевна вопросительно посмотрела на Владислава.

– Мам, мы так решили, – Ника начала есть. – Сегодня я останусь дома, Влад уедет, я поговорю с вами. Кстати, почему все сидят, как у архиерея на приеме? Мы здесь возились, готовили…

– Всё, конечно, очень вкусно, – отозвался Николай Степанович. – Только я на тебя посмотрю, как ты среагируешь в подобной ситуации на свих детей.

– Па, я тебя не пойму, – Ника удивленно посмотрела на отца. – Я не выхожу замуж – плохо, вышла – тоже не так.

– Всё так. Неожиданно как-то.

– Николай Степанович, я думаю, после ужина мы с вами поговорим, как взрослые люди, – спокойно сказал Владислав. – Пожалуй, кое-что я смогу объяснить вам очень неплохо. Надеюсь, вы меня поймете.

– Хотелось бы, – отец вздохнул и ужин продолжился. – Что вы там про официальную церемонию говорили? Я что-то не совсем понял.

– Дело в том, что сегодня мы только расписались.

– А заявление когда подали? – отец удивленно посмотрел на Владислава.

– Сегодня.

– Это что, теперь порядок такой? Раньше какой-то срок ждали.

– И теперь ждать положено. Но там есть масса оговорок. При определенном раскладе можно всё устроить и сразу.

– Вы хотите сказать при наличии определенного количества денег?

– Не без того. Скрывать не стану, – Владислав не пытался спрятать взгляд. – Мы расписались, поехали, выбрали кольца, потом вернулись домой. Уже здесь договорились, что в четверг обвенчаемся и устроим какую угодно по величине церемонию.

– Хотите отдать дань моде? – Людмила Сергеевна посмотрела на него.

– Нет. Я, видите ли, человек верующий, так что это не дань моде.

– Мам, я тоже решила, что так будет лучше, – Ника серьезно посмотрела на мать. – В церковь поедем мы, вы, близкие Влада и свидетели. Остальным там делать нечего. Для остальных будет ресторан.

– Вас, кстати, что и без свидетелей расписали? – спросила мать.

– Со свидетелями, – успокоила её Ника. – Свидетелями были Саша и Сергей.

– Ты всегда говорила, что обязательно для этой цели возьмешь Риту, – вздохнула Людмила Сергеевна.

– Я возьму её, когда мы венчаться будем. Сегодня, когда я садилась в машину, я ещё сама не знала, что будет через час.

– Как это? – отец удивленно посмотрел на Владислава. – А вы?

– И я не знал, – он улыбнулся. – Я всё вам объясню после ужина. Что не объясню я, дополнит вечером Ника.

– И где же вы своих свидетелей дели?

– Сергей Санька поехал домой отвозить и должен уже вернуться, – взглянув на часы, ответил Владислав.

– Да, всё это в высшей степени загадочно, – Николай Степанович отодвинул тарелку. – Ника, ты чай думаешь наливать?

– Сейчас, папулька, – Ника поднялась, убрала со стола ненужные тарелки и занялась чаем.

– Может стоит пригласить вашего Сергея, если он уже приехал? – спросила мать. – А то сидит человек в машине.

– Как скажите, – Владислав поднялся. – Если вы не возражаете, я ему из окна свистну?

– Пожалуйста, – разрешил отец.

Владислав приоткрыл половинку окна и действительно свистнул. Сергей выглянул из машины. Владислав махнул ему рукой, чтобы он пришел. Сергей не заставил себя долго ждать и уже через пару минут сидел вместе со всеми на кухне и пил чай.

После ужина, когда Ника осталась на кухне мыть посуду, Владислав с Николаем Степановичем вышел на балкон, под предлогом того, что обоим хочется покурить.

– Ну, так что же всё-таки произошло? – спросил Николай Степанович.

– Не знаю, говорила ли вам что-нибудь Ника или нет, но кто-то упорно пытался ей внушить, что я с ней только в игрушки играю, – закуривая, ответил Владислав. – Сначала у нас всё было очень хорошо. Мы идеально во всем ладили и никаких неясностей не возникало. Одно меня не устраивало – маленькая неясность относительно законности наших отношений. Не знаю, почему, но в этот раз мне хотелось, чтобы всё решилось как можно быстрее. Я вам уже говорил, что монахом я не был, но такое желание – сразу жениться у меня появлялось всего один раз за всю мою сознательную жизнь. Если бы с Зоей у нас не наметился Алька, мне бы никогда не пришло в голову на ней жениться. Ника почему-то очень старательно отказывалась, говорила, что её устраивает и такое положение вещей, что она скажет, когда решит, что нам пора это сделать. В итоге я почти смирился и решил чуть-чуть подождать. Где-то с конца сентября она стала иногда рассказывать, о чем болтают её знакомые. Что, мол, отношения у нас не надолго, что как бы она не пыталась заарканить «крутого» мужика, ничего не выйдет – побалуется товарищ и попросит оставить в покое, и тому подобное. Я ей каждый раз повторял, что это всё глупости, и я был бы только счастлив, если бы мы поженились. Перед тем, как ехать в Финляндию, я её почти уговорил. Она пообещала, что когда я вернусь, мы поговорим на эту тему серьезнее, и может быть, наконец, придем к положительному результату. Сегодня я, не успевши с дороги, даже толком вещи разбросать, только увидев Алика и Дана, приехал за ней в университет. Вышла Ника с подргами-друзьями. Часть из них пошла по своим делам, а часть осталась стоять и смотреть, что будет дальше. Этакий цирк бесплатный получается. Ника шла ко мне с каким-то подавленным видом. Ну, сели мы в машину. У меня было желание поехать домой. Собственно туда мы сразу и поехали. Начал я спрашивать у Ники, что с ней и почему она такая грустная, подавленная, а она мне задала один очень интересный вопрос. После этого я решил, что расписаться прямо сейчас, будет единственным нормальным вариантом. Второго подобного вопроса я не хотел бы услышать. У меня и после этого чуть крыша не съехала, и появилось неудержимое желание узнать, кто подкидывает глупые реплики для подобных мыслей, а потом набить по-простецки морду. Вот я и сказал водителю повернуть к Дворцу Бракосочетаний. То, что вся процедура заняла всего лишь час, вместо месяца, действительно решили личные связи и некоторая сумма. Вот и всё. Ника против не была. Потом мы поехали, выбрали кольца и подарок Нике. Остальное решили уже здесь.

– Да, интересно… – Николай Степанович задумчиво посмотрел на Владислава. – Надеюсь, что сегодня это правда, на все сто, в отличие от истории с машиной, в которой вы, якобы всю ночь проговорили.

– Откуда вы знаете? – Владислав смутился.

– Да уж знаю.

– Согласитесь, что не слишком бы я вас порадовал, если бы сказал тогда всю правду. Я бы на вашем месте, просто выставил бы такого орла за дверь. Да и Ника не слишком хорошо выглядела бы.

– И то так. Сегодня всё, как было?

– Да. Сегодня всё, как было.

– И какой же вопрос задала Ника? Я тоже заметил, что в последнее время она что-то не веселая. Но она ничего не говорила.

– Я вам отвечу, – Владислав бросил окурок. – Не думаю, что Ника станет рассказывать. Так вот, кто-то нашептал ей, что я могу, наигравшись с ней, отправить её на «субботник» в сауну. То есть на групповщину к братве. Скажу сразу, что к подобным развлечениям я не склонен, а второй раз услышать подобный вопрос не хотелось бы. Тем более повода для подобных вопросов я никогда не давал.

– Да… После такого вопроса я не знаю, о чем бы начал думать, – Николай Степанович почувствовал, как, несмотря на холод, лоб покрывается испариной. – Но кто это мог сказать? Она ведь дружит с Ритой и Тамарой. Это порядочные девочки…

– Всё дело в том, что на них знакомые Ники не кончаются.

– Да, конечно….

– Я надеюсь, вы-то хоть не подумаете, что я с Никой сделаю что-нибудь дурное?

– Если б думал, вы б уже не встречались. Кстати, почему вы сегодня решили, что Ника останется ночевать дома?

– Она так захотела. И я думаю, вам найдется, о чем поговорить.

– Да… – Николай Степанович вздохнул. – Вот и выросла наша девочка… Что ж, давайте вернемся, а то здесь прохладно.

Через час Владислав попрощался и уехал, оставив Нику с родителями. В машине он откинулся на сиденье и прикрыл глаза. Полдороги Сергей ехал молча, иногда искоса поглядывая на него.

– Долго коситься ещё будешь? – спросил Владислав.

– Я думал, ты спишь, – Сергей закурил.

– У меня маньякальная идея добраться сначала до ванны, потом до кровати. Слушай, друг мой, давай сразу к Дану заедем.

– Хочешь старика порадовать?

– Конечно. Как тебе моя теща с тестем?

– Теща – душечка, а тесть, по-моему, мужик серьезный и крутой.

– Нормальный. Мне нравится.

Глава 60

Даниил Александрович сидел в кресле напротив телевизора и рассеяно смотрел на экран. Неля Викторовна сидела на диване и вязала. Петси мирно дремал, положив голову на передние лапы. Мысли Даниила Александровича были немного грустными. Сегодня вернулся из Финляндии Владислав. Он и Илья заключили очень выгодный контракт, но Владислав сказал об этом наспех всего несколько слов. Они немного посидели втроем – он, Владислав и Алик, и Владислав уехал за Никой, а Алик уехал к Кате. Почему-то после их отъезда Даниил Александрович почувствовал себя очень старым и уставшим. «Вот мальчишки и уходят, – с тоской подумал он. – Один, наконец-то, пришел в себя, другой – вырос». Он был рад и за Владислава и за Алика, но всё равно было чувство щемящей тоски. Такое же чувство было, когда он получал от Владислава и Валентина письма из Афганистана, где они служили. Когда он увидел их обоих в госпитале в Алма-Ате, эта тоска смешалась с болью. Совсем невыносимой эта боль стала, когда убили Валентина, и лежал в коме Владислав. Сейчас боль утихла, но тоска выплыла снова.

Даниил Александрович вздохнул и взял сигарету. Неля Викторовна оторвалась от своего занятия и внимательно посмотрела на него.

– Данюша, ты чем-то расстроен? – спросила она.

– Что ты? Всё отлично. Немного устал, – он успокаивающе улыбнулся.

– Знаешь, по-моему, Влад вот-вот женится.

– Почему ты так решила? Конечно, давно пора бы, но его девочка сначала хочет доучиться.

– Мне сегодня интересный сон приснился. Вроде бы сидит Влад, рядом какая-то женщина и он держит целую пригоршню обручальных колец, – Неля Викторовна улыбнулась. – Вообще-то это сон к свадьбе.

– Может это к Оленькиной свадьбе? – Даниил Александрович стряхнул пепел.

– Оленькина свадьба еще через две недели.

– Может…

Даниил Александрович не договорил, его прервал звонок в дверь. Он поднялся и пошел открывать, пошутив на ходу:

– Может это Влад с предложением сватов засылать?

Это действительно приехал Владислав. Он разделся и, пройдя с дядей в комнату, поприветствовал Нелю Викторовну. Она, как всегда, улыбнулась ему доброй теплой улыбкой.

– Ты откуда и куда? – спросил дядя.

– От Ники к тебе. Потом домой поеду. Устал, будто на мне пахали три дня, хочу в ванну и спать, – Владислав сел в свободное кресло и с удовольствием вытянул длинные ноги.

– Есть хочешь? – спросил дядя.

– Нет, спасибо. Я у Ники перекусил. Попить чего-нибудь можно.

– Что пить будете, чай или кофе? – поднимаясь, спросила Неля Викторовна.

– Мне бы кофейку, тетушка.

– Мне тоже, – кивнул Даниил Александрович.

Через несколько минут вернулась Неля Викторовна и принесла кофе. От маленьких чашечек шел изумительный аромат. Владислав с удовольствием вдохнул в себя запах кофе и спросил:

– А что, дядька, коньяк у тебя есть?

– Найдется, – поднимаясь и подходя к бару, сказал дядя. – Что-то вид у тебя загадочный. Случилось что-нибудь?

– Как тебе сказать? – Владислав улыбнулся. – Случилось. Сам не ожидал.

– Так что же случилось? – разливая коньяк по бокалам, спросил дядя.

– Дан, мне совсем немного, – предупредила Неля Викторовна.

– Женился.

– Кто? – не понял дядя и удивленно посмотрел на него.

– Я. На Нике.

– Когда?

– Сегодня в половине пятого.

– Я же говорила, к свадьбе сон, – после невольно повисшей паузы сказала Неля Викторовна.

– А что случилось? – растеряно спросил дядя. – Я, конечно, очень рад, но вы ведь не спешили, ждали, что она университет закончит. Или у вас пополнение намечается?

– С пополнением ещё до конца не ясно, а вот «доброжелателей» больше, чем надо. Вот я и решил всё за час. Обвенчаемся и гульнем в четверг.

– А где Ника?

– Дома. Родителей из шокового состояния выводит.

– Да, уж, – Даниил Александрович посмотрел на племянника. – Почти сорок лет тебя знаю, а всё не перестаю удивляться. На кое-что я просто не решился бы на твоем месте. А тебе, Нелечка, сон в руку приснился.

– Ты не доволен? – удивился Владислав.

– Доволен, – дядя улыбнулся. – Давай выпьем за то, что б всё у вас было хорошо и, что б меня ещё не раз чем-нибудь приятным удивил!

Глава 61

Ника сидела и смотрела на родителей. Никто не решался заговорить первым. Прошло уже около часа после того, как уехал Владислав. Нужно было сказать много, но ничего не получалось. У матери был потерянный вид, и она была готова вот-вот заплакать, отец сидел, глядя в пол… Ника вздохнула и начала расплетать заплетенные в косу волосы.

– Никуля, так что же всё-таки произошло? – не глядя на неё, спросил отец.

– Мы расписались, – вздохнула Ника.

– Ты, вроде как, и не рада?

– Рада. Просто я очень устала за последнее время. Не физически устала, а морально. Влад правильно сделал, поставив сегодня все точки на ї. Ещё бы день-два, я если не сама свихнулась бы, то его с ума свела бы точно.

– Почему? – отец поднял голову и посмотрел ей в глаза. – У вас ведь всё было, кажется, не плохо? Или это так только кажется?

– Всё было отлично, пап. Я действительно очень люблю его, он – меня. Но вокруг нас постоянно была масса всяких глупых разговоров. В последнее время я стала знаменитостью на своем курсе.

– Что за разговоры?

– Что это не надолго. Что я просто дурочка, которая поверила «крутому дяденьке» в то, что он на мне женится. У нас многие девчонки имеют солидных любовников. Никто из них не скрывает, что это мужики для финансирования. Когда меня спросили, как мне удалось зацепить при моих взглядах на жизнь такого ухажера, я сразу объяснила, что это мой будущий муж. Мне почти никто не поверил. На меня смотрели, как на полную дурочку. Мне иногда казалось, что даже Рита и Томка не верят в то, что у нас с ним нормальные человеческие отношения. За мной начали волочиться наши мальчишки. Меня теперь считали легкодоступной девицей, готовой на любые услуги. Влад, когда я его спрашивала, что мне делать, отвечал, что есть только один выход – пожениться и заткнуть всем рты. Я всё ещё надеялась, что эти разговоры улягутся сами собой. Самые большие гадости я услышала, после того, как он уехал. Некоторые договорились до того, что… – Ника осеклась. – В общем, я не буду тебе этого повторять. Влада рядом не было. Сказать тебе или маме такое я не могла. Мне стало совсем плохо. Сегодня, когда Влад приехал, я шла ему навстречу и думала, а вдруг и правда то, что говорят. Те, кто особенно сильно трепался обо мне, стояли и смотрели мне вслед. Знаешь, ощущение было такое, будто я голая на стадионе, полном народа. Когда мы сели в машину, я чуть не плакала. Состояние у меня было ужасное. Когда Влад спросил, что случилось, я задала ему вопрос, о том, что не сказала тебе. Для него это был просто шок. Потом он сказал водителю, чтобы он свернул к «Молодежному». Я подумала, что сейчас случится что-то ужасное, вроде того, о чем я спрашивала. Вместо этого мы пошли во Дворец Бракосочетаний, и он каким-то образом устроил, что нас сразу расписали.

– Ника, и всё же, что тебе сказали? – отец тяжело посмотрел на неё. – И кто это сказал?

– Па, не стоит…

– Стоит. Кто и что сказал?

– Коля Новиков. Он сказал, что когда Владу я надоем, а это будет скоро, он отправит меня к братве в сауну.

– Почему ты не сказала об этом мне и маме?!

– Что это изменило бы? Вы бы просто начали нервничать.

– А то, что ты в последние дни ходила, как с креста снятая, мы, по-твоему, спокойно пережили?

– Па, ну что теперь говорить? Теперь ведь всё нормально, – Ника улыбнулась.

– Теперь, конечно, всё нормально! Только, если ты и дальше будешь слушать всякие бредни, скорее всего у тебя и нормальной семейной жизни не будет. В конце концов, есть я и мама. Мы ещё не настолько постарели и отупели, чтобы перестать разбираться в людях, – Николай Степанович говорил нахмурившись, резко. – Ты больше доверяешь всякой дряни, чем нам и порядочному человеку, который ходит за тобой по пятам и выполняет все твои прихоти!

– Коля, успокойся, – тихо произнесла Людмила Сергеевна. – Ты прав, но теперь уже всё позади и, будем надеяться, что всё будет нормально.

– Только и остается, что надеяться, – отец смягчился.

– Ладно, пап, мам, не сердитесь, – Ника примирительно улыбнулась. – Подумайте, кого приглашать будем.

– Чья свадьба, твоя или наша? – проворчал отец. – Почему мы должны решать, кого приглашать? Решай сама. Главное не приглашай своего лучшего друга Колю.

– Я решу с молодежью, а вы со старичками. Влад сказал, гостей сколько угодно.

Когда Ника ушла спать, родители ещё долго сидели молча. Людмила Сергеевна склонила голову на плечо мужу и тихо сказала:

– Вот и уходит наша девочка.

– Ещё расплачься, – проворчал Николай Степанович. – Скажи спасибо, что нормальный мужик попался со стальными нервами. Я, если б такое услышал, не знаю, что сделал бы!

– А не дай Бог, оказалось бы это правдой?

– Так бы он тебе тогда и знакомиться сразу прибежал, а заодно и руки и сердца просить. Ты бы и не знала, где она бывает. И уж точно, в ЗАГС бы на аркане её не поволок. Я ему, кстати, сегодня про историю с машиной напомнил. Знаешь, что он мне сказал?

– Понятия не имею.

– Что не хотел, что бы Ника плохо выглядела в наших глазах. Да и самому не хотелось лицом в грязь падать. Знаешь, мать, в одном мы с тобой просмотрели нашу Куколку. Больно уж она легковерная. Попортят ей ещё кровь всякие дружки-подружки своими язычками. А она в свою очередь ему кровь попортит.

– Коля, зачем ты так мрачно?

– Лучше бы я, конечно, ошибся, но после такого номера, как сегодня… А ведь найдутся же те, кто упорно будет мешать, чтобы потом посмаковать подробности. И поверь мне, не спроста она тянула с замужеством. Тоже кто-нибудь что-нибудь брякнул, а она переваривала.

– Может быть. Я тебе даже скажу, кто и что. Она мне рассказывала, что сказала Рите, когда с Владом встретилась, а та её начала уверять, что хорошо, что всё обошлось просто постелью, а не чем похуже, и что, скорее всего он женат, а ей наговорил всяких глупостей… Теперь Рита уже язык с советами прикусила, когда его увидела, а тогда…

– А тогда, хорошо хоть она не забеременела. И, наверное, если б не Рита, может, уже и замужем бы наша девочка была, и всё было бы хорошо. На одно остается надеяться, что рядом с ним она станет уверенней и перестанет слушать всякие бредни.

Глава 62

Алик вернулся домой около десяти. Он вместе с Геной вошел в дом. Пальто отца уже висело в прихожей. Из глубины дома слышалась музыка – отец играл на рояле «Лунную сонату». Алик разделся, повесил куртку и спросил Гену:

– Пойдешь показываться пред светлы очи?

– Пойду, шалопай, – Гена обнажил в улыбке крепкие зубы. – Не бойся, что проторчали с Катюхой весь вечер в кафе, вместо уроков, не скажу.

– Можешь сказать, он сегодня добрый!

Алик показал Гене язык, а тот, в свою очередь отпустил ему легкого пинка. После этого оба пошли в комнату, откуда слышалась музыка.

Владислав играл на рояле. Увидев их боковым зрением, он прервал игру и повернулся к ним.

– Шеф, докладываю, – улыбаясь, сказал Гена, – ребенок цел и невредим. Я вам не нужен?

– Нет, Генчик, спасибо. Завтра утром, как обычно.

– Тогда спокойной ночи.

– И тебе спокойной ночи.

Гена ушел. Владислав поднялся, взял с журнального столика бокал с коньяком и сделал оттуда небольшой глоток. Уютно потрескивали дрова в камине. Он посмотрел на языки пламени через красновато-коричневую жидкость в бокале, сощурился. Алик потянулся до хруста в костях, уселся в кресло и положил ноги на журнальный столик.

– Как дела? – спросил Владислав, поворачиваясь к сыну.

– Отлично! За всё твое отсутствие ни одной четверки. Был примерным и смирным.

– Это я уже слышал. Как Катерина?

– Тоже хорошо.

– Небось, в кафе где-нибудь весь вечер сегодня проторчали? – он ещё сделал глоток коньяка.

– А откуда ты знаешь? – удивленно спросил Алик.

Иногда отец мог непонятным образом узнавать, что он думает или где был, что делал. Это началось вскорости после того, как он вернулся из Афганистана. Как это у него получается, Алик не мог понять никак. По началу он думал, что отец узнает потихоньку от кого-то то, что Алик держит в секрете. Потом, со временем, он стал замечать, что отец выдает подобные сюрпризы не только ему, но и, порой, посторонним людям. Иногда это даже пугало. В свое время, когда ещё был жив Валентин, была ещё одна интересная особенность: можно было начать разговаривать с одним из них, оборвать на полуслове и пойти в другую комнату, где находился второй, чтобы докончить с ним разговор, начала которого он не слышал и не мог слышать. В конце концов, Алик привык к этому, но иногда всё же удивлялся. Так было и сегодня.

– Показалось, – как обычно в таких случаях ответил отец.

– А почему ты сегодня без Ники? – Алик закурил.

– Алена, ты только главное не падай, – Владислав смущенно улыбнулся.

– Я не упаду, я сижу, – успокоил его Алик. Тут он заметил у Владислава на пальце обручальное кольцо. – Слушай, а классненькое колечко! Вы что, помолвку устроили, как на Западе?

– Бери больше.

– Больше? – Алик наморщил лоб. – Больше… больше… Заявление, что ли подали?

– Ещё больше.

– Бать, ну что ты как на аукционе «кто больше»?

– Поженились. В четверг венчаемся и свадьбу гуляем.

– Ура!!! – Алик бросил недокуренную сигарету. – Так давно пора было! Ну, ты, батя, даешь! Стоит, как первоклассник с двойкой мнется! Поздравляю!

– Ты действительно рад?

– А что, не видно? – удивился Алик. – Или для меня это чревато последствиями?

– Нет, для тебя это ни чем не чревато. Я просто боялся, что ты можешь не понять, – Владислав виновато улыбнулся.

– По-моему я тебе сразу сказал. Какие могли быть проблемы? Мне непонятно было, почему вы так тяните. Тебе ведь без неё плохо было, – Алик стряхнул столбик пепла с полуистлевшей сигареты и затянулся. – Кстати, а где она?

– Дома. Сегодня ещё переночует там. Просто всё так спонтанно вышло. Когда-нибудь потом объясню, – он сел в кресло напротив Алика, спиной к камину, так же, как и сын положил ноги на столик. – Я сегодня очень устал.

– Па, а можно я Катю к вам на свадьбу приглашу?

– Можно. В церковь, правда, поедет только узкий круг.

– Само собой. Кстати, а чего ты спать не идешь, если устал?

– Пробовал. Не могу уснуть. Я ещё немного посижу. Ты не волнуйся.

– А ты деду уже сказал?

– Сказал. Обрадовал.

– Ладно, па, ты не обижайся, если я не нужен, то я пойду поплаваю и упаду. У меня завтра первая контрольная по физике, – Алик затушил окурок и поднялся.

– Конечно, иди. Я тоже недолго.

Алик ушел. Владислав остался в комнате один. Он потушил свет, пересел в другое кресло и смотрел на огонь. Отсветы пламени бросали слабый красноватый свет. Владислав повернулся и посмотрел на стоящие на камине фотографии. Невольно у него сжалось сердце от непонятного чувства вины перед Валентином и перед Диной. Лица с фотографий смотрели на него без укора, с обычными, однажды и навсегда запечатленными улыбками.

Фотография с Валентином была сделана в Юрмале. Они любили ездить туда вместе не в сезон. Море становилось серым. Крошечные поселки на побережье становились почти пустыми – оставались только местные жители, да и те днем почти все уезжали на работу в Ригу и Елгаву. С моря дул соленый ветер. Запах моря смешивался с запахом хвои и можжевельника. Они могли часами бродить вдвоем по пустым пляжам. Сырой песок приятно пружинил под ногами, не было толчеи и суеты. Вечер они обычно проводили в ресторане, где тоже было почти пусто… Иногда они ездили в Ригу, чтобы прогуляться по старому городу, зайти в Домский собор, послушать орган.

Владислав почему-то очень хорошо запомнил этот день. Они были на берегу. Неподалеку из воды выходили несколько лебедей. Валентин смотрел на них и улыбался.

– До чего хороша птица в воде и до чего уродлива на берегу, – сказал он, прикрывая ладонью пламя зажигалки, чтобы подкурить.

– Точно, – согласился Владислав. – Шлепает, как утка.

В это время их сзади окликнул голос с типичным латышским акцентом. Они повернулись и увидели пожилого фотографа. В это время фотограф на пляже выглядел совсем непривычно.

– Молодые люди, не желаете сфотографироваться на фоне лебединой стаи? – спросил он.

Они переглянулись и поняли друг друга.

– Только не на фоне этих птичек, – сказал Валентин. – А то ещё кассетку с записью лебединой песни предложите.

– Как желаете, – ответил фотограф.

Он отошел в сторону и сделал снимок. Через несколько дней они забрали фотографию в маленьком фотоателье на Лесной улице. Снимок оказался довольно удачным – на фоне моря и пустого пляжа. Лебеди в кадр не попали. Владислав и Валентин стояли рядом в расстегнутых кожаных куртках, волосы были растрепаны ветром, они всё ещё смеялись, глядя на неуклюжих лебедей… Они всё ещё смеялись…

Валентин теперь больше не смеялся. По крайней мере, так, как тогда. Он улыбался ему в редких снах и всё.

Чувство вины почему-то всегда охватывало Владислава, когда он смотрел на эту фотографию. Особенно усилилось оно сейчас, когда он был счастлив. Никто не смог бы так понять его, как брат. Он это знал. Но Валентина больше не было. Вернее, его не было такого, как ему хотелось бы…

Владислав сделал ещё глоток коньяка. Приятное тепло разливалось по телу. Он закурил, глубоко затянулся и прикрыл глаза. Как ему сейчас хотелось, чтобы здесь появился Валентин, хотя бы на минуту. Чтобы все, хотя бы минуту было, как раньше – их было бы двое. Если бы Владислав умел плакать, то он, наверное, заплакал бы. Плакать он не умел и поэтому мог только вот так, оставшись один, вспоминать, вспоминать, вспоминать…

– Влад, – окликнул его тихий, едва различимый и такой родной голос.

Владислав открыл глаза и увидел в кресле напротив Валентина. Он сидел и улыбался.

– Валек? – Владислав даже подался вперед.

– Да. Ты же хотел меня видеть?

– Да, – он тряхнул головой, думая, что задремал и ему всё снится.

– Да не бойся ты, не снюсь я! – он рассмеялся, совсем, как раньше, только очень тихо. – У меня всего минута времени.

– Мне плохо без тебя, Валек.

– Это тоска, братишка. Я тоже тоскую за тобой, за Алькой, за Даном. Но когда-то мы встретимся.

– Скоро?

– Никто не знает. Тебе спешить не стоит. У тебя теперь будет много забот. По крайней мере, больше, чем было. Я рад за тебя.

– Почему-то я чувствую себя виноватым.

– Ты не виноват ни в чем.

– Ты так и остался один.

– Почему ты так решил? Мы ведь встретились с Оксаной. И я не один.

– Всё равно, мне не хватает тебя…

– Я всегда с тобой, я же говорил. Просто стать таким, как сейчас я могу не всегда.

– Жаль.

– Теперь мне пора. Мое время кончилось. Прощай и не тоскуй, – Валентин коснулся его руки. Прикосновение было похоже на дуновение ветерка.

– Прощай, – Владислав, сцепив зубы, смотрел, как Валентин тает, превращается в дымку, исчезает.

В комнате стало снова пусто, только красноватые отсветы огня в камине, делали причудливыми неясные тени на стенах. Владислав поднялся и подошел к камину. С фотографии смотрел и смеялся Валентин, немного грустно улыбалась Дина. Он коснулся пальцами её фотографии, будто пытаясь ощутить тепло её лица, как когда-то давно. Под пальцами было прохладное стекло и только.

– И ты прости меня, – прошептал он. – Когда-то ты сказала, чтобы я не оставался один…

В камине затрещали дрова, отсветы пламени стали совсем неровными. Владислав вылил в затухающий огонь остатки коньяка. На какую-то минуту пламя ярко вспыхнуло, а затем совсем погасло. В комнате стало темно. Владислав постоял несколько минут, опершись на каминную полку, глядя на затухающие угли, а потом пошел в свою спальню.

Глава 63

Ника проснулась от звона будильника. Ей слышно было, как что-то делает, позвякивая посудой, в кухне мать. Она потянулась и вылезла из-под одеяла. Обручальное кольцо лежало на письменном столе. Ника одела его на палец и полюбовалась своей рукой. В дверь тихонько постучали, и она услышала голос отца:

– Эй, мадам Вансович, извольте проснуться!

– Я уже встала, – надевая халат, ответила Ника.

Она вышла из комнаты и пошла в ванную. Когда она, наконец, добралась до кухни, родители уже сидели за столом и завтракали. Вид у них был не такой напряженный, как вчера вечером. Ника налила себе чая и уселась с ними за стол.

– Привет, папулька и мамулька! – намазывая маслом булочку, промурлыкала Ника.

– Привет, привет! – отец улыбнулся. – Как спалось с новой фамилией?

– Нормально. А вам как, тесть с тещей?

– С тобой поспишь, – проворчал отец, но глаза его искрились смехом. – Во сколько Влад придет?

– А сколько сейчас? – с набитым ртом спросила Ника.

– Половина восьмого. Не разговаривай с полным ртом, – сделала замечание мать.

– Интересно, – добавляя к маслу на булочке варенье, сказала Ника, – будет ли меня моя законная половина учить не болтать ногами и не разговаривать с полным ртом?

– Будет. Обязательно будет. Ещё будет говорить, что просто не серьезно сутра так есть, как воробью.

– Если ты ему не подскажешь, то не будет. Я попозже что-нибудь обязательно перекушу.

– Так, Ника, – поднимаясь из-за стола, сказал отец, – шутки шутками, а теперь давай серьезно. Ты вечером хоть домой заедешь?

– Конечно, заеду. Только ночевать сегодня уже дома не буду.

– Об остальном поговорим вечером. Я уже должен спешить, – он поцеловал в щеку жену и потрепал по щеке Нику. – Пока!

Мать ушла закрывать за отцом дверь, Ника допила чай и начала мыть посуду. Мать вернулась на кухню.

– Давай я сама, – предложила она.

– Не волнуйся, я успеваю. Кстати, если хочешь, мы тебя подвезем.

– Нужна я вам, – улыбнулась мать.

– Нужна, нужна. Мамулька, вы с гостями определились?

– Ещё не совсем. Вечером всё согласуем. Ника, скажи, а гости у вас очень солидные будут? – Людмила Сергеевна задумчиво посмотрела на дочь.

– Я думаю, что всякие. Моя компания сама знаешь, какие.

В это время в дверь позвонили. Ника пошла открывать. Это приехал Владислав. Сегодня он был в очках с фотохромными стеклами. Ника потянулась на цыпочки и поцеловала его в щеку.

– Привет, – проворковала она.

– Привет, – он тоже поцеловал Нику. – Как спала?

– Спасибо, хорошо. А ты?

– Считай, что нормально, – он улыбнулся. – Ты готова?

– Да. Маму завезем? Это по пути.

– Конечно. Одевайтесь.

Они подвезли до работы маму. Ника не без удовольствия заметила, как удивленно смотрят на выходящую из «Кадиллака» маму, несколько её сотрудниц. Потом всю дорогу они с Владиславом строили планы на предстоящий день. Владислав пообещал сегодня поехать договориться о предстоящем венчании, а потом поехать с Никой выбирать ей платье.

Перед тем, как выйти из машины, Ника поцеловала Владислава. Она шла к зданию университета и улыбалась своим мыслям. Теперь все сплетни и пересуды вокруг неё, ей казались мелкими и ничтожными. Она удивлялась сама себе, почему так долго не могла решиться на этот шаг.

В дверях она столкнулась с Ритой и Юлей Лебеденко. Девушки, оказывается, издалека заметили её и теперь терпеливо ждали.

– Привет! – поздоровалась с ними Ника.

– Привет, – Юля окинула её любопытным взглядом. – Ты что-то прямо сияешь сегодня…

– Есть повод, – Ника загадочно улыбнулась. – Ритусик, у меня к тебе очень важное дело.

– Твой принц пообещал в следующий раз взять тебя с собой на Канары? – поинтересовалась Юля.

– Само собой, – довольно едко ответила Ника. – Ритусик, давай в сторонку отойдем и поговорим.

– Не слушай ты эту змею, – оглядываясь на Юлю, сказала Рита. – У неё яд с языка капает.

– Плевать я на неё хотела. Рита, дело на пол-лимона, – Ника стала серьезной. – Вчера мы с Владом поженились.

– Ты что, серьезно? – у Риты округлились глаза. – Когда?

– В четыре с минутами, если тебя интересует. В четверг мы будем венчаться и свадьбу гулять. Так что, готовься. Тебе дружкой быть.

– Ой, Ника! Счастливая ты! – Рита теперь смотрела с искренним восхищением. – Только что вы так неожиданно? Или просто говорить не хотела?

– Неожиданно. Он меня просто вчера поставил перед фактом, что б я не задавала дурных вопросов. Представляешь, в каком шоке вчера были мои родители?

– Это трудно представить. Я другое представляю, – в глазах у Риты замелькали лукавые огоньки, – в каком шоке будет вся наша братия, которая любит помять языки. А кольца вы уже купили?

– Конечно. Смотри! – Ника с гордостью показала Рите обручальное кольцо. – А ещё мне подарочек Влад сделал – колье, сережки и браслет с сапфирами. Просто бесподобно!

– С ума сойти!

– Так, сейчас поспешим, а то опоздаем. Договорим на филологии.

– Ты когда собираешься народу информацию подкинуть? – уже поднимаясь по лестнице, спросила Рита.

– В течение дня. Юлька у всех побрякушки новые моментально замечает, так что и кольцо заметит. Посмотрим, что получится.

– А кого ты приглашать будешь?

– Я ещё до конца не решила. С тобой хотела посоветоваться. Тебя и Тамару это уж точно. А дальше – посмотрим.

Через два часа группа, в которой училась Ника, напоминала растревоженный улей. Известие о том, что она вышла замуж, а не оказалась очередной игрушкой «крутого», произвело эффект взорвавшейся бомбы. Особенно сильно это подействовало на Колю. Он криво улыбнулся, услышав новость, и сказал:

– Рассказывать ты можешь что угодно. Это твои проблемы. Только я что-то не сильно верю. Скажи, что дяденька взял в свой гарем, и ты какое-то время поживешь у него.

– Знаешь, Коленька, – смерив его презрительным взглядом, ответила Ника, – твоих куриных мозгов на большее всё равно не хватит. Я от тебя ничего интересней этой речи и не ожидала. Каждый судит по себе. Но тебе судить о нем по себе слабо. Не выйдет.

Выходя из университета и идя к машине Владислава под неусыпными взглядами наблюдателей Ника уже не чувствовала себя так, как вчера. Всё было хорошо…

Глава 64

Владислав вошел в кабинет Ильи. Лизы в приемной не было. Эрик ушел решать какие-то вопросы с начальником охраны фирмы. Илья сидел и просматривал свежий журнал. Увидев Владислава, он радостно улыбнулся.

– Привет, Влад!

– Привет, Илья Григорьевич! – Владислав сел напротив него. – Отдохнул с дороги?

– Отдохнул. А ты как? Что-то ты, отец родной в очках сегодня?

– Не спал я почти, – Владислав снял очки и потер глаза. – Глянул на себя сегодня в зеркало и решил, что глазки, как у кролика, зрелище малопривлекательное.

– Ты что, приболел? – встревожился Илья.

– Нет. Всё в порядке. Ты дружком на свадьбе давно был?

– Уже и не помню, когда, – Илья улыбнулся и закурил. – А к чему вопрос?

– В четверг у меня дружком будешь? – Владислав смущенно улыбнулся.

– Неужто ты решил, наконец, стать нормальным человеком? – Илья радостно рассмеялся.

– Уже стал. Вчера вечером. Мы просто венчаться в четверг будем.

– Не понял?

– Так вышло. Вообще-то я давно Нику подбивал отношения узаконить. А вчера так обстоятельства сложились, что я решил больше не уговаривать, а просто привезти её в ЗАГС и поставить точку. Что и сделал. В противном случае, я рисковал попасть в психушку с ней за компанию.

– Как это ты всё так быстро провернул?

– Без проблем. Как всегда выручили маленькие личные тяги и маленький вечнозеленый доллар, – Владислав тоже закурил.

– С родней всё обошлось?

– Никины родители были в легком шоке, особенно папа после объяснения подробностей «сам-на-сам». Мои – выразили всеобщую бурную радость.

– Вас как, без свидетелей приговорили?

– Почему? Серега и Санек были.

– Тогда всё ясно, почему ты ночь не спал, – Илья лукаво улыбнулся.

– Балбес! Я вообще сегодня один спал. Ника дома ночевала. Просто вчера вечером сидел, вспоминал Валька, как в Прибалтику ездили, и так на душе тягостно было, передать не могу, – Владислав выпустил через ноздри дым, взгляд стал усталым и тоскливым. – Нельзя близнецам оставаться по одному. Тяжело.

– Что, как раньше? – Илья нахмурился.

– Нет. Всё нормально. Просто я всегда это буду помнить, и всегда мне его будет не хватать. Ладно, давай не будем о грустном. Это мой крест и нести его мне.

– Слушай, если Серега и Санек свидетелями были, возьми кого-нибудь их них. Тем более Санек молодой, холостой. Ты у нас парень без социальных предрассудков. Говорят же дружка лучше брать холостого.

– Мне всё равно, холостой или нет, а вот рост только у тебя подходящий. В крайнем случае, у Эрика. Да и потом, с тобой мы с детства вместе. Так как, согласен?

– Согласен, – Илья улыбнулся, – молодожен.

– На перерыв не исчезай, поедем меня пропьем. Берем Эрика, Санька, Лизу. Кстати, а где это наша киска Лиза?

– К Саньку убежала. Мы скоро, пожалуй, на ещё одной свадьбе погуляем.

– На Оленькиной что ли?

– Влад, открой глаза! Кругом все об одном толкуют – Лиза наша с Саньком Даниловичем.

– Да, я, кажется, действительно либо стал слепнуть, либо в дела ушел, больше, чем нужно, – Владислав улыбнулся. – Ты знаешь, а я даже рад, что всё так выходит.

– Конечно, после того, что ты пудрил ей мозги шесть лет, можно быть и довольным, – в голосе Ильи прозвучал легкий упрек.

– Илюша, я ведь сразу предупреждал её. В постель на аркане не тянул, не насиловал. Всё было чинно, благородно и по обоюдному согласию, – Владислав прищурился. – Я ей сразу посоветовал найти мальчика, сообразно возраста или ещё чего-нибудь и ограничить со мной отношения редкими выездами в свет и составлением компании для обедов. Почему я себе время от времени и баб заводил – думал она сама всё решит.

– Чем она тебе была плоха?

– Всем хороша, но не для меня.

– А Ника?

– Мне тоже иногда кажется, что не для меня, но это тот случай, когда я ничего не могу поделать. Голову я уже потерял окончательно.

Дверь в кабинет открылась и на пороге появилась Лиза. Увидев Владислава, она опустила глаза и поздоровалась. Её щечки с ямочками слегка порозовели.

– Илья Григорьевич, я хотела сказать, что уже на месте, – её голос звучал как всегда мягко и приятно.

– Лиза, зайди ко мне в кабинет, – попросил Владислав. – Я сейчас приду.

– Хорошо. Кофе сделать?

– Пожалуй, сделать. Два. Илья, тебе тоже?

– Спасибо. Я уже пил, – Илья исподлобья посмотрел на Владислава.

– Тогда не буду тебя отрывать от дел. Как договорились, до перерыва.

Владислав вернулся к себе. Через несколько минут Лиза внесла кофе. Владислав сидел у журнального столика в углу кабинета. Лиза поставила чашечки с кофе на столик и вопросительно посмотрела на него.

– Кого-то пригласить? – спросила она.

– Дверь закрыть, – сказал Владислав, снова одевая очки. – Составь мне компанию кофе выпить. Мне кое-что нужно тебе сказать.

– Что же? – Лиза села напротив.

– Я слышал у тебя отношения с Сашей?

– Да. А что? Ты не доволен? – Лиза удивленно подняла бровки.

– Наоборот, доволен.

– Конечно, ты ведь теперь тоже не совсем свободен, – Лиза явно хотела его уколоть.

– Да. Даже больше. Я теперь совсем не свободен, – он отпил кофе и несколько нервно закурил. – Если ты и Санек сегодня в обед свободны, есть предложение поехать и пропить меня.

– Что значит «пропить»? Ты совсем уж собрался жениться? – Лиза перестала улыбаться.

– Вчера я женился. Прости, – он встал и прошел по кабинету, – я понимаю, что глупо извиняться. Однажды я уже извинялся перед тобой. Где-то это даже жестоко, но иначе я не могу.

– Вчера женился? – Лиза выглядела растерянной.

– Да. В четверг мы будем венчаться, и вся официальная церемония будет тогда же. Я надеюсь, что вы туда тоже приедете.

– Влад… только что ты говорил о жестокости… – у Лизы задрожали губы. – А тебе не кажется жестоким пригласить меня к себе на свадьбу?

– Я думал у тебя с Саньком всё хорошо.

– Да, всё хорошо. Только ты не спросил, люблю ли я его… – её глаза наполнились слезами.

– Ты никогда не спрашивала, люблю ли тебя я, – он остановился напротив неё.

– Мне достаточно было любить тебя!

– Мы же говорили уже об этом.

– Да, конечно… – Лиза порывисто поднялась. – Извини, я забыла свое место!

– Постой! – он крепко взял её за плечи. – Не надо так. Я сразу не хотел тебе делать больно. Поверь, я очень привязан к тебе.

– Знаешь, Влад, если бы ты хотя бы один день был на моем месте… Если бы ты понял как это… – из её глаз потекли слезы. – Да, я виновата сама! Но разве можно винить одного человека, за то, что он любит другого?

– Тебя никто не винит. И я был в подобных ситуациях…

– Был? Да ты сейчас даже не можешь снять очки, чтобы я не видела, что тебе безразлично! Это ведь очень удобно спрятаться за стеклышками и изображать благородство!

Владислав отпустил её плечи и снял очки. Лиза невольно вздрогнула, взглянув в его глаза. Она поняла всё. Слезы всё также катились по её щекам, но она больше не пыталась с ним спорить. Он подошел к столу, достал из одного из ящиков салфетку, протянул её Лизе.

– На, вытри глаза, – его голос стал совсем тусклым и усталым. – В конце концов, я заслужил, чтобы ты считала меня гадостью. Всё, что я говорю, звучит менее чем убедительно, и не стоило…

– Стоило, – Лиза взяла салфетку. – Ты тоже извини. Мне показалось, что ты просто хочешь выглядеть красиво… Мне всё-таки было обидно, что её ты полюбил, а я… Я же не хотела за тебя замуж…

– Она тоже долго не хотела. Похоже, это мой бич – никто не хочет выходить за меня замуж, – он горько улыбнулся.

– Скажи, ты действительно счастлив с ней? – Лиза внимательно посмотрела в его голубые глаза.

– Да.

Лиза снова опустилась в кресло и долго молчала. Владислав так и остался стоять. Она окончательно успокоилась и повернулась к нему.

– Всё в порядке, Влад. Я воспользуюсь твоим предложением, и мы с Сашенькой обязательно придем и сегодня и в четверг, если ты хочешь.

– Очень хочу, – он вымучено улыбнулся.

– Я тебе больше не нужна? – она поднялась.

– Что значит «не нужна»? – на его лице мелькнуло что-то похожее на тень испуга.

– Сейчас, глупый, – Лиза улыбнулась. – Я отлучусь на пять минут.

– С условием, что ты не будешь плакать.

– И не собираюсь. Просто сегодня утром Сашенька сделал мне предложение, и я сейчас подумала, что коль скоро, мой патрон устроил свою личную жизнь, то пора мне устроить и свою. Пойду обрадую его согласием, пока он ничего о тебе не знает. У него и так масса комплексов на этой почве. Сделай мне одолжение, через полчасика под каким-нибудь соусом, пригласи его к себе и сделаем вид, что я не знаю, что ты женился.

– Ты умница, Лизонька. Скажи одно, он тебе нравится? – он снова вымученно улыбнулся.

– Представь себе. Что, зацепило? – улыбка Лизы стала немного едкой.

– Тебе хотелось бы, чтоб зацепило?

– Может быть.

– Радуйся. Зацепило три года назад, когда ты впервые поехала с ним в кабак. А теперь я просто рад за вас обоих. Только не спеши. Не наделай глупостей.

– Прости, Влад, на тебе свет клином не сошелся. Иногда лучше человека не любить, а просто ценить. Так как, договорились?

– Конечно. Скажи ему, что я жду его через полчаса.

Лиза упорхнула, а Владислав отошел к окну и задумчиво посмотрел на улицу. Ветер разогнал нависшие сутра низкие тяжелые тучи, и теперь небо стало ярко-голубым. На плиточном тротуаре перед офисом важно расхаживало несколько голубей и суетилась стайка воробьев. Солнце светило ярко, почти совсем, как весной. Листьев на деревьях почти не осталось.

Неожиданно на Владислава навалилась ужасная усталость и предчувствие какой-то неотвратимой беды. Он даже вздрогнул. Откуда появилось это ощущение, он не мог понять. Владислав провел ладонью по лицу, будто отгоняя тяжелые мысли и, вернувшись к своему столу, присел на край и закурил. Дым сигареты показался отвратительно горьким. Он затушил сигарету в пепельнице и тут же взял новую, но не стал её раскуривать. «Просто я переутомился, – подумал он, глядя на сигарету. – Нужно в пятницу уехать на дачу до понедельника, спрятаться от всех, отдохнуть, элементарно выспаться… Алька будет всё равно все выходные пропадать с Катей. А нам лучше побыть вдвоем. Всё станет на свои места… Нет повода для паники…».

Не смотря на эти очень рациональные мысли, тревога не прошла, а будто стала не такой острой. Владислав ещё раз тяжело вздохнул и с надежной посмотрел на часы. Ему очень хотелось, чтобы поскорее наступили три часа, и он встретился с Никой. Но на часах было только одиннадцать с четвертью…

Глава 65

Ольга сидела в своем кабинете и разговаривала по телефону. В окно её видно было, как к аптеке подъехала машина Владислава. Она думала, что это приехал его водитель или телохранитель по делу, но из машины вышел сам Владислав. Ольга спешно распрощалась с собеседником и поспешила Владиславу навстречу. Но успела дойти она только до двери.

– Здравствуй, Оленька! – Владислав вырос на пороге её кабинета.

– Привет, братик, – Ольга подставила ему щеку для поцелуя и поцеловала его. – Дядя звонил и сказал, что вы поженились. Поздравляю!

– Оленька, солнышко, поздравления я принимаю, а свадьба будет в четверг. Я уже позвонил твоему Антону. Без вас мне будет скверно.

– Влад, – Ольга слегка смутилась, – ты же знаешь, как я сковано себя чувствую в толпе…

– Ничего страшного, Оленька. Ты всё время будешь рядом с Антоном, дядей и, в конце концов, с нами. Всё будет нормально.

– Хорошо, – Ольга улыбнулась.

– Оленька, я собственно к тебе приехал по делу. Мне тестик нужен для определения беременности.

– Уже? – она посмотрела на него с какой-то особенной теплотой.

– Да проверить нужно. Никто ни в чем ещё не уверен.

– Лучше бы результат оказался положительным. Я сейчас принесу. Тебе лучше чей?

– На твое усмотрение.

– Влад, – она перестала улыбаться и посмотрела на Владислава. Взгляд стал напряженным, – как ты думаешь, у меня будут дети?

– Конечно, Оленька, – он погладил её по голове, – обязательно.

– Посиди немного здесь, я сейчас тест принесу. Может быть, вы приедете сегодня вечером ко мне?

– Вряд ли. Нам нужно поехать платье выбрать. Вы с Антоном, кстати, уже съездили?

– В субботу собирались. Я всё никак не могу решить, что мне хочется.

– Лена посоветует.

Ольга ушла и вернулась спустя несколько минут с тестом. Ещё несколько минут она поговорила с Владиславом. Потом он попрощался и уехал.

Глава 66

Ника мечтала только об одном – поскорее добраться до спальни и отдохнуть. Сегодняшний день её утомил до крайности. Сначала был университет, затем она с Владиславом поехали в «Стиль» выбирать платье, заехали домой к её родителям, где пришлось остаться на ужин и обсудить кое-какие подробности. Ника забрала кое-что из своих вещей и часть необходимых учебников. Она так устала, что почти спала уже в машине.

Когда они приехали, Алика дома ещё не было, зато не успели они раздеться, как приехал Эрик. Владиславу нужно было решить с ним какие-то вопросы.

– Влад, обойдетесь без меня? – спросила Ника.

– Конечно, котенок. Иди ложись. Мне всё равно нужно дождаться Алика и закончить дела с Эриком.

Ника ушла в спальню. Распаковать свои вещи уже не было сил. Её хватило только на то, чтобы вытащить халат и тапочки и пойти в ванную. «Всё сделаю завтра», – подумала она, открывая воду и становясь под теплые струйки душа. Теплая вода её окончательно разморила, и она еле дошла до кровати. Только коснувшись головой подушки, она уснула. Ей снился удивительно приятный сон…

…Владислав вошел в спальню. Ника уснула, даже не выключив бра. Владислав улыбнулся, глядя на неё. Снимая на ходу рубашку, он подумал, как должно быть, устала Ника за сегодняшний день, и как она напереживалась. Вернувшись из ванной, он бросил на кресло халат, и снова посмотрел на Нику. Во сне она была особенно красива – длинные темные волосы рассыпались по подушке, ресницы чуть заметно вздрагивали, она улыбалась, губы раскраснелись, лицо было тронуто едва заметным румянцем. Тонкая бретелька короткой ночной сорочки упала с плеча. Её грудь поднималась и опускалась в такт с дыханием… Вдруг она чему-то нахмурилась во сне, а потом рассмеялась. С этим смехом она и проснулась. Смешно, совсем по-детски, протирая глаза кулачками, она села в кровати.

– Ты чего проснулась? – присев на край кровати спросил Владислав.

– Не знаю. Мне что-то такое смешное снилось. Который час?

– Четверть первого.

– А ты, почему не спишь?

– Только пришел. Эрик полчаса назад уехал.

– А Алик приехал?

– Конечно. Как примерный, в десять.

Владислав чувствовал, что чем больше он смотрит на неё, тем сильнее его охватывает нестерпимое желание. Он коснулся рукой её волос, щеки, шеи. Ника склонила голову, прижимаясь, к его руке. Владислав привлек Нику к себе и нежно поцеловал. Она ответила, прижимаясь к нему всем телом. Он осторожно спустил бретельки сорочки и начал целовать её плечи и груди с возбужденно-упругими сосками. Ника прогнулась назад, на подушку, увлекая его за собой. Его губы ласкали её тело умело и нежно. Она закрыла глаза и только путалась пальцами в его густых волосах. Владислав спускался всё ниже и ниже. Он совсем снял с Ники сорочку и отбросил её куда-то в сторону…

Алик никак не мог уснуть. Минут сорок назад от отца уехал Эрик и в доме совсем всё затихло. Леша, телохранитель отца, сразу ушел в свою комнату, и из-под его двери пробивалась чуть заметная полоска света. Алик сходил на кухню, открыв холодильник, налил себе в высокий стакан апельсинового сока, и пока пил, его осенила мысль почитать начатую накануне книгу. Но книга осталась в комнате на втором этаже. Он пошел наверх. Дверь в спальню отца была приоткрыта, и оттуда падал слабый свет бра. Когда Алик поравнялся с этой дверью и вдруг услышал тихий сладкий стон Ники. Вообще-то он догадывался, что может происходить в это время в спальне отца, и мог пройти мимо. Он раньше и не такие звуки слышал. Но что-то заставило его остановиться и посмотреть в приоткрытую дверь. От увиденного у него стали ватными ноги, и закружилась голова. Это было покруче самой крутой эротики.

Совершенно обнаженная Ника лежала на кровати, запрокинув голову, и прогнувшись вся навстречу отцу. Отец был в узких белых плавках. Он полулежал рядом с Никой и целовал её грудь, спускаясь всё ниже и ниже. Она закрыла глаза и запустила пальцы в его белые волосы. Алик замер и боялся шумно вздохнуть или сделать какое-нибудь движение и обнаружить себя. Теперь отец ласкал грудь Ники руками, слегка сжимая пальцами соски, и целовал её живот, спускаясь к холмику лобка. Вот он сделал одно движение, разведя её ноги, и его голова оказалась у неё между бедрами. Ника вздрогнула, ещё больше прогнулась, и снова с её губ слетел слабый стон. Она задыхалась от наслаждения, её голова металась по подушке, губы были приоткрыты.

– Я хочу тебя, Влад! – взмолилась она.

– Как? – отец приподнял голову.

– Я хочу ласкать тебя… – простонала она. – Иди ко мне…

Плавки отца были небрежно отброшены в сторону, и он стал перед Никой на колени. Она оперлась на локоть и коснулась губами его мощного возбужденного члена. Отец шумно вздохнул и закрыл глаза. Ника ласкала его член. Он только кусал губы и привлекал к себе её голову. Сколько так прошло времени, Алик сказать не мог. У него сердце рвалось из груди, от возбуждения кровь во всем теле пульсировала резкими толчками.

Отец открыл глаза и Алик поразился их выражению – здесь смешалось всё: восторг, наслаждение, боль, безумие, счастье и ещё что-то такое, чего описать Алик не мог.

– Остановись, – отрывая от себя голову Ники, хрипло произнес отец. – Я хочу тебя!

– И я хочу тебя! – она снова откинулась на подушку.

Отец приподнял её разведенные ноги, согнул в коленях и начал медленно входить в неё. Ника забилась в его руках, снова застонала, голова её снова заметалась по подушке. Теперь её стон был не просто сладким, а смесью наслаждения и боли. Потом отзвуки боли исчезли, и осталось одно сумасшедшее наслаждение. Отец двигался всё быстрее и быстрее. Потом, в какой-то момент, не сказав друг другу ни слова, они перевернулись, и Ника оседлала отца. Теперь «ведущей» была она. Иногда отец склонял её к себе, и они жадно целовались. Потом они снова перевернулись, и отец оказался сзади. Он накрыл собой её хрупкое тело, и, казалось, сейчас раздавит. Дышали обои тяжело и хрипловато, иногда что-то, срываясь, шептали друг другу, иногда стонали. И снова они перевернулись. Теперь Ника обхватила ногами его талию и двигалась в такт с ним. Её шепот перешел в стон, в котором можно было угадать слова «Я люблю тебя!». Её ногти впивались в плечи отца. У Алика возбуждение дошло до той точки, когда начал болеть низ живота, но уйти он не мог.

Отец вздрогнул, застонал и замер. Алик понял, что всё кончено. Спустя несколько секунд отец покрыл тело Ники поцелуями. Теперь его взгляд стал нормальным, только немного усталым и очень нежным. Алик, неслышно ступая по лестнице, пошел в свою комнату. В голове шумело, всё тело била крупная дрожь.

Он вошел в свою комнату, включил настольную лампу. На столе лежал шифоновый шарфик Кати, который остался сегодня у него в кармане. Алик взял его и с наслаждением вдохнул аромат её духов и, как ему показалось, аромат её шеи. В мозгу водоворотом вертелись странные видения – в своем воображении он ласкал Катю и был с ней, как отец с Никой. Боль внизу живота становилась нестерпимой. Такое было с ним впервые. Невольно он опустился на колени. Нужно было что-то делать, но подняться и пойти в ванную, чтобы стать под холодный душ, что обычно помогало, не было сил. Он прижался лицом к Катиному шарфику и прошептал, словно обращаясь к Кате:

– Помоги мне!

В следующий момент какая-то сила толкнула его на пол. Он, всё еще прижимал шарфик к лицу, всё тело вздрогнуло, боль отступила, уступая место сладкой горячей судороге оргазма.

Понемногу туман рассеялся. Алик поднялся и сел. Ему было до слез обидно, что с ним случилось такое. Раньше такого не бывало. Он встал, достал из шкафа чистые плавки и пошел в ванную, еле сдерживая слезы. Уснуть в эту ночь он не мог долго. И уснул только после того, как положил с собой рядом на подушку Катин шарфик. Ему снилась Катя. Он был с ней…

Глава 67

Ника проснулась. В окно били яркие солнечные лучи. Владислав ещё спад. Она встала, набросила на плечи халат. Как всегда, стоило только ей подняться, Владислав открыл глаза и, приподнявшись, спросил:

– Куда ты?

– В ванную, – Ника улыбнулась. – По-моему пора вставать. Знаешь который час?

– Понятия не имею, – он сел и посмотрел на часы. – Ого! Уже почти двенадцать. Правда, если учесть, что уснули мы не раньше пяти… Ты выспалась?

– Выспалась. А ты, нет? – Ника задорно улыбалась.

– Как тебе сказать? – Владислав зевнул. – Не знаю, выспался ли я, но есть хочу это уж точно.

– Серега твой сам завтракает или обязательно тебя ждет?

– Когда как. А что?

– Мы рискуем его жизнью. Не дай Бог, с голоду помрет!

– Я думаю, что у него хватило ума поесть, если он не храпит, как сурок. Ладно, пора вставать, – Владислав потянулся. – Доброе утро, жена!

– Доброе утро, муж! – она присела рядом с ним и поцеловала его.

– Наконец-то мы вместе и никто нам не помешает, – Владислав обнял Нику и прижал к себе. – Я люблю тебя.

– И я люблю тебя. Но твои порывы всё равно не спасут тебя от необходимости вставать. Вставай, соня!

– Встаю, встаю, – Владислав поднялся и потянулся ещё раз до хруста в костях. – Да, совсем забыл!

– Ты о чем? – Ника удивленно посмотрела на него.

– Я у Оленьки тест взял ещё во вторник и так тебе и не отдал. Подожди, сейчас принесу.

– Чего только не придумает мужчина, чтобы первым попасть под душ! – саркастически заметила Ника. – Ваша братия только в пещеру с тигром может женщину пропустить первой.

– Обещаю, что первая пойдешь ты. Я могу сходить и вниз. Всё равно, подожди, сейчас тест принесу, – он натянул брюки и пошел вниз.

Он вернулся через несколько минут и отдал Нике небольшой пакетик. Она вопросительно посмотрела на него.

– Инструкция на упаковке. Если не хочешь, давай подождем ещё пару недель и сходим к гинекологу, – успокаивающе сказал Владислав.

– Хочу. Только не торопи меня.

– А я и не тороплю. Я буду внизу. Займусь завтраком. Что ты хочешь?

– На твое усмотрение.

Владислав успел принять душ, приготовить завтрак и покурить с Сергеем, который тоже только проснулся, а Ники всё ещё не было. В душу закралось легкое беспокойство. Он вернулся в спальню. Дверь ванной была приоткрыта. Ника сидела на краю ванны и смотрела на лепесток теста со смесью удивления и испуга. Владислав присел перед ней на корточки и посмотрел снизу вверх ей в глаза.

– Что случилось? – спросил он.

– Вот, – Ника смущенно улыбнулась.

Владислав посмотрел на тест. Контрольное окошечко было красного цвета. Рядом на краю ванны лежала упаковка из-под теста. «Красный цвет – результат положительный» – было написано там. Владислав склонил голову Нике на колени и прижал к губам её руку.

– Ты не рада? – спросил он, с замирающим сердцем.

– Я счастлива, – в её голосе появилась совершенно новая мягкость и нежность. – А ты?

И я, солнышко мое, – он поднялся, подхватил Нику на руки и покрыл поцелуями её лицо. 

Примечания

1

Примечание. Анекдот: Разговаривают два приятеля. Один спрашивает: