Вероника обернулась в дверях:

– Ах, чуть не забыла! Счастливого замужества! Надеюсь в скорости увидимся!

– А пока передавать привет? – ухмыльнулась я.

– Привет? Хорошая идея! Обязательно передавай! – обрадовалась Вероника и вышла за дверь, напевая себе под нос.

– Ну и комедия, – рассмеялся Ив, когда мы остались наедине.

– Мольер отдыхает? – усмехнулась я, покачав головой.

– Не знаю, кто это, но охотно верю.

– И это весь девичник? – расстроилась я. – Даже стол не сломали!

– Пенелопа была близка к тому, чтобы сломать шкатулку о голову Вероники, – напомнил Ив.

– Невелика потеря.

– Ты о шкатулке или о голове?

– Неважно, что шкатулка из дуба, что голова. Кстати о голове! Я все время пытаюсь тебе сказать, что…

– Госпожа, – возвестила служанка, вкатываясь без стука, – остальные гости прибыли! А с кем это вы тут разговариваете? – удивилась она, оглядываясь по сторонам.

– Репетирую первую встречу с женихом, – не растерялась я.

– А! – уважительно отозвалась девчушка, косясь на кровать. – Очень натурально у вас получается за жениха говорить. Вы бы уж это, потише бы, а то как бы папенька не услышал. Он нравов строгих, не одобрит эти… репетиции, – выговорила неизвестное слово служанка. – Да и подруги к вам уже поднимаются, вы уж заканчивайте поскорей!

– Слышал? – цыкнула я на Ива, когда та убежала. – Веди себя тише травы, шепчи только мне на ушко.

– Я только хотел предупредить, что… – начал он.

– Потом! – оборвала его я.

– Как угодно его высочеству, – шутливо ответствовал рыцарь-невидимка.

– И своим невидимым положением не злоупотребляй – подружек невесты за непотребные места не щипай!

– Хорошая идея. Я бы сам никогда не догадался.

– Я тебе догадаюсь! – погрозила я кулаком пустоте. Пустота обхватила мою руку своими невидимыми ладонями и нежно поцеловала костяшки пальцев. Минутой позже двери распахнулись, и в зал влетели полтора десятка наряженных девиц.

Антракт закончился. Вторая часть Марлезонского балета стартовала.

Помимо лучших подруг Вероники и Пенелопы, заслуживших это почетное звание исключительно благодаря высоким титулам, у Миранды была масса приятельниц, которые не преминули скрасить ее последний день перед свадьбой своим присутствием. Я не запомнила их имена, да это было и ни к чему. Девицы развлекали себя сами, да притом совсем не разговорами, а песнями, плясками и разнообразными игрищами, которые удивили бы и опытного тамаду.

Полоумные подружки жертвы – пардон, невесты вели себя совершенно неадекватно. Вместо того, чтобы оплакивать последние часы жизни своей несчастной приятельницы, они веселились со страшной силой. Причем в прямом смысле этого слова. К концу девичника неистовые нимфы сломали два стола, три скамейки, и едва не проломили дубовый пол. Как будто подружки Миранды только и мечтали избавиться от постылой приятельницы и станцевать канкан на ее могилке. Происходящее буйство и в самом деле напоминало девичник – не какой-нибудь там традиционно древнерусский, при котором прощание с девичеством сопровождалось коллективными воплями незамужних дам и протяжными песнями траурного содержания. Словно наутро девице предстояло взойти не под венец, а на эшафот. Знали бы наши прабабки, что в далеком будущем женихов под этот самый венец не затащишь и под угрозой эшафота! То, что творилось в доме Миранды, походило на самый настоящий современный девичник – с песнями, плясками и скабрезными шуточками по поводу интимных достоинств жениха. Только разнузданных стриптизеров не хватало для полной картины!

Я-то надеялась, что хотя бы половина подруг выразит мне свои соболезнования вместо поздравлений, но какой там! Складывалось впечатление, что меня провожают не в морскую пучину, а прямиком в рай, куда мечтает попасть каждая из присутствующих. Никто не видел во мне жертву, скорее, я была для них победительницей в лотерее, сорвавшей джекпот.

Поэтому когда благородные барышни начали расходиться, я испытала неимоверное облегчение и с радостью поспешила наверх, поддерживаемая невидимой рукой Ива. Скорей бы уже завтра нырнуть в океан, выполнить свою миссию – и назад! А сегодня – скорее спать.

– Ив, давай потом, ладно, – устало пробормотала я, когда рыцарь попытался сообщить мне «что-то важное».

Тот согласно замолчал. Я потопала к постели, намереваясь лечь спать прямо в одежде (раздеваться уже не было сил). Но не тут-то было!

– Доча! – раздался стук в дверь. – Ты спишь?

– Папаша? – удивилась я. За весь день мне не пришлось видеть благородного отца семейства. Но, судя по замечанию служанки, отец у Миранды был самых строгих правил и в это время уже должен видеть праведные сны. Что же его привело в спальню дочурки в сей поздний час? Или мне сейчас устроят выговор за шальных подружек и буйный девичник, или, что еще хуже, предстоит выслушать лекцию о правилах поведения в первую брачную ночь. О нет! Только не в присутствии Ива!

– Доча? – продолжал скрестись в дверь отец Миранды.

– Иду, – буркнула я, отпирая засов. В комнату вкатился кругленький мужичонка, и я уже собралась прикрыть дверь, как на пороге возник еще один посетитель – черноволосый тип самой развратной наружности. Высокий, худой, с лихорадочно блестящими карими глазами, в тщательно завитом парике, с аккуратно выстриженной бородкой, он был одет в белоснежную кружевную рубашку и обтягивающие бриджи, которые больше подошли бы современному стриптизеру, чем средневековому кавалеру. Неужели подружки удружили? Я глянула на притихшего папашу (тот аж побелел от ярости) и принялась решительно выталкивать не званого гостя в коридор.

– Как вы смеете! – шипела я. – Являться в спальню благородной девицы, без пяти минут жены! Накануне свадьбы! Без приглашения!

– Миранда… – сдавленно прохрипел папаша, и я удвоила натиск.

Героя-любовника меж тем присутствие отца явно не смущало. Он восторженно причмокивал губами, приговаривая «О моя страстная ягодка», и категорически не желал выкатываться вон.

– Да что же это такое! – возмутилась я. – Перестаньте компрометировать меня перед собственным отцом!

На черноволосого наличие свидетелей, похоже, только возбуждало. Он попытался меня обнять и прижать к себе. И куда, спрашивается, смотрит Ив? Мог бы воспользоваться своей невидимостью и шарахнуть конкурента по макушке! А так приходится справляться самой. Я пустила в ход ногти: гость вскрикнул, но с места не сдвинулся, папаша сдавленно булькнул. Я двинула нахала локтем в бок и обрушила тяжелую туфельку Миранды (43-й размер, не меньше!) на мягкий сапожок брюнета: брюнет застонал, папаша одобряюще замычал. Я едва не прищемила его руку дубовой дверью, но он по-прежнему рвался внутрь так, как будто там его ожидало сборище нежных гурий. Из-за дверей уже начали заинтересованно выглядывать служанки – и хоть бы кто из мерзавок позвал на помощь или защитил честь хозяйки! Пришлось прибегнуть к последнему аргументу жертвы в борьбе с насильником – пустить в ход удар коленом. Брюнет согнулся пополам, я торжествующе вскрикнула и собиралась уже вышвырнуть его в коридор, как вдруг…

– Доча! – в отчаянии взвыл папаша. – Перестань калечить Ромуальда!

– Что? – удивилась я, оборачиваясь к суровому родителю.

– Доча, только спокойно! Ромуальд, заходи! – скомандовал тот.

Ромуальд бочком втиснулся в комнату, бросая на меня восхищенные взгляды. Похоже, с таким отпором ему приходится сталкиваться – впервые, и эта ситуация его изрядно распалила.

– Это кто? – Я уперла руки в круглые боки, требуя разъяснений. После такого поворота событий сон с меня как рукой сняло.

– Доча, – залепетал отец Миранды, – ты ж ведь такая молодая у меня, юная, а завтра… Оно ж ведь… Кто знает, что там тебя ждет… Ведь так и не изведаешь настоящего мужчины…

Я чуть не прослезилась. Бедный граф! Как заботится о последней радости осужденной на верную гибель дочурки! «Так чего ж тогда этот старый хрыч ее не спрячет, не спасет?» – возмутилась было я.

– Этого ж Океана – кто его разберет, как он выглядит и какой он мужчина! – продолжил папаша. – Все ж его по-разному описывают, кто юношей дивным, кто рыбой пучеглазой. Оно конечно, в богатстве будешь купаться, бед знать не будешь во дворце его янтарном, да полюбишь ли ты его всем сердцем? А вдруг у него как по-другому все устроено, чем у нас, у людей? Ты уж давай не стесняйся, девочка моя, Ромуальд свое дело знает. Парень он видный, все девицы от него без ума, и тебе, я знаю, он приглянулся.

Выпалив последнюю фразу, взмокший и багровый от смущения папаша выскочил за дверь, оставив меня наедине с местным Казановой. Ну папаша, ну удружил!

– Смелее, – шепнул Ив и подтолкнул меня, мерзавец, к Ромуальду.

– Значит, так… – объявила я. – Спустила бы я тебя сейчас с лестницы, да папашу расстраивать не хочу. Посидишь пока у меня. Будешь делать то, что я скажу.

Ромуальд согласно закивал и сладострастно причмокнул.

– Будешь распускать руки – пеняй на себя, я в долгу не останусь, – строго предупредила я.

– Так что мы будем делать? – нетерпеливо завертелся Ромуальд.

– В крестики-нолики играть.

– А это как?

– Вот так.

Пока я объясняла правила, Ромуальд изрядно погрустнел.

– А может, лучше, в обнималки? – с надеждой предложил он.

– Опять за свое? – нахмурилась я.

– Ладно, понял, – вздохнул тот. – Тогда, может, на делание?

– Никаких желаний и раздеваний!

– Ты не знаешь, от чего отказываешься! – горделиво подбоченился герой-любовник.

– Я играю крестиками, – игнорируя провокации, объявила я, вывела значок на листке пергамента и передала перо профессиональному любовнику. Тот разочарованно хмыкнул и нарисовал кружок, потом заинтересованно поглядел на свое творение и добавил в центре нолика точку, а затем пририсовал второй такой кружок рядышком.

– Эй, сейчас мой ход!

– А так красиво получилось, – мечтательно произнес Ромуальд, разглядывая подобие женской груди.

Я отобрала пергамент и поставила крестик, Ромуальд, не заботясь о победе, нарисовал два кружочка в одной клетке и, пока я отвлеклась на Ива, едва не уронившего вазу на столе, целомудренно пририсовал им подобие лифа. Я завершила линию крестиков и перечеркнула их одной чертой. Ромуальд, не обращая внимания на конец игры, продолжил пририсовывать к лифу корсаж.

– Так, все! Теперь нолики ставлю я! – объявила я, выводя заветный кружочек.

Ромуальд вздохнул и нехотя начертил крестик, а затем заметно оживился и пририсовал к нему нолик, изобразив символ мужского начала. Я покачала головой и поставила следующий нолик. Ромуальд тем временем нетерпеливо ерзал, – никак, придумал очередную пошлость. До чего додумался герой-любовник, я так и не узнала – в окошко постучали. Трижды.

– Только этого мне и не хватало! – простонала я. – Король!

Ромуальд при этих словах сиганул под кровать, захватив с собой рисунок, а невидимый Ив громко хмыкнул.

Пылающий страстью Дуриан висел на подоконнике и в отчаянии бился лбом о стекло.

– Ну чего растерялась? – шепнул мне на ухо не выносимый рыцарь. – Открывай!

– Ваше высочество, – процедила я, открывая окошко.

– Пришел, как и договаривались, – пропыхтел король, тщетно пытаясь подтянуться на подоконнике. Пришлось протянуть ему руку помощи и втащить внутрь.

– Так-так, вы уже и сговориться успели, – шепнул на ушко Ив, пока Дуриан поправлял камзол и одергивал штанишки. – Я смотрю, ты во дворце зря время не теряла. Его ты тоже позвала в крестики-нолики играть?

Коротышка тем временем стряхнул с костюма последнюю невидимую соринку, уставился на меня вожделенным взглядом, как голодающий на кремлевской диете на булку с маком, и двинулся в бой. Я инстинктивно отступила назад, Дуриан в порыве страсти сорвал манишку и бросил на пол. Похоже, настроен король весьма решительно. Что же делать? Как и честь Миранды спасти, и венценосную особу не оскорбить? Все-таки второй раз за день – это уже перебор. Даже для меня.

Дуриан приближался, я отступала, пока не наткнулась на стену. В тот момент, когда между нами оставалось не больше трех шагов, коротышка пошатнулся, казалось натолкнувшись на невидимую преграду. Король потоптался на месте и попытался подобраться ко мне с другого края, но и тот отказал ему в доступе к телу прелестной особы. Дуриан недоуменно крякнул, уставился на меня и поманил к себе. Я еще больше вжалась в стену.

– Что я вижу! – прогрохотал голос Ива. – Моя невеста принимает у себя мужчину!

– Кто здесь? – испуганно пролепетал король, оглядываясь по сторонам. – По какому праву?

– Уж я-то по праву! – заверил невидимка. – Нешто мне, Океану, нельзя свою невесту накануне свадьбы навестить? А вот ты кто и что здесь делаешь в сей поздний час, это мне еще предстоит выяснить!

Вероятно, войдя в роль, рыцарь расшалился и ткнул короля в грудь, потому что тот покачнулся и полетел на пол.

– Не виноватая я! – подыгрывая рыцарю, вскрикнула я, заламывая руки. – Он сам пришел! Приполз! В окно ломился!

– Так все по предварительному уговору, – чуть не расплакался Дуриан. – Девица сама меня завлекла!

– Моя будущая жена?! – взревел лже-Океан.

– Что я могла поделать? – восклицала я. – Он же король!

– Как я мог не среагировать? – защищался Дуриан. – Я же мужчина!

– Да, хороша у меня невеста, – после паузы ответил невидимый жених. – Немудрено, что ты не устоял. Как мужчина я тебя прекрасно понимаю. В общем, так, я тебя здесь не видел и о том, что здесь было, молчок!

Король, не веря столь благополучному разрешению конфликта, грозившего перерасти в дипломатический скандал, поспешно попятился к двери, заверяя незримого морского повелителя в своем глубочайшем уважении.

– Куда? – остановила я. – А как же моя честь?! Каким путем прибыли, таким и возвращайтесь!

Судорожно вздохнув, Дуриан направился к окошку, неуклюже перевалился и повис на подоконнике, не решаясь спрыгнуть вниз. Через пару минут я помогла смельчаку вернуться на землю, сделав короткий пас руками. Судя по приглушенному стону с улицы, король приземлился прямиком на одного из верных слуг.

– Ромуальдик, – ласково позвала я, – выползай, радость моя, с будущим мужем познакомлю. Да рисунки не забудь!

Однако под кроватью никого не было. Пока ревнивый Океан разбирался с государем, Ромуальд предпочел спастись бегством. Тем лучше для меня. Денек оказался не из легких. Завтрашний обещает быть не лучше, а мне еще надо хорошенько выспаться…

– Ян…

– Завтра, милый, завтра…

Утром меня обрядили в огрызки свадебного платья, ловко скроенного ушлой портнихой, уложили на голове пизанскую башню, закрепив ее шпильками и украсив живыми цветами, и повезли к обрыву над морем. Туда, к накрытому праздничному столу, уже активно съезжались гости. Родственники и знакомые семьи спешили засвидетельствовать невесте свое почтение и вручить свадебные подарки. Я аж разволновалась в предвкушении – интересно же, что подарят будущей жене морского царя.

Но подарки отбирались по принципу «все равно на дно пойдет – чего тратиться»? Так Миранда в моем лице стала обладательницей таких актуальных для жизни в океане вещей, как то: сломанный зонтик, набор письменных принадлежностей и пачка бумаги, собрание сочинений местного поэта и рукописная брошюрка «Наставления молодой жене», кипа батистовых платочков не первой свежести, изгрызенный молью кружевной чепчик, набор специй (пуд соли и щепотка базилика), мешок муки (а точнее, мешок червей, съевших муку. Хоть какая-то полезная вещь! Пригодится рыбу ловить к ужину), запасы пудры, белил и зубного порошка и еще не меньше центнера подобных сокровищ.

Все эти богатства выстроили по краю обрыва, чтобы родственники Океана, проплывая у поверхности, могли полюбоваться приданым невесты (я бы на их месте устроила митинг протеста и забросала собравшихся тухлыми улитками).

Брачный пир без жениха – странное зрелище. Меня усадили во главе стола, и понеслись поздравительные речи. За добродетельность невесты, за удачный выбор жениха, за здоровое потомство – все как всегда. Не считая того, что после первого тоста папаша Миранды стремительно покраснел и вылил половину чаши с вином себе на брюки, после второго все незамужние девицы дружно принялись обсуждать недостатки нынешней невесты, противопоставляя им собственные достоинства, так что могло показаться, что за столом собрались сплошь королевы красоты, богини любви и ангелы во плоти, а после третьего и замужние дамы втянулись в дискуссию. Их волновали такие животрепещущие вопросы, как то: есть у ли у жениха рыбий хвост, как в таком случае он справляется с мужскими обязанностями и передается ли хвост будущим детям.

Ив куда-то исчез, но скучать мне не приходилось. Ко мне постоянно подсаживались подружки Миранды и так завистливо вздыхали, что у меня создалось впечатление, что меня выдают замуж за сказочного принца, объединяющего в одном лице богатство Билла Гейтса, красоту Брэда Питта, обаяние Джеймса Бонда, ум нобелевского лауреата и силу олимпийского чемпиона. Подходили и многочисленные родственники. Тетушки в годах, памятуя о том, что мать Миранды умерла три года назад, так и норовили дать невинной сиротке ценные советы по случаю предстоящей брачной ночи. Их мужья просили передать свое уважение жениху и откровенно намекали на то, что они не против посетить подводное королевство на правах любимых родственников. Все их слова сопровождали столь живописные гримасы, бурные изъявления чувств и активная жестикуляция, что мне стало понятно, почему королевство носит название Кривляндия. Родственники невесты были достойными жителями.

Происходящее напоминало театр абсурда, и от этих разговоров, заискивающих просьб и завистливых шепотков за спиной у меня уже голова шла кругом. Хотелось скорее окунуться в прохладные воды моря, объясниться со сладострастником Океаном, поставить его на место и вернуться домой. Хотя домой-то мне как раз путь был заказан. В лучшем случае я окажусь снова в Вессалии, в худшем – в одном из следующих параллельных миров, требующих непременного магического вмешательства. А пока приходилось выслушивать неискренние поздравления, завуалированные оскорбления и дурацкие советы да гонять по тарелке сморчки, по вкусу напоминающие забродившие вишни. И тут мое внимание привлекло удивительное зрелище. На блюде сбоку от меня подпрыгнула и взлетела вверх жареная рыбка. Повиснув в воздухе на высоте человеческого роста, килька сделала изящный пируэт и исчезла на глазах. Сперва пропал хвост, потом – туловище, и, наконец, испарилась голова.

«Кажется, мне подложили галлюциногенных грибов!» – похолодела я, отодвигая тарелку с приборами. Тут же вверх взлетела уже моя вилка, пронзила один из сморчков и перевернулась кверху грибом, который с таким же волшебством испарился в воздухе.

– Вот спасибо, – поблагодарил меня приглушенный голос Ива. – Я так проголодался!

– Ты меня напугал, – шикнула я, отбирая вилку у невидимого рыцаря. – И себя чуть не выдал с потрохами.

– Но я же не могу есть руками! – возмутился он.

– Потерпи! Рыцарь ты или нет?

– Вообще-то никогда им не был. И все время хочу спросить, почему ты меня так зовешь?

– Не время для глупостей, – смущенно пробормотала я. – Где ты был?

– Пытался выяснить подробности выбора Невесты и разузнать, кем были прежние претендентки.

– Ну и как, выяснил?

– Выяснил. Пойдем сходим к обрыву, расскажу.

Традиция выбирать Невесту Океана существовала издавна и насчитывала не меньше трех сотен лет, но в последние два года она претерпела существенные изменения. Если раньше жен морскому королю поставляли раз в год, то теперь свадебные церемонии стали проводиться гораздо чаще. Два года назад ко дну пошли три невесты, в прошлом году – уже четыре, а в этом новобрачные отправлялись под воду и вовсе каждый месяц. Изменился и характер обряда.

Издавна невестами становились самые прекрасные девушки королевства. Поначалу их и в самом деле приносили в жертву, чтобы задобрить Океан, но со временем взгляды на мир изменились, и обряд превратился в романтическое состязание. Юноша, который отваживался бросить вызов Океану и спасти тонущую невесту, получал руку красавицы. Поскольку барышни были все как на подбор, недостатка в героях не было. Тем более что по традиции спасателю разрешалось жениться на спасенной, даже если она – аристократка, а он – простолюдин. За право извлечь красотку из морских вод обычно сражались несколько кавалеров. Однажды подобное состязание чуть не закончилось трагедией: когда в пылу борьбы с соперниками юноши едва не забыли про тонущую невесту, та и впрямь едва не досталась Океану. Но два года назад, после страшного шторма, который обрушился на город и унес в море целый жилой квартал с людьми, все изменилось. Перепуганный совет министров объявил, что с Океаном шутки плохи, и предложил задобрить разгневанного морского правителя, принеся в жертву сразу трех прекрасных девушек. Одной из них стала прелестная павушка из провинции, второй – юная актриса, третьей – дочь министра Амальгама. Девушки считались первыми красавицами в своих кругах, и совет министров не сомневался, что подобная жертва убережет королевство от дальнейших катастроф. Амальгам был раздавлен решением своих коллег, но перечить не смел и лично привел свою единственную дочь на берег моря.

Прошел месяц, море было спокойным, и тут город потрясло новое известие. Амальгам объявил, что получил письмо от дочери. Та жива, здорова, живет в прекрасном Дворце Морского Короля вместе с двумя другими девушками и очень довольна своей судьбой. Министра подняли на смех, объявили письмо фальшивкой, а старика – полоумным, но вскоре семьи актрисы и пастушки также получили послания от своих девочек, к которым были приложены шкатулки с драгоценностями, пахнущие морем и обвитые водорослями. Девушки присылали письма регулярно, а однажды пришло послание от Океана земному королю. Тот благодарил Дуриана за прекрасных и ласковых жен и обещал не насылать бури на королевство в том случае, если отныне ему будут поставлять четырех невест в год – по одной в начале каждого сезона. И теперь невест он будет выбирать сам, и только из благородных. За неделю до оговоренного срока все незамужние девушки из знатных семей должны собираться на берегу моря на рассвете и выстраиваться в ряд вдоль пляжа в десяти шагах от воды. Та, чьих ног первой коснется приливная волна, станет его избранницей.

Надо сказать, столь романтичный обряд не оставил равнодушными большинство девиц. Меньшинство же продолжало роптать, сомневаться, есть ли жизнь в океане, и противиться возможной участи. Но после того, как первая избранная таким образом невеста (по словам очевидцев, вовсе не красавица) отправилась на дно и уже через неделю ее семья предъявила письмо от счастливой новобрачной и сундучок с самоцветами в подарок, отношение к обряду в корне изменилось. Получив очередное доказательство жизни под водой, знатные барышни загорелись мечтами о сладкой жизни и стали считать за честь пополнить ряды избранных. И не одни они.

Летний выбор невесты едва не сорвался из-за того, что простолюдинки устроили акцию протеста на берегу моря. Возмущаясь тем, что Океан гнушается их низкого происхождения, те собрались на берегу на рассвете, намереваясь доказать морскому королю, что они «не хуже ихних», и не подпуская к воде знатных претенденток. Пришлось пригнать полк солдат, чтобы потеснить торговок, белошвеек, птичниц и поварих с берега и освободить место для графинь, маркиз и баронесс. Две птичницы и одна портниха, не желая смириться с поражением, демонстративно утопились в море, официально объявив, что отправляются с визитом во Дворец Морского Короля, чтобы доказать тому, что он не прав, и выхлопотать право простолюдинкам претендовать на морской трон наравне с аристократками.

После чего бедные девицы стали с завидным постоянством бросаться в море с обрыва, в надежде обрести богатство, счастье и любовь на дне морском. Знатные же продолжали играть по правилам… и без. При выборе осенней невесты две благородных дамы даже едва не подрались, утверждая, что именно их ног коснулась первая волна, и дежурному министру, присутствующему там, пришлось устраивать повторное «сватовство», разогнав остальных претенденток и оставив на берегу только двух финалисток. Одновременно с первым письмом от счастливой победительницы пришло новое послание королю. Океан велел увеличить количество жен до одной в месяц. Миранда стала восьмой избранницей за этот год, и люди не переставали удивляться неожиданным предпочтениям подводного властелина.

С начала этого года во Дворец Морского Короля отправились: рябая маркиза Вилма; долговязая и плоскхая как доска графиня Соломея, которую за глаза звали Соломиной; хорошенькая, пока не открывает рот, графская дочка Ливия, лишившаяся половины передних зубов в результате падения кареты; лопоухая герцогиня Гермелина и мужеподобная усатая баронесса Сусанна, басу которой страшно завидовал местный тенор. Девиц объединяло одно: на их замужестве родители уже давно поставили крест. Несмотря на то что за каждой из них давали богатое приданое, невесты спросом не пользовались, на них не польстился ни один даже самый обедневший дворянин. Родители уже отчаялись дождаться внуков, а уж видеть дочь королевой подводного царства и вовсе не мечтали. Народ не переставал удивляться непредсказуемому выбору Океана и делал ставки, кто из общепризнанных уродин станет следующей избранницей. Родственники счастливиц заявляли, что Океан выбирает себе невесту не по красоте внешней, а по красоте души, ибо в подводном царстве все недостатки лица и тела чудесным образом врачуются и преобразуются сплошь в достоинства. Однако среди дурнушек попадались и исключения: маркизы Корделия и Лаванда были настоящими красавицами, но завидными невестами тоже не считались – одна была строптива, как необъезженный жеребец, другая обладала вздорным нравом, способным вывести из себя даже ангела. Молва и тут нашла логичное объяснение выбору Океана: заскучав среди сплошь добродетельных жен, король решил пощекотать себе нервы и укротить строптивых.

Из рассказа Ива выходило, что единственной, кто не верил в эти сказки, была носатая портниха, похожая на Бабу-ягу. Остальные же были убеждены в существовании подводного дворца, любвеобильного правителя и идиллической жизни гарема.

– Интересная картинка складывается… – протянула я, глядя на волны, бьющиеся о берег. Мы стояли у самого обрыва спиной к гостям, чтобы не смущать собравшихся странным поведением невесты, ведущей разговоры сама с собой. – И как тебе удалось все это разузнать? Кто-то по пьяни проболтался, а ты подслушал? Так под воздействием вина чего только не наговоришь…

– Сведения самые точные. Сам расспрашивал. И за трезвый рассудок рассказчика ручаюсь, – обиделся Ив.

– Сам? – поразилась я, вдыхая соленый морской воздух. – И какого духа ты изображал на этот раз? Не Океана же? Уж ему ли не знать, как выбирается невеста и каковы особые приметы любимых жен.

– Не Океана, – признался Ив. – Пришлось представиться странствующим чародеем, живо интересующимся традициями других королевств и предпочитающим скрывать свое лицо невидимыми чарами.

– И бедняга так просто согласился беседовать с невидимкой и подробно ответить на все вопросы? – удивилась я.

– Не так просто, – смущенно признал рыцарь. – Пришлось применить силу и отволочь его в сторонку, а потом пообещать исполнить три его желания. Только после этого тот перестал трястись и согласился сотрудничать.

Определенно общение со мной обогащает лексикон средневекового рыцаря. Глядишь, к тому моменту, когда мы окажемся в моем времени, он уже отучится употреблять высокопарные обороты и будет свободно общаться на современном русском.

– И как? – вспомнила я про желания. – Исполнил?

– Пообещал, что сбудутся через месяц, если в течение этого времени он будет творить только добрые дела и поступать по совести.

Ну что еще взять с благородного рыцаря? Хорошо, хоть обет воздержания не додумался на бедолагу наложить – с него бы сталось.

Значит, все концы ведут в воду… Нету никакого заговора против неугодных девиц, нету общего для всех невест недоброжелателя, да и общего между избранницами мало. Разве что все со странностями. Если бы невесту выбирали всенародным голосованием или решением совета министров, результаты можно было бы подтасовать. Но заставить волны плескаться в нужном направлении – это уже фантастика. Неужели через несколько часов я и впрямь встречусь с шутником Океаном? Уж у меня к нему найдется немало ехидных вопросов, многословных претензий, красноречивых пожеланий и лаконичных предложений.

– Яна, – окликнул меня Ив, – я все время пытаюсь тебе сказать…

– Да, – вспомнила я. – Что?

– Вместе с моим даром к тебе перешла одна способность, о которой ты еще не догадалась… Ты теперь можешь читать мысли других людей.

Я вспомнила портниху, назвавшую меня провидицей, девиц в приемной, отказывавшихся от своих слов, Пенелопу с Вероникой, утверждавших, что они ничего не говорили, – и все стало на свои места. А я-то думала, что все надо мной издеваются.

– Ну спасибо, что предупредил, – пробормотала я, переваривая новость. – И каковы инструкции к применению?

Озадаченное молчание было мне ответом.

– Как этим даром пользоваться-то?

– Мне было достаточно сосредоточиться на человеке, тебе, возможно, нужно всего лишь пожелать…

– Но мне не было никакого дела до мыслей той швеи, задавак во дворце и подружек Миранды, – возразила я, – а я их все равно слышала.

– Может, в тебе дар пробуждается тогда, когда чужие мысли касаются тебя? – предположил Ив и посоветовал: – В любом случае будь внимательней: научись отделять слова от мыслей и не подавать виду, что тебе доступны сокровенные помыслы других людей.

Вот ведь не было печали!

– Тебя, кажется, ищут… – тронул меня за плечо рыцарь-невидимка, и я поспешила вернуться к гостям.

Экзекуция под кодовым названием «брачный пир» продолжалась еще пару часов. За это время запасы яда у девиц, отвергнутых Океаном в мою пользу, значительно иссякли, равно как и советы тетушек, мнящих себя экспертами в семейной жизни.