Бриг. Наш следующий шаг, наш вдумчивый и ответственный шаг, должен быть... должен быть... он должен быть определенным.
      Министр. Все?
      Бриг. Я, собственно... Да, это все.
      Министр. Садитесь. Пожалуйста, -- Гроб.
      Гроб. Я?
      Министр. Да-да, вы. Ну, пожалуйста.
      Гроб. Я сегодня не подготовился... Хотелось бы, знаете, поближе изучить... Я был болен... легкий склероз...
      Министр. В таком случае нужно было представить свидетельство от ваших детей. Плохо! Садитесь. Гриб!
      Гриб. Извините, я не слышал вопроса.
      Министр. Неудивительно, что не слышали. Я повторю. Каков, по вашему мнению... Вы, Бруг, кажется, поднимаете руку. Нет? Очень жаль. Садитесь, Гриб. Плохо! Герб, пожалуйста.
      Герб.
      К душе
      Как ты, душа, нетерпелива,
      Как бурно просишься домой -
      Вон из построенной на диво,
      Но тесной клетки костяной!
      Пойми же, мне твой дом неведом,
      Мне и пути не разглядеть, -
      И можно ль за тобою следом
      С такой добычею лететь!
      Министр. Вы что -- в своем уме?
      Герб. Стихотворение Турвальского. Было задано.
      Министр. Молчать!
      Брег. Можно мне? Я знаю.
      Министр. Стыдно, господа. Вот -- смотрите, самый старый и дряхлый из вас знает, а вы -- ни бельмеса. Стыдно! Пожалуйста, Брег.
      Брег. Наш следующий шаг должен заключаться в следующем: мы должны просить его (указывает на Сона) изложить все это письменно и представить нам полное описание своего мухомора.
      Министр. Очень хорошо! Только, к сожалению, генерал, речь идет не об этом господине. Можете сесть. Вот, полковник, полюбуйтесь, вот -- результат вашего настроения. Никто ничего не знает и не хочет знать, а между тем мы стоим перед проблемой государственной важности, от разрешения коей зависит все наше будущее. Если вы не хотите работать, господа, то незачем приходить, сидите себе на солнышке да чмокайте губами, это будет самое лучшее.
      Мертвое молчание.
      Может быть, вы ответите, Сон?
      Сон. Ответ кристально ясен.
      Министр. Пожалуйста.
      Сон. Следует немедленно купить у Сальватора Вальса его замечательную штуку.
      Министр. Ну вот. Это правильно. Новичок, а сразу сказал, между тем как другие, старые, сидят балдами. Да, господа, надо купить! Все согласны?
      Голоса. Купить, купить!.. Отчего же, можно... Конечно, купить...
      Берг. Все куплю, сказал мулат. Грах, грах, грах.
      Министр. Итак, принято. Теперь мы должны поговорить о цене. Какую цифру мы можем назначить?
      Герб. Девятьсот.
      Гроб. Девятьсот двадцать.
      Граб. Тысяча.
      Герб. Две тысячи.
      Пауза.
      Министр. Итак -- была названа сумма...
      Гроб. Две тысячи двести.
      Герб. Три тысячи.
      Министр. Названа сумма...
      Гроб. Три тысячи двести.
      Пауза.
      Министр. ...Сумма в три тысячи двести...
      Герб. Десять тысяч.
      Гроб. Десять тысяч двести.
      Герб. Двадцать тысяч.
      Брег. А я говорю -- миллион.
      Сенсация.
      Министр. Я думаю, мы остановимся на этой цифре.
      Голоса. Нет, зачем же!.. Было интересно!.. Давайте еще!..
      Министр. Прекратить шум! Миллион -- та цифра, до которой мы можем дойти, если он станет торговаться, а предложим мы ему, скажем, две тысячи.
      Гроб. Две тысячи двести.
      Министр. Прения по этому вопросу закончены, генерал.
      Сон. И пора пригласить продавца.
      Министр. Полковник, прошу вас, позовите его.
      Полковник. Умолчу о том, чего мне это стоит: я исполняю свой долг.
      Министр. Ну, знаете, в таком состоянии вам лучше не ходить. Сидите, сидите, ничего, мы еще об этом с вами поговорим, будьте покойны... Сон, голубчик, сбегайте за ним. Он ожидает, если не ошибаюсь, в Зале Зеркал. Вы знаете, как пройти?
      Полковник, будируя, отошел к окну.
      Сон. Еще бы не знать. (Уходит.)
      Министр. Прерываю заседание на пять минут.
      Граб. Ох, ох, ох, -- отсидел ногу...
      Герб. Да позвольте, позвольте, -- это у вас протез.
      Граб. А, вот в чем дело.
      Бриг (к Бергу). Что же э-ю, генерал, вы свою дочку держите в такой строгости? Мои говорят, что вы ее не пускаете вдвоем с товаркой в театр?
      Берг. Не пущаю, верно.
      Министр. Ах, если бы вы знали, господа, как у меня башка трещит... Третью ночь не сплю...
      Гроб. Как вы думаете, угощения не предвидится?
      Герб. Прошлый раз напились, вот и не дают.
      Гроб. Это поклеп... Я никогда в жизни...
      Полковник (у окна). Боже мой, что делается на улице!
      Шествия, плакаты, крики... Я сейчас открою
      дверь на балкон.
      Все высыпают на балкон, кроме Бурга, Груба, Бруга и Гриба, который все рисует. Входят Сон и Вальс.
      Сон. Где же остальные? А, видно, заинтересовались демонстрацией. Садитесь, будьте как дома.
      Вальс. Чем больше я наблюдаю вас, тем яснее вижу, что вы можете мне весьма пригодиться.
      Сон. Всегда готов к услугам.
      Вальс. Но только я вас заранее прошу оставить залихватский, подмигивающий тон, в котором вы позволяете себе со мной разговаривать. Моим сообщником вы не были и не будете никогда, а если желаете быть у меня на побегушках, то и держитесь как подчиненный, а не как подвыпивший заговорщик.
      Сон. Все будет зависеть от количества знаков благодарности, которое вы согласитесь мне уделять ежемесячно. Видите, -- я уже выражаюсь вашим слогом.
      Вальс. Благодарность? Первый раз слышу это слово.
      Сон. Вы сейчас удостоверитесь сами, что я хорошо поработал на вас. Старцы вам сделают небезынтересное предложение, только не торопитесь. А без меня они бы не решили ничего.
      Вальс. Я и говорю, что ваше проворство мне пригодится. Но, разумеется, слуг у меня будет завтра сколько угодно. Вы подвернулись до срока, -- ваше счастье, -- беру вас в скороходы.
      Сон. Заметьте, что я еще не знаю в точности правил вашей игры, я только следую им ощупью, по природной интуиции.
      Вальс. В моей игре только одно правило: любовь к человечеству.
      Сон. Ишь куда хватили! Но это непоследовательно: меня вы лишаете мелких прав Лепорелло, а сами метите в мировые Дон-Жуаны.
      Вальс. Я ни минуты не думаю, что вы способны понять мои замыслы. Мне надоело ждать, кликните их, пора покончить со старым миром.
      Сон. Послушайте, Вальс, мне ужасно все-таки любопытно... Мы оба отлично друг друга понимаем, так что незачем держать фасон. Скажите мне, как вы это делаете?
      Вальс. Что делаю?
      Сон. Что, что... Эти взрывы, конечно.
      Вальс. Не понимаю: вы хотите знать устройство моего аппарата?
      Сон. Да бросьте. Вальс. Оставим аппарат в покое, -- это вы им объясняйте, а не мне. Впрочем, мне даже не самый взрыв интересен, -подложить мину всякий может, -- а мне интересно, как это вы угадываете наперед место?
      Вальс. Зачем мне угадывать?
      Сон. Да, я неправильно выразился. Конечно, наперед вы не можете знать, какое вам место укажут, но вы можете, -- вот как фокусник подсовывает скользком карту... Словом, если у вас есть тут помощники, то не так трудно внушить нашим экспертам, какой пункт назначить для взрыва, -- а там уже все подготовлено... Так, что ли?
      Вальс. Дурацкая процедура.
      Сон. О, я знаю, я знаю: все это на самом деле сложнее и тоньше. Вы игрок замечательный. Но я так, для примера... Ведь я сам, знаете, ловил ваши темные слова на лету, старался угадать ваши намерения... и ведь, например, остров подсказал я, -- мне казалось, что вы его мельком упомянули. А?
      Вальс. Вздор.
      Сон. Вальс, миленький, ну, будьте откровеннее, ну, расстегните хоть одну пуговку и скажите мне. Я обещаю, что буду ваш до гроба.
      Вальс. Куш.
      Сон. Хорошо, но когда вы мне скажете, -- скоро? завтра?
      Вальс. Позовите-ка этих господ, пожалуйста.
      Сон. Крепкий орешек! (Он исполняет приказ.)
      Все возвращаются с балкона, делясь впечатлениями.
      Граб. Весьма живописная манифестация. Особенно в такую великолепную погоду.
      Брег. А последний плакат вы прочли?
      Гроб. Какой? "Мы желаем знать правду"? -- это?
      Брег. Нет-нет, последний: "Сегодня взрывают пустыни, завтра взорвут нас". Что за притча? По какому поводу? Выборы?
      Министр. Все это до крайности прискорбно. Как это не уметь соблюсти военную тайну!
      Берг. А мне больше всего понравилось: "Долой наймитов динамита", -просто и сильно.
      Герб (толкуя знаки Горба). Горб говорит, что такого волнения не было со времен убийства короля.
      Бриг. Мое несчастье, что я близорук...
      Министр. Скучно, обидно. Придется завербовать ученых... пускай как-нибудь объяснят... (Заметив Вальса.) А, вот он. Здравствуйте. Присаживайтесь. Господа, занимайте места. Заседание продолжается. Итак... Полковник!
      Полковник. Чего изволите?
      Министр. У вас там под рукой... Нет, не то, -- записка с фамилией... Спасибо. Итак... господин Сальватор Вальс, комиссия под моим председательством, после усиленных занятий, досконально рассмотрела и обсудила результаты ваших опытов. После зрелого и всестороннего изучения мы пришли к заключению, что ваше открытие представляет для нас некоторый интерес. Другими словами, мы были бы склонны вступить с вами в переговоры относительно возможности приобретения вашего изобретения.
      Берг. Или изобретения вашего приобретения, -- грах, грах,грах.
      Министр. Неуместная шутка. Прекратить смех! Граб, перестаньте шушукаться с соседом. Что это за фырканье? Как вы себя ведете? Я продолжаю... Мы склонны приобрести... или, вернее, купить ваше изобретение. Правда, в данное время казна у нас не богата, но все-таки льщу себя надеждой, что сумма, которую мы можем вам предложить, покажется вам вознаграждением более чем щедрым. Мы предлагаем вам две тысячи.
      Вальс. Я не совсем уловил, -- за что вы хотите мне платить? За эти опыты?
      Министр. Неудивительно, что не уловили, -- обстановка невозможная. Господа, я отказываюсь говорить, если вы будете продолжать шептаться и хихикать. В чем дело? Что у вас там под столом? Гриб! Гроб!
      Гриб. Мы ничего не делаем, честное слово.
      Министр. Тогда сидите смирно. Я говорю не об опытах, я вам предлагаю продать нам ваш аппарат за две тысячи. Разумеется, трансакция осуществится только в тот момент, когда вы нам его покажете.
      Вальс. Какое очаровательное недоразумение! Вы хотите купить мой аппарат? За две тысячи?
      Министр. Да. Полагаю, впрочем, что мы можем -- в виде большого исключения -- повысить плату до трех.
      Вальс. Сон, они хотят купить мой телемор! Сон, слышите?
      Сон. Торгуйтесь, торгуйтесь! Козырь у вас.
      Министр. Мне кажется, что три, -- ну, скажем, четыре, -- тысячи составят сумму, значительно превосходящую себестоимость вашей машины. Как видите, мы идем вам навстречу.
      Вальс. Вы не идете, вы мчитесь. Но, увы, мне приходится пресечь ваш бег. Вы увлеклись ерундой. Я не продаю своего аппарата.
      Легкая пауза.
      Министр. То есть как это так, -- не продаете?
      Вальс. Конечно, не продаю! Что за дикая идея.
      Сон. Маленький совет большого дельца: Вальс, не нажимайте слишком педаль.
      Министр. Мой дорогой, вы меня, вероятно, не поняли. Я готов, я вполне готов предложить вам другую цену, если эта кажется вам недостаточной, -хотя мне лично... хотя я... Словом, хотите десять тысяч?
      Вальс. Бросьте. Пора перейти к делу.
      Министр. Да я и перехожу к делу! Ну, скажем, двадцать, скажем, пятьдесят... Господа, поддержите меня, что вы сидите дубинами?
      Брег. Миллион.
      Министр. Хорошо: миллион. Это... это -- фантастическая цена, придется ввести новые налоги, -- но все равно, иду на это: миллион.
      Сон. Вальс, это большие деньги,
      Вальс. А я вам говорю, что я ничего никому продавать не намерен.
      Сон. Ну и выдержка у этого человека!
      Министр. Правильно ли я понял, что вы и за миллион не согласитесь продать нам машину?
      Вальс. Правильно.
      Министр. И что вы сами не назначите своей цены? Заметьте, что мы готовы рассмотреть всякую вашу цену.
      Сон. Стоп, Вальс. Теперь пора.
      Вальс. Довольно! Я сюда пришел не для этого. Господа, у меня для вас нет товара.
      Министр. Это ваше последнее слово?
      Вальс. По этому вопросу, -- да. Сейчас мы будем говорить совсем о другом предмете.
      Министр. Вы правы. Вы совершенно правы, господин изобретатель. Мы действительно будем сейчас говорить о другом. Вы изволили крикнуть "довольно". Вот я тоже хочу сказать "довольно". Раз вы не желаете уступить нам свое изобретение, то я немедленно арестую вас и вы будете сидеть за семью замками, покуда не согласитесь на сделку. Довольно, господин изобретатель! Вы увидите... вы... я вас заставлю, -- или вы сгниете в каменном мешке... и меня все в этом поддержат, ибо то, чем вы владеете, предмет слишком опасный, чтобы находиться в частных руках. Довольно хитрить! Вы что думаете, мы дураки? Думаете, что завтра пойдете торговаться с нашими соседями? Как бы не так! Или вы немедленно согласитесь, -- или я зову стражу.
      Вальс. Это, кажется, уже второй раз, что вы грозите лишить меня свободы, -- как будто меня можно лишить свободы.
      Министр. Вы арестованы! Вас больше нет! Полковник, распорядитесь...
      Полковник. О, с удовольствием: давно пора!
      Голоса. Да, пора... Рубите его... В окно его... Четвертовать... Правильно!
      Сон. Одну минуточку, генерал: не будем терять голову, -- какова бы она ни была, это все-таки голова, терять не нужно, дорога как память. Господа, -- и вы, любезный Вальс, -- я уверен, что эти меры воздействия излишни. Дайте Вальсу спокойно обдумать ваше предложение, то есть один миллион до доставки машины и один миллион -- после, -- и я убежден, что все кончится абсолютно мирно. Не правда ли. Вальс?
      Вальс. Я устал повторять, что аппарата я не продаю.
      Министр. Полковник, живо! Убрать его, связать, уволочь! В тюрьму! в крепость! в подземелье!
      Вальс. И через семь часов, то есть ровно в полночь, произойдет любопытное и весьма поучительное явление.
      Министр. Постойте, полковник. (К Вальсу.) Какое... явление?
      Вальс. Предвидя, что вы сегодня можете попытаться применить ко мне силу, я условился с моим старичком так: если до полуночи я ему не дам о себе знать, то он должен немедленно взорвать один из ваших самых цветущих городов, -- не скажу, какой, -- будет сюрприз.
      Министр. Это не может быть... Судьба ко мне не может быть так жестока...
      Вальс. Но это не все. Если спустя пять минут после взрыва не последует от меня знака, то и другой городок взлетит на воздух. Так будет повторяться каждые пять минут, пока не откликнусь. И сами понимаете, господа, что если меня уже не будет в живых, то вряд ли я стану с того света производить спиритические стуки. Следовательно, всё не получая от меня известия, мой аппарат довольно скоро обратит всю вашу страну в горсточку пыли.
      Министр. Он прав... Он прав... Он предусмотрел все!.. Несчастные, да придумайте вы что-нибудь! Герб! Берг!
      Герб. В тюрьму, в тюрьму.
      Берг. А я вот думаю иначе. Вы его ругаете, а мне он по душе. Смелый парень! Назначьте его обер-инженером палаты, -- вот это будет дело.
      Полковник. Перед тем как произвести харакири, я еще раз поднимаю голос и твердо повторяю: отправьте этого человека в сумасшедший дом.
      Вальс. Я думаю, не стоит ждать Президента. Приступим. Потеснитесь, пожалуйста, а то мне тут неудобно. Теперь извольте меня выслушать.
      Министр (опускается на пол). Господин изобретатель, я очень старый, очень почтенный человек, -- и видите, я перед вами стою на коленях. Продайте нам ваш аппаратик!
      Голоса. Что вы, что вы... Вставайте, ваше высокопревосходительство... Перед кем... Где это видано...
      Полковник. Не могу смотреть на это унижение.
      Министр. Умоляю вас... Нет, оставьте меня, -- я его умолю... Сжальтесь... Любую цену... Умоляю...
      Вальс. Уберите его, пожалуйста. Он мне замусолил панталоны.
      Министр (встал). Дайте мне что-нибудь острое! Полковник, мы с вами вместе умрем. Дорогой мой полковник... Какие страшные переживания... Скорей кинжал! (К Грабу.) Что это?
      Граб. Разрезательный нож. Я не знаю -- это Бург мне передал.
      Голоса. Ах, покажите, как это делается... Попробуйте этим... Чудно выйдет... Просим...
      Полковник. Предатели!
      Сон. Тише, господа, тише. Сейчас, по-видимому, будет произнесена речь. Дорогой министр, вам придется сесть на мой стул, я вам могу дать краешек, ваше место теперь занято. Мне очень интересно, что он скажет.
      Вальс. Вниманье, господа! Я объявляю начало новой жизни. Здравствуй, жизнь!
      Герб. Встать?
      Гроб. Нужно встать?
      Вальс. Вы можете и сидя и лежа слушать,
      Общий смех.
      Ах, как вы смешливы.
      Министр. Это они так, -- от волнения. Нервы сдали... Я сам... Говорите, говорите.
      Вальс. Покончено со старым, затхлым миром! В окно времен врывается весна. И я, стоящий ныне перед вами, -- вчера мечтатель нищий, а сегодня всех стран земных хозяин полновластный, -- я призван дать порядок новизне и к выходам сор прошлого направить. Отрадный труд! Можно вас спросить, -- я вашего имени не знаю...
      Граб. Это Гриб.
      Вальс, ...можно спросить вас, Гриб, почему вы держите на столе этот игрушечный автомобиль? Странно...
      Гриб. Я ничем не играю, вот могут подтвердить...
      Вальс. Так вы его сейчас спрятали под стол. Я отлично его видел. Мне даже показалось, что это именно тот, красный, с обитым кузовком, который у меня был в детстве. Где он? Вы только что катали его по столу.
      Гриб. Да нет, клянусь...
      Голоса. Никакой игрушки нет... Гриб не врет. Честное слово...
      Вальс. Значит, мне почудилось.
      Министр. Продолжайте, продолжайте. Ожидание вашего решения невыносимо.
      Вальс. Отрадный труд! Давно над миром вашим, -- как над задачей, столько содержащей неясных данных, чисел-привидений, препятствий и соблазнов для ума, что ни решить, ни бросить невозможно, -- давно я так над вашим миром бился, покуда вдруг живая искра икса не вспыхнула, задачу разрешив. Теперь мне ясно все. Снаряд мой тайный вернее и наследственных венцов, и выбора народного, и злобы временщика, который наяву за сны свои, за ужас ночи мстит. Мое правленье будет мирно. Знаю, -- какой-нибудь лукавый умник скажет, что, как основа царствия, угроза -- не то, что мрамор мудрости... Но детям полезнее угроза, чем язык увещеваний, и уроки страха -- уроки незабвенные... Не проще ль раз навсегда запомнить, что за тень непослушанья, за оттенок тени немедленное будет наказанье, чем всякий раз в тяжелых книгах рыться, чтобы найти двусмысленную справку добра и мудрости? Привыкнув к мысли, простой, как азбука, что я могу строптивый мир в шесть суток изничтожить, всяк волен жить как хочет, -- ибо круг описан, вы -- внутри, и там просторно, там можете свободно предаваться труду, игре, поэзии, науке...
      Дверь распахивается.
      Голос. Господин Президент Республики!
      Генералы встают, как бы идут навстречу и возвращаются, словно сопровождая кого-то, но сопровождаемый -- невидим. Невидимого Президента подводят к пустому креслу, и по движениям Герба и министра видно, что невидимого усаживают.
      Министр (к пустому креслу). Господин Президент, позволяю себе сказать, что вы пожаловали к нам весьма своевременно! За сегодняшний день, -полковник, придвиньте к Президенту пепельницу, -- за сегодняшний день случилось нечто столь важное, что ваше присутствие необходимо. Господин Президент, по некоторым признакам приходится заключить, что мы находимся накануне государственного переворота, -- или, вернее, этот переворот происходит вот сейчас, в этой зале. Невероятно, но так. Я по крайней мере, и вот -- комиссия, и... и, словом, все тут считаем, что нужно покориться, нужно принять неизбежное... И вот мы сейчас слушаем речь, -- я затрудняюсь охарактеризовать ее, но она... но она, господин Президент, она -- почти тронная!..
      Сон. Ну, Вальс, валяйте дальше. Я любуюсь вами, вы гениальны.
      Министр. Вот вы послушайте, господин Президент, вы только послушайте...
      Вальс. О, вижу я -- вы жаждете вкусить сей жизни новой, жизни настоящей: вполне свободен только призрак, муть, а жизнь должна всегда ограду чуять, вещественный предел, -- чтоб бытием себя сознать. Я вам даю ограду. Вьюном забот и розами забав вы скрасите и скроете ее, -- но у меня хранится ключ от сада... Господин Президент, вы тоже не замечаете заводного автомобильчика, который эти господа пускают между собой по столу? Нет, не видите? А я думал, что, благодаря некоторой вашей особенности, вы как раз в состоянии заметить невидимое.
      Сон. Вальс, не отвлекайтесь. Все сидят абсолютно смирно, игрушки никакой нет. Мы слушаем вас. Кстати: как прикажете вас именовать?
      Вальс. Я не решил. Быть может, я останусь правителем без имени. Посмотрим. Я не решил и общего вопроса: какую дать хребту и ребрам мира гражданскую гармонию, как лучше распределить способности, богатства и силы государства моего. Посмотрим... Но одно я знаю твердо: приняв мою ограду и о ней -- не позабыв, -- но память передав в распоряженье тайное привычки, -внутри пределов, незаметных детям, мир будет счастлив. Розовое небо распустится в улыбку. Все народы навек сольются в дружную семью. Заботливо я буду надзирать, сверять мечту с действительностью плавкой, и расцветет добро, и зло растает в лучах законов, выбранных из лучших, когда-либо предложенных... Поверьте, -- мне благо человечества дороже всего на свете! Если б было верно, что ради блага этого мне нужно вам уступить открытие мое, или разбить машину, или город родной взорвать, -- я б это совершил. Но так пылать такой любовью к людям и не спасти слепого мира, -- нет, как можно мне от власти отказаться? Я начал с вас, а завтра я пошлю всем прочим странам то же приказанье, -- и станет тихо на земле. Поймите, не выношу я шума, -- у меня вот тут в виске, как черный треугольник, боль прыгает от шума... не могу... Когда ребенок в комнате соседней терзает нас игрою на трубе, как надо поступить? Отнять игрушку. Я отниму. Приказ мой для начала: весь порох, все оружье на земле навеки уничтожить, -- до последней пылинки, до последней гайки, -- все! Чтоб память о войне преданьем стала, пустою басней деревенских баб, опровергаемой наукой. Шума не будет впредь, а кто горяч не в меру и без суда желает проучить обидчика, пускай берет дубинку. Таким образом -- вот декрет, которым я начинаю свое правление. Он послужит естественным основанием для всеобщего благоденствия, о формах коего я сообщу вам своевременно. Мне не хотелось бы снова упоминать о способностях телемора, а потому, почтенный Президент, было бы желательно, чтобы вы мне без лишних слов теперь же ответили, согласны ли вы немедленно приступить к исполнению моей воли?
      Пауза. Все смотрят на пустое кресло.
      Мне кажется, что ныне, в провозглашенную мной эру тишины, я должен рассматривать ваше молчание как посильное выражение согласия.
      Министр. Да, он согласен. Он согласен... Господа, он согласен, -- и я первый приношу присягу верности... я буду стараться... новая жизнь... слово старого солдата... (Рыдает.)
      Голоса. Ах, мы вам верим... Тут все свои... Что за счеты...
      Вальс. Старик слезлив. Снег старый грязно тает... Довольно, встать. Прием окончен. Будьте любезны приступить к работе. Я останусь здесь, -- где, кажется, немало великолепных комнат... Больше всех мне нравится ваш кабинет. Полковник, распорядитесь.
      Сон.
      Он победил, -- и счастье малых сих
      Уже теперь зависит не от них.
      Занавес
      Действие третье
      Обстановка первого действия. Вальс за письменным столом. Голова забинтована. Тут же полковник.
      Вальс. Нет, больше не могу... На сегодня будет.
      Полковник. Увы, это все дела неотложные.
      Вальс. Здесь холодно и мрачно. Я никогда не думал, что громадная, светлая комната может быть так мрачна.
      Полковник. ...А кроме того -- неотложность дел возрастает с их накоплением.
      Вальс. Да-да, это все так... Что же мой Сон не идет? Пора.
      Полковник. Получается невозможный затор и нагромождение. Вместо оживленного перекрестка -- жизнь нашей страны находит у вас в кабинете опасный тупик.
      Вальс. Вы бы все-таки перестали мне делать замечания, -- скучно.
      Полковник. Виноват, Ваше Безумие, но я только исполняю свои прямые обязанности.
      Вальс. Титул звучный... Вы довольно угрюмый шутник. Если я вас держу в секретарях, то это лишь потому, что я люблю парадоксы. Ну -- и вам в пику, тоже.
      Полковник. Мне кажется, что я службу свою исполняю. Большего от меня требовать сам господь бог не может. А что у меня тут, в груди, -- это никого не касается.
      Вальс. Тем более что это у вас не грудь, а живот... Нет, не могу сегодня больше работать, -- вот не могу... Тяжелая голова...
      Полковник. Голова у вас не должна больше болеть: рана была пустяковая.
      Вальс. Она и не болит... Нет, просто скучно, надоело... Все так сложно и запутано, -- нарочно запутано. Рану я забыл, но покушение -- помню. Кстати, маленькое воздушное распоряжение, которое я только что сделал, минут через двадцать будет проведено в жизнь. Надо надеяться, что кто-нибудь сразу нас известит о результате.
      Полковник. Об этих ваших делах позвольте мне не знать. Я в них не компетентен. Но у вас сейчас на рабочем столе вздрагивает и хрипит в невыносимых мучениях моя несчастная отчизна.
      Вальс. Кабы не косность олухов да проделки плутов, она давно была бы счастливой. Но вообще, знаете, полковник, я решил, что делами буду заниматься только раз в неделю, скажем -- по средам.
      Полковник. Моя обязанность -- вам заметить, что тем временем страна гибнет.
      Вальс. Ну уж и гибнет. Не преувеличивайте, пожалуйста.
      Полковник. Нет, Ваше Безумие, я не преувеличиваю.
      Вальс. Пустяки.
      Полковник. Пустяки? То, что миллионы рабочих, выброшенных с заводов, остались без хлеба, -- это пустяк? А дикая неразбериха, царящая в промышленности? А потеря всего экономического равновесия страны благодаря вашему первому человеколюбивому декрету? Это пустяк? И я не говорю о том, что во всех областях жизни -- смута и зловещее возбуждение, что никто ничего не может понять, что в парламенте бедлам, а на улицах стычки и что, наконец, из соседнего государства целые отряды преспокойно переходят там и сям нашу границу, чтоб посмотреть, что, собственно, у нас происходит. Добро еще, что они не совсем знают, как быть, а только принюхиваются, -- слишком, видно, удивлены тем, что сильная и счастливая держава начала вдруг, здорово живешь, уничтожать всю свою военную мощь. О, разумеется, вы правы, это все пустяки!
      Вальс. Вы отлично знаете, что я отдал приказ и соседям и всем прочим народам мира последовать примеру нашей страны.
      Полковник. Хорошо исполняются ваши приказы! Когда наш посол в Германии объявил ваш ультиматум, немцы, без объяснения причин, попросили нас немедленно его отозвать и, не дожидаясь отозвания, выслали его сами: он теперь находится в пути, -- в приятном пути. Посол наш в Англии был выслушан спокойно, но после этого к нему направили врачей и так крепко внушили ему мысль о внезапном припадке дипломатического помешательства, что он сам попросился в желтый дом. Посол наш во Франции отделался сравнительно легко, -- его предложение возбудило бурю веселого смеха в газетах, и нашей стране присужден первый приз на конкурсе политических мистификаций. А наш посол в Польше -- старый мой друг, между прочим, -- получив ваш приказ, предпочел застрелиться.
      Вальс. Все это не важно...
      Полковник. Самое страшное, что вы даже не удосужились ознакомиться с этими донесениями.
      Вальс. Совершенно не важно. Небольшое воздействие, которое сегодня, через... двенадцать минут будет произведено на некое царство, тотчас отрезвит мир.
      Полковник. Если во всем мире настанет такое же благоденствие, как теперь у нас...
      Вальс. Послушайте, что вы ко мне пристали? Я просто вам говорю, что сегодня устал и не могу целый день разбирать дурацкие доклады. Разберу в среду, -- велика беда. Наконец, разберите сами, если вам не терпится, -- я с удовольствием подпишу, и -- баста.
      Полковник. Я буду до конца откровенен. Сняв ответственность за раздор и развал с естественных носителей власти, вы сами, однако, этой ответственностью пренебрегли. Получается так, что без ваших санкций ничего не может быть предпринято для прекращения гибельных беспорядков, но позвольте вам сказать, что вы неспособны разобраться ни в одном вопросе, что вы даже не поинтересовались узнать, каковы вообще правовые, экономические, гражданские навыки страны, выбранной вами для своих экспериментов, что вы ни аза не смыслите ни в политических, ни в торговых вопросах и что с каждым днем чтенье бумаг, которому вы сначала предались с убийственным для нас рвением, становится вам все противнее.
      Вальс. Я не обязан изучать схоластические паутины былого быта. Разрушитель может и не знать плана сжигаемых зданий, -- а я разрушитель. Вот когда начну строить, увидите, как будет все хорошо и просто.
      Полковник. С вами говорить бесполезно. Все мы только участники вашего бреда, и все, что сейчас происходит, лишь звон и зыбь в вашем больном мозгу.
      Вальс. Как вы сказали? Повторите-ка. Полковник, полковник, вы слишком далеко заходите. Парадокс мне может надоесть.
      Полковник. Я готов быть уволенным в любую минуту.
      Телефон.
      Вальс. О, это, верно, Сон. Скорее зовите его.
      Полковник (по телефону). Слушаюсь... Слушаюсь. (К Вальсу.) Господин военный министр к вам, по важному делу, -- насчет покушения. Следует принять, конечно.
      Вальс. А я надеялся, что Сон... Что ж -- придется и сию чашу выпить.
      Полковник (по телефону). Господин Вальс просит господина министра пожаловать.
      Вальс. В одном вы действительно правы. Беспорядки нужно прекратить. Но из этого отнюдь не следует, что я должен от зари до зари потеть над бумагами...