В разгар этого благолепия, с треском ломая кусты, из зарослей на поляну вышла Единорог. С искренним сожалением оглядев потомков, она заявила:

– Даже не пробуйте. Логрус слишком силен – раздавит. Амбериты, естественно, захотели узнать побольше деталей, но Единорог только проворчала:

– Хорошо, хоть сегодня среди вас нет этого нирванского ублюдка.

– Чем он тебе так насолил? – осведомился Корвин.

– Очень старая история, – буркнула Единорог. – Кое-кто считает, что вам не нужно этого знать.

Поскольку ясно было, что Прародительница ничего сверх этого не скажет, все стали выяснять, как бы починить Лабиринт. В ответ Единорог открыла Америку, сказав, что для начала нужно ослабить Логрус. Фиона скептически поинтересовалась, почему Лабиринты не могут сами казнить бесформенного соперника или хотя бы прикрыть Амбер флюидами своей Мощи.

– У нас налаживаются добрые отношения с противоположной стороной, – сообщила Прародительница. – Решено не делать резких движений, способных пошатнуть сложившийся баланс.

– Но Ринальдо повредил наш Главный Узор, – напомнил Корвин.

– Нас не касаются ваши внутренние разборки, – отрезала Единорог. – Вы можете устроить вендетту, однако Логрус имеет полное право вам помешать.

– Вы заключили довольно неудобное соглашение, – заметил Рэндом.

Единорог помотала головой и почесала ухо задней ногой. Затем сказала:

– Как посмотреть. Во многих отношениях такой договор устраивает обе стороны и причиняет нам равные неудобства. В любом случае это лучше непрерывной войны.

Фигура мистического существа стала плоской, поблекла, сделалась прозрачной, а потом вовсе растаяла.

– Нас опять бросили на произвол судьбы, – резюмировал возмущенный Мартин, сам не представлявший, до какой степени он прав. – Проще говоря, кинули. Оставили один на один с враждебной Мощью.

Остальные полностью разделяли его мнение, и только Льювилла глубокомысленно произнесла:

– Источники Мощи словно повзрослели. Все равно остаются детьми, но хотя бы не устраивают драк по любому поводу.

Блейз ошеломленно воскликнул:

– Сестренка, в этом сравнении что-то есть! Они как дети – сами не знают, чего хотят!

– В том-то и беда, – вздохнула Льювилла. Рэндом раздраженно бросил:

– Нам не станет легче от вашей философии… – Он добавил чуть спокойнее: – Фиона, ты сейчас главный авторитет по этой части. Что скажешь?

Фи замешкалась с ответом. Маленькая рыжая ведьма довольно долго разглядывала Камень, вставленный в правую глазницу Корал. За последние дни Фиона делала это неоднократно, и всякий раз ее лицо становилось озабоченным, словно ситуация не нравилась ей все сильнее. Наконец, рыжая отпустила сестру и мрачно сказала:

– Если Дворкин не появится в ближайшие часы, я сама извлеку Камень и имплантирую сестренке глаз ее же теневого двойника. Но придется решать, кто возьмет на себя ремонт Узора. Если вы помните, это небезопасно.

Все взгляды скрестились на Рэндоме. Обреченно махнув рукой, король буркнул:

– Делай операцию, сестра. Я сделаю остальное.

На фоне общего тягостного молчания резким диссонирующим крещендо прозвучал голос Корвина, предложившего все же дождаться Фауста. «С его лекарским умением операция наверняка окажется успешной», – сказал серебристо-черный.

– Я пока не нужна? – слабым голосом осведомилась Корал. – Мне нужно с часок полежать неподвижно.

Мерлин с готовностью проводил тетушку в коттедж. Вернулся он удивительно быстро – похоже, Корал предпочла полежать без компании – и застал Семью за очередной перебранкой. Король Хаоса услышал последнюю фразу отца:

– … Фауст обещал помочь нам с операцией. Рэндом раздраженно ответил:

– Он много всякого обещал, но еще ничего не выполнил И Ринальдо живой остался, и каменный глаз у Корал не вырезан. Кстати, ты не знаешь, где он сейчас? Я имею в виду артаньянского колдуна.

Корвин пожал плечами и сунул руку в карман за Колодой, но Фиона отвлекла его язвительным замечанием:

– Очень странно, что твой дружок не примчался на сегодняшнюю тусовку. Нирванские парнишки всегда любили покутить на дармовщинку.

В субстанции, заменявшей Корвину душу, вновь пробудилась застарелая неприязнь к сестре-коротышке, любившей говорить гадости обо всех и обо всем на свете. Он уже собирался резко осадить Фиону, однако тут в разговор вмешался Мерлин:

– Они сейчас заняты. Воюют.

– На них напали силы Хаоса? – встрепенулся Бенедикт.

– Наоборот. Армия Нирваны отбила несколько Отражений, которые были захвачены Хаосом в незапамятные времена Мать упоминала какую-то Войну Трех Сил.

Он добавил, что Фауст создал порох, который действует на той окраине Теней. Новость произвела сильное впечатление. Рэндом немедленно поинтересовался:

– Вы пользуетесь слухами, или имеются точные агентурные сведения?

– Ни то, ни другое, – беззаботно сказал Мерлин. – У моей мамули есть кристалл, сквозь который можно заглядывать в разные Отражения. Правда, нирванская зона слишком далеко, но иногда удается кое-что разглядеть.

Известие было принято не менее болезненно, чем сообщение о взрывчатке Фауста. Аристократия Хаоса в совершенстве владела магией, и это обстоятельство всегда вызывало в амберитах обострение комплекса неполноценности. Особенно переживала Фи, считавшая себя очень крутой колдуньей.

Неожиданно Бенедикт, мрачно глядя поверх голов, спросил Мерлина, скоро ли двинется карательная экспедиция против Нирваны и Артаньяна. Король-полукровка честно признался, что пытался предотвратить такой поход, но Дара все равно вербует наемников, возглавить которых поручено принцу Деспилу. Мерлин полагал, что экспедиция двинется в путь в ближайшие дни по времени Амбера. Кивнув, Бенедикт сказал:

– Недавно Фауст напомнил, как наш отец не поддержал их королевство. То нарушение союзнических обязательств дорого обошлось Амберу. Думаю, мы допустим большую ошибку, если не поддержим Нирвану в новой схватке с Хаосом.

– Полегче, – возмутился Мерлин, – Хаос не воюет с Нирваной. Это частная инициатива. Рэндом немедленно уточнил:

– Вопрос о помощи будет обсуждаться, если они обратятся за помощью.

– Вовсе не обязательно, – возразил Бенедикт. – Сейчас у нас появились новые войска и новые аванпосты. Опираясь на укрепления Авалона, Корвин с Блейзом надежно прикрывают Амбер, а тем временем я мог бы прогуляться к Нирване, имея за спиной хоть сотню тысяч гвардейцев

Предложение не слишком понравилось большинству родственников, включая обоих королей. Реально за помощь Фаусту и Мефу высказались только Корвин, Гиневра, Лью и Жерар, причем последнего привлекала только возможность освоить новый маршрут, добравшись до Нирваны морским путем. Выслушав мнения всей компании, Рэндом уклончиво провозгласил: дескать, подумаем и примем решение, исходя из сложившейся обстановки.

Льювилла собралась возразить, но поняла бессмысленность протестов и предпочла промолчать с обиженным видом. Победоносно взглянув на сестру снизу вверх, Фиона сказала:

– Мы возвращаемся к старому глупому вопросу. На что вообще способна эта семейка? Чего можно ждать от них? Льювилла, к сожалению, знает только одного из них и только с одной стороны.

– Я уверен, скоро мы узнаем о них больше, – холодно ответил Корвин. – Думаю, особенно беспокоиться не стоит. Они слишком ненавидят Хаос, а потому обречены быть нашими сателлитами.

– Если справятся с нашествием Хаоса… – Бенедикт выглядел всерьез озабоченным, – Признаюсь, мне очень хочется – пусть Мерлин поймет меня правильно – воспользоваться удобным случаем и надрать задницу Логрусовым ублюдкам. И если положение твоего друга Фау станет тяжелым, я брошу туда свои войска даже вопреки мнению большинства.

Джулиан согласился, что хорош любой повод, который позволит навешать оплеух экстремистам из Дворов Хаоса.

При этом он тактично уточнил, что имеет в виду именно «ястребов», которые осмелились пойти против воли законного монарха. Затем Джулиан добавил:

– Но мне, признаюсь, тоже не дает покоя хронический вопрос. Кто они вообще такие, эта семейка из Нирваны?

– До сих пор мы считали их мелкими колдунами, которых немало в дальних Отражениях, – сказал Бенедикт.

– Мать предполагает, что они владеют козырным Искусством, но их Сила происходит не из Лабиринта и не из Логруса, – сообщил Мерлин.

Рэндом удивленно посмотрел на племянника и осведомился:

– Разве есть третий источник Силы, кроме символов Порядка и Хаоса, Змея и Единорога?

– Такое трудно представить, но в нашей Вселенной возможно всякое, – задумчиво и многозначительно изрек Блейз. – Это должна быть какая-то извращенная помесь порядка и беспорядка.

– Мне показалось, что для Сухея это не стало слишком большим сюрпризом, – сказал Мерлин.

Фиона тоже удивилась, сказав с раздражением:

– Похоже, в Хаосе знают про топографию Отражений больше нашего. Но Дворкин нам об этом не рассказывал.

– Кстати, куда он девался? – вспомнила Лью. – Может, попробуем пробиться к нему через Козыри?

– Не отвлекайтесь, – сказал Бенедикт. – Дед найдется. Сейчас для нас важнее разобраться в намерениях Корал и Фау.

Та часть Семьи, которая не слишком любила нирванцев, дружно забрюзжала в том смысле, что намерения у этих дикарей могут быть лишь самыми примитивными. Не слушая недоброжелателей, Рэндом задумчиво спросил:

– Он на самом деле хороший врач? Я припоминаю, что в некоторых Отражениях бытует варварский обычай – аборигены называют «доктором» кого попало…

– Пожалуй, он все-таки имеет отношение к медицине, – почти уверенно ответил Корвин. – У меня в памяти отложились странные картины: я лежу на койке, вокруг стоят какие-то реторты. В те времена лаборатории ученых выглядели именно так… Так вот, надо мной склонялся именно Фау, а через его плечо выглядывал Меф с озабоченной рожей. Недавно Фау сам напомнил ту историю, когда Эрик забросил меня в Лондон, охваченный эпидемией «черной смерти».

– Припоминаю, – сказала вдруг Флора. – Тогда в Лондоне он и мне помог.

– Что значит «помог»? – насторожился Рэндом.

– У меня были проблемы со здоровьем, – уклончиво сказала она.

– Черт побери, какие у тебя могли быть проблемы со здоровьем? – развеселился Жерар. – Аборт, что ли, пришлось делать?

Льювилла пропела ядовитым голосом:

– Сестренку замучили угрызения совести – ведь она переживала, что вынуждена следить за беспомощным братом…

Флора возмущенно огрызнулась, что Корвин тут ни при чем, поскольку тогда никто, кроме Эрика, не знал, где находится серебристо-черный брательник. Фиона тоже поспешила замять эту тему, сказав очередную колкость по поводу братьев-варваров, которые даже цветами одежды пытаются подражать настоящим Повелителям Теней. К общему удивлению, ее осадил Бенедикт, резко сказавший:

– Вам не кажется, что в последнее время мы слишком часто разговариваем об этой семейке?

Корвин все-таки достал Колоду. Первая попытка связаться через Козырь не принесла успеха. Жерар предложил объединить усилия Семьи, как они сделали, когда искали Бранда, заточенного где-то во владениях Хаоса. Все собрались за спиной Корвина, державшего в вытянутой руке Карту Фауста.

Стоявший в сторонке Мерлин, посмеиваясь, наблюдал их тщетные потуги пробиться сквозь бездну Теней. Ясно было, что Фауст не собирался открывать видеоканал. Однако связь неожиданно наладилась, хотя видимость и слышимость были ужасными. Голос нирванца хрипел и срывался, изображение искажалось и дергалось – обычное дело для разговоров между разными потоками времени. Удалось разобрать лишь обрывки фраз, в которых Фауст обещал появиться, как только покончит с семейными делами. После этого Козырь снова сделался теплым.

– Давайте, я попробую заглянуть в те края, – предложил вдруг Колесный Призрак.

На лице Рэндома мелькнула недовольная мина: король по-прежнему с большой опаской относился к межтеневому процессору. Впрочем, вслух он ничего не сказал, и Призрак развернулся перед амберитами в громадную, как простыня, Карту. Псевдо-Козырь набрал глубину, превратившись в экран, передающий изображение из дальних Теней.

Проклятая асинхронность потоков времени делала невразумительной прямую трансляцию. Они увидели два стареньких колесных пароходика, которые медленно лавировали между рифами, приближаясь к большому острову с покатой горой посередине. Низкую часть острова перечеркивала аспидная лента Черной Дороги. На закругленном черепе горы возвышался замок непривычной архитектуры – три вложенных один в другой пятиугольника крепостных стен, бастионы, башни. Сложенная из огромных камней крепость казалась заброшенной, но серьезных повреждений заметно не было.

Колесный Призрак сфокусирован поле обзора на переднем пароходе и попытался скомпенсировать сдвиг темпа времени. Амбериты увидели, как по мостику фланирует одетый в камуфляж парень, напоминавший помолодевшего Фауста.

Второй персонаж, закутавшись в плащ и закрыв лицо капюшоном, стоял чуть в стороне, облокотившись на леера. Внезапно тот, что был похож на Фауста, забеспокоился и громко сказал:

– Папа, за нами подглядывают.

Фигура в плаще сделала резкое движение, взмахнув мечом. Клинок перечертил крест-накрест Карту, созданную Призраком, по изображению пробежали огненные полосы, видеокартинка рассыпалась на кусочки, а сам Колесный Призрак застонал.

– Больно-то как, – плаксиво пожаловался он, – Папа, дедушка, он вышвырнул меня через все Отражения!

Потрясенная столь неожиданным осознанием собственной ущербности по части колдовства Фиона побледнела и прошептала еле слышно:

– Каков маг!.. Я и не думала, что на такое способен кто-нибудь кроме Дворкина.

– Так не сумел бы даже Сухей, – согласился Мерлин. – Кто это был?

Все были уверены, что никогда не встречали эту нирванскую парочку, и только Гиневра небрежно просветила Семью:

– Я знакома с младшим из них. Очень милый юноша – Вервольф, брат герцога Мефисто.

– Естественно, мы его не узнали, – нервно рассмеялся Бенедикт. – Когда они жили в Амбере, Верви был грудным младенцем.

Рэндом задумчиво произнес:

– Следовательно, второй – их отец, король Нирваны. Тот, что исчезал, но недавно вернулся, если верить россказням братьев-герцогов. Кто-нибудь помнит, как звать этого чародея?

Ответом было молчание. Корвин напряженно перетряхивал память и пришел к выводу, что Фау ни разу не называл отца по имени. Он всегда говорил просто «отец» или «наш отец». В крайнем случае – «мой бедный папа». Льювилла неуверенно сказала:

– Кажется, он не король, а царь. Да-да, Фау как-то обмолвился, что он – второй после Мефа наследник престола Царства Нирванского.

– Я тоже припоминаю, – согласился Корвин. – Монарх Нирваны называется «царь», а не «король».

Мерлина эти подробности не волновали, и он спросил у Призрака, почему тот не воспользовался энергией Камня Правосудия, чтобы отразить магический удар нирванца. Кольцеобразный сынуля нехотя пробурчал:

– На таких расстояниях Мощь быстро иссякает. К тому же в замке на острове был свой Источник, и тот колдун очень умело выкачал его энергию.

– Источник Мощи, да еще на таком расстоянии от Главного Узора? – поразилась Фиона. – Племянничек, ты что-то путаешь. К тому же Лабиринт, пусть даже дефектный, не посмел бы сопротивляться Камню Правосудия… Значит, это был Логрус!

– Нет, тетушка, не Лабиринт, но и не Логрус, – убежденно сказал Колесный Призрак. – Что-то совсем другое. Но я не понял, что именно.