I

– Ты не мог бы припомнить, почему мы все так не любим герцога Мефисто? – поинтересовалась Дейдра – Например, его брату Фаусту многие в нашей семье симпатизируют, а вот Мефа никто на дух не переносит

Корвин пожал плечами. После первой его встречи с нирванскими беглецами прошло так много времени, что даже бездонная память Повелителя Теней отказывалась хранить многие второстепенные детали

– Он с самого начала держался вызывающе, – сказал наконец Корвин – Словно наша семья что-то должна ему лично или всему их роду. Поначалу мы с Беном решили, что наглого подростка не устраивает цена, которую отец уплатит за болванки для Грейсвандира и остальных мечей, и потому в Амбере сочли Мефа алчным торгашом

– Фау объяснил, в чем дело, – заметила Дейдра – По его словам, отец не пожелал оказать помощь их королевству, поэтому нирванцы были обижены на нас

– Возможно, старик имел веские причины для такого поступка. К тому же Меф, забыв обиды, скрывался не где-нибудь, а в Амбере. Но причина антипатии даже не в том. Уже много позже он не единожды появлялся в неподходящих точках пространства и времени. И так же внезапно исчезал, срывая кое-какие наши замыслы. Я уже молчу о таинственности, которой окружали себя эти братишки почему-то называют себя нирванцами, хотя их фамильный замок именуется Артаньян. Только Фау сравнительно недавно рассказал, что они изгнаны из родного Отражения и вынуждены запереться в захолустной Тени.

– Как я поняла, они уже не заперты на задворках. Фау говорил Льювилле, что армия Артаньяна вот-вот освободит Нирвану.

– Если каратели Дары не поспеют туда раньше… – Принц повздыхал, покачивая головой. – Наверное, нам стоило бы направить подмогу союзникам.

Дейдра тихонько засмеялась:

– Думаешь, они постеснялись бы попросить помощи? Скорее всего, надеются покончить с врагом собственными силами. Даже не знаю, что думать об этой семейке варварских колдунов. Я знакома с двумя братьями, и каждый постоянно таскает при себе спайкард и волшебный меч. Кто знает, какие арсеналы они держат про запас.

– Наверное, ты права.

Игла и Метис размашистой иноходью пересекали полосу зачаточных Теней, окружавших Узор, нарисованный Корвином на середине пути между двумя Великими Королевствами. Цвет неба и солнца, равно как число светил, здесь почти не менялись. Это были однообразные Отражения, отличавшиеся от Амбера лишь отсутствием населения и материальности. Однажды двое амберитов проскакали сквозь призрачные опоры Эйфелевой башни – наверняка, рисуя Лабиринт, Корвин вспоминал проведенные в Париже годы. Мелькнул берег пролива, засаженный виноградниками, и каменные заборы ферм, танки с крестами на башнях и линкоры в море – это он вспоминал высадку в Нормандии. В странной последовательности вдоль дороги вырастали и рассыпались небоскребы Большого Яблока, пирамиды Монтесумы, сады Отражения Серебряных Роз, минареты Стамбула, километровая телевизионная вышка Беохока.

– Здесь станет интересно чуть позже, когда эти миры наполнятся жизнью, – подумала вслух Дейдра. – Какая безумная смесь самых разных реальностей!

– Я старался, – скромно сказал Корвин.

Он чувствовал, что нужное Отражение где-то совсем рядом. Легкая игра с теневой тканью – и они оказались на сельской дороге среди вполне материальных садов и пашен. При виде двух всадников копошившиеся в поле крестьяне бросили работу и принялись отбивать земные поклоны.

Индейское лето. Где-то его называют бабьим. Начало осени.

Дорога взобралась на склон, и сверху открылся вид на город. Серебряные шпили заставили сердце стучать быстро и нервно.

Авалон. Город-мечта.

Справившись с волнением, Корвин собрался пришпорить Метиса, но Дейдра удержала брата.

– Не торопись, – прошептала она, запинаясь. – Я боюсь.

– Чего?

– Как встретит нас наша девочка? Ведь совсем недавно Ги ничего не знала о своих родителях. Может быть, она обижена, что мы не вспоминали о ней столько веков…

Корвин пожал плечами;

– Я тоже не знал, что у меня есть сын. И тем не менее встреча прошла по высшему классу.

Авалон мало изменился с тех пор, как Корвин покинул свою вотчину во главе потрепанного войска. Город словно возродился в прежнем виде, но только с совсем другим населением. И этот Авалон заметно отличался от того, где он встретил Бенедикта. Здесь старый король Корвин был легендой – добрый правитель, отражавший атаки злых чародеев.

Его узнавали, когда они с Дейдрой ехали по проспекту в сторону королевского дворца. Горожане останавливались, изумленными глазами провожая вернувшегося из легенды властителя.

Потом была трогательная встреча. Дейдра и Гиневра разрыдались от избытка чувств, Корвин тоже смахивал слезинки. Придворные деликатно разошлись, оставив воссоединившуюся Семью наедине с нежданной радостью, и в тронном зале звучали только всхлипы и бестолковые возгласы: «Моя девочка… Мамочка, как я счастлива… Как ты выросла… Ой, папочка, я тебя именно таким представляла…»

Когда первая волна эмоций немного улеглась, женщины затараторили о своих проблемах, недоступных пониманию сильного пола. Почувствовав себя лишним, Корвин вышел на балкон, тянувшийся вдоль верхнего этажа. Открывшаяся ему панорама наводила на печальные мысли. И дело было даже не в мрачной ленте Черной Дороги, уродливо перечеркнувшей милый пейзаж.

С древних времен Авалон считался передовым бастионом Амбера и оставался таковым поныне. Любое вторжение из Хаоса неизбежно прокатится по этим местам, но крепость была совершенно не приспособлена для серьезных испытаний. Опытный глаз легко находил слабые места в обороне: недостаточно высокие стены, плохо охраняемый вход в бухту. И форты не были рассчитаны на отражение нападений с неба, а ведь любой враг в наши дни постарается бросить в первой волне атаки летучих драконов и плавающих монстров.

Ясно было, что придется возвести на берегу два форта для защиты внутреннего рейда, установить на стенах пушки и, хорошо бы, зенитные пулеметы. Но сначала нужно устроить смотр авалонскому войску, сколотить крепкие подразделения и, пожалуй, перебросить сюда батальон стрелков из Риига.

Корвин обдумывал, как бы основать в глубине полуострова несколько поселений для мохнатых гуманоидов, когда женщины наконец вспомнили о его существовании. Выпорхнувшая на балкон Ги долго расхваливала замечательного герцога Мефисто. Из ее щебетанья Корвин уяснил, что Меф оставил королеве Колоду, в которой были Козыри нирванских братьев.

– Покажи-ка эти Карты, – попросил отец.

Колода оказалась тощей. Пока Дейдра и Корвин разглядывали живописные творения варварских колдунов, Ги деловито потребована, чтобы родители организовали ей Козыри остальных родственников и вообще научили козырной магии.

– Меф говорил, что отец проведет меня через Лабиринт, и тогда я смогу правильно пользоваться Картами, – нетерпеливо заявила она.

Узор, нарисованный в подземельях прежнего Авалона, был сильно деформирован, остались лишь кривые прожилки цветных минералов. Линии на каменном полу пещеры не сохранили даже намека на Мощь. Здесь же, в возрожденном Авалоне, подвал королевской резиденции оказался настоящим Лабиринтом, не менее могущественным, чем его собратья из Амбера, Ребмы или Тир'на-Ногт. Впрочем, имелись и отличия, да иначе и быть не могло: ведь этот Узор был ближайшим Отражением нового Лабиринта, нарисованного самим Корвином в критический час Последней Войньь При всех своих стараниях серебристо-черный принц не мог бы сделать точную копию Истинного Узора, созданного Дворкиным под присмотром Единорога. Но Корвин надеялся, что его отличие не окажется фатальным.

– Думаешь, эту штуку можно пройти? опасливо спросила Дейдра, которая думала о том же.

– Мерль прошел его оригинал и вдобавок провел целый выводок своих ублюдочных дружков, – сказал Корвин. – Копия тоже должна сработать.

Гиневру, по причине молодости и отсутствия опыта, подобные нюансы мало беспокоили. Капризно надув губки, королева произнесла хныкающим голосом:

– Давайте приступим, я устала ждать… Папа, мама, откуда начинать?

Корвин подвел ее к месту, откуда обычно брали старт все потомки Дворкина.

– Смелее, – сказала Дейдра. – Не задерживайся на маршруте. Почувствуешь сопротивление – прибавь усилий.

Отмахнувшись, полная энтузиазма Ги бросилась вперед и быстро пробежала короткий прямой отрезок. Там, где сверкающая голубизной тропа делала крутой поворот, превращаясь в Первую Вуаль, Гиневра заметно пала духом, встретив противодействие невидимых сил. Окруженная вихрями сине-белых искр, она с натугой преодолела сложное место и дальше двигалась уже гораздо медленнее, на кукольном личике отразилось сильнейшее напряжение воли.

Корвин обеспокоенно крикнул:

– Прибавь шагу и ни в коем случае не сворачивай с дорожки!

Кивнув, дочка пошла чуть быстрее, пока не нарвалась на Вторую Вуаль, где искры стали гуще, а встречное сопротивление – несравненно сильнее. Шаг за шагом она продавила неподатливую субстанцию Мощи, миновав опасный изгиб трассы и Великую Кривую.

Родители громко подбадривали ее, наперебой выкрикивали советы, и наконец Дейдра сказала с облегчением:

– Все. Третья Вуаль позади…

К выходу Ги подошла, пошатываясь от изнеможения. Подхватив ее под руки, родители усадили королеву на плоский камень, и Корвин уже собирался позвать стражников, чтобы принесли холодной воды или вина. Однако Гиневра быстро очухалась, придав лицу обычное выражение властного величия.

– Как ощущения? – заботливо спросила Дейдра. Помедлив, словно привыкая к новому состоянию, Ги медленно проговорила:

– Трудно ответить. Что-то изменилось. Только не могу понять, что именно. Чувствую, что стала другой… А сам маршрут был ужасен. Лабиринт стер меня в порошок, в пыль. Как ребенок, который отрывает руки-ноги тряпичной игрушке.

– Так всегда бывает в первый раз, – успокоил ее отец. – Потом привыкнешь и научишься извлекать из этой процедуры немалое удовольствие.

– Не уверена! – Ги дернула плечами и решительно замотала головой. – Сомневаюсь, что когда-нибудь захочу повторно пройти через эту пытку,

Корвин хохотнул:

– Все так говорят. Это как наркотик. Попробовав однажды, невозможно остановиться. Да и не нужно. Лабиринт дает нам Мощь, благодаря которой Повелители Теней возвышаются над смертными… А пока тебе нужно подкрепиться.

От плотной трапезы Гиневра отказалась, сославшись на необходимость заботиться о фигуре. Смешав легкое фруктовое вино с равным количеством меда, она выпила коктейль большими глотками, закусывая солеными орешками. После такого лечения на лице королевы снова появились признаки румянца, а дыхание сделалось ровным. Ги рассеянно кивала, слушая отцовские рассуждения насчет укрепления обороны, потом сказала небрежно:

– Конечно, папа. Тебе виднее. С этого дня все армейские дела полностью переходят в твое ведение… – И неожиданно добавила: – Как я поняла, вы с мамой не собираетесь отбирать у меня корону Авалона?

Родители недоуменно переглянулись: мысль о дележе власти их до сих пор не посещала. Девочка оказалась куда практичнее, чем они оба вместе взятые, опровергая расхожее мнение об инфантильности амберитов четвертого поколения. Деловой хваткой она, скорее, напоминала своего деда Оберона.

Корвин так и не понял, поверила ли Ги заверениям, что папа с мамой не претендуют на королевскую власть в этом Отражении. Выслушав их, дочка просто кивнула и напористо повторила, что ей нужна Полная Колода.

– Ой, на самом деле, – спохватилась Дейдра. – Держи, моя маленькая. Я прихватила в библиотеке Амбера.

С улыбкой посмотрев сверху вниз на мать, которая была на голову ниже ростом, Гиневра насмешливо заметила:

– Большой вопрос, кто из нас «маленькая»… Не слушая умиленный щебет родителей, она попыталась оживить Карту Мефисто, но сумела установить связь лишь после множества неудачных попыток, да и то – с помощью старших амберитов. Заглянув через плечо Гиневры, Корвин увидел немного удивленное лицо нирванца.

– Приветствую воссоединенную семью… – В голосе Мефа проскользнуло затаенное недовольство, словно его потревожили в неподходящий момент. – Желаю вашей компании всяческих благ и успехов в половой жизни.

– И вам того же, – прыснула Ги.

Минут десять королева восторженно тараторила обо всем подряд, спеша поделиться переполнявшими ее эмоциями. С легкой ревностью Корвин понял, что дочурка неравнодушна к артаньянскому наследнику. Последний же почему-то чувствовал себя не слишком уютно и отвечал без энтузиазма. Последней это заметила Ги, обиженно проскулившая:

– Вам неинтересно со мной разговаривать.

– Ну что вы, моя королева! – Нирванец скорчил укоризненную гримасу. – Просто не стоит вести важные разговоры по линии, которую может прослушивать враг. Правда, Корвин?

– Безусловно, – сказал амберит. – Мы подробно побеседуем при встрече. Когда вы с братом сможете нас навестить?

– Ты обосновался в этом месте? – Меф не назвал Отражение по имени – возможно, и в самом деле опасался прослушки.

– На некоторое время.

– У нас небольшие проблемы, – сообщил герцог. – Потом обязательно обменяемся визитами. И вот еще… Бра-тельник просил передать, чтобы вы не беспокоились. Он вылечит, кого обещал.

– Когда?

– Как только освободится. Подождите несколько дней.

– Я могу с ним переговорить? – спросил Корвин.

– Не сейчас.

С этими словами Мефисто прервал контакт. Повернувшись к сестре, принц нервно осведомился:

– Ты слышала звуки из того Отражения?

– Какой-то треск…

– Это были выстрелы. Даже очереди. Совсем недавно Фау завидовал нашим винтовкам, а теперь у них завелись пулеметы. Эти братья очень энергичные ребята.

Он почувствовал острое беспокойство: если огнестрельное оружие появилось где-то на краю Теней, то завтра оно может быть создано и в Хаосе. Никакой баланс сил не способен выдержать подобных потрясений. Корвин почему-то подумал, что покойник-отец был не так уж не прав, когда позволил Суэйвиллу разрушить Нирвану.

Принц вздохнул, потому как понимал: государство Фауста и Мефа оставалось единственным серьезным союзником Амбера. Вокруг этого варварского королевства наверняка имеется масса обитаемых Отражений, где при необходимости удастся навербовать дополнительные контингенты. К тому же у них есть пулеметы…

Пока он ломал голову над стратегией, Дейдра доходчиво ввела Гиневру в семейно-политическую обстановку. Дочка слушала не слишком внимательно и постоянно говорила, что герцог Мефисто об этом уже рассказывал.

– Хорошо, мама, я все поняла, – сказала наконец Ги, потеряв терпение. – С родственниками лучше не откровенничать, а козырную беседу могут перехватить враги.

– Именно так, – подтвердила Дейдра. – Только запомни, что враг – понятие относительное. Никогда не знаешь заранее, кто окажется в этой категории через полчаса.

Офицер охраны доложил, что к воротам дворца подъехали принц Мандор и принцесса Фиона, желающие видеть ее величество и августейших родителей. Корвин торопливо уточнил:

– Вот с этой парочкой вообще стоит говорить только о погоде. И никуда не пускать. – Он добавил после паузы: – С соблюдением приличий, конечно.

– Может, сразу казнить? – совершенно серьезно предложила Гиневра.

– Папа же ясно сказал: с соблюдением приличий, – напомнила Дейдра.

За чаем завязалась обычная болтовня о политике, причем каждый участник чаепития старался поменьше рассказать и побольше узнать. Утомленный иносказаниями и недоговорками Корвин попытался напрямую выяснить, что замышляют Дара и Сухей, на что Мандор ответил, посмеиваясь:

– Мерлин рассказывал, что однажды они с тийгой устроили такую игр. каждый по очереди должен был честно ответить на один вопрос. Может, и мы так же попробуем?

– К чему эти детские игры? – с трудом сдерживаясь, бросил Корвин. – Все равно мы не сможем проверить правдивость собеседника. По-моему, сейчас нас обоих должна беспокоить судьба Мерлина.

Фиона поспешила примирительно сказать:

– Мне кажется, что Мандор не враг твоему сыну, но сейчас между ними проползла черная змея.

– Допустим, все мы стремимся к долгому прочному миру… – Корвин насупился. – В состоянии ли мы противостоять активности «ястребов»?

После короткой заминки Мандор уклончиво ответил:

– Могу заверить, что Дара больше не настроена уничтожать Амбер. Сейчас ее главная цель – приструнить княжеские Дворы, чтобы сделать сына монархом-самодержцем. Для этого ей нужен сильный враг, которым можно было бы запугивать туповатых феодалов.

– То есть большого похода на Амбер не будет? – настаивал Корвин.

– Не должно быть большого похода с решительными намерениями, – уточнил глава Путей Всевидящих. – Разве что набеги княжеских дружин. Но ты должен понимать, что первые удары обрушатся на Нирвану и Авалон. Поэтому тебе и твоей дочке придется поработать над созданием надежной обороны.

Удивленно посмотрев на принца Хаоса, Фиона осведомилась:

– Ты помогаешь Корвину в разгроме армии Дары?

– Там не будет настоящей армии, – отмахнулся Мандор. – Сброд, орава наемников. Их обязательно нужно уничтожить.

На этот раз возмутилась Дейдра:

– Вы собрались решать свои проблемы нашим и руками?

– Так уж устроен мир – Мандор печально склонил голову. – Корвин, обязательно предупреди своего друга Фауста, что на него двинут очень сильную экспедицию. Скорее всего, командовать этим войском будет мой брат Деспил

– Передам, – Амберит кивнул. – А для чего… Однако нахальный гость перебил его:

– И еще намекни, что не стоит убивать Деспила. Если с парнем что-нибудь случится, то я даже с помощью Мерля не сумей удержать Дару от мести.

Корвин невольно усмехнулся:

– Ты и Артаньяну симпатизируешь?

– Не сказал бы. Просто не считаю нужным потакать нескончаемым капризам вдовствующей королевы. Если она почему-то хочет уничтожить Нирвану, значит, нужно устроить ей холодную ванну.

– Это разумно, – признала Дейдра.

Фиона, весьма сильно не любившая нирванцев, поскольку подозревала братьев-герцогов в неразгаданных коварных умыслах и вдобавок завидовала их проникновению в Искусство, спросила Мандора, сделав недовольную гримасу:

– Что тебе известно о Фаусте? Где он учился колдовству, чем занимается, когда исчезает из виду?

– Я чаще имел дело с его братом Мефисто, – сообщил Мандор. – К своему стыду, ничего определенного о нем не узнал. Дара держала этого душегуба в изоляции. О присутствии Мефа при Дворах не знали даже такие ушлые колдуны, как Сухей и Бансис. Когда они проведали, что Меф жил в Хаосе, чуть не лопнули от злости и долго крутили хвост нашей веселой вдовушке. Особенно злобствовал Сухей.

– Они ненавидят или боятся нирванца? – поинтересовалась Фиона.

– Разве есть большая разница? Старики не объяснили, но им очень хотелось расправиться с этим парнем. Мне кажется, он знает больше, чем положено обычному провинциальному колдуну. Иногда у меня возникало подозрение, что Меф умеет даже рисовать Козыри.

Гиневра чуть не ляпнула: мол, конечно, умеет. Однако вовремя вспомнила родительские советы и промолчала. Тем не менее Мандор заметил ее попытку и немедленно спросил:

– Ваше величество собирались что-то сказать?

– Да… – Гиневра глубокомысленно помолчала, на ходу придумывая, что бы сказать. – Мне совершенно непонятно, откуда взялось мое Отражение. Мама и папа говорят, что Авалон был полностью разрушен вашими войсками.

– Это были не мои войска, – решительно сказал Мандор. – В те времена меня еще не было на свете. И во Тьме тоже.

Кокетливо улыбнувшись, Ги просюсюкала:

– Ах, принц, вы же понимаете, что я имею в виду… А вот я не понимаю, как мог ошибиться герцог Мефисто. Мне показалось, что он неплохо разбирается в устройстве Отражений, но все-таки ошибся.

Фиона немедленно спросила, возбужденно потирая руки:

– В чем ошибся?

– Он очень убежденно говорил, что в подвале моего замка находится испорченный Узор. Так и сказал: «Я чувствую, что ваш Лабиринт отличается от настоящего». Однако сегодня родители заверили, что Лабиринт моего Авалона не содержит дефектов.

Улыбки гостей смутили и даже обидели молодую королеву. Мурлыча, как большая рыжая кошка, Фиона произнесла примирительно:

– Дорогая племянница, твой Меф – недалекий провинциальный знахарь. Безусловно, он нахватался кое-каких познаний, но все равно остается деревенщиной и не способен понять законы Великих Сил.

Фиона добавила, что лично ей картина совершенно ясна. Когда был разрушен старый Авалон, это Отражение вернулось в состояние первозданного Хаоса и от него остались лишь бледные Тени, то есть Отражения третьего или даже четвертого порядка. В одной из таких Теней некоторое время правил Бенедикт, а потом туда же забрели Корвин с Обероном. Вероятно, таких безжизненных клише было достаточно много, и все они оставались в резерве Мироздания. Однако, рисуя собственный Узор на границе Хаоса, Корвин наверняка вспоминал свой любимый мир. И вот, когда от новорожденного Источника Мощи побежали во все стороны волны Порядка, из полупризрачной Тени возник совершенно новый Авалон, подчиненный законам корвиновского Лабиринта.

– Твой Авалон расположен вплотную к Узору Корвина, – сказала Фиона. – Поэтому здешний Лабиринт не имеет дефектов. Насколько я знаю законы этого жанра, Главный Узор Корвина должен был окружить себя тройкой полноценных Лабиринтов. Мандор, Логрус тоже отбрасывает три полноценные Тени?

Принц Хаоса внимательно слушал ее, задумчиво поигрывая стальными шариками. Когда амберская ведьма задала свой неожиданный вопрос, он замешкался с ответом.

– Вообще-то да, но Логрус устроен иначе. Поскольку он не имеет постоянной конструкции, то дефекты Логруса не сильно отражаются на его дееспособности… – Мандор снова замолчал, чтобы после паузы заговорить на совсем другую тему. – И все-таки Мефисто не прост, опасно было бы его недооценивать. Обратите внимание, варвар почувствовал разницу между Лабиринтами Авалона и Амбера. Не понял, в чем эта разница заключается, но почувствовал.

– Вы считаете Мефа врагом? – Ги напряглась.

– Друзей не существует по определению, – сказал Мандор. – Бывают только временные союзники. Недавно Мефисто был нашим союзником, но я не знаю, кем он считает себя сейчас.

– А мне он показался другом, – вызывающе заявила Ги-невра, – Убил трех монстров, которые вышли из моря, рассказал о моей семье, привел сюда папу с мамой.

Загадочно улыбнувшись, Мандор осведомился, за какой надобностью Мефисто посещал Авалон. Помня родительские наставления поменьше откровенничать с кем попало, королева не стала отвечать, прикинувшись обиженной. Продолжая благожелательно улыбаться, принц Хаоса сказал:

– Огненных Ангелов он уложил, спасая собственную шкуру, а вовсе не из желания избавить Авалон от опасности. И я абсолютно уверен, что Меф заглянул в это Отражение отнюдь не бескорыстно… Впрочем, – добавил он примирительно, – повторяю, что в данный момент я не хотел бы, чтобы Дара причинила вред нирванским братьям.

Он опять сменил тему и спросил, надумал ли Корвин что-нибудь толковое после путешествия к ледяному оракулу. Амберит ответил, что высказанные в тот день соображения кажутся разумными, но трудно поверить, будто возможно противостоять объединенной воле Источников Мощи.

– Я не уверена, что у них есть воля, – фыркнула Фиона. – Задумайтесь: Лабиринт Корвина долгое время никого в себя не впускал, а потом вдруг позволил войти не только Мерлину, но и целому выводку ублюдков вроде двойника Ринальдо. Никакой логики в поступках! Великие Силы ведут себя, как капризные детишки.

– И что из этого следует? – поинтересовалась Дейдра. Фиона провозгласила назидательным тоном:

– Полагаю, мы сможем гнуть свою линию, не слишком опасаясь их противодействия. Главное, не трогать сами Источники и не соваться в Межтенье.

Вскоре после чая Мандор и Фиона покинули Авалон, и Корвин занялся своими военными игрушками. Для начала он собрал местных воевод и указал на самые вопиющие прорехи в системе обороны. Генералы, вздыхая, назвали еще десяток слабых мест, на которые Корвин второпях не обратил внимания.

Принц провел смотр авалонских дружин, которые оставили не самое лучшее впечатление. Такое воинство годилось, в лучшем случае, чтобы разгонять толпу на базарной площади или давить крестьянские бунты. Лишь после долгих объяснений и угроз удалось растолковать полководцам, как именно следует готовить армию к серьезным схваткам.

Некоторые воеводы сумели представить размах возможной угрозы и сильно перетрусили.

– Самые надежные части мы расставим вокруг Черной Дороги, – сказал Корвин. – И запомните: если не сумеете отбить атаку, эти монстры сожрут вас заживо. Идите и тренируйте своих солдат.

Затем он поручил квартирмейстеру найти на полуострове уголок, где можно было бы расселить пару тысяч союзников. Услышав, что союзники не вполне люди, авалонец затрепетал и вспомнил о заброшенных деревеньках у подножия горы Трехглавки. Корвин осмотрел деревни и, хотя домишки были не вполне пригодны для жизни, козырнул сюда батальон своих мохнатых гвардейцев.

– Теперь будете жить здесь, – объявил он рииганцам, – Даю неделю, чтобы привести селения в божеский вид. Потом привезем сюда ваши семьи, скот, утварь.

Гвардейцы повеселели. Им уже надоело прозябание в Амбере среди голокожих существ. Когда появятся родные, служба пойдет веселее. Мохнатые стрелки прокричали славу мудрому доброму вождю и поклялись верно защищать повелителя и владения его дочери.

Вечером военный министр Авалона принес план перестройки крепостных сооружений. Услышав, что надо будет увеличивать расходы на восстановление флота и возведение новых казарм, он, застонав, сказал:

– Министр финансов скорее повесится, чем подпишет такое распоряжение.

– Скорее я сам его повешу, если не подпишет, – сообщил Корвин. – Поймите, мне нужны казармы, чтобы в случае угрозы разместить дополнительные войска из метрополии.

Министр финансов действительно прибежал плакать, но Корвин доходчиво объяснил, что денег в казне скоро прибавится. Часть расходов возьмет на себя Амбер, а кроме того, должна оживиться торговля – ведь со дня на день в Авалон пожалуют купцы из ближайших Отражений. Представив, какие налоги и пошлины можно будет содрать с заморских гостей, финансист повеселел и тут же открыл неограниченный кредит для военного ведомства.

Когда он покончил с приятными хлопотами, недра подсознания подбросили мысль, которая незаметно преследовала Корвина после беседы с Мандором. Слова, что обронил глава Путей Всевидящих, заронили сомнение.

Завести разговор на эту тему было делом несложным. За ужином Корвин разок упомянул старшего нирванского герцога, и у Гиневры немедленно возобновился поток восторгов. После нескольких умело заданных наводящих вопросов сложилась занятная картинка.

– Тебе это о чем-нибудь говорит? – насторожившись, спросила Дейдра.

– Кое о чем… Ги, ты сказала, что Мефисто был дружен с каким-то астрологом. Можно будет с ним поболтать?

Немного удивленная поведением родителей, королева велела позвать придворного прорицателя. Одетый в роскошный шелковый халат, Джильбер вошел, низко кланяясь и буквально пожирая глазами легендарного короля. По всему видно было, что парнишку распирает нестерпимое желание о чем-то спросить.

– Садись, сынок, угощайся, – сказал Корвин, чем окончательно покорил астролога.

– Благодарю, мой повелитель… – Джильбер жадно оглядел заставленный блюдами стол, но тут же забыл о жратве. – Вы расскажете, как протекала битва на Дантуарском нагорье? Историки до сих пор не могут понять, каким образом вы отразили удар боевых мастодонтов.

– Там командовал мой брат Жерар, – усмехнулся принц, – Гиневра, доченька, когда тебя навестит дядя Жерар, обязательно проследи, чтобы он говорил о древней истории только с мэтром Джильбером.

– О, мой повелитель!.. – От благодарности астролог прослезился.

– Называй меня просто – лорд Корвин, – посоветовал серебристо-черный. – Здесь только одна повелительница – королева Гиневра.

– Я на него не в обиде, – промурлыкала Ги. – Друзья герцога Мефисто могут не бояться моего гнева.

Джильбер закивал, но не смог ответить, поскольку челюсти его не успевали перемалывать огромные ломти деликатесов. Корвин благожелательно продолжал:

– Доченька, я понял с твоих слов, что мэтр – добросовестный историк. Но все-таки боюсь, не допустит ли он ошибку, описывая посещение Авалона герцогом Мефисто?

– Это было бы досадно, – согласилась Дейдра, делая озабоченное лицо. – Обязательно нужно написать, что главной целью визита было поклонение мощам Каменного Пращура.

Испуганное выражение на лице Джильбера сменилось удивлением. Он лихо проглотил кусок лососиного филе, запил кубком вина и осторожно возразил:

– Простите, ваше высочество, но вы, как мне кажется, немного ошибаетесь. Меф даже не знал о существовании Храма, пока я не рассказал ему о Каменном Пращуре.

– Ты уверен? – в один голос спросили Корвин и Дейдра.

Джильбер надолго задумался, проглотив за это время несколько отбивных и тарелку салата, после чего тактично проговорил:

– Вы заставили меня усомниться, мой лорд. Лично мне показалось, что герцог не подозревал о существовании святилища и окаменевшего трупа… Но, быть может, он умело притворялся. И уж подавно не было речи о поклонении мощам. Он просто выкинул меч в окно и поспешил сражаться с демонами.

– Благодарю, мой ученый друг, вы рассеяли наши сомнения, – тепло сказал Корвин. – Не смею вас больше задерживать.

Подобострастно кланяясь, Джильбер покинул трапезную, прихватив с собой завернутый в салфетку большой кусок мясного пирога. Корвин сочувственно подумал, что бедняга долгое время голодал и никак не может насытиться.