Уилл Мюррей
      "Дестроер"
      Последний крестоносец
      перевод с Л. Хлопова
      Пролог
      В тот день, когда умер аятолла, ракета, пущенная моджахедами из движения "Халк", упала на площади Майдан-сепах, в самом центре Тегерана, едва не попав в лавку торговца коврами, иссушенного годами старика Масуда Аттаи.
      Как только пыль рассеялась, Масуд вознес молитву Аллаху, но, заметив появившуюся в задней стене трещину, забормотал проклятия. Портрет аятоллы, обтянутый траурным крепом, который Масуд повесил всего лишь час назад, лежал на полу с разбитым вдребезги стеклом.
      Он поискал взглядом гвоздь - его нигде не было.
      Масуд вышел наружу и, зажав пальцами нос, чтобы не чувствовать запах пожарища, стал обшаривать груды щебня. После почти десятилетней войны с Ираком, а теперь еще и налетов иранских контрреволюционеров, даже гвозди были на вес золота.
      Наконец среди развалин Музея национального искусства и археологии он нашел то, что нужно - большой гвоздь с массивной квадратной шляпкой. Вернувшись домой, Масуд деревянным молотком вколотил находку в стену на новом месте.
      Он как раз вешал портрет аятоллы, когда в лавку зашла женщина. Масуд сразу же понял, что она чужеземка: вопреки исламским обычаям, ее лицо не было закрыто чадрой. Платье женщины закрывало ноги ниже колен, но икры и щиколотки оставались бесстыдно открытыми. Масуд поймал себя на том, что уставился на нее. Как давно он не видел женских ног - наверное, с тех пор, как произошла революция.
      К изумлению старика, гостья осведомилась о его здоровье на безупречном фарси.
      Ответив на приветствие, Масуд поинтересовался, не ищет ли она какой-нибудь особенный ковер.
      - Нет, - покачала головой чужеземка.
      - У меня есть превосходные ковры, - настаивал старик.
      Взгляд женщины остановился на портрете.
      - Такой огромный гвоздь для такого маленького портретика!
      - Имам заслуживает всего самого лучшего, - нахмурился хозяин.
      - Да еще и старинный!
      - Я нашел его у Музея археологии. Преступники - столько ценных вещей лежит среди обломков!
      - У музея, говорите? Тогда это может быть все что угодно, даже реликвия.
      - Гвоздь как гвоздь, - пожал плечами Масуд Аттаи.
      Женщина с видимой неохотой повернулась к ковру для молитвы. Когда она нагнулась, платье обтянуло плавную линию бедер. Роскошная женщина, подумал Масуд. В ней чувствуется порода.
      Со знанием дела она пощупала угол ковра.
      - А мамлукские ковры у вас есть? - спросила женщина, выпрямляясь.
      - Увы, нет, - ответил старик. - С пятого года не было ни одного.
      Она не удивилась. Очевидно, покупательнице было отлично известно, что теперь в Иране летосчисление шло с начала революции.
      - Я еще зайду, - сказала она и вышла из лавки. На ее хорошеньком личике не было и тени страха.
      Следующая ракета взорвалась через несколько секунд. Она уничтожила зеленую мечеть на улице Фирдоуси, как раз в той стороне, куда направилась женщина. Выглянув в дверной проем, Масуд успел заметить, как его покупательница свернула в проулок и удалилась быстрым деловым шагом. Мелькнувший профиль казался задумчивым. Никаких других чувств на этом лице не отражалось, и Масуд попытался представить, каково было бы остаться с ней наедине прохладной весенней ночью...
      Вернувшись в лавку, он обнаружил, что из-за взрыва портрет аятоллы покосился. Поправив раму, Масуд стер рукавом приставшую к квадратной шляпке гвоздя пыль. Обыкновенный гвоздь. Почему та женщина так им заинтересовалась?
      Глава 1
      Ламар Бу беспокойно ворочался на узкой койке. Он не мог заснуть. Сначала койка, как и все остальные, втиснутые в трюм, покачивалась и скрипела, пока огромный корабль зарывался носом в волны. Потом качка прекратилась, но сон не шел - ведь это означало, что они вошли в прибрежные воды.
      В подтверждение его догадки с палубы спустился Преподобный-Майор.
      - Мы вошли в залив, - говорил он шепотом, проходя между койками и расталкивая спящих людей.
      Проснувшиеся вытянули из-под матрасов балахоны и надели их поверх белья. Облачившись, люди занялись оружием. Вокруг раздавалось щелканье затворов, вставлялись обоймы, проверялись предохранители.
      Преподобный-Майор тронул Ламара Бу за плечо.
      - Мы в Персидском заливе, - прошептал он.
      - Першинговском, - поправил его Ламар. - Когда мы закончим, весь мир будет называть этот залив Першинговским.
      Преподобный-Майор улыбнулся. Это была блаженная улыбка, подходящая скорее не солдату, готовящемуся к сражению, а священнику, указывающему пастве путь к праведной жизни. Тревога, охватившая Ламара, сменилась спокойствием.
      Он потянулся за посохом - в отличие от остальных, он вступит в битву с язычниками безоружным. Присев на край кровати, Ламар положил посох на колени. Почувствовав, что дрожит, он сильнее стиснул пальцы. Посох лежал рядом с ним всю ночь - Ламар не желал осквернять символ веры, который ему доверили нести в сражении с силами тьмы, прикосновением к скользкому грязному полу.
      Ночью он спал, не снимая своей белой туники, и золотая вышивка на груди слегка поблескивала в неровном свете трюма.
      Ламар и его люди замерли в ожидании. Кто-то тихо, едва слышно молился. Спертый воздух был пропитан липким запахом нефти. Многие сильно страдали из-за этого запаха - они не могли есть, а от постоянной качки начиналась рвота. Некоторые ели лишь затем, чтобы их не рвало желчью.
      Преподобный-Майор, стараясь отвлечь их от мыслей о неизвестности, ожидавшей впереди, ходил между постелями, кропя склоненные головы святой водой. С плеча Майора свисала винтовка М-16. Его балахон из тонкого шелка был не белым, а пурпурным. Величественный наряд, подумал Ламар.
      Величественным было все в этом предприятии, дерзком, но осененном волей Всевышнего. Но почему же тогда так дрожат колени?
      Из внутреннего кармана Ламар достал Библию и, открыв наугад страницу, попытался читать. Взгляд скользил по строчкам, но было слишком темно, и он не мог сосредоточиться даже на слове Божьем.
      Преподобный-Майор нарушил тишину.
      - Да не устрашат нас снаряды иранцев! - провозгласил он.
      - Аминь, - раздался в ответ хор голосов.
      - Да не устрашит нас гнев их мулл! - нараспев продолжал Майор. Он поднял глаза вверх, как будто обращая взор к скрытому палубой небу.
      - Аминь.
      - Ибо мы знаем, что Господь избрал нас своим орудием.
      - Аллилуйя! - откликнулся хор.
      - И мы восторжествуем!
      - Мы знаем это!
      - Теперь я благословлю ваше оружие, - произнес Преподобный-Майор более спокойно.
      Люди нестройными рядами сгрудились перед ним. У Ламара не было ничего, что нуждалось бы в благословлении. Кроме того, он не был уверен, удержат ли его ноги - так дрожали колени. Ламар знал, что когда придет время, он будет готов, но не сейчас. Только не сейчас. Его пальцы до боли сжали посох, освященный и преподнесенный ему правой рукой Господа на Земле - самим Преподобным-Генералом.
      Он знал, что настанет час, и посох придаст ему сил. Ведь у Ламара Бу была вера. Но когда сквозь обшивку судна донеслись приглушенные гудки буксиров, его руки затряслись.
      Корабль подтягивали к причалу.
      Рашид Шираз улыбнулся, увидев, что в порту появился старый танкер "Морской бегемот". Взяв бинокль, он наблюдал, как окружившие его буксиры, словно водяные жуки, подталкивали корабль ближе к нефтеналивным причалам острова Кхарг у иранского берега Персидского залива.
      Еще одному танкеру удалось проделать небезопасный путь через Ормузский пролив! За последние дни это был уже второй. Неплохо, подумал Рашид. Ирану понадобятся деньги, которые даст стране нефть.
      Рашид продолжал разглядывать неуклюже разворачивающийся танкер, но вдруг по его лицу пробежала тень сомнения. Корабль вызывал у него странное чувство. Что-то явно было не так. Он навел бинокль на корму. Фигурки матросов суетились, готовясь отдать швартовы. На палубе не было ничего подозрительного. Рашид продолжал внимательно оглядывать корпус судна, хотя толком не понимал почему. Он служил в Пасдаране, иранской Революционной гвардии, в задачу которой входила охрана острова Кхарг от иностранных агрессоров. Рашид иногда задумывался, каких действий начальство в Тегеране ожидает от его отряда, если остров подвергнется ракетному обстрелу.
      Или если появится американский крейсер и всем будет приказано оставить порт.
      На носу "Морского бегемота" он заметил вертикальную линию с нанесенными рядом белыми цифрами. Лоб Рашида Шираза прорезала глубокая морщина.
      - Это плохо, - пробормотал он. - Очень плохо.
      Рашид бросился к начальнику нефтеналивных сооружений.
      - Этот танкер опасен!
      Начальник служил на острове еще во времена шаха. Его подозревали в политической неблагонадежности, но навыки этого человека были для Революции важнее жажды расправы, так что должность оставили за ним.
      Во взгляде начальника, устремленном на Рашида, не было страха. В нем читалось лишь скрытое презрение.
      - О чем вы? - спросил он.
      - Глядите. - Рашид протянул ему бинокль. - Там, на носу. Видите ватерлинию?
      С видимой неохотой начальник подчинился, наведя бинокль на судно.
      - Видите эти цифры? - нетерпеливо спросил Рашид. - Посадка слишком глубокая.
      Его собеседник глядел на белые отметки на корпусе корабля. Это была "грузовая марка", обозначавшая, на сколько футов танкер сидит в воде. Если бы в трюмах везли нефть, была бы видна цифра шестьдесят, а иди судно порожняком, над водой показалась бы цифра двадцать пять. Но сейчас над бирюзовой гладью залива можно было явственно различить число сорок семь.
      - Что же они перевозят? - Голос начальника был озадаченным.
      - Так вы признаете, что я прав! Они приплыли не с пустыми трюмами.
      - Да, - согласился тот, опуская бинокль.
      - Ни один капитан, если он в здравом уме, не станет везти нефть в залив.
      - Возможно, течь, - пробормотал начальник. - В трюме, должно быть, вода.
      - Да с такой течью они давно бы пошли на дно, разве не так?
      Его собеседник промолчал. Он не собирался признавать, что Рашид прав так сильно он ненавидел этого человека.
      - Что же это все-таки значит? - проговорил наконец начальник.
      Однако с таким же успехом он мог обращаться к кружившим в порту чайкам - Рашида давно уже не было рядом. Капитан Пасдарана бежал по направлению к причалу, где буксиры уже помогали старому танкеру пришвартоваться.
      - Никто не сойдет с этого корабля! - кричал, размахивая руками, Рашид. - Именем Революции, я объявляю на борту карантин!
      "Морской бегемот" стоял невдалеке от причала. В считанные минуты его окружили скоростные катера Революционной гвардии. Один из катеров завернул к берегу, чтобы подобрать Рашида. Тот приказал немедленно плыть к танкеру.
      С огромного борта был спущен алюминиевый трап. Рашид, забросив свой "Калашников" за спину, первым поднялся на палубу "Морского бегемота". Как только его ноги коснулись палубы, он сдернул предохранитель и направил оружие на капитана.
      - Что это значить? - с негодованием воскликнул капитан, оказавшийся норвежцем.
      - Меня зовут Рашид Шираз, из иранской Революционной гвардии. Я намерен обыскать судно на предмет контрабандных товаров.
      - Чепуха! Я приплывать за нефть.
      - Вам нечего опасаться, если вы не участвуете в контрреволюционном заговоре, - отозвался Рашид, в то время как его соратники-гвардейцы спрыгивали на палубу. - Разбейтесь на две группы, - приказал он. - Хамид, ты идешь с первой. Остальные за мной, живо. Обыщите все до последнего закоулка!
      - А что искать? - неуверенно спросил Хамид.
      - Что-то опасное, - бросил ему Рашид на ходу.
      Часть людей направилась в противоположную сторону, толком не понимая, что именно имел в виду их начальник под "опасностью", но вполне уверенные, что разберутся на месте.
      Рашид со своим отрядом, несмотря на энергичные протесты капитана, уже разносил на кусочки его каюту, как вдруг где-то в глубине трюма ударила автоматная очередь. Звук прекратился так быстро, что Рашид приказал гвардейцам остановиться, и стал прислушиваться - не повторится ли он.
      Следующая очередь была длиннее. Зазвучали ответные выстрелы, то из пистолетов, то автоматные.
      - За мной! - прокричал Рашид, бросаясь к трапу.
      Когда он выбежал на палубу, шум усилился. Звуки доносились откуда-то с середины судна. Это было довольно далеко, поскольку "Морской бегемот" хотя и не был супертанкером, но все же имел довольно внушительные размеры. Рашид успел запыхаться, пока добежал до трапа, где, по-видимому, шла перестрелка.
      Из трюма, спотыкаясь, выбежал один из иранцев. Изо рта у него стекала струйка крови. Внезапно его живот разорвало, как проколотую покрышку, и в лицо Рашиду полетели ошметки внутренностей, так что тот едва успел отскочить. Пули, прошившие живот гвардейца, зацепили кое-кого из его людей.
      Рашид узнал в человеке с простреленным животом бойца из отряда Хамида. Взмахом руки капитан Пасдарана приказал своим людям держаться подальше, и гвардейцы рассыпались по палубе, укрываясь за переборками сбоку от трапа.
      Выстрелы стали реже, лишь время от времени слышались очереди вперемежку со стонами на фарси. Кричали и на непонятном языке: "Аллилуйя!"
      Каждый раз, когда раздавался стон, в ответ доносился хор голосов: "Аллилуйя!" Что это могло значить?
      Внезапно наступила тишина, и Рашид замер, выжидая, лишь изредка стирая пот с верхней губы, покрытой редкой щетиной.
      Из темноты трюма появился человек, державший в руках длинный шест. Поверх обычных штанов на нем была белая бесформенная хламида. Из своего укрытия Рашид заметил у него на груди золотую вышивку, но рисунка разглядеть не смог.
      Но когда человек опустил шест на палубу, встряхнув его так, что распустился белый флаг, Рашид начал понимать, что кроется за этим представлением.
      В верхнем углу флага был изображен золотой крест, и именно крест, символ христианства, был вышит на груди у вышедшего на палубу человека!
      Рашид бросился вперед. Ударом приклада он сшиб человека с флагом с ног и оттащил бесчувственное тело в сторону. Он успел как раз вовремя - из трюма хлынул поток людей в белых туниках, но эти неверные были вооружены автоматами.
      Первого Рашид сразил сам, остальными занялись его гвардейцы, и скоро трап был завален телами погибших.
      Снизу донеслись крики - люди, заваленные телами своих товарищей, были в замешательстве. Выдернув чеку, Рашид, размахнувшись, бросил в трюм гранату. Раздался взрыв, сверкнула вспышка, повалил дым и раздались стоны.
      - Ты, ты и ты! - крикнул Рашид трем своим самым отчаянным бойцам. Спускайтесь вниз.
      Они бросились в проем. Один из гвардейцев был отброшен назад автоматной очередью и упал, практически рассеченный надвое, однако остальным удалось прорваться. Послышались звуки ожесточенной перестрелки.
      - Живо, все, в атаку!
      Люди Рашида кинулись в трюм. Звуки выстрелов слились в сплошной грохот. Опасаясь, что в него попадет шальная пуля, Рашид присел на корточки. Рядом с ним лежал пленник. Когда все закончится, начальство потребует от капитана Пасдарана объяснений, и именно этот безоружный неверный ответит на все вопросы.
      В трюм танкера спустились семь гвардейцев. Вернуться удалось лишь четырем. Забрызганные кровью, они угрюмо глядели на Рашида.
      - Все кончено, - доложил один из них.
      - Неверные мертвы? - спросил Рашид, поднимаясь на ноги.
      - Можете взглянуть сами.
      - Следите за пленником, - предупредил Рашид. - Не убивайте его.
      Он спустился вниз. Проход был завален телами, вышитые на груди золотые кресты стали багровыми от крови.
      На одном из людей была пурпурная туника. Рашид ногой перевернул тело. Человек был еще жив - из груди вырывалось хриплое дыхание. Рашид прикончил его двумя выстрелами в живот. Еще три пули он выпустил в лицо, превратив его в кровавое месиво.
      Он пробирался вперед, ступая по лежащим на полу телам. Кровавые следы вели в длинное помещение, полное перевернутых коек. Несколько трупов лежало и там.
      Рашид Шираз вернулся на палубу.
      - Что все это значит? - спросил его один из гвардейцев.
      - Это... - начал Шираз.
      Он взглянул на лежавшего без сознания пленника в белой тунике и принялся бить его ногами, медленно и методично.
      - ...это война, - наконец проговорил он.
      Глава 2
      Его звали Римо, и прыгать он не собирался, как бы ни хотелось этого толпе.
      Все началось с одного человека - толстяка в оранжевой куртке с капюшоном. Он шел по потрескавшемуся асфальту тротуара - там, десятью этажами ниже, и поднял голову. Все было очень просто - парень случайно посмотрел вверх.
      Он увидел, что Римо сидит на карнизе многоэтажного дома из потемневшего от времени кирпича и болтает ногами в воздухе.
      Парень в куртке остановился как вкопанный, только задрал выше голову, чтобы было получше видно. Солнце уже почти зашло, и на улице было прохладно.
      - Эй! - крикнул парень.
      Римо, который забрался на крышу дома по засыпанной обвалившейся штукатуркой лестнице только потому, что хотел поразмышлять в одиночестве, поначалу попытался не обращать на кричавшего внимания.
      - Эй, ты, наверху! - не прекращал кричать парень. Римо демонстративно отвернулся и бросил взгляд в сторону реки Паосаик и серевшего неподалеку шпиля церкви Святого Эндрюса. Он ходил в эту церковь еще мальчишкой. Каждое воскресенье в восемь утра. Римо воспитали монахини, и воспитали в строгости. Особенно сурова была сестра Мэри Маргарет, настоятельница приюта Святой Терезы, где Римо провел первые шестнадцать лет своей жизни. Он никогда не думал, что будет вспоминать о приюте с тоской, но так оно и было. Когда-то Римо мечтал заскочить туда и повидаться с сестрой Мэри Маргарет, поблагодарить за то, что она была с ним строга и наставляла на путь истинный. Но приют Святой Терезы снесли много лет назад, и Римо не имел ни малейшего представления о том, что стало с сестрой Мэри Маргарет.
      Между тем далеко внизу парень в оранжевой куртке не унимался.
      - Эй, приятель, я ведь с тобой разговариваю!
      С большой неохотой Римо взглянул вниз.
      - Пошел отсюда, - произнес он спокойно.
      Тем не менее внизу его было отлично слышно.
      - Будешь прыгать? - поинтересовался обладатель оранжевой куртки.
      - И не мечтай, - ответил Римо.
      - Ты уверен?
      - Да.
      - А выглядишь как человек, собирающийся спрыгнуть.
      - А ты выглядишь плохим психологом. Пошел вон!
      - Думаю, ты все-таки прыгнешь. Выглядишь больно подходяще, грустный какой-то. Я остаюсь.
      Римо взглянул на север, пытаясь отыскать старый кинотеатр "Риальто". Когда-то он находился ниже по Броуд-стрит. Теперь там не было ничего только ряды витрин, выглядевших не лучше Хиросимы после атомного взрыва. Римо ничуть не удивился, что "Риальто" закрыли. Этот район Ньюарка был давно уже никому не нужен. Но было бы здорово увидеть старый купол снова.
      Внизу, на тротуаре, парень в оранжевой куртке не умолкал.
      - Он собирается спрыгнуть, - заявил он.
      Римо бросил взгляд вниз. Толстяк разговаривал с двумя подростками, с ног до головы затянутыми в кожу и с выкрашенными в зеленый цвет волосами.
      - Черт подери, вот это да! - воскликнули оба хором.
      - Эй, приятель! - закричал один из подростков. - Мы уже здесь - за чем же дело стало?
      - Потрясающе, - пробормотал Римо.
      В разговор снова вступил хозяин оранжевой куртки:
      - Он сказал, что прыгать не будет, но вы только посмотрите, на какую высоту его занесло! Что же ему там еще делать?
      - Наверное, это наркоман, - сказал один из подростков с зелеными волосами. - Вечно они залезают в заброшенные дома и вытворяют черт знает что. Эй, парень, если ты будешь прыгать, сможешь уложиться до семи? Я хочу успеть домой на "Колесо удачи".
      - Да не собираюсь я прыгать, - повторил Римо устало.
      - Тогда что же ты делаешь там, на верхотуре?
      Римо не удостоил его ответом, да он и сам не знал этого наверняка. Ему не полагалось возвращаться в Ньюарк. Кто-нибудь мог опознать Римо Уильямса, патрульного, обходившего когда-то эти улицы и призванного охранять общественный порядок. Того самого Римо Уильямса, который попал на первые страницы газет, когда его приговорили к казни на электрическом стуле за бессмысленное убийство мелкого торговца наркотиками. Римо не совершал этого преступления, но ему не верили. Кто-то включил рубильник, а когда казненный пришел в себя, то ему приказали забыть о прошлой жизни.
      Поначалу это было не так уж сложно. Да и что в прошлом могло быть ему особенно дорого? Римо вырос сиротой, отслужил во Вьетнаме, а потом стал добросовестным полицейским и, наконец, человеком-сенсацией, чья жизнь трагически оборвалась. Родителей у Римо не было, друзей - тоже. Когда-то у него была девушка, они были помолвлены. Кольцо, которое Римо подарил ей, однажды ночью принесли ему в камеру. С ним не было даже записки. Только тогда Римо оставил всякую надежду и покорился неизбежности.
      Теперь, через двадцать лет, Римо едва мог припомнить ее лицо. Все покинули его, когда был объявлен смертный приговор - всего лишь мелкий штрих в деле, сфабрикованном против него. Человек по имени Харолд В. Смит был автором этого плана, и именно Смит приказывал Римо никогда не возвращаться в Ньюарк. Это не было причудой зануды-чиновника, работающего на правительство, хотя Смит вполне соответствовал такой характеристике. Запрет был наложен из соображений государственной безопасности. Римо уже случалось нарушить это правило пару раз, однако в обоих случаях безопасность Соединенных Штатов затронута не была.
      Ну и что? - подумал Римо. Что из того, если они обнаружат, что Римо Уильямс все еще жив? Вовсе не факт, что это заставит их связать его со Смитом, главой сверхсекретной организации КЮРЕ, созданной с целью борьбы с преступностью вне рамок конституции. Тому обстоятельству, что Римо жив, можно найти множество объяснений. И мир так никогда и не узнает, что Римо Уильямса обучили древнему корейскому боевому искусству Синанджу, чтобы он стал секретным оружием Америки в непрекращающейся схватке с ее врагами. Не существовало ни документов, ни компьютерных файлов, которые связывали бы Римо с Домом Синанджу, лучшими наемными убийцами - ассасинами - за всю историю человечества. Не существовало и никаких следов его службы Америке, хотя он несколько раз спас страну и, по крайней мере, дважды весь мир от верной катастрофы.
      Все, чего Римо хотел в настоящий момент, было спаять две части своей жизни воедино. Но, глядя на осколки жизни, он никак не мог этого сделать существовало как будто два Римо Уильямса. Один - сирота, мальчишка, выросший в мире, полном неуверенности, а другой - наследник традиций Синанджу, в течение пяти тысяч лет служившей фараонам и эмирам, задолго до того, как была открыта Америка, а теперь помогавшей этой самой развитой и могущественной державе на земле.
      Два Римо Уильямса - один, обычный человек, и другой - самый опасный хищник со времен тираннозавров. Два человека с одними и теми же мыслями и все же такие разные.
      Почему-то происходившее раньше перестало казаться реальностью. Было почти невозможно признаться, что это было его собственное прошлое. Неужели он был когда-то так молод и неопытен?
      Внизу на улице продолжали собираться зеваки - теперь их было семеро. Подошедшие во все горло призывали Римо спрыгнуть.
      - Ну, давай же, парень! Раз, и покончим с этим! - кричал какой-то чернокожий. - Мы не можем торчать здесь всю ночь.
      - Последний раз повторяю, - ответил Римо, - я не собираюсь прыгать.
      - А я говорю, что прыгнет, - вставил парень в оранжевой куртке. - Ему просто нужно собраться с духом.
      - Верно! Парню зрители не нужны - боится, что перетрусит и все над ним посмеются. Правильно говорю, Джим?
      - Кто-нибудь знает, что случилось с "Риальто"?! - крикнул Римо вниз.
      - Закрыто, старик. Сейчас эра видео.
      - Паршиво, - заметил Римо. - Я там первый раз кино смотрел. Двойной сеанс - "Мистер Робертс" и "Горго". Сейчас по два фильма уже не показывают. Я пошел тогда с одним парнем постарше, Джимми, только вот фамилию забыл, рассеянно продолжал Римо. - Сидели мы в первом ряду, и прямо перед нами была оркестровая яма. Помню, страшная такая, черная дыра. Я спросил у Джимми, что это, а он ответил - место, где живут чудовища. Когда начался фильм, я все время крутил головой - то на экран посмотрю, то на эту яму.
      - Звучит неплохо - чем не причина, чтобы спрыгнуть? - заметил кто-то, и все рассмеялись.
      - Говорю же, я не буду прыгать!
      - Но ты можешь и передумать, - с надеждой проговорил парень в оранжевом.
      - Если я и передумаю, - предупредил Римо, - то уж позабочусь, чтобы приземлиться прямо на тебя.
      Оранжевая куртка поспешно отступила на пару шагов. Его примеру последовали и остальные. Теперь зеваки стояли на проезжей части, и водителям приходилось останавливаться. Из окон машин высовывались головы, чтобы взглянуть туда, куда с восторгом указывал парень в оранжевой куртке.
      По все увеличивающейся толпе пронеслось слово "самоубийца".
      Римо тяжело вздохнул. Если эта история попадет в вечерний выпуск газет, Смит его убьет. Ну почему это каждый раз происходит? Неужели они не могут оставить его в покое?
      Сегодня вечером ему как раз хотелось побыть одному. Римо протянул руку и взялся за торчавший рядом кирпич. Он выдернул его из цемента небрежным движением и принялся ребром ладони откалывать мелкие кусочки. Маленькие снаряды отлетали от кирпича, как разозленные шершни. Один из них разорвал капюшон на маячившей внизу оранжевой куртке. Парень вскрикнул, как будто его укусили. Еще один кирпичный осколок угодил ему в колено, и он упал на мостовую, схватившись за ногу.
      Римо запустил еще пару кирпичных снарядиков. Со стороны это выглядело совсем просто, и для него в этом действительно не было ничего сложного. Однако добиться таких результатов Римо смог лишь в результате многолетних тренировок в искусстве Синанджу. Сначала он научился полностью сливаться с вещью, так что если Римо требовалось вынуть из кладки кирпич, он мог точно определить, где за него ухватиться, под каким углом и какое усилие приложить. Небрежно брошенный на поверхность кирпича взгляд выдавал слабые места материала - точки, где можно добиться максимального эффекта, затратив минимум усилий.
      Римо запустил еще несколько осколков. Кирпич в его руке быстро уменьшался в размерах. Внизу, на улице, собравшуюся толпу словно поливало мелким жалящим дождем. Прохожие обходили дом стороной, некоторые даже пустились бежать. Водители кинулись к своим машинам: кирпичные осколки покрывали стекла трещинами.
      Через несколько мгновений на улице не было ни души.
      Римо улыбнулся - у него еще оставалась половинка кирпича. Положив ее на карниз, он поднялся на ноги.
      Интересно, что сказала бы сестра Мэри Маргарет, увидев его в эту минуту? Она увидела бы молодого человека неопределенного возраста. Шатен, карие, с кошачьим цепким взглядом глаза, слегка выдающиеся скулы и неожиданно широкие запястья. Одежда Римо - белая футболка и светло-коричневые спортивные брюки - вызвала бы у сестры Мэри Маргарет неодобрительное покашливание.
      Однако внешнее впечатление зачастую обманчиво. Римо подошел к возвышавшейся рядом трубе. Именно здесь сидел он однажды влажной летней ночью, попивая пиво, глядя на звезды и размышляя, как повернется его жизнь теперь, когда его призвали в морскую пехоту. Тогда, казалось, перед ним открывается весь мир.
      Он размышлял тогда, что бы сказала сестра Мэри Маргарет, и чувствовал себя виноватым. Пиво тут было не при чем - он был уже совершеннолетний, и все-таки...
      С тех пор ему не доводилось испытывать чувство вины за свои поступки. Множество людей отправилось на тот свет благодаря Римо Уильямсу и работе, которой ему приходилось заниматься. Это были преступники, враги Америки, но тем не менее люди. Сестра Мэри Маргарет пришла бы в ужас. Забавно, что он снова о ней вспомнил - наверное, все дело в том, что рядом нет Чиуна. Римо постарался ускользнуть и от Чиуна, и от Смита, и от санатория "Фолкрофт", своего теперешнего обиталища, если можно так назвать комнату в лечебнице для умалишенных.
      Поначалу это место казалось спокойным пристанищем после многих лет, проведенных в гостиничных номерах. Однако через год обстановка в санатории начала действовать Римо на нервы. Это не было настоящей жизнью, и вдобавок рядом постоянно находился Смит. То же самое относилось и к Чиуну, однако с Чиуном он провел большую часть своей взрослой жизни, так же как с сестрой Мэри Маргарет - детские годы.
      Вот почему Римо пришел к этому кирпичному дому, где он занимал обшарпанную комнату на верхнем этаже, выйдя из приюта. После Вьетнама он снова перебрался сюда, а следующим его жилищем стала тюремная камера. Теперь квартира была заброшена, в ней обитали лишь крысы; повсюду валялись груды мусора, оставленного наркоманами, стены на лестнице были покрыты непристойными рисунками.
      После стольких лет негласной службы Америка не могла даже дать ему дом, который он смог бы назвать своим.
      Римо уже двинулся к чердачному окну, когда почувствовал где-то внизу движение. Он ничего не услышал - двигавшийся был слишком искусен, чтобы производить даже малейший шум. Вместо этого Римо почувствовал легкое движение потревоженного воздуха. Внезапное напряжение, охватившее его, немного ослабло.
      - Чиун? - произнес он вслух. - Папочка, это ты?
      Из открытого чердачного окна показалась лысая голова и морщинистое, словно древний пергамент, лицо Чиуна, действующего Мастера Синанджу.
      - Кто же еще способен двигаться, словно легкий ветерок? - раздался скрипучий голос Чиуна.
      Чиун был раздражен - Римо это почувствовал. Не так уж плохо: ведь когда Чиун демонстрировал лучшие стороны своего характера, это означало, что он попытается выторговать что-нибудь у Римо. Сегодня он был не в настроении общаться с довольным Чиуном. Конечно, лучший вариант - чтобы его вообще не было бы поблизости.
      - Бери кирпич и присаживайся, - предложил Римо.
      - Я постою, - сказал Чиун, вылезая из чердачного окна бесшумно, как поднимается воздушный шарик. Зеленое кимоно колыхалось в такт его движениям. Спрятав пальцы с необычно длинными ногтями в широкие рукава кимоно, Чиун замер в ожидании. После почти минутного молчания он кашлянул, словно прочищая горло.
      - Я что-нибудь забыл? - поинтересовался Римо.
      - Да, спросить, как я узнал, что ты будешь именно здесь.
      - Я давно уже перестал удивляться тебе, Чиун.
      - Раз ты не хочешь спрашивать, я отвечу тебе сам.
      Римо облокотился на трубу и скрестил руки на груди. Почему бы и не послушать?
      - Всю неделю ты вел себя странно, - начал Чиун.
      - Последнее время я о многом размышлял, - отозвался Римо.
      - Как я уже заметил, твое поведение было странным. По моим наблюдениям, для тебя размышлять о чем-либо - занятие необычное. Потом ты исчезаешь, ничего мне не сказав.
      - Неужели я не могу пойти прогуляться?
      - Ты сел на автобус.
      - Просто устал ходить пешком. Ну и что из этого? Кстати, а как ты узнал, что я сел на автобус? Подглядел у Смита в компьютере?
      - Нет, я знал, что ты уходишь, а секретарша Смита сказала, что ты не просил ее заказать такси. Для прогулки пешком ты слишком ленив, значит, ты сел на автобус.
      Лицо Чиуна озарилось безмятежной улыбкой.
      - Ну ладно, я поехал на автобусе. Подумаешь! Но вот в то, что ты заранее знал о моей прогулке, я поверить никак не могу. Это был внезапный импульс.
      - Это желание созревало в твоей душе ровно шесть дней, ни больше ни меньше.
      - Шесть дней? - рассеянно переспросил Римо. - Подожди-ка, сегодня пятница...
      Он принялся отсчитывать дни, загибая пальцы. Покончив с левой рукой, он загнул большой палец на правой и воскликнул:
      - Воскресенье! - Недоверчивость на лице Римо сменилась крайним удивлением. - Эй, все правильно! Это чувство появилось у меня в прошлое воскресенье.
      - Совершенно верно, - отозвался Чиун.
      - Ну хорошо, Шерлок, если у тебя все настолько просчитано, может быть, скажешь, что меня беспокоит?
      - Множество вещей. Прежде всего тоска по дому. Я почувствовал это с самого начала. Вот почему я понял, что ты поедешь в Ньюарк. Ничего другого ты в своей жалкой жизни не видел.
      - Все было не так уж и плохо.
      - Ты уже повидался с сестрой Мэри Маргарет?
      - Но как ты догадался, что я думал о ней?
      - До меня у тебя не было никого. А сестра Мэри Маргарет тебя воспитала.
      - Нашим воспитанием занимались все монахини...
      - Однако она единственная, о ком ты упоминал.
      - Хорошо, - сдался Римо, - я с ней не виделся. Не знаю даже, где ее искать, и вообще, жива ли она. Приюта давно уже нет.
      - Это твоего прошлого давно уже нет, и все же мне понятны твои побуждения. Иногда я тоже скучаю по деревне своей юности, жемчужине Востока под названием Синанджу.
      - Как можно скучать по этой грязной дыре на краю света, для меня остается загадкой.
      Чиун поглядел на него с пренебрежением.
      - То же самое я мог бы сказать и об этой убогой местности.
      - Согласен, - сказал Римо. - Но ты не закончил. Так что же я здесь делаю?
      - Ты ищешь место, которое мог бы назвать своим домом. Ты полагал, что его можно найти в собственном прошлом, однако, приехав сюда, понял, что перерос его.
      - Все правильно. Я признаю это лишь для того, чтобы не продолжать наш разговор. Теперь для меня здесь ничего нет, даже сестры Мэри Маргарет. Кроме того, она не пришла ко мне после того, как объявили смертный приговор.
      - И это до сих пор причиняет тебе боль?
      Римо быстро отвернулся.
      - Наверное, она посчитала, что я виновен. Или просто не знала о случившемся.
      - Прошло столько лет, а мысль, что ты мог ее разочаровать, до сих пор преследует тебя?
      - Меня - нет.
      - Сколько мы с тобой знакомы, ты всегда отрицал свои самые глубинные чувства.
      - В моем существовании чего-то недостает, Чиун. Теперь, снова побывав в Ньюарке, я действительно это ощутил.
      - Да, Римо. Действительно недостает, и я даже знаю чего.
      - Чего же?
      - Меня.
      - Нет, тебя я не имел в виду.
      Чиун скорбно кивнул.
      - Не принимай это слишком близко к сердцу, - сухо добавил Римо, - но я ведь прожил каким-то образом те несколько лет, пока Смит не сделал тебя моим наставником.
      - Это было лишь малоинтересным вступлением перед настоящим существованием, - отмахнулся Чиун. - Сотри из памяти эти годы.
      - Я чувствую себя опустошенным, Чиун.
      - Ты наполнен силой Солнца - первый белый, на которого ниспослано такое благословление. Хотя это было нелегко, ведь ты сопротивлялся каждому моему наставлению, я создал тебя целиком. Я сделал тебя Мастером Синанджу.
      - Опустошенным, - повторил Римо. - Видишь, вон там?
      Чиун повернул голову. В щелочках его светло-карих глаз читался вопрос.
      - Тот шпиль? - сказал он.
      - Да. Раньше я ходил в эту церковь.
      - И что?
      - Я не был в церкви уже очень давно, - задумчиво проговорил Римо. Может быть, стоит пойти.
      - Почему же ты этого не делаешь, раз уж это так много для тебя значит?
      - Не знаю. Уже много лет я не думал о религии. Наверное, мне неловко.
      - Поскольку ты белый, нимало в этом не сомневаюсь, - подтвердил Чиун, окинув его критическим взглядом.
      - Не надо так! Я имел в виду, что мне неловко из-за того, чем я занимаюсь. Знаешь, я ведь был католиком. Нам полагается каяться в совершенных грехах, чтобы очистить душу.
      - А, теперь понимаю. Ты в замешательстве, поскольку нужно признаваться во всех своих гнусных прегрешениях.
      Римо просиял.
      - Да, в самую точку.
      - И ты думаешь, что священник не сможет простить тебя?
      - Что-то вроде того. Ты в самом деле меня понимаешь?
      - Да. И позволь тебя успокоить. Пойди к священнику, покайся и, если он заартачится и не захочет отпустить тебе грехи, расскажи ему, что даже Мастер Синанджу простил годы, полные обид и пренебрежения, которые из-за тебя ему пришлось нести на своих хрупких плечах. А если он все еще будет колебаться, скажи, что раз жертва всех твоих многочисленных прегрешений готова простить их, как может какой-то священник уступить ему в благородстве?
      Произнеся эту тираду, Чиун улыбнулся.
      Римо ответил сердитым взглядом.
      - Это были как раз не те грехи, из-за которых я особенно беспокоился.
      - Неужели? - Чиун испустил вздох разочарования. - А какие еще грехи лежат на твоей совести, Римо?
      - Все эти убийства.
      - Убийства? Как можно служить Императору, избавляя землю от паразитов, и считать это грехом? Не понимаю.
      - В религии, по законам которой я воспитывался, любое убийство грешно.
      - Чепуха! Будь это так, ваши священники покинули бы эти берега, обагренные кровью, много лет назад. Ведь если в убийстве и есть грех, то только в таком, когда убивают не за вознаграждение, а в порыве ярости или из жадности.
      - Нет, любое убийство, - твердо повторил Римо. - Я гнал прочь эти мысли очень долго и вот теперь начинаю, испытывать беспокойство.
      - Тогда иди и покайся. Я подожду тебя здесь.
      - Не могу. Ничего не получится!
      - Тогда я пойду с тобой и, если священник-себялюбец откажется облегчить твою душу, сотру его с лица земли, а потом мы вместе отправимся искать благонравного и щедрого душой служителя церкви.
      - Так нельзя, папочка. Вдобавок я не могу рассказать никому - даже священнику - о своей работе. КЮРЕ действует вне рамок конституции. Если станет известно, что мы не давали государству развалиться, используя противозаконные методы, то можно с тем же успехом снова становиться английской колонией. Только не это. Смиту придется убрать священника, чтобы не допустить рассекречивания организации. Я, конечно, не считаю, что это имеет смысл, но Смит поступит именно так.
      - Ну и что из того? К этому моменту ты уже получишь отпущение грехов.
      - Не в том дело. Каждое задание, которое мне придется выполнять после этого, будет лишь множить прегрешения, лежащие на моей совести. Не могу же я отправляться на исповедь после каждого задания, зная, что тебе или Смиту придется заниматься священником.
      - Эта религия, - заметил Чиун, - держит тебя в своей коварной власти целиком.
      - Не совсем так. Я ведь не был в церкви уже очень, очень давно.
      - Но даже после стольких лет ее цепкие когти до сих пор сжимают твое сердце.
      - Меня просто мучит беспокойство, только и всего. Ладно, я как-нибудь разберусь с этим. Почему бы тебе не оставить меня в покое ненадолго? Как только закончу, я вернусь в "Фолкрофт".
      - Это невозможно.
      - Почему?
      - У Смита есть для тебя задание.
      - Что-то я не в настроении выполнять его задания, - угрюмо ответил Римо.
      - Это простое задание, много времени оно не отнимет.
      - В таком случае почему бы не отправиться тебе?
      - Не могу. Для меня тоже есть задание.
      - Два задания?
      - Мелких задания, - поправил Чиун.
      - И в чем же дело?
      - Ничего особенного. Захват самолета для тебя, еще один - для меня.
      - Два захвата самолета? Что это, совпадение?
      - Возможно. Однако Смит послал меня за тобой, чтобы вместе мы смогли избавиться от этих мелких неприятностей.
      - Сколько людей в опасности?
      - Несколько сотен.
      - Тогда, полагаю, мои проблемы смогут подождать, - решил Римо, направляясь к чердачному окну.
      - И ты называешь такие мелочи проблемами?! - проворчал Чиун, идя за ним. - Вот у меня настоящие проблемы...
      Когда они выбрались на улицу, к дому как раз подъезжала полицейская машина. Двое полисменов вышли на тротуар и, прикрывая глаза рукой от слепящего света фонаря, принялись разглядывать крышу.
      - Ищете человека, который хотел спрыгнуть? - небрежно поинтересовался Римо.
      - Да, а вы его видели?
      - Конечно. Ведь это я и уговорил его спуститься.
      - Описать можете? - вступил в разговор второй патрульный, пока его напарник доставал блокнот и карандаш.
      - Минутку, - медленно проговорил Римо. - Рост - примерно метр семьдесят, толстый, на вид лет двадцать семь, волосы черные, глаза карие. На нем джинсы с дырой на колене и оранжевая куртка с капюшоном. Ушел вот по этой улице несколько минут назад.
      - Спасибо, - поблагодарил первый полицейский, залезая обратно в машину.
      - Если найдете его, - продолжал Римо, - на вашем месте я отвез бы его в психушку. Он все кричал, что спрыгнет, снова и снова. По-моему, он зациклился на самоубийстве.
      - Не беспокойтесь. Можете считать, что он уже пойман, - ответил водитель. - Кстати, вы дали довольно подробное описание. Никогда не думали стать полицейским?
      - Только этого мне еще не хватало, - бурчал Римо вслед отъезжавшей машине, за которой вихрились обрывки старых газет.
      Чиун уставился на ухмыляющегося Римо с нескрываемым удивлением.
      - У тебя лицо мальчишки, сотворившего какую-то шалость, - наконец произнес он.
      - Что ты, - благодушно отозвался Римо. - Я лишь пытаюсь спасти несчастного человека, который решил свести счеты с жизнью.
      Глава 3
      Солнце уже садилось над аэропортом в Ньюарке, когда Римо вышел из такси и заплатил водителю. Вскоре к нему присоединился Чиун, и машина отъехала.
      - Вот твое транспортное средство, - объявил Чиун, небрежно указывая на стоящий неподалеку вертолет с эмблемой военно-морских сил.
      - Ясно, - сказал Римо. - А твоего транспорта что-то не видно.
      - Чтобы выполнить задание, он мне не потребуется, - высокомерно ответил Чиун.
      - Ты что, научился перемещаться в пространстве, посмотрев один из твоих любимых сериалов?
      - Я не совсем понимаю тебя, Римо, но транспорт мне не нужен, поскольку я уже прибыл на место назначения.
      В этот момент мимо пронеслись две машины "скорой помощи", завывая на ходу сиренами. Резко завернув, они вылетели на взлетно-посадочную полосу.
      - Попробую угадать, что же ты имел в виду, - сказал Римо. - Твой угон произошел здесь. Подмигни, когда будет горячо.
      Чиун изобразил подобие улыбки.
      - Ты проявляешь чудеса проницательности.
      - А где же самолет, припасенный для меня?
      - Совершенно в другом месте.
      - Где же это? - спокойно спросил Римо.
      - Не знаю. Я не обращаю внимания на такие мелочи, как подробности, касающиеся чужих заданий. Возможно, твой пилот что-то знает. На твоем месте я бы поинтересовался у него.
      - Я тебе это припомню, - пообещал Римо, направляясь к вертолету.
      Пригнувшись, чтобы не задеть свисающие лопасти, он залез в кабину, и винт тут же начал набирать обороты.
      - Дай-ка угадаю! - обратился Римо к летчику, перекрикивая завывание двигателя. - Летим в Лос-Анджелес?
      - Гонолулу.
      - Но это же несколько тысяч миль!
      - Вот почему я и доставлю вас только до "Мак-Гайра". Там вас ждет С-141 "Старлифтер".
      - "Старлифтер"... Военные?
      - ВВС. Они выступают в качестве посредников.
      - Пожалуй, надеяться, что они стали устанавливать в салоне видео с тех пор, как я ушел с военной службы, было бы слишком.
      - Неплохо, приятель! Надеюсь, у тебя есть в запасе еще парочка таких же шуток? Ребята из ВВС будут не прочь поразвлечься во время десятичасового перелета.
      - Десять часов! - простонал Римо. - Возможно, когда я туда доберусь, все уже закончится. Чиун через пять минут уже будет рапортовать об отлично выполненной работе, а меня обвинят в провале задания.
      - Знаете, я понятия не имею, о чем идет речь, - заявил летчик.
      - Замечательно, - угрюмо ответил Римо, - поскольку в противном случае я не был бы уверен в вашем благополучном будущем.
      С-141 "Старлифтер" был предназначен для перевозки войск и боевой техники. Из соображений секретности Римо не позволили находиться в кабине с пилотами. В самолет ему пришлось забираться через огромный люк в хвостовой части. Внутри пахло соляркой и смазкой, сидений не было - разве что в танке, который был закреплен на идущих по грузовому отсеку рельсах.
      Римо заполз в танк и задремал, предварительно пообещав себе, что Чиун будет проклинать тот день, когда втравил его в эту историю.
      Когда Римо в третий раз очнулся от полудремы, звук двигателей слегка изменился - "старлифтер" приближался к цели путешествия. Он выбрался из танка. Раньше, отдохнув, Римо ощущал прилив бодрости, однако теперь благодаря тренировкам Синанджу он не мог проспать больше пяти часов кряду и не почувствовать, что переспал. Поспав урывками, три раза просыпаясь, он все-таки чувствовал, что это слишком.
      Корпус самолета вздрогнул, когда тяжелые колеса коснулись посадочной полосы, машина подпрыгнула и снова опустилась. "Старлифтер" снизил скорость и остановился; хвостовой люк открылся.
      - По-моему, суфлер подсказывает, что сейчас мой выход, - вслух произнес Римо.
      Когда он выбрался наружу, оказалось, что день уже в полном разгаре. Потирая затекшие запястья, Римо огляделся.
      Вдалеке, в стороне от взлетной полосы, неподвижно стоял "Боинг-747". К переднему люку был приставлен трап, на верхней площадке которого скрючился человек в камуфляже. На голове у него была арабская куфия в красную клетку, полностью закрывающая лицо, оставляя лишь узкую прорезь для глаз. В руках террорист держал автомат Калашникова.
      Охранявший самолет глядел в сторону "старлифтера". На глазах у Римо он просунул голову в салон и, энергично жестикулируя, обратился к кому-то внутри.
      Направляясь в сторону "боинга", Римо испытал некоторое облегчение, что история с захватом еще не закончилась - он прилетел сюда не зря.
      Террорист заметил его, лишь когда Римо показался из-за крыла "старлифтера", и крикнул что-то на непонятном языке. В ответ Римо помахал рукой - обычный дружелюбный жест, однако про себя подумал: "Можешь начинать отсчет времени, приятель. Твой некролог, считай, что подписан".
      Его противник вскинул автомат и тщательно прицелился. И он, и Римо понимали, что на таком расстоянии в цель попасть трудно. Террорист выжидал.
      Римо подошел ближе.
      Раздался выстрел. Римо оценил угрожавшую ему опасность. Фактически он видел, как пуля вылетает из ствола, и, поскольку его научили чувствовать траектории смертоносных зарядов - в особенности нацеленных на него, - не задумываясь, определил, что стрелявший взял слишком высоко.
      Так оно и было. Террорист выстрелил снова.
      На этот раз Римо сделал небрежный шажок в сторону. Звук просвистевшей мимо его левого уха пули напоминал звон сломавшейся пополам стеклянной палочки.
      Римо изобразил зевок. Глаза террориста расширились от изумления, и он перевел автомат на стрельбу очередями.
      Посыпавшийся град пуль взрыл размягчившийся на солнце гудрон аэродрома. Пули издавали мягкий стук - рикошетов не было. Римо спокойно бежал, подныривая под траекторию выстрелов.
      Террорист увидел, что этот одинокий американец, одетый в штатское, хотя и появился из военного самолета, не только не пострадал, но и сократил разделявшее их расстояние вдвое. Он снова открыл огонь.
      Теперь Римо передвигался, петляя из стороны в сторону, но делал это в обычной небрежной манере. Он неумолимо приближался к открытому люку.
      Вскочив на ноги, террорист отпихнул трап, забрался в люк и запер его изнутри.
      - Джамиль, почему ты его не пристрелил? - спросил главарь.
      - Не знаю, Нассиф.
      Джамиль привалился к закрытому люку, вытирая вспотевшие руки о приклад автомата.
      - Он не вооружен.
      - Я видел его глаза.
      - И что?
      - Они словно бездонная черная пропасть.
      - Ну и?..
      - А еще в его взгляде смерть! У него глаза мертвеца. Из-за этого я и разнервничался.
      Нассиф крикнул своим людям, рассредоточенным по всему самолету:
      - Эй, найдите этого человека! Проследите, куда он направился!
      Из хвостового отсека самолета, вынырнув из-за спин заложников, сидевших со связанными руками, показался еще один человек в куфии, крикнувший:
      - Он зашел под крыло!
      - Проверьте с противоположной стороны. Когда он появится, стреляйте через иллюминаторы. Да благословит нас Аллах! Живо!
      Несколько автоматчиков бросились к другому борту самолета, выпихивая кричащих пассажиров в проход между кресел. Кого-то, чтобы утихомирить, оглушили дубинками. Террористы сгрудились у иллюминаторов, выглядывая наружу.
      - Вы его видите?
      Наблюдавшие закачали головами в ответ.
      - Наверное, он все еще под самолетом! - прошипел Нассиф. - Укрылся там, помирая со страху.
      - Только не он, - проворчал Джамиль. - Я видел его глаза. Такой не испугается.
      - Что может один безоружный человек делать под этим самолетом, кроме как дрожать от страха! - набросился на него Нассиф, ухватив за руку.
      Внезапно раздался оглушительный хлопок, и нос самолета медленно осел.
      Внизу, под самолетом, Римо выдернул палец из переднего колеса и не торопясь вернулся под крыло. Точно так же, пальцем, он проткнул покрышки справа и перешел на левую сторону. Затем он вывел из строя механизм шасси.
      Теперь "Боинг-747" никуда не полетит. Римо вовсе не улыбалось, что самолет может взлететь, пока он размышляет над тем, как лучше всего проникнуть внутрь.
      В обычной ситуации он просто ворвался бы через входной люк и уничтожил всех, кто мог попасться ему на пути. Однако на борту двухпалубного "боинга" могло находиться около пятисот пассажиров, и никто не знал, сколько угонщиков. Даже Римо не смог бы расправиться со всеми, избежав града шальных пуль и разрывов гранат. По куфии на голове у часового он понял, что имеет дело с террористами с Ближнего Востока. Хуже не придумаешь - эти люди вполне способны уничтожить самолет вместе с пассажирами, чтобы привлечь внимание к какой-нибудь бредовой политической идее.
      Поэтому Римо решил действовать с предельной осторожностью. Хлопки спустившихся колес наверняка заставят террористов занервничать, однако тут ничего поделать было нельзя.
      Римо присел под одним из шасси. Несколько лет назад, когда захват самолетов стал популярным способом выражения политического недовольства, доктор Смит настоял на том, чтобы Римо прослушал скучнейшую лекцию об устройстве современных авиалайнеров. Приунывший Римо развлекался тем, что делал из конспекта лекции бумажные самолетики и запускал их в Смита, попадая ему в самую мочку уха, поочередно - правую, левую, потом снова правую, левую. Смит, хотя суховатые черты его лица и напряглись, продолжал зачитывать приготовленные записи, время от времени показывая на большом экране слайды, пока у Римо не закончилась бумага. Этот случай окончательно убедил Римо, что его начальник не вполне нормален, и у него на месяц испортилось настроение.
      Теперь Римо пытался вспомнить эту злосчастную лекцию. Внутрь некоторых самолетов, говорил тогда Смит, можно пробраться через люки для шасси, если, конечно, иметь необходимые инструменты. Интересно, относится ли это к "Боингу-747"?
      Римо поднял голову, но на глаз ничего определить не удалось. Тем не менее он принялся выдергивать заклепки и отвинчивать болты, пока не освободил часть обшивки.
      Осторожно, стараясь не шуметь, он опустил металлическую пластину на землю.
      Сверху упала дамская сумка. Поймав ее на лету, Римо отложил находку в сторону. Отлично, значит, над ним находится багажное отделение.
      Протиснувшись в образовавшуюся щель, Римо через несколько секунд оказался среди груды увешанных бирками сумок. Над головой раздавались приглушенные беспорядочные шаги.
      Приложив пальцы обеих рук к потолку, Римо выжидал, пока не уловил движение ног, и продолжал следовать за человеком наверху, не отставая. Человек над ним остановился. Римо почувствовал, что он переминается с ноги на ногу. Нервничает, но пока никакой паники. Замечательно - значит, это террорист, а не пассажир.
      Одной рукой Римо принялся отдирать нависавшую над его головой панель, срывая пальцами выступающие головки болтов. Другой продолжал упираться в потолок, так, чтобы вес стоявшего наверху террориста приходился на его локоть.
      Римо чуть пошевелил панель - она осела на миллиметр. Не настолько, чтобы человек наверху это заметил, однако для Римо этого было достаточно теперь он знал, что пол удерживает только его рука.
      Он внутренне собрался - других шагов слышно не было. Правда, это вовсе не означало, что еще кто-нибудь из террористов не находится поблизости.
      Римо отпрыгнул в сторону.
      Сквозь дыру в потолке хлынул поток света, когда панель и вместе с ней человек в камуфляже обрушились вниз. Подпрыгнув, Римо устремился наверх. Вышло так, что для опоры он использовал голову террориста. Раздался хруст ломающихся костей, и через секунду Римо был уже в салоне.
      Оторвав декоративную панель, он закрыл ею образовавшуюся в полу дыру.
      - Кто вы такой, черт возьми? - только и сумел выговорить пассажир, к которому подсел Римо.
      Римо приложил палец к губам.
      - Я подменяю экипаж, - прошептал он. - Авиакомпании надоело начислять летчикам сверхурочные.
      - Это шутка? - произнес пассажир с каменным лицом.
      - Кто из террористов ближе всего отсюда? - спросил Римо.
      - Один в туалете, в хвосте самолета. По-моему, его прихватило. Еще один в кабине пилотов.
      - Это все?
      - Нет, несколько бандитов в салоне наверху, - шепотом откликнулась какая-то женщина. - Умоляю, будьте осторожней - там моя сестра!
      - Постараюсь ее не разбудить, - пообещал Римо. - Кто-нибудь знает, сколько всего террористов?
      - Шесть.
      - Нет, четверо.
      - Я насчитал восьмерых.
      - Ничего, - заметил Римо, направляясь к туалету. - Я пересчитаю их сам.
      Римо постучал в закрытую дверь.
      - Что такое? - раздался голос с сильным акцентом.
      - Мне нужно воспользоваться туалетом, - сказал Римо. - Нельзя ли побыстрее?
      - Что? Кто это говорит?! - пронзительно закричали изнутри.
      - Эй, потише! - предупредил Римо. - Пассажиры отдыхают. Ну, сам выйдешь, или придется тебя вытаскивать?
      Римо услышал щелчок предохранителя и про себя поздравил угонщика с предусмотрительностью - все-таки у него хватило ума не сидеть с автоматом наготове на коленях.
      Ударом ноги Римо выбил открывавшуюся внутрь дверь. В кабинке было очень тесно, так что сидевшего не могло не задеть. Быстрый взгляд позволил Римо убедиться, что так и произошло.
      Дверь впечаталась в заднюю стену, из-за под двери торчали ноги, сбоку была видна еще подергивающаяся рука.
      Там, где должна была находиться голова террориста, на двери виднелась выпуклость. Римо изо всех сил ударил по ней, и подрагивание прекратилось.
      Выходя, Римо обнаружил в соседней подсобке столик на колесиках, уставленный прохладительными напитками. Толкая его перед собой, он двинулся дальше по проходу. Добравшись до закрытой двери, ведущей в кабину пилотов, он остановился и нетерпеливо постучал.
      - Газированные напитки! - громко объявил он. - Кто-нибудь желает освежиться?
      Ответом было долгое молчание. Вдруг дверь кабины распахнулась, и вышедший оттуда человек приставил ствол "Калашникова" к животу Римо. Римо мог с легкостью увернуться, однако направленный на него автомат означал, что оружие пока не угрожает другим, а уж он-то сумеет постоять за себя.
      - Кто ты такой?
      - Разве ты меня не узнал? - отозвался Римо.
      Джамиль вздрогнул от удивления, всем своим видом напоминая выброшенную на песок рыбу.
      - Невозможно! - только и сумел выговорить он.
      - Вполне возможно.
      - Что тебе нужно?
      - Так ты сдаешься или...
      - Что "или"?
      - Об этом я тебя и спрашиваю.
      - Я не понимаю.
      - К сожалению, у меня нет времени просвещать тебя в области английской разговорной речи. Что ты предпочитаешь - чай, кофе или сдаться?
      - Я скорее убью себя, чем сдамся!
      - Отлично, можешь приступать.
      - Пожалуй, сначала я убью тебя, - процедил Джамиль, нажимая курок "Калашникова". На этот раз он был уверен в себе - с такого расстояния не попасть в этого человека со взглядом мертвеца было просто невозможно.
      Почему-то вместо обычной сухой очереди автомат издал странный глухой звук. Спокойное лицо безоружного американца не дрогнуло, и Джамиль нахмурился, не понимая, в чем же тут дело. Какого черта этот человек не рухнул как подкошенный? Внезапно он почувствовал, как заныли руки, потом боль усилилась, а в следующий миг по рукам словно полыхнуло пламенем.
      Джамиль взвизгнул. Он увидел, что ладони у него в крови, а вместо пальцев из лохмотьев мяса торчат обнажившиеся кости. Развороченная казенная часть автомата все еще дымилась.
      Похоже, дуло его "Калашникова" оказалось чем-то заткнуто. И за мгновение перед тем, как глаза его закатились и Джамиль потерял сознание, он увидел, что американец стаскивает с него куфию, чтобы вытереть пальцы от ружейной смазки.
      Переступив через тело, Римо вошел в кабину.
      - Вы в порядке? - спросил он пилота и помощника.
      - Да. Кто вы такой?
      - Следующий вопрос - свою очередь вы, ребята, пропускаете. Сколько еще угонщиков? Я познакомился с троими.
      - Еще двое.
      - Они должны быть наверху.
      - Тогда нам лучше всего эвакуировать пассажиров.
      - Слишком рискованно, - заметил Римо. - Террористы могут начать палить из иллюминаторов. Хорошо, сидите смирно, я обо всем позабочусь.
      - Вы что, сошли с ума? Эти люди настоящие психопаты. Знаете, чего они хотят? Просят доставить сюда преподобного Элдона Слаггарда, чтобы его линчевать.
      - Кто такой преподобный Элдон Слаггард?
      - То же самое спросили и мы. Они говорят, что это дьявол, объявивший войну всему исламскому миру. Это какая-то религиозная заварушка. Террористы заявили, что в, ответ объявили войну христианству.
      - Надеюсь, папа римский сейчас на даче, - заметил Римо. - Ладно, все, о чем я говорил, остается в силе. Сидите и не дергайтесь, я с ними разберусь.
      Чтобы не волноваться за пилотов, уходя, Римо заклинил замок двери кабины.
      Поднимаясь по одному из покрытых ковровой дорожкой трапов, где-то на полпути он услышал напряженное дыхание. Его чуткое ухо различило две пары легких, дышавших чуть затрудненно из-за прикрывающей лицо материи. Судя по звуку, люди располагались по обе стороны прохода, возможно, устроив ему засаду. Пожав плечами, Римо продолжал подниматься.
      Когда он дошел до самого верха, ему в висок уперлось дуло пистолета. Второй террорист, подошедший с другой стороны, ткнул его в ребра автоматом Калашникова.
      - Ох-ох-ох, - вздохнул Римо, изображая огорчение. - Похоже, вы меня прищучили, ребята.
      - Да, ты в наших руках: Не двигаться!
      - А зачем мне двигаться? Вот вам действительно не годится стоять на месте.
      - Мы будем поступать так, как нам захочется. У нас оружие, так что сила на нашей стороне.
      - Ну да, и если я пошевелюсь, вы будете стрелять, верно?
      - Конечно. А почему бы нам не выстрелить?
      - Хотя бы потому, что ты держишь в руках АК-47, а у твоего приятеля пистолет Макарова.
      - Ты разбираешься в оружии, ну и что?
      - А вот что: когда "Макаров" выстрелит, пуля пройдет навылет, прямо через мой череп, и попадет в тебя.
      Человек с автоматом вздрогнул.
      - С другой стороны, если ты, с автоматом, начнешь палить, твой друг окажется нашпигован свинцом.
      - Тогда мы немного подвинемся, - сказал автоматчик.
      - А вот этого вы сделать не сможете, - вздохнул Римо.
      - Почему это? - Лицо террориста с пистолетом выражало озабоченность.
      - Потому что в этом случае начну действовать уже я. Сначала разберусь с тем из вас, кто мне угрожает, а потом займусь другим.
      - Никто на свете не успеет сделать это, прежде чем мы начнем стрелять.
      - В самом деле? - спросил Римо. - Взгляни-ка на свой пистолет.
      - А что с ним такое?
      - У меня все твои патроны, - сказал Римо, показывая зажатую в кулаке обойму. Для пущего эффекта он принялся вынимать патроны один за другим. С мягким стуком они падали на ковер.
      Не веря своим глазам, обладатель "Макарова" повернул пистолет рукояткой вверх, и его взгляду открылось отверстие, черневшее там, где должна была находиться обойма. Террорист выругался сквозь зубы.
      - Не волнуйся, брат, - уверенно проговорил его напарник. - У тебя еще остался патрон в стволе, да и у меня полная обойма.
      - Нет, - покачал головой Римо, демонстрируя автоматный рожок. На этот раз он просто смял обойму в кулаке, словно она была сделана из картона.
      Террорист с автоматом покрепче прижал ствол к боку Римо и свободной рукой постарался нащупать магазин. Римо понял, в какой момент его пальцы ощутили зияющую пустоту - лицо бандита посерело.
      - У меня есть еще заряд в стволе, - резко выдохнул тот.
      - Совершенно верно, - отозвался Римо. - Значит, у каждого из вас есть по выстрелу. Но только по одному, и я предлагаю вам использовать свой шанс как можно быстрее, потому что на счет "три" я вступаю в игру, а мы теперь все убедились, насколько быстро я могу действовать.
      Чтобы придать своим словам больше убедительности, Римо еще раз стиснул автоматный рожок, скрипнувший, как разболтанная старая дверь.
      - Раз... - начал Римо.
      Оба его противника переглянулись, явно запаниковав.
      - Два...
      - Стреляй в него! Стреляй!
      - Три! - выкрикнул Римо.
      Два выстрела слились в один. Человек с "Калашниковым" рухнул на пол у него оказалась, как позднее писал в своем отчете медицинский эксперт, "полностью раздроблена лицевая часть черепа". Его напарник получил пулю в живот, перебившую позвоночник чуть выше копчика.
      Римо прошелся по обоим салонам, разыскивая оставшихся террористов. Никого не обнаружив, он спустился по лестнице и через дыру в обшивке выскользнул наружу. Прежде чем вернуться к "старлифтеру", он положил на место выпавшую из багажного отсека дамскую сумку.
      Шагая к поджидавшему его самолету, Римо почувствовал, что настроение у него улучшается. Задание выполнено отлично - все пассажиры целы, в живых не осталось ни одного террориста. Сработано чисто - это наверняка порадует Смита.
      Римо подумал, как справился со своим поручением Чиун. Несмотря на недавнее раздражение после беседы со своим наставником, он немного беспокоился. Предотвратить захват самолета - вещь не простая. Оставалось надеяться, что Мастер Синанджу сумеет справиться с ситуацией.
      Глава 4
      Мастер Синанджу окинул "Боинг-727" недоверчивым взглядом. Он не любил самолеты и ненавидел летать. Полет на самолете - вещь противоестественная, хотя, надо признаться, иногда удобная. Это было одной из причин, по которой он взялся за чрезвычайную ситуацию в аэропорту Ньюарка. Второй причиной было желание заставить Римо думать о чем-то еще, кроме своих вымышленных проблем.
      Чиун заметил, что в захваченный самолет можно было проникнуть пятью путями. В принципе, подошел бы любой, однако наилучшим был все-таки один-единственный - пробраться в хвостовую часть "боинга".
      Плавно передвигаясь по взлетно-посадочной полосе, Чиун приближался к самолету, спрятав ладони в рукава кимоно и задумчиво склонив голову. Он размышлял над словами Римо. Его ученика стало беспокоить полученное в детстве религиозное, воспитание. Раньше Чиун сомневался, наступит ли день, когда это случится. Тот Римо, с которым он познакомился когда-то в санатории "Фолкрофт", был ожесточенным, расставшимся со всеми иллюзиями человеком, которого предала родная страна, покинули старые друзья. У него было слишком много проблем, чтобы забивать голову мыслями о внушенной с детства вере. Однако Чиун знал, детство не стирается в памяти до конца. И вот теперь старые верования Римо снова всплыли на поверхность. Да, этим нужно будет заняться, но сначала - задание с захватом самолета.
      По бокам "боинга" и в кабине находились иллюминатору но хвост самолета был полностью открыт для предстоящей атаки. Скользнув под крыло, Чиун остановился перед задним люком. Он был закрыт, трапа рядом не было.
      Мастер Синанджу некоторое время постоял, размышляя над этой проблемой. До брюха самолета невысокому Чиуну вряд ли удастся допрыгнуть. Ему вовсе не хотелось ронять свое достоинство нелепыми прыжками. Вдобавок так можно порвать кимоно. Для человека преклонных лет должен быть более достойный способ проникнуть в крылатую машину.
      Способ нашелся быстро. Протянув руки, Чиун легонько постучал кончиками длинных ногтей по металлической обшивке самолета, будто примериваясь. Потом раздался звук, словно одновременно открыли несколько банок с кока-колой, ногти Чиуна исчезли в фюзеляже, и он резко рванул руки на себя.
      Нос самолета задрался к небу, а хвостовая часть ударилась о бетонную дорожку. Хотя обшивка местами смялась, задний люк находился теперь совсем близко от земли.
      Чиун освободил одну руку и занялся крышкой люка, ухватившись за обклеенные для герметичности резиной края. Еще одно почти незаметное движение, и крышка пролетела у него над головой и покатилась по земле.
      Чиун появился в салоне "боинга" словно гость из другого измерения. Пилоты, пассажиры, бортпроводницы и автоматчики в куфиях разом обернулись и уставились на него с разинутыми от изумления ртами. Стоявшие ухватились за переборки и сиденья - проход накренился так, что удержать равновесие было почти невозможно.
      Мастер Синанджу резко топнул обутой в сандалию ногой, и самолет вздрогнул всем корпусом, медленно выравниваясь. С громким стуком передние колеса опустились наконец на землю.
      - Оставайтесь на своих местах! - громко объявил Чиун. - От имени самодержавной власти жителей Синанджу я беру на себя командование этим транспортным средством.
      - Синанджу? - послышался голос одного из автоматчиков. - Никогда о такой не слышал.
      - Естественно, поскольку Синанджу находится в Северной Корее, где не любят таких, как ты.
      - Вы не можете захватить этот самолет!
      - Назови хоть одну причину, почему нет? - ворчливо осведомился Чиун.
      - Потому что мы захватили его до вас.
      - Возможно, вы были первыми, но почтенный возраст дает мне преимущество.
      Террористы обменялись взглядами.
      - Мы не понимаем...
      - Право старшинства - американское понятие, которым я решил воспользоваться. Среди всех присутствующих мне больше всего лет, следовательно, я старший и, таким образом, обладаю правом старшинства.
      - Мы поддерживаем Народно-Демократическую Республику Северная Корея, медленно проговорил один из террористов. - Может быть, мы сможем работать вместе. Каковы ваши политические цели?
      - Служить моему Императору, - ответил Мастер Синанджу, подходя ближе.
      Террорист опустил дуло автомата. Он видел, что кореец очень стар - его лицо, изборожденное морщинами, напоминало лики мумий в Каирском музее. Казалось, в его поведении нет ничего угрожающего, и все же...
      - Эй ты, мумия, я и не знал, что Северной Кореей правит император, проговорил главарь террористов.
      - Действительно, это не так. Я служу американскому императору по имени Смит.
      - Что за байки ты нам рассказываешь?! - гневно вскричал главарь. - В Америке нет никакого императора.
      - В самом деле? Тогда кто же послал меня заключить с вами сделку?
      - Сделку?
      - Назовите свои требования, - приказал Чиун.
      - Они уже обнародованы. Мы требуем выдачи преподобного Элдона Слаггарда, который предстанет перед Народным трибуналом.
      - Кто такой этот преподобный Элдон Слаггард? - Сам Сатана, воплощение дьявола на земле! Слаггард начал военные действия против мусульманского мира, а Ислам в ответ объявил ему джихад - священную войну.
      - Я о таком не слышал.
      - Если нам не выдадут этого Слаггарда, мы убьем всех этих людей, заявил главарь, обводя стволом автомата салон.
      Пассажиры съежились от страха. Какая-то женщина вскрикнула, другая, вздрагивая плечами, зарыдала.
      - Думай, куда тычешь своей игрушкой, мусульманин, - предостерег Чиун. - Эти люди мои пленники, а не ваши.
      - Нет, это ты у нас в плену. Мы тебе больше не союзники - ты сам признал, что работаешь на Америку. Сядь!
      - Попробуй меня заставить!
      - Мы убьем тебя, и ты станешь бездыханным телом.
      - Разве у убийства бывает какой-нибудь другой результат? - озадаченно проговорил Чиун.
      - Принесите мертвого американца, - приказал главарь.
      Под посуровевшим взглядом Чиуна двое террористов выволокли из салона первого класса тело мужчины.
      - Видишь? Теперь понял, на что мы способны? - с гордостью произнес главарь.
      Мягко ступая обутыми в сандалии ногами, Мастер Синанджу подошел к телу. Он внимательно осмотрел лицо, безжизненный взгляд был устремлен в потолок. На подбородке не было ни малейших признаков щетины. Юноша был одет в некое подобие униформы.
      Чиун повернулся к главарю террористов и тихо произнес:
      - Он был совсем мальчишкой...
      - На парне американская форма. Он и те, на кого он работал, заслуживают с нашей стороны лишь презрительного плевка.
      С этими словами террорист плюнул на залитую кровью форму юноши.
      - Я не люблю солдат, - подчеркнул Чиун.
      - Мы сами солдаты!
      - Ну, к вам я испытываю еще меньше дружеских чувств.
      - Плевали мы на твои чувства, мумия, главное, чтобы ты подчинялся нашим приказам. По твоим словам, ты работаешь на Америку, а значит, станешь неплохим заложником.
      - А вот ты станешь образцовым трупом, - отозвался старый кореец и, прежде чем кто-нибудь успел пошевелиться, бросился на главаря террористов.
      Чиун двигался, низко согнувшись. Внезапно, не разгибаясь, он слегка развернулся и завертелся на месте как волчок. От удара выброшенной вперед ноги с хрустом раздробились коленные чашечки террориста, согнувшегося пополам, но прежде чем он рухнул лицом вниз, Чиун ребром ладони сломал ему шею.
      Теперь террористов оставалось двое.
      - Я дарю вам жизнь, если вы немедленно сдадитесь, - проговорил Чиун.
      Он решил действовать именно так не из отвращения перед убийством просто так оставалось меньше шансов, что пострадает кто-нибудь из пассажиров. Двое автоматчиков, стоявших по сторонам ведущего в подсобное помещение прохода, навели оружие на решительное лицо Чиуна. Никто не двинулся с места.
      Внезапно Чиун наморщил нос.
      - Ты! - гневным жестом кореец указал на одного из террористов. - Из твоего оружия доносится запах смерти!
      Что-то в голосе Мастера Синанджу заставило террориста занервничать.
      - Ты убийца этого мальчика! - вынес свой приговор Чиун.
      - Ну... и что из этого?
      - Теперь наш договор аннулирован - тебя я щадить не собираюсь. Ты не достоин того, чтобы жить. Но твоего напарника я, возможно, оставлю в живых, если он в точности выполнит мои указания.
      - Какие же? - заинтересовался второй бандит.
      - Избавься от своего товарища, чтобы мне не пришлось пачкать руки об этого мерзавца.
      - Халид мой друг, я не стану этого делать!
      Нагнувшись, Чиун небрежным, как казалось со стороны, движением завладел автоматом убитого главаря, поморщившись от отвращения.
      Затем неторопливо и размеренно он принялся крушить оружие. Полетели искры, металл скрежетал, превращаясь в его руках в пыль.
      - Если я могу проделать это с деревом и сталью, нетрудно догадаться, как я могу обойтись с живой плотью, - хладнокровно заметил Чиун. И медленно перевел взгляд с одного террориста на другого.
      Человек с автоматом понял намек - ему предоставлялся последний шанс. На его лице отразилась внутренняя борьба, и наконец с криком "Прости, Халид!" он выпустил по напарнику короткую очередь. Тот, истекая кровью, упал, словно тряпичная кукла.
      На глазах дрожащего террориста выступили слезы, и он опустил дымящийся ствол. Подняв руки, он с немой покорностью следил за маленьким корейцем, не сводившим с него мудрого, понимающего взгляда.
      - Вы обещали пощадить меня! - пробормотал он сквозь рыдания.
      Чиун приблизил к его искаженному страхом лицу скрытые до этого в складках кимоно руки:
      - Не считается - видишь, я скрестил пальцы.
      Молниеносным движением он пробил бандиту сонную артерию на шее.
      Пока лежавший перед ним террорист корчился в судорогах в луже собственной крови, Мастер Синанджу повернулся к объятым ужасом пассажирам.
      - Вот на что идут ваши налоги! - объявил он, поднимая руки. - В следующий раз, когда вздумаете обманывать избранное вами правительство, вспомните об этом. Благодаря вам голодные корейские ребятишки смогут наесться досыта.
      И с этими словами, отвесив пассажирам церемонный поклон, Мастер Синанджу вышел из самолета и растворился в темноте ночи.
      Глава 5
      Римо Уильямс почувствовал, как изменился рев двигателя за мгновение перед тем, как турбины "старлифтера" взвыли еще сильнее - транспортник заходил на посадку. Наконец-то! Римо настолько надоел этот полет, что он даже не смог заставить себя заснуть и от скуки разобрал привязанный в грузовом отсеке танк - это позволило скоротать примерно половину пути.
      В тот момент, когда самолет, содрогаясь всем корпусом, устремился к посадочной полосе, Римо как раз пытался приладить дуло обратно к башне. Он был не вполне уверен, что не перепутал концы, но, бросив взгляд на гусеницы, повисшие на траках, словно старая резина, и лежавшую рядом груду мелких частей - непонятно, откуда они взялись, - Римо решил, что это, в общем-то, все равно.
      К тому же в свете газетной шумихи вокруг этих танков-амфибий, которые на учениях тонули, наверное, не так уж важно, что Пентагон недосчитается одной самоходки "Брэдли".
      Выбравшись из заднего люка "старлифтера", Римо снова оказался на пустынном взлетном поле.
      - Как замечательно вернуться в родной город героем! - пробормотал он.
      Внезапно Римо понял, что находится вовсе не в Ньюарке. Аэропорт показался ему знакомым, но, с другой стороны, все они выглядят примерно одинаково.
      Римо двинулся было к ближайшему зданию, когда внезапно заметил возле стоящего невдалеке тягача знакомое лицо. Это был Чиун собственной персоной. Римо поднял руку, чтобы поприветствовать его, но Мастер Синанджу притворился, что чрезвычайно заинтересован пролетавшей мимо ласточкой.
      - Гениально! И кто же на кого должен злиться? - бурчал Римо.
      Он подошел к Чиуну, стараясь погромче топать ногами.
      - Мы случайно с вами не знакомы? - вежливо поинтересовался Римо. - Не вы ли Великий учитель, избравший меня своим козлом отпущения?
      - Что касается запаха, то сравнение с козлом здесь весьма уместно, раздраженно заметил Чиун. - Чем ты занимался - валялся в грязи?
      - Всего лишь смазка, - ответил Римо, оглядывая свои почерневшие ладони. - Судя по всему, мне стоит переодеться.
      - На это у нас нет времени. Я и так был вынужден простоять здесь множество долгих часов, ожидая тебя, - в сущности, почти двое суток. И вот, когда глаза мои во второй раз любуются закатом, появляешься ты, шумный и грязный, не говоря уже об опоздании.
      - Эй, а кто отправил меня в Гонолулу, куда в один конец лететь чуть ли не двадцать часов?!
      - По крайней мере, тебе было чем заняться, ты, ты... механик-самоучка, - прошипел Чиун.
      - Ну хорошо, хорошо! - воскликнул разозленный Римо, решаясь покориться судьбе. - Ответь мне только на один вопрос, где мы?
      - В Даллесвилле.
      - Мы же договорились говорить серьезно!
      - Я же тебе говорю - мы в Даллесвилльском аэропорту, это около одного из ваших Вашингтонов.
      - Даллесвилль... Вашингтон... - задумался Римо. Внезапно он щелкнул пальцами. - Конечно! Вашингтон, округ Колумбия. Это должно быть, аэропорт имени Даллеса.
      - Даллес, Даллесвилль... Какая разница, все ваши американские названия похожи как две капли воды. А что касается задания, которое ожидает нас, Император Смит отказался сообщить мне, в чем дело. Он заявил, что расскажет только тебе, и я уязвлен до глубины души.
      - С чего бы это? - поинтересовался Римо, торопливо шагая к зданию аэропорта.
      Чиун следовал за ним, полы его кимоно яростно развевались.
      - Я, если ты не забыл, все еще старший Мастер.
      - Скорее всего Смит пытается сэкономить время, объяснив все мне, чтобы я пересказал тебе суть дела. Он постоянно жалуется, что с тобой трудно иметь дело.
      - Со мной?! - взвизгнул Чиун, встав как вкопанный посреди толпы спешащих пассажиров. - Со мной трудно иметь дело? Император Смит так и сказал обо мне, почтенном Чиуне? Всеми уважаемом старце, который доживает последние дни своей полной подвигов жизни? Трудно иметь дело?
      - Простите, сэр, - вежливо прервал его носильщик, нагруженный двумя чемоданами. - Вы загораживаете проход.
      Взвившись, словно небольшой смерч, Чиун обрушил весь свой гнев на него.
      - Тебе не потребовалось бы столько места, если бы ты не тащил целых два чемодана! - язвительно прокричал Мастер Синанджу. - Разве не слышал, что в дорогу нужно отправляться налегке?
      - Но эти вещи не мои, - попытался возразить носильщик.
      - Хорошо, раз ты продолжаешь отравлять безмятежное течение моей жизни, я избавлю тебя от этого груза!
      С этими словами Мастер Синанджу, в движениях которого угадывалась тщательно сдерживаемая ярость, ударом ладоней срезал ручки обоих чемоданов, вылетевших из рук изумленного носильщика. Тяжелые вещи, словно потеряв в руках Чиуна вес, внезапно завертелись и, повинуясь движению морщинистых рук с длинными ногтями, полетели к ближайшему эскалатору. Беспорядочной кучей рухнув на пол, чемоданы раскрылись, явив взорам груду яркой летней одежды.
      Внушительного телосложения дама, шедшая следом за носильщиком, издала пронзительный вопль.
      - Мой багаж! - взвыла она.
      Собравшиеся вокруг пассажиры уставились на Чиуна, на которого носильщик указывал рукой.
      Подбежавший в этот момент Римо, не теряя ни секунды, схватил старого корейца за локоть и потащил в ближайшую телефонную будку.
      - "Безмятежное течение"! - передразнил Римо, опуская в автомат двадцатипятицентовую монету.
      - Этот человек был со мной груб! - продолжал кипятиться Чиун. - Я поражен, что ему удалось так долго прожить с той женщиной!
      - Сомневаюсь, что это была его жена, папочка. Кстати, а что это ты отчитывал его за слишком громоздкий багаж - ты, который даже на пикник не отправился бы без четырнадцати сундуков?
      - Которые бездарные слуги постоянно теряют или отправляют не туда. А знаешь ли ты почему?
      - Дай-ка угадаю, - ответил Римо, набирая условленный телефонный номер. - Все это потому, что люди вроде того носильщика занимают своими жалкими вещами место, которое по праву предназначается для твоих сундуков.
      - Совершенно верно, Римо! Я рад, что ты меня понимаешь.
      - Нет, тут я тебя понять не могу, - заметил Римо, слушая, как автомат службы "Анекдот по телефону" рассказывает очередную бородатую историю. Когда должна была прозвучать заключительная фраза, Римо устало проговорил: "Не знаю, кто он такой, но вез его Горбачев". Он ненавидел эту свистопляску, которую Смит устраивал из соображений секретности. Вполуха слушая щелчки, пока его переключали на другой номер, Римо повернулся к Чиуну. - Он имеет такие же права на четыре места багажа, как ты - на свои четырнадцать.
      - Жалкий обыватель! - проворчал Чиун, отворачиваясь.
      - Привет, Смитти, - сказал Римо в трубку, как только послышался резкий голос его босса, доктора Харолда В. Смита. - Я в аэропорту Даллеса. Полагаю, вы об этом догадываетесь, раз уж приказали доставить меня сюда. Как дела?
      - Римо, у меня очень мало времени, - сказал Смит. - Я вылетаю в Вашингтон.
      - Хотите, чтобы мы вас подождали?
      - Нет, для вас с Чиуном есть задание чрезвычайной важности. Группа террористов захватила мемориал Линкольна. У них полно взрывчатки. К счастью, дело обошлось без заложников. Национальная гвардия окружила, памятник. Но один из террористов утверждает, что у него подрывной механизм, реагирующий на сжатие. Если он разожмет руку намеренно или будучи убит, памятник взлетит на воздух.
      - Опять террористы? Мне только что пришлось иметь дело с захватом самолета, впрочем, как и Чиуну.
      - Сущая эпидемия! Полиция застрелила какого-то араба, пытавшегося заложить взрывчатку в усадьбе Линкольна в Маунт Вернон. Другая группа бандитов просто открыла пальбу по зрителям на авиашоу в Дэйтоне, штат Огайо. Одного из зачинщиков этой бойни удалось схватить живым. Его доставили в штаб-квартиру ФБР в Вашингтоне для допроса, туда я и направляюсь. Каждые несколько часов докладывают об очередном инциденте. Такое впечатление, что террористы всего мира объявили Соединенным Штатам войну.
      - Что еще новенького?
      - Хотите верьте, хотите нет, Римо, но эти люди, несмотря на всю свою жестокость, с политической точки зрения всегда были очень осторожны. До настоящего момента они были нацелены на зарубежные сферы влияния США, но на этот раз все ограничения, похоже, сняты. Мы не имеем ни малейшего понятия, что послужило тому причиной, но это должно быть что-то очень серьезное. Вот почему я направляюсь в Вашингтон - хочу лично допросить этого человека. Чем быстрее мы получим ответы на интересующие нас вопросы, тем быстрее сможем дать подстрекателям действенный отпор. На данный момент мы занимаемся тем, что боремся с ними локально.
      - А почему бы не позволить провести допрос нам с Чиуном? Мы выжали бы из мерзавца правду быстрее, чем дозвонились до "скорой помощи".
      - Ничего не выйдет. Памятник Линкольну - один из символов нашей страны. Если он взлетит на воздух, пусть даже и без жертв, национальному престижу будет нанесен урон почище, чем в Перл-Харборе. Весь мир увидит, что мы неспособны защитить даже свою столицу.
      - Понимаю, однако памятником мог бы заняться один Чиун.
      - Я просто не мог рисковать - не уверен, что он понял бы техническую сторону дела, касающуюся детонатора.
      - Я прекрасно все слышал, - громко проговорил Чиун.
      - Что такое? - спросил Смит.
      - Это Чиун - он просто рвет и мечет. Я проболтался, что вы иногда находите его довольно трудным в общении.
      - Боюсь, что его чувства в настоящий момент для нас не самое главное, - вздохнул Смит.
      - Это я слышал тоже! - крикнул Чиун.
      - Ничего страшного, - вставил Римо. - Мы уже едем к памятнику Линкольну.
      - Вы должны предотвратить взрыв любой ценой! - предупредил Смит.
      - Все будет в порядке. Можете на меня рассчитывать.
      Римо повесил трубку и повернулся к Мастеру Синанджу, который, все еще кипя от негодования, нетерпеливо притоптывал ногой.
      - После стольких лет, - причитал Чиун, - стольких лет, когда я верой и правдой служил Императору, я наконец узнаю, что он на самом деле обо мне думает!
      - Остынь, Чиун. На Смита просто навалилась бездна проблем. А нам нужно такси.
      - Да кто он такой, чтобы переставлять нас с место на место, словно шахматные фигуры, без подобающего нашим заслугам отдыха и пищи? Сколько времени мы выполняли любую его прихоть, и что в награду? Что, я тебя спрашиваю? - не унимался Чиун, направляясь вслед за Римо к стоянке такси.
      - Золото, - ответил Римо, знаком подзывая водителя.
      Придержав перед Чиуном дверь, он влез следом, и такси тут же тронулось с места.
      - Да, - эхом откликнулся Чиун. - Всего-навсего золото.
      - Всего-навсего золото? Никогда не мог предположить, что ты произнесешь эти два слова вместе.
      - В жизни есть еще кое-что, кроме золота, - проворчал Мастер Синанджу.
      - Да, я-то об этом знаю, но услышать такое от тебя... Раз уж мы попали в пробку, может быть, ты усладишь мой слух, приведя несколько примеров?
      - Есть перерывы на ленч, чтобы мы могли выпить чашечку кофе. Когда, интересно, Смит в последний раз устраивал нам перерыв на ленч? Даже у водителей такси, этих низкородных существ, есть перерыв...
      При этих словах таксист угрюмо взглянул в зеркало заднего вида.
      - Мы же с тобой не пьем кофе, папочка. Для нашего пищеварительного аппарата кофеин хуже крысиной отравы.
      - Дело не в кофе, а в перерыве. Мы могли бы есть рис.
      - Чего бы я действительно хотел, так это устроить перерыв в нашей рисовой диете.
      - А как насчет пенсии за выслугу лет? А медицинская страховка?
      - Мы же ассасины. Если доживем до пенсии, это будет почти что чудо.
      - Насчет себя ты, возможно, и прав, но вот я надеюсь дожить до преклонных лет. Когда-нибудь, через пару десятков лет.
      - Угу, - подытожил Римо. - По-моему, ты просто ищешь повод, чтобы поворчать - ведь в ответ на упрек Смита крыть тебе нечем.
      - Почему? Ну скажи, что я такого сделал, что могло бы его разозлить?
      - Во-первых, ты ко всему придираешься.
      - Придираюсь?! Я? Я никогда и ни к кому не придирался. Я даже ни на что не жалуюсь, хотя причин у меня предостаточно. Ученик - белый, Император - белый, и все же я... Да что там, какой из Смита вообще Император? Когда он последний раз надевал корону?
      - Да, тут ты меня поймал. Я даже не помню, когда он делал это в первый раз.
      - Пожалуй, мне стоит все это записать. В следующий раз обязательно внесу эти пункты в контракт, и в будущем Смиту придется, обращаясь ко мне, обязательно надевать корону. Так обращались с моими предками, и я имею на, это полное право.
      - А вот, кстати, и другой твой недостаток: твои требования растут не по дням, а по часам. Еще один контракт на пять лет, и Америка разорится.
      - Но зато она будет в безопасности, - нравоучительно заметил Чиун, поднимая палец, - а безопасность поистине бесценна. Пусть американцы усерднее работают, платят больше налогов. Тебе известно, что если бы твои сородичи меньше обманывали налоговую службу, Смит смог бы повысить наше вознаграждение?
      - Пожалуй, когда мы закончим, стоит заглянуть в Налоговый департамент, - заметил Римо, со вздохом скрестив на груди руки. - Они будут просто очаровано твоими идеями.
      - Эти идеи не предназначены на продажу, - высокомерно ответил Чиун.
      - Но за рацпредложения они выплачивают премию, если мне не изменяет память, процентов около...
      - Хорошо, когда будешь рассчитываться с водителем, прикажи ему заехать на обратном пути в этот... как его... Залоговый департамент.
      - Не залоговый, а налоговый. Впрочем, если ты так недоволен оплатой у Смита, можешь заложить какие-нибудь вещички, чтобы хоть как-нибудь продержаться.
      В этот момент водитель такси обернулся. Они остановились у Арлингтонского мемориального моста, простиравшегося над рекой Потомак.
      - Все, дальше я вас провезти не смогу, - заявил водитель. - Похоже, мост перекрыли. Наверное, авария.
      - Я слышал, что захватили мемориал Линкольна.
      - Черт возьми! Эти демократы и в самом деле приняли последние выборы слишком близко к сердцу, - заметил водитель.
      - Наверное, - кивнул Римо, расплачиваясь.
      Вместе с Чиуном он стал пробираться сквозь сплошной поток сигналящих автомобилей, сгрудившихся на берегу реки.
      - Да, задачка будет не из легких, - пробормотал Римо, когда показался ярко освещенный монумент. Темнота впереди была расцвечена красными и синими мигалками патрульных машин. Отряды Национальной гвардии попадались уже на этой стороне реки.
      - Чепуха, ведь я помогу тебе не наделать ошибок.
      - Смит сказал, что заложников они не брали. Поэтому нашей задачей будет избавиться от террористов, прежде чем они взорвут мемориал.
      - Понятно.
      - В самом деле? - Римо был слегка озадачен.
      - Конечно. Это прекрасное здание, по всей видимости, храм, почитаемый по всей стране. Это одна из ваших церквей, Римо?
      - Нет, но это и в самом деле своего рода святыня. Мы не должны допустить взрыва.
      - Я предлагаю использовать атаку Крылатого Дракона, - проговорил Чиун, оглядывая здание.
      - Слишком опасно, - покачал головой Римо. - Мы должны точечным ударом обезвредить человека с детонатором. Как только мы справимся с ним, останется всего лишь очистить за собой территорию.
      - Я не собираюсь заниматься какой бы то ни было очисткой, - огрызнулся Чиун. - Я не лакей. Вот когда нам выделят перерыв на ленч, я, возможно, вернусь к этой проблеме.
      - Послушай, это очень серьезно. А "очистить территорию" - обычное выражение.
      - Да, точно так же, как "уважение". И вот его-то я не вижу ни от Смита, ни от тебя.
      - Успокойся, - сказал Римо, огибая выставленное Национальной гвардией оцепление. - Смит не посвятил тебя в подробности нашего задания только потому, что не был уверен, поймешь ли ты насчет детонатора. Это очень хитрая штуковина.
      - О какой хитрости может идти речь в связи с бомбой?
      - Хитрость в данном случае заключается в том, чтобы оказаться от нее подальше, когда она рванет, - сухо ответил Римо.
      - Избавляться от штуковины, которая взлетит на воздух, будешь ты, а я займусь, хе-хе, мусором!
      - Думаю, что лучше всего подобраться к зданию со стороны реки, предложил Римо, глядя на памятник Линкольну, лежащий перед ними как на ладони. - С позиций оцепления просматривается вся близлежащая территория, то же самое преимущество имеют террористы. Поэтому мы должны подплыть к другому берегу и оттуда пробраться внутрь.
      - А, атака Морского Дракона! - одобрил Чиун, направляясь к поблескивавшим внизу водам Потомака и на ходу подпоясывая кимоно. - Мы обрушимся на этих мерзавцев и поразим их быстрее, чем жалит змеиное жало, раньше, чем вздох успеет сорваться у них с губ!
      - Эй, эй, не торопись! - сказал Римо, касаясь его плеча. - На самом деле, все немного сложнее.
      - Как это так? - удивленно спросил Чиун, оборачиваясь.
      - Ты же говорил, что слышал наш со Смитом разговор о детонаторе?
      - Я прислушивался только к самому важному - горьким, обидным словам, полным черной неблагодарности. Кроме того, мы сделаем все быстрее, чем кто-нибудь успеет нажать на кнопку.
      - Папочка, на этот раз взрыв произойдет вовсе не когда кто-то нажмет на кнопку. Мы должны напасть так, чтобы они не успели ее отпустить. В руках у одного из террористов устройство, я точно не знаю, как оно выглядит, но как только он отпустит палец, произойдет взрыв.
      - Пожалуй, старые кнопки нравились мне больше, - задумчиво проговорил Чиун.
      - Вот она, оборотная сторона прогресса! Есть какие-нибудь идеи, как нам с этим справиться? Может быть, среди легенд из времен фараонов найдется что-нибудь подходящее?
      - Когда правили фараоны, взрывчатки еще не было, - нахмурился Чиун.
      - Ну что ж, можно, конечно, считать, что в наши времена ее тоже не существует, - вздохнул Римо. - Надо понимать, мне придется искать выход самому.
      Чиун пожал плечами.
      - Ты же американец и привык сталкиваться с иррациональным.
      Римо бросил на своего наставника быстрый взгляд и хотел было что-то сказать в ответ, но передумал.
      - Без комментария. Ладно, иди за мной. Может быть, когда мы найдем парня с детонатором, мне что-нибудь придет в голову, - проговорил Римо и, пригнувшись, по-утиному ловко скользнул в воду.
      Мастер Синанджу последовал за ним. Их головы скрылись под водой настолько плавно, что через секунду ни малейшая рябь на поверхности не выдавала их присутствия.
      Как только ледяная вода Потомака сомкнулась над их головами, Римо и Чиун поплыли вперед, словно два попавших в родную стихию дельфина. Они задержали дыхание, чтобы сверху не было заметно пузырьков воздуха. Римо и Чиун на какое-то время стали живыми подводными лодками - быстрыми и бесшумными. Воздуха в их легких было ровно столько, чтобы удерживаться в толще воды, не поднимаясь на поверхность и не увязая в илистом дне. Легкие размеренные движения ног подталкивали их тела вперед, а кисти рук заменяли руль.
      Выбравшись из воды на противоположном берегу, они притаились в кустарнике, изучая ситуацию.
      Прямо перед ними поднимался в свете прожекторов мемориал Линкольна. На глади раскинувшегося рядом Бассейна отражений не было заметно ни малейшей ряби.
      В воздухе веяло прохладой, но Римо почувствовал пронизывающее ночную темноту напряжение.
      - Я никого не вижу, - прошептал Чиун.
      Римо переместился на другую, более выгодную точку наблюдения, уверенный, что даже солдаты Национальной гвардии не смогут его заметить. Внезапно он разглядел невдалеке темный силуэт. Это был, несомненно, террорист - на голове его красовалась черная куфия.
      - Видишь вон того, за колоннами? - прошептал Римо.
      Мастер Синанджу кивнул.
      - У него не видно никакого оружия.
      - Он твой.
      - Можешь считать, что он уже далекое прошлое, - заявил Чиун, явно копируя героя какого-то сериала.
      - Хорошо, только действуй так, чтобы памятник Линкольну не отправился вместе с ним на тот свет.
      Прошло несколько минут, но к одинокому часовому никто не присоединился.
      - По-моему, мы можем спокойно его убрать, - еле слышно выдохнул Римо. - Только помни, что я тебе говорил о детонаторе.
      Не получив никакого ответа, Римо обернулся - Чиуна за ним не было. Вдруг он увидел, как Мастер Синанджу осторожно крадется вдоль стены мемориала.
      - О Господи, Чиун! Что ты делаешь?
      Быстро оценив ситуацию, Римо скользнул к ярко освещенной лестнице, ведущей в здание. Укрывшись за одной из массивных дорических колонн, он прислушался и уловил с трудом сдерживаемое, напряженное дыхание - так дышат сильно нервничающие люди. Судя по звуку, террористов было трое. Римо вжался в колонну. Где же, черт возьми, Чиун?
      Внезапно звук стал чуть тише - теперь улавливалось дыхание только двоих людей. Что за чертовщина? - подумал Римо.
      Еще через пару секунд Римо различил дыхание лишь одного террориста.
      - Черт! - выругался Римо, бросаясь вперед, - теперь у него уже не было выбора.
      Укрывшись в тени прохода, ведущего к огромной статуе Линкольна, стоял, чуть согнувшись, человек, державший в руках автомат. Казалось, он просто решил слегка расслабиться - ствол АК-47 был мирно опущен вниз.
      Не услышав со стороны неподвижной фигуры ни вздоха, Римо подошел к террористу вплотную. Веки его глаз были чуть опущены, но до конца не закрыты - казалось, человек с автоматом пристально разглядывает узор на мраморных плитах пола. Однако когда Римо поднес к его лицу ладонь, он не уловил ни малейшего колебания воздуха.
      Террорист был мертв - здесь явно поработал Чиун. Но что же он пытается предпринять - показать Смиту, на что способен? Римо двинулся вперед. Казалось, в огромном зале никого нет, но тем не менее Римо решил осмотреть статую.
      Осторожно огибая постамент, Римо скорее почувствовал, чем услышал, что рядом кто-то есть. Совсем рядом, но не за статуей.
      Внезапно на голову ему упал небольшой камешек, и Римо от неожиданности чуть не подпрыгнул.
      - Ш-ш-ш! - прозвучал чей-то еле слышный голос.
      Римо поднял взгляд и наконец заметил Мастера Синанджу, примостившегося на плече статуи.
      - Что ты себе...
      Чиун приложил к губам палец и бесшумно спрыгнул вниз. Развевающиеся полы его кимоно напоминали огромные крылья.
      - Я уже обездвижил двоих. А что удалось сделать тебе? - самодовольно спросил старый кореец.
      - Я пробрался внутрь.
      - Да, перерыва на ленч ты явно не заслуживаешь.
      - Плакать не буду. Где парень с детонатором?
      Словно в ответ на его вопрос послышался свистящий шепот:
      - Валид, Менди! Где вы?
      - Спрячемся здесь, - прошептал Римо, показывая рукой. - Это он. И на этот раз, пожалуйста, без театральных эффектов, ладно?
      - Я оставляю этого человека тебе.
      - А ты что собираешься делать?
      - Увидишь. Если ты справишься, это будет означать, что Дом Синанджу кое-что приобрел.
      - А если нет?
      - Тогда... - тихо проговорил Чиун, показывая недоверчиво глядевшему на него Римо сжатые в кулак руки и внезапно отставляя большой палец в сторону, - ба-бах! Хе-хе-хе!..
      - Это я знаю и без тебя, - недовольно огрызнулся Римо.
      - Тогда зачем же спрашивать?
      - Я...
      Римо не успел договорить - рядом послышался голос последнего террориста.
      - Надо поскорее спрятаться, - бросил он через плечо, но не услышав ответа, понял, что Чиун снова исчез.
      - Огромное спасибо, Чиун, что помог мне в трудную минуту, пробормотал Римо.
      Произнесенное шепотом "Не за что" прозвучало так тихо, что, казалось, слова раздаются прямо в голове.
      Римо решил, что самое время выбрать для нападения место поудобнее. Молниеносным движением он взлетел на постамент статуи Великого освободителя и замер, опираясь рукой на прохладное мраморное плечо. Невдалеке он заметил неподвижное тело еще одного террориста. Очевидно, Чиун подкрался к нему сзади и, применив смертельный захват Синанджу, осторожно опустил труп на пол. Мастер Синанджу не стал гадать, есть ли у его противника детонатор, он использовал парализующий захват, в результате которого мгновенно наступило оцепенение.
      - Валид! - крикнул оставшийся в живых террорист. - Сюда, быстрее!
      Его голос звучал неестественно высоко, так сильно он нервничал. Римо понял наконец, где он скрывается. Террорист притаился в одном из боковых залов, укрываясь за ионической колонной. Оружия в руках у него не было, но зато он сжимал похожий на фотовспышку небольшой черный предмет. От этого предмета в трех направлениях тянулись электрические провода. Римо проследил, куда ведет один из них - провод был прикреплен к висевшей у террориста на поясе сумке. Остальные, по всей видимости, отходили к основным зарядам.
      Приблизиться к противнику можно было только миновав открытое пространство. Так Римо и поступил, соскользнув со статуи на пол и небрежной походкой направляясь вперед. Расслабив опущенные руки, чтобы показать, что он не вооружен, Римо прошел в примыкавший к основному зал, где на стене была выгравирована Геттисбергская речь.
      - Эй, привет! - крикнул Римо, постаравшись изобразить на лице самую обезоруживающую улыбку. Теперь нельзя было допускать ни малейшего промаха.
      - Назад, ты... американский сатана! - завопил террорист, стискивая в плотно зажатых кулаках взрывное устройство. Большими пальцами он зажимал верхнюю часть устройства. Наверное, там и находится кнопка, решил Римо.
      - Я? Сатана? Ты же угрожаешь государственной собственности Соединенных Штатов! Разве не знаешь, что за это судят по закону?
      - Не подходи! Я все взорву, во имя Аллаха! Тебе не уйти от смерти!
      - Постой, я вовсе этого не хочу. Конечно, зачем мне погибать? И готов поспорить, тебе тоже не улыбается взлететь на воздух. Кстати, а как тебя зовут? Меня - Римо.
      - Не вздумай шутить со мной! Аллаху ненавистны такие, как ты.
      - Да, а ты, конечно, его непосредственный представитель. Однако что-то я не вижу здесь твоего патрона. Может быть, обсудим сложившееся положение без него?
      Римо театрально развел руками. Террорист следил за ним, явно нервничая, однако от его взгляда скрылось то обстоятельство, что Римо незаметно, миллиметр за миллиметром, приближается к нему.
      - Почему бы тебе не рассказать, из-за чего заварилась вся эта каша? спокойно продолжал Римо. - Как знать, а вдруг я смогу помочь?
      - Если сюда немедленно не доставят Элдона Слаггарда, дьявола во плоти, я взорву этот нечестивый храм!
      - Слаггарда? - переспросил Римо. - Послушай, не он ли участвовал в последних выборах?
      - Не знаю. Стой! Ни шагу вперед!
      Римо повиновался. Теперь он был уже очень близко к противнику, но все же для броска этого было недостаточно.
      - Прочь, уходи отсюда и возвращайся со Слаггардом! Я не стану с тобой торговаться, мы требуем кровной мести!
      - Послушай, приятель...
      - Не двигаться! Вот! - Террорист внезапно разжал пальцы.
      На какое-то мгновение Римо в ужасе застыл на месте.
      - Десятисекундный отсчет! - завопил террорист. - Если через десять секунд я не отключу взрыватель, мы все погибнем!
      В то же мгновение Римо бросился вперед, словно острие копья нацелившись на присевшего у стены террориста. Мощным ударом он развел сжимавшие детонатор руки и, когда черная коробочка на долю секунды повисла в воздухе, схватил ее, с силой надавив на кнопку.
      Внезапно обостренное восприятие Римо отметило, как по проводу пробежал ток.
      - Нет, нет! - в отчаянии закричал террорист.
      - Только не это! - простонал Римо. Он понял сразу три вещи: террорист лгал насчет взрывателя, через долю секунды произойдет взрыв, и, самое главное - он ничего не сможет сделать, чтобы его предотвратить.
      - Беги, Чиун! - прокричал он. - Сейчас рванет!
      Глава 6
      Доктор Харолд В. Смит нажал на потайную кнопку, и монитор компьютера, вмонтированного в его рабочий стол, скрылся за отодвинувшейся панелью. Он поправил безукоризненно выглаженный галстук и, захватив со стола небольшой кожаный портфель, не торопясь вышел из офиса, откуда он руководил санаторием "Фолкрофт", официальным прикрытием и базой КЮРЕ.
      Кивнув охраннику у ворот, Смит, пройдя мимо своей машины, зашагал по аккуратно подстриженному газону к полуразвалившейся пристани на берегу пролива Лонг-Айленд.
      Стараясь не запачкать серый костюм-тройку, он забрался в потрепанного вида ялик и, положив портфель у ног, налег на весла. Смит направлялся на противоположный берег.
      Причалив в уединенной бухточке, он вытащил ялик на песок. Теперь ему осталось пройти около четверти мили по пустынному лесу.
      Вертолет ждал его, как обычно, на поляне. Конечно, Смит предпочел бы сесть в него прямо на территории "Фолкрофта", но в этом году он уже один раз использовал такую возможность, а два военных вертолета, поочередно совершивших в уединенном санатории вынужденную посадку, неизбежно вызвали бы подозрения.
      Не говоря ни слова, Смит забрался в кабину, и пилот поднял машину в воздух. Ему было известно лишь, что Смит - какая-то большая шишка, которую по приказу Пентагона следовало немедленно доставить в аэропорт Джона Кеннеди. Пилоту даже не могло прийти в голову, что никто в Пентагоне такого приказа не отдавал. Распоряжение отослал компьютер этого человека с желтоватого оттенка лицом, подключенный к военной сети, а там его передали клерку, который понятия не имел, откуда исходил такой приказ.
      Пока вертолет, стрекоча, летел к аэропорту и поджидавшему там военному самолету, Смит открыл лежавший на коленях портфель и включил портативный компьютер. Выбрав определенные файлы, он нажал на кнопку, и через несколько секунд машина выдала стопку лазерных распечаток. Из-за деликатности вопросов, которыми приходилось заниматься КЮРЕ, Смит не любил оставлять копии секретных материалов на бумаге, однако он точно знал, что в здание ФБР его с портфелем не пропустят. А для успешного допроса эти документы ему, несомненно, понадобятся.
      Единственным утешением служило лишь то, что бумага прошла специальную химическую обработку, и через шесть часов все напечатанное на ней исчезнет, не оставив ни малейшего следа.
      За двадцать без малого лет работы в КЮРЕ Смит привык никогда не полагаться на случай. Внешне он очень походил на персонажа из рекламы слабительного, который появляется при словах диктора "Так вы выглядели до использования нашего препарата" - старомодное пенсне, суховатые черты лица. Неопределенного цвета волосы на макушке уже успели изрядно поредеть, а глаза были точно в тон серому костюму, как будто он специально подбирал их утром вместе с запонками.
      Одним словом, Смит выглядел как типичный бюрократ, и в определенной степени так оно и было. Однако такая внешность превосходно подходила для того, чтобы скрывать от окружающих, кем он являлся на самом деле. Смит был одним из самых влиятельных должностных лиц во всей Америке.
      Федеральный агент Джон Гловер принял сначала Смита за ревизора из вышестоящего отдела. Когда тот вышел из лифта на двадцатом этаже вашингтонской штаб-квартиры ФБР, охранник даже не стиснул рукоятку своего "узи", настолько безобидным выглядел этот человек.
      - Прошу прощения, сэр, - сказал Гловер, когда Смит двинулся в его сторону, - но на этом этаже пропускной режим.
      - Я знаю, - ответил Смит, протягивая ему раскрытый бумажник.
      Джон Гловер взглянул на вложенное внутрь удостоверение с печатью Центрального разведывательного управления, выписанное на имя Смита. Имя и инициалы закрывал большой палец, и Гловер как раз хотел рассмотреть удостоверение повнимательней, когда Смит произнес строгим тоном:
      - Я здесь, чтобы побеседовать с задержанным. Полагаю, он еще не заговорил?
      - Нет, сэр. Вы же знаете, как это обычно бывает - первые три дня они не говорят, если не применять особых методов.
      - В нашей стране мы никого не пытаем, - заметил Смит.
      - Конечно, сэр. Однако, может быть, следовало бы начать? Из-за этого мерзавца погибло множество невинных людей.
      - Я понимаю ваши чувства, и все же хотел бы попробовать собственный подход.
      Федеральный агент Гловер внутренне усмехнулся. Кого этот старый сухарь из себя корчит? Даже по стандартной схеме, принятой в ФБР, когда допросы проводились круглосуточно и жертве не давали ни есть, ни пить, самые никудышные агенты держались как минимум три дня. Именно на третьи сутки по непонятным причинам наступал переломный момент, когда можно было наконец чего-то добиться от допрашиваемого. Но про себя Гловер подумал, что ничуть не удивится, если их пленник продержится все четыре дня - это был действительно крепкий орешек.
      - Вам придется оставить портфель здесь, - предупредил Гловер.
      - Мне потребуются только эти листки, - отозвался Смит, кладя свой портфель на стол.
      Бумаги он держал в руках, точно так же, как и бумажник с пропуском. Смит был предельно осторожен - он находился в святая святых ФБР, где человек неожиданно резко опустивший руку в карман рисковал получить пулю в живот.
      - Мне придется вас обыскать, - заявил федеральный агент.
      Смит покорно поднял руки, пока его похлопывали по карманам.
      - Отлично, можете проходить, - сказал Гловер, нажимая на кнопку.
      Смит зашел в открывшуюся дверь. Меньше, чем через минуту, вся группа по ведению допросов вышла в вестибюль, недовольно ворча.
      - Что случилось? - спросил их Гловер.
      - Этот хрен выставил нас! - воскликнул начальник группы.
      - У него такие широкие полномочия?
      - Что-то связанное с соображениями национальной безопасности, но мы этого дела так не оставим. Пошли, ребята, засядем за телефоны!
      Взяв "узи" на изготовку, агент Гловер вернулся на свой пост. Интересно, когда Смит откажется от своей затеи: до или после того, как ФБР найдет способ на него надавить? - подумал он.
      Прошло почти четыре часа. Его коллеги из ФБР пока не возвращались, и Гловер, поглядывая на часы, уже заключал сам с собой пари - сколько времени потребуется, чтобы вышвырнуть отсюда этого выскочку. Странно, что за четыре часа этого сделать еще не удалось...
      В этот момент дверь позади него открылась.
      - Что, уже закончили?
      - Да, - ответил Смит мрачно.
      - Видно, крутой попался парень?
      - Более чем. Пожалуй, стоит пригласить стенографиста - он лепечет, словно малое дитя.
      - Лепечет? - изумленно переспросил Гловер, заглядывая в комнату.
      Террорист сидел в дальнем углу длинного, во всю комнату, стола, беспомощно уронив голову на руки, плечи его тряслись. В первый момент Гловер подумал, что араб смеется, потешаясь над этим чиновником из ЦРУ, думавшим так просто сломить его. Но доносившиеся до него сдавленные всхлипывания никак не походили на веселье. На секунду террорист поднял голову, и в уголках его карих глаз блеснули слезы.
      - О Господи, да он же рыдает! Что вы с ним сделали?
      - Мы всего лишь побеседовали.
      - Побеседовали?!
      - Это довольно эффективный способ. Ну что же, я закончил. До свидания.
      - Не могу в это поверить! - медленно проговорил Гловер.
      - Пока я был занят, не было новостей о мемориале Линкольна? поинтересовался Смит.
      - Нет, насколько мне...
      В этот момент раздался страшный грохот, и стены штаб-квартиры ФБР содрогнулись.
      - О Боже, - только и смог выговорить Смит, - они провалились!
      И с этими словами он поспешил к лифту, ухитрившись не перейти при этом на совсем уж неприличествующий такому человеку бег.
      Глава 7
      Римо прочел это в застывшем от ужаса взгляде террориста: еще немного, и они оба погибнут. Схватив парализованного страхом араба за шиворот, он потащил его наружу, к лестнице. Добраться до всех зарядов он не успеет, но если действовать быстро, возможно, удастся предотвратить разрушение здания хотя бы частично. Оставалось только надеяться, что Чиун услышал его крик и теперь находится в безопасности.
      На ступенях Римо несколько раз обернулся вокруг своей оси и, почувствовав, как нарастает центробежная сила, разжал пальцы. Террорист, завертевшись волчком, отлетел в сторону, а Римо бросился назад к колоннаде. Идущие от детонатора провода были порваны, но теперь это не имело никакого значения - электрический заряд уже бежал дальше. Римо понимал, что хотя он и действовал с максимальной скоростью, но было уже поздно.
      Часть взрывчатки он обнаружил в сумке у дальней колонны. Римо постарался отбросить ее как можно дальше и поздравил себя с тем, что взрыв пока еще не раздался. С номером два было покончено. Хватит ли времени, чтобы отыскать третий заряд? Надежды на это оставалось мало.
      Римо пробежался вдоль колонн - пусто. В главном зале тоже не было никаких следов взрывчатки. Может быть, в одном из боковых залов? Ничего. Римо бросился ко второй лестнице, но и там ничего не обнаружил.
      Где же, черт возьми, спрятана эта штука?
      Внезапно Римо увидел взрывное устройство, и сердце у него екнуло.
      Это был кожаный саквояж, болтавшийся в воздухе прямо над головой его старого наставника Чиуна, победно сжимавшего в руках смертоносный заряд.
      Римо успел лишь выкрикнуть: "Бросай эту штуковину, Чиун!", когда раздалась череда оглушительных взрывов.
      Бросившись на пол, он откатился под прикрытие статуи Линкольна и вжался в пол, прикрывая лицо руками.
      Когда накатила первая взрывная волна, Римо что есть силы закричал, чтобы спасти свои барабанные перепонки. Вторая прошла над его головой через секунду. С замиранием сердца Римо ожидал третьего взрыва.
      Пролежав несколько секунд в полной тишине, он осторожно поднял голову, чтобы оглядеться. Над ним стоял Мастер Синанджу, все еще держа в руках кожаный саквояж.
      - Пустышка? - изумленно проговорил Римо.
      - Я бы так не сказал, - укоризненно покачал головой Чиун. - Другие может быть, но только не я. Ты действовал медленно и неуклюже, но я все равно не стал бы называть тебя пустышкой.
      - Я имел в виду сумку со взрывчаткой, - объяснил Римо, поднимаясь на ноги.
      Чиун открыл саквояж, демонстрируя его содержимое.
      - Я ничего не смыслю в этих устройствах. Как можно определить, пустышка это или нет?
      Внутри находилось какое-то хитроумное приспособление, прикрепленное к огромному куску пластиковой взрывчатки.
      - И она не взорвалась? - тупо спросил Римо.
      - Конечно, нет. Да и с чего бы?
      - С того, что я нечаянно нажал на кнопку чертова взрывателя! - заорал Римо. - Я же почувствовал, как пробежал ток! Ты думаешь, почему я носился вокруг как помешанный, стараясь обезвредить взрывчатку?
      - Я думал, что сегодня один из ваших американских праздников, вроде Первого июля.
      - Четвертого июля, - машинально поправил Римо. - Черт, да я же пытался спасти нам жизнь!
      - Какое разочарование!
      - Ты о том, что мне это удалось?
      - Нет, - отозвался Чиун, - я удручен, что ты выбрал для этого такой нелепый способ.
      - А ты, конечно, знаешь кое-что получше!
      - Разумеется.
      - Ну и?..
      - Вместо того, чтобы швырять взрывчатку в воздух, где она, кстати, могла убить множество совершенно безобидных птиц, ты мог бы выдернуть провод с другой стороны. Вот так, - сказал Чиун, раскрывая ладонь, на которой лежал кусок оголенной проволоки.
      Римо непонимающе уставился на своего наставника.
      - Не понимаю, - наконец проговорил он.
      - Бомба взрывается из-за электричества?
      - Да. Но было уже поздно, я сам почувствовал, как заряд прошел по проводам!
      - А я не дал ему дойти до бомбы.
      - Ты выдернул провод, прежде чем ток дошел до запала? - осоловело пробормотал Римо.
      - А что, можно было сделать еще лучше? - невинным тоном осведомился Чиун.
      Глава 8
      Выйдя из здания ФБР, Харолд Смит поймал такси и попросил водителя отвезти его в самый дешевый, но тем не менее не утративший до конца презентабельности отель округа Колумбия. Он даже подсказал шоферу название - Смиту были известны такие заведения фактически в любом крупном американском городе. Руководитель КЮРЕ гордился тем, сколько денег позволяет сэкономить налогоплательщикам его непритязательность.
      Когда по дороге в гостиницу перед ними показался мемориал Линкольна, Смит едва скрыл вздох облегчения - видимых разрушений не было. Отряды Национальной гвардии только-только приходили в себя после прогремевших взрывов. Сквозь клубившийся вокруг здания дым все еще продолжали падать обломки металлических конструкций и щебенка.
      - Похоже, гвардия сегодня отличилась, - заметил водитель, оборачиваясь.
      - Следите, пожалуйста, за дорогой, - бросил в ответ Смит.
      - Хм, - пробормотал водитель, подумав, что, раз человека не интересует, стоит ли еще памятник Линкольну, это, должно быть, клинический случай.
      У дверей гостиницы Смит взглянул на счетчик - набежало пять долларов и, заплатив таксисту ровно тридцать пять центов чаевых, отпустил машину. Ему достался номер в глубине коридора со складной кроватью. Войдя, Смит первым делом снял с рычага телефонную трубку, чтобы не докучал звонками портье. С минуты на минуту должен был выйти на связь Римо, но он позвонит на особый аппарат, который Смит всегда носил с собой в портфеле. А тем временем предстояло завершить еще множество дел.
      Сев за испещренный царапинами стол, Смит открыл портфель. Теперь он напоминал поглощенного трудной контрольной студента. Проверив идущий с мобильного телефона сигнал, доктор подсоединил аппарат к модему, и компьютер автоматически набрал условленный номер. Теперь Смит был подключен к главной вычислительной машине "Фолкрофта", хранившей в себе самое мощное оружие КЮРЕ - огромную базу данных. Это была поистине потрясающая система обработки информации, где содержалось множество разнообразных сведений, порой столь же важных, сколь и туманных. А если необходимые документы невозможно было найти в ее обширных банках памяти, Смит мог проникнуть в любую самую секретную правительственную сеть и даже в домашние компьютеры, подключенные к телефонным линиям.
      Набрав на клавиатуре имя, Смит нажал кнопку "Поиск". На экране тут же появились бегущие строчки, и руководитель КЮРЕ принялся молча поглощать полученную информацию.
      Внезапно замигала лампочка - на линию поступил звонок, и Смит, нажав на паузу, поднял трубку.
      - Римо?
      - А кто же еще? Можете поздравить - мы с Чиуном герои дня!
      - Да, я уже видел, - отозвался Смит, не отрываясь от экрана.
      - Смитти, происходит что-то непонятное. Я думаю, захват самолета в Гонолулу связан с нашим вашингтонским инцидентом. Обе террористические группы требовали выдать человека по имени Сахард.
      - Слаггард, преподобный Элдон Слаггард, - поправил Смит. - Я как раз читаю, что у нас на него имеется.
      - Послушайте, это не он участвовал в прошлогодних президентских выборах?
      - Нет, вы путаете его с преподобным Сэнди Кринклсом.
      - А-а-а, Кринклс. Случайно, не тот парень, жена которого оказалась...
      - Это был совершенно другой человек. Впрочем, неважно. Имя Слаггарда я вытянул из захваченного в плен террориста.
      - Так вы его раскололи? - В голосе Римо прозвучало восхищение.
      - Совершенно верно.
      - И каким же образом? Загоняли под ногти иголки?
      - Нет.
      После недолгого молчания, поняв, что подробностей от Смита не добьешься, Римо заговорил снова:
      - Погодите-ка, Чиун хочет что-то сказать. Что там, папочка? Да? Смитти, угадайте, в чем дело? Чиун утверждает, что его террористы тоже упоминали Слаггарда. Он что, победитель конкурса "Заложник восьмидесятых"?
      - Преподобный Элдон Слаггард является - или, скорее, являлся - одним из самых популярных американских телепроповедников. Другая примечательная подробность - его одного пока еще не затронула лавина скандалов, захлестнувших религиозное телевещание. Причину, по которой граждане иностранного государства так настойчиво ищут с ним встречи, что буквально наводнили Америку, нам как раз и предстоит выяснить. Прошу вас немедленно приехать ко мне в отель.
      - Где это? - поинтересовался Римо.
      Продиктовав адрес, Смит повесил трубку и вернулся к прерванной работе. В глубине души он испытывал облегчение от того, что Римо и Чиуну удалось спасти мемориал Линкольна, но ситуация была слишком напряженной, чтобы терять драгоценное время на проявление эмоций. По словам допрошенного Смитом террориста, правительство исламской республики Иран добивалось выдачи Слаггарда, причем дело обстояло настолько серьезно, что их не пугали даже возможные ответные меры со стороны Соединенных Штатов. Террорист утверждал, что Слаггард объявил исламскому миру войну и вдобавок был виновен в "эскалации культа насилия". Смит знал, что последнее обвинение представляло собой газетный штамп, широко использовавшийся в Иране, когда требовалось вынести смертный приговор очередной группе прозападных или недостаточно набожных граждан.
      Террорист сообщил Смиту все, что ему было известно однако его рассказ был скуден и зачастую ограничивался общими фразами. Почти час ушел на то, чтобы добиться от этого человека хоть каких-нибудь деталей. В конце концов террорист перешел на бессвязный лепет, и Смит окончательно убедился, что перед ним всего лишь исполнитель, не обладающий по-настоящему ценной информацией. Однако даже такие сведения были в настоящий момент жизненно важными.
      На экране замигала контрольная лампочка, выведя Смита из задумчивости. Он нажал на одну из кнопок - система предупреждала, что человек, чье имя он ввел для поиска аналитической информации, в этот момент участвовал в пресс-конференции, транслирующейся по телевизионному каналу новостей в прямом эфире.
      Отставив компьютер, Смит включил стоявший в углу телевизор.
      На экране появилось обрюзгшее лицо преподобного Элдона Слаггарда, говорившего с сильным южным акцентом, выдававшим в нем уроженца Джорджии. Слаггард то и дело вытирал платком струившийся по его узкому лбу пот.
      - Я считаю, господа, - говорил он в микрофон, - что муллы из Ирана наконец показали свое подлинное, антихристианское лицо. Они объявили себя врагами христианства. Мое влияние, а также миссионерские усилия привели к тому, что эти люди решили расправиться со мной, прежде чем попытаться насадить свои религиозные убеждения в нашей стране.
      - Ваша телепрограмма транслируется на Иран? - прозвучал из-за кадра вопрос одного из журналистов.
      - Нет, но моими устами говорит глас Божий, а Он не ведает ни границ, ни длины волны вещания.
      - Как вы объясняете, что они совершили нападение именно на эти цели, а не на вашу штаб-квартиру?
      - Полагаю, они не знали, где меня искать. В нашей передаче мой адрес не указывается, только номер почтового ящика.
      - Имеет ли происшедшее какое-нибудь отношение к вашим финансовым проблемам, о которых поговаривают в последнее время?
      - Нет, - отрезал Слаггард. - Моя компания по сбору средств на Святой крестовый поход будет иметь оглушительный успех.
      Преподобный отец пригладил толстыми пальцами обильно напомаженные волосы.
      - Откуда у вас такая уверенность?
      - Мне явилось откровение свыше.
      - Если Всемогущий был так с вами откровенен, почему же он не раскрыл вам причину, по которой группа террористов с Ближнего Востока, по всей вероятности, действовавших на иранские деньги, захватили два самолета, расстреляли толпу зрителей на авиашоу и, наконец, заминировали мемориал Линкольна, требуя выдать вас Революционному трибуналу?
      - Думаю, лишь Он может дать на это ответ, - проговорил Элдон Слаггард, поглаживая двойной подбородок. - Я знаю лишь, что Судный день уже недалеко. Если фанатики останутся глухи к Слову Божьему, никто из нас не сможет быть уверен в собственной безопасности. Я обращаюсь ко всем гражданам Америки узрите Бога в своем сердце, если хотите, чтобы наша великая христианская страна просуществовала вечно! Подробности вы можете узнать, посмотрев мою телепрограмму "Узри Господа". Я знаю ответ на все ваши вопросы.
      - Преподобный Слаггард...
      - Это все, о чем я хотел вам сказать, - ответил тот, - но прежде чем закончить, я хотел бы заверить свою паству, что Всевышний незримо помогает нам в промыслах наших. Ни один из врагов Его не посмеет поднять руку на меня и моих последователей, потому что нам дано свыше вот это.
      Элдон Слаггард похлопал толстый, в кожаном переплете том.
      - И с позволения моих слушателей, я хотел бы прочесть отрывок, подходящий, как мне кажется, к нашим беспокойным временам: "И окруженный змиями, не убоюсь я негодяев. И среди буйства идолопоклонников я знаю, что Колесница Господа уже спешит мне на помощь, и воинство Всевышнего поднимет свои арбалеты на мою защиту". Аминь!
      И, захлопнув книгу, Элдон Слаггард вышел из кадра уступив место телекорреспонденту, объявившему, что передача велась в живом эфире из Всемирной церкви Элдона Слаггарда в Тандерболте, штат Джорджия.
      Все еще не отрывая взгляда от экрана, Смит нахмурил брови.
      - В Библии нет такого, - пробормотал он.
      Выключив телевизор, Смит потянулся было обратно к компьютеру, когда в дверь номера постучали, и ему пришлось идти открывать.
      - Римо, Мастер Чиун, - произнес он почти без всякого выражения именно так представлял себе доктор Харолд В. Смит теплое приветствие.
      - Премного благодарны за радушный прием, - произнес Римо, входя. Обернувшись, он заметил, что Чиун, повернувшись к Смиту спиной, все еще стоит в коридоре. - Папочка, ты идешь?
      - Меня еще не пригласили войти по всем правилам, - прозвучало в ответ.
      - По-моему, он все еще дуется на вас, Смитти.
      Смит откашлялся и проговорил:
      - Прошу вас, входите. Мастер Чиун! Сожалею, если чем-нибудь вас обидел.
      - "Если"? - послышался голос Чиуна.
      - Что я вас обидел. Искренне сожалею и заверяю вас, что впредь этого не повторится. Мне просто необходимо ваше присутствие - дело в том, что у меня есть вопрос, разрешить который под силу лишь человеку с вашим блестящим знанием древней истории.
      Молниеносно развернувшись, Чиун торжественно ступил в номер, словно визирь, призванный в покои короля.
      - Чем могу служить вам, о Император?
      - Существовали ли в библейские времена арбалеты?
      - Нет, - ответил Чиун, пока Римо закрывал за ним дверь. - Это глупое орудие было изобретено в более поздние века. Мои предки впервые столкнулись с ним во время...
      - Благодарю вас. Мастер Синанджу, - бросил Смит, - это все, что мне требовалось узнать.
      Лицо Чиуна тотчас же превратилось в застывшую маску негодования - губы поджаты, щеки раздуты от переполнявшей его обиды. Резко развернувшись, он снова встал к Смиту спиной, всем своим видом выражая неодобрение.
      - Ну вот, вы снова его обидели, - прошептал Римо.
      - Не сейчас, - отмахнулся Смит. - Я хочу, чтобы вы внимательно меня выслушали. Террористы потерпели поражение, но такие, как они, никогда не сдаются окончательно. Совершенно ясно, что эти люди совершат еще одну попытку.
      - Мы с Чиуном готовы к этому, - поспешил заверить Смита Римо.
      - Отвечай только за себя, белый человек, - проворчал Чиун.
      Оба собеседника не обратили на его слова никакого внимания, и Смит продолжал:
      - Мы не можем разбрасываться, занимаясь устранением последствий, а не решением самой проблемы. Уже есть человеческие жертвы. Что бы ни двигало этими людьми, ясно одно - причина должна быть очень серьезной.
      - Вы хотите, чтобы мы отправились в Иран? - спросил Римо.
      Чиун, внезапно заинтересовавшись, снова повернулся к ним лицом.
      - Сейчас по персидскому календарю как раз Новый год, а в это время дыни обычно уже недурны, - оживленно проговорил он. - Персиянам естественно, я говорю исключительно о цвете персидского общества - хорошо известен Дом Синанджу. Мы могли бы решить ваши проблемы, всего лишь шепнув несколько слов нужным людям.
      - Но я вовсе не собираюсь отправлять вас в Иран, - перебил его Смит.
      Услышав это, Чиун снова повернулся к обожаемому Императору спиной.
      - Я хочу, чтобы вы проникли в церковь Элдона Слаггарда, - как ни в чем не бывало продолжал Смит, - и выяснили, зачем преподобный отец понадобился террористам. Если мы поймем, куда ведет эта ниточка, возможно, удастся как-то нейтрализовать действия этих фанатиков. Не исключено, что мы сможем вступить с Ираном в переговоры. В конце концов, с точки зрения геополитики нам необходимо поддерживать с этой страной хотя бы видимость нейтралитета.
      - Эй, очнитесь, Смитти, - сдержанно проговорил Римо. - Соединенные Штаты и Иран находятся на грани конфликта, и это продлится до тех пор, пока на Востоке у власти эти религиозные безумцы.
      - Не забудь сказать и про безумцев, которые управляют этой страной, проворчал Чиун. - Некоторые из них не заботятся даже о том, чтобы надевать в подобающих случаях свою корону!
      - О чем это он? - удивленно спросил Смит.
      - Объясню потом. Да, а какой у вас размер шляпы?
      - Не помню - последний раз я носил шляпу лет тридцать назад. А в чем, собственно, дело?
      - Долгая история. Хорошо, Смитти, мы отправляемся немедленно. Кстати, если не секрет, а куда именно нам предстоит попасть?
      - Американская штаб-квартира Слаггарда находится в Тандерболте, Джорджия. Это в окрестностях города Саванна. Воспользуйтесь поддельными документами и постарайтесь проникнуть в организацию Слаггарда. Если сработаете быстро, очередной всплеск терроризма, возможно, удастся предотвратить.
      - Вас понял, Смитти. Чиун, ты идешь? - спросил Римо, направляясь к выходу.
      - Император еще не соизволил отпустить меня.
      - Можете идти, Мастер Синанджу, - бесцветным тоном проговорил Смит.
      Глава Дома Синанджу изящно повернулся, отдал вежливый, но сухой поклон и, высоко подняв украшенную бородкой голову, неслышно выскользнул из гостиничного номера.
      - Когда мы вернемся, я постараюсь выдернуть кое у кого пару волосков вам на память, Смитти, - пообещал Римо, подмигивая начальнику.
      Глава 9
      Преподобный Слаггард торопливо вышел из молитвенного зала Храма подношении Элдона Слаггарда и по усаженной эвкалиптами аллее университета имени Элдона Слаггарда поспешил к зданию Центра мирового религиозного вещания, расположенного на берегу лениво текущей речки Уилмингтон и также носящего его имя.
      - Соберите советников по связям с общественностью, и поживее! - бросил он секретарше, проходя в конференц-зал.
      Когда через минуту появились его помощники, они увидели, что преподобный отец уже занял место во главе огромного стола, положив руку на внушительных размеров том с золотым крестом, выдавленным на кожаном переплете.
      Собравшиеся, одетые в строгие деловые костюмы, поспешили рассесться, пока один из них, включив настенный монитор, налаживал встроенный видеомагнитофон.
      - Это запись конференции, преподобный отец, - пояснил он, присоединяясь к сидевшим за столом...
      Собравшиеся смотрели видеозапись и делились впечатлениями.
      - Отличное начало, Эл. Они ловили каждое твое слово, когда ты говорил о "муллах, готовых распять Америку на облитом нефтью кресте".
      - Ты здорово выкрутился, когда задали вопрос о финансовых делах: "Всевышний не пересчитывает шекели прилюдно". Кстати, а что это значит?
      - Спроси что-нибудь попроще, - отмахнулся преподобный Слаггард, заметив, что на экране, когда он воздел руки в воодушевленном жесте, под мышкой было явно заметно мокрое пятно. Взглянув на свой безукоризненный белоснежный костюм, за который в ателье Бриони содрали целую тысячу долларов, он убедился, что ткань на внутренней стороне рукава действительно насквозь пропиталась потом. Раскрыв книгу в кожаном переплете, он сделал пометку - сообщить портному, что подкладку на рукавах нужно сделать потолще. Конечно, этот малый будет, как обычно, упираться. Чертов макаронник!
      - Стоп! Видите этот кадр? - воскликнул один из консультантов, нажимая на пульте кнопку "Пауза". - Вот здесь, когда вы открываете Библию?
      - Да, ну и что? - недовольно поинтересовался Слаггард.
      - Вам следует быть осторожнее, Эл. Глядите, страница почти как на ладони. Что, если кто-нибудь из журналистов заметит, что в вашей Библии все до единого листы пустые?
      - А разве нас должны заботить журналисты? Другое дело, мои последователи - но они, даже если и заметят, то заявят, что это еще одно доказательство моей набожности.
      Сидящие за столом нервно рассмеялись.
      - По крайней мере, если и не они, так это сделаете вы, верно, Эл?
      - Я не люблю, когда мои религиозные убеждения становятся предметом шуток. Давайте досмотрим запись.
      Элдон Слаггард следил за своим изображением, пока не прозвучала финальная цитата и пленка не остановилась.
      - Неплохо, Эл, но, по-моему, в библейские времена не было арбалетов.
      - Что из того? В наше время никто уже и не заглядывает в Священное Писание - все они смотрят телевизор. Если бы они читали Библию, то давно бы заметили, что я придумываю все цитаты на ходу. Раз за двадцать лет, пока я читаю проповеди, этого ни разу не произошло, не произойдет и теперь.
      - Надеюсь, что так.
      - Ну что ж, как вы считаете, затраты на съемку окупятся?
      - Вы были великолепны, Эл! Вы провели этих репортеров как мальчишек теперь никто не станет брать интервью у противоположной стороны. Впрочем, американцы все равно не стали бы их слушать.
      - Последний вопрос, преподобный отец...
      - Что еще?
      - Неужели вам удалось все это подстроить? Ведь террористы действовали как будто по-настоящему.
      - Это вас не касается.
      - Как вам будет угодно, но ведь жертвы действительно были. Если вы замешаны, и репортеры об этом пронюхают, разгорится скандал похлеще той истории со Слимом и Джейми.
      - Не смей упоминать этих педиков в моем присутствии! Меня интересует только, сможем ли мы продержаться следующий налоговый квартал.
      - Вы шутите! Людям придется отстаивать очереди, чтобы внести свои пожертвования. Подумайте, ведь за вами охотится самый фанатичный, самый ненавистный из всех исламских режимов! Да нам теперь обеспечены денежки всех старушек от Аляски до Техаса! Вдобавок это всколыхнет интерес к очередному Святому крестовому походу. Да что там, если взяться за дело с умом, мы снова будем купаться в золоте!
      - Хорошо, именно это я и хотел услышать. Все свободны.
      Все двенадцать советников по связям с общественностью удалились, оставив Элдона Слаггарда наедине со своей пустой Библией. Руки преподобного отца дрожали, со лба скатилась капля пота и, повисев на кончике носа, упала на стол.
      Вся затея обернулась против него. Зачем он только послушался этой чокнутой? Конечно, поначалу идея выглядела очень заманчиво, но кто мог предположить, во что это выльется?
      Слаггард потянулся к переговорному устройству.
      - Найдите мне эту сучку Хоур! - пролаял он в микрофон. Ну ничего, он еще с ней поквитается!
      Через несколько секунд раздался телефонный звонок. Слаггард, нетерпеливо схватив трубку, уронил аппарат на пол. Преподобному отцу пришлось опуститься на колени, чтобы достать трубку, а когда он наконец отыскал ее, то так и остался сидеть на полу.
      - Это ты, Вик?
      - Эл? - раздался глубокий, чуть хриплый женский голос, и Элдон Слаггард заерзал, пытаясь совладать со внезапной реакцией своего организма, от которой великолепные белые брюки стали вдруг сильно жать. Черт бы побрал эту женщину! Так случалось всегда, даже когда они просто беседовали по телефону.
      - Нам нужно поговорить, - торопливо начал он.
      - В моем храме или в твоем?
      - У меня. И черт возьми, сейчас не время для шуток. Ты что, не смотрела программу новостей? Я уже боюсь появляться на улице. Эти поганые фанатики хотят во что бы то ни стало до меня добраться!
      - Но все же не так сильно, как я. Хорошо, уже выхожу. Пока!
      - Сучка! - пробормотал преподобный Слаггард, дрожащей рукой кладя трубку на место и неуклюже поднимаясь на ноги. Штаны все еще продолжали жать. - Черт бы побрал эту сучку! - повторил он.
      Усевшись наконец за стол, Элдон Слаггард попытался подумать о чем-нибудь, что помогло бы охладить вспыхнувшую похоть. Сначала он постарался представить себе холодный душ, но это лишь напомнило ему, с кем он последний раз принимал ванную. Тогда Слаггард попробовал думать о своей бывшей жене, Гризельде - это было верное средство, не хуже брома, - но ее одутловатое лицо все время расплывалось перед глазами проповедника, уступая место Виктории Хоур - длинноволосой, со слегка выдающимися скулами, которая волнующими изгибами роскошного тела напоминала Слаггарду исполнительниц танца живота.
      Потом он внезапно подумал, что произойдет, если его действительно схватят иранские фундаменталисты. Конечно, первым делом ему отрубят руки они так поступают даже с воришками, укравшими на базаре заплесневелую краюху хлеба. После этого ему отрежут ступни, а затем доберутся и до его мужских достоинств...
      Одна лишь мысль о шайке бородатых мулл, приставивших кривой нож к его сокровищу, мгновенно охладила распаленного страстью преподобного отца, наполнив его душу леденящим ужасом.
      Отирая платком струившийся со лба пот, он нервно зашагал по комнате.
      - С самого начала не стоило ее слушать, не стоило, - раз за разом повторял он, будто эти слова могли предотвратить нависшую над ним угрозу.
      - Вот сучка! - время от времени добавлял Слаггард.
      Когда он впервые встретился с Викторией Хоур, преподобному отцу и в голову не пришло бы слово "сучка" - Элдон Слаггард считал, что это самая соблазнительная женщина из всех, с кем ему приходилось встречаться. А после первой ночи, которую они провели вместе, Слаггард думал, что Виктория чуть ли не его спасительница.
      Огромное количество людей пребывали в уверенности, что преподобный отец верит в Спасителя, однако разгадка была проста - Элдон Слаггард не верил ни во что, кроме собственного обогащения.
      Будущий телепроповедник вырос в городке Огаста, штат Джорджия, где у его родителей был небольшой, крытый толем домишко. Элдон Слаггард любил вспоминать, что даже самые бедные горожане считали его семью почти что нищими. Отец владел свалкой и, чтобы хоть как-то сводить концы с концами, торговал металлоломом и старыми покрышками. Хотя это и не всегда удавалось, дело было не в недостатке усердия с его стороны. Отец был неплохим человеком - это признавал даже Элдон Слаггард. Он был всего лишь беден как церковная мышь. Элдон знал, что во времена Гражданской войны его предки уже прослыли бедняками. Так в голове мальчишки зародилась мысль, что именно он станет первым богатым Слаггардом.
      Пока Элдон еще не знал, как это ему удастся, но зато знал зарабатывать деньги в поте лица он не станет. Его отец трудился не покладая рук и уже в сорок лет выглядел на все шестьдесят, от постоянной работы под палящим солнцем его кожа задубела и высохла, а грязь так глубоко въелась в ладони, что не отмывалась даже щелоком.
      Впервые путь к осуществлению заветной мечты забрезжил перед Элдоном Слаггардом в то лето, когда ему исполнилось пятнадцать. В Огасту приехал бродячий проповедник, раскинувший свою палатку на дороге, ведущей к свалке Слаггарда-старшего. Была уже середина июля, брезентовый тент манил прохожих долгожданной защитой от палящих лучей солнца, и, поскольку вход был бесплатным, Элдон решил заглянуть внутрь.
      До этого он никогда не был в церкви - идти пешком до ближайшей из них было слишком далеко, и, хотя у отца на свалке было несколько старых машин, в любой не хватало каких-нибудь важных деталей, а многие вместо колес покоились на подложенных под кузов кирпичах. Так что все, связанное со Всевышним, было для Элдона в новинку. Конечно, он, как о многие другие, слышал о Боге. Нельзя сказать, чтобы жители Огасты не произносили имени Господа, правда, в основном всуе, когда молоток, срываясь, бил по пальцам, или в кожу впивался слепень. Тогда их голоса, обращенные к небесам, звучали действительно громко.
      Заезжий проповедник тоже говорил об Иисусе с большим воодушевлением, но при этом не произнес ни единого богохульного слова. Вместо этого он что есть сил бранил собравшихся перед ним людей. И что самое странное, они смиренно склоняли перед ним головы - все до единого. Проповедник называл их грешниками, и люди опускали под его взглядом глаза. Он уличал их в блуде в ответ не раздавалось ни звука, лишь некоторые беспокойно ерзали на месте. Когда прозвучали слова "И подобные вам недостойны милости Всевышнего" хотя Элдон и не понимал, в чем она заключалась, - они сидели смирно, словно огромное стадо. Некоторые нараспев восклицали "Аллилуйя!", как будто соглашаясь с проповедником.
      Наконец после получасового потока обвинений, обрушившегося на головы прихожан, пока изнывавшие от жары женщины обмахивались веерами и в сотый раз поправляли надетые по такому торжественному случаю праздничные шляпки, помощники проповедника пустили по рукам тарелки для пожертвований.
      Вытянув шею, юный Элдон попытался разглядеть, что же в них находится. Первой его мыслью было, что слушателей хотят вознаградить за терпение, с которым они битый час выслушивали оскорбления, и угощают мороженым или прохладительными напитками, однако тарелки, к его удивлению, были пусты.
      Внезапно в них стали сыпаться монеты, а порой даже свернутые бумажные купюры. Люди, сидевшие с Элдоном на одной скамье, принялись рыться в карманах и сумочках, причем бедняки, казалось, жертвовали значительно больше своих состоятельных соседей.
      Неужели у него от жары начались галлюцинации?
      Однако когда тарелка наконец дошла до него, Элдон увидел, что она до краев наполнена деньгами. А уж если пятнадцатилетний Элдон Слаггард видел перед собой деньги, то голова у него начинала работать с утроенной силой.
      Поскольку у него не было с собой ни цента, Элдон взял с тарелки монету и со звоном бросил ее обратно, успев при этом стащить двадцатидолларовую купюру.
      Элдон Слаггард выходил из палатки, сжимая в кулаке, спрятанном в кармане рваных джинсов, заветную двадцатку, когда чья-то рука сгребла его за шиворот и потащила в сторону.
      - Я все видел, сын мой.
      Подняв взгляд, Элдон увидел, что это был проповедник, говоривший тихим, но от этого не менее грозным голосом.
      - Пустите меня, мистер, я ничего не сделал!
      - Ты украл принадлежащее Господу, а это мне вовсе не по душе.
      - Там и так осталось достаточно, - захныкал Элдон.
      - В жизни нет такого слова, как "достаточно", и тебе пора бы уже это знать. Взгляни на себя - готов биться об заклад, что эти драные штаны давно бы уже убежали, если бы твой отец не запирал бы их на ночь в шкафу.
      - Хорошо говорить, когда имеешь такой костюм, как у вас!
      - Я сам на него заработал, сын мой.
      - А вот и нет - вы только кричите на людей и обзываете их!
      - Но они мне за это платят. И знаешь почему, сын мой?
      - Потому, что они идиоты.
      - Ты почти угадал. Эти люди работают по шесть дней в неделю, считая в душе, что они отличные ребята, несмотря на все свои прегрешения, а я же напоминаю им, что они вовсе не такие уж прекрасные. После моей проповеди они уходят домой, чувствуя, что облегчили душу, помирившись с Господом, потому что положили несколько центов на тарелку для пожертвований. И тогда они чувствуют в себе достаточно уверенности, чтобы продолжать грешить дальше.
      - Все это ерунда какая-то.
      - Мы живем в странном мире, сын мой, но если ты хоть немного знаешь людей, то они целиком у тебя в руках. Эта веселая игра называется "Религия", и самое замечательное, что игроком может стать каждый, даже ты, прыщавый мальчишка в дырявых штанах.
      - Можно, я оставлю себе двадцатку? - спросил Элдон.
      - Сын мой, я только что дал тебе совет, который стоит больше, чем миллион долларов. Я был достаточно щедр, так что верни мои деньги и беги домой, пока я хорошенько не надрал тебе уши!
      С огромной неохотой Элдон Слаггард вынул из кармана грязную ладонь и отдал проповеднику смятую двадцатидолларовую бумажку - самые большие деньги, которые ему к тому времени доводилось держать в руках.
      - Это нечестно, - проворчал он.
      - Я всего лишь беру то, что само плывет ко мне в руки. А теперь убирайся отсюда, оборвыш! Может быть, ты станешь одним из игроков, а может, и нет - решать тебе самому.
      Элдон убежал, но все его мысли по дороге домой были заняты словами проповедника. Тем же вечером он попросил у матери доллар, но та ответила, что денег в доме нет. Тогда Элдон назвал ее блудницей и идолопоклонницей, не забыв при этом пару раз упомянуть Господа, и повторил свою просьбу.
      Оторвавшись от плиты, мать повернула к нему побледневшее лицо и выбежала из дому. Через минуту на пороге появился мрачный как туча отец, держа в руке сложенный вдвое кожаный ремень.
      В тот день Элдон Слаггард получил хороший урок - никогда не проповедовать в своей семье. Он пытался вести проповедь в заброшенном овощном складе, собрав своих школьных товарищей, но те лишь подняли его на смех. Тем же летом Элдон убежал из дома - мысль о двадцати долларах, лежавших у него на ладони, все еще не давала ему покоя.
      На попутках он добрался до городишка Уэйнсборо, расположенного к югу от Огасты. Там его никто не знал, и Элдон подумал, что если уж собираешься проповедовать, крича о вечном проклятии и адском пламени, то добьешься куда больше уважения среди людей, которые и не подозревают о существовании отцовской свалки.
      Первая палатка Элдона Слаггарда представляла собой кусок толстого картона, укрепленный на четырех деревянных шестах. Выглядела она довольно убого, но когда тарелка для пожертвований - крышка от найденной у магазина жестяной банки - обошла всех слушателей, в ней было почти двадцать восемь долларов. Этих денег вполне хватило на номер в гостинице. На следующий вечер Элдону удалось собрать тридцать два доллара, и он приобрел настоящую, хотя и небольшую палатку, а через два месяца уже смог нанять двоих помощников.
      Так все и началось. Элдон приобрел Библию, но поскольку читать он не умел, то все цитаты придумывал на ходу - это оказалось не так уж сложно, и раз он не цитировал общеизвестных Матфея, Луку и Иоанна, никто не замечал обмана.
      Империя Элдона Слаггарда росла как снежный ком, пушенный удачливой рукой с одного из горных отрогов Гималаев. Казалось, никому не под силу остановить этот рост. Как только Слаггард чувствовал, что выдоил из жителей все их сбережения, он просто переезжал в соседний город. К тому времени, когда он успевал объехать все мало-мальски крупные города религиозного Юга и надо было начинать заново, подрастало новое поколение прихожан, не меньше своих предшественников жаждавших спасения и готовых расстаться со своими деньгами.
      На телевидение Элдон Слаггард попал в 1968 году, когда вдруг заметил, что вокруг становится все меньше и меньше бродячих проповедников. Разговорившись с одним из своих коллег, которого он встретил на шоссе в окрестностях Гарта, штат Миссури, Слаггард попытался выяснить, в чем же дело.
      - Послушай, брат, - начал он, - похоже, мы с тобой избавились от конкурентов?
      - Наверное, - ответил проповедник, стареющий человек. - Вся молодежь подалась теперь на телевидение.
      - Серьезно? И что же они там делают, рекламируют от имени Господа зубную пасту? - рассмеялся в ответ Слаггард.
      - Нет, продолжают загребать чужие денежки, так же как и мы с тобой. Вся разница только в том, что проповедуют они перед камерой, а пожертвования просят присылать по почте. А потом они нанимают длинноногих девиц, чтобы вскрывать конверты и бегать по банкам. Там, где нам удается сделать тысячу долларов, эти парни прибирают к рукам миллион.
      - Если все так просто, так почему же ты не последуешь их примеру?
      - Когда я собираю монеты, то люблю смотреть своей пастве прямо в глаза. А какое оправдание у тебя?
      Поскольку такового у Элдона Слаггарда не нашлось, он свернул с дороги в Билокси у ближайшего мотеля, снял номер и включил телевизор.
      Эфир был наполовину заполнен телепроповедями - Церковь грядущего и неотвратимого Апокалипсиса преподобного Квинтона Шиллера, "Клуб-69" Слима и Джейми и множество других. Переключая каналы, Слаггард обнаружил, что дневное телевещание до предела забито религиозными передачами. В одном из проповедников он узнал человека, от которого он впервые услышал об игре под названием "Религия", - на экране крупным планом показывали слезы, навернувшиеся у того на глаза. Обращаясь к невидимой аудитории, он призывал присылать чеки с пожертвованиями на адрес Церкви преподобного Лекса Ламбара, ведь иначе не пройдет и месяца, как им придется прекратить свою деятельность - и тысячи африканских ребятишек погибнут от голода.
      Посмотрев последовавшие за этим документальные кадры, Элдон Слаггард мысленно усомнился, что евангелисты, собирающие деньги для детей из Биафры и Бангладеш, а также других стран "третьего мира", действительно отправляют их этим негритятам со вспухшими от голода животами, похожих на толпу беременных карликов. Однако, услышав в голосе проповедника неподдельное страдание, Слаггард кровожадно улыбнулся. Если для Лекса Ламбара настали такие тяжелые времена, возможно, удастся перекупить его дело!
      Разыскивая Церковь преподобного Ламбара, Элдон Слаггард ожидал увидеть обшарпанное, захудалое здание. Однако то, что он увидел, могло посоперничать с дворцами аристократов в Монако. Идя по тщательно подстриженному газону, Слаггард с восхищением оглядывал Университет Лекса Ламбара, Центр религиозного телевещания - там была даже больница памяти Ламбара, а ведь этот ублюдок еще жив!
      Когда Элдон Слаггард вошел в помещение телестудии, никто не обратил на него ни малейшего внимания. Проходя мимо застекленного съемочного павильона, он внезапно увидел самого Ламбара - постаревшего, но выглядевшего еще толще и холеней.
      Проповедник с выражением тяжкой душевной муки на лице стоял на фоне декораций, изображавших африканскую пустыню, наряженный в колониальный шлем и брюки для верховой езды. У его ног копошились двое истощенных чернокожих малышей, третьего преподобный отец держал на руках. Ребенок, казалось, задремал, склонив голову на грудь преподобного Ламбара. Невероятно тонкие руки и ноги безвольно повисли, и когда проповедник перекладывал его с руки на руку, мальчик едва шевелился.
      - Я проделал этот нелегкий путь и приехал в Африку, - говорил преподобный Лекс Ламбар, то и дело, пока камера давала крупный план, поглядывая на закрепленный за ней плакат с текстом, - чтобы показать вам весь ужас положения, в котором находятся эти дети. Мальчик, которого я держу на руках, умирает от голода. Неужели вы не протянете несчастным руку помощи? Присылайте свои чеки на двадцать пять, пятьдесят или сто долларов по адресу, который вы видите внизу экрана. Если вы поспешите, я успею лично проследить, чтобы умирающего ребенка вволю накормили...
      - Снято! - прокричал режиссер. - Давайте титры!
      - Как раз вовремя, черт побери, - раздраженно проговорил преподобный Ламбар, бросая ребенка на пол. Раздался стук, как будто упало полено.
      Переступив через двоих других негритят, Ламбар заявил:
      - Мне просто необходимо выпить.
      Увидев, что у брошенного ребенка отлетела рука, Элдон Слаггард догадался, что это была всего лишь кукла, в отличие от негритят, игравших на полу.
      - И отнесите этих двух черномазых обратно матерям, - оборачиваясь, добавил Ламбар. - Только проследите чтобы им хорошо заплатили - не хочу, чтобы они приходили и клянчили денег.
      - Не узнаете меня? - спросил Элдон Слаггард, идя ним по вестибюлю.
      - Нет. А что, я когда-то тебя уволил?
      - Давным-давно, когда вы были странствующим проповедником, я пытался вас обокрасть.
      Преподобный Лекс Ламбар остановился.
      - Ах да, теперь вспомнил! Знаю, ты тоже занялся нашим бизнесом. Я ведь стараюсь следить за конкурентами Правда, теперь в этом нет необходимости мы живем в эру электроники, и странствующие проповедники вымирают, как динозавры. Что тебе нужно?
      - Хочу перекупить ваше дело.
      - Да все твое семейство за три поколения не накопило столько денег!
      - Но в передаче говорилось, что вы едва сводите концы с концами...
      - Взгляни-ка на этот костюм, парень. Как ты думаешь, стал бы я так одеваться, если бы дела шли совсем плохо?
      - Значит, это был очередной трюк?
      - А разве ты поступаешь по-другому?
      - Но это же так... настолько...
      - Прибыльно? Это ты пытался сказать? Действительно, это приносит неплохую прибыль.
      - Наймите меня, - неожиданно предложил Элдон Слаггард.
      - Что такое?
      - Возьмите меня к себе. Я хочу знать, как все это делается. Вы же рассказали мне тогда, в Огасте!
      - А не многого ли ты хочешь за те двадцать долларов, парень?
      - Но я уже больше не мальчишка.
      - Да, и при этом пытаешься со мной конкурировать. Тем не менее, у меня есть предложение - ты работаешь на меня пять лет бесплатно, и мы в расчете.
      - Целых пять лет?!
      - Только не говори, что не скопил за последние несколько лет порядочный капиталец.
      - Да, но...
      - Живи на свои сбережения.
      - Но...
      - Пять лет бесплатно, или ничего, - проговорил Лекс Ламбар, поворачиваясь к двери.
      Элдон Слаггард огляделся по сторонам. Вокруг стояло столько зданий, названных в честь этого человека, но перед его глазами на аккуратных фасадах уже красовалось другое имя - его собственное.
      - Договорились, - выпалил он, протягивая руку.
      - Пять лет, - усмехнулся преподобный Лекс Ламбар.
      Однако времени потребовалось значительно меньше - уже через три года Элдон Слаггард полностью контролировал деятельность Церкви Лекса Ламбара. За эти три года он досконально изучил искусство обращать в свою веру с помощью телевидения. Слаггард мог выставить своего наставника на улицу уже через полгода - этого срока вполне хватило, чтобы изучить слабости преподобного отца, особенно его страсть к девочкам по вызову. Кстати, именно этим он в конце концов и воспользовался, разоблачив Ламбара как шарлатана и грешника.
      Когда шум вокруг этого скандала поутих, Слаггард скупил все имущество Лекса Ламбара, уплатив по три цента за доллар.
      Вот так родилась знаменитая Всемирная церковь Элдона Слаггарда, приносившая восемьдесят миллионов долларов годового дохода, и это продолжалось два долгих восхитительных десятилетия.
      Но затем разразился кризис.
      Все начиналось постепенно. Первой в целой череде неудач, обрушившихся на телепроповедников, была, как ее назвали позже, "Великая возрастная депрессия". Полноводная река пожертвований внезапно начала мелеть. Поначалу аналитики посчитали, что это обычный спад статистической кривой, однако ситуация продолжала ухудшаться. Для выяснения причин этого прискорбного обстоятельства была образована Евангелическая ассоциация, обнаружившая, что таинственный кризис затронул фактически все религиозные программы и телеканалы.
      Ассоциация организовала ряд социологических опросов, результаты которых повергли в ужас всю обширную религиозную телеиндустрию. Старушки те самые престарелые домохозяйки, являвшиеся оплотом огромной армии проповедников, - доживали свой век. Причина кризиса была чисто демографической. Старые леди, число которых с каждым днем уменьшалось, были просто не в состоянии удовлетворить ненасытные аппетиты преподобных отцов, а увеличение рождаемости могло дать результаты лишь лет через шестьдесят.
      Поняв, что за счет старушек уже не прокормиться, телепроповедники решили поживиться плодами трудов своих же коллег. Разразилась братоубийственная война. Недавние соратники обвиняли друг друга во всех смертных грехах по национальному телевидению. Харизматики разоблачали южных баптистов. Сторонники Церкви Святой Троицы осмеивали фундаменталистов. И все вышеперечисленные дружно нападали на католиков, которые не замедлили дать достойный отпор. Ассоциация со скандалом развалилась, попав во все вечерние программы теленовостей.
      Но самым потрясающим событием, граничащим с фарсом, стало участие в очередных президентских выборах преподобного Сэнди Кринклса, почувствовавшего, что кольцо вокруг него неумолимо смыкается. Он, безусловно, напугал представителей среднего класса, но больше всех запаниковали остальные евангелисты, отнесшиеся к возможности появления одного из своих собратьев в Белом доме как к грядущему смертному приговору. Один только повышенный интерес со стороны средств массовой информации, с вытекающими отсюда налоговыми и банковскими проверками, обеспечил бы им места в тюремной камере задолго до окончания выборов.
      Затем появились и первые жертвы всеобщей паники.
      Преподобный Морал Роббинс, оказавшийся на грани банкротства, поспешил объявить, что по велению Всевышнего все, кто не обязуется еженедельно вплоть до 2012 года вносить пятьдесят долларов на счет его телепрограммы, будут вечно гореть в аду.
      Доктор Квинтон Шиллер, заявивший во время проповеди, что Судный день уже близится, был расплющен в лепешку ударом предмета, который ученые позже идентифицировали как "крупный метеорит".
      Слим и Джейми Баркер, пытавшиеся отразить попытки преподобного Коэна Фэйруэлла поглотить их предприятие, пали жертвой очередного скандала - они оказались не мужчиной и женщиной - мужем и женой, а любовниками-гомосексуалистами, что породило немало толков о малоприличной символике названия "Клуб-69".
      Тем временем преподобный Сэнди Кринклс, забыв о том, что находится уже не перед специально отобранной для съемок "Часа дарения" публикой, заявил группе скептически настроенных избирателей, что после своего избрания запретит сатанинский праздник Хэллоуин и заменит все развлекательные телевизионные программы инсценировками на библейские темы. Его надежды на победу в гонке за президентское кресло рухнули в тот же вечер, и в результате финансируемый им канал кабельного телевидения обанкротился.
      А в сторонке пока еще не получивший скандальной известности, но все же несущий огромные потери продолжал свою деятельность преподобный Элдон Слаггард.
      - Насколько плохи наши дела? - пытался выяснить он у советников по связям с общественностью еще три месяца назад.
      - Думаю, вам следует отказаться от передачи на тему политического просвещения - "Обедни во имя морали". Люди теперь относятся к нашему вмешательству в политику с большим недоверием.
      - Непременно, - согласился преподобный Слаггард.
      - И придется начиная с сегодняшнего дня исключить из употребления само слово "евангелист". Мы считаем, что вы могли бы называть себя ведущим религиозной программы.
      - А какая разница?
      - Услышав слово "евангелист", средний американец посчитает вас помешавшимся на политике шарлатаном любителем проституток или "голубым" в зависимости от того, кто из ваших собратьев будет героем передовиц на тот момент.
      - Не называйте этих ублюдков моими собратьями - из-за их тупости приходит в упадок замечательное дело!
      - В качестве ведущего религиозной программы есть вероятность, что вы выкрутитесь.
      - Каковы шансы, назовите мне цифру.
      - Один к десяти.
      - Я погиб! - простонал преподобный Элдон Слаггард.
      - Не обязательно, если мы объявим новую кампанию по сбору средств.
      - Три наших последних проекта едва окупились.
      - У вас есть какие-нибудь другие предложения, Эл?
      В голове у Элдона Слаггарда не было ни одной дельной мысли, но он знал, что одна только передача "Узри Господа" обходится ему в шестьдесят тысяч долларов ежедневно. Так появился на свет первый Святой крестовый поход.
      Через два месяца он снова созвал консультантов на совещание.
      - Как идут дела?
      - Исходя из сегодняшних темпов мы обанкротимся к началу июля.
      - Есть какие-нибудь предложения?
      - Мы составили список престарелых прихожан, в основном женщин, которые добровольно завещали вам свое имущество.
      - Ну и?
      - Если они... Словом, если с ними что-нибудь... Вы понимаете, Эл?
      Эл прекрасно понял, о чем идет речь, однако договорить не решался конкуренты вполне могли установить в комнате прослушивающее оборудование.
      - Сколько нам это даст, хотя бы приблизительно?
      - Порядка двадцати миллионов. Этого хватит, чтобы продержаться, пока не улягутся страсти.
      Отпустив консультантов, Слаггард задумался. Одно дело - обирать стариков, но отправлять их на тот свет... Дело было не в моральной стороне вопроса - преподобный Слаггард был не слишком щепетилен. Человек, принимающий чеки от людей, живущих на пособие, и бедняков - а именно на эту социальную группу была ориентирована программа "Узри Господа", - не станет гнушаться любой тактики. Слаггард просто хотел иметь надежные пути к отступлению на случай, если в дело вмешается правосудие.
      Преподобный Элдон Слаггард как раз размышлял над тем, как же ему поступить, когда ему сообщили, что пришла посетительница по имени Виктория Хоур.
      Слаггард хотел сказаться занятым, но гостья уже появилась на пороге его кабинета.
      Она была высокого роста, со стройными бедрами и крепкой грудью полная противоположность его бывшей жены Гризельды. Посетительница протянула изящные длинные пальцы, и Элдон Слаггард поспешно ответил на ее рукопожатие.
      Она улыбнулась, и преподобный отец впервые ощутил определенное неудобство, причиняемое ему узким покроем брюк.
      - У вас неприятности, преподобный Слаггард, - спокойно проговорила Виктория Хоур. - Думаю, я в состоянии помочь вам.
      - Действительно? Прямо сейчас?
      - Боюсь, что все-таки не так скоро.
      - О, - протянул Элдон Слаггард, потянувшийся, чтобы оправить на себе брюки.
      Виктория Хоур, взглянув на пошедшую складками ткань, одарила его еще одной самоуверенной улыбкой.
      - Возможно, я помогу и с этой проблемой тоже.
      И прежде чем преподобный Слаггард успел прийти в себя, они уже вышли из здания и направились к его роскошной яхте, значившейся в бухгалтерских книгах как "плавучая часовня", где одна из кают была оборудована под комфортабельную спальню.
      - Как вы узнали, что я здесь сплю? - только и спросил Слаггард, сбрасывая туфли.
      Виктория Хоур невозмутимо снимала с себя бюстгальтер - как раз того фасона, к которому он был неравнодушен, с застежкой спереди.
      - Точно так же, как и множество других вещей, - ответила она, расстегивая молнию на юбке. Элдон Слаггард был настолько заворожен, что застыл с раскрытым ртом, забыв, что уже начал снимать рубашку.
      - Каких, например? - наконец поинтересовался он.
      - Ну, скажем, что вы уже год как разведены и не заводите новых интрижек из-за профессионального риска. Жениться во второй раз вы тоже не можете, поскольку это одна из лакомых тем для журналистов. - Сложив юбку, Виктория Хоур аккуратно повесила ее на спинку стула. Элдону это понравилось - большинству женщин для этого не хватает организованности, и они разбрасывают вещи куда попало. - Кроме того, я знаю, что вам безумно хочется женщину, с тех пор как вы развелись с женой.
      - Все началось значительно раньше, она ужасно растолстела. Вот сучка!
      - Это часто случается с женщинами ее возраста.
      - Она могла бы меня предупредить, ведь такие вещи обычно заложены в чертовых генах...
      Внезапно Элдон запнулся - Виктория уже взялась за белоснежные трусики, вскоре присоединившиеся к висящей на стуле юбке. Неторопливо, словно в замедленной киносъемке, она подошла к кровати и легла рядом с ним.
      - Очевидно, ты многое обо мне знаешь, - пробормотал Слаггард.
      - Почти все. Теперь я помогу тебе с одеждой, а про мой план мы сможем поговорить попозже.
      - Одну секунду, - внезапно воскликнул Элдон, с трудом отрывая от нее взгляд, - я забыл про одну вещь...
      Спрыгнув на пол, он взял с полки фонарик и, встав на колени, посветил под кроватью.
      - Все в порядке, - объявил он, забираясь обратно, - там никого нет.
      Виктория Хоур недоуменно приподняла подведенные карандашом брови.
      - Слежка?
      - Нет, - отозвался преподобный Элдон Слаггард, зарываясь лицом в ее восхитительное плечо. - Дьявол.
      Именно в эти первые двадцать минут блаженства Элдон назвал Викторию Хоур своей спасительницей, не успев даже выслушать подробности ее плана.
      Теперь, шагая взад и вперед по конференц-залу, когда воспоминания об этой первой страстной ночи слегка поблекли, он уже почти жалел об этом. Конечно, как женщина она восхитительна, но ни одна, даже самая роскошная задница, не стоит того, чтобы быть четвертованным мусульманскими фанатиками. Куда же Виктория запропастилась, черт побери? Уж он ей выложит все, о чем думает! Хватит с него!
      Виктория Хоур вошла в комнату с уверенностью женщины, перед которой открываются все двери на свете.
      - Это все ты виновата! - набросился на нее Элдон Слаггард, пустив в ход всю мощь своего раскатистого голоса.
      Взглянув на его брюки, Виктория понимающе усмехнулась:
      - Что, опять?
      Преподобный Слаггард опустил глаза и увидел, что молния на штанах, словно по волшебству, начинает расстегиваться - настолько велик был напор охватившей его страсти. Черт! - подумал он. Не стоило вспоминать про нашу первую ночь!
      - Забудь об этом! - воскликнул Слаггард, указывая на себя. - Это не я! Это всего лишь плоть, а плоть слаба. Но не я - мне придает силы слово Божье!
      Виктория Хоур проскользнула мимо него и, взяв со стола книгу в кожаном переплете, раскрыла перед глазами Слаггарда пустую страницу.
      - Аллилуйя! - проговорила она, не теряя самообладания.
      - Это не может так продолжаться! Ты что, не читала газет? Знаешь, кто за мной охотится и что они сделают?
      - Забудь об этих неприятностях. Нужно сосредоточиться на возможностях, которые открываются перед нами в будущем, - ответила Виктория, придвигаясь к нему поближе. Терпкий аромат духов щекотал Элдону ноздри, руки Виктории скользили по его бедрам, обещая неземное блаженство.
      - Забыть? - проговорил он уже заплетающимся языком. - Как я могу забыть?
      Но когда губы Виктории Хоур коснулись его губ и, слегка дотронувшись до зубов кончиком языка, она опустилась на колени и принялась за дело по-настоящему, преподобный Элдон Слаггард мигом забыл о террористах с их автоматами и о кривых кинжалах бородатых мулл.
      Он забыл обо всем.
      Глава 10
      Когда Рашид Шираз подошел к величественному зданию парламента в центре Тегерана, его охватила нервная дрожь. Это было непривычное ощущение - в течение почти десяти лет Шираз, один из самых жестоких командиров Революционной гвардии, Пасдарана, заставлял трепетать от страха других. Но сегодня ему в первый раз предстояло встретиться с великим аятоллой. Не поддерживал он отношений и с Верховным главнокомандующим, генералом Аднаном Мефки. Гвардейцы презирали иранских военных, те платили им той же монетой, и, наконец, все иранцы дружно ненавидели Пасдаран.
      В самые первые дни после революции Рашид Шираз понял - тому, кто не добился реальной власти во времена перемен, рано или поздно не сносить головы.
      При шахе Рашид был, по сути дела, никем - уличным попрошайкой, воришкой, избегавшим встреч с полицией, а потом, когда он осмелел и стал совершать преступления покрупнее, и с наводящей ужас тайной полицией САВАК. Позже, когда аятолла Хомейни вернулся из французской ссылки, немедленно начались казни. В один из этих дней Рашид Шираз, только что укравший бумажник у какого-то дельца, осторожно выглянул из-за угла и увидел, как бородатый мулла призывает гвардейцев казнить на месте трех учителей, обвиняя их в контрреволюционной деятельности. Несчастных поставили на картонные ящики из-под кока-колы, закрепили на шее петли, и мулла собственноручно выбил из-под ног приговоренных опору. Когда импровизированная виселица развалилась, тот же мулла, кипя от ярости, застрелил лежавших среди обломков учителей.
      Именно тогда Рашид понял, что означает фраза "закон джунглей", и подумал, что вскоре весь Иран превратится в огромную кровавую бойню. А кто мог справиться с ролью хищника лучше, чем Рашид Шираз?
      Так он вступил в Пасдаран. Это было проще простого - требовалось лишь готовность выкрикивать лозунги, на словах превозносить Аллаха и беспрекословно выполнять самые безжалостные приказы.
      С автоматом в руках и собственным отрядом Рашид Шираз принялся раздавать долги и мстить за старые обиды. Ювелир, уличивший его в краже, был объявлен пособником Запада и расстрелян взводом гвардейцев на месте. Женщина, отвергшая когда-то его домогательства, была по шею закопана в землю, а потом до смерти забита камнями. У хозяина доходного дома, выкинувшего Рашида на улицу за неуплату, был отобран роскошный особняк в квартале Дулат. Дом и все имущество прежнего владельца достались Рашиду Ширазу.
      Вскоре капитан Пасдарана стал жить как король, в то время как старые правители один за одним шли на дно, захлебываясь в собственной крови. Все шло как нельзя лучше для Рашида, даже в самые тяжелые дни во время войны с Ираком, когда Тегеран, квартал за кварталом, превращался в руины под неприятельскими ракетными ударами. Рашид покинул захваченный им особняк и согласился на перевод на нефтеналивную базу острова Кхарг. На новом месте в его распоряжение был предоставлен дом, однако он оказался слишком мал. Тогда Рашид Шираз отправился бродить по улицам, не выпуская пистолета из рук, и наконец нашел подходящий дом. Когда на стук вышла женщина в традиционной чадре, Шираз сорвал скрывавшую лицо ткань и, выстрелив несколько раз в воздух, обвинил ее в супружеской измене. Поспешивший на помощь муж женщины получил пулю в живот. Перед сбежавшейся толпой Рашид Шираз объявил, что эти люди посмели нарушить обычаи, предписанные Кораном, и недостойны осквернять долее иранскую землю. Как только толпа уволокла женщину, он спокойно занял освободившийся дом. Во времена Иранской революции такие вещи происходили сплошь и рядом.
      Однако сейчас по спине Рашида Шираза пробежал холодок. Он лучше чем кто бы то ни было понимал, что в стране, где ожесточившиеся люди имеют право бросить в тюрьму или расстрелять человека с помощью двух-трех цитат из Корана, никто не мог ощущать себя в полной безопасности. Даже капитан Пасдарана, Революционной гвардии. Волна террора могла внезапно обрушиться сзади, если не быть все время начеку. Как знать, а вдруг один из родственников его жертв окажется у власти и потребует голову Рашида? Когда Рашиду Ширазу сообщили, что его желают видеть сам аятолла и Верховный главнокомандующий, он подумал, что на этот раз накликал на себя гнев человека, справиться с которым может оказаться не под силу даже ему.
      Слуги, встретившие его у входа, в полном молчании проводили капитана гвардейцев в подчеркнуто скромные покои аятоллы.
      - Салам, - проговорил Рашид Шираз, почтительно приложив ладонь к сердцу и склонив голову в традиционном приветствии.
      Великий аятолла восседал на ковре в пустынном зале. На голове его красовался тяжелый черный тюрбан, означавший, что этот человек является прямым потомком пророка. Приподняв руку, аятолла приветствовал гостя легким, почти незаметным движением. Генерал, стоявший в стороне, лишь окинул Рашида неодобрительным взглядом. Считавшееся железным сердце капитана гвардейцев затрепетало.
      - Салам алейхем, - едва слышно проговорил аятолла.
      - Да продлит Аллах дни вашей жизни! - подобострастно откликнулся Рашид Шираз.
      - И вашей тоже, - сказал генерал, однако в его взгляде читалось едва скрываемое презрение.
      В затянувшейся паузе Рашид Шираз переводил взгляд с одного своего собеседника на другого. Великий аятолла выглядел в точности как на портрете - казалось, перед ним сама святость, - однако Рашид знал, что муллы, которых долгое время притесняли при последнем шахе, так же как и при его отце, ожесточились и в их груди не осталось ни капли жалости. В народе говорили, что бороды этих людей окрашены кровью их жертв. Рашид, который не испытывал особой привязанности к их религиозным убеждениям, точно так же, как и к западной вере, не принимал этих слов буквально, однако ему было отлично известно, что сотни тысяч иранских матерей ходили в глубоком трауре, так как муллы предпочли посылать их детей на верную гибель, не подписывая мирного договора даже тогда, когда война с Ираком была фактически проиграна. Тем временем благодаря их безрассудству в стране началось брожение, и антиправительственная Армия национального освобождения, которая раньше вызывала у властей лишь пренебрежительную усмешку, сменила иракцев, и с ней не так-то легко было справиться. Тем не менее религиозные деятели продолжали произносить пламенные речи и призывали солдат продолжать борьбу.
      Даже Рашид Шираз успел уже устать от этого, однако, пока его самого не отправляли на фронт, предпочитал держать свое мнение при себе.
      - Это ты раскрыл грязный заговор, направленный Западом против нас? негромко спросил наконец аятолла. Слова скатывались по его острой бородке словно муравьи, неспешно снующие по стволу трухлявого дерева.
      - Да, о Имам, - подтвердил Рашид.
      - Мы допросили этого христианского приспешника, и он рассказал, что за этим нападением стоит очень влиятельный человек, глава всех почитателей Христа в Америке.
      - Смерть всем приспешникам христианства! - автоматически выкрикнул Рашид Шираз, но осекся, поймав на себе взгляд генерала, который явно предпочитал, чтобы капитан умерил свой верноподданнический пыл.
      - Неверного, о котором я говорю, зовут преподобный Элдон Слаггард, монотонно продолжал аятолла. - Титул "преподобный" считается в Америке знаком праведности, но нам отлично известно, насколько нечестивы все тамошние люди.
      - Этот человек должен понести суровое наказание, - негромко, но твердо проговорил Рашид Шираз.
      Генерал Мефки согласно кивнул, и Рашид бросил на него осторожный взгляд - к счастью, беседа развивалась не в том направлении, которого он так опасался. Возможно, ему ничего не угрожает. Однако он не преминул отметить про себя, насколько раскормленным кажется генерал. Судя по всему, он служил в армии еще при шахе и, вполне вероятно, просто затаил свои прозападные настроения. Рашид подумал, что стоит изучить всю подноготную этого человека - наверняка у него есть свой дом, в котором можно было бы со временем уютно устроиться.
      - Очень хорошо, что вы с этим согласны, - напрямую сказал генерал Мефки, - поскольку мы решили, что именно вам и предстоит осуществить акт возмездия.
      - Скажите только как, я готов на все!
      Генерал с явным удовлетворением принялся подкручивать тонкие усики, и Рашид окончательно убедился, что он из бывших офицеров шаха и скорее всего гомосексуалист. При шахе почти все офицеры были гомосексуалистами - одна из примет разложения иранской армии.
      - Мы направили в Соединенные Штаты агентов, которым было поручено схватить Слаггарда. Хотя эта новость и не попала в газеты, но вам я скажу они потерпели неудачу. Наши протесты мировое сообщество встречает насмешками и непониманием. Очевидно, Слаггард имеет влияние и в этих кругах, или...
      - Или он просто наймит лицемеров, сидящих в Белом доме, - перебил его великий аятолла. - Если я прав, то это еще одна причина, чтобы покончить с этим сатанинским отродьем.
      - Нужно пустить ко дну их флот в Персидском заливе!
      - Вы забываете, что произошло, когда мы попытались сделать это в прошлый раз, - сухо ответил генерал Мефки. - Нет, на этот раз мы будем действовать напрямую. Раз уж не удалось добиться от американцев выдачи Слаггарда, придется попробовать по-другому.
      Не успел генерал договорить, а у Рашида Шираза закружилась голова. Он уже не слышал, что именно говорит генерал, - в ушах у него зашумело, стало трудно дышать. Он не слышал, как генерал поручает ему отправиться в Америку, чтобы убить Элдона Слаггарда, но это было и не важно - Рашид уже успел догадаться.
      Когда с помощью нашатыря его привели в чувство и туман перед глазами слегка рассеялся, Рашид Шираз услышал собственный голос, умоляющий отправить его добровольцем на фронт. Даже ядовитые газы казались ему пустяком по сравнению с его теперешним поручением.
      Окончательно он пришел в себя уже в больничной палате. Над ним нависала фигура генерала Мефки. Аятоллы поблизости уже не было.
      - Вы отправляетесь в Америку, - сказал генерал, снова дотрагиваясь до усов.
      Внезапно Рашид понял, что это вовсе не жест, оставшийся со времен старорежимного упадка, - просто генерал пытался скрыть довольную улыбку. Никто не испытывал к Революционной гвардии такой ненависти, как армейские офицеры, ведь Пасдаран напрямую подчинялся аятолле и захватил первенство во многих сферах влияния, прежде безраздельно принадлежавшее армии.
      - Но это же отвратительная, насквозь прогнившая страна, полная неверных и грешников! Они едят свинину, их бесстыдные женщины не закрывают лица, у священников нет бород. Неужели Аллах допустит, чтобы истинный верующий был обречен на такую муку?
      - С каких это пор ты стал истинно верующим, грязный вор? - Генерал решил говорить в открытую. - К тому же Е мы не требуем, чтобы ты оставался там. Возьми с собой американца - он в таком отчаянии, что поможет тебе совершить любое преступление, лишь бы снова попасть на родину.
      - Уж лучше я отправлюсь воевать на фронт, - отозвался Рашид Шираз, и, как ни странно, на этот раз он говорил искренне.
      - Конечно, нам нужны добровольцы, и ничто не доставило бы мне такого удовольствия, как знать, что ты стоишь перед неприятелем, способным дать достойный отпор. Но великий аятолла уже принял решение, так что ты поедешь в Америку.
      Ламар Бу проклинал царившую вокруг кромешную тьму. Ничто уже не поможет - ни молитвы, ни вера. Господь не желал его слушать, и темнота продолжала властвовать над тесной каменной камерой. Даже когда ему приносили миску с водянистой похлебкой, ни единый луч солнца не проникал в глубину тегеранской тюрьмы Эвин. Они держали его в темноте, чтобы окончательно сломить, но он и так уже рассказал все, что знал, и теперь терзался угрызениями совести.
      Поначалу он винил себя в том, что потерял веру. Но Преподобный-Генерал обещал, что они будут в полной безопасности, пока он держит в руках знамя Святого крестового похода. "Господь оберегает вас, своих агнцев", - говорил он. Да, Ламар Бу был агнцем божьим, высоко несущим гордое знамя Христа. А теперь, когда они выжали из него правду, Ламара посадили в темную камеру, вместо отхожего места в которой была просто дыра в полу, наполненную отвратительными насекомыми, и он решил, что в следующий раз, когда его придут допрашивать, будет держаться до последнего.
      Но никто не приходил. Появлялись лишь миски с жидким супом, в камере продолжал клубиться зловонный воздух, и все это в полной темноте.
      Ламар в отчаянии кричал, проклиная тюрьму, Преподобного-Генерала, самого Господа. Все это ложь, грязный обман, которому он зачем-то поддался!
      Услышав его стенания, сначала по-английски, потом перешедшие просто в бессвязный лепет, тюремщики пришли в радостное возбуждение.
      - Твой бог покинул тебя, американец! - издевались они. - Если ждешь избавления, нужно просить милости у Аллаха, ты ведь теперь на его земле. Как тебе это нравится, а, американский дьявол?
      Иногда сквозь стены доносились далекие, неясные крики. Только их монотонный шум позволял предположить, что время не застыло на месте.
      "Смерть Америке!" - скандировала толпа. Это продолжалось так долго, что стало напоминать привязавшуюся мелодию, которую ненавидишь и все же напеваешь снова и снова. Тот же самый крик преследовал и американских заложников, которых продержали в плену 444 дня, а ведь они были дипломатами и гостями страны - Ламар же всего-навсего сознавшийся в своих преступлениях оккупант и шпион.
      Когда он уже окончательно потерял счет времени, Ламар Бу поймал себя на том, что шепчет эти слова вместе с толпой. Конечно, он не верил в то, что говорит, но это была единственная возможность хоть как-то перекликаться с людьми, тонкая грань, отделявшая его от помешательства.
      - Смерть Америке, смерть Америке! - шептал Ламар Бу, и слезы стекали по его грязным щекам.
      В тот день, когда открылась тяжелая дверь, ведущая в камеру, крики прекратились. На этот раз вошедший принес с собой фонарь, и Ламар вскрикнул от рези в отвыкших от света глазах, прикрывая лицо рукой.
      Человек присел рядом с ним на корточки и, потянув пленника за волосы, заставил разомкнуть ресницы.
      - Смотри, смотри, христианская бестия. Тебе не укрыться от света Аллаха! Ты будешь внимать его божественному сиянию, а если не сможешь, он выжжет твои нечестивые глаза!
      - Оставьте меня, - пробормотал почти смирившийся со своей участью Ламар, - я хочу домой, к родителям...
      - А нам нужен этот сатанинский жрец, Элдон Слаггард, - прошипел в ответ голос. - Ты не знаешь меня, христианский выродок, но это я спас тебя тогда. На танкере. Я сшиб тебя с ног, и только благодаря этому ты еще жив. А теперь я сделаю тебе еще одно одолжение.
      - Жаль, что меня не убили, - простонал Ламар Бу, страдая от просачивающегося в его сознание света. Свет был красный - все вокруг словно затянуло красной пеленой, но боль, нестерпимо резавшая глаза, постепенно проходила.
      - Я отвезу тебя обратно в Америку, в Сапульпу, штат Оклахома. Ты ведь хочешь этого, Ламар Бу?
      - Пожалуйста, прошу вас...
      - Я сделаю это, только если поможешь мне проникнуть в осиное гнездо, где притаился нечестивец Элдон Слаггард.
      - Зачем?
      - Чтобы он смог понести заслуженное наказание. Этот дьявол обманом заставил тебя напасть на Иран, а теперь бросил в беде. Разве ты не хочешь, чтобы он заплатил за это?
      - Да, да, - всхлипывая, пробормотал Ламар Бу, - я ненавижу его...
      - Да, но все же не так сильно, как я, - процедил сквозь зубы Рашид Шираз, рывком поднимая пленника на ноги и выводя из камеры.
      Глава 11
      Преподобный Элдон Слаггард в изнеможении рухнул в свое председательское кресло. Его широкое лицо размякло от удовлетворения.
      Виктория Хоур тем временем быстро и уверенно подкрашивала ярко-алой помадой увлажнившиеся губы. Один только вид ее чувственных губ снова привел Слаггарда в возбуждение.
      Внезапно в дверь конференц-зала постучали.
      - Кто там? - спросил Элдон, быстро положив на колени свою Библию-пустышку, чтобы его состояние не бросалось посетителям в глаза.
      - Начальник охраны, преподобный отец.
      - Входите.
      На пороге появился огромный, словно в его костюм влезли сразу двое борцов-тяжеловесов, детина.
      - В чем дело? - спросил Слаггард, вытирая со лба пот.
      Виктория Хоур отошла в дальний угол комнаты, притворившись, что увлечена стоявшими на полках книгами.
      - Там, у ворот двое, которые говорят, что могли бы решить ваши проблемы с охраной, преподобный отец.
      - Разве у меня есть с ней проблемы? - спросил Слаггард.
      - По крайней мере, мне об этом неизвестно.
      - Да, есть, - неожиданно раздался скрипучий голос.
      - Что это было? - насторожился Слаггард, сжимая лежащую на коленях Библию.
      - Проблема, с которой столкнулась ваша охрана, - ответил совсем другой, низкий мужской голос.
      - По-моему, это те двое, - недоуменно проговорил охранник. - Но их же задержали у ворот!
      - Теперь стало очевидно, что проблема действительно существует, хладнокровно заметила Виктория Хоур, переводя взгляд со Слаггарда на его собеседника.
      - Да не стой же ты, как столб, они здесь, внутри! - заорал Слаггард. Немедленно найди их!
      Начальник охраны в отчаянии заметался по конференц-залу, сметая все, что попадалось у него на пути. В зале не было никакой мебели, кроме стола и нескольких кресел, по стенам располагались книжные полки и телемониторы. Спрятаться в таком месте было негде даже одному, не говоря уже о двух людях. Тем не менее начальник продолжал кидаться из стороны в сторону, то и дело ощупывая руками стены, как будто искал там потайную дверь.
      - Вот-вот, теперь горячее, - подзуживал его низкий голос.
      - Да нет же, холодно, холоднее не бывает! - ворчливо отозвался его товарищ.
      - Но, папочка, давай дадим ему шанс. Не стоит сбивать его с толку!
      Обойдя кипящего от ярости начальника охраны, Виктория Хоур подошла к Слаггарду.
      - Где они? - резко спросила она. - Здесь же просто некуда спрятаться.
      - Черт, какая разница! Меня гораздо больше интересует, сколько они тут пробыли. - В голосе Элдона Слаггарда звучало отчаяние - он уже видел свою фотографию на первой полосе всех бульварных газет.
      - Мы вошли вслед за этой бесформенной тушей, - поспешил успокоить его низкий голос.
      - Не может быть! - горячо возразила Виктория. - Я ясно видела, что он был один.
      - Черт побери, да найди же их, наконец, остолоп! - брызжа слюной от злости, завопил Слаггард. - Они просто потешаются над тобой!
      Начальник охраны, побагровев, вытащил из кобуры "магнум" калибра 0,357, который в его огромной ручище выглядел игрушкой.
      - Не беспокойтесь! - проревел он. - Я до них доберусь!
      Разъяренный охранник носился по комнате, словно взбесившийся буйвол, так что Элдон Слаггард вместе с Викторией поспешили отступить в дальний угол. Преподобный отец явно запаниковал, в то время как на красивом лице Виктории Хоур отражалось не более чем чисто научное любопытство.
      - Их здесь нет, - сообщил начальник охраны, тщательно обыскав все углы. - Наверное, это какой-нибудь трюк, ну, что-то вроде радиопередатчика.
      - Погляди-ка под столом, - посоветовал скрипучий голос.
      - Конечно, как же я раньше не догадался! - вскричал начальник, нагибаясь, чтобы залезть под столешницу.
      В этот самый момент перед ними появился худощавый человек в черной майке, прятавшийся за его спиной, и широко улыбнулся.
      - Привет! - проговорил он.
      Из-за спины человека в майке внезапно высунулась голова пожилого азиата, приветливо помахавшего рукой с необычайной длины ногтями.
      - Они позади тебя! - закричал Элдон Слаггард.
      - Что? - воскликнул охранник, вскакивая на ноги.
      Пораженному Слаггарду показалось, что в ту же секунду его человек остался перед столом один. Как только начальник охраны выпрямился, двое стоявших рядом людей словно испарились.
      - Сзади!
      Охранник развернулся, но ничего не увидел.
      Однако глазам преподобного Слаггарда открылось поистине удивительное зрелище. Начальник охраны двигался, словно стоя на небольшого размера поворотном круге, а двое непрошеных гостей поворачивались вместе с ним. Их движения были настолько точны, что, казалось, они угадывают, когда прикрывающий их человек пошевелится, но успевают угадать за секунду до того, как это произойдет.
      Вскоре охранник был окончательно сбит с толку, в то время как его противники спокойно стояли сзади. Ехидно улыбнувшись преподобному отцу, азиат приложил палец к губам.
      - Где же они?! - недоуменно воскликнул начальник охраны.
      - У тебя за спиной! - прокричал Слаггард.
      - Это вы уже говорили, но там никого нет!
      - Да нет же, - ответил Слаггард, - это было секунду назад, а теперь они на том месте, где ты только что стоял.
      - Здесь? - спросил охранник, резко разворачиваясь и шаря руками в воздухе, словно его соперники были невидимками.
      - Они исчезли! - изумленно выдохнул Слаггард.
      - Не глупите, они снова прячутся у него за спиной, - огрызнулась Виктория Хоур. - Мы их просто не видим. Следи за мной, и я тебе покажу.
      Виктория отошла в дальний угол комнаты. Эти незнакомцы, по всей видимости, обладали способностью скрываться от глаз наблюдателей, наподобие японских ниндзя. Однако она знала, что как только окажется позади трясущегося от ярости охранника, то увидит их как на ладони.
      Однако этого не произошло, и на лице Виктории Хоур впервые появилось изумление, граничащее со страхом.
      - Они просто испарились!
      - А что я тебе говорил? - сердито ответил Слаггард.
      - Да где же эти двое? - продолжал бормотать охранник. Он двигался, словно на него было нацелено с десяток снайперских винтовок, не зная, с какой стороны ожидать подвоха.
      - Эй, вы двое, я сдаюсь! Хорошо, у меня есть проблемы с охраной, проговорил наконец Элдон Слаггард.
      В ответ раздался звук, похожий на треск дерева, в которое ударила молния. Преподобный Слаггард уверял позднее, что он и в самом деле видел вспышку, но этого просто не могло быть.
      Однако все находившиеся в тот момент в конференц-зале согласились, что услышали громкий треск, а когда опомнились, огромный стол, словно распиленный бензопилой, развалился на две аккуратные половинки.
      Стоя среди обломков, на них спокойно глядели высокий худощавый европеец и пожилой азиат, одетый в длинный зеленый балахон, украшенный вышитыми золотом соловьями.
      - Кто... Кто вы такие? - запинаясь, проговорил Элдон Слаггард.
      - Меня зовут Римо, Римо Кливер, а это Чиун. Мы - новые руководители вашей службы безопасности.
      - Только через мой труп! - прорычал начальник охраны.
      Подняв револьвер, он прицелился в голову азиата. В то же мгновение его противник завертелся на месте, и из-под развевавшегося широкого рукава кимоно стремительно вылетела его рука.
      Охранник почувствовал, как длинные ногти легко скользнули по его револьверу. В сущности, ничего другого от дряхлого старика ожидать и не приходилось - удар, казалось, был абсолютно безвреден.
      Облегченно вздохнув, он прицелился снова. Азиат, не обращая внимания на направленное на него оружие, просто отошел в сторону и скрестил на груди руки. Охранник нажал на курок.
      Щелк!
      Наверное, осечка, подумал он и выстрелил снова.
      Щелк, щелк, щелк - сухо прозвучал его "магнум".
      - Не может же быть столько осечек подряд! - тупо воскликнул начальник охраны, намереваясь осмотреть барабан револьвера. И наконец понял, в чем была проблема - барабан отсутствовал.
      - По-моему, вы потеряли вот это, - проговорил азиат, вытряхивая недостающую деталь из рукава.
      - Отдайте! - хрипло крикнул охранник и, схватив свой револьвер за рукоятку, двинулся на противника.
      Мастер Синанджу пожал плечами и изящным движением метнул барабан, пролетевший через комнату и ударивший начальника охраны прямо в солнечное сплетение, отчего тот пошатнулся и, задевая руками настенные мониторы, грузно осел на пол.
      Старый азиат как ни в чем не бывало повернулся к преподобному Слаггарду и с безмятежным выражением лица произнес:
      - Вопрос о жалованье мы можем обсудить позднее.
      - Хорошо, я беру вас, - торопливо проговорил Элдон Слаггард.
      - Конечно, - поклонился ему Мастер Синанджу.
      - Хотя, погодите, у меня есть вопрос.
      - Мы к вашим услугам.
      - Почему именно я? То есть, я хотел сказать, по какой причине вы предлагаете мне свою помощь? Я считаю, или, по крайней мере, считал, что нанял лучшую охрану во всех Соединенных Штатах.
      - Мы слышали, что у вас проблемы с иранскими террористами, - объяснил Римо, - и решили, что без нашего мастерства здесь не обойтись.
      - Идея в основном принадлежала ему, - вставил азиат. - Римо привлекла ваша личность, потому что не так давно он почувствовал внезапный прилив религиозности.
      - Словно заново родились? - улыбаясь, спросил преподобный Элдон Слаггард.
      Римо бросил на Чиуна неодобрительный взгляд.
      - Да, можно сказать и так, - неохотно признался он.
      - Иногда мне тоже кажется, что он еще сущий младенец, - лукаво заметил Мастер Синанджу.
      - Ну, в таком случае добро пожаловать во владения Господа!
      На лице Элдона Слаггарда появилась привычная благожелательная улыбка. Он протянул усыпанную перстнями руку, и Римо неуверенно ответил на рукопожатие. Чиун сделал вид, что не заметил протянутой руки Слаггарда, и преподобный, чтобы скрыть неловкость, обратился к Хоур:
      - Виктория, почему бы тебе не показать новым сотрудникам наше хозяйство, - предложил он, - а я пока займусь делами, которые мы только что обсудили.
      - С удовольствием, преподобный отец, - ответила Виктория Хоур, глядя мимо него, на человека, представившегося как Римо, и задумчиво улыбаясь.
      - Все же, постарайся не слишком задерживаться, - многозначительно проговорил Слаггард.
      - Конечно, - рассеянно отозвалась Виктория Хоур. - Обещаю.
      Нахмурившись, Элдон Слаггард вышел из конференц-зала, бормоча себе под нос: "Вот сучка!"
      Глава 12
      Преподобный Элдон Слаггард вихрем влетел в студию программы "Узри Господа". Несколько операторов и техников суетились, готовясь к съемкам очередной передачи.
      - Вы сегодня рано, Эл, - заметил режиссер телешоу Уин Джиморски.
      - Быстро включайте всю технику, будем снимать еще один ролик для Святого крестового похода!
      - Прямо сейчас? Но я еще не прочел сценарий.
      - Сценария нет, я решил ускорить съемку. Я покажу этим фанатикам, как я их боюсь!
      Осветители поспешно установили софиты, операторы заняли места за камерами, а звукорежиссер засуетился за пультом, отстраивая уровень громкости.
      Преподобный Элдон Слаггард взошел на помост, установленный в центре студии перед занимавшей всю заднюю стену политической картой мира. Взяв с прозрачной пластиковой трибуны складную указку, он принялся шагать взад и вперед, то и дело нетерпеливо посматривая на техников.
      Виктория права - одной-единственной неудачей его не сломить. У этой женщины действительно был дар заставлять относиться к будущему оптимистично, проявлявшийся особенно ярко, когда она опускалась на колени.
      - Что ж, мы готовы, Эл, - объявил режиссер.
      - Тогда можно начинать, - решительно проговорил Элдон Слаггард, стараясь, чтобы его голос звучал как можно ниже.
      Именно так он произносил все свои проповеди, и во времена расцвета его Всемирной церкви этот голос, обращенный к толпе людей, которым перевалило за шестьдесят, вводил их в состояние транса. Однако сейчас Элдон Слаггард собирался обращаться совсем к другой аудитории.
      - Мотор! - крикнул режиссер, давая отмашку.
      Преподобный Слаггард повернулся лицом к камере и, когда загорелась красная лампочка, выдал одну из своих знаменитых, располагающих к себе улыбок.
      - Меня зовут преподобный Элдон Слаггард, и сегодня я обращаюсь к американской молодежи. Да, именно к вам и не спешите переключать свои телевизоры на другой канал, потому что вместе со мной к вам взывает Бог, Всемогущий Господь, и ваша страна.
      Прежде чем продолжить, Слаггард сделал глубокий вдох.
      - Вы любите свою родину, верно? И, конечно, хотите видеть ее могущественной и сильной. Вы хотите, чтобы наша страна осталась христианской. Что ж, я полностью с вами согласен. Аллилуйя! Но в мире есть люди, вынашивающие против нашей родины коварные заговоры. Возможно, вы не читали об этом в газетах и не слышали, как на эту тему говорят за обедом ваши родные. А знаете почему? Дело в том, что они тоже боятся и имеют для этого достаточно причин. В ту самую минуту, когда я обращаюсь к вам, в одном из иностранных государств зреет очередной план по захвату нашей страны. Нет, русские, как бы плохи они ни были, здесь не при чем. Это и не китайцы. Люди, о которых я говорю, еще страшнее. Не сомневаюсь, что вы видели их по телевизору, потрясающих своими бороденками, и знаете, как они больше года держали в заложниках наших дипломатов.
      Слаггард ударил по прозрачной трибуне кулаком.
      - Совершенно верно, вы знаете, о ком я говорю. Эти люди - муллы из Ирана, страны, которую вы видите вот здесь на карте.
      Взмахнув указкой, разложившейся в его руке на полную длину, наподобие автомобильной антенны, Элдон Слаггард ткнул в Персидский залив, обозначенный на карте как Першинговский. К счастью, буквы были слишком малы, чтобы это можно было различить на телеэкране.
      - Это Иран, - продолжал он, - государство с самой жестокой карательной системой в мире. Видите этот значок? Он называется Красный Полумесяц, но не думайте, что это имеет какое-нибудь отношение к коммунизму. Полумесяц символ мусульманства. Так вот, жители Ирана - мусульмане. Они совсем не похожи на нас. Конечно, вы же понимаете, что в принципе я не против мусульман. Да, есть хорошие мусульмане, но есть и плохие. Взгляните на карту Ближнего Востока и Северной Африки, и вы увидите множество красных полумесяцев. Большинство стран в этой части света мусульманские. Но они принадлежат мусульманам-суннитам. Другие же находятся в руках мусульман-шиитов. Теперь, если вы все-таки путаетесь во всех этих названиях, я научу вас маленькой хитрости. Сунниты - это хорошие мусульмане, они всегда веселы и счастливы. А те, другие, называются шииты, потому что по их шеям давно уже плачет веревка.
      Возможно, вы спросите себя - что же это преподобный Элдон Слаггард вытворяет, говоря такие вещи с телеэкрана, и при этом еще называет себя благочестивым человеком? Ну, так я вам объясню. Всевышний не хочет, чтобы христиане мирились с тем, что их унижают, и поэтому в душе моей закипает ярость, но это святая, праведная ярость. И направлена она на мерзких шиитов. Я ненавижу их за то, что они берут в заложники невинных людей, ненавижу, потому что они хотят отрезать от нас Першинг... э-ээ... Персидский залив, вот этот кусок океана, чтобы мы не смогли вывозить свою нефть. А не будет нефти - встанут машины и не на чем станет ездить на свидания в субботу вечером.
      Преподобный Слаггард на секунду остановился, чтобы вытереть платком залитый потом лоб.
      - Но больше всего я ненавижу мусульман-шиитов за то, что этого им уже недостаточно. Они хотят захватить весь мир, и в первую очередь Америку. И при этом они хотят поступить с нами не так, как коммунисты. Русские, как бы плохи они ни были, только отменят религию. Они сделают так, что мы откажемся от нашего Господа. Но мерзкие мусульмане на этом не остановятся. Нет, они хотят, чтобы мы выбросили свои Библии, а взяли вместо них их книгу, Коран. Эти люди жаждут обратить нас, христиан, в свою мусульманскую веру, сделать такими же, как они сами. И тогда время повернется вспять. Вспомните о всех ваших любимых развлечениях. Музыка? Что ж, рок-н-ролл отправится ко всем чертям в первую очередь. А вы девочки, вам нравится краситься? В Иране, мусульманки одних с вами лет обязаны носить чадру. Если у тебя хорошенькое личико, тебя заставляют его закрывать. А если хочешь выйти замуж, то придется все время сидеть дома, взаперти, пока какой-нибудь мусульманин не положит на тебя глаз. И тогда нужно будет стать его женой. Неважно, что он будет уродлив и стар, как многие иранцы, вас просто никто не станет спрашивать. Вот каковы мусульманские законы, законы, которые муллы из Ирана хотят насадить в нашей христианской Америке.
      - Что, что вы говорите? - внезапно воскликнул Элдон Слаггард, поворачиваясь ухом к телекамере и изображая пристальное внимание. - Не верите? Это пришлось вам не по вкусу? Никогда об этом не слышали? Что ж, не нужно верить преподобному Элдону Слаггарду на слово. Вы можете прочесть все то, о чем я говорил, в любой газете. Муллы не скрывают своих планов, они произносят речи, длинные речи. Они говорят, что весь мир должен принять мусульманство, и править им станет их аятолла.
      Преподобный Слаггард снова разложил указку.
      - Взгляните на эту карту еще раз. Видите все эти страны, вон те, которые помечены крестом? В них живут христиане. Целая куча, говорите вы? Верно. Но вы не задумывались, сколько их останется через пять, десять лет? Разве вы уверены, что Мексика не станет мусульманской? А, может быть, Канада? Что тогда станет с нами? Пытаться бороться, когда нас окружат со всех сторон, будет уже поздно.
      Я слышу, как многие из вас смеются над моими словами, и хочу спросить, много ли здесь смешного? Вот вы сидите в своих уютных квартирах, слушая компакт-диски и не желаете ни о чем слышать. Но муллы знают об этом, как знают и то, что в ваших душах нет веры. Какая легкая добыча! Готов побиться об заклад, что многие из вас не ходят в церковь. Да что там, большинство и пальцем не шевельнет, чтобы защитить христианство.
      Что же, те из вас, кто не верит моим словам, могут продолжать веселиться, слепо надеясь на чудо. Я не желаю говорить с трусливыми глупцами. Слова мои обращены к тем, кто уже сейчас дрожит от негодования при одной лишь мысли, что бородатые иноверцы стремятся заполучить нашу великую свободную страну. Я обращаюсь к вам! Вам страшно? Да? Правильно, вы должны трепетать от ужаса. Иногда становится страшно даже мне. Уже несколько лет я пытаюсь предупредить людей об опасности, и знаете, что из этого вышло? Слухи о моих проповедях дошли до Ирана. Да, муллы знают и боятся меня. А теперь они пытаются добраться до преподобного Слаггарда. Об этом пишут все газеты, можете проверить. Но им не сломить меня, ведь я борец и буду сражаться за свой, христианский образ жизни. А готовы ли к этому вы, когда придет решающий час?
      Элдон Слаггард с трудом перевел дыхание. У него кружилась голова, но проповедник с еще большим жаром продолжал:
      - Вот почему преподобный Слаггард решил взяться за дело. Конец пустой болтовне, конец предупреждениям! На войне как на войне. Муллы пугают нас "джихадом". Знаете, что это значит? Так они называют священную войну. Что ж, у меня для них тоже есть кое-что, вещь, которая нанесет встречный удар их нечестивому джихаду - Святой крестовый поход. Вы уже слышали эти слова, верно? Но многие ли из вас знают, что они значат на самом деле? сейчас я расскажу вам.
      Крестовый поход - это тоже война, но война особая, получившая благословение Всевышнего. Запомните: что бы вам ни говорили, Бог не желает, чтобы вы безропотно сносили удары его врагов. Вовсе нет, он призывает нас сокрушить мусульманских варваров. И вот, что я вам предлагаю - реальный шанс разгромить злейших врагов христианства.
      Ваши сердца забились сильнее? Хотите узнать все подробности? Тогда хватайте скорее ручки. Сейчас на экранах ваших телевизоров внизу появится номер бесплатной телефонной справочной линии. Я хочу, чтобы вы записали его и дозвонились до меня. Я жду, что вы дадите Всевышнему торжественный обет принять участие в моем Святом крестовом походе. Нет, деньги мне не нужны оставьте их себе. Мне нужны вы, именно вы! Я хочу получить лишь немного вашего свободного времени. Вот все, что я хотел сказать во время этого краткого выступления, но если вы так же преисполнены негодования по поводу нечестивых шиитов, как и я, звоните прямо сейчас. У нас на линии ярые противники мусульманства, готовые рассказать вам значительно больше.
      Однако прежде чем закончить, я хочу, чтобы вы подумали над отрывком из Послания к колоссийцам, - проговорил Элдон Слаггард, переходя на торжественный, завораживающий полушепот. - "И поднял я дарованный Господом огненный меч, чтобы поразить врагов его. И ведомый словом Всевышнего, обезглавил их, а потом, в потоках струящейся крови, отрубил нечестивые руки и отсек попирающие нашу землю ступни. А закончив, глубоко вонзил я сверкающий пламенем меч прямо в трепещущее сердце врагов Господних!"
      Преподобный Слаггард резко захлопнул огромный том и устремил неподвижный взгляд в камеру.
      - Вот как Всевышний повелевает обойтись с теми, кто не внемлет Его Слову! Итак, пойдете ли вы за Ним, чтобы сокрушить нечестивых мусульманских варваров во имя Иисуса?
      Глубоко вздохнув, Элдон Слаггард в изнеможении склонил голову.
      - Снято! - прокричал режиссер.
      Красная лампочка погасла, и Слаггард в который раз отер струившийся со лба пот. Оглядев свой костюм, он заметил, что ткань под мышками снова потемнела.
      - Великолепно, Эл! Это было лучшее твое выступление.
      - Спасибо. Проследите, чтобы консультанты просмотрели запись, и готовьтесь пускать ролик в эфир во время рекламной паузы, в начале и в конце передачи.
      Элдон Слаггард вышел из студии, подумав, что если после такой речи телефоны не будут разрываться от звонков, то все другие средства просто бессильны.
      Но на этот раз все должно получиться, он чувствовал это всем сердцем.
      Тремя часами позже передача Элдона Слаггарда "Узри Господа" уже транслировалась по общенациональному телевидению. Во время первой рекламной паузы, после рекламы кассет с записями проповедей преподобного Слаггарда, а также книги "Пять шагов, которые помогут вам добиться всех мирских благ", режиссер пустил ролик Святого крестового похода.
      У себя дома Элдон Слаггард неотрывно смотрел на экран. Казалось, никогда еще он не обращался к публике с такой страстностью!
      Впрочем, этому имелось вполне простое объяснение - преподобный Слаггард действительно верил в идею Святого крестового похода. И сейчас она звучала ничуть не хуже, чем в тот раз, когда Виктория Хоур, проводя трепещущим языком по его щеке, впервые поделилась с ним своим планом.
      - Дела у твоей Церкви идут хуже некогда, - говорила она.
      - Знаю. Впрочем, как и у многих других. Эта идея с телевидением начинает изживать себя.
      - Не говори ничего, просто послушай.
      - Ты не сообщила мне ничего нового. Все это я отлично понимаю и сам. Что мне действительно нужно, это... О-о-о!.. Боже, еще, еще!
      Когда губы Виктории Хоур наконец освободились и она смогла продолжить прерванный разговор, Элдон Слаггард слушал свою любовницу со все возрастающим восхищением.
      - Все неудачи происходят от того, что ты обращаешься к той же аудитории, что и другие. Короче говоря, на один небольшой прудик развелось слишком много рыбаков.
      - Но ведь именно эти люди - вдовы, старушки, одинокие старые девы - и присылают больше всего пожертвований. Большинство из них существует на социальные пособия, поэтому для них не осталось ничего, кроме отчаяния. И тут появляюсь я, говоря "Поделитесь со мной лишь маленькой толикой этих денег, а уж Господь позаботится, чтобы вознаградить вас сторицей!" - и они этому верят! Что-то вроде "Банковского счета на небесах".
      - Скорее, игра на человеческих слабостях.
      - Тем не менее это срабатывает.
      - Ты хочешь сказать, срабатывало.
      - Наверное, вначале мы немного перестарались, и золотая жила иссякла.
      - Ход мысли верный, но почему бы тебе в таком случае не переключиться на другую, не менее доверчивую категорию людей?
      - Другую?
      Виктория Хоур кивнула.
      - Разве есть на свете люди, более доверчивые, чем семидесятипятилетние старухи, у которых не осталось в жизни ничего, кроме телевизора и разговоров с лечащим врачом? - усомнился преподобный Слаггард.
      - Старушек нельзя отправить на войну.
      - Разумеется. Кому же придет в голову ввязываться в такое...
      - Подросткам.
      - Что?
      - Особенно мальчишкам - в этом возрасте девицы созревают быстрее.
      - У этих сопляков частенько не хватает даже на карманные расходы! А если и хватает, они тратят все свои наличные деньги на подружек, машины и наркотики. Нынешняя молодежь прогнила насквозь.
      - Но тебя не должно интересовать, сколько у них денег.
      - Напротив, интересует, и весьма живо. В конце концов, игра в "религию" идет исключительно за наличные.
      - Да, в том случае, когда нельзя получить их тела, - проговорила Виктория Хоур, поглаживая обильно напомаженные локоны Слаггарда.
      - Мне не нужны их паршивые тела, в отличие от твоего...
      - Этот вопрос я готова обсудить, но чуть позже. Послушай, ты помнишь хоть что-нибудь из истории Европы? Например, крестовые походы?
      - Честно говоря, большинство уроков в школе я прогуливал.
      - Но тебе известно, что такое крестовый поход?
      - Конечно, помню, Слим и Джейми затевали что-то похожее, пока их лавочку не прикрыли. Они называли его "Наш Крестовый поход за наличными". Когда я первый раз об этом услышал, то чуть не помер со смеху, однако, по-видимому, эти двое наглецов окрутили всех своей самоуверенностью. Деньги текли рекой, пока во время одной из пресс-конференций не хлынул ливень и у Джейми не потек грим. Представляешь, как засуетились репортеры, увидев, что жена Слима - мужик? С тех пор многие называют голубых "евангелистами".
      - Да нет же, я говорю совсем о другом. Настоящие крестовые походы на Восток организовывал Ватикан - в те времена люди тоже охотно попадались на удочку. Священники утверждали, что хотят вернуть христианству иерусалимские святыни, но на самом деле, всего лишь прикрывали именем Господа свои захватнические планы. Какое-то время это срабатывало - Иерусалим удалось удерживать в руках довольно долго.
      - А мне-то какое до всего этого дело? Мне Иерусалим не нужен. Все равно евреи давно прибрали все к рукам. А связываться с ними, как египтяне - дело совсем небезопасное.
      - Постой, никто и не говорит об Иерусалиме. Я имела в виду места, которые действительно будут лакомым кусочком.
      - Палм-Спрингс?
      - Нет, Иран, Ирак... страны, где много нефти...
      - Цены на нефть сейчас ниже, чем на дерьмо, можешь спросить у любого техасца.
      - Да, сейчас, но не десять лет назад. И знаешь почему, Эл?
      - Предложение превышает спрос. Рынок переполнен, как и в нашем деле.
      - Нефти всегда было много. Дело не в этом, а в ирано-иракской войне. Пока шли бои, они продавали нефть по дешевке, чтобы окупить расходы на армию, а теперь совсем сбросили цены, чтобы восстановить разрушенную войной экономику. В ОПЕКе все сходят с ума от бешенства - цены упали настолько, что в Хьюстоне уже невыгодно разрабатывать новые месторождения. Что толку, если иранцы с иракцами просто-напросто снизят цену за баррель еще на десять долларов?
      - И что из этого?
      - Если предприимчивый человек получит контроль над нефтедобывающими районами, то сможет диктовать мировые цены на топливо, да и на многое другое.
      - Откуда ты так хорошо разбираешься в нефтяном вопросе?
      - Этим занимается мой отец.
      - А чем занимаешься ты?
      - Ищу от жизни удовольствий, - ответила Виктория Хоур и, издав плотоядный смешок, снова прильнула к нему.
      Когда преподобный Слаггард пришел в себя от охватившей все тело блаженной истомы, он задал еще один вопрос:
      - Но как мне этого добиться?
      - Ты владеешь одним из телевизионных каналов, который смотрят миллионы людей. Язык у тебя подвешен что надо, представительная внешность, так что ты смог бы заняться вербовкой добровольцев. Нужно всего лишь направить свои усилия на то, чтобы заинтересовать молодежь. Они обязательно попадутся на удочку - в наши дни очень многие подростки настроены милитаристски. Достаточно взглянуть, какие огромные кассовые сборы на фильмах про Вьетнам. Заставь их поверить в то, что настоящий враг Америки - Иран. Мы откроем военный лагерь, отделим уже завербованных от просто любопытных и научим мальчишек драться.
      - А каким образом мы доставим их в Иран?
      - Ну, у меня есть кое-какие связи среди нефтяных магнатов. Не беспокойся, эту проблему я беру на себя. Главное, набрать добровольцев, а уж с доставкой их на место трудностей не будет.
      - Не знаю... Конечно, звучит соблазнительно, но Иран... Все-таки это огромная страна.
      - За семь лет военных действий иранская армия потеряла почти всех солдат. Экономика страны расшатана. Пойми же, теперь это государство отверженных, им едва удается сдерживать бунтующих моджахедов, а половина населения вообще встретит нас как освободителей. Если мы сможем достаточно долго удерживать нефтедобывающие районы, в стране начнется анархия. С каждого столба будут свисать казненные муллы, и мы победим почти без потерь. Можешь довериться мне, так оно и будет.
      Преподобный Элдон Слаггард задумался. Наконец он спросил:
      - Можно, я все же буду обрабатывать и старушек?
      - Да пожалуйста, - ответила Виктория, привстав, чтобы дотянуться до аккуратно сложенной юбки.
      - Эй, а как же ты?
      - Что я? - рассеянно проговорила Виктория, застегивая лифчик.
      - Я кончил уже два раза, а ты ни одного. Тебя что, это не интересует?
      - Я испытываю удовлетворение от одного того, что закручиваю большие дела.
      А дело действительно сдвинулось с мертвой точки, подумал Элдон Слаггард. Новый ролик с крестовым походом еще не закончился, а телефоны уже разрывались от звонков. Каждую секунду звонило не меньше трех добровольцев, и люди Слаггарда с трудом успевали записывать их имена. Крестовый поход, который Элдон Слаггард собирался организовать на этот раз, должен был стать мощнее и серьезнее. Преподобный отец уже предвкушал успех, которым должна была обернуться эта затея.
      Кроме того, как сказала сегодня утром Виктория Хоур, у него не было выбора. Муллы в Тегеране вышли из себя и начали за ним охоту. А эти люди не отступают, пока не добьются своего. Но до преподобного Элдона Слаггарда им не добраться, пообещал себе он. Нет, господа, даже если весь Персидский залив станет багровым от крови.
      Глава 13
      - Ты настоящий мастер своего дела, - сказала Виктория Хоур человеку, назвавшемуся Римо Кливером.
      - Нет, он всего лишь неплох, - презрительно фыркнул Чиун.
      - Справляюсь понемногу, - сказал Римо.
      Они сидели в личном конференц-зале Слаггарда. Виктория Хоур вглядывалась в темные глаза Римо, а он тем временем любовался ее грудью. Пожалуй, первое впечатление все-таки было ошибочным - она только казалась чересчур маленькой. Для худощавого, гибкого тела Виктории Хоур такая грудь, возможно, была в самый раз.
      - Именно это я и имел в виду, - произнес Чиун. - Он справляется, а это тоже самое, что сказать "Римо неплох". Я рад, что он тоже так думает.
      - О, Римо явно скромничает.
      - Только не он, - сказал Чиун, поглядывая на обоих с нескрываемой тревогой.
      Римо привлекал Викторию Хоур так же, как пчелу привлекает цветок. Или, может быть, роль пчелы все-таки принадлежала Римо? В любом случае, они вели себя как люди, уже предвкушающие, что вскоре займутся любовью. Чиуну были отлично известны все эти признаки, и он собирался кое-что предпринять, прежде чем Римо провалит задание.
      - Нет, - повторил Чиун, незаметно становясь между ними. Он взглянул на мечтательное лицо Виктории Хоур. - Скорее, скромничаю я, причем временами даже слишком. Скромнее меня, наверное, вообще никого нет.
      Однако белая женщина по имени Виктория Хоур вовсе не желала слушать Мастера Синанджу - она продолжала любоваться мужественным лицом Римо. Чиун взглянул в их сторону еще раз. Теперь Римо уже не казался суровым, выражение его лица смягчилось. Даже хуже - оно стало почти нежным.
      - Гм, - произнес Чиун.
      - Что ты говоришь, папочка? - спросил Римо.
      - Я сказал "Гм".
      - А, я так и подумал.
      - Почему бы мне не устроить для тебя небольшую экскурсию, - вдруг предложила Виктория, беря Римо за руку. - Покажу, как замечательно работает Всемирная церковь Элдона Слаггарда.
      - Хорошая мысль, - отозвался Чиун и взял Викторию Хоур за другую руку. - Можешь провести экскурсию для нас обоих.
      Виктория ощутила прикосновение ладони Чиуна, достаточно сильное, хотя с виду рука была тонкая и хрупкая. Она опустила взгляд на лысую голову этого крошечного азиата, украшенную по бокам двумя седыми прядями. Чиун улыбался ей. Он был похож на радостного гнома. Пальцы его, однако, перебирали кости на запястьях Виктории, и она почувствовала, что это довольно больно. Виктория Хоур попыталась вырвать руку, но маленький азиат не отпускал ее.
      - Да, конечно, я имела в виду вас обоих, - поморщившись от боли, выдохнула Виктория.
      Только теперь Чиун перестал сжимать ее запястье. Когда они вышли из комнаты, Виктория уже не пыталась брать никого за руку.
      - Что это с ней? - прошептал Римо, когда, пройдя по коридору, они оказались под лучами еще прохладного весеннего солнца.
      - Женщины переменчивы, - сказал Чиун. - Не обращай внимания.
      - Забавно. А только что она была так приветлива...
      - Верный признак переменчивой натуры, - проговорил Чиун, оглядываясь по сторонам. - Похоже, мы работаем на человека, который всюду хочет видеть свое имя.
      Услышав его слова, Виктория Хоур обернулась.
      - Преподобный Слаггард делает это во славу Господа, - объяснила она, обращаясь исключительно к Римо.
      Ее спутник улыбнулся, и Виктория одарила его чарующим взглядом. Чиун решил, что настал самый благоприятный момент, чтобы завязать разговор.
      - Каким же образом его имя на каждом здании прославляет Создателя? спросил он.
      - Преподобный Слаггард - посланец Бога на земле. То, что прославляет его, соответственно славит Бога.
      - Кто это сказал?
      - Тихо, папочка, - попытался успокоить его Римо. - Виктория как раз собиралась нам все объяснить.
      - Можешь звать меня Вики, - сказала она, порывисто беря Римо за руку.
      Чиун зашел с другой стороны, чтобы завладеть свободной рукой Виктории. Да, эта белая женщина упряма.
      - Я задал вопрос, - надменно напомнил Чиун. - Кто сказал, что этот человек - посланец Божий?
      - Как это кто? Преподобный Слаггард, - сказала Виктория Хоур так, будто этим тема была исчерпана. - Однажды он постился, и Господь обратился к нему. Он явил преподобному отцу знамение и велел создать все, что вы видите перед собой.
      - А при этом были свидетели?
      - Нет. Откуда им взяться? К тому же личный посланец Господа не может лгать, разве не так?
      - Последнее время я много думал о Боге, - несколько невпопад сообщил Римо.
      Пока они шли, Виктория Хоур успела рассказать, что только в этом месяце преподобный Слаггард получил около миллиона долларов, которые перечислил в помощь голодающим Эфиопии.
      - Обычно он перечислял порядка двух миллионов, но в последнее время пожертвования резко сократились. Из-за этих скандалов с телепроповедниками, - заговорщицки добавила она.
      - Каких это телепроповедников?
      - Ну, вроде Слима и Джейми Баркер, Морала Роббинса...
      - Никогда не слышал про таких, - покачал головой Римо.
      - Ты что, телевизор не смотришь? - поинтересовалась Виктория Хоур.
      - Нет, никогда, - сказал Римо.
      - И газет не читаешь?
      - Нет, только страничку с анекдотами в воскресных выпусках.
      - Понятно, - проговорила Виктория Хоур.
      - И давно этот Слаггард перечисляет деньги голодающим эфиопам? спросил вдруг Чиун.
      - О, не знаю, уже несколько лет.
      - Больше двух?
      - Пожалуй, уже три с лишним года.
      - А почему же тогда они все еще голодают? Имея семьдесят два миллиона, даже эфиопы могли бы накормить свое население.
      - Ну, я не знаю, - ответила Виктория Хоур. - Я как-то не задумывалась над этим. Может быть, население растет быстрее, чем мы перечисляем деньги?
      - Глупый довод, - сказал Чиун со злостью.
      - А по-моему, достаточно логично, - жизнерадостно заявил Римо и снова взглянул прямо в глаза Виктории.
      Чиуну показалось, что сейчас они упадут на землю и займутся любовью прямо у всех на виду. Мастер Синанджу осмотрелся. Может быть, если он сделает вид, что споткнулся и что-нибудь сломал, то эти чары рассеются?
      В центре лужайки возвышался огромный крест. Издали казалось, что он сделан из чистого золота, но Чиун сразу понял, что это всего лишь отполированная до блеска медь.
      Чиуну пришлось ускорить шаг, чтобы догнать спутников. Женщина вела Римо к зданию с табличкой "Центр мирового религиозного вещания". Чиун понял, что это имеет какое-то отношение к телевидению. Может быть, Виктория хотела совокупиться с Римо перед телекамерой на глазах у всего мира? Мастер Синанджу слышал, что в Америке существуют проститутки, которые проделывают подобное за деньги. Он понял, что они попали в дурное место, и чем скорее им удастся покончить с этим заданием, тем лучше.
      Именно в этот момент Римо решил наконец поделиться тем, что у него накипело на душе.
      - Знаешь, мне здесь, кажется, нравится. Чем-то напоминает походы в воскресную школу. Эти кресты. Прохладный ветер, везде так чисто и аккуратно. Я только вчера подумал о том, как давно не был в церкви. А, Чиун?
      - Я не имею обыкновения читать все дурацкие мысли, которые приходят тебе в голову, - проворчал Чиун. - К сожалению, бывают случаи, когда ты желаешь, чтобы эти глупости выслушивали все, кто имеет несчастье находиться поблизости.
      - Многие благодаря преподобному Слаггарду обретают душевный покой, проворковала Виктория Хоур. - Он только вчера говорил мне, как успешно идет работа с подростками. Я думаю, это оттого, что он несет им божественную благодать.
      - Здесь, наверное, часто молятся?
      - Вы шутите? - сухо сказала Виктория. - Преподобный Слаггард меня по два-три раза в день на колени ставит.
      - Хорошо бы услышать его проповедь, - проговорил Римо.
      - Он замечательный проповедник. Да, преподобный Слаггард знает наизусть всю Библию. Он может открыть ее на любой странице и, почти не подглядывая, читать целые отрывки.
      - Я знал монахиню, которая тоже умела это делать. Ее звали сестра Мэри Маргарет, - задумчиво сказал Римо. - Она оказала на меня большое влияние.
      - Однако, как только она решила, что ты не оправдал ее надежд, эта женщина отреклась от тебя, - вставил Чиун.
      Римо не удостоил его ответом.
      - Куда идут эти люди? - спросил он у Виктории, показывая на круглое стеклянное здание, к которому то и дело подъезжали автобусы.
      - Это Храм приношений, - объяснила Виктория Хоур. - Здесь преподобный Слаггард приносит дары Господу, а паства приносит дары преподобному Слаггарду. Каждый день после записи телепередачи преподобный отец обращается к верующим. Люди приезжают за его благословением со всех концов страны. Более того, своей верой он исцеляет больных. Знаете, мне пришла в голову неплохая мысль. Почему бы нам не посмотреть, как все это происходит? А экскурсию мы можем закончить потом.
      - Ты как, папочка? - спросил Римо. - Я, пожалуй хотел бы взглянуть.
      Мастер Синанджу колебался. Он бы отказался, но Римо настаивал, к тому же была еще одна причина, по которой он не хотел оставлять своего ученика одного.
      - Хорошо, пойдемте, - сказал Чиун. - Мне всегда было любопытно, как работают американские проповедники. Возможно, я наконец узнаю, чем они так притягивают даже тех неблагодарных, кому была передана высшая мудрость.
      Они смешалась с двигающейся ко входу толпой. Мастер Синанджу обратил внимание, что это были в основном пожилые люди. Некоторые передвигались на костылях, кого-то везли в инвалидных колясках. Чиун почувствовал, что сердца толпящихся вокруг людей бьются в нарушенном ритме - порок сердца. Он знал, что для Америки это обычное явление, хотя в его родной деревне Синанджу на западном побережье Кореи люди и не подозревали, что такое возможно. Это еще раз доказывало, насколько полезна строгая диета из отварной рыбы и риса.
      Внутри Храм приношений представлял собой огромную круглую залу. Крышу поддерживали массивные сосновые стропила, яркие солнечные лучи освещали ряды кресел, похожие на куски разрезанного на четыре части торта. В центре зала имелось нечто вроде сцены, на которой стояла кафедра с микрофоном.
      - Давайте сядем впереди, - предложила Виктория Хоур, все еще не выпуская руки Римо.
      Чтобы сесть в первом ряду, нужно было пробраться сквозь толпу. Когда им наконец удалось это сделать, Виктория изумленно вздрогнула - шедший сзади Мастер Синанджу уже успел усесться.
      - Я занял вам места, - улыбаясь, сказал он.
      Справа от себя Чиун посадил Римо, а слева оставил место для Виктории. Больше свободных сидений в этом ряду не было. Раздосадованная Виктория бросила на Чиуна злобный взгляд, но промолчала. Римо потянул носом воздух.
      - Благовония, - проговорил он.
      - Сандал, и причем препаршивый, - уточнил Чиун, недовольно морщась.
      - Может быть. Пожалуй, этот запах напоминает мне ладан, которым окуривали храм во время мессы в церкви Святого Эндрюса. Я даже взгрустнул по старым временам.
      - Это что, вежливый способ сказать "меня подташнивает"? - спросил Чиун.
      Когда зал наполнился до отказа, воцарилось молчание, а после длившейся довольно долго паузы из громкоговорителей послышались звуки органа. Вслед за этим раскрылась спрятанная за портьерой дверь - и показался преподобный Элдон Слаггард. Его тучное тело облекал шелковый костюм, белизну которого подчеркивал канареечно-желтый галстук. Когда преподобный отец поднялся на кафедру, зал взорвался аплодисментами.
      Чиун внимательно наблюдал за происходящим - ему еще не доводилось видеть ни одного священника, которого прихожане встречали бы овацией. Может быть, это одно из новшеств, привнесенных в христианство американцами? Пожалуй, здесь все-таки было на что посмотреть.
      - Вы! - выкрикнул преподобный Слаггард, и эхо, отражаясь от стен, многократно повторило его возглас.
      В ту же секунду шум аплодисментов смолк, и было слышно только, как отзвуки слов мечутся в наполненном томатом сандалового дерева воздухе.
      - Вы! Вы! И вы! Все вы грешники в глазах Господа! - возопил преподобный Слаггард, указывая рукой в зал. - Вы - пыль под ногами истинно благочестивых, грязь, в которой копошатся дождевые черви! Все вы - отбросы общества! - грохотал исполненный праведного воодушевления голос Элдона Слаггарда.
      - Вероятно, он не имеет в виду руководителей своей службы безопасности, - прошептал Мастер Синанджу на ухо Римо.
      - Тише, - ответил тот. - Дай же послушать!
      - Все вы! - повторил Элдон Слаггард, обводя глазами сидящих в первом ряду.
      Мастер Синанджу вскочил на ноги.
      - Ты слышал это, Римо? Он оскорбил меня, почтенного старца! Да за такие слова я...
      - Сядь же! - воскликнул Римо, хватая его за руку. - Ты что, хочешь все испортить?
      - Но он оскорбил меня.
      - Это просто такая манера вести проповедь, называется "метать громы и молнии". Все проповедники обращаются так к пастве.
      - А по-моему, это называется "подлое оскорбление", - не унимался Чиун.
      - Прошу тебя!
      С явной неохотой Мастер Синанджу позволил снова усадить себя на место. Преподобный Элдон Слаггард продолжал говорить, его голос дрожал от страсти, которую он вкладывал в обращенные к прихожанам слова, - по-видимому, он не успел заметить выходки Чиуна.
      - Вы - личинки, копошащиеся в придорожной пыли, - продолжал проповедник. - Я знаю это, да и вы знаете тоже. Отбросьте же стыд и признайтесь в этом. Повторяйте за мной - "Мы личинки!"
      - Мы личинки, - эхом откликнулась толпа.
      Мастер Синанджу обернулся, оглядев зал. Перед ним было море старческих болезненных лиц, на которых застыло выражение благоговения. Все, как один, повторяли безумные, чудовищные оскорбления, которыми осыпал их Элдон Слаггард.
      - Вот то, что в вас плохо, - сказал преподобный отец. - Но есть и хорошее - вы не просто личинки, но личинки Божий.
      - Аллилуйя! - закричала толпа.
      Мастер Синанджу растерянно замигал - что это, очередное проявление сумасшествия?
      - Да, вы личинки в руках Всевышнего! - завывая, продолжал преподобный Слаггард. - Возможно, сейчас вы и копошитесь в грязи, но настанет Судный день, - и вы расправите крылья свои и воспарите!
      - Да восславится имя Господне!
      - Но Всевышний не даст вам этих крыльев, пока вы не покажете всю свою любовь к Нему, пока не воздадите Ему должного. Да, я знаю, все вы тяжко нуждаетесь. Лишь страждущие обращаются ко мне. Не можете заплатить по счетам? Я подскажу вам выход. Вместо того чтобы неделями изворачиваться, пытаясь собрать достаточно денег, отдайте их мне! Да, отдайте их преподобному Слаггарду, и он распорядится этими деньгами ради вашего же блага. И куда же я собираюсь вложить ваши доллары - в ценные бумаги, а может быть, в производство компакт-дисков? Нет, я вложу эти деньги в дело Господне, и будьте уверены, Всевышний вернет вам их сторицей! Ведь вы отлично знаете, что стоит только собрать денег на квартплату, как наступает следующий месяц, и снова приходится экономить и беречь каждую монетку. Но если в вас есть вера, Господь вернет вам пожертвованное сполна. И не десять процентов, а в сто, нет, в тысячу раз больше, и до конца Дней своих вы будете жить в достатке.
      - Слава Всевышнему!
      - Впрочем, кто-то из вас может сказать: "Преподобный Слаггард, моя проблема вовсе не в деньгах". Что ж, тем лучше, говорю я. Может быть, вы тяжело больны? У вас искривление позвоночника, водянка или прострел? А может быть, какая-то другая болезнь? Что ж, вы знаете, что это, как и бедность, вовсе не ваша вина. Все это козни Сатаны! Признайте же это!
      - Аминь!
      - Дьявол напустил на вас порчу, отнял силы, отравил кровь. Но я знаю, что может излечить вас, и имя лекарству этому - вера! Что? Что вы говорите? Я читаю ваши мысли - ведь Господь наделил меня способностью проникать в самую душу, так силен во мне дух Божий. Вы хотите сказать, что вам не хватает веры? Что ж, это и не нужно ведь она есть у меня. Да, пусть вера моя освещает путь страждущим. Сейчас я спущусь к вам и возложу на избранных руку. У вас рак? Я излечу его. Астма? Приготовьтесь и через минуту вы снова задышите свободно!
      - Это самая волнующая часть проповеди, - шепнула Виктория Хоур.
      - Да, я слышал об излечении с помощью веры, - ответил Римо.
      - А я - о шарлатанстве! - отрезал Чиун.
      - Но сначала, - продолжал преподобный Слаггард, - в зал спустятся мои помощники. В руках у них будут конверты - вы знаете, для чего они. Еще они принесут с собой аппараты для кредитных карточек. Не беда, если вы не умеете ими пользоваться, - мои друзья помогут вам.
      Из двери за портьерой вышли несколько человек, облаченных в белые одежды. На мужчинах были белоснежные костюмы с точно такого же цвета туфлями и галстуками, женщины были одеты в строгие платья. Глядя на костюмы мужчин, Римо вспомнился день, когда он принимал первое причастие.
      Помощники Слаггарда прошли по залу, женщины передавали конверты с одного края ряда, а мужчины собирали их, уже набитые деньгами, с другого; Тех, кто предпочитал платить по кредитной карточке, ожидали стоящие в проходах складные столики, с которых доносилось почти непрекращающееся щелканье аппаратов, так что, казалось, в зале работают миллионы маленьких двигателей.
      При виде происходящего прищуренные глаза Чиуна широко раскрылись. Так вот для чего затевалась вся эта проповедь - пожертвования! Слаггард вытягивал из своих прихожан денежки. Интересно, как к этому отнесется Римо? - подумал Чиун, бросая взгляд на своего ученика. Однако тот как ни в чем не бывало не спускал с проповедника зачарованного взгляда.
      Преподобный Элдон Слаггард зачитывал цитату из Библии:
      - Хочу поделиться с вами мудростью этого стиха из "Послания к коринфянам", - говорил он. - "Тому, кто разделит со мной урожай свой, как бы беден он ни был, сниспошлю я благословление свое. Тот, кто отдаст последний шекель слугам моим, вознагражден будет сторицей". Аминь.
      - Потрясающе, - заметил Римо. - Ему достаточно было бросить один только взгляд! Похоже, преподобный отец знает всю Библию наизусть.
      - Почему бы и нет? - ответил Чиун. - По крайней мере, всеми остальными хитростями своего ремесла он владеет досконально.
      - Что ты говоришь, папочка? - переспросил, поворачиваясь к нему, Римо.
      - Не важно. Что толку говорить с тем, кто глух и слеп!
      Когда был закончен сбор пожертвований, преподобный Слаггард спустился с кафедры.
      - Ищущие исцеления, выстройтесь передо мной, - провозгласил он, воздевая унизанные перстнями пальцы к потолку.
      Прежде чем он успел договорить, в проход между рядами хлынули люди. Римо увидел старушек, согнувшихся под бременем прожитых лет, инвалидов в колясках, людей, чьи глаза выдавали самые тяжелые заболевания.
      Кому-то родственники помогали приподняться, чтобы предстать перед преподобным Слаггардом. Левая нога этого человека была забинтована, и, чтобы пробиться сквозь толпу страждущих, ему пришлось ковылять, опираясь на плечи поддерживающих его людей.
      - От чего ты страдаешь, брат мой? - спросил преподобный Слаггард.
      - У меня подагра, - каркающим голосом ответил больной.
      - Подагра! - воскликнул Элдон Слаггард.
      - Я не могу наступать на левую ногу - боль просто невыносимая, и так почти уже три года.
      - А знаешь ли ты, что такое подагра, брат мой? - повышая голос, чтобы его могли расслышать в зале, вопросил преподобный Слаггард.
      - Да.
      - Это одно из имен Сатаны. Готов поспорить, врачи сказали, что не смогут тебя вылечить.
      - Это правда, преподобный отец.
      - И я хочу сказать тебе - они не ошиблись.
      В глазах старика блеснули слезы разочарования.
      - Да, врачи бессильны, но я смогу тебе помочь, ведь я знаю, что дьявола нельзя победить с помощью порошков и таблеток. Сатану можно лишь изгнать. Смотрите же все, и я избавлю этого человека от мучающего его дьявола, имя которому подагра!
      Возложив руки на голову больного, преподобный Элдон Слаггард возвысил голос, гулко отдававшийся под сводами зала.
      - Силы Сатаны, я приказываю вам отступить. Оставьте этого несчастного. Я изгоняю вас, духи тьмы!
      Старик, напряженно всматривавшийся ему в лицо, вздрагивал при каждом произнесенном слове.
      - Теперь, - проговорил, отступая, Элдон Слаггард, - ты свободен от дьявольских пут, брат мой. Вы, поддерживающие его, отпустите руки - ваша помощь больше не потребуется.
      Стоящие рядом со стариком люди отступили, и тому пришлось перенести всю тяжесть тела на больную ногу.
      - А теперь иди ко мне!
      - Я... Мне страшно...
      - Ну же, смелее! У меня достанет веры для нас обоих. Вперед!
      Прихрамывая, старик сделал неуверенный шаг. Нога слушалась!
      - Смотрите же! - закричал он. - Я исцелен! Я хожу!
      - Аллилуйя!
      - Конечно же, ты идешь, - усмехнулся преподобный Слаггард, - ведь я изгнал притаившегося в твоей ноге дьявола. А теперь, что нужно сделать в ознаменование этого чуда?
      - Вознести Господу молитву! - ответил старик.
      - Нет. Ты должен пройти направо, к девушке в белом, и показать Всевышнему, насколько велика твоя благодарность. Ты пойдешь и удвоишь сумму, которую собирался пожертвовать.
      Исцеленный старик, твердо ступая на больную ногу, послушно направился к столику.
      - Потрясающе! - проговорил Римо.
      - И так будет продолжаться весь день, - сказала Виктория.
      - Ф-фу! - с отвращением вздохнул Чиун.
      Он проследил взглядом, как старик подошел к девушке и вручил ей деньги, а затем снова уселся на свое место. Чиун заметил, что когда тот шел по проходу, он снова начал ковылять. Щадя больную ногу.
      Однако никто из собравшихся в зале не обратил на это внимания - их глаза были прикованы к Элдону Слаггарду, который уже перешел к маленькой девочке с раком поджелудочной железы. Когда преподобный отец объявил, что она исцелена, девочка проговорила, что чувствует себя намного лучше, и ее мать зарыдала от радости. Следующим был человек с циррозом печени. Приложив ладонь к его животу, Слаггард снова воззвал к Господу и заверил несчастного, что избавил его от недуга.
      Взглянув на столпившихся страждущих, Мастер Синанджу заметил в дальнем ряду слепого, который умолял, чтобы его провели к преподобному Слаггарду он снова хотел обрести зрение. Слепой пришел один, и только Чиун обратил внимание на его мольбы.
      Внезапно рядом с ним появились двое одетых в белое помощников, которые взяли несчастного под руки и быстро, стараясь не производить излишнего шума, вывели его из храма. Даже сквозь завывания Слаггарда Чиун слышал, как они успокаивают слепого, заверяя, что идут к преподобному отцу, который исцелит его.
      Часом позже, когда последний больной отбросил свои костыли в сторону, слепой так и не вернулся. Чиун ничуть не удивился - человека с больной печенью можно убедить, что он чувствует себя лучше, а калеку - что он сможет ходить, по крайней мере на то время, пока еще не прошло вызванное чудесным исцелением возбуждение. Однако никто не смог бы заставить слепого поверить, что окружающий его мир снова засиял всеми красками перед его глазами.
      Выйдя из храма, Чиун все еще продолжал хмуриться. Неужели это американцы и называют верой? - недоумевал он. И Римо продолжает цепляться за эту веру, несмотря на то, что познал всю мудрость Синанджу и пришел в гармонию с самим собой?
      Через некоторое время Римо и Виктория присоединились к стоящему перед храмом Мастеру Синанджу. Выходящие из храма прихожане потянулись к ожидавшим их автобусам. Чиун заметил, что одному из исцеленных калек пришлось снова сесть в инвалидную коляску, чтобы забраться в салон.
      - Разве это не вдохновляющее зрелище? - проговорила Виктория, беря Римо под руку.
      - Знаете, - ответил тот, - я чувствую себя как в детстве, когда выходил из исповедальни в приюте.
      - То есть глупо? - спросил Чиун.
      - Вовсе нет. Скорее... как будто мое тело очистилось.
      - А, Это мне знакомо, - понимающе кивнул его наставник.
      - Правда? А разве в Синанджу есть кто-то, кому можно исповедоваться?
      - Нет, но мы знаем другой, не менее действенный способ очищения.
      - И какой же?
      - Ночные горшки.
      Глава 14
      На лице Мастера Синанджу застыло обычное снисходительное выражение, сквозь которое тем не менее проглядывала озабоченность, на что, похоже, никто не обращал внимания, в особенности его ученик.
      Прошла неделя. Римо стоял в одной из боковых комнат студии, где преподобный Элдон Слаггард снимал очередной выпуск своей передачи "Узри Господа". Чиун не понимал названия программы и попросил Римо объяснить, что же это значит.
      - Это жаргонное выражение, - ответил Римо, - которое означает... единение с Богом. Понимаешь, зрители хотят соединиться с Господом.
      - Разве им хочется умереть?
      - Конечно, нет.
      - Тогда я окончательно запутался. Разве в западных вероучениях не говорится, что слиться с Создателем можно лишь после смерти?
      - Ну, вообще-то, ты прав. Однако многие верят, что возможно познать Бога духовно.
      - Как это?
      - Я точно не знаю, как все это устроено, но монахини в приюте все время говорили об этом.
      - А-а-а... - протянул Чиун, - монахини. И, конечно же, ты верил, хотя никаких доказательств у них не было.
      - Это и называется "вера", Чиун. Чтобы уверовать, человеку не требуется никаких доказательств.
      - Уверовать во что?
      - В Бога.
      - А ты когда-нибудь беседовал с существом, которое называешь Богом?
      - Нет, но монахини рассказывали мне о нем все, так же как теперь это делает преподобный Слаггард.
      - А ты веришь преподобному Слаггарду?
      - Конечно, - быстро проговорил Римо.
      - А почему, позволь спросить?
      - Потому, что он занят очень важным делом - творит добро. Элдон Слаггард показывает людям, как стать чище и лучше, - все говорят об этом.
      - А если бы все утверждали, что он шарлатан, ты бы поверил и этому тоже?
      - Если бы преподобный Слаггард не был посланцем Господа, как ты считаешь, почему иранцы выбрали своей жертвой именно его?
      - Так это и есть твое доказательство праведности этого человека?
      - Как же еще можно объяснить этот факт?
      - Возможно, он просто чем-то их разозлил.
      - Конечно, ведь Слаггард уже несколько лет предупреждает людей об угрозе со стороны мусульманского мира, он сам говорил нам об этом. К тому же, зачем тогда Смиту потребовалось посылать нас на его защиту, а?
      - Похоже, твоя новая вера распространяется и на Смита, - тихо проговорил Чиун. - Очень жаль.
      И, предоставив Римо наблюдать за преподобным Слаггардом, Мастер Синанджу молча удалился. Он отправился в помещение, которое им выделили на огромной яхте, которую Элдон Слаггард использовал в качестве жилища. Римо и Чиуну объяснили, что они должны были все время находиться поблизости, чтобы защитить проповедника от безбожников-мусульман. Чиун сказал тогда, что мусульмане не могут быть безбожниками, иначе их не называли бы мусульманами, на что Виктория Хоур возразила, что эти люди верят не в истинного Бога.
      Чиун хотел было спросить, откуда ей известно, какой Бог настоящий, как вдруг понял, насколько глупо прозвучал бы этот вопрос. Конечно же, существовал один-единственный Создатель, просто разные народы называли его по-разному. И те, кому не выпало счастье родиться корейцем, веками вели из-за этого опустошительные войны.
      Чиун вошел в свою каюту и сразу направился к телефону. Обычно он относился к этому аппарату с презрением - звонки все время раздавались в тот момент, когда по телевизору показывали что-нибудь особенно интересное, и были адресованы в основном Римо. В результате телефонными переговорами занимался, как правило, его ученик, однако сейчас Мастер Синанджу должен был сделать звонок, не предназначавшийся для ушей Римо.
      Подняв трубку, Чиун нажал кнопку с буквой "О", чтобы его соединили с оператором, и произнес:
      - Я хотел бы поговорить с Харолдом Смитом.
      - Назовите, пожалуйста, город, - вежливо попросила оператор.
      - Он называется так же, как и ваше прибежище праведников на небесах.
      - На небесах?
      - Да, и находится в провинции Нью-Йорк.
      - Вы имеете в виду город или штат?
      - А разве есть какая-то разница? - нетерпеливо осведомился Мастер Синанджу. - Мне нужно место, где проживает Харолд Смит.
      Интересно, почему эти белые с таким упорством продолжают давать одинаковые названия совершенно разным местам, причем чаще всего воруют эти названия у других стран? Однажды Чиун обнаружил на карте город Каир, штат Иллинойс, и Карфаген, штат Нью-Йорк. Существовали также Париж, Техас и Троя в штате Огайо. Как-то раз ночью Чиун проснулся весь в холодном поту от ночного кошмара - ему приснилось, что женщины его родной деревни были вынуждены, как в старые времена, топить голодающих новорожденных, потому что невежественные властители мира посылали за Мастером в деревню Синанджу, штат Юта.
      - Город Нью-Йорк находится в одноименном штате, - объяснила оператор.
      - Тогда мне нужен штат, потому что город находится к югу от места, куда я звоню, "Фолкрофта".
      - У меня в списке не значится Фолкрофт, штат Нью-Йорк, - ответила оператор.
      - А разве я говорил, что город называется Фолкрофт, глупая женщина?! набросился на нее Чиун. - Я же объясняю, что название такое же, как у хлеба. А "Фолкрофт" - это такой дом.
      - Зачем же вы кричите, сэр? - с негодованием отозвалась женщина.
      - Я жду ответа.
      - В справочнике есть санаторий "Фолкрофт", город Рай, штат Нью-Йорк. Это его вы имели в виду?
      - Конечно, а какой же еще? Впрочем, неважно, - быстро добавил Чиун, испугавшись, что сейчас ему придется выслушивать неимоверный список всех американских "фолкрофтов". - Я хочу поговорить с Харолдом Смитом.
      - А как ваше имя?
      - Я работаю под прикрытием, и мне запрещено называть его.
      - М-м-м... одну минуту.
      Немного погодя до ушей нетерпеливо ожидавшего Чиуна донесся суховатый голос доктора Харолда В. Смита, упоминавшегося в летописях Синанджу попеременно как Смит Первый, Смит Щедрый, Смит Скаредный и, наконец, Безумный Харолд.
      - Алло?
      - У меня вызов за ваш счет. Просят господина Смита.
      - Кто просит? - подозрительно поинтересовался Смит.
      - Этот человек отказался назвать себя.
      - Я не отвечаю на звонки незнакомых людей, - отрезал доктор.
      - Это вовсе не незнакомец, а я, - вмешался Чиун.
      - Простите, сэр, - оборвала его женщина-оператор. - Вы не можете начинать разговор, пока адресат не подтвердит, что оплатит ваш счет.
      - Я согласен, - быстро сказал Смит. - Слушаю вас, Мастер Си... Мастер.
      Как только оператор повесила трубку, Чиун перешел к мучившей его проблеме.
      - У нас неприятности, о Император!
      - В чем дело? - В голосе Смита прозвучала легкая напряженность.
      - С Римо что-то случилось. Боюсь, он будет не в состоянии успешно завершить задание.
      - Он ранен?
      - Пострадало не его тело, а разум. Римо в страшных мучениях - он все время бредит ладаном и весталками, которые окружали его в детстве. Кроме того, здесь появилась женщина, которая совершенно его окрутила.
      - Боюсь, романтические устремления Римо - недостаточный повод, чтобы снять его с этого задания.
      - Здешняя обстановка отравляет Римо. Боюсь, еще немного, и он перейдет на сторону врага.
      - Какого врага?
      - Преподобного Элдона Слаггарда.
      - Слаггард стал мишенью для иранских фундаменталистов. Почему вы считаете его врагом?
      - Всякий, кто сладкими речами отвращает Римо от пути Синанджу, злейший враг.
      - Понятно. Вы хотите сказать, что Римо пытаются обратить в новую веру?
      - Скорее, не обратить, а возвратить. Он только об этом и говорит вера, грех и прочая ерунда.
      - Извините, Мастер Чиун, я согласен, что если в Римо проснулись религиозные чувства, это чревато серьезными проблемами, но сейчас главное довести задание до конца. Вам удалось что-нибудь выяснить?
      - Да, во время телепередачи этого проповедника. Он собирается устроить Святой крестовый поход.
      - И что из этого?
      - Крестовый поход, - повторил Чиун. - Вы что, не изучали историю?
      - Конечно же, изучал, - недовольно ответил Смит, на секунду напомнивший Чиуна обидой, промелькнувшей в его голосе.
      Он всегда гордился отличными оценками по истории, которые получал начиная с пятого класса.
      - Неужели вас это не беспокоит?
      - Я думаю, вы неправильно поняли его слова, - рассудительно заметил Смит. - Слаггард не имел в виду крестовый поход для захвата святых земель, он хотел лишь пополнить свои фонды.
      - Мне пришлось наблюдать, как он обманом вытягивает из людей деньги, но я ясно слышал - Слаггард говорил о Священной войне.
      - Телепроповедники собирают пожертвования самыми разнообразными способами. Однако нам вне зависимости от того, законны или нет методы Слаггарда, важно узнать лишь одно - не ведет ли он какой-нибудь деятельности, привлекшей внимание иранских властей.
      - Тогда пошлите нас с Римо в Иран. В этой стране отлично знают, кто такой Мастер Синанджу, так что мы побеседуем с их калифом и добьемся от него ответов на все ваши вопросы. Здесь нам не узнать ничего нового, и вдобавок мы рискуем потерять Римо.
      - Извините, Мастер Чиун, но в настоящий момент отношения с Ираном у нас очень напряженные. Нельзя допустить, чтобы нас заподозрили в контактах с ними, и, кроме того, мы можем лишь разворошить это осиное гнездо еще больше. Так что постарайтесь сделать все возможное здесь, в Америке. До свидания.
      Мастер Синанджу разгневанно швырнул трубку на рычаг, от чего та, разумеется, в нескольких местах треснула. Почему, черт побери, они делают эти дурацкие приспособления из пластмассы? Железо, по крайней мере, не разбивается при нормальном с ним обращении.
      В своем кабинете в "Фолкрофте" Харолд Смит, снова повернувшись к компьютеру, недовольно нахмурился - он был обеспокоен. Связываться с ним по телефону было не в привычках Чиуна. Без сомнения, старый кореец беспокоился о Римо из лучших побуждений, и, возможно, он в чем-то прав, однако сейчас самым важным фактором являлось время.
      Смит уже начал получать сообщения о новом всплеске активности террористов.
      В Бостоне частное сыскное агентство, которое набирало сотрудников в основном среди студентов-инженеров из Ливана, внезапно начало заниматься деятельностью, никак не связанной с поручениями официально зарегистрированных клиентов. Смит на всякий случай оповестил Бостонское отделение ФБР.
      В Бейруте члены проиранской группировки "Хезболлах" стекались к блокпостам, по всей видимости, направляясь в одну из западных стран, что заставило Смита позвонить в иммиграционную службу Соединенных Штатов.
      И наконец, в самом Иране парламент призывал к жестким мерам, направленным против американских агрессоров. Иран все время ратовал за то, чтобы наказать Соединенные Штаты за воображаемые акты агрессии, это было одним из средств поддержания в людях революционного духа. Смит запросил подробности, хотя и знал, что скорее всего не узнает ничего нового - все тот же распространяемый для местного потребления бред.
      В полученных сведениях не содержалось ровным счетом ничего, кроме привычной истерии и угроз. Иран утверждал, что в страну пытался проникнуть вооруженный американский десант. В качестве доказательств были представлены тела нескольких наемников и захваченный танкер "Морской бегемот", на котором они якобы были доставлены. С помощью компьютера Смиту не удалось выявить никакой видимой связи между компанией, которой принадлежало судно, и организацией Слаггарда.
      На улицах Тегерана ежедневно проходили демонстрации, во время которых сжигалось изображение мнимого организатора вторжения, преподобного Элдона Слаггарда.
      Смит едва не рассмеялся: телепроповедник, организующий военную кампанию с целью захвата Ирана, да еще и при пособничестве нефтяной компании, - это было слишком даже для иранской пропаганды.
      Внимание Харолда Смита привлекло лишь одно сообщение, которое выдал ему компьютер в результате поиска. Супружеская чета из Сапульпы, штат Оклахома, Дон и Бесси Бу, предъявили преподобному Слаггарду судебный иск. Они утверждали, что их сын Ламар отправился на сборы в Христианский летний лагерь Слаггарда и с тех пор исчез.
      По словам помощников преподобного отца, Ламар Бу покинул лагерь уже через неделю, заявив, что ему не хватает веры в Господа. В ответ супруги Бу предъявили письма сына, датированные якобы месяцем позже, что должно было опровергнуть показания людей Слаггарда.
      Хотя с виду это была обычная история, когда молодой человек не нашел в себе мужества вернуться домой, обманув ожидания родителей, Смит запросил из файла все публикации, связанные с этим делом. На данном этапе нельзя было пренебрегать ни одной необычной деталью, касающейся преподобного Элдона Слаггарда и его Церкви, какой бы незначительной она ни казалась.
      Глава 15
      Красная лампочка погасла, и преподобный Элдон Слаггард тяжело опустился в обитое плюшем кресло. Жар свисавших с потолка софитов доводил его до изнеможения. Съемка закончилась, и операторы принялись убирать отключенную аппаратуру.
      - Должен сказать тебе, Эл, - восторженно проговорил режиссер, - что это твоя лучшая передача! Ты говорил с потрясающим воодушевлением.
      - Спасибо, - ответил преподобный Элдон Слаггард, вытирая блестящий от пота лоб. Он менял уже второй платок, и все равно, оглядев ткань, заметил, что она промокла насквозь. Слаггард подумал, что на этот раз его воодушевление было, скорее, нервным - если не удастся набрать достаточное число добровольцев, то голова его будет болтаться на шесте - или как они там называются - где-нибудь в Персии. - Послушай, не можешь мне помочь? Отпусти техников и позови в студию Викторию Хоур.
      Пока преподобный Слаггард ждал, кто-то неслышно подошел к нему сзади.
      - Я только хотел сказать, - произнес за спиной подскочившего от страха Слаггарда голос, - что после сегодняшней проповеди испытал настоящее воодушевление.
      - Ф-ф-у... Не вздумай еще раз подкрадываться вот так, сзади, - с облегчением выдохнул Элдон Слаггард, узнав своего нового телохранителя.
      - Простите, - глуповато сказал Римо.
      - Все в порядке. Просто после съемок я обычно немного на взводе.
      - Я как раз думал, не могли бы вы объяснить мне одну вещь?
      - Какую же?
      - Не так давно вы говорили о покаянии. Помню, еще мальчишкой я ходил на исповедь, священник благословлял нас, а потом назначал прочесть пару раз "Отче наш" и сказать, что мы раскаиваемся. Но как же выглядит покаяние у вас?
      - Твоя душа стонет под тяжестью грехов?
      - Ну, - признался Римо, - уже довольно давно.
      - А чувствуешь ли ты раскаяние, сын мой? - спросил преподобный Слаггард, понемногу переходя на елейный тон, которым произносил свои проповеди.
      - Да.
      - И ты жаждешь прощения Всевышнего?
      - А вы думаете, что это возможно?
      - Сколько у тебя с собой денег?
      - Денег? - рассеянно переспросил Римо, раскрывая бумажник и пересчитывая купюры. - Не знаю. Что-нибудь около...
      - Этого достаточно, - заверил Элдон Слаггард, выхватывая у него из рук несколько бумажек. - Ты прощен.
      - Правда? - озадаченно проговорил Римо.
      - Разве не это я сказал?
      - Но мне кажется... Я хотел сказать, что...
      - Сын мой, когда на исповеди ты признавался священнику в грехах, сколько времени проходило, прежде чем ты снова принимался за старое?
      - О, пара дней. Самое большее, неделя.
      - А знаешь ли ты почему?
      - Нет.
      - Все дело в том, что священник требовал лишь несколько раз прочесть молитву. Молиться легко, сын мой, и это не стоит тебе ни цента. А вот деньги - совсем другое дело. Можешь ли ты хоть на минуту представить, что грешник, которому пришлось бы отдать последние гроши за все свои неправедные дела, согрешил бы снова так же быстро?
      - Наверное, нет... - медленно проговорил Римо.
      - Правильно! Конечно же, нет! Он заколебался бы и дважды, нет, трижды подумал бы, прежде чем взять грех на душу. А все потому, что деньги - вещь реальная. Деньги нужны нам, это известно каждому. Неужели ты думаешь, что Всевышний не догадывается об этом? Ведь поэтому Он и послал тебя сюда.
      - На самом деле, эта мысль принадлежала другому, - вставил Римо.
      - Человеку, которого направляла божественная рука!
      Римо, наморщив лоб, задумался - он пытался представить себе доктора Харолда В. Смита, ведомого волей Всевышнего, однако получалось это с трудом. Возможно, он плохо старался.
      - Тебя привел сюда Святой Дух. Знаешь, почему это произошло? - И прежде чем Римо успел произнести хоть слово, преподобный Элдон Слаггард ответил на собственный вопрос сам: - Он знал, что ты нуждаешься в спасении, а голодающим детям в Эфиопии нужны эти деньги. Теперь они принадлежат Господу и пойдут на благое дело. И ты, ты тоже принадлежишь теперь Всевышнему. Послушай, мне нужно посовещаться с помощником по поводу того, как быстрее переправить в Эфиопию пожертвования. Почему бы тебе не проверить, как обстоят дела с охраной?
      - Я хотел спросить еще кое о чем... - начал было Римо.
      - У нас еще будет время, чтобы побеседовать. А теперь ступай. Нужно как следует охранять храм Господа от воинствующих язычников.
      С видимой неохотой Римо вышел из помещения студии. Элдон Слаггард проводил его долгим взглядом.
      - Возможно, руками этот парень работает быстро, - пробормотал он, - но призов за сообразительность ему получать явно не доводилось.
      Когда вошла Виктория Хоур, преподобный Слаггард пересчитывал деньги Римо.
      - Как дела с новым руководством охраны? - спросила она.
      - Возможно, мне не придется платить высокому парню. Он попался на старый трюк с покаянием за деньги. Но я вызывал тебя совсем не поэтому - у нас серьезные проблемы.
      - В чем дело?
      - Мои адвокаты говорят, что на нас подан судебный иск по поводу одного из добровольцев. Его родители утверждают, что парень пропал.
      - Я считала, ты поручил своим людям писать родным чтобы они не поднимали лишнего шума из-за их отсутствия.
      - Так я и сделал, но это был тот самый мальчишка, которого на последнем этапе подготовки вдруг обуяли пацифистские идеи. Он знал уже слишком много, так что пришлось убедить парня, что со знаменем Святого крестового похода ему не потребуется держать в руках оружие. Кажется, он все-таки успел написать домой, что уезжает из лагеря, прежде чем мы заставили его передумать. А теперь родители повсюду кричат, что их сына похитили и прочий вздор.
      - Дело может принять серьезный оборот, если об этом узнают родственники остальных добровольцев.
      - Но я же не думал, что все они погибнут, - плаксиво проговорил преподобный Слаггард. - В чем же была ошибка? У этих ребят было самое лучшее оружие, превосходная подготовка! И самое главное, был стимулирующий фактор - ими двигала идея. Да они должны были расправиться с этими фанатиками, как со щенками!
      - Следующий крестовый поход нужно будет подготовить и снарядить еще лучше.
      - И сильнее укрепить их дух, - добавил преподобный Слаггард. - Иначе я поплачусь собственной шеей.
      - У меня есть мысль, как этого добиться.
      - Да? С удовольствием послушаю.
      - В другой раз. Сейчас у нас есть дела поважнее.
      - Аминь. Кстати, раз уж мы одни, - проговорил Элдон Слаггард, расплываясь в похотливой улыбке, - как насчет того, чтобы предаться греху?
      - Не сейчас. Я хотела еще раз проверить наших новых охранников - из-за них могут возникнуть неприятности.
      - Я заметил, как ты поглядываешь на высокого.
      - Конечно. Пока я строю ему глазки, он не станет обращать внимание на все остальное.
      - Неплохо придумано. Меня беспокоит только одно - кто же они такие и как им удается вытворять все эти странные вещи?
      - Точно не знаю, но думаю, что приемы, которые они использовали против старого начальника охраны, придумали ниндзя.
      - Это какая-то секта? Знаешь, я не слишком разбираюсь во всех этих вероисповеданиях.
      - Ниндзя были японскими агентами, специалистами по шпионажу. Они владели удивительными боевыми приемами и отлично умели маскироваться.
      - Тогда старик, по всей видимости, японец. Но его напарник? Да он такой же азиат, как мой родной отец!
      - Как знать? Однако я постараюсь это выяснить. Пока Римо верит твоим проповедям и моей улыбке, он полностью в наших руках.
      - Аминь, сестра моя.
      Глава 16
      Никаких трудностей с паспортным контролем в международном аэропорту "Мирабель" в Монреале у Рашида Шираза не возникло. Его документы были в полном порядке - там значилось, что их владелец - турок по имени Барсум Басти. Конечно, житель Анкары или уроженец Ливана ни за что не принял бы Рашида за турка, однако на Западе всех смуглых и курчавых людей смешивали в одну кучу и называли арабами, так что чиновник за стойкой поставил в паспорт штамп почти машинально.
      Это было решающее мгновение - Рашид Шираз прошел через контроль первым, на случай если американец все провалит. Тогда у него будет в запасе несколько секунд, чтобы скрыться, а в Монреале, который быстро приобретал репутацию Мекки современного шпионажа, имелось достаточно людей, готовых предоставить ему надежное убежище.
      Следом за Рашидом предъявил свой паспорт Ламар Бу. В его документах стояла национальность "англичанин", и если он будет говорить тихо, то резкий американский акцент не будет бросаться в глаза.
      Ламар отвечал на вопросы таможенников вяло и односложно. Рашид удовлетворенно кивнул - пока все шло по плану. Парень был настолько сломлен, что готов был выполнять приказания, даже не дожидаясь подсказки.
      Когда формальности были окончены, Ламар присоединился к Рашиду Ширазу, и, взяв такси, они направились в условленный заранее отель. Не прошло и часа, как в дверь номера постучали двое иранцев.
      - Это и есть тот неверный пес? - хрипло спросил один из них.
      - Да. Жалкое зрелище, верно?
      - Пожалуй, - ответил новоприбывший, снова переводя взгляд на Рашида. Для вас уже приготовлена машина.
      Перебраться через границу будет несложно - таможня ищет в основном наркотики. Не забудьте убедиться, что при вас нет никакого оружия, и тогда проедете без проблем. Остальные будут ждать вас на месте.
      - У вас есть карта местности, где обитает этот лживый святоша Слаггард?
      - Да, вот она. И еще американские деньги - здесь даже больше, чем может вам потребоваться. Вот фотография Слаггарда, может пригодиться, если нужно будет узнать его в толпе. Он часто передвигается не один.
      - Возможно, фотография и не потребуется, - заметил Рашид Шираз.
      - Твоя задача - похитить и доставить его к нам. Впрочем, если этого сделать не удастся, можешь убить его сам, лишь бы смерть была достаточно мучительной.
      - Я уже получил указания. Этот неверный позаботится о том, чтобы привести меня к Слаггарду.
      - Откуда ты знаешь, что он не предаст нас?
      - Ламар ненавидит Элдона Слаггарда чуть ли не сильнее нас, - ответил Рашид Шираз.
      В подтверждение своих слов он достал из папки фотографию и, бросив на нее беглый взгляд, положил снимок на дрожащую ладонь Ламара Бу.
      - Это тот самый дьявол, что предал тебя? - спросил Рашид.
      - А-а-а-а-а! - вскрикнул Ламар Бу, сминая в руках фотографию и разрывая ее пополам. Хныча, словно от боли, он продолжал рвать картон, пока в его пальцах не остались лишь мелкие обрывки. Губы Ламара Бу двигались, проговаривая слова, которые едва можно было различить. Он снова и снова повторял на ломаном фарси: "Смерть Слаггарду!"
      Глава 17
      Римо просунул голову в приоткрытую дверь.
      - Ты не видел Викторию? - поинтересовался он.
      - Видел, и даже слишком часто, - хмуро ответил Чиун.
      - То же самое я могу сказать и в твой адрес. Ладно, если встретишь, передай, что я ее искал.
      - Интересно зачем? - спросил Чиун.
      Он сидел на татами в своей каюте на борту "Марии Магдалины", яхты Элдона Слаггарда, и кипятил воду в медной чашке, подвешенной над небольшой жаровней. Это был его личный прибор для варки риса, которым Мастер Синанджу пользовался, когда находился в диких, варварских краях, далеких от цивилизации. Только что в лакированном зеленом сундуке, украшенном позолотой, прибыли вещи Чиуна, которые Харолд Смит отправил из "Фолкрофта" через несколько промежуточных пунктов.
      - Затем, что я тебя об этом попросил, - негромко проговорил Римо.
      Нельзя было сказать, что его голос прозвучал брезгливо или требовательно - скорее, в нем слышалась легкая озабоченность.
      - Это не ответ, - возразил Чиун, выкладывая ложечкой темный рис из покрытой бирюзовой эмалью коробочки в форме медведя. - Я хотел знать, зачем тебе потребовалось ее видеть, а вовсе не это.
      - Потребовалось, и все тут.
      - Понятно. И это имеет отношение к тому, что тебя беспокоит?
      - А почему ты так уверен, что меня мучает беспокойство?
      - Конечно, мучает, это видно и младенцу.
      - Неужели? - проговорил Римо, переступая с ноги на ногу. - Ну, хорошо, я хотел, чтобы Виктория кое-что мне объяснила.
      Чиун, державший над весело бурлящей водой ложечку с рисом, внезапно обернулся.
      - О! Так ты считаешь, что эта женщина может разрешить причину твоего беспокойства лучше, чем я?
      Римо слегка помедлил с ответом.
      - В общем, да. Может быть. Это касается преподобного Слаггард, а она как-никак его личный помощник.
      - Все, что требуется знать об этом священнике, могу рассказать тебе и я.
      Римо, все еще стоявший в дверях, на секунду задумался и наконец вошел в каюту, прикрыв за собой дверь. Чиун поспешил притвориться, что внимательно наблюдает за кипящим рисом, чтобы Римо не заметил скользнувшей по его губам легкой улыбки удовлетворения. Он осторожно опустил последнюю ложечку риса в воду.
      - Я собираюсь поесть. Не хочешь присоединиться?
      - Я не голоден, - ответил Римо, присаживаясь рядом с ним на татами.
      Не переставая внимательно слушать, Чиун добавил в чашку еще две ложечки - обычную порцию Римо.
      - Итак, - начал он, повернувшись к своему ученику, - что же тебя беспокоит?
      - Я только что говорил с преподобным Элдоном Слаггардом о том, как можно искупить свои прегрешения.
      - Ах, об этом...
      - И знаешь, что он сделал? Забрал все мои деньги и объявил, что я прощен.
      - Не понимаю, почему это тебя так удивило? Преподобный Слаггард проделывает такой фокус со всеми своими прихожанами. Этот святоша ведет себя, как сборщики налогов в древнем Римо, которые нещадно обирали и евреев, и христиан.
      - Но он использует эти деньги в благих целях. Ты же сам видел, скольких он излечил.
      - А, это старый, как мир, трюк. Фокусник громко вскрикивает, это заставляет сердце биться сильнее, учащается пульс, концентрируется работа мозга. Или произносит слова, которые успокаивают больного, и он снова начинает верить в свои силы. Иногда фокусник проделывает и то и другое. Мне доводилось наблюдать такие представления во многих частях света - все это было как две капли воды похоже на то, чем занимается Слаггард. А глупцы продолжают обманывать себя, считая, что исцелены.
      - Но я же видел, как калеки вставали на ноги, а парализованные снова могли двигаться!
      - Я тоже это видел. Однако правда заключается в том, что эти люди излечили себя сами.
      - Какая разница? Ведь главное, они здоровы.
      - Разница большая - болезнь отступает, лишь покуда сердце бьется чаще, а душа наполнена верой в исцеление. Я заметил, как некоторые снова начинали хромать, когда пробирались обратно на свои места. Но никто уже не обращал на них внимания - все следили за целителем, а не за исцеленными.
      - Что ж, если ты говоришь, что видел это, значит, так оно и есть, пробормотал Римо с легким недоверием.
      - Таков приговор Римо Уильямса, величайшего упрямца на свете?
      - Когда преподобный Слаггард говорил, что Господь простил мне грехи, как только я отдал ему все свои деньги, это звучало вполне убедительно. Знаешь, его слова даже напомнили мне один из твоих уроков.
      - Неужели? Каким же, интересно, образом?
      - Не знаю. Скорее всего дело было в том, как он это объяснял. Слаггард начал с одной вещи, а закончил совсем другой. Он утверждал, что если бы я получил отпущение грехов задаром, то не усвоил бы полученного урока. Но заплатив деньги, я сразу научился бы впредь не грешить.
      - Звучит разумно. Но в таком случае, что же тебя беспокоит? Ты заплатил этому человеку, а он пообещал тебе взамен благословление Господне. Что может быть справедливее?
      - Ну, проблема в том, что я чувствую себя совсем не так, как в детстве после исповеди. Понимаешь, я не ощущаю, что очистился духовно.
      - А, так ты все-таки сомневаешься в преподобном Слаггарде?
      - Не совсем, ведь он принадлежит другой конфессии. Возможно, я и не должен чувствовать то же самое, что и на католической исповеди.
      - По-моему, здесь хватит риса и для тебя, - сказал Чиун, заглядывая в медную чашку. - Если, конечно, я уменьшу свою порцию.
      - Спасибо, не стоит, - покачал головой Римо.
      - Ты помнишь мой первый урок, когда я учил тебя не бояться высоты?
      Римо задумался.
      - Я помню только, как ты пытался это сделать. Ты повел меня в лес, где на земле лежали приставленные конец к концу бревна, - проговорил Римо, нахмурившись. - Потом ты заставил меня завязать глаза и представить себе, что бревна переброшены через ущелье. Я забрался на первое бревно и пошел вперед.
      - Это было совсем нетрудно.
      - Да, пока ты не разрешил снять повязку, и я не обнаружил, что стою на бревне, лежащем поперек глубокого оврага.
      - И ты не упал.
      - Но ведь мог!
      - Ты не свалился вниз, пока шел по первым двадцати бревнам. Так почему же ты должен был упасть с двадцать первого только потому, что оно оказалось не так близко к земле, как ты предполагал?
      - Дело не в этом. Я все равно мог упасть.
      - А по-моему, дело как раз в том, что ты не упал.
      - В любом случае, зачем вспоминать эту историю сейчас? - спросил Римо раздраженно.
      Чиун отметил про себя, что это хороший знак, хотя и явное неуважение по отношению к учителю.
      - А помнишь, как всего несколько недель спустя я снова попросил тебя кое о чем?
      - Нет.
      - Я хотел, чтобы ты пробежал сквозь горящую комнату.
      - Да, теперь я вспомнил. Ты открыл дверь, и я увидел, что из отверстий в полу пробивается множество маленьких язычков пламени.
      - И я сказал тебе, что пробежать нужно так, как будто вся комната полыхает, зажмурившись и задержав дыхание.
      - А потом, когда я был почти уже на середине, комната вдруг словно взорвалась адским пламенем. Боже, Чиун, как ты мог так поступить?
      Чиун пожал плечами.
      - Это было всего лишь нехитрое механическое приспособление - под полом скрывались небольшие газовые горелки. Их по моей просьбе установил Смит, а я просто-напросто повернул рычажок.
      - Да я же мог сгореть заживо! - простонал Римо.
      - Но ведь этого не произошло. Зато ты узнал, что огонь ничуть не опаснее воды, если только двигаться сквозь него быстро и задержать дыхание. Впрочем, мы снова отвлеклись от нашего разговора.
      - а о чем же он, черт побери, должен был быть? - проворчал Римо.
      - Я всего лишь хотел напомнить, что даже после того, как я обманул тебя с бревнами, ты поверил мне и не задумываясь бросился сквозь огонь.
      - Я вел себя глупо, в этом ты прав.
      - Более чем глупо, - поправил его Чиун. - Доверчиво.
      - Хорошо, пусть будет доверчиво.
      - Безнадежно доверчиво. Поразительно доверчиво. Непримиримо...
      - Ладно, достаточно. Можешь считать, что высказал все, что обо мне думаешь.
      - Так ты до сих пор не понимаешь, что я пытаюсь тебе объяснить?
      - Нет, - раздраженно бросил Римо.
      - Мне всегда нравилось в тебе именно это.
      - Что я не понимал половины твоих уроков?
      - Нет, твоя доверчивость. Недоверчивый человек убежал бы из леса, увидев бревна. Недоверчивый не согласился бы пройти сквозь объятую пламенем комнату. Он не поверил бы мне и, вероятно, начал бы принимать решения сам. На том этапе обучения искусству Синанджу самостоятельное мышление было бы крайне опасно, возможно даже смертельно. К счастью, ты не проявил такой склонности. Ты слепо подчинялся, верил мне, действовал. И в результате сумел остаться в живых.
      Римо покачал головой.
      - Это просто какой-то бред.
      - Я сделал совершенным твое тело, - вздохнул Чиун, - однако пренебрег разумом. Мне казалось, что ты научишься думать самостоятельно. Но нет, ты все так же доверчив, доверчив и легкомыслен.
      - А разве не ты только что утверждал, что это спасло мне жизнь?
      - Ты прав, однако я не хочу, чтобы из-за этого ты оставался доверчивым и легкомысленным всю оставшуюся жизнь.
      - Неужели? И что же дальше?
      - Вдобавок я пренебрег еще одной важной вещью - твоим религиозным воспитанием.
      - Я и так получил превосходное воспитание в детстве.
      - Если бы ты вобрал в себя мудрость Синанджу так же глубоко, как религиозные идеи, которыми забили тебе голову, ты бы сюда и не заглянул. Ты сидел бы где-нибудь в закусочной, потягивая пиво и пожирая коровье мясо. И был бы толстым, отвратительно толстым.
      - Скажите пожалуйста, - язвительно заметил Римо, однако непроизвольно сглотнул.
      Чиуну стало интересно, что послужило этому причиной - воспоминание о подгоревших навозных лепешках, которые американцы называли гамбургерами, или аромат закипающего свежего риса, но он так и не смог прийти к какому-либо решению.
      - Обычно корейскому ребенку рассказывают о Великом Создателе, когда ему должно исполниться четыре года. Что касается тебя, ты успел увидеть больше, чем двадцать весен, и укрепился в своих убеждениях, даже если считал, что больше не принимаешь их на веру.
      - Я не помню, чтобы ты когда-нибудь рассказывал мне о религиозном воспитании в Корее.
      - Это только запутало бы тебя. К тому же в Синанджу мы не признаем корейских верований. Мы учим наших детей только мудрости Синанджу.
      - И все же расскажи мне об этом.
      - Все очень просто. Существует Великий Создатель и...
      - А как вы его называете?
      - Великий Создатель.
      - Получается, вы никак его не зовете? Ну, скажем, Ральф или Чонг?
      - Это было бы дерзко, - заметил Чиун. - Мы, жители Синанджу, не считаем, что способны дать ему имя, поэтому называем его просто Великий Создатель, поскольку именно им он и является.
      - Даже не Богом?
      - "Бог" всего лишь одно из имен. Нет, это Великий Создатель, и никто иной. Он создал все, даже самый мудрый, благородный, скромный и знающий народ, который когда-либо украшал своим присутствием наш мир...
      Не договорив, Чиун сделал торжественную паузу.
      - Корейцев, - закончил Римо.
      Увидев, как быстро все схватывает его ученик, Мастер Синанджу улыбнулся. Римо лишь поморщился в ответ, удивляясь слепому самодовольству наставника.
      - Ведь я еще не говорил тебе, что первый кореец появился по воле Великого Создателя?
      - Нет, зато ты успел надоесть мне рассуждениями с том, насколько ущербны по сравнению с корейцами все другие народы. Припоминаю, что ты воспользовался выражением "гусиный помет", чтобы обозначить одновременно белую, черную и индейскую расы.
      - Тебе необходимо было знать об этом на первом этапе обучения. Благодаря этому ты должен был понять, что недостоин столь блаженного дара, как искусство Синанджу. Это послужило для тебя отличным стимулом.
      - Скорее, вызвало отвращение.
      - Я не стану обращать снимания на это замечание и продолжу. Итак, когда Великий Создатель обратил свой взор на землю, он увидел плодородную, изобилующую прекрасными растениями и кристально чистой водой страну, которой он решил дать имя...
      - Корея, - со вздохом закончил Римо.
      Чиун снова улыбнулся, несмотря на то, что его перебили, и Римо почувствовал, что уже начинает злиться.
      - И увидев, что эта страна так богата и спокойна, - радостно продолжал Чиун, - Великий Создатель спустился на ее земли. Шагая сквозь леса, он встретил на своем пути медведя и тигра. Увидев перед собой Великого Создателя, звери взмолились, чтобы он сделал их похожими на него. Подумав, Великий Создатель сказал: "Если обещаете зайти в пещеру за ближайшим холмом и оставаться внутри ровно сто дней, тогда я увижу, что вы достойны такого дара, и выполню вашу просьбу".
      И звери отправились к холму. Но в пещере было темно, а со стен сочилась ледяная вода, поэтому через несколько дней тигр не выдержал и выбежал наружу. Однако медведь не последовал за ним, и когда через сто дней Великий Создатель вошел в пещеру, он увидел, что медведь, продрогший, голодный и мокрый, все еще ждет его.
      - И тогда он превратил медведя в мужчину?
      - Ты почти угадал - он превратил его в женщину. И увидев, сколь она прекрасна, он взял ее в жены, и женщина родила Создателю сына, которого назвали Тангун. Это и был первый кореец. История, которую я поведал тебе, произошла десять тысяч лет назад, и с тех пор время в Корее отсчитывается с того самого дня, когда Тангун появился на свет.
      - Глупая сказка, - резко сказал Римо.
      - Конечно, ведь вы, белые, имеете куда более благородное происхождение.
      - Да, так оно и есть. Мы произошли от Адама и Евы. Сначала Бог создал Адама, а потом, из ребра его, Еву и поселил их в Эдеме, где всегда сверкало солнце, а ветви деревьев никли к земле под тяжестью плодов.
      - Ты сказал, из ребра? Ох, не смеши меня, Римо! В моем рассказе, хоть ты и считаешь его глупым, есть, по крайней мере, хотя бы оттенок правдоподобия. Там ни слова не говорится о том, что Великий Создатель возился с запасными частями, как какой-нибудь американский механик с черными от машинного масла руками.
      Мастер Синанджу в восторге хлопнул по костлявым коленям, трясясь от смеха.
      - Но это еще не весь рассказ! - горячо воскликнул Римо. - Потом они стали мужем и женой и родили двух сыновей - Каина и Авеля. Дальше говорится, что Каин убил своего брата.
      - Характерный момент, - хихикнул Чиун. - Огромный сад был полностью в их распоряжении, кругом изобилие, - и все же эти двое так и не смогли ужиться. Как это похоже на белых!
      - По правде говоря, я не знаю, верю ли этой истории до конца, ворчливо признался Римо.
      - А, так это и есть то незащищенное место в мощных доспехах твоей веры? - поинтересовался Чиун.
      - Я же сказал, что не знаю. Так написано в Библии, но есть еще и научные теории о происхождении мира.
      - Если ты собираешься пересказывать мне весь этот бред про обезьян, заметил Чиун, - я, пожалуй, выйду из комнаты, чтобы пощадить твою ранимую европейскую душу.
      - Я как-то прочел в научно-популярном журнале одну статью. Там говорилось, что ученые, исследовав хромосомы или что-то в этом роде, утверждают, что весь человеческий род происходит от одной-единственной женщины, которая жила в Африке несколько миллионов лет назад.
      - От одной женщины?
      - Да.
      - И все люди на земле произошли от нее?
      - Абсолютно все, - подтвердил Римо. - Это доказано научным путем.
      - Наверное, для исследований не приглашали корейцев. Нашему народу всего десять тысяч лет, и зародился он вовсе не в Африке.
      - Там говорилось обо всех людях, - решительно повторил Римо.
      - И ты в это веришь?
      - Так утверждают ученые.
      - Хорошо, допустим, что это правда. Но откуда тогда взялась та древняя женщина?
      По лицу Римо пробежала тень сомнения.
      - В статье об этом ничего не говорилось, - признал он.
      - А там, случайно, не объяснялось, каким образом женщина, бывшая первым человеком на земле, смогла родить ребенка?
      - Насколько я помню, нет.
      - Ну, может быть, Великий Создатель взял от нее ребро и создал первого мужчину... Вы, белые, вечно все путаете.
      - Не смешно. А кроме того, если авторы и опустили некоторые незначительные детали, это вовсе не значит, что они ошибаются.
      - Ну да, они и словом не обмолвились о двух самых важных вещах, а ты сходу поверил их россказням! Знаешь, Римо, это уже слишком. Ты готов поверить чему угодно, даже убогим рассуждениям преподобного Слаггарда.
      - Относительно него я пока еще не пришел к окончательному решению. Заметь, именно пока.
      - А я еще не закончил свой рассказ о религии Синанджу.
      - Я весь внимание.
      - Как я уже говорил, существует Великий Создатель. Он живет в месте, которое называется "Пустота". Когда кореец умирает, то освобождается от бренной телесной оболочки и воссоединяется с Создателем в Пустоте.
      Римо выждал несколько секунд и спросил:
      - И что же дальше?
      - Дальше? Чего же ты хочешь еще?
      - Ну, а как насчет рая и ада?
      - Это выдумка проповедников-самозванцев, с помощью которой они вертят доверчивыми людьми.
      - А как же грехи?
      - Это слово тоже выдумали священники! - с негодованием сплюнул Чиун. Мы, корейцы, верим, что человеку свойственно совершать ошибки. Если он допустил лишь небольшую оплошность, то она послужит ему хорошим уроком, а если это что-то серьезное - что ж, тогда человеку придется расплачиваться за нее в течение жизни.
      - И не нужно никакого отпущения грехов?
      - Великий Создатель ни на кого не держит зла.
      - Ну, а кто же тогда Иисус?
      - А Будда? Мохаммед? Заратустра? Шива, наконец?
      - Только не надо рассказывать мне сказок про Шиву. Я спросил у тебя о Иисусе.
      - Обыкновенный плотник, - пожал плечами Чиун. - Любимец черни. Однажды нам предлагали контракт на его убийство, но потом подвернулось что-то более важное. Так что, когда один из моих предшественников добрался до него, Иисус был уже мертв.
      - Меня воспитали, говоря, что он Сын Божий.
      - Мастер Синанджу может иметь дело только с самим правителем, а не с каким-то наследником.
      - Знаешь, ваша религия просто ерунда на постном масле.
      - На масле?
      - Она слишком... Слишком...
      - Простая? - подсказал Чиун.
      - Да, именно это я и хотел сказать.
      - Простота есть совершенства, а совершенство - в простоте. Великий Создатель знал, что делает, когда сотворял наш мир. Ну что же, я вижу, рис уже готов. Может быть, все-таки попробуешь немного?
      - А хватит на двоих? - спросил Римо, посматривая на аппетитно дымящуюся чашку.
      - Конечно, нет, однако я готов с тобой поделиться.
      - Послушай, я не хочу отнимать твою порцию! - протестующе воскликнул Римо.
      - Ничего, это будет не слишком большая жертва с моей стороны.
      Римо явно колебался.
      - Хорошо, - сказал он наконец. - Но только положи мне совсем немного.
      Чиун про себя улыбнулся - его ученик напрочь позабыл об этой женщине с похотливым взглядом. Все правильно, ведь в летописях Синанджу говорится: "Женщина - всего лишь женщина, а рис - уже пища". Когда-то Чиун поделился этим мудрым изречением с Римо, однако тот заявил, что это переделка известной пословицы, в которой говорилось что-то о курении табачных листьев - еще одной отвратительной привычки европейцев.
      Глава 18
      Они стекались сюда со всей Америки - на автобусах велосипедах, самолетах, наконец, просто пешком.
      Они приезжали из штата Мэн, из Небраски, Калифорнии, даже с Аляски. Некоторые из этих мальчишек были коротко подстрижены, у других, наоборот, волосы свисали до плеч. В одежде тоже было полное смешение стилей галстуки, серьги, цепи, заклепки. Кто-то привез с собой много багажа, остальные могли похвастаться лишь несколькими измятыми долларовыми бумажками. Все они были молоды и наивны и тем не менее казались значительно старше своих лет. Единственное, что объединяло всю эту разношерстную толпу, - жажда крови, мусульманской крови.
      - Настоящее столпотворение! - вскричал Элдон Слаггард, наблюдавший из рубки своей комфортабельной яхты, как новоприбывшие нескончаемым потоком вливаются в ворота перед зданием его Всемирной церкви.
      - Нет, - улыбнулась Виктория Хоур. - Это армия, наше войско.
      - Как же нам их разместить? - простонал Элдон Слаггард. - И чем я буду кормить эту ораву? Знаешь, как эти подростки прожорливы! И так уже шестой день. Никогда бы не подумал, что они откликнутся с такой готовностью!
      - Место найдется, - сказала Виктория, просматривая папку с бумагами. По моим данным, около семидесяти процентов идеально нам подходят. Это уже за вычетом тех, кто приехал просто повеселиться и не прошел психологических тестов.
      - Но можно ли верить этим семидесяти процентам до конца? Я больше не желаю возиться с трусливыми молокососами вроде этого Бу.
      - После первого Святого крестового похода мы немало поработали над улучшением системы тестирования. Если не будет значительного спада желающих, то через неделю у нас наберется как минимум дивизия.
      - Что ж, - проговорил Элдон Слаггард, следя за тем, как охранники пропускают людей внутрь. - Надеюсь, мы не разоримся из-за расходов на питание, прежде чем всю эту толпу удастся перебросить в Иран.
      У ворот служба охраны под неусыпным присмотром Римо и Чиуна обыскивала новоприбывших, отбирая спиртное и в отдельных случаях огнестрельное оружие. Один из охранников попытался отобрать у светловолосого парня винтовку двенадцатого калибра. Возмущенный юноша схватился было за оружие, но сзади неожиданно возникла хрупкая фигурка Чиуна, и возмутитель спокойствия вдруг оцепенел и рухнул на землю. Когда его уносили, парень все еще не шевелился, и остальные, явно под впечатлением от происшедшего, заметно успокоились.
      - Наши новые ребята из охраны явно знают, как надо обращаться с толпой. Но, черт побери, я до сих пор не могу раскусить их до конца.
      - Мне тоже это еще не удалось. Но пока они не проявляют излишнего любопытства и делают свое дело, думаю, я смогу с ними справиться.
      - Они ведут какую-то свою игру, я просто чувствую это.
      - Вряд ли они работают на правительство - слишком уж неподходящий у них вид для ребят из ФБР.
      - Этот старикашка мне совсем не по вкусу, он явно неглуп. Римо, по крайней мере, пока я рядом - всего лишь пустышка, а вот старика я побаиваюсь.
      - Угу, - с отсутствующим видом откликнулась Виктория Хоур, снова углубляясь в изучение бумаг. - Тем не менее, они отлично знают свое дело и находятся здесь, чтобы тебя охранять. Чего тут бояться?
      - Дьявола, - обеспокоенно проговорил преподобный Элдон Слаггард.
      Виктория Хоур внезапно подняла голову и с изумлением уставилась на него.
      - Что?
      - Да, я боюсь дьявола и не стыжусь признаться в этом.
      - А я-то думала, что ты выше всех этих глупых предрассудков.
      - Так оно и есть - в Бога я не верю. Другое дело - дьявол. Он является мне в ночных кошмарах, и иногда я словно чувствую, как его косматые лапы сжимают мне горло. А когда я просыпаюсь, то вижу в темноте его ухмылку. Разглядеть лицо невозможно, только белый оскал зубов, которые словно парят в воздухе. Но стоит лишь мигнуть, и видение исчезает.
      - Ты серьезно? - спросила Виктория, упиваясь тревогой, проступившей на, лице Слаггарда. - Неужели ты веришь в это?
      - Иногда он кажется высоким, с зеленой шкурой и колючим хвостом, в другой раз - маленьким, желтым, из пасти торчат огромные клыки, а взгляд пронзительный, как у этого мерзкого китаезы.
      - Римо говорит, что его напарник - кореец.
      - Нет, он дьявол. Прошлой ночью мне приснился сон - этот старик вылез из-под кровати, распустил зеленые кожистые крылья и, схватив меня, потащил прямиком в пекло. Я вскочил с постели весь в холодном поту, хотя и не верю, что ад существует. Не желаю, чтобы он снова крутился рядом со мной.
      - Хорошо, - вздохнула Виктория Хоур. - Я попрошу, чтобы тебя охранял Римо, а Чиун сможет заняться чем-нибудь еще. Это тебя устроит?
      - Он сам Сатана! - повторил преподобный Элдон Слаггард.
      - Возьми себя в руки, а то ты уже становишься похож на одного из этих чертовых мулл. - Еще раз тяжело вздохнув, Виктория Хоур вернулась к своим записям. - На настоящий момент у нас шестнадцать Преподобных-Сержантов, полностью прошедших посвящение. Думаю, мы ничуть не рискуем, взяв троих самых старших и повысив их в звании до Преподобных-Майоров. Я собираюсь назначить торжественную церемонию на семь часов.
      - Да, да, конечно, - рассеянно проговорил Слаггард.
      - Я подумала, что часть сегодняшних добровольцев можно будет побыстрее устроить и пригласить на церемонию. Тогда ты смог бы обратиться к ним с маленькой речью.
      - Угу.
      - Сразу после приезда они настолько возбуждены, что можно рискнуть и потратить на тренировки чуть меньше времени. Кроме того, из-за большого наплыва придется, возможно, направить их в Персидский залив раньше, чем предполагалось, пока они не успели еще поостыть.
      - Да, да.
      - Ты вообще меня слушаешь? - спросила Виктория Хоур, щелкнув пальцами перед носом преподобного Слаггарда.
      - Интересно... - начал преподобный Слаггард.
      - Что?
      - Кто мог подослать мне в телохранители дьявола?
      - Боже мой, хватит! - простонала Виктория Хоур и повернулась к капитану. - Вы не могли бы оставить нас?
      Капитан, не произнеся ни слова, исчез.
      - Что ты делаешь? - воскликнул Элдон Слаггард, когда почувствовал, как проворные пальцы Виктории расстегивают пуговицы у него на брюках.
      - У тебя голова забита всяким мусором, - резко ответила она. - Поэтому я хочу немного ее очистить.
      - Что? О-о-о! - выдохнул преподобный Слаггард, ощутив, как брюки спадают на пол.
      Последний доброволец уже прошел мимо охранников, и Римо как раз собирался распорядиться, чтобы ворота закрыли, когда заметил, что к нему направляется Виктория Хоур.
      - Привет! - сказала она, одарив Римо открытой улыбкой. - Избегаешь меня?
      - О, нет, - ответил Римо, - просто был занят.
      - Что ж, скоро работы прибавится еще. Преподобный Слаггард решил назначить тебя своим личным телохранителем.
      - А как же Чиун?
      - Он займется охраной территории. Дело в том, что при таком наплыве добровольцев преподобный Слаггард хотел бы знать, что ты всегда находишься поблизости.
      - Да, я понимаю его. Некоторые из этих ребят большие задиры.
      - Я уже обратила на это внимание, - сухо ответила Виктория Хоур.
      - Интересно, почему юнцы, отправляясь в религиозный лагерь, прихватили с собой выпивку и оружие?
      - Преподобный Слаггард обращается к заблудшим душам молодого поколения. Вполне естественно, что среди них попадается какое-то количество хулиганья, наркоманов и других отщепенцев. Но это не страшно, пожив в нашем Христианском лагере несколько дней, они уже будут маршировать под знаменами Всевышнего.
      - А где расположен этот лагерь? - поинтересовался Римо. - Я заметил, что вы каждый день куда-то вывозите новоприбывших на автобусах.
      Виктория Хоур нахмурилась. Почему Римо задает все эти вопросы? Его лицо показалось ей не таким открытым, как раньше, - у этого человека явно было что-то на уме.
      - Он находится чуть ниже по течению. Не беспокойся, скоро ты его увидишь. Кстати, сегодня преподобный Слаггард собирается выступить там с проповедью.
      - Я бы не прочь ее послушать, - небрежно заметил Римо.
      - Скорее всего тебе не представится такая возможность, - поспешила сказать Виктория. - Ты, вероятно, будешь патрулировать здание снаружи.
      - Телохранитель должен охранять тело, а не место, в котором оно находится, - заметил Римо.
      - Что это?
      - Всего лишь одно из изречений Чиуна в приблизительном переводе на английский. Его смысл в том, что если я должен охранять преподобного Слаггарда, то следует держаться к нему поближе.
      - Логично. Однако нас гораздо больше заботят иранские наемники, чем невоспитанные юнцы.
      - Как скажете. Наверное, стоит сообщить эти новости Чиуну, - сказал Римо, направляясь к воротам, где Мастер Синанджу наблюдал за дорогой, постепенно растворяющейся в надвигавшихся сумерках.
      Виктория Хоур проводила его внимательным взглядом. С самого первого дня их знакомства она сознательно направила на Римо весь поток своего чувственного обаяния, но вскоре, к своему удивлению, обнаружила, что сама начала им увлекаться. В его облике было что-то манящее, сродни животной привлекательности, но настолько легкой, что, казалось, сам Римо и не подозревает об этом. Виктория решила, что обязательно должна с ним переспать - скорее из любопытства, чем подчиняясь желанию. И тогда, при удачном стечении обстоятельств, удастся заодно выяснить, какова его истинная цель.
      Но после сегодняшнего разговора Римо, казалось, уже не был настолько ею увлечен. Это было довольно странно. Кто же из них в конце концов пытается заманить другого в ловушку? - размышляла Виктория Хоур, возвращаясь на "Марию Магдалину".
      - Внезапные изменения в плане, - сообщил Римо Чиуну. - Мне поручили охранять Слаггарда.
      - А что буду делать я?
      - Тебе достанется охрана территории.
      - Суждения этого проповедника просто смехотворны - выбрать в свои личные телохранители не Мастера, а помощника. Он что, не знает, кто мы такие?
      - Нет, и давай не станем его просвещать, - ответил Римо. - Сегодня вечером он собирается произнести проповедь в Христианском лагере, о котором мы немало наслышаны. Судя по всему, мне тоже придется присутствовать.
      - Вероятно, там и скрывается ответ на вопросы, так интересующие Смита.
      - Да, мне тоже пришло это в голову, - серьезно проговорил Римо.
      - А каково твое мнение о Слаггарде? Ты что-нибудь решил для себя?
      - Кто бы он ни был, иранцы, судя по всему, смертельно его ненавидят. А это, по крайней мере для меня, пока достаточное основание, чтобы не переводить его в разряд злодеев.
      - Да... Тем не менее, твое отношение к преподобному отцу изменилось в лучшую сторону, - заметил Чиун. - Будем надеяться, что я смогу отправиться с тобой в этот Христианский лагерь.
      - Слишком опасно. Постарайся держаться поближе к штаб-квартире Слаггарда. Если иранцы нападут, нам потребуются пленники для допроса.
      - Хорошо, - откликнулся Чиун. - А как прошел твой разговор с этой шлюхой Викторией?
      - С кем? - рассеянно переспросил Римо, глядя на рубку "Марии Магдалины", где мирно похрапывал так и не успевший натянуть брюки преподобный Слаггард.
      Явно довольный собой, Мастер Синанджу улыбнулся.
      Глава 19
      Границу Рашид Шираз пересек без осложнений. В городе со странным названием Берлингтон он сел на самолет, направлявшийся в не менее загадочное место - Саванна, штат Джорджия.
      Во время полета Ламар Бу тихо сидел рядом с Рашидом, один только раз пожаловавшись на еду. Другие пассажиры тоже были явно недовольны, и Рашид никак не мог понять, в чем дело - по сравнению с тем, чем питались у него на родине, обед был просто замечательный. Поев, он даже попросил добавку.
      К тому времени, как самолет приземлился в аэропорту Саванны, Рашид Шираз уже успел позабыть свои страхи по поводу поездки в Америку. Мужчины его не заботили, а женщины были красивы. Однако Рашид решил не позволять себе расслабляться - ведь у него было крайне опасное задание. Захват Слаггарда мог обернуться крупными неприятностями, и эта перспектива не слишком его прельщала, хотя, судя по всему, в здешних тюрьмах должны кормить не так уж плохо.
      В зале вылета Рашид Шираз принялся оглядывать пассажиров, пытаясь отыскать связного, который должен был его встречать. Ему не сообщили, как он выглядит, но заверили, что Рашид сразу же его узнает.
      Так оно и вышло. В толпе заметно выделялся красивый бородатый иранец, заговаривавший почти со всеми, кто проходил мимо. Он показывал людям какую-то раскрытую книгу. Совсем спятил! - подумал Рашид. Неужели он пытается найти меня, демонстрируя всем мою фотографию?
      Схватив Ламара Бу за плечо, Рашид поторопился перехватить иранца, пока он не заговорил с кем-нибудь еще.
      - Как проехать на север? - раздраженно прошептал он условленный пароль.
      - Мы братья, так сказано в Великой книге, - прозвучал отзыв.
      - А там случайно не сказано, что ты идиот? - прошипел Рашид. - Зачем ты стараешься привлечь к себе внимание?
      - Взгляни-ка сюда, - ответил связной, показывая ему открытую страницу.
      Рашид увидел фотографию, на которой была изображена массовая казнь под руководством бородатого муллы. Внизу был напечатан лозунг, призывавший сбросить правительство великого аятоллы.
      - Кто же заподозрит контрреволюционного агитатора в шпионаже? улыбнулся иранец. - Пошли, машина уже ждет.
      Через несколько часов Рашид ехал вместе с группой соотечественников в автобусе. За рулем сидел связной, которого звали Маджид. Взять напрокат автобус посоветовал Ламар Бу, сидевший теперь, съежившись, на заднем сиденье. Казалось, живут одни его глаза, которые разгорались ненавистью с каждой секундой, приближавшей их к жилищу преподобного Элдона Слаггарда.
      - К лагерю этого Слаггарда автобусы подъезжают каждый день, обратился к Рашиду Маджид, - и везут туда толпы юнцов-хулиганов.
      - Наши ребята будут позадиристей, - оскалился в улыбке Рашид Шираз, показывая на своих спутников. У каждого иранца был автомат, а куфии они пока спрятали.
      Наконец автобус остановился неподалеку от ограды. Ворота оказались заперты.
      - Можно их протаранить, - предложил Маджид.
      - Подожди, мне пришло в голову кое-что получше, - остановил его Рашид и скользнул к сиденью Ламара Бу.
      - Ты узнаешь, где мы, христианский пес?
      Юноша кивнул.
      - Настало время, когда ты сможешь искупить вину перед великодушной Исламской Республикой Иран и спасти свою никчемную шкуру. Можешь заставить их открыть ворота?
      - Да, - еле слышно проговорил Ламар Бу, устремив невидящий взгляд себе под ноги.
      - Если сделаешь это, тебя не тронут, даю слово. Нам нужно захватить Слаггарда, желательно - живым.
      Ламар Бу поднялся на ноги и, глядя Рашиду прямо в глаза, безжизненным голосом проговорил:
      - Если я доберусь до него первым, живым вы его не получите.
      Его дрожащие пальцы сомкнулись, словно сжимая что-то мертвой хваткой. Рашид Шираз подумал, что надо будет проследить, как бы эти руки не добрались до горла преподобного Слаггарда - вряд ли на земле найдется сила, способная их разжать.
      Глава 20
      Римо Уильямс дежурил у дверей апартаментов Элдона Слаггарда на "Марии Магдалине". По трапу спустился Чиун, одетый в скромное шафрановое кимоно.
      - Что-нибудь случилось? - спросил Римо.
      - У меня хорошие новости для этого Слаггарда.
      - Преподобного Слаггарда, - поправил Римо. - "Этот Слаггард" звучит непочтительно.
      Чиун пожал плечами.
      - Ламар Бу снова вернулся к любимому пастырю, - сообщил он.
      - Потрясающе. А кто он такой?
      - Ты что, не помнишь? Это пропавший мальчик, родители которого утверждают, что он исчез из лагеря этого Слаггарда.
      - Ах да, конечно. Преподобный отец будет счастлив это услышать.
      - Тогда почему бы тебе не постучать к нему в каюту?
      - Он просил его не беспокоить. У них с Викторией Хоур час молитвы. Последние несколько минут из каюты не доносится ни звука, но они должны вот-вот появиться - мы отплываем к Христианскому лагерю.
      - Понятно, - сказал Чиун, отстраняя Римо и заглядывая в замочную скважину. Чтобы проделать это, ему не пришлось особенно нагибаться.
      - Чиун, подглядывать - недостойное Мастера Синанджу занятие.
      - Я собираю информацию, - парировал Чиун, крутясь у скважины, чтобы было как следует видно.
      - Что ж, если тебя застукают, мы лишимся работы, - смиренно проговорил Римо.
      Когда его наставник внезапно отпрянул от двери с выражением крайнего отвращения на лице, Римо поинтересовался:
      - Что, с тебя достаточно?
      - Посуди сам, - ответил Чиун, отходя в сторону.
      С видимой неохотой Римо заглянул в замочную скважину. Виктория Хоур стояла на коленях спиной к нему, а Элдон Слаггард, мясистая ладонь которого лежала на голове его личной помощницы, размахивал свободной рукой в воздухе. С каждой секундой лицо преподобного отца все больше наливалось кровью, а глаза были прикрыты, словно в молитвенном экстазе.
      - Ну? - осведомился Чиун, когда Римо снова занял свой пост у каюты.
      - Что значит "ну"? - ответил тот. - Он просто воодушевляет ее к молитве.
      - Кто кого воодушевляет - это отдельный разговор, - отрезал Чиун, - но в одном я уверился окончательно: ты столь же слеп, как этот Слаггард отвратителен.
      - Преподобный Слаггард. И вообще, не понимаю, о чем ты говоришь! Лучше приведи сюда нашедшегося парня. Думаю, преподобный отец захочет с ним поговорить, когда закончит.
      - Такие, как он, не могут закончить никогда, - таинственно проговорил Мастер Синанджу и поднялся наверх.
      Немного погодя из-за двери донесся шум голосов. Римо решил, что настал подходящий момент, чтобы сообщить преподобному Слаггарду радостные известия, и громко постучался.
      - Кто там? - раздраженно спросил Слаггард. - Я же просил меня не беспокоить!
      - У меня хорошие новости, - отозвался Римо.
      За дверью что-то зашуршало, и через секунду оттуда показалось покрасневшее лицо преподобного отца, не успевшего даже толком пригладить волосы.
      - Что, мы сбросили на Иран атомную бомбу?
      - Нет. Вернулся Ламар Бу, - радостно сообщил Римо. - Это же замечательно, верно?
      Преподобный Слаггард явно не был обрадован. В первое мгновение на его лице застыло бессмысленно-непонимающее выражение. Когда до него наконец дошел смысл сказанного, у преподобного отца отвисла челюсть, глаза округлились, а сжимавшие дверь пальцы побелели так сильно, что украшавшие их перстни, казалось, заиграли всеми цветами радуги.
      - Ч-чч...
      - Здесь Ламар Бу. Тот самый, чьи родители подали на вас в суд. Он утверждает, что произошло какое-то недоразумение, и хочет с вами поговорить.
      - Ч-чч-то? - снова попытался выговорить Элдон Слаггард.
      - Вернулся Ламар Бу. Он...
      - Я прекрасно знаю, кто это! - заорал преподобный Слаггард. - Не пропускайте его! Не желаю видеть этого трусливого негодяя! Нужно как-то его задержать!
      - Но Чиун уже ушел, чтобы проводить его на борт.
      - Что случилось? - спросила из-за спины Слаггарда Виктория Хоур.
      - Вернулся этот сопляк Бу! - хрипло ответил Слаггард.
      - Как вернулся? Не может быть, он же был вместе со всеми остальными.
      - Какой-то человек у ворот утверждает, что он - Ламар Бу.
      - Ничего не понимаю, - сказал Римо. - Я думал, вам будет приятно это услышать.
      - Скажите капитану, что мы отплываем, - приказал Слаггард.
      - Но...
      - Немедленно! - прокричал преподобный отец. - Понимаешь, я сказал немедленно!
      Нахмурившись, Римо вышел, чтобы передать приказ в рубку.
      По палубе тут же забегали матросы в белой форме, отдавая швартовы. Из машинного отделения донесся гул двух мощных дизельных турбин.
      Когда Римо, все еще недоуменно покачивая головой, снова вышел на палубу, он увидел, как Чиун показывает охранникам, что нужно открыть ведущие на территорию Всемирной церкви автоматические ворота.
      На дорожке показалась одинокая фигура, и створки тут же стали закрываться. Чиун шагнул вперед, чтобы поприветствовать Ламара Бу, но тут перед оградой пронесся автобус и, сделав крутой поворот, протаранил ворота. Не успевшие закрыться до конца створки разлетелись в стороны, одна из них разбила лобовое стекло, другую автобус подмял под себя.
      Машина летела прямо на Ламара Бу. Юноша обернулся и застыл, словно пригвожденный к месту.
      Римо, поняв, что уже не успеет помешать столкновению, бросил взгляд в сторону Чиуна, но там, где старый кореец стоял еще секунду назад, никого уже не было. Ему показалось, что шафранно-желтое кимоно мелькнуло где-то рядом с автобусом, и через мгновение Ламар Бу оказался отброшенным с пути надвигавшейся, словно колесница Джаггернаута, машины.
      - Молодец, Чиун! - крикнул Римо.
      Автобус, сминая шинами дерн, вылетел на газон, снес стоявший посредине крест и, наконец, забуксовав, остановился. Из распахнувшейся дверцы выскочили люди в куфиях и потертых комбинезонах и открыли огонь из автоматов.
      Треск очередей, смешавшийся с криками, напомнил Римо годы войны во Вьетнаме.
      С нижней палубы выскочил преподобный Слаггард.
      - Что здесь происходит?! - прорычал он.
      Римо открыл было рот, чтобы ответить, но внезапно замер, пораженный обликом преподобного отца. На Слаггарде был зеленый мундир, обильно расшитый золотыми позументами. Голову его украшала белоснежная фуражка с кокардой, а на боку болталась огромная парадная шпага. Мощную грудь преподобного Слаггарда покрывали бесчисленные нашивки, но совершенно не похожие на те, которые обычно носят военные. Римо заметил вышитые круги, кресты и прочие оккультные символы, а также надпись, которая гласила что-то вроде "Орден гнева Господнего".
      - Преподобный Слаггард... - ошеломленно пробормотал Римо.
      - Преподобный-Генерал, - гордо поправил тот. - Когда я надеваю мундир, то становлюсь неустрашимым Преподобным-Генералом Слаггардом, правой рукой Всевышнего. Так что же все-таки здесь творится?
      - Иранцы, - ответил Римо, показывая рукой в сторону берега.
      Преподобный-Генерал, побледнев, сжал эфес шпаги.
      - Как... Откуда ты знаешь? - проговорил он.
      - Видите у них на головах клетчатые платки? Такие носят на Ближнем Востоке, так что вполне вероятно, что это иранцы.
      - Передай команде, что нужно отплывать.
      - Я уже сделал это.
      - Ну, тогда поторопи их, черт возьми! Нужно как можно скорее убираться отсюда!
      Неустрашимая правая рука Всевышнего неистовым взором окинула палубу. На глаза преподобному попался висящий у рубки рупор, схватив который, Слаггард прокричал:
      - Отчаливаем! Быстрее! Да отплывет когда-нибудь эта посудина?
      Внезапно его внимание привлекло происходящее на берегу. Из здания Храма выбегали люди, но, увидев раненых, быстро скрывались обратно. Несколько новобранцев в растерянности замерли посреди лужайки.
      - Эй, вы! Парни! - завопил преподобный Слаггард. - Вперед, и да падут под вашей рукой мусульманские варвары!
      Несколько самых храбрых ребят бросились вперед, но, пробежав несколько шагов, упали, скошенные прицельным огнем из автоматов.
      - Мы с Чиуном справимся с ними! - прокричал Римо, уже перелезая через поручни.
      - Не будь идиотом! Эти мальчишки и так пушечное мясо, а ты нужен мне на яхте.
      - А вот Чиуну нужна помощь, - бросил Римо, перепрыгивая через борт.
      Он почти бесшумно приземлился на причале и бросился в ту сторону, откуда доносились автоматные очереди. Выбежав из-за угла Храма, стеклянные двери которого уже рассыпались под градом шальных пуль, Римо приостановился ровно настолько, чтобы отыскать взглядом Чиуна, который спешил к нему навстречу со стороны ворот. Повернувшись в его сторону, Римо увидел, что тот уже успел оттащить Ламара Бу в будку, которую обычно занимал человек, охранявший ворота. Парень колотил руками в дверь, пытаясь выбраться наружу. Его лицо было искажено испугом, но Римо почудилось, будто во взгляде Ламара мелькнула ярость.
      Римо жестом попытался обратить на себя внимание Чиуна. Он поднял над головой два пальца - знак победы. Римо надеялся, что его наставник догадается использовать старую технику "Двойная алая лента".
      Времени на раздумья не было, и Римо бросился бежать, петляя, даже не пытаясь скрыться от свистевших вокруг пуль. Из-под ног его вылетали куски дерна; набирая скорость, он двигался напролом через аккуратные ряды кустов, пока наконец не пришло время начать маневр, с древности известный Мастерам Синанджу как "Двойная алая лента".
      Рядом с Римо проносились пули, но он был спокоен - ни одна из них не могла его задеть, потому что, пока стрелок успевал прицелиться, Римо уже опережал его, переместившись в другую точку. Единственную опасность представляли, как ни странно, отрикошетившие пули, но, начав сплетать первые петли "ленты", Римо уже не чувствовал ни волнения, ни страха - он полностью влился в происходившее вокруг.
      Решающий момент, когда "лента" начала наконец окрашиваться в алый цвет, наступил, как только на его пути оказался первый противник. Римо поразил его ударом ноги в пах. В этот момент его заметил другой террорист, и Римо, развернувшись, на долю секунды замер на месте, а потом, пригнувшись, чтобы очередь прошла у него над головой, ударом ладони рассек нападавшему горло. Хлынула кровь, и иранец рухнул на землю как подкошенный. Очередь, которой Римо счастливо удалось избежать, очевидно, задела кого-то из террористов - сзади донеслось предсмертное хрипение. Эта стычка привлекла внимание остальных иранцев, и весь огонь сосредоточился на Римо, что вполне соответствовало его плану.
      Именно тогда "Двойная лента" стала по-настоящему алой.
      Словно играючи, Римо скользил между своими противниками. Он наносил удары то рукой, то ногой, стараясь ни на секунду не оставаться на одном месте. Увидев, как один из террористов в спешке пытается вставить в автомат новую обойму, Римо сделал выпад в его сторону. Выхватив из рук иранца рожок, он, как кастетом, ударил им противника, пригвоздив его к изрешеченному пулями автобусу.
      Оставшиеся в живых террористы, воспользовавшись секундной заминкой, дали по нему несколько очередей, но они прошли мимо - Римо снова увернулся. Часть пуль опять задела кого-то из иранцев - именно в этом и состояла суть "Двойной алой ленты": направить удары превосходящих сил противника на самих себя.
      Римо продолжал метаться из стороны в сторону. Где-то на середине "ленты" он оказался рядом с Мастером Синанджу.
      - Слаггард запаниковал и отплыл на яхте, - сообщил ему Римо.
      - Такие, как он, только на это и способны, - ответил Чиун, исполнявший в это время "Прыжок цапли". Взвившись в воздух, старый кореец на мгновение завис над землей, точно клочок пуха, и пока под ним прошла не попавшая в цель автоматная очередь, обутые в сандалии ноги Чиуна размозжили головы двум террористам. Не обращая внимания на хруст ломающихся костей, Мастер Синанджу почти неслышно приземлился и снова ринулся вперед.
      Рашид Шираз снова понял, что промахнулся. Он видел, как маленький азиат раздробил головы двум его товарищам, и дал по нему еще одну очередь. Кончились патроны, и, пока Рашид вставлял новую обойму, еще трое иранцев рядом с ним упали замертво.
      Тогда он решил сосредоточить все внимание на белом - тот был выше ростом, и, следовательно, в него было легче попасть. Рашид видел, как его товарищи пытаются обезвредить этого американца. Выполняя головокружительные виражи, тот петлял из стороны в сторону. Это было поистине безумством американец бежал в самую гущу выстрелов. Он словно дразнил противников, приглашая дать по нему еще один залп.
      Вместо этого иранцы дали залп друг по другу.
      Увидев, как его отряд тает, словно снег под мартовским солнцем, Рашид почувствовал, что душа у него уходит в пятки. Он бросился обратно к автобусу, надеясь, что шины целы. Двигатель завелся, и Рашид вырулил в сторону пролома в ограде, туда, где раньше стояли ворота. Одна из створок, все еще болтавшаяся где-то под днищем автобуса, сильно тормозила, со скрежетом задевая асфальт.
      Пытаясь пробиться на шоссе, Рашид Шираз заметил в окне караульной будки лицо Ламара Бу и выпустил в его сторону длинную очередь. Юноша рухнул на пол, и Рашид удовлетворенно вздохнул - свидетелей не будет.
      Вывернув из-за угла, Рашид Шираз до упора нажал на газ. Автобус набирал скорость. В зеркало заднего вида Рашид успел заметить, что американец бежит вслед за ним.
      - Идиот! - прокричал капитан Пасдарана и в этот момент увидел, как с другой стороны к автобусу приближается старый азиат. Он еще раз проклял тормозившую створку ворот - старик уже догонял его.
      Рашид неистово жал на педаль газа, и стрелка спидометра подползла к пятидесяти. При такой скорости они просто не могли не отстать, и все же...
      Изрыгая проклятия, Рашид Шираз резко затормозил и развернул автобус. Что ж, если он не может от них оторваться, остается только задавить эту парочку.
      При развороте створка ворот наконец отлетела в сторону, и Рашид нажал на газ.
      Его противники заметили, что он движется им навстречу. Они встали посредине шоссе и смотрели, как автобус набирает скорость. Рашид оскалился - они застыли на месте от страха! Тем лучше.
      Однако, глядя на лица стремительно приближающихся противников, Рашид Шираз не заметил в их глазах ни капли смятения. Скорее, они выглядели решительно. Теперь, когда они оказались совсем близко, Рашид был в этом уверен. Неужели это пара самоубийц?
      Разглядывать их дальше времени не было - еще секунда, и произойдет столкновение. Рашид опустил куфию на лицо, чтобы защитить глаза от осколков лобового стекла, и крепко зажмурился.
      Однако удара он не почувствовал. Вместо этого раздались два резких хлопка. Рашид, пытаясь удержать внезапно ставшее непослушным рулевое колесо, сбросил с головы куфию, чтобы увидеть, что произошло. В зеркале заднего вида он заметил, как по обеим сторонам от автобуса враги ислама поднимаются на ноги.
      Но что же они пытались сделать?
      Когда автобус неожиданно резко повело вправо, Рашид наконец понял, в чем дело. В его сознании мелькнула догадка, что оба передних колеса внезапно спустили. И почему-то он вдруг отчетливо представил себе, как эти двое ударом ноги пробивают толстую резину покрышек. Рашид Шираз знал, что это невозможно, но его мозг судорожно цеплялся за эту нелепую мысль, пытаясь хоть как-то объяснить произошедшее.
      Через мгновение автобус, перевернувшись, сполз с шоссе и заскользил к крутому берегу реки.
      Рашид Шираз, выбив лбом остатки ветрового стекла, пошатнулся на водительском кресле и в последнее мгновение успел лишь почувствовать на губах терпкий привкус речного ила.
      Зайдя по пояс в воду, Римо распахнул дверцу кабины и заглянул внутрь.
      - Мертв, - сообщил он Чиуну.
      - Такова судьба, уготованная врагам Синанджу, - решительно откликнулся старый кореец.
      - Ты хотел сказать, врагам преподобного Слаггарда, - заметил Римо, вылезая обратно на берег. - А ведь этот иранец, пожалуй, был единственным, кто смог бы пролить свет на то, что здесь творится.
      - Возможно, в живых остался кто-нибудь еще.
      - После "Двойной алой ленты"? Можно считать, нам крупно повезет, если мы сможем опознать трупы.
      - Ты прав, - согласился Чиун, - хотя я и заметил, что когда ты начинал атаку, то локоть держал не идеально прямо.
      - Ерунда!
      - Ты слегка согнул руку.
      - Нисколечко.
      - Буквально чуть-чуть.
      - Давай посмотрим, что сталось с Ламаром Бу, - сказал Римо, которому препирания с Чиуном успели порядком надоесть. - Думаю, он сможет нам кое-что рассказать.
      - Почему ты так считаешь?
      - Преподобный-Генерал Слаггард побелел как мел, когда я сказал, что мальчишка нашелся. Он чуть в штаны не наложил со страху.
      - Преподобный-Генерал?
      - На нем были мундир, шпага и все такое.
      - В таком случае я был прав! - вскричал Чиун.
      - О чем это ты?
      - Расскажу, когда мою догадку подтвердит мальчишка.
      - Почему бы тебе не сказать прямо сейчас, без всяких приятных сюрпризов?
      - Ты все равно ужасно удивишься. После этого, возможно, вы со Смитом оцените мою мудрость но достоинству.
      - На это можешь не рассчитывать, - честно предупредил Римо.
      Глава 21
      Они обнаружили Ламара Бу лежащим на полу в караульной. Вокруг него растеклась огромная лужа крови.
      Сорвав с петель заклинившую дверь, Римо склонился над юношей.
      - Ты можешь говорить, парень? - спросил он.
      Губы Ламара зашевелились, изо рта стекала узкая струйка крови. Он издал какой-то булькающий звук. Римо заметил, что из рваной раны у него на груди толчками бьет кровь. Зажав рану рукой, Римо мягко проговорил:
      - Попытайся.
      - Он мертв? - прохрипел Ламар Бу.
      - Да, мы расправились со всеми. Это были иранцы?
      - Да, - сказал Чиун.
      - Не то, - задыхаясь, сказал Ламар.
      - Он явно бредит, - заметил Чиун. - Это были чистокровные персы.
      - Я хотел сказать... Слаггард...
      - Что? Слаггард - иранец? - спросил Римо.
      - По-моему, он пытается узнать, жив ли Слаггард. Я прав, парень? спросил Чиун.
      Ламар Бу слабо кивнул. Его лицо побледнело.
      - Ему удалось удрать, - сообщил Римо.
      - Это... чер... товски... плохо.
      - Что ты хочешь этим сказать? - спросил Римо.
      - Это он... втянул меня... во все... - прерывающимся от боли голосом выговорил Ламар Бу.
      - Что значит "во все"?
      - Крестовый поход...
      - А причем тут его крестовый поход? Какое это имеет отношение к иранцам? - удивленно проговорил Римо.
      Обессиленный Ламар Бу качнул головой, но не смог произнести ни слова.
      - Он имеет в виду прямое значение выражения "крестовый поход" Священную войну, - объяснил Чиун. - Так?
      Ламар кивнул.
      - Я отправился... с первым отрядом. Нас... буквально истребили... Иранцы... Не было... ни малейшего шанса. Они сказали... что позволят мне вернуться, если я приведу их к Слаггарду. Обещали... что оставят в живых. Ложь... Везде ложь. Я просто хотел... чтобы было, во что верить...
      - Крестовый поход? - спросил Римо. - Во имя чего?
      - Гвоздь...
      - Должно быть, это был чертовски большой гвоздь, - заметил Римо.
      - Из распятия... Слаггард сказал... что на нем распяли Христа. Гвоздь находится в Иране. Старый торговец коврами... повесил на него портрет аятоллы. Слаггард говорил, что... это глумление над святыней. Нам приказали... отобрать у них гвоздь...
      - Гвоздь? - недоуменно повторил Римо.
      - Белым случалось затевать войны из-за пустяков, - с пренебрежением в голосе сказал Чиун.
      - Святой гвоздь, - проговорил Ламар Бу. Эти слова, казалось, придали ему сил. - Я нес знамя. Мы должны были разбить их, с криком "Осанна!" пройти до самого Тегерана. Ничто не могло бы нас остановить, ведь мы рыцари Господа.
      - А что это за торговец коврами? - спросил Чиун.
      - Масуд... дальше не помню.
      - Когда все это произошло? - в свою очередь, задал вопрос Римо.
      - Много... недель назад. Мне казалось, что прошли годы.
      И Ламар Бу из Сапульпы, штат Оклахома, начал еле слышно шептать на фарси:
      - Смерть Слаггарду! Смерть Слаггарду.
      Внезапно он дернулся, словно от резкой боли, взгляд его стал медленно потухать, пока не угас совсем.
      - Он умер, - сказал Римо, закрывая юноше глаза и окидывая взглядом лежащие на лужайке тела. - И все это из-за какого-то гвоздя...
      - Нет, - ответил Чиун. - Настоящую причину им так и не назвали. Гвоздь - всего лишь предлог. Этому Слаггарду нужно значительно больше.
      - А именно?
      - В старые времена рыцари шли на Иерусалим, говоря, что эта святыня осквернена мусульманами. Но на самом деле им нужен был не сам город, а окружающие его плодородные земли. Слово "святыня" служило для того, чтобы обмануть доверчивых простаков вроде этого мальчика. Или тебя, так и не переросшего детские суеверия.
      - Нужно догнать Слаггарда. Настало время услышать от этого проповедника хоть немного правды.
      Римо взглянул в сторону реки.
      - Они давно уплыли.
      - Я заметил у причала небольшой моторный ялик, им мы и воспользуемся. В конце концов мы наткнемся на яхту Слаггарда и выясним, где находится его лагерь.
      Римо и Чиун обнаружили "Марию Магдалину" почти в десяти милях ниже по течению. На яхте не было ни души. Римо на полной скорости причалил к илистому берегу, не позаботившись даже привязать моторку. Выпрыгнув из лодки, они с Чиуном зашагали по тропинке, ведущей в глубь леса, пока на одной из полян не обнаружили то, что искали.
      Но в Христианском лагере уже никого не было.
      - Да, им удалось удивительно быстро удрать. Непонятно только, на чем?
      Римо внимательно оглядел землю - никаких следов грузовика или другого транспортного средства заметно не было. Ничего такого, на чем можно было вывезти тысячи мальчишек-добровольцев, находившихся в лагере.
      Протянув руку, Чиун указал на оставшиеся в глинистой почве отпечатки чьих-то ног. Следы вывели их обратно на берег.
      На реке особенного оживления не наблюдалось. Меняя галсы, вдоль берега курсировал сторожевой корабль, навстречу ему плыл траулер. Вдалеке, в открытом океане, виднелся темный силуэт огромного корабля. По вытянутому корпусу судна и расположенной на корме рубке Римо понял, что это нефтеналивной танкер, на который явно не стоит обращать особого внимания.
      - Ну и что дальше? - обратился он к Чиуну.
      - Мы отправляемся в Персию. Именно в эту страну Смит должен был послать нас в первую очередь.
      - Думаешь, они отправились туда?
      - Это очевидно. Посмотри вокруг. По-твоему, что это такое?
      - Смахивает на армейский лагерь. Вон те приземистые здания бараки, справа полоса препятствий. Возможно, где-то неподалеку есть и стрельбище.
      - Нам стоит поискать телефон. Мне необходимо позвонить Смиту.
      - Как? Ты же зол на него?
      - Настолько зол, что хочу напомнить о своем предупреждении.
      - Каком еще предупреждении?
      - Я разговаривал со Смитом на днях, когда впервые начал подозревать, для чего Слаггарду нужен Святой крестовый поход. Император отверг мои соображения, а теперь у нас есть доказательства.
      - В самом деле? - В голосе Римо прозвучало сомнение. - И ты знал обо всем с самого начала? Если не возражаешь, я хотел бы услышать это от самого Смита.
      - Тогда следуй за мной, недоверчивая душа, - ответил Чиун, направляясь к лагерю.
      Длинные приземистые строения и в самом деле оказались бараками. Внутри было полно коек со смятым в беспорядке бельем, но ни одного телефона.
      В другом здании было оборудовано стрельбище. Картонные мишени, изображавшие террористов с Ближнего Востока и мулл в белых тюрбанах, тесными рядами стояли у дальней стены. Все они были изрешечены пулями, точно так же, как и стены этого импровизированного тира. Даже на потолке виднелись следы от рикошетов.
      - Напоминает мне лагерь, в котором нас готовили перед заброской во Вьетнам, - заметил Римо.
      Одно из зданий оказалось чём-то вроде штаба. В кабинете, стены которого были до потолка завешаны картами, Римо обнаружил телефон и, сняв трубку, набрал номер Смита.
      - Смитти? Это Римо. Вы правы, прошло уже несколько дней. Мы были заняты. Да, но зато добились некоторых результатов. Возможно, вам будет трудновато поверить, но ничего не поделаешь. Итак, вы готовы? Слаггард устраивает Святой крестовый поход. Нет, вы не ослышались. Хотите верьте, хотите нет, но это крестовый поход за гвоздем, якобы вынутым из распятия Иисуса Христа.
      Римо почувствовал, как Чиун дергает его за рукав.
      - Что? Смит, подождите секундочку. В чем дело? - спросил он Мастера Синанджу.
      - Узнай, верит ли он мне теперь?
      - Хорошо. Смитти, Чиун уже сообщал вам об этом? Ах, да? - Римо повернулся к своему учителю. - Папочка, ты был прав. Прости, что я сразу тебе не поверил.
      - Мне важно знать, приносит ли извинения сам Смит?
      - Смитти, Чиун спрашивает, не хотите ли извиниться за то, что усомнились в его словах?
      Некоторое время Римо молча слушал голос в трубке.
      - Да, он просит, прощения, - сообщил он наконец старому корейцу.
      - Я требую извинения в письменной форме!
      - Потом, - отмахнулся от него Римо. - Сначала нам придется разобраться с возникшей ситуацией.
      В нескольких словах Римо пересказал доктору Смиту все, что произошло в тот день - нападение на штаб-квартиру Слаггарда, его бегство и исчезновение нескольких тысяч подростков-добровольцев, готовых на любые, самые опрометчивые поступки.
      - Они просто испарились, - проворчал он.
      - Вовсе нет, - прервал своего ученика Чиун. - Мальчишки находились на большом корабле.
      - Каком еще корабле? - заинтересовался Римо.
      - Он был большой, черного цвета. Я видел, как ты за ним наблюдаешь.
      - На танкере? Не может быть!
      - Ты потрясающе самоуверен для человека, который минуту назад извинялся за то, что недооценил моих блестящих способностей.
      Римо тяжело вздохнул.
      - Чиун утверждает, что добровольцы уплыли на танкере. Можете скормить эту новость на ужин своим компьютерам, Смитти.
      В санатории "Фолкрофт" доктор Харолд В. Смит включил терминал своей компьютерной системы. Какая нелепость - крестовый поход против Ирана! Но Римо описал так называемый Христианский лагерь, и его рассказ полностью совпадал со сведениями, которые Смиту удалось раздобыть у родителей, чьи дети так и не вернулись из лагеря Слаггарда.
      - Вы узнали, как назывался корабль? - проговорил Смит в трубку.
      - Боюсь, что нет, - ответил Римо.
      - Узнали, - прозвучал скрипучий голос Чиуна.
      - Ну, так скажите мне, - потребовал Смит.
      В трубке снова раздался тонкий голос Мастера Синанджу:
      - "Морской Гаргантюа".
      - Спасибо, - сказал Смит, набирая на клавиатуре название корабля.
      Краем уха он услышал, как Римо передает его слова Чиуну, а тот что-то надменно бормочет в ответ. Когда компьютер отыскал соответствующий файл, Смит зачитал его содержимое вслух.
      - Судно "Морской Гаргантюа" принадлежит корпорации по добыче нефти и сланца в Макаллене, штат Техас. Это крупная фирма, по крайней мере, она была таковой до техасского нефтяного кризиса. М-м-м. А это что такое?! воскликнул он, заметив замигавший в углу экрана красный огонек.
      Смит нажал на клавишу, и перед ним появились данные еще об одном корабле, зарегистрированном на ту же корпорацию.
      - Послушайте, Римо! - возбужденно проговорил он. - "Морской Гаргантюа" и еще один танкер, захваченный неделю назад в Иране, "Морской бегемот" однотипные суда. Судя по имеющимся у меня данным, иранцы заявили, что этот корабль участвовал в шпионском рейде и будет задержан, пока им не возместят нанесенный ущерб. Мы сочли, что это очередная политическая провокация, но сейчас я, кажется, начинаю улавливать определенное сходство... Эй, Римо? Вы меня слушаете?
      - Что? - откликнулся Римо. - Прошу прощения, но я как раз рассматривал висящую здесь карту.
      - Попрошу не отвлекаться. Это очень серьезно.
      - Я тоже нашел нечто важное. Вы когда-нибудь слышали о Першинговском заливе?
      - Взгляните повнимательней, там должно быть написано "Персидский".
      - Я не слепой, и на карте значится Першинговский залив. А рядом с ним - Королевство Слаггарда. Там, где полагается находится Ираку, стоит надпись "Виктория-лэнд". А остров Элдона, по всей вероятности, известен всему человечеству как Кхарг, там расположена одна из крупнейших нефтеналивных баз.
      - Боже милостивый! Так значит, это правда...
      - А по-моему, просто сумасшедший дом, - пробормотал Римо. - Около побережья на карте нанесено несколько больших красных стрелок. Похоже, "то направления, по которым они собирались нанести удар. А часть берега, обведенная кружком, - предполагаемое место высадки.
      Это рядом с проливом Гризельды. Кто она, черт побери, такая?
      - Очевидно, так обозначен Ормузский пролив. Думаю, лучше всего вам с Чиуном отправиться туда и поджидать Слаггарда на побережье.
      - Зачем нам лишние хлопоты? - поинтересовался Римо. - Насколько я понимаю, мы в любом случае не останемся внакладе. Если иранцы уничтожат Слаггарда - что ж, тем лучше. А если нет, то я не стану плакать, когда Революционная гвардия недосчитается нескольких бойцов.
      - Но вы забыли о террористических актах, которые стали ответом на первую атаку Слаггарда. Теперь уже очевидно, что именно его действия привели к этому всплеску терроризма. Если мы позволим преподобному отцу сделать еще один ход, нас снова ожидает что-нибудь в этом роде. Кроме того, деятельность Слаггарда противоречит принятому Соединенными Штатами постановлению о нейтралитете, по которому американские граждане не имеют права участвовать в военных действиях против иностранного государства. Эти "крестоносцы" - просто одураченные мальчишки. Ваша задача, Римо, обезвредить армию Слаггарда и не позволить ей нанести удар по Ирану. В случае неудачи нужно каким-то образом убедить иранские власти, что он действовал не от имени Соединенных Штатов, будь то официально или негласно.
      - Думаю, все, что касается переговоров, лучше поручить Чиуну, неохотно ответил Римо. - Хорошо, я все понял. Есть предложения, как нам туда добраться?
      - Гм, пожалуй, нет, - нерешительно проговорил Смит. - Судя по всему, с этим могут возникнуть сложности.
      - Ну, по крайней мере, Чиун будет доволен. Он наконец добился своего.
      - Что такое? - прозвучал на заднем плане голос Чиуна.
      - Смит говорит, что нам придется ехать в Иран.
      - В Персию! И я смогу отведать дыни!
      - А я - поглядеть еще на одно кровавое побоище, - отозвался Римо. Случайно не знаешь, как нам добраться до этой замечательной страны, папочка? Смит умывает руки.
      - Но это же очень просто. Как Мастера Синанджу мы имеем право на дипломатическую прикосновенность.
      Услышав последние слова Чиуна, Смит запротестовал:
      - Но я не могу обеспечить вам с Чиуном дипломатическую неприкосновенность! Соединенные Штаты находятся в состоянии холодной войны с Ираном.
      - Вы не поняли, Чиун сказал "дипломатическая прикосновенность".
      - А что это означает? - недоуменно проговорил Смит.
      - Что я не хотел бы быть на месте иранцев, которые окажутся у Чиуна на дороге, - ответил Римо.
      Глава 22
      Супертанкер "Морской Гаргантюа" бороздил залитые лунным светом океанские волны.
      Преподобный-Генерал Элдон Слаггард нервно расхаживал взад и вперед по корме судна.
      - Куда подевалась эта сука? - бормотал он.
      Наконец по трапу зацокали каблучки, и Виктория Хоур с развевающимися на ветру волосами спустилась на палубу танкера.
      - Я за тобой посылал, - сказал Слаггард. - Я пытался образумить капитана, но он отказывается развернуть эту посудину и плыть обратно.
      - Он прав, это невозможно, - отозвалась Виктория Хоур. - Мы направляемся в Иран.
      - Иран?! - завопил Преподобный-Генерал. - Я не собираюсь плыть к этим бандитам в чалмах!
      - Не кипятись. Ведь это твоя обязанность - поддерживать боевой дух крестоносцев.
      - В конце концов, кто из нас командует Святым крестовым походом?
      - Конечно, ты. Однако капитан корабля подчиняется только моим приказам.
      - Неужели? Ты же говорила, что нефтяной компанией управляет твой отец! Так вот, я хочу с ним поговорить.
      - Для этого тебе потребуется устроить спиритический сеанс - старик умер от инфаркта. Когда закрыли лучшую скважину компании в графстве Хидальго, у него случился приступ. Теперь все дела веду я.
      - Да тут пахнет настоящим заговором! Ты специально подстроила, чтобы эта вонючая посудина ожидала поблизости!
      - Честно говоря, все случилось немного раньше, чем я предполагала, но, в общем, ты прав.
      - Я не могу плыть в Иран! Ты же знаешь, что со мной сделают, если захватят в плен!
      - Тогда постарайся не попасться им в руки, - хладнокровно посоветовала Виктория Хоур.
      Преподобный-Генерал Слаггард побагровел.
      - Так ты все это время дергала за веревочки, словно я - простая марионетка?
      - Не знаю, как насчет дергания, но на некоторые прикосновения ты реагировал с первого раза. А сейчас, по-моему, самое время потренироваться перед твоей высадкой на берег.
      - Ты хотела сказать, перед высадкой крестоносцев?
      - Да, но с тобой во главе. Не хочу показаться занудой, но помнишь, я как-то говорила, что поняла, из-за чего провалился первый крестовый поход? Так вот, у мальчишек не было предводителя, способного воодушевить их личным примером. Так что, на этот раз тебе придется постараться.
      - Ни за что, черт меня побери!
      - Наконец-то найдется применение твоим блестящим ораторским способностям, - продолжала Виктория Хоур, не обращая внимания на крики Преподобного-Генерала, - поскольку, так или иначе, первым на берег сойдешь ты. И, я думаю, целиком в твоих интересах обеспечить себе надежную поддержку с тыла - было бы крайне неприятно остаться там в гордом одиночестве.
      На широком лице Слаггарда отразились все чувства, обуревавшие его в эту минуту.
      - Если бы я умел плавать... - прошипел он.
      - Но ты же не умеешь, - ответила Виктория Хоур и, повернувшись, зашагала к трапу.
      - Сучка! - сказал Элдон Слаггард, на этот раз вслух.
      В ответ до него донесся мелодичный смех.
      Глава 23
      Когда генерал Аднан Мефки вошел в дворцовый сад аятоллы, на лице его застыло решительное выражение.
      Оторвавшись от чашки чая с изюмом, аятолла знаком показал, что генерал может говорить. Легкий ветерок, прилетевший со стороны гор, колыхал розовые кусты, наполняя воздух сладковатым ароматом.
      - Мне сообщили, что делегация Дома Синанджу просит аудиенции у вашего святейшества.
      - Никогда не слышал о таких, - сухо проговорил аятолла.
      - Синанджу, о имам, это деревушка в Северной Корее, откуда берет начало род могущественных ассасинов. Они оказывали различные услуги шахам, а до этого - персидским калифам. Я слышал об этом Доме с малых лет. Многие считали, что их род давно уже вымер.
      - Я не собираюсь иметь дело с людьми, прислуживавшими безбожникам-шахам. Запретите им въезд в страну.
      - Боюсь, это невозможно. Они уже в Тегеране. Понятия не имею, как им это удалось, но с Домом Синанджу всегда было связано много таинственного. Так или иначе, но они дали знать, что будут во дворце через час, и ожидают встречи с вами.
      - А кто они такие, чтобы выступать с подобными требованиями? - спросил аятолла.
      Генерал помедлил с ответом, он был явно ошеломлен. Хотя ни один Мастер Синанджу не ступал на иранскую землю вот уже много веков, несколько лет назад представитель этого Дома оказал последнему шаху услугу. Нет, Синанджу нельзя было пренебрегать.
      - Они - Синанджу, - ответил наконец генерал, как будто в этом слове заключался ответ на все возможные вопросы.
      И в ту же секунду далеко в горах прогромыхала обрушившаяся под лучами солнца снежная лавина.
      Мастер Синанджу важно шествовал по улице Лалезар, по самой середине проезжей части. Подбородок его был горделиво приподнят.
      - Видишь, как перед нами расступается толпа? - высокомерно заметил он. - Давние услуги, оказанные моими предками, все же не забыты.
      - Не обижайся, папочка, - отозвался Римо, - но, я думаю, все дело в том, как ты разобрался с теми двумя гвардейцами.
      - Головорезы, - проворчал Чиун. - Эти негодяи явно не получили никакого образования - они даже не узнали меня в лицо!
      - То же самое ты говорил и про пограничников. Да и вообще, такие люди встречаются на каждом блокпосту отсюда до границы с Пакистаном. Из-за нас им придется объявить очередной набор добровольцев, чтобы пополнить ряды своей армии. Судя по всему, никто не удосужился рассказать им о вкладе Синанджу в культурное наследие Персии.
      - Вот увидишь, правители отнесутся к нам совсем по-другому. Они встретят нас цветами и старинными песнопениями. Потом мы передадим им просьбу Смита, и дело будет решено буквально за несколько минут. В качестве вознаграждения мы, возможно, предложим избавить эту прекрасную страну от выскочек-головорезов.
      - В таком случае, я думаю, тебе придется перебить половину населения Ирана, - заметил Римо, осторожно поглядывая по сторонам. - И, кстати, я что-то не замечаю вокруг ничего прекрасного. Ты только посмотри на эти развалины!
      - Новый правитель, конечно же, пытается расчистить столицу от этих уродливых современных домов-коробок. Насколько я понимаю, он придерживается старых традиций.
      - То есть политики застоя и экономических авантюр? Это же не город, а мусорная куча! И, судя по всему, над расчисткой города поработали иракцы, а не местные власти.
      - Ирак когда-то тоже был замечательной страной. Может быть, мы заедем туда на обратном пути. О! - проворковал Чиун, заметив невдалеке уличного торговца. - Продавец дынь! Пойдем же, Римо, я столько лет мечтал отведать вместе с тобой настоящую персидскую дыню!
      - Стоит ли?
      - До прибытия корабля Слаггарда у нас еще уйма времени, а все дела с персидским правителем мы решим за несколько минут.
      Чиун поспешил к продавцу дынь. Его товар, лежавший в грубо сколоченных деревянных ящиках, на вид казался не слишком привлекательным. Мастер Синанджу принялся придирчиво осматривать дыни, время от времени поднося очередной плод к уху и тихонько тряся.
      - Ну как? - терпеливо поинтересовался Римо.
      - Эти дыни неспелые. Возможно, я ошибся, и сезон еще не в самом разгаре. А, постой, вот эта будет в самый раз. Заплати ему, Римо.
      Римо выудил из кармана двадцатидолларовую купюру и протянул торговцу. Сдачи он так и не дождался.
      Прижав к себе дыню обеими руками, Мастер Синанджу впился в корку длинными ногтями.
      - Смотри, не урони ее, - предупредил его Римо, - Все-таки мы заплатили за эту дыню двадцать долларов.
      Чиун развел руки в стороны, и дыня с легким треском распалась в его ладонях на две аккуратные половинки. Одну из них он протянул Римо.
      Взглянув на свою порцию, тот пожаловался:
      - Она внутри как вата - явно переспевшая.
      Через секунду Чиун убедился, что его ученик прав, и, кипя от ярости, понес возвращать дыню продавцу. До Римо донеслись обрывки гневной тирады на фарси. В результате Мастер Синанджу принялся хватать дыни одну за другой, разбивать и выкидывать в близлежащую канаву. Торговец в отчаянии рвал на себе волосы, оглашая окрестности горестными стонами.
      Через некоторое время Чиун подошел к Римо и заявил:
      - Забери свои деньги. У этого человека нет ни одной хорошей дыни.
      - Наверное, какой-нибудь селекционер-неудачник, - ответил Римо, поленившись отбирать у торговца двадцатку; в конце концов за них все равно платил Смит.
      Они снова зашагали вперед, пока не наткнулись на продавца фисташек. Сникший было Чиун снова воспрял духом.
      - На вид эти фисташки очень неплохи, - радостно объявил он.
      Однако, заглянув в один из пакетов, Чиун обнаружил там мелкие сморщенные орешки, совсем не похожие на те, что воспевались его предками в летописях Синанджу. Мрачный как туча Чиун двинулся вперед.
      - Для этой страны настали тяжелые дни, - пробормотал он. - Дыни порченые, а эту мелочь язык не повернется назвать фисташками. Что же случилось?
      - Вот это, - ответил Римо, показывая на двоих проходивших мимо мулл.
      В плащах из верблюжьей шерсти те были похожи на сложивших крылья грифов.
      В здании иранского парламента генерал Мефки приветствовал Мастера Синанджу вполне подобающим поклоном. Не совсем до земли, но все же достаточно почтительно отметил про себя Чиун.
      - Сейчас мы пройдем к вашему правителю, - объявил старый кореец.
      - Тысяча извинений, - проговорил генерал, - но Великий аятолла отказался вас принять. Я пытался его убедить, но...
      Внезапно генерал замолчал, увидев, какое впечатление произвели его слова на Мастера Синанджу. Глаза Чиуна горели, чувствовалось, что он едва сдерживает свой гнев.
      - Да, это выражение лица мне знакомо, - сказал Римо по-английски. - На вашем месте я привел бы аятоллу, даже если бы пришлось тащить его за бороду.
      - Пойдемте со мной, - пригласил генерал, внезапно осознавший, что боится старого корейца больше, чем роты Революционной гвардии.
      Великий аятолла, сидевший на молитвенном ковре, при звуке шагов поднял голову. Глаза его сузились, когда перед ним предстала парочка, которую генерал привел в комнату для молитв.
      - Да восславится Аллах, сострадательный и милосердный! - пробормотал аятолла.
      - Что это он промямлил? - поинтересовался Чиун.
      - Аятолла очень набожен, - объяснил генерал Мефки. - Он просит благословления Аллаха перед любой встречей.
      - Да, ему стоит помолиться, чтобы наша беседа прошла нормально, сказал Римо.
      Генерал уставился на него, очевидно, обратив внимание на произношение.
      - Американец? - спросил он.
      - Да, - подтвердил Римо.
      - Нет, - возразил Чиун. - Он из Синанджу. Римо давно уже не американец.
      - Но сейчас вы работаете на Америку?
      Их беседа явно озадачила аятоллу, не понимавшего по-английски, и он что-то спросил у генерала.
      Чиун ответил ему на превосходном фарси:
      - Я Чиун, действующий Мастер Синанджу. Мои предки когда-то были счастливы служить Трону Павлина.
      Отхлебнув чая из чашки, аятолла с отвращением сплюнул Чиуну под ноги.
      - Шах был коварным змеем, как и все, кто правил до него. Если ты служил его семье, значит, ты пособник дьявола.
      Лицо Чиуна дрогнуло, и Римо подумал, не настало ли время оттащить его подальше от аятоллы. Вдруг он вспомнил об указаниях, полученных от Смита.
      - Не забудь, Смит хотел, чтобы мы избежали войны, - прошептал Римо.
      Чиун заколебался. Наконец его лицо приняло непроницаемое выражение.
      - Я пришел как посланец Соединенных Штатов, - негромко и спокойно начал Чиун, и, к его удивлению, по лицу аятоллы скользнула тень замешательства.
      - Он боится Америки, а не Синанджу, - прошептал старый кореец Римо.
      - По всей вероятности, он не отличит Синанджу от Пекина, - ответил тот. - Советую тебе не забывать об этом.
      - К вашим берегам направляется армия американцев-изменников, продолжал Чиун. - Эти люди подчиняются человеку по имени Слаггард. Американский император не желает, чтобы они причинили вред персиянам, так же не желает он, чтобы им самим, за исключением Слаггарда, причинили здесь вред. Разрешите нам арестовать изменников, и Слаггард, доставивший столько неприятностей Персии, будет отдан вам.
      - Эй, это не слишком хорошая идея, Чиун! - возразил Римо, когда услышал перевод тирады своего учителя. - Слаггард, конечно, преступник, но он все же американец. Я не могу допустить, чтобы его отдали на растерзание муллам.
      - Тише! - шикнул на него Чиун, снова поворачиваясь к аятолле. - Имам согласен?
      Не произнося ни слова, аятолла снова отхлебнул чая, однако на этот раз решил его проглотить.
      На помощь имаму пришел генерал Мефки.
      - Я могу обещать, что наши войска не станут вступать в бой с этими американцами, если Дом Синанджу обещает заняться ими сам.
      - Договорились, - ответил Чиун.
      - За Пасдаран я не ручаюсь, - проговорил наконец аятолла. - На все воля Аллаха!
      Мастер Синанджу нахмурился.
      - Что он хочет этим сказать? - спросил Римо, когда генерал перевел ему слова имама.
      - Просто способ уйти от ответственности, - объяснил Мефки. Религиозные деятели уже не контролируют гвардейцев, которых сами же и напустили на страну, однако признаться в этом не смеют.
      - Скажите ему, - заявил Римо, указывая на аятоллу, - что если гвардейцы попадутся нам на пути, мы сотрем их в порошок.
      Генерал Мефки перевел, и на лице имама отразился неподдельный страх. Чиун был настолько этим шокирован, что не проронил ни слова.
      Наконец аятолла принялся еле слышно бормотать себе под нос:
      - Мы пустим ко дну американский флот в Персидском заливе. Настанет время, и мы накажем Великого Сатану, сначала здесь, а потом в его собственном логове.
      - Он блефует, - объяснил генерал Мефки по-английски. - Все они одержимы чувством мести. Аятолла уже стар, беспомощен и знает это. Муллы поработили наш некогда великий народ, и теперь всего лишь вопрос времени, когда люди сбросят их иго. У меня есть предложение - на этом мы закончим аудиенцию, а вы отправитесь выполнять свой долг. Даю вам слово, что мы не станем вмешиваться - ни на что большее в этой стране рассчитывать не приходится.
      Чиун, судя по лицу, сильно расстроенный происшедшим, приблизился к аятолле и, склонившись над подносом с чаем и пирожными, отвесил имаму глубокий поклон.
      - Да продлит Аллах дни вашей жизни, - сказал Мастер Синанджу, выпрямляясь. - Мы уходим, чтобы выполнить поручение нашего императора.
      Слабым взмахом руки аятолла дал понять, что отпускает посетителей.
      Снаружи, уже стоя на лестнице, ведущей в здание парламента, Римо спросил Чиуна:
      - Зачем ты поклонился этой старой развалине?
      - В дань уважения.
      - Так ты его уважаешь?
      - Ровно настолько, чтобы успеть плюнуть имаму в чай, - пожал плечами Чиун и, пока Римо смеялся, обернулся к генералу Мефки: - Я ищу торговца коврами по имени Масуд. Может быть, вы о таком слышали?
      - Конечно. Пройдите две улицы на север, потом сверните направо. Но разве вы не торопитесь, чтобы помешать высадке изменников?
      - Времени еще достаточно, - отозвался Чиун. - Пойдем, Римо.
      Они двинулись по улице, проходя мимо мечетей с голубыми куполами, под заунывные крики муэдзинов, созывавших верующих на дневную молитву.
      - Я знаю, что ты задумал, - заявил Римо.
      - Неужели?
      - Угу. Мы идем за гвоздем. Ты считаешь, что если этот гвоздь преподнести крестоносцам в качестве подарка, они растеряются - ведь им не за что будет сражаться.
      - Да, когда мы закончим с остальным.
      - То есть как это?
      - Сначала я покажу тебе, как нужно покупать персидские ковры, загадочно ответил Чиун.
      Мягкими неслышными шагами Мастер Синанджу вошел в магазин торговца коврами Масуда Аттаи.
      - Как вы уже заметили, у меня множество превосходного товара, - сказал Масуд, приветствуя покупателей.
      - Хочу показать сыну, как правильно выбрать персидский ковер, - сказал Чиун. - Смотри внимательно, Римо.
      Он подошел к высившейся в углу стопке ковров.
      - Чтобы понять, не сгнила ли ткань, нужно сделать вот так, - объявил Мастер Синанджу, взяв ковер за угол, и неожиданно резко дернул на себя. Ворсистая ткань резко хлопнула у него в руках.
      - Понятно, - сказал Римо. - Этот звук означает, что ковер в отличном состоянии, верно?
      - Да он насквозь прогнил! - воскликнул Чиун, подступая к хозяину лавки.
      - Вы дернули слишком сильно! - парировал тот. - Попробуйте вот этот, превосходная ткань!
      Масуд Аттаи снял со стены ковер для молитв и, сгибаясь под его тяжестью, развернул перед Чиуном.
      Мастер Синанджу забрал у него ковер, как будто тот был не тяжелее носового платка. Внимательно осмотрев ворс, он растер на ковре плевок и поднес ткань к носу.
      - Отбеливатель! - с отвращением проговорил он.
      - Все современные ковры отбеливают, - ответил Масуд.
      Чиун бросил ковер на пол.
      - Я ищу не подстилку для ослика, а настоящую персидскую работу. Покажите мне самый лучший ковер.
      - Понимаю, - отозвался Масуд Аттаи и исчез за занавеской, откуда вскоре вынес тяжелый голубой сверток.
      - Это "ладик" - восхитительная вещь. Обратите внимание на повторяющийся узор из тюльпанов. И только ради вас отдаю всего за пять тысяч риалов, - сказал Масуд, расстилая ковер на полу.
      Пока Чиун осматривал товар, Римо окинул лавку внимательным взглядом. На стене он заметил обтянутый крепом портрет аятоллы Хомейни, а над ним тускло поблескивающую шляпку огромного гвоздя, к которому портрет был прикреплен ветхой бечевкой.
      Обернувшись к Мастеру Синанджу, Римо заметил, что тот присел на корточки и кудахчет, изучая рисунок лежащей перед ним ткани.
      - Неужели это ваш лучший товар? - спросил Чиун. - Какие тусклые цвета. Этот ковер словно... неживой.
      Масуд Аттаи всплеснул руками.
      - Вы действительно блестящий знаток! Я должен был понять это с самого начала! Это и вправду лучшая вещь в моем магазине, но, как и все ковры сейчас, он соткан из "табачи", шерсти с бойни. Вы правы, этому ковру не хватает искры жизни. Какая проницательность! Так вы его купите?
      - Нет, - отрезал Чиун, поднимаясь на ноги.
      - Во всем Иране не ткут сейчас ковров, лучше, чем этот, вы не найдете. То, что вы ищите, можно раздобыть только в музее или у частного коллекционера, а не у простого торговца, как я.
      - Я в высшей степени оскорблен!
      - Прошу прощения, но времена изменились...
      - Тем не менее, вы можете загладить свою вину, - продолжал Чиун.
      - Скажите - как?!
      - Мне нужен вон тот гвоздь.
      Масуд Аттаи взглянул в сторону портрета аятоллы и беспомощно развел руками.
      - Не могу - это единственный гвоздь у меня в доме. Знаете, теперь это большая редкость.
      - Обещаю достать вам другой, который точно никогда не потеряется.
      Масуд Аттаи задумался.
      - Хорошо, - наконец согласился он.
      Мастер Синанджу подошел к портрету и отвязал удерживавшую его бечевку. Взявшись за шляпку двумя пальцами, он осторожно потянул гвоздь на себя. Деревянная стена скрипнула, и Чиун бросил свою добычу Римо.
      Затем Чиун аккуратно поднял изображение Хомейни с пола и ударом пальца между глаз намертво пригвоздил портрет к стене.
      Масуд Аттаи взвизгнул и разразился причитаниями, призывая Аллаха отомстить за святотатство.
      - В следующий раз не пытайтесь продать мне сгнивший ковер! - бросил ему Чиун, выходя из лавки.
      Поспешивший за ним Римо заметил:
      - Судя по всему, теперь все не так, как в былые времена.
      - Да, следовало догадаться об этом раньше. Мусульмане разорили прекрасную Персию.
      - А я думал, что эта страна всегда была мусульманской.
      - Нет, эту религию принесли с собой захватчики-арабы, и Дом Синанджу перестал работать на Персию. Как печально. Мне будет больно писать о нашем путешествии в летописи.
      - Что ж, но сейчас ты расстроишься еще больше, - проговорил Римо, показывая Чиуну добытый ими трофей. - Взгляни-ка сюда.
      Чиун взял гвоздь в руки - он был такой громадный, что скорее напоминал железнодорожный костыль. Металл давно уже покрылся ржавчиной, но все же сбоку можно было различить выбитую надпись: "Сделано в Японии".
      Глава 24
      Преподобный-Генерал Элдон Слаггард спустился в трюм "Морского Гаргантюа", чтобы обратиться к своему войску. Они уже вошли в Ормузский пролив, который, как надеялся Слаггард, вскоре получит имя его бывшей жены Гризельды.
      Когда Преподобный-Генерал вошел в огромное помещение трюма, сердце его учащенно забилось. Там, где обычно плескалась нефть-сырец, теперь застыли в ожидании стройные ряды солдат в расшитых крестами балахонах. Они были готовы на все - Элдон Слаггард видел это по устремленным на него горящим глазам.
      Преподобный-Генерал тоже был полностью готов - на бедрах его, на ковбойский манер, красовались два револьвера, на плече висела автоматическая винтовка "М-16". В голенища сапог Слаггард запрятал по метательному ножу и, конечно же, надел старинную шпагу времен Гражданской войны, к которой он за последнее время уже начал привыкать. По крайней мере, прошел уже целый час, а он ни разу не споткнулся о ножны. Шпага будет его последней защитой. Если станет ясно, что ему не избежать плена, Слаггард намеревался броситься на обнаженное лезвие - что угодно, лишь бы не попасть в руки бородатых мулл!
      - Смирно! - выкрикнул Элдон Слаггард.
      Рыцари Господа замерли, целиком обратившись в слух. Преподобный-Генерал широко улыбнулся. Усмешка вышла деланной, но Слаггард знал - если не поддерживать в этих юнцах боевой дух, бородатые муллы съедят его живьем.
      - Мы вошли в залив! Першинговский залив, - прогрохотал он, - названный в честь нашего знаменитого соотечественника генерала Джона Першинга.
      - Аллилуйя! - откликнулся хор голосов.
      - Мы готовы к битве?
      - Да, во славу Господа!
      Перед ним было около шести тысяч человек - юных, невежественных и непредсказуемых, но, что самое главное, воодушевленных одной целью - добыть Святой гвоздь. Казалось, их не остановит ничто.
      - Мы высадимся на берег в скоростных катерах, - продолжал Преподобный-Генерал Слаггард. - Так мы застанем врагов врасплох. Потом займем стратегически выгодную позицию и двинемся в глубь страны, захватывая нефтяные скважины. А когда экономика страны будет парализована, мы ворвемся в Тегеран и захватим Святой гвоздь!
      - Аллилуйя!
      - Гвоздь - вот наша истинная цель. Все вы помните, что реликвией нашего благословенного Спасителя прибит к стене портрет аятоллы, гори он адским пламенем!
      - Будь он проклят! - откликнулось войско Всевышнего. Хотя Слаггард уже не раз обращался к ним с подобной речью, толпа всякий раз приходила в ярость, когда он напоминал им о судьбе гвоздя.
      Все время, пока они плыли к берегам Ирана, Преподобный-Генерал старался разжигать в своих солдатах жгучую ненависть к иранцам. Он рассказывал им, что сделают бородатые муллы с их семьями, если осуществят свои планы. Слаггард говорил и о настоящих крестовых походах. Когда речь зашла о первом из них, слушатели зашикали, услышав, что крестоносцам не удалось удержать в руках Иерусалим. Точно так же его солдаты радовались успехам третьего крестового похода. А услышав о походе 1212 года, получившем название Крестовый поход детей, когда сотни маленьких европейцев, отправившихся к Святой Земле, были проданы в рабство, добровольцы Слаггарда плакали и призывали к отмщению.
      К тому времени, как Преподобный-Генерал добрался до восьмого крестового похода, его аудитория пребывала в состоянии праведной ярости. И тогда Слаггард пообещал им, что их поход станет последним. После него злобные мусульмане, ставшие для христианского мира подлинным бедствием, будут стерты с лица земли.
      - Через несколько минут я поведу вас наверх, на палубу. Вы знаете, что ждет нас потом.
      - Победа! - закричали тысячи голосов.
      Элдон Слаггард имел в виду нечто совсем другое, но идея оказалась удачной, и он подхватил этот клич.
      - Да, победа! Полная победа над исламом! Мы избраны Господом, чтобы исполнить святую волю его, и мы победим. И еще об одном я хотел бы вам напомнить. Когда дьявольские силы обрушат на нас свой удар и небо вокруг потемнеет от летящих пуль, помните, что свинец принадлежит грешной земле, а мы с вами - святому, духовному миру. Всем известно, что пули бессильны против тех, чье сердце бьется согласно воле Господней!
      - Да восславится имя Господа! - выкрикнули рыцари Всевышнего.
      - Отлично! Преподобные-Майоры, собирайте свои отряды! Мы начинаем Священную войну!
      И с этими словами Преподобный-Генерал Слаггард начал подниматься по трапу. Рыцари Всевышнего маршировали за ним по двое, стараясь попадать в ногу. Во время плавания Слаггард заставил их упражняться в ходьбе строем единственной известной ему военной премудрости. О том, как устроена винтовка, Преподобный-Генерал не имел ни малейшего представления.
      Прохладный воздух над Персидским заливом был наполнен солеными морскими брызгами. Стояла глубокая ночь. Впереди виднелась темная узкая полоска иранского берега. Казалось, отовсюду веяло предчувствием беды. Неподалеку то и дело мелькали похожие на светлячков огни арабских суденышек.
      - Приготовиться к спуску катеров! - приказал Преподобный-Генерал Элдон Слаггард.
      Римо и Чиун прибыли к месту, обозначенному на карте, которую они позаимствовали в Христианском лагере, кружком. Это оказался заросший небольшими деревцами холм, глядящий прямо на Персидский залив.
      - Здесь, - объявил Чиун, сворачивая карту, и соскочил с ослика, которого вел под уздцы Римо.
      - Обратно верхом поеду я, - пробормотал его ученик.
      - Договорились, - ответил Чиун, предполагавший, что возвращаться из Ирана им придется по морю.
      Они вышли из оливковой рощицы. Внизу океанские валы тихонько шипели, накатываясь на песчаный берег.
      - Этот корабль?
      Чиун прищурился.
      - На носу надпись "Морской Гаргантюа". Да, это корабль, который отплыл от лагеря Слаггарда.
      - Хорошо, и что нам делать дальше? Твой план с гвоздем не пройдет, если только "крестоносцы" не разучились читать по-английски.
      - А ты, белый, конечно, можешь предложить что-нибудь получше? проскрипел Чиун.
      - Честно говоря, нет, - признал Римо с беспокойством в голосе - его чуткое ухо уловило какие-то странные звуки.
      К кораблю со всех сторон приближались скоростные катера, окружая "Морского Гаргантюа".
      - Революционная гвардия, - проговорил Римо. - Они двигаются к танкеру.
      - Так же, как и сухопутные войска, - добавил Чиун.
      Римо обернулся. По дороге к берегу приближалась колонна из танков, джипов и бронетранспортеров. Впереди ехал автомобиль с открытым верхом, на сиденье которого можно было различить фигуру Великого аятоллы, прижимавшего к груди толстый том Корана. Позади имама красовалась насаженная на шест голова генерала Мефки.
      - Похоже, глава страны повздорил с военными, - сухо заметил Римо. Угадай, кто из них одержал верх?
      Колонна внезапно остановилась. Выйдя из джипа, аятолла поднялся на пригорок, с которого открывался вид на воды Персидского залива.
      - Смерть Америке! - прокричал он, потрясая над головой Кораном. Пусть они утонут в потоках собственной крови!
      Из бронетранспортеров с криками повалила толпа гвардейцев, по такому случаю надевших красные повязки с революционными лозунгами.
      Со стороны танкера ветер донес голос преподобного Слаггарда:
      - Господь на нашей стороне! Покончим с бородатыми варварами!
      - Уничтожьте их во имя Аллаха! - откликнулся аятолла.
      - Видишь? - обратился к Римо Чиун. - Эти люди взывают к Великому Создателю, требуя помочь им в глупейшей ссоре. И только потому, что каждый называет его своим именем, сотни идиотов готовы идти на верную гибель!
      - Так что нам делать?
      - Ты ведь презираешь иранцев, верно?
      - Да.
      - Тогда оставляю их тебе. Можешь считать это подарком. А я тем временем займусь этим Слаггардом.
      - Постой... - начал было Римо, но прежде чем он успел договорить, Чиун уже бежал по направлению к берегу.
      Повернувшись в сторону гвардейцев, он постарался подобраться поближе, оставаясь незамеченным. Иранцы, вопреки всем правилам современной тактики, сгрудились в кучу, выкрикивая:
      - Долой США! Долой США!
      - Придурки, - пробормотал Римо и принялся за дело.
      Стоя на палубе "Морского Гаргантюа", Преподобный-Генерал Элдон Слаггард наблюдал за приближающимися катерами.
      - Пока вы готовитесь к высадке, - объявил он, - я придам вашим душам сил цитатой из Великой книги.
      Открыв неизменную Библию с пустыми страницами, Слаггард принялся читать нараспев:
      - И случись мне ступить в Долину смерти, я не убоюсь ни одного иранца, ведь среди всех в этой долине я самый последний грешник...
      - Заткнись, - оборвала его внезапно появившаяся сзади Виктория Хоур, и живо полезай в одну из этих лодок! Ты же их предводитель, а не проповедник из воскресной школы!
      - Я пытаюсь воодушевить своих солдат! - протестующе воскликнул Слаггард. - Как только начнется посадка, я к ним присоединюсь.
      Нагнувшись, Виктория Хоур вытащила из сапога Преподобного-Генерала метательный нож и нацелила остриё чуть ниже подпоясывающего его мундир ремня.
      - В этой части света все еще держат евнухов, - предупредила она, - так что без работы не останешься!
      - Уже иду, - поспешил заверить Викторию Слаггард.
      Внезапно по рядам добровольцев пронесся вздох, настолько отчетливый, что его не смог заглушить даже шум моторов. Вслед за вздохом на секунду воцарилась тишина, затем раздались выкрики: "Слава Всевышнему!"
      - Что, черт возьми, происходит? - спросила Виктория Хоур, глядя на океан за бортом. От изумления она так и застыла с открытым ртом.
      - Какого дьявола?! - воскликнул Преподобный-Генерал Слаггард.
      К "Морскому Гаргантюа" по океанским волнам бежал Мастер Синанджу. Лишь небольшие всплески, разбегавшиеся от обутых в сандалии ног, выдавали, что он все же касается воды. Если бы не они, можно было подумать, что Чиун несется над водной гладью по воздуху.
      - Глазам своим не верю! - едва смогла выговорить Виктория.
      - Я же говорил, говорил тебе! - крикнул Элдон Слаггард. - Это сам дьявол!
      На глазах у застывших от изумления людей Чиун вспрыгнул на обшивку танкера, повиснув на ней, словно паук. Замерев на мгновение, он согнулся, а затем раздался звук пробиваемой насквозь листовой стали. Через секунду звук повторился, раз, другой, третий...
      Перегнувшись через борт, Слаггард взглянул вниз. Маленький азиат взбирался по борту танкера, для опоры пробивая пальцем отверстия в обшивке. Именно поэтому звук повторялся с такой регулярностью.
      Элдон Слаггард затрясся от ужаса.
      - Спаси, спаси меня! - завопил он, прячась за спину Виктории Хоур; еще через секунду он упал на колени и залепетал что-то бессвязное.
      - Чудо! - кричали рыцари Всевышнего. - Это знамение свыше!
      Сгрудившись у борта, они следили за Чиуном, позабыв о своем оружии.
      Наконец Чиун перелез через борт "Морского Гаргантюа". Он ухитрился даже не замочить сандалий.
      Рыцари Всевышнего сгрудились вокруг, потянулись руки, жаждущие прикоснуться к его одежде, многие просили благословить их. Мастеру Синанджу удавалось уворачиваться, несмотря на то, что вскоре его окружила целая толпа. Пальцы, дотрагивавшиеся до рукавов его кимоно, казалось, проходили сквозь ткань, не встречая ни малейшего сопротивления. Кто-то отдергивал руки, словно ужаленный, так и не успев заметить молниеносных ударов, которыми Мастер Синанджу ограждал свою особу от наиболее настойчивых зрителей.
      - Меня зовут Чиун.
      - Чиун! Великий Чиун! - закричали крестоносцы, наполняя небо гулким эхом.
      Ошеломленный Чиун позволил чертам своего лица немного смягчиться.
      - Вы говорите "великий"? - переспросил он.
      - Великий Чиун, посланец Господа! - закричали в толпе.
      Чиун улыбнулся. Наконец-то его приветствуют как подобает. Мастер Синанджу поднял руки, как будто благословляя собравшихся.
      - Взываю к вам - прекратите кровопролитие! - воскликнул он.
      - С радостью, о Чиун!
      - Великий Чиун, - поправил Мастер Синанджу.
      - Нужно его остановить! - прошипела Виктория Хоур на ухо Слаггарду. Он провалит весь наш план.
      - Твой план! Не хочу связываться с этим дьявольским отродьем!
      - Погоди-ка, мне пришла в голову одна идея. Начинай читать!
      Элдон Слаггард наугад раскрыл свою Библию.
      - Не сотвори себе идола! - выкрикнул он, - это дьявол, принявший человеческое обличье, дабы смутить доверчивые души!
      Однако на него никто не обращал внимания. Внезапно Виктория Хоур выхватила из рук Слаггарда книгу и повернулась к толпе, показывая пустые страницы.
      - Смотрите! - воскликнула она. - Здесь ничего нет! Всевышний взывает к вам устами своего настоящего посланца. Это чудо!
      - Точно так же, как прогулка по воде, - заметил кто-то в толпе.
      - Такое мы уже видели, - возразила Виктория. - Я же говорю вам о чем-то новом.
      - Так это и в самом деле чудо? - раздался чей-то голос. Вопрос был явно задан Чиуну.
      - Грязное надувательство, - ответил тот. - Я же приказываю вам выбросить оружие, которое никому теперь не нужно!
      С замиранием сердца Преподобный-Генерал Слаггард глядел, как за борт полетели винтовки, штыки и ручные гранаты.
      - Нам конец, - пробормотала Виктория Хоур.
      - Только не мне, - отозвался Слаггард, пытаясь перелезть через борт. Я смываюсь!
      - Не будь идиотом! Посмотри, сколько там катеров.
      - Знаешь старую поговорку "Неизвестный дьявол страшнее знакомого"?
      - Да.
      - Так вот, к данному случаю она не подходит, - ответил Слаггард и спрыгнул за борт.
      Лететь было высоко, и громкий всплеск раздался лишь через несколько секунд. Преподобный-Генерал всплыл на поверхность лицом вниз, сбоку болтались ножны от потерявшейся в суматохе шпаги.
      Подоспевший катер, полный гвардейцев, притормозил рядом, и Слаггарда втянули на борт. Донесшиеся оттуда победные возгласы свидетельствовали о том, что иранцы узнали своего ненавистного врага. Взревел мотор, и катер скрылся в ночной темноте.
      Тем временем на берегу Римо успел наголову разгромить иранцев. Он был слегка разочарован. Римо хотелось нанести как можно больший урон, но как только передние ряды упали под его ударами замертво, остальные солдаты бросились врассыпную. Римо пустился вдогонку, по дороге пробивая шины грузовиков и калеча гусеницы танков. Но солдаты, которых он вытягивал из покалеченных машин, по большей части оказались мальчишками не старше тринадцати. У Римо не хватило духу причинять им какой-нибудь вред, так что пришлось облегчить душу несколькими увесистыми пинками.
      Возмущенный, он вернулся обратно на берег. Там, на пригорке, все еще стоял Великий аятолла, осыпая воды Персидского залива проклятиями. Костлявые руки имама были сжаты от ярости, на бороде клочьями повисла слетавшая с губ пена.
      Подойдя сзади, Римо похлопал аятоллу по плечу.
      - Привет! Помнишь меня?
      Обернувшись, аятолла застыл от ужаса, осознав, что они остались совершенно одни.
      - Ну что, затряслись поджилки? - спросил Римо, зная, что его собеседник не понимает по-английски.
      - Долой США! - внезапно воскликнул имам и бросился наутек. Однако Римо успел наступить на полу его верблюжьей накидки, и аятолла Исламской Республики Иран растянулся на земле.
      - Знаешь, я слышал много плохого о шахе, но ты побил его по всем статьям, - сказал Римо. - Как бы мне хотелось свернуть эту дряблую шею, но, к сожалению, приказ не позволяет мне обострять международные отношения.
      - Долой США! - сплюнув, ответил аятолла. Судя по всему, этим его познания в английском и ограничивались.
      - Я где-то читал, что ваш народ затеял революцию из-за того, что шах приказал сдернуть с некоторых мулл тюрбаны, когда те стали слишком злоупотреблять своим положением. Да уж, вы причинили миру немало горя из-за нескольких кусков тряпки! - Поставив ногу на грудь аятолле, Римо потянул за край его головного убора и отбросил размотавшуюся ткань в сторону. - Чиун утверждает, что это второе по тяжести оскорбление, которое можно нанести мулле. А первое - сбрить ему бороду. Жаль, что я не захватил с собой ножниц.
      Аятолла сплюнул Римо на ноги.
      - Ну что ж, - проговорил тот, - тем не менее, когда я берусь за дело, то стараюсь довести его до конца.
      И, присев на грудь Великого имама, Римо принялся выщипывать его бороду волосок за волоском, не обращая внимания на завывания старца.
      Когда все было кончено, подбородок аятоллы был так же гладок, как у новорожденного младенца.
      Давясь бессильными слезами ярости, имам продолжал осыпать Римо проклятиями.
      - Не знаю, что ты хочешь сообщить мне, приятель, но самым подходящим ответом будет: "Вот так-то, дорогой!"
      С этими словами Римо, усмехаясь, зашагал прочь.
      Глава 25
      Римо Уильямс увидел, что суматоха, царившая в заливе, успокоилась. Чиун стоял на палубе "Морского Гаргантюа", скрестив руки на груди, и обращался к разоруженной армии Слаггарда. С такого расстояния Римо не слышал, что говорит его учитель, однако успел заметить, что катера Революционной гвардии застыли поодаль, явно пребывая в нерешительности, что же предпринять дальше.
      Войдя в воду, Римо нырнул и подплыл поближе. Не поднимаясь на поверхность, он смял неподвижные гребные винты, а затем несколькими ударами проделал в днищах пробоины.
      Катера быстро пошли ко дну. Плавая среди барахтающихся в воде гвардейцев, Римо утягивал их на глубину. Нанося удары в области позвоночника, слишком легкие, чтобы полностью парализовать противника, он заставлял людей терять ориентацию. Если кто-то не сумеет выбраться на берег, подумал Римо, что ж, в этом не будет моей вины. Обычный, предусмотренный самой природой естественный отбор: выживают лишь сильнейшие.
      Чтобы взобраться на палубу "Морского Гаргантюа", Римо воспользовался проделанными Чиуном отверстиями.
      Увидев своего ученика, Мастер Синанджу бросил пренебрежительный взгляд на стекавшие с него потоки воды.
      - Это мой сын, - объявил он толпе, - Римо.
      В ту же секунду крестоносцы пали на колени.
      - Сын Великого Чиуна! - кричали они. - Великий Римо!
      - Он вовсе не великий, а вполне обыкновенный.
      - Обыкновенный Римо! - продолжала ликовать толпа. - Да восславится имя твое, Обыкновенный Римо!
      Чиун отвернулся от крестоносцев.
      - Теперь ты понял? - прошептал он Римо. - Именно так и начинаются все эти вещи. Люди вернутся домой и станут рассказывать всем о Великом Чиуне и Обыкновенном Римо, выстроят церкви. Потом они придумают правила, которые помогут управлять последователями новой религии, и, через каких-нибудь три или четыре века мы станем настоящими божествами.
      Римо заметил обращенные на него восторженные взгляды, напомнившие ему собственное восхищение, когда он впервые пришел в церковь Элдона Слаггарда. Слепая доверчивость этих людей вызывала отвращение.
      - Давайте возблагодарим Великого Чиуна! - раздался голос одного из коленопреклоненных крестоносцев.
      - Уже достаточно... - начал было Чиун, но когда к его ногам посыпались монеты и купюры различного достоинства, не говоря уже о целых бумажниках, он засуетился. - Не стой же столбом, помоги мне собрать приношения этих достойных почитателей моего совершенства!
      - Но ты же не можешь отбирать у них деньги обманом, папочка, возразил Римо. - Это нечестно.
      - Ты забыл, что нам еще предстоит обратная дорога домой? Нужно как-то утихомирить этих кретинов, и, по-моему, я нашел вполне неплохой способ. Кроме того, если люди заблуждаются настолько, что считают меня высшим существом, то я не обязан за них отвечать.
      - Пожалуй, ты справишься и без меня. Пойду разберусь со Слаггардом и Викторией. Кстати, где они?
      - Не знаю, - ответил Чиун, открывая чей-то особенно толстый бумажник.
      Выбросив документы и кредитные карточки за борт, он спрятал деньги в потайной карман кимоно.
      - Преподобного Слаггарда схватили иранцы, - сообщил один из крестоносцев, показывая рукой в сторону берега.
      Из причалившего катера на землю спрыгивали гвардейцы, таща за собой мокрую расплывшуюся тушу преподобного отца, напоминавшего в этот момент свинью, которую ведут на бойню.
      В первый момент Римо хотел броситься Слаггарду на помощь, но у самого борта остановился и пробормотал:
      - Черт с ним! Он того не стоит. Так, значит, остается только Виктория.
      Обойдя весь корабль, Римо обнаружил Викторию Хоур на мостике, где она отдавала приказания капитану танкера.
      - Послушайте меня! Необходимо избавиться от этих людей. Они свидетели, которые знают, что в деле замешана наша компания. Нужно выйти в открытое море, а там мы загоним их в один из трюмов и затопим его. Трупы можно будет сбросить за борт по дороге домой.
      - Звучит не по-христиански, - спокойно проговорил Римо.
      Виктория Хоур резко обернулась. Римо стоял, опираясь на дверной косяк и скрестив на груди руки.
      - Римо!
      - Почему бы вам не оставить нас наедине? - обратился тот к капитану.
      - Вы не имеете права командовать на этом судне! - запротестовал капитан.
      Тем не менее, Римо удалось его убедить. Он вышиб стекло и, схватив капитана за шиворот, вышвырнул его наружу. Почувствовав, что тот успел ухватиться за верхнюю скобу приделанной снаружи лестницы, Римо разжал пальцы, и капитан, словно напуганный шимпанзе, сполз на палубу.
      - Слаггард в руках иранцев, - негромко сказал Римо.
      - Для него это хуже смерти. Но идиот вроде Слаггарда вполне заслуживает такой судьбы.
      - Из того, что я слышал, получается, что план операции на самом деле принадлежал тебе. Я не ошибся?
      Порывшись в сумочке, Виктория Хоур закурила сигарету и сделала глубокую затяжку.
      - Все верно. У Слаггарда были куриные мозги, но зато он обладал талантом проповедника, а я знала, как держать его в подчинении. Думаю, у тебя накопилось порядочно вопросов?
      - Да.
      - Ты, очевидно, уже догадался, что дело вовсе не в гвозде, продолжала Виктория, нервно расхаживая по капитанскому мостику. - Гвоздь был всего лишь предлогом. Я узнала о нем во время поездки в Тегеран. К тому же это фальшивка. Даже Слаггард не верил, что гвоздь настоящий. В то время мне было отчаянно нужно вернуть своей компании рынок. Так что, увидев гвоздь, я сразу придумала весь план, от начала до конца. Можешь считать это озарением. Требовалось только найти подходящего человека. Слаггард стал тем, на кого пал мой выбор. Он был неподражаем!
      - Понятно. Гвоздь сейчас у Чиуна. На нем есть надпись "Сделано в Японии".
      Выпустив струю дыма, Виктория Хоур рассмеялась.
      - И тем не менее он сработал! Набрав достаточно крестоносцев, мы смогли бы захватить иранские нефтяные скважины. Война с Ираком так обескровила эту страну, что она стала бы легкой добычей. Хочешь верь, хочешь нет, но мы могли бы победить. Не в этот раз, так в следующий.
      - Возможно, но при этом пришлось бы разбить немало яиц.
      - Прошу прощения?
      - Я имею в виду ваше "пушечное мясо". Знаешь поговорку "Нельзя приготовить омлет, не разбив несколько яиц"?
      Виктория Хоур пожала плечами.
      - Не я изобрела гормоны. Единственное, что меня интересовало, это как ими воспользоваться в личных целях, Ну, и что же дальше? Передашь меня властям?
      - Мы в этом стиле не работаем.
      - А кто скрывается за этим "мы"?
      - Ты мешаешь нам уже потому, что знаешь: это "мы" существует.
      Вглядевшись в лицо Римо, Виктория Хоур вздрогнула - оно выглядело решительно, в сжатых губах было что-то жестокое. Даже взгляд, казавшийся тогда, в Тандерболте, таким простодушным, был проницательным и беспощадным. Перед ней стоял совсем другой Римо. Но он тоже был мужчиной, а это означало, что к нему можно найти подход. Виктория потушила сигарету и шагнула вперед. Взяв Римо за пряжку ремня, она игривым жестом притянула его к себе.
      - Ты не убьешь меня, - прошептала она.
      - Почему? - поинтересовался Римо, глядя Виктории прямо в глаза.
      Ее руки потянулись к молнии на брюках. Дыхание, когда-то казавшееся ему свежим, теперь отдавало табачным дымом. Римо не знал, что Виктория курит.
      - Потому что я тебя хорошо знаю. Ты не станешь убивать леди.
      Разомкнув губы, Виктория Хоур подняла голову. Римо почувствовал легкое прикосновение ее языка.
      - Ты права, - проговорил он, отстраняясь. - Я не стал бы убивать леди.
      Виктория улыбнулась. Значит, она не ошиблась. Она уже начала расстегивать молнию.
      - Некоторое время я сомневался в себе, - негромко проговорил Римо, считал, что моя работа приносит вред. Но теперь я вижу, что если ее не делать, это оборачивается еще большими несчастьями.
      Протянув руку, Римо отодвинул с шеи Виктории прядь волос как будто для того, чтобы поцеловать ее. Однако вместо поцелуя Виктория Хоур ощутила, как пальцы Римо скользнули по сонной артерии. Прикосновение было сильным, и Виктория вздрогнула, предвкушая, какими ласками наградит ее этот мужчина, однако через секунду в глазах потемнело, и она поняла, что это - конец.
      - Лучше заниматься проблемами, которые создают люди вроде тебя и Слаггарда, чем сидеть сложа руки в ожидании, пока вы отправите мир ко всем чертям.
      - Но ты же говорил... - попыталась выговорить Виктория.
      - Ты никогда не была леди, - ответил Римо и сжал пальцы.
      Тело Виктории Хоур бесформенной грудой рухнуло на пол. Теперь она вовсе не казалась сексуальной.
      Римо зашагал прочь, ни разу не обернувшись.
      Преподобный Элдон Слаггард пришел в себя и поморщился от боли. Вокруг было темно. Ударившись рукой обо что-то твердое и холодное, он охнул.
      Наконец Слаггарду удалось приподняться на локте и оглядеться.
      Он понял, что лежит на полу в бронетранспортере. С виду это было похоже на инкассаторскую машину, в которой доставлялись в банк адресованные ему пожертвования. Единственное отличие состояло в том, что вместо денег Слаггарда окружали ухмыляющиеся физиономии иранцев. Их сверкающие белизной зубы, казалось, готовы были впиться преподобному отцу в глотку.
      Элдон Слаггард схватился за кобуру, но револьвера не было. Шпага тоже исчезла, а из ножен вылилось немного морской воды, но и только. Подтянув к себе ноги, Слаггард ухитрился сесть и изобразил на лице подобие улыбки.
      - Привет! - сказал он, одновременно пытаясь нашарить за голенищем сапога метательный нож.
      Внезапно он вспомнил, что нож выхватила эта сучка. Что ж, оставался еще второй нож. К сожалению, в сапоге его не оказалось. И тогда застывшая улыбка сползла с лица преподобного Слаггарда.
      - Куда мы едем? - хрипло спросил он.
      - В Тегеран. Тебе там понравится. В столице тебя поджидает множество народу, очень много.
      Казалось, улыбки иранцев стали еще шире. В лицах окружавших Слаггарда людей было что-то знакомое. Наконец он вспомнил - эти лица являлись ему в ночных кошмарах: сверкающие белизной зубы, дьявольский блеск горящих глаз. И тогда преподобный Слаггард осознал, что теперь он находится в стране, полной дьяволов.
      - Кстати, - внезапно проговорил преподобный отец. - Вы что-нибудь слыхали об Иисусе, парни?
      Глава 26
      Доктор Харолд В. Смит постучал в дверь.
      - Открыто, - ответил Римо Уильямс.
      Войдя, Смит обнаружил, что Римо скатывает камышовую циновку, служившую ему постелью, а из кармана брюк у него высовывается" голубая зубная щетка.
      - Чем ты занят? - поинтересовался Смит.
      - Собираюсь, - ответил Римо.
      - В отпуск?
      - Нет. Мы с Чиуном пришли наконец к решению - уехать из этого сумасшедшего дома. Не обижайтесь, но ведь "Фолкрофт" и есть приют для умалишенных.
      - Ничего страшного, - сказал Смит. - Наверное, это даже к лучшему. Я уже намекал Чиуну, что вы пробыли здесь слишком долго.
      - Но идея переехать принадлежит не Чиуну, а мне. Ему-то как раз здесь нравится, он считает, что королевский ассасин должен жить, так сказать, при дворе. Но я уговорил его, и Чиун едет со мной.
      - Очень мило. Прямо скажем, поступок для Чиуна довольно необычный.
      - Он все еще переживает по поводу нашей поездки в Иран. Мало того, что дыни оказались переспевшими, а ковры стали ткать отвратительного качества; выяснилось, что самый главный мулла и слыхом не слыхивал о Синанджу. Но и это еще не все - аятолла боялся Америки. Этого Чиун никак не может понять. Не думаю, чтобы он когда-либо согласился еще раз поехать в Персию. Да, кстати, о том задании. Вам удалось распутать все ниточки?
      - По крайней мере, мы сделали все от нас зависящее. Крестоносцы возвратились в свои семьи. Правительство решило не подавать в суд на Макалленскую нефтяную компанию за нарушение Акта о нейтралитете, в основном потому, что их и так ждет финансовый крах. А что касается заявлений иранцев об американском вторжении, то они шумят по поводу и без повода уже столько лет подряд, что никто в международном сообществе не принимает такие выпады всерьез.
      - А как насчет крестоносцев, которые погибли на первом корабле?
      - Смерть Ламара Бу, хотя и от руки иранцев, но все же произошла на территории церкви Слаггарда, так что их можно привлечь к ответственности. Полагаю, семье мальчика будет выплачена значительная компенсация. Что касается остальных, то Иран не торопится выдавать их тела. Боюсь, они будут числиться в списках пропавших без вести, пока не будут закончены все судебные процессы, которые в скором времени будут возбуждены против организации Слаггарда. Учитывая особенности нашей судебной системы, в Иране к тому времени, возможно, уже установится дружественный режим.
      - Всегда любил счастливые концовки, - с кислой улыбкой заметил Римо. Кстати, я давно хотел у вас спросить. Как вам удалось расколоть того террориста в штаб-квартире ФБР?
      Смит опустил глаза.
      - Ничего особенного, - проговорил он, явно чувствуя себя не в своей тарелке.
      - Смитти! Да вы смутились! Ну-ка, послушаем, послушаем.
      Смит прокашлялся.
      - Как вам, наверное, известно, добиться успеха на допросе можно за три дня. В тот момент мы этим временем не располагали. И тогда я применил метод, которым пользовался еще в военной разведке, когда нужно было получить некоторые сведения от человека, выдавшего нацистам несколько еврейских семей.
      - Продолжайте же, я весь внимание.
      - Ну, я с ним побеседовал.
      - Побеседовали?
      - Да, спокойно и собранно. Я не стал обвинять допрашиваемого и читать ему мораль. Вместо этого я рассказал ему о людях, которые погибли в результате его поступка, поведал самые разнообразные сведения о их жизни, показывал фотографии. Я говорил о горе, которое обрушилось на родных и близких этих людей. Одним словом, в результате вместо безликих жертв перед допрашиваемым предстают живые люди. Тот террорист сломался, когда я положил перед ним фотографию убитой им семилетней девочки и прочел ее сочинение на тему "Кем я хочу стать, когда вырасту". Там говорилось, как она станет медсестрой и положит конец страданиям, царящим на земле. Этого он не смог выдержать.
      - Зная вас, Смитти, можно предположить, что вы просто надоели ему до смерти. Но как бы то ни было, результат все равно потрясающий. Поздравляю вас.
      - Гм... Спасибо.
      В этот момент в комнату вошел Мастер Синанджу.
      - Приветствую вас, о Император Смит, - сдержанно поздоровался он. Чиун все еще не простил Смита за прегрешения, ущемившие его самолюбие. - Мой сын уже донес до вас печальную весть?
      - Да, Мастер Чиун. Вы выбрали самое подходящее время - я как раз получил ваши сундуки.
      - Хорошо. Мы забрали их с яхты Слаггарда перед тем, как отправиться в Перс... в Иран. Я специально предупредил почтового служащего, что он отвечает за их сохранность головой. Так что, все четырнадцать прибыли на место?
      - Все четырнадцать.
      - И ни одного поломанного замка?
      - Судя по всему, сундуки в отличном состоянии.
      - Ну что ж, если это так, - радостно сказал Римо, - пора выходить.
      - У вас есть где остановиться? - спросил Смит.
      - Мы с Чиуном подумываем о том, чтобы приобрести дом.
      - Я, конечно, не могу вам препятствовать, но считаю своим долгом предупредить, что постоянное место жительства чревато осложнениями. Я имею в виду: с точки зрения секретности.
      - Плевать на предосторожности. Мы покупаем дом, обнесенный белым заборчиком. И, возможно, с садом.
      - В котором будут расти дыни, - добавил Чиун.
      - Сообщите мне, как только оформите все бумаги, - попросил Смит.
      - Не беспокойтесь, Смитти, мы же все равно вышлем вам чек. Ты идешь, Чиун?
      - Одну минутку, Римо. Я должен побеседовать с Императором. Будь любезен, проверь пока, все ли в порядке с моими сундуками.
      - Понял, - ответил Римо, сбегая по лестнице.
      - По-моему, он очень доволен, - тихо заметил Смит.
      - Это пройдет. Хорошее настроение у Римо длится не дольше, чем снегопад в апреле.
      - Это как-то связано с его недавним религиозным перерождением?
      - Нет, религиозные чувства у Римо так же преходящи, как и настроение. Не знаю, что вызвало у него ностальгию по праведному образу жизни, но лживые проповеди преподобного Слаггарда быстро заставили эти мысли улетучиться.
      - Возможно, так действительно будет лучше. При нашей работе времени на религиозные размышления не остается.
      - Кроме того, я раскрыл ему тайну религии Синанджу! - с гордостью сообщил Чиун. - Все остатки прошлых верований, имена богов и предрассудки исчезли из памяти моего ученика навсегда.
      В это время в дверях показалась голова Римо.
      - Эй, Чиун, из-за чего задержка? Иисус, Мария и Иосиф. Пошевеливайся, ладно?
      - Но в конце концов, - мрачно заметил Чиун, - чего можно ждать от человека, который первые двадцать лет своей жизни провел в когтях Римской католической церкви?