Тем не менее, парень из ФНУ продолжал свои глупые расспросы.
      - А что здесь?
      - Просто подвал, и больше ничего.
      - Тут как-то странно пахнет~
      - Просто ты провонял мясом.
      - Пахнет паленой пластмассой.
      - У тебя неплохой нос - учитывая его длину.
      - Слушай, как агент ФНУ я приказываю тебе перестать прятаться и выйти на свет.
      - Это приказ?
      - Да, приказ.
      - Слушаю и повинуюсь.
      Мастер Синанджу вышел на свет и дотронулся до своей груди. Лицо его сияло.
      - А, так ты тот сумасшедший китаец, - буркнул агент.
      - Я не сумасшедший и не китаец, безголовый!
      - Накладываю на тебя арест!
      - Ты не имеешь права.
      - Как агент Финансового отдела я вправе задержать любого гражданина Соединенных Штатов.
      - К несчастью, я не житель Соединенных Штатов.
      - Тебе придется доказывать это в суде. Ты арестован.
      - Ну так надень на меня наручники, если удастся. - Мастер Синанджу протянул к нему свои руки.
      - Я не ношу наручников.
      И белый человек из ФНУ попытался осквернить мастера Синанджу прикосновением своих немытых рук, чтобы утащить его из подвала как какого-нибудь обычного вора.
      Своими молниеносными движениями кореец тотчас привел белого увальня в полное замешательство. Пальцы агента внезапно переплелись, и на лице его отразилось недоумение: он явно не понимал, что с ним.
      Мастер Синанджу сжал крошечный кулак, твердый, как деревянный молот. Белый олух так и не успел ощутить удара, который сломал ему грудную клетку и превратил сердце в желе.
      Агент упал, из горла его вырвалось шипение наподобие того, как из лопнувшей шины выходит воздух.
      Мастер Синанджу оставил его внизу, на лестничной площадке, в назидание остальным представителям белого племени. Пусть знают, что вошедшего в подвал крепости Фолкрофт ждет смерть.
      Чиун надеялся, что не успеет перебить всех до единого, прежде чем они поймут значение этого акта. Трупы белых на четвертый день начинают смердеть, а мастер Синанджу не хотел, чтобы золото пропиталось этим запахом.
      - Ты убил агента ФНУ! - взорвался Римо, едва не споткнувшись о тело, лежавшее у ступенек. - Ради Бога, объясни мне, зачем?
      - Он меня оскорбил, - отвернувшись, проговорил Чиун.
      - Нельзя убивать правительственного агента только потому, что он тебя оскорбил.
      - Я не убивал этого мерзавца! - фыркнул кореец. - Он сам себя убил, пытаясь осквернить мастера Синанджу прикосновением своих грязных рук. Если бы он был образованным человеком, то понимал бы, что это равнозначно самоубийству. Виновато ваше школьное образование, где обучают только таким банальностям, как геометрия и французский язык.
      - Значит, ты намерен оставить все как есть?
      Чиун презрительно отмахнулся рукавом своего кимоно.
      - Конечно. В назидание остальным.
      - В назидание?! Это же ФНУ. От них так просто не отмахнуться. Они будут приходить снова и снова - как пчелы-убийцы.
      - Что мне их укусы! Я не гражданин Америки и потому не обязан платить их обременительные налоги.
      - Неужели? Ну, если они отнимут это золото, то не станут брать никаких налогов. Они без слов все конфискуют.
      Чиун с непреклонным видом отозвался:
      - Как бы не так! Это мое золото.
      - Часть принадлежит Смиту, помнишь? Он тоже вправе претендовать на золото Друга. А еще там есть и мое золото.
      Чиун поджал губы.
      - Твоя часть самая маленькая.
      - Благодаря тому, что ты меня обманул.
      - Тот, кто живет прошлым, не имеет будущего, - философски отозвался мастер Синанджу.
      Римо сунул ему в лицо листок бумаги.
      - Вот, посмотри на это!
      - Где ты взял этот рисунок?
      - У полицейского художника. Это моя мать.
      Чиун оторвал взгляд от рисунка.
      - Она очень красивая, Римо.
      Римо смягчился.
      - Я тоже так думаю.
      - Следовательно, она не может быть твоей матерью, - заключил Чиун, отбрасывая рисунок в сторону.
      - Эй! - крикнул Римо, осторожно подхватывая лист бумаги. - Что ты сделал с моей матерью?! Это ее единственный портрет.
      - Это не твоя мать.
      - Посмотри, посмотри еще раз! У нее глаза Фрейи. Или у Фрейи ее глаза.
      Чиун внимательно взглянул на рисунок, который Римо теперь держал на почтительном расстоянии от его острых ногтей.
      - Ха! - усмехнулся Чиун. - Простое совпадение. Кроме того, ты описал ему те глаза, какие хотел видеть. Это лишь фрагмент твоего воображения.
      - Фрагмент?! А сегодня утром ты не сомневался в том, что я видел дух своей матери.
      - Сегодня утром я был не в себе, потому что переволновался из-за золота. Теперь же успокоился, поскольку знаю, что его защищает от конфискаторов величайший на земле убийца со времен Великого Ванга.
      - Я хочу показать это Смиту.
      - Зачем?
      - А вдруг он поможет мне узнать, чье это лицо.
      - Если она мертва, какая разница?
      - Не знаю. Я знаю только, что Смит у меня в долгу и должен рассчитаться со мной.
      - Прекрасно. Мне он тоже нужен.
      - Ты еще не убрал его отсюда?
      - Нет.
      - Почему?
      - Потому что знаю, что он сделает, если я верну ему такую возможность.
      - Ладно. Надо попытаться вернуть Смита за компьютерный терминал и не дать ему погубить себя.
      - Нелегкая задача, - проскрипел Чиун, заложив руки за спину и двинувшись вверх по ступенькам.
      Глава 10
      Харолд В. Смит лежал на больничной койке, проклиная обступившую его темноту. В Фолкрофте все стихло. Мимо палаты Смита по окрашенным в зеленый цвет коридорам, словно зомби, скользнула ночная смена. Сквозь дверь не проникали лучи света, поэтому директор лечебницы лежал не только без движения, но и в полной темноте.
      Он все еще не мог пошевелиться, разве что открывал и закрывал глаза. Болел желудок. В результате нервных стрессов прошлой недели вновь открылись старые язвы, мучившие Смита вот уже много лет.
      Смит не сомневался, что с КЮРЕ покончено. И надо же такому случиться! Всего неделю назад он сумел, используя свои ресурсы и интеллектуальное превосходство, переиграть одного из самых сильных врагов КЮРЕ. Замысел Друга, грозивший организации полным уничтожением, чуть было не удался. Однако Смит сумел-таки разгадать его, а затем вернуть контроль над ситуацией.
      Поистине одна из величайших побед - если учитывать, сколь близка была тогда сверхсекретная организация к своему краху.
      Теперь же победа обернулась лишь временным успехом, а враг из могилы все-таки завершил свой коварный план.
      ФНУ, должно быть, уже перевернула Фолкрофт кверху дном в слепой решимости докопаться до его якобы незаконной деятельности. В общем-то, и копать особенно нечего. Ну, секретный терминал в столе Смита. Ну, навсегда замолчавшие компьютеры. И только. Смит управлял организацией без всякой документации. Подлинные секреты КЮРЕ хранились исключительно в голове у шефа.
      Но сейчас в подвале лежало золото. Даже если Римо и Чиун сумели забрать свою долю, то должна еще остаться доля Смита. Золота в слитках там на несколько миллионов долларов! Итак, в подвале тихой частной лечебницы лежат золотые слитки, в то время как американским гражданам подобное запрещено законом.
      Совершенно невозможно объяснить, что это за золото и откуда оно взялось.
      Поэтому Смит, лежа здесь, в темноте, хотел - очень хотел, - чтобы сердце его навек успокоилось. И вдруг, ни с того ни с сего, тьма начала сгущаться. Сначала Смит решил, что ему это просто кажется. Для теней все-таки слишком темно.
      Тем не менее, тьма сгустилась, хотя Смит и не мог разглядеть никаких очертаний по обе стороны больничной койки. Пенсне лежало на прикроватном столике, а без него весь мир представлялся шефу КЮРЕ одним расплывчатым пятном.
      Внезапно ослепительно ярко вспыхнул свет. И тотчас послышался голос:
      - Привет, Смит.
      Римо!
      - Приветствую тебя, Харолд Неустрашимый.
      И мастер Чиун.
      - Если мы позволим вам сесть, - поинтересовался Римо, - обещаете, что не будете суетиться? Если да - моргните два раза.
      Смит все еще пытался совладать со своими глазами, которые неудержимо моргали, раздраженные ярким светом. Наконец смежил веки и попытался расслабить лицевые мышцы.
      - Это что, значит, "нет"? - спросил Римо у Чиуна.
      - Не знаю. Давай все-таки выведем его из этого достойного сожаления состояния, ибо не сомневаюсь, сердце Смита переполнено словами, предназначенными лишь для наших ушей.
      Римо тотчас легонько хлопнул шефа по лбу, мгновенно вернув ему двигательные функции.
      Застонав, Смит сел и водрузил пенсне на свой патрицианский нос.
      - Вы подвели КЮРЕ, - с горечью выдавил он.
      - Стоит ли сейчас говорить об этом?
      - И вы подвели свою страну, Римо. А вы, мастер Чиун, подвели своего императора. Вы оба прекрасно знали, что если КЮРЕ окажется скомпрометированным, то определенные инструкции следует выполнить любой ценой.
      Чиун замер.
      - Умереть никогда не поздно, Смит, - ледяным тоном произнес он. - Если таково твое желание, оно будет исполнено.
      - Это мой приказ.
      - Не спешите, - вмешался Римо. - Вы никуда не уйдете, пока не выплатите долг.
      - Долг?
      - Вы обещали помочь найти моих родителей.
      Смит нахмурился.
      - Смерть аннулирует этот долг.
      - Тогда не умирайте.
      - Римо прав, император. У вас есть долг перед моим приемным сыном, который необходимо выполнить прежде, чем вы удалитесь в страну забвения.
      - Безопасность КЮРЕ превыше всего, - огрызнулся Смит.
      Римо покачал головой.
      - Только не для меня. Я посвятил организации двадцать лет своей жизни. Она отняла у меня прошлое и будущее, и теперь должна ответить мне на некоторые вопросы.
      Устало прикрыв глаза, Смит вновь откинулся на подушку.
      - Прошу прощения, Римо, но я не в силах помочь вам в ваших поисках.
      - Но почему?
      - В тот момент, когда сюда ворвались ФНУ и УБН, я уничтожил все базы данных. Без них я бессилен.
      - Мы купим вам новый компьютер, - сказал Римо.
      - Конечно, за счет его золота, - поспешно добавил Чиун.
      - Интересно, откуда взялось УБН? - спросил Римо.
      - Очевидно, Друг, незадолго до своей "смерти", успел на нас донести. Помните, чтобы уничтожить нашу организацию, он нанес тройной удар. Я еще пребывал в полном недоумении в связи с потерей подлодки с золотом, одновременно с отказом фолкрофтских компьютеров и страданиями Римо, уничтожившего не ту цель, и мне даже в голову не пришло, что внезапный интерес ФНУ к Фолкрофту далеко не случаен. Несомненно, и УБН уже вело расследование, не вызывая подозрений с моей стороны. Коварный искусственный интеллект не оставил нам никаких шансов, обложив нас со всех сторон.
      - Надо бы сходить в то здание в Гарлеме и перебрать все микросхемы, чтобы найти этого маленького мерзавца. Я сотру его в порошок! - воскликнул Римо, демонстрируя на спинке кровати, как он это проделает. Сталь словно плавилась под его руками. Раздался металлический скрежет, и, когда парен убрал руки, два участка спинки, каждый размером с кулак, оказались сплющенными, как проволока.
      - Друг нам больше не страшен, - сказал Смит. - Главная проблема сейчас - ФНУ. Они уже нашли золото?
      - Еще нет.
      - Это только вопрос времени, - мрачно заключил шеф.
      - Смит, что нужно сделать, чтобы ФНУ отвязалось и все встало на свои места?
      - Вы не понимаете, Римо. ФНУ не знает пощады. Очевидно, Друг перевел операционный фонд КЮРЕ с Каймановых островов на банковский счет Фолкрофта. Я и не подозревал об этом. Когда под угрозой уничтожения Друг восстановил банковскую систему Америки, он специально оставил эти фонды там, где, по его расчетам, на них обязательно наткнется аудитор ФНУ. Это был очень умный ход - все равно что подготовить Судный день. Он знал, что мне никогда не удастся объяснить появление такой большой суммы на счету, тем более что она пришла из оффшорного банка с весьма сомнительной репутацией.
      - Я не понимаю эту тарабарщину, - язвительно заметил Чиун.
      - Тебе и не надо, - тотчас среагировал Римо. - Веселее, Смит, добавил он, обращаясь к Смиту. - Бывали переделки и похуже.
      - Никогда! ФНУ - эффективная, неумолимая, безжалостная служба, и сама себе закон. Даже если ты ни в чем не виноват, они способны разрушить твое дело. В отличие от юридической системы, здесь не обвинитель должен доказывать вину обвиняемого, а обвиняемый - свою невиновность. С точки зрения ФНУ двенадцать миллионов долларов на счету и золото в подвале представляют собой непродекларированный доход, происхождение которого объяснить невозможно. Фолкрофт скомпрометирован, с кюре покончено, как и со всей моей жизнью и карьерой. Я отнюдь не рвусь провести остаток своих дней в федеральной тюрьме.
      Шеф еле шевелил губами, и его голос наводил на мысли о последнем вздохе мертвеца. В облике Смита уже не осталось ничего живого.
      - Можно устроиться где-нибудь еще, - предложил Римо.
      - Где? У нас нет средств.
      - А как же наши кредитные карточки? Мы пока в состоянии держаться на плаву.
      - Как вы не понимаете, Римо! Белый дом, должно быть, сбросил нас со счетов. Насколько я понимаю, даже если Президент узнает о наших проблемах, он просто умоет руки.
      - Может, стоит с ним связаться?
      - Нет! - отрезал Смит, широко открыв свои серые глаза. - Вовсе и не предполагалось, что КЮРЕ будет функционировать вечно. Жаль только, что мы еще многого не успели.
      Римо скрестил на груди свои худые руки.
      - Вот что я вам скажу. Сейчас даже ребенка нельзя отправить в школу без риска обнаружить его где-нибудь в морге. Везде оружие, везде наркотики, а полиция отнюдь не всемогуща. Ситуация напоминает Рим времен падения империи.
      - Проблемы этого округа столь велики, столь глубоко вплетены в ткань американского общества, что КЮРЕ просто не в состоянии их решить, - сказал Смит.
      - Хорошо, пусть так. Но наши-то проблемы так или иначе разрешимы.
      - Римо прав, о император! - сказал Чиун. - Мы не сломлены. Очевидно, можно одолеть этих налоговых террористов.
      Смит снова закрыл глаза и так долго пребывал в раздумье, что Чиун с Римо уже забеспокоились, не заснул ли он.
      - Я не знаю, как, - наконец отозвался шеф. Голос его звучал устало и нерешительно. - Впрочем, наши потери можно свести к минимуму.
      - Отлично!
      - Во-первых, надо перевезти золото в безопасное место.
      - Будет сделано.
      - Во-вторых, следует замести следы.
      - Какие следы?
      - Денег КЮРЕ.
      - Скажите только, каким образом, - воскликнул Римо.
      - У ФНУ нет никаких документов, подтверждающих поступление денег на банковский счет Фолкрофта. Это значит, что в моем банке, "Липпинкот сэйвингз бэнк", или проявили небрежность, или не знали о переводе. Если президент банка согласится дать показания, что деньги были переведены законно или без моего ведома, то, возможно, нам и удастся избежать санкций со стороны ФНУ.
      - Считайте, что он уже согласился, - жестко произнес Римо.
      - Но если он даст такие показания, то сам может подвергнуться санкциям ФНУ.
      - И тем не менее он это сделает.
      - Средства КЮРЕ были переведены по системе электронных платежей из "Гранд Кайман траст". Я встречался с президентом банка, Бэзилом Хьюмом, во время банковского кризиса, который вызвал Друг. Хьюм знает меня в лицо и способен сделать соответствующие выводы, учитывая пропавшие двенадцать миллионов. Ему нельзя позволить этого сделать.
      - Буду рад свернуть шею этому паразиту.
      - Почему паразиту, Чиун?
      - Банки изобрели итальянцы, а это такая нация, которая может преуспевать только тогда, когда обложит других незаконными поборами. Напомни мне, чтобы я как-нибудь рассказал тебе об этом, Римо.
      - Я пас, - сказал тот.
      - Ты всегда пренебрегаешь мудростью.
      - Ладно, Смит, - произнес Римо. - Считайте, что мы снова в деле. Скоро вас навестим.
      Свет погас, и Харолд В. Смит на мгновение ощутил свободу. Однако чей-то палец - шеф не знал, чей именно, - слегка прикоснулся к самому центру его лба, и тело его тут же застыло в совершенно нелепой позе.
      Спустя несколько часов он, проклиная темноту, все еще лежал без сна. Но теперь к нему по крайней мере вернулась надежда.
      Глава 11
      Серебристый "бентли" Джереми Липпинкота трижды объехал вокруг банка, прежде чем поступил сигнал, означавший, что все в порядке и президент "Липпинкот сэйвингз бэнк" может без риска для жизни въехать внутрь.
      - На стоянку, Уигглсуорт, - отрывисто скомандовал Джереми.
      - Да, мистер Липпинкот.
      Шофер заглушил двигатель. Джереми по-прежнему сидел на месте, дожидаясь, пока шофер в коричневой ливрее откроет ему дверь.
      На куртке Уигглсуорта банкир заметил висящую на нитке пуговицу.
      - Неужели у вас нет никакой гордости? - сквозь зубы процедил Джереми, наследник фамильного богатства Липпинкотов. - Вот эта пуговица у вас еле держится.
      Уигглсуорт посмотрел вниз. Его худое лицо стало пепельно-бледным.
      - Я не знал, мистер Липпинкот, - выдавил он из себя, прижимая пуговицу к своей похожей на бочку груди.
      - Надеюсь, вам известно железное правило насчет безукоризненного внешнего вида.
      Уигглсуорт в недоумении наморщил лоб.
      - Наверное, нет, сэр.
      - Безупречный внешний вид дает право на получение жалованья. Неопрятный внешний вид приводит к удержаниям из жалованья в день, когда нарушение замечено, и во все последующие дни до тех пор, пока оно не будет устранено.
      - Но, мистер Липпинкот, я~
      - Перестаньте брызгать слюной, наемный водитель, и дайте мне пройти!
      Уигглсуорт закрыл рот и проворно повернулся, чтобы забежать вперед и открыть хозяину дверь.
      - Пока все, Уигглсуорт.
      - Да, мистер Липпинкот.
      - Оставайтесь при машине на тот случай, если срочно понадобится куда-то выехать. Но не включайте обогреватель. Собственно, стойте-ка лучше у двери до получения дальнейших распоряжений.
      - Смею заметить, сэр, сегодня слегка морозит.
      - Если вы умрете, то болтающаяся пуговица станет вам достойной эпитафией, - протянул Джереми, входя в отделанный медью и мрамором вестибюль.
      У "Липпинкот сэйвингз бэнк" был вид классического старинного банка. Высоко на потрескавшихся и поблекших мраморных стенах здания висели написанные маслом картины. Полуоткрытый подвал с виду напоминал старинные карманные часы, которым прошедшие годы только придали великолепия. Все было выдержано в таких умеренных тонах, что даже красные в действительности бархатные ограждения казались серыми.
      Кругом полный порядок. Кассиры считают деньги, в отделе кредитов затишье, по всей видимости, временное. Слава Богу, никого пока не нужно увольнять. Как же трудно, оказывается, набирать персонал, а с этими новыми квотами тебе еще и указывают, какого цвета работника следует принять! Уж лучше лодырь, но хорошего происхождения, чем какой-нибудь умник-латиноамериканец.
      У дверей кабинета его встретил управляющий банком Роулингс.
      - В чем дело? - прошипел Джереми. - Мне пришлось трижды объехать здание.
      - Я ждал вас в десять тридцать, а не в одиннадцать, мистер Липпинкот, - извиняющимся тоном пробормотал Роулингс.
      - Я задержался за чаепитием с лепешками, - объяснил Джереми. - Такой интенсивный и тяжелый труд требует хорошего питания.
      - Да, сэр.
      - Кстати, о тяжком труде - эти мерзавцы уже приходили?
      - ФНУ? Нет, сэр.
      - Стало быть, мы от них избавились?
      - Сомневаюсь, мистер Липпинкот. Мои объяснения их не удовлетворили.
      - Тогда дайте им такие объяснения, которые их удовлетворят, пустоголовый болван!
      - Задачка не из простых.
      - Почему?
      - Как я уже пытался вам объяснить, мистер Липпинкот, это вообще непросто. Банк нарушил несколько важных законов, касающихся электронных платежей, включая "Акт о тайне банковских вкладов" и "Акт о контроле за отмыванием денег". Не говоря уже о требованиях ФНУ сообщать о переводе средств на сумму более десяти тысяч долларов. Боюсь, мы не проявили должного усердия.
      - И кто же виноват?
      - В сотый раз говорю вам, сэр, эти средства просто внезапно появились в нашей системе. Я тогда сообщал вам, но вы рекомендовали не обращать внимания. Я так и поступил.
      - Вы выполняли мои инструкции?
      - Да, сэр. Безоговорочно.
      - И потому обрушили на нашу голову гнев Федеральной банковской комиссии и Управления дьявольских налогов! - загремел Джереми.
      - Прошу вас, сэр~ Только не в присутствии сотрудников.
      - Да их надо повесить, таких сотрудников! Короче говоря, это ваша проблема. Приводите все в порядок или освобождайте место.
      - Да, мистер Липпинкот, - пролепетал Роулингс, когда дверь из вишневого дерева с медной табличкой захлопнулась перед его носом.
      - Продолжайте работу! - приказал управляющий сотрудникам голосом таким же дрожащим, как и его колени.
      Джереми Липпинкот места себе не находил от ярости. Что за фрукт этот Роулингс! Пытается переложить всю ответственность за свои личные недочеты на него, Липпинкота. А ведь Липпинкоты прибыли в Плимут-Рок на первом же судне. Роулингсы приплыли по меньшей мере через три рейса, и этот управляющий еще смеет настаивать на своем и говорить с ним как равный! За такую дерзость его придется уволить - правда, тогда "Липпинкот сэйвингз" пришлось бы заменить Роулингса на какого-нибудь итальянца, или, упаси Господи, ирландца.
      Правда, переодев свой серый костюм от братьев Брукс на повседневный рабочий, Джереми Липпинкот передумал. Пожалуй, будет лучше, если Роулингс за свои упущения всего-навсего сядет в тюрьму. Тогда, может быть, удастся сохранить за ним должность, чтобы не нанимать кого-нибудь с улицы на постоянной основе. Очевидно, этот варварский закон о равных возможностях при приеме на работу позволяет работодателю сохранять место за таким уголовником, как Роулингс. Да, смысл есть. Реабилитация и прочая чепуха~
      Джереми Липпинкот провел первый, самый трудный час рабочего времени в остроумных разговорах с некой мисс Ярость по "горячей линии". К нему уже почти вернулось хорошее настроение, когда за плотно закрытой дверью кабинета послышался какой-то шум.
      - Туда нельзя! Не имеете права! - протестовал Роулингс.
      - Не имеете! - вторила ему мисс Чалмерс. - Это личный кабинет мистера Липпинкота. Согласно инструкции никто не должен входить к нему, если дверь заперта.
      - Так откройте ее, - прогрохотал кто-то грубым голосом. Явно выходец из народа.
      - Эту дверь может открыть только мистер Липпинкот.
      - Ну тогда я сам ее открою.
      - Вы из ФНУ? - в страхе поинтересовался Роулингс. Подлый трус!
      - Хуже, - ответил незнакомец.
      - Что может быть хуже ФНУ?
      - Те люди, которые меня сюда послали. А теперь - прочь с дороги!
      - Покажите мне свое удостоверение, - настаивал управляющий. Хороший он человек, этот Роулингс. Поскольку тюрьма - дело решенное, надо будет сохранить за ним его место.
      - Удостоверение осталось в машине.
      - Я никого не принимаю без служебного удостоверения! - через дверь крикнул Джереми. Для верности он повторил это по селектору - пусть незваный гость знает! В целях устрашения банкир говорил особенно зычным голосом, каким обычно воспитывал юного Тимоти.
      - Сейчас я предъявлю вам полномочия! - отозвался грубиян.
      Джереми вовсе не понравился его тон. Мгновение спустя в комнату начал входить Роулингс - несмотря ни на что, дверь оставалась плотно закрытой. До сих пор Джереми считал, что при запертой двери в его кабинет войти нельзя.
      Однако появившаяся ладонь, несомненно, принадлежала Роулингсу. Липпинкот понял это сразу, невзирая на то что она была сильно сплющена. Да и ткань пиджака была ему знакома.
      Следом за сплющенной ладонью показалась еще более сплющенная рука, а издаваемые Роулингсом крики для утонченного слуха Липпинкота стали просто невыносимы.
      - Такого удостоверения достаточно? - пророкотал нахал. - Или мне переслать вам его целиком?
      - Я готов признать ваши полномочия, - сдавленным голосом согласился Джереми. Он отпер дверь и тут же с опаской отступил на почтительное расстояние.
      Дверь распахнулась, и на пороге появился какой-то мужчина.
      - Пожалуйста, закройте дверь, - быстро проговорил Джереми. - Незачем им слушать то, что их вовсе не касается.
      Мужчина подчинился. И это хорошо. Он хлопнул дверью всего в нескольких сантиметрах от руки Роулингса. Сильная худоба парня делала особенно заметными неестественно широкие запястья. А глаза! Такого мертвого, безжалостного взгляда Джереми еще никогда не видел.
      Посетитель пересек комнату, и Липпинкот встал. Одно розовое ухо его маскарадного костюма упало вперед, слегка задев банкира по носу. Тряхнув пушистой головой, Джереми откинул его назад.
      - Меня зовут Джереми Липпинкот, я президент "Липпинкот сэйвингз бэнк". Чем могу помочь?
      - Прежде всего, объясните, почему вы разгуливаете в костюме розового кролика?
      - Потому что голубое мне не идет. И к тому же вопрос очень бестактный, учитывая, что сами вы в майке и джинсах. Присядете?
      - Меня интересует лишь пара вопросов.
      - Тогда присяду я, чтобы их выслушать.
      - Неделю назад на счет Фолкрофтской лечебницы было переведено двенадцать миллионов долларов. Кто это сделал?
      - Не имею представления. В одно прекрасное утро деньги просто появились в базе данных наших компьютеров.
      - Вы сообщили об этом ФНУ?
      - Конечно, нет.
      - Почему?
      - Они не поверили бы столь неправдоподобному факту, хотя это чистая правда.
      - Откуда вам знать, если вы даже не пытались разговаривать с ними?
      - Потому что признать подобное - значит навлечь на себя гнев различных докучливых правительственных агентств.
      - А вы не боитесь гнева кого-либо другого?
      - Прошу прощения?
      - Я предупреждал вас, что я хуже ФНУ.
      - Сомневаюсь, что такое возможно.
      - ФНУ домогается только ваших денег и собственности. Я же обычно не останавливаюсь ни перед чем. Спросите у Роулингса.
      Джереми с отсутствующим видом отер пот со лба.
      - В этом нет необходимости. Собственно, вам следовало бы с самого начала поговорить именно с Роулингсом. За коммерческие счета отвечает он.
      - Я с вами разговариваю! - Человек протянул руки, схватил Джереми Липпинкота за длинные розовые уши и бесцеремонно дернул. Бумаги, ручки и прочие предметы тотчас полетели прямо на иноземный ковер.
      - Ох! - вскрикнул Джереми, пропахав его носом. Перевернувшись на спину, банкир поднял вверх свои пушистые розовые лапки.
      - Что вы собираетесь делать? - спросил он у громилы.
      - Сдается мне, что вы боитесь щекотки.
      - Ничего подобного!
      - У меня по этой части глаз наметан. - И человек носком грязного ботинка коснулся пушистого розового живота Джереми. Джереми тотчас затаил дыхание. Однако носок ботинка уже начал свое путешествие по самым чувствительным частям тела Джереми.
      - Ха-ха-ха-ха~ Перестаньте! Немедленно перестаньте!
      - Не перестану, пока вы не обещаете позвонить в ФНУ.
      - Что~ ха-ха~ я им скажу?
      - Наберите номер и повторяйте за мной.
      - Никогда! Я никогда~ ха-ха-ха~ не стану~ ха-ха~ доносить на себя. Хи-хи!
      - Известны случаи, когда люди умирали от смеха.
      - Ха-ха! Вы не посмеете!
      - С сопливым банкиром в костюме кролика я посмею сделать все что угодно.
      После пяти минут неудержимого веселья, когда из глаз его уже вовсю лились слезы. Джереми Липпинкот наконец осознал неотложную необходимость позвонить в ФНУ и сообщить о счете Фолкрофта.
      Сначала его не восприняли всерьез, потому что банкир все время хихикал, но, к счастью, Джереми успокоился, и к тому же его соединили с нужным человеком.
      - Да, так все и было, - сказал он официальному лицу на другом конце провода. - Аудитора неверно проинформировали. Мы не сообщили о переводе средств, поскольку сомневались в этом. Мы считали, что компьютер просто дал сбой, и ждали реакции клиента, когда он, получив выписку со счета, узнает о неожиданном кредите в двенадцать миллионов долларов. Ну да, мы уже вложили эти деньги. Просто как жест доброй воли. На тот случай, если перевод оказался бы законным. Нет, обычно мы не столь небрежны с переводами. И вообще я бы не стал употреблять термин "небрежно". Это неподходящее слово. Семейство Липпинкотов занималось банковским делом еще тогда, когда такого учреждения, как Управление дьявольских налогов вовсе не существовало!
      Липпинкот болезненно поморщился.
      - Извините, оговорился. Конечно, Федерального налогового управления. Да, просто слетело с языка. Нет, я вовсе не хотел бросить тень на учреждение, которое смазывает колеса нашей великой нации, как вы удачно выразились. Да, я запомню это на будущее. Да, буду ждать ваших ревизоров на следующей неделе. - Голос Джереми стал вкрадчивым. - Пожалуйста, не обижайте нас. Мы всего лишь сберегательный банк, пытающийся выжить в эти очень непростые времена.
      Над ухом Джереми Липпинкота что-то щелкнуло. Трубка вылетела у него из рук и опустилась на рычаг.
      - Получилось не так уж плохо, правда? - весело спросил худой брюнет с широкими запястьями.
      - Нас будут проверять, а это значит, что Федеральная комиссия по банкам станет совать свой мерзкий нос в наши книги. Не говоря уже о комиссии штата.
      - Что, глубоко копают, да? - участливо спросил незнакомец.
      - Даже знать не хочу. Я бываю здесь только три раза в неделю, а проработку деталей оставляю на усмотрение своему некомпетентному персоналу. Я никогда не хотел быть банкиром и в Йеле только проедал сотенные. Впрочем, весьма симпатичные бумажки. Мой папочка просто сиял, когда их видел. Ох, что же мне теперь делать?
      - На вашем месте, - покидая кабинет, произнес Римо, - я бы нашел себе костюм почище.
      Джереми Липпинкот упал головой на стол и зарыдал. Прошло двадцать минут, прежде чем он заметил, что дверь в его кабинет осталась открытой и что он предстал перед ничтожествами во всей своей пушистой красе.