Люди рода койота шарахались от меня, как от привидения, хотя они-то и были больше похожи на призраков… Нет, определенно, не нравилось мне это местечко! Надо найти жреца, потолковать с ним и… Дальше будем исходить из результатов разговора.* * *Вигвам жреца действительно находился на самом отшибе — в нескольких метрах от жилищ рядовых членов племени. С верхушки до полога обвешанный обрезками шкур, скелетами мелких зверюшек и дурнопахнущими амулетами из рыбьих пузырей, он напоминал новогоднюю елку какого-нибудь шизофреника-авангардиста.

Я помедлил у входа. Ради соблюдения приличий собирался постучать, но стучать было некуда: вокруг — лишь шкуры, тряпки и всякая дрянь… Несколько раз громко кашлянул, как это принято у некоторых азиатских народов, чтобы дать знать хозяину о своем присутствии, но никакого эффекта не добился. Нахально распахнуть полог и на правах всемогущего духа ворваться в помещение тоже не представлялось возможным, поскольку я никак не мог определить — где же, собственно, вход?.. Пришлось действовать наугад.

Сорвав несколько амулетов, я обнаружил потертую до безобразия волчью шкуру, сквозь дыры которой ясно посверкивал огонь. Шкура полетела вслед за амулетами, и я вошел внутрь.

Хозяина дома не было. Интерьер вигвама Потаенной Мыши заставил меня припомнить избушку бабки Заманихи. Те же пучки травы, свисающие с потолка, те же застывшие навечно, скукоженные от огня и ветра мумии рептилий… В центре, огороженный каменными осколками, горел огонь, неизвестно чем питаемый: прямо из сизого песка рос оранжевый цветок пламени — невысокий и ровный; свет его позволял плотным теням в углах вигвама дремать в неподвижности, а не колыхаться рваными лоскутами… Вокруг огня лежало несколько трупиков пещерных мышей, вокруг которых мерно гудели зеленые мухи…

Уловив чье-то присутствие за спиной, я вздрогнул. Испугался, надо сказать, и, должно быть от испуга, прямо с порога нахамил:

— Презренный смертный! Как смеешь ты, не достойный слизывать пыль с моих мокасин, играть в прятки?!

Огонь вспыхнул ярче, тени, шипя, словно кошки с подпаленными хвостами, скакнули вверх, обнажив углы.

— Это я в прятки играю?! — деревянным голосом осведомился сидевший у стены вигвама в позе лотоса пухлый полуголый мужичок, медноликий и раскосый, очень похожий на разжиревшего Будду. — Чтоб у меня хвост отвалился!.. Ты, Адик, совсем в последнее время поляну не сечешь! Ты где сейчас должен быть? В конторе сидеть, строгий выговор с занесением в личное дело переваривать, а не по континентам прыгать! Еле-еле отыскал тебя среди здешнего бедлама…

Я оторопел. Мужичок вещал совершенно механически, никак не интонируя фразы, — только крепко время от времени прищуривал глаза, обозначая таким образом завершение каждой мысли. Руки, уложенные на бедрах ладонями вниз, оставались неподвижными. Тело, скрученное в довольно неудобную позу, казалось, тем не менее абсолютно расслабленным…

Это и есть Потаенная Мышь? Какая мышь? Он, скорее, бурундука напоминает!.. Мужичок вроде бы и не дышал вовсе. Откуда только воздух брал для воспроизведения своей речи?

— Извините… — пробормотал я. — Уважаемый Потаенная Мышь… мы раньше встречались?

— Издеваешься, или как? Встречались… Ты у меня, кретин, в печенках сидишь уже!

— Знаете что, господин жрец, — обиделся я, — если мы и вправду знакомы — о чем, кстати говоря, память моя молчит, — то и этот факт не дает вам права фамильярничать!

— Да очнись ты, идиот! — проскрипел Потаенная Мышь. — Какой я тебе жрец, чтоб тебя разорвали псы преисподней?! Болван! Какого хрена ты полез в этот колодец?

Жутковатый диссонанс между механической речью — слова, будто неотличимые друг от друга кирпичики, выкатывались из его рта — и явно гневным содержанием сбивал меня с толку.

— А про колодец вам откуда известно? — удивился я.

— Тьфу, дубина! Ладно… Времени у меня совсем не осталось…. Очень далеко… — Речь стала потухать, спотыкаться. — Много сил… ушло… уходит… Адольф! Как друга… просил… сиди смирно и не бузи… предупреждал… Я тебе говорил! Георгия… не трогать! Близко не подходить…

— Филимон! — догадался я наконец, кто говорит устами жреца Потаенная Мышь. — Постой, как ты нашел-то меня?! Ты что…

«…имеешь какое-то отношение к межконтинентальному лифту?» — хотел спросить я, но тут же понял, что нечего и спрашивать: имеет Филимон к нему отношение, да еще и самое прямое!

— Колодец! — заорал я. — Ты еще спрашиваешь, какого хрена я в колодец полез?! А волкодава кто поставил во дворе вдовицы?! Думаешь, я не догадался, чья это работа?! Как мне отсюда выбраться? Как обратно-то?

— Нельзя обратно… Волкодава… чтобы ты, дурак, не шлялся, где не следует… Тебе… новое задание… непосредственно от капитана Флинта…

— У меня же есть уже задание!

— Забудь! Ты своим заданием едва не… Делай, как я говорю… И не бузи здесь… Удержись хоть на некоторое время от лишнего шума и несанкционированного перепрыгивания с континента на континент…

Будда Потаенная Мышь замолчал. С легким скрипом лысая голова его свесилась на жирную складчатую грудь. Всё.

— Вихревая лихорадка! — заругался я, прыгая через огонь и хватая жреца за плечи. — Не могу я здесь оставаться! Как это — не бузи?! Как не бузи, если я уже набузил тут так, что теперь и не расхлебаешь?! Вошел в конфронтацию с местными духами, принял — не по собственной воле, правда, — покровительство над племенем… Этот дурацкий Таронха, конечно, нанесет ответный удар, а мне что делать? Подставлять правую щеку?! Кажется, это фраза из инструктажа не нашей конторы, а конкурирующей! Да и не нравится мне здесь! Воняет!

— Кто тут? — пискнул, поднимая голову, жрец Потаенная Мышь. — Великие духи шутят со мной шутки?

Я был рассержен. О каком еще задании непосредственно от капитана Флинта Филимон говорил? Сути задания я ведь не знаю! Каким же образом его выполнить?

— Великий Тависка! — с ужасом глядя на меня, пробормотал жрец. — Ты забираешь меня к себе в царство мертвых? О, кого ты прислал за мной? Изыди, изыди!

— Заткнись! — окончательно рассвирепел я. — Тебя еще здесь не хватало, толстая сволочь!

Отреагировал на мои слова Потаенная Мышь довольно странно. Он икнул, скосил оба глаза к переносице, скривил рот, опять уронил голову на грудь и из такого положения заговорил хриплым прокуренным басом капитана Флинта:

— Оперативный сотрудник Адольф! Почему позволяете себе ругательства в адрес вышестоящего начальства?! Отставить!

Копыта мои сами собой соединись. Тело вытянулось стрункой, правая рука взлетела к виску:

— Никак нет! — рявкнул я. — Ругался, но на бестолкового жреца! То есть на оператора-консультанта!.. Слушаю вас, господин капитан!

— То-то же… — Голос Флинта стал мягче. — Отставить! Смирно!

Я вытянул руки по швам.

— Почему оказались в области, где не аккредитованы? — вопросил Флинт. — Что за самодеятельность?! Сгною! Почему по совету старшего товарища не вернулись в контору?!

Я начал было объяснять обстоятельства, заставившие меня… Но Флинт коротко выстрелил хрипло:

— Отставить! Начальству известно всё о вашем безрассудном поведении! Позволить клиенту манипулировать собой! Доберусь я до тебя, Адольф… Гауптвахта! Выговор! Штраф!

— Слушаюсь! — тоскливо ответил я. — Когда прикажете отправляться обратно в контору для отбывания наказания?

— Отставить контору! Гауптвахту еще заслужить надо! Адольф, слушай мою команду! За разгильдяйство и неподчинение приказам остаешься на периферии временным исполняющим обязанности духа Тависка, который пока отсутствует! Вопросы есть?

Вопросы у меня, конечно, были, но задавать их капитану Флинту стал бы разве что умалишенный или самоубийца. Что это, например, за ситуация такая ненормальная: дух — региональный представитель, куда-то подевался, начальству об этом известно, а мер никаких не принимается?! В общем, имелись вопросы…

— Никак нет! — бездумно рявкнул я. — Никаких вопросов! Так точно!

— И чтобы без самодеятельности! Конфликт, образовавшийся в результате отсутствия Тависка, урегулировать! В кратчайшие сроки и без шума! И без пыли!.. Отставить! Смирно! Распустились! Я т-тебе! Всё, отбой связи…

Я устало вздохнул. Что теперь делать? Пропадать, да? Почему я должен отчитываться за какого-то Тависка, которого и в глаза не видел? У капитана всегда так: кто под горячую руку попал, тот и отдувается… Но я же не обучен с духами сражаться! Однако — приказ… Не выполню — Флинт меня с потрохами сожрет! Уж я-то знаю его натуру. Если, конечно, Таронха не успеет первым… Нет, как же быть? Этот Таронха… добрый дух… наверняка сильнее меня… Дожидаться, пока он меня того, да?

— Таронха… — пискнул жрец Потаенная Мышь, снова оживая. — Сожрет… Таронха!

Лицо его ожило, еще минуту назад пустые глаза наполнились ужасом. Потаенная Мышь рванулся из моих рук, стремительно и не без риска для целости собственных нижних конечностей ломая позу лотоса:

— Всемогущий Таронха пришел, чтобы сожрать мою душу! — писклявым голосом турецкого евнуха возвестил на весь вигвам жрец, оценивая перепуганными глазками мои рога. — О дух Тависка, зачем ты меня покинул! О Таронха, почему именно меня? Я ведь не старейшина и не вождь!

Очухался наконец… Вообще-то ему не позавидуешь. Только что исполнял роль приемника для передачи сообщения от одного беса другому, а когда заблокированное сознание немного оттаяло, ощутил себя в плену враждебного своему племени духа.

— О Таронха, даруй мне жизнь! — визжал Потаенная Мышь, припадая к моим копытам. — Между прочим, вождь Разящий Клык гораздо главнее меня! И старейшину Лу-Ву Разбитую Раковину все люди слушаются. А я что? Просто мелкий колдунишко… Позволь проводить великого духа к вигваму вождя?

— Цыц, перебежчик! — гаркнул я, чтобы остановить истерику. — Встать на ноги, когда со старшим по чину разговариваешь! Я тебе покажу, как своих предавать! Всё расскажу духу Тависка… если он, конечно, объявится когда-нибудь…

Жирная блестящая спина, извивающаяся у моих ног, замерла. Кажется, от страха пот на коже жреца мгновенно высох. Он поднял голову, минуту с открытым ртом смотрел на меня, а потом шумно сглотнул и отполз в угол.

— А я никого не хотел предавать, — неуверенно объявил он оттуда. — Просто хотел воплотить… коварный план.

— Рассказывай… Удостоверение оператора-консультанта на стол! То есть мне в руки!

Потаенная Мышь резво поднялся на ноги и сорвал со стены кусочек выскобленной шкурки лосося. «Предъявитель сего действительно является…» — прочитал я знакомую формулировку. Та-ак…

Так! Род койота находится под особым патронажем конторы, если ему персональный оператор-консультант выделен и дух — региональный представитель!.. Как же контора могла допустить, чтобы племя, за которое она в ответе, дошло до жизни такой? Духа-покровителя похитили, воинов пинает среди бела дня каждый, кому не лень!..

Ну понятно, что далеко от центра, понятно, что периферия времен, понятно, что контора хоть и считается всемогущей, но за всем творящимся на белом свете уследить не может… Всякое дерьмо случается — никуда от этого не денешься… А кто за всё должен отвечать? Я? Почему я? Только потому, что уехал на проклятом лифте на другую сторону земли?..

Ну почему же судьба мне такая печальная предначертана?! Нарвался на капитана Флинта… Ну почему же в тот момент, когда дурацкое это перемещение случилось, дежурил не кто-нибудь другой, а именно Флинт?! Свалил на меня все проблемы, в том числе и те, к которым я никоим образом не причастен, и теперь не слезет, пока жив буду… Хорошо еще, что не заставили Тависка искать, разбираться и примерно наказывать его похитителей. А то бы сразу — ложись и помирай!.. Что теперь со мной будет? Что будет-то теперь?

— И что мне теперь будет? — проскулил из своего угла жрец.

Я мотнул головой. Мозги прямо разрывались от обилия мыслей. А тут еще этот пухлый…

— Я не виноват, — захныкал Потаенная Мышь. — С самого утра, как обычно вот уже много дней подряд, безуспешно взывал к духу Тависка, — указал он на странное, похожее на кусок стекла, пламя в центре вигвама, — и тут в моей голове зазвучали голоса духов. Духи приказали мне забыть себя и открыть свой разум. Я покорился, а когда снова стал собой… Скажи мне, Рогатый Дух, ты прислан на замену похищенного Тависка?

Опять Рогатый Дух! Окрестили… Не могли дать более поэтическое имя!

— Прости меня, Рогатый Дух, — плакался жрец. — С тех пор как исчез Тависка, работы мне совсем не стало. Раньше многие приходили искать путь обменять свою душу на исполнение сокровенного желания, а сейчас у всех людей рода койота одно желание — пожрать. И они рады были бы продать души, но продавать некому! Пропал дух Тависка, пропал совсем!

— Значит, ты сейчас в вынужденном отпуске? Понятно… Может, пока тебе всё равно делать нечего, прояснишь немного мне ситуацию?

— Всё что угодно — для любимого Рогатого Духа! — истово выговорил Потаенная Мышь, становясь на колени. — Только не сообщай высшим духам… о моем коварном плане!

— Это ты про свое желание слить вождя и старейшину? Ладно, все мы грешны, не буду в контору докладывать. Начнем. Кто такой Таронха?

— О, Таронха — это внук Атае, богини холода и мрака.

— А Тависка?

— Тависка — родной брат Таронха.

— Так они еще и близкие родственники? Чего ж братья не поделили, если один другого похищает?

— Это долгая история, — Потаенная Мышь прикрыл глаза, — ее знают только жрецы, и никто больше…

— Давай, давай, рассказывай, не ломайся.

— О, конечно, любимый Рогатый Дух! В незапамятные времена Таронха и Тависка с разрешения Атае стали создавать охотничьи угодья на много птичьих перелетов вокруг…

— Стоп, стоп… Мне никто не говорил, что Таронха и Тависка — боги-творцы. Я их вообще-то считал обыкновенными духами.

— Дослушай до конца, о Рогатый Дух! Мир уже был создан до появления близнецов. Они лишь населяли земли тварями, воздвигали скалы и леса…

— Косметический ремонт, так? Понятно, продолжай.

— Дивны слова твои, Рогатый Дух… Таронха создал леса, Тависка создал Угу — духов лесных пожаров. Таронха создал скалы, Тависка населил их ядовитыми пауками и гадюками. Таронха создал антилоп и бизонов, Тависка придумал волков, койотов и рысей. Таронха дал жизнь Великой Антилопе, от которой пошел весь род людей пиу-пиу, а Тависка создал Великого Койота… И увидел Таронха, что Угу пожирают леса, что из-за обилия гадюк и пауков скалы необитаемы и мрачны, что волки и рыси убивают антилоп и бизонов, а пиу-пиу бегут в ужасе от воинственного клича людей рода койота. И разгневался Таронха на своего брата. И была битва. И Таронха победил своего брата и навсегда запер его в скале духов Увэ-Йотанка.

— Ничего себе! — возмутился я. — А мама куда смотрела, когда дети ее собачились? Неужели нельзя было обоих отшлепать и развести по углам?.. Кое-где за такие штучки матерей родительских прав лишают!

— Богиня Атае не дала Таронха убить Тависка, — заметил Потаенная Мышь. — Атае сказала: нет антилоп без волков и койотов. Нет скал без ядовитых пауков и гадюк. Не бывает бескрайних лесов без духов Угу — иначе леса заняли бы все угодья охоты и бизонам не было бы где протаптывать свои тропы… Тависка остался на земле, но не мог отдаляться от Увэ-Йотанки и долины Духов. Род койота разделил его участь.

— Всё равно несправедливо, — высказался я. — Как это так: один на коротком поводке сидит, а другой бродит, где ему заблагорассудится? Почему бы и Таронха не приткнуть куда-нибудь?

— Атае потребовала с Таронха и Тависка обещание жить в мире между собой. Таронха пообещал, а Тависка, переполненный жаждой смерти и разрушения, не оставил мыслей о мести. Набирая силу в скале духов, он стал всё дальше и дальше забираться в земли, которыми владели Таронха и род антилопы. И настали дни, когда духам было угодно, чтобы родился я, Потаенная Мышь. Как и мой отец, я почитал Тависка. Жертвы, приносимые духу, становились всё больше и больше. Были дни удачной охоты, когда сразу десяток людей пиу-пиу отправлялись окропить своей поганой кровью камни Увэ-Йотанка. И Тависка стал таким же сильным, как был когда-то. А Таронха, запретивший приносить себе человеческие жертвы и довольствовавшийся лишь растительной пищей, ослаб. И настал момент, когда вышел Тависка из узилища Увэ-Йотанки. Богиня Атае была уже очень стара и не могла помешать ему. И тогда повел он воинов рода койота мстить за свою обиду. И наши копья и стрелы собирали кровавую дань с отвратительных пиу-пиу. Мы опустошали их вигвамы, убивали их жен и детей… О! — Жрец Потаенная Мышь раскраснелся, охваченный вдохновенными воспоминаниями. — У Тависка было много крови для восстановления сил; у воинов рода койота было много еды и много пленных для веселых игрищ и забав. О! Реки крови и сонмы стонов! Но горе нам! Таронха взял хитростью то, что не смог взять силой! Он собрал остатки воинов пиу-пиу и подло похитил ничего не подозревавшего Тависку! Великий и Таинственный не послал нам знака, предупреждающего об опасности. Тависка бесследно исчез. Возрадовавшийся Таронха наделил гадких воинов пиу-пиу своей силой, и наше оружие с тех пор не может причинить им вреда. Настали темные времена для людей рода койота…

— Дальше можешь не рассказывать, — прервал я жреца. — Остальное я слышал. Роду койота изрядно напинали мерзкие пиу-пиу… Интересно, почему вождь не рассказал мне предысторию про реки крови и сонмы стонов? А я-то уж было пожалел вас, несчастных… Оказывается, сами виноваты!

— О Рогатый Дух! — в ужасе завопил Потаенная Мышь, снова бросаясь на колени. — Скажи мне, кто ты? На чьей ты стороне? Служишь ли ты Таронха, или пришел на помощь Тависка? Ты пришел из Большого Вигвама, ты сумел прочитать мою уму-уму, но рассуждаешь ты как Таронха!

— Какую еще «уму-уму»? А, удостоверение… Ну да, я из Большого Вигвама, то есть из конторы. Таронха не видел ни разу — как, впрочем, и Тависка…

— Какой-то странный ты, Рогатый Дух… — пробормотал Потаенная Мышь.

Я поморщился. Сразу вспомнились слова вредной бабки Заманихи: «Какой-то ты, батюшка, не такой… не настоящий бес…» Ну уж какой есть! Виноват я, что таким уродился?!.. Не люблю этих операторов-консультантов! Как специально отбирают таких, кто попаскуднее, повреднее, поподлее! Короче говоря, чем характер человека больше похож на бесовской, тем лучше…

— Но ведь ты злой дух? — с надеждой спросил жрец. — Все, кто приходит из Большого Вигвама, — злые духи, покровители рода койота.

— Злой дух, — подтвердил я. — Кем же еще может быть бес, как не злым духом?

— Рогатый Дух поможет роду койота победить пиу-пиу? Рогатый Дух сокрушит Таронха? Рогатый Дух найдет Тависка?

— Рогатый Дух прилететь не успел, а его уже… за рога и в стойло! Ты же сам слышал, что мне коллеги мои рекомендовали — исполнять обязанности, в конфликты не вступать… Без шума и пыли, короче говоря… И не собираюсь я Тависка искать — это не в моей, так сказать, компетенции… Впрочем, ты не мог ничего слышать — ты же роль приемника исполнял… Тем более тайна!.. Короче, Потаенная Мышь, я подумаю. В сути конфликта разобраться надо, то есть и противоположную сторону выслушать…

— Рогатый Дух будет разговаривать с Таронха? — округлил раскосые глаза жрец.

— А почему бы и нет? Я пока — нейтральная сторона. А то, что одного из воинов пиу-пиу отмолотил, так он первый начал!

— Род койота одержал победу над родом антилопы? — умилился Потаенная Мышь. — Я еще не слышал этой новости. Победа! Впервые за долгое время! Слава Рогатому Духу! Победа!

— Победа, — подтвердил я. — Если можно так назвать скоротечную схватку между полусотней воинов и одним-единственным противником… Ладно, проехали… Зачем я, бишь, к тебе зашел-то? Ага, связаться со своими… Ну, оказывается, меня уже ждали… Пойду я, Потаенная Мышь, потолкую со своим товарищем. Он в вигваме вождя остался.

— Товарищ Рогатого Духа — тоже дух?

— Еще какой!

— О! Какой счастливый день для рода койота! Сразу два духа! Ну уж вдвоем-то вы точно уничтожите Таронха! И снова настанут для нашего племени счастливые времена!

Я счел за лучшее промолчать.

— А иначе как же? — заметив неладное, решил прояснить ситуацию жрец. — Если не упредить, Таронха нанесет ответный удар! Надо действовать быстро, пока он не оправился!

«Тьфу ты, напасть, — подумал я. — Вот и ввязался… И на Филимона обижаться нечего. Не он же на самом деле натравил на меня капитана! Может, отсидеться здесь, пока дежурство Флинта не закончится? Может, этот Тависка и не особо нужен тут? Подумаешь, какой-то дух паршивый… Нормальный сотрудник не допустил бы, чтобы его похитили! Вдруг он сам найдется? Пока наверху разберутся, я вернусь и быстренько завоюю для Гаврилы Оксану. Выполню условия договора и отправлюсь домой — отдыхать…

Хотя отсидишься здесь, пожалуй! Эти первобытные духи страсть как агрессивны! Таронха мне быстренько мозги вправит… Да и задание я получил новое… важное… — Тут я ощутил нечто вроде гордости за то, что мне — обыкновенному оперативному сотруднику — поручили задание, которое под силу только бесу — секретному агенту. — Пожалуй, надо войти в контакт с этим самым Таронха и намекнуть ему на то, что я — штатный оперативный сотрудник преисподней: дескать, повредив мне, он тем самым большие неприятности от моей конторы заимеет! И за похищение духа — регионального представителя Тависка при исполнении служебных обязанностей ответит, вот!.. Таронха ведь добрый дух — с ним можно попробовать договориться. Мол, всё что было — недоразумение, занимайтесь своими местными делами, я тут ни при чем… А наши пускай высылают десант бесов особого назначения и освобождают незадачливого Тависка. Не я же буду этим заниматься, в конце концов! Среди начальства не одни только дуболомы капитаны Флинты работают — есть и здравомыслящие бесы!.. Построим себе с Гаврилой двухкомнатный вигвам где-нибудь подальше и будем мирно поживать, пока контора со мной не свяжется и не вытащит меня отсюда… Да, именно так… Но сначала — тихо-мирно, как и обещал Флинту, без шума и пыли поговорю с Таронха. Он — добрый дух, значит, выслушает цивилизованно. Это без вести пропавший Тависка в ответ на подобное предложение, наверное, просто откусил бы мне голову…»

* * *

Подумаешь — дух!.. Духи — покровители первобытных народов в бою, может быть, и страшны, но по части интеллекта не далеко ушли от опекаемых ими дикарей (всем известный факт, между прочим). Обвести их вокруг пальца проще, чем слепому нищему пуговицу вместо монетки подсунуть!.. У Филимона богатый опыт общения с такими. Он мне рассказывал, как японскому духу Ебосану, который в обличье красного перца совращал кореянок, в постель подложил турецкого духа воинствующей добродетели Хмота, прозванного за усердие в работе «фабрикантом евнухов». А еще он злобного Хараппу, любившего образ единорога и терроризировавшего местных жителей, подманил морковкой к логову Кали, которой пообещал новое ожерелье из зубов… Прорвемся, одним словом. Бес я или не бес? Уж втереться в доверие и я умею…

После вигвама Потаенной Мыши желание выбраться из смрадной дыры на земную поверхность усилилось многократно. Отвесные стены, покрытые копотью, уходили вверх — туда, где в ночном небе свистел ветер. Мрак прилипал к коже, как промасленная одежда. То тут, то там полыхали костры, всюду плескался горький дым, а полуголые люди как бесшумные призраки шмыгали туда-сюда… Настоящий ад — сказал бы кто-нибудь, кто о настоящем аде не имеет ни малейшего представления.

Нет уж, в аду много приятней! Там, между прочим, порядок, покой и железная дисциплина! Чистота, простор… Конечно, в пыточных казематах или, скажем, на гауптвахте несколько мрачновато, но в целом… По крайней мере никто не скулит в несколько голосов (здесь, кажется, этот скулеж победной песней зовется!), никто не жарит на кострах вонючую гадость, никто не носится в темноте с истошными воплями, не натыкается на тебя двухцентнеровой тушей и не сбивает с ног…

— Огненные вихри… — простонал я, поднимаясь. — Ты что, пещерных мышей обожрался? Прыгаешь как оголтелый…

— Адик! — зашептал Гаврила, хватая меня за руки. — Я тебя искал, искал… Давай выбираться отсюда! Скорее!

— Поразительно. Я только что сам думал, как бы побыстрее из этой помойки выбраться… Мне, между прочим, надо с Таронха кое-чего перетереть.

— С кем? А-а… Ой, не годится нам лезть во всё это… Пиу-пиу, которые у пещеры напали, конечно, козлы, но эти вот… люди койота — еще хуже! Пока тебя не было, трое воинов притащили того дикаря… ну которого ты на небо закинул. Оказывается, пошли по направлению и нашли его — он без чувств на камнях лежал. Как еще концы не отдал, сердешный? Ведь так грохнулся!

— В плен, значит, взяли? Для выкупа?

— Н… нет. Я так понимаю, здесь пленных ради выкупа брать не принято. Вождь мне трещал на своем басурманском языке, а потом на пальцах объяснил… Адик! Ты — бес, но душа у тебя человеческая, добрая…

— Но-но! — сплюнул я трижды через правое плечо. — Не заговаривайся! Чего доброго, оператор-консультант услышит — настучит начальству… Так в чем дело-то? Попался им пленный — и?

Гаврила замялся.

— Срамно говорить, — шмыгнул он носом. — Они того… этого… Ну, мышей да гадюк им, видно, жрать надоело… Вот они и… Одним словом — сожрут живого человека сейчас! Представляешь?! Выручать надо!

Я машинально похлопал себя по карманам. Сигареты давно закончились. А самое время перекурить бы… Наверняка у Разящего Клыка или у Потаенной Мыши есть зелье для трубки мира, но стрелять у них табачок неохота…

Как так — съесть?! Ну и нравы!.. А мне поначалу дикари эти даже понравились: несчастные, разобиженные… Теперь понимаю Таронха. Этого Тависка давно надо было похитить, а его подопечных отдать на перевоспитание другому духу — менее злобному!.. А мне-то что делать? Если сейчас этого гаврика сожрут, то ничем тогда перед Таронха я не оправдаюсь! Никакого нейтралитета не получится. Война тогда неминуема. И лупить в первую очередь по мне будут — как по самому сильному… А я в этом временно-пространственном периоде вообще не аккредитован! Когда разбираться начнут, капитан Флинт меня же козлом отпущения и выставит, а сам чистеньким останется. Тут не выговором пахнет, а увольнением! А то и вовсе трибуналом!

— И что делать? — тоскливо спросил Гаврила. — Я, сын воеводы Ивана Степняка, никак не могу в таком богопротивном деле участвовать! Мы в съедении дикаря больше всех виноваты и будем.

— Почему?

— Да потому что если бы не мы, этот пиу-пиу накостылял бы койотам да и смылся. И ничего бы не было!

— Резонно, — ответил я. — Значит, просто идем и требуем свою добычу на законных основаниях!,

— Эх, — вздохнул воеводин сын, — ты бы видел, как они там прыгают от радости! Женщины пляшут, дети песни поют! Разящий Клык вообще как будто свихнулся! Когда воины пленного притащили, он полчаса хихикал — слова сказать не мог!.. Они же сколько времени гадостью всякой питались! В кои-то веки подвалил им нормальный кусок мяса, и тут же кто-то объявится отнимать?.. Боюсь, всем кагалом на нас навалятся, даже если мы лишь намекнем им на отсрочку пира. И не посмотрят на то, что мы — духи… Я вот чего подумал, Адик: они же все тут дикие как не знаю кто! Ты бы сотворил зверя пострашнее — они бы и разбежались по углам. А мы тогда спокойно уведем пленного.

— Сотворил?! Забыл, что ли: я по твоей милости теперь колдовать не могу! Опять мне позориться?!

— Ну это если б ты совсем не мог… А так — какую-нибудь зверюшку-то сделаешь, небось.

— Ладно, — подумав, согласился я. — Пробую один раз. Если не получится, переходим к другому плану.

— К какому? — поинтересовался Гаврила. Этого я не знал.

— Тогда хорошо постарайся, — кивнул отрок. — И вот что… Ты страшных заморских тварей колдовал, а получались безобидные уродцы, так? Попробуй теперь кого-нибудь совсем обыкновенного… Корову там или лошадь… Вдруг у тебя вместо них Змей Горыныч выйдет?.. Если сорвется, отходим к стене. Просто так не дадимся! Биться будем! Я — на дальних позициях, а ты — на ближних.

— А почему не наоборот? — возмутился я.

— Ты в рукопашной силен, а я плевбой и проклятиями на расстоянии поражать их буду.

— Ладно, — принял я наконец решение. — Но сначала всё-таки попробуем добрым словом на дикарей воздействовать. Кровопролитие пока откладывается.

* * *

Когда вспыхнул первый факел, я оторопел. При слабом свете ясно можно было различить ворочавшегося у вигвама вождя самого натурального мамонта! Чудище, видно, было оглушено мгновенным перемещением из своего времени и поэтому никаких активных действий не предпринимало.

— Получилось! — выдохнул бледный и чуть живой от страха Гаврила. — Адик… кто это?

— Не сипи, — не отрывая взгляда от мамонта, проговорил я. — Люди койота не должны знать автора этого произведения. — Сейчас они напуганы, а когда оклемаются…

— Они напуганы? — спросил Гаврила.

Я посмотрел по сторонам и увидел, что дикари ведут себя странно. Воины, переглядываясь, топтались на месте, но страха в их глазах не было нисколько. Старейшина Лу-By Разбитая Раковина, оставив в покое пленника, глазел на невиданного зверя. Вождь Разящий Клык механически двигал челюстями, забывая утирать слюну, обильно сочившуюся из его ротовой полости. Женщины вытащили из-под лохмотьев одежды миски и ножи…

Первыми пришли в движение номенклатурные тещи. Отпихнув вознамерившегося опередить их Тернового Сука, они друг за другом стали карабкаться на громадную, поросшую рыжей шерстью спину доисторического животного.

— Чего же они не бегут-то? — ничего не понимая, пробормотал я. — Почему не вопят от ужаса?.. Спасайтесь, кто может! — крикнул им и отпрыгнул в сторону. — Эй, чего застыли?! Спасайся!

— Спасайся! — раздался в ответ вопль вовсе не на индейском наречии. Это у Гаврилы не выдержали нервы.

Не позабыв выдернуть из земли столб, к которому был привязан пленник, воеводин сын в три длинных прыжка нагнал меня. На него никто не обратил внимания. Вождь равнодушно глянул на Гаврилу, утаскивавшего на спине несостоявшийся ужин, перевел взгляд на мамонта и завизжал:

— Еда!!!

Это был сигнал к действию. Мы с Гаврилой понеслись во все лопатки, и правильно сделали: иначе бы нас просто затоптали!.. Через секунду мамонт исчез под грудой копошащихся коричневых тел. Взвились в воздух полсотни копий и стрел. Несчастный мамонт успел только тоскливо протрубить хоботом, прощаясь с жизнью.