А потом в горло впилось лезвие ножа, еще одно ткнулось в спину, и тихий шипящий голос произнес в чуть заостренное ушко:

– Верни браслеты или причиню боль.

Глаза крылатого существа, отраженного в зеркале, расширились, по щеке заскользили искрящиеся слезы – самое большое сокровище на этой земле. Эти слезы могли исцелить любую рану.

А я в это время пыталась справиться со своим духом, который, лишившись телесной оболочки вот так сразу, никак не мог привыкнуть ни к этому миру, ни к внезапной боли. Даже дыхание этого человека казалось смрадным и ужасным из-за примеси жестокости в его ауре, царапающей мою кожу.

– Снимай, – рявкнул он, и нож рывком погрузился в спину. Боль оглушила меня, заставив бросить все силы лишь на то, чтобы не потерять сознание, а мир, воздух, земля, вода… все вокруг закричало, взвыло и взревело от того, что мне был причинен вред. Краешком сознания я пожалела этого человека. Нельзя обижать ангела на земле, мир этого не приемлет и жестоко мстит за того, кого так сильно любит.

Но внезапно все стихло. Я упала на пол, чувствуя, как его жесткие руки срывают с кистей браслеты, и не понимая, что происходит. Такое ощущение, что духи земли, воды и воздуха были просто оглушены. Но кто мог сделать такое? Смерть этого человека была неизбеж…

Тонкий, почти неуловимый запах пепла скользнул по полу, в камине с ревом вспыхнуло пламя, хотя там не было ни дров, ни даже углей. И яркий свет проснувшегося огня высветил прислонившуюся к стене высокую фигуру с широкими кожистыми крыльями, сложенными за спиной. Гэйл.

Вор вздрогнул, сжимая в руках добытые браслеты и оставив меня наконец в покое. Рана на спине никак не хотела заживать, щекой я чувствовала тепло своей крови, медовой патокой расползавшейся по ковру. Плохо. Умереть я не умру, но вот тела лишусь точно.

– А ты еще кто такой? – В руках вора сверкнули лезвия метательных ножей. – Я получил что хотел и теперь ухожу, так что лучше не мешай мне, приятель.

Гэйл задумчиво на него смотрел, белые краешки клыков поблескивали под верхней губой.

– «Приятель»? – Он распробовал это слово на вкус. Даже не произнес, а скорее прошипел его. Но так красиво.

Мое тело вздрогнуло, откликаясь на его голос, печать вспыхнула огнем, заставляя сжимать зубы, чтобы не начать жалобно стонать от боли.

Гэйл медленно отошел от стены и пошел прямо на этого человека. Четыре клинка взметнулись в воздух, но ни один не достиг цели. Гэйл не обратил на них никакого внимания. Вор вздрогнул и метнулся к окну, но застыл на полдороге, будто парализованный. Гэйл медленно к нему подошёл, заглянул в расширенные от страха глаза и с хрустом погрузил ему в живот когтистую руку. Послышался кошмарный звук. Вор заорал, но тут же заткнулся, будто подавился криком.

– Ты обидел мою игрушку, – укоризненно произнес гэйл и второй рукой полоснул по его лицу, разбрызгав алые капли по полу.

– Нет! – Кажется, это сказала я, с ужасом наблюдая за ним и не в силах даже подняться с пола.

Он обернулся на мой голос и заглянул в мои глаза. Я шевельнула рукой, пытаясь закрыться. В следующий момент он отпустил человека и направился ко мне. Позади него рухнуло полумертвое тело, а он опустился передо мной на одно колено и ласково провел почему-то чистой рукой по щеке. Я дернулась, пытаясь отстраниться, но он не дал, поднимая меня и усаживая к себе на колени. Кажется, я что-то бормотала, пытаясь вырваться. Бесполезно.

Он уткнулся носом в мои волосы, ласково перебирая их одной рукой и прижимая меня к себе второй. Его крылья будто отгораживали нас от окружающего мира.

– Тебе больно?

Я не ответила, хотя боль буквально сводила с ума. Идея и дальше оставаться в этом теле уже не казалась такой уж умной.

– Я помогу.

– Нет.

Он озорно улыбнулся и провел рукой по спине именно там, куда вонзился нож. Кровь зашипела, сворачиваясь, а рана тут же начала затягиваться. Я закричала от боли, а он смотрел на меня так ласково, будто наслаждался моим криком.

– Ты теперь моя, – улыбнулся он.

– Обойдешься, – прохрипела я, хватая ртом воздух и отсекая все ноющие болевые окончания.

– Моя игрушка, – будто и не слыша, тихо пропел он, прижимаясь лбом к моему лбу и не отрываясь глядя мне в глаза, в которых пылало столько ярости и возмущения, что хватило бы на целое королевство. – Моя… – Его губы впились в мой рот, доставляя столько боли, сколько не смог бы причинить ни один нож в мире. Я забилась, вспарывая воздух крыльями и пытаясь вырваться из его ставших стальными объятий, слезы градом стекали по щекам, я чувствовала, как мрак вползает в тело, дурманит мозг, заставляет… получать… удовольствие.

– А ну отойди от нее, мразь.

Что-то взорвалось рядом, но его крылья надежно меня защитили. Жаль. И все же поцелуй был прерван, и я снова смогла дышать, дрожа как осиновый лист в его руках. Смерть казалась чем-то недостижимым, а жизнь – поганой и реальной, как его руки.

– Прости, – шепнул он, проводя языком по мочке моего уха, я вскрикнула, будто меня ужалили, – я должен ненадолго прерваться.

Меня подняли и бережно перенесли на диван, куда и посадили, напоследок убрав локон со лба и спрятав его за ухо.

Только когда он отвернулся и перестал смотреть на меня, я кое-как начала соображать и даже смогла оглядеться. А поглядеть было на что.

Дымящаяся комната, обугленная мебель, диван подо мной и тот дымился и был готов вот-вот рухнуть, просто он находился дальше всего от эпицентра взрыва, вот и уцелел… частично.

А у окна, прислонившись спиной к стене, сидел весь в крови незадачливый вор и смотрел, как к нему медленно приближается гэйл.

– Гад, – тихо и злобно сообщил вор гэйлу и… отключился.

Гэйл удивленно присел перед ним на корточки, задумчиво склонив голову набок. Я сверлила взглядом его спину, вовсю обдумывая планы быстрого самоубийства. Планы были один дебильнее другого, а учитывая, что печать теперь оплетала чуть ли не половину тела, я сейчас и пошевелиться-то могла с трудом, вынужденная отдать большую часть и без того потрепанных запасов сил на ее прокорм.

И тут дверь распахнулась, в нее влетел Ося и вошел Дик в трусах и с ремнем в правой руке.

– Ирлин! – рявкнул он, грозно на меня уставившись и наступая на все еще тлеющие угли.

Я криво ему улыбнулась, тыкая пальцем в гэйла, тот заинтересованно обернулся, разглядывая новоприбывших.

– Ни фига себе, – вякнул Оська и тут же обратился в человеческую (или какую там?) ипостась.

Гэйл встал и обернулся к нам. Я продолжила строить планы самоубийства, жалея, что нельзя зарезаться, в конце концов после моей смерти гэйл, потеряв интерес, тут же отсюда смоется, и есть шанс, что Дик с Оськой выживут.

– В мой дом не стоит входить без приглашения, – медленно протянул Дик, сузив глаза и презрительно разглядывая гэйла.

Тот улыбнулся краем рта и швырнул в Дика что-то черное и большое, напоминающее покрывало с драными краями. Но, не долетев до лорда, покрывало буквально истаяло в воздухе, двумя каплями упав на пол и сумев прожечь в нем две внушительные дыры.

Оська в это время подошел ко мне и начал заботливо ощупывать, выясняя, где болит. Я ему доступно объяснила, где у меня болит, и приказала срочно поделиться со мной силой.

– Фигу.

– Чего?!

– Я с тобой силой поделюсь, а ты опять кинешься спасать Дика.

– Вообще-то это моя работа, – напомнила я Оське, на всякий случай щупая ему лоб.

– Отстань! Я здоров. Просто, как видишь, твой подопечный и сам прекрасно справляется.

Я недоверчиво уставилась на Дика и чересчур серьезного гэйла. В данный момент по комнате летали разноцветные иероглифы, азартно нападая на крылатого, тот отбивался, но контратаковать почему-то не мог.

– Как это? – ахнула я, не веря своим глазам. Даже я ничего не смогла с ним поделать, а ведь я – хранитель Дика, пусть и временно.

Оська, насладившись удивлением на моей физиономии, все-таки ответил:

– А ты думаешь, зря, что ли, Дик сейчас нужен и подземному миру и небесам? Нет уж, в нем скрыто что-то такое, что низшие вот-вот осознают окончательно, и тогда-то охота развернется всерьез.

– И что же в нем такого скрыто?

– А ты у него сама спроси, – хитро прищурился этот вредитель и, опустив руки мне на плечи, начал возвращать мне человеческий облик.

Я вертелась и постоянно выглядывала у него из-за плеча, пытаясь ничего не пропустить. Оська злился и грозил страшными карами («вот сделаю нос на лбу, тогда узнаешь»), я только отмахивалась, совершенно его не слушая.

Гэйл начал звереть. Крылья его распахнулись во всю ширину, облик полностью утратил человеческие черты. Полезли шипы, кожа покрылась чешуей, а во рту уместился полный набор острейших клыков. И все же… слишком красив для монстра, даже в своей боевой форме он был… так, о чем это я? Отвернувшись, я уставилась на свои руки.

– Готово. Можешь встать?

Я попыталась, старательно благодаря Оську и опираясь на ручку дивана. Ручка не выдержала издевательств и с треском отломилась, я рухнула на пол и громко выругалась. Оська в шоке на меня смотрел.

– Ты где таких слов набралась? Ты знаешь, что с тобой Васька сделает, если услышит?

– Руку дай! – рявкнула я.

Руку дали, я встала. А в этот момент гэйл врезал по Дику таким колдовством, что того просто вынесло в коридор вместе с частью стены и дверью. Блин.

Гэйл что-то рыкнул и пошел ко мне. Оська храбро встал передо мной, сжимая в руках… ведро? Интересно, где он его нашел?

Гэйл улыбнулся, сверкая клыками и глядя только на меня… а зря. Оська тут же плеснул в него водой, окатив с ног до головы. От гэйла пошел пар, резко запахло паленым. От вопля монстра я чуть не оглохла, запоздало сообразив, что это была святая вода. А тут еще вернулся грязный и поцарапанный Дик и засветил по воющему гэйлу чем-то большим и ярким, с двух сторон сразу. В ослепительной дымящей вспышке он исчез, срочно открыв портал в свой мир. Но… может, мне показалось, а может, нет, на секунду в черном зеве портала я увидела высокую изящную человеческую фигуру, сильно потрепанную и с жуткими ранами, очаровательно мне улыбнувшуюся напоследок. Потом портал закрылся, а я четко поняла, что он вновь вернется, и не один. Спину обожгла печать. Вернется за мной. А заодно прихватит Дика. Хм, вот и посмотрим, как у него это получится.

– Эй, Ирлин! А это еще кто такой?

Я очнулась, рывком возвращаясь в реальность, и увидела склонившихся над валяющимся без сознания вором Дика и Оську.

– Э-э-э… ну он тут мимо проходил.

Ни грамма доверия в их глазах.

– Похоже, он уже не жилец, – нахмурился Дик.

Я вздрогнула и… выбежала из комнаты.

– Чего это с ней? – удивился лорд, глядя мне вслед.

– Не обращай внимания, – отмахнулся Оська. – Ей никогда не нравились трупы.

– А-а…

Но тут я снова ворвалась в комнату, потрясая тарелкой лука. Шок в глазах друзей напомнил мне, что иногда идеями надо делиться, а то не так поймут. Только вот времени уже не было.

– Так, отойдите от него, больным займусь я! – Решительно их распихав, я села прямо на ноги грабителя и старательно начала нюхать лук.

Оська зачем-то стал гладить меня по плечу и что-то успокаивающе нашептывать. Дик заинтересованно за мной наблюдал.

Вот оно! Работает!!!

Из глаз сначала медленно, а потом все быстрее начали капать слезы. Сверкающими хрусталиками они падали мне на ладони, а затем я лила их на вспоротый живот человека. Раны тут же начали затягиваться прямо на глазах, но больно уж медленно, так что реветь пришлось аж полчаса, после чего я еще час видела все смутно и тихо ненавидела лук как ценный продукт питания.

– Готово, можешь перестать.

Я послушно убрала от лица тарелку и уткнулась в заботливо протянутый Оськой носовой платок (здорово, что он перевоплощается сразу в костюме, а то мороки бы было…). Мужчина подо мной вяло зашевелился и что-то простонал.

– Мне кажется, он просите него слезть, – с умным видом сообщил Оська.

Я вспыхнула и тут же встала, отходя на два шага назад. Дик стягивал с бывшего полутрупа маску, и перед нами предстало лицо… лиса? Но их же в этой эпохе нет, да и в этом мире тоже – или я что-то не понимаю?

– Это лис, – сообщил Дик.

Мы с Оськой синхронно кивнули.

– Ничего не понимаю.

Мы кивнули еще разок, и уже все трое склонились над изящным лицом остроухого блондинчика, ожидая, когда же он соизволит открыть глаза. Он соизволил и уже в свою очередь удивленно уставился на наши рожи.

– Привет, – улыбнулась я.

– Повторяю в последний раз: я не лис! – Наш «гость» сидел за столом и усиленно поглощал мясной суп. Впрочем, мы и сами от него не особо отставали. Восстановить силы тут надо было всем, причем Оська в виде маленького котенка лакал суп прямо из моей тарелки, игнорируя мое возмущение и соседнее блюдце с супом для него.

– Но у тебя острые уши и черты чистокровного лиса, – возмутилась я, наблюдая за тем, как прямо с ложки тырят кусок вкуснейшего мяса. Безобразие.

– Ну и что? А у тебя черты чистокровной эльфийки.

Я чуть не подавилась и старательно закашлялась, отодвигая от ковыряющегося в супе Оськи тарелку.

– Я не эльф, – наконец-то смогла выдохнуть я, – я ангел!

– А какая разница?

Мы все трое очень удивились.

– Большая, – буркнул Оська и с тяжелым вздохом все-таки сел на стол, похлопывая себя по разбухшему пузу.

– Ладно, пусть большая, – дернул он головой, – но я не лис, я из знатного рода, отчего у меня и внешность и уши, – на этом слове он сделал ударение, – чистокровного дворянина!

Я прочистила пальцем правое ухо, Ося копошился на полу – его сдуло.

– Ладно, – поднял руку Дик. – И что же было нужно чистокровному дворянину в моем замке? Или у вас все дворяне подрабатывают воровством?

Лис (мы его все так окрестили, потому что выговорить «Арландоверентумпокерафио Сэн Лерецейтуринопалис» не смог даже Ося) вскочил из-за стола, весь красный от ярости и… вызвал лорда на дуэль. Наш дружный ржач и недоуменное лицо лорда были ему ответом.

– Ладно тебе, не кипятись, – улыбнулась я, – просто ты ведь и впрямь воровал, я сама видела, а потом еще и нож всадил мне в спину.

Я не сразу сообразила, почему за столом повисла такая тишина.

– Что-что он тебе сделал? – Оська уже в человеческом облике угрожающе обходил стол по дуге, целенаправленно приближаясь к замершему Лису. Я охнула, сообразив, что только что брякнула.

– Не надо, Ося, – остановил его лорд.

Я облегченно вздохнула, благодарно на него глядя.

– Это мой замок, и убью его я.

Благодарность сменилась ужасом, я что-то пискнула в знак протеста. Лис, судя по его позе, приготовился умереть с гордо задранным носом. Ребята надвигались на него, вытащив откуда-то колюще-режущие предметы. Надо будет сказать повару не класть на стол к супу ножи.

И тут я решила поколдовать. Немножко. Для разрядки обстановки. В итоге на каждого, кроме меня, вылилось по бочке ледяной воды. Рев и ругань после этого действия были просто потрясающими. Я радостно улыбнулась троим взбешенным мужчинам и показала им язык.

Гм…

После чего меня поймали, связали руки, ноги, вставили в рот кляп и водрузили в кресло. Я возмущенно мычала и изо всех сил пыталась дать понять, что они не правы, но эти… меня не слушали! Усевшись в удобные кресла у камина, рядом со мной, они втроем принялись обсуждать сложившуюся ситуацию, пока Оська сушил их магией.

Обсуждали они ее до утра. В ходе чего я узнала, что эти браслеты дарят вечное наслаждение (на ангелов, видимо, не действуют, хотя, обсуждая принцип действия браслетов, Лиса раз пять спросили, как я себя вела, когда надела их на руки, и рассматривали меня с таким интересом… гады!), что стоят они очень дорого, что Лиса за ними послал его злобный дядюшка и домой без них Лис не рвется. Что он и понятия не имеет, куда открыл свой портал (сказал, что вышло случайно и он оказался сразу на подоконнике нужной комнаты, – ему не поверили и чуть не побили), что ему здесь нравится и он хочет остаться (все-таки побили) и что если не спишь всю ночь, то потом очень хочется спать. Так я и уснула, на плече Оськи, с кляпом во рту и связанными руками. Правда, меня вроде бы потом развязали, и, выспавшись, я обнаружила себя завернутой в одеяло на широкой кровати. Но это потом, а сейчас я просто спала, слушая треск дров в камине, чувствуя его тепло и надежное, правда твердое, плечо друга под ухом. Хорошо-то как.

– Ирлин, вставай!

По мне нагло прыгали. Судя по ощущению – котенок. Буркнув что-то возмущенное, я залезла с головой под одеяло, наотрез отказываясь вставать.

– Ирлин, я ведь не отстану!

Меня укусили за палец ноги, я ею дернула и попала во что-то мягкое, послышались воющий звук и грохот бьющегося стекла. Высунув встрепанную голову наружу, я увидела сидящего среди осколков бывшего зеркала Оську, держащегося за голову и сильно ругающегося.

– Извини, тебе больно?

– Нет! Мне хорошо! – рявкнул он.

– Правда? – обрадовалась я, нащупывая ногой тапочку под кроватью.

– Издеваешься?

– А не надо было меня будить.

– Учту.

– Учти.

Тапочка была найдена, начались поиски второй.

– Между прочим, завтрак уже начался!

Трагизм ситуации дошел до меня не сразу, а когда дошел….

– Как, без нас?

Схватив все еще хмурого Оську, в одной тапочке я выскочила из спальни и рванула в сторону столовой, Оська бултыхался где-то сзади и что-то протестующее вопил. Я не слушала, очень хотелось есть.

Влетев в столовую и радостно обозрев гору пирожков, варенья, плюшек и пирожных, я плюхнула на стол встрепанного и временно слегка невменяемого Оську, буркнула всем привет и начала целеустремленно двигать все блюда к своему краю, попутно суя пальцы в варенье, откусывая от плюшек и мыча что-то одобрительное.

Лис и Дик, подняв брови, удивленно за мной наблюдали, в поле их досягаемости уже не осталось ничего съедобного, кроме блюда земляники, которое я буквально оторвала от сердца. Оська удивленно оглядывался по сторонам, сидя в центре всего нагромождения блюд, и осторожно нюхал ближайший пирожок. Я азартно намазывала варенье на бублик, закусывая блином и тут же перемазюкавшись в варенье. Дик тихо кашлянул. Я ему радостно улыбнулась и взяла пирожное с кремом.

– Гм, Ирлин, а почему ты так одета? – Голос его был строг и официален, так что смысл вопроса дошел не сразу.

Лис как раз тянулся за булочкой, для чего практически лег на стол, стоя на одной ноге, мы с Оськой хмуро за ним наблюдали. Оська отодвигал блюдо все дальше, но Лис не сдавался.

– Одета? Э-э-э, я боялась опоздать на завтрак.

Стырив-таки булочку, Лис радостно сел обратно и теперь смачно ее поедал, бросая на Дика горделивые взгляды. Дик мужественно терпел, не меняя выражения лица.

– Ну кажется все, я наелась.

Оська согласно рыгнул и попросил взять его на ручки, а то он, кажется, переел. Я взяла.

– А остальное все вам.

Дик с Лисом с интересом осмотрели блюда обкусанных пирожков (из некоторых была выковыряна начинка), блинов, перемазанных вареньем и кремом, и пустое блюдо из-под пирожных.

– Спасибо, – кисло поблагодарил Дик.

Лис копался в пирожках, разыскивая целый. Мы с Оськой гордо покинули столовую.

– Она всегда такая? – услышала я за спиной голос Лиса.

– Всегда.

Лис тяжело вздохнул. Мне почему-то не было стыдно. Оська довольно мурчал на руках, сонно указывая, куда надо повернуть, чтобы вернуться в нашу комнату. Я следовала его указаниям, думая о ванне и новом гардеробе. Надо будет что-нибудь намагичить из тех занавесочек. На вид они неплохие, а курс волшебного шитья я вроде бы посетила весь и даже едала экзамен на пятерку. Кстати, это была единственная пятерка за весь семестр. Эх…

Вода падала на голову, разбивала свой поток на тысячу струй и охватывала теплым покрывалом шею, плечи, тело. Приятно так, что хочется никогда отсюда больше не вылезать. Оська скребется под дверью, возмущенный тем, что его не пускают. Угу, знаю я его, в самый пикантный момент возьмет и обернется парнем, а мне потом красней перед ним и слушай его вреднючие шуточки. Нет уж, спасибо. Мыло постоянно выскальзывало из рук, а шампунь пах цветами. Я самозабвенно рылась на полочках, делая все новые и новые открытия и радуясь тому, что в каждой ванне предусмотрено все и для любого гостя.

Но все когда-нибудь заканчивается, вот и я, наплескавшись вволю и завернувшись в большое белое полотенце, все-таки вышла из ванной и с улыбкой обозрела унылую физиономию сидящего на кровати Оськи.

– Опять сова?

– Ну и что?

Я с третьего раза все-таки вызвала поток горячего воздуха, подсушивая волосы.

– А почему постоянно в человеческом образе не ходишь?

– Гм, ах да, ты же ничего не знаешь.

Я с любопытством на него уставилась, садясь рядом.

– Ладно уж, все равно видела.

– Чего?

– Не перебивай, а слушай, – возмущенно взъерошился он.

Я тут же заткнулась, ожидая его рассказа. Оська надулся, значимо на меня посмотрел и начал:

– Когда-то я был обычным человеком.

Я открыла рот, не веря своим ушам.

– А разве души людей могут быть хранителями ангелов?

– Нет, конечно, только я никогда не был обычным.

Я спорить не стала, его самолюбие лучше не трогать – обидится и ничего не расскажет.

– Ну так вот. Родился я не знаю, ни где, ни у кого. Детство провел в детдоме, потом годам к двенадцати мне все надоело, и я сбежал. Но побег засекли и меня начали ловить, вот тогда-то я впервые, сам не знаю как, и открыл портал в иной мир.

Я смотрела на него во все глаза. Чтобы открыть такой вот портал в соседний мир, требовались силы пяти сильнейших ангелов, а он сделал это в одиночку, да еще и случайно. Ну ничего себе, и почему это у меня ничего классного случайно не получается, сплошная ерунда. Хотя… Дик вон тоже шурует по мирам, как ему вздумается, а с другой стороны, им-то как раз сейчас начинают очень даже сильно интересоваться как небеса, так и подземный мир…

– Психике ребенка проще адаптироваться к тому, что он в другой вселенной. Я и свою-то толком не знал, так что освоился довольно быстро. А дальше пошли неприятности… я попал к магу во время одного из своих воровских рейдов.

– Как Лис?

– Ты думай, что говоришь, прежде чем сравнивать меня с ним.

Я закивала, заискивающе улыбаясь. Оська немного успокоился и продолжил:

– Маг попался с фантазией, понял, как можно меня использовать, и принялся учить магии, при этом посадив на цепь в подвале, стены которого были не восприимчивы к магии. Как я там не сдох от голода и сырости – не пойму до сих пор. Но в том-то все и дело, что умер я позже.

Я стянула с вазы у кровати яблоко и смачно им захрустела. Оська недовольно взъерошился, но возражать или отбирать яблоко не стал.

– Он наложил на меня заклятие подчинения. С моей помощью ушлый старикашка путешествовал между мирами, пока я держал портал, а потом возвращался с добычей и снова сажал меня на цепь. Только вот однажды, сам не зная как, я открыл портал в мир миражей, и маг, рванувший за миражом сокровищ, сгинул в какой-то жиже. И все бы ничего, только вот это его заклятие убивало и меня с его смертью. Так что я помер и очутился на небесах.

– И тебя простили.

Тяжелый вздох был мне ответом.

– Нет. За свои грехи я должен принимать форму существ не больше кулака сильного мужчины.

Я сравнила его со своим кулачком и решила, что на сильного мужчину пока не тяну. Оська ничего не заметил, вышагивая по подушке.

– Свой истинный облик я смог вновь обрести совсем недавно, да и то ненадолго, на большее сил пока не хватает. Но я надеюсь, что однажды смогу расстаться навсегда с обликом маленького зверька и снова буду покорять сердца женщин. – Он мечтательно вздохнул, глядя на меня маслеными глазками. Я рылась в вазе, разыскивая еще яблоко. Нашла два, одно сунула размечтавшемуся Оське, и он хмуро им захрустел. Следующие полчаса мы провели в молчании, думая каждый о своем.

Незримая нить, связывающая меня и Дика, дернулась так внезапно, что я рухнула с кровати.

– Ты чего? – удивился Оська.

– Он опять уходит.

Я встала и рванула к двери, понимая, что если он уйдет в другой мир, то мой портал, настроенный на него, просто не подействует. Он работает в пределах только одного мира. Так что я бежала по коридорам, а Оська летел следом.

Дика мы застали врасплох, буквально ворвавшись в его кабинет, где он как раз открывал портал в соседнее измерение.

– Стоять! – грозно рявкнул Оська, своим щуплым тельцем заслоняя портал.

– А мы? – едва дыша выдохнула я, укоризненно глядя на невозмутимого лорда.

– Я вполне управлюсь один.

– Фигу! – Это мы с Оськой сказали хором, в комнату из коридора заглянул Лис.

– А что тут происходит?

Вроде бы невинный вопрос, но мы все трое рявкнули, что его это не касается. Удивленный таким приемом и крайне заинтересованный, Лис тут же вошел в комнату и буквально вцепился в нас, пытаясь вытащить информацию. Оська сдался первым (он щекотки боится) и все выложил, пока мы с Диком спорили на повышенных тонах.

– Ты не пойдешь!

– Пойду!

– Я сам!

– Не пущу!

– Меня достало тебя спасать!

– А тебя об этом никто и не просил!

Тут к нам подкатился Лис.

– Ребята, я иду с вами.

– Пошел на фиг, – заорали мы с Диком и кинули друг на друга злобный взгляд.

Разрядил обстановку Ося, со словами:

– Ну вы как хотите, а я пошел. – Он просто нырнул в портал.

– Куда? – ахнула я и прыгнула следом.

А вскоре мы все четверо стояли посреди очередного мертвого мира. Дик сильно на всех ругался и обещал всех убить. Мы с Лисом и Оськой, открыв рот, осматривались по сторонам, а портал просто схлопнулся за нашими спинами как больше не нужный.

Мы стояли на вершине зеленого холма. В лицо дул нежный прохладный ветерок, лаская волосы, он пах летом, цветами и медом. По чистому, как слеза, голубому небу медленно плыли мягчайшие облака, а листва близстоящих деревьев о чем-то перешептывалась между собой. В долине, окруженной холмами, сверкало в лучах полуденного солнца маленькое синее озерцо, по берегам которого ютились небольшие деревянные домики, окруженные зелеными садами и огородами. Покой и идиллия царили здесь, и я никак не могла понять, почему этот мир является миром смерти. Взглянув на Дика, я увидела, что он хмурится, глядя вниз на столь идиллический пейзаж.

– Почему мы здесь, Дик?

Он повернулся ко мне, и по его взгляду я поняла, что вопрос не верный.

– Вот и мне интересно, что именно вы все здесь делаете? Я ведь, кажется, предупреждал, что должен пойти один.

Мы все трое смущенно потупились, а я еще и покраснела. Но, с другой стороны, не могла же я его отпустить одного!

– Но ведь мы уже здесь, – вклинился Лис, так что давай не будем дуться, а честно во всем сознаемся, знаю по опыту: чистосердечное признание снижает сроки наказания.

Дик заскрежетал зубами, сжав кулаки и глядя на радостно улыбающегося Лиса, как на своего кровного врага.

– Ну пожа-алуйста, – влезла я, дергая его за рукав. И наш командир сдался.

– Миражи.

– ?!!

– Это мир миражей.

– Чтоб я сдох, – прошептал Оська, удивленно оглядываясь по сторонам.

Я не к месту вспомнила, что именно в этом мире он и умер.

– Значит, все, что мы тут видим, на самом деле не существует?

Дик кивнул.

– На самом деле вы все сейчас стоите на выжженной, мертвой земле, невдалеке виднеются обгорелые остовы деревьев, а небо над головой не голубое, а черное, изредка раскрашиваемое вспышками молний.

– Но почему мираж стабилен? – Под нашими обалделыми взглядами Лис поспешно исправился: – Точнее, я имею в виду – почему он не меняется с течением времени? Ведь это мир миражей, а не миража.

– Да, но каждый мираж в этом мире создает одно или несколько мертвых существ, которые с гибелью мира так и не смирились с тем, что все кончено, вот и развлекаются помаленьку, наотрез игнорируя собственную смерть.

Мы снова устремили взгляды на лежащую в долине деревню.

– А зачем ты здесь? Пусть себе имитируют свою жизнь, зачем здесь все рушить?

Его улыбка была так неожиданна, что я чуть не забыла, о чем спрашивала.

– А они не просто имитируют. Они хотят снова ожить и поэтому медленно, но упорно стирают печать и вот-вот смогут открыть порталы в другие миры, а тот, кто мне заплатит за работу, очень бы этого не хотел.

Я поежилась, представив орды невменяемых мертвецов, с радостным ревом врывающихся в человеческие дома и истребляя все живое как класс.

– Так, ладно. Теперь, я надеюсь, что вы побудете здесь, а я пойду…

– Обломись!

Дик зарычал, а Лис с самодовольным видом уже спускался с холма, крепко держа при этом меня за руку. Оська сидел у меня на плече и заучивал новое слово, Дик кипел на холме, не находя ни слов, ни жестов, способных противостоять нашему самоуправству. В конце концов, плюнув, он пошел за нами следом. Вот и правильно, вместе как-то спокойнее.

В деревню мы входили осторожно, недоверчиво оглядываясь по сторонам и то и дело ожидая нападения со стороны усопших граждан. Граждане, не подозревая о наших кровожадных мыслях, спокойно сновали тут и там по своим делам. Кто-то копался в огороде, кто-то рыбачил, большинство же работало в поле.