«ВОЛГА-ВОЛГА»

В 1938 году на экраны страны вышла третья комедия Александрова «Волга-Волга». На этот раз сатирическая. Посвяшена она самодеятельному искусству. Маленький городок на Волге полон народных талантов. Но бюрократ Бывалов делает всё возможное, чтобы помешать развитию молодых талантов.

«В то время появился лозунг биться за самодеятельность, — вспоминал Александров. — Самодеятельному творчеству масс уделялось большое внимание. А многие не понимали его значения как формы общественной деятельности, как одного из путей направления энергии и инициативы народа в творческое русло. Главным препятствием на пути самодеятельности, как указывалось, был бюрократизм».

Большая часть съёмок происходила на натуре. Из Московского речного порта вышла целая флотилия. На небольшом пароходе «Памяти Кирова» были размешены участники экспедиции. Буксир вёл игровой пароход «Севрюгу» и игровую баржу. Из Южного порта группа поплыла по Москве-реке и Оке к Горькому (ныне Нижний Новгород), где и начались съёмки.

Затем пошли на Каму, где около Сарапула прошли съёмки ряда объектов. Следующий комплекс съёмок находился близ Перми. Здесь на плотах съёмочная группа поднялась в верховья реки Чусовой. Затем группа направилась вниз по Каме и по дороге, опять главным образом у Сарапула, доснимали ряд сцен, выплыли на Волгу и у Жигулей закончили экспедиционную часть съёмок.

В октябре—ноябре Александров уже на Московском море и канале Москва — Волга успел захватить последнее солнце и доснять всю нужную ему натуру.

…В Мелководске что ни находка, то самоцвет. И водовоз дядя Кузя, распевающий свои ставшие знаменитыми куплеты о пользе воды, и квартет поваров, играющих на кастрюльках, ложках, шумовках, и официант, сервирующий обед оперными ариями, и милиционер со своим колоратурным свистком — все это весело, смешно, наполнено озорной музыкальной эксцентрикой.

Бывалов раскрывается сразу, в нескольких репликах, обращённых к посетителям и секретарше, которую блистательно играла молодая Мария Миронова.

Как антитеза Бывалову в комедии выведен привлекательный образ девушки-письмоносицы Дуни Петровой, по прозвищу Стрелка. Певунья, заводила, выдумщица, она становится душой фильма.

Вначале действие ведёт одна Стрелка. Пока Бывалов сокрушительно деловой походкой следует с берега Волги к себе в кабинет, она доказывает ему, что в их городе Мелководске множество талантов. Она рассказывает Бывалову, что некая Симка замечательно поёт арию Татьяны, и сама поёт эту арию; она втолковывает Бывалову, что некий Мишка отлично читает стихи, и сама читает отрывок из «Демона»; она убеждает Бывалова в том, что некий Гришка отлично пляшет, и тут же проделывает несколько неотразимых колен лезгинки.

Любовь Орлова в этой роли пленяет и блеском исполнения музыкальных номеров, и драматическим талантом. «Это моё режиссёрское счастье, что в фильме „Волга-Волга“ снималась Любовь Орлова, которая могла делать все, — отмечал Александров. — В фильме она превосходно поёт, пляшет, читает, но при всём при том остаётся письмоносицей Стрелкой — милой, простодушной Дуней Петровой, которая самозабвенно влюблена в искусство и непоколебимо уверена в творческих силах своих друзей. В роли Стрелки Любовь Орлова раскрыла замечательное качество своего дарования — умение сочесть эксцентрически комедийный внешний рисунок роли с подлинным лирическим чувством, с правдой человеческих переживаний».

Когда Бывалов смекнул, что из самодеятельности можно извлечь личную пользу, начинается второй тур комедийного действия — путешествие по реке в Москву на олимпиаду. Из этого путешествия, из соревнования снаряжённого Бываловым допотопного пароходика «Севрюга» и парусника «Лесоруб», на котором едет Стрелка со своими друзьями, — постановщик извлёк максимум комедийных эффектов. Готовая развалиться «Севрюга» послужила поводом множеству весёлых шуток.

Финал, завершающий историю сочинённой Стрелкой песни о Волге, когда её разлетевшиеся во все стороны ноты подхватили оркестры капеллы, хоры, подхватил весь народ, звучит своеобразным гимном народным талантам.

«Волга-Волга» полна оптимизма. Композитор Исаак Дунаевский и поэт Лебедев-Кумач написали прекрасные песни. Кроме впечатляющих ансамблей и хоров, передающих общую народную атмосферу действия, в фильм включено много сольных музыкальных партий.

Игорь Ильинский играет роль бюрократа с такой хлёсткой сатирической силой, что образ Бывалова стал нарицательным. Конечно, хороши сами по себе реплики, которые сочинили для Бывалова сценаристы Н. Эрдман и М. Вольпин. Это же совершенные образцы канцелярского стиля: «Я не могу заниматься каждой балалайкой в отдельности», «Владея музыкальной культурой и лично зная товарища Шульберта», «Очистите палубу!», «Прекратите безобразие!» Но слова можно по-разному произнести, подать. Ильинский вошёл в образ Бывалова всем существом, если можно так выразиться, слился с ним.

Говорят, что искусство смешить — снайперское искусство. Здесь всё зависит от пресловутого «чуть-чуть», особенно — от ритмической точности. Александров отмечал, как точно чувствовал ритм комедии Игорь Ильинский. Во время съёмок «Волги-Волги» произошёл такой случай. Бывалов на пароходе «Севрюга» кричит через «говорок» в машинное отделение: «Наддай пару!» И сразу же после его приказания из переговорной трубки появляются клубы пара, ударяя Бывалову в лицо. Эту сцену снимали несколько раз. Тот, кто пускал пар, не понимал ритма комедии и не мог пустить его в нужный момент. Пробовали считать. На счёт «раз, два, три» после команды Бывалова пар вылетал стишком поздно. На счёт «раз, два» — тоже поздно. На счёт «раз» — рано… Тогда Ильинский, чтобы заполнить паузу и не потерять ритм, стал топать ногой, подавая знак для пускания пара. Успех этого трюка решала какая-то доля секунды.

В картине «Волга-Волга» есть ещё один эпизод, когда всё зависело от «чуть-чуть». Стрелка, услышав от Алёши признание в любви, погружается в воду. Они в этот момент плывут по Химкинскому водохранилищу, и на вопрос Алёши: «Что с тобой?» — Стрелка говорит, как бы теряя сознание: «Воды…» Александров считал этот крошечный эпизод наиболее удачным во всём фильме: «Он всегда вызывает точную и дружную реакцию смеха у зрителей. Эта сцена была придумана для фильма „Весёлые ребята“. Исполняла её та же Орлова, но с другим партнёром. Там эти кадры не вызывали смеха, и их пришлось вырезать. Интересно отметить, что в данном случае эффект произнесения слова „воды“ зависел от правильно заданного вопроса. Добиться точного соблюдения ритма в переходе от слов к действию было непросто. Актриса „теряла сознание“ то слишком быстро, то тянула. И было не смешно»…

На Химкинском водохранилище снимали в середине ноября. Вода была студёная — уже льдинки плавали у берега, а Бывалов бросался в воду следом за физкультурницей, в надежде, что это — Дуня Петрова. Прыгать приходилось с верхней палубы комфортабельного теплохода — метров с восьми, в костюме, в кепке, с портфелем… Когда Ильинский прыгнул первый раз, его выташили из воды, растёрли, переодели в сухое платье, дали кофе и рюмку коньяку.

«Всё было хорошо, за исключением „пустяка“: заело плёнку, и я боялся сказать, что нужно прыгать второй раз… — пишет Александров. — Однако делать нечего — я сказал: „Игорь Владимирович, вы замечательно прыгнули. Но вот если прыгнуть и в это время ещё болтать ногами, как будто вы идёте по воздуху, будет гораздо смешнее“. Расчёт оказался верным: Ильинский „загорелся“, крикнул: „Давайте!“ — и побежал прыгать опять.

Но злоключения на этом не кончились: мимо проходил какой-то пароход, в момент прыжка «Севрюгу», с которой мы снимали, качнуло волной, аппарат приподнялся, и Бывалов не попал в кадр. Его опять вытащили, растёрли, переодели в сухое. Опять дали кофе и рюмку коньяку… И пока он согревался, мне надо было ещё что-то придумать… Я подсел к нему и сказал: «Знаете, это было уже хорошо. Но слишком часто вы болтали ногами. Надо реже…» Он снова крикнул: «Давайте!» — и побежал прыгать опять. В общем, только на седьмой раз всё обошлось благополучно, и Игорь Владимирович, замёрзший, продрогший, выполнил свою героическую работу».

«Волга-Волга» была отснята и смонтирована в короткие сроки. Но её выпуску на экраны предшествовали долгие споры.

Немало нареканий вызвала музыкальная драматургия фильма. В газете «Кино» за 17 апреля 1938 года, в рецензии на «Волгу» А. Корчагин писал о «надуманном, раздутом конфликте сторонников классической и народной музыки».

Рецензия Дм. Михайлова на фильм многозначительно озаглавлена: «Куда же девался Шуберт?» («Кино», 23 апреля 1938 года). В ней автор говорил о «наивной, искусственной, нелепой» борьбе в картине почитателей «профессиональной» и «самодеятельной» музыки.

Александров был вынужден вступить в полемику: «Суровые гонения выдержал я по поводу „неуважительного отношения к классической музыке“. Но тут просто у товарищей, как говорится, обнаружился явный недостаток чувства юмора. Бывалов в пику письмоносице Стрелке предпочитает классическую музыку. Но он оценивает музыкальный момент ниже момента своего руководства, да к тому же он, Бывалов, „лично знаком с товарищем Шульбертом“. Казалось бы, чего тут не понять? Бывалов способен опошлить, скомпрометировать все, к чему прикоснётся. В данном случае жертва — классическая музыка. Но, боже, сколько было их, непонимающих!»

Несмотря на все критические суждения, фильм перед опубликованием лауреатов Государственной премии был совершенно неожиданно включён в этот почётный список и удостоен премии первой степени. Фильм «Волга-Волга» очень понравился И.В. Сталину. Позже он сказал Александрову при вручении ордена Ленина: «Это тебе за смелость. У меня такой же».

Тон критических статей изменился: «Фильм удался. Получилось весёлое, смешное, жизнерадостное произведение».

На приёме в Георгиевском зале в честь участников декады украинского искусства И.В. Сталин пригласил группу видных деятелей культуры в свой просмотровый зал. Там были Немирович-Данченко, Москвин, Качалов, Корнейчук и многие другие видные деятели искусства. Сталин не первый раз смотрел «Волгу-Волгу». Он посадил Григория Александрова рядом с собой. По ходу фильма Сталин, делясь своим знанием комедии, своими чувствами, полушёпотом сообщал: «Сейчас Бывалов скажет: „Примите от этих граждан брак и выдайте им другой“». Произнося это, он смеялся, увлечённый игрой Ильинского. Он знал наизусть все смешные реплики кинокомедии.

Когда Сталину представили Игоря Ильинского, он попшутил: «Здравствуйте, гражданин Бывалов. Вы бюрократ, и я бюрократ, мы поймём друг друга. Пойдёмте побеседуем».

С фильмом связан и такой занятный эпизод. В 1942 году в Москву прилетел помощник американского президента Гопкинс. Сталин пригласил его с послом США Гарриманом посмотреть «Волгу-Волгу». Гости от души смеялись, и Сталин как бы в знак своего особого расположения передал с Гопкинсом экземпляр фильма президенту США Рузвельту.

Президент посмотрел «Волгу-Волгу» и не понял, почему Сталин прислал ему именно эту картину. Он попросил перевести слова песен. Может быть, разгадка там? Посмотрели фильм ещё раз.

Когда прозвучала песня, посвящённая пароходу «Севрюга»:

Рузвельт воскликнул: «Вот теперь понятно! Сталин упрекает нас за тихий ход, за то, что мы до сих пор не открыли второй фронт».

«ДЕТСТВО ГОРЬКОГО»

Имя Марка Донского было известно кинозрителям с середины 1920-х годов. Начав помощником режиссёров, он затем ставит совместно с М. Авербахом и В. Легошиным ряд картин. Его жизненный опыт юриста, его увлечение спортом, позволявшее постоянно держать связь с молодёжью, — все давало основание думать, что Донской станет в кино певцом так называемой молодёжной темы. Но вот в 1938 году на экраны выходит его фильм «Детство Горького», и зрители узнали иного Донского — искусного бытописателя дореволюционной России, непревзойдённого экранизатора классической прозы Максима Горького.

«Когда я задумал кинотрилогию по повестям Горького, всё то, что в них описано, уже было далёким прошлым. Но образы этих гениальных произведений не потеряли своей силы и значения. С огромным волнением, преодолевая смущение, обратился я к великому художнику и мыслителю и поделился с ним своими замыслами. На всю жизнь запомнил ответ Горького: „Нехорошо воздвигать человеку памятник при жизни!“»

И всё-таки свою мечту поставить фильм о Горьком Донской не оставлял. Однако несмотря на успех «Песни о счастье», молодому режиссёру боялись доверить столь сложную и ответственную постановку. Ещё задолго до начала работы над фильмом появились две статьи, авторы которых утверждали, что успех его предыдущих картин случаен.

Шесть лет Донской готовился к съёмкам трилогии о Горьком. Вынашивал тему, идею произведения, характеры. В произведениях любимого писателя искал он ответы на мучившие общество вопросы. Сами съёмки заняли немного времени.

Горький умер в июне 1936 года, а фильм о нём — «Детство» — вышел на экран два года спустя.

Первыми зрителями и судьями «Детства» были родные автора повести, а также писатели Александр Фадеев и Михаил Кольцов. В оценке фильма принимали также участие многие биографы Горького и специалисты-литературоведы.

Михаил Кольцов писал: «От начала и до последнего кадра вас не покидает атмосфера Нижнего Новгорода, пристаней, волжского говора, природы, вещей, людей, жестов, интонаций, песен. Ничего ложного, нарочитого, подчёркнуто архаического. Ни одной фальшивой ноты!»

Окрылённый большим успехом «Детства», Донской на следующий год выпускает фильм «В людях», а ещё через год — «Мои университеты», воссоздав таким образом на экране горьковскую автобиографическую трилогию.

Экранизация Донского стала известна за рубежом только после войны, и несмотря на то, что прошло без малого два десятилетия со дня её рождения, трилогия была признана выдающимся произведением искусства кино, а её автор был удостоен в Англии в 1954 году почётной премии Ричарда Уинингтона.

Трилогия Донского монолитна по замыслу. Режиссёр последовательно решает биографию Алексея Пешкова как жизнь типичного народного самородка, как одного из многих. «В творчестве Алексея Максимовича меня всегда волновала трагическая тема загубленных, нераскрывшихся талантов — людей из народа», — говорил Донской.

В каждом фильме перед нами предстаёт галерея колоритных реалистических образов. Однако, сравнивая три части целого, нельзя не отметить особенной свежести первого фильма — «Детства Горького» — особенной удачи здесь и актёров, и режиссёров, и оператора П. Ермолова.

В «Детстве» Донской очень удачно передаёт так свойственное Горькому сочетание суровой жизненной правды и возвышенной романтики. Школьник Алёша Лярский очень скромно, сдержанно (Алёша Пешков был озорнее, строптивее) играет свою, по сценарию центральную роль.

Вместе с Алёшей зритель входит в большую семью Кашириных. Зритель открывает противоречивость и человеческую сложность членов этой семьи. Вот дед Каширин (М. Трояновский). Злой и озлобленный старик неудачник, скупец, самодур, тиран семьи, истязатель бабушки и маленького Алексея — Каширин при этом не лишён человеческих черт, где-то в глубине души он хранит сердечную теплоту и доброту. Таким сложным, многогранным и противоречивым предстаёт в «Детстве» характер каждого действующего лица.

В фильме много актёрских удач. Помимо М. Трояновского необходимо отметить Д. Сагала, создавшего поэтический образ Цыганка, Е. Алексееву (Варвара), В. Новикова (Яков), А. Жукова (Михаил), К. Зюбко (Григорий) — все с одинаковым увлечением и подъёмом, с большой теплотой и человечностью играют свои роли.

Особенный интерес вызывает исполнение роли бабушки Акулины Ивановны актрисой Малого театра Варварой Массалитиновой. Писатель Михаил Кольцов отмечал: «Созданный ею образ бабушки глубоко волнует, он потрясает яркостью какого-то внутреннего света. Именно такой всегда виделась бабушка из горьковского „Детства“ — простой, многострадальной и в то же время внутренне светлой, мудрой своей кристально чистой, как полевой родник, народной мудростью».

В 1928 году Варвара Массалитинова встречалась с Горьким в Москве, когда он вернулся из Италии. Она спросила писателя: «Как вы отнесётесь к тому, если я попытаюсь сыграть в кино роль бабушки из вашего „Детства“?» Алексей Максимович сначала промолчал. Но во время разговора о мировом литературе и театре, который он вёл с окружающими, Горький всё время поглядывал на актрису, словно взвешивая все «за» и «против». И только когда Массалитинова поднялась, чтобы уйти, он лаконично ответил: «Подходите!» Блеснула его обаятельная из-под усов улыбка, прибавил: «Только нос подтяните».

Летом 1937 года к Массалитиновой обратились из Союздетфильма с предложением сыграть бабушку. На вопрос, почему постановка картины всё время откладывалась (с момента свидания с Горьким прошло девять лет), актриса получила неожиданный ответ. Оказывается, образ Кабанихи, сыгранный Массалитиновой в кино («Гроза»), по мнению кинопроизводственников, не позволял пригласить её на прямо противоположную роль.

Массалитинова даже не сыграла, а прожила на экране жизнь Акулины Ивановны. Многие черты она взяла от своей бабушки, прежде всего великое человеколюбие и полную освобожденность от религиозности. Другой образ, помогший актрисе, — образ няни Пушкина Арины Родионовны.

Во всех трех фильмах использованы мотивы разных горьковских произведений. В фильме «Детство» введён эпизод из рассказа Горького «Страсти-мордасти». Герой этого рассказа — маленький калека, обречённый жить и умереть в затхлом подвале, — мечтает о «чистом поле», о том, чего он никогда не видел, о чём знает только из сказок и что представляется ему прекрасным. Он просит достать тележку и вывезти его в «чисто поле». В рассказе мечта мальчика не сбывается.

Но режиссёру захотелось, чтобы она сбылась. В его фильме Алёша Пешков с друзьями вывозят мальчика в поле, на широкий простор. Писатель А. Фадеев сказал об этом эпизоде: «Донской реализовал мечту не только больного мальчика, но и самого Горького».

Трилогия Марка Донского были произведением уникальным в кинематографе 1930-х годов. Пожалуй, ни в одном другом фильме экран не поднимался до такой жестокой беспощадной правды изображения русской дореволюционной жизни. Дореволюционная история России предстала в обыденном течении времени: не герои исторических фильмов, не полководцы, былинные молодцы и благостные старцы, а реальные люди — околоточные, студенты, босяки, мастеровые, дворники, прачки — заселили экран.

Донского упрекали в натурализме, но «правда выше жалости»; он показал все так, как это было написано Горьким, и мера этой правды была необычной для экрана 1930-годов.

Фильм «Детство Горького», как и вся трилогия, вошёл в золотой фонд мирового реалистического киноискусства.

«ТРИЛОГИЯ О МАКСИМЕ»

В 1933 году журнал «Советское кино» опубликовал отрывки из сценария Г. Козинцева и Л. Трауберга «Большевик». Это была история русского большевика, прошедшего путь от весёлого рабочего паренька с Нарвской заставы до профессионального революционера, одного из первых советских министров. Для авторов — молодых, но пользовавшихся шумной известностью художников, организаторов Фабрики эксцентрического актёра (ФЭКС), — новая работа означала крутой перелом в их творчестве. После стилизаторских фильмов — «Шинель», «С.В.Д.», «Новый Вавилон» — они обращались к реалистическому методу.

Козинцев вспоминал: «Толчком к образованию замысла было знакомство с одним из новых руководителей кинодела.[2] Это был уже немолодой человек, ходивший в тёплом не по сезону пальто, несуразно нахлобученной шапке и галошах. Что-то глубоко прозаическое и обыденное было во всём облике этого умного, много знавшего человека, в полной мере одарённого чувством юмора. Со спокойной иронией он разбирался во всех наших киноделах. Как-то зашла речь об историко-революционных фильмах. Наш собеседник в своей обычной, несколько шутливой форме припомнил для сопоставления с одним из фильмов случай из своего прошлого, за ним другой…»

Козинцева и Трауберга поразил контраст негероической внешности и его легендарной биографии. Они решили попробовать создать такого героя.

В «Большевике» («Юности Максима») участвовали три друга. Максим был сначала задуман как «тощий парень с умными глазами, с острым носом, с упрямой копной волос». И играть этого тощего Максима должен был Эраст Гарин.

Артиста Театра юного зрителя Бориса Чиркова пригласили на роль рабочего Дёмы, простого парня, погибшего в первом же столкновении с полицией. Уже были актёры на главные роли, уже была съёмочная группа и даже успели кое-что снять, как вдруг неожиданно работа прекратилась… А потом стало ясно, что Максим — именно Чирков. Узнав об этом, актёр запротестовал: «Да какой из меня большевик, рабочий-вожак, оратор? С моим-то ростом, говором?» Однако режиссёры чуть ли не в приказном порядке заставили его играть главную роль.

«Множество вопросов возникло передо мной… — вспоминал Чирков. — С жизнью рабочих я был незнаком, на заводах не бывал, в революции не участвовал. Да и роли в окончательном виде ещё не было, сценарий писался и переписывался на ходу. Главным источником познания характера будущего героя трилогии стали для меня материалы и документы большевистского подполья. На одной из первых же репетиций Григорий Михайлович сказал: „Если вы хотите понять сущность рабочего человека, а без этого нет Максима, идите на завод, смотрите, ищите там родню и товарищей нашего героя. Учитесь у них быть Максимом…“»

И Чирков пошёл на завод «Красный выборжец», часами простаивал в цехах у станков. Вместе с рабочими проводил все свободное время — обедал, развлекался, ходил на митинги, читал газеты. А в ленинградском Доме кино он встречался со старыми петербургскими рабочими, ветеранами партии, которые рассказывали о забастовках на заводе «Лесснер», о баррикадах, о подпольных типографиях и маёвках. Суть фильма и заключалась в том, что такой парень неминуемо должен был стать революционером. Максим не мог примириться с произволом и бесправием.

Дёму сыграл Степан Каюков — прирождённый комик, да ещё с любовью к народному, грубоватому юмору. Третий парень (Андрей) отыскался прямо на улице. Исполнителей такого происхождения в фильме было немало: директор цирка играл мастера; антиквар с холёной бородой (на экране борода нередко выглядела наклеенной) — инженера.

На роль Наташи, подруги Максима, пробовалась популярная Елена Кузьмина. Но режиссёры остановили свой выбор на Валентине Кибардиной — актрисе, похожей, как родная сестра, на учительниц, обучавших вечерами рабочих началам математики, а заодно и основам классовой борьбы. Вначале Кибардина должна была играть смешливую девицу Марию Ивановну, в которую влюблены три товарища.

Чирков хорошо исполнял русские песни и просил вставить какую-нибудь песню. Ежедневно ассистенты приводили на студию гармонистов, разыскивали эстрадников.

И вот однажды, когда уже и вера в саму необходимость песни проходила, подвыпивший гармонист заиграл вальс, затянул сиплым голосом: «Крутится, вертится шар голубой, крутится, вертится над головой. Крутится, вертится, хочет упасть, кавалер барышню хочет украсть…»

Ни секунды сомнения не было. Это была она, любовь мгновенная, с первого взгляда, вернее слуха. В песне открылся с удивительной полнотой и в словах, и в напеве тот самый истинный и искренний лиризм «"копеечного", что определял фильм».

Роль большевика, заводского организатора исполнял П. Волков. Оказалось, что артист отлично играет на гармошке. Звучала его гармошка хрипло и визгливо, но Павел Михайлович умел вложить в грошовый инструмент душу. И гармошка разговаривала у него человеческим голосом. На репетициях режиссёры постепенно вымарывали текст роли — важные места отдавались гармошке.