- Это похоже на большой бредлам,- сказал Спрутс,- а они обычно проводились в заранее снятых и оплаченных гостиницах. Хорошо бы проникнуть в гостиницу, а там на нас никто внимания не будет обращать. На большом бредламе обычно не все знакомы друг с другом.
      Если прикинемся своими, то будем жить бесплатно.
      - А как туда проникнуть? Может, я опять изображу генерала?
      - спросил Незнайка.
      - А я кем буду? Ординарцем? Нет, надо просто делать все, как они.
      Эх, машины нам не хватает!
      - А зачем?
      - Без машины не пустят.
      - Ой, смотри,- показал Незнайка,- вон историк Сиропчик.
      - Где? Разве это он?- Спрутс прильнул к дырке в заборе.
      - Он, он,- настаивал Незнайка,- уж я нашего Сиропчика всегда узнаю.
      У входа в гостиницу из очередной машины вылезал толстый коротышка в аляповатом пиджаке. Носить такие пиджаки стало в последнее время модно. Вид у них был, честно говоря, дурацкий, но поскольку их выпускал известный модельер Крыс из страны дураков, все местные коротышки, которые хотели выделиться, покупали их за большие деньги и носили с большим достоинством. То, что пиджаки называли крысиными, совершенно не сказывалось на их популярности.
      Из-за этого крысиного пиджака Спрутс сначала и не узнал Сиропчика, но узнав, быстро сформировал план действий и скомандовал:
      - Машина отъезжает. За мной! Перехватим ее на перекрестке.
      Они побежали к светофору, и Спрутс на бегу растолковал свою идею.
      Когда машина Сиропчика подъехала к перекрестку, Спрутс внезапно вышел прямо на проезжую часть и, обойдя несколько машин, дошел до нужной и постучал в окошко. Стекло немного опустилось, и Спрутс услышал:
      - Те чо?
      - Служба правительственной связи. Господин Сиропчик уже в здании?
      - Ну. А тебе чего?
      - Вы должны передать ему спецпакет.
      - А почему я?
      - Не перебивайте. Пакет секретный, вы не должны даже его видеть.
      У вас есть допуск?
      - Че? Какой допуск? Я ничего не знаю. Вы чего лезете?
      - Делайте, что вам говорят. За разглашение тайны ответите по закону.
      Спрутс махнул рукой Незнайке, и тот подскочил к машине, загородив дорогу. Спрутс продолжал:
      - Пакет на теле этого фельдкурьера. Сейчас я вас проинструктирую, как его изъять.
      - Вы че?- забеспокоился водитель, испуганно косясь на Незнайку. - Мне ехать надо, отвалите!
      - Если вы будете пререкаться, изъятие может кончиться потерей курьера,прервал его Спрутс,- что вы как маленький? Доставите спецпакет, и дело с концом. Клещи у вас есть?
      - Какие клещи? Отстаньте от меня! Дайте проехать машине, а то задавлю.
      - Пакет должен быть доставлен только вами. Такой порядок. Кстати, уровень вашего допуска какой? Если вы прочитаете название пакета, вам придется дать высший допуск...
      - Нет у меня никакого допуска! Сами везите свой пакет!
      - Так не положено. Давайте клещи, будем производить изъятие.
      Водитель, белый от бешенства, вышел из машины, молча затолкал Спрутса и Незнайку в машину, и, взвизгнув колесами, машина развернулась.
      За окнами промелькнули забор, поднимающийся шлагбаум, охранники с автоматами и машина, описав круг вокруг фонтана, едва не въехала в стеклянный подъезд. Путешественники выскочили из машины, не дожидаясь, пока дюжий водитель их вытолкнет, и нырнули внутрь, не обращая внимания на охрану у дверей. Впрочем, и охрана не удостоила их вниманием, полагая, как и рассчитывал Спрутс, что на такой машине приедет "кто надо". Только самый бдительный охранник спросил у водителя:
      - А это что за супчики?
      - Козлы какие-то. Правительственная связь. Спецпакеты у них какие-то. В секретики все играют, тьфу!
      - Вот ведь развелось дармоедов, когда же это кончится, - посочувствовал охранник.
      Внутри Спрутс, убедившись, что первый барьер преодолен, занялся поиском каких-то баджей.
      - Это среднее между значком и визитной карточкой. Полезная вещь,объяснил он Незнайке,- нацепишь- и никто не пристает. Найдем- будет у нас и ресторан, и ночевка.
      Баджи нашли их сами.
      - Вы от какой партии?- спросил коротышка из-за столика с табличкой "Регистрация политических партий, движений и объединений".
      - Мы... это... из межреберного возбуждения... ой нет, из межличностного... ой, нет, из межрегионального возрождения, - выдавил, наконец, из себя Незнайка.
      - Ваши уже прошли, догоняйте,- коротышка выдал им две маленькие таблички на прищепках и ключи от номеров,- Имена сами впишите.
      Конференц-зал на седьмом этаже. Там уже началось.
      ***
      Поблуждав по гостинице и освоившись, путешественники заглянули на собрание, ради которого вся катавасия и затевалась. Собрание было в разгаре, зал был битком набит и путешественники с трудом нашли себе места в последнем ряду.
      Сиропчик завершал свое выступление. Путешественники застали самое окончание:
      - ... страна на грани катастрофы! Но не будем отчаиваться.
      Говорить и думать уже поздно, не время сейчас устраивать из страны дискуссионный клуб. Надо засучить рукава и работать!
      Ему долго хлопали, он раскланивался. Его место занял коротышка в очках, которого Незнайка и Спрутс тоже встречали в сумасшедшем доме.
      - Мы прожили столько лет под игом ужасной парфии. Сейчас ее не стало. Наступила свобода. Теперь у нас все получится и, наконец, наступит чудо. Правда, в наследство нам досталась разоренная экономика. Парфия разрушила страну до самого основания. Но я верю, что в этом году наступит коренной перелом. Все будет хорошо. А для этого мы должны взять кредит у каких-нибудь банкиров в стране дураков. Пока те будут ждать возврата денег, можно будет либо что-нибудь продать, либо взять кредит у других банкиров из страны дураков и расплатиться с первыми дураками. И так далее. Главное - вовремя отдавать долги, поддерживать то, что называется кредитной историей, а там рано или поздно произойдет чудо.
      Ему возразил коротышка мрачного вида и плотного телосложения.
      - В принципе я согласен с уважаемым оратором, однако, я вынужден снова заметить, что все разговоры о парфии- это газетные сплетни, распускаемые безответственными журналистами, претендующими на истину в последней инстанции и желающими очернить новое руководство в глазах народа. Никто не давал им такого права, никто! А что касается денег, то, конечно, их нужно брать в стране дураков, но брать нужно много, тогда и отдавать будет не обязательно. Чем больше мы возьмем, тем больше дураки нас беречь будут.
      Зал одобрительно загудел.
      Потом выступил толстый коротышка, чем-то похожий на раздобревшего Авоську из Цветочного города. Он сказал:
      - Вся прежняя верхушка не умеет управлять по-новому и большинство населения не умеет работать в новых условиях. А история сейчас требует хозяина- того, кто умеет сохранить и сберечь. Динамичная личность, не боящаяся рисковать и умеющая преодолевать трудности.
      Да-да, господа, я говорю о тех, кого мы называли преступниками. Но не тех, кто грабил и убивал, а тех, кто раньше нас осознал принципы экономической свободы. Ни для кого не секрет, что при прежнем режиме в тюрьмах вместе с закоренелыми подонками у нас содержались все те, кто не мог спокойно смотреть на разбазаривание национальных богатств и умел вопреки идиотским законам сохранять и приумножать. Только они могут сейчас стать настоящими хозяевами, нравится это кому-нибудь или нет. Лично я знаю нескольких таких коротышек, которые задыхались в затхлой атмосфере прежнего строя, вынуждены были скрываться и подвергались преследованиям. Мы помним, как все неудачи в стране неумейки из прежней администрации списывали на Мигу и Жулио, то и дело сваливали на них собственную бесхозяйственность! Короче, если мы отдадим власть коротышкам, которые были осуждены прежним режимом за экономические преступления, то мы будем иметь готовых опытных управляющих, прошедших суровую школу жизни. Опыт страны дураков нам все равно не годится, воспитывать с нуля управляющих слишком долго и дорого. Да и кого нам дураки воспитают? Тех же дураков. Так что мое предложение, я думаю, самое оптимальное в нынешней обстановке.
      Страна на грани катастрофы, и мы не можем себе позволить рассуждать и предаваться бесплодным фантазиям и экспериментам, из которых еще неизвестно что получится. Надо работать, как говорил коллега Сиропчик, а не болтать языком.
      Речь понравилась, и зал снова одобрительно загудел.
      Незнайка же, сложив руки рупором, спросил:
      - А подумать, прежде чем что-то делать, разве не нужно?
      Присутствующие начали озираться, однако Незнайку не засекли.
      Несмотря на шум, Авоська также услышал вопрос.
      - Узнаю, узнаю, знакомые мотивы. Уж не старый ли наш знакомый Грум-Гржимайло вернулся из страны дураков, чтобы опять попаяцничать, поюродствовать, поерничать и покликушествовать? Эмоции и амбиции, прикрывающую твою оголтелую тягу к власти, здесь не помогут. Мы не можем себе позволить тратить время на кабинетную болтовню и теоретизирование...
      - Да хватит с ним пререкаться!- закричал кто-то с места, но оратор, очевидно уязвленный замечанием Незнайки до глубины души, продолжал:
      - И вот, что я тебе скажу- ты уж не обижайся, дорогой Грум-Гржимайло, да не прячься же, все равно я тебя вижу. Это ты просто от своей обиды говоришь. Ты хоть что-нибудь в жизни сделал?
      Болтун ты несчастный...
      Окончание речи потонуло в аплодисментах.
      Новый оратор, похожий на толстенького Небоську, заявил:
      - Прежний режим, конечно, был неправильным, но он опирался все-таки на специалистов. Конечно, правящая верхушка, изолгавшаяся и запутавшаяся, не заслуживает прощения, но она опиралась на аппарат власти, на профессионалов, которые сами по себе не задавали тона в политике, а исполняли приказы. Чего греха таить, мы все понимаем, что эти люди участвовали в преступлениях прежнего режима только по долгу службы, в силу сложившегося порядка вещей, а вовсе не потому, что они патологически вороваты. Эти люди, я не сомневаюсь, хотят и готовы работать. С нашей стороны было бы глупо отказываться от их опыта, знаний и профессиональных навыков. Аппарат, он и есть аппарат, машина. Надо только правильно пользоваться, и тогда он будет работать как надо. Разве кто-нибудь из вас откажется от автомобиля, только потому, что кто-то ездил на нем по грязи? Надо его только помыть, подкрасить, если требуется, и он будет как новый.
      Оратора наградили долгими аплодисментами и криками с мест "Правильно!", "Да здравствует национальное согласие!" и "Да здравствует мудрая политика Авоськи-Небоськи!".
      Когда аплодисменты стихли, на сцену вышел милиционер Цветик.
      Одет он был не в милицейскую форму, а в разукрашенный звездами балахон и выглядел довольно экзотично. Еще экзотичнее была его речь, почти сплошь состоявшая из нецензурных выражений, от которых Спрутс и Незнайка с непривычки покраснели. Остальные коротышки, однако, не обнаруживали признаков смущения и слушали с благосклонной рассеянностью. Если исключить ругательства, речь Цветика сводилась в следующему:
      - Я, бывший мент, услышавший однажды голос истины, бросил свои греховные ментовские занятия и призываю вас последовать моему примеру. Здесь я представляю Церковь Взаимного объединения. Мы должны покаяться в своих грехах и проложить дорогу к храму. Пока мы делаем глупости и грешим, чуда не происходит. Если же мы покаемся, то Бог нас простит, а если будем совершить праведные поступки, то простит еще большее количество грехов, а если мы дадим деньги Церкви Взаимного объединения, то тогда чудо произойдет просто с реактивным свистом. Покайтесь, братья!
      Публика сначала вяло реагировала на призывы Цветика, но потом завязалась дискуссия о духовности, непонятности и непредсказуемости, начались прения, и каждый выступающий сыпал в шляпу Цветика все более щедрые пожертвования. Непредсказуемость, по словам выступающих, была самым ценным свойством, выгодно отличающим местных от дураков-иностранцев. Посыпались анекдоты о непредсказуемости, публика заметно развеселилась.
      Тем временем на сцену вышел маленький чернявый коротышка и властным жестом установил тишину.
      - Во, щас он скажет,- обрадовался коротышка рядом с Незнайкой, толкнув его локтем.
      - А кто это?
      - О, это наш главный политик! Серый кардинал! Идеолог! Очень интеллигентный человек! Совесть нации!
      Подождав, пока в зале наступит гробовая тишина, чернявый задумчиво проговорил:
      - Здесь вам не институт благородных девиц. Политику в белых перчатках не делают. Политика- грязное дело.
      Тишина воцарилась снова, затем ее разорвал одинокий хлопок в ладоши. Тут же захлопали все, затопали ногами и повскакивали с мест.
      Спрутс и Незнайка переглянулись. Овация нарастала и перешла в буйство. Коротышки один за другим выскакивали на сцену, повторяли "политикагрязное дело" и в экстазе принимались грязно ругаться.
      Между ними суетился Цветик, шляпа его быстро наполнялась деньгами.
      Чернявый исчез. Несколько коротышек от избытка чувств затеяли потасовку на сцене, а другие столпились вокруг, подбадривая дерущихся и поплевывая друг в друга.
      Спрутс и Незнайка пробрались к выходу.
      - Друзья, друзья!- к ним, приветливо улыбаясь, пробился Цветик.
      - Как я рад вас видеть! Я сразу заметил вас в зале!
      - Что же тебе в милиции не понравилось? Или выгнали?- спросил Спрутс, нахмурившись от воспоминания о том, как Цветик надругался над его славным именем при выдаче паспорта.
      - Мне голос был...
      - Ты нас-то туфтой не грузи,- перебил его Спрутс, блеснув знанием уголовного жаргона.
      - Ладно-ладно, не буду, вы же свои. На самом деле мне надоело.
      Скучно. Протоколы да улики, задержания да обыски... Ну раз в год в перестрелку попадешь, да и что это за перестрелка- бах-бах в темноте и все! А так кондовый бюрократизм, хоть волком вой. Я пожаловался начальству, и они пошли мне навстречу.
      - Уволили?
      - Нет, внедрили в банду.
      - Ух ты!- восхитился Незнайка.- Наверное, страшно было?
      - Было. Первые две недели. А потом оказалось, что у бандитов в сущности тоже скучно. Разборки да сходки, драки да рэкет.
      Редко-редко перестрелки- точно такие же, бах-бах в темноте и все!
      Еще на всякие налеты в пять часов утра надо вставать. По ресторанам нужно шляться, как на работу. Толстеть я стал, обрюзг. В общем, плюнул на все, собрал материал, сдал всю банду с поличным и...
      - Уволился?- спросил восхищенный Незнайка.
      - Не-а. Повышение предложили. Но я не пошел. Я, когда в бандитах ходил, узнал, что они подкупают некоторых жадных милиционеров и про милицию все знают.
      - Тебя могли выдать! Ты рисковал жизнью!- Незнайка совсем обалдел.
      - Да не в этом дело,- отмахнулся Цветик,- а в том, что борьба, которую все видят, показная. Она идет между рядовыми милиционерами и преступниками, а большие начальники с главарями банд, напротив, дружат и не ссорятся. Я понял, что если стану начальником, снова в то же болото попаду: взятки да аферы, особняки да бани... И даже никаких перестрелок! Не-е, сказал я себе, надо с этим кончать, а то со скуки помрешь! Вот и разыграл снисхождение на себя благодати.
      - Вот это да! Вот это романтика! Во как! Вот так Цветик!
      - Незнайка захлебнулся, не находя слов.
      - Денег не дадим,- отрезал Спрутс.
      - Обижаете, друзья! Я теперь к деньгам равнодушный, это все на нужды храма. Может, пойдем к нам в храм?
      Спрутс скривился, а Незнайка сказал:
      - Мы бы с удовольствием. Но мы должны найти Грума-Гржимайлу. Мы должны поехать к нему и выяснить, как нам завести нашу машину.
      Тем временем все коротышки целеустремленно повалили из зала.
      - Куда это они?- спросил Незнайка.
      - В росшиши играть,- пояснил Цветик,- новая мода у них. Раньше начальство ходило на охоту, и все за ними ходили. Потом новое руководство играло в теннис, и все играли в теннис. Теперь вот новые вожди в росшиши играют, ну и эти все за ними. Тоже мне, элита нашей скотобазы. Сливки нашего отстойника. Какократы, одно слово.- Како... кто?- переспросил Незнайка.
      - Это такое слово. Это как какофония- бессмысленная музыка, так и какократия- бессмысленная власть. Да ну их, ребята! Пойдемте в храм, тут рядом, по дороге я про вашего Грума-Гржимайлу все расскажу. Он в стране дураков. Но туда не так просто попасть...
      И Цветик рассказал:
      - Чтобы поехать в страну дураков, вы должны изложить дуракам историю о том, как вам тут угрожают и как вас тут мучают. Тут есть дом, консульство называется, там сидят дураки, которые на официальном уровне выслушивают ужасные истории и решают, кого пускать к себе, а кого нет. Дураки к себе никого не пускают, если им не расскажешь ужасную историю и не уместишь ее на специальном бланке небольшого формата.
      - А что мы им расскажем?
      - Не знаю. Вам надо хорошенько подумать. Говорят, они уже пресытились просто жуткими рассказами и требуют совершенно неправдоподобных. У них специальные эксперты оценивают. В них все и дело. Они, эксперты эти, ушлые ребята, ни во что не верят. Но надо обязательно, чтобы они поверили, что именно с тобой именно в этой стране случилось что-то из ряда вон выходящее и если ты не уедешь в страну дураков, то тебе здесь каюк. И чтобы твоя история с другими не повторялась, а то они заподозрят, что ты ее списал. Этот ваш Грум-Гржимайло сочинил леденящую кровь повесть о том, как власти облучали его психотропным оружием, и дураки очень его пожалели и даже дали кучу денег.
      - А просто купить разрешение нельзя? За деньги,- поинтересовался Спрутс.
      - Нельзя. То есть можно, но я не знаю как. Напрямую точно нельзя.
      Эти эксперты друг за другом следят и, чуть что, ябедничают. Говорят, в стране дураков все друг на друга ябедничают. Порядки такие.
      Хаббардизмом называются.
      - Странные порядки.
      - А где они не странные?
      - Н-да...
      - Впрочем, есть у меня один знакомый иностранец... А вот и наш храм. Проходите, чувствуйте себя как дома.
      Из храма доносились громкие песнопения. Спрутс от удивления раскрыл рот. Незнайка никогда не видел его с раскрытым ртом, и сначала уставился на него, но потом вслушался и свой рот раскрыл еще шире. В качестве молитвы в Церкви Взаимного Объединения хором произносились ожесточенные ругательства.
      Из проповеди капитана Цветика, магистра масонской ложи "Кровавые козявки"
      Братья! Подумаем о тех моментах, когда наша душа ближе всего к Божественному. Чем характеризуются эти моменты? Тем, что душа становится на некоторое время неподконтрольна деспотическому разуму и, освобожденная от его оков, непосредственно обращается к Богу. В этот момент никаких препятствий между душой и Богом нет, и душа делает единственное, что она вообще может и должна делать, - обращаться к Богу по имени. Это очевидно, и потому этот момент я комментировать больше не буду.
      Итак, что же это за моменты, когда наша душа неподвластна разуму? Таких моментов в жизни бывает много, но самые показательные из них- моменты высшего удовольствия или неудовольствия. В эти моменты говорит не наш разум, а пробивается голос нашей души, и она произносит единственные слова, которые она только и должна произносить. А что мы говорим, когда разум не властен над нами?
      Конечно, слово "бля".
      Поскольку трансцендентальная сущность Бога заключается в том, что имя Бога и есть Бог, то путем несложных умозаключений можно однозначно вывести следующее положение:
      Для того, чтобы приблизиться к Богу, истинно религиозный и богобоязненный коротышка, может и должен как можно чаще произносить вслух слово "бля", не дожидаясь тех моментов, когда душа выйдет из-под контроля разума...
      ***
      Иностранец не любил, чтобы его называли дураком, этого никто не любит, но Спрутс с Незнайкой и сами об этом догадались. Иностранец был длинный и носатый и физиономией напоминал сушеную рыбу. Звали его господин Жлобс.
      Он рассеянно слушал рассказ Незнайки и качал ногой. Из рассказа Незнайки выходило, что его и Спрутса некие зловредные личности хотели задушить, сжечь и потравить дикими зверями. Несмотря на то, что сочинения Незнайки были очень живописными, иностранец не выглядел заинтригованным.
      Незнайка начал нагнетать ужасы, но Жлобс прервал его и сам продолжил:
      - Короче, вас привязали к кроватям и пытали электрическим током, так?
      - Так,- обескураженною ответил Незнайка.
      - А потом натравили на вас голодных крыс, и одна из них укусила вас в шею.
      - Да... да...
      - А потом вас посадили в камеру, и потолок начал опускаться на вас, как пресс.
      - Да...Но откуда вы знаете?
      - Я эксперт. Эти истории я слышу каждый день и выучил их наизусть. У вас, здешних дураков, весьма скудная фантазия.
      - Дураков? Это они вас дураками называют.
      - А вы что, не отсюда?
      - Мы с Луны,- безнадежно вставил Спрутс.
      - А, понятно,- равнодушно протянул Жлобс.- Нет, это тоже не пойдет. Луна и всякий там космос с пришельцами сейчас не котируются.
      Вот если бы чего-нибудь загнули классическое, в стиле настоящего животного ужаса, тогда бы наш разговор состоялся. Животный ужас сейчас хорошо идет.
      - А зачем вам все эти истории?- спросил Спрутс.
      - Не нам, а вам. Меня лично от них тошнит.
      - Гм, кажется, я понял,- сказал Спрутс,- вы имеете в виду, что эти истории нужны нам, чтобы в стране дура... то есть в вашей стране мы могли продать их как сценарий киношникам?
      - Ага,- сказал Жлобс,- или книгу напишите. Или спектакль какой, мультфильм там, да мало ли что. Тогда у вас будет твердый источник дохода, и у нас не будет за вас голова болеть. На кой нам дополнительные безработные? Мы берем только тех, кто сам может себя обустроить, ведь мы же не дураки.- И Жлобс подмигнул.
      - А что, ваши писатели сами не могут ничего придумать?
      - Все наши писатели- бывшие ваши писатели,- отрезал Жлобс.- У вас еще что-нибудь есть? Если нет, не занимайте мое время. Там очередь.
      - Вспомнил!- закричал Незнайка.- Мазут! Семеро утопленных в мазуте!
      И он вкратце пересказал Жлобсу сюжет фильма ужасов, который он смотрел на Луне. Жлобс надолго задумался.
      - Гм, это свежо,- сказал он наконец,- ничего подобного я не помню. И действительно жутко. Это уже кое-что. С этим можно работать.- Он достал из стола разлинованные бланки и протянул путешественникам.- Мы подпишем с вами договор. Ознакомьтесь. Доходы за использование прав на сюжет об утоплении в мазуте поделим пополам. То есть мне 50 процентов, а вам по 25 каждому.
      - А за что вам-то половина?- удивился Незнайка.
      - Так справедливо. Я беру на себя оформление авторских прав, а также работу с киностудиями. Я работаю, а вы только денежки гребете.
      Если, конечно, подпишите.
      - А если не подпишем?- спросил Спрутс.
      - Тогда всеми правами на сюжет об утоплении в мазуте я буду обладать один. Ведь вы же мне все рассказали, не правда ли? Не забывайте еще, что я обеспечиваю ваш въезд. Или не обеспечиваю, если вы не подпишите.
      - Ничего не попишешь, надо подписывать,- обреченно скаламбурил Незнайка.
      - Минуточку,- сказал Спрутс,- вы, господин Жлобс, я вижу, деловой коротышка.
      - Да,- ответил Жлобс,- поэтому давайте подписывать или расстанемся навеки.
      - Раз вы деловой коротышка, то привыкли смотреть на вещи широко, не так ли?
      - Наверное.
      - Если я правильно понял, дела у вас идут не самым лучшим образом.
      - С чего вы взяли?
      - В эту страну преуспевающий бизнесмен не поедет.
      - Вы правы. Но дела мои не так уж плохи. Я...
      - Помолчите,- властно перебил его Спрутс.- Я предлагаю вам дело более интересное, чем собирать идиотские истории. Вы заработаете в десять раз больше, чем зарабатываете сейчас. И с нами не придется делиться, если сведете нас с Грумом-Гржимайлой.
      - У вас пять минут,- сказал Жлобс,- если вы действительно предлагаете дело, пяти минут вам хватит. Только без уголовщины и разворовывания местных бюджетов. Там уже все схвачено. Время пошло.
      - Я уложусь. Дело в том, что если крутить большие деньги, то нет и нужды воровать, а если затеять грандиозный проект, то что-нибудь само к рукам прилипнет...- и Спрутс начал излагать идею.
      Незнайка скоро запутался в финансовых терминах, но суть дела уловил. Она состояла в том, что Спрутс развернет кампанию по реставрации памятников Всезнайке и восстановлению исторического облика Всезнайска и под шумок заменит весь дорогостоящий мрамор на имитирующую его пластмассу. Мрамор вывозится в страну дураков.
      Спрутс обрисовал операцию в мельчайших деталях, включая прикрытие предприятия со стороны прессы, таможенные уловки и способы продать мрамор подороже...
      Через пять минут Жлобс согласился выделить еще десять минут, а через полчаса сказал:
      - Достаточно. Идея мне ясна. Она достаточно безумна, чтобы...
      чтобы... в общем, я уверен, что она сработает. В ней какая-то необычная логика, нездешняя хватка... Знаете, я даже начинаю верить, что вы прибыли с Луны.
      Он вышел и через несколько секунд вернулся, держа в руках красивый кожаный портфель. Портфель был туго набит деньгами.
      - Это еще зачем?- удивился Спрутс,- Я же просил найти Грума-Гржимайлу.
      - Разумеется, этого Грума-Гржимайлу мы доставим вам- как это у вас говорится- на блюдечке с голубой каемочкой,- ответил Жлобс.- А деньги все равно не вам.
      - А кому?
      - Это на взятки. Все, что вам нужно сделать- это зарегистрировать наше предприятие. Я эту страну знаю. Главное не скупиться на взятки.
      - А зачем взятки?- спросил Незнайка.- Ведь мы уже умеем добывать в министерстве нужные бумаги в виде особого исключения...
      - Это раньше все было запрещено и разрешено в виде особого исключения. А сейчас все опять запрещено, а разрешается за деньги.
      Понятно? Очень удобно стало, знаете ли. Раньше эти чиновники прикидывались коллекционерами и собирали всякую дрянь, нужно было угадывать какую. Зато теперь они поголовно коллекционируют деньги.
      Говорят, какой-то умник им, наконец, присоветовал. Обзаведемся необходимыми бумагами, дальше будем делать, что захотим, и дела пойдут как по маслу. Я разбогатею, перееду в курортный город Факингшит, и больше не надо будет ездить сюда и выслушивать все эти бредни...
      - Что ж, предлагаю приступить немедленно,- прервал его Спрутс,- Давайте деньги. Незнайка, за мной!
      Выходя из гостиницы, Незнайка спросил:
      - А ты умеешь давать взятки?
      - Не знаю. Но, наверное, сумею. Это как бы давать на чай, но с ужимками. Меня больше волнует другое.
      - Что?
      - Мрамор. Если идея заменить мрамор на пластмассу пришла мне, то не пришла ли она в голову кому-то раньше меня? Вдруг там мрамора уже никакого нет? Вдруг там его никогда и не было?
      - Странная мысль,- пожал плечами Незнайка.
      - Совсем наоборот,- сказал Спрутс,- на месте местных я бы так и поступил.
      - А я знаю, у кого можно все выяснить.- Незнайка указал на висящий перед путешественниками рекламный плакат.
      На плакате была изображена перекрученная загогулина на постаменте. Надпись под ней гласила:
      МЕТИЗЫ. ПЕРСОНАЛЬНАЯ ВЫСТАВКА СКУЛЬПТОРА КАМЕНЮШКИНА
      - А-а, сумасшедший скульптор,- вспомнил Спрутс.- Ну что ж, попробуем получить информацию от первого лица.
      У входа на выставку бурлила толпа- но не потому, что желающих осмотреть творения Каменюшкина было много, а из-за того, что, как всегда, для прохода в выставочный зал из всего множества дверей была открыта только одна дверь.
      Путешественники, впрочем, не стали толкаться, а обошли здание и нашли обнаружили еще одну дверь, через которую шмыгали все, кому не лень.
      У двери болтался коротышка в военной фуражке без опознавательных знаков и делал вид, что никого не пускает. Спрутс уверенно прошел мимо него, но Незнайке бдительный страж все же осмелился преградить дорогу.
      - Пресса,- небрежно бросил Незнайка, и тот отскочил в сторону.
      Выставка состояла из лабиринта залов, в которых толпились охочие до искусства Каменюшкина коротышки. В одном из залов стояли уменьшенные копии статуй Всезнайки и знаменитых волшебиков, снабженные зубодробительными пояснениями. В другом зале были выставлены отвратительные железяки, самую мерзкую из которых путешественники видели на рекламном плакате. Она вызывали наибольшее столпотворение и восторженные восклицания. Зал то и дело озарялся фотовспышками. В третьем зале висели портреты так называемых "наших современников". Путешественники невольно задержались в этом зале, потому что увидели портрет Пилюлькина с лозунгом "Всех лечить!".
      Соседний портрет изображал бывшего милиционера Цветика с лозунгом "Всех ловить!". Далее следовали портреты повара- "Всех кормить!", учителя- "Всех учить!", прокурора- "Всех сажать!", адвоката- "Всех отпускать!" и так далее. Завершал серию портрет Бубы-Пончика- "Всех мочить!".
      Наконец они нашли зал, заполненный скульптурами Каменюшкина, а также обнаружили самого Каменюшкина, раздающего автографы восторженным поклонникам.
      Путешественников он заметил издали и приветливо помахал рукой.
      - Здорово, шизоиды!
      - Сам шизоид,- ответил Спрутс.- У нас к тебе дело.
      - Как вам моя нетленка? Восхитились уже?
      - И не подумали. Нам твоих Всезнаек за глаза хватит.
      Каменюшкин совершенно не обиделся такому отношению к своим творениям. Видимо, он и сам был о них невысокого мнения.
      - Пошли в мою студию. Это здесь рядом.
      В студии, представлявшей из себя большое помещение, полное недоизваянных скульптур и всякого хлама, Спрутс изложил Каменюшкину идею замены мрамора на пластмассу.
      - А, и вы туда же!- захихикал Каменюшкин.
      - А что, уже есть конкуренты?- насторожился Незнайка.
      - Ну вот, я так и знал, опередили,- Спрутс был сильно недоволен.
      - Никто еще вас не опередил,- успокоил Каменюшкин,- шлялись тут всякие, но вместо деловых предложений одни обещания без гарантий оставляли. Ты, мол, нам дай всю документацию, а мы, мол, тебя не забудем, известим, когда деньги получать. Ишь, дурака нашли. Вы первые, у кого хоть деньги есть. С деловыми коротышкам приятно дело иметь.
      - Значит, мрамор на месте?- обрадовался Спрутс.