Глава 8

ЭКОЛОГИЯ И ПРОВИДЕНИЕ

Следующее утро стало расплатой за ночь, проведенную без сна: проснуться нормально не могли не только мы с Бьеном, но даже Амели. Вот так вот, господа! А вообще, нечего вампирш по утрам будить, потом ночью бояться заснуть будешь. По идее (по чьей, не подскажете?), к ведуну Аку… Ару… Аку-рпку, в общем, мы должны были добраться часам к двум, но я, кажется, умудрилась вчера запугать своих друзей предстоящей встречей, поэтому приближать этот миг не спешил никто. Завтракали мы ужасающе медленно, даже говорили, кажется, со скоростью одного слова в минуту.

Когда мы уже взлетели и ежились в холодных потоках ветра наверху, мной опять овладело безразличие… Да пошло оно все… Именно туда оно и пошло. И мой вампиризм, от которого надо избавляться, и упорный Гвион, и мои друзья, искренне желающие мне помочь, и Дейр вместе с его невестой, и Вайдер, оказавшийся жестоким нелюдем, вместе со своим папашей и его неуемными потребностями и желаниями… Наверное, это все-таки слишком много для меня. Я ведь была человеком, всего лишь человеком, практически ничем не примечательным… обычная ведьма. А теперь у меня есть сила, огромная и величественная, сила, за которую я заплатила человеческой сущностью – не так уж много. Разве не об этом я мечтала? Стать самой сильной, самой умной, самой-самой… Но это все-таки слишком тяжело – действительно быть самой… самой беспомощной и растерянной. Зачем мне это? Эта неожиданная сила, а главное, эта неожиданная любовь. Не надо врать самой себе. Сколько раз я бы ни назвала Дейра козлом, сколько бы ни пыталась забыть его, я знаю, что люблю его. Став человеком, я потеряю последний шанс быть рядом, видеть его…Что ты городишь, Лерка! Да ты совсем с ума сошла! Ты потеряла его в тот момент, когда узнала о его женитьбе! Или ты согласна выйти замуж за это чудовище Вайдера и стать марионеткой в его руках ради сомнительного удовольствия изредка на приемах видеть равнодушного к тебе Дейра, да еще с красавицей женой под ручку? Ты готова на такое унижение? Нет, если уж выбирать между любовью и достоинством, я выбираю второе. Погрузившись в свои невеселые мысли, я не сразу заметила, что мы почти добрались.

Я с удовольствием выползла из седла и размяла затекшие ноги. Кажется, за месяцы, проведенные в замке, я уже разучилась совершать долгие перелеты в седле. Ох, как же зад затек, кто бы знал!

– Устала? – с ехидным сочувствием спросила Амели.

Я одарила ее мрачным взглядом из своей отработанной на Гвионе «коллекции» и поднялась в воздух. Да… все-таки летать самостоятельно гораздо труднее, хотя у обычного мага это отнимает еще больше сил. Но я то не обычный маг!

Лес, где, собственно, мы и совершили посадку, был вполне миленький. Тоненькие деревца и лишь изредка вековые «старожилы», чуть подернутые зеленоватой дымкой, кусты, нежная весенняя травка – все это прогоняло тяжелые мысли и настраивало на лирический лад.

От раздавшегося неподалеку тявканья, которое нельзя было принять за волчье даже с большой натяжкой, Амели подпрыгнула в седле, а я чуть не отменила заклинание левитации, затормозив возле самой земли.

– Что это такое? – выдавила Амели, не зная, смеяться ей или еще рановато.

– Это? Ну… не знаю. Похоже на одичавшую домашнюю шавку, если судить по голосу, – хмыкнула я и снова зависла на изначальной двухметровой высоте.

Судя по лицу Амели, знакомиться с «шавкой» ей не очень хотелось. Но скажите, кого интересуют ее желания?

Минут через пять подвываний практически под самым ухом, которые довели меня просто до состояния невменяемости, так что хотелось придушить гипотетическую шавку своими руками, оная явилась пред наши светлы очи. Без всякой помпы, просто выбежала из кустов, вальяжно разлеглась посреди дороги и изобразила нечто среднее между кошачьим фальцетом и тявканьем. Если учесть, что сама шавка тоже оправдала мои ожидания, то есть была какой-то рыжей пятнистой дворнягой невысокого роста… меня проняло до глубины души.

– Пошла на фиг! – лениво цыкнула я на шавку.

Судя по выражению морды, она обиделась. По крайней мере в ее завывании послышались нотки «никто меня не любит». Убираться с дороги, впрочем, она не спешила. Нахалка. Или нахал?

Бьен попытался повторить мой возглас, сопроводив его размахиванием руками в воздухе, как будто отгонял от себя стаю мух. На это дворняга отреагировал (а это был все-таки он) еще более меланхолично, чем на мои увещевания. То есть не отреагировал никак.

Я вздохнула, поняв, что просто так от дворняжки не отделаться, и слезла со своего импровизированного воздушного кресла. Отбив пятки и мысленно выругавшись, я все так же мысленно спросила себя, чего мне стоило опуститься к земле. Правильно… сначала влипаю в неприятности, а потом уже думаю.

– Собачка, а ты не сойдешь с дороги? – проговорила я самым нежным и ласковым тоном, на который была способна начинающая вампирша.

Собака подняла на меня на удивление умные глаза и помотала головой.

Отлично… ну просто замечательно. Удивительно умная собака, разлегшаяся посреди дороги и не желающая ее нам уступать, о чем недвусмысленно мне и заявила. Может, просто облететь ее на пегасах? Да ну ее, цапнет еще, заразятся бедные лошадки бешенством… или умом. Это еще хуже. Будут раздавать нам ценные указания о том, как и куда лететь, и высказывать свое мнение о качестве стойла и питания. Брр… ужас. Нет уж, лучше я буду продолжать переговоры с упрямой псиной, чем позже – с еще более упрямыми пегасами.

– А чего-нибудь вкусненького хочешь? – продолжила я подлизываться к животному.

Собака заинтересованно приподняла голову и повела ухом. Подумала и кивнула. Я тоже задумалась. Что такого предложить вкусненького, я не знала. Мясо у нас было, довольно много, но отдавать все я не хотела: наши растущие организмы требовали мяса, – а резать его при собаке хотелось еще меньше, думаю, она все прекрасно поняла бы и потребовала большей доли для себя. После нескольких секунд мучительного раздумья я вспомнила про небольшой кусок колбасы, который завалялся у меня в кармане. Припомнила также, сколько он там лежит, и поняла, что никто больше есть ее не станет. Вряд ли и пес станет, если у него все в порядке с нюхом и он не совсем изголодавшийся, но мало ли… вдруг пронесет (хотя если и пронесет, так это скорее пса после употребления колбаски).

Я залезла рукой в карман и кончиками пальцев вытащила вышеозначенную колбасу, стараясь подавить брезгливость и одновременно показать псине, какую же вкусную и питательную колбаску я ей предлагаю.

Пес скептически и с подозрением обнюхал колбасу, но все-таки принял сомнительного качества подношение.

Собака проглотила колбасу и… позеленела. На ее морде явственно проступили все признаки пищевого отравления. Я состроила виноватую рожу и пожала плечами. Пес одарил меня более чем мрачным взглядом, но на большее его не хватило – он убежал в кустики. Сомневаюсь, что он просто решил побыстрее освободить нам дорогу в благодарность за подкормку.

Сзади раздался гомерический хохот Амели и Бьена (Гринпис бы не одобрил, но я была уверена, что не мне одной почудились переливы зеленого цвета под шерстью). Однако смеялись мы недолго: пегасы внезапно взбрыкнули и, выкинув из седла обоих наездников вместе с сумками, перепрыгнули через меня и унеслись в неизвестном направлении.

– Отлично! – мрачно изрекла Амели, потирая ушибленные места, а таких было немало. – Ну просто замечательно!

– Хорошо хоть еду оставили, – философски пожал плечами Бьен, алчно косясь на мешок.

Мы подумали и решили, что этим стоит воспользоваться… то есть устроили привал. Пегасов потом как-нибудь найдем или в случае чего все левитировать будем. Как говорится, враги приходят и уходят, а кушать хочется всегда. И никакие предполагаемые мытарства бедного песика не могли испортить нам аппетит. Пока песик снова не заявился.

Я закашлялась, слегка дрожащим пальцем указывая за спину Амели и Бьена. Они вытаращились на меня, пока до них не дошло, что, если человек с сумасшедшими глазами тыкает пальцем куда-то позади них, это неспроста. Они обернулись. Несколько секунд длилась пауза, во время которой мы с шавкой недружелюбно рассматривали друг друга.

– Хочешь колбаски? – невинно спросила Амели первое, что пришло ей в голову, и протянула собачке искомый деликатес.

Если раньше она была всех оттенков зеленого, то сейчас могла слиться с безоблачным небом. Но оказалось, что у нее очень крепкий желудок, – она не стала снова убегать в кусты, а всего лишь нахмурилась, опустила голову и… превратилась в человека.

Человек был ненамного привлекательнее собаки – какой-то прыщавый юнец лет пятнадцати, оставлявший впечатление хронической недокормленности. Мне сразу захотелось дать ему еще колбаски, но я решила, что такое предложение будет воспринято неадекватно. Выглядел подросток крайне заморенным, крайне заученным (косо сидящие на носу очки способствовали этому впечатлению, он был похож на студента-первокурсника Института магии, готовящегося к первой в его жизни сессии) и крайне недовольным.

– Зачем же так издеваться над животными! – с ходу набросился он на нас, поправляя очки на носу. Голос у него был соответствующий – высокий фальцет. – Вы хоть раз смотрели зеркало мировидения? Во у них цивилизованная страна, Гринпис на страже интересов, а вы издеваетесь над животными! А если бы это была обыкновенная собака? Да у нее же на всю жизнь осталась бы аллергия на мясопродукты, и она умерла бы от истощения! Вы хоть представляете, какой вред вы нанесли бы окружающей среде? Нет, вы себе представляете? Сколько бы могло расплодиться мышей и кошек, если бы собака умерла, сколько насекомых осталось без питания и проживания, нет, вы себе представляете? Вы же могли просто-напросто ее отравить! Вы это себе представляете?

После такого потока слов я уже мало что себе представляла, поэтому лишь сказала:

– А нечего было в рот всякую гадость тянуть! Ты же сам чувствовал, что у нее запах паршивый!

Ох, зря я это сказала! Подросток выдал еще одну возмущенную тираду, не короче предыдущей:

– Во мне еще сохранились остатки моральных устоев, и я не думал, что современный цивилизованный человек может предложить себе подобному, брату меньшему, беззащитной собаке протухший продукт! Я думал, что это просто такой специфический запах! Нет, нет в этом мире совершенства и нигде больше не найти тех идеалов добра, что были в древние времена! Бедных собак все обижают, вырубают леса, кошек дергают за хвосты, а мышей сажают в мышеловки! Люди совсем забыли об экологии! В мире не осталось гармонии, все разрушается и сдвигается! – Парень помолчал, подозрительно сощурился и посмотрел на меня. – А как ты относишься к экологии и вырубке лесов?

Я бы могла послать этого подростка с его экологией куда подальше, но какое-то вампирье чутье подсказывало, что не стоит этого делать. Вряд ли обычный юнец смог бы превратиться в собаку, да и набрасываться на прохожих с обвинениями, зная об их магических способностях, тоже не стал бы. Поэтому я поспешила заверить его, что я и экология – лучшие друзья, а к вырубке лесов отношусь очень, очень и очень отрицательно. Он удовлетворенно кивнул и, кажется, смилостивился над человеком, раз в жизни совершившим ошибку и накормившим собачку некачественным продуктом.

– Меня зовут Акукарачикчивавик-эр, – величественно представился он, протянув мне руку (правда, предварительно убедившись, что и мои спутники с экологией очень дружат и не убивают животных).

– А меня – Лиера, – на автомате выдала я, поднимая руку, и только после этого поймала изумленный взгляд Амели.

Стоп… не тот ли это «Акурик», как я его мысленно окрестила? Если так, то я очень правильно сделала, начав завоевывать расположение пацана заверениями в любви к бабочкам и таракашкам, потому что нарываться на конфликт с ведуном, к которому мы направлялись за помощью, очень не хотелось. Неужели ли тот самый, кто нам нужен?

– Вы великий ведун? – спросила я осторожно. Мальчишка польщенно вздернул нос и кивнул.

Так… все ясно с ним. Потешить манию величия – И можно не только о вампирьих манускриптах спрашивать, но и о том, сколько раз он в туалет ходит. Ответит, не сомневайтесь. Поэтому я решила избрать новую тактику поведения.

– О великий ведун Аку… Ак… Акукарачикчиваьпк-эр, – по слогам произнесла я невыговариваемое имя, читая его по губам Амели, стоявшей за спиной Акуки. – Не соблаговолишь ли ты помочь нам, смиренно припадающим к сокровищнице твоей силы и мудрости, в разрешении одной проблемы?

«Перегнула палку», – прочитала я по губам Амели на этот раз. Ну, может, чуть-чуть… Все-таки ведун, наверное, не такой идиот, чтобы купиться на такую грубую лесть и не почуять издевательства. Но Амели мальчишку переоценила. Он только еще выше задрал нос и величаво ответил, что да, соблаговолит. Фух… с одной проблемой мы справились. А то я все думала, как убедить великого ведуна нам помочь. Все оказалось очень просто. Даже слишком… Вскоре нам пришлось убедиться, что за все надо платить.

К жилищу ведуна мы прибыли примерно через полчаса: он милостиво согласился призвать обратно наших пегасов, сократив таким образом путь Бьену и Амели. Я опять воспользовалась левитацией, сам же он продолжал восстанавливать экобаланс, безвозмездно подкармливая собою местных блох. Похвальное самопожертвование, вот только что-то подсказывало мне, что за свою помощь он все-таки может потребовать от нас какой-нибудь антиблошиный гель.

Не знаю, понадобится ли еще какая-то дополнительная оплата услуг, но, по-моему, пребывание в таком жилище уже можно считать достаточным искуплением за все грехи и адом на земле.

Животных я никогда особо не любила, разве что пегасов с лошадьми, да еще и разных свинок в виде обеда. Но это… это могло стать самым страшным кошмаром даже для отъявленного зверолюба, навсегда отбив у него эту самую любовь.

Относительно небольшая деревянная избушка Акурика, как я продолжала его называть про себя, и все ее окрестности в радиусе пятидесяти метров были заполнены животными. По большей части домашними, конечно, но встречались и лесные обитатели – большинство с какими-нибудь ранениями и повреждениями и, кажется, недовольные принудительным лечением. Запах там стоял… Деревья тоже пострадали от человеческого вмешательства, некоторые надломанные ветки были заботливо примотаны к своим «частям», а листья, кажется, так и вовсе были крепко-накрепко привязаны веревочками. Честно говоря, я все больше восхищалась неумеренным энтузиазмом нашего нового знакомого. Хорошо хоть, что он на экологии повернутый, а не на производстве военной техники, скажем. Тогда бы он с таким упорством буквально за месяц полмира завоевал бы, и куда там прославленным полководцам прошлого!

– Здесь ты живешь? – на всякий случай осторожно поинтересовалась Амели.

Наверное, она тоже думала, что в таком месте обитать невозможно, хотя и часто читала мне нравоучительные лекции о вреде загрязнения окружающей среды, уничтожения животных и мясоедства (что не мешало ей самой трескать отбивные на завтрак, обед и ужин).

Акурик гордо кивнул, кажется неправильно поняв смысл вопроса. Н-да… Интересно, кто же его возвел в ранг великого ведуна? Встречу – убью своими руками. Главное – чтобы не оказалось, что это личная импровизация Эсприты. Душить голыми руками дракона мне не очень хотелось.

Гостеприимный хозяин завел нас в саму избушку, еще раз восхитившись нашими пегасами, но, к счастью, оставив их во дворе. Мы вошли, брезгливо морщась от запаха и отпихивая лезущих под ноги куриц, гусей и прочую мелкую живность. Все в доме носило следы неумеренной любви к животным, и я имею в виду не только запах. Все было пожевано и искусано, все более-менее ценные предметы стояли на верхних полках (хотя и там их умудрялись загаживать разные птички), на одной из лавок разложены недостроенные скворечники. Голову Амели почти сразу облюбовал какой-то петух, попытавшись на ней устроиться. Скидывать его подруга не стала, побоявшись неправедного гнева хозяина этого зоопарка.