Харуки Мураками
      ДРЕМОТА
      Перевел Андрей Замилов
      Я начал клевать носом прямо за тарелкой супа.
      Выскользнула из руки и со звоном ударилась о край тарелки ложка. Несколько человек обернулось в мою сторону. Слегка кашлянула сидевшая рядом подруга. Чтобы как-то спасти положение, я раскрыл правую ладонь и сделал вид, будто рассматриваю её то с одной, то с другой стороны. Ещё не хватало опозориться, уснув за столом!
      Секунд через пятнадцать я закончил свои наблюдения, глубоко вздохнул и вернулся к кукурузно-картофельному супу. Тупо ныл занемевший затылок. Так больно бывает, когда натягиваешь козырьком назад тесную бейсболку. Сантиметрах в тридцати над тарелкой неторопливо покачивалось белое газообразное тело в форме яйца и шептало мне на ухо: "Хватит тебе маяться. Давай, засыпай!" ...Причём, повторяло это уже не в первый раз.
      Газообразное тело периодически тускнело и опять становилось чётко различимым. И чем дольше я пытался подметить мельчайшие изменения его контура, тем тяжелее становились веки. Разумеется, я несколько раз тряс головой, крепко зажмуривался, а затем внезапно раскрывал глаза, пытаясь прогнать это тело. Но оно не пропадало, продолжая всё также парить над столом. Боже, как хочется спать!
      Тогда, поднося ко рту очередную ложку, я попробовал мысленно произнести по буквам словосочетание "кукурузно-картофельный суп".
      Сorn portage soup.
      Нет, слишком просто -- никакого эффекта.
      -- Скажи какое-нибудь длинное слово, -- обратился я к подруге. Она преподаёт в средней школе английский.
      -- Миссисиппи, -- ответила она тихо, чтобы никто не услышал.
      "MISSISSIPPI", -- разложил я в уме. Странное слово! По четыре буквы "S" и "I", две -- "P".
      -- А ещё?!
      -- Ешь молча, -- возмутилась она.
      -- Я спать хочу.
      -- Вижу. Только прошу тебя -- не засни. Люди смотрят.
      Нечего было идти на эту свадьбу. Как вам нравится: мужчина за столом подружек невесты? К тому же, она мне совсем не подружка. Нужно было однозначно отказаться, -- лежал бы сейчас в собственной постели и видел седьмой сон.
      -- Йоркшир-терьер, -- внезапно сказала она. Но я не сразу понял, к чему это?...
      -- Y-O-R-K-S-H-I-R-E T-E-R-R-I-E-R, -- произнёс я на этот раз вслух. Сколько себя помню, всегда хорошо сдавал тесты на спеллинг.
      -- Вот так, прекрасно. Потерпи ещё часик. Через час я сама тебя уложу.
      Покончив с супом, я три раза подряд зевнул. Несколько десятков официантов, толпясь, убирали суповые тарелки, подавая вместо них салат и хлеб. Хлеб, казалось, прошёл неблизкий путь, прежде чем оказаться на столе.
      Не унимались бесконечные речи, которые, на самом деле, никто не слушал. И темы такие: о жизни, о погоде... Я опять начал засыпать, и тут же получил по щиколотке носком её туфли.
      -- Извини, но мне впервые в жизни так сильно хочется спать.
      -- А что ты делал ночью?
      -- Размышлял... от бессонницы... о разных вещах.
      -- Ну, тогда поразмышляй и сейчас. Только не засыпай! Ведь свадьба моей подруги.
      -- Но не моей, -- возразил я.
      Она вернула на тарелку хлеб и молча уставилась на меня. Я смирился и принялся за гратин из устриц, напоминавших по вкусу доисторических животных. Поедая устриц, я превратился в великолепного птеродактиля, в мгновенье ока перемахнул через первобытный лес и окинул пронзительным взором пустынную поверхность земли.
      Там, по виду средних лет учительница фортепьяно делилась своими воспоминаниями о детских годах невесты: "Она была самой настоящей "почемучкой" и заваливала вопросами, пока не надоест. В остальном же ничем не отличалась от своих сверстников". А в конце как никто другой душевно сыграла на пианино. "Хм-м", -- подумал я.
      -- Ты, наверное, думаешь, что эта женщина -- скучная? -- спросила она. -- На самом деле -- прекрасный человек!
      -- Хм-м.
      Остановив занесённую ко рту ложку, она впилась взглядом в моё лицо.
      -- Правда-правда! Может, ты не поверишь...
      -- Верю, -- ответил я. -- Вот высплюсь, проснусь -- тогда смогу верить ещё сильней.
      -- Она и в правду чуточку банальна, но банальность -- не такой уж и порок.
      -- Точно -- не порок, -- кивнул я головой.
      -- Не думаешь, что это лучше, чем, как ты, искоса смотреть на мир?
      -- Ничего и не искоса! -- запротестовал я. -- Просто меня полусонного потащили для ровного числа на свадьбу совсем незнакомой девчонки. Только потому, что она, якобы, подруга моей подруги. Я вообще ненавижу свадьбы. Сидят сто человек и едят паршивые устрицы!..
      Она, не проронив ни слова, аккуратно опустила ложку в тарелку и вытерла рот краем белой салфетки. Кто-то запел. Несколько раз сверкнула вспышка.
      -- А тут ещё эта дрёма, -- добавил я. Ощущение, будто меня бросили одного в незнакомом городе и без чемодана. Я сидел, скрестив руки, когда принесли стэйк, над которым, как и следовало ожидать, распласталось газообразное тело. "Представь, что здесь белая простыня", -- заговорило оно. -- "Шикарная белая простыня -- только из стирки. Ну как? Ныряй в неё! Сначала покажется зябко, но это сразу пройдёт. Там пахнет солнцем!"
      ...Её маленькая ручка коснулась моей кисти. Едва заметно запахло духами. Тонкие прямые волосы скользнули по моей щеке... Я открыл глаза, как будто от толчка.
      -- Уже скоро конец. Потерпи. Прошу тебя! -- сказала мне на ухо подруга. Белое шёлковое платье отчётливо выделяло форму её груди.
      Я взял в руки нож и вилку и медленно порезал мясо Т-образными линиями. За столами веселились гости. К их громким беседам подмешивалось клацанье вилок о тарелки. Стоял шум прямо как в метро в час пик.
      -- Если честно, я засыпаю на всех без разбора свадьбах, -- признался я. -- Причём всегда. Будто так нужно.
      -- Да ну!
      -- Я не вру. Ну, правда. Не знаю почему, но ещё не было ни одной свадьбы, где я бы не заснул.
      Она, отчаявшись, хлебнула из бокала вино и закусила жареным картофелем.
      -- Может, комплекс какой?
      -- Даже не знаю.
      -- Точно -- комплекс!
      -- А ещё я постоянно вижу во сне, как хожу с белым медведем по битым оконным стёклам, -- пошутил я. -- Но на самом деле виноват пингвин. Это он насильно кормит нас с медведем конскими бобами. Такими большими зелёными конскими бобами...
      -- Замолчи, -- как отрезала она, и я замолчал.
      -- Но засыпаю я на свадьбах на самом деле. Один раз опрокинул бутылку пива, другой раз трижды ронял на пол вилки и ножи.
      -- Беда мне с тобой, -- сказала она, аккуратно отрезая от мяса жир. -Но ты же сам хочешь жениться?!
      -- Поэтому и засыпаю на свадьбах других людей.
      -- Это -- месть!
      -- Хочешь сказать, мне воздаётся за скрытое упование?
      -- Ага!
      -- Тогда как быть с теми, кто постоянно засыпает в метро? Упование шахтёрами?
      Она не обратила внимание на эту фразу. Мне вскоре надоело возиться со стэйком. Я достал из кармана сигарету и закурил.
      -- Одним словом...
      -- Ты хочешь навсегда остаться ребёнком! -- перебила она.
      Мы молча съели смородиновый шербет и принялись за горячий "эспрессо".
      -- Всё ещё хочешь спать?
      -- Немного.
      -- Будешь мой кофе?
      -- Давай.
      Я выпил вторую чашку кофе, выкурил вторую сигарету и в тридцать шестой раз зевнул. А когда поднял голову, газообразное тело уже куда-то улетучилось.
      Вот так всегда!
      Как только исчезает газ, по столам начинают разносить коробки с пирожными. И сонливость как рукой снимает.
      Комплекс?
      -- Поехали куда-нибудь искупаемся, -- предложил я.
      -- Прямо сейчас?
      -- А что, солнце ещё высоко.
      -- Это -- ладно. Как быть с купальником?
      -- Купим в гостиничном бутике.
      С коробками пирожных в руках мы прошли по коридору гостиницы до бутика. Воскресенье. Вторая половина дня. В холле царила неимоверная сутолока свадебных гостей и родственников.
      -- Кстати, в слове "Миссисиппи" действительно четыре буквы "S"?
      -- Спроси что полегче, -- послышалось мне в ответ. От неё приятно пахло духами.
      1981 г.