Символ мужества

"Зеленые береты" – правдивая и честная книга. Первоначально задумывалась и разрабатывалась как состоящее из серии реальных эпизодов некое документальное повествование, своеобразный "взгляд изнутри" на почти неизвестную, но поистине удивительную тайную деятельность наших спецвойск как во Вьетнаме, так и в других странах мира. Книга должна быть скрупулезным изложением собственных впечатлений автора, а также тех фактов и сведений, которые он получил, что называется, "из первых рук", с обязательным упоминанием реальных людей и мест. Однако вскоре выяснилось, что подобный "репортажный" метод работы над книгой имеет существенные недостатки и сопряжен со значительными трудностями, а потому, принимая во внимание ряд упомянутых ниже соображений, я пришел к выводу, что мне удастся более точно и интересно передать правду, придав ей форму все же не столько хроникального, сколько беллетризованного произведения.

На этих страницах вы встретитесь с многочисленными вещами, в которые первоначально трудно даже поверить. И все же поверьте в них. Все было именно так, как я написал. При этом я изменил некоторые детали и имена, однако нигде не погрешив против главной истины. Чтобы поведать читателю правду, я был просто вынужден изменить некоторые детали и фамилии реальных людей, руководствуясь при этом вот какими соображениями.

Многие из описываемых событий включают в себя массу эпизодов, которые, будучи взятыми изолированно, увы, не смогли бы передать истинного значения и смысла вьетнамской войны. Лучшие представители сайгонского пресс-корпуса, а также такие великолепные журналисты, как Джим Лукас из агентства "Скриппс-Ховард", Джек Ланггут из "Нью-Йорк Таймс" и Дики Чеппел из "Ридерз Дайджест", в своих репортажах подробно информировали общественность о подробностях этой войны. Я же чувствовал, что моя задача заключается в более широком, обзорном изложении того, как действуют парни из войск специального назначения, а потому каждый фрагмент этой книги, в принципе, отражает различные грани деятельности подразделений спецназа в войнах, аналогичных вьетнамской.

Кроме того – и это станет ясно из содержания книги, – операции спецназа подчас носят совершенно нетрадиционный, или, как принято выражаться, неконвенциональный характер, и потому описать их с точностью документального повествования, с упоминанием имен, дат и мест действия, значило бы создать трудности для представителей официальных властей США, занимающихся планированием боевых действий во Вьетнаме, а возможно, и поставить под удар карьеру многих заслуженных офицеров. В беседах с доблестными и геройскими представителями войск специального назначения я неизменно подчеркивал, что намерен использовать их откровенность отнюдь "не для печати". Чтобы показать, что это за люди, чтобы дать честную, полную и убедительную картину их деятельности, писатель должен был знать их гораздо глубже, нежели просто излагать то, что он где-то увидел или услышал.

Более того, я находился в уникальном и во многом завидном положении, ибо мог опираться на помощь и содействие официальных органов и в то же время не был ограничен какими-то формальными ограничениями. Даже несмотря на то, что я постоянно подчеркивал неофициальный характер своей миссии во Вьетнаме, мне все равно было показано и рассказано очень многое. Мне отнюдь не хотелось наводить глянец на эту картину, но в то же время я не считал себя вправе злоупотреблять своими специальными привилегиями и доверительностью, выполняя чисто репортерские функции.

Гражданский, сугубо мирный аспект деятельности войск спецназа может и должен быть описан с фактологической точностью. Однако данная книга в большей степени все же посвящена описанию именно специальных войсковых операций. Мне довелось повидать много такого, что отнюдь не предназначалось для моих глаз и вообще глаз кого бы то ни было, кроме непосредственных их участников; нередко мне приходилось принимать участие и во всевозможных незначительных подтасовках фактов и обходах существующих чрезмерно жестких норм и правил работы с секретной информацией, хотя делал я все это исключительно с целью максимально точного изложения того, что видел на самом деле. Такая же смесь фактов и "выдумки" присутствует и в наименованиях мест описываемых событий, многие из которых могут быть легко обнаружены на любой географической карте, тогда как другие остаются лишь плодом моей собственной фантазии.

По этим причинам "Зеленые береты" следует считать сугубо беллетризованным произведением.

Я никогда не смог бы написать эту книгу, если бы сам не прошел подготовку в войсках специального назначения и не имел соответствующих документов, выписанных мне в министерстве обороны.

Дело в том, что для правильного понимания и оценки операций подразделений спецназа человеку необходимо ознакомиться с сущностью и деталями обучения их бойцов.

В начале весны 1963 года я с нетерпением дожидался того момента, когда представитель войск специального назначения прибудет на совещание в Пентагон. Высказанная мною инициатива написания подобной книги уже обсуждалась в различных армейских инстанциях, однако теперь требовалось одобрение представителя Центра специальной боевой подготовки (который я буду в дальнейшем называть ЦСБП или просто Центром подготовки), располагавшегося в Форт-Брэгге, штат Северная Каролина.

В комнату вошел сухощавый мужчина с грубоватыми чертами лица и жестким взглядом, державшийся подчеркнуто прямо и полностью соответствующий тому образу, который сложился в обществе применительно к обладателям зеленых беретов. Мы обменялись рукопожатием, и он устремил на меня оценивающий, твердый взгляд. В ответ на мою широкую улыбку он лишь слегка скривил губы.

– Насколько я понимаю, вы собираетесь писать о нас книгу?

– Хотелось бы, майор, – ответил я.

Затем присутствующие офицеры пояснили ему суть моего замысла.

– Значит, вам хотелось бы прибыть к нам и увидеть, чем мы занимаемся, – проговорил он, когда они закончили. – Хорошо, мы будем рады принять вас.

Теперь я расплылся в улыбке.

Посланец Форт-Брэгга украдкой глянул на мое слегка выступающее брюшко, и в моей руке словно оказалась вежливо положенная в нее дымящаяся граната, начиненная белым фосфором.

– Ну что ж, – продолжал он, – первым делом вам надобно будет отправиться в воздушно-десантную школу в Форт-Беннинге. Затем, по окончании парашютной подготовки, вам предстоит пройти трехмесячные курсы обучения методам ведения партизанской войны, вы совершите серию ночных прыжков, поживете в походных условиях на болотах, будете ежедневно пробегать по нескольку миль, а также приобретете навыки ведения рукопашного боя.

– Но ведь мне тридцать семь, точнее, почти тридцать восемь лет, – пробормотал я. – А может, я просто поживу немного среди ваших парней? – с надеждой предложил я. – Уверяю вас, я отлично умею слушать...

– В нашем деле не принято срезать углы, – бесстрастным тоном проговорил майор. – Если вы действительно хотите понять нас, вам придется пройти полный курс подготовки. Только после этого вы начнете понимать, что значит носить эту "зеленую шапочку".

В углах его губ заиграла ухмылка неподдельного любопытства.

– Итак, давайте по порядку. Первое – парашютная школа. Одолеете ее, будем ставить вопрос о партизанской подготовке. Если вам удастся окончить ЦСБП, вы начнете постепенно проникать в суть деятельности войск специального назначения и тогда, возможно, действительно будете достаточно подготовлены к тому, чтобы писать книгу о зеленых беретах...

Через месяц после встречи в Пентагоне я оказался в Форт-Беннинге, штат Джорджия, в школе, где занимались парашютной подготовкой. Мне выдали десантные сапоги, комбинезон, и прежде, чем я научился произносить специальные словечки, типа "Джеронимо", в мою жизнь вошла практика ежедневно подниматься в пять часов утра, заниматься физзарядкой, за которой следовала короткая, трех– или четырехчасовая пробежка по пересеченной местности.

На бегу мы пели (задыхаясь):

"Прыгуны, прыгуны, вы слыхали?

Прыгать будем мы из задницы орла..."

Парашютная школа показалась мне самыми тяжелыми – в физическом смысле – тремя неделями во всей моей жизни. Погода в Форт-Беннинге в июне 1963 года была не просто жаркой: стояла поистине удушающая жара. Через поры моего тела буквально улетучивались годы сытой жизни, и каждое утро я твердо уверял себя в том, что этот день будет последним в моей военной эпопее.

Через две недели бесконечных пыток на тренажерах, имитирующих прыжки и приземления с парашютом, наступил момент истины: наш класс был готов к тому, чтобы погрузиться на борт самолета и совершить настоящий прыжок.

Со своего места, находившегося примерно в середине вереницы парашютистов, я смотрел через открытую дверь самолета на землю, оставшуюся где-то в тысяче двухстах футах под нами.

– Приготовиться! – скомандовал инструктор по прыжкам.

Мой желудок сжался в комок.

– Набросить крючки!

Кровь отхлынула от моих пальцев, когда я пристегивал карабин вытяжной стропы к тросу, тянувшемуся у нас над головами вдоль всего фюзеляжа.

– Встать у двери!

Полковник-резервист, по виду даже старше меня, занял свое место у двери.

– Пошел!

"Они, наверное, шутят", – подумал я, когда мощным пинком под зад оказался за бортом самолета, в воздухе.

Боже правый, да что я здесь вообще делаю-то?..

То, что я "делал там", началось несколько раньше – в августе 1962 года, когда мне довелось встретиться с Линдоном Б. Джонсоном, тогдашним вице-президентом США. В тот год я жил на Ямайке, куда он прибыл с визитом, чтобы представлять Соединенные Штаты на празднествах по случаю годовщины независимости этой латиноамериканской страны. Мне удалось встретиться с вице-президентом и его военным помощником, полковником Уильямом Джексоном; тогда же я подарил им по экземпляру своей книги "Плата дьяволу", посвященной партизанской войне в регионе Карибского моря.

Я сказал тогда полковнику Джексону, что теперь хотел бы написать книгу про войска специального назначения. Для этого все мои попытки поближе присмотреться к этому совсем новому в американской армии роду войск, отличительной особенностью которого являлся зеленый головной убор, пока не встречали положительного отклика со стороны заинтересованных лиц. Действовали эти люди преимущественно в обстановке секретности, и в те дни вообще лишь немногие из числа непосредственно не связанных с ним лиц знали о существовании такого понятия, как "спецназ". В прессе также не писали почти, а то и вовсе ничего о деятельности этих высококвалифицированных специалистов по ведению партизанской войны в условиях джунглей Юго-Восточной Азии.

Таким образом достаточно высокий уровень должностей как самого вице-президента, так и полковника Джексона, стали непосредственной причиной того, что моя встреча в Пентагоне с искушенным майором из войск спецназа вообще состоялась. И именно она стала причиной того, что надо мной только что прогрохотала махина транспортника С-119, тогда как сам я с ошеломляющим ускорением полетел с небес навстречу родимой земле.

К счастью, мне удалось достичь ее, не развалившись в воздухе на части, а потому после пяти прыжков (при каждом последующем нас все больше нагружали всевозможным дополнительным снаряжением, что в сочетании с возросшей учебной, нагрузкой на четверть сократило численный состав нашего класса) начальник школы лично вручил мне первую пару "Серебряных крыльев", которыми награждаются отличившиеся курсанты из числа гражданских лиц.

Следующим пунктом моего назначения стал Спартанбург, штат Южная Калифорния, где впервые проводились крупные военные учения с участием подразделений войск спецназа – "Стремительный удар III". Именно там мне довелось встретиться с автором суровой программы подготовки, прохождение которой являлось непременным условием написания "Зеленых беретов".

Уильям П. Ярборо, в то время начальник ЦСБП, оказался моложавого вида двухзвездным генералом, таким же худощавым и суровым, как и его подчиненные. Впрочем, к тому времени я и сам был ненамного толще его.

Генерал приготовил для меня сюрприз. Оказывается, мне предстояло совершить ночной прыжок с парашютом в район болот Южной Калифорнии, откуда группа спецназа должна была доставить меня в свой штаб, располагающийся в кишащей змеями местности.

– Ночной прыжок? – с тревогой в голосе пробормотал я. – Змеи?

После недели самых разнообразных "террористических актов", "похищений", "засад", "подрывов мостов и складов", и "рейдов" меня посадили на "гелиокурьер", или U-10, как именовался среди военных специальный самолет с коротким разбегом, и через несколько дней в ЦСБП начался курс, в том числе и моего, обучения смертельным методам ведения партизанской войны.

Моими однокашниками, включая кубинских беженцев и вьетнамцев, были офицеры из двадцати двух дружественных Америке стран, по возрасту и званию варьировавшие от старшего лейтенанта (лет около двадцати пяти) до подполковника (соответственно, сорок пять).

Программа обучения Центра подготовки, ныне имени Джона Ф. Кеннеди, включала в себя три самостоятельных курса: борьба с повстанцами, психологическая война и нетрадиционные (партизанские) методы ведения боевых действий – и все это для таких "тигров", как я! Впрочем, иного выхода у меня не было: только прохождение курса партизанской войны давало право носить зеленый берет.

Требования к офицерам, которые поступали на курс нетрадиционных боевых действий, были поистине устрашающими. Все они должны быть десантниками Все прошли проверку на допуск к работе с совершенно секретными материалами. Большинство имело квалификацию "рейнджеров". Интенсивная психологическая проверка и полевые испытания являлись основанием для решения вопроса о пригодности каждого конкретного офицера к последующему использованию его в партизанских операциях.

В этой школе преподавались все те знания о методике и тактике партизанских действий, которые были накоплены со времен начала Второй мировой войны. На меня произвело поистине ошеломляющее впечатление одно лишь перечисление видов оружия, в совершенстве обращаться с которыми нам предстояло обучиться. Вне зависимости, был ли это русский автомат Калашникова, шведское, чешское, восточногерманское или французское оружие, все мы обязаны были научиться стрелять из него и разбирать-собирать с завязанными глазами. Нас учили стрелять из арбалетов, лука и пользоваться гарротой (портативной удавкой).

Наиболее сложная часть курса была связана с техникой совершения диверсионных актов, что считалось важнейшим видом деятельности спецназовцев в тылу врага. Нас обучали всевозможным головоломным хитростям, таким как минирование канав и окопов в непосредственной близости от места организации засады, предназначавшейся для уничтожения оставшихся в живых и пытающихся скрыться солдат противника. Несколькими месяцами позже во Вьетнаме мне довелось воочию увидеть смертельную эффективность этой военной ловушки.

На занятиях по рукопашному бою мы должны были научиться убивать противника в первые тридцать секунд схватки – в противном случае у нас самих оставался лишь призрачный шанс остаться в живых.

Осваивались также новые способы, такие как "небесный крюк", когда человека буквально выдергивали из джунглей привязанным к самолету тросом, с последующей транспортировкой в более безопасное место. Проводились также комплексные занятия, где требовались навыки самого разного рода, например, при отработке методики проникновения во вражеский тыл "воздух – вода". Неподалеку от береговой линии противника на высоте в пятнадцать – двадцать тысяч футов – достаточной, чтобы не быть замеченным с земли – самолет сбрасывает парашютиста, который преодолевает основную часть расстояния в затяжном прыжке, двигаясь как по горизонтали, так и по вертикали; затем, примерно в полутора тысячах футов или даже меньше, Он раскрывает парашют, опускается на воду, скрывается под ней, отстегивает парашютные лямки и дальнейшее продвижение к берегу осуществляет уже в подводном положении, пользуясь имеющимся у него аквалангом.

Программа курса предусматривала использование подразделений специального назначения также в мирных целях. Было бы ошибкой считать, что спецназовцы без конца воюют; напротив, многие войсковые операции с самого начала планируются именно в целях недопущения развязывания партизанской войны. Особое внимание при этом уделяется таким сугубо гражданским мероприятиям, как рытье колодцев для жителей сельской местности, строительство школ и больниц и даже оказание содействия местному населению в повышении уровня его жизни.

К тому времени, когда мои однокашники завершили программу обучения и В достаточной степени ознакомились с тем, что их может ожидать во Вьетнаме или какой-то другой горячей точке планеты, они становились серьезными, опытными людьми. Как указывали инструкторы – и, увы, они оказались во многом правы, – многие друзья, которыми мы обзавелись в течение тяжких дней и ночей нашей подготовки, погибнут уже в первый год после выхода из стен Центра подготовки. Один из моих знакомых, высокий и закаленный капитан Роджер Хьюг Донлон, через семь месяцев переживет во Вьетнаме четыре ранения и получит Медаль почета Конгресса.

И все же мне удалось справиться со всем этим: я окончил ЦСБП и даже стал считать самого себя кем-то вроде "гориллы".[1]

Итак, теперь я мог сказать официальным представителям: "Я прошел вашим путем. Как вы относитесь к тому, чтобы отправить меня во Вьетнам и позволить мне воочию увидеть, как воплощаются на практике полученные во время учебы знания, умения и навыки?"

Лишь позднее, во время жестокой, беспощадной войны в джунглях Индокитая, я понял, как многому мне еще предстояло научиться.

Для меня были подготовлены необходимые аккредитационные документы. Министерство обороны по телетайпу связалось с нашим военным командованием во Вьетнаме, а также с начальником подразделений войск специального назначения США, полковником Теодором Леонардом, и предписало оказывать мне всяческое содействие. Если опытные боевые офицеры командования войск специального назначения, каждый из которых получил копию этого телетайпного сообщения, и догадывались о том, что на самом деле я был отнюдь не столь закаленным и многоопытным "гориллой", каким поначалу выглядел в собственных глазах, то следует признать, что они проявили должный такт и терпение. Более того, поскольку я все же окончил парашютную школу и ЦСБП, эти командиры-спецназовцы, можно сказать, впервые приняли в свои ряды постороннего, относясь к нему как к ровне.

6 января 1964 года я отправился в шестимесячную поездку по Вьетнаму. Надо сказать, что мне повезло – по крайней мере, в смысле написания литературного произведения, – когда я получил разрешение на правах регулярного бойца спецназа присутствовать на полях сражений практически по всей стране. Вопреки существующей журналистской традиции никогда не носить оружия, я нигде и шагу не ступил, не имея при себе автоматической винтовки, что объяснялось, помимо прочего, моими реальными навыками в обращении с ней. Ближе к окончанию срока моей командировки руководство групп А стало оказывать мне знаки особого уважения, заключавшиеся в том, что меня даже включали в патрули на правах второго американского сержанта.

Образованные в 1952 году войска специального назначения своими корнями уходят к оперативным партизанским командам, созданным Управлением стратегических служб (УСС) – предшественником Центрального разведывательного управления, – а также являются аналогом таких порождений Второй мировой войны, как рейнджеры, британские и канадские коммандос, бирманские мародеры Меррилля и особенно воздушно-десантные пехотинцы или парашютисты.

Первоначально являясь составной частью Центра психологической войны, который был переведен из Форт-Рейли, Канзас, в Форт-Брэгг, Северная Каролина, спецназ стал детищем полковника Аарона Бэнка, сотрудника УСС, на протяжении ряда лет настойчиво проводившего в жизнь мысль о необходимости создания в армии специально обученных партизанских формирований. С началом корейской войны потребность в особых подразделениях, действующих в тылу врага, стала очевидной.

Впервые подразделения спецназа приняли участие в боевых действиях в корейской войне в конце 1932 – начале 1933 годов, действуя в тылу у коммунистов. Через несколько лет после окончания войны первоначально созданная в Форт-Брэгге 77-я группа спецназа (воздушно-десантное подразделение) была преобразована в более крупную 7-ю группу, дислоцировавшуюся там же, и в 10-ю группу десантников, располагавшуюся в западногерманском городе Бад-Тельц. В настоящее время в общей сложности функционируют восемь подобных групп, разбросанных по всему свету.

Руководство изначально поставило задачу подыскать некий специфический знак, по которому можно было бы отличить элитарные спецназовские войска от остальных армейских подразделений, и в итоге выбор остановился на зеленом берете. Первоначально берет был украшен серебряной фигуркой троянского коня, располагавшейся на левой стороне над ухом; в настоящее время эмблема той или иной группы спецназовцев располагается непосредственно над левым глазом.

Традиционное армейское начальство сразу невзлюбило этот головной убор, показавшийся ему слишком вольным и даже игривым, и потому запретило его носить. Однако покойный президент Джон Ф. Кеннеди, убедившись в истинной значимости войск специального назначения, использовал весь свой политический вес и авторитет, чтобы отстоять зеленый берет, "который будет носиться его обладателями с гордостью и считаться знаком отличия и символом мужества в годину предстоящих сражений".

Зеленый берет был возвращен президенту Кеннеди при самых трагических обстоятельствах два года спустя, когда бойцы-спецназовцы встали в почетный караул во время его похорон на Арлингтонском национальном кладбище. В завершение траурной церемонии старший сержант Фрэнсис Радди снял с головы берет и положил его на могилу Главнокомандующего. Он (точнее, регулярно сменяющие друг друга его точные копии) и по сей день лежит там в ряду с головными уборами представителей сухопутных, военно-морских и военно-воздушных сил США. Спецназовцы зорко следят за тем, чтобы новый зеленый берет всегда оставался рядом с президентом, который так любил и уважал этих крепких, в высшей степени подготовленных бойцов-партизан.

Основная боевая единица войск спецназа включает в себя двенадцать человек и называется "группой А", которую возглавляет капитан. Его заместителем является старший лейтенант (в войсках спецназа нет звания лейтенант, хотя для краткости приставку "старший" часто опускают). Помимо них в группу входят десять хорошо обученных и опытных бойцов, как правило в звании старшего сержанта, которых с полным основанием можно считать самыми универсально подготовленными военнослужащими во всей американской армии.

Поставленный во главе их один из сержантов выполняет функции старшины и выполняет – что в первую очередь могут подтвердить сами офицеры – функции непосредственного руководства личным составом. Одной из основных задач старшины является обучение остальных бойцов премудростям воинского искусства, которые сам он накапливал на протяжении долгих лет службы. Спецназовцы довольно скоро усваивают, что их настоящая подготовка начинается лишь после того, как они успешно оканчивают ЦСБП.

Следующим за старшиной по рангу в группе А обычно располагается сержант-разведчик, который осуществляет сбор информации о положении в стане противника, а также вербует и обучает агентуру (в условиях Азии эта работа представляет для американцев особую сложность).

В группе также имеются два специалиста-медика, тщательно обученные методам распознавания и лечения всевозможных редких заболеваний, характерных для той местности, куда посылается группа. В основном же они специализируются на лечении раненых бойцов. Помимо них в группе есть два радиста, способных, если в том возникнет особая потребность, сделать приемник или передатчик даже из морской раковины; их основная задача заключается в поддержании связи с группами в и В, представляющими из себя центр управления боевым отрядом – группой А.

Два специалиста-подрывника должны уметь делать буквально все – от строительства моста до его полного уничтожения. Следует заметить, что представители этой профессии получают ежемесячную пятидолларовую надбавку "за опасность", что, естественно, весьма ими приветствуется. В заключение следует упомянуть двух экспертов – по тяжелому и легкому стрелковому оружию. Эти люди должны обладать задатками педагогов, поскольку именно на них лежит задача, в случае необходимости, обучать местное или туземное население правилам обращения с новейшими образцами оружия. Как показала практика, до прихода бойцов группы А местные жители той или иной местности нередко вообще ни разу в жизни не видели оружия сложнее, чем арбалет.

Наряду с вышеперечисленными профессиональными качествами члены группы А обязаны отвечать следующим требованиям.

Каждый боец группы умеет изъясняться на иностранном языке (подчас на нескольких его диалектах и наречиях). Существует общее правило: в целом группа должна владеть всеми языками, которые в ходу в той местности, где она находится, включая язык противника. Каждый член группы обязан овладеть минимум двумя другими специальностями; например, медик должен уметь не только перевязать раненого или лечить больного, но также знать, как вести заградительный огонь из миномета или взорвать железнодорожную линию или мост в тылу противника.

В искусстве ведения рукопашного боя спецназовцам нет равных. Произвольно выбирая отдельные элементы дзюдо, каратэ, борьбы и бокса, они готовят поистине смертоносную "взрывную смесь", против которой невозможно устоять в схватке без оружия.

Все спецназовцы являются опытными парашютистами.

Роль, которую играют войска специального назначения, может быть представлена двояко. В ходе так называемой "горячей войны" бойцы группы А проникают на вражескую территорию (по воздуху, спускаясь затем на парашютах; по морю, в том числе под водой при помощи аквалангов; или пешим путем по суше). Главная задача группы заключается в формировании, экипировке, обучении и руководстве действиями партизанских отрядов из числа местного населения. Бойцы групп спецназа проходят тщательную подготовку по всем аспектам ведения психологической войны, имеющей своей целью как разжигание антикоммунистических настроений среди членов нерегулярных воинских формирований и граждан вражеского государства, так и постоянное поддержание атмосферы страха в стане противника.

В ходе проведения антиповстанческих операций, осуществлявшихся в Южном Вьетнаме при поддержке США, группы спецназа обучали и экипировали гражданские нерегулярные группы обороны, которые, будучи собранными в специальных спецназовских лагерях, именовались "ударными силами" или "боевиками". В данном случае спецназовцы действовали аналогично, но и совершенно независимо от советников армии США, которая занималась подготовкой воинов регулярных воинских частей Республики Вьетнам. "Боевики" подписывают контракт, по которому обязуются в течение определенного периода – от шести месяцев до двух лет – сражаться в составе действующих под руководством спецназовцев особых "ударных батальонов". В условиях Вьетнама группа А занималась обучением гражданского населения борьбе с "гориллами" коммунистического Вьетконга, по сути дела, выступая в роли "антигорилл" – что-то по типу того, как субмарины-убийцы охотятся за вражескими подводными лодками.

В сущности эти "ударные группы" или "ударные батальоны" строятся по типу американских групп спецназа и возглавляются также капитаном, но уже вьетнамцем. Роль американцев при этом сводится к оказанию советнической помощи вьетнамским спецназовцам (именуем их вьетнамской аббревиатурой ЛЛДБ) в обучении и руководстве гражданских нерегулярных групп обороны, ведении боевых действий. Таким образом в каждом лагере у американского советника-спецназовца имелся его подсоветный ЛЛДБ из числа вьетнамцев.

Руководство группой А в условиях ведения боевых действий осуществляется группой в – Оперативной базой специального назначения (или ОБСН), на которую возлагаются все основные функции штаба регулярного воинского формирования: кадровые вопросы, разведка, разработка предстоящих операций, снабжение. Имеется в ней также штат так называемых зональных офицеров или советников, каждый из которых во всех деталях осведомлен о специфике той местности, в которой проводятся или будут проводиться боевые действия. В Южном Вьетнаме на каждый воинский корпус существует по одной группе Б, а всего таких корпусов четыре – от Первого ("Глаза"), дислоцирующегося на севере страны, вдоль 17-й параллели, разделяющей Северный и Южный Вьетнам, и до Четвертого, находящегося в дельте Меконга. Таким образом в располагающейся в Сайгоне ОБСН имеется четыре зональных офицера-советника.

Группа в объединяет под своим руководством примерно десять групп А. При этом ее не следует рассматривать чем-то вроде оперативного командования, скорее это служба снабжения, административного контроля и координации действий групп А.

В настоящей книге войска спецназа предстают в роли как "горилл", так и "антигорилл", и функционируют на фоне боевых действий, проходивших во Вьетнаме в 1964 году.

Возможно, для лучшего понимания книги читателям будет полезно вкратце ознакомиться с политической обстановкой, существовавшей в регионе в период описываемых событий.

В январе 1964 года у власти в Южном Вьетнаме находилась военная хунта генерала Дуонг Ван ("Большого") Миня, сместившая правившего до него диктатора Нго Дин Дьема. Президент Дьем пришел к власти в 1935 году после того, как страна была разделена на две части – Северный Вьетнам и Южный Вьетнам.

При Нго Дин Дьеме ключевые должности в руководстве страны фактически передавались по наследству, богатству и протекции членам узкого круга, примыкавшего к римско-католическому семейству Нго. Не являлась исключением из этой так называемой "системы мандаринов" и начальная армия.