Человек семьи

– Ты рассердился? – спросила Китти.

– Из-за чего?

– Из-за того, о чем мы только что говорили.

Пат помолчал и подумал, прежде чем ответить, а затем сказал со всей прямотой, на какую был способен:

– Я не сержусь. В уме я не сержусь. В принципе знаю, что ты права. Но что касается моих чувств, все это проглотить довольно трудно.

И он ушел, чтобы доложить в участке о прибытии. По дороге закинул в рот три кусочка хлорофилловой жевательной резинки, чтобы исчез запах пива, пока дойдет до участка.

Глава 26

Двое патрульных сидели в своей машине и пили кофе. Том Беркхолдер читал "Морнинг телеграф", пытаясь выудить полезную информацию о скачках. Пат Конте всматривался в верхнюю часть Шестой авеню, за театром "Уэйверлей". Он наблюдал за мясной лавкой на углу Четвертой западной авеню.

Том оторвался от газеты:

– В чем все-таки заключается дело?

– Я не знаю всех деталей, – признался Пат. – Мой осведомитель с Вашингтон-стрит посоветовал проследить за грузовиком, привозящим на рынок мясо. Сказал, что водитель кроме мяса доставляет в этот район еще кое-что. Может быть, наркотики.

– Если все подтвердится, то можно провести неплохую операцию. Не представляю, откуда ты берешь все эти наколки, – сказал Том. – У меня никогда не бывает ничего подобного.

– Не связываешься с нужными людьми. Ты – полицейский слишком высокого класса, Том.

– Откуда ты знаешь, что этот парень не пользуется связями с полицией – регулярно платит кому-то в участке?

– Мой осведомитель сказал, что его никто не защищает, он работает независимо.

На самом деле Пат знал больше, чем говорил Тому, – его осведомителем был Артур Марсери. Вся идея облавы состояла в том, чтобы удалить водителя из грузовика на значительный период времени. А Пат знал, где в грузовике будет спрятан наркотик.

– А не заподозрит ли этот парень что-то неладное, если увидит, что здесь так долго стоит патрульная машина?

– Не думаю, – ответил Пат. – Он не знает, что нам на него указали, Скорее решит, что мы здесь скрываемся от кого-то или делаем еще что-нибудь в таком духе.

Они просидели здесь уже не менее десяти минут, когда окрашенный в серый цвет закрытый, как коробка, грузовик-рефрижератор с красными надписями по бортам "Ройял продукт" и "Поставщик качественных товаров" остановился перед лавкой.

– Это он, – сказал Пат. – Вот что я тебе скажу. Я выйду и поговорю с ним, а ты объезжай вокруг и встань позади грузовика, чтобы прикрыть его. Просто объедешь квартал. Окажешься на месте, когда я начну обыскивать его.

Пат медленно пошел вверх по Шестой авеню, наблюдая, как водитель в сером комбинезоне со знаком фирмы "Ройял" на спине вышел из кабины, обошел грузовик, чтобы открыть заднюю термоизолированную дверь. План заключался в том, чтобы дождаться, пока он откроет замок, и затем начать облаву.

Пат остановился перед витриной винного магазина Музанте, как бы рассматривая цены выставленных напитков, а затем стал разглядывать выставку дверных замков в окне лавки хозяйственных товаров Катца. К этому времени водитель открыл замки и начал тянуть вниз большие ручки на массивных задних дверях грузовика. Пат остановился за спиной водителя:

– Остановись на минутку, приятель.

– Дерьмо, чего тебе? – сказал водитель.

– Обычная проверка, – ответил Пат. – Подойди к машине спереди.

– Послушайте, – сказал водитель, – это ведь зона разгрузки. Именно здесь. Имею право на остановку в этом месте.

– Забудь об этом. Дело в другом. Ты возишь в этом грузовике что-нибудь кроме того, что в нем положено перевозить?

Водитель выглядел искренне изумленным:

– Что, например?

– Ладно, все равно. Просто нагнись над кузовом, руки положи на машину, расставь ноги.

– В чем дело? Это обыск, что ли?

– Ты ведь не будешь разговаривать так грубо с хорошим, вежливым полицейским, не так ли? – спросил Пат, так сильно толкнув его, что тот упал вперед на горячий кузов грузовика.

– Эй, ведь мне горячо! – пожаловался водитель.

Пат не обращал на него внимания. Он глядел на улицу, ожидая появления патрульной машины. Хотел, чтобы Том был рядом, когда он обнаружит спрятанный наркотик. Только для порядка он небрежно осмотрел самого водителя. В заднем кармане нашел черную резиновую дубинку.

– Что это? Ты сам должен забивать этих коров?

– Ох, брось! Ведь знаешь, как нападают на водителей грузовиков в Вест-сайде. Отпугиваю бандитов.

– Ладно. Доверь полицейским заниматься этим делом. Ведь это незаконное оружие, разве ты не знаешь?

– Да что ты говоришь? Эта дубинка?

– Точно. Ты нарушаешь закон Салливана. Ладно, можешь теперь встать нормально. Посмотрим твои документы.

Парень вытащил бумажник и из него документы, которые указывали, что принадлежат Джино Росси. На водительскую лицензию была наклеена круглая фотография водителя. На ней Джино Росси был снят в полосатом костюме и галстуке.

В это время к грузовику бесшумно подъехала патрульная машина и остановилась. Том вышел и подошел к водительскому сиденью.

– Как дела?

– Ну, для начала обнаружил вот это, – сказал Пат, поднимая кверху дубинку.

– Ох, да он, должно быть, плохой мальчик, – посетовал Том. – А как насчет еще чего-нибудь?

– Еще не смотрел.

– А на нем самом?

– Нет, – ответил Пат. – Ничего, что бы я мог обнаружить, но пока я его тщательно не осматривал. Почему бы тебе не заняться этим, пока я буду обыскивать грузовик внутри?

– Ладно, – согласился Том. – Нагнись к грузовику, Джино.

– Христос с вами, я только что делал это.

– Да, но так тебя будет легче обыскивать. Кроме того, нам не хочется, чтобы ты удрал.

Джино тихонько выругался и снова нагнулся над кузовом.

Пат открыл перчаточный ящик и порылся в нем, перебирая отвертки, путевые карты, презервативы, но делал все невнимательно, так как знал, где найдет то, что ищет. Он приподнял с пола коврики и небрежно поглядел под ними, а затем поднял поношенное кожаное сиденье.

– Ага, а это что такое?

Между днищем сиденья и полом грузовика лежал бумажный мешок, в котором было порядка двадцати прозрачных конвертиков с белым порошком. Джино оглянулся, его лицо побелело от страха.

– Эй, что это? Хотите засадить меня ни за что? Никогда я не видел этого! Не знаю, откуда здесь появился этот пакет!

– Ха-ха, Том, – сказал Пат, – не кажется ли тебе, что ты уже не раз слышал такое в другом месте? Думаю, надо скорей отправить парня в участок.

– Точно. Прихвати с собой конвертики.

В участке оказалось, что Джино и раньше попадал в большие неприятности. Его приговаривали к пожизненному заключению по закону Баумса, трижды обвиняли в нападениях, в том числе в нападении со смертоносным оружием, ограблении и взломе.

– Ладно, скажу это вместо тебя, в твою пользу, – сказал Пат позже, просматривая 224-ю страницу его дела, – тебя никогда раньше не арестовывали за наркотики.

– Клянусь Богом, – сказал Росси, – я ничего не понимаю в этих делах.

– Ты можешь рассказывать об этом детективам, – сказал Том, печатая свой отчет о необычайном происшествии.

– Что будет с моим грузовиком?

– Можешь позвонить в свою компанию, если хочешь, чтобы они послали кого-нибудь закончить доставку и забрать грузовик.

Это была хорошая операция, ведь Росси оказался рецидивистом. Но, конечно, ничего выдающегося в ней не было, так как не было ни опасности, ни стрельбы, никакого риска для того, чтобы прослыть героями. Том настаивал на том, чтобы оставить себе пару конвертиков для того, чтобы в случае необходимости в будущем "посыпать" кого-нибудь из "стоящих" граждан. Но Пат возразил, что понадобится пятьдесят граммов – около двадцати пяти конвертиков – чтобы фальсифицировать особо тяжкое преступление – класса А.

На следующий день, когда они объезжали свой участок, Пат заметил машину Департамента здравоохранения, запаркованную у рынка. Какой-то человек вешал на гвоздь объявление "Закрыто по приказу Совета здравоохранения". Хоффер – владелец лавки – стоял рядом с ним, заламывая руки от волнения.

– Я говорю вам, что не знаю совершенно ничего об этом. Не знаю, как это попало в ящики с мясом. Оно было охлажденное, доставлено грузовиком. Его только что выгрузили. Как могли завестись в нем эти микробы? Если с мясом что-то не так, значит, таким мне его и доставили.

– Вы можете рассказать это членам Совета здравоохранения, – ответил мужчина и удалился.

Хоффер отчаянно выругался и снял передник.

– В чем дело, мистер Хоффер? Случилось что-нибудь? – с невинным видом спросил Пат, выходя из машины.

– Они пытаются разорить меня, – сказал Хоффер. – Конфисковали целую партию мяса. Я думаю, что произошло что-то странное, когда те парни ходили вокруг грузовика. Это было после того, как вы забрали водителя. За что вы его задержали, кстати?

– Наркотики.

– Я знаю этого парня двадцать лет. Он жесткий, бывалый мужик из портовых рабочих, но никогда ничего не делал с наркотиками.

– Что же, вот и начал, наверное, теперь.

– Это все может разорить меня, – сказал Хоффер. – Меня предупреждали, чтобы я не принимал мясо от "Ройял", но я не предполагал, что дело зайдет так далеко.

– Ну, я думаю, что вы как-нибудь уладите дело, мистер Хоффер, – успокоил его Пат и присоединился к Тому в патрульной машине.

– Ты получил от него что-нибудь? – спросил его Том, как только Пат сел в машину.

Тот поглядел на него с укоризной:

– Ты шутишь? Парень и так почти разорился. Департамент здравоохранения накинулся на него сразу после того, как мы арестовали водителя грузовика.

– Странно, – задумчиво сказал Том. – Такие вещи всегда случаются парами. Ты не предполагаешь, что твой осведомитель знал немного больше, чем сказал тебе?

Пат пожал плечами:

– Ты хочешь когда-нибудь выбраться из этой машины, не так ли? Для этого надо провернуть кучу хороших операций. Вот эта была хорошей, так что не жалуйся.

Глава 27

Пат Конте смотрел на трех королей, четыре бубновые карты подряд – от семерки до десятки, четверку треф и козырные десятку пик и туза. Немного подумав, он сбросил четверку.

Лейтенант Артур Марсери поглядел минуту на нее, взял из колоды следующую карту сверху, сбросил десятку лицом вниз.

– Я взял девять пунктов, – сказал он.

– Ох, да Бога ради! – сказал Пат и записал разницу в двенадцать пунктов в колонку Артура.

Двенадцать пунктов давали Артуру победу в первой игре и ставили его в пределы десяти пунктов во второй.

– Ты просчитываешь слишком много вариантов одновременно, – заметил Артур. – Не надо так долго придерживать сильные карты. Вот например, зачем ты так долго держал эти две картинки?

– Я хотел избавиться от них за несколько следующих сдач.

– Сбрось их прямо сейчас, – посоветовал Артур. – Ты должен чувствовать, когда следует избавляться от Лишнего груза.

Они играли в задней комнате клуба на Малбери. За последние несколько месяцев они встречались там за картами примерно раз в месяц. Во многих отношениях Артур служил как бы мостом между Патом и остальной частью Семьи. Никогда не забывая о том, что Артур обладал властью над ним, Пат все же чувствовал себя в его присутствии довольно свободно. Они были людьми почти одного поколения и вполне понимали друг друга.

– Тебе нравится патрулировать в машине? – спросил Артур.

– Конечно, – ответил Пат. – Это хорошее дело. Мне Шестой больше по душе, чем Пятый.

– Тебе случалось бывать возле колледжа, около Нью-йоркского университета?

Пат отрицательно качнул головой:

– Меня туда практически никогда не вызывали. Один только раз, в факультетский дом на Вашингтон-сквер. Какой-то профессор обнаружил, что его машину угнали прямо из-под окон его квартиры.

– Как ты думаешь, кто-нибудь знает тебя там?

– Нет, я не знаю никого из тамошних ребят. А в чем дело?

– Ну, я говорил с Рэем, Сэмом и остальными из семьи. Мы все считаем, что было бы неплохо, если бы ты еще немного поучился. А ты что об этом думаешь?

– Может быть, мне, действительно, стоит поучиться.

– В общем, есть работа тайного агента, которую я могу пробить для тебя в университете. У тебя будет два задания – следить за комми и проверять баскетбольных воротил. Некоторых из этих ребят поймали за нечестную игру, В результате всяких махинаций страдают, и весьма серьезно, букмекеры. Кроме того, комиссару хотелось бы хорошенько почистить все заведение. Ты молод, сложен атлетически. Может быть, тебе удастся попасть в их компанию. А может, даже возьмут в команду.

– Я не подхожу для такой спортивной карьеры.

– Так или иначе, можешь записаться в колледж, Мы позаботимся, чтобы ты поступил. Работая, ты сможешь сдавать экзамены по предметам, которые могут понадобиться в дальнейшем. Все это время будешь получать полную ставку.

– Работать буду в штатском?

– Да.

– Могу ли я подумать?

– Конечно. Сможешь просто забыть об этом разговоре, если хочешь.

– Я просто хотел знать.

– Как дела со свадьбой? – спросил Артур. – Какие планы по этому поводу?

– Конни хочет устроить все летом, – ответил Пат. – И я согласен.

– Ладно, но дай Сэму знать как можно раньше. Он хочет устроить большую свадьбу.

– Да, – сказал Пат. – Думаю, что надо поговорить с ним в ближайшие дни.

Артур привез его в Вилледж около полуночи. Пат вышел на Бедфорд-стрит и зашел выпить на сон грядущий к Чамли, где Рэй Бартендер учил его играть в шахматы. Хотя Пат был в этой игре еще новичком, она ему очень нравилась. Рэй – маленький, седеющий филиппинец, казалось, служил здесь с времен основания бара, где прежде была конюшня.

Рэй разговаривал с мужчиной плотного сложения с седеющими волосами цвета соли с перцем, зачесанными назад жесткими щетинистыми космами. На мужичине был синий саржевый костюм и белая рубашка, ворот которой, пропотевший и запятнанный, был расстегнут. Тугой узел темно-красного галстука висел на четыре-пять дюймов ниже пуговицы у ворота рубашки. Серые глаза мужчины были влажными, как будто он недавно плакал. Рэй представил Пата незнакомцу:

– Барни, это – Пат Конте. Пат – полицейский. Может быть, вам стоит рассказать ему о своей проблеме.

Рэй обернулся к Пату, объясняя:

– Барни Морсман – мой поставщик из мясной фирмы "Ройял". Он рассказал мне о том, что какие-то парни толкутся вокруг, угрожают и давят на него. Ему кажется, что это люди из мафии, которая пытается завладеть компанией.

– Не хочу разговаривать с копами, – упирался Морсман. – У меня и без них достаточно неприятностей.

– Возможно, вы правы, – сказал Пат. – Если у вас есть основания для подобной жалобы, надо обратиться к детективам. Я ведь простой патрульный, езжу по участку в машине с передатчиком. Не имею ничего общего с такими делами.

– Вы должны обратиться к Биллу Пассананте, – сказал Рэй. – Как-никак, он наш представитель в мэрии. Для чего мы избираем этих людей, если они не в состоянии помочь нам, защитить нас?

Морсман тер воспаленные глаза пальцами, желтыми от никотина. Говорил он с трудом, проглатывая слова, и порыв сильного запаха бурбона сопровождал каждую произнесенную им фразу.

– Долбаные политиканы, – произнес он с презрением. – Бесполезные, как сосцы у борова. Пассананте – хороший человек, но ничего не значит здесь, в городе. Это все Десапио: Десапио и О'Дуайер, Десапио и Костелло. Это все мафия, и это ее парни охотятся за мной. Черт подери, мне-то чего беспокоиться? Ведь не моя же это компания. Кто бы ни победил, возможно, я все равно смогу поставлять им свой товар.

– Вы правы, – согласился Рэй. – Все политиканы – мошенники и педики. Лорея, Магсэйсэй – все проклятые мошенники и негодяи. О'Дуайер – тоже долбаный мошенник. В Нью-Йорке теперь нет никого, кроме ирландских, итальянских и еврейских мошенников. Вскоре, может быть, совсем скоро, у нас будут черные негодяи – пуэрториканские негодяи, но они не наберут достаточно голосов.

Морсман смахнул несколько банкнот из пачки сдачи, лежавшей перед ним.

– Ты прав, Рэй, – сказал он. – Купи этому, как его там зовут, копу выпивку и себе заодно тоже.

Рэй отложил два доллара из пачки, пробил чек на доллар в кассовом аппарате, подал Пату грант с содовой и нацедил две унции пива в маленький стаканчик, который держал для себя на такой случай.

– Мабухай! – сказал Рэй, чокаясь со своими посетителями.

– Ваше здоровье, – ответил Пат.

– Одним глотком, – сказал Морсман, выпив бурбон из маленького стаканчика, а затем смочил губы водой из стакана, стоявшего рядом.

– Да, сэр, – продолжил Морсман, – ожидается масса неприятностей на здешнем мясном рынке. Мой босс надеется, что сможет обхитрить этих парней, но я-то знаю, что ничего у него не выйдет. Как я слышал, даже копы связаны с ними.

Пат весьма твердо поставил свой стакан на стойку бара из красного дерева:

– Мне кажется, что я не расслышал того, что вы сказали, мистер.

– Я... я не хотел... я имею в виду, что есть хорошие копы и плохие копы – так, как и во всем.

– Полицейские бывают только хорошими, – сердито сказал Пат.

– Это точно, – сказал Рэй. – Ты прав. Ты хороший коп. Здесь бывают только хорошие копы.

Пат оставил полупустым свой стаканчик и вышел через боковую дверь во двор, а затем – на Бэрроу-стрит. По пути домой он раздумывал над словами Барни Морсмана. Он знал, что за арестом Джино Росси и последующим закрытием рынка из-за нарушений правил санитарии лежала какая-то серьезная семейная причина.

Выполняя определенные поручения, которые ему передавал Артур Марсери, Пат уже сознавал, что стал бинтиком в гигантской семейной машине. Ведь у него были огромные преимущества перед другими полицейскими – блестящие связи наверху, связи, которые по-настоящему окрепнут после его вступления в брак с Констанцей.

Такова была суть Семьи. Можно было работать с евреями, ирландцами и вообще с кем угодно, но по-настоящему в Семье не доверяли никому, кроме ее членов, а наиболее предпочтительными считались кровные родственники. В крайнем случае годились люди, происходившие из того же итальянского городка, которых знали из поколения в поколение, чья история была известна во всех подробностях.

Семья всегда заботилась о своих членах. Участвуя в делах Семьи, человек чувствовал себя в безопасности, большей, чем на гражданской службе. Кроме того, человеку Семьи была предоставлена возможность, вернее, масса возможностей для продвижения по службе, вплоть до самых высоких сфер.

С того дня, как Пат заявил отцу Раймундо, что не нуждается в ничьей помощи, прошло много времени, Теперь-то он понимал, что никто не сможет достичь успеха в одиночку.

Глава 28

Реган Дойл не смог уйти с работы пораньше накануне того уик-энда, когда предстояла свадьба, и вылетел из Атланты только поздним вечером в пятницу. Его самолет приземлился в Лагардии в полночь. Он подумывал о том, чтобы позвонить Китти сразу же после прилета, но боялся разбудить ее. Они заранее обсудили этот вопрос по телефону: он подхватит ее по дороге в полдень на следующий день.

Дойл уже решил, что не будет добираться до Бронкса, чтобы переночевать у родителей. Он позвонил Пату домой и в участок, но нигде не застал его. Дойл решил немного выпить на ночь в тех местах, которые они с Патом когда-то посещали вдвоем, а затем переночевать в гостинице "Эрл".

Реган привез одежду для празднества в холщовой сумке. Ему пришло в голову, что теперь, когда Пат и Конни решились на брак, возможно, Китти тоже изменит свои намерения. Так или иначе, ему казалось, что, отслужив положенное время в Атланте, он смог бы добиться перевода в Нью-Йорк.

* * *

Пат Конте в тот день работал в смену от восьми до четырех. Он отметил конец дежурства на Чарльз-стрит и пошел к себе на Кристофер – принять душ и переодеться. Конни позвонила около пяти часов и сообщила о последних приготовлениях перед свадьбой. Следовало доставить белый пиджак и парадные брюки в дом в Ривердейле, после чего все, что ему останется сделать – появиться там самому около двух часов дня.

Пат снял спортивный пиджак, отстегнул кобуру с личным пистолетом и положил ее на ночной столик, после чего стянул с усталых ног мятые, несвежие трусы. Запустил в душе самую горячую воду, какую только смог выдержать, и несколько раз энергично протер тело мочалкой. Затем, слегка промокнув себя полотенцем, лег, все еще влажный, на широкую кровать, чтобы охладиться. Смешал в бокале немного гранта с большим количеством содовой и снова лег, попивая и обдумывая последующие действия.

До сих пор Пат позволял судьбе распоряжаться своей жизнью, плыл, как пойманный уличной уборочной машиной клочок бумаги в потоке воды. Но теперь все будет совершенно иначе. Становясь в результате этого брака членом семьи Мэсси, он совершал весьма решительный поступок, который должен по-настоящему окупиться.

Конни во многих отношениях была девушкой, которую любой мужчина мечтал видеть своей женой: аккуратная, хорошенькая, милая и преданная. Кроме того, она была интеллигентна и способна доставлять массу удовольствий, хотя отличалась излишней болтливостью. Иногда Пат чувствовал дикое раздражение, слушая ее бесконечную взволнованную болтовню об одежде, которую она только что купила или собиралась приобрести; о книгах, которые читала, о спектаклях, которые видела. Конни превращалась в полную фанатичку, когда дело касалось церкви. Она была единственной из всех знакомых ему женщин, способной отменить свидание, если это был священный день обязательного посещения церкви.

Констанца всегда расспрашивала его о работе, но почти сразу прерывала его щебетом о каком-нибудь смешном случае, произошедшем с ней сегодня. Пат подозревал, что она боится его работы, страшится выслушивать его рассказы о подробностях различных происшествий, в которых он принимал участие. Конечно, он никогда не посвящал ее в задания, которые ему приходилось выполнять для Семьи. Но, казалось, даже упоминания об обыденных событиях его службы пугали ее. Что же касается самой Семьи, Пат знал точно, что Констанца не имела даже представления о диапазоне и глубине деловых интересов Семьи, не говоря уж о ее огромном могуществе.

Когда был решен вопрос об их браке, секса в их отношениях стало еще меньше, чем при первых свиданиях. В начале знакомства между ними происходили обмены длительными, мучительными, невинными ласками, вполне удовлетворявшими школьные представления Конни о любовных свиданиях. Пат же возвращался домой с посиневшими яйцами.

Но позже такие свидания и вовсе, казалось, утратили всякий смысл. Почти каждый раз, когда он, целуясь, желал ей на прощанье доброй ночи, она хватала его за плечи, страстно прижимаясь и жадно раскрывая рот. Но Пат теперь еле-еле выдерживал такие не удовлетворяющие его нежности. Всегда, обнимая ее, он думал о Китти.

Китти была самой щедрой из всех женщин, с которыми он встречался. Она отдавала ему себя всю, без остатка. Не имело значения, когда желание одолевало его – она всегда была готова на нежность, ласки и упоительную близость.

Именно она научила его поцелуям, позволявшим ощутить тот особенный, сладкий вкус жидкости, исходившей из глубины пышущей жаром щели между ее ногами. Это она просветила его в отношении того, что даже пальцы на его ногах, оказывается, являются фантастическими сексуальными инструментами, так же как и внутренний изгиб колена или внутренние поверхности бедер.

Лежа на кровати, Пат вдруг ощутил необычайную по интенсивности эрекцию. На миг он подумал о мастурбации, затем его мысли переключились на Китти. Пат быстро повернулся на кровати, схватил телефонную трубку и набрал ее номер. Ответа не было. Он задумался над тем, где Китти проводит время. Вот уже много раз случалось так, что она не отвечала на звонки, хотя не выезжала из города. В последнее время Китти неоднократно признавалась ему в том, что после того, как они стали проводить время вместе, она перестала испытывать сексуальный интерес к другим мужчинам.

– Я бы очень хотела обратного, подонок ты этакий, – сказала она ему однажды. – Ты просто разрушаешь всю мою жизнь. Мне кажется, что я смогла бы хорошо проводить время, всегда имея на выбор нескольких мужчин. Но, как ты полагаешь, чем должна я заниматься остальные шесть ночей каждую неделю? Получать сексуальное наслаждение с помощью бананов?

Если бы такие слова произнесла другая женщина, Пата поразила бы ее вульгарность, но с Китти все казалось естественным, видимо, из-за того, что их взаимоотношения были столь же натуральными. Он чувствовал, что она ему ближе, чем любая другая женщина, чем любое другое человеческое существо. Но, черт подери, где ее носит сейчас, когда она ему так нужна?

Внезапно он ощутил всепоглощающее, жгучее желание. Все тело возбудилось – от корней волос до пяток. В этот момент он мог изнасиловать кого угодно – старую леди, юного паренька, толстую мамашу, костлявого негра, кошку, собаку, цыпленка, – за исключением, может быть, гомика.

Торопясь, он натянул на себя джинсы и спортивную рубашку. Ему казалось, что если он прогуляется по привычному кольцу и пройдет весь путь через "Рыбный котелок", таверну "Минетта", Луи, "Ривьеру" и "Белую лошадь", то обязательно наткнется на что-нибудь стоящее. Он не собирался быть очень разборчивым. В другие вечера, когда его не волновали такие дела, эти шлюхи так и вились перед ним.

Завтра он будет уже женатым мужчиной. Кто знает, что при этом случится? Может быть, закончатся все эти путешествия по большому кольцу в Вилледже. Может быть, он станет приходить домой каждый вечер, садясь перед телевизором со спортивными страницами "Дейли ньюс", а женщина ему будет нужна всего лишь два-три раза в месяц согласно святому римскому календарю.

Где-то глубоко внутри он был уверен, что все сложится не так. По крайней мере, пока он коп и работает в самые сумасшедшие времена суток. Не так, пока он будет оставаться мужчиной.

В этот субботний вечер жизнерадостная толпа запрудила Вилледж. Веселились от души студенты из колледжей, пользуясь обретенной длительной свободой. Воздух был теплым, и только легкий пахучий ветерок с Гудзона перемешивал застоявшийся воздух городского района.

Пат поднялся до "Котелка". Выпил рюмку и вышел. "Минетта" была заполнена туристами, пришедшими поглазеть на старого профессора Джо Гульда, который мог отвлечь любого захожего зеваку от его кружки пива, рассказывая свою "устную историю сотворения мира". Пат выпил и там пару рюмок. Это было заведение, куда часто приходили приезжие люди, особенно женщины, ощущавшие одиночество и жаждущие развлечений. Пат приметил девушку с толстыми коленками в деревенском платье в оборочку на талии с глубоким вырезом на груди, приоткрывающим пару больших, веснушчатых, похожих на дыни грудей. Длинные косы перевязаны красной ленточкой, на лице нет никаких следов косметики, зубы выдаются вперед. Пат оценил ее вес примерно в сто пятьдесят три фунта, рост в шесть футов семь дюймов.

В толпе веселящихся, смеющихся, жестикулирующих, спорящих людей девушка сидела одна, погрузившись в чтение романа Генри Миллера "Тропик Рака". Пат увидел название книги, заглянув ей через плечо. Он протиснулся через узкое пространство в толпе и сел рядом с девушкой, заказав себе грант с содовой. Толпа притиснула его к девушке, но она; притворяясь, что не ощущает давления, продолжала внимательно читать.

– Весьма завлекающая книга, не так ли? – обратился он к ней с вопросом.

Она поглядела на него испуганными, остановившимися глазами:

– Что?

– Я сказал, что это весьма занимательная книга.

– Ох, эта? Да, он действительно очень значительный писатель. Мой друг привез ее мне из Франции.

– Да, я слышал о ней, – сказал Пат. – А вы сами из Нью-Йорка?

– Я приехала сюда на лето, – ответила девушка.

– Да? А где же вы живете?

– Я остановилась в Квинсе вместе с тетей.

Тетя – большой минус для девушки. После некоторых вопросов он убедил ее, чтобы она позволила угостить себя пивом. На самом деле она выглядела не столь плохо и у нее было тело того типа, которое оказывалось гораздо лучше в обнаженном виде. Но вскоре он обнаружил, что его бешеный импульс слабеет, как и сексуальное возбуждение, по мере того как продолжался их разговор. Он почувствовал, что победа была бы не из легких.

Если он все же захочет покорить эту девушку, ему придется весь вечер беседовать с ней, угощать обедом, а затем практически похитить, чтобы привести к себе в квартиру. После третьей рюмки, с напряжением поддерживая беседу, слушая ее полусырые теории о преступлении и мерах исправления преступников, он готов был поскорее дать ходу.

Девушка обратила внимание на висевшие вокруг карикатуры старинных постоянных посетителей, превратившихся в реликвии раннего Вилледжа.

– Я слышала, что в этих местах всем заправляет мафия, – боязливо сказала она.

Пат расхохотался и бросил несколько долларов – плату за напитки.

– Должно быть, вы шутите, – сказал он. – Нет такой организации, которая называлась бы мафией. Наверняка вы прочли слишком много волшебных сказок.

Когда он выходил, девушка, казалось, была разочарована. Пат, в свою очередь, раздумывал, не переоценил ли он ее сопротивляемость. Черт с ней, в конце концов наверняка любовница она никудышная.

У Луи тоже была толпа, но трудно было определить, какие из девушек здесь в одиночестве. Как только в бар входила и присаживалась девушка, сразу к ней подлетали двое-трое парней, кружа и жужжа, как мухи над конским навозом.

"Какого черта я должен так распинаться, – думал Пат, – чтобы трахнуть любую такую шлюху? Они и сами хотят того же не меньше меня. Ведь я, возможно, доставил бы им больше удовольствия, чем девяносто процентов парней, ошивающихся здесь постоянно?"