21

— Нет! — воскликнула королева Хелен. — Безусловно нет! Я запрещаю!

— Мам, — сказал Джефф, — мне не кажется, что ты можешь это запретить. На самом деле, по-моему, ты больше ничего не можешь запретить Хэлу.

Королева сидела в своем любимом кресле, обитом Дамаском цвета бургундского вина, с покрытыми замысловатой резьбой подлокотниками красного дерева. В данный момент она сложила руки на груди и держалась преувеличенно прямо. Разглядеть выражение ее лица не позволяло колышащееся пламя свечей, но голос звучал твердо и властно.

— Хэл на турнире? Какой бред. Я скажу пару теплых слов составителям списков. Как они вообще могли включить его в число участников? Он же еще маленький.

— Он всего на год младше меня. А мы с Кенни уже не первый год выходим на турниры.

— Ваше с Кенни занятие нравится мне ничуть не больше. Фехтование! Это же опасно. Даже в доспехах. Этими штуками вы можете…

— … глаз себе выколоть, — закончил за нее догадливый Джефф. Он откинулся в кресле и старался сохранить беззаботный вид, засунув большие пальцы в карманы кашемирового жилета. — Мне ты говорила то же самое. Мам, Хэл уже участвовал в реальных уличных боях. А это просто игры.

— Ну да, вы, мальчики, всегда так говорите. Битвы на мечах, поединки на копьях. Не волнуйся, это всего лишь развлечения и игры, пока…

— … кто-нибудь не поранится, знаю.

— Ага, давай смейся надо мной, Джеффри, но погоди, у тебя появятся собственные сыновья. И не надо мне рассказывать, что такое турнир. Ваш отец тоже бился на турнирах, пока мы не поженились, и я ходила смотреть на него.

— Его ранили?

— Нет, но могли.

— Убедительнее не придумаешь, — заметил Джефф. — Мам, пойми, для мужчин нашего возраста естественно испытывать желание биться на турнирах тем или иным способом. Все ребята делают так, если могут.

— Конечно. И, полагаю, если все другие ребята…

— … прыгнут с крыши, сделаем ли мы то же самое? Мама, это должен быть Хэл. Разница ставок на него огромная. Это единственный способ выиграть достаточно денег, чтобы вылезти из долгов.

— Джеффри, пожалуйста! Скажи мне, что ты не делаешь ставки на турнире. Именно из-за подобных вещей у твоего отца и начались такие неприятности.

У Джеффа возникло ощущение, будто он слышит собственные слова. Хуже того, в них имелся здравый смысл. Принц попытался вспомнить, какие доводы использовал Хэл, чтобы уговорить его.

— Я не могу объяснить тебе сейчас, мам. Ты должна просто поверить мне. У нас с Хэлом имеются свои соображения на этот счет. Ты знаешь, как я отношусь к азартным играм. Я бы не стал этого делать, если бы не имел оснований ожидать соответствующего результата.

— У вас с Хэлом имеются соображения? Джеффри, надеюсь, вы не делаете ничего противозаконного?

— Противозаконного? Разумеется, нет. Неэтичного? Может быть. Коварного, нечестного, постыдного или закулисного? Вероятно. Но не противозаконного. Я имею в виду, если бы мы оказались простолюдинами, мы бы нажили большие неприятности. Но мы особы королевской крови, и поэтому все в порядке.

— Что ж, это хорошо. Я не хочу, чтобы ты дурно влиял на Хэла.

— Ни в коем случае. И, мама, более неприятный момент. — Принц Джеффри умолк и сделал глубокий вдох. Не имело смысла ходить вокруг да около, и он решил перейти сразу к делу: — Чтобы получить деньги для ставок, нам придется заложить твои драгоценности.

— Нет, — молниеносно отреагировала Хелен.

Джефф поднял руки, как бы предупреждая спор. Хотя, по правде говоря, единственное слово «нет» в качестве затравки для полноценного спора никак не проходило.

— Это не то, что ты думаешь, мам. Мы не собираемся продавать их. Нет, нет, нет. Никоим образом. Мы просто собираемся занять под них средства. Мы вернем их тебе сразу же после матча.

— Джеффри, вы не можете продать мои драгоценности.

— Не продать. Использовать их как обеспечение. Разумеется, я знаю, что они являются фамильным наследием, передаваемым из поколения в поколение, и все такое, но на самом деле они пробудут в чужих руках всего несколько дней. Я уже переговорил с крупнейшими аукционными домами. Они хорошо о них позаботятся…

— Я не сомневаюсь.

— Нет, правда позаботятся. Они знают, что камни действительно хорошего качества…

— Определенно знают.

— … и я заставил их взвинчивать цены друг против друга, чтобы получить наиболее высокий уровень займа. Одни камни…

— Стразы.

— … стоят больше, чем… Что?

— Подделка. — Хелен налила себе еще чаю и очень осторожно добавила горячего молока. На сына она не смотрела. — Джеффри, в богатых семьях обычное дело иметь дубликаты самых дорогих вещей. В нормальных обстоятельствах мы носим дубликаты и держим оригиналы под замком, вынимая их только по особым случаям, таким, как свадьбы, коронации и тому подобное.

— Хорошо. Дубликаты. Тогда где ты держишь настоящие? Здесь есть сейф? Или в поместье?

— Сейфы имеются и здесь, и в поместье. Но фамильных драгоценностей там нет. Я продала их. Я не говорила этого ни вам, мальчики, ни кому-либо другому. Я тихо продала их много лет назад, чтобы оплатить кое-что из долгов вашего отца.

На сей раз королева подняла голову и посмотрела на сына. В уголках ее глаз стояли слезы.

Принц заерзал в кресле.

— Я заставила владельцев аукционных домов поклясться, что они не станут выставлять их на продажу до смерти вашего отца, чтобы не ставить его в неловкое положение.

— Ах-х-х, хорошая мысль, — нашелся Джефф. — Тогда ладно. На самом деле это была просто идея. Понимаешь, мы с Хэлом устроили мозговой штурм на тему банкротства и просто подумали… ладно, не важно. Мы придумаем что-нибудь еще.

22

Наступил яркий, солнечный, ясный и теплый день турнира. Если соблюдать точность, то к моменту прибытия в Мелиновер Кэролайн и Эмили состязания шли уже три дня, но самые популярные — поединки на копьях, состязания лучников и фехтование — устроители приберегали напоследок. Первые дни солнце иногда скрывалось за облаками, но сегодня определенно выдалась ясная и теплая погода, и земля на ярмарочной площади высохла и затвердела. Игровое поле представляло собой овал, сто ярдов в длину и пятьдесят в ширину, с воздвигнутыми по периметру деревянными трибунами. Королевская ложа, окруженная местами для аристократии, помещалась напротив самой широкой части поля. У принцев имелась своя ложа на противоположной стороне поля. Туда-то принц Джеффри и вел девушек.

— Просто предъявите стражникам эти пропуска, — объяснил он, выдавая им тисненные золотом билеты, — и вас сразу пропустят. Мне сейчас надо готовиться к выступлению, но вы пока можете побродить вокруг и оглядеться, а места займете, когда начнутся поединки.

— Столько гвардейцев, — заметила Кэролайн. — Джефф, они повсюду. В городе опасаются каких-то неприятностей?

— Хм-м? Гвардейцы? Нет-нет. Они здесь в основном следят, чтобы люди не проносили еду и напитки на территорию ярмарки. Король имеет долю в прибыли. Ладно, увидимся чуть позже.

Он быстро побежал через ярмарочную площадь. Кэролайн с нежностью провожала его взглядом, пока принц не исчез в толпе. Эмили слегка толкнула ее локтем.

— Эй, подруга. Ты разве не собираешься замуж за Хэла?

— Я помню, — мрачно откликнулась Кэролайн. — Надеюсь, он не поранится.

— Я тоже.

— Я его в это не втягивала. Похоже, он что-то затеял, а вовсе не пытается произвести на меня впечатление. Я просто хочу предупредить тебя. По крайней мере, мне так кажется.

— Знаю, — кивнула Эмили. — Он сказал мне, что записался на турнир еще до того, как мы отправились к Банджи. Не представляю, какая муха его укусила.

С минуту обе девушки провели в невеселом молчании. Затем Кэролайн ткнула пальцем в толпу и сказала:

— Глянь! Не Твигхэм ли там?

Это и впрямь оказался старейший житель Ручьев. Одетый в новенький бархатный сюртук коричневого цвета и нарядную рубашку со стоячим воротником, он опирался на палку и махал своей остроконечной шляпой, стараясь привлечь внимание девушек. Эмили подбежала первой и обняла его. Кэролайн последовала сразу за ней.

— Твигхэм! Что ты здесь делаешь?

— Одному из судей, моему старому другу, пришлось отбыть, и он попросил меня занять его место. Я счел это неплохим предлогом снова повидать город и посмотреть, как тут дела у наших девочек. Приглашение доставили на следующий день после вашего отъезда, но я и не пытался догнать вас. Старики, знаете ли, склонны путешествовать неторопливо.

— У нас все хорошо, — выпалила Кэролайн.

— Мы сидим в ложе принцев, — добавила Эмили. — Представляешь? Хочешь, мы и тебя попробуем провести?

— Нет, не надо. Мне предстоит торчать на судейском месте в дальнем конце ярмарочной площади. Боюсь, нам придется отложить нашу беседу. Я должен встретиться с остальными судьями до начала состязаний. Нам предстоит исключительно трудное судейство.

— А что вы судите? Лучников? Борьбу?

— Гораздо серьезнее. Детский конкурс красоты.

— Ого!

— Вот именно. Устроители специально постарались выбрать судей не из города. Чтобы мы могли удрать домой и избежать гнева разочарованных матерей.

За разговором они продолжали идти, и Твигхэм остановился перед шеренгой грубо сколоченных столов, занятых бородатыми мужами в черном габардине. Позади каждого стола высились аспидные доски, на которых другие мужчины с бешеной скоростью писали и стирали цифры. Перед каждым столом теснилась плотная толпа посетителей ярмарки, все держали в руках монеты или даже целые кошели. Большинство излучали азарт, а на лицах у некоторых, напротив, читалось отчаяние. Старик вынул трубку изо рта и мундштуком указал на все это сборище.

— Столы букмекеров. Смотрю, в нынешнем году дела у них идут как нельзя лучше.

— А на что делаются ставки?

— На все. Даже на детский конкурс. Принц Кеннет, вижу, в фаворитах на копьях. У принца Джеффри тоже благоприятное соотношение в фехтовании. Он не лучший в своем классе, но популярен в народе.

— А как насчет принца Хэла?

Твигхэм оглядел доски.

— Похоже, ваш принц не считается серьезным конкурентом.

— Ты собираешься поставить на него?

— Я не азартный человек, дорогая, — покачал головой старый пасечник. — А если б и был, все равно не рискнул бы.

— Я знала, — насупилась Кэролайн. — Он обязательно поранится.

— Эмили, — заметил Твигхэм. — По-моему, тот человек машет тебе.

Девушка оглянулась. Некто в мантии чародея действительно старался привлечь ее внимание.

— Это Банджи. Я собираюсь пойти к нему в ученики. Пойду выясню, что ему нужно. — Она извинилась и направилась к волшебнику.

Банджи, в свою очередь, оставил своих спутников, взял девушку за руку и, отведя ее в сторону, зашептал ей на ухо:

— Юная женщина, которая с тобой. Высокая блондинка. Это она?

— Кто?

— Прости, мне следовало выразиться точнее. Это та девушка, о которой ты говорила? Та, которая поцеловала лягушку?

— Да. Ее зовут Кэролайн. Она собирается замуж за принца Хэла. Так что все устроилось.

Кэролайн продолжала беседовать с Твигхэмом. Она не заметила, как Банджи смерил ее долгим пристальным взглядом.

— Нет, — сказал он. — Она красивая.

— Я же говорила вам, что она красивая.

— Я не знал, что она настолько красивая. Нет, что-то здесь не так.

Эмили мгновенно встревожилась. Неужели ее долгожданное ученичество все-таки вылетит в трубу? В свое время Аманда сумела привить дочери навыки ведения деловых переговоров, и Эмили хватило выдержки не показать своего волнения. Следующие ее слова прозвучали с тщательно выверенной беззаботностью.

— Ну, если возникли проблемы с соглашением об ученичестве, я буду счастлива…

— Нет-нет, не с ученичеством. Все нормально. Дело в заклинании твоей матери. Я должен его проверить. Оно не могло сработать. Ему недостает магичности.

Банджи уже как-то раз упоминал о магичности. Эмили ни от кого больше не слышала такого термина и решила уточнить:

— Чего не хватает?

— Я сам придумал это слово. Моя собственная теория. Сейчас некогда. Ступай и веселись. Но после турнира зайди ко мне, я объясню.

— Обязательно.

— И оставь надежду, что Кэролайн выйдет за принца Хэла.

Эмили невольно посмотрела на блондинку, а когда повернулась обратно, Банджи успел раствориться в толпе. Дочь волшебницы пожала плечами и вернулась к Твигхэму с Кэролайн.

— Это был Банджи. Я поступаю к нему в ученики.

— Чего он хотел?

— Э, он хотел передать свои наилучшие пожелания вам с Хэлом.

— Как мило. — Кэролайн поискала в толпе мантию и остроконечную шляпу волшебника. Но тот исчез бесследно.

Девушки вытребовали у Твигхэма обещание встретиться с ними позже и продолжили свою экскурсию по ярмарке. Они повидали медведя на цепи, предсказателей, кукольное представление, жонглеров, пожирателей огня, бродячих музыкантов, лавки, где продавались колбасы и засахаренные фрукты, и, разумеется, бесчисленные палатки по продаже эля и вина. Они наблюдали, как лакеи помогают благородным дамам выходить из карет, подмечали их наряды и заверяли друг друга, что городская мода претенциозна до абсурда — дома люди одеваются куда проще и выглядят ничуть не хуже.

— Просто не верится, что женщины так одеваются, — фыркнула Кэролайн. — Посмотри на эти корсажи.

— Согласна. Жуткая безвкусица.

— Зачем вообще одеваться, если собираешься все выставлять напоказ.

— Полагаю, это свидетельствует о недостатке уверенности в себе. Привлекать внимание подобным образом…

Они поразглядывали дам еще некоторое время.

— Естественно, нам придется раздобыть нечто подобное.

— Куда деваться — мода.

— С соответствующими аксессуарами смотрелось бы неплохо. Может, с легким жакетом.

— Или шарфом.

Мало-помалу девушки пробирались обратно, к ложе принцев.

Пора занять места. Поединки на копьях вот-вот начнутся.

Кэролайн протянула билеты стражнику.

— Как бы мне хотелось… — произнесла она и осеклась.

— Понимаю, — кивнула Эмили.

— Что?

— Ты собиралась сказать, как бы тебе хотелось, чтобы наши друзья из Ручьев могли увидеть нас, занимающих места в ложе принцев. Я знаю, это ужасно, но я испытываю то же самое.

— Да. Глупо, но славно было бы немного выпендриться. Вот мы, мол, какие — запросто общаемся с королевскими особами. Хм-м.

Эмили рассматривала людей вокруг. Слева располагалась ложа герцогини Момератской. Герцогиня отсутствовала, зато три ее дочери в возрасте от почти двадцати до двадцати с небольшим о чем-то возбужденно шептались. Для защиты нежной кожи от солнечных лучей у каждой имелся зонтик. Справа находилась другая ложа, хозяина которой определить не удалось, но в нее набилось с полдюжины молодых женщин и девушек-подростков. Сперва это показалось странным, но потом Кэролайн сообразила, что мелиноверская знать шла на все ухищрения, лишь бы усадить своих дочерей поближе к ложе принцев.

Некоторые девушки держали зонтики. Все обмахивались от жары. Когда Кэролайн отворачивалась, все соседки бросали на нее косые взгляды.

— Вина, сударыня?

Первая красавица обернулась. Официант в белой льняной куртке держал поднос с двумя кубками. Кэролайн взяла оба и отпила из одного. В нем оказалось охлажденное подслащенное вино. Она протянула второй Эмили.

— Знаешь, по-моему, мне понравится быть принцессой.

— Тут, несомненно, есть свои плюсы. — Эмили приняла кубок и устроилась в кресле. Именно в этот момент все на трибунах, включая Кэролайн, резко встали. — Ты чего это… ой.

На противоположной стороне поля поднимались к себе в ложу король и королева. Толпа в почтительном молчании дожидалась, пока они усядутся. Затем королева наклонилась вперед, огляделась и помахала. Зрители приветствовали ее взрывом аплодисментов. Король сурово смотрел прямо перед собой.

— Это, должно быть, Кенни, — указала Кэролайн.

Участники потянулись на поле. Проезжая верхом мимо королевской ложи, они салютовали их величествам. Всех всадников полностью скрывали доспехи, и опознать их можно было только по цветам шелковых знамен.

— Откуда ты знаешь? Ты что, успела выучить геральдические знаки?

— Нет, но у этого знамя самое навороченное. Готова спорить, это Кенни.

В голосе Кэролайн теперь ясно слышалось презрение в адрес старшего принца, разительно отличающееся от ее прежнего восхищенного тона. Эмили недоумевала: что же заставило подругу так резко изменить свое отношение к нему?

Обсуждаемый персонаж действительно оказался принцем Кенни. Держался он отлично. Поединки на копьях — захватывающая картина даже для непосвященных. Вскоре Кэролайн с Эмили завороженно следили за тем, как огромные кони с громоподобным топотом понеслись навстречу друг другу, выбрасывая из-под копыт комья земли и тучи опилок, как всадники, припав к седлам, выставили перед собой длинные копья. Потом дерево сшиблось с металлом, один из закованных в железо всадников слетел с лошади и с зубодробительным грохотом грянулся оземь.

Кенни, подняв забрало, совершил круг почета и, проезжая мимо родителей, вновь приветствовал их поднятием копья. Публика аплодировала. За исключением Кэролайн. Ее вдруг заинтересовали небо и солнце. Три девицы слева пожирали старшего принца восторженными взглядами, как и шестеро девиц справа. Одна из них, девушка с волосами цвета воронова крыла, наклонилась к Кэролайн.

— Привет, я Эйми. Хочешь, одолжу тебе веер на минутку?

— Меня зовут Кэролайн, — ответила блондинка. — Спасибо. И впрямь жарковато.

— Это принц Кенни, — сказала Эйми. — Ну разве не красавец?

— У него такие волосы, — вздохнула другая девушка.

— А как он одевается! — поддержала третья.

— Да, он ничего, — кивнула Кэролайн. — Я лично как-то не приглядывалась.

— Но ты же в ложе принцев. Разве ты с ним не знакома?

— Мы с принцем Джеффри и принцем Хэлом. — Кэролайн вернула веер. — По-моему, я встречала принца Кеннета раз-другой.

— Что? — очнулась Эмили.

— Полагаю, ты встретишь его сейчас, — сказала Эйми. — Он идет сюда.

Принц Кенни и в самом деле покинул поле. Оруженосцы быстро освободили принца от большей части доспехов, снабдив его широкополой шляпой, увенчанной высоким плюмажем, и туфлями с длинными загнутыми носами. По одобрительным взглядам прочих девушек Эмили поняла, что это последний писк моды.

Принц приблизился к ложе со шлемом под мышкой, забросил его внутрь и перепрыгнул через бортик.

— Вина, — рявкнул он официанту.

— Да, сир.

Его высочество рухнул в кресло и взял кубок. Затем, словно впервые заметив Кэролайн и Эмили, поднял его в насмешливом тосте.

— За успех на поле. Для меня и для моего брата Джеффри.

Кэролайн проигнорировала его.

— А как насчет Хэла? — поинтересовалась Эмили.

— Два из трех — уже неплохо. А пить за Хэла — пустая трата времени, не говоря уже о добром вине. Фехтование! Что этот маленький прохвост знает о фехтовании?

Кэролайн промолчала. Эмили несколько раз за этот день слышала от нее очень похожие высказывания, но теперь дочь волшебницы заметила, как пальцы белокурой девушки стиснули парапет. А что тут можно поделать? Эмили сама находилась в том же положении. Возможно, Кэролайн и без пяти минут принцесса, но пока она все еще простолюдинка и не может возражать принцу. По крайней мере не на публике и уж точно не в его собственной ложе. Эмили также попала сюда исключительно по милости принца Хэла и собиралась начать карьеру, которая зависела от благоволения королевской семьи.

— Что же в принце Хэле вас так расстраивает, ваше высочество? — поинтересовалась она.

— Мне не нравится его манера одеваться, — ответил Кенни, не глядя на нее. Он наблюдал за Кэролайн.

Блондинка повернулась к нему и изобразила сладчайшую улыбку.

— Вы провели великолепный поединок, ваше высочество.

— Ладно, — бросил принц. — Вас не подкусишь. Умные девочки. — Он выплеснул вино. — Как бы мне ни хотелось остаться посмотреть, как Хэла выколотят, словно коврик, но у меня много дел. Увидимся позже.

Кенни исчез, не дожидаясь ответа. Три благородные дочери со стороны Эмили и шесть высокородных дев со стороны Кэролайн проводили его влюбленными взглядами.

— Это принц Кенни, — шепнула одна из них. — Разве не красавец?

Кэролайн пожала плечами.

— Повторяю, он сволочь, — сказала Эмили.

— Пытался нас спровоцировать.

— Зачем? Он что, хотел какого-то инцидента, который заставил бы короля аннулировать вашу помолвку?

— Чтобы Хэл превратился в лягушку? Э-э, возможно. Но по-моему, ему просто нравится быть злобным. Я рада, что ты не сказала ничего неуместного.

— Хорошо же ты обо мне думаешь. Из-за чего вы поссорились?

— Поссорились? Мы не ссорились.

— Все равно я удивлена. Мне казалось, Кенни тебе нравится. Вчера ты трещала, какой он красивый.

— Кенни? Красивый? — Кэролайн словно обдумывала эту мысль. — Наверное. Не припоминаю, чтобы он произвел на меня особое впечатление. Если я говорила иное, то, уверена, исключительно из вежливости.

— Скажите на милость!

— Естественно, поскольку я была все это время помолвлена с принцем Хэлом, я не обращала внимания на других молодых людей. Это было бы неправильно.

— А?

— В любом случае, я всегда говорила, что внешность — не главное для мужчины.

— Че-го-о-о?! — Голос Эмили поднялся на октаву. Другие девушки повернули к ней головы.

— Важнее всего… а вот и Джефф! Ну не красавец ли?

Джеффри нарядился в яркого цвета камзол с гофрированным воротником и подпоясался шелковым кушаком. Его зачесанные назад волосы струились по спине из-под шляпы, над которой колыхался изысканный плюмаж из страусовых перьев. Как и Кенни, он воздержался от ступенек и перемахнул через перила. Принц улыбнулся, слегка тронул за плечо Эмили и коротко обнял Кэролайн. На самом деле объятие могло продлиться еще меньше, но блондинка, казалось, не очень-то торопилась высвободиться.

— Ты участвуешь в турнире в этом году?

— Я не прошел в финал. Слишком много работы с книгами и слишком мало времени для тренировок. Я пришел посмотреть на Хэла.

Эмили наблюдала за Кэролайн, а Кэролайн сияющим взором пожирала Джеффа. Дочь волшебницы призналась себе, что совсем потеряла представление о том, какая каша варится в этой белокурой головке, и постановила больше на данную тему не думать.

— Я в восторге, что Хэл продвинулся так далеко, — обратилась она к Джеффу. — Когда я увидела его в тот вечер в спарринге, мне показалось, что он не особенно хорошо управляется с мечом.

— Да, — кивнул принц. — Хэл удивил многих.

Девушки в прилегающих ложах с восхищением поглядывали на Джеффа и, почти не скрывая ревности, зыркали на Кэролайн и Эмили.

Но вот на поле вышел первый выступающий в классе волшебных мечей, и все внимание обратилось к нему. Невысокая хрупкая фигурка двинулась к центру посыпанного опилками круга. Принц Хэл.

По трибунам пронесся крик и рев. Рев приветствия. Рев восторга, изрядно разбавленный смехом. Рев дружеский. Однако в нем не содержалось и толики почтительности или уважения. Обычно такой рев раздается, когда публика встречает любимого клоуна. В нем нет ничего обидного, если, конечно, вы действительно работаете клоуном.

Но Хэл не моргнув принял аплодисменты, поклонился зрителям по обе стороны поля и, более глубоко, родителям в королевской ложе. Эйми прошептала Эмили: