— Прямо здесь? В Вегасе? Еще и крупное? — Несколько секунд он сидел совершенно неподвижно и переваривал услышанное. — Боже правый! Неужто казино?!

Лэш кивнул и слегка раздвинул губы в улыбке.

— Но это же невозможно! — выдохнул Оберон.

— Черта с два!

— Так ведь никто этого никогда не делал.

— А мы сделаем. Хотя бы потому, что до нас никто и не пытался. Ведь когда-то должен быть первый раз. Так что, ты все еще не раздумал?

— Господи Иисусе! Казино! — Оберон откинулся на спинку стула и закусил нижнюю губу. Потом задумчиво проговорил:

— Казино… свой человек… Не иначе речь идет о «Клондайке». Наверняка!

— Этот вопрос мы обсудим попозже, — остановил его Лэш. — Нам просто нужен парень, который поможет сверить расчеты, разузнает график движения и в указанное время откроет нужные двери. Тут и риску-то практически нет никакого. А когда сделаешь что надо, смешаешься с толпой. Тебя даже никто не заподозрит. Останешься чистым, как праведник после причастия.

— И сколько ты мне положишь?

Лэш открыл было рот, но запнулся. Он не слишком хорошо продумал эту часть соглашения. «Не буду слишком раззадоривать его», — подумал Лэш и сказал:

— Седьмую часть от всей добычи.

— От всей? А это сколько, вся добыча? Ты мне скажи конкретные цифры, парень.

Лэш улыбнулся.

— Ну, скажем, от… миллиона до двух.

Оберон аж закрыл глаза и принялся молитвенно шевелить губами, загибая пальцы. Наконец с благоговением произнес:

— Господи! Да ведь это же… больше ста пятидесяти кусков?

— Вполне вероятно. Ладно, короче: ты с нами или отказываешься?

— Да конечно же с вами, родной! Малыш Джим входит в дело!

— Машина есть?

— Древняя, но пока бегает, — кивнул Оберон.

— Запиши-ка адресок. Будь там сегодня вечером в восемь. — Лэш подождал, пока хозяин прицепа найдет карандаш и клочок газеты.

Они обсудили еще некоторые детали, причем Лэш ни разу не подтвердил догадки Оберона о «Клондайке» как о цели планируемого ограбления. Потом Лэш уехал.

Он уже подобрал двоих напарников, которые займутся непосредственно бронированным автомобилем.

Элфи Хайрам и Рик Робинсон. Лэш знал обоих уже несколько лет, а Элфи — даже больше семи. Он был родом из Чикаго, жил сейчас в Лос-Анджелесе и занимался тем, что чистил игральные автоматы. Дело приносило мизерный доход.

Пару недель назад Элфи приезжал в Лас-Вегас, и они договорились о совместном деле.

— Возьми меня в долю, — попросил Элфи, — хочу хоть раз в жизни пожить как человек. А потом можно и на тот свет. Оружие брать?

— Возьми, только не заряжай.

— Понял.

Элфи когда-то давно успел наследить на востоке страны, попасть в архивы. После этого он несколько раз менял имя. И к тому же клятвенно заверил, что у калифорнийской полиции нет оснований интересоваться его судьбой. Это был костлявый мужчина с желтоватым, нездоровым цветом лица, лет сорока пяти — пятидесяти. Он до сих пор не женился и время от времени срывался в запой. Такие длительные попойки случались у него один-два раза в год; потом он приходил в себя, трезвел и жил нормально, пока тоска и уныние вновь не одолевали его. Обычно Элфи держался довольно сдержанно, если не сказать хмуро.

Как правило, он везде видел одну только темную сторону Жизни, но зато здраво рассуждал и обладал трезвым и холодным умом. Лэш успел предупредить его, что мероприятие намечено на выходные, поэтому Элфи уже приехал из Лос-Анджелеса и поселился в дешевом мотеле в дальнем районе города.

Рик Робинсон был моложе Хайрама лет на пятнадцать. Этот ворюга из маленького городка не отличался особыми талантами и умом. Школу он в свое время бросил, ничего не умел делать, не получил никакой профессии и даже не пытался чему-либо научиться. Единственное, что ему удалось развить, — свое природное воровское дарование. Всю жизнь он скитался по тюрьмам да исправительным учреждениям. Лэш не сразу решился привлечь в сообщники Рика, в основном потому, что не знал, как тот поведет себя после дела. Он опасался, что Рик начнет кутить, сорить в городе деньгами, привлекая к себе всеобщее внимание. Но с другой стороны, Лэш был абсолютно уверен, что Робинсон никогда и никого не заложит, что бы ни произошло. Наверняка копы заметут его и повесят на него это ограбление, упекут за решетку.

Но Рик не выдаст сообщников, в этом нет никаких сомнений. В любом случае Лэш не собирался оставаться здесь и планировал убраться подальше еще до того, как Рика сцапают. Так что пусть себе делает все, что захочет. Он, Лэш, смоется в Южную Америку или в другое какое-нибудь укромное местечко вместе с Ноной. Если, конечно, возьмет ее с собой. Эта сучка что-то слишком нагло ведет себя в последнее время, и он никак не мог придумать, как лучше с ней поступить.

Итак, Лэш поговорил и с Риком. Этот парень со словарным запасом в несколько десятков слов с готовностью согласился участвовать в пока еще непонятном деле за не совсем определенную плату.

Рик не интересовался деталями, поскольку речь шла о больших деньгах.

— Я с тобой. Мой телефон знаешь?

— Знаю, — ответил Лэш.

Теперь Теоретик захотел познакомиться со всеми тремя. Порой Теоретик раздражал Лэша хуже головной боли. Он согласился показать ему участников дела, исполнителей плана. Мало того, Теоретик пожелал, чтобы его при этом никто не видел. Ну как тут не раздражаться?

Однако Лэш все подготовил, как было ведено, сняв , для этой встречи гараж, рассчитанный на две машины. Вместо заднего окошка гаража установил полупрозрачное стекло, чтобы Теоретик мог, стоя на улице, спокойно разглядывать собравшихся, не будучи сам замеченным.

Лэш позвонил Десантису, потом привез всех троих, Оберона, Робинсона и Хайрама, в гараж. Лэш сел посредине. Остальные расположились вокруг него и начали знакомиться. Затем Лэш посвятил их в детали предстоящей работы. Всех было хорошо видно в окошко, а они сами даже не обратили на него внимания.

После того как встреча закончилась, Лэш поехал в мотель к Теоретику. Тот выглядел, несомненно, довольным.

— Оберон будет нашим человеком, нашим агентом в казино, — размышлял вслух Десантис. — Он хорошо знает место, потому что там работает. Если он четко выполнит свою часть задания, то никто даже не заподозрит, что он участвовал в деле.

— Остальные двое нужны только в качестве физической силы. — Лэш закурил сигару, не обращая внимания на неодобрительно сдвинутые брови Десантиса. — У Рика мозгов вообще нет, он сделает что прикажут и не будет свистеть, Элфи тоже никогда не предаст, если возникнут проблемы.

Теоретик закурил сигарету и принялся расхаживать по комнате.

— Хорошо, с их задачами все ясно. Теперь следующее. Как с отключением электричества?

— Это моя работа, — сказал Лэш.

— Надо отключить свет вовремя, точно в заданный момент.

— Да. — Лэш нахмурился и глубоко задумался.

Можно, конечно, вырубить электрическую сеть при помощи взрывного устройства. Только вот как рассчитать нужное время?..

— После войны остались запасы сигнальных ракет, — внезапно проговорил Десантис.

— Что?

— Вы видели когда-нибудь ракетницу? Из нее стреляют сигнальными ракетами. Их используют в артиллерии, чтобы направлять залпы, и для других подобных целей. В центре города на Фремонт-стрит в оружейном магазине я видел пару таких штучек в стеклянной коробочке.

— Вы хотите сказать, что кто-нибудь подаст мне сигнал ракетой, чтобы я выключил свет?

— Именно, — сказал Десантис.

— Но ведь ракету увидят все!

— Ну и что? Подумают, что это в честь праздника.

Лэш хмыкнул. Этот Теоретик хуже занозы в заднице.

— И еще одно, Лэшбрук. Я изменил время операции. Мы захватим машину утром в понедельник, а не во вторник.

— Господи! — завопил Лэш. — Времени осталось всего ничего!

— Так удобнее.

И Теоретик принялся излагать причины. Лэш слушал его с недовольным видом, хотя в душе соглашался со всеми доводами. Конечно, этот Десантис хуже занозы в заднице, но котелок у него варит нормально.

Билли Рэй снял ботинки и вытянул ноги под столом. Он то поджимал, то растопыривал пальцы. Второй тур игры был в самом разгаре. За столом возникла некоторая напряженность, но никто не показывал явных признаков усталости от слишком затянувшейся игры. В первом круге все мало-помалу привыкли друг к другу, раскачались, начали изучать особенности поведения, манеру игры партнеров, нащупывать их слабые места.

Игроки за столиком Билли Рэя выигрывали и проигрывали понемногу, причем ни один из них особо не разбогател, но и не слишком разорился. Толпа зевак вокруг уменьшилась, зрители отошли к соседним столикам, где события развивались более энергично.

Несмотря на шестичасовой отдых, Билли Рэй чувствовал себя усталым. А ведь турнир только начался!

Похоже, он здесь окажется самым замученным к понедельнику, если выдержит так долго. Но хоть старые кости и ноют, мозги работают, как всегда, четко и быстро. Черт побери, однажды он провел за карточным столом три дня и три ночи, ни на минуту не смыкая глаз.

Но тогда он был помоложе.

Во время отдыха участников место игры охраняли сотрудники службы безопасности казино в красной форме конной полиции; все на столах до начала следующего тура оставалось точно в том положении, что и до перерыва.

Кроме Фреда Уайли, за столом Билли Рэя сидел Айра Макфи, крупный, грубовато-добродушный человек с копной рыжих волос над усеянным веснушками лицом, левый глаз его определенно косил; четвертым был Уорд Слейтер, худой, седоватый тип, молчаливый, с ястребиным взором.

Дилер, сдававший карты, Чарли Флиндерс, работал как автомат. Один раз на час его подменили, но теперь он опять вернулся к столу. Седой коротышка Уорд Слейтер немного раздражал Билли Рэя. Он требовал менять колоду карт на новую каждый час, приговаривая при этом:

— Всех выведем на чистую воду, ребята.

Флиндерс никак не реагировал на подобную сентенцию, спокойно доставал новую колоду, давал Слейтеру проверить ее, распечатывал и продолжал сдавать.

Новые карты не слишком помогали Слейтеру. Из четверых он проиграл больше всех, порядка нескольких сотен. Этот парень слишком осторожничает, решил Билли Рэй. Похоже, Слейтер никогда не выигрывал помногу. И вполне возможно, понятия не имеет, что такое блеф.

Теперь Макфи. Его потруднее разгадать. Этот рыжий то трепался в перерывах между сдачами, то замолкал и не открывал рот без крайней необходимости в течение получаса. Один раз увлекся, начал повышать ставки, кинул на кон чуть не тысячу и проиграл.

Вполне возможно, он ловко изобразил этот азарт, притворился простачком, чтобы все вокруг сочли его любителем-дилетантом. Еще слишком рано говорить о нем что-нибудь определенное, подумал Билли Рэй.

Фред Уайли играл в своей обычной профессиональной манере. Но Фред не был обычным любителем, к тому же он единственный человек за этим столом, с которым Билли Рэю доводилось играть раньше. Иногда его лицо принимало особое, покерное, абсолютно непроницаемое выражение, а порой на нем появлялись некие гримасы. Причем трудно было сказать, что они означают. Его темные прямые волосы все время падали на широкий лоб, как у Гитлера, а вроде бы ленивые карие глаза ничего не пропускали.

Он отличался исключительной выдержкой, вывести его из себя было просто невозможно.

— Давайте сменим колоду, — снова предложил Слейтер.

— Черт побери, я только-только начал привыкать к этой! — возмутился Макфи.

Билли Рэй поправил стопку денег перед собой.

— Джентльмен имеет на это право, — проговорил он, нащупывая сигару и внимательно разглядывая Слейтера. Этот мелкий ублюдок, похоже, тянет время. Тощие и маленькие легко переносят длительные нагрузки. Билли Рэй внимательно наблюдал, как Флиндерс отбросил лишние карты и принялся перетасовывать колоду.

— Давай сдавай, — прорычал Макфи.

Флиндерс профессионально улыбнулся и вежливо обратился к игрокам:

— Приступим, господа.

Быстрыми движениями он выкинул четыре карты, положил колоду перед собой на стол и наклонился вперед, опершись на руки.

— Туз, семерка, красный валет и пятерка.

Час спустя, имея на руках короля, полученного при закрытой сдаче, Билли Рэй получил еще одного в первом круге и третьего напоследок. На кону было почти шесть сотен долларов.

У тощего Слейтера выпало два туза.

Билли Рэй внимательно посмотрел на него. Внешне Слейтер казался совершенно спокойным. Он приподнял краешек своих карт, словно хотел убедиться, что там ничего не изменилось. Промелькнуло в его глазах нечто или это только показалось?

— Пара тузов начинает, — пробасил Флиндерс.

— Сто долларов, — объявил Слейтер.

Фред Уайли буркнул что-то под нос и бросил карты.

Макфи молча отложил карты и взглянул поверх головы Слейтера на толпу. Один из зрителей хихикал.

— Согласен на сто, — сказал Билли Рэй, — и еще сто сверху.

Он положил на кон две сотни. Слейтер даже глазом не моргнул. Черт возьми, блефует этот сукин сын или нет?

— Двести долларов вам, — ровным голосом проговорил Флиндерс, глядя через стол на седенького коротышку.

Слейтер кивнул, положил деньги на центр стола, помолчал, задумавшись, и добавил туда же еще две сотни.

— Двести сверху, — объявил он.

Билли Рэй сжал пальцы на ногах. Похоже, у мелкого сопляка они есть. У него есть эти три туза, можно поспорить на что угодно. «Коровы начнут лазить по деревьям, если я ошибаюсь», — подумал он. Этот недомерок не блефует.

— Двести долларов, джентльмены, — проговорил Флиндерс, устраивая локти на столе.

Билли Рэй взял в руки пачку денег и пролистал ее. Две банкноты упали из стопки на центр стола, словно огромные хлопья зеленого снега. И все-таки, блефует Слейтер или нет? Вряд ли, он слишком осторожный игрок. Так старательно вглядывается в каждую карту, буквально считает крапинки на ней. Он требовал новую колоду через десять-одиннадцать кругов, все время проигрывал из-за своей дурацкой осторожности. Он не блефует. У него два туза открытых и один закрытый.

— Две сотни кладу и на столько же поднимаю, — сказал Билли Рэй и добавил еще две сотенные бумажки в банк.

Легкий, едва слышный вздох донесся до Томпсона с другого конца стола. Казалось, Слейтер еще уменьшился и съежился. У Билли Рэя мурашки пошли по коже. Этот умник надеялся, что соперник больше не будет поднимать ставки. И новый круг торговли заставил его нервничать. Или не так?

— Принимаю, — уверенно проговорил Слейтер, — кладу сверху еще тысячу.

Билли Рэй вздохнул. Он оказался прав. Так и есть, Слейтер ждал, что он прекратит торг и бросит карты.

Теперь же, когда соперник этого не сделал, Слейтер поспешил резко повысить ставку, чтобы не упустить свой выигрыш. Молокосос. Дилетант. Все ясно, у Слейтера три туза. Билли Рэй теперь был в этом уверен. Он посмотрел на свои карты спокойно, как только мог; на его лице не дрогнул ни один мускул.

Слейтер двигал деньги на середину стола, счастливо улыбаясь.

Мимолетный взгляд на закрытую карту простака Слейтера заставил Билли Рэя похолодеть. Она немного приоткрылась, когда Слейтер передвигал банкноты через нее. Это была тройка.

Слейтер дурачит его! Он блефует!

«Черт возьми, — мысленно сокрушался Билли Рэй, — похоже, я стал слишком стар для подобных игр».

Он еще раз вздохнул и проговорил:

— Ладно, сдаюсь. Сделаем небольшой перерыв.

Он поднялся из-за стола и потянулся, с интересом разглядывая Слейтера. Никогда не следует судить о человеке по его внешнему виду! Этот Слейтер вытянул из него пару тысяч! Этот седенький плюгавый мужичонка сорвал банк один раз и сравнял счет, вернул все проигранные до этого бабки и даже кое-что подзаработал.

Но во всем этом эпизоде есть и хорошее, есть надежда. Похоже, Слейтер так и не узнал, что Билли Рэй разгадал его, понял, что он блефует. Как, впрочем, и все остальные.

Возможно, эта крупинка информации сослужит в свое время добрую службу.

— Четыре. Принято. Кто-нибудь еще желает сделать ставки? Леди и джентльмены, делайте вашу игру.

Начинаем…

Нона Эдриан вкатила в зал поднос на колесиках.

На покерный турнир съехалось такое огромное количество игроков и болельщиков, что в «Клондайке» не хватало официанток. Поэтому Ноне пришлось разносить напитки. Она осторожно пробиралась меж столов с подносом, уставленным бутылками. Какому-то счастливчику возле второго стола для крапа улыбнулась удача.

— Семь очков, дамы и господа. Джентльмен выиграл. Получите выигрыш. Ставки на поле. Джентльмен ходит еще раз, тот же самый удачливый господин.

Девять! Казино проигрывает.

Нона почувствовала, что ее тронули за ногу, как раз там, где кончалась короткая юбка. Она поставила поднос на стол и с улыбкой проговорила:

— Пожалуйста, сэр.

Оказалось, за нее схватился старикан, рядом с которым восседала жирная тетка. Судя по всему, они пришли вместе. Нона мельком взглянула на него, когда убирала деньги. Красная рожа, улыбка идиота. Она не отошла сразу, и рука поползла вверх.

Эта маленькая шалость стоила ему трех долларов. Она пошла от старикана вокруг стола, не удержавшись от вздоха. Три доллара за то, что тебя малость полапали в заполненном толпой зале. Не так уж плохо!

— Приветствуем следующего игрока, леди и джентльмены. Делайте ставки. Благодарю вас. Прошу, пожалуйста. На одиннадцать… принято.

— Привет, Нона, — послышался мужской голос за ее спиной. Это оказался Ричард Коул, журналист.

Довольно неприятный, похожий на сварливую бабу тип с седыми волосами и кривой улыбкой. — Как дела, дорогая?

— Прекрасно, мистер Коул.

— Рад тебе представить своего хорошего друга, Джима Оберона. — Коул приобнял за плечи стройного молодого человека с черными как смоль глазами. У него были иссиня-черные волосы, смуглая кожа и заискивающая улыбка. Лицо Оберона показалось Ноне знакомым.

— Добрый вечер. Нона, — со страстью в голосе произнес Оберон.

— Привет, Джим.

Она протянула ему руку, а потом с трудом высвободила ее. Его глаза так и шныряли, ощупывая ее, заползали в декольте, раздевали.

— Шесть. Ждем шесть очков, господа. Кто желает увеличить ставки? Девять… шесть уже есть, напоминаю. Делайте ставки, господа. Пять… шесть уже выпало. Шесть побеждает в этом раунде. Семь!

— Прошу прощения, — сказал Коул, — мне тут надо переговорить с одним человеком. Буквально пару слов.

Он ускользнул, оставив Нону наедине со своим приятелем.

— Когда ты заканчиваешь работу? — спросил Оберон, придвигаясь поближе.

— Остынь, малыш, — с улыбкой ответила она. Интересно, чего там Коул наговорил этому жеребцу? — Я сегодня работаю две смены, — произнесла она небрежно, — и вообще я занята.

— Мне очень хотелось бы познакомиться с тобой поближе. — Он уставился прямо в вырез ее блузки. — Что скажешь об этом, Нона?

В зале промелькнула фигура Брента Мэйджорса.

Она заметила его краем глаза.

— Приятно было познакомиться с вами, мистер… э-э-э, мистер Оберон. Мне нужно работать, извините. — Нона повернулась, чтобы уйти, но почувствовала, что ее схватили за руку. Оберон мило улыбался, но удерживал ее запястье стальной хваткой.

— Не убегай, куколка. Мы ведь только начали.

— ..восемь. Четверка имеет преимущество. Четверка заберет банк. Делайте ставки, леди и джентльмены. Четверка… Три очка! Крапе! Джентльмен проиграл…

— Пусти, черт! Мне надо работать! — Нона сердито глянула на Оберона. Придурок! Он что, хочет залезть на нее прямо здесь, посреди толпы? Она дернула руку, но не смогла освободиться.

— Какие-нибудь проблемы, Нона?

Она оглянулась. Брент Мэйджорс стоял совсем рядом с легкой улыбкой на губах. Он сунул в рот сигару и мрачно посмотрел на Джима Оберона. Похоже, у этого Мэйджорса глаза на затылке, подумала Нона.

Как только он умудрился разглядеть ее здесь и понять, что у нее возникли проблемы? Рядом с управляющим она всегда чувствовала себя не в своей тарелке.

И сейчас тоже. Она еще раз дернула руку, и на этот раз Оберон отпустил ее.

— Все в порядке, мистер Мэйджорс, спасибо.

И Нона поспешила убраться подальше. Оглянувшись, она увидела, как Мэйджорс что-то говорит Оберону. Тот внимательно слушал, лакейская улыбка стала еще более угодливой.

Нона расстроилась. Какая досада! Этот сукин сын привлек к ней внимание начальства в совершенно неподходящий момент. Этим утром она пообещала Лэшу, что стащит несколько фишек. Нона приняла заказы на коктейли, потом пошла в бар и, дожидаясь у стойки, пока их приготовят, осмотрела зал. Ни Мэйджорса, ни Оберона нигде не видно. Нона вздохнула с облегчением.

Возвращаясь с подносом, она увидела Сэма Хастингса у входа в казино. Он дружески беседовал с какой-то молодой женщиной. Хастингс никогда не смотрел на Нону. Пожалуй, все чисто. Нона направилась к ближайшей рулетке.

По дороге она намазала кончик пальца клейкой мазью, которую Лэш специально приготовил для нее; маленький тюбик с этой гадостью она прятала под оборками юбки. Мило улыбаясь игрокам, взяла пустой стакан и при этом испачкала мазью донышко.

— Мисс, — окликнул ее плотный седобородый мужчина, — принесите мне еще виски с содовой, пожалуйста.

— Хорошо, сэр! — ответила Нона. — Сию минуту.

Ей удалось поставить пустой стакан точно на стодолларовую фишку, потом она взяла его и переставила на свой поднос, быстро собрала все пустые стаканы, до которых смогла дотянуться, приняла еще два заказа и быстренько пошла прочь. Сзади никто не поднял крик, не начал возмущаться и искать пропажу.

Сердце у нее бешено колотилось. Оно всегда начинало прыгать как заяц, когда приходилось воровать фишки. Нона постаралась сосредоточить внимание на заказах, стараясь выполнить их правильно. Все-таки кража выбила ее из колеи. Она нервничала.

В баре все в данный момент оказались заняты, и Нона сама составила пустые стаканы, осторожно смахнув фишку в ладонь. Потом подала бармену листок с новыми заказами, заскочила в женский туалет и спрятала фишку в лифчике. Вся операция заняла буквально секунду. Но когда Нона работала исключительно в игровом зале, ей было гораздо удобнее и проще. Она надевала норковую пелеринку с особым потайным карманом, который сама пришила. Воровать фишки в такой пелеринке было значительно безопаснее.

Когда она вернулась в зал, все как завороженные следили за вращением колеса рулетки. Похоже, пропажу фишки никто не заметил. Нона успокоилась и задышала ровнее.

Она снова направилась к столу для крапа. Какой-то тип подозвал ее, показав свой пустой стакан.

— Шесть. Выигрывает шесть, леди и джентльмены. Делайте ваши ставки. Все поставили? И снова бросает леди в синем платье. Все, ставки приняты.

Четыре очка. Продолжаем, четыре очка есть. Еще раз.

Семь. Выпадает семь очков… Семерка проигрывает!

Освободите поле. Играет следующий джентльмен, прошу вас!

Украсть фишки с рулеточного столика было проще всего, потому что игроки обычно складывали их стопочками возле себя и тут же, рядом, ставили стаканы с выпивкой. Фишки за двадцать первым столиком были обычно сложены более аккуратно, потому что ставки здесь были меньше. Обслужив игроков в крап, Нона вернулась к рулетке.

Через час после первой кражи она очень осторожно придавила пустым стаканом пятидесятидолларовую фишку на втором столе. Собрала пустую посуду, приняла заказы от игроков и только повернулась, чтобы отойти от стола, как кто-то громко воскликнул:

— Эй! Куда, черт возьми, подевался мой полтинник?

Нона не остановилась, катила свой поднос, не ускоряя шага, а сердце ее грохотало, словно молот по наковальне. Никто не пытался задержать ее.

Она смахнула фишку в ладонь и, снова забежав в туалет в баре, сунула ее в лифчик.

Когда собралась выходить оттуда, у нее вдруг возникло жуткое ощущение неминуемой беды, даже в ушах зазвенело. Все нормально, убеждала она себя, ты просто нервничаешь. Только вот этот Брент Мэйджорс, он опять промелькнул в толпе минуту назад…

Нона поежилась. Его пристальный взгляд всегда вызывал у нее нервную дрожь. Она было взялась за дверную ручку и замерла на месте. «Что я делаю? Выхожу отсюда с двумя фишками в лифчике?! Не могу. Нет, это слишком опасно».

Она вытащила фишки, огляделась вокруг, отчаянно стараясь придумать, куда бы их припрятать. К счастью, туалетная комната была сейчас пустой. Надо положить их в укромное местечко, из которого потом легко можно будет их достать. Нона намазала каждую фишку липкой дрянью из тюбика и прилепила их к донышку второй от конца раковины.

Дыхание Ноны так и осталось учащенным и неровным, когда она опять появилась в баре.

Она подошла с подносом к рулетке и поняла, что сейчас у нее возникнут серьезные проблемы. Ей оставалось лишь попытаться не думать о неумолимо надвигающейся беде. Там стоял Сэм Хастингс и пытался успокоить без остановки тараторящего низенького мужчину.

— Говорю же вам, кто-то украл у меня фишку! — громко утверждал коротышка. — Меня не интересует ваше мнение. У меня была эта фишка. Я это точно знаю. И я уверен, она лежала на столе. А теперь ее здесь нет! Ваше заведение несет всю ответственность.

Нона напустила на себя невинный вид, во всяком случае, ей так казалось. Она похолодела, когда раскипятившийся игрок с подозрением посмотрел на нее.

Он ткнул пальцем в ее сторону и завопил:

— Ты здесь крутилась, разносила выпивку!

— Успокойтесь, сэр, прошу вас, — сказал Сэм Хастингс.

— Она вертелась у стола как раз в тот момент, когда пропала моя фишка!

— Что произошло, Сэм? — спокойно спросила Нона.

— У меня украли фишку на пятьдесят долларов, вот что! — заорал недомерок. Крупная женщина, увешанная звякающими украшениями, шагнула вперед из толпы любопытных и положила ладонь ему на руку.

Он резко оттолкнул ее. — Оставь, Джинни, я сам знаю, когда прав!

Женщина ужасно переживала из-за поведения своего мужа.

— Эммет, прошу тебя, это же всего пятьдесят долларов! Ради Бога!

— Если хотите, вы можете подать жалобу, сэр, — предложил Сэм Хастингс.

— Отлично! Вот сейчас я это и сделаю, — не успокаивался Эммет. — Я утверждаю, что эта девица стянула мою фишку.

— Погодите, погодите! — воскликнула Нона. — Я ее не трогала!

— Я требую, чтобы ее обыскали!

Хастингс взглянул на Нону с кривой улыбкой и пожал плечами, она неуверенно улыбнулась ему в ответ. Сэма Хастингса можно не опасаться. Вокруг собрался народ, словно на соревнованиях по армрестлингу; публика с любопытством глазела и слушала.

Игра за рулеточным столом прекратилась вообще.

— Кто-нибудь собирается платить за поданную выпивку? — осмелев, спросила Нона.

— Боже правый! — взорвался Эммет. — Украла мою фишку и, теперь еще требует, чтобы я заплатил за виски!

— Эммет, что ты говоришь! Следи за своими словами, — снова попыталась успокоить его жена.

— Я говорю правду!

— Может быть, нам всем лучше пройти в другое место, — примирительным тоном предложил Сэм Хастингс. — Там мы сможем обсудить все проблемы.

— Я требую встречи с управляющим, — заявил Эммет, не сводя с Ноны глаз. — Я хочу немедленно поговорить с управляющим этого заведения.

— Конечно, сэр, — успокаивающе сказал Сэм Хастингс.

И он направился к выходу, указывая всем дорогу.

Сердце Ноны колотилось как очумелое. Она без остановки твердила себе: «Тебе нечего бояться, бояться нечего, ничего страшного». Но это мало помогало. Она кожей ощущала, что все вокруг смотрят на нее. А Эммет, тот прямо-таки наступал ей на пятки и буравил глазами ее спину.

— Прошу, господа, проходите сюда, пожалуйста, — пригласил Хастингс. Он привел всех в служебную комнату и немедленно позвонил Мэйджорсу. Всю обстановку здесь составляли пять стульев и маленький стол, по стенам висели картинки с ковбоями.

Эммет снова открыл рот и принялся говорить, лишь только Хастингс повесил телефонную трубку.

Сэм поднял руку и остановил его:

— Давайте подождем, пока подойдет мистер Мэйджорс. Вы сможете все рассказать ему лично, сэр.

Эммет недовольно замолчал. В комнату вошел улыбающийся Мэйджорс. Двух-трех минут ему хватило, чтобы уяснить суть дела. Коротышку звали Эммет Пинней.

Мэйджорс вытащил сигару, закурил, задумчиво поглядывая на Пиннея.

— Вы выдвигаете серьезное обвинение. Должен вас предупредить, что…

— Другая версия просто невозможна. Я вовсе не легкомысленный человек и привык отвечать за свои слова. Эта девица украла у меня фишку, уверяю вас!

— Прекрасно! — воскликнула Нона. — Можете в таком случае обыскать меня! — Она заметила, как в круглых глазах Пиннея промелькнуло сомнение. — Только предупреждаю, мистер Пинней: если не найдете у меня вашу фишку, я подам на вас в суд.

— Давайте не будем говорить про суд, — быстро вмешался Мэйджорс.

— Этот господин обвиняет меня в воровстве!

Жена Пиннея поднялась со стула.

— Нет, мы вас не обвиняем, — твердо заявила она. — Все это глупая ошибка, и Эммет приносит свои извинения. Верно, Эммет?

— Она могла припрятать ее где-нибудь, — неуверенно пробормотал Пинней.

— Так обыщите меня, — решительно потребовала Нона. Страх куда-то исчез. Появилась уверенность, что все будет в порядке. — Я настаиваю, чтобы меня обыскали сию же минуту. — Она бросила гневный взгляд на Пиннея. — Мистер Мэйджорс, запишите, пожалуйста, его адрес.

— Мы приносим извинения, — громко сказала миссис Пинней и толкнула мужа в бок. Он пробормотал что-то нечленораздельное себе под нос.

— Вот и отлично, — проговорил Мэйджорс и бросил предостерегающий взгляд на Нону.

— Я не расслышала, что мистер Пинней сказал, — все больше наглея, заявила Нона.

— Извиняюсь, — пробурчал Эммет.

Мэйджорс подошел к двери и широко распахнул ее.

— Благодарю вас, мистер Пинней… миссис Линией. Я очень рад, что недоразумение исчерпано…

Но они уже удалились.

Мэйджорс закрыл дверь и повернулся к Ноне.

— Итак, в чем дело? Что скажешь?

— Что скажу? Это ложь! — резко ответила она. — Я не брала его чертову фишку!

— А если я сам обыщу тебя?

Она вскинула голову и с вызовом ответила: